Девятка Пик

Небо ночью так прекрасно. Я поднимаю глаза, и вижу, как падает снег. Белые хлопья неслышно спускаются, игриво, и в то же время медленно. Говорят, что снежинки не повторяются, как и люди. Их жизнь так коротка, и падая, они совершают смертельный танец – первый, и последний в своей жизни.
Я лежу звездой, раскинув руки и ноги. Глубокий снег укутывает меня со всех сторон, такой мягкий и холодный. Глядя на небо, я вижу черное море, которое переливается оттенками синего и фиолетового. В небе искрятся созвездия, создавая какую-то темную праздничность. Такие древние, лживые своей близостью, и холодные мудростью. Вероятно, повидав многое, они ничему не удивляются, а мне и подавно. В их понимании я песчинка, налипшая на планету-кузину, коя лежит в сугробе, и ворошит снег конечностями.
Я думаю о доме. Наверняка, она сейчас сидит за картами, раскладывая колоду по мастям, тасуя карты.

* * *

Одна карта падает, она наклоняется, что бы поднять ее. Поднимает ее, и хмурится. Лучи лампы бьют в глаза, озаряя комнату теплым светом. Холодными руками девушка кладет карту на столешницу из красного дерева - один из немногочисленных темных предметов в бежевой комнате, достаточно уютной и теплой, для суровой зимы.
Она продолжает раскладывать масти, а после, тасует карты вновь. Гадание никогда не повредит, шепчут мысли. И вот, холодные пальцы нежно проводят по ребрам сложенной колоды, тяжелой и старой, но такой нужной. Достают одну карту, и кладут на полированную столешницу. А после еще, и еще одну. В комнате потрескивают поленья, и огонь камина пляшет, пожирая их. Девушка обернулась, что бы вновь увидеть пламя. Его языки согревают, как тело, так порою и душу. Тени на стенах колышутся, словно комнату населили пропащие души, и если не пламя камина, то они непременно затянут тебя в свое царство, выхода их которого еще не нашел никто.
Она поворачивает голову обратно, к столу со старыми картами. Местами они поистерлись, но остались такими же крепкими, как и в ее детстве, когда их тасовала бабушка, и морщинистые руки проворно перелистывали одну карту за другой.
Постепенно колода кончается, и холодные пальцы замирают в нерешительности. «Глупости!» - девушка, не прочтя предсказания, смахивает раскладку в одну кучу.
Медленно, будто ее плечи нагружены скарбом, она поднимается и бредет к окну, пересекая царство танцующих теней, которые будто желают поглотить ее.
Она поднимает глаза, желая увидеть темное небо. «Звезды так стары», мелькает мысль, и тут же гаснет утопая. Серебряные, они подсвечивают холодно искрящийся снег.
Девятка пик, оставшаяся лежать отдельно, поодаль скопления карт, совсем забыта.

* * *

Как красиво. Звезды плывут у меня перед глазами, перемешиваясь в яркий калейдоскоп.
Холода я уже не чувствую, постепенно он пропадает, будто бы отходя на второй план.
Закрываю глаза, и мне чудится, что я лежу в нашей комнате, рядом с камином. Языки пламени совершают хоровод, и тени на стенах трепещут. Ноги, укутанные пледом, не движутся, а меня размаривает жар пламени. Кресло непривычно мягкое, и бархатистое – я пробую потрогать старую шершавую обивку, для того что бы убедиться, что я действительно у себя дома, но пальцы мои меня не слушают. Они недвижимы, но им тоже тепло. Я вижу карту пиковой масти, девятку. Обыденно, она выпадает к слезам. Но мне все равно, зачем портить такой чудесный вечер? Тени пляшут у меня над головой. Сегодня они более реальны, нежели всегда. Они зовут меня, но не смеют прикоснуться ко мне. Я погружаюсь в сон, что бы больше никогда не очнуться.