Жалобная книга

ГЛАВА 1.

Находка

Облезлый, грязный самосвал не спеша, по хозяйски, ехал по середине трассы. Я не торопился и  меня  это не раздражало. Однако мне не нравилось, что из под брезента, укрывающем  кузов, вылетал мусор. Мусор подхватывало ветром и разносило  во все стороны. Несколько раз   грузовик щедро  осыпал мою машину  бумажными листами. Мне это надоело  и я попытался обогнать  грузовик. Но грузовик всякий раз совершал хулиганский маневр и перегораживал мне проезд. Помня   наставление старого водителя уступать дорогу дураку и пьяному, я свернул к обочине и остановился.
 Выйдя из машины, я потянулся .
- Я спокоен, я спокоен. Мне всё по барабану,- медитировал я,   делая глубокие  вздохи.
Около машины валялись какие-то  тетрадки, выпавшие из  грузовика. Попинав ногой одну из них, мне удалось перевернуть ее лицевой стороной. На обложке  было  написано: «Общество с ограниченной ответственностью
 « Мы поможем вам». Чуть ниже- «бюро добрых услуг». Еще ниже - «Книга жалоб». 
-Странноватое название для предприятия,- подумал я.
А впрочем,  я встречал названия и интересней. Например, мой друг, Колька  Старин, работал менеджером в организации, которая называлась :  Общество с ограниченной  ответственностью « Неограниченные возможности».  А моя бывшая жена работала   в отделе по подготовки персонала на предприятии, которое назвалось: Закрытое акционерное общество « Веселый вектор ».( Веселый такой- куда хочу туда кручу). В моей  памяти выплывали и другие занимательные  названия организаций, как то:  « Южный Север»,  « А вы нас ждете», «   Возвращаем долги в долг» и тому подобное. Вообщем, прочитав  название на книге жалоб , я не очень долго удивлялся. С некоторой брезгливостью я наклонился и перевернул  обложку  тетради. На первом листе  крупным шрифтом было написано: «Уважаемые клиенты, если вы читаете эту книгу, значит вы чем-то неудовлетворенны. Администрация  со всей ответственностью заявляет, что приложит все силы,  чтобы исключить  недостатки, о которых вы любезно согласитесь нам сообщить   через эту книгу жалоб. Благодарим вас за сотрудничество с нами и приносим извинения за   все события, произошедшие с вами  и побудившие вас прибегнуть к книге жалоб. Лица   виновные в событиях  описываемых вами будут наказаны адекватно совершенному проступку».
- Адекватно,- усмехнулся я, - А кто  определит эту адекватность?
Я перевернул еще страницу, потом еще и еще. В тетради было исписано  почти всё. Оставалась полтора листочка.  В большинстве своем  практически невозможно было  понять, о чем писали жалобщики, из-за  непонятного подчерка. Но две  записи я прочитал. В  первой,  человек жаловался на то, что потерял много времени пока   его обслуживали в райсобесе.
-Причем тут райсобес?- недоумевал я.
В другой, жаловались на соседа сверху, который  печатает рекламные буклеты по ночам и  шум от этой работы ему, жалобщику, не дает   спать.
Под каждой из жалоб стояла галочка и мелко приписано аккуратным подчерком- « разобрано».
-Белиберда какая-то,-  подумал я и  выпрямился. Потом оглядел валявшийся на дороге мусор и громко сказал в никуда,- Вот на что нужно жаловаться! Но куда и  кому? Кого это интересует?
 Вдруг, у меня мелькнула   шальная мысль. Я  достал шариковую ручку, поднял тетрадь и, опершись о капот, написал: « Я  жалуюсь на водителя грузовика, который есть окончательная свинья и засранец.  Из-за таких, как он  мы по уши в дерьме».
 Потом подумал и зачеркнул  слово « дерьме», а сверху написал   «грязи».  Хотел  зачеркнуть и слово «засранец»,  но не стал.  Я засмеялся над собой:
- Как будто кто-то ее прочтет.
Я размашисто  расписался, закрыл тетрадь и откинул ее в кювет.
 - Да,  думал   уже в машине я, глупые поступки  видно человек никогда не перестанет делать. Вот чего я дурачился с этой тетрадкой? Ну, были бы зрители какие - нибудь, тогда было бы хоть немного понятно, для чего этот балаган… А так… Дуре-е-ю,- подытожил я грустно.
 Примерно через полчаса я подъехал к  городу. Перед въездом   вызывающе-нахально  выпятившись,  с какой-то бандитской расхлябоностью, расположился пост ГИБДД. Меня, конечно же, остановили. А что?-  Сразу  же видно, что  я матерый террорист- пузатый блондин, на  перекрашенной  «Ниве», багажник которой забит   автоматами и гранатами. Я вышел из машины, предупредительно ковыряясь в карманах. Мог бы не выходить, но… прав у нас, у водителей, никогда не было и  нет, если не считать картонки обклеенной ламинатом, а вот обязанностей – ого-го! Так чего ж тогда кобениться?!
Не далеко, в  метрах тридцати от меня, но рядом с гибдедешным постом стоял  грузовик.  Тот, что  осыпал меня мусором. Рядом с грузовиком никого не было.
- Инспектор  дбдб , Старший лтнант  Жук,-  невнятно и скороговоркой проговорил  гаишник, лениво подняв руку к козырьку.  Он подошел вплотную и  огромным животом  уперся  в мой, который был значительно меньше,- Пршу докментики и страхвочку не збуте, - продолжил он   и втянул носом воздух в надежде на крупный бонус.
Я подал документы, сделал полшага назад  и, показывая на самосвал, спросил:
- А его за что  тормознули?
- А почему спрашиваете? Что, Ваша машина? С Вашего  предприятия?-  не отводя глаз от документов,  уже спокойно и   вяло    поинтересовался старший лейтенант.
- Да  с чего вдруг моя?- изумился я,- Так просто... спросил. Видел на трассе.
Инспектор оторвал взгляд от документов, пристально посмотрел на меня, потом  повернулся и посмотрел на грузовик, потом еще  раз на меня и сказал:
-За дело. Мы ,- он сделал паузу и прочитав мое имя в правах,- Владимир Васильевич, останавливаем только за дело. Аптечка и аварийный знак есть?- посуровел он.
- Есть,- ответил я по военному,- Показать?
Инспектор, опять пристально посмотрел в глаза, затем вздохнул и, отдав документы,  с трудом выдавил из себя:
-Не нужно. Я Вам верю. Счастливого пути.
- Товарищ капитан,- подсластил я свое обращение,- А что тому водителю будет?- я кивнул  на грузовик.
- С чего такое любопытство, товарищ водитель? – усмехнулся инспектор,- Что будет, что будет?  Наказание будет,  Владимир Васильевич.
- Наказание?  А какое? Ну что будет? Штраф?- не отставал я, уже сидя в машине.
- Счастливого пути,- опять  пожелал пузатый старший лейтенант,- Какое, какое,- бубнил он отходя, - Адекватное. Какое еще?.
- Адекватное,- громко проговорил я.
Инспектор оглянулся:- Проезжайте, проезжайте,- махнул он жезлом.
 И я поехал. Но в мозгу,  что-то не склеивалось. Там, в голове, было как-то сумбурно.
-Адекватно,- повторял я,- Адекватно.
  Что-то  с этим словом…Вспомнил! Там  в  тетради: « Лица,   виновные в событиях  описываемых вами будут наказаны адекватно совершенному проступку».
На первом же перекрестке я развернулся и поехал   обратно. Я не  совсем  понимал, что за   шальные фантазии проникли в  мою голову и зачем я возвращаюсь, но я ехал  к тетради.
Тетрадь валялась  в кювете.  Я поднял ее, открыл обложку и снова прочитал:
 «Уважаемые клиенты, если вы читаете эту книгу, значит, вы чем-то неудовлетворенны. Администрация  со всей ответственностью заявляет, что приложит все силы,  что бы исключить  недостатки, о которых вы любезно согласитесь нам сообщить  через эту книгу жалоб. Благодарим вас за сотрудничество с нами и приносим извинения за   все события произошедшие с вами  и побудившие вас прибегнуть к книге жалоб. Лица,   виновные в событиях  описываемых вами, будут наказаны адекватно совершенному проступку».
Затем я  нашел свою жалобу и увидел под своим текстом приписку: «разобрано».
Вот как! Уже успели разобрать. Мне стало не по себе. Повеяло  шизой.
На ватных ногах я добрался до  машины и сел, не выпуская тетради из рук.
- Разобрано, разобрано,- бормотал я, - Кем разобрано? Когда  уже успели разобрать? Чепуха какая-то.
Я  перелистал все страницы тетради, но ничего нового не нашел.
-Как это может быть?- громко спросил я и заткнулся, понимая, что разговаривать, а тем более спрашивать не у кого. Я был один. И, судя по всему, у меня   были проблемы с … с…. С чем у меня проблемы, я не знал.
Я сунул тетрадь в бардачок и поехал домой.
 На посту ГИБДД меня  остановил тот же инспектор:-
  - Инспктр  дбдб , сташий лейтнант  Жук,-  невнятно и скороговоркой проговорил инспектор и осекся. Он смотрел на меня  и старался вспомнить.
- А, мы вроде уже с Вами встречались? Да?- инспектор посмотрел на меня, потом на машину, потом в сторону города, потом  снова на меня, -Чего это мы туда сюда  шныряем?- инспектор снова втянул воздух,- Развлекаемся?
-Да я это,- я растерялся. Нужно было, что-то говорить,- я это… домкрат забыл в лесу. Вот,- выдохнул я облегченно,- вроде получилось,- Колесо менял и забыл.
- Домкрат?- переспросил инспектор,- А ну  откройте багажник!- приказал он резко.
Я открыл. Инспектор посмотрел по всем углам, поднял лист линолеума укрывавший дно багажника:
- Оружие, наркотики имеете?- строго спросил он, раскрывая аптечку.
- Да откуда? И зачем они мне,- почему-то разволновавшись,  пролепетал я.
- А чего же Вы туда-сюда шныряете?- прищурился инспектор и наехал на меня животом.
- Так я ж говорю… это… домкрат. Домкрат забыл.
- А где, кстати, домкрат и запаска?- спохватился инспектор.
- Так под капотом,- показал я рукой вперед машины,- Это же «Нива». Открыть?- я направился к капоту.
- Да не-е! Не нужно. Я Вам  верю,- снисходительно сказал  гаишники пошел в будку, на ходу заученно проговорив: -Счастливого пути.

Я успокоился . Чего спрашивается волновался?  По привычке. Ничего не ждешь хорошего от милиции. Вроде и не тридцать седьмой, а затравили. А может по генам передается страх?
Я огляделся- самосвал еще стоял. Около поста по обочине ходил мужик и собирал мусор в огромный полиэтиленовый мешок. Делал он это   очень неохотно и с напряжением во всем теле. Я завел машину и потихоньку поехал. Когда я проезжал напротив его, он выпрямился и внимательно посмотрел на меня, потом погрозил кулаком и, что-то сказав, сплюнул в сторону. По выражению лица говорившего я понял, что это был не комплимент. Мое удивление сменила догадка- это был водитель грузовика. Но почему и как он догадался, что причина его  трудовой повинности, это я?

Войдя в  свою квартиру, я забыл  о случившемся. Правильнее сказать я забыл обо всем. Моя квартира была,  как после потопа.  Я сразу понял в чем дело.
Федька  Брагин, сосед  с верхнего этажа, очередной, третий раз по счету за этот год, уснул в ванне не закрыв кран. Я поднялся на пятый этаж. Мой  чудовищный стук в  дверь вероятно слышали во всем квартале, но Федька очнулся не сразу. Наконец я услышал его заспанный голос:
-Ну, кто там…- закончить свой вопрос он не успел. Наверное, поскользнулся, потому что послышался грохот,  чего-то падающего, затем  Федькин   мат, произнесенный удивленным голосом, потом еще много возни и … дверь приоткрылась.  В проеме двери  проявился голый сконфуженный Федька.  Он жалко улыбался и  быстро, быстро заговорил:
-Я это.. Я  ведь и не спал… Я только с работы…  Я же это…Двести грамм всего... Черт, сам не знаю как это… Ты не бойся …я .. это компенсирую… Ну, там  побелка, покраска, ну че  там?… обои еще… Ты входи… че так стоять. Я это… шас… там это… еще должно остаться.  Зинка зараза… как назло  к матери… Ведь, почти не спал.. Вот бл… елки зеленые. Ты входи Володя… чё  ты, как не родной? Ведь сосед как ни как? А?   А побелку… это мы мигом. Я щас..  вот, где-то же было…блин!
Моя злость улетучилась. Я смотре, как суетился Федька и меня разбирал смех. Я понимал, что он не нарочно пакостит. Ну, просто  так получается.
 Федька вообще  мужик был очень добрый и очень компанейский. Однажды, года три назад,  несколько развязанных парней, проезжая мимо  нашего дома, на «Мерседесе» зацепили мою «Ниву». Я как раз стоял около  своей машины   и  наслаждался хорошей погодой. Гараж у меня был далеко и моя машина, да и не только моя,  чаще всего обитала около дома.
Так вот, зацепив мою машину пассажиры «Мерса», их было три, вышли из шикарного салона и спокойно, показывая на мою «Ниву», спросили:
-Твоя?
-Моя,- ответил я.
- Ты мужик своей «чахоткой»( это про  «Ниву») только что нажил себе проблему,- сказал растягивая слова один из них, который  был за рулем.
- Это каким же образом?!-   ошарашено, спросил я.
-  Ты знаешь сколько эта «лялька» стоит?- спросил другой, нервно тыча пальцем  в «Мерса».
- Не знаю,- честно  ответил я.
- Бешеного бабла,- продолжал нервный, поглаживая царапину, которая осталась на  «ляльке» после контакта с моей «чахоткой».
- Твоя проблема, это  две штуки зелени. Понял?!- водитель «Мерса» уже стоял около меня.  От него  пахло дорогой туалетной водой и алкоголем.
- Так это же вы меня зацепили!- возмутился я от такой наглости,- Вы ехали, а я стоял,-  надеялся я еще  на  разум троицы.
-  Ты глухой дядя?  Или дурак? Или  прикидываешься?-  водитель «Мерса» положил свою руку мне на плечо и смотрел в глаза. Я тоже посмотрел в его глаза- они мне не понравились. Третий пассажир в дискуссию не вступал. Он закурил и наслаждался хорошей погодой, как и   я  пока  этой троицы не было.
- Ну, что с ним делать, Фока?- обратился водитель «Мерса» к курящему.
-Дай в грызло, а потом тащи в хату, и пока  бабки не даст  будем прессовать,- ответил за Фоку нервный парень и  тоже подошел ко мне.
- Фока! Что с ним делать?-  продолжал вопрошать водитель, не обращая внимания на нервного парня.
 Я понял, что  Фока, у них за старшего. Парни были  крепкими ( по правде сказать, я других в «Мерсах» и не видел). Я  уже догадывался о возможном  неблагоприятном развитии ситуации для моего физического состояния.
- Послушайте,- я обратился к Фоке, отодвигая руку водителя. Но он упрямо возвращал ее на мое плечо,- Вы же   нормальные люди. Вы ехали. Я стоял. Меня даже в машине не было. Так кто же виноват?
- Че ты заладил: ехали, ехали?- Нервный парень схватил меня за пиджак,- Какая разница кто ехал, а кто стоял. Ты  видишь-  бочИна поцарапана? Видишь?  Так и гони  две штуки.  Не будешь ставить свою поганку там, где люди  на тачках ездят. Понял?
Водитель «Мерса», свободной рукой отодвинул от меня нервного парня и спросил:
- Деньги есть?
-Нет,- соврал я. (У меня было триста пятьдесят рублей).
- Нет, - грустно повторил он.
- Так, мужики, я же не виноват, вы же… -начал я, но понял, что никого здесь, кроме меня, не интересует справедливость.
- Слышь Дрын, мы долго здесь париться будем еще?- спросил Фока,  с наслаждением поглядывая в голубое небо.
- А че мне с ним делать?- спросил водитель- Дрын.
- Ты меня спрашиваешь?- Усмехнулся Фока,- Нет, если ты богат, то правь тачку за свои. Лично у меня лишних бабок нет.
- А если у Дрына есть лишнее бабло, то пусть он мне его отдаст, а я с этого  хлюпика на два ремонта вытрясу,-  радостно и хищно предложил нервный парень.
- Денег я тебе Карась не дам, -   все так же грустно проговорил Дрын,- А хлюпика можешь трясти. Дарю.- Он убрал руку с моего плеча, отошел к машине и начал разглядывать и щупать царапины.
- Эй вы, трясуны!- неожиданно раздался  сзади меня голос.
 Я обернулся. В  шагах  десяти от меня стоял Федька Брагин. Он был, как всегда,  нечесаный и поддатый.  Пассажиры «Мерса»  тоже  посмотрели на Федьку и  пытались понять, что это за явление?
- Тебе чего, хмырь немытый, нужно?- спросил Карась.
- Чего это я немытый? Вчера в ванне был,- обиделся Федька,- Я кажний день в ванне бываю. Зачем говоришь если не знаешь?
- Ну и чего тебе надо, мытый хмырь?- заинтересовано спросил Фока.
- А я говорю.. – Федька махнул семьсот пятидесятиграммовой  бутылкой зажатой в руке,- Я говорю,это... отстали быстро от Володьки! Ясно! Чего  понты… тут разводите?
- Ты, гниль серая!- Карась кинулся к Федьке, - да я тебя сейчас порву, как старую газету.
- Стоять!- Федька грозно поднял бутылку,- Это «коктейль Молотова»! Слыхал,  гаденыш, что это такое?!- И Федька сделал шаг навстречу Карасю. Карась  остановился и посмотрел на Фоку.
- Мужик, ты это… не горячись,- Фока отошел от машины и, улыбаясь, стал приближаться к Федьке. Он видимо знал, что такое «коктейль Молотова»!  –Твой друг нам машину попортил, а деньги отдавать не хочет.
- Стоять, я сказал,- снова прокричал Федька,- Мне наплевать на  ваши понты, но Володьку  обижать не дам.  Даю вам пять секунд. Сваливайте. Через пять секунд бросаю эту бутылку на ваш тарантас и ни одна  пожарка уже вам не поможет,- Федька гоготнул, видно от представленной  им картины как будет гореть  такая красивая машина,- « Тигры»  ихни горели, за милу душу, а это дрянь  семь секунд и… ничего нет. Ясно?
- Да мы тебя сейчас…- начал Карась.
- Притихни,- прервал  его Фока,- А не боишься, мужик, что мы тебя  потом достанем?
- А у меня ничего нет, - скалился Федька,- Кроме Зинки, бабы моей. А ей цена  на сотую часть вашей машины не потянет. Хата на тёще, дача тоже.
Токо, что убьете? Так мне такая жизнь, давно не нравиться,- Федька подумал почесал затылок,- А че в ней хорошего?- он вздохнул,- Убьете, так тёща вам еще пол литра поставит… Это железно. Вон, Володька, не даст соврать,- Федька  снова вздохнул. –А  вообще-то, не ваше это собачее дело,- вдруг разозлился он.- Начинаю отсчет: -Раз,- Федька сделал маленький шаг в сторону машины,- Два….
- Мужики,-   вкрадчиво сказал я,- вы бы  не спорили с ним. Он   в психушке, на учете стоит.
- Три,- продолжал Федька.
- Ладно… пацаны, сваливаем,- сказал Фока,- Но мы  повстречаемся,- он посмотрел на меня.
- Фока, дай я ему грызло набью,- попросил Карась  не понятно  кого имея в виду.
- Чтобы я из-за двух дураков свою  ласточку потерял? Нет.  Дураков много, а машин мало. Сваливаем… говорю,- Фока сел в машину.
- Четыре,- продолжал Федька.
«Мерседес» плавно и быстро укатил.
- Пять,- проговорил Федька и подошел ко мне,- Нет,  ну ты видал Володька, какие козлы теперь повсюду.
Я взял бутылку у него из руки  и посмотрел- это был портвейн.
-Коктейль Молотова?- я усмехнулся.
- Да. А что? У нас на заводе  этот портвейн все  так зовут,- смеялся Федька, - Давай  его приговорим, по причине бегства врага,-предложил он и лихо откупорил бутылку.
- Нет, Федор. Давай в следующий раз, -сказал я и пошел домой. Настроение было изгажено.
 И вот сейчас, стоя в Федькиной квартире, я смотрел на него и  мне было весело. Третий раз  Федька заливал мою квартиру. Всякий раз он  убеждал, что   компенсирует весь ремонт  и  всякий раз искренне! Но… Но всякий раз его жена Зинка, не давала ему денег и я потихоньку, как мог,  делал  ремонт, ликвидируя следы Федькиного разгула.
Я вздохнул и вернулся в свою квартиру.
-Ты куда? Сосед?- прокричал вдогонку Федька,- Обиделся что ли?
 По дороге мне  встретилась соседка с третьего этажа и только  она собралась сказать мне все, что она про меня думает ( в ее квартиру течет с моей) я, предупреждая ее, молча показал пальцем в верх.
- Ах ты… паразит!- завопила она и побежала к Федьке.
Собрав  воду на полу, я  стал готовить  нехитрый ужин и  лишь тогда вспомнил  про «жалобную книгу». Я сбегал за тетрадкой  в машину.
 
 Лежа на диване и рассматривая  находку,  я думал  о  том какие  интересные совпадения бывают в жизни. Видимо, когда я писал свою  просьбу, там, под текстом, уже была надпись «разобрано». Я же не старался все рассмотреть. Но вот, как интереснополучилось. Как буд-то, это по моей жалобе самосвал остановили на посту. 
- Да ! Чудеса,- проговорил я в слух, - А что если  все-таки по моей?
Я взял ручку и, не жалея места, написал  в тетради: « Жалуюсь на своего соседа Федора, который заливает мою квартиру, уже третий раз и не компенсирует мне ремонт. Прошу принять меры».
Я подумал немного, улыбнулся и сделал приписку «  Прошу строго не наказывать».  Снова расписался и закрыл тетрадь.
 Утром меня разбудил звонок в дверь. Накинув халат,  я открыл дверь: На пороге стояла Федькина жена Зинка.
-  Федьку похитили,- плача сказала она.
- Кто?- удивился я.
-Не знаю, сегодня ночью пришли какие-то люди. Сказали, что на минутку поговорить. Он вышел. Я ждала, ждала и уснула. Проснулась- Федьки нет. Как был в трусах так и похитили.
- Да кто похитил –то? Кому он нужен?-  недоумевал я,- Пьет, наверное, с кем- нибудь в гаражах.
- Володя, я уже все гаражи  облазила и подвал… и всё, всё в округе. Нигде нет. Как расцвело, я уже все обегала. Может ты че знаешь? А?- Зина заглядывала мне в глаза.
- На мобильник звонила?
-Да он без мобильника! Вон он на холодильнике вместе с ключами от работы,- всхлипнула она.
- Ну, тогда я не знаю…
 И тут  я  вспомнил  про свою жалобу и мне стало не по себе. Я сглотнул ком в горле и  выдавил из себя:
- Не знаю… Зина… я не знаю, где Федор.
- А чё ты вдруг побледнел?- Зинка смотрела пристально на меня,- Чё побелел, спрашиваю?- она повысила голос почти до крика,- Говори паразит! Вы все, кобели,   в одну дуду дудите! Поди  знаешь у какой он   суки ховается. Я сра-а-зу догадалась, что без тебя не обошлось. Эти-то  ночью на лестнице, что-то про тебя говорили. Говори Вова, а то хуже будет,- шипела Зинка.
- Да не знаю я, где твой Федька!- взорвался я.- Причем вообще здесь я?
Я что-ли с ним корефанюсь?! Ты что? Какие ко мне претензии?! Какая сука?! Если он у бабы, то  я тут причем?! Тоже, нашла мне бабника?!  Не знаю я, где Федька. Напился и валяется где-нибудь. Проспится -придет,- рявкнул я и закрыл дверь.
Отдышавшись, я  бросился к тетради и открыл её. Под моей жалобой стояла разборчивая  пометка: «разобрано».


ГЛАВА 2.

Чистота эксперимента.


 Утром этого же дня, придя на работу,  я написал заявление на отпуск без содержания. Я решил, что неделю на обдумывание ситуации мне должно хватить.
 Дома я отключил телефоны и, положив тетрадь перед собой на стол, начал думать. Собственно думать было нечего. То есть  причина для размышления была.  Но о чем  думать? И что вообще Это, о чем  нужно было думать,  я не знал. Я  был почти уверен, что связь между  жалобами в  найденной тетради и  событиями происходящими  в жизни  есть. Была правда слабая надежда на  случайность. Вернее даже не надежда, а желание поверить, что это случайность. Но тревога, охватившая меня и  предчувствие, чего-то очень  непонятного, не покидала меня.
 Еще меня тревожила судьба Федора.  Ведь это из-за моей жалобы  он куда-то исчез.
- А может, не исчез? – подумал я. Я быстро   вышел из квартиры и поднялся на пятый этаж, к Федькиной квартире. Мне никто не открыл. Понятно – люди на работе. Я вернулся  назад и снова сел рассматривать тетрадку.
 Как там: «…. Лица,   виновные в событиях,  описываемых вами, будут наказаны адекватно совершенному проступку».
-Интересно и какова Федькина адекватность, если   моя жалоба сработала?- размышлял я,- А может …?
Я решил еще раз проверить действие  тетради для чистоты эксперимента . Я стал перебирать в памяти, на что бы пожаловаться. Перебрав все возможные варианты, всплывшие в моей  голове, я остановился на одном, как мне казалось, самом безобидном. Я  не знал,   как определяется адекватность наказания, но мне не хотелось, что бы  люди пропадали. Но в то же время мне очень хотелось  убедиться, что жалобная книга работает, так как я себе  представляю. То есть она  устраняет причины вызывающие жалобы .
Ведь если это так и было, то  этой находки не было  цены.  Мне не был понятен принцип, как ЭТО работало. Но что с того? Мне важнее было  узнать насколько ЭТО  имеет силу. До какой степени Оно может исправлять ситуацию?  Если скажем, я пожалуюсь на президента  страны, что произойдет? А поводов жаловаться на президента  я найду. Но  необходимо было еще раз проверить- не  сошел ли я с ума. И я решил еще раз  пожаловаться.
 Я взял ручку и написал:   «В нашем подъезде  более десяти лет не делали ремонт. Прошу принять меры».  Потом поставил подпись.
На этот раз я писал аккуратно. У меня появилось уважение к этой жалобной книги.
 В волнении я ходил по квартире- меня переполняли чувства и желания. Если это на самом деле работает, то я ж …. У-у-у! Да я ж такого. Но, вдруг,  мелькнула мысль:-  а если совпадение?
 Настроение мое  померкло. Я  открыл холодильник и принял грамм сто.  Сомнения не проходили. Черт возьми, а вдруг и впрямь совпадение!! Я налил еще  столько же и  влил в себя, пытаясь, или утопить или отпугнуть  навязавшуюся  мысль. Минут через десять я решил, что для чистоты эксперимента ремонт подъезда,  это мелко.  Я немного подумал и  решительно  открыл  тетрадку и написал:
« Наш    городской « Ленинский сквер», которому почти сто лет,  отдали  по строительство коттеджей буржуям и  чиновникам. Прошу этого не допустить, поскольку, это народное достояние и  сквер должен остаться народным сквером». Я немного подумал и решил :-  А че мелочится? И приписал: « О своем решении пусть доложат лично мне» .
Перечитав еще раз, я остался довольным. Расписавшись, я закрыл тетрадь
 и стал ждать. Я не знал, ЧТО должно произойти, но я   был уверен, что ЧТО-ТО произойдет.
   Я сидел и  пил чай.  Прошло  тридцать минут. Позвонили в дверь. Я испуганно  вздрогнул. То ли, от того, что я ждал, то ли от того, что я мало принял , но звонок мне показался очень резким.  Я открыл – на пороге стояла Зинка.
- Володя, вот… на, -она протянула сверток.
- Что здесь?- удивился я.
-Деньги,- очень тихо произнесла она,- Деньги за ремонт…За три  раза… Вот… возьми,- она заплакала.
 Я ошарашено  молчал. Зина вложила мне сверток в руки и попросила:
- Ты позвони им. Скажи, что я отдала деньги. Пусть они мне больше не грозят.
-Кому позвонить, Зина? Кто грозит?- Моему изумлению не было предела.
- Ну, как кому?- она перестала плакать. – Этим. Помощникам президента. Это они  сегодня позвонили мне на работу и сказали, что бы я отдала деньги за ремонт, а то они моей матери пенсию снимут. И еще, грозились по телевизору про все рассказать.  Так ты позвони, скажи, что все! Конфликт улажен.- Она  пошла  по лестнице вверх.
- Зин, а Федька  как? Нашелся?- спросил я  машинально, в смятении сжимая сверток.
 -Нет. Не  знаю я, где Фёдор. Может и в живых его уже нет, - скорбно проговорила она и  снова заплакала, - я в милицию пошла, а там им… три дня нужно.. а так никак. Идите,  говорят, и ждите три дня,- она всхлипывала , сморкалась  и утиралась  рукавом халата. Потом она  резко перестала плакать и твердым  и напористым голосом спросила:
- А ты что это  не на работе?- она  направилась ко мне.
- Заболел я Зина, - соврал я,- Отравился чем-то. Утром, помнишь, белый был, так это тошнило меня.
- Тошнило,- подозрительно уточнила она,- Заболел, стало быть.- И опять в ее голосе появилась  плаксивость и  не прикрытое  огорчение,- Ну вот, теперь-то, на   наши денежки, может, и поправишься?
- Ты это, Зин? Может… деньги-то возьмешь?- нерешительно промямлил я,- Там  может…это  в милиции дать нужно, чтоб… Федьку-то искали? А?
- Не нищие небось!- отрезала она,- Нам… чужого не нужно.  Не хочу я , чтоб по телевизору меня позорили. Ишь, умник выискался!- Она  быстро  ушла в свою квартиру.
Я закрыл дверь.  Положив деньги на стол рядом с тетрадкой, я вновь  пытался анализировать события. Теперь я точно знал- никаких случайностей нет. Чтобы  Зинка отдала деньги!? - Это  небывалое событие! Если бы сейчас со мной рядом был Федор, то он, я думаю от такого поступка собственной жены, навсегда бросил пить.
Волнуясь,  до дрожи в руках, я открыл тетрадь и посмотрел  на свои последние жалобы.  Меня зазнобило-   под обеими  жалобами стояло аккуратное: «разобрано»!
 На ватных ногах я  дошел до  раковины и умылся холодной водой. Это немного взбодрило. Присев на диван,  я ждал  продолжения. Теперь  я не сомневался, что  моя кляуза  сработает. Что бы быстрее в этом убедиться, я спустился в подъезд, на первый  этаж.
Около подъезда,  у дверей, на улице, деловито  суетились четыре  человека. Их одежда, заляпанная известью и краской,  была, как визитная карточка-это были  рабочие ремонтники.
 - Нет, ты понимаешь, я только  развел краску, а он, «все» кричит, «сворачивай и давай к  одиннадцатому дому»,- рассказывал один из рабочих.
- А мне,- жаловался другой,- вчера подписали отгул на свадьбу к племяннику, а сегодня  Палыч , прям из-за стола вытащил. « Аврал » - кричит, «Аврал». Ну думаю что –то  страшное. А на участке говорят, мол срочно подъезд в одиннадцатом делать. То же мне- аврал?
- Знамо дело «аврал»,  если  из мэрии звонили… вот и срочно, -поддержал третий,  и увидев меня,  недоброжелательно буркнул- ну проходи  че стоишь? А то запачкаю. Ходют тут…
Я отошел от подъезда. У меня   возникло  почему-то чувство вины.  Жалоба  то  моя, выходит,  сработала. Да, дела! Я  не понимал радоваться или нет. Вроде надо было бы радоваться – сейчас, с такой книгой жалоб, можно было  многое. Но  чего-то было неспокойно. Чего-то,  как-то…  Да-а-а, дела.
Я пошел на остановку троллейбуса- необходимо было проверить , что там со сквером
 Выйдя  у сквера, я увидел суету, которая могла быть, только при пожаре.
Вся начавшаяся стройка была оцеплена милицией. Вокруг   сквера стояло около двадцати  навороченных машин с номерами администрации города и области. Около машин стояли люди. Они почти все держали у уха мобильники и, судя по жестам, разговоры по телефону шли с большим  накалом. Сам губернатор ( я его видел  несколько раз по телевизору) стоял среди начавшего строительства ( вырыли только котлованы) и, что-то  энергично говорил  группе людей, которые  то, что -то записывали, то куда-то отбегали и прибегали снова.
Большая строительная  техника подъезжала на огромных платформах и заполняло  пространство котлованов. Около кордона милиции суетились  несчастные владельцы котлованов, которые уже успели сбросить пыл в трубку телефона.  С растерянными лицами они  бросали косые взгляды на губернатора  и были похожи на двоечников, уличённых в исправлении оценок в дневнике.  Внутрь оцепления их не пропускали.  С правого угла, ближе к проспекту,  огромный  бульдозер,  уже закапывал  сформированный котлован, ломая вместе с ним и опалубку. На площадке  стоял жуткий грохот   и клубами поднималась пыль.

 Я вернулся домой, спрятал  «жалобную книгу» в шкаф и лег думать.
Я не заметил, как уснул. Снилось мне всякая жуть.
 Проснулся от  звонка в дверь.   У порога стоял  солидный мужчина лет пятидесяти, с вымученной улыбкой.
-Здравствуйте, Владимир Васильевич,- произнес он, и переложил кожаную видавшую виды коричневую папку из одной руки в другую.
- Здрасте,- произнес я,- пытаясь понять, сплю я или это уже явь.- Вам кого? – тупо спросил я, буд-то не слышал своего имени и отчества.
-Вы извините, Владимир Васильевич, я не на долго,- заискивающе  проговорил  гость и, снова переложив папку, он широко улыбнулся.- Я начальник ЖЭКа- Сортиков  Николай Гилярович.
-Николай Ги…как?- переспросил я.
-Гилярович.- улыбался  начальник ЖЭКа,- Моего отца звали Гиляр Афанасьевич. А я, стало быть, Гилярович. Ну, отчество у меня такое. Конечно необычное имя-то,  папаши моего, царство ему небесное, но я привык.. И многие  уже привыкли.
- Извините,- сконфузился я,- я просто не расслышал. Слушаю Вас… Да  Вы входите.
- Вы позволите?- он удивился,- А может быть я? .. Но впрочем.. –он задумался,- Да нет. Лучше войти. Конечно. Спасибо.
Начальник ЖЭКа вошел суетливо снял обувь и, засунув  тертую папку под мышку правой руки, стал оглядываться по сторонам.
- Проходите сюда,- я предложил  кухню. Визит начальника ЖЭКа мне почему-то не нравился. Вспомнив, что Зинаида говорила мне, про телефонные звонки от  каких-то помощников президента я напряженно ждал, чего-то подобного и на этот раз.
- Вот… значит… как Вы живете?- оглядевши мое нехитрое жилье,  проговорил  начальник  удивленно и присел на табурет - Скромно… скромно.- Затем он  как бы очнулся,  опять заулыбался, - А ведь это и правильно… Абсолютно правильно..- он положил  коричневую папку на колени,- Не нужно  отрываться от народа и его раздражать,- он запнулся,- В смысле  забывать, -он испуганно смотрел на меня,- Вы понимаете- о чем я?
- Понимаю я?- я удивился,- Нет. Пока не понимаю,-  выдавил я из себя настороженно.
- Вы не обижайтесь Владимир Васильевич,-  начальник, не скрывая заискивал,- Я может что-то не так сказал.. Но я это.. я согласен с Вами..- он очень волновался и говорил бессвязно,- Я, можно сказать, солидарен с Вами. Может… если оговорился.. но  это же .. как же? Оно же… может с каждым… ведь… произойти. Я так же, как Вы… Вот…  Мне же до пенсии-то совсем уж … Недалеко-то пенсия. вон она… А народ-то он же это… основа народ-то… наш. Вот. А дорогая мебель и бытовые приборы там… телевизоры и  холодильники.. это мещанство.. Ведь, правда? Вот у  Вас старенький .. облезлый, простите,- он посмотрел на мой холодильник и снова мне в глаза,- Нет, конечно… я то сам совершенно безразличен… Боже ты мой, Владимир Васильевич, мне то это, разве ж нужно?.. Да Бога ради… Правда если… конечно,  когда с хорошим дизайном- сердце  радуется… но  разве ж это главное?  Я  ж это… да равнодушен я... Честное слово, Владимир Васильевич! Что мне это все барахло, да я, если честно   и не рад вовсе... В смысле не всегда рад-то.  Жена моя,  Лариса. Она  же все... А я как? Да ни как.   Я же из-за нее. Э-э-х!  Вы же мужчина, Вы же знаете, как они могут на  нас влиять. Да что я говорю? Что ли Вы не знаете?- начальник вдруг замолчал и  огляделся.- А Ваша, извините супруга? Она вышедши? Или дома изволит?
-Вышедши, вышедши,- меня начинало раздражать  суетливое поведение гостя.
-Простите меня,  Владимир Васильевич,- начальник почувствовал мое  раздражение,- Я это , извиняюсь, за свое бескультурье. Я ведь это только… ПТУ -то всего… А впрочем, не буду отнимать Ваше время.
Он расстегнул замок на  кожаной папке и достал  три листа бумаги
- Вот, посмотрите,- он протянул один из них,- это смета  расходов на ремонт. Во-от,  извольте - все по  нормативам. И материалы и работа, вот в итоге  и поясные коэффициенты.. Все как  положено.
- А зачем Вы мне это показываете, Николай Гил..
-Гилярович,- подсказал  начальник,- Ну, как же зачем?- улыбнулся он. – Согласовать же надо.
-Согласовать ? – я удивился.
-Согласовать, согласовать- он улыбался.
- Так, а я –то причем?- отодвинул я смету.
- То есть как причем?- насторожился  начальник и пододвинул  смету ко мне,- А вдруг потом, что-то не так? Нет, Владимир Васильевич, Вы уж  подпишите пожалуйста . Зачем мне такой риск? Мне же до пенсии..  мало-то всего. Подпишите, голубчик, подпишите,- он снова заискивал.
- Ну, почему я? Я же не Ваш начальник! Я у Вас не работаю! Мне -то  зачем все это? Все эти сметы?- Я отодвинул сметы от себя.
-Не начальник говорите,-  добродушно засмеялся  гость,- Ох, Владимир Васильевич, Владимир Васильевич!- он лукаво подмигнул,- Не начальник, говорите, - он собрал  листки и аккуратно сложил. Потом, внимательно посмотрел мне в глаза,- Я хоть и не имею высшего, но  жизнь многому научила. Я же понимаю, Владимир Васильевич, что не те начальники, что надо мной есть главные начальники,- он поднял палец к верху,- А те, что над  начальниками моих начальников. Во-о-т,- он удовлетворенно и счастливо положил обе руки на стол, ладонями в низ.
-Послушайте, Николай Гилдарович,- начал я.
-Гилярович,- улыбнулся начальник.
-Извините, Гилярович,- я вздохнул, -Я, не Ваш начальник. И не начальник Ваших начальников. Я вообще ничей не начальник. Я простой человек. Простой. И все!
Я не  подпишу Ваши сметы. Ну, хотя бы потому, что я в них ничего не понимаю. Зачем мне это? Ну, сами посудите?
- Ну, что Вы?! Что Вы!? - испугался  мой гость,- Судить?  Вас?  Упаси Боже. Я маленький человек… Да у меня бы и в мыслях ни когда не возникло Вас судить, Владимир Васильевич! Спаси и сохрани. Я же не дурак, какой-нибудь,- он подскочил, постоял немного и снова сел,- Судить,- повторил он и внимательно посмотрел на меня,- Я знаю, что Вы очень простой человек. Мне говорили,- он снова посмотрел на холодильник,- Простой и скромный. Мне так и сказали. Да я и вижу,- он развел руками по сторонам,- Поэтому- то мне и нужна Ваша подпись,- он замялся,- Как самого простого и скромного человека.
- Вам сказали?- уцепился я за его фразу,- А кто Вам сказал? Кто?
Видимо в моем вопросе прозвучало, что-то для начальника угрожающе. Он снова вскочил на ноги,  лицо его напряженно застыло. Он медленно и неуверенно показал пальцем в потолок:
- Там сказали,- выдавил он.
Я посмотрел на потолок- там четко просматривались следы потопа. Начальник то же посмотрел на потолок и  не опуская пальца повторил:
- Там.. Мне сказали.. В смысле звонили… Оттуда… все.
- Зинка, что ли?- удивился я,- Она, что ли сказала Вам?
- Может быть,- начальник жалко, извиняющее улыбался,-  Может и Зинка, я не спросил. Простите. Звонили от губернатора. Помощник,  а как зовут.. вот…  я не спросил. Вам… лучше знать. А я там ни разу не был, простите. Я  мелкая сошка. Можно сказать –комарик. Но голос был мужской,- он  запнулся, сообразив,- значит не Зинка,- закончил он подавлено.
- От губернатора?- растерялся я,- И что они сказали? Что они сказали, про меня?
- Да нет, нет! Ничего такого не сказали!- опять испугался  мой гость,- Ничего. Ровным счетом ничего! Вы не  беспокойтесь. Они Вас не выдали… И… я, то же… Я даю Вам честное слово, то же никому не скажу. Все будет инкогнито,- он приложил палец к губам.
- Чего инкогнито? Чего не выдадите?!-  я был возбужден,- Что Вы тут тайны разводите?
- Владимир Васильевич, - начальник уже улыбался,- Владимир Васильевич, никто не узнает, что Вы от туда,-  он посмотрел на потолок,- Я же понимаю, что  это в интересах страны. Понимаю,- он сел на табурет и вытер рукавом пот со лба.
Я молча смотрел на него. Я не знал что делать? Пауза была напряженной и гудящей. А может это  у меня в ушах.
Начальник ЖЭКа, пододвинул ко мне листы сметы,  видимо  решив, что смог меня успокоить и убедить.
-Вот, - он спокойно смотрел  мне в глаза,- Вот, тут и тут,- он показал пальцем, где мне следовало расписаться.
Я взял листки и   уныло смотрел на цифры и строчки. Мне нужно было как-то достойно выйти из этой ситуации. Я решил схитрить
-Значит так, - строго посмотрел я на  посетителя,- Если хотите  мою подпись, то будьте любезны оформить все по форме. Все как подобает, понятно?- я вернул  бумаги  назад.
- По форме?- ошеломленно переспросил начальник, разглядывая бумаги.- По форме, по форме,- он явно не понимал что  мне нужно. Я тоже  этого не знал, но мне  нужно было выиграть время.
- Да, да! По   форме!-  очень серьезно повторил я и добавил,- С титульным листом и со всеми реквизитами на первой странице. Ну все как положено!- Я  говорил все, что приходило в это время мне в голову о порядке оформления документации.
- С титульным листом?- переспросил  гость,- Ах  да! Конечно же с титульным, -вдруг обрадовался он.- Конечно, с титульным!- он суетливо сложил листики в папку. – Извините Владимир Васильевич, мы тут все по старинке… так сказать.. отстаем... стало быть. Извините…- Он быстро направился к выходу.
Проводив гостя, я почувствовал, что ужасно устал. Я нырнул в  холодильник . Маринованный огурец после обжигающего   потока пришелся в пору. Но насладиться растекающимся теплом мне не пришлось. В дверь зазвонили снова. Я в раздражении открыл- около двери стоял мужчина  в  дорогом костюме:
- Добрый день Владимир Васильевич,-  сказал  мужчина приятным баритоном,- Я помощник  губернатора по социальным вопросам,  Чудилов  Иван Сергеевич.  Вы позволите войти?- он вопросительно посмотрел на меня.
Я отошел от двери, освобождая пространство.  Помощник вошел. Быстро  бросив взгляд на обстановку, он продолжал:
- Мне поручено передать  Вам, что губернатор отменил решение мэра о строительстве коттеджного поселка на территории « Ленинского сквера», как не законное и противоречащее интересам горожан.  Кроме того, мне поручено передать, что губернатор лично возьмет под контроль сроки восстановления всех вырубленных деревьев в сквере и обещает Вам, что не позднее  конца этого месяца горожане,  нашего  замечательного города, не обнаружат следов от  неправомерного строительства. В месте с тем, губернатор благодарит Вас за то, что Вы, не смотря на свою  занятость, нашли время для устранения несправедливости творившееся в самом  центре мегаполиса. К сожалению, губернатор не смог лично  поблагодарить Вас – у него плохое самочувствие. Но как только  здоровье его улучшиться, он всегда рад будет с Вами встретиться в любое удобное для Вас время. А это Вам,- помощник передал мне   желтый пакет.
- Что это?- спросил я.
-Это приглашения на церемонию вручения вам памятного знака почетный гражданин города,- помощник замялся,- Это по поручению мэра. У него тоже  плохое самочувствие.
Я ошеломлённо  взял пакет. Помощник попрощался и вышел. Чувствуя слабость в членах и деморализованный, я  не противился, когда ноги повели  меня опять к холодильнику. На дне, сиротливо плескалось  грамм пятьдесят, но и они пришлись впору.
 



ГЛАВА 3.

Могущество.


Лекарство оказалось своевременным. Дождавшись момента растекающегося тепла по телу, я оделся и вышел из квартиры. Ремонт подъезда велся ударными темпами и уже подходил к концу. Качество ремонта мне понравилось. Я поднялся  на пятый этаж и позвонил в Федькину квартиру.
Дверь открыла Зинаида.
- О Владимир Васильевич,- прожурчала она проникновенно,- Такие люди и к нам. Входите, входите. Извините за  беспорядок,- продолжала говорить она совершенно серьезно, без тени своего постоянного  ехидства и грубости.
Я вошел в квартиру и прошел в зал, куда  Зинаида мне показала рукой.
В зале  сидели еще две женщины. Одну из них я знал, это соседка с третьего этажа, а одна была мне не знакома.
-Знакомьтесь, это наш… дорог… - Зинаида  споткнулась,- это наш … Владимир Васильевич.
- Здравствуйте ,-  растерянно проговорил я.
-Здравствуйте ,- проговорила соседка с третьего этажа,-  Мария Спиридоновна, - соседка   протянула руку, но быстро убрала,- Очень приятно,- проговорила она томно и  чуть  смутившись  отвела глаза, видимо вспомнила сколько раз она от очень большой приятности  называла меня сволочью и паразитом, до того как узнавала, что заливал ее не я.
- Здравствуйте, - третья женщина протянула мне руку для пожатия,- А я  Белова Ирина Николаевна.
 Я схватил  руку и пожал. В растерянности я переусердствовал- она поморщилась.
-Очень приятно,- проговорил я,- Извините. Случайно,- я подул ей на руку и отпустил.
-Ой! Да что вы, мне и не больно,- Ирина Николаевна, покраснела и спрятала руку за спину.
-А Ирина Николаевна, то же  человек не маленький,- проговорила Зинаида,- она в мэрии работает. Так что Владимир Васильевич,  мы то же не бутылки собираем,- Зинаида  стала прежней, - А имеем друзей! И  влиятельных!
-Ну, зачем ты, Зина?- Ирина Николаевна, притворно смутилась,- Для Владимира Васильевича разве это  важно? Он с такими людьми  дружит, что нам  ого- го!- она запрокинула голову высоко , показывая, какое это ого-го!
Зинаида похлопала маленькими глазками и сообразила, что ляпнула  не то, но по причине вредного характера она продолжала упорствовать, вопреки  своему желанию:
- А что ого-го!? А ты что? Не ого-го, что ли!? Что  с того, что  с президентом он, а ты с мэром … вон это,- говорила Зинаида и сама  понимала, что говорить этого уже не нужно, но остановиться не могла. Она продолжала говорить и страх от  содеянного ею, все явственней и явственней выступал на ее лице. И не известно,  что бы было кульминацией, слезы или обморок, если бы мудрая Мария Спиридоновна не  схватила Зинаиду и не уволокла, ее на кухню, со словами:
-А где же наш чай?
Я стоял  озадаченный и соображал, что делать. Собственно я шел  к Зинаиде, что бы спросить  про Федьку. А тут попал, как на смотрины. Я  догадывался, что  молва обо мне разлетается с невероятной быстротой и, что   эти три женщины  уже наверняка  скомпоновали  из разных источников слухов, что-то общее .
 Но что общее? Мне очень захотелось узнать. Я-то оставался в неведении. Я  не знал как работает механизм  обработки жалоб. Но честно говоря на это я и не  рассчитывал . Но на какие уровни  выходят те, кто    устраняет причины я узнать надеялся. Анализируя эти уровни, возможно, что я мог сделать хоть,  какой-то вывод. Поэтому я, напустив на себя важный вид, присел на диван и спросил.
-А вы, Ирина Николаевна, давно в мэрии служите?- на слове служите, я сделал ударение.
- Да как Вам сказать,- смущенно улыбнулась она, - Достаточно, чтобы начальство оценило мои способности.
-И оно оценило?- строго спросил я.
- Да оценить-то, оценило! Да  только возможности у начальства мизерные,- ответила Ирина Николаевна и кокетливо  одернула юбку, которая никак не одергивалась и бездумно оголяла ноги хозяйки.
Зазвонил  мобильник. Ирина Николаевна достала его из сумочки и посмотрев, кто звонит, немного подумав, отключила телефон.
- А то достанут,- смущённо сказала она.
-Да … возможности, возможности,- многозначительно проговорил я,- А Вы знаете, их всегда не хватает.
- Ну, Вам то Владимир Васильевич, грех жаловаться,- укоризненно проговорила она, пряча телефон, - С Вашими возможностями можно  многого достичь. Просто Вы за своими важными текущими делами, многое упускаете. У Вас до всего руки не доходят. Вам помощники нужны толковые, которые бы работали, не смотря на время. Я вот если прихожу на работу по темноте и ухожу по темноте. Потому что я  по- другому не умею. Я так считаю, уж коли тебе выпала большая честь  вершить судьбы, так ты и верши, не ленись. А будешь лениться- судьбы, они саминачнут свершаться. А кому это нужно? Никому. Вы со мной согласны?- она посмотрела на меня и снова одернула юбку. Юбка, напротив,  поползла выше. Я с трудом отвел глаза от ног.
- Безусловно, Ирина Николаевна, безусловно. Но нужно ведь… и отдыхать… Ну иногда,- я улыбнулся и невольно посмотрел на  строптивую юбку.
- Ой! Ну, кто бы говорил про отдых?!- Ирина Николаевна  засмеялась и  махнула рукой в мою сторону.- Владимир Васильевич,  Владимир Васильевич! Зря Вы со мной так. Я ведь многое про Вас знаю. Мне Николай Николаевич  уж нарассказывал про Вас. Так что зря Вы тут шифруетесь. Зря.
- Николай Николаевич, это  тот который…- я сделал паузу, не понимая, о ком идет речь.
-Тот самый, тот самый. Тот, который сидит в большом кабинете прямо перед российским гербом,- Ирина Николаевна расставила локти в сторону и нахмурила брови, изображая, как сидит  Николай Николаевич.
- Да-а! Вот так секреты  и утекают, -проговорил я и подумал, что нужно посмотреть в справочнике  мэрии, кто такой Николай Николаевич.
-Да шило в мешке не утаишь,- проговорила Зинаида, внося  поднос с чашками чая.  Мария Спиридоновна, идя следом,   прицыкнула на нее.
Мне хотелось бы разузнать,  что- нибудь еще, но  то положение, которое у меня было, судя по слухам,   обязывало меня удалиться.
- Ах, какой аромат, просто чудо,- проговорил я, вдыхая аромат чая,- но… увы… должен вас покинуть.
- Как же так?-  очень искренне изумилась Мария Спиридоновна. Видимо она очень рассчитывала  на мое общение и,также   как и я, надеялась   собрать сведения.
-Не могу  дамы, не могу,- я поднялся и пошел к выходу. Зинаида из последних сил  сдерживая себя, чтобы  что-либо не ляпнуть, пошла за мной к двери.
-Что про Федора слышно?- спросил я ее в прихожей.
- Это не Федор! Это паразит!- мгновенно сорвалась Зинаида,- Видели его в пивнушке, у «Трех тополей». Говорят, ходит там с дружками, пьяней вина. Я два раза ходила- убить хотела. Не нашла. Завтра с утра пойду. Я и отгулы взяла. Убью и все! И пусть меня потом судят.
- А точно это он?-  радостно   уточнил я. Весть о том, что  с Федькой все в порядке, подняла мое настроение.
- А кто еще? Он конечно! В джинсах говорят и в рубашке,- Зинаида приготовилась пустить слезу,- Где только он одежду взял? В трусах ведь уводили,- она в друг напряглась и хищно улыбнулась,- Где , где? У ней, наверно?
-У кого, у ней?- спросил я машинально и  тут же пожалел об этом.
- У кого, у кого?- Зинаида приняла свою боевую стойку и впилась маленькими глазками в меня,- Известно у кого. К кому вы кобели все бегаете? К доступным, да умелым! К тем, кто вас всяких принимает! Кто вас облизывает, да обцеловывает!  Ну, я уж завтра обцелую, паразита! Уж я ему одену джинсы и  кроссовки!- кричала Зинаида,  надвигаясь на меня.
Меня выручила моя спасительница- Мария Спиридоновна. Она подошла к Зинаиде и   рявкнула:
-Опять ты! Да угомонишься ты или нет! Кому он нужен твой алкаш?
-А кто его одел?- перешла в нападение на нее Зинаида.
 С мыслей о том, что наконец-то мои соседки стали сами собой, я выскользнул  из  квартиры и стек на улицу.
Я шел и раздумывал, что такое  мог рассказать неведомый мне Николай Николаевич, про меня? Да еще про мой отдых? Я ни то, что бы знал кого-то в мэрии, я даже не знал того кто знает, кого-то в мэрии. И что мой отдых? Отдых как отдых. С мужиками  выезжали в тайгу на заимку. Один раз ездил в Сочи, давно правда. А так в основном- машина, рыбалка и диван. Чем плохо? Нормально. Все так отдыхают. Ну… все, кто  не жирует. А я не жирую.
Я шел, шел и  уперся в  бар «Три тополя». Такой «автопилот» мне понравился. Я зашел в бар в приподнятом настроении. Бар был  забит людьми и табачным дымом. Ни свободных мест, ни свежего воздуха здесь не было. Я  прошел к  барной стойке. Бармен, худой парень с прыщавым бледным лицом,  оловянными глазами смотрел прямо перед собой. Пытаясь привлечь внимание или поймать его взгляд, я несколько раз  покачался перед ним. Не помогло. Тогда я, отвернувшись от него в пол оборота, громко   сказал:
- Большую и фисташки,- искоса я наблюдал за парнем.
Все так же, смотря перед собой, бармен  взял стеклянный бокал,  висевший над головой, ткнул его под кран и  наполнил пивом, с минимальным количеством пены. Потом, откуда-то с низу, он достал пакет с орехами  и,  опять же не глядя, разорвал его  бутылочной открывашкой, ссыпав все в чайную чашку.
- Пятьдесят рублей,- басом проговорил бармен.
- А че так круто?- удивился я.
Парень  навел на меня резкость:
- Тридцать пять пиво, пятнадцать фисташки,- прогремел он.
- Хорошо живете,- проговорил я и положил сотню,- Сдачу оставь себе.
-Спасибо,- пробасил бармен и снова уперся взглядом перед собой.
- Слышь, друг,- я отхлебнул пива и поставил бокал на стойку,- я тут  мужика ищу, Фёдором зовут. Может ты видал?
- У нас за стойкой пить нельзя, пройдите в зал,- пробасил парень, смотревший в никуда.
- Куда я пройду, мест-то нет?- я улыбнулся.
-За любой свободный столик, пожалуйста,- бармен перевел взгляд на меня.
-Вот чудак- человек,- миролюбиво продолжал я,- ты посмотри- мест-то нет. Я сейчас выпью и уйду. Одну кружку всего.
-Пожалуйста, освободите барную стойку. У нас это не разрешается,- монотонно басил  парень.
-Я тебя спрашиваю, ты  Федьку- мужика, здесь, не видел?- я взял бокал в руки,- Он шибутной такой. Не большого росточка, но шустрый, такой. А? Это сосед мой. Нужен мне, очень.
- Фисташки, то же заберите, пожалуйста, со  стойки,- парень брезгливо толкнул ко мне  чашку с орехами.
- Ты че, глухой, или  гонористый?- я разозлился,- я тебе про Федьку, а ты свое гнешь. А ну гони назад полтинник. Гони, давай- не заслужил!
- Мужчина, вы что  шумите? Пейте свое пиво и  уходите,- глаза у парня стали  поживее.
-Гони полтинник, «Шаляпин»,- наседал я,- Не  умеешь быть человеком, значит, нет тебе чаевых. Гони, давай!
- Семен! Семен, иди ка сюда. Тут мужчина  буянит,- громко позвал, кого-то бармен.
Я оглянулся и посмотрел- кого он зовет? Сквозь табачную завесу я разглядел, как от входа в  нашу сторону отделилось, что-то большое  и темное. Подошедший охранник Семен  был на голову выше меня и  имел шестьдесят пятый размер.
В чем дело?- мягко спросил  он меня и положил руку на плечо. Мне  очень захотелось  домой.
- Да вот,  я ему  дал «на чай» пятьдесят рублей, а он не  возвращает,- начал я объяснять  Семену.
- Так если дали, то зачем  возвращать?- резонно спросил Семен.
- Так нужно быть человеком,-   объяснял я,- Я его спрашиваю, про Федьку,  а он…
- А он и не человек- он бармен,- спокойно открыл  тайну Семен. Затем он повернулся к бармену:
- Чего   зря орешь? Клиент  трезв, а ты орешь.
- Так он бузит, - забасил  бармен и глаза его  забегали.
- А, ведь  он его боится, - подумал я, - Да и забоишься тут,- я согласен был с барменом, оценив массивную фигуру Степана.
- А Вы больше не бузите,- попросил Семен и сжал мое плечо,- пожалуйста. И чаевые давайте за работу, а не впрок.
Показав кулак бармену, Семен  скрылся в табачном дыму.
Я потер сдавленное плечо и посмотрел на  бармена. Он отошел в дальний угол.
Больше из вредности, чем от желания, я дохлебал пиво и, высыпав фисташки в карман, пошел  к выходу.
На улице,  около входа, курил  Семен. Я подошел к нему:
- Я  мужика ищу, соседа. Его Федором зовут. Говорят, он был тут сегодня, - я достал сто рублей.
Семен  курил и молчал.
- Он  маленький такой, но шустрый. Его все запоминают,- я протянул Семену деньги.
- Видел я его, - Семен взял  сотку и засунул мне в боковой карман,- Был он здесь, с какими-то парнями. Насосался  по маковку. Парни  его увели. Парни ничего- вежливые и одеты прилично.
- А куда ушли, не говорили?
- Раз Вы спрашиваете, значит не домой,- Семен бросил окурок в урну, - А вы  случайно не Владимир?
- Да Владимир, Владимир Васильевич,- я удивился.
- Значит, это он про Вас все время твердил,-  усмехнулся Семен и покачал головой,- Ну надо же, черт прыщавый, чуть не подставил. Вот  скотина –
 « мужчина буянит».,- передразнил басом Семен бармена.
- А в чем дело?-  я улыбался, ничего не понимая.
- В чем, в чем?- Семен улыбался во весь рот,- Вы же брат президента, двоюродный. Федор-то все про Вас рассказывал. Да и тот парень то же. Говорит: скромный мужик  такой. Живет, в скромном доме, и никто не знает, кто  он такой. Только я.
Рассказывал все  про Ваши связи. Я думал- врет.  Но, похоже, что нет.
- А почему похоже?- поинтересовался я.
- Да уж, похоже, что это правда,- Семен    улыбался, - Они говорили, что Вы скромный,  без понтов. От  обычного человека не отличишь. Вот, все сходиться.       
 - Так я и есть самый обычный,- искренне возражал я.
-   Я охранником пять лет и научился разбираться, что почем,-   с улыбкой возражал Семен,- Человека у которого внутри, что-то есть, от пустышки отличу. Так что Владимир Васильевич, меня не проведешь, - он снова покачал головой,- Ну, Васька, гад, чуть не подставил.
- А Васька это кто?-  спросил я.
- Бармен прыщавый,-  пояснил Семен,- он же хотел, что бы я Вас выбросил из бара. Вот гад.  Ну, я ему сейчас пойду шелобан  пристрою.
- Да плюнь ты на него, Семен,-  успокаивал я,- Его и так жизнь обидела. Ты лучше  позвони мне, когда опять Федька будет здесь. Позвонишь?
- Не вопрос. Мне не сложно,-  улыбнулся он.
 Я взял ручку и написал телефон на   сигаретной пачке Семена.
Довольный  я отправился домой.  Семен мне понравился. А еще говорят, что все большие люди  грубые. Нет, по сравнению с тщедушным барменом, Семен - ангел.
Около дома, у входа в подъезд, меня ждала Ирина Николаевна.
Она  смущенно улыбалась и, слегка пожав плечами, сказала:
- А я решила Вас дождаться. Мне показалось, что мы не договорили.
- Неожиданно,- признался я, - Да и поздно ведь?
-А я же говорила Вам, что работаю  от темна и до темна,- она улыбалась, но уже без смущения,- А Вы меня домой пригласите? Или  конспирация не позволит?
- Домой?- переспросил я, лихорадочно  соображая, чем ее угостить. Женщины ко мне приходили редко- все больше я к ним.  Перебрав содержимое  холодильника в уме, я понял, что угощать нечем.
- Может быть в кафе?-  вяло пригласил я- с деньгами, то же, было не густо.
-Ого!  Смело!- она  немного растерялась,-  Нет, в кафе я пока не готова,-  она выглядела обескураженной,- В кафе нас точно, кто-нибудь увидит и сразу Николаю Николаевичу донесут. А он… Нет. Давайте лучше к вам, в квартиру. У меня есть коньяк и  конфеты,- он тряхнула своей  сумочкой,  в которую  могли поместиться штук пять бутылок коньяка.
 Я подумал, что это выход. Это был выход из ситуации, хотя не совсем мужской. Я открыл дверь в подъезд. Подъезд был чист и пахло краской.
 В квартире еще пахло сыростью. Ирина Николаевна,  быстро осмотрела мое жилище и, не спрашивая разрешения, быстро и энергично стала наводить порядок в квартире: она открыла окна и балкон,  свернула мой половичек, лежащий в коридоре, в рулон и выбросила на балкон. Стол и стулья,  стоящие по середине комнаты, мигом очутились ровненько стоящими  у стены. Отодвинула к стене тяжелющий диван,  провела пальцем по телевизору, оставив солидную борозду в пыли. Затем она прошла на кухню и через несколько минут, лохматый от пыли телевизор  блестел, как пасхальное яйцо, а вместе с ним и полки книжного шкафа и  стекло серванта. Все это время, я  подавленный ее напором, стоял  в коридоре и  молча уворачивался от ее стремительного передвижения. Наконец я переборол оторопь и   включил музыку, с удовольствием наблюдая, как  сверкает глянец черной поверхности  музыкального центра. Он так сверкал второй раз в своей жизни, первый раз, когда я   принес его с магазина. Я пошел на кухню, но Ирина Николаевна, закрыла передо мной дверь и  резко сказала:
- Сюда нельзя.
- Так я чай поставить,- бестолково  проговорил я.
- Нельзя сюда, сказала,- она повторила, тем же суровым тоном,- пятнадцать минут, нельзя.
Я  ушел в комнату и сел на диван. Мне было очень неуютно. Казалось бы наоборот- сиди и радуйся. Вон, женщина  суетиться  и  все сделает. А ты сиди и думай о великом. Но мне было  не уютно. Я  впервые, после развода, почувствовал себя чужим в своей квартире. Мне не нравился стол, стоящий у стены,  ровно стоящие стулья. Но главное-- мне не нравилось, что я исключен из процесса жизнедеятельности,  обитающем в моей квартире. Я понимал, что Ирина Николаевна хочет произвести впечатление энергичной и хозяйственной женщины. Видимо Зинаида ей все рассказала  о моей личной жизни. Да и что там рассказывать-то было? Я  понимал мотивы гостьи. Понимал и, прислушиваясь к себе , даже не задавал вопрос: нужно ли мне все это.  Нет, мне этого  было не нужно.
 Вообщем- то, мне никто  еще ничего не предлагал. Просто человек, из лучших побуждений, немножко прибрался в жилище холостяка , вот и все. А строить, далеко идущие планы, с моей стороны, просто глупо. Нужно  немного потерпеть, гостья уйдет и все покатиться, как и раньше. А за пыль-  отдельное спасибо. Так, немного успокоив себя, я   сидел на диване и просто ожидал  дальнейшего развития событий.
- Ну… вот и я. Все готово, прошу к столу,- Ирина Николаевна в моем фартуке  стояла в проеме двери и улыбалась,- Ровно пятнадцать минут, как я и говорила.
На кухне, на моем маленьком столе,  стоял великолепный ужин.
-Вот, что нашла в холодильнике, все здесь,- гостья  была  очень довольна.
- И что это всё  было у меня в холодильнике?- удивился я, глядя на маслины, икру и буженину.
- Ну, почти всё,- лукаво  улыбнулась гостья.
 Я сел на табурет и  подумал:
- А может черт с ними со столами, стульями и   участия в жизненным процессом квартиры?
-Посмотрите, как интересно,- Ирина Николаевна взяла самую большую маслину и  поломав деревянные зубочистки воткнула их в маслину. Получился морской  еж,- а вот еще,- она взяла яблоко и, ловко орудуя ножом, за несколько секунд разрезала его на две части красиво в форме  цветков лотоса,- Здорово?- она улыбнулась,- Ежа я сама придумала, а  яблоко, кто-то показал. Я уж не помню. Правда –забавно?
- У меня нет слов, что бы  передать свое восхищение,- сказал я в слух.
- Да ладно теб… Вам,-  проговорила гостья и   толкнула мои колени своими. Стол был мал и,  этот маневр сделать было не сложно.
Зазвонил  дверной  звонок.
- Это кто?- встревожилась Ирина Николаевна.
-Не знаю, а что?- ее тревога меня   удивила.
- Если никого не ждете- не открывайте,- приказала она      и прикрыла дверь в кухню
- Почему?- шепотом спросил я.
- Так надо,- уклончиво ответила она.
Звонок звонил настойчиво.
- Я пойду, посмотрю кто?- я встал.
- У тебя, что есть женщина, которая может сюда прийти?- от волнения она перешла на ты.
- Нет. А в чем дело? Что Вас так пугает?- я недоумевал.
- А вдруг отследили? А?- она сняла себя мой фартук.
- Кто отследил?- я улыбнулся.
-Зря улыбаешься. Ты его еще  не знаешь,-  скорбно сказала она.
- Кого, его?
- Не открывай и все. И не задавай вопросов,- она резко махнула рукой на меня.
Звонок звонил и звонил.
- Я открою,- я направился к двери.
- Зря ты  это делаешь,- проговорила она обреченно.
Я открыл дверь: на площадке стояла Мария Спиридоновна и держала в руках вместительную тарелку.
- Владимир Васильевич, я Вас разбудила, наверное. Извините. А я вам пирог  с рыбой принесла,- Мария Спиридоновна вдавила меня в квартиру и быстро закрыла дверь, Вот, пожалуйста,-  она протянула тарелку.
Я  деревянными руками взял тарелку (сколько живу здесь, а это уже восемь лет,  я ни разу слова доброго от нее не слышал, а тут пирог).
- А я думаю, пойду, угощу  по-соседски,- приговаривала Мария Спиридоновна,- А то  Вы человек одинокий, кто  ж Вас  побалует домашним?  Вот и принесла. А рыбка-то хорошая- судачок. Мой-то , покойничек, шибко любил пироги с рыбой. Царствие ему небесное,- Она  перекрестилась,- Так что кушайте Владимир Васильевич и  поминайте добрым словом соседку свою. Да, что Вы стоите?- спохватилась она,- несите на кухню. Или давайте я сама.
- Нет, нет. Спасибо Мария Спиридоновна,- я закрыл собой   дорогу на кухню.
- Ну  и ладно, ну и хорошо,- топталась соседка  и не собиралась уходить.
- Спасибо, а тарелочку я завтра верну,- я потянулся к дверной ручке.
- Тарелочку? Тарелочку верни уж,- она строго посмотрела на меня и вздохнула.
-Что-то не так?- удивился я.
-Да я что хочу сказать,- она опять вздохнула,- та фифа, которая у Зинки то была- подруга ее. Ну,  в мэрии, которая работает.
- Ирина Николаевна?- подсказал я
-Ну, точно… она.
- И что?- спросил я и непроизвольно оглянулся на кухню.
- Так  и то!- строго  сказала Мария Спиридоновна,- Не хорошая она женщина. Понятно? Ты ей не шибко верь,- соседка подняла указательный палец вверх и погрозила,- Она  полюбовница его. Понятно!?
- Кого его?- не понял я.
- Его самого,- она снова подняла палец вверх,- Того самого. Да и не только его.  Многих была. Лярва еще та, прости Господи,- она снова перекрестилась.
- А Вы откуда знаете?-  тихо спросил я и снова оглянулся на кухню.
-От того  и знаю,- соседка приняла важный вид,- Зинка- то сама все и рассказала. Они ж подруги, а та , значит, с Зинкой и делиться. Все рассказывает Зинке про своих кобелей. Хвалиться она перед ею. А Зинка-то,  мне все и рассказала. А я тебе. Я ж поняла, что она не зря,  тут пред подъездом  кружила- тебя ждала. Да не дождалась. Но ничего- такие  свое не упустят. Она ж как узнала, что ты большой начальник, больше еёного полюбовника, так к Зинке и прибежала -познакомь мол. Надоело  ей здесь… в Москву она хочет. На тебе,   верхом значится, в Москву и собралась. Все у Зинки расспрашивала,  есть ли у тебя жена или любовница. А потом смотрю, она около подъезда- шасть, да шасть. Вот, думаю лярва, прости Господи,- соседка перекрестилась,- заморочит соседа нашего. А разве тебе такая жена нужна-то? Вот я тебе все и рассказала. Предупредила, значит.- Соседка потопталась.
- Что-то  еще?- догадался я.
- Да, тут такое дело,- неуверенно начала соседка,- Мой-то умер. А мне пенсию за него не дают. А должны. В собесе говорили, что должны, а  не дают. А мне моей не хватает. За квартиру заплачу и все- остается только на молоко и картошку. Я уж туда сколь раз ходила. Они – ждите, да ждите. А сколь ждать –то?
Ты б позвонил им. Пусть они меня без очереди   рассчитают. А? Тебе-то это раз плюнуть. Это та- фифа, говорила, что  ты почти что президент. Не уж-то соврала? Так поможешь?
- Мария Спиридоновна, я разберусь,- пообещал я.
- Да?! Вот и  ладненько. А тарелочку, когда захочешь, тогда и вернешь. До свидания,- торопливо проговорила она и  выскользнула из квартиры.
Я внес на кухню пирог.
- Долго она с тобой,- усмехнулась Ирина Николаевна,- наверное, что-то выпросила?
- А что, здесь, не слышно было?- удивился я.
- Так холодильник шумит. Ты б сменил его, чего такой старый держать. Как трактор работает. То слышно, то не слышно, -  проговорила она обиженно,- про меня, что-то говорила, я слышала. И что она там наплела?
- Да сказала, что Вы у подъезда долго ходили,-  с осторожничал я.
- А ей-то что? Может, хватит нам выкать, давай на ты и… давай есть, все остыло уже,- она была недовольной.
- Давай тыкать, - согласился я.
Ужин был удачный, особенно рыба. Мы выпили почти весь коньяк. Чай мы пили на диване. Моя гостья уже не поправляла  свою  юбку и мы перешли к  животрепещущим темам.
- Хочешь, я у тебя останусь?- спросила Ирина Николаевна.
- В смысле, где у меня?- бестолково переспросил я.
- Здесь, - она хлопнула по дивану.
- Оставайся, я сплю в спальне,- продолжал я тупить.
- Тогда  я в спальне,- капризно проговорила она.
- Ладно, тогда я на диване,- согласился я.
-А почему не в спальни?- спросила она.
- Так ты ж в спальне!- удивился я.
- А ты со мной,-  предложила она.
- Зачем?- упирался я.
- А мне одной страшно,- она  скукожилась, показывая, как ей страшно.
- Мне нельзя,-  уныло сказал я.
- Почему?- удивилась она,- у тебя, что ли любовь?
- Нет.  Просто,- я притворно вздохнул,- я Николай Николаевичу слово дал.
- Ты? Ему? Зачем?- она удивленно смотрела на меня,- Когда ты ему дал?
- Давно,- я повесил голову.
- Так ты, что -  всё знаешь?- спросила она.
-  Да. Всё и про всех,-  врал я серьезным тоном,- а иначе, зачем бы я здесь был?
-Всё, всё, всё?!- изумилась она.
- Всё, всё, всё,- тяжело согласился я.
- Ой! Какой кошмар! - она подскочила и ушла в ванную.
Я включил телевизор. Через некоторое время  хлопнула  входная дверь. Я проверил  помещения- я был один. Ухмыльнувшись, я защелкнул дверь и лег спать. Засыпая, мне пришла запоздалая мысль, что я дурак.



ГЛАВА 4.
Бремя славы.


На следующее утро, завтракая, я увидел   тарелку  из под рыбы и вспомнил, что обещал  соседке помочь с пенсией. Размышляя,  как составить жалобу,  я пил кофе и прикидывал варианты. Например:
Прошу разобраться по поводу задержки пенсии, по потере кормильца  моей соседки Марии Спиридоновны.
Хорошо бы  узнать ее фамилию, но фамилию соседки я не знал. Впрочем и без фамилии сойдет- Федькину-то фамилию я не писал. А сработало.
Или просто:
Прошу разобраться с пенсией моей соседки.
Нет. Это совсем не конкретно. Нужно конкретизировать по какой именно пенсии.
 А может эта пенсия и не так называется, может, не по потере кормильца, а как-то по-другому. Надо бы уточнить.
К стати, про Федьку- пора мне бы его уже разыскать, да домой привести. Как никак моя вина, что он в бегах. Я быстренько оделся и вышел  из квартиры.
Прямо от моей квартиры, спускаясь в низ,  на маршевом пролете сидело и стояло несколько человек- семь машинально пересчитал я. Увидев меня они встали вежливо поздоровались. Я   несколько удивился, ответил на «здравствуйте» и стал спускаться в низ.
-А мы к Вам,- послышалось сзади.
Я обернулся в изумлении:
-Ко мне?!
-Да, к Вам Владимир Васильевич,- проговорила женщина лет пятидесяти, которая стояла выше всех и ближе к моей квартире,- К Вам за помощью. На вас только и надежда, я уже всех обошла, но что толку. Все обещают и ничего не делают или отнекиваются -не наш, мол вопрос, - продолжала жалобно женщина и стала доставать из  хозяйственной сумки стопку бумаг перевязанные красной тесемкой.
- Постойте, постойте,- опешил я,- какой вопрос, зачем ко мне? Не нужно ничего доставать! Вы вероятно ошиблись…
- Да вопрос  самый обычный, да вот решать его никто не хочет,- женщина шмыгнула носом,- мы на пятнадцати метрах в вшестером живем, с больной старухой, моей матерью, а   расширения нам не дают. Сказали, что триста третьи на очереди. За пять лет лишь на три   человека подвинулись. Как Вы думаете, выносимые это условия проживания или нет?!- женщина  посмотрела в упор   и ткнула  в меня перевязанными бумагами,- Вот, возьмите! Тут все бумаги: акты комиссии из домоуправления, справки от врача, заключения санитарных служб… Вот, берите, смотрите! Разве  можно в таких условиях жить, сейчас, в наше время,- женщина, почти кричала и продолжала  толкать мне  бумаги.
Рядом стоящие люди молчали и сокрушенно покачивали головами, доставая, в свою очередь, из различных сумок заготовленные  папки и пакеты с бумагами.
Я догадался, что они, эти люди, каким –то образом узнали про меня. Про легендарного и всемогущего  меня. Но как так быстро?! Кто им мог все это передать? И  самое главное- что мне теперь  делать? Я понимал, что при такой стремительной динамике  событий, завтра или послезавтра, к моей квартире будет очередь, как в свое время в мавзолей к Ленину.
- Послушайте,- начал я, как можно спокойней и убедительней, -я не занимаюсь   вопросами    распределения и расширения жилплощади.  Я вообще совершенно из другой сферы.
- Как не занимаетесь?!- возмущенно закричала женщина с бумагами перевязанными тесемкой. Но ее уже оттолкнула  энергичная, крашеная блондинка неопределенного возраста.
-Владимир Васильевич,- схватила она меня за рукав, - вот посмотрите мою просьбу,- она тоже предлагала мне папку с бумагами,- вот тут все что необходимо. Все что говорили собрать. Я все собрала.
- Что это?- спросил я машинально и тут же пожалел об этом.
- Мы с мужем проработали на заводе по пятнадцать лет, а год назад нас уволили незаконно. Причем тех, кто и года не работал директор оставил, а нас с мужем  сократил. Он напринимал своих родственников и друзей, а…
-Товарищи!- взмолился я,- Граждане! Да не занимаюсь я вопросами ни жилья, ни трудоустройства. Обращайтесь в суды, в прокуратуру… куда там еще. Да куда хотите! Но не ко мне. Не мои это все сферы. Понятно?
- Как это не Ваши?- зашумел народ,- а зачем тогда деньги берете?
-Какие деньги?!- насторожился я.
-По триста рублей с человека! Вот какие,- зло проговорила  блондинка.
-А с меня четыреста взяли!- возмутилась  женщина, которая стояла  в самом низу,- сказали, что если вопрос медицинский, то дороже.
- Кто взял!?- хищно спросил я, но  я уже догадывался кто.
- Кто, кто?! Ваша помощница с тридцатой квартиры,- блондинка ткнула пальцем на квартиру Марии Спиридоновны.
-Моя помощница, значит!- я решительно направился к квартире соседки,-
 - Вот бизнесменша! - кипел я мысленно,- Пенсии ей не хватает, так она решила подзаработать. Ну, я сейчас покажу ей бизнес. Теперь мне стало ясно, кто  тиражирует слухи обо мне.
Квартиру долго не открывали, но я был настойчив. Наконец из-за двери раздался голос соседки:
-Кто там?
-Открывайте Мария Спиридоновна, это я, Владимир Васильевич,- голос у меня  был милицейский.
- А что случилось? А то я отдыхать собралась,- отвечала манерным голосом Мария Спиридоновна, которая вероятно слышала все, что происходило на лестничной площадке и  поэтому не имела желания открывать дверь.  Слышимость у нас в доме хорошая. Да и мы не тихо разговаривали, а скорее наоборот.
-Видал, как у них все продумано,- сказал, кто-то сзади,- Этот, мол,  не знает ничего, а та сейчас не откроет и все. Вот ведь люди. И как  у них совести хватает на бедах людей обирать.
-А вот пусть только не откроет- я ей дверь враз разнесу,- проговорил еще крепкий дедок с орденскими планками и с сильным запахом чеснока -А этого, то же не отпускайте, мы его в милицию сведем,- добавил он и вцепился  в мой рукав.
-Мария Спиридоновна, откройте,- настойчиво  продолжал я.
- Открывай старая, или дверь шас выбью!- грозился крепкий дед и мял мой рукав.
- Так Вы там не один?- притворно  удивилась Мария Спиридоновна,- сейчас накину что-нибудь на себя и открою.
Прошло минут десять, дверь не открывалась.
-Сбежала,- предположил, кто-то тонким голосом.
- Да куда сбежит, старуха ведь,- возразили сзади.
-Э! Не знаете Вы старух,- тонкий голос продолжал нагнетать,-  выскочит в окно и все! Поминай, как звали.
- Да куда выскочит? В какое окно? Третий этаж- бабка ведь,- напористо возразили сзади – я узнал голос блондинки.
- Э-э! Не знаете Вы старух,- ныл тонкий голос.
- А выскочит- не беда. Этот- то фрукт с нами,- блондинка тоже вцепилась в  мой рукав.
- Подержи-ка его милая, а я щас шибану дверь,- проговорил  крепкий дедок и, отпустив меня, отошел шага на два для разбега.
Блондинка- милая  вцепилась в меня двумя руками.
Дед не успел шибануть -дверь  быстро распахнулась и в проеме появилась, торжественно одетая, с медалью «ветеран труда» на груди, Мария Спиридоновна.
- Слушаю вас,- оглядев всех, строго проговорила Мария Спиридоновна.
Стоящие на площадке люди в месте со мной,  несколько секунд пребывали в замешательстве.- Мария Спиридоновна, вот эти люди говорят, что Вы взяли с них деньги,- совладав с оцепенением, проговорил я.
- Правильно. Да взяла,- спокойно проговорила соседка.
- А зачем Вы у них взяли деньги? За что?- неуверенно спросил я. Ее спокойствие меня смущало. Я ожидал, что она будет или отнекиваться или извиняться.
- А почему это Вас интересует, Владимир Васильевич?- усмехнулась она,- Я же не спрашиваю, с кого и зачем Вы берете деньги. Так позвольте и мне, самостоятельно,  решать, с кого и на каких условиях брать деньги. Это, я полагаю,  личное дело для каждого.
- Как это сама? Как это личное?!-блондинка отпустила меня и схватила за руку Марию Спиридоновну,- А ну гони мои триста рублей, ветеран труда! Личное ее дело! Ты за что деньги брала?! За помощь? А где она? Не хочет он, твой влиятельный человек, помогать! Сфера,- она противно передразнила меня,- видишь ли   не его!
- Давай бабка, вертай деньги назад, не доводи до греха,- наседал чесночный дедок, -Вертай и мы в милицию не заявим. Вертай по-хорошему. Негоже нам в таком возрасте жульничать.
-Жульничать, товарищ, негоже ни в каком возрасте,- строго  и назидательно проговорила Мария Спиридоновна, - Жульничать  подло и стыдно.
- Ты посмотри на нее! Ну, кто бы говорил,- завелась блондинка,- подло и стыдно,- передразнила она,- а ты кто? Ты  и есть- жулик и мошенница! А еще медаль нацепила и поучаешь. Ты деньги взяла с людей?- Взяла!  Обещала помочь? Обещала!  А он, шишь на постном масле, не помогает! Отказывается! Так, что выходит? А?!
- Вы милочка, поаккуратней в выражениях, - Мария Спиридоновна, отцепила руку блондинки от себя,- А то я на вас в суд подам за оскорбление. Свидетелей  здесь много,- она обвела рукой нас.
- Ты бабка не нахальничай тут! Мы то же законы знаем. Слава Богу не темные,- крепкий дедок достал из кармана,  какое-то удостоверение и махал им  перед Марией Спиридоновной,- я вот счас позвоню своему зятю, он быстро тебя утихомирит. Ты знаешь, кто мой зять?
-Гони деньги старая!- кричала блондинка.
- Жулики!-  верещал тонкий голос.
-В милицию их обоих,- предлагала женщина с квартирным вопросом.
Народ наседал, наседал и оттеснил меня на задний план. Раздражение у меня прошло. Я с интересом и  восхищением наблюдал за своей соседкой. Она держалась великолепно. Я никогда не думал, что она может  с таким  достоинством вести себя в конфликте. Я ее знал совсем другой- скандальной, раздраженной.  С пол оборота она переходила на ругань  и визг. А тут… Я её не узнавал. Это был совершенно другой человек.  Я не уходил, мне было ужасно  интересно, чем все кончиться. Да и  уход мог бы быть истолкован не верно.
На лестничной площадке  была буза.
- Тихо!- властно  сказала Мария Спиридоновна,- Тихо,- повторила она  уже спокойно, - давайте, кое-что проясним. Разве я вам помочь обещала?
- Да! Конечно! Обещала!- загудела толпа.
-Нет, товарищи,- соседка подняла руку. Народ стих,- Я обещала вам показать человека, который может вам помочь. Свести, так сказать, с влиятельным лицом , которому под силу решить ваши вопросы. Иными словами, я выступила посредником  между вами и Владимиром Васильевичем.  И за эти услуги я определила цену.  И вы были согласны оплатить мне. Обратите внимание, - она вновь подняла руку ,- который может вам помочь. Мо-о-ожет. Но не обязан. Так разве я вас не свела? Разве я вам не показала этого влиятельного человека?- она показывала на меня рукой и толпа расступилась,  открывая меня.
- Так что с того, что может?- голос блондинки был не уверен, как раньше.
- И правда, что с того, что может? Нам это зачем, если он может, а не помогает?- пыталась уточнить женщина с квартирным вопросом.
-Я этого не знаю,- пожала плечами Мария Спиридоновна,- вам виднее. Видимо,  это был ваш шанс- разрешить ваши  дела и проблемы.
- Ну мы то их не разрешили,- блондинка показала  соседки свои бумаги,- он не хочет. Говорит- не его сфера!
- Извините, товарищи, но этот вопрос не ко мне,- Мария Спиридоновна развела руками.
Народ угрюмо повернулся ко мне. То малое пространство, которое разделяло нас было наполнено густой угрозой. Мне стало не уютно.
- А с другой стороны,- улыбаясь, продолжила Мария Спиридоновна,- неужели  решение ваших  проблем вы оцениваете в триста рублей? Ну сами-то пораскиньте мозгами- вы столько времени бьетесь над их решением и вдруг считаете, что за триста рублей вам их  решат. Ну, товарищи- смешно! Не будьте детьми. Да за триста рублей, если бы мне давали жилье, я бы весь город заполучила.
Так кто из нас жулик и мошенник?  Я, которая обещала свести вас с человеком  и свела? Или вы,  если хотите  решить  свои проблемы за триста рублей, решение которых  стоит десятки тысяч, а может и больше?
Повисла пауза. Народ шевелил мозгами.
- Так как же так?- дедок смотрел на свое удостоверение в недоумении.
-Так мы  и не против, пусть скажет сколько?- блондинка,  улыбаясь, смотрела на меня.
-После такого скандала, вряд ли хоть один человек захочет  с вами иметь дело,- ехидно проговорила соседка, -а уж тем более Владимир Васильевич. И давайте отсюда, давайте,- она, махая руками, стала оттеснять ошеломленную и не пришедшую в себя толпу и, через несколько минут, выдавила их из  подъезда. Я шел за ней следом.
Повернувшись ко мне, она потерла руки  и сказала:
-И все! И нет проблем.
Потом она достала несколько купюр и протянула мне:
- Вот, Владимир Васильевич, это ваша часть.
-Прекратите, Мария Спиридоновна!- возмутился я,- уберите свои деньги. И не смейте больше  так меня подставлять.
- А что я такого сделала?- удивилась она.
Я возмутился ее наигранной наивности и гневно хотел  объяснить, что она такого сделала, но вовремя  вспомнил, как она ловко вывернулась из  тяжелой ситуации. Поэтому я решил сменить тактику, поскольку  был абсолютно уверен, что и мне она докажет, что я сам во всем виноват.
-Мария Спиридоновна?- я старался говорить жестко,- Я Вам запрещаю заниматься сводничеством  кого бы то ни было со мной. Вам понятно?
- Да хорошо, хорошо! Зачем так волноваться?- проговорила она и мы разошлись.
Я направился  к бару ««Три тополя». Пора было отыскать Федьку.

Около входа скучал Семён. Утром посетителей было мало, да и те, кто приходил, вели себя прилично.  Шабутная пьянь подтягивалась ближе к вечеру.
Я поздоровался и спросил, не видал ли он моего  соседа.
- Сегодня нет,- улыбнувшись,  ответил Семен,- а его не только Вы ищете,-  сказал он многозначительно.
- А кто еще?- удивился я.
- Вон,- Семен кивнул в сторону  буйно  растущих  кустов акации   у  служебного входа.
Я посмотрел и увидел присевшую у кустов в засаде Зинку.
-Давно она там?- я посмотрел на Семена.
- Около часа.
- Значит,  настроена серьезно,- проговорил я мысли вслух.
- Это да!- Семен отвел меня в сторону, что бы нас не было видно от кустов,- Сказала, что убьет. Сидит там с палкой, по моему, от швабры.
- Понятно, -сказал я, что бы что-нибудь сказать, - ну, ладно я, пожалуй пойду.
- Я, если что, позвоню,- напомнил мне Семен.
Я отошел метров на пятьдесят