Геннадий Бортников, забытый и незабываемый

В марте 2007 года ушёл из жизни актёр Геннадий Бортников. Постепенно забываемый еще при жизни, более 20 лет не имевший достойных ролей в театре, сегодня он наконец признан театральными критиками ''самым прекрасным и загадочным русским актером 20 века''.

Это был артист редчайшего во все театральные времена амплуа, которое требует от актера наличия особого психического склада.

Бортников был неимоверно красив, но он никогда не играл ''героев-любовников''. Его яркая красота была странной, нездешней, она постоянно ускользала из-под влияния вещественного мира, словно убегая от губительных встреч с обыденным.

Это редкое театральное амплуа называется ''герой-неврастеник''. Его появление в театральной практике необычно. Театр не знал неврастеников до конца 19 века. Историки связывают появление этого амплуа с именем П.Орленева. Будучи изначально актером водевильным, он неожиданно получил роль царя Федора Иоанновича, исторического персонажа крайне неуравновешенного. Орленев в этой роли поразил современников необычным темпераментом и особым “нервом”.
С тех пор актеров утонченных, нервных, повышенно эмоциональных, психически нестабильных,с ярким театральным жестом и необычайно красивым тембром голоса, стали называть  ''неврастениками''.

Их искусство  – исповедально. Актеры этого типа всю свою жизнь разыгрывают на сцене одну и ту же драму, драму своей души. Они оставляют в памяти зрителей не галерею сыгранных персонажей, а один и тот же - свой собственный – портрет в разнообразных вариациях. Их путь одинок и порой мучителен,ибо все силы этих актеров уходят на то,  чтобы с предельной полнотой выразить себя. Они живут уединенно, замыкаясь в себе, чтобы лучше услышать внутренний голос. Все они, как правило,  великие отшельники и молчальники…

''Бортников играет Бортникова'',-написал в одном из своих театральных рецензий А. Демидов об игре тогда еще очень молодого актера, удивившего Москву необычной органикой. Да что Москву! Париж, куда театр им.Моссовета вывез спектакль по пьесе В.Розова  ''В дороге'', увидел в ''розовском мальчике'' Бортникова своего кумира – Жерара Филипа! Геннадий Леонидович позже на резонный вопрос –'' Почему же он не остался тогда во Франции, хотя была такая возможность?'' –отшучивался: ''А кто же тогда кормил бы дворовых кошек?'' Он, действительно обожал животных, его карманы всегда были набиты едой для тех, кого он любил и жалел…

После Володи из спектакля ''В дороге'' был Родион Раскольников, ''падший ангел'' из ''Петербургских сновидений'' по Достоевскому. Одно время эту роль Бортников играл в паре с Г.Тараторкиным.Но какие же это были разные Раскольниковы! Нервный, но предельно рассудочный герой Тараторкина и весь ''открытая рана'' Бортников, всегда играющий на грани психического срыва.

Легендарный спектакль ''Глазами клоуна''… Необычайно зрелищный, любимое детище Геннадия Бортникова, этот спектакль продержался в репертуаре 22 года. Ганс Шнир, порывистый, ранимый, грустный клоун,''собирающий мгновения'', навсегда слился в памяти поклонников с образом самого актера…

Вскоре настал счастливый для советского театра момент знакомства с западной драматургией, экзотической и доселе неведомой, с ее хрупкими и бьющимися, как стекло, персонажами.
 
Бортников сыграл Лота в ''Царствии земном'' Теннеси Уильямса. Его  возвышенно-болезненный герой погибал в неравном поединке с грубой телесностью персонажа Г.Жженова.

''Последняя лента Крэппа''  С.Беккета. Умирающий старик, перебирая воспоминания и вороша трясущимися руками магнитофонные  ленты с записями собственного голоса, оплакивает свою жизнь: ''А ведь я мог бы быть счастлив!''Конец грустного существования ,опустошение, полная исчерпанность себя…

''Гедда Габлер'' Г.Ибсена. До сих пор слышу интонации незабываемого голоса Геннадия Бортникова в этой роли : ''О Гедда,Гедда! Я раскрывал вам душу! В вас была особая сила!..''Романтичный, но слабый и тоже гибнущий Левборг…

''Что случилось в зоопарке'' Э.Олби, спектакль, поставленный самим Бортниковым в театре-студии Сфера. Мой любимый спектакль. ''История о собаке''- гипнотическая сердцевина спектакля . Гимн одиночеству и отшельничеству: ''Если не получается общение с людьми, то надо начинать с чего-то другого. С животных!''

Так, как играл Бортников, в театре не играл никто. Мятущаяся, ломаная, но в то же время невероятно изысканная пластика. ''В его жесте столько театра, что хватит на три премьеры'', писали об этом критики. Горящий взор огромных черных глаз. Сказочной красоты голос. Магическое владение интонацией.

Я позволю себе привести здесь фрагмент из моей повести ''Пойди туда, не знаю куда''. Я посвятила ее Геннадию Леонидовичу. Ее герой, Дан Митчелл, ожил в этой книге благодаря моим воспоминаниям о нем . В Дана вселилась его душа, словно актер продолжил жить и Дан – его последняя роль.

