За порогом надежды

Примечания автора:
 Я не разбираюсь в танцах, строительстве, криминале и медицине. Прошу всех снисходительно отнестись к ошибкам и неточностям в этой области. Если кто-то вдруг заметит грубое нарушение в этих областях, пожалуйста, укажите, я поправлю.
 И еще. Это абстрактная Россия, не реальная. Выдуманный город с выдуманными подробностями. Поэтому, пожалуйста, не указывайте, что этого в нашей стране быть не может. В моей истории другая страна.
 И последнее - история написалась под впечатлением от реальных событий, но с реальными людьми мои герои не имеют ничего общего. Совпадений нет.


глава 1

 Убедительная просьба перед началом чтения прочитать предупреждения автора.
 ________________________________

       Невзоров впервые увидел его на танцполе в клубе. В тот день он закончил с очередным объектом и решил отметить это дело «разгульной оргией», как он ее понимал. Для него это заключалось в походе в клуб, паре коктейлей и сексом с понравившимся партнером. И если повезет, то нечаянная встреча может продлиться на несколько большее время, чем одна ночь. Пока не везло. Молодые мальчики, которые как раз нравились Денису Невзорову, предпочитали легкое времяпрепровождение, не отягощенное бытом. А он считал себя более или менее солидным человеком, владельцем фирмы по ремонту, восстановлению и дизайну, и уже задумывался о серьезных отношениях.

       Только вот не хотелось нарваться на молодого хищника, которому от партнера нужны только деньги. Нет, Невзоров не был жадным, просто знал им цену. И тратить на причуды любовника заработанное собственным трудом не хотел.

       А мальчик был хорош: гибкое тело, отточенные движения, буквально повторяющие музыку, чистое наслаждение от процесса… и кажется, не один. Действительно, рядом с приглянувшимся танцором появился еще один, чуть постарше. Невзоров оглядел второго и чуть поморщился: смазливое лицо покорителя мира, снисходительность и брезгливость во взгляде, этакий мальчик – мажор. А танцор в него явно влюблен. Жаль, но тут ничего не светит, придется искать другого на роль вечернего, а может и не только, развлечения. И Денис решительно направился к скромному парнишке, сидевшему уже час у барной стойки с одним и тем же стаканом коктейля. Вечер закончился достаточно приятно: мальчик оказался вполне опытным, но по мнению Дениса, годился только на редкие встречи, исключительно для секса. Утро тоже не принесло сюрпризов, понятливый партнер исчез из номера гостиницы рано, не обременив своим присутствием. И Невзоров, довольный проведенной ночью, отправился домой. Только вот почему-то в некоторых встречных ему виделся безымянный мальчик-танцор из клуба.


 ***

       Денис Юрьевич Невзоров, глава фирмы «Пигмалион», созданной им буквально с нуля, занявший свою нишу среди других строительных фирм, с удовольствием осмотрел свой дом. Небольшой и уютный, стоявший среди тенистого сада, он принадлежал нескольким поколениям их семьи. И больше всего Денис был доволен, что ему удалось вернуть дом предков. Он родился и жил в нем, пока однажды родители не вернулись из обычной поездки по магазинам. Нелепая авария, когда в их скромные «Жигули» на всем ходу въехала фура с заснувшим водителем за рулем, разделила его жизнь на «до» и «после». «До» была семья - мама и отец, маленькая сестренка и бабушка. «После» - четыре холмика на кладбище, двоюродная тетка, быстро оформившая опекунство над племянником и приют, куда она его упекла, объясняя всем, что мальчишка неуправляемый звереныш. Но тут Денису повезло - директором там оказалась добрейшей души женщина. Не имевшая своих детей она любила всех своих воспитанников, а те, видя ее искренность, отвечали тем же. Даже звали не по имени – отчеству, а мама Лена. Работала она вместе с мужем, Иваном Кузьмичем, который вел в школе военное дело и физкультуру. Именно они отогрели потерявшего весь свой привычный мир мальчишку, убедили, что ему есть ради чего жить. А когда Денису исполнилось восемнадцать, Елена Станиславовна умудрилась доказать всем чиновникам, что старинный особняк на Грушевой улице принадлежит именно Денису, как единственному наследнику. По закону, воспитаннику детского дома полагается жилье от государства и кто-то решил, что проще будет выпроводить тетку, чем искать комнату для Дениса. Так и получилось, что Невзоров получил назад свой дом и подъемные от государства, которых едва-едва хватило на ремонт. И тут Денису опять повезло, природное чувство гармонии и цвета помогли найти такие решения, что старый особняк заиграл новыми красками. И это принесло первую удачу.

       Грушевая улица города N. издавна считалась одной из самых престижных: до революции здесь проживали богатые купцы и промышленники. Еще бы – центр города, а тут и тень, и зелень, и сады с приусадебными участками. И как бы ни хотели нынешние «отцы города» наложить на это место лапу, пока у них ничего не получалось – несколько домов в разных частях улицы были признаны исторической ценностью. Так и решили оставить кусочек старины в современном городе. Сейчас поселиться в этом районе считалось очень престижным, соседями Дениса были очень богатые и влиятельные люди. И это оказалось второй удачей. Один из гостей, проезжая мимо и увидев нарядный особняк, заинтересовался оригинальной отделкой, сочетающей в себе современность и старину, предложил Денису работу.

       С этого все и началось. Невзоров к своим двадцати восьми годам окончил строительный институт, организовал сначала бригаду из одного себя, а потом и небольшую фирму, куда охотно принимал студентов и воспитанников приюта, рекомендованных мамой Леной. Время шло, фирма разрасталась, клиенты валом валили, потому как получить оригинальный ремонт за сравнительно небольшую плату хотелось многим.

       И только с личной жизнью у него пока не складывалось. То, что выбирая между девушкой и парнем, он предпочтет второго, Денис понял давно. И так же быстро узнал, что серьезные и стабильные отношения среди двух парней встречаются реже, чем среди других пар. И не потому, что с девушками проще, а исключительно потому, что в их стране такие отношения не приветствовались. Вот и приходилось пока довольствоваться случайными встречами, да ходить время от времени в тот клуб.

 ***

       Второй раз танцора он увидел спустя пару недель, когда сдал капризному клиенту отремонтированный особняк. С заказом пришлось помучиться – хозяин хотел непременно сохранить старинный облик и провести внутри полную реконструкцию, со всеми современными примочками. Именно этим и занималась фирма Дениса, когда за относительно небольшие деньги делала из старой рухляди новую конфетку. А в их старинном городе, славившимся своими традициями, это было очень актуально. Так что худо – бедно, а «Пигмалион» процветал, принося Невзорову не только хлеб с маслом, но и колбаску сверху.

       Сегодня Денис уже внимательнее рассматривал зацепившего его мальчишку. По виду тому было лет двадцать, двадцать два, не больше. Развитые мышцы рук и ног, характерная фигура с выраженной талией и чуть широковатыми для парня бедрами, движения попадавшие точно в такт музыке, говорили о том, что тот занимается танцами и возможно профессионально. В принципе, это нравилось в нем Денису. Оставалось выяснить, как парень отнесется к Невзорову, вздумай тот подкатить, с предложением познакомиться со всеми вытекающими. Но сначала он решил присмотреться и узнать, кто он собственно такой. Как у всякого уважающего себя владельца фирмы имелась у него и охрана. Начальником там был старый друг Дениса, еще по приюту. Только Невзоров после школы поступил в институт, а Лешка пошел в армию, где ему сначала повезло попасть в образцово-показательный полк ВДВ, а потом уцелеть в маленькой и локальной войне с крупными последствиями. Так что, когда Денису понадобился начальник службы безопасности, он вспомнил о друге, который к тому времени уже успел окончить школу милиции и поработать участковым. Недолго впрочем – его очень быстро попросили, когда молодой лейтенант Юрский прижал местных торговцев наркотиками. К тому времени тот как раз собирался жениться, так что выбора, умереть на службе или уйти, перед ним не стояло и предложение Невзорова пришлось как нельзя кстати. Алексей охотно согласился, тем более, что фирма Дениса ни в чем криминальном замешана не была и самым большим нарушением закона являлась покупка ворованных стройматериалов с ближайшего завода.

       Ему и было поручено узнать, что такое этот мальчик-танцор, откуда он и чем собственно дышит.


 ***

       - Денис Юрьевич у себя?

       Вопрос был риторическим, кто как не начальник охраны должен знать, где находится шеф? Но Алексей считал, что субординацию еще никто не отменял. И то, что он частенько проводит с директором вместе выходные, вовсе не означает, что нужно открывать дверь в его кабинет пинком и с разворота.

       - Да, Алексей Иванович, он вас уже спрашивал.

       Юрский кивнул и направился к шефу, улыбнувшись мимоходом секретарше. В отличие от других начальников Денис не гнался за внешними данными «привратницы», предпочитая профессионализм. И когда ему позвонила мама Лена и попросила за одну из своих воспитанниц, взял на работу скромную серую мышку, оказавшуюся, однако, отличным профессионалом. Невзоров часто откликался на просьбы бывшего директора приюта - сейчас почетной пенсионерки, не оставившей своей работы. Правда, теперь она трудилась на скромной должности воспитателя.

       Алексей закрыл плотно дверь и повернулся к вопросительно смотрящему на него другу.

       - Ну? – нетерпеливо спросил Денис. – Что выяснил?

       - Много. Итак, парня зовут Никита Николаевич Громов, ему двадцать два года, студент. Учится в хореографическом колледже по специальности классический танец, отделение бальных танцев. На третьем курсе.

       - Понятно теперь откуда такое слияние с музыкой, - хмыкнул Денис.

       - Угу, хорошо учится, один из лучших учеников, получает именную стипендию от губернатора. Занимается факультативно стрип хорео…

       - Чем?!

       - Как я понял очень сексуальный танец с намеками. Только без раздевания.

       - Хм… и зачем?

       Алексей пожал плечами, а он-то откуда знает? Тем более, что парень свои умения нигде не применял, учился исключительно для собственного удовольствия. Юрский был в курсе предпочтений друга, особенно этим не заморачивался, особенно после того как они напившись расставили точки над Ё. Тогда Денис расстался со своим парнем, оказавшимся хищником без моральных принципов со слишком большими запросами, а Юрский поссорился со своей невестой, как раз накануне свадьбы. Они напились, долго жаловались друг другу на несчастливую жизнь. Алексей получил в процессе твердые гарантии относительно целостности своей пятой точки, а Денис оплеуху от одумавшейся невесты друга. Впрочем тому тоже досталось от бойкой Катерины. Потом Невзоров иначе как Катюшей ее не величал, исключительно в честь легендарного миномета времен Великой Отечественной.

       - Ладно, проехали. Давай дальше.

       - Тааааак… семья. Отец, Николай Васильевич, работает старшим мастером на заводе металлоконструкций, командует слесарями-ремонтниками. Выпивает, не до белой горячки, но регулярно. Мать умерла, когда парню было шесть лет. Отец женился еще раз, от второго брака есть дочь Лариса, сейчас ей пятнадцать лет. Девочка довольно проблемная, учится плохо, уже вовсю шастает по мальчикам, курит, но родители пока об этом не знают. Шифруется. Мачеха привела с собой своего сына, на три года старше Никиты. Постоянной работы не имеет, сейчас устроился грузчиком в супермаркет. Как я понял, долго он там не продержится по причине тесной дружбы с зеленым змием. Зовут Артуром. Успел отсидеть полтора года по малолетке за разбойное нападение. Избили какого-то парня, отобрали сотовый и пропили. Трижды сходился с разными женщинами, сделал им по ребенку, алименты не платит.

       - Ничего себе, семейка. А что Никита? С кем он сейчас?

       Алексей снова пожал плечами, по его мнению семья была обычная, каких много.

       - Так, Никита Громов… - продолжил Юрский, - личная жизнь. Парень судя по всему би. Раньше имел отношения с девушкой, потом у них что-то не получилось, теперь встречается с парнем, Сомовым Михаилом. Тот еще фрукт. Единственный ребенок в семье. Мама - дочка первого секретаря парткома,который вовремя перестроился и стал крутым бизнесменом, владеет фирмой по продаже оргтехники. Само собой не бедствует, делает вид, что учится на экономическом в нархозе.

       - Ясно.

       Еще бы! Кто в их городе не знал всесильный клан Сомовых, незаметно запустившего свои щупальца везде, где только можно.

       - Никита само собой скрывает эту связь, как ты понимаешь, с такой семьей каминг-аут не светит.

       - Охотно верю. Так, а давай-ка мы пригласим студентов из этого колледжа на корпоратив. Скажем… а! У нас же скоро юбилей, пять лет как фирма официально зарегистрирована. А чтобы это не слишком бросалось в глаза позовем еще и местную певичку… как ее там? Алину?

       - Да Алина, - хмыкнул Алексей, вспомнив манерную блондинку без голоса, но с амбициями.

       Девица была с запросами и с мощной поддержкой местного авторитета, очень любившего именно таких безотказных фигуристых дурочек и меняющий их с завидной регулярностью. Как говорится, не первая и не последняя, но Семен Хромов, известный в криминальных кругах как Хан, всех своих любовниц обеспечивал сытой жизнью и теплым местечком.

       - Хорошо, пусть помяукает Алина. И Никита.

       - Что именно?

       - Давай пару бальных танцев – что-нибудь энергичное, вроде румбы и его этот стрип… чего-то там.

       - Стрип хорео.

       - Все, договорились. Иди, работай.

       Юрский уже ушел, а Денис еще долго сидел за столом, обдумывая, зачем ему все это нужно. Только ли потому, что понравился парень или он все же надеется на что-то большее?

глава 2

 Юбилей фирмы решено было отметить на берегу озера. Там у одного из благодарных клиентов был загородный дом, комнат на десять с большим холлом, причалом и площадкой во дворе для проведения вечеринок. Владелец охотно предоставлял его желающим на пару дней для всяких праздников за определенную плату, разумеется. Невзорову, по старой памяти за отлично отреставрированный особняк 19-го века, была предоставлена существенная скидка. Чем он, не любивший бросать деньги на ветер, охотно воспользовался.

 Приглашенные распорядители уже натянули тент, расставили столики, приготовили музыкальную аппаратуру. Официанты накрывали на стол, приглашенные горничные готовили комнаты для отдыха гостей. Все было почти готово, даже для капризной звезды местного разлива уже охлаждалось розовое шампанское. Но что поделать, если вкусы у Алины были вполне плебейские. И дело даже не в шампанском, а в том, что она капризничала не хуже примадонны. Для танцоров, а их пригласили три пары, тоже выделили небольшой домик в глубине сада, предназначенный для прислуги, там было две комнаты, где установили дополнительные места для отдыха и ширмы, для переодевания. Все же костюмы у них были яркие и разные. Денису предложили в качестве номеров – сальсу, танго и румбу. Он охотно поддержал программу и попросил только включить и тот самый стрип хорео, тем более, что все приглашенные ребята ходили на тот же факультатив, что и Никита. Организатор праздника успел узнать, что все они танцевали общий танец на каком-то, то ли фестивале, то ли концерте, так что у них уже был готовый номер.

 Работников фирмы, само собой, только руководящий состав, привезли к шести вечера на автобусе. Денис при всем своем желании не мог организовать такой праздник для всех, слишком мало было места. Но для рядовых рабочих было снято вполне приличное кафе, где народ уже вовсю пел и плясал. Денис со своим замом и Алексей уже побывали там, поздравили людей и оставили их гулять дальше. Людям было объявлено о премии в честь юбилея, ее благоразумно выдадут немного позже, во избежание, как говорится.

 К тому времени, когда Невзоров подъезжал к особняку, народ уже не только собрался, но и подготовился. Женщины принарядились, мужчин увели пострелять в тир.

 Организатор носился между столиками, утрясая последние детали, а из полуоткрытого окна доносился капризный голос Алины, требующей что-то у обслуги.

 Прибытие начальства активизировало процесс, и вскоре народ уже разместился за столиками и приготовился начать разгульное веселье. Опытный ведущий ловко перемежал мяуканье Алины и зажигательные танцы ребят, конкурсы и тосты.

 - Как тебе? – наклонился к уху Дениса Алексей, кивая на Никиту, который как раз вел очаровательную партнершу.

 - Век бы смотрел, - обтекаемо отозвался Невзоров, покосившись на зама.

 В отличие от Юрского, тот был не в курсе любовных предпочтений шефа, а проскакивающие время от времени словечки на тему пидоров, заполонивших все вокруг, отбивало всякую охоту откровенничать. Алексей как-то спросил друга, почему он терпит такого ярого гомофоба, и получил ответ, что Невзорову плевать на мнение Ильи Егоровича, зато очень важен его высокий профессионализм. И пока все останется так, как есть.

 - Красивые девочки, - согласился зам, обшарив взглядом очаровательную партнершу Никиты.

 - Да, - согласился Денис, любуясь сразу обоими танцорами.

 Говорить и восхищаться он мог сколько угодно, тем более, что как бы не раздевал глазами девушку его зам, большего он себе не позволит. И потому что воспитание не то, и самое главное, дома ждала очень решительная и уверенная в себе супруга. К сожалению, Ирина Владимировна приехать на праздник не смогла - заболела. А ее приглашали не только как жену зама, но и как опытного юриста не раз выручавшего фирму.

 Программа закончилась почти в десять вечера, народ к тому времени уже развлекал сам себя, и ведущий потихоньку расслабился, отпустив танцоров. Алину увезли уже давно – за ней приехали на паре черных джипов. А вот как-то позаботиться о ребятах замотанному организатору и в голову не пришло. Он совсем забыл, что их привезли на микроавтобусе вместе с костюмами, и его уже отпустили.

 - Пойду, поблагодарю ребят, - проговорил Денис, заметив, что те недоуменно озираются по сторонам в поисках организатора.

 Они яркой стайкой собрались почти за пределами площадки и явно не знали, что им делать. Народ вокруг занимался своими делами, кто-то танцевал, кто-то сплетничал, парочка, спрятавшись за кустами, самозабвенно целовалась. Крики, хохот, застольные песни - обычная вечеринка. И до проблем нанятых танцоров никому не было дела. Невзоров уже подходил к ребятам, когда до него донеслись слова одной из девушек, той самой, на которую весь вечер любовался Илья Егорович.

 - Что будем делать?

 - Нам же выделили домик, вроде бы сказали, что там можно остаться на ночь, - пожал плечами Игорь.

 - Тебе-то можно, Игореша, ты живешь в общежитии, никого не волнует, где ты и что делаешь, - заметил Димка. – А Никите и Оленьке надо бы попасть домой и желательно до одиннадцати.

 Ребята промолчали, все они знали, как строго следит за девушкой бабушка, согласившаяся приютить внучку на время учебы. Дама старой закалки, твердо убежденная, что секса нет, а детей приносит исключительно аист, блюла нравственность Оленьки почище дракона. Да и от Никиты до сих пор отец требовал отчета, стоит только задержаться. Остальным было, в общем-то, все равно, где ночевать, они, так же как и Игорь, наслаждались всеми прелестями студенческого общежития, а потому просто молчали.

 - И есть хочется, - тоскливо проговорила партнерша Игоря, яркая брюнетка, сейчас отчаянно пытавшаяся не оглядываться на жующих гостей.

 - Добрый вечер, - приветливо произнес Невзоров, и ребята, до сих пор не замечавшие его оглянулись, - Меня зовут Денис Юрьевич, и это по моей просьбе вас пригласили украсить наш праздник. Как я уже понял, вам до сих пор не предложили поужинать и не показали место отдыха. Извините за эту неприятность. Сейчас я распоряжусь, и для вас накроют стол. А вы можете пока переодеться. Для желающих там подготовят постель.

 - А можно отвезти по домам Никиту и Оленьку? – встрял Димка.

 Денис вопросительно изогнул брови, вот этого делать ему как раз и не хотелось.

 - Пожалуйста, им очень надо, - продолжил Димка.

 - Хорошо, я вызову такси, - решился Денис, рассудив, что если так просят, это действительно необходимость. – А вы пока можете поужинать.

 - А почему такси? - поинтересовалась Оленька, покосившись на ряд дорогих и не очень машин, выстроившихся недалеко.

 - У нас праздник, - мягко улыбнулся Денис, - многие, в том числе и я, выпили, а садиться за руль в таком состоянии я никому не позволю.

 - А вы? – нахально спросил Игорь.

 - Себе - тем более, - отрезал Невзоров.

 Стол действительно накрыли очень быстро и ребята с удовольствием попробовали всякие вкусности. А через полчаса действительно приехала машина, и Денис на правах хозяина и работодателя проводил Никиту и Оленьку к ней. По его просьбе официанты собрали небольшие пакеты с фруктами и конфетами в качестве подарка, а перед самым отъездом он протянул каждому из ребят по небольшому конверту, где лежала карточка с перечисленным гонораром за выступление. Точно такие же были приготовлены и для остальных. Невзоров не стал рисковать и всем перевел одинаковую сумму, не забыв, однако, оставить себе номер счета Никиты.

 Галантно открыл дверку перед Оленькой, поцеловал ей руку, пожал прохладную ладонь Никиты и еще раз поблагодарил за приятный вечер. А потом еще долго стоял в темноте, вспоминая свои ощущения. Вблизи Никита показался еще лучше. Денис успел рассмотреть прозрачность голубых глаз, почувствовать мягкость волос, мазнувших по его руке, когда парень садился в машину, и даже насладиться запахом чистого молодого тела, видимо Никита успел принять душ, когда переодевался. В целом, Невзоров не разочаровался в парне. Как там с его характером, еще неизвестно, а внешность у него самая подходящая.

 Мигнули фонари, и машина скрылась за поворотом. Денис докурил и выбросил сигарету, пора было возвращаться к остальным.

 - Проводил? – встретил его вопросом Юрский.

 - Да, - кивнул Денис, наливая в стакан минеральной воды.

 - Не рано тебя жажда замучила? – подколол его Алексей.

 - Отстань, противный… - шутливо отмахнулся Денис, раздумывая сейчас уйти отдыхать или все же подождать немного.

 - Что теперь?

 - А теперь я буду штурмовать эту крепость.

 - Уверен, что там есть, что брать штурмом?

 - Ну, попробовать-то я могу? – задал риторический вопрос Невзоров.

 - Попробовать? Можешь, - покладисто согласился Алексей.

 - Вот, умница, не споришь с боссом.

 - А что с тобой спорить? Все равно сделаешь по-своему.

 - Именно так. А если начистоту, то… пока это то, что мне нужно. Ну, я имею в виду внешние данные. Сначала познакомлюсь поближе, а там будет видно... Илья Егорович, вы отдыхать? Может вам такси вызвать?

 - Нет, - осторожно, будто опасаясь расплескать выпитое, зам направился к особняку. – Я тут посплю, в уголке.

 Денис проводил его взглядом, глянул на друга и рассмеялся. Еще бы! В таком состоянии грозная Ирина Владимировна мужа на порог не пустит.

 Музыка играла все тише, давая сигнал гостям расползаться, разбредаться и расходиться по комнатам, официанты уже начали уборку, взмыленный организатор устало сидел, привалившись к колонке, и не обращал внимания, что звуки долбят прямо в его ухо. Праздник закончился. Утром всех накормят легким завтраком и развезут по домам.

 Денис подозвал старшего официанта и попросил его приготовить еще четыре пакета, положить туда колбасы, салатов, закусок – как раз для голодных студентов. И пообещав им премию за обслуживание, отправился, наконец, отдыхать.

 ***

 Никита осторожно открыл дверь, вошел в коридор и прислушался. В глубине квартиры тихо бормотал телевизор, в ванной шумела вода, на кухне кто-то брякал посудой. Скорее всего, это была мачеха, так и не ставшая за шестнадцать лет близким человеком для парня. Не то, чтобы она как-то обижала Никиту, просто ей было все равно, что с ним вообще. Замотанная жизнью женщина и на своих-то детей обращала мало внимания. Для нее главным было, чтобы они были сыты, обуты, одеты. А все остальное вторично. Когда посадили ее старшего сына, она только тупо удивилась и начала старательно таскать ему передачки, благо колония была в соседнем городке. То, что с дочерью далеко не все в порядке Татьяна даже не замечала, считая, что раз та приходит домой не позже десяти, то все в порядке. А то, что она с трудом переползает из класса в класс, вообще не беспокоило – не всем же быть умными. Да и не нужно это женщинам, главное дом хорошо вести, да замуж удачно выйти. Мужа она побаивалась, особенно, когда тот выпьет. А поскольку такое происходило с завидной регулярностью, то и состояние легкого опасения присутствовало в ее жизни постоянно.

 Пасынок же не требовал особых забот, несмотря на странный и непонятный для Татьяны хореографический колледж. Но бесплатное обучение, именная стипендия и минимальные расходы примиряли с не очень мужским выбором профессии. Тем более, что колледж был довольно богатым, имел спонсоров и мог позволить шить сценические костюмы ученикам за свой счет.

 Артур, казалось, тоже взялся за ум и на последнем месте уже проработал два месяца, время от времени подкидывая матери, просроченные и списанные продукты. В общем и целом Татьяна была довольна жизнью – все как у людей. Дочь, не шалава какая-нибудь (ох, не знала женщина всей правды), сын выпивает, но в меру, так ей казалось. А что домой часто не приходит ночевать, да женился уже три раза, так это не он виноват вовсе, просто не везло ему с женщинами, все как одна стервами оказались. Муж, работает, зарплату, хоть и не большую приносит регулярно. По крайней мере, то, что от нее остается, после посиделок с мужиками. Машина опять же есть, старенькая, но ходит еще. На дачу съездить хватит. И шкаф от хрусталя ломится, и золотые серьги дочке на шестнадцать лет справили. Не хуже других живут.

 Но сегодня день не задался. Никита позвонил и сказал, что их отправили на концерт, и он задержится, сын пришел домой злой и пьяный и уже успел поругаться с отчимом. Николай Васильевич по этому поводу наорал на жену и, выпив чекушку, ушел к мужикам во двор, поговорить «за жизнь». Лариса прибежала домой зареванная, потому что у подружки новый телефон, а она все со старьем ходит. И пока Татьяна утешала дочь, у нее сгорели пирожки. Все одно к одному. А тут еще и пасынок задержался.

 Женщина уже домывала кастрюлю из-под теста, когда в коридоре негромко хлопнула дверь. Так приходил только Никита, все остальные закрывали ее одним махом, так что бывало, гул по подъезду шел.

 И действительно, спустя несколько минут на кухню заглянул Никита, буркнув приветствие, он поставил на стол пакет с продуктами, подаренными щедрым хозяином вечеринки и исчез в своей комнате. Давным-давно, когда Николай Васильевич только женился на Татьяне, и она родила ему дочь, тот на радостях оборудовал небольшой гардероб под жилую комнату. Плюсом там было маленькое окно, расположенное под самым потолком – в старых домах еще такое иногда встречалось, а их дом был построен еще при Сталине. Тогда, решив, что каждому ребенку нужен отдельный угол, из гардероба убрали лишнее, поставили там кровать, стол и стул. Повесили несколько полок и забили пару гвоздей на стене, под одежду. Этот закуток и отдали Никите. Мальчишка, у которого отношения со сводным братом не сложились с самого начала, был счастлив и такому углу, главное, там можно было закрыться от Артура и его дружков. Слышимость там была еще та, но Никиту устраивало – к нему не лезли.

 Туда и удрал парень, сразу как пришел. Отца он увидел во дворе, накатившего еще водочки, вернее услышал, мечтая прошмыгнуть так, чтобы тот не заметил. Судя по храпу, доносившемуся из комнаты, Артур тоже был нетрезвым. А сестра не общалась с Никитой вообще – в отличие от мачехи, парень очень хорошо знал, что представляет из себя Лариса.

 Никита быстро разделся и нырнул под одеяло, трудный день, когда сначала был последний экзамен, а потом работа на вечеринке, настойчиво намекал на отдых. Пять минут и он уже спал, не обращая внимания ни на капризный голос сестры, доказывающей необходимость покупки нового телефона, ни на ругань отца, явившегося, наконец, домой, ни на заискивание мачехи, объяснявшей откуда взялась на столе дорогая колбаса и мясная нарезка. О том, что Никите дали еще и карточку с заработанными деньгами, он даже не вспомнил, хотя раньше всегда отдавал большую часть мачехе. Ужинать его так и не позвали.
 
 Глава 3

 Утро встретило Никиту остатками подгоревших пирожков и привычным отсутствием завтрака, от вчерашних деликатесов не осталось и следа. Родственников тоже не наблюдалось, что немудрено утром буднего дня. Впрочем, судя по брошенным, как попало балеткам, Лариса была дома, спала, скорее всего. Пожевав кусок пирожка, Ник выскочил за дверь и помчался в колледж. Пусть сессия и позади, но сегодня самый счастливый для студентов день – выдача стипендии. Ночной дождь оставил на асфальте лужи, с деревьев еще капало, но небо уже блестело чистой умытой синевой. Никита любил такое время, когда еще пахнет свежестью и утром. Это потом, ближе к полудню, станет душно от испарений, а пока было просто приятно идти по улице. Ник глянул на огромные часы, оставшиеся символом советского прошлого и бывшие гордостью многих поколений горожан. Говорили, что их изготовил, чуть ли не потомок знаменитого Павла Буре*, легенда, конечно, но вот уже несколько поколений молодых людей назначали свидания «под часами». Стрелки показывали начало десятого, и Никита решил прогуляться пешком, благо тут всего-то минут сорок неспешным шагом.

 Это было время, когда народу на улицах было немного: служащие и рабочие уже прошли, а дети еще не выходили. Только старики спешили по мере сил купить нехитрые продукты по утреннему холодку. Взвизгнули покрышки, вишневая девятка с тонированными стеклами, резко повернула налево. Ник проводил ее взглядом и увидел небольшую, скромную вывеску – «Пигмалион». Вспомнился вчерашний вечер и Ник отметил по себя – не забыть посмотреть, сколько денег на карточке. Их иногда приглашали на такие вечеринки, и парню было с чем сравнивать. Эта была неплохой, народ, хоть и выпил, к танцорам и артистам не приставал, похабных шуток тоже не было, а бонус в виде вкусного ужина и продуктового набора приятно удивил.

 Впереди показалась вывеска магазина «Спектр», Ник перешел на другую сторону и ускорил шаги. Там работал Артур, а встречаться со сводным братом очень не хотелось. Но все прошло спокойно, видимо тот был занят, и Никита благополучно миновал опасное место. И уже повернул за угол, когда отвлекшись на гавкающую собачонку, наткнулся на встречного человека.

 - Ой! Простите, я нечаянно! – совершенно по-детски произнес Ник.

 - Ничего страшного, вы не сильно толкнули.

 Голос был немного знаком, и Ник поднял глаза на помеху. На него чуть насмешливо смотрел хозяин вчерашней вечеринки. Как же его там?..

 - Извините… Денис…

 - Просто Денис, - покачал головой Невзоров, поверивший во встречу свыше.

 - Ладно, - покраснел парень, - я пойду?

 - А представиться не хочешь? – уже откровенно веселился Денис.

 - Ой, Никита Громов, - он протянул руку, приветствуя нового знакомого.

 - Приятно познакомиться, Никита Громов. И еще раз спасибо за вчерашнее выступление.

 - Не за что, - смутился Ник, ему всегда было неловко, когда выступали все, а хвалили только его.

 - Нет, нет. Ты отличный танцор. И я очень хотел бы увидеть твое искусство еще раз.

 - Даже не знаю, у нас каникулы вообще-то. Я только третий курс закончил.

 - Может, ты оставишь свой номер телефона? Вдруг мне понадобится пара хороших танцоров.

 Никита, поколебавшись, вытащил из кармана клочок бумаги и накорябал на ней несколько цифр. Денис спрятал его, промолчав, что уже давно их знает – Лешка
 позаботился. И вынув из бумажника визитку, протянул ее парню.

 - Это мои данные, понадобится – звони.

 Ник взял глянцевый прямоугольник и сунул его в паспорт, рядом с карточкой, снова вспомнив, что пока не проверил ее содержимое. Но наличие такого символа обеспеченной жизни немного грело душу. Простившись с владельцем фирмы, Ник сообразил, что немного опаздывает и ускорил шаг. За железным забором галдели дети, которых пасли воспитатели. Еще громче кричали воробьи на ветках, хвастаясь друг перед, то ли гнездами, то ли удачным завтраком. За толстым голубем, неспешно прогуливающимся по тротуару, охотился маленький серый котенок. Полосатый мурлыка по молодости лет еще не знал, что поймать птицу, дано не каждому.

 За детским садом показался сквер, в глубине которого и располагался родной хореографический колледж. Посередине дорожки шла длинная клумба, на которой цвели маргаритки, анютины глазки и еще какие-то цветы, белые с приятным ароматом. Ник не знал их названия, но запах нравился. Постаменты по обеим сторонам венчали бюсты знаменитых композиторов и выпускников колледжа, и Ник привычно потер выдающийся нос Бетховена. Считалось, что это помогает на экзамене и эта часть бюста знаменитого композитора жарко блестела на солнце.

 В холле было тихо, наверное, все кто хотел денег - уже получили, а тем, кому все равно еще не пришли. Ник поздоровался с вахтером, пожилым и усатым, которого все звали не иначе, как дядя Паша, и поднялся по лестнице к кассе. В колледже не практиковалась выдача стипендии старосте и последующий отлов его вожделеющими студентами.

 - Никита? – из кабинета выглянул преподаватель, – загляни ко мне на минутку.

 - Сейчас, Петр Иванович. Только стипендию получу.

 У кассы никто не толпился, и вскоре уже приятно шуршащие бумажки перекочевали в карман Никиты. Повеселев, он направился в класс, узнать, что понадобилось преподавателю. Петр Ильич уже ждал парня, стоя у открытого окна и поглядывая на проходящих мимо студенток. Никита подошел и, вытянув шею, посмотрел туда же.

 - А… ты уже освободился, - Петр Иванович потер нос, словно не решался начать разговор.

 Никита с интересом ждал, что ему скажут, по его мнению никаких дел к нему быть не должно – ни «хвостов», ни долгов за ним сроду не водилось.

 - Тут такое дело… мой сын… Ты же знаешь, чем он занимается?

 Никита кивнул, сплетни о том, что у одного из преподавателей сын держит ночной клуб, и не один, ходили по всему колледжу.

 - У него ведущий танцор сломал ногу. Сложный перелом, в ближайшие полгода на сцену он не выйдет. И Сережа, это мой сын…

 - Да, Петр Иванович, я знаю, - улыбнулся Никита.

 - Так вот, Сергей ищет ему замену, и попросил меня посодействовать. Я предложил твою кандидатуру. Он знает твои способности и готов тебя принять. Если ты согласишься, само собой.

 - Я?! – удивился Ник.

 - Ты не беспокойся, там все очень прилично, к артистам никто не пристает, это запрещено, - заторопился преподаватель. – А, ты уж прости, я знаю, какое сложное у тебя положение.

 Никита помрачнел, еще бы он не знал: именно Петр Иванович подписывал ходатайство о повышенной стипендии. А о том, что парень занимается в колледже, потому что дома такой возможности нет, знали многие.

 - А… сколько?

 Преподаватель назвал сумму и добавил, что это за выступление. Ник задумался, кучка почти равнялась трети его стипендии. И это было очень существенно: если не все отдавать мачехе, то к осени может, удастся скопить на теплую куртку. Да и обувь новая не помешала бы. И он согласился.

 - Тогда я сейчас позвоню Сереже? И вы сразу обо всем договоритесь.

 Короткий разговор закончился вполне ожидаемо приглашением на встречу. И попрощавшись с Петром Ивановичем, Никита направился туда.

 Клуб «Священная корова» был одним из самых посещаемых в городе и входил в целую группу подобных заведений. Все они были оформлены в разных стилях, от новомодного направления хай тек, до нарочито старинного с деревянными панелями и тяжелыми столами. Этот был выполнен в деревенском стиле – всюду стилизация под плетень, подсолнухи на столах, официанты в специальных костюмах «под старину». Зачем в таком клубе его способности Никита не понял. Как оказалось тут как раз и незачем.

 Сергей Петрович, владелец «заводов, газет, пароходов», вернее клубов, ждал Никиту на втором этаже «Священной коровы». Коротко представившись, он заявил, что полностью доверяет мнению своего отца, и предложил выходить уже вечером. Ник, озадаченный таким напором только постарался обговорить график работы. Будущей площадкой для стрип хорео оказался небольшой ночной клуб «Электра», расположенный довольно далеко от дома. И тут Никита пошел на попятную, объяснив, что у него очень строгий отец, и приходить домой летом позже двенадцати ему не позволят. И если он хоть раз нарушит это правило, Сергею Петровичу понадобится новый танцор. Слегка озадаченный таким заявлением и уж тем более столь суровыми правилами, директор согласился поставить программу Никиты первой. А поскольку все действие начинается в десять вечера, то он вполне успеет закончить выступление и вернуться домой до положенного срока. Вот только гонорар будет снижен. Никита пожал плечами, для него и такая сумма была запредельной.

 И этим же вечером со служебного входа в «Электру» входил новичок.


 ***

 Для Дениса этот день тоже оказался продуктивным. Сначала к нему пришел новый клиент, дальний родственник мэра города, желающий восстановить до приемлемого уровня купеческий особняк девятнадцатого века. Это был уже не первый заказ клиента: очень богатый, и такой же одинокий, после того, как в лихие девяностые во время раздела потерял всю семью, мужчина находил утешение в том, что покупал дома, реставрировал их и отдавал под музеи, библиотеки или детские студии. А бывало, если не подходило строение, то и многодетным семьям, где не просто пили и плодили одного за другим, а действительно рожали, потому что считали это правильным, а потом тянули детей, стараясь дать самое лучшее. Горожане ему удивлялись, считали чудаком, но гордились.

 Невзоров уважал этого человека и всегда старался сделать работу, как можно лучше. Обговорив все детали, собеседники расстались, довольные друг другом, и Денис, проводив гостя, попросил секретаршу вызвать к нему начальника службы безопасности. Девушка, носившая громкое имя Диана, совсем не напоминавшая обычной внешностью греческую богиню, согласно кивнула и подняла трубку телефона.

 Алексей постучал в кабинет директора уже через пятнадцать минут.

 - Что-то случилось?

 - Нет, - задумчиво проговорил Денис,- просто хотел пригласить тебя с семьей на эти выходные. Сходим куда-нибудь.

 - Вообще-то я обещал Леночке парк и все прилагающееся. Можешь присоединиться, - подмигнул Юрский.

 - Договорились.

 - А не рано ты? Сегодня только понедельник.

 - А я специально, чтобы других планов не назначать.

 - Какой-то ты… слишком довольный, - подозрительно заметил Алексей.

 - Не спорю, со стороны виднее.

 - Что? Видел мальчишку?

 Денис только рассмеялся, понимая, что провести друга ему не удастся. И подтвердил догадку энергичным кивком. Вспоминая те несколько раз, когда он встречал Никиту, Денис удивлялся своей реакции. В отличие от других парней, которые нравились ему, этого Невзоров хотел себе надолго, мечтая о сне в одной постели, совместных завтраках и ужинах, прогулках и покупках. О том, что все называют неприятным словом «быт», и без чего не бывает семьи. Самое интересное, но пока Денису даже не хотелось искать временного партнера. Быть может потом… но пока будет так, как есть.

 Юрский только головой качал, глядя на мечтательное выражение глаз друга. Больше всего он боялся, что Денис ошибается, и Никита Громов вовсе не такой, каким уже нарисовало его воображение. Но тут уже ничего не сделаешь: Алексей видел такое один раз, и тогда все закончилось плохо. Парень, которого любил Денис, как выяснилось, изменял ему. Расставание было мучительным, и Невзоров потом еще долго переживал этот случай. Нет, он не запил, или не стал менять партнеров. Он просто ушел с головой в работу и Юрскому приходилось нередко буквально на пинках отправлять его отдохнуть. Повторения прошлого опыта не хотел ни тот, ни другой. Но что делать в такой ситуации, Алексей пока не знал.


 _________________________________
 * И нет, это не хоккеист. Павел (Павел-Эдуард) Карлович Буре (1810—1882) — часовой мастер, петербургский купец, основатель торговой марки «Павел Буре».


глава 4

 Первый рабочий день Никиты начался со знакомства с остальными артистами. Небольшая, но сплоченная группа встретила новичка настороженно, его предшественника любили и боялись, что могут оставить вообще без работы. Длилось это ровно до того момента, пока в небольшую комнату для отдыха не вошел Димка.

 - Ник?! А ты тут что делаешь? – удивился парень, бросая сумку на кресло в углу.

 - Петр Иванович предложил мою кандидатуру на замену, пока артист выздоравливает.

 - А… как ты по времени? Успеешь вернуться домой? – растеряно спросил Димка.

 - Да, Сергей Петрович разрешил мне выступать первым и сразу уходить, - кивнул Никита, не замечая, с какой многозначительностью переглянулись артисты.

 - Тогда ладно. Это хорошо, что ты заменишь Кирюху.

 - Почему?

 - А ты его подсиживать не будешь, - бесхитростно озвучил мысли остальных Димка.

 Никита только пожал плечами, вот чего он не собирался делать, так это работать в клубе постоянно. В комнату заглянул администратор и, сделав страшные глаза, велел отправляться по гримеркам. Привычный яркий макияж, чтобы лицо из зала не казалось желтым блином, костюм, заранее подобранный из запаса и торопливый инструктаж. Раз Никита всего лишь замена и номеров не знает, ему пока разрешили исполнять то, что он знает. А с завтрашнего дня уже начнется репетиция нужных танцев. Ник согласно кивал, натягивая узкие брюки, и называл композиции, которые ему необходимы. Парня немного потряхивало от волнения, в клубах он раньше никогда не выступал и как все пройдет даже представления не имел. Для выступления он подобрал три одиночных танца в разных стилях, только отдаленно напоминающих классические, с элементами восточных и индийских мотивов. Говорить о том, что это были строго установленные композиции, было невозможно, Ник скорее импровизировал под музыку, создавая причудливую эротическую картину.

 Первый вечер закончился быстро, и Никита, торопливо попрощавшись со свободными от выступления танцорами, поспешил домой. Уже наступил поздний летний вечер, немного душный от жара, нагретого за день асфальта, но прохлада ночи пока не наступила. На темном небе уже горели звезды, составляя компанию тонкому новорожденному месяцу. Еще немного и где-нибудь за городом уже станет совсем темно. А здесь улицы ярко освещали фонари и огни витрин. Город считался почти европейским, а потому и иллюминация ночных улиц была на высоте.

 - Еще бы дворы кто освещал, - пробормотал Никита пробираясь между кучей песка, вываленного на детской площадке заботливым ЖЭУ и скамейками, на которых днем сидели мамаши с детьми, а вечерами подростки с пивом.

 - Привет, Ник! – крикнул прыщавый парнишка из соседнего подъезда.

 По привычке всех малолеток, считавших себя крутым и взрослым, он сидел на спинке скамейки, поставив грязные ноги на сиденье. Рядом балансировала такая же молоденькая подружка в мини юбке такой величины, что не оставляла ни малейшего простора воображению.

 - И тебе не хворать, Вовчик, - откликнулся Ник. – Я смотрю, ты не один?

 Спросить у гордого подростка, кто сидит рядом с ним, было по правилам дворового этикета. Это и высказывание уважения удачливому кавалеру, и признание его крутизны и завуалированный комплимент «даме».

 - Ага, знакомься – это Светка. Она моя девчонка.

 Вовчик притянул к себе подружку и смачно ее поцеловал, вызвав приступ хихиканья и жеманного отнекивания.

 - Ой, ну ладно тебе, Вовчик, - чуть гнусаво от попыток имитировать томность, проговорила девушка. - Ты нас хоть познакомь.

 - А чего вас знакомить? – подозрительно спросил Вовчик. – Запала на него что ли?

 - Скажешь тоже! Я тебя люблю, - девушка вытянула губы бантиком и чмокнула приятеля.

 - Я знаю, детка… - Вовчик отхлебнул пиво и рыгнул, вытирая рукавом рот.

 Никита подавил смех, вот уж парочка собралась!

 - Ладно, ребят, мне пора.

 - Пока, Ник!

 Дома его не ждали, впрочем, Никита этому не удивился. Вот если бы время перевалило за полночь, тогда – да. На звук открываемой двери в коридоре моментально появился бы отец с широким армейским ремнем наготове. Мало кто знал, как ненавидел этот предмет отцовской гордости Никита. Добротный, кожаный с металлической пряжкой, привезенный после службы и бережно сохраняемый до сих пор, его жесткость и толщину Ник проверил на себе. И не один раз. Отец считал правильным «воспитывать» своего сына именно так, Артуру в этом плане повезло больше: Николай Васильевич на него просто не обращал внимания.

 Никита закинул в комнату сумку, и прошел на кухню. Это вчера его накормили, а сегодня желудок настойчиво требовал пищи. На плите стояла большая кастрюля, с торчащим из нее половником, густой аромат борща висел в воздухе. Ник поморщился, непонятно почему это вызвало приступ тошноты. А пятна жира, плавающие на поверхности, не добавили аппетита. Парень подумал, заглянул в холодильник, вытащил бутылку молока и кусок хлеба. Отрезал немного сыра и направился в свою комнату. Зашумела в бачке вода и в дверях туалета появился отец, мужчина лет пятидесяти на вид. Костлявое морщинистое лицо, дряблые руки, ежик седых волос добавляли лишний десяток лет Николаю Васильевичу, на самом деле только недавно переступившему сорокалетний рубеж.

 - Здравствуй, пап, - Никита постарался, как можно быстрее пройти мимо.

 - Умгум…

 Николай Васильевич проводил Ника мутным взглядом, вот никак тот не тянул на хорошего сына в его понимании: ни поговорить, ни футбол вместе посмотреть, под пиво или там водочку. Даже в гараже с машиной не покопаться. И занятие какое-то странное себе выбрал. Танцы! Разве это профессия для настоящего мужика? Так, баловство одно. И лицом весь в мать – покойницу. Николай Васильевич, женившийся по залету, жену вспоминал редко. Даже на могиле в последний раз был лет десять назад, да и то на радоницу. Татьяна его полностью устраивала: крутилась по дому, работала в киоске два через два, а в выходные еще и подрабатывала дворником. И не особо спрашивала мужнину зарплату. И Николая Васильевича уважала, то есть не пилила за регулярное прикладывание к бутылке и не требовала новых нарядов ни себе, ни другим. Правда, на Ларису отец иногда выделял щедрой рукой денежные подарки.

 Хлопнула входная дверь, звякнули бутылки и в коридоре появился уже изрядно пьяный Артур.

 - Здорово, бать…

 - Умгум… выпить принес? В честь чего?

 - Калым привалил. Пошли, бать, обмоем.

 - Умгум… мать! Ты нам закусь сообрази, мы тут посидим.

 Никита, прислушавшийся к голосам в коридоре, поморщился. Понятие «посидим» означало, что отец с Артуром разойдутся часам к трем, изрядно потрепав всем нервы. Хорошо еще, если до драки дело не дойдет, а то в прошлый раз все закончилось мордобоем, и Николай Васильевич потом щеголял шикарным бланшем под правым глазом.

 Простучали каблучки – пришла Лариса, огрызнулась на мать, наливая в тарелку борща, быстро выхлебала и, оставив грязную посуду на столе, ушла к себе. Через пять минут оттуда послышалась очередная попсовая песенка. Ник прикрыл плотнее дверь и достал старенький телефон, набрал номер и долго слушал гудки, уже понимая, что любимый не ответит. Холеный красавец с прозаическим именем Михаил, единственный сын любящей матушки, часто позволял себе игнорировать звонки влюбленного в него парня. Никита отключил телефон и еще посидел, глядя на экран, в тайной надежде, что ему перезвонят. Напрасно. А ведь они не виделись уже давно!

 Обычный вечер семьи Громовых плавно перетекал в шумную, хмельную ночь. И Никита, уставший за день опять забыл про карточку. Проснулся он среди ночи от визга мачехи, и, прислушавшись, понял, что надежды на мирную пьянку не оправдались. Вмешиваться в их разборки он не собирался, уяснив раз и навсегда, что в этом случае прилетит от обоих, накрыл голову подушкой и постарался уснуть снова. Никита часто думал, а как бы они жили, если бы мама была жива? И не находил ответа, он вообще мало что помнил из того времени. И как сейчас подозревал, отец и тогда частенько выпивал, обвиняя жену во всех смертных грехах. Хорошо хоть не бил, впрочем, он и мачеху не трогал, доставалось только Никите. Втайне парень мечтал уехать подальше из этого города и забыть, что у него есть отец, хотя бы на время. Звонить ему раз в месяц, спрашивать о здоровье и на этом все. Но пока он учится возможности уйти нет: в общежитие его не примут – не иногородний, а снимать квартиру никаких денег не хватит.

 Будильник, поставленный на семь утра, вырвал из какого-то кошмара. Ник рывком сел на кровати, долго соображая, что с ним и где он. Казалось, что огромная зверюга, гонявшаяся за ним полночи, сейчас заглянет в его комнату и клацнет зубами.

 - Приснится же…

 Парень с силой провел руками по лицу, прогоняя остатки сна, и прошлепал в ванную. Как бы ни прошла ночь, а утреннюю репетицию никто не отменял, тем более, что деньги лишними не бывают, а ему надо многое купить к новому учебному году.

 - Доброе утро, теть Тань.

 Эту растрепанную с утра, женщину с помятым лицом и мешками под глазами, Ник никогда не звал матерью, а та и не настаивала. Парень покосился на яичницу, щедро сдобренную салом, колбасой и луком и неожиданно опять ощутил приступ тошноты. Татьяна соскребла жарево со сковородки, полила майонезом и, усевшись за стол, стала споро закидывать огромные куски себе в рот. На приветствие пасынка она только махнула головой, краем глаза наблюдая, какой кусок сыра положил тот на хлеб.

 - Масло не бери, - хриплым со сна голосом проговорила она.

 Никита от неожиданности вздрогнул и чуть не уронил бутерброд.

 - Не буду, - покладисто согласился он.

 - Чай горячий, только вскипел.

 - Угу, спасибо, теть Тань.

 - А куда это ты собрался с утра-то пораньше?

 - На репетицию, - коротко ответил Никита, раздумывая, как сказать, что он нашел подработку и, главное какую сумму зарплаты озвучить. Так ничего и, не решив, он допил чуть подслащенный чай, сполоснул чашку и, быстро собравшись, ушел.

 Клуб его встретил тишиной. Только на сцене разминалась одна из девушек, как Никита понял, его временная партнерша.

 - Добрый день, молодые люди. Ну, что, приступим?

 Ник оглянулся и просиял, увидев своего преподавателя. Оказалось, режиссером и хореографом тут был Петр Иванович, а потому репетиция прошла легко, как говорится - без сучка и задоринки. Девушка, ее звали Марина, была опытной танцовщицей постарше Никиты лет на пять, за свою карьеру она сменила уже не одного партнера и легко приспособилась к новому. Прогнав танец несколько раз, молодые люди быстро нашли общий ритм и подстроились друг к другу. И довольный Петр Иванович на вопрос администратора ответил, что уже сегодня их номер можно выпускать на сцену, тем более, что подлинного знатока танца среди клубных посетителей встретить трудно. А огрехи и шероховатости со временем исчезнут, да и Никита не собирался оставаться тут надолго.

 - Никита, зайди в бухгалтерию, - выглянул из служебного коридора кто-то из служащих.

 Парень, только собиравшийся уходить, развернулся и направился обратно. Визит туда означал, что разговор пойдет о зарплате. Так и оказалось. Немолодая женщина с тщательно уложенными волосами спросила, как именно он собирается получать деньги – переводом на счет или наличностью. Никита открыл, было, рот, чтобы попросить наличку и тут вспомнил, что теперь у него есть карточка. Достал из кармана слегка помятый конверт и вынул оттуда листок с номером счета.

 - Я хотел бы, чтобы зарплату переводили на эту карту.


 ***

 - Доброе утро Денис Юрьевич.

 Невзоров, усаживаясь за стол, приветливо кивнул домработнице и постелил салфетку на колени. Женщина хорошо знала его вкусы, а потому на завтрак приготовила омлет, рисовую кашу на молоке и крепкий кофе без сахара.

 - Спасибо, Юлия Семеновна, все было очень вкусно. Как всегда.

 Денис отложил салфетку, встал и уже почти на пороге произнес:

 - На ужин я не приеду, так что можете сегодня уйти раньше.

 - Хорошо, Денис Юрьевич. Доброго дня.

 Заурчал мотор мощного внедорожника, и хозяин небольшого особняка на престижной улице отправился на работу. Сегодня, перед приездом в офис, он собирался проверить, как идет работа на двух объектах. Один из них – новодел, купленный по случаю у разорившегося мелкого торговца и представлявший собой псевдо средневековый замок, с башнями, зубчатыми стенами и узкими окнами. Потративший на постройку этого чудовища все сбережения и, в конце концов, выяснивший, что на отделку денег уже нет, хозяин продал его за полцены и уехал в районный центр, где жизнь была дешевле, чем здесь. А новый владелец, решительно попросил переделать все, что можно и привести уродца в приемлемое состояние. Ребята Дениса провозились с ним добрых три месяца, и сейчас особняк выглядел более или менее прилично. Оставалось доделать кое-что по мелочи и можно сдавать работу. Заказчик уже был, видел, что получилось, и остался доволен.

 Со вторым объектом было одновременно и проще, и сложнее. Первый этаж дома, построенного еще при Хрущеве, когда-то давно занимал гастроном. От этих времен до сих пор осталась ржавая вывеска наверху - ее как раз сегодня демонтировали. Клиент же собирался открыть вместо магазина частную стоматологическую клинику. В принципе ничего сложного, единственное, что нужно было продумать, как можно тщательнее – это звукоизоляцию и мощную систему вентиляции. Остальное вполне обычные требования к медицинским учреждениям, пусть и частным. Здесь тоже вовсю кипела работа, выносился строительный мусор, сновали рабочие в оранжевых комбинезонах, лениво переругивался бригадир с местным жителем – въедливым дедком в фетровой шляпе времен царя Гороха. Старик, поминавший через слово Бога, а через два Сталина, требовал привести двор в первоначальное состояние и не хотел слушать никаких аргументов.

 - Добрый день, - приветливо улыбнулся Денис, делая знак бригадиру, чтобы тот исчез.

 Хмурый Саныч, с облегчением воспользовался разрешением, а дедок, радостный, что появился новый объект, переключил все внимание на Невзорова. Впрочем, ненадолго. Доброжелательным непререкаемым тоном, тот очень быстро убедил радетеля за чистоту двора, что его перестройка только пойдет на пользу. Будет тут организована и детская площадка и уютная беседка, где старики смогут посидеть в тенечке и побеседовать «за жизнь». Убежденный дедок, бодро поскакал нести новости в массы, а Денис остался лениво осматривать двор. Пообещать-то он пообещал, теперь нужно было выполнять. Впрочем, расходы были не очень большие, да и на благое дело, как говорится. Он раздумывал, как привлечь жильцов к благоустройству двора, когда вдруг заметил, как из дверей служебного входа одного из модных клубов вышел Никита.

 Невзоров хорошо знал, кому принадлежит «Электра», и, провожая взглядом парня, набрал номер телефона Сергея Петровича. Они не были друзьями, только хорошими знакомыми, относились друг к другу с уважением, а потому Денис быстро получил всю нужную информацию по интересующему его вопросу. И направляясь в офис, внес коррективы на вечер, вместо ужина в ресторане он навестит клуб и посмотрит на танец Никиты.

 Нечаянная встреча еще больше подняла и так неплохое настроение, и день прошел очень хорошо. А вечером, Денис наслаждался изумительным танцем Никиты. Жалко было только, что продолжалось это недолго: исполнив всего три номера, парень исчез. Невзоров выяснил, что тот теперь выступает в этом клубе через два дня на третий. И довольный отправился домой – теперь у него появилась возможность любоваться своей, пока недостижимой мечтой.


глава 5

 Утром Никита обнаружил, что дома никого нет. Редкий случай, обычно хоть кто-нибудь, да трется. И парень решил посвятить день стирке и уборке. Давным-давно ему стало ясно, что если он сам не позаботится о чистых носках, джинсах или рубашке, то никто этого не сделает. Нет, если он положит все это в общую кучку грязных вещей, мачеха постирает, и слова не скажет. Но с огромной долей вероятности, потом окажется, что вещи исчезли в неизвестном направлении, носки, к примеру, можно будет обнаружить на ногах Артура. А увидев однажды свою новую футболку на сестре, да еще и с огромным пятном от соуса, Ник решил откладывать свое отдельно и потом стирать или руками, или на машинке.

Сегодняшний день показался подходящим для того, чтобы, наконец, разобрать гору вещей, скопившуюся в мешке. Стиральная машина брала за раз шесть с половиной килограммов, и к обеду парень уже развешивал последнюю партию. День уже с утра был жарким, сторона с балконом солнечной, и к тому времени, Ник уже снял большую часть и начал глажку.

 Лариса заявилась домой только к трем часам, прошла нетвердой походкой в комнату и завалилась спать. Судя по ароматам, девушка выпила самое малое литр пива. Никита давно прекратил объяснять сестре, что такое времяпрепровождение не самое лучшее занятие, но, когда в последний раз его буквально послали в пеший сексуальный поход, все попытки пришлось прекратить.

 Никита уже складывал выглаженное белье, когда коротко звякнул его телефон. Парень постоял несколько секунд раздумывая проверить сообщение или все же сначала закончить. Долг победил, тем более, что осталось всего-то сложить последнюю футболку и убрать гладильную доску с утюгом. Быстренько доделав, Ник нажал на кнопку и прочитал:

 «Приезжай».

 Одно короткое слово и парень, счастливый до одури уже несется по лестнице вниз, потом приплясывает от нетерпения на остановке, высматривая задержавшийся автобус. И вот уже знакомый дом, нужный этаж и дорогая, по меркам города, входная дверь. Ник коротко нажал на кнопку, памятуя, что любимый не любит долгих трезвонов. И его втягивают в прохладу темного коридора.

 - Наконец, - проворчал Сомов, - пешком, что ли шел?

 - Нет, автобуса долго не было… - дурея от счастья, прошептал Никита.

 - Автобуса… давно бы машину купил…

 - Миш… ну ты же знаешь!

 - Не Миша! – рявкнул Сомов. – Сколько можно повторять!

 - Извини… Майкл.

 - Ладно, но чтобы это было в последний раз. Иди, готовься. И почище! Знаешь же, как я люблю.

 - Конечно.

 Никита торопясь прошел в ванную, быстро разделся и нырнул под душ. Необходимые гигиенические процедуры, потом немного растянуть себя – Мишенька никогда не утруждал себя подготовкой партнера. Нику очень нравилось называть любимого ласково – Мишенька. Нужно было только следить, чтобы не произнести это вслух. Тогда Сомов мог сильно обидеться и долго не звонить. В последний раз это был целый месяц. Ник тогда чуть с ума не сошел от беспокойства. Наскоро вытеревшись, он прошел в комнату и замер на пороге, любуясь. Красивое лицо, густые ровные брови, длинные ресницы, чуть великоватый рот, но картину в целом не портит. Тонкие усики над губой, родинка на щеке, Ник в который раз вдохнул, не веря, что это его любимый. Ритмично двигается рука, лениво проводя по вставшему члену. С экрана телевизора доносятся страстные стоны молоденького парня, которого пялят сразу два здоровенных негра.

 - Ну, чего встал? Иди сюда, – приказал Сомов.

 Никита послушно подошел и привычно опустился на колени.

 Спустя полчаса, Сомов отвалился в сторону, и немного недовольно проговорил:

 - Что-то ты сегодня плохо работал. Как бревно трахал.

 - Извини…

 - В другой раз, будь добр, пошевели хотя бы раз задницей. Что лежишь? Ко мне скоро придут.

 Никита медленно поднялся, стараясь не морщиться от боли в натертых местах и проковылял в ванную. Наскоро привел себя в порядок и остановился на пороге.

 - Я... пошел?

 - Давай, - выпустил струю дыма Сомов. – Понадобишься – позову.

 - Хорошо.

 Никита вышел из подъезда, огляделся по сторонам, уже был вечер и во дворе носились с воплями дети, которых только недавно привели из детских садов. Парень подошел к качелям, уселся и стал медленно качаться. От встречи, как это часто бывало, остался какой-то осадок. Мысли о том, любит ли его Мишенька, иногда приходили в голову парню. Но стоило лишь представить мужественное лицо, нос с легкой горбинкой, бархатные глаза, услышать его голос, и колени Никиты подгибались, и он готов был пойти за любимым на край света.


 ***

 - Денис Юрьевич… Денис Юрьевич!

 Невзоров оглянулся на шествующую к нему даму. Маргарита Львовна, главный бухгалтер фирмы никогда и никуда не торопилась. Глядя на ее медленный шаг и неторопливые движения, Денис всегда задавался вопросом, как ей удается сдавать все отчеты вовремя, не забывая при этом об основной работе. Ей можно было задать любой вопрос и получить в любое время исчерпывающий ответ. Иногда казалось, что у Львицы – так ее звали сотрудники – вместо мозгов компьютер. На этот раз, однако, на обычно невозмутимом лице было немного озадаченное выражение.

 - Слушаю вас, Маргарита Львовна…

 - Денис Юрьевич, у меня есть деликатный вопрос, - чуть покраснела женщина.

 Невзоров оглянулся, раздумывая, куда бы им пройти и решил вернуться назад, в кабинет. Оказавшись за плотно закрытыми дверями, Маргарита Львовна вдруг как-то обмякла разом, превратившись из уверенной в себе дамы в уставшую и замотанную судьбой женщину. Метаморфоза бала настолько неожиданной и внезапной, что Денис подавил желание ущипнуть себя, чтобы увериться, что он не спит.

 - Денис Юрьевич. Я… не знаю, зачем я все это сделала, наверное, было ненужно, возможно вы в курсе событий…

 - Маргарита Львовна, - мягко проговорил Денис, - давайте вы мне скажете, что у вас случилось. А потом уже я отвечу, что я об этом знаю, и знаю ли вообще.

 - Я решила проверить отчетность за последний год. У меня раньше не было сомнений, что это ваша подпись. У меня и сейчас их… почти нет.

 - Как это? Вы думаете, что моя подпись вовсе и не моя?

 - Она ваша. Вернее, точно, как ваша. Но вот документы, на которых она стоит… вы никогда не стали бы их подписывать.

 - Что за документы? – насторожился Денис.

 - Согласно им регулярно со счета фирмы переводятся небольшие, в общем-то, суммы денег. Такими тратами занималась Оксана. Но на прошлой неделе, она ушла в декретный отпуск, и пока на ее место никого не приняли, я взяла на себя ее работу.

 - И что-то нашли…

 - Да, по отдельности ничего подозрительного, но если смотреть в целом, то за последний год, а может и больше из фирмы утекли около пяти миллионов.

 - Ого!

 - Именно, Денис Юрьевич.

 - Вы проверили, куда они уходили?

 - Конечно! – оскорбилась Львица. – На счета небольших фирм занимающихся всякими мелкими делами, например вентиляционным оборудованием, или продажей строительных материалов.

 - Постойте, у нас же есть свои проверенные партнеры, с которыми мы сотрудничаем уже не первый год.

 - Вот именно, и все они проходят по тем документам, с которыми работаю я.

 - Получается, что со счетов «Пигмалиона» оплата за одну и ту же работу списывалась дважды, причем каждый раз суммы отличались на порядок.

 - Да, там стояло ровно столько, чтобы Оксана, не сомневаясь, оставляла платежки у себя.

 - Интересно… - задумчиво проговорил Денис. – А там точно моя подпись?

 - Я не графолог, сказать с уверенностью не могу, похожа и очень. Нужна экспертиза, которая представит все доказательства. И если это ваша подпись, то, скорее всего, вы и не знали, что такие платежи проходили. Оксана опытный бухгалтер, но она не знает всех тонкостей именно нашей фирмы. И еще, я уверена, что она не причем, – твердо закончила Маргарита Львовна.

 - Я верю вам, но… проверят всех.

 - Я понимаю, Денис Юрьевич. Так будет даже лучше.

 - Идите, и прошу вас, пока никому не говорите.

 - Конечно, знаете только вы и я.

 Денис проводил бухгалтера и попросил Диану вызвать к нему Юрьева. И пока ждал своего начальника службы безопасности, думал, кому могло понадобиться провернуть это дело.

 - Звали, Денис Юрьевич? – заглянул в кабинет Алексей.

 - Да… ты там дверь хорошо прикрыл?

 - Ого! С чего вдруг такая подозрительность?

 - С того, что кто-то, то ли подделав мою подпись, то ли подсунув мне в общей куче, увел из фирмы кругленькую сумму.

 Алексей присвистнул, впечатленный наглостью вора и поинтересовался, что думает по этому поводу сам хозяин. Невзоров ничего не думал, о чем и заявил с ехидцей своему безопаснику. И протянул список фирм, на чьи счета ушли деньги. Юрьев уселся на стул, поерзал по привычке и углубился в чтение.

 - О! А эту я знаю! – воскликнул он. – И вот эту тоже.

 - И что это за фирмы?

 - Первая обычная бабочка - однодневка. Регистрируется постоянно, добавляя к названию то букву, то слово. И через полгода-год заявляет о банкротстве и исчезает.

 - И что, никто не заинтересовался, почему?

 - Нет, его владельцем всегда является старик из глубинки, как зовут, сейчас не помню – его привозят, он ставит подпись, получает небольшую сумму денег и уходит в глубокий запой.

 - Понятно, - усмехнулся Невзоров, вспомнив «Золотого теленка», - зицпредседатель.

 - Именно так. На самом деле там заправляет делами старший Сомов.

 - Тот самый первый секретарь парткома?

 - Тот самый, - подтвердил Алексей.

 - Понятно, завязки у него еще с тех времен.

 - Да, многие уже давно отошли от дел, кто-то вообще умер, но ты же понимаешь, всегда остаются наследники. И вот они частенько помогают, по старой памяти, таким, как Сомов.

 - Так, а вторая?

 - А вот со второй еще интереснее, - Алексей отложил в сторону лист бумаги и внятно проговорил, - вторая ходила под Ханом.

 Невзоров помолчал, обдумывая информацию. В принципе можно выяснить, кто из фирмы связан с кланом Сомовых и копать в этом направлении. Тогда как объяснить связь фирм принадлежащих бывшей партийной номенклатуре и криминальному авторитету? Если это случайность – одно дело. А если нет, придется выяснить, зачем все это сделано, только ли для того, чтобы откусить кусок, или под него серьезно копают.

 - Выясни, что общего между этими фирмами, и кто из сотрудников имеет к ним отношение.

 - Сделаю. И посмотрю, где тут связь. И возьму весь список, пробью остальные. Про эти-то я просто знаю, сталкивался.

 Денис только кивнул, разрешая действовать так, как друг считает нужным. Тем более, что Катюша, как раз работала в налоговой и кое что знала. Не сказать, что она болтала направо и налево, но мужу словечко – другое могла шепнуть. Мыслей было много и не все оказались цензурными, но работу никто не отменял. И удовольствие тоже.

 Вечером Невзоров сидел на привычном месте и ждал выступления Никиты. Видеть этого мальчишку постоянно стало какой-то навязчивой идеей. Можно было бы, конечно, постараться и прекратить эти односторонние встречи. Но так не хотелось… Гибкий, гнущийся во все стороны так, будто у него вообще нет костей, Никита напоминал Денису сказочного персонажа - про себя мужчина его так и называл «эльфенок». Красивый чувственный танец, скрасил неприятное впечатление от этого дня.

глава 6

 - В общем, Денис, сейчас у меня два кандидата на должность «крысы». Это коммерческий директор и твой зам.

 - Как-то не очень верится, чтобы Скребнев стал копать под меня. Смысла не вижу.

 - Я тоже, но как оказалось, его двоюродная сестра вышла замуж за одного из племянников Сомова. И работает тот, как раз в одной из легальных фирм Хана.

 - Все одно к одному, - заметил Невзоров. – А что с Хохловым? Конечно коммерческий директор не самый главный в фирме, но фигура тоже не из последних.

 - Его племянница является официальной невестой Михаила Сомова, - огорошил Юрский.

 О том, что супругой Нефтяного короля города является сестра их коммерческого директора, друзья знали, но до сих пор это нисколько не мешало работать вместе. Но сейчас приходилось оставить благодушие в прошлом и забыть о доверии. Невзоров поморщился, ну не нравилось ему оглядываться по сторонам в собственной фирме.

 - Оп-па!

 - Именно!

 Друзья помолчали. Сведения с одной стороны не несли особой нагрузки, а с другой наводили на неприятные размышления. Родственные связи партийной номенклатуры, оставшиеся с советских времен, исправно работали до сих пор, поэтому клан Сомовых прочно занимал одно из ведущих и влиятельных мест. И тогда, и сейчас пробиться в этот тесный круг было очень сложно – ряды избранных очень неохотно принимали чужаков. А если будет заключен брак между их детьми, то Сомовы поднимутся на почти недосягаемую высоту, и бороться с ними станет почти невозможно.

 - И скоро у них свадьба? – поинтересовался Денис.

 - В августе.

 Невзоров промолчал, раздумывая, знает ли Никита об этом, или младший Сомов не счел нужным просветить о таком событии любовника? Скорее всего, нет: мальчик из очень и очень средней семьи, никак не может иметь значение для отпрыска сильных мира сего, пусть и в пределах одного города. У Никиты еще был бы мизерный шанс, будь он девочкой, а так вообще никакого. Судя по тому, как обращается с ним Михаил Сомов, для него это удобное тело, готовое раздвинуть ноги по первому щелчку. А ведь Никита, похоже, искренне влюблен. Тем сильнее будет разочарование, как только слухи о скорой свадьбе дойдут и до него. А этого долго ждать не придется: как бы ни кичился своим древним происхождением и размерами город, а такие новости расходятся быстро.

 - Значит, у нас два кандидата, их и будем посмотреть, – пошутил Алексей, и перевел разговор на другое, - ты в субботу с нами-то пойдешь?

 - Что? А, да, пойду, - встрепенулся задумавшийся Денис.

 В самом деле, пора было просто погулять в парке, поваляться на травке, погреться на солнышке. Съесть с Леночкой мороженое, наконец! Денис искренне любил шестилетнюю дочку друга. А улыбчивая девочка, в свою очередь, души не чаяла в дяде Дэне.

 Иногда, глядя на то, что вытворял Денис и Леночка, Катя Юрская хваталась за голову.

 - Тогда встречаемся в парке, часов в одиннадцать, - предложил Алексей.

 - Договорились…


 ***

 Лето плавно перевалило на вторую половину, листва на деревьях стала темно-зеленой и жесткой, торговки на рынках сменили пучки раннего лука и щавеля на яркие гладиолусы. И везде вдоль дорог поднялись пирамиды упругих астраханских арбузов. Никита не любил конец июля – двадцать восьмого была годовщина смерти его мамы.

 В этот день, вот уже много лет подряд, он уходил на ее могилу, приносил цветы, убирался и просто сидел рядом на немного корявой скамейке, которую сделал сам, еще подростком. Никита давно хотел немного переделать надгробие, но денег все не было, не просить же, у отца, тем более он все равно не даст. Но в этом году, благодаря подработке накопилась небольшая сумма, и парень уже купил цемент, плитку и заказал новую фотографию. Осталось только привести в порядок, что-то подкрасить, что-то подправить и все будет хорошо. Ник провозился на кладбище почти весь день, закончив почти в шесть вечера. Полюбовался на полученный результат, попрощался и направился к выходу, включая на ходу телефон.

 Никита шагал по узкой дороге к остановке маршрутки, когда его телефон разразился непрерывным потоком сообщений. Его искали с работы, и Ник, пожав плечами, набрал номер администратора. Выяснилось, что сегодня он не выступает, потому, что Марина срочно уехала, какие-то проблемы дома. Это было удачей: после долгого дня, когда приходилось месить цемент, носить воду и выкладывать плитку, он чувствовал сильную усталость. Ник раздумывал, что ему делать – идти домой не хотелось, наверняка отец снова привяжется, тем более, что вчера он смотрел футбол и результаты не порадовали. Еще один писк и на дисплее высветилось:

 «Уже можешь не приезжать».

 Ник торопливо пролистал сообщения и застонал, Мишенька звал его, но из-за выключенного телефона свидание сорвалось. Теперь, не дождавшись, любимый снова рассердится и устроит Никите «отлучение от тела». А если сейчас Ник рискнет приехать, то получит скандал, хорошо, если обойдется только оскорблениями. Обиженный Мишенька не ограничивал себя ни в словах, ни в действиях. Когда-то давно, тот начинал ходить в, модную тогда, секцию карате, и там научился бить так, что было больно, но незаметно. Теперь нужно было решить, где и как провести вечер. Прогулка по городу отпадала, по причине сильной усталости. Оставалось пойти в клуб и просто посидеть в уголке. А это можно было сделать только в «Электре» - сотрудникам там делали скидки.

 Клуб изнутри совсем не был похож на то, что Ник видел со сцены. Небольшие столики, расставленные по периметру, оставляли центр зала свободным, и там сейчас колыхалась, когда попадая в такт, а когда и нет, разгоряченная потная толпа. Молодые люди обоих полов выплескивали избыток энергии и агрессии под бьющую по ушам громкую музыку. Ник кивнул бармену, прокричал ему заказ и, получив высокий стакан безалкогольного мохито, отправился к столику в дальнем углу.

 Денис, как обычно расположившийся на одном из лучших мест был недоволен: только что он узнал, что Ник сегодня не танцует, и сейчас мужчина раздумывал посидеть здесь немного или отправится домой, тем более, что на завтра назначена прогулка по парку с Юрскими. А встретиться с маленькой девочкой и снести ее мощными выхлопами вечерней выпивки не хотелось. И тут Невзоров не поверил своим глазам: по залу, осторожно, чтобы не пролить изумрудную жидкость из стакана пробирался предмет его мечтаний.

 - Никита! – прокричал Денис, пытаясь перекричать музыку.

 Парень закрутил головой, соображая, действительно ли его окликнули, или ему показалось. И тут же наткнулся взглядом на Невзорова и нерешительно кивнул, приветствуя знакомого.

 - Ты сегодня один?

 - Да…

 - Присоединяйся!

 Никита оглянулся, отметил, что место на виду и судорожно замотал головой. Мало того, что он не пришел по вызову любимого, так еще не хватало, чтобы кто-нибудь донес о том, что Ника видели с другим в клубе. Что тогда сделает Мишенька, Ник даже представить себе не мог.

 Денис быстро понял затруднение парня и предложил уйти куда-нибудь в тень и просто поговорить. Растерявшись от такого напора, Ник согласился и сам не понял, как получилось, что он оказался с Невзоровым в темном, почти закрытом от любопытных глаз уголке.

 - Ты сегодня не выступаешь…

 - Я сегодня выходной…

 Слова прозвучали одновременно, вызвав улыбку у Дениса и яркий румянец Никиты.

 «Черт, краснею, как девчонка».

 «Интересно, как он будет выглядеть, если его поцеловать?»

 - Да, мне уже сказали. Ты знаешь, я ведь сюда хожу только ради твоих танцев.

 - Да?

 - Конечно, у тебя просто талант, - с воодушевлением начал Денис, собираясь рассказать, как ему нравятся номера Ника.

 И тут же принялся реализовывать это. Поясняя, что такие танцы он не видел больше нигде, и что у Никиты большое будущее.

 «Этот мужик просто ненормальный, я с ним малолеткой себя чувствую»… - в панике думал Ник, слушая хвалебные слова совершенно чужого мужчины.

 К тому же парень, несмотря на мизерный опыт в любовных делах, очень хорошо понял жаркие взгляды Дениса. Радовало только то, что тот не переступал границ дозволенного – смотреть смотрел, но руки не распускал. Это понравилось Нику, и он, переждав первую панику, и желание бежать куда подальше, остался за столом.

 Постепенно разговор перешел в другую плоскость, и, неожиданно для себя, Никита вдруг понял, что очень энергично обсуждает с Денисом живопись эпохи импрессионизма. И тут выяснилось, что клуб «Электра» отделывался по проекту дизайнеров фирмы Дениса. Оказалось, что этот внешне незаметный мужчина в свои тридцать лет владеет довольно известной в узких кругах фирмой. Впрочем, Никита быстро понял, что, во-первых, узкие круги достаточно широкие: спроси любого, кто лучше всего сделает ремонт, отреставрирует или проведет внутреннюю отделку, и вам ответят – «Пигмаллион». А незаметность Дениса была тщательно спланированной – судя по всему, мужчина просто не любил быть слишком на виду, предпочитая во всем скромный стиль и отсутствие желания для посещения модных тусовок.

 - В городе как раз открылась выставка картин французских художников, может… сходим вместе? – Денис старательно делал вид, что предложил это только из уважения к интересному собеседнику, и ждал ответа, замирая, как мальчишка.

 Ник как раз хотел упомянуть про нее, и, получив предложение посетить выставку, от неожиданности согласился. Он пока не понял, как относится к неожиданному знакомству. Ясно было одно, что Никита нравился Денису, но, к удивлению парня, до сих пор не последовало предложения прогуляться в тихое место, и там продолжить общение. Даже Мишенька уложил Ника в постель на второй же встрече. Вернее, это было кресло, где и случился первый раз влюбленного по уши в первого красавца школы, мальчишки.

 Почему в их скромной гимназии появилась птица столь высокого полета, да еще в конце предпоследней четверти никто не знал. Слухи ходили разные – от связи с наркотиками, до уголовного преступления. И только Ник знал, что это был банальный спор – Сомов учится в обычной школе, заканчивает ее, и получает за это кругленькую сумму. Высокомерный Михаил, первый день, поглядывающий на всех свысока, на второй быстро нашел себе прихлебателей, а на третий обратил внимание на гибкого мальчишку с огромными прозрачно-серыми глазами на странно одухотворенном лице. Еще бы оно не было таким – как раз в этот момент Никита рассказывал о живописи, которую очень любил и неплохо в ней разбирался. Посмотрев на него, Сомов прошептал про себя, что это чудо оставлять неоприходованным нельзя. Для него вообще было безразлично, кого вбивать в постель – главное собственное желание, а мальчик, девочка… да какая разница? С парнем еще проще, не прибежит потом с тестом на беременность. А соблазнить Никиту, только недавно осознавшего собственную сексуальность, получилось легко.

 Шок, который испытал Ник, поняв, что его мало привлекают девочки, зато он может часами любоваться на мускулистые торсы парней, не поддавался описанию. Строгое воспитание обычной среднестатистической семьи, суровый отец и безразличная ко всему мачеха, понятие «опущенного», принесенного в жизнь Никиты сводным братом после отсидки, общая атмосфера, нетерпимая к геям, все это поставило впечатлительного мальчишку на грань нервного срыва. И доходчивое объяснение Сомова, что это нормально, что бывает и так, немного примирило Никиту с собственной ориентацией. Влюбившись в красавца Майкла, как тот велел себя называть, Ник не замечал ни потребительского отношения к себе, ни то, что Сомов в любой момент может заменить его любой смазливой девчонкой, ни то, что об их отношениях никому не было известно. Михаил, в отличие от Никиты, прекрасно понимал, что слава «голубого» ему пока ни к чему. Это потом, когда он вольется в высшую тусовку, где модно представлять себя «инаким», можно будет завести себе не только любовницу, но и любовника. А пока Сомов предпочитал пользовать мальчишку, когда хочется и велел держать тому язык за зубами. Вот Никита и держал.

глава 7

 Выбраться на выставку удалось только спустя две недели. Ближайшая суббота у Дениса была уже занята давно обещанным совместным походом в парк, а на воскресенье Юрские пригласили его на дачу, полакомиться малиной и ежевикой. Невзоров особенно любил крупные глянцево-черные ягоды с чуть терпким вкусом, и готов был собирать их сам, невзирая ни на какие колючки. А вид огромной чашки, где лежали вперемешку красные и черные ягоды, приводил его чуть ли не в священный восторг. Как говорила Катюша – в такие моменты его можно было брать голыми руками.

 Качаясь на кресле, с миской полной восхитительных ягод на коленях, Денис наблюдал, как Леночка, выпятив кончик языка, старательно завязывает бант серому котенку, найденному вчера в парке. И вспоминал прошедший день.

 Солнечное субботнее утро начала августа было немного прохладным, обещая нежаркий день. С Алексеем и его семьей они договорились встретиться в парке у центрального входа. Старинные ворота, бережно сохраненные еще с тех времен, когда он назывался Городской сад, а потом долго носивший имя Максима Горького, всегда нравились Денису. В детстве, когда он приходил сюда с родителями, для него было особым удовольствием не пройти в широко распахнутые створки, а пролезть сквозь завитушки фигурной кованой решетки. И было очень жалко, когда он вырос настолько, что уже не смог проделать такой трюк.

 Невзоров любил этот парк. Большой и старинный, он состоял из нескольких частей и начинался с Центральной аллеи в виде  нескольких уступов, ведущих вниз к озеру. Посередине шел канал, с фонтанами и искусственными водопадами. Клумбы с яркими цветами по обеим сторонам аллеи, скамейки, прятавшиеся среди кустов сирени, жасмина и гортензии, небольшие скульптуры, оставшиеся с давних времен и дополненные позже, к счастью их миновало поголовное засилье «девушек с веслом и пионеров с горнами», и фигуры радовали глаз своими пропорциями. Городские власти и в эпоху советской власти старательно проводили политику по сохранению парка в первозданном виде, и сейчас не пытались переделать его «по-модному». Отсюда и старинные беседки, которые еще можно было встретить кое-где, и лебеди, скользящие по глади озера, и даже карпы, живущие, как гласили легенды, со времен Екатерины Второй.

 Часть парка была отведена под аттракционы. Там за высоким забором располагались карусели, колесо обозрения, комнаты страха и смеха, и знаменитый на всю округу Танцующий дом. Маленькие уютные кафе приглашали отдохнуть и съесть пирожных или что-нибудь посерьезнее, а на украшенных звенящими бубенцами пони, осликах или обычных лошадях можно было покататься верхом или на тележке. На каждом углу продавалось мороженое, соки, новомодный попкорн в стаканчиках, воздушные шары и сладкая вата. А еще там стояли настоящие, еще советские автоматы по продаже воды. И до сих пор можно было, бросив монетку, получить стаканчик газировки с сиропом или без него.

 В дальнем углу парка располагался конноспортивный клуб, где за небольшую плату все желающие могли научиться верховой езде. Были и темные боковые тропинки, куда редко заходили гуляющие, но которые облюбовали подростки и бомжи. Туда добропорядочные граждане старались не соваться. Только собачники, гулявшие неподалеку, осмеливались там ходить. Вдоль давно не стриженых кустов и деревьев, вились сырые тропинки, ведущие из одной части парка в другую. Но эти дорожки очень сокращали время, когда нужно было пересечь парк, чтобы пройти с одной улицы на другую, и потому пользовались успехом у некоторых горожан. Понятно, что женщины или мамы с детьми ими почти не пользовались, но безбашенная молодежь частенько сокращала себе путь.

 А для семейного отдыха оставалась центральная и ухоженная часть, туда и направились Юрские с Денисом. Шестилетняя Леночка, догуливающая свое последнее свободное перед школой лето, чинно шла рядом с Невзоровым, держась за его руку. Насколько хватит ее спокойствия, предсказать никто бы не мог, обычно она взрывалась уже спустя четверть часа. Вот и сейчас, движения ее становились более энергичными, и через несколько минут, она неслась по дорожке в сторону карусели. Аттракционы сменялись один на другой, пока друзья не добрались до Танцующего дома. Детей туда не пускали и Катюша с Леночкой остались ждать мужчин снаружи на скамейке, а чтобы ребенок не скучал, Денис купил ей огромный пук сладкой ваты.

 И очень быстро вата была просто забыта. Смысл Танцующего Дома заключался в том, что доски пола двигались отдельно друг от друга в разные стороны. Вправо и влево, вверх и вниз. Глядя, как приплясывают, пытаясь устоять на ногах, Денис с Алексеем, Катюша с дочкой хохотали так, что уронили остатки ваты. Когда мужчины, изгибаясь и подпрыгивая, скрылись в доме, женщина упала на скамейку, вытирая выступившие от смеха слезы.

 - Смешно, да? – выбрался из Дома, взмокший от усилий Юрский. – Сама бы попробовала!

 - Нееееет… - простонала Катюша, глядя, как подрагивают от напряжения ноги супруга.  – Я уж как-нибудь обойдусь.

 Денис вывалился следом за другом, Катюша посмотрела, как тот, пыхтя от напряжения, мелко семенит по подпрыгивающей доске, изо всех сил цепляясь за перила, и снова расхохоталась.

 - Так, - Невзоров спрыгнул на дорожку, - этой даме мороженого не давать!

 - Почему? – тут же встряла Леночка.

 - Она над нами потешалась! – поддержал друга Алексей.

 - Так смешно же! – удивилась девочка, переводя глаза с отца на его друга.

 - Смешно… - проворчал Денис, - а вообще – я бы отдохнул в холодке. Кто – за?

 - Ура! Мы пойдем в кафе!

 - Пойдем, куда ты хочешь? – согласился Алексей, тоже захотевший куда-нибудь присесть.

 - Я хочу пироженку, мороженое и лимонад! – тут же перечислила свои любимые лакомства Леночка.

 - Значит, идем в кондитерскую, - подвела итоги Катюша.

 Мужчины, уже нацелившиеся выпить по пиву только переглянулись. В небольшом кафе, было шумно: множество детей наполняли помещение звуками, поглощая при этом огромное количество вкусностей. Для Леночки придвинули высокий стул, остальные расположились вокруг круглого столика. Солнечная, воздушная роспись на стенах, яркие занавеси и скатерти, цветы и веселые украшения придавали праздничный и нарядный вид внутреннему убранству кафе. Здесь всегда было вкусно и сравнительно недорого, а потому свободных столиков почти не было. Официантка принесла заказ – четыре разных сорта мороженого в вазочках на высоких ножках.

 Леночка поедала мороженое, болтала ногами и трещала без умолку. Уставшие взрослые молчали, изредка перекидываясь короткими фразами. Настроение было хорошее, и они расслаблено откинулись на спинки стульев, лениво планируя дальнейший маршрут: как бы ни хотелось закончить на этом, все понимали, что Леночка не успокоится, пока не посетит все, что хочет. А поскольку случай собраться вместе выпадал нечасто, то ни родители, ни Денис особо не возражали.

 - Что ты нашел в этом мороженном? Детский сад!

 - Ну, Ми… Майкл, ну давай возьмем по вазочке. Это же не долго, правда?

 Услышав, за спиной знакомый голос Денис оглянулся и увидел Никиту, с надеждой заглядывающего в глаза своему спутнику. Тот, с высокомерно-презрительным видом осматривал уютное детское кафе, скривился и уронил:

 - Убожество какое…

 «Ну, еще бы, что еще можно ожидать от «золотого мальчика»! Ясно, что это не ночной клуб, в котором ты привык проводить время» - усмехнулся про себя Денис, узнавший в красавце Сомова.

 - А мне нравится, - возразил Ник, - это же для детей! Смотри, как тут здорово, как в сказке.

 - Мы опаздываем… - с раздражением ответил Сомов.

 - Но встреча только через час! Пожалуйста! – продолжал просить Никита любимого.

 - Нет, - отрезал тот, и направился к выходу.

 Ник только вздохнул и поспешил за ним, как ни любил он это лакомство, а своего парня - любил больше.

 Денис пожалел, что его «эльфенок» ушел так быстро, не успел даже полюбоваться хоть немного. И мужчина повернулся к друзьям, поймав напоследок, понимающий взгляд друга.

 - А теперь мы пойдем кататься на машинках! – провозгласила Леночка и слезла со стула.

 Взрослые охотно направились следом, потому что обычно этот аттракцион занимал девочку надолго. Кстати, не ее одну – все дети любили ездить на ярких машинках по специальному полю, а потому для их родителей рядом был установлен тир и кафе, где под яркими зонтиками можно было поесть шашлыка или ролов, выпить пива или чего-нибудь погорячее. И пока Леночка лихо раскатывала на яркой красной машинке, Денис с Алексеем оставив за столиком Катюшу пошли к тиру. Оба умели и любили стрелять, вот и соревновались между собой. Как бы то ни было, Леночка еще ни разу не осталась без новой мягкой игрушки, традиционно служившей призом самому меткому стрелку. Вот и сегодня ее уже ждал на стуле лохматый коричневый медведь с аляповатым красным сердцем в лапах.

 - Какой кошмар, - проговорила Катюша, узрев этот вылуп фантазии трудолюбивых китайцев.

 - Извини, дорогая,- с постным видом ответил Алексей, - остальные были еще хуже.

 - Чтобы вы все понимали! – рассмеялся Денис. – Уверен, на ближайшее время у Леночки это будет любимая игрушка.

 - Мда… у нашей дочери отвратительный вкус, - подвела итоги Катюша.

 - Она еще маленькая, - возразил Денис, незаметно подмигивая другу.

 - И вообще, что за отвратительная привычка стрелять по мишеням, - продолжала ворчать Катюша, не одобрявшая этого пристрастия мужа и его друга.

 - Каждый мужчина должен уметь стрелять, - ответил Денис.

 Уже не первый раз у них заходил разговор на эту тему, и пока без результата – каждая из сторон оставалась при своем мнении. Женщина искренне не понимала, что хорошего в том, чтобы смотреть в прицел, выискивая центр мишени.

 - Ты еще скажи, что каждый мужчина должен уметь убивать, - фыркнула Катюша.

 - Если для того, чтобы защитить близких мне людей, потребуется выстрелить в человека, я это сделаю, - отрезал Алексей.

 - И рука не дрогнет? – ужаснулась женщина.

 - Нет.

 Денис понимающе усмехнулся: Юрский почти никому, а уж тем более жене, не говорил, где служил, и что ему пришлось делать. И пусть он недолгое время провел в так называемых «горячих точках», но опыт, полученный там, навсегда изменил доверчивого мальчишку.

 - Армия, в принципе, готовит убийц, - продолжал Алексей. – И те, кто в ней служит, а уж тем более, кто пришел туда по призванию, офицером, должен быть готов к тому, что его жизнь может закончиться гораздо раньше жизни обычного гражданина.

 - Ну, конечно! Вам только дай в руки оружие - мужчины! – с досадой воскликнула Катюша.

 - А вот тут ты не права, - мягко возразил Денис. – Знаешь, какое самое страшное оружие придумал человек?

 - Ядерное? – спросила женщина.

 - Нет, ты ошибаешься. По статистике, самое большое количество человек было убито обычным кухонным ножом. Задумайся – тем, которым ты привычно режешь хлеб или овощи.

 - Это ты про убийства на бытовой почве, - возразила Катюша.

 - Солнышко, - удержал готового возразить друга, Алексей. – Так у нас люди и гибнут больше всего от банальных ссор, и не всегда пьяных. Слушайте, давайте уже о другом поговорим, а? Выбрали тему, однако.

 - Согласен, - подержал его Денис.

 Катюша промолчала, ей тоже не хотелось портить хороший день ненужным спором. Долгая суббота ожидаемо завершилась поездкой на дачу к Юрским, жареным сардельками на костре и печеной молодой картошечкой. Катюша подала к ней селедку и малосольные огурчики. Спешить было некуда, и друзья разошлись по кроватям далеко за полночь, приговорив бутылочку водки на двоих.


 ***

 Следующая неделя пронеслась незаметно, дела навались разом, проверка, кто виноват в утечке кругленькой суммы пока не дала результатов, а четверг принес еще один неприятный сюрприз. К Невзорову наведался один скромный и незаметный человек, бывший однако, одним из приближенный к старшему Сомову. И пришел он не узнать о здоровье Дениса, а с предложением продать «Пигмалион» клану Сомовых.

 Ошарашенный предложением, Невзоров тихо и пока еще спокойно проговорил, что не собирается ничего продавать в ближайшее время. А потому просит нежданного посетителя покинуть кабинет. Человечек, смотря прямо в глаза Дениса, так же тихо ответил, что тот еще пожалеет, и придет время, когда Невзоров будет готов отдать свою фирму даром.

 Глядя на закрывшуюся за наглецом дверь, Денис еще долго сидел молча, раздумывая на чем можно его подловить. И первым делом отправил приказ по всем отделам навести идеальный порядок во всех делах. И такие же распоряжения ушли по всем объектам.

 Звонок Никиты с согласием на совместное посещение выставки был просто бальзамом на душу озабоченного странным посетителем Дениса.

 
глава 8

 Звонок от Никиты застал Дениса, в разгар обсуждения с Юрским странный визит Кротова, так звали представителя клана Сомовых. Договорившись о встрече у дверей галереи через полчаса, Невзоров поднял на друга счастливые глаза, и Алексей махнул рукой, понимая, что серьезный разговор придется отложить. Впрочем, все, что нужно они уже обсудили, а переливать из пустого в порожнее, смысла не было. Теперь дело за малым – найти, на чем можно подставить Дениса, да так, чтобы он был готов отдать свою фирму, созданную с нуля. И Алексей начал с проверок всех контрактов, заключенных за последние полтора года: именно с того времени из фирмы стали утекать деньги.

 Денис подъехал к галерее, когда Никита только поднимался по лестнице к массивным дверям галереи. Три ступени быстро были преодолены, и вот уже парень тянет на себя ручку. На улице в этот день было немного свежо, дул прохладный северный ветер, и Ник решил подождать в холле возле кассы. Ему нравился стиль старинного здания: торжественный, строгий и в то же время – нарядный. Бывший особняк богатейших купцов, построенный еще в середине девятнадцатого века, на удивление ничем не напоминал дома торговцев, видимо его владельцы отличались отменным вкусом. Просторные залы, где когда-то кружились в танцах барышни и их кавалеры, теперь были приютом для произведений искусства. Галерея имела приличное собрание, настолько большое, что его хватало для смены экспозиции дважды в год, каждый раз добавляя что-нибудь новое из запасников. И частенько принимала у себя приглашенных гостей. На этот раз это были французские импрессионисты – Буден, Руссо и Моне*.

 - Добрый день, Никита, - чуть запыхавшись, проговорил Денис.

 - Ой, - вздрогнул парень, не заметивший его появления, - Здравствуйте…

 - Ну что? Готов любоваться?

 - Да!

 - Тогда пошли!

 Зал, где были представлены картины, был небольшим, как раз для размещения шести полотен – именно столько привели из Эрмитажа. Прямо напротив входа посетители видели «Маки» Клода Моне и Никита сразу направился туда. И замер, склонив голову набок, будто впитывая сочность красок.

 - Нравится?

 - Да! – Ник оглянулся на Дениса и улыбнулся, впервые за все время. – Из-за того, что Моне не смешивал краски, а накладывал их мазками рядом друг с другом, его картины можно смотреть только издалека.

 - Угу, иначе теряется вся красота.

 - И листья будто трепещут на ветру, - мечтательно проговорил Никита.

 - А как тебе Буден?

 - Здорово. Мне особенно нравятся его морские пейзажи. Они будто наполнены свежим соленым воздухом. А вот Руссо я не очень люблю, слишком… - Никита щелкнул пальцами, подыскивая слова.

 - Примитивно? Его вообще публика не очень-то любила. Да и критики не жаловали, - согласился Денис.

 - Зато другие художники почему-то уважали, - фыркнул Никита.

 - Наверное, потому, что на фоне картин Руссо их выглядели намного лучше. И покупались охотнее.

 Никита глянул на Невзорова и вдруг рассмеялся:

 - С такой точки зрения я на это не смотрел!

 - Ну, я же коммерсант, мне положено, - пожал плечами Денис, тайком любуясь своим спутником.

 Они почти четыре часа бродили по галерее, пока Денис не спохватился, что неплохо бы поужинать. И предложил продолжить вечер в небольшом кафе, справедливо полагая, что на ресторан Никита может и не согласиться. И порадовался, что догадался так сделать, даже на кафе уговорить оказалось довольно сложно. Парень долго отнекивался, смущенно говоря, что не стоит тратить на него столько времени. И только твердое заверение, что сегодня Денис совершенно свободен, немного успокоило совесть Ника. Правда, ненадолго.
 Небольшое кафе мексиканской кухни расположенное в полуподвале обычного дома знали многие. В «Мехико» очень вкусно готовили, здесь было сравнительно тихо – строгая охрана не допускала инцидентов, и были вполне приемлемые цены. Но мало кто знал, что там имелся и зал для особых гостей, знакомых хозяина. Денис входил в этот круг, пусть и не очень плотно – владельцем был Сергей Ветров, тот самый, кому принадлежал и клуб «Электра».

 - Входи, - Денис открыл дверь почти скрытую широкой портьерой.

 Ник растеряно глянул на него, вот сколько раз заходил в это кафе, даже не думал, что тут есть еще один зал. Скорее всего, про него не знал и Мишенька, бывший завсегдатаем «Мехико», именно с ним приходил сюда Никита. Этот зал существенно отличался от общего, более дорогая обстановка, предупредительней персонал, качественнее напитки. Чувствовалось, что здесь принимали избранных.

 - Что хочешь? – спросил Денис, когда их проводили к небольшому столику, отделенному от других стеной увитой плющом.

 - Я? – растерялся Никита.

 Дело в том, что в другом зале он всегда брал самое дешевое блюдо, чтобы не сильно потратиться. Мысль о том, что его собирается угостить ужином, малознакомый в сущности человек, показалась неприятной. Чувствовать себя на содержании очень не хотелось. А еще ситуация очень напоминала свидание и это еще больше напрягало Никиту.

 - Давай сделаем так, - спокойно проговорил Денис, прекрасно понимая его затруднения, - раз ты пришел на выставку по моей просьбе, то я должен тебе компенсацию за потраченное время…

 - Но я сам хотел! – попытался протестовать Никита.

 - Однако попросил тебя я! Так, что мне и угощать. Как ты относишься к мясу? Положительно? Тогда… - Денис посмотрел на официанта: - гуакомоле, томатный суп с тортильяс, фажита и  мясную кесадилья**.

 Никита молчал, придавленный диковинными названиями, которых даже и не было в том, другом зале. Они долго сидели за столиком, говоря то об одном, то о другом. Странно, но тягостных пауз, как это часто бывает у малознакомых людей, не было. Никита сам не заметил, как стал рассказывать о своей мечте побывать в Японии, для того чтобы вживую, не в записи увидеть знаменитый театр кабуки.

 - Я очень хочу побывать на их спектакле, - говорил Никита, возбужденно блестя глазам, - а может и поучиться. Жаль только, что моя мечта так и останется просто мечтой.

 Парень погрустнел, вспомнив реалии жизни, и только тут спохватился, что уже поздно, и он катастрофически опаздывает домой.

 - Ой, мне пора!

 Никита подхватил рюкзачок и бросился к выходу, проклиная себя и время. И даже не услышал, что Денис предлагал подвезти его домой. Торопясь успеть до срока, парень бежал всю дорогу и все равно вошел в квартиру после полуночи. И сразу попался на глаза отцу, тот ждал непутевого сына в коридоре, заранее приготовив ремень. Через полчаса Никита, глотая слезы, осторожно промокал синие полосы на ягодицах, думая, как он будет объяснять их появление Мишеньке. Винить за произошедшее Невзорова ему даже не пришло в голову. Хорошо еще, что выступать ему только послезавтра, за это время он надеялся немного уменьшить опухоль от порки, тем более что он всегда держал запас мази для таких случаев. Ночью Ник долго пытался улечься, стараясь, чтобы меньше болело. И забылся только под утро.

 Проснулся Никита около десяти утра, спал бы еще, но позвонил Димка, вернувшийся после короткого отпуска к родителям – они жили в небольшом городке в ста километрах, и пригласил встретиться и посидеть где-нибудь.

 - Оленьку позовем! – кричал в ухо сонному парню друг. – Сходим на пляж, искупаемся!

 - Нет! – Никита, испугавшись, что синяки от ремня увидит кто-то еще, замотал головой, будто собеседник его увидит. – Давай просто посидим.

 - Ник… - осторожно начал друг, хорошо знавший методы воспитания Николая Васильевича, - он, что… опять?

 - Дим…

 - Почему ты это позволяешь? Ты же взрослый человек!

 - Дим, он мой отец, понимаешь? Он… ну так положено. Я провинился, он меня наказал.

 - Как? Избив? И это не в первый раз. Ты уже забыл тот случай, когда отлеживался две недели после такого «воспитания»?

 - Не надо, пожалуйста… - устало проговорил Никита. – Оставь…

 - Прости, но ты дурак, Ник. Так, встречаемся на центральной площади в три. И попробуй только не придти. Убью с особой жестокостью!

 Никита отключил телефон и откинулся на подушку. В квартире было тихо, только где-то назойливо капала вода. Парень встал, спустил трусы и стал вертеться, пытаясь посмотреть, что у него сзади. Вид мало обнадеживал: полосы потемнели и болели. Опухоль, однако, немного спала, и если двигаться медленно, никто и не заметит. Ник прошел на кухню, радуясь, что вчера успел поужинать вне дома, а то спать бы ему голодным. Завтрака ожидаемо не наблюдалось. Зато в холодильнике нашлись слегка помятые помидоры, остатки подсохшего сыра и яйца – полное ведерко. Видимо вчера приходила соседка, чей муж работал на птицефабрике и время от времени выписывал там коробку яиц по себестоимости, а потом продавал чуть дороже по соседям. Те охотно раскупали их, потому, что даже так получалось дешевле, чем в магазине. Вообще время от времени у них появлялись продукты не из магазина, например у знакомой Татьяны, зять работал охранником на мясо-колбасном комбинате, и бывало, привозил коробку-другую колбасы, тайком вынесенной из цеха. И последним подарком оказалось молоко, плескавшееся на донышке. Негромко мурлыча песенку, Никита поджарил помидор, выбрав побольше, взбил с молоком пару яиц и вскоре уже выкладывал на тарелку пышный омлет. Он уже почти закончил завтрак, когда на кухню выползла растрепанная Лариса. Ник отвел глаза от крепких ягодиц, вываливающихся из трусиков, и недовольно проговорил:

 - Ларка, ну ты бы хоть халат надела, что ли. Трясешь тут телесами.

 - Не нравится – не смотри, - огрызнулась сестра, заглядывая под крышку. – А где яишня?

 - Какая? – Ник аккуратно подобрал остатки омлета.

 - Эта, – ткнула пальцем в его тарелку Лариса.

 - Нет больше. Я приготовил только себе, хочешь сама поджаришь, не маленькая.

 - Еще чего! Сделай мне яишню!

 - Не буду, тебе уже почти шестнадцать, пора научиться самой. А то вон титьки-то отрастила, а ума как не было, так и нет.

 - Ах ты, урод! Я маме пожалуюсь!

 Никита вымыл тарелку и сковородку, убрал со стола, совершенно не обращая внимания на крики Ларисы, и спокойно удалился. До капризов неумехи сестры ему не было никакого дела. Психанувшая Ларка со всей дури хлопнула дверкой холодильника и уронила на пол стеклянную вазу, гордость Татьяны, которую та, то ли купила в незапамятные времена, то ли получила в подарок. Печальный звон ознаменовал кончину уродливого раритета времен процветающего социализма.

 - Ну, все, братец… - зловеще проговорила Ларка, демонстрируя осколки, - тебе конец.

 - А я причем? – искренне удивился Никита.

 - А это ты виноват. Приготовил бы мне пожрать, и не разбила бы я вазу.

 Странная логика сестры настолько удивила Никиту, что он только и смог, что покрутить пальцем у виска. И окончательно поняв, что дома ему покоя не дождаться, Никита ушел скоротать время в парк. До трех часов была еще уйма времени, можно было вдоволь нагуляться по дорожкам. На этот раз, парня зачем-то занесло к конному двору. И там он остался надолго, любуясь сильными животными.

 - Класс, правда? – рядом ниоткуда возник Вовчик.

 - Ага, здорово. А ты тут что делаешь?

 - Я к Светке шел. А тут смотрю, Грома вывели, - пояснил подросток. – Он клевый, да?

 - Да, - согласился Ник, любуясь вороным жеребцом.

 - А хочешь, мы ему сахару дадим?

 - А у тебя есть? – заинтересовался Ник.

 - Конечно,- снисходительно ответил Вовчик и достал из кармана несколько липких, покрытых шелухой и крошками кусочков.

 - Какой-то он у тебя грязный, - с сомнением протянул Никита.

 - Не хочешь, не бери, - обиделся подросток и, перемахнув через ограждение, направился к коню.

 Всадник, придержал Грома, видимо зная, зачем идет Вовчик. Ник поколебался и неуклюже последовал следом за ним, стараясь не сильно морщиться после вчерашней порки, взял у Вовчика пару кусков протянул их на ладони коню. Бархатные теплые губы мазнули по коже, подбирая угощение. Жеребец фыркнул и, переступив с ноги на ногу, вдруг положил свою голову Никите на плечо. Парень замер, не веря своему счастью, и поймал полный зависти взгляд Вовчика.

 - Эх, а мне так не делал, - прошептал подросток.

 - А ты бы хотел? – спросил наездник.

 - Да!

 - Приходи завтра к восьми. Если понравится, то сможешь остаться.

 - Здорово… спасибо! Я приду, честно!

 Никита смотрел вслед довольному мальчишке, умчавшемуся рассказывать о своей удаче подружке, и глянул на часы. Оказывается времени уже много: пора было иди на Центральную площадь, где его, скорее всего, уже ждал нетерпеливый Димка.


 ________________________

 *Фредерик Эжен Буден (Eug;ne Boudin) 1824-1898
 Французский художник, предшественник импрессионистов, учитель Моне.
 Анри Руссо. (Таможенник). Henri Julien F;lix Rousseau. 1844-1910
 Французский художник, самобытный представитель наивного искусства.
 Клод Моне (Claude Monet) 1840-1926
 Один из основателей и ведущих художников периода импрессионизма.

 **фажита - говядина по-мексикански; гуакомоле – салат из авокадо с перцем чили, помидорами, луком и листьями сельдерея; "Кесадилья" в переводе - "сырная тортилья", то есть лепешка с любой начинкой, обязательно дополненная сыром и свернутая пополам.


глава 9

 Димка и в самом деле уже слонялся возле фонтана. Вездесущие ребятишки, несмотря на все запреты, вовсю бултыхались в воде, вереща на всю площадь. Празднично гремели колокола на главном соборе города, кажется, был третий Спас, но Никита плохо разбирался в этом, так что мог и ошибаться. На памятнике какому-то святому сидели голуби – как не гоняли народ, а всегда находились желающие покормить «бедных птичек». Облитый птичьим дерьмом, святой выглядел жалко и вызывал желание его помыть. На самом дорогом и роскошном ресторане города висели связки шаров, покачивались два огромных надувных сердца, заключенных, как в оправу, в сплетенные обручальные кольца, свисали гирлянды искусственных цветов. За полупрозрачными занавесями виднелись снующие официанты, накрывающие столы.

 - Привет! – Никита ткнул кулаком в плечо друга. – Как съездил?

 - Нормально, Катька в лицей поступила, на повара. Мать поменяла работу – теперь будет работать в киоске.

 - Здорово! Все не на улице стоять! И так там все здоровье оставила.

 - Ага, - поскучнел Димка, вспомнив, какой замерзшей приходила мать после целого дня на морозе. – Давай, рассказывай, в честь чего тебя опять отец избил.

 - Да сам виноват. Засиделся в кафе с Невзоровым и проворонил время.

 - Постой, с каким Невзоровым? Это тот, у кого мы на корпоративе танцевали?

 - Тот, - не стал отрицать Никита.

 - Ник, колись, ты как с ним в кафе-то оказался?

 - Да как… он меня на выставку позвал, на французских импрессионистов. А потом в «Мехико». Прикинь, там зал есть, для избранных. Там так здорово, и совсем по-другому, официанты и меню.

 - Да бог с ним, с залом. Зачем, ты ему нужен?

 - Зачем? – растерялся Ник, - Не знаю. Мы просто по галерее ходили. Он умный вообще, мне понравилось, как он рассказывал про свои любимые картины. А потом Денис Юрьевич меня в кафе пригласил, мы там еще про театр говорили, о музыке и танцах…

 Димка, знавшей о безнадежной и глупой, по его мнению, любви к Сомову, только покачал головой. Вот не верил он в доброту богатого дядюшки, поиграет с Никитой и бросит. А другу и так плохо, Мишка-то его ни в грош не ставит.

 - Ладно, как знаешь. О! А вон и Оленька!

 Никита оглянулся – действительно девушка уже спешила к ним от остановки. Невысокую стройную девушку с большими лучистыми глазами и сияющей улыбкой любили все - и студенты, и преподаватели, и зрители. Она всегда была приветливой и доброжелательной, но близко к себе не подпускала, а друзьями считала только Димку с Никитой.

 - Привет, мальчики! – Ольга чмокнула обоих в щечку – такой обязательный ритуал при встрече, и продолжила. - Куда пойдем?

 - Давайте посидим где-нибудь? - предложил Димка.

 - Не насиделся еще? Я предлагаю прогулку на речном трамвайчике. Кто – за?

 - Ой, точно! Давайте прокатимся, давно не были! – поддержала Никиту Оленька.

 - Пошли, - неожиданно быстро согласился Димка.

 Никита переглянулся с подругой – такое было в новинку, обычно Димка долго ноет, что его укачивает, что там дует и вообще что хорошего в однообразных пейзажах вдоль берега. Ничего из выше перечисленного, не соответствовало действительности – переносил он прогулку хорошо, а маршрут был специально проложен по самым живописным местам. Димка состроил ехидную мордочку и поинтересовался:

 - Ну? Что стоим, кого ждем? Мы едем или нет? – и, подхватив друзей под руки, направился вниз по улице, к причалу.

 И ни Оленька, ни Никита не заметили за всеми этими маневрами, что в этот момент с крыльца собора спускался нарядно одетый Сомов под руку с девушкой в белом платье невесты. А за ними, под праздничный перезвон колоколов, уже толпой валили гости. Димка даже представить реакцию друга не смог, а потому счел за лучшее просто увести его оттуда, а уже потом, осторожно попытаться сказать, что ненаглядный Мишенька сегодня женился.

 Трамвайчик уже стоял у пристани, собирая дачников с тележками, мам с детьми и просто желающих прокатиться. Эти прогулки у жителей города были очень популярны: билет стоил недорого, отправлялся он каждые полчаса, а взяв билет не только туда, но обратно, вернуться можно было любым другим рейсом. Ребята устроились на верхней палубе, на самом носу. Оленьку посадили посередине, и Димка сразу завертел головой, высматривая, есть ли где-нибудь поблизости тележка с мороженым.

 - Ребят, я сбегаю, куплю пару нам на дорожку? – он быстро обнаружил искомое и ткнул туда пальцем.

 - Ага, купи еще попкорна и газировки, - запасливая Оленька достала из сумочки пакет, - Мы, что зря обратный билет покупали?

 Димка сорвался с места и помчался за покупками. Девушка проводила его взглядом и негромко спросила:

 - Отец опять?..

 Ник только рукой махнул. Говорить о своих проблемах он не хотел, и просто отвернулся в сторону, глядя на серебристую гладь реки.

 - Фух… - плюхнулся на свое место Димка, передавая мороженое Нику и Оленьке. Пакет с остальными покупками он поставил рядом. – Еле успел!

 И в самом деле, запрыгнул он на трамвайчик в последний момент, когда матрос уже подбирал швартовы.

 - Где выйдем? У Ореховки или Петухово?

 - Лучше у Ореховки, - предложил Никита, - там есть, где посидеть. А в Петухово даже приличного пляжа не найти.

 - А зачем тебе пляж? Тем более приличный? – ехидно спросил Димка. – Ты все равно на берегу просидишь.

 - Зато вы искупаетесь… - парировал Никита.

 - Ладно, выходим у Ореховки, - подвела итог Оленька. – Тем более, что там яблоки хорошие продают, я бабуле обещала купить, как увижу.

 Трамвайчик плавно двигался по воде, Никита лениво скользил взглядом по берегу, не слушая привычную перепалку друзей. Вдоль берега к Воротам влюбленных шла пестрая свадебная процессия. Очередные молодожены собирались повесить на кованой решетке замочек, в знак нерушимости своих брачных уз. Ник не понимал этого странного обычая, но это в последнее время стало модным, вот и тащили молодые кто маленькие, а кто и огромные, чуть ли не амбарные замки. Что-то в фигуре жениха показалось вдруг знакомым, но они уже ушли далеко, а свадьбу еще и закрыли кусты, и Ник не понял, что его задело. Он обернулся, стараясь посмотреть, кто это был и не заметил, с какой тревогой смотрел на него Димка. Зато это увидела Оленька и решила, как можно быстрее расспросить друга, что вообще происходит.

 - Что ты там такое увидел? – небрежно спросила она.

 - Ничего… просто показалось.

 - Когда кажется - креститься нужно, - наставительно заметил Димка.

 - И что тебе показалось? - продолжала настырно выспрашивать девушка.

 - Да так, ерунда. Говорю же – показалось. Ты лучше расскажи, как съездила?

 Этим летом родители подарили Оленьке поездку в Египет, и теперь ребята ждали от нее впечатлений. Довольная девушка тут же вывалила на них целую кучу разных сведений. Она взахлеб рассказывала, как потрясли ее пирамиды, как здорово было плавать с аквалангом и какая там жара.

 - Представляете, они на самом деле огромные! А вершины у них блестят на солнце. Гид говорил, что раньше они были облицованы плитами. Вот, наверное, красиво было. А еще там такие наглые аборигены. Лезут к туристам и выпрашивают подарки. Не все, конечно. Обычно так дети делают. Нас сразу предупредили – ничего им не давать. Для них все европейцы богачи, а таких нужно заставлять делиться.

 - А, правда, что там крокодилы по берегу бегают? – спросил Димка.

 - Я не видела, - огорченная таким фактом ответила Оленька, - зато верблюдов там море.

 - Нуууу верблюды… они не кусаются.

 - Еще как кусаются! – засмеялась Оленька. – Приехали. Или все-таки в Петухово поедем?

 - Нет, уж пошли на берег.


 ***

 Алексей смотрел на бумаги и думал, сейчас сообщить о своих выводах Денису или сначала уточнить информацию. Время еще терпело, правда, только-только. Но все-таки хотелось, получить полные сведения. Плохо было то, что косвенно во всем этом был замешан Семен Хромов, более известный как Хан. Криминальный авторитет, по слухам местный «смотрящий», которому подчинялись все банды и бандочки города. Иметь такого врагом, значило подписать себе смертный приговор, не раз было, что бизнесмены, перешедшие ему дорогу, бесследно исчезали. И если он был действительно заинтересован в том, чтобы Денис продал свое дело, то можно было уже сейчас паковать вещи. Но некоторые, почти незаметные нестыковки косвенно намекали на то, что громкое имя Хана просто используют. И тогда у Дениса, а значит, и у него был шанс. Если удастся доказать, что Хромова подставляют, чтобы свалить их, то они вместо врага получат такого мощного союзника, что им не страшны будут все кланы города.

 Имя Семена Хромова всплыло случайно, когда Юрский проверял одну из фирм, поставлявших специальное оборудование. Каким образом Хан оказался связанным с ней, было неясно, но прежде чем идти к нему, следовало не только все взвесить, но и собрать все доказательства.

 И Алексей решительно поднял трубку телефона, чтобы позвонить старому другу, у которого было свое небольшое детективное агентство. Мало кто знал, что кроме слежки за неверными супругами и выделением телохранителей, оно занималось и серьезными делами.

 ***

 Ребята вернулись уже вечером, когда уже стало прохладно, и оставаться у воды было неуютно. Димка сразу ушел – общежитие еще не работало, и его на пару дней пустил пожить сокурсник, у которого родители все лето жили на даче. Вот только жил он далеко, и добираться туда приходилось чуть не полтора часа. А Никита с Оленькой пошли вдоль центральной улицы, по-прежнему носившей имя Ленина. Широкая и красивая, она по праву считалась лучшей для прогулок, и потому народу на ней было много. Ярко освещались нарядные витрины, зазывая денежных покупателей – аренда здесь была немаленькая, а соответственно и цены в магазинах были им под стать. Впереди показался «Империал» - самый дорогой и престижный ресторан города. Оттуда слышалась приглушенная стеклопакетами музыка, виднелись нарядные гости, уже хмельные и веселые. Ребятишки уже успели проколоть несколько воздушных шариков, украшавших фасад, и сердца из-за этого были слегка кривыми. Припаркованные вдоль улицы дорогие машины прямо говорили, что свадьба, которую там сейчас играют очень богатая.

 Двери ресторана распахнулись, выпуская грохот музыки, и на крыльце остановился, покачиваясь, жених. Пиджак расстегнут, галстук сбился на бок. Мужчина вытащил сигареты и жадно затянулся, выпуская в сереющее небо, струю дыма.

 - Миша… - остановился на ходу Ник, разом побелев.

 - Эй, ты чего? – Оленька проследила его взгляд и все поняла. – Пойдем отсюда. Ник, пойдем!

 Но парень, не слыша ее, двинулся к любимому. Сейчас все было сосредоточено в том, что его Мишенька стоит нарядный на крыльце ресторана. Ник только сумасшедшее надеялся, что Сомов просто свидетель, что это не его свадьба. Напрасно: следом за ним на крыльце появилась невеста. Капризно надув губки она протянула:

 - Майкл, дорогой, пойдем… там гости ждут.

 - Иди, - отмахнулся Сомов. – Докурю и буду.

 Девушка фыркнула, махнула подолом и скрылась за дверью ресторана.

 - Миш…

 Сомов обернулся, и только сейчас заметил Никиту. Быстро глянул по сторонам, не видит ли кто их и зашипел:

 - Чего тебе нужно?

 - Ты женился? Это твоя свадьба, да? – прошептал Ник, глядя на него больными глазами.

 -Ну, я. А что? Чего тебе от меня нужно?

 - А как же мы?

 - Какие - мы? Ты, что – сдурел? Нет никаких - мы, и никогда не было. Вали давай отсюда.

 - Как же так? Как же… так… - шептал Ник, когда подскочившая Оленька уводила его оттуда.

 Сомов сплюнул, жалея, что тот увидел его свадьбу – оставить для себя доступного и готового на все мальчика не получилось.

 - Жаль… - протянул он, - пропала задница.

 И никто не заметил, что за это сценой внимательно наблюдал Артур. Наблюдал и делал выводы. И очень верные выводы.

 - О, как, - проговорил он – а братец-то у меня пидорок. Вот отчим-то обрадуется!


глава 10

 Юрский специально попросил Дениса остаться после работы, когда все сотрудники уже разошлись и в офисе оставалась только охрана. И выложил перед ним на стол кипу документов.

 - И что это? – поинтересовался Невзоров, без энтузиазма разглядывающий папки - на некоторых даже тесемки завязывались с трудом.

 - А это, друг мой хороший, твой предварительный приговор. Если мы не сумеем разрулить ситуацию сейчас, то он станет окончательным.

 Денис вопросительно посмотрел на друга и приготовился слушать. Вряд ли тот пришел только рассказать о проблеме, скорее всего у него есть и ее решение.

 - Итак, год и два месяца назад ты подписал договор о ремонте бывшего детского сада, переданного по распоряжению мэра города реабилитационному центру для детей и подростков с ограниченными возможностями. С установкой всяких примочек обеспечивающих доступность для любой категории инвалидов.

 - Ну, помню, - кивнул Денис.

 С тем зданием они намучались так, что до сих пор бывало, икалось. Детский сад, построенный в середине прошлого века, в те времена, когда в СССР еще не было инвалидов, а те, что были, сидели по домам, абсолютно не был приспособлен для перестройки. Заказчики требовали обеспечить доступ детям на колясках на второй этаж, и Денису с командой пришлось изрядно поломать голову, как это обеспечить. Год назад они нашли выход из положения, установив подъемники. Но сейчас он поступил бы по-другому: потребовал выделить ему кладовую, где уборщица хранила свои ведра, тряпки и прочие орудия труда, и оборудовал бы там лифт. Но заказчики, очень старательно считавшие государственные деньги, причем так, чтобы, как можно больше прилипло к их руками,и как можно меньше было передано «Пигмалиону», уперлись, требуя решить вопрос подешевле. Вот и пришлось ограничиться сомнительным подъемником. К тому же им предложили, и очень настойчиво, воспользоваться одной фирмой, оказывающей услуги по доставке и установке медицинского оборудования. И как бы ни хотел Денис найти альтернативу, других желающих предоставить требуемое не нашлось. Немного успокаивал тот факт, что та фирма работала под прикрытием Хана, но все равно, Невзорову они не понравились. Чувствовалось что-то такое, отдающее гнильцой. А своей чуйке Невзоров привык доверять. Оборудование было закуплено, установлено и, кажется, уже эксплуатировалось. По крайней мере, несколько месяцев назад было торжественное открытие реабилитационного центра.

 - Дело в том, что эти подъемники на самом деле должны быть вот такими, в соответствии с ГОСТ Р 51630.

 - Да, - кивнул Денис, очень хорошо помнивший, сколько специальной литературы, сводов и правил тогда пришлось перелопатить. – Они соответствовали этому самому ГОСТу.

 - А вот и нет. По документам все было в ажуре. Но на деле…

 - И что там не так?

 - Всё, - Алесей положил перед другом заключения экспертов, описания и фотографии. - К тому же фирма, устанавливающая подъемники нарушила ряд правил, и все это не рухнуло пока по одной простой причине – слишком мало детей воспользовались всем этим сооружением. И все эти ребятишки были маленького веса. Стоит попытаться поднять несколько раз крупного подростка и все, конец котенку, то есть тебе. Если упадет и пострадает хоть один больной ребенок на тебя тут же напустят свору журналюг, и ты вместо того, чтобы работать, вынужден будешь объяснять всем, что ты не виновен в произошедшем. Именно ты, потому что той фирмы уже давно нет.

 - У меня встречный вопрос. Даже два. Первый, как это все исправить, и быстро. И второй – какое ко всему этому имеет отношение Хромов.

 - По первому вопросу решай сам, тут я тебе не помощник. А вот по второму… я пригласил Хана встретиться и поужинать сегодня в «Акэне».

 Все в городе знали о любви Хромова к восточной кухне в целом и к шашлыкам в частности, и потому выбору места рандеву Денис не удивился. Жаль было только, что он не увидит сегодня танцев своего эльфенка, но это дело было важнее.


 ***

 - Слушаю тебя, - тяжело обронил Хан, закончив с нежным шашлыком.

 Они уже успели немного выпить красного вина, сытно поужинать, и теперь уже можно было начать разговор. За небольшим столиком кроме Дениса и Хромова никого не было. Охрана расположилась чуть поодаль, бдительно следя друг за другом. На сцене тонко пищала Алина, демонстрируя новую силиконовую грудь, чуть прикрытую ярко красным платьем. Негромко звучала музыка, тихо сновали незаметные официанты.

 - Вот, - Денис положил перед ним заключение экспертов.

 Хромов бросил короткий взгляд на бумаги и снова уставился на Невзорова.

 - Извини, - повинился Денис, вспомнивший о «трех классах и коридоре» Хана, и добавил, пытаясь исправить оплошность, - я сам не очень понимаю, что там написано. Если в двух словах, то, как мне объяснили, фирма, которую ты крышевал, поставила очень некачественное оборудование в центре, где проходят реабилитацию дети с инвалидностью.

 Хан перестал гневно сопеть, объяснение Дениса, с признанием собственной некомпетентности в этом вопросе слегка успокоило мужчину. Он не был тупым или ограниченным, даже малообразованным его, в полной мере, назвать было нельзя: природная сообразительность и собственный опыт помогали Хромову находить выход из многих ситуаций. Иногда он умудрялся, исходя из того, что раньше называли «мужицкой сметкой» разруливать, казалось бы, безнадежные ситуации. Но в тех случаях, когда нужно было решать вопросы, связанные с технической документацией, Хан терялся. И очень хорошо запоминал тех, кто поставил его в неловкое положение. Зато, если ему ненавязчиво и без ущерба гордости помогали понять проблему, то этого человека он начинал уважать, и отношение к нему было соответствующим.

 - Как выяснил начальник моей службы безопасности, эта фирма принадлежала одному человеку, связанному родством с кланом Сомовых. Но почему-то владелец пошел к тебе за покровительством, а не к влиятельному родственнику. В то время государство начало выделять деньги на программу обеспечение доступности для инвалидов, и на этом деле можно было неплохо заработать. Вот и была создана фирма «Био-мед».

 То, что сейчас рассказал ему Невзоров, очень не понравилось криминальному авторитету. И этому было две причины. Первая сугубо объективная – давно, при встрече у мэра города Семена Хромова познакомили с самыми влиятельными официальными людьми. В их числе был и Сомов, и Хан навсегда запомнил брезгливо-презрительное выражение его лица. А уж демонстративный отказ пожать ему руку, тем более не забыл. Более того, время от времени Хану переходил дорогу кто-нибудь из клана, частенько уводя из-под носа солидные суммы денег. До сих пор у Хромова не было возможности расквитаться с обидевшим его человеком – слишком сильная и крепкая у того было поддержка, приходилось работать незаметно, нанося небольшие удары по делам клана. Но с тех пор времена немного изменились, клан медленно и верно сдавал свои позиции – недаром был заключен скоропалительный брак между Михаилом Сомовым и дочерью Нефтяного Короля, владеющего всеми заправками в области. За прошедшие несколько лет Хан понемногу, исподволь подтачивал могущество клана, собирая под свою руку других недовольных их всевластием. И сейчас Хромов почувствовал возможность, если не уничтожить Сомовых, то крепко пошатнуть их влияние.

 Была еще одна причина для этого, о которой вообще никто не знал – племянник Хана родился с серьезными нарушениями здоровья, и для Семена наказать за конкретно этот случай было уже сугубо личным вопросом. При мысли, что при поломке подъемника мог пострадать маленький Витюша, у Хана начинали трястись руки, и появлялось желание кого-нибудь убить.

 - Понял, - буркнул Семен, щелкнул пальцами, подзывая одного из своих, и ткнул тому в листы, - Найди кого-нибудь. Пусть все проверят. Найдут этого фирмача и ко мне. Поговорить надо.

 - Есть, шеф, – кивнул шкафоподобный охранник и испарился вместе с доказательствами.

 - Теперь, зачем это тебе? – спросил у Дениса Хан.

 - По двум причинам, - спокойно ответил Невзоров. – Первая, я на самом деле не хочу, чтобы пострадали дети. И второе… некоторое время назад, пришел ко мне некто Кротов и предложил продать ему фирму.

 - Зачем?

 - Не знаю, - пожал плечами Денис, - но он был очень убедителен в своей… просьбе. Более того, в последнее время из «Пигмалиона» стали утекать разные суммы, где больше, где меньше. Но в целом уже набежало немало. На первый взгляд все законно: платежные поручения на реально существующие фирмы, но если присмотреться, все они созданы незадолго до получения денег и закрыты почти сразу после.

 - Ясно. Помогу.

 Денис незаметно перевел дыхание. Теперь, когда у него есть такой мощный союзник, можно немного расслабиться.

 - Ты мне только вот что скажи… - набычился Хан, - слышал я, что ты по мальчикам ходок.

 Невзоров подобрался, готовясь к самому худшему, действительно, как может относиться к геям тот, кто много и неоднократно сидел, особенно учитывая тюремные нравы. Но лгать в лицо теневому хозяину города было нельзя, и Денис коротко ответил:

 - Да.

 Хромов только кивнул и продолжал смотреть на Алину, сменившую наряд и сейчас томно покачивающую бедрами в обтягивающем платье с блестками.

 - И что? – осторожно спросил Денис.

 - Что? А… ну ты же не подстилка.

 - То есть вам все равно, что я предпочитаю мальчиков?

 - Да. Пока ты имеешь их, а не они тебя.

 - Интересно, а как вы собираетесь это проверять? – вырвалось у Дениса.

 - Пока возле тебя нет пидовки, ты - мужик, - спокойно ответил Хан.

 - Значит… выполнять капризы женщин – это нормально? – спросил, буквально убитый странной логикой Хана, Денис.

 - Бабы, они такие и должны быть, просить подарки, цацки там, тряпки. Если это просит мужик, а ты ему их разрешаешь, то тогда… сам понимаешь. Я с пидорами дело не имел, и дальше иметь не буду. Все, бывай.

 Денис только головой покачал, удивляясь странному завершению разговора. И радовался, что больше нет возле него такой вот «пидовки».


 ***

 Артур шел домой по темной улице, раздумывая об увиденной сцене. Мысль о том, что Никита пидор вызывала у него законное омерзение.

 - А я с ним за одним столом сидел, на один горшок срал, из одной посуды жрал… сука, - бормотал уже изрядно пьяный Артур. – Вот навязала мне мать братца. Тьфу.

 Сейчас ему казалось, что уж он-то всегда знал это, вот просто уверен был, что Никита из «тех», вон и танцами занимается, не зря все это. Артур остановился, жадно выхлебал остатки пива, громко рыгнул и двинулся дальше.

 Центральная улица осталась позади, и парень свернул в переулок, ведущий к парку. Здесь не было столько фонарей, и освещены были только куски дороги. Возле каждого столба, в неясном потоке света, стояли женщины в яркой раскраске. Короткие юбки, блузки со смелым вырезом, привлекающие самцов позы. Не оставляло сомнений, для чего они здесь стояли и чем промышляли. Артур подмигнул разбитной бабенке, подумал, стоит ли ее снять ненадолго и вдруг увидел паренька. Накрашенные губы, подведенные глаза, узкие брючки и обтягивающая футболка так же красноречиво говорила о его профессии. В затуманенном алкоголем мозгу вяло заворочались мысли, на чем, вернее на ком, можно заработать. Он представил, что будет сдавать всем желающим Никиту, получать за это деньги и ничего не делать. Оставалось только припугнуть пидорка и заставить его работать на Артура.

 Парень решительно повернулся и направился к дому. По пути он зашел к Люське- Самогонщице и взял у нее пару бутылок мутной жидкости.

 Никита оказался дома, лежал в кровати и делал вид, что спит. Убедившись, что мать на работе, Лариса где-то шляется, воспользовавшись ее отсутствием, а полупьяный отчим смолит на балконе, Артур сразу прошел к навязанному братцу. Сдернул его с кровати рывком и, прижав к шее нож, прошипел:

 - Слушай сюда, пидор. Будешь теперь делать, что я скажу. С завтрашнего дня будешь давать кому надо. Ясно?

 - Ты сдурел, что ли? – от неожиданности Ник даже не испугался.

 - Я все о тебе знаю. Понял? Будешь делать, что говорят. А не то, расскажу бате, он с тебя шкуру с живого спустит.

 Артур оттолкнул Никиту и вышел.

 Странным образом появление и угрозы брата встряхнули Никиту, вырвав его из состояния горя, в котором он провел весь вечер. Разумеется, парень не думал, что у его любви будет «долго и счастливо», но разве он не заслуживал того, чтобы Мишень… Сомов сказал о своей свадьбе лично? И его полные злости слова, ясно показавшие настоящее отношение к нему, Никите, окончательно доказали, что этот объект не заслуживал любви. Вот только она-то никуда не делась, и при воспоминании о красивом лице Мишеньки у Никиты все еще сладко ныло сердце. Позови Сомов сейчас Ника, скажи ему пару ласковых слов, и парень пойдет за ним, куда скажут. Но в полной мере осознать всю глубину своего горя, Никита не успел. Появление Артура, слова о том, что его тайна раскрыта, и дикое заявление, что с завтрашнего дня Ник становится его личной шлюхой, выдернули из начинающейся депрессии и заставили действовать.

 Лихорадочно подскочив, и не обращая внимания на боль в ударенном локте, Ник выглянул в коридор и прислушался. Из кухни доносилось бормотание Артура, которому отвечал что-то отец. Звякнуло стекло, забулькала жидкость, потянуло густым сивушным запахом, и Ник нырнул обратно в свою комнатку.

 Под кроватью стояла большая сумка, с которой он ездил на соревнования по танцам, и, прислушиваясь к звукам из кухни, Ник стал торопливо укладывать туда свои вещи, впервые радуясь, что их совсем немного.

 Щелкнул чуть слышно замок, и парень стал спускаться по лестнице, на всякий случай, игнорируя лифт. И вскоре уже шагал по улице удаляясь от привычной ему жизни.

глава 11

 Нина Андреевна, бабушка Оленьки, у которой вот уже третий день жил Никита, ойкнула, чуть не уронив тяжелую сковородку. Парень поднялся, забрал у нее посуду, поставил на стол, достал хлеб и стал его аккуратно нарезать на тонкие ломтики. И все это не говоря ни слова. Он вообще за эти дни едва ли десяток фраз произнес. Шок от происходящего, когда весь мир обрушился за один вечер, пришел к Никите поздно ночью, когда Нина Андреевна, постелив ему на раскладушке, ушла в спальню. На фоне того, что Артур готов был продавать пусть не родного, но все же брата, предательство любимого отошло на второй план. К тому же по здравому размышлению, Ник готов был оправдать Сомова, ведь с ним-то, с парнем - семьи не создать. И теперь наивно надеялся, что тот одумается и позовет Никиту обратно. И снова будет брать все то, что так щедро готов был отдавать парень любимому. Вот и ждал звонка, который день, дергаясь на каждый сигнал телефона.

 Нина Андреевна, сурово поджимая губки, в первый же вечер задала вопрос о том, какие отношения связывают Никиту и ее внучку. И получив отстраненный ответ парня, что они друзья по жизни, партнеры по танцам и одногруппники, иррационально обиделась и спросила, почему тот не ухаживает за такой красивой девушкой? Ник все тем же ровным голосом, просто сказал, что его интересуют только парни, и никаких отношений с Оленькой, кроме дружеских, у него быть не может.

 Девушка, услышав такое, только ахнула, ожидая, что суровая бабушка мигом выставит «извращенца» вон, и что тогда будет делать Никита - неясно, идти-то ему совсем некуда. Однако Нина Андреевна просто осмотрела с ног до головы Никиту, явно что-то решая про себя. Потом все так же поджимая губки, проговорила, что такой ответ ее устраивает полностью, и что Ник может оставаться тут, пока не решится вопрос с общежитием.

 - Не решится, - со вздохом ответил Никита, даже не осознав, что он только что признался совершенно чужому человеку в своей ориентации, и абсолютно не понявший реакцию Нины Андреевны.

 Оленька выдохнула и потащила друга показывать ему место за ширмой, где всегда ночевали гости. Бабушка использовала много старинных вещей, бережно передававшихся из поколения в поколение, была среди них и настоящая китайская ширма, расписанная драконами и пагодами. За ней, в углу гостиной, обычно ставили раскладушку, чтобы спящих не беспокоили хозяева, сновавшие по своим делам через проходную комнату.

 Оставшееся время до начала занятий пролетели незаметно, сливаясь в один тягучий длинный день, наполненный обыденными делами. Впервые Ник проводил столько времени с людьми в домашней обстановке, Оленька занималась приведением гардероба в порядок, проверяя, что из вещей пойдет для посещения колледжа, а что уже пора переводить в ранг повседневных. Нина Андреевна, внезапно понявшая, что у нее ниоткуда появились безотказные мужские руки, нещадно их эксплуатировала, и Ник переделал за это время кучу дел, начиная от закрепления шпингалета на балконной двери и заканчивая помощью на даче. Странно спокойная обстановка постепенно подействовала на Никиту и к первому сентября, он почти смирился со своим новым непонятным положением. На фоне появившихся сложностей с денежным обеспечением, работа, пусть и временная оказалась настоящим благом. А пока разрешившиеся проблемы с проживанием, внушали некоторую надежду, что все еще может закончиться хорошо.

 - Никита! – окликнула из кухни Нина Андреевна. – Ты можешь погулять с Барсиком?

 Этим кошачьим именем звали средних размеров лохматую собаку неопределенной породы. Видимо ее предки умудрились собрать немало разных генов, среди которых львиная доля приходилась на колли. В результате получилось на редкость уродливое существо с добрейшим характером, готовое облизать всех и каждого, но при этом очень рьяно защищавшее своих хозяев от посягательств других собак и людей.

 - Я схожу с ним, - спокойно ответил Ник, глядя, как быстро отреагировал Барсик на волшебное слово «гулять».

 Черно-белое лохматое чудовище уже сидело у его ног с поводком в зубах и изо всех сил било по полу и стенам хвостом.

 - Пошли, собака страшная, - улыбнулся парень, надевая на пса ошейник.

 Прогулка заключалась в энергичном беге по пересеченной местности вслед за тянущим вперед Барсиком. Время от времени тот останавливался, задирал лапу, взрыкивал, пару раз мазанув задними лапами, и несся дальше. Выделенное для собачников небольшое пространство парка, было специально огорожено сеткой и разделено на пару частей, иногда хозяева отпускали своих питомцев поиграть вместе, а бывало, особенно агрессивных, изолировали от остальных.

 Никита подошел к площадке и отпустил Барсика с поводка. Счастливый пес понесся, высоко вскидывая лапы. Смотреть, как он прыгает, как лохматится на ветру длинная, косматая шерсть было смешно, и Ник остановился, бездумно глядя на него. Как-то незаметно все беды оставались позади, и кто знает, что эти перемены изменят в жизни? По крайней мере, теперь не нужно отдавать львиную долю мачехе, выкраивая копейки на себя.

 - Кхм…

 Ник оглянулся и увидел Вовчика. Подросток смотрел куда-то в сторону и будто хотел что-то сказать, но не решался.

 - Привет, - по привычке сказал Никита.

 - Ага, ты… это… там Артур с твоим батей напились недавно. И… короче, Артур сказал, что ты… это…

 - Что я пидор? – скривил губы Ник.

 - Ну да… что, правда?

 - А если так?

 Вовчик помолчал. Вбитое с детства презрение к таким людям мешалось с тем, что все это теперь относилось не к каким-то там абстрактным «голубым», а к Никите, которого он знал очень давно. К тому самому, что делился с младшим приятелем нечаянно полученным от мачехи яблоком, или прятал от бегающего с топором по двору пьяного отца, или утешал, ревущего взахлеб Вовку, когда того хоронили. Это было неправильно, чувствовать что-то хорошее к пидору, а рассердиться, брезгливо сплюнуть, как сделали многие в их доме, было еще хуже. Вот и молчал подросток, глядя куда-то мимо Никиты.

 - Ты… иди, Вов. Иди, пока тебя другие не увидели. А то вовек не отмоешься. Иди…

 - Я-то пойду… а ты?

 - И я тоже. Иди, Вовка.

 Мальчишка неловко кивнул и, не прощаясь, побрел вдоль сетки. И уже когда отошел далеко, обернулся и крикнул:

 - Ты осторожнее, Ник. Тебя Артур с твоим батей ищут.

 Никита только маханул рукой. Почему-то он нисколько не удивился, что Артур не успокоится, пока не найдет. Хищник, почуявший возможность легкого заработка? Никогда.

 Рядом прыгал Барсик, поднимая лапами уже начавшие опадать листья, шелестели деревья уже кое-где тронутые желтизной, вечерний воздух был уже по-осеннему свежим. Набегавшийся пес смирно присел у ног, склоняя лохматую голову то на одну сторону, то на другую.

 - Пошли, что ли?

 Последний день августа закончился, завтра начиналась учеба последнего года. Неожиданно странное лето осталось позади.


 ***

 Денис сидел на своем уже привычном месте и ждал появления на сцене своего личного эльфенка. В последнее время, Никита стал выступать через день, уже не ограничиваясь только одним номером. Невзоров не задумывался о том, почему так случилось, радовался только, что теперь может чаще наслаждаться его искусством. Ритмичные удары музыки, под которые двигался Ник, буквально создавая новый рисунок танца, каждый раз другой, не отвлекали, а лишь придавали большей выразительности нарочито рваным движениям танцора. Затих последний звук и Ник резко поклонился, мазнув невидящим взглядом по зрителям. На сегодня это было его последнее выступление, и Никита уже было ушел со сцены, когда вдруг услышал такой знакомый и любимый голос:

 - И что ты в нем нашла? Обычный продажный танцор. Помани пачкой денег и за любым пойдет.

 Никиты закусил губу, чтобы позорно не разреветься, уж он-то никогда ни копейки у Мишень… у Сомова не попросил. Парень выскочил в коридор, надеясь, что там сейчас никого не будет и обессилено сполз по стене. Презрительные слова до сих пор звучали в ушах и Никита, закусил кулак, чтобы не завыть в голос.

 - Дурак… какой же я дурак, все ждал, что он позвонит, надеялся… вот дурак!

 Нежданно резко и сильно накатила головная боль, сдавив огненным обручем виски. Парень прижался лбом к прохладной стене, и чуть слышно простонал: в последнее время голова стала болеть все чаще. Иногда были такие приступы, что темнело в глазах. Особенно, когда случалось что-то неприятное, вроде сегодняшней встречи.

 Мимо пробежали девушки из кордебалета, прошелестели пышные яркие юбки, последняя задержалась, заглянула Нику в лицо и с неожиданной тревогой спросила:

 - Что с тобой? Тебе плохо? Может позвать кого-нибудь?

 - Нормально, - процедил Никита, стараясь не шевелить головой, почему-то было ощущение, что еще немного и его вывернет прямо на пол.

 - Точно?

 - Да…

 «Да уйди же ты!» - вяло шевельнулась мысль. Давно прошли те времена, когда его игнорировали всем актерским коллективом. Сначала дружба с Димкой, а потом и собственный легкий и незлобивый характер быстро примирили с внезапным появлением Никиты в «Электре». Теперь уже никто и не вспоминал, что он здесь на замене.

 Девушку позвал администратор – был ее выход, и Никита, обрадованный, что его больше никто ни о чем не спрашивает, побрел в туалет. Яркий свет, отраженный от белого кафеля остро резанул по глазам и Ник, зажмурился, чувствуя, как вскипают жгучие слезы.

 - Черт… как же…

 Он еле успел наклониться над унитазом, выплескивая все, что успел съесть. Хорошо еще, что в последний раз это было за обедом, и Ник медленно выпрямился, стараясь не трясти головой, она и так болела до алых всполохов в глазах.

 - Что ж так хреново-то… - спросил у мироздания Никита.

 Мироздание ожидаемо промолчало, вместо него ответил полупьяный посетитель, брезгливо процедивший что-то о нализавшихся малолетках. Нику было уже все равно, он спустил воду и выполз из кабинки на подгибающихся ногах. Мужик собиравшийся продолжить свои высказывания «вникуда», увидел серое от боли лицо парня и осекся. Никита потихоньку выбрался и медленно двинулся вдоль стены в сторону гримерки, надеясь переждать неожиданно сильный приступ на небольшом диване.

 Небольшое улучшение наступило, когда стрелка уже подходила к двенадцати. Ждать дольше было нельзя – Нина Андреевна, неожиданно принявшая парня под свою опеку наравне с внучкой, не ложилась спать, пока все ее детки не собирались дома. Ник за прошедшие два месяца уже привык к тому, что чужой дом неожиданно стал почти своим, что там его ждут и о нем беспокоятся. Он достал телефон и снова чертыхнулся – батарея печально мигнула в последний раз и экран погас.

 - Ну и ладно, тем более пора.

 Темный парк продувался насквозь холодным ветром, пронося ледяную крупу, и Ник, поплотнее закутавшись в курточку, быстро зашагал по мокрой дорожке. Сейчас он жалел, что послушал Нину Андреевну и отложил покупку новой на неделю, чтобы подкопить еще и купить хорошую. Слепящий снег забивал глаза и парень не увидел, как из боковой дорожки вышла небольшая, но крепко подогретая толпа молодежи.

 - Гля… пидорок! – протянул кто-то из них.

 - Точно?

 - Зуб даю, Артур говорил.

 - Да? Поучим? Чтобы не ходил, где нормальные люди гуляют.

 - А то!

 Первый удар Ник пропустил. Следующие тоже. Вошедшие в раж отморозки вопили, пиная ногами, куда придется. И Никита сжимался, стараясь закрывать от ударов лицо и голову, в которой каждый раз, когда его касалась чья-то нога, вспыхивали огненные звезды.

 - Мужики? Вы чего, а? Хватит! – увидев скукоженного на земле Никиту, Вовка сначала растерялся, а потом закричал, - мужики, там менты идут – ходу!

 В пьяные мозги кое-как проникла мысль о милиции и парни, переругиваясь, бросились врассыпную. Издалека ветер принес лай собаки, и к Вовке, пытающемуся поднять Никиту, выскочила лохматая псина, на конце поводка вприпрыжку бежала Оленька. Остановилась и взвизгнула от неожиданности.

 - Чего кричишь, дура? Скорую вызывай быстрее! – грубо крикнул Вовка и попытался поднять приятеля, жалея, что не хватает на это сил.

 Оленька набирала трясущимися руками номер, а потом, всхлипывая, долго объясняла, как их найти. Сыпала с неба ледяная крупа, хрипло дышал Никита, а где-то вдалеке послышалась, наконец, сирена машины скорой помощи.


глава 12

 Оленька металась между привязанным к столбику Барсиком и машиной скорой помощи, куда как раз загружали Никиту. Несмотря на то, что его пытались привести в сознание, парень пока никаким усилиям не поддавался, упорно оставаясь по ту сторону. Озабоченные его состоянием медики негромко переговаривались, выбирая, куда его отвезти – в травматологию на Высокой или в клинику на Блюхера. Дежурила сегодня травма, но что-то смущало пожилого опытного фельдшера и он, плюнув на все инструкции, решил вопрос в пользу клиники. В принципе, если его опасения не подтвердятся, максимум, что он получит – это выговор. А в противном случае, возможно, его медицинская паранойя даст парню шанс на жизнь: ведь что-то не дает парню очнуться.

 Вовка, стоял у двери и носком ботика ковырял землю, почему-то ему было стыдно. Уж он-то лучше других знал, что на месте Никиты мог оказаться любой другой парень, которому не посчастливилось попасться на глаза пьяным отморозкам. И кто его знает? В той гоп-компании вполне мог оказаться и он – Вовка как раз шел к ним, присоединиться к веселью. И если бы не узнал Никиту, то мог и попинать вместе со всеми. Впервые перед подростком встала во всей красе истина, что каждый имеет право жить, как хочет. И не их гоп-компании диктовать эти правила.

 - Слушай, - Оленька подошла к подростку, - ты его знаешь?

 - Никиту?

 - Ну да… господи, о чем это я? Ты сможешь поехать с ним в больницу?

 - Ну, могу…

 - Хотя… а как же… тебе, наверное, домой надо… что же делать?

 - Слушай, я поеду. У меня сегодня мамка в ночную, только номер свой дай. Я позвоню.

 Обрадованная Оленька быстро продиктовала несколько цифр, отвязала Барсика и, коротко переговорив с медиками, бегом побежала домой.

 - Эй, парень, ты с нами поедешь? Нам его данные понадобятся, сможешь продиктовать?

 - Ага, - шмыгнул носом Вовка и неуклюже забрался в машину.

 Где-то внутри было пусто и холодно, мальчишка съежился на неудобной скамейке, не замечая, что по щекам текут слезы. Фельдшер с сочувствием посмотрел на него и протянул сначала салфетку, а потом мензурку с вонючими каплями, велев выпить.

 Сияющую белизну приемного покоя престижной клиники в этот вечер осквернил грязный пациент в потеках засохшей крови. Чуть неодобрительно смотревшая на это безобразие дежурная медсестра, между тем быстро и профессионально выполняла свои обязанности, пока фельдшер негромко переговаривался с врачом. По случайному стечению обстоятельств мужчины оказались давними знакомыми, уважавшими друг друга за профессионализм и еще советское отношение к пациентам.

 - Так, что проверь парня, Михалыч, - закончил фельдшер и, попрощавшись, вышел.

 - Юлия Семеновна, как обработаете пациента, отправьте его не только на рентген, но на МРТ.

 - Но… - девушка искоса глянула на врача и замолчала. Среди персонала ходили жуткие слухи о свирепости к персоналу именно этого пожилого доктора, - хорошо, Дмитрий Михайлович.

 Через несколько минут каталку с Никитой, так и не пришедшего до сих пор в сознание, увозили по коридору. Юля села за стол, собираясь начать заполнять карту, и тут вспомнила, что никаких документов при парне не обнаружила. Она растеряно подняла глаза и увидела щуплого подростка, шмыгающего носом у стены.

 - Эй, ты же его знаешь? Продиктуй данные…

 Вовка охотно перечислил все, что знал, сообщив, что скоро приедут люди и привезут все документы Никиты. И действительно, уже через полчаса в приемный покой ворвалась пожилая энергичная особа в криво посаженной шляпке, кое-как намотанном шарфе и домашних тапочках.

 - Уф… девушка, вам сейчас привезли парня, избитого в парке… - начала она.

 - Да. А вы кто ему будете? – меланхолично спросила Юля, видевшая и не такое в этой клинике.

 - Я Нина Андреевна… бабушка я, - выпалила женщина, доставая трясущимися руками пакетик с документами.

 - Чья бабушка? Его?

 Нина Андреевна не слушала вопросов и тыкала паспортом и страховкой чуть не в стекло, и все повторяла:

 - Я - бабушка, что с Никитой? Девушка, вы мне скажете, что с ним?

 Юля выдернула из цепких пальцев пакетик и внезапно грозно рявкнула:

 - А ну, сесть вон там! Не мешайте мне работать! Скоро придет доктор, все скажет!

 Ошарашенная громким голосом, наличие которого было трудно заподозрить в невысокой медсестре, Нина Андреевна плюхнулась на диванчик и приготовилась ждать. Оленька как раз закончила разговаривать с Димкой, отключила телефон и села рядом, стискивая ледяные руки и жалея, что не вышла с Барсиком хотя бы на десять минут раньше. Ведь не зря она волновалась, будто предчувствовала.

 - Кому звонила? – шепотом спросила Нина Андреевна.

 - Димке, - так же тихо ответила Ольга.

 - И что?

 - Сказал, что сейчас приедет.

 Димка приехал не один: впереди него вальяжно двигался Петр Иванович. Увидев преподавателя, Оленька вскочила и сделала другу большие глаза, словно спрашивая, откуда тот взялся. Димка пожал плечами и состроил рожицу, поясняя, что он тут ни при чем и вообще так получилось. Петр Иванович направился к медсестре и поинтересовался, где его ученик и что с ним. Девушка не менее настойчиво, чем раньше Нине Андреевне, посоветовала ему сесть и не мешать работать.

 Врач появился почти через час, безошибочно направился к Никитиным друзьям и первым делом уточнил, кто является родственником парню. Успевшая все обдумать Нина Андреевна тут же заявила, что она его бабушка. Дмитрий Михайлович покивал головой и, отводя глаза, сообщил, что результаты МРТ очень неутешительные, и у Никиты возможно опухоль головного мозга. Конечно диагноз еще предварительный, предстоит множество обследований, но скорее всего, он будет подтвержден. Очень образованная пожилая женщина, знающая уйму историй про счастливый или не очень конец при подобных случаях, вцепилась во врача мертвой хваткой. Дмитрий Михайлович, которому настырная старуха напомнила бультерьера со стальными челюстями, уже был не рад, что начал этот разговор сейчас, а не потом, на свежую голову. Нину Андреевну интересовало все: что за опухоль, чем будут лечить, какие лекарства нужны, что привезти и многое другое. И только выжав врача до состояния тряпочки, Нина Андреевна вдруг вспомнила о присутствии еще пары незнакомых личностей. Сначала она допросила Вовку, кто он такой и откуда. Потом взялась за Петра Ивановича. И тут же потребовала, что бы тот договорился об академическом отпуске по болезни и выделении материальной помощи на лечение. Ошарашенный напором, преподаватель быстро согласился на все, тем более, что услышав о страшном диагнозе, тоже начал думать, где взять средства для лечения талантливого ученика.

 Незаметно вся компания переместилась на чистенькую кухню Нины Андреевны, впрочем, молодежь, включая Вовку, накормили ужином и отправили спать по разным местам, а старики остались размышлять, как помочь Никите. Работы предстояло много, а времени на решение всех проблем - не очень. Вот и думали, как найти выход из положения в этом случае. Петр Иванович, бывший немного в курсе личной жизни Никиты, с удивлением узнал, что тот ушел из дома из-за своей ориентации, и что его семье лучше не сообщать ни о болезни, ни о том, где сейчас Ник. Ситуация складывался сложная и решено было привлечь для помощи Никиты всех, кого можно.


 ***

 - Сергей, я хочу кое о чем тебя попросить, - прямо с порога начал Петр Иванович.

 - Это срочно? – спросил его сын, как раз, проверяющий бухгалтерскую отчетность за минувший месяц.

 - Скажем так, я изложу дело, а ты решишь, срочное оно или нет.

 - Говори… - Сергей со вздохом отложил документы. Кто-кто, а он по опыту знал: когда отец начинает говорить таким тоном, нужно выслушать.

 - Ты знаешь о беде, которая постигла моего ученика?

 - Ммммм, это которого избили после работы? Да, знаю. Я уже распорядился выплатить ему материальную помощь.

 - Мало.

 - Что, значит, мало? – опешил Сергей.

 - А то и значит. У Никиты обнаружена опухоль головного мозга.

 Сергей окончательно отложил документы. Новость была неприятная: мало того, что один из солистов не сможет из-за побоев работать какое-то время, так выходит, что он вообще может не вернуться в клуб. А он-то уже совсем было решил предложить ему постоянную работу. И что теперь делать? Один ковыляет в гипсе, лелеет сломанную ногу. А второй лег в больницу на неопределенное время.

 - А что ты от меня хочешь? Я не врач, лечить не умею.

 - Денег, - коротко ответил Петр Иванович.

 - Что? Каких еще денег?

 - Каких-каких… бумажных. Так, сын. Я редко обращаюсь к тебе за помощью, только в исключительных случаях. И это как раз такой.

 Сергей помолчал, потом кивнул и спросил:

 - Сколько?

 Петр Иванович назвал предварительную сумму, достаточно крупную, но в то же время не запредельную. Он знал, что сын вполне в состоянии потрать столько на благотворительность.

 - Хорошо, я распоряжусь, чтобы тебе перечислили на карточку, - и Сергей взял трубку телефона.

 - Спасибо, сын!

 - Не за что. Деньги – тлен, а парня жаль. Передай ему мои пожелания выздороветь и снова выйти на сцену в моем клубе.


 ***

 - Что вы решили, Денис Юрьевич? – вкрадчиво спросил Кротов, появившись точно в заданный срок в кабинете Невзорова.

 - К сожалению, вынужден отказаться от вашего заманчивого предложения, - с печалью в голосе произнес Денис.

 - Вы осознаете последствия?

 - Конечно, - улыбнулся во весь оскал Невзоров. – А вам я бы советовал начинать поиски другого покровителя.

 Хан, получивший возможность не только слегка покусывать клан Сомова, но и серьезно пошатнуть его могущество, развил совместно с Юрским бурную деятельность. Уже было найдено множество доказательств связи бывшего партийного бонзы с наркоторговцами, нарыты документы, по которым было видно, где и сколько украдено или отмыто средств. Но тут приходилось быть осторожными: сам Хан был далеко не ангельской чистоты. Медленно, исподволь в прессе появлялись заметки о взятках и откатах, не затрагивающие непосредственно Сомовых, но ударявших совсем рядом. А тут еще и Михаил отличился, понятно, что не впервые он садился за руль пьяным, такое было вообще в порядке вещей, но на этот раз он умудрился сбить какого-то родственника главных соперников клана - и понеслось. Быть может в другое время, те почти и не обратили внимания на травмы какого-то там троюродного племянника, но тут все оказалось к месту.

 Торжественно обставленная замена – за свой счет само собой – сомнительного подъемника на современный лифт, была показана по всем каналам, а стоявший рядом с Денисом Семен Хромов ясно расставил все точки над ё. И Сомов, скрипя зубами, вынужден был немного отложить планы по получению одной из самых знаменитых строительных фирм города. По крайней мере, пока не найдется что-нибудь еще, на чем можно будет зацепить Невзорова.

 Вот так и получилось, что отметить плодотворное сотрудничество Денис пригласил Хана в клуб «Электра», преследуя еще и свои цели – увидеть снова танец «эльфенка». Но не случилось – вместо Никиты на сцене танцевал другой парень. Неплохо, но не так, как нравилось Денису. Или ему только казалось, что этот хуже? А еще ему казалось, что за кулисами происходит что-то странное, какой-то шум и беготня и, извинившись перед Хромовым, он направился туда.

 Собиравшиеся стайками артисты галдели и складывали в коробку купюры. Кто-то из танцовщиц отчаянно рыдал, кто-то настойчиво спрашивал у пожилого мужчины, пытаясь перекричать остальных. Островком спокойствия казалась смутно знакомая девушка, в отличие от других одетая в повседневную одежду. Она негромко переговаривалась с пареньком, стоявшим у двери. Насупленные брови и небольшая складочка на лбу, придавали ее лицу хмурое выражение.

 - Простите, девушка. Насколько я помню, вас зовут Ольга? – спросил Денис.

 - И что с того? – неприветливо буркнула в ответ она.

 - Дело в том, что я ищу Никиту. Он должен был сегодня выступать, но его не было. Вы не подскажете, где его найти?

 - Зачем он вам? – вмешался стоявший рядом паренек, неприязненно разглядывая Невзорова.

 - Дим, пошли, - потянула его за рукав Оленька, которой было не до посторонних, когда ее друг в больнице.

 - Я беспокоюсь о нем.

 - И с чего бы вам это делать? – ядовито поинтересовался Димка.

 - Мне нравится, как он танцует, - пожал плечами Денис, не собиравшийся, кому бы то ни было объяснять свое отношение к Никите.

 - Он в больнице, - ответила Оленька и рявкнула на Димку, - да идешь ты, наконец?

 Невзоров проводил взглядом ребят, глянул в сторону пожилого мужчины и только сейчас узнал в нем Петра Ивановича, отца владельца клуба. Но не успел подойти, чтобы задать интересующие вопросы, когда тот вдруг ответил на звонок телефона, сгреб деньги и куда-то исчез. Денису ничего не оставалось, как вернуться к Хромову, тем более, что дальше оправдывать свое исчезновение прогулкой в туалет было нельзя.

 - Извините, Семен, что оставил вас одного…

 - На «ты»…

 - Что?

 - Не люблю я этого. Если ты свой, то не выкай.

 - А я свой? – прищурил глаза Денис. – Мне показалось, что у нас только деловые отношения.

 - Тебе показалось.

 - А если о… моей ориентации узнаешь не только ты? Другие тоже?

 - Плевать. Я про тебя немного накопал. Ты мужик. Уважаю. А кого ты там пялишь - не мое дело.

 - Ясно, ну… тогда я рад, что мы в одной связке.

 - Угу. Куда ходил?

 - За кулисы.

 - Проблемы?

 - Даже и не знаю. Похоже на то.

 - У тебя?

 - Нет. Здесь танцевал парень. Так танцевал, что просто сердце сжималось от восторга, – Денис смущенно почесал щеку, удивляясь собственным пафосным словам. – Если бы ты увидел, понял бы.

 - Угу. Любовник?

 - Нет… хотя... он мне очень нравится.

 - В чем тогда дело?

 Денис помолчал, не зная как пояснить этому хмурому человеку, какие отношения связывают его, даже не самим Никитой, с его образом.

 - Я… не хотел, чтобы он был со мной из-за денег. И… пытался за ним ухаживать.

 - Не получилось? – Денису показалось или ему действительно сочувствовали?

 - Нет. Но его нет уже несколько дней. И сегодня он не пришел, а артисты зачем-то собирали деньги. Я спросил у девушки -они вместе танцуют, где он. Она толком ничего не ответила, сказала только, что в больнице.

 - Ищешь?

 - Да.

 Денис не стал говорить, что неясное еще предчувствие беды вряд ли даст ему спокойно ждать, пока ребята найдут полную информацию о Никите. Продолжать вечер уже не хотелось, а хотелось позвонить Юрскому дать задание его волкодавам.
 Но, кажется, Хан что-то понял сам, потому что спустя минут десять коротко попрощался и ушел. А Денис, подумав, позвонил Сергею Ветрову, здраво рассудив, что если его отец в курсе событий, то и он может что-то знать. И то, что Невзоров услышал, заставило его долго сидеть за столом, обдумывая новости.


глава 13

 Где-то, на краю сознания навязчиво и противно тикало. Или попискивало – было непонятно. Слышались шорохи, чье-то сиплое дыхание, приглушенные шаги. Вокруг витал специфический больничный аромат, состоявший из запахов немытых потных тел, мочи, лекарств и рвоты. Никиту, очень хорошо улавливающего малейшие оттенки такого амбре, передернуло. Жесткая кровать давила на больное место на спине и очень хотелось изменить положение, ныли ребра, дергало явно опухшую щеку, шатался зуб, но, в общем, Ник оценил свое состояние, как «бывало и хуже». Он попытался открыть глаза и ему это даже частично удалось. Правый смотрел на мир, зато левый прятался в недрах припухлости. Ограниченное пространство предоставило его вниманию окно, за которым болтались голые ветки деревьев на фоне серого неба. Тонкие такие прутики, какие бывают на самой верхушке. Ник подумал и решил, что палата находится достаточно высоко, этаж так пятый, самое малое. Такая клиника в городе была только одна – на Блюхера и славилась, во-первых, высоким профессионализмом персонала, а во-вторых, заоблачными ценами. Это наводило на определенные размышления, особенно на фоне того, что, если скосить зрячий глаз, видно было всего одну кровать, и та отгороженная ширмой. И на тумбочке рядом куча приборов и штатив для капельницы, ну или как это там правильно называется. Тонкая трубка с прозрачной жидкостью заканчивалась, как раз на руке Никиты.

 Парень облизнул губы – сухие и потрескавшиеся. Очень хотелось пить, и почесать там, где стоит толстая игла. А вот других требований организм пока не проявлял. Прошелестела дверь и в поле зрения появилась женщина средних лет, со строгим неулыбчивым лицом, наполовину закрытым маской. Она что-то проверила на противно пикающем приборе и  уже, совсем было, направилась к двери, когда заметила, что Никита на нее смотрит. Вернулась и поднесла к его губам стакан с водой. Ник ухватил губами тонкую трубочку и сделал первый жадный глоток. Ему показалось, что такого наслаждения от простого действия, он еще не испытывал. Почему-то все это настолько утомило парня, что стоило медсестре уйти, как он снова уснул.

 Следующее пробуждение принесло новые звуки. Вернее, Никита и проснулся от того, что кто-то разговаривал. На этот раз возле кровати стояли несколько человек, разглядывающие пациента с каким-то алчным интересом. Судя по тому, что небольшой группе молодых людей был противопоставлен более старший – это были студенты и их наставник. И вот он как раз вещал, не обращая внимания на внимательно следящего за ним Никиту.

 - Итак, коллеги, перед вами очень интересный случай. Этот молодой человек поступил в клинику после банального избиения в парке. Но компетентность фельдшера позволила ему определить, что случай неординарный и пациент был доставлен к нам в бессознательном состоянии. А после обследования появилось подозрение на глиому головного мозга. Что мы предварительно и подтвердили, как пилацетарную астроцитому мозжечка. Сейчас пациент ожидает операцию, где будет проведена биопсия и по ее итогам, возможно, тотальная резекция опухоли.

 - Для его возраста это странно, - заметил кто-то.

 - Ничего странного, ПАЦ может проявиться в 20 лет.

 - Профессор, а что будет потом? Лучевая терапия?

 - Сейчас трудно сказать определенно, все будет ясно после операции, по ее итогам и назначим лечение. Облучение показано только при нерезектабельных рецидивах, чего по итогам обследования МРТ нет. Операция же в данном случае показана. И если нам удастся избежать рецидива со злокачественной гистологией, то мы обойдемся химиотерапией.

 Студенты дружной стайкой уже ушли следом за своим наставником, а Никита остался лежать, бездумно разглядывая потолок. Из того, что было сказано, он понял только половину. И эта половина ему очень не понравилась. Страшные слова «лучевая терапия» наводили на вполне определенные мысли: каким бы невежественным в области медицины он не был – но связь с онкологией Никита уловил. И все это означало, что дела у него очень плохи. А дальнейшие события это подтвердили. За исключением одного – то, что его избили в тот вечер, неожиданно оказалось для него благом – иначе, сколько бы еще могло пройти времени, пока у него обнаружили опухоль?

 Потянулись долгие дни, заполненные обследованиями, анализами и осмотрами. За всеми этими неприятными процедурами, Никите некогда было думать, знает ли хоть кто-нибудь о том, где он находится. Оказалось, что знают. Тот самый вальяжный профессор, называющий Никиту почему-то «батенька» однажды велел медсестре приготовить пациента к операции. И в этот вечер к Нику пришли друзья. Только увидев потухшие глаза Оленьки, растерянный вид Димки и энергичную Нину Андреевну, отводящую в сторону глаза, парень почувствовал всю глубину своего положения.

 Друзья пробыли недолго, быстро и скороговоркой выпалив все новости, особенно упирая на то, что сейчас дело Никиты лечиться, а все остальное вторично, они постарались рассказать что-то натужно веселое. И когда в дверях появилась дежурная медсестра, с облегчением выскочили за дверь. Нина Андреевна задержалась, наклонилась к Никите и проговорила:

 - Выполняй все, что скажут врачи, насчет учебы не волнуйся, Петр Иванович оформил тебе академический отпуск. Мы придем сразу, как только разрешат. Удачи тебе, Никитка.

 Она поцеловала парня в щеку и вышла, скрывая слезы. Провожая ее взглядом, Ник заметил Оленьку, которая плакала, уткнувшись в плечо Димки. Почему-то эта сцена забылась быстро, а вот ласковое «Никитка» поддерживало его на протяжении всех долгих дней первой волны лечения.

 С этого дня для Никиты время снова разделилось на «до» и «после».

 «До» была трудная и сложная, но такая привычная жизнь, полная любимых танцев и тихого счастья, когда что-то получалось. «После» - противные больничные запахи, отходняк после наркоза, замотанная бинтами голова, постоянная непрекращающаяся глухая боль, капельницы, катетеры, холодные руки медсестер, тошнота после лекарств, несчастные глаза друзей и их вымученные кривые улыбки. А еще появилась проблема – куда идти Никите после первого курса терапии, ведь Нине Андреевне навязывать чужого больного парня было нельзя, а домой ему вообще хода не было. Он там и здоровый был никому не нужен, что же говорить про нынешнее состояние? Как оказалась, этот же вопрос беспокоил не его одного.


 ***

 - Нина Андреевна!

 Женщина обернулась и увидела прямо перед собой молодого мужчину, на вид чуть старше тридцати лет. Короткие волосы, небрежно зачесанные назад, хорошего качества пальто, белый шарф: все в облике незнакомца говорило о респектабельности и обеспеченности.

 - Слушаю вас, молодой человек…

 - Я бы хотел поговорить с вами о Никите Громове.

 - Зачем? – удивилась женщина.

 - Затем, что его скоро выписывают, идти ему некуда, а вы не в состоянии обеспечить ему должный уход.

 - Кто вы такой и что предлагаете?

 - Свою помощь. Мое имя Денис Невзоров, я владелец фирмы «Пигмалион», а значит, достаточно обеспеченный человек, чтобы нанять сиделку. У меня дома ему будет комфортно, да и потратить любую сумму на медикаменты я вполне в состоянии.

 - Повторю свой вопрос – зачем это вам? Кто вы ему?

 - Пока никто, но очень хочу стать ему кем-то…

 Нина Андреевна долго смотрела в глаза Денису и вдруг усмехнулась как-то чуть растерянно и по-доброму. Непонятно почему, но она поверила Невзорову. И то, что он предложил, было действительно прекрасным решением вопроса. Тем более, что она лучше, чем Оленька и Димка, готовые ухаживать за другом сколько потребуется, понимала, что такое лежачий больной.

 - Давайте, попробуем.

 - Давайте, - Денис улыбнулся, неожиданно продемонстрировав чуть заметную ямочку на щеке. – И тут я хочу попросить вашей помощи, как именно, по-вашему, нужно оборудовать комнату для Никиты?

 Вопреки собственным словам, Невзоров пока даже и не думал, что первый порыв души, когда он увидел сквозь стекло своего «эльфенка» не похожего на самого себя, исхудавшего до прозрачности, приведет хоть к чему-то. Сейчас Денису хотелось только помочь несчастному мальчишке, а там уже будет видно. И безошибочно вычислив, кто среди стайки друзей Никиты главный, подошел к Нине Андреевне.

 По словам врачей, Никита пробудет в больнице еще месяц, и за это время нужно полностью подготовить его новое жилище. И Денис, прихватив Нину Андреевну, отправился все переделывать. Когда-то давно, еще его предки построили свой дом с учетом наличия прислуги, а значит, там, помимо крохотного домика сторожа, были комнаты, состоявшие из двух спален и санитарной комнаты. С исчезновением слуг, комнаты стали использовать как гостевые, и Денис мог перестроить их без ущерба для старинного облика особняка. Были расширены дверные проемы, заменены мебель и ванная, установлены поручни и пандусы для съезда в сад, куплена инвалидная коляска, памперсы, поилки, мочеприемники и еще много мелочей, необходимых для ухода за больным. Напротив кровати, на стене закрепили телевизор, чтобы не было скучно лежать. Невзоров уже подыскал молодого парня, в качестве сиделки, решив, что Никите будет проще с ним, чем с женщиной. Оставалось только забрать его домой. И тут вмешались личности, про которых все забыли.

 Вовка, регулярно бегающий к старшему другу, рассказал все своей матери, а та, пылая праведным негодованием, высказала Татьяне и Николаю Васильевичу все, что думает о них. А думала она много, о чем и поведала всем желающим выслушать и, как водится – осудить.
 
 Все разговоры во дворе об ориентации Никиты местными кумушками были забыты враз. Теперь он был бедным и несчастным, которого мачеха довела до того, что сначала он прыгнул в постель к мужику, а потом вообще заболел раком. Всеобщее осуждение, перекинувшееся с оправданного Никиты на Татьяну, и заодно с ней, на его отца, вынудили их сделать вид, что блудного сына прощают и забирают домой.

 На Артура, возражавшего против этого решения, прикрикнули оба – и мать, и отчим. Сначала тот психанул, и лишь потом задумался и понял, что теперь Никита будет полностью в его власти. Поэтому в положенное время дряхлый «жигуленок» отправился в больницу, и Ник не успел оглянуться, как снова оказался в своей комнатке, но уже в другом качестве. И очень быстро понял, чем отличается его нынешнее положение от прежнего. Татьяна, увидевшая в каком состоянии пасынок, прониклась сочувствием и в первое время искренне пыталась о нем заботиться – варила безвкусные кашки, как в больницах, меняла раз в день памперс, приносила в бутылке воду. Но женщина работала, а остальным не было до Никиты никакого дела. Только Артур изредка заглядывал в его комнатку и задумчиво рассматривал, будто оценивая.

 Осознание полной никчемности постепенно наваливалось на Никиту, а общая слабость, настолько сильная, что он не был в состоянии не то, что до туалета дойти – руку с ложкой поднять приводили к мысли о том, что лучше бы нему было не проснуться после операции. Он уже почти смирился со своим положением, когда однажды к нему зашел пьяный Артур.

 - Ну что, пидорок? – осклабился он, демонстрируя дырку на месте выбитого в последней драке зуба. – Думал, что сбежал от меня? Неееет, от меня так просто не уйдешь. Ты теперь мой. Теперь я тебя буду трахать. А ты подставляться. Ясно?

 Никита смотрел на него и мечтал, чтобы ненавистный братец куда-нибудь провалился. Неужели его жуткое состояние и жалкий внешний вид может кого-то привлекать? Ему, например, смотреть на себя просто страшно. Или правда, некрасивых женщин не бывает, а бывает мало водки? Судя по всему, Артуру второе не грозит, так что жизнь Никите предстоит нелегкая. А умереть ему не дадут, Татьяна кормит его с ложки, а встать и взять хотя бы нож, у него никаких сил нет. За три дня, что Ник провел дома, ни отец, ни Лариса так, ни разу и не зашли. Зато было очень хорошо слышно, как сестра, не стесняясь в выражениях, выговаривала матери, что в доме теперь воняет дерьмом, и лучше было бы оставить Никиту в каком-нибудь интернате, чем тащить сюда. Николая Васильевичу на запахи было наплевать, его волновало только на какие деньги, они теперь будут покупать дорогие памперсы, лекарства, продукты для больного парня. Он уже успел выспросить у друзей, что лечение таких больных стоит недешево, а пенсия, которую назначили Никите, далеко не покрывает всех расходов. И теперь мужчина бесился, мало того, что родной сын оказался педиком, мало того, что его пришлось вернуть домой под давлением дворовой  общественности, так теперь еще и кормить его придется за свой счет. И все чаще появлялась мысль сплавить Никиту куда-нибудь, например, к бабке в деревню. А что? Той все равно делать нечего, вот пусть и ухаживает за внуком. Мысль о том, что теще уже под восемьдесят лет, в голову мужчины даже и не приходила.

 Невзоров опоздал в больницу всего на полчаса.


глава 14

 Место пребывания Никиты, Денис узнал уже вечером того же дня. Осталось выяснить, где ему будет лучше – дома или все-таки у Невзорова. И во двор были отправлены парочка молодых приветливых девушек с документами работников социальной службы. Быстрый опрос гуляющих с внуками бабушек показал, что семья Никиты, мягко говоря, неблагополучная. Нет, внешне все было как у людей, глава семьи не гонялся по двору с топором, пил в меру, хозяйка дома – Татьяна, старалась вести дом, дочь считали грубой и невоспитанной, но это же нынешняя молодежь, она вся такая! Вон старший сын Татьяны уже успел, и отсидеть, и три раза жениться. Алименты не платил, и время от времени во дворе появлялась одна из бывших жен с громкими требованиями выплатить хоть что-то. Такая типичная семья, каких много. Из общей картины выбивался только Никита, не похожий на остальных. Одно его увлечение танцами что стоит, не говоря уже о слухах кого, он предпочитает в постели. Но тут неожиданно общественное мнение было на его стороне, многие во дворе знали, что мальчишка был не нужен ни отцу, ни уж тем более мачехе. А еще и болезнь сгладила негатив от такой новости. Говорливые бабки охотно рассказывали, как подкармливали в детстве Никиту, как отдавали ему вещи после своих выросших внуков, и как ворчали при этом на Татьяну, тратившую заработанное на Ларису. Мнение всех соседок сводилось к тому, что Ник и здоровый-то был не нужен, а уж тем более больной – только обуза для остальных.

 Милые девушки зашли и в квартиру Громовых, проверить состояние Никиты. И сразу, как только покинули спертый воздух крохотной комнаты, позвонили Невзорову с очень подробным отчетом. Денис в этот момент как раз договаривался с Ханом о создании небольшой общей фирмы по поставкам спортивного оборудования, и звонок чуть было не заставил его прервать переговоры. Невзоров сам не понимал, почему он так реагирует на любое упоминание о Никите, но вот поди ж ты! Хромов, уже знавший о проблемах Дениса, вдруг предложил поехать с ним к Громовым и просто забрать парня.

 - Они родственники…

 - Сунешь им монет, и тебе подпишут все бумаги, - пожал плечами Хромов, не видевший во всем этом ничего странного.

 Такое простое решение как-то не пришло в голову Денису, и от неожиданности тот согласился.

 Вовка в этот день сбежал с уроков и сидел на детских качелях, игнорируя ворчание гуляющей рядом соседки. Однако вредная бабка не успокаивалась, добравшись в своих рассуждениях о дурной наследственности мальчишки чуть ли не дореволюционных времен. Вовка пропускал ее слова мимо ушей и лениво раскачивался на качелях, болтая ногами. И чуть с них не упал, когда увидел, что во двор въехали несколько тупорылых черных джипов, из которых горохом высыпались бойцы в черных костюмах, следом мягко вкатилась обычная иномарка среднего класса. Двое мужчин, в сопровождении охранников направилось в третий подъезд, как раз туда не так давно зашел подвыпивший Артур.

 А тот шел к Никите с вполне определенной целью – выяснить, сколько еще времени братец будет «притворяться» больным. Артур давно собирался это сделать, да все как-то не получалось. Но сегодня мать осталась на второй день, Ларки не было дома, а отчим уже сидел в гараже с бутылкой водки и обсуждал с собутыльниками политику и власть. Но выяснить это Артуру не удалось: в комнатке пахло… мягко скажем, не очень хорошо. Никто из семьи в отсутствие Татьяны не только не сменил ему памперс, но даже не накормил Никиту. И так слабый после операции и лечения, парень впал в какое-то забытье. Так что, все вопросы разбивались о стену – Ник их просто не слышал. Как не услышал и громкого стука в дверь.

 Злой на братца, Артур распахнул дверь, готовый послать всех, кто за ней стоит, и уперся взглядом в Семена Хромова. Отсидевший, хоть и давно, он слишком хорошо знал, какие обязанности в городе выполняет Хан. Шкафообразный охранник отодвинул в сторону потерявшего дар речи Артура, и прошелся по квартире.

 - Шеф, он тут.

 Денис только зубы сцепил, увидев в каком состоянии Никита. Везти его таким было просто невозможно, и Невзоров скинул пиджак, засучил рукава у рубашки и понес парня в ванную комнату. И там замер не зная, что делать. Усаживать в замызганную ванну не хотелось, одновременно держать и мыть не получалось. Пришлось навалить на себя парня, содрать тяжелый пропитанный мочой и калом памперс, поморщившись от вида воспаленной кожи, акуратно вымыть парня.

 Осторожно, чтобы не повредить воспаленную кожу, он аккуратно тер губкой, не обращая внимания ни на запах, ни на выпирающие кости, ни на вялый, скукоженый член. Сейчас, именно сейчас, у Дениса не было никаких эротических мыслей, только сочувствие к Никите и желание позаботиться о нем. Сполоснул теплой водой и содрал с вешалки полотенце, собирая им воду.

 Никита вдруг осознал, что ему стало немного лучше - неприятное жжение внизу, если и не закончилось совсем, но хотя бы уменьшилось. Свежий памперс, чистое покрывало, и его несут вниз по лестнице, укладывают на заднее сиденье машины. А сквозь стекло видно, как наскакивает на кого-то отец, кричит, некрасиво разевая рот. Собеседник отца стоит спиной, и кто это пока неясно. И самое страшное – мужчина достает из кармана пачку денег и бумагу. Отец сразу замолкает, быстро подписывает, забрав деньги, исчезает в подъезде. Как не был слаб Никита, но смысл увиденного был яснее некуда – его продал непонятно кому собственный отец.

 Хлопнула дверца, мягко заурчал мотор, и автомобиль повез Никиту в неизвестность. За стеклом мелькали дома и вывески магазинов, пролетал снег, кружась в холодном ветру. А в салоне было тепло, настолько, что даже раздетым, в одной легкой футболке, Никита не замерз. К тому же его еще и укутали в теплый пушистый плед - взяли с переднего сиденья.

 Привезли его в небольшой старинный особняк, на крыльце которого уже стоял здоровенный детина. Никиту унесли в дом и доставили прямиком в ванную. Понятно, кому нужна грязная собственность, непонятно было только одно - отец его продал сам или это была инициатива Артура. Молодой незнакомый парень, ловко вымыл Никиту, потом обработал смягчающей мазью воспаленные места и надел на него легкую рубашку. И накормил! Вкусным мясным пюре, яйцом всмятку и травяным чаем.

 - Можно спросить?

 - Конечно.

 - Кто… хозяин этого дома?

 - Денис Юрьевич Невзоров. Он нанял меня для ухода за вами.

 - А… вы?

 - Меня зовут Вадим, я ваш помощник, вот здесь есть кнопка, если я понадоблюсь, вызывайте в любое время, я буду в соседней комнате. Пульт от телевизора вот.

 - Понятно… спасибо.

 - Не за что. Я предлагаю вам пока не пользоваться памперсом, при необходимости мы можем воспользоваться мочеприемником.

 Никита покраснел, вспомнив, что предыдущий памперс у него не меняли два дня.

 - Не беспокойтесь, - улыбнулся Вадим. – Я для того и нанят вашим помощником, чтобы облегчить ваше состояние после лечения. Вам включить телевизор или вы хотите отдохнуть.

 - Спасибо, я посплю… наверное.

 - Хорошо.

 Вадим помог Никите удобно лечь и вышел из комнаты, выключив по пути свет. У кровати остался гореть неяркий ночник, и парень свернулся калачиком на чистой постели. Что там впереди – неясно, но ощущение чистого тела на свежих простынях было восхитительным. Ему казалось, что несколько дней проведенных дома, навсегда отучили его наслаждаться простыми радостями жизни. Чуть слышно скрипнула дверь, и к кровати кто-то подошел, присел рядом. И Никита распахнул глаза.

 - Не спишь?

 - Что? А… нет.

 Короткий смешок и мужчина слегка коснулся пальцами лица Никиты.

 - Ты извини, что я тебя вот так забрал.

 - Как? За деньги? Артур мне обещал, что продаст. Вот и продал.

 При упоминании имени старшего брата Никиты, Денис помрачнел, вот не знал он этого, так бы еще и волкодавов своих натравил, хотя… и сейчас не поздно это сделать. Но сначала нужно было объяснить парню, что никто никого не покупал.

 - Никита… считай это вознаграждением, за то, что они передали мне право помогать тебе.

 - Зачем это вам?

 - Честно? – Денис помолчал, сел на пол, втянув ноги, и привалился спиной к кровати. – Я и сам не знаю. Ты мне нравишься, очень. Я надеялся, что у нас все получится. А тут ты… заболел. И я понял, что сначала нужно помочь тебе выздороветь, а потом уже навязываться со своими чувствами. Просто… позволь мне… ладно?

 - Кто я такой, чтобы что-то разрешать?

 - Ты? Отличный парень и талантливый танцор, я буду рад, если снова увижу тебя на сцене.

 - Вот так просто?

 - Вот так просто. Попробуй начать доверять.

 - А вы достойны доверия?

 - Проверь! – подмигнул Денис. – Может, чего-нибудь хочешь? Воды или…

 - Спасибо, я устал… можно, я буду спать?

 Вместо ответа Невзоров только укрыл парня одеялом и чуть слышно проговорил:

 - Спокойной ночи.

 Никита снова закрыл глаза. Короткий обмен репликами утомил его так, будто он репетировал не один час. Противная слабость, из-за которой парень полностью зависел от других людей, бесила. И Никита поставил себе цель – снова начать танцевать.

 А Денис не спал, долго сидел у окна и смотрел на танцующие за стеклом снежинки. Его сокровище, его эльфенок, из эфемерной мечты превратился в реальность. Какой она будет – счастливой или не очень - зависит от многих факторов. Но за то, чтобы снова увидеть его танец, Невзоров готов был вывернуться из собственной шкуры. Нужно только навестить Артура и объяснить ему, что о существовании Никиты следует забыть. Денис даже не догадывался, что этот план устарел: час назад, при дележке полученных за Никиту денег, Николай Васильевич ударил кухонным ножом пасынка. И как это часто бывает у пьяных людей с нарушенной координацией, случайно попал, куда не надо. Так, что как раз в этот момент в квартире Громовых отец Никиты писал признание, а вниз по лестнице уносили тело, завернутое в черный целлофановый мешок. Про смерть сводного брата и про то, что Николай Васильевич сел на шесть лет, Денис Никите говорить не стал. Как и про то, что оплатил скромные похороны Артура. Татьяна, оцепеневшая от жутких перемен в своей жизни, вопросов о пасынке вообще не задавала.


 ***

 Денис закрыл окно и с силой потер лицо руками. Появление в доме Никиты поменяло весь привычный распорядок дня. Начать с того, что там теперь постоянно были посторонние люди. Пришлось уступить еще одну комнату, где дежурили охранники, не столько для защиты, сколько на всякий случай - привезти, увезти, поднять, передвинуть… На кухне появились всякие миксеры, блендеры, мельнички. И это кроме ровной шеренги пузырьков и баночек с лекарствами. А еще необходимо что-то решить с Юлией Семеновной. В первое время, когда Денис сообщил, что теперь в доме будет жить больной человек, и работы у женщины прибавится, она лишь уточнила о размерах прибавки к зарплате. Существенное увеличение ее вполне устроило, и домработница согласилась. Но потом Денис стал все чаще замечать неприязненные взгляды в сторону сначала Никиты, а потом и в его. Но поговорить и выяснить все досконально времени все не было. Пока, как говориться не грянул гром. Накануне нового года женщина вошла в кабинет Невзорова и попросила разрешения задать несколько вопросов.

 - Конечно, Юлия Семеновна.

 - Этот… парень, кто он вам? – немного нервно спросила женщина.

 - Никто. Пока никто.

 - Вот как! А мне показалось… что он ваш… любовник, – последнее слово домработница буквально выплюнула.

 - Каким образом это касается вас, Юлия Семеновна? – прищурил глаза Денис.

 Женщина вздернула подбородок и резко, с явно выраженной неприязнью проговорила:

 - Я не желаю работать в доме, где нарушают семейные ценности. Мало того, что вы привезли сюда больного, место которому в специальном учреждении, так это еще и ваш любовник. Это против всех законов и человеческих и божественных.

 - Ну что ж… - усмехнулся Денис. – Раз вам противно получать деньги от человека вся вина заключается только в том, что он любит лицо одного с ним пола, не смею вас больше задерживать. Расчет переведут на вашу карточку в течение трех дней.

 Юлия Семеновна растерялась, она-то рассчитывала, что Денис не захочет менять привычный уклад жизни на сомнительное счастье с очень нездоровым человеком. Ей казалось, что Невзоров уже устал от опеки над Никитой, что он проникнется, отправит обузу, а она наставит Дениса на путь истинный. Но, похоже, уговаривать ее остаться никто не собирался, и оскорбленная в лучших чувствах женщина вылетела в коридор.

 Невзоров проследил, как злая домработница уходила по дорожке из его дома, и думал только о том, где теперь взять новую. Обратиться за помощью к своей «крестной фее», то есть бывшему директору приюта, он не мог по одной простой причине – девочку бы она, конечно, подобрала и старательную, и аккуратную, но вот ему-то нужна в первую очередь умелая хозяйка. И готовить приютские девушки, умели, как правило, только самые простые блюда, без учета больного в доме. Но предложи сейчас хоть кто-нибудь отправить Никиту в интернат, Денис послал бы доброхота так далеко, что пеший сексуальный поход показался бы легкой прогулкой. Однако, что же делать? Готовить он сам умел на уровне «горелая яичница», сегодняшним вечером еще можно обойтись заказанной пиццей, а для Ника там что-то было приготовлено – хватит на ужин и даже на завтрак останется, а дальше?

 - Денис Юрьевич…

 Невзоров очнулся от невеселых мыслей, рассеяно глядя на охранника, мнущегося у порога.

 - Да?..

 «Вот черт, как же го зовут-то?» - мелькнула мысль.

 - Я… ну… меня Борис зовут, - понял затруднение работодателя охранник.

 - Извините, что вы хотели?

 - Денис Юрьевич… можно в каптерке моя жена сегодня переночует?

 Сказать, что Невзоров удивился – ничего не сказать. Впервые к нему обращаются с такой странной просьбой.

 - А почему?

 - Ну… нам квартирная хозяйка отказала… мы потом найдем квартиру. Только она нас уже сегодня выставила.

 - За что? Буянили? – вот в это Денис верил слабо, добродушный увалень считался самым спокойным из всех «волкодавов» Юрского.

 - Нет, - отвел глаза охранник, - у нас кошки живут, две и собака. И попугай… и… А хозяйка против. А жену еще с работы уволили.

 - Постой, так ты не только жену просишь на ночь пустить, но и еще и свой зверинец.

 Охранник покаянно закивал головой.

 - А жену за что уволили?

 - Садик закрылся.

 - Что? – не понял Денис.

 - Детский сад «Ручеек», она там работала поваром. Закрылся. Здание какая-то контора купила, под офис.

 - Черт знает что… - пробормотал Денис и вдруг встрепенулся, - так говоришь, она повар? А домработницей твоя жена не согласится работать?

 - Не знаю, - растерялся Борис.

 - Так, звони своей жене, спрашивай. У меня уволилась домработница. Если твоя жена будет готовить, стирать и убирать за приличную плату, а ты согласишься находиться здесь на постоянной основе, то я вам выделю тот домик для гостей, - Денис ткнул за окно, где виднелся за кустами небольшой домик, в незапамятные времена предназначенный для сторожа-привратника.

 Охранник покосился в ту сторону и покраснел, с его точки зрения это был бы идеальный вариант – жена, которую он жутко ревновал - всегда рядом. Здесь нет ни одного конкурента, а об ориентации хозяина все знали, да еще и проблема с жильем решиться. И Борис решительно нажал кнопку на телефоне.



 ***

 - Доброе утро!

 Никита сонно жмурился, слушая бодрый голос Вадима. Непонятно почему, но этот энергичный красивый парень не раздражал своей опекой, как медсестры в клинике. Ему хотелось подчиняться, выполняя все предписания. А Вадим подготовил целый план реабилитации, тут и массаж, и гимнастика, и усиленное питание, и медикаменты, повышающие иммунитет. Ясно ведь, что первый курс тяжелого лечения окажется вовсе не последним, предстояло еще несколько, и Денис договорился с врачом, что следующие курсы, по возможности будут делать дома. И чтобы Никите было немного легче, Вадим предложил описывать, что он чувствует. Для этого ему даже разрешили пользоваться ноутбуком, правда, недолго.

 Из личного дневника Никиты:

«18 декабря.
 Ну что, самостоятельный мальчик? Что ты там вчера говорил В.? Что сам в состоянии справиться со своими проблемами? Ну, конечно! Особенно на фоне полного набора гадостей. Но, блин, как же надоело чувствовать себя беспомощным. Хорошо хоть ложку теперь в руках могу удержать. Поход в туалет настоящий квест. А еще я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь знал, как мне бывает плохо. Головная боль такая, что темнеет в глазах, а еще постоянно тошнит. И кровь из носа. Мне кажется, что уже нет ни одной простыни, которую я бы не пометил.

 20 декабря.
 Закатил сегодня истерику. Блин, как девчонка. Захотелось мне, видите ли, самому добраться ночью до туалета. Как оказался на полу, сам не понял, только В. нашел меня там под утро и отчитал, как ребенка. Боялся, что заболею – сильно замерз.

 22 декабря.
 Вчера весь день тошнило. В. дежурил рядом и только успевал подставлять ведро. И как ему не противно? Или за деньги можно вытерпеть все? Я бы не смог. Или смог?
 Заходил Д. спросил нужно мне что-нибудь или нет. Сказал, что все есть. Если честно, я его боюсь. Если сейчас он захочет со мной что-то сделать – я же совсем слабый, даже громко крикнуть не смогу. Он спрашивает, а я отворачиваюсь, не хочу, чтобы он смотрел на меня. Не хочу жалости к убогому. Кажется, Д. огорчился.
 Обо мне еще никто и никогда не заботился, такое странное чувство – знать, что ты кому-то нужен. Иногда мне кажется, что это сон, и я проснусь снова в своей комнате, в грязном памперсе и голодным.

 23 декабря.
 Ездили в клинику. По пути оттуда увидел парня, похожего на А. Стало жутко. Ночью приснился кошмар, будто А. гоняется за мной без штанов и с огромным топором. Проснулся весь мокрый, и потом долго еще чувствовал какой-то безумный страх. Все казалось, что А. сейчас войдет со своими дружками.
 До сих пор не понимаю, зачем я нужен Д.? Ну, ладно, раньше. Тогда я еще смазливый был, а сейчас? Вчера Д. привез новую коляску, они с В. закутали меня в одеяло и вывезли на веранду. На улице шел снег, такой пушистый… А по нему вышагивала серая кошка, смешно так лапы поднимала. Интересно, она чья? Чистенькая, явно домашняя.
 А еще скоро новый год.

 25 декабря.
 Дома в это время Лариска уже начала бы бегать по вечеринкам. А Татьяна уже притащила домой полные сумки жратвы. Вот не понимаю, зачем готовить целый день, чтобы потом отец поковырялся в салате? Все равно, он, когда пьет, почти не закусывает. А если и есть, то ему уж точно все равно, что перед ним – плавленый сырок «Дружба» или курица-гриль.
 Колледж, наверное, уже украсили к НГ. В прошлом году я вырезал снежинки, потом мы их приклеили на окна. Было весело. Странно, Димка и Оленька ни разу меня не навестили. Только в больнице. Наверное, Д. запретил. Понятно, зачем нужны друзья его собственности. Противно-то как – меня купили за деньги, как вещь.


 27 декабря.
 Сегодня привезли елку, я видел в окно. Моя комната выходит на ворота, и я всегда знаю, кто пришел, если не валяюсь в отключке. Интересно наблюдать за жизнью совсем другого мира. Я всё ещё не надоел Д. Необычно, когда в тебе видят не «плохого сына» или доступную дырку, а кого-то большего.
 А еще на стене висит большой ТВ, включаю его редко, не могу смотреть, там только сериалы и новости.
 Сегодня весь день болел живот, В. поменял целых три памперса. После обеда заходила домработница, смотрела на меня, как на грязь под ногами, только что не плевалась. Злая она. Хорошо, что она ушла, вместо нее теперь новая, жена одного из охранников.
 Вчера вечером заходил Д., рассказал, что на центральной площади открыли елку, поставили ледяные скульптуры, обещал, что если В. разрешит, он меня свозит посмотреть. А я забыл уже, что с ним интересно».



глава 15

 Жена Бориса оказалась невысокой худенькой женщиной с огромными, почти мультяшными, глазами. Она смущалась не меньше своего мужа, но выслушав внимательно Дениса, согласилась работать на его условиях. Памятуя о неприятном разговоре с Юлией Семеновной, Невзоров сразу расставил все точки над ё, четко оговорив о месте и положении Никиты в доме. И уже в тот же вечер получил скромный, по причине ограниченного времени, но сытный ужин. Для молодой семьи, отдающей половину своих доходов за съемное жилье, крохотный гостевой домик в глубине сада показался сказочным дворцом. Ну и что, что в нем было всего одна комната по типу студии? Зато рядом не маячила квартирная хозяйка с приказом избавиться от их питомцев. Борис скромно умолчал, что за многоточием после «и» стояли, кроме черепахи, крыска, два аквариума, один с рыбками, а второй с улитками ахатинами, и для полноты картины в их зверинце недавно появились мадагаскарские тараканы. Вот эти-то усатые чудовища и добили окончательно квартирную хозяйку. Денис, когда увидел все это хозяйство, поднял глаза к небу и пожалел, что согласился. Но к его удивлению звери мирно сидели по своим местам, даже собака, оказавшаяся смешной лохматой дворнягой, почти не лаяла. А коты быстро научились исчезать из гостевого домика, впрочем, их легко можно было найти по возмущенным крикам Вадима, очередной раз обнаружившего пушистых постояльцев в кровати Никиты.

 Людмила, которую очень скоро все в доме стали называть Милочкой, быстро приручила всех мужчин играть по своим правилам. Она ничего не говорила по поводу своей предшественницы, но то с каким рвением молодая женщина отмывала дом, явно показало ее отношение. И действительно, даже Денис заметил, что стал, даже не чище - Юлия Семеновна выполняла добросовестно свои обязанности, но как-то уютнее. В углу комнаты непонятно откуда появился зимний букет из засушенной рябины, под кружкой на его рабочем столе теперь лежала круглая подставка. Были и другие мелочи, делающие дом живым.

 В канун нового года Борис принес откуда-то елку и поставил в углу гостиной. Никиту привезли туда и, Милочка, сунув ему своего мужа и в придачу коробку с игрушками на колени, велела ее украсить. А сама увела на кухню Вадима, посоветоваться, что вкусненького можно приготовить для Ника.


 ***

 Старший Сомов, когда-то первый секретарь обкома не самого последнего города, а ныне его негласный глава, раздраженно постукивал пальцами по столу. Перед ним в кресле растекся единственный внук, Мишенька, Мишаня, Михаил… несбывшаяся надежда клана. Беспутный, глуповатый, любящий выпить, а то и покурить травки – не о таком наследнике мечтал Сомов. Хорошо еще остепенился и перестал таскать домой того мальчишку из трущоб.

 Противоестественные наклонности Михаила бесили его деда, вызывая брезгливое недоумение. Но сейчас, казалось, все хорошо – живет с женой, если и изменяет ей, то незаметно и вроде бы исключительно с женщинами. Хотя тут Сомов бы не поручился, но пока эти пристрастия не преданы огласке, пусть хоть с козой трахается. И ведь некого винить, сам виноват. А началось это не вчера, а много лет назад, когда Светлана, первая красавица потока, предпочла не перспективного Сомова, уже тогда комсомольского вожака, уверенно идущего на повышение по партийной линии, а скромного потомка старинного рода, известного во всем городе. Редкий случай, когда девушка полностью оправдывала свое имя, тонкая, как тростинка, сияющая светлой улыбкой и смешинкой в озорных глазах. Чем мог привлечь такую девушку неприметный Юрка, никто не знал. Зато всей группой отгуляли на веселой студенческой свадьбе, а потом так же дружно встречали Светочку из роддома, бережно несущую крохотный сверток, перевязанный голубой лентой.

 Оскорбленный Сомов женился тогда на дочери второго секретаря обкома, и, с помощью тестя, сделал вполне успешную карьеру. На недостатки супруги, у которой за кукольной внешностью скрывалось полное отсутствие ума, он внимания не обращал. Тем более, что дочь уродилась в папу и стала достойным продолжателем его дела, уже после того, как Союз развалился на куски. В лихие девяностые, Сомов умудрился извернуться и остаться на плаву, постепенно снова становясь хозяином города, только уже теневым. Жаль было славы и полной, абсолютной власти, но тут уж ничего не поделаешь – времена изменились, а клан почти ничего не потерял. Но больше всего Сомов жалел, что не может продемонстрировать свое влияние когда-то отказавшей ему девушке: Светлана и ее семья разбились на машине много лет назад. Остался только ее старший сын, Денис. И странным образом, теперь уже ему Сомов собирался доказать, как сильно когда-то ошиблась его мать.

 А тут еще сорвался тщательно выстроенный план по полному разорению сына удачливого соперника. И ведь все было уже «на мази», подготовлены фирмы, поставлено некачественное оборудование, доставлялись материалы на порядок хуже заказанных, сделано все, чтобы стравить между собой ненавистного мальчишку и криминального авторитета. И все напрасно – Невзоров умудрился выбраться из ловушки, да еще и заработать на этом. Видимо не стоило успокаиваться тогда, много лет назад, и лично проследить за судьбой оставшегося сиротой мальчишки. А сейчас уже поздно, остается только искать новые возможности свалить его, теперь уже навсегда.

 Вот только внук, к огорчению деда и матери, уродился в свою бабку. Но что поделать, издержки генетики.


 ***

 Громкая музыка буквально била по ушам, вызывая желание, если не уйти отсюда подальше, так хотя бы уши заткнуть. В центре зала двигались, кто во что горазд сотрудники фирмы, часть уже разбрелась по укромным местам и занималась исключительно своими делами, не слушая ведущего, пытающегося организовать очередную игру.

 Илья Егорович танцевал со Снегурочкой, тщательно следя за тем, чтобы его руки находились в пределах допустимых приличий. Ирина, его супруга, время от времени проверяя, чем таким интересным он занят, в то же время увлеченно обсуждала с Катюшей новое платье Маргариты, секретарши Дениса. Девушка, только недавно появившаяся в «Пигмалионе» вместо Дианы, ушедшей в декретный отпуск, еще не знала реалий и усиленно пыталась соблазнить своего шефа. Обе женщины, как раз перешли от высмеивания глубокого декольте на ядовито-красном мини платье, и искренне веселились, представляя выражение лица новенькой, когда до той дойдет, что все маневры по соблазнению пропадут зря.

 Новогодняя вечеринка была в самом разгаре.

 - А ты что скучаешь?

 Денис вздрогнул от неожиданности, когда рядом нарисовался хмельной Илья, уже где-то потерявший Снегурочку.

 - Так, задумался, - пожал плечами Невзоров.

 - Слушай, ты где такую конфетку взял?

 - Конфетку? – не понял Денис, соображая, кто может подойти под это определение.

 - Ну, твоя новая секретарша, - кивнул в сторону выдающегося бюста Илья.

 Невзоров покосился на мощные выпуклости, сравнимые с выменем дойной коровы, и передернулся. Он ценил женскую красоту, исходя из соразмерности их форм. Такие же его не привлекали даже с точки зрения кормилицы для ребенка.

 «Если навалится, так ведь и задавить может!» - подумал Денис, отворачиваясь, а вслух сказал:

 - Пришла по рекомендации.

 - И как она тебе? – облизнулся Илья.

 - Никак, - пожал плечами Денис, - меня такие не привлекают.

 - А какие тебя привлекают? Слушай, я с тобой уже лет пять знаком, а так ни разу ни с кем и не видел. Может… ты из этих? – подозрительно спросил Илья.

 - Из каких? – Денис лихорадочно думал, как прекратить ненужный разговор.

 - Да ладно, - вдруг произнес Илья, что-то сообразив.

 И ушел, провожаемый чуть удивленным взглядом Дениса.

 - А сейчас мне нужны два участника! – радостно возвестил ведущий, вытаскивая в центр Маргариту, и хищным взглядом окидывая остальных.

 На глаза ему попался Денис, меланхолично смотрящий в окно, и ведущий бодрой рысцой проскакавший по залу, поволок его за собой, поставил рядом с довольной девушкой и завязал мужчине глаза.

 - Так, а теперь, задание! Я прячу на очаровательной даме булавку, а вы должны ее найти. Итак, начали!

 Чувствующий себя глупее некуда, Денис протянул руку и наткнулся на выпуклость, с готовностью подставленную под ладонь. Стараясь не морщиться, он провел по телу девушки в поисках булавки. Та шумно задышала, демонстрируя смущение.

 «Уволю…»

 Спереди булавки не нашлось, и он развернул девушку спиной, ощупал спину, бока, и наконец, нашел что-то не соответствующее платью. Коварный ведущий пристегнул булавку изнутри и, Денис, чертыхаясь, вынужден был запустить руку под платье. Пальцы коснулись горячей, влажной кожи, в нос ударило смесью запаха пота и терпких духов, и Невзоров стиснул зубы, чтобы не выматериться вслух. Если у него и были какие-то симпатии к новенькой, то сейчас их уже не осталось.

 - Молодец! – воскликнул ведущий, снимая шарф. – А теперь приз! Что желает дама от своего кавалера? Может, поцелуй?

 - Да! – жеманно проговорила Маргарита, стреляя глазами. Народ поддержал предложение дружными воплями.

 Денису ничего не оставалось, как наклониться к девушке и прикоснуться губами к щеке. Он чуть задержался, чтобы прошептать:

 - Не старайся, милочка. Я не свободен, и это твое первое и последнее предупреждение.

 Маргарита жарко покраснела и выскочила из зала. Единственное место, где сейчас можно уединиться была дамская комната, туда она влетела.

 - Псих, не нравлюсь я ему, другим хороша, а ему нет! Ну, ничего, и не таких обламывали.

 - Не стоит и пытаться, дорогая, - из кабинки, умудряясь даже тут выглядеть величественно, выплыла Ирина, - у него уже есть половинка, и это точно не ты. И он ее не бросит, как бы ты не старалась.

 - Жена не шкаф, отодвигается легко! – с вызовом ответила девушка.

 - Так-то жена! – усмехнулась Ирина.

 Маргарита, мечтающая об удачном замужестве, только пожала плечами: наличие соперницы ее не смутило. Это была не первая попытка, и остальные сорвались, как считала девушка не по ее вине, но вот с выбором новой цели она серьезно промахнулась.

 Вечеринка была в самом разгаре, когда Денис незаметно ушел. Шум, гам, пьяные визги уже изрядно надоели, и хотелось просто тишины и покоя.

 Но спокойно посидеть в кресле в этот вечер, ему было не суждено. Помешали ему в этом непреодолимые обстоятельства: одна из кошек Милочки, кругленькая, как кубышка, оказалась вовсе не перекормленной, и именно в этот вечер, ей вздумалось это доказать. Когда нарядная елка уже переливалась огнями, а Никита расслабленно отдыхал после трудов праведных, к нему на колени с истошным мявом забралась перепуганная кошка. Эта пушистая трехцветка с первых же дней прониклась непреодолимой симпатией к парню, просачиваясь мимо всех заслонов в его кровать. Сколько раз за день Вадим выносил животное из комнаты не поддавалось подсчетами, но стоило ему отвернуться, как поверх одеяла возникало из ниоткуда пушистое существо и начинало петь свою песенку. Никита до слез смеялся, когда Вадим с шипением, достойным королевской кобры, выносил кошку из комнаты. Это противостояние ему очень нравилось, доставляя дополнительное развлечение.

 - Никита! Вы опять позволяете этому животному сидеть на ваших коленях! – на пороге комнаты возник Вадим.

 - Подождите, с ней что-то не то, - с тревогой откликнулся парень, пытаясь успокоить метания кошки. Та топталась, перебирая лапами, время от времени падая на бок и вылизывая себе под хвостом.

 - Что такое? – Вадим наклонился и вдруг, отпрянув, закричал, - Милочка! Тут ваша кошка, кажется, рожает!

 - Что?! – Никита замер, не зная, что ему делать.

 Милочка всплеснула руками и, причитая, заметалась по комнате, потом выскочила за дверь, чуть не сбив с ног Дениса и спустя уже несколько минут принесла коробку, куда положила полотенце. Ловко забрала у Никиты кошку, переложила ее, установила лежбище на табурет и придвинула к парню поближе.

 - Раз она лезет к вам, значит так ей спокойнее.

 - А что мне делать? – растеряно спросил Никита.

 - Ничего, просто будьте рядом, - и Милочка исчезла на кухне.

 В комнате остались трое растерянных мужчин и истошно мяукающая кошка. Вдруг она заперебирала лапками, поднатужилась и вытолкнула серого мокрого котенка. Никита глянул, как кошка сначала отгрызает пуповину, потом вылизывает новорожденного и под конец пожирает послед, сбледнул и зажал рукой рот.

 - Ничего страшного, - проговорил Вадим. Он предвидел такую реакцию и заблаговременно приготовил ведерко.

 Никита виновато покосился на него и только тут заметил Дениса.

 - Простите, Денис Юрьевич… - сам не зная за что, извинился парень, принимая трясущейся рукой стакан с водой.

 - Ничего страшного, - улыбнулся Невзоров, - дело-то житейское. Эта кошка не первая и не последняя.

 - Ну, уж нет! – в дверях возникла Милочка, грозно помахивая половником, - как только она закончит со своими родительскими обязанностями, мигом отправится к ветеринару!

 - Усыплять? – ужаснулся Никита.

 - Конечно, нет! – возмутилась такому предположению женщина. – Небольшая операция и киска больше не будет иметь котят.

 - Ну тогда ладно… Ой, а у нее еще один, рыженький! – с восторгом воскликнул Никита.

 Денис посмотрел на его счастливое лицо и понял, что на этих двоих кошаков он уже обречен. К его облегчению, кошка ограничилась всего двумя отпрысками. Суматоха улеглась только поздно вечером, когда уставшего Никиту увезли спать, коробку с новоиспеченной мамой с детьми поставили в углу кухни, а Денис закрыл дверь в свою спальню. В доме, наконец, настала тишина, можно было лечь и расслабится, вот только не получалось. Он вспоминал сияющие глаза Никиты, его неверие, что эти два котенка никуда не денутся, что останутся с ним, несмотря на все запреты Вадима, помешанного на стерильности. А еще очень хотелось наплевать на все принципы спуститься к Никите и лечь рядом, обнять его, прижаться и провести так если не всю оставшуюся жизнь, так хотя бы эту ночь.


 Из личного дневника Никиты:

«1 января*.
 У меня еще никогда не было такого праздника. Никто не напился до свинячьего визга, не устроил разборок на кухне, не орали наверху соседи, не гремела музыка из комнаты Ларисы, заглушая бубнеж телевизора, где с одной новогодней передачи в другую кочевали одни и те же артисты. Не ворчал отец, ругаясь на правительство, соседей и Т., слишком потратившуюся на приготовление праздничного стола.
 Зато были: салют, подарки и много вкусного. Даже мне дали всего понемногу. А еще меня почти не тошнило, я даже не проснулся до утра ни разу. Д. подарил мне серебряную цепочку с какой-то подвеской, сказал, что это оберег. В. записную книжку, с наказом записывать планы на день, М. и Б. большой и красивый кактус. И зачем мне кактус?
 А я никому ничего не приготовил в подарок, было ужасно неловко.

 4 января.
 Д. целыми днями дома, часто заходит ко мне, принес большую книгу с репродукциями Кацусика Хокусай**, весь вечер рассматривал «36 видов Фудзи» и мечтал о Японии. Вот бы там побывать! Только теперь уже точно не судьба. Д. сидел рядом, оказывается, нам с ним нравятся одинаковые картины. Репродукцию «Волна» рассматривал долго. Вот как можно так показать море? Как в сказке! Д. сказал, что если я хочу, ее распечатают и вставят в рамку. Даже и не знаю. Мне все нравятся.

 6 января.
 Д. ездил на работу, а я оставался с В. У меня тренировки. В. сгибает мне ноги, чтобы мышцы не ослабли. Я хочу танцевать, как я хочу танцевать! Мне даже снятся танцы. Не знаю, что лучше - плакать утром из-за того, что могу больше никогда не выйти в зал, или реветь от страха, убегая от А. с топором в руках.
 Я стал плаксой, хуже девчонок.
 Час назад ушел Д. Он принес мне цифровую фоторамку, закачал туда картинки с репродукциями и поставил в режим слад-шоу. Теперь я могу непрерывно смотреть на виды Фудзи. А еще он сказал, что если завтра будет так же тепло, как сегодня – мы поедем на центральную площадь, смотреть ледяные скульптуры».



 _________________

 * Даты проставлены очень условно, так как периодичности капельниц при лечении я не знаю.
 **Кацусика Хокусай - 1760, Эдо (ныне Токио) — 10 мая 1849, там же) — великий японский художник укиё-э, иллюстратор, гравёр периода Эдо. Работал под множеством псевдонимов. Является одним из самых известных на Западе японских гравёров, примечательнейший мастер завершающего периода японской ксилографии.


глава 16

 Центральная площадь города, поделенная на три части – проезжую, театральную и непонятно какую, была залита яркими разноцветными огнями. Та самая третья часть, не имеющая названия, использовалась для совершенно разных вещей, неизменным в них оставалось только одно – там всегда были люди. Округлая часть площади, огороженная колоннадой старинного торгового посада, была любимым местом для всех горожан. Летом там устраивали ярмарки рукодельников, осенью и на Первомай собирались бодрые старички, еще полные нерастраченного комсомольского задора. Девятого мая правнуки приводили туда ветеранов, а власти города устанавливали для них трибуну, чтобы было лучше видно парад военной техники. Старички в орденах и медалях, с георгиевскими ленточками вытирали слезы, глядя на стройные ряды солдат и офицеров местного военного округа. А зимой это место было отдано под зимние забавы. Привозили огромную роскошную ель, игрушки на которую делали школьники со всего города, развешивали гирлянды, устанавливали горки и лабиринты, строили ледяной городок. Каждый год, все районы города приглашали лучших специалистов и соревновались, чья скульптура будет в этот раз лучшей.

 Денис приехал на площадь уже к вечеру, специально: на фасаде театра собирались показать лазерное шоу в честь Рождества. Такое было в их городе впервые, и он хотел, чтобы это увидел Никита. Было тепло, только с неба медленно падали пушистые хлопья снега, блестя и переливаясь в свете гирлянд, огней и прожекторов. Денис припарковал машину и первым делом направился к багажнику. Дежурный постовой, заметивший его, оживился, собираясь, самое малое отчитать мужчину. Но увидев, как тот вытаскивает инвалидную коляску, расправляет плед, пересаживает на него парня, потерял к ним интерес. Невзоров заботливо укутал Никиту, закрыл дверцу автомобиля и покатил коляску по дорожке к Ледовому городку.

 Сыпался снег, покрывая легким, почти невесомым слоем колени Никиты, кричали, катающиеся с горки дети, гуляли парочки, согревающие друг друга теплым дыханием. Это была первая, за очень долгое время, прогулка Никиты. Выставка ледяных скульптур в этом году была тематической – у города намечался крупный юбилей, целых двести пятьдесят лет. Основанный в первые годы правления Екатерины Второй, он по праву гордился своей историей, и сейчас все фигуры были посвящены предстоящему празднованию. Была там и собственно императрица, стоявшая на постаменте во всей своей красе. Никита запрокинул голову, рассматривая ледяное надменное лицо.

 - Нравится?

 - Очень!

 В самом деле, искусно подсвеченные фигуры на темном небе создавали иллюзию сказки. Вереница полупрозрачных ледяных скульптур, будто призраки летели к почти незаметным в городе звездам.

 - Не замерз? – Денис заботливо отряхнул снег с шапочки, коснулся ладонью щеки и легонько ее погладил.

 Ник немного растерянно посмотрел на него, ласка была настолько неожиданной и какой-то настолько интимной, что он смутился. И неуместной, по мнению Никиты. И не потому, что в центре города, на глазах у всех, но такое отношение со стороны Дениса требовало каких-то ответных мер. А их пока не могло быть: мало того, что все расходы по содержанию и лечению Невзоров взял на себя, до сих пор не попрекнув ни словом, ни делом. Так еще были и вот такие проявления любви и заботы. И все чаще у Никиты появлялась мысль, а чем он будет расплачиваться за все это? Что рано или поздно придется это сделать – сомнений не было. Вопрос в другом: потребует Денис только его тело, или захочет большего? Да и захочет ли Невзоров вообще получить его, такого оплывшего и страшного? Никита считал обязанным хотя бы отдать себя, а там уже будет видно, по крайней мере, Невзоров хороший человек, гораздо лучше первой и такой горькой любви. Но сегодня, в тихий, несмотря на веселье людей, вечер, думать об этом не хотелось. По крайней мере, Никита изо всех сил старался так и делать – просто наслаждался настоящей прогулкой, первой за очень долгое время.

 - Денис Юрьевич!

 Невзоров, услышав звонкий, с визгливыми нотками, женский голос, поморщился и виновато глянул на Никиту. Из-за ледяной «Екатерины» выходила молодая женщина в короткой норковой шубке, узких брючках и таких высоких каблуках, будто собиралась гулять по паркету, а не по льду. Ярко алые губы растянулись в хищной улыбке, холодные глаза оценивающе скользнули по Никите и презрительно прищурились. На лице красивой холеной женщины появилось брезгливое выражение. Она перевела взгляд на Невзорова и сладко пропела:

 - Денис Юрьевич, а что это вы тут делаете? Гуляете, да? Ой, а здесь так красиво, правда? А вы не хотите со мной? А кто это с вами? Он ваш родственник?

 - Добрый вечер, Маргарита. Да, я гуляю. Это очень близкий мне человек. Нет, я не пойду с вами. И да, до свидания, - ответил Невзоров, поднимаясь и поворачиваясь к женщине.

 - Но… - растерянно захлопала глазами девушка, - я… может быть мы вместе…

 - Нет, мы не вместе.

 - Но Денис Юрьевич…

 - Маргарита, вы всего лишь моя секретарша, не претендуйте на большее.

 Денис объехал застывшую от удивления женщину и покатил коляску дальше, оставляя девушку смотреть ему вслед. На ее лице появилась выражение злости и брезгливости. Точеный носик сморщился, тонкие пальцы теребили подол шубки. Мечты, в которых она идет под венец с Невзоровым, растаяли как снежинки на ладони. И забыв, что со стороны начальника не было ни одного аванса в ее сторону, Маргарита чувствовала себя обманутой и брошенной.

 - Так вот кто у вас, Денис Юрьевич… ну ничего, раз так, все узнают, что вы у нас голубой, - мстительно проговорила женщина.

 Из мощных колонок, установленных у входа в театр, полилась громкая музыка, что-то из классики и на фасаде стало разворачиваться фантастическое зрелище. Картины заснеженной равнины менялись на таинственные замки, среди облаков бежала упряжка оленей, неся в санях Снежную королеву. Огромные снежинки таяли и превращались в капли воды. Дождь лился на землю и из нее поднимались фантастические цветы. Никита, не отрываясь, смотрел на великолепное, феерическое зрелище, забыв от восторга обо всем. И только ахал, когда одна картина сменяла другую. И когда шоу завершилось взрывом салюта, кричал вместе со всеми, встречая праздник Рождества.

 - Устал? – улыбнулся, глядя на раскрасневшегося Никиту, Денис.

 - Да, но было здорово!

 - Я рад, что тебе понравилось.

 - Спасибо, а вам?

 - Тоже. И, Никита, мы же договорились на «ты».

 - Ой, я забыл… - Ник только сейчас ощутил усталость.

 - Поедем домой?

 - Да…

 Тихо шуршали колеса машина, ласковое тепло наполняло салон, на заднем сидении сопел, уткнувшись в плед, Никита и улыбался во сне. Ему снились фантастические картины, где не было ничего плохого.



 ***

 - Доброе утро, Ритуля. Ты сегодня на редкость хорошо выглядишь.

 - Ой, скажете тоже, - жеманно проговорила девушка.

 Александр Семенович поцеловал ручку секретарше, и, кивнув на дверь, произнес:

 - И как Денис Юрьевич смог пропустить такую красоту? Даже не верится.

 - Ну что вы, Александр Семенович. В этом нет ничего удивительного, просто наш начальник имеет несколько иные интересы.

 Мстительная женщина решила начать распускать сплетни о своем начальнике с коммерческого директора. Хохлов Александр Семенович, сорокалетний мужчина с выдающимся брюшком, молодящийся и не пропускающий возможность полапать подчиненных девушек, считался одним из главных сплетников фирмы.

 - Оу? И какие же?

 - Дениса Юрьевича больше интересуют мальчики. Особенно больные мальчики.

 - Да что ты говоришь? – чуть растерялся от такой новости Хохлов.

 - Я видела Дениса Юрьевича на площади с каким-то мальчишкой на инвалидной коляске.

 - Может родственник? – усомнился Александр.

 - Нет, Александр Семенович… это любовники, уж поверьте женщине, мы такие вещи видим сразу.

 Хохлов покивал головой и вышел, совершенно забыв, зачем приходил. Маргарита проводила его торжествующим взглядом и показала двери начальника неприличный жест.

 Еще несколько кусочков мозаики встали в картинку под названием владелец «Пигмалиона». Раньше, Хохлов думал, что Невзоров скрывает свою любовницу, быть может, из-за возраста или каких-нибудь компрометирующих фактов. Потом решил, что тот пользуется разовыми услугами приглашенных «жриц любви». Но если он действительно гей, тогда это многое объясняет. И если в нужное время пригрозить разоблачением перед партнерами, а особенно перед Ханом, то можно неплохо заработать. Вряд ли Невзоров пойдет на открытое признание своей ориентации. А что там секретарша говорила про мальчика в инвалидной коляске? А если этому больному еще и восемнадцати не исполнилось? Такую новость следовало как можно быстрее донести до клана Сомовых. Осенью у них сорвались планы по захвату фирмы, хорошо еще никто не догадался о том, кто сливает Сомовым информацию, и кто стоит за утечкой средств из «Пигмалиона».

 И потихоньку, сначала по офису, а потом и по фирме поползли слухи о пристрастии владельца к юным беззащитным мальчикам. Многие не поверили, кто-то знал правду, но были и такие, кто положил заявление на стол и ушел, громко хлопнув дверью.

 Денис, занятый своими делами, не очень обращал внимания на шепотки за своей спиной. И спохватился, что из фирмы собрались уходить несколько ценных кадров, только когда на столе у него собрались несколько заявлений на увольнение. И среди них было и от Ильи Скребнева, зама Дениса.

 - Маргарита, пожалуйста, пригласите ко мне Илью Егоровича.

 - Сию минуту, - сладко пропела секретарша, упивающаяся своей местью.

 Невзоров провел рукой по листу с размашистой подписью и никак не мог понять, что случилось. Связать повальные увольнения с мимолетной встречей в Ледовом городке ему даже не пришло в голову.

 - Вызывали, Денис Юрьевич?

 Илья упорно смотрел в сторону, стараясь не встречаться взглядом с хозяином кабинета. Если быть честным перед собой, то злился Скребнев не на то, что Денис оказался геем, а за то, что тот молчал столько времени. Сейчас Илья уже и не помнил, как часто уничижительно отзывался о людях с другой ориентацией, ему казалось, что уж он-то понял и принял бы Невзорова любыми – голубым, фиолетовым, да хоть в полосочку. И мысль о том, что о таких вещах приходится узнавать из офисных сплетен очень не понравилась ему. А еще и упоминание о каком-то больном мальчишке, неужели Денис прикрывал благотворительностью такие мерзкие наклонности?

 - Вызывал… Илья. Сядь.

 Денис смотрел, как присаживается на край стула его заместитель, тот человек, кому он доверял. До сих пор доверял. И не знал, с чего начать разговор. Оправдываться? Не хотелось, да и не за что было, личная жизнь начальника никого не касалась. Что-то объяснять? А есть ли смысл? Вряд ли, судя по всему, Илья уже все для себя решил.

 - Мне хотелось задать тебе только один вопрос, Илья. Ты уходишь потому, что не желаешь работать с пидором, или потому, что боишься, что сейчас фирма развалится, и я потеряю все?

 - Что? – растерялся Скребнев, не ожидавший таких слов.

 Он думал, что его начнут уговаривать, а не обвинять фактически в предательстве. С такой точки зрения Илья не рассматривал свой поступок. Но ведь действительно, в чем-то Денис прав: часть сотрудников, вспомнив, что один из партнеров «Пигмалиона» местный криминальный авторитет поспешила откреститься заранее от фирмы, где всем заправляет гей.

 - Значит, тебе просто противно сидеть за одним столом со мной, - кивнул Денис.

 - Ннн…ет – невнятно ответил Илья.

 - Тогда поясни, с чего вдруг у тебя проснулась такая нелюбовь к фирме.

 - Да не в этом дело! – психанул Скребнев. – Ты завел себе инвалида и потрахиваешь его потихоньку. Больного мальчишку!

 - О как! Какие интересные подробности всплывают.

 Денис задумчиво побарабанил пальцами по столу. В принципе, он мог просто подписать заявление и проститься с Ильей. А не хотелось, и не только потому, что с ним уйдет и его команда, а значит приличная часть хороших специалистов. Но и из-за того, что долго считал Скребнева хорошим человеком. И если не другом, то очень близко к этому понятию. Невзоров подумал, оттуда в офисе могли узнать о Никите, ведь про то, что в его доме живет больной парень, было известно только Алексею и его волкодавам, а те не отличались излишней болтливостью. И вдруг вспомнил: Рождество, Ледяной городок и Маргарита. И все встало на свои места.

 Невзоров протянул руку к телефону и спокойно, очень спокойно проговорил:

 - Маргарита, зайдите ко мне.

 Женщина впорхнула в кабинет и принялась демонстрировать свою готовность выполнить любой приказ.

 - Скажите, входит ли в обязанности секретаря пункт о распространении информации подробностей личной жизни руководителя по всему офису?

 - Что? – растерялась женщина.

 - Маргарита, пишите заявление, вы здесь больше не работаете.

 - Да как вы смеете! Я вас по судам затаскаю! Да сегодня уже в твоем доме будет не протолкнуться от ментов. Да тебя засудят, пидор проклятый. Завел себе ручную зверюшку и трахаешь. А я-то думала замуж за тебя выйти, урод…

 - Вы все сказали? Тогда не смею вас больше задерживать. Прощайте.

 Илья во все глаза смотрел на эту сцену, понимая, что сейчас Денис избавляет свою фирму от источника всех сплетен.

 - Парень, который живет у меня… Никита… ты видел его летом на корпоративе, он танцевал. Так вот… у него рак. А я… я его… он очень дорог мне. Вот и все…

 Денис повернул к себе лист и расписался. Вернул Илье его заявление и, сложив руки в замок, опустил на них голову. Ему было уже все равно, будет жить его фирма, или развалится на радость конкурентам. Почему-то сейчас такие важные еще полгода назад вещи совершенно не волновали, он знал, что на лечение Никиты денег ему хватит, а на свои нужды он всегда заработает. Звенящую тишину кабинета разорвал звонкий треск рвущейся бумаги.

 - Найди ты уже себе нормальную секретаршу…

 Денис смотрел на закрывшуюся дверь и не мог сдержать широкой улыбки.

 Из личного дневника Никиты:

«15 января.
 Завтра опять начинается цикл химии. Мне очень страшно, до дрожи, лежу без сна ночами, пялюсь в темноту. Даже думать не хочу. В. дает мне какое-то лекарство, от него я все время сплю. Наверное, это у меня судьба такая – быть несчастливым. Ничего не поделаешь, химиотерапия всего лишь одна из гадостей в длинной череде таких же неприятностей.

 17 января.
 После капельницы мне плохо. Накатилась темнота, тошнило. В. еле успевал подставлять ведро. Особенно плохо, когда приносят обед. От любого запаха выворачивает, есть совсем не хочу. У меня уже там все пусто, рвало на сухую. Ощущения премерзкие.

 19 января.
 Сегодня мне совсем паршиво. Жутко болит голова, а таблетки нельзя принимать до вечера. Мне надоела постоянная тошнота. А еще все время идет кровь. То из носа, то возле зубов появляется. Все время этот противный вкус крови. Накричал на В., хотел извиниться и забыл. Он никак не реагирует на мою грубость. Приходил Д., я как раз был один. У него новый одеколон. Фу. Он сел рядом, стал что-то рассказывать. И тут меня снова вырвало, прямо на него. Я думал Д. рассердится и уйдет. И он ушел. Мне почему-то грустно.
 Голова болит безумно, и это дикая слепящая боль, еле сдерживаюсь, чтобы не кричать. Пишу тут, может, отвлекусь, хоть немного.
 Вернулся Д., принес травяной чай, сказал, что больше не будет пользоваться тем одеколоном. Мы весь вечер провели вместе. Я смотрел какой-то фильм, а Д. читал книгу. С ним, оказывается хорошо просто быть рядом.

 21 января.
 Сегодня было очень плохо, хорошо еще капельницы закончились - следующая только через три недели. Почти месяц без них, просто счастье. В самый разгар вошел Д., видел, как меня выворачивает, я не смотрел на него. Не хочу увидеть на его лице отвращение. Сам не знаю, как мне к нему относиться? Зачем ему полудохлый, толстый, страшный, беспомощный парень, которого даже оттрахать толком нельзя? Думаю про это и злюсь. И чем больше думаю, тем сильнее болит голова.
 Всю мою жизнь я никому не нужен. Маму я не помню. А отцу точно до меня нет дела. Он даже не пришел и не спросил, как я тут. Может, меня уже убили.
 Хреновая у меня судьба.

 24 января
 Всю мою жизнь меня контролировал отец. Мне всегда говорили, что делать и во сколько приходить домой. Что читать и что смотреть. Мои карманы и портфель всегда проверялись. Я до сих пор не знаю, как мне разрешили заниматься танцами. Я же помню, как кричал отец, когда я сказал, что буду танцевать. А потом замолчал, только кривился и плевался. Я хотел, что отец меня похвалил, хоть раз. А он только ругал. И бил.
 Меня вообще никто и никогда не любил по-настоящему. Даже для Сомова я был просто удобной дыркой.


 26 января
 Не хочу ничего сегодня делать. Меня нет.


 1 февраля
 Ничего не делаю, только валяюсь на кровати. Голова уже гудит от мыслей. Зачем я здесь? Что со мной будет? Умру я или нет? Может, нужно подумать, что я буду делать потом? Очень хочу жить. Танцевать тоже, но если выбирать, то я соглашусь даже обойтись без танцев, только бы жить.
 Котята уже подросли, пищат и пытаются выбраться из коробки. На день М. приносит их ко мне. В. морщится, но молчит, а мне хорошо, когда они рядом. Это мальчик – тот, что серый и полосатый, и девочка. Я назвал их Барсиком и Муркой. Знаю, что банально, но других имен мне в голову не пришло.
 У меня никогда еще не было своих домашних питомцев».


глава 17
 Чья-то рука медленными плавными движениями гладила по голове, будто забирая боль. И Никита потянулся за ней, чтобы уловить такие редкие мгновения ласки.

 - Мама… - прошептал парень, пытаясь поднять такие тяжелые ресницы. Ну, правда, будто тонна на них висит.

 - Мммм… дай-ка подумать… не очень похож, - усмехнулся кто-то рядом.

 Никита приоткрыл глаза, проморгался. Рядом сидел Денис и перебирал пальцами короткий ежик волос.

 «И что он там нашел?» - Ник чуть не отодвинулся – было стыдно, что на голове почти ничего не было: волосы просто не успевали отрастать. Сейчас он готов был все отдать, чтобы вернуть назад свои тонкие пушистые локоны, которые Никита так ненавидел в своей жизни «до», считая их девчачьими.

 - Где…

 - Где? Вообще-то на полу.

 - Как?..

 - Как мы тут оказались? Очень просто. Вадим сегодня попросил выходной, оставил меня на хозяйстве. А ты воспользовался тем, что я ушел тебе за завтраком и решил самостоятельно прогуляться до туалета. Теперь ты лежишь на полу, а я сижу рядом. Кажется, нам попадет обоим.

 - Прости… те…

 Никите было очень неловко, ну в самом-то деле, Вадим пока не позволяет ему самому вставать из-за слабости. Но так стыдно было просить Дениса, чтобы он проводил его в туалет. То, что с Вадимом уже давно казалось естественным, с Невзоровым было стыдным.

 - И не подумаю, - мстительно проговорил Денис.

 Ник зажмурился, мечтая провалиться.

 - Давай заключим сделку, - продолжал Невзоров, - ты перестаешь, в конце-концов, мне выкать, а то надоело уже. И начинаешь принимать мою помощь. А я ничего не рассказываю Вадиму про твое приземление.

 - А синяк есть?

 - А нету, ты очень удачно приземлился: на кровать, а на пол просто съехал по покрывалу. Ну, так как? Договорились?

 - Да.

 - Отлично. А теперь, куда там тебе было нужно?

 И Никита неожиданно оказался на руках у Дениса. Несколько неловких мгновений, когда с него снимали пижамные штаны и усаживали на унитаз, и вскоре парня уже перенесли на кровать, подняли у нее спинку и поставили небольшой столик с завтраком. Хорошо еще Денис не стал его кормить с ложечки, как это часто норовила проделать Нина Андреевна.

 Когда пару недель назад Никита увидел на пороге своей комнаты энергичную бабушку Оленьки, а потом и своих друзей, он чуть не заплакал, злясь и радуясь одновременно. Сердился больше на себя – после операции и лечения Ник стал таким плаксой, что сам называл себя толстой лысой девчонкой. Он смутно понимал, что с ним делали в клинике, и уж тем более не знал, какие препараты получал, но после первого курса волосы просто оставались на подушке, и буквально за неделю голова стала похожа на бильярдный шар. Никите до сих пор стыдно вспоминать свою истерику, когда он увидел, как медсестра небрежно собирает русые пряди и выбрасывает в черный мешок.

 Неожиданный визит друзей обрадовал, а их такая привычная болтовня о прошлой жизни так ошеломили Никиту, что он забыл о том, что хотел у них узнать. А вопросов было много, начиная от того, почему их так долго не было, и, заканчивая тем, не видел ли кто Артура. Димка, однако, между делом успел рассказать, как они искали Никиту.

 - Представь, про тебя никто ничего не знает, двери в вашей квартире не открывают. А Нина Андреевна как раз уехала к сестре. Нет, она сказала, что ты можешь быть у Невзорова, только точного адреса не знала – ее-то на машине постоянно привозили. Помнить где – примерно помнила, а номер дома забыла! И во дворе у тебя никто ничего не сказал – только, что увезли тебя на крутой тачке и все. Летом можно было бы спросить у бабок, они всегда в курсе. Но зима ведь, холодно. Да еще и морозы такие стоят, аномальные, говорят, что лет сто таких уже не было, - тараторил друг. – А мы подумали, подумали и решили спросить у Петра Иваныча.

 - И? – бледно улыбнулся Никита, заново привыкая к болтовне Димки.

 - И! – победно возвестил тот. - И теперь мы тут!

 - Да ладно, тебе, Димыч. Ты мне лучше расскажи, что там в колледже? Как ребята в клубе, кто там меня заменил?

 - Да все нормально. Вместо тебя взяли какого-то левого пацана, не знаю откуда. Ничего так, хуже тебя и Кирюхи, но пойдет, только звезденыш. Кстати, Кирюха вышел, снова танцует. Ай, да ты же его не знаешь. А Петр Иванович на пенсию ушел.

 - Что, совсем? – испугался Никита, надеявшийся вернуться к нему в класс.

 - Нет, факультативы ведет, - успокоил Димка.

 - Ник, ты вообще как? – вмешалась в разговор Оленька.

 - Живой, - усмехнулся Никита.

 - Угу, только вид у тебя… краше в гроб кладут, - заметил Димка и айкнул, потирая рукой затылок.

 - Вот кто краше, пусть того и кладут, - сварливо заметила Нина Андреевна, отвешивая подзатыльник Димке. – Должна сказать тебе одну вещь, Никита. Для твоего диагноза ты действительно выглядишь вполне прилично.

 - Угу, только лысый, толстый и в памперсе, - с иронией откликнулся Ник.

 - И что? Это временно. Все отрастет и восстановится. Главное – ты жив и лечишься. Должна сказать, что тут тебе лучше, чем в больнице.

 Никита вспомнил безликую стерильную палату, холодные руки медсестер, и согласился, да – здесь намного лучше. Несколько дней, проведенные дома вообще вспоминались как страшный сон. Милочка пригласила к столу гостей, неслышно появившийся Вадим переодел Никиту и его даже привезли в столовую. Блюда у него, конечно, были свои, но хоть за одним столом с остальными посидел и то хорошо.

 Денис приехал, когда гости еще не ушли. Увидев его, Димка, громко рассказывающий о новичке в кафе, стушевался и не закончил душераздирающего повествования про амбициозного, но глупого красавчика – «представь, он даже двигаться толком не умеет, а уже требует, чтобы его считали звездой!». Невзоров поздоровался с ребятами и поцеловал руку Нине Андреевне, ужасно смутившейся от такого действия. Спросил их, не нужно ли чего и вышел. Но появление хозяина внесло некоторое напряжение и гости стали собираться. Когда они прощались, в комнату заглянул Борис, с некоторых пор переведенный в ранг «всеобщий помощник», и сказал, что Денис Юрьевич попросил увезти их домой. Крепкий мороз, стоявший в это время, активно поддержал это предложение, и Нина Андреевна согласилась. Оленька чмокнула Никиту в щеку и выскочила за дверь: девушка была очень подавлена переменами, произошедшим в друге. Димка тоже попрощался и пошел утешать подругу, с которой в последнее время очень сблизился. Нина Андреевна, кстати, не возражала против их дружбы. Напоследок она договорилась о следующем визите, Денис, как раз вышедший их проводить, строго наказал, чтобы они больше не тряслись по холоду в городском транспорте, и не шли пешком до его дома – на Грушевой улице разрешено было проезжать только частным машинам, а до остановки добрых двадцать минут ходьбы. Тем более, что у них теперь есть его номер телефона. И не только его, Денис продиктовал еще и домашний, и Бориса, выполняющего в последнее время обязанности и курьера, и шофера, и привратника, да и вообще, что нужно, то и делает.

 - Звоните, за вами приедут. И это не только забота о вас. Вернее не столько – обязательно звоните заранее, у Никиты бывают… плохие дни, когда ему гости просто противопоказаны.

 - Хорошо, - кивнула Нина Андреевна, очень надеявшаяся, что таких дней будет очень немного.

 - И у меня просьба… не говорите пока Никите про то, что его отец сидит за убийство.

 - Как? – ужаснулась женщина. – За что? Вернее, кого он убил?

 - Артура.

 - Боже мой!

 - Да не поделили деньги, что я отдал за Никиту.

 - А вы отдали за него деньги? – неприязненно спросил Димка, сразу вспомнив, что Денис ему не нравится.

 - Да, - коротко ответил тот, - отдал и не раздумывал.

 - Почему? Вы же его купили!

 - Я купил право ухаживать за ним.

 - Ну да, чтобы потом трахнуть, - скривил губы Димка.

 - Дим, - попыталась одернуть Оленька.

 - У меня есть такие планы, - усмехнулся Денис, - но пока они трудноосуществимы. И как ты понимаешь, если бы мне нужен был кто-то для секса, не проще ли снять в любом клубе отзывчивого, а главное здорового мальчика?

 Димка несколько секунд смотрел на него, потом отвернулся, пожимая плечами. Он понимал, что Денис сказал, только принять то, что друга фактически купили, не мог. Невзоров не собирался ничего доказывать мальчишке, мнением которого не интересовался вовсе, и просто повторил свою просьбу звонить заранее.

 Только следующая встреча друзей состоялась нескоро. Никита так разволновался, что ночью ему стало хуже, он кричал, переживая снова и снова жуткий кошмар с Артуром в главной роли. Денис как раз проходил мимо, направляясь в свою спальню, поэтому услышал шаги, шорох и стоны за дверью. Заглянул и застыл на пороге, не зная, что делать: бежать за помощью или к Никите. Вадим как раз пытался разбудить мечущегося по кровати парня.

 - Подожди, давай я попробую по-другому, - остановил его Денис, - мама Лена в приюте иногда так делала. Ты иди, если у меня не получится, я тебя позову.

 Вадим с сомнением посмотрел на него, потом кивнул и вышел, плотно притворив за собой дверь – что бы не собирался делать Невзоров, парню он точно вредить не будет. Денис и не собирался, он просто прилег рядом, обнял, делясь теплом и заботой, подул на лицо и тихонько баюкая, стал шепотом напевать детскую песенку. Как ни странно, Никита успокоился и больше не метался, прижался и Денису и мирно проспал до самого утра, так и не заметив, что какой-то момент кошмар трансформировался в обычный сон, где уже не было Артура.

 Утренние звуки большого дома были так привычны, что Никита даже не реагировал, ни на шаги Бориса, ни на чуть слышный шум пылесоса, ни на далекий лай выскочившей на прогулку собачонки. Приглушенно звякнул звонок и Борис, помогавший Милочке на кухне, пошел посмотреть, кого принесло так рано. Оказался, что это курьер, доставивший для Никиты очередной альбом с репродукциями.

 - Что там? – Милочка мельком глянула на роскошный фолиант.

 - Новые картинки для мальчишки. Дорогая книжка-то… наверное.

 - Ты против?

 - Почему? – удивился Борис. – Нормальный парень, вчера иду мимо, а он тренируется. Пыхтит, пот градом, а все равно ноги сгибает и разгибает. Упорный пацан. Правильный.

 - Да, мне тоже нравится.

 - Эй, что, значит, нравится? – подобрался Борис.

 - Хороший мальчик. Повезло ему с Денисом, надеюсь, все у них будет хорошо… дай-ка полотенце.

 Борис посопел еще, потом протянул полотенце и уже успокаиваясь, отнес альбом в гостиную. И в самом-то деле, к кому ревновать? К задохлику? Мелькнула мысль, что надо бы пару легких гантелей Никите принести, пусть тренируется.


 Из личного дневника Никиты:

«5 февраля.
 Я устал от этих кошмаров. Боюсь ночи, кажется, что стоит только закрыть глаза и Артур появится здесь. Не знаю, что страшнее – захочет ли он меня изнасиловать или забрать.
 Никак не пойму, зачем я Д.? И сколько он еще будет ждать? Не верю, что у Д. никаких планов, что его на самом деле волнует только мое выздоровление. Интересно, как быстро ему надоест изображать доброго дядю?
 Пытался спросить у В. как у меня дела. Молчит.
 Теперь вечерами ко мне приходит Д.. Иногда мы разговариваем. А часто просто молчим рядом. С ним оказывается уютно просто молчать.

 7 февраля.
 Кошмары стали реже. Точнее почти исчезли. Только, кажется, что я теперь сплю не один. Боюсь еще больше, а проверить не могу – В. дает на ночь снотворное. Говорит, что скоро перестанет, тогда и проверю. А вдруг это Д.? Что он делает по ночам со мной, пока я сплю как сурок? Последствий-то никаких утром нет. Котята растут. Уж бегают везде и шкодят. Только приходится беречь руки – любая царапина и кровь течет ручьем.
 Д. принес палочку с привязанными перышками на конце, и я могу играть с котятами, так забавно. Иногда он тоже играет. Смешно.

 9 февраля.
 Д. какой-то дерганый. Сегодня так хлопнул дверкой машины, что даже я услышал. А потом Д. ругался на М. – она убиралась в его кабинете и переложила какие-то бумаги. В итоге чуть не сорвался новый контракт. М. убежала вся в слезах. Я сидел тихо, чтобы меня не заметили. Только не помогло. Д. пришел и долго стоял рядом. Смотрел на меня. И что смотрел? Я сам знаю, что страшный после всего. Лысый и в язвах. Хорошо еще сегодня только немного тошнило. М. принесла мне кусочек имбиря, ей кто-то посоветовал нюхать при тошноте. Говорит, что ей помогает. Интересно, а почему тошнит М.?

 11 февраля.
 Сегодня было хорошо. я даже сам сел, слабость понемногу проходит. Д. вчера принес баночку смородинового желе. Очень вкусно. Я теперь его ем помаленьку с печеньем. А еще он рассказывал про чайную церемонию в Японии и показывал фильм. Я знал, что это такое. Но все равно было интересно. Особенно с его комментариями. У него очень хорошее чувство юмора. И все равно заметно, что у Д. какие-то проблемы. Спросил у В. , он ответил, что это не его дело.
 Надо будет как-нибудь спросить у Д.


 14 февраля.
 Д. принес в подарок подвеску – два спаянных сердца. Не хотел брать – не верю, что в такого, как я можно влюбиться. Только не в меня. Тем более такого – лысого и толстого.
 Ночью приснился Д., будто мы с ним ходим по лесу, под ногами насыпаны желтые листья и шуршат. Было грустно. Не знаю, что хуже - такой сон или когда Артур тянет ко мне свои мерзкие лапы.

 1 марта
 Я стал как хрустальный, ничего нельзя – вчера котенок зацепил меня когтем – кровь не могли остановить чуть не полчаса, уже думал, вообще никогда не остановится. Я боялся, что с котятами что-нибудь сделают, но их только забрали в дом к М. и Б.
 Мне принесли два аквариума – в одной плавают рыбки, а в другой такие огромные улитки, я и не знал, что такие бывают. Их даже в руки брать можно, только мне пока не разрешили. А еще Д. привез женщину, он называл ее так смешно – мама Лена. Оказывается, у него вся семья погибла в аварии, и он в приюте вырос. Жалко, у меня хотя бы отец есть, а у него совсем никого. А женщина хорошая, добрая. Понравилась».


 - Привет!

 Никита ничего не ответил на жизнерадостный голос Дениса. Сегодня парень весь день понемногу ходил, потихоньку, опираясь на ходунки, злясь на свою слабость и опеку Вадима. И уж тем более не хотел, чтобы его вот такого - потного, с трясущимися руками и коленями - увидел Денис.

 - Я смотрю, ты сегодня гуляешь.

 - Да…

 - Это хорошо.

 Никита покосился на руки Дениса – Вадим отступил в сторону, позволяя заменить себя на страховке, но промолчал. Было неожиданно приятно чувствовать крепкую надежную поддержку не по долгу службы, а потому что искренне хотят помочь.

 - Ты сегодня рано, - неожиданно вырвалось у Никиты.

 - А ты против?

 - Нет, просто… ты столько работаешь.

 - Сдаю объект, стоматологическая клиника, на Зорге. Помнишь, там был старый универмаг?
 Магазин Никита помнил, обычный и ничем не примечательный, каких много. Оказывается, его закрыли, а он и не знал.

 - Пришлось повозиться, там же жилой дом, нужно чтобы никаких запахов не было. Ну и жильцам пришлось пообещать детскую площадку построить.

 - Да, двор там облезлый, - кивнул Никита.

 Он вспомнил, как шел к служебному входу в «Электру» через большой захламленный участок, заросший кустами и травой. Там он танцевал. А будет ли еще? Настроение испортилось и Никите захотелось обратно в комнату, лечь и никого не видеть. Денис тоже вспомнил про клуб и мысленно хлопнул себя по лбу. Ну что стоило промолчать? Сейчас каждое общение с Никитой - это как прогулка по тонкому льду.

 - Хочешь, вернемся в твою комнату?

 - Да, давай вернемся.

 - Никита, - Денис поправил плед на его коленях, - завтра у тебя обследование.

 - Да, Вадим говорил.

 - Я еду в ту же клинику. Могу отвезти тебя сам. Ты не против?

 Никита неопределенно пожал плечами, ну раз так хочет, пусть едет.

 - Вот и хорошо, - облегченно произнес Невзоров, опасавшийся, что опять налажал.

 Но поездка имела странные последствия.

 После осмотра у врача, Никиту увезли в машину, а Денис остался узнать результаты. А когда вернулся, увидел практически невменяемого парня. Ника трясло, он царапал стекло, скользил по нему пальцами и тихонько, тоненько подвывал. Перепуганный Денис разблокировал двери и, нырнув в салон, прижал к себе Никиту.

 - Ну что такое? Кто тебя обидел? Что случилось?

 Никита вцепился в него, уткнулся лицом в отворот куртки и сквозь истерику еле выговорил:

 - Ар… Ар… тур…

 - Ник, послушай, это не может быть он. Понимаешь? Это не он!

 Денис мысленно ругал себя за то, что до сих пор так и не сообщил ни о смерти брата, ни о том, что отец уже получил свой срок.

 Только сейчас, когда Никита рассказал, как часто ему снится сводный брат, как Артур гоняется за ним, то с топором, то с ножом, а однажды даже с базукой. Осознание того, что своим молчанием Денис обрек дорогого себе человека на такое, заставило рассказать всё, что тогда случилось. Никита выслушал, заглядывая в его глаза, словно проверяя, правда ли это и лишь, когда Денис пообещал завезти его на кладбище и показать могилу Артура, поверил. И только увидев кривую улыбку, услышав всхлип – смех, Невзоров понял, что чуть не совершил ошибку – просил доверия, а сам не оправдал его. Тогда Денис сел рядом, обнял Никиту, и начал говорить, и про то из-за чего Николай Громов убил своего пасынка, и про похороны, и про Ларису, окончательно отбившуюся от рук, и о мачехе, после всех бед ушедшую в какую-то секту. Рассказал, что присматривает за ними, следит, чтобы Татьяна в своем рвении не подарила квартиру главе. Не сказал только что обе - и мать, и дочь, окончательно вычеркнули из своей жизни Никиту. И лишь когда парень успокоился, повез его домой.


глава 18

 Старший Сомов, которого и враги, и друзья за глаза звали строго по фамилии, довольно потер руки. Слухи о нетрадиционной ориентации самого ненавистного соперника, активно циркулирующие в последнее время, подтверждались полностью. Сначала об этом сообщил Хохлов, работающий на клан Сомовых, потом по городу поползли сплетни, распускаемые уволенной секретаршей. Сомов очень хотел уничтожить сына ненавистного соперника, казалось бы, ничего особенного не представляющего. А то, что теперь он находился под покровительством Хана, делало месть еще слаще. Сомов всегда говорил, что у города должен быть только один хозяин, но вот как-то случилось так, что в лихие девяностые сферы влияния пришлось разделить с криминалом. Уже давно старший Сомов намеревался сделать все, чтобы исправить это досадное обстоятельство и получить все в свои руки, но Хромов и его покровители были слишком сильны. Наконец, пришло время уничтожить Хана, а заодно и Невзорова. Плевать, что тот в системе иерархии был всего лишь пешкой: были и богаче, и удачливее, и наглее. То, что Невзоров сын соперника перевешивало остальное. И последние пару лет Сомов делал все, чтобы получить «Пигмалион» и забыть о том, что когда-то его владельцем был другой человек.

 И понеслось, сплетни наматывались как снежный ком, обрастая дикими подробностями, и сдерживало их пока только то, что сам Невзоров никак не комментировал и не опровергал их. Он просто продолжал заниматься своими делами, не обращая внимания на то, что часть партнеров под любыми предлогами, благовидными или не очень, отказывалась от сотрудничества. Задержки поставок материалов неожиданно стали привычным делом, оплата за уже сданный объект поступала не вовремя. К тому же Никита трудно переносил последний цикл химии, и Денис старался чаще бывать дома. Гром грянул, когда без объяснения причин не было поставлено дорогостоящее оборудование для лифта в торговый центр. Заказчик, глядя прямо на Дениса, попросил разобраться с этим инцидентом, так как открытие должно состояться в назначенное время и ему лично все равно, какими способами тот этого добьется. И только тогда Невзоров понял, что все далеко не так просто. На внеочередное экстренное совещание он, подумав, решил пригласить только Алексея, Илью Егоровича и Маргариту Львовну.

 - Итак, дела в фирме идут все хуже и хуже. Наша драгоценная Ритуля напоследок решила громко «хлопнуть дверью».

 - И теперь по всему городу ходят слухи о том, что ты извращенец, пожирающий маленьких мальчиков на завтрак, обед и ужин, - усмехнулся Алексей.

 - Мне не смешно, - заметил Денис.

 - Ты не поверишь, но мне – тоже! Сейчас у нас две задачи, заткнуть этот поток грязи и восстановить прежние связи. Ну, ты смотри, у меня стихотворный талант прорезался, - хмыкнул Юрский.

 - Лучше бы у тебя мозги включились, - сварливо буркнул Илья, все еще злившийся на друзей.

 - Так, мальчики, - Маргарита Львовна, в силу своего возраста, имела полное право так называть присутствующих мужчин. А острый ум, делающий ее одним из лучших главных бухгалтеров, давал ей дополнительное право поучать этих «мальчишек». – Меряться пиписьками будете потом. Сейчас нужно искать реальные пути выхода. По итогам проверки у нас…

 И женщина начала сыпать цифрами, перемежая их едкими комментариями. И наконец, сделала вывод, что им нужны, во-первых, новые партнеры. А во-вторых, новые заказы. И тут женщина предложила им выходить на новый уровень.

 - Раз в городе тебе отказывают из-за того, что в твоей постели мужчины, а не женщины, ищи клиентов в другом месте, - закончила она.

 - В свете того, что вы сейчас сказали, слово «клиент» звучит несколько двусмысленно, - ответил Денис, даже не заметивший, что бухгалтер обратилась к нему запросто.

 - Если будет нужно, пойдем туда все, - отрезала женщина.

 - Я так понимаю, у вас есть идеи?

 - Есть. Через два дня в Москве пройдет международная выставка интерьера, дизайна и строительных материалов. И ты там будешь.

 - Я?!

 - Ну, не я же! – возмутилась Маргарита Львовна.

 - Интересно, а почему я об этом ничего не знаю? – пробормотал Денис.

 - О чем? – прищурила глаза женщина.

 - О выставке.

 - Наверное, потому, что тот, кто должен отслеживать такие мероприятия, занят другими делами, - ответил Алексей.

 - Вот как? И что это за дела такие у моего коммерческого директора, что даже не дают возможности нормально выполнять свои обязанности?

 - Оооо, - протянул Юрский, - у него много дел, например, постукивать на тебя Сомову, уводить деньги из фирмы, распускать сплетни о твоих сексуальных предпочтениях. Сам понимаешь, тут не до выставок.

 - Ты уверен?

 - Абсолютно! И к твоему возвращению у меня будут железные доказательства.

 - Хорошо. Тогда, как всегда, Илья остается главным. А я – в Москву, любоваться достижениями в строительстве и дизайне.

 Из личного дневника Никиты:

«28 февраля.
 Д. нет уже третий день. Говорят, что он улетел в Москву на выставку, что-то там по работе. Странно, но мне не хватает наших вечерних посиделок.
 А. мне больше не снится. Когда я узнал, что отец его убил, то готов был кричать от радости. Это такое облегчение, знать, что А. больше никогда не придет ко мне. Я всегда думал, что его рано или поздно убьют, он же, как напивался, становился совсем дураком. Вечно в драки лез. Сколько раз его били, а без толку. Удивительно только, что это сделал отец, они вроде ладили. Д. сказал, что это из-за денег. Странно, мне отца совсем не жалко. Наверное, я и, правда, плохой сын.
 Сегодня я прошел сам, ну как сам – с ходунками конечно, но почти до двери в туалет. Завтра попробую пройти до унитаза. Надоело чувствовать себя беспомощным.

 2 марта.
 Вчера потихоньку ходил. Сегодня болят ноги, В. на меня ругается. Наверное, он прав – нельзя так сразу начинать. Котята сегодня играли, и Мурка упала в аквариум с улитками. Я сам виноват – когда кормил сдвинул крышку, а назад не поставил – устал. Одну нечаянно покалечила. Жалко.
 Д. все еще нет. Вот не думал, что буду скучать по нему.

 4 марта
 На улице сегодня дождь, весь день смотрел в окно. Сугробы уже почти растаяли. Собака Б. бегает по двору, очень грязная, М. ругается на Б., что он ее отпустил, говорит, что пусть теперь сам и моет.
 Приехал Д. привез красивые журналы. Я попросил посмотреть, очень интересно. Там была такая конструкция из изогнутых прутьев, красиво, как космический ветер. Неужели где-то такое используют? Д. вернулся довольным, кажется у него новые партнеры и контракты. Это хорошо, может, теперь он не будет сердиться?

 6 марта.
 Сегодня меня возили в клинику, потому что вчера весь день шла носом кровь. В. уже собирался вызвать скорую, но все обошлось. Я сегодня еле встал, ноги дрожат, как будто и не ходил уже. Как мне надоела моя слабость! Наверное, я больше никогда не буду танцевать.
 Что-то происходит странное. Сегодня к дому приезжали чужие, фотографировали, пытались вызвать кого-нибудь. Вышел Б. с своей собачонкой, те ругаются, псинка лает, Б. молчит. Он вообще часто молчит. Так забавно получилось. Уехали. И кто такие – непонятно. Я уже знаю, что к нам ходит немного людей. Мне никто и ничего не говорит.
 Вечером спросил у Д. – он тоже отмолчался. Бесит, я же не ребенок!

 8 марта.
 Д. пригласил в гости маму Лену, Нину Андреевну, Оленьку, Катюшу и Леночку. А еще запретил работать в этот день Милочке. Мы сами накрывали столы и украшали столовую и гостиную. Мне поручили раскладывать приборы на столе. Я потихоньку ползал вокруг и раскладывал вилки, ложки и ножи. А потом Д. попросил меня раздавать подарки. В углу поставили стол, подписанные коробки и каждой женщине дарили свое. И всем букеты цветов, даже Леночке, только у нее были вместо цветов конфеты. А я и не знал, что так тоже можно. Было весело, только я немного устал».


 Никита откинулся на подушку. Усталость навалилась разом так, что казалось, дрожит каждая мышца, но сегодняшним днем он был доволен. Парень ощупал икры ног, раздумывая, укрепились ли они хоть немного с последнего раза. Показалось, что – да, стали крепче. Отдохнет немного, и встанет с кровати, начнет ходить, сначала вдоль стен, держась за поручень, потом с ходунками. Ничего, он еще будет танцевать, назло всему. Ник отвернулся от зеркала – смотреть на свою оплывшую физиономию, свое толстое тело, покрытое корочками от подсыхающих язвочек и царапин, не хотелось. Хорошо еще волосы отрастают, уже можно причесать, не боясь, что половина останется на расческе.

 Упражнения, которые Ник упорно выполнял каждый день, постепенно превращали дрожащее желе в мышцы. И он надеялся, что придет время, когда поручень будет служить не опорой для медленного передвижения вдоль, а для занятий. Как же он хотел танцевать! До дрожи, до зуда в кончиках пальцев, до диких снов, в которых он кружился, следуя за музыкой.

 Стукнула входная дверь, под тяжелыми шагами заскрипели половицы. Так ходил только Борис, выполнявший в доме множество обязанностей, начиная от круглосуточной охраны и заканчивая перевозками. Приоткрылась дверь, в комнату заглянул этакий «двустворчатый шкаф», Ника всегда удивляло, как такой огромный человек может передвигаться почти неслышно – в доме его выдавали только половицы, а на улице - вообще ничего.

 - Никита, я в магазин. Тебе что-нибудь нужно?

 - Нет, спасибо… хотя… привези мне орехи. Грецкие. Немного, с полкило.

 - Хорошо.

 Борис прошел дальше, в комнату Вадима, собираясь забрать у того необходимый список, а Никита задумался над тем, как изменилось к нему отношение этого могучего, чуть ли не былинного, богатыря. Сначала легкое презрение к педику, сменившееся равнодушием. Потом постепенно оно переросло в сочувствие, уважение, симпатию. Сейчас Борис относился к Нику скорее, как к младшему непутевому братишке, которого нужно оберегать, защищать, а при необходимости и подзатыльник отвесить. Такого, он, конечно, себе не позволял, но отругать за излишнюю настойчивость в выполнении упражнений – запросто. Ну, а с Милочкой Никита быстро нашел общий язык, вот она совсем не беспокоилась по поводу его ориентации, для женщины парень был всего лишь тем, кто нуждается в ее помощи. И этим было сказано все.

 И только Вадим в доме держался ото всех отстраненно, безупречно выполняя свою, подчас неприятную работу, он не позволил себе сблизиться ни с кем. Даже дружеских отношений не завел. Был безукоризненно вежливым, внимательным, но не более. Никите в принципе было все равно, какие мысли бродят в его темноволосой голове.

 Но вот Дениса, Ник так до сих пор и не понял. Почему он так заботится? За что? Ладно бы еще они жили вместе до болезни, были любовниками. Но и то немногие бы взяли на себя заботу о больном парне. Чего добивается этот странный человек? Любви? Никита все чаще ловил себя на том, что любуется им. Да, Денис ему нравится все больше. Но чего больше в этом – благодарности, привязанности или надежды? Невзоров умный и начитанный, с ним интересно общаться, разговаривать на разные темы. Он не давит, не требует, не допускает лишнего в их отношениях. Но хочет большего и это видно, достаточно только посмотреть в его глаза. Никита все же думал, что когда-нибудь он сможет ответить на чувства Дениса не только из благодарности. А пока приходилось начинать заново, снова и снова. Раз за разом восстанавливая такое непослушное тело.


 ***

 В один обычный мартовский день в приемную Дениса вошли несколько мужчин в камуфляжной форме с масками на лице и оружием. Впереди шел мужчина, который сходу распахнул дверь кабинета и по-хозяйски окинул его взглядом. Капитан Прохоров, получивший в разработку некоторое время назад дело Невзорова Дениса Юрьевича, сначала обвиненного в педофилии, а потом в похищении и насильственном удержании Никиты Громова, сразу ухватился за него. Он просто ненавидел вот таких новоявленных «хозяев жизни», считающих, что им все можно. И сразу начал искать доказательства произошедшего, но к его недовольству обнаружилось, что будто бы несовершеннолетний - уже студент колледжа, так что обвинение в педофилии в данном случае отпадает. А других таких фактов, как ни старался Прохоров, найдено не было. Выяснилось, однако, что Невзоров активно занимается благотворительностью, и при посещениях приюта, в котором, кстати, вырос, никаких педофильских наклонностей не проявил.

 Якобы похищенный Громов вообще находится в академическом отпуске по болезни, его отец сидит за убийство пасынка, а мачеху, куда делся приемный сын, вообще не интересует. Мысль о том, что Невзоров воспользовался проблемой парня, и получил его в свое пользование, была Прохорову отвратительна. И когда он пришел за разрешением на обыск к своему начальству, его дали быстро и без вопросов. Вот и шел впереди бойцов капитан, готовый сходу обвинить Невзорова во всех смертных грехах, и сразу был разочарован открывшимся ему видом. Небольшой, по меркам крупных руководителей, кабинет, никакой дорогой и вычурной мебели, все строго и функционально. Сам хозяин кабинета, еще молодой, едва тридцать лет миновало, мужчина, ни на первый, ни на второй взгляд извращенцем не выглядел. Как впрочем, и любой другой человек, ведь не будет же он держать на столе фотографии голых мальчиков в пикантных позах, как считают обыватели.

 - Чем обязан? – и взгляд у него спокойный, хоть и не удивлен – явно догадывается, зачем столько тут народу.

 «Не боится. Действительно не виновен? А если так, то зачем это все?» - Прохоров вспомнил о стае голодных журналистов, кружащих стервятниками у входа, и впервые задумался, что с этим делом что-то явно не так. Откуда жадные до сенсаций журналюги узнали о задержании? И ведь там сплошь одни «желтые» издания, логотипов солидных каналов и газет, отвечающих за свои слова, он не заметил.

 - Денис Юрьевич Невзоров, вы обвиняетесь в похищении и насильственном удержании человека.

 «А вот тут он удивился…» - заметил Прохоров.

 - Я?!

 - Вы.

 - И кого я похитил?

 - Молодого человека с инвалидностью, проживающего в вашем доме.

 Денис сжал зубы. Хоть бы они в дом не ворвались, перепугают Никиту, а ему вчера опять было плохо. То, что Невзоров встревожился, было видно невооруженным взглядом, вот только не такой реакции от него ждали. Нет ни начальственного рыка, ни угроз, только очень уж нервно на телефон косится. Прохоров еще немного подождал, и когда ему доложили, что в доме Невзорова все на месте – с утра похищенного парня куда-то увезли, он поднялся и буднично произнес:

 - Ну, что ж… давайте навестим вашего пленника.

 Денис скрипнул зубами и шагнул, было вперед, но один из бойцов, молча, развернул его и защелкнул наручники, потом проверил карманы и передал их содержимое Прохорову.

 У входа на них налетели журналисты, тыча микрофонами, диктофонами и блокнотами прямо в лицо, они начали бойко задавать вопросы. Несмотря на то, что было их всего человек пять хаос они создали еще тот, галдя как утки на птичьем базаре. Прохоров поморщился, отодвинул их и, не отвечая, прошел к машине. Ясно было, что уже вечером во всех изданиях появятся сегодняшние фото Невзорова в наручниках. Телефон капитан начал просматривать уже в пути к дому Дениса. Контактов там было много, разбитых по группам и самой немногочисленной была «близкие». Прохоров пролистал список – мама Лена, Катюша, Н.А., Никита… немного, однако. Остальные были явно рабочие, их капитан решил оставить на потом, сначала нужно разобраться с похищением. Следом за машиной с бойцами двигалась карета скорой помощи: Прохоров считал, что помощь медиков будет не лишней.

 Двери в небольшой старинный особняк на Грушевой улице открыл шкафоподобный мужчина, окинувший незваных гостей подозрительным взглядом. Он сразу заметил наручники на руках Дениса и вопросительно посмотрел на него. Невзоров кивком позволил впустить всех и только сказал охраннику, проходя мимо:

 - Предупреди Милочку, что у нас… посетители, чтобы не волновалась.

 - Хорошо, Денис Юрьевич.

 - Где Никита?

 - В зимнем саду, с Вадимом.

 Денис кивнул и пошел впереди бойцов, которым неожиданно преградил дорогу Борис.

 - В чем дело?

 - Ноги вытирайте, - негромко проговорил мужчина. – На улице грязно, а в доме находится больной человек.

 - Что? – растерялся Прохоров.

 - Вытрите, пожалуйста, ноги, - с нажимом, но очень вежливо повторил Борис.

 Денис с удовольствием наблюдал за развитием сцены, подозревая, что все этим не кончится. И действительно на шум из кухни выглянула Милочка. Увидев, что на недавно вымытом полу уже натоптали всякие посторонние личности, она набрала воздуха и ледяным тоном отчеканила:

 - Немедленно снимите обувь!

 Взгляды бойцов сместились с Бориса на нее. Решительный вид невысокой молодой женщины с уже приличным животиком, дерзко выставленным вперед, смутил их, и они переглядываться, решая, что делать – такое поведение для них оказалось в новинку.

 - А теперь можете подождать в гостиной. Всем в зимнем саду нечего делать! – неприязненно проговорила Милочка, тоже заметившая наручники на руках Дениса.

 Появление перед группой захвата прислуги снова подняло волну неприязни к Денису, и Прохоров чуть было не рявкнул на женщину, но тут сами бойцы суетливо снимать ботинки и, толпясь, направились, куда им указали. Никто даже не подумал, почему вдруг вместо того, чтобы сопровождать задержанного, они выполняют требования маленькой беременной женщины. Зимний сад находился на другой стороне дома, и Никита проворонил торжественный приезд группы захвата. Перед Прохоровым, чуть не бегом ворвавшимся в Зимний сад, предстала странная картина. Молоденький парень, совсем мальчишка, старательно передвигал ноги, держась за ходунки. Услышав шаги, он вскинул голову и с недоумением уставился на капитана, потом увидел Дениса и улыбнулся:

 - Я сам дошел! Из комнаты сюда! Здорово, правда?

 - Ты молодец, так держать!

 Прохоров даже оглянулся, удивляясь, насколько тепло ответил ему Денис.

 - А кто это? Денис, что им надо?

 - Это капитан Прохоров, он пришел освободить бедного тебя от злобного меня.

 - Почему злобного? – Никита явно устал, и сопровождающий его парень быстро подкатил к нему коляску.

 - Потому, что я тебя похитил и держу в плену.

 - Ты?

 - Да, он. Представьтесь, пожалуйста, - вмешался Прохоров.

 - Никита Громов, а это Вадим, он мне помогает.

 - И что вы тут делаете? – продолжал спрашивать капитан.

 Но ответить Никите не дал вошедший врач скорой помощи. Он сразу понял, что с парнем и, повернувшись к Вадиму, в котором признал коллегу, спросил:

 - Онкология?

 - Да, - коротко ответил тот, - состояние после химиотерапии.

 Некоторое время они быстро обменивались мнениями на своем, сугубо медицинском языке, пока их не прервал капитан. До Прохорова, наконец, дошло, что не все так просто с этим пресловутым похищением – судя по всему, им тут вообще и не пахнет. Зато неприятный душок идет от всего дела якобы педофила и извращенца.

 - Денис Юрьевич, кто он вам?

 - Никита? – Невзоров посмотрел в глаза капитану и внятно проговорил, - это самый дорогой мне человек. У нас сейчас проблемы, но мы верим, что все будет хорошо.

 Дело, и так вызывающее сомнения, разваливалось прямо на глазах – возраст Никиты не позволял обвинять Дениса в связи с несовершеннолетними, его явно добровольное пребывание в этом доме снимало пункт о похищении и незаконном удержании, а статьи за гомосексуализм в УК больше не было. По-хорошему нужно бы извиниться и покинуть этот дом, тем более, что Никита готов был написать заявление, о том, что находится в этом доме сугубо добровольно. Однако сделать это не получилось: позвонив в райотдел начальнику, Прохоров услышал приказ доставить Невзорова, невзирая ни на какие заявления Никиты. Придется отвезти его в камеру предварительного заключения и начать искать доказательства вины, или как в данном случае невиновности. И выяснить, кто распорядился арестовать Невзорова, да еще и в столь категоричной форме. Но узнать это Прохорову не удалось, по возвращении в отделение, стало известно, что начальник погиб в автокатастрофе. Случайность – отказали тормоза, и машина на высокой скорости слетела с трассы.

 И только один человек был в курсе, почему так внезапно порвался тормозной шланг на новенькой машине начальника районного отделения милиции.


глава 19

 Камера предварительного заключения встретила Дениса неласково. Крохотная комната, в которой едва помещались четыре спальных места в два яруса, за невысокой перегородкой грязный унитаз с ржавыми потеками и постоянно бегущей водой. Напротив заляпанная плевками и спитым чаем раковина. В углу спал, свернувшись в клубок, конкретный бомж с характерным запахом кислого пота, грязи, мочи и стойкого перегара от дешевого пойла. На одном из топчанов сидел худой мужик лет пятидесяти с трехдневной щетиной, коротким ежиком волос и синей татуировкой на руках. Сверху свисала мордочка еще одного, и внешним видом и повадками напоминающего хорька.

 «Не фонтан, однако…» - подумал Денис, невольно вспоминая свои первые дни в приемнике распределителе, куда его случайно отправили после смерти родителей. Тогда измученному подростку в одночасье потерявшему всё и сразу, пришлось зубами выгрызать право на собственное мнение и безопасность. Он справился много лет назад, справится и сейчас. Судя по всему, развалившийся на нарах мужик чувствовал именно в этой камере себя королем. Покажешь ему, что почем, и ни «хорек», ни тем более, бомж ничего не скажут. Хотя начнет проверку именно «хорек». Так и получилось: тот спрыгнул и, какой-то дерганной походкой, направился к Денису. Однако не успел произнести даже слова, как получил жесткий, короткий удар, отшвырнувший его к окну.

 - Ты чего, дядя…

 - Заткнулся, - коротко приказал Денис, вытирающему кровь из носа «хорьку», и продолжил, обращаясь к подобравшемуся негласному хозяину, - меня никто не трогает, и я никого не трогаю. Уяснил?

 - Откуда ты взялся, такой борзый? – прищурил глаза тот.

 - Мимо проходил. Всё, проехали.

 Денис кинул на свободный топчан пакет с личными вещами, развернул матрац с вложенной внутрь подушкой и серым колючим одеялом и лег, как был в обуви. Следовало обдумать все спокойно, тем более, что время пока было – следующую попытку обломать новичка предпримут только ночью. А мысли, что приходили на ум были нерадостные. Угроза, что он еще поплатится за отказ продать «Пигмалион» стала реальностью. И если за себя Невзоров не волновался, то в фирме работает много людей, за которых он отвечает, а дома остались Никита и остальные. Понятно, что никого не оставят, за всем присмотрит Алексей, да и Илья тоже поможет, но…

 Лязгнула оконце на двери, сокамерники оживились: принесли ужин. «Хорек» первым делом принес миску мужику, так и не представившемуся до сих пор, и после него уже лениво встал Денис, забирая свою порцию. И когда сел, вдруг поймал цепкий взгляд негласного старшего по камере. Тот некоторое время изучал Дениса, а потом улыбнулся, сверкнув на миг золотым зубом.

 - Здорово, Невзоров.

 Денис с вежливым ожиданием ждал продолжения, сразу догадавшись откуда сокамерник узнал его имя, ведь не зря тот припрятал клочок бумаги.

 - Тебе привет от Хана.

 - Спасибо,- исключительно вежливо ответил Денис.

 - Пока тут перекантуешься, он за твоими присмотрит.

 Невзоров кивнул, понимая, что отвечать не обязан. Как оказалось, Хан действительно принял его за своего, «правильного пацана». Ну что ж, союзников много не бывает. Денис только надеялся, что не пробудет здесь больше, чем десять дней – ему смутно припоминалось, что это максимальный срок заключения в КПЗ. Да и вообще, сейчас повлиять на ситуацию он не мог совершенно, оставалось только ждать. И от бессилия, от невозможности хоть что-нибудь изменить хотелось крушить все вокруг.

 ***

 Первой реакцией Никиты на арест Невзорова стало недоумение – за что? Потом растерянность, злость и желание помочь. И первым делом Ник позвонил Алексею Юрскому. Его скороговоркой успокоили, сказав, что сегодня они уже что могли - сделали, быстро поблагодарили за написанное заявление и отправили спать. Это ни в коей мере не устроило Никиту, и ранним утром из ворот особняка выехала машина, в которую несколькими минутами раньше его и загрузили. Потому сотрудники райотдела милиции в этот день наблюдали, как по коридору, опираясь на ходунки и медленно переставляя ноги, брел молодой парень. Упрямо сжатые губы, покрытый испариной лоб, дрожащие от напряжения ноги – он явно был болен, и так же явно упрям. На стул напротив Прохорова Никита буквально упал. И сразу задал вопрос, почему Денис до сих пор не на свободе, ведь заявление написано еще вчера. И если нужно еще, что-то то, Никита готов все сделать.

 - Ничего не нужно, - устало ответил Прохоров, уже хорошо знавший всю подоплеку дела.

 – Вы бы лучше ехали домой, Невзорова отпустят, как только акт об отсутствии состава преступления будет подписан прокурором.

 И провожал взглядом еле передвигающего ноги парня, не сказав ему самого главного, что подпись прокурор может поставить отнюдь не сегодня, и даже не завтра.

 Никита отшвырнул в сторону газету, где на первой странице красовалась фотография Дениса в наручниках с подписью: «Знаменитый владелец строительной фирмы подрабатывает киднеппингом». Лист спланировал на ковер, котята, обрадованные новой игрушкой набросились на него, запуская острые коготки. Было ужасно обидно за Дениса и еще больше Никиту злило, что это он во всем виноват – если бы не его болезнь, не его беспомощное состояние, многого бы удалось избежать. Ник представил, как бы все сложилось, останься он все тем же здоровым парнем. Смог бы он тогда ответить на чувства Дениса? Да и обратил бы сам Невзоров на него внимание? И понял, что все могло закончиться, не начавшись: Артур ни за что не отстал бы и все равно добился бы своего – отправил бы его зарабатывать собой. А потом после такого, как сложилась бы вся жизнь Никиты? Скорее всего, плохо. Сейчас тоже не сладко приходится, но он жив. И если за все хорошее, что дал Денис, нужно будет заплатить собой, то Никита это сделает. Если не из любви, то из уважения и благодарности. Хотя к чему лукавить? Денис нравился Нику, и только мысль, что любить такого страшного и больного невозможно, не давала ему сделать первый шаг. Страшно было увидеть в его глазах снисходительную жалость.

 Парень свернулся калачиком на кровати и стал смотреть в окно. По оттаявшей земле важно ходили черные грачи, сквозь приоткрытое окно доносился птичий гомон, где-то лаяла собака, и он сам не заметил, как уснул.

 Никита, уставший не столько от дороги и напряжения, сколько от беспокойства, проспал до самого вечера и не знал, что на кухне в этот день выяснилось еще одно неприятное обстоятельство: карточка, выданная Милочке «на хозяйство» оказалась заблокированной.

 Женщина сидела за столом и гипнотизировала пластиковый прямоугольник. Именно в этот день, она всегда ездила закупать продукты на неделю. Вот сегодня, когда она попыталась заплатить за полную тележку товаров, и выяснился этот прискорбный факт. Милочка достала тогда свою личную, куда перечислялась ее зарплата, но что делать теперь не знала и потому собрала на кухне совещание из домочадцев. Вадим пожал плечами и спокойно сказал, что не видит в этом никакой проблемы: Дениса скоро выпустят, и все придет в норму. А пока он вполне подождет выплаты следующей зарплаты, тем более, что живет на всем готовом, а деньги копил на покупку квартиры.

 - Но у нас мало денег! – воскликнула Милочка. – Сегодня я расплатилась своей карточкой, а завтра?

 - А что, нам не хватит? – удивился Борис.

 - Хватит, если я буду покупать продукты не там, где всегда.

 - То есть подешевле?

 - Да, - убитым голосом проговорила Милочка, помня о Никите.

 - Ну и что? Так живут тысячи, мы с тобой так жили. И сейчас выкрутимся, ты у меня настоящая хозяйка, не то, что некоторые… - Борис подмигнул жене.

 - У меня тоже сколько-то есть на карточке, - в дверях появился Никита. – Вот.
 Он положил на стол конверт и продолжил:

 - Я только не знаю, сколько. Там зарплата из клуба за три месяца и то, что мне заплатили за выступление на корпоративе. Пин код тоже там, в конверте. Денис в беде, а мы ему помочь не можем. Так хоть напрягать не будем.

 - Ладно, - успокоилась Милочка. – На ближайшую неделю продукты я купила, растяну их дней на десять, а там посмотрим. Надеюсь, к этому времени Денис Юрьевич вернется.

 - Даже если и вернется, это совсем не значит, что счета сразу разблокируют, - заметил Никита.

 - Значит, будем экономить, заодно и похудеем, - подвела итог Милочка и выгнала мужчин из кухни, собираясь пересмотреть меню в пользу жесткой экономии.


 Из личного дневника Никиты:

«10 марта.
 Арестовали Д. мы все в каком-то шоке.
 Сегодня в доме были чужие. Я не видел, как они приехали, прошли по дому, ввалились в Зимний сад. Один все называл Д. похитителем, представился капитаном и спрашивал – добровольно я тут и что здесь со мной делают. Я честно сказал, что - да, добровольно, не хотел бы не оставался. Он что, совсем идиот? Променять место, где о тебе заботятся на мачеху, которой я не нужен? Я ему так и сказал. А Д. ему заявил, что я ему дорог. Надеюсь, он не в смысле – денег, а по-настоящему. Потом спрошу. А еще было обидно, что то, что делает Д. оказывается, успели загадить грязными слухами. Было противно слушать этого капитана. Я ему так и сказал, что лучше бы он настоящих преступников ловил, а не бегал за хорошими людьми.
 Натоптали только, а М. и так тяжело уже работать – у нас скоро маленький будет. Д. уже ищет новую домработницу. А М. с Б. останутся в том домике, Б. по-прежнему будет возить нас, если нужно, так и сказал.

 11 марта
 С утра ездил в милицию, узнать, когда выпустят Д., капитан сказал, что раз состава преступления нет, то сразу, как только прокурор подпишет какой-то акт.
 Дома выяснилось, что карточка у М. заблокирована и она сегодня заплатила из своих денег. Я тоже принес свою, вот и пригодилась моя заначка. Теперь мы живем экономно, и М. приготовила на ужин простую кашу с мясом и все извинялась, что так скромно. Наивная! Знала бы она, что я ел дома! А каша вкусная была, мне понравилась, я так и сказал.
 В новостях сказали, что погиб начальник городского отделения милиции – разбился на машине. Странно как-то совпало.
 Д. еще не отпустили. Мы все его ждем.
 Особенно я.

 13 марта.
 Ура!!!!!!! Сегодня выпустили Д.!!! я так радовался, что кажется, он это заметил. Нет, точно заметил. А еще он ТАК смотрел на меня, будто я и, правда, для него что-то значу.
 Боюсь верить, и боюсь проснуться.
 А и ладно, если это сон, пусть он продлиться как можно дольше.

 15 марта.
 Меня почти не тошнит. Я уже потихоньку хожу с тростью. Вчера даже потеплее оделся и вышел на веранду – подышать. Там для меня поставили кресло и я присел немного отдохнуть. Ко мне тут же прибежала собака Б. смешная она. И грязная. Я вернулся заляпанный - она на меня лапами вставала. А потом я за улитками ухаживал. У них потомство – очень много маленьких улиточек, штук сто наверное. И куда их теперь? М. собрала их и унесла. Сказала, что унесет в зоомагазин. Сомневаюсь я почему-то.
 А еще показали Д. – он вместе с каким-то мужиком открывал детский сад. Ничего себе садик – три этажа, гимнастический зал, сауна, бассейн, солярий, соляная пещера, компьютерный класс. Хотел бы я ходить в такой! Это оказывается, его фирма строила. Может, теперь меньше болтать будут?

 17 марта.
 В. принес газету с большой статьей про фирму Д.
 Написано, что он занимается благотворительностью – строит детские площадки, помогает приюту, в котором вырос. Мама Лена рассказала, что у Д. работает много сирот. Я даже не знал, что он еще и поездку оплатил на соревнование какой-то девушке - она гимнастикой занимается. Я так рад, что теперь перестали писать гадости про него. И ведь это серьезные газеты, не то, что раньше».

_____________________
Комментарий к части
 И да - с тюремным бытом, я тоже не знакома.



глава 20

 Несколько дней тому назад.

 Ресторан «Былина», оформленный в псевдорусском стиле, едва освещался лампами, стилизованными под керосиновые. Они стояли на каждом столе, и потому в углах таилась темнота. Единственным хорошо освещенным местом была сцена, где сейчас извивалась ленивой змеёй местная «звездочка», что-то старательно мяукая в микрофон. Глаза Алины смотрели только на одного человека – за одним из столиков сидел мрачный Хан. В последнее время его и без того привычно-хмурое лицо вообще приняло похоронное выражение. О человеке, который впервые за долгое время действительно вызвал уважение, ходили очень неприятные слухи. Как только до Хана дошли сведения о любви Невзорова к детям, причем в очень определенном смысле, он растерялся. Ну никак Семен не мог связать того Дениса, которого знал, и грязного извращенца из циркулирующих слухов. По сведениям самого Хана, ни в чем таком Невзоров замешан не был, а о его ориентации Хромову известно уже давно. Но, как говорят, дыма без огня не бывает, и раз такие слухи идут, значит – это кому-то нужно. Неожиданно перед Ханом встал выбор – промолчать и позволить утопить Невзорова или встать рядом с ним и помочь. Оба пути не подходили Семену: если он промолчит, то не только потеряет союзника, но и останется один на один со своими врагами. Чтобы не говорили в криминальных кругах, а времена сейчас не те, когда было наплевать на власть имущих. Сейчас не девяностые, все связи уже налажены и Сомов молчит только потому, что его, Хана, поддерживают очень влиятельные люди. Но стоит только немного пошатнуться, и все – быстро заменят. Однако, если Хромов докажет несостоятельность клана Сомовых, то все останется, как было. Для Хана Денис был одной из ступенек к легализации части бизнеса, ведь негласные «хозяева» города, сами усиленно отмывающие деньги, не пускали в эту сферу никого со стороны.

 Однако прямая поддержка обвиненного во всех грехах Невзорова, тоже не вариант. И не последнюю роль здесь играл именно характер сплетен: для криминального авторитета открыто поддержать гея, было просто невозможно. Вот и пил Хан, решая эту непростую задачу. Его люди собирали все сведения, выясняя подробности, и оставалось только сделать свои выводы.

 - Вы позволите?

 Рядом со столиком появился мелкий человечек, известный как гонец клана Сомовых. Хан поднял на него мутные глаза и неопределенно мотнул головой. Тот воспринял это, как разрешение и тут же уселся напротив.

 - У меня к вам несколько слов. Итак, как вы уже догадались, один из ваших партнеров оказался… голубым…

 - И?

 - Ну как же… - человечек поиграл бровями, намекая на что-то неприятное.

 - Плевать. Дальше.

 Человечек немного растерялся, видимо он ожидал немного другую реакцию.

 - Кажется, вам пора искать других союзников, ведь в противном случае, с карты города исчезнет не только известный вам человек, но и вы вместе с ним.

 - Куда исчезнет?

 - За решетку, - охотно пояснил собеседник Хана, - на его задержание уже отправлена группа захвата и после того, как освободят его пленника, откроется ровная дорога в тюрьму.

 Хан посмотрел на него прямым тяжелым взглядом. В отличие от многих других, он хорошо знал, кто живет в доме Дениса и почему. И сразу понял, чем грозит «освобождение» Никиты Денису и остальным. Спекуляция здоровьем парня, вдруг возмутила Хромова, и он сделал свой выбор. Ему стоило лишь глянуть, и бойцы, подхватив человечка, вынесли того на крыльцо с наказом больше не беспокоить шефа.

 - Бес, - Хромов так называл одного из своих замов, хорошего друга, вместе с которым прошли через многое, - пошли весть в КПЗ, узнай, что накопал Сомов на Невзорова. И мухой, ко мне.

 А буквально в этот же вечер Хану стали известны все подробности, кто, зачем и почему пытается свалить Невзорова. И особенно – кому мешает его фирма. Очень удачно для Хана в этом деле оказался замешан начальник одного из отделов милиции. Удачно, потому, что между ними очень давно шла непримиримая борьба и вовсе не из-за того, что один был представителем правоохранительных органов, а второй – криминала, причиной было то, что начальник сам хотел собирать дань с мелких торговцев, заменив на этом месте людей Хана. Эти соображения оказались решающими, ведь в свое время на это место прочили капитана Прохорова, а он уж точно не будет посылать милицию заниматься мелким рэкетом. Но старший Сомов намекнул, кого он хочет видеть на этом месте и Прохоров остался, где был. А в кабинете появился жадный, глупый, но преданный клану человек. Это печальное событие нарушило равновесие сил в городе, склонив его в сторону Сомовых. Ведь не они одни хотели иметь доступ к кормушке, были и другие желающие. Сейчас появился очень удачный момент не только восстановить статус-кво, но и провести полный передел сфер влияния. Хан не привык долго раздумывать и у новой машины начальника отделения милиции оказались очень старые тормозные шланги.


 ***

 Дениса выпустили только спустя три дня. Прокурор, оплаченный Сомовым тянул с подписью сколько мог и только предложение поторопиться, пришедшее с другой стороны, от Хана, заставило его все же поставить свой автограф.

 На счастье Невзорова, тянуть с освобождением никто не стал, и уже вечером он вышел из дверей райотдела.

 Никита в этот день чувствовал себя не очень хорошо: то ли сказался стресс после ареста Дениса, то ли он накануне перенапрягся, сначала съездив в отделение милиции, а потом участвуя в общем обсуждении, что теперь делать, но с утра у него была слабость, плохое настроение и какая-то, как он сам говорил «девчачья» слезливость. Заниматься совсем не получилось, и он бросил, не сделав и половины упражнений. Большую часть времени он вообще провел лежа на кровати и жалея Дениса, ну и себя, заодно.

 По ясному весеннему небу неторопливо плыли облака… хлопнула дверца автомобиля и по дорожке быстрым шагом прошел Денис. Никита торопливо вытер слезы – не хватало, чтобы заметили, как он ревел тут белугой.

 - Привет! – от Дениса пахло чем-то затхлым, не как всегда. Наверное, именно такие ароматы витают в тюрьмах.

 - Привет… - потянулся к нему Никита.

 - Я вернулся…

 - Я вижу. И… очень рад. Ты… тебя больше не заберут?

 - Нет.

 - Совсем? Это хорошо, - Никита постарался, чтобы голос его не дрогнул.

 - Эй, тебе плохо? – встревожился Невзоров, заметив покрасневшие глаза и припухший нос.

 - Нет, все нормально… скажи, почему люди такие?

 - Какие?

 - Злые. Что ты им сделал? Ты же только хорошее… а они…

 - Тех, у кого ничего нет - гложет зависть. Тех, у кого всё есть – жадность. Редко кому хватает того, что имеется.

 - А тебе?

 - Мне? Мне для полного счастья нужно только одно – ты.

 Никита потянулся и впервые сам прижался к Денису. Теплое дыхание щекотало кожу, пальцы чертили непонятные узоры по руке, а Невзоров замер, боясь спугнуть волшебное мгновенье, потом протянул осторожно руку и обнял Никиту, поглаживая по спине.

 - Ты не сердись на меня, - прошептал Никита, - я такой страшный сейчас.

 - Глупый, - тихонько засмеялся Денис, целуя парня в висок, - для меня ты самый лучший, самый красивый, самый-самый…

 Наклонился и ласкающе коснулся губ. Хотелось всегда держать его в руках, не отпуская ни на минуту, защищая от всех бед. И в то же время Денис понимал, что Никита не ванильная барышня – парень, который пережил столько в своей жизни и не сломался, настоящий боец, и относиться к нему нужно, как к равному.

 - Я бы хотел тебя увезти далеко-далеко отсюда, показать тебе весь мир, - тихо говорил Денис, - и когда-нибудь, мы это сделаем.

 - Когда? – так же тихо спросил Никита.

 - Сразу, как только врачи разрешат тебе полеты. Прямо на следующий день. Если я тебе буду еще нужен.

 - Знаешь, мне иногда кажется, что это тебя я ждал всю свою жизнь.

 Денис только крепче прижал к себе любимого, уж себе-то он не врал – Никита давно стал чем-то большим, чем просто временным партнером. И вдруг подпрыгнул, ругаясь, на чем свет стоит – серый Барсик, решивший выяснить, чем это таким важным заняты его хозяева коварно напал из-за спинки кровати, вцепившись всеми коготками Денису прямо в большой палец на ноге.

 - Ах, ты наглый, серый комок шерсти! Поймаю, оторву хвост!

 - Вот-вот, по самые уши… - сквозь смех проговорил Никита.

 - Распустились совсем, - ворчал Денис, выуживая котенка из-под одеяла. – Никакого уважения к хозяину.

 - Они считают главными себя. А мы так, исключительно для их удобства!

 - Безобразие…

 Стянув носок, Денис придирчиво осмотрел пострадавшую конечность, не заметив явных следов и большого урона, он повеселел и предложил подождать немного, пока он примет душ, а потом вместе пойти на ужин, а то придет злая Милочка и устроит им Армагеддон местного разлива.

 ***

 - Что скажешь, Бес? – Хромов лениво отхлебнул из стакана виски.

 Не сказать, что ему очень нравился этот напиток, но как говорится, положение обязывает. Невзоров, сидевший напротив, к своему стакану даже не притронулся.

 - Вот документы, подтверждающие, что Сомовы под предлогом доставки оргтехники завозили курительные смеси и распространяли их по различным торговым точкам.

 Сведения были важные: в городе в последнее время стали много говорить о наркомании, особенно после того, как в элитном лицее от передозировки умер внук конкурента Сомовых. Под действие закона такие смеси не попадали, но можно было сыграть на том, что их часто покупали подростки и если правильно запустить информацию, то клану будет не до Дениса и его фирмы. Особенно, если намекнуть, кто может быть виноват в смерти того мальчишки.

 Хромов вопросительно посмотрел на Дениса, словно спрашивая разрешения действовать, и Невзоров согласно кивнул. Почему-то, после нескольких дней проведенных в камере, человеколюбие к отдельным личностям у него резко поубавилось.

 Из личного дневника Никиты:

«1 апреля.
 Сегодня я подшутил над Д. – связал ему вместе шнурки на ботинках. А он в ответ подложил мне на стул подушку-пукалку. Я сел, а она как зафырчит! Было стыдно и смешно. Ну, ничего, я ему до вечера еще что-нибудь придумаю!

 3 апреля.
 Мы ездили в торговый центр, я сильно поправился и мне нужны новые джинсы. Я даже и не знал, что настолько сильно - зимой-то меня в спортивных штанах возили, так было проще одеваться. Д. купил мне еще куртку. Было стыдно брать у него эти вещи, а он прикрикнул на меня, и сказал, что когда ему было трудно, я помог. Кстати, все, что потратила на нас Милочка, ей вернули, да еще и с премией. И мне Д. перевел все, что снимали на хозяйство. Я тогда сильно обиделся, ведь не потому я эти деньги потратил. А он сказал, что вдруг я захочу купить что-нибудь, а денег нет.
 И я сказал, что хочу. И купил ему в подарок цепочку серебряную и подвеску – сердце и ключик. И сказал, что это ключик от моего сердца и что я доверяю это ему.
 Вот точно, девчонка. А и ладно, главное Д. понравилось».


глава 21

 - С днем рожденья! – громко закричали сотрудники, стоило Денису только открыть дверь в кабинет.

 Непонятно как, но за полчаса, которые он провел вне офиса, наскоро пообедав в недорогом кафе, люди успели так преобразить помещение, что сразу было и не узнать. На небольшом пространстве толпились все, кто работал вместе с Денисом, за исключением рабочих бригад – те были раскиданы по объектам. Остальные пищали в дуделки и размахивали маленькими детскими бубнами. Какофония звуков заглушала приветственные выкрики, и Денис подавил желание зажать уши. На середину комнаты торжественно выкатили огромный торт на подставке, и Алексей шагнул к Невзорову, доставая откуда-то из-за спины огромный нож.

 Денис оглядел сотрудников, поежился от алчного блеска в их глазах, с вожделением рассматривающих торт, и отрезал первый кусок. Вскоре в кабинете слышалось только чавканье и сопение. Люди, давно и плодотворно работающие вместе, беззастенчиво пожирали лакомство, отрезая себе все новые и новые куски. Денис еле успел урвать небольшую часть для своих домочадцев. Алексей тут же подсунул ему коробку, чтобы пышные кремовые розочки не помялись, и подмигнул в сторону двери. В «Пигмалионе» дарить дорогие подарки начальнику было не принято. А близкие придут в субботу, на шашлычок.

 Денис приехал домой рано, даже с учетом незапланированного визита в кондитерский магазин. На днях Никита обмолвился, что очень давно не ел мороженного, такого обычного пломбира, без всяких добавок. После долгих раздумий, Вадим разрешил, и сегодня Денис вез с собой небольшое ведерко, доверху наполненное сладкой массой.

 - Добрый вечер! – из кухни выглянула Милочка. – А что вы так рано, Денис Юрьич?

 - Сбежал! – таинственным шепотом сообщил Невзоров и показал ведерко с чуть подтаявшей массой.

 - А Никита на веранде, он сегодня почти до конца сам дошел. Только в конце на Вадима немного опирался, - похвасталась Милочка.

 - Ого! Тем более заслужил!

 Никита действительно нашелся на веранде, сидел в удобном кресле, прикрытый от ветра легким пледом и жмурился под весенним солнцем. Здесь, на нагретых деревянных досках было уже по-летнему тепло и можно было обойтись без теплой куртки. Крохотные, еще клейкие листочки пахли тем особым ароматом, которого не бывает в другое время года. Небольшая лужайка, до которой у Дениса пока так и не дошли руки, была сплошь покрыта желтыми пушистыми одуванчиками. На перила села, чуть покачивая крыльями, белая бабочка и рыжий котенок, смешно перебирая лапками, подготовился к прыжку.

 Оттолкнулся, взмыл в воздух и промахнулся, свалившись на землю с обиженным мявом. Никита тихо засмеялся. Здесь и сейчас, он неожиданно почувствовал себя по-настоящему живым. И быть может, впервые, за все время болезни поверил, что выкарабкается назло всему. И не только – он вернется на сцену, чтобы ему не говорили вокруг. Кончики пальцев покалывало, словно приглашая к танцу. И Никита закрыл глаза, и тихонько напевая ритмичную мелодию, и стал отбивать пальцами ритм.

 - Привет, - негромко, чтобы не напугать произнес Денис.

 - Ты сегодня рано, - улыбнулся в ответ Никита.

 И Невзоров уже привычно растаял от его искренней улыбки. После того трудного разговора в машине, в их отношениях появился не то что сдвиг – целый гигантский шаг. Никита, пусть и медленно, со скрипом, но, наконец, начал по-настоящему доверять Денису. И не только доверять, все чаще он смотрел на Невзорова с еще робким, зарождающимся чувством. А на то, как тот приплясывает вокруг, в переносном смысле, конечно, было очень забавно смотреть: Никита то, Никита сё, Никите жарко, Никита замерз. Вообще зима с весной прошли странно – были трудные дни, когда Никита метался по кровати от болей, когда заливал, хлынувшей из носа кровью, постель, когда от слабости после капельниц даже не мог говорить. А потом на него нападал настоящий «жор», когда Ник сметал все, что было на тарелке, да еще и с добавкой. И старался не смотреть в зеркало, чтобы не видеть пухлые щеки и отвисший живот. Вадим успокаивал, что это временно и как только химиотерапию прекратят, все постепенно придет в норму.

 Было время, когда Денис чуть не сутками пропадал на работе, подчищая окончательно последствия работы в фирме «крота» и обрушившихся грязных сплетен. Когда Алексей принес доказательства виновности Хохлова, включая финт с заблокированными счетами, который тот умудрился провернуть, Невзоров его чуть не расцеловал. Остановило только воспоминание о тяжелой руке Катюши, что не помешало, однако, напиться обоим до положения риз. Они вместе пережили суд, оправдавший Дениса по всем статьям. Миновали новый поток грязи, выплеснутый Хохловым, уволенным за доносительство и работу на клан Сомовых. Поправили и заключили новые контракты и нашли новых партнеров по бизнесу.

 Но среди сплошной черноты появлялась иногда короткая светлая полоса. Время от времени, когда в гости забегали Оленька или Димка подурачиться и рассказать свежие новости, незаметно принявшие Дениса в свой круг. Или появление мамы Лены с Иваном Кузьмичом, или визит Нины Андреевны, с порога начинавшей строить всех по струнке. Особенно доставалось зверью, незаметно перекочевавшему из гостевого домика в основной. Никита особенно полюбил смотреть за плавными движениями улиток. Денис подарил ему фотоаппарат, и теперь по дому лежало множество фотографий рогатых существ в разных ракурсах.

 - Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

 - Сегодня – хорошо. Даже слабости такой нет. Жалко только…

 Никита не договорил, а Денис не стал уточнять, оба прекрасно знали, о чем идет речь: скоро начинается очередной курс химотерапии. И с каждым разом все тяжелее переносить отравление всего организма, для того, чтобы выжить. Странный парадокс – принимать яд, чтобы не умереть.

 - Завтра приедут друзья. Будем жарить шашлыки и есть мороженое. Вадим сказал, что тебе можно немного куриного шашлычка, Милочка уже готовит одну порцию, специально для тебя.

 - Ну, да… у тебя же день рождения.

 - А сегодня и торт привез, не целый – кусочек. Мне в офисе подарили такой огромный! На тележке привезли, - Денис нашел фото на телефоне и развернул экран к Никите.

 - Ого! И что, весь съели? – недоверчиво спросил тот.

 - Ты себе не представляешь! Налетели, как саранча, я еле-еле успел кусок для нас утащить. Хочешь?

 Никита кивнул и ахнул, когда Денис, неожиданно подхватившись, умелся куда-то в дом. Через десять минут на веранде стоял столик, накрытый к чаю, и в небольшие чашки уже лился ароматный цветочный чай. С тех пор, как Никите понадобились успокаивающие травы, Невзоров пил только такой, вместе с ним. На блюдце перекочевал небольшой кусочек пышного торта, а в ладонь была втиснута ложечка, уже наполненная нежным кремом. Никита высунул кончик языка и лизнул его. Денис торопливо опустил глаза, лихорадочно вспоминая сумму в последней платежке – настолько красиво-эротичным было это простое действие. Ник смутился, только сейчас подумав, что делает.

 - Мяаааа…

 Неловкое молчание нарушил серый возмутитель спокойствия, по крайней мере, так называл это несносное создание Денис, когда утром выпроваживал его из своей кровати. Непонятно почему, но Барсик, старший из котят, выбрал своим хозяином Невзорова, и каждое утро начиналось с тыканья мордочкой в лицо и мурчания. Котенок примерился, прыгнул и зацепился коготками за брюки Дениса. Быстро перебирая лапками, забрался на колени и требовательно сунул нос в блюдце с тортом.

 - Ничего себе! Эй, разбойник, это моё!

 - Мррмяфрвмяф, - ответил котенок, уже облизавший крем с одного края куска.

 - Невозможная наглость, - заявил Денис, снимая котенка и вместе с блюдцем перенося на пол. – Поел тортика, называется.

 - Ничего, – сквозь смех, проговорил Никита,- я с тобой поделюсь.

 Из личного дневника Никиты.

«24 апреля
 Вчера были гости, отмечали день рождения Д. и пасху. М. испекла очень вкусный кулич, я съел кусочек и меня не тошнило. Меня совсем в этот день не тошнило, только вечером заболела голова. Наверное, от шума. А гостей было немного. С работы Д. – его начальник охраны, с женой и дочкой, мама Лена, с мужем и наши. На улице было очень тепло, и мы почти не заходили в дом.
 С понедельника меня снова кладут в клинику. Если честно, то мне уже это все до чертиков надоело. Я все чаще думаю, что зря родился. Я никому и никогда не был нужен. А скоро и Д. надоест со мной возиться».


 Никита сохранил файл и отключил программу. Оттолкнул подставку, посмотрел, как она плавно уезжает в сторону, увозя с собой ноутбук. На тумбочке немым укором стоял стакан с водой, и лежала горсть таблеток в мисочке. Парень высыпал их в рот и, морщась, запил – позже заглянет Вадим, проверит, все ли в порядке, а пока можно просто полежать и вспомнить прошедший день.

 Перед глазами встала залитая ярким солнцем площадка, по которой с визгом бегала маленькая девочка, мелькала яркая оранжевая курточка, подпрыгивали тугие рыжевато-русые косички. Смешная шапочка с ушками на макушке и помпонами, норовила сползти, и девчушка останавливалась, чтобы поправить ее. Впереди поднимая хвостики, носились наперегонки с ней, серый и рыжий котята, заливалась лаем собачонка, время от времени делая вид, что она вот очень грозный волкодав и сейчас поймает законную добычу. У мангала с сосредоточенным видом настоящего шеф-повара стоял Алексей и обмахивал небольшой дощечкой разложенные в рядок шашлыки. Путем нехитрого шантажа его вынудили занять это место, пока остальные занимались установкой столов, натягиванием тента и прочими организационными моментами. Катюша и Милочка не показывались из кухни – оттуда слышался дробный перестук ножей. Денису вручили целую коробку воздушных шариков, и он старательно пыхтел, надувая их один за другим. Никита получал шарик и привязывал к веревке. Готовые связки развешивали Вадим с Борисом, делая лужайку совсем уж праздничной.

 Леночка тащила Мурку, безропотная рыжая кошечка длинной мохнатой колбаской висела в ее руках, не делая попыток выбраться. Девочка забралась на стул, уселась и стала болтать ногами, гладя покорно вытянувшееся тельце котенка. Мурка подставлялась и мурчала, как маленький трактор.

 - Дядя Никита!

 - Что? – Ник полюбовался делом своих рук и передал готовую связку шариков Вадиму.

 - Дядя Никита, а у тебя ножки болят, да?

 - С чего ты решила?

 - Тебя дядя Дэн, как маленького на руках принес, я сама видела.

 - Нет, просто я болею и мне ходить трудно.

 - А давай я тебя поцелую и все пройдет. Мама так всегда делает, поцелует меня и потом не болит.

 - Боюсь, это не поможет, - улыбнулся Никита.

 - Поможет,- уверенно возразила девочка. – А если сразу не поможет, то нужно много-много раз поцеловать и все. А где твоя мама? Пусть она поцелует.

 - Леночка! – попытался остановить болтушку Алексей.

 - Ничего, Алексей Иванович, все в порядке… понимаешь, Леночка… у тебя есть папа и мама. А у меня нет.

 - Совсем? – блеснула испуганно глазенками девочка.

 - Мама… она умерла. А отец… в общем его тоже… нет…

 Леночка несколько мгновений смотрела на него, потом слезла со скамейки, подтащила табурет, забралась на него, взяла ладошками его лицо и, повернув к себе, прижалась губами. Потом отодвинулась и серьезно проговорила:

 - Тебе нужно найти кого-нибудь, чтобы любили и целовали. Долго-долго, пока ты не поздоровеешь.

 - Да где же мне таких взять? - улыбнулся Никита, осторожно обнимая девочку.

 - Надо найти. Дядя там, или тетя.

 - Почему дядю? – ошарашено спросил Ник.

 - А дядя Дэн теть не любит. Может, и ты тоже теть не любишь. Ну? Будешь искать?

 - Буду, - парень уже откровенно смеялся.

 - Хорошо. А пока никого нету, я буду тебя целовать. Ладно? И тогда ты совсем-совсем поздоровеешь. А хочешь, я тебе цветов принесу?

 И, не дожидаясь ответа, девочка убежала к одуванчикам у забора.

 Никита проводил ее взглядом, глянул на еле сдерживающего смех Дениса и подумал, что кандидат для любви и поцелуев у него уже есть.


глава 22

 - Ну, что батенька… - профессор сложил холеные руки на небольшом животике, - должен сказать, что дела у вас идут очень неплохо.

 Никита слушал и смотрел, как играют друг с другом пальцы профессора, длинные с ухоженными розовыми ногтями. Тот сыпал словами, жонглируя терминами. Говор у него был окающий, кругленький, будто горошины сыпались.

 - Прогнозы у вас очень благоприятные, и вполне вероятно, что если вы и дальше прилежно будете выполнять все распоряжения врачей, то возможна не только ремиссия, но и полное выздоровление.

 - Вы… хотите сказать, что могу…

 - Именно так, батенька. Должен сказать, что вы счастливчик.

 - Да уж…

 - И у вас хорошие результаты после последней химиотерапии.

 - А почему тогда мне так плохо?

 - Индивидуальные особенности организма. Думаю, что очень скоро вы начнете ходить не только по дому, но и совершать длительные пешие прогулки на свежем воздухе.

 - А танцевать? – вырвалось у Никиты.

 - Это уже будет зависеть от вас, батенька.

 Из личного дневника Никиты:

«3 мая.
 Получил результаты обследования. Пока все хорошо, послезавтра на цикл химии.
 Д. возил меня на кладбище, помог убраться на маминой могиле. Показал, где лежат его родные.
 А потом отвез на другое кладбище, где похоронили А. неужели мои кошмары закончились?
 Д. стоял рядом. Не понимаю я его, но очень хочу понять.


 5 мая
 Сегодня увидел Сомова. На душе мерзко. Как я мог любить такое ничтожество?»


 В одну из суббот, когда Никита медленно, отдыхая, но уже мог проделать самостоятельно довольно долгий путь, Денис предложил ему съездить в городской парк. Это было время, когда кусты сирени покрывались тяжелыми, источающими сладкий аромат кистями, а на клумбах цвели яркие тюльпаны и хрупкие нарциссы. У озера в центре уже открылись летние кафе, а на берегу собирались нарядные выпускники, готовые распрощаться с детством. Тот путь, что еще год назад, Никита преодолевал играючи, показался в этот раз бесконечным. Денис шел рядом, придерживая, при необходимости, и рассказывал про то, что в городе новая выставка, роспись по шелку современной художницы Риты Валей в старинном японском стиле.

 - Я видел рекламные буклеты, - говорил Денис, помогая Никите устроиться за столиком кафе.- Очень красиво. Хочешь, сходим посмотреть? Выставка будет идти до конца июня.

 - Хочу! – улыбнулся Никита. – А когда?

 - На следующее неделе. Например, в среду. Я сбегу с работы пораньше, и мы пойдем приобщаться к искусству.

 - Согласен. А то я совсем зачах.

 - И не говори, - Денис взъерошил короткие волосы Никиты.

 Парень замер под незамысловатой лаской, в глазах мелькнула беспомощность и отчаянная надежда.

 - Что ты хочешь заказать?

 - Ой, мороженое! Фисташковое! Можно?

 - Только немного, и потихоньку, маленькой ложечкой.

 - Конечно… я же не хочу получить себе больное горло накануне цикла.

 Официант принес высокую вазочку с зеленовато-белой нежной массой и узкую ложечку. Денис смотрел, как Никита аккуратно цепляет крошку мороженого, подносит к губам и, вытянув трубочкой губы, снимает ее. Как катает на языке, смакуя вкус, как делает глоток обжигающе-горячего чая. Дениса забавляла эта привычка - есть ледяное мороженное с горячим чаем.

 - А ты?

 - Я не хочу, - улыбнулся Денис. – Ты ешь, ешь.

 - Я-то ем, а ты только смотришь, - заметил Никита.

 - Кого я вижу! – солнце заслонила чья-то фигура. – Сам господин Невзоров с ручной зверушкой…

 Услышав этот бархатный голос, Никита непроизвольно вжал голову в плечи, мечтая оказаться, как можно дальше. Сейчас Денис поймет, какое он ничтожество, раз был любовником этого самовлюбленного типа. А Михаил Сомов, его когда-то первая и единственная любовь, продолжал, привычно растягивая слова, словно ему лень их произносить.

 - Мог бы себе и получше выбрать, а не такое бледное ничтожество. Есть ведь у нас в городе настоящие красавчики, но вот почему-то всесильного господина Невзорова потянула на убогих. Или другие не дают?

 Денис окинул взглядом наглеца, посмотрел на зажмурившегося Никиту, и оглянулся, подзывая официанта. Можно было заткнуть хама самому, но вокруг были дети, не хотелось их пугать. И так некоторые мамы уже насторожились, собираясь прекратить склоку.

 - Вызовите охрану, нам мешают отдыхать.

 Официант испуганно посмотрел на полупьяного Сомова, потом на невозмутимо прихлебывающего чай Дениса, и пригласил не только охранника, но и директора кафе. Уже через две минуты Сомова выпроводили, а директор цветисто извинялся. Прошли те времена, когда внука когда-то всесильного теневого главы города побоялись даже тронуть - сейчас влияние клана сильно пошатнулось, и не без помощи Дениса.

 - Простите, но вам придется сделать выговор вашему персоналу – почему в кафе, куда приводят детей, пустили пьяного гражданина?

 Его активно поддержали несколько мам, уже готовых уйти в случае развития конфликта. А Никита так и сидел, опустив голову и молчал, безжалостно сминая, ставшее вдруг невкусным, мороженное.

 «Он меня не узнал… он меня, даже не узнал!» - думал Никита, не понимая, как он мог так обманываться.

 - Ник, ты почему не ешь? – мягко спросил Денис, стараясь отвлечь парня от произошедшего.

 - Денис, а я сильно страшный?

 - С чего ты взял? – удивился Невзоров.

 - Он… не узнал меня, - сдавленным голосом проговорил Никита.

 - Неудивительно, поговаривают, что однажды утром Михаил Сомов разбил зеркало, пытаясь выяснить, что за рожа кривляется перед ним.

 Никита представил Сомова в состоянии глубокого похмелья, рассматривающего свою опухшую после бесконечных пьянок физиономию, и фыркнул. Посмотрел на Дениса и рассмеялся, окончательно расставаясь с прошлым.

 - Никита, а давай пойдем на карусели? Или колесо обозрения?

 - А мне можно?

 - А мы на самое большое не пойдем, на среднее. Ну?

 - Пошли! – светло улыбнулся Никита. – Только ты держи меня крепче, я боюсь высоты.

 Колесо скрипело, кабинка раскачивалась, поднимаясь вверх, а Денис обнимал Никиту, делясь с ним теплом и любовью, слушал, как бьется сердце, чувствовал, как подрагивают в руке пальцы, целовал холодные и сладкие после мороженого губы и мечтал, чтобы этот момент длился вечно.

 А потом они спустились на грешную землю и первое, что там увидели - был вороной красавец конь, которого вел под уздцы старый знакомый. Никита даже глазам своим не поверил, когда его увидел.

 - Вовка? Вовка!

 Мальчишка, важно вышагивающий по дорожке, оглянулся и разулыбался:

 - Ух, ты, Ник! Тебя и не узнать.

 - Так изменился? – грустно улыбнулся Никита.

 - Ну да. Ты совсем взрослым стал, - солидно, видимо повторяя чьи-то слова, проговорил Вовка.

 - Только повзрослел?

 - Ага. Слушай, а ты где сейчас?

 - Я? Я живу у Дениса.

 - Это твой парень, да?

 Никита оглянулся и твердо ответил:

 - Да, он мой парень.

 - Это хорошо. А я теперь помощником тренера работаю. Хочешь прокатиться?

 - А можно? – обрадовался Никита.

 - Конечно, можно, - важно ответил Вовка и направил коня к скамейке. – Давай отсюда, тебе будет легче на него сесть.

 Никита чувствовал, как легко и сильно движется под ним мощное животное, как перекатываются его мышцы, как тело приспосабливается к его шагу, и смеялся, подставляясь солнцу. Ветер бил в лицо, и можно было легко представить себя здоровым, и мечтать о том, что это великолепный, почти сказочный конь, унесет его в другую, лучшую жизнь. И ни он, ни Денис, не заметили, каким взглядом проводил их, сидевший на лавке еще молодой, но уже опухший от разгульной жизни мужчина.

 Уставший Никита буквально рухнул на кровать, перевернулся на спину и проговорил:

 - Спасибо. Это был отличный день.

 - Тебе спасибо, ты подарил мне надежду…

 Никита вдруг быстро глянул на него и тихонько добавил:

 - Денис… если я… если тебе не противно… то… я хочу стать твоим. Сегодня.

 Противно? Это было лучшее, что только мог услышать Денис, осторожно обнимая Никиту. И поцеловав его, он шепнул:

 - Ты самый красивый, самый желанный, самый любимый… мой. Но… тебе пока нельзя. Мы просто… так просто…

 Денис нежил своего любимого так, как никого и никогда раньше. Ласкал каждую впадинку, каждую косточку, целовал нежный живот и спускался короткими поцелуями ниже, пока не вобрал в рот вставшую плоть любимого. Улыбнулся, услышав изумленный вздох, даря ему наслаждение. Первое, за очень долгое время. И когда сполна насладился удивленным взглядом Никиты, впервые понявшим, что соитие не обязательно должно приносить только неудобство. И что тот, кто дарит себя любимому, получает в ответ не меньше.

 Потом, когда Денис уже уснул, Никита, перебирая его волосы, думал, что у него в жизни, оказывается, был только один мужчина, и будет здорово, если они останутся вместе.


эпилог

 Над идеальным конусом священной горы Фудзи поднималось солнце, окрашивая вершину в золото раннего утра. Дивное сочетание красоты природы, чаще всего скрытое за облаками, застенчивая Фудзи*, как целомудренная невеста, с наброшенной на личико вуалью. Но скорее всего, это капризная и непостоянная красавица, готовая в любой момент преподнести сюрприз своим почитателям. Говорят, гора поднялась из глубины моря в одну ночь, и когда-нибудь, так же внезапно скроется под темными водами. Японцы почтительно называют символ своей страны Фудзи-сан, и только тут у пятой станции, Никита в полной мере мог оценить ее величие и великолепие.

 - Денис, смотри! – парень протянул руку, показывая, как сползают облака, открывая взору идеально ровную вершину.

 - Радуйся! Капризная красавица показала тебе свой лик! – высокопарно ответил Невзоров.

 Никита фыркнул, оглядывая окрестности. Немного легкомысленное отношение Дениса его забавляло, не мешая получать удовольствие от поездки.

 Когда две недели назад, Денис принес домой билеты в Японию, Никита даже не поверил. Нет, он знал, что врачи разрешили ему полеты, но что мечта, высказанная давно, когда-нибудь осуществится, даже не верил. Случайный разговор в кафе, несколько слов о том, что Никита хотел бы увидеть воочию Японию, посетить театр Кабуки, подняться на Фудзи. И билеты на самолет. Номер в отеле, экскурсии, даже уроки танца – все, что когда-то было призрачной мечтой, а потом и вовсе исчезло под гнетом навалившихся проблем и тяжелой болезни, стало реальностью.

 - Не замерз?

 - Нет! – Никита потерся щекой о руку, обнимающею его за плечи. – Ты меня греешь.

 Денис обнял его крепче. Он до сих пор не верил, что все уже позади. Все беды, все проблемы. Врачи сняли страшный приговор, остались позади больницы и запахи лекарств. А Денис до сих пор боялся, что когда-нибудь это повторится. И оберегал любимого от всего: простуды, плохих новостей, своего дурного настроения и усталости. Невзоров поплотнее запахнул теплый непромокаемый плащ, поправил шапку, заботливо проверил перчатки. Чем ближе была вершина, тем становилось холоднее, дул ветер, принося мелкую вулканическую пыль пополам с моросью. Так получилось, что они выбрали не самый удачный день для подъема на Фудзи. Но что поделать, если восхождение на гору разрешено только два месяца в году, а у них было всего несколько дней отпуска? Фирма Дениса работала даже не в прежнем режиме – в большем. После скрытой подковерной возни, когда клан Сомова собирался почти даром получить себе «Пигмалион», борьба вышла на другую стадию. Обвинения Дениса в педофилии, неожиданно ударили по клану, когда выяснились уже не домыслы, а факты о тайных пристрастиях некоторых из клана Сомовых. Особенно отличился Михаил, которому во время очередного загула подсунули очень спелую, но несовершеннолетнюю девицу. А почти открытая поддержка сначала Хана, а потом и легальных конкурентов Сомовых обеспечила Денису полную победу. Впрочем, ему она была не нужна – главное, чтобы не мешали работать фирме и не задевали их с Никитой жизнь.

 Налетел сильный порыв ветра, Никита прижался к Денису, ловя тепло. И Невзоров обнял его крепче, укрывая в надежных объятиях.

 - Пойдем дальше?

 - Нет, мне нужно немного отдохнуть.

 - Сильно устал? – встревожился Денис. – Может, вернемся?

 - Устал, но давай я немного постою. Может и вернемся. Самое главное я все равно увидел.

 - Как скажешь, - Денис коснулся губами виска любимого.

 Тренькнул телефон, и Никита достал его из кармана, глянул на экран и радостно сообщил:

 - Это Димка. Оленька родила мальчика. Все хорошо. Пишет, что ждет нас с нетерпением, обмывать сына.

 - Я рад за них. Как раз к нашему возвращению их выпишут их больницы. Сразу к ним?

 - Нет, ты что? А подарки новорожденному?

 - Конечно, сначала подарки, куда же без подарков, просто обязательно нужны подарки…

 - Денис! Ты дразнишься! – обвиняющее ткнул в него пальцем Никита.

 - Конечно! И как ты догадался?

 - Знаю тебя потому, что…

 Никита сделал вид, что сердится и тут же растаял, когда Денис осторожно поцеловал его. Сначала легкое касание губами постепенно становилось все настойчивее, все сильнее. Никита стоял под холодным ветром на склоне Фудзи и думал, что вся его жизнь – это борьба. Сначала за право танцевать, потом за свою честь, потом за жизнь. И только за любовь ему не пришлось бороться – она пришла незваной и обрушилась солнечным весенним ливнем, заполнив собой всё, изменив всё, подарила ему счастье, нежность, заботу. Подарила надежду.

 _____________
 * Фудзи – так называют гору японцы, так как «яма» - в переводе и означает «гора».
 «…В стране Суруга поднялась
 Высокая вершина Фудзи!..» - Ямабэ Акахито.