"Со временем Дан постарел и поседел. Фигура его отяжелела и от прежней ''пластики пантеры'', которая некогда так завораживала зрителей,  не осталось и следа. Лишь голос Дана не менялся. Над ним словно не было властно время. Как средневековый алхимик,  Дан владел секретом магии звука, и никому не было доступа в его лабораторию .Какими чарами владел он, чтобы чтение стихов превратить в языческое действо, мистерию живого мира, возникающего из ритмических строчек? Это ощущение оживающего слова, становящегося ветром,  землей, травой, пылинкой, танцующей в луче света, было подобно шторму. Поэзия, как океанская волна, накрывала слушателя с головой, втягивала в свои бездны и выбрасывала на берег, словно оглушенных стихией рыб…"

Незабываемы были поэтические вечера в театре ''Сфера'', где Бортников читал Блока. ''Нездешние вечера'', так назывались они…

Но так уж повелось, что актеры столь уникального, как у Бортникова , дарования могут существовать в искусстве только тогда, когда актерская  тональность  в органичном для них амплуа звучит в унисон со временем. Такими актерами были и  Мочалов, и М.Чехов, и Комиссаржевская. Актеры очень непростой судьбы… Истории известны эти примеры, когда невостребованный артист еще при жизни уходил в забвение. Время ломает судьбы столь хрупких созданий, как гениальный актер.Фантастический, неземной, цветок таланта Геннадия Бортникова был затоптан торжествующей обыденностью. В этой связи вспоминаются еще два имени – Олег Даль и Александр Кайдановский. Непонятые, с расшатанной психикой, они ушли из жизни рано, оставив ощущение загадки своего до конца не высказанного мира.

Бортников прожил дольше. Но как печальны были эти годы... Несколько неудачных работ в театре и кино. Безденежье. Одиночество. Трогательная любовь к животным. ''Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак'',- произнес он в одном из интервью излюбленную фразу всех меланхоликов. Каждая бездомная собака была его другом, а беспородный кот Марик, подобранный им на улице, стал драгоценным членом его маленькой семьи.

''Я выстроил вокруг себя броню. Я никому не верил. Я решил для себя давно – пусть я буду один, но не преданный, не обманутый'',- призавался он в своих воспоминаниях.

Геннадия Леонидовича не стало через месяц после большой выставки его картин в Центральном Доме Работников Искусств. Он умер в больнице, куда он попал с инфарктом. Сердце отказалось работать, хотя врачи уже перевели его из реанимации в общую палату. Он умер во сне...

...Я познакомилась с Бортниковым в далекие 80-е, когда училась и жила в Москве. Он был на пике славы, осаждаемый поклонниками и поклонницами. На его спектакли было невозможно попасть. Какие только способы мы с подругой не изобретали, чтобы попасть в зал! И втридорога переплачивали спекулянтам, и ночью дежурили в очереди за билетами в скверике перед театром, и даже два раза подделывали билеты. На второй раз попались…

И вот однажды в моей голове родилась идея – пригласить Бортникова к нам в институт на творческую встречу .Одному Богу известно, как такая мысль могла появиться в сознании второкурсницы, девочки из провинции.  Без вмешательства высших сил не обошлось и в дальнейшем. После первого же звонка в театр (а я решила позвонить завтруппой, найдя телефон в справочнике) я получила номер домашнего телефона Бортникова.Геннадий Леонидович был прост и приветлив (не в пример нынешним звездам). Вскоре мы договорились о встрече.

 Он попросил встретить его возле его дома на Калининском  и довезти до института. На том и порешили. В назначенный час я ждала его на тротуаре, у подъезда новоарбатской высотки. В моей натуре всегда было взрывоопасное сочетание робости и авантюризма. В тот день робость возобладала и поглотила меня без остатка. Как только я увидела его фигуру, стремительно приближавшуюся ко мне (он всегда ходил очень быстро, с романтически развевающимися при ходьбе волосами), я впала в ступор, полное омертвение чувств – от страха и от отсутствия умения вести себя в подобной ситуации. Я не могла вымолвить ни слова, мои ноги подкашивались,а в голове был туман. Одного взгляда на меня было достаточно, чтобы Геннадий Леонидович взял инициативу в свои руки. Он поймал такси,выяснил адрес, довез до места и в довершение всего заплатил за дорогу.

На тех же ватных ногах, совершенно молча, я доплелась до зала, ведя за собой гостя. Зал был полон! Он было попытался попросить меня его представить залу, но, видя, что по-прежнему ситуация безнадежна, махнул рукой  и шагнул на сцену…

Прошли годы.Мы встречались в театре и на концертах.Общались по телефону,потому что учеба закончилась и из Москвы пришлось уехать. Я в то время придумала ''стихотерапию'', серию стихотворных программ для ТВ.В нижегородской газете "Ленинская смена" в 1995 году была напечатана моя статья "Терапия поэзией?". Вскоре я попыталась реализовать эту идею в Нижнем Новгороде на местном телевидении. Договорилась о записи программы с Геннадием Леонидовичем. Но неожиданно процесс заглох.Закрылась та культурно-образовательная программа, которая взялась осуществить мой план.От дальнейших действий я,к сожалению,отказалась, Об этом я сейчас очень сожалею... Но,как оказалось позже, спустя много лет,идея жива и работает!Она разлетелась по страницам интернета, без указания авторства. Осталось лишь примечание, что ''термин стихотерапия родился в Нижнем Новгороде''.Поистине,причудливы бывают судьбы хороших идей!..

Огромное количество стихов прочитал Бортников на радио и в концертах, окутав меня стихией поэзии и на всю жизнь погрузив в ее магию. Но одно стихотворение осталось навсегда самым любимым.

Посредине панели               
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Он лежал без движенья
В белом сумраке дня,
Как твое отраженье
На душе у меня.

Это Заболоцкий. Это неземной свет нашей встречи. Это боль несостоявшегося счастья.
 
Печальная "дружба" двух отшельников…

Я тоже люблю собак. У меня их три. Три верных друга, подобранных мной на улице в тяжелый для них час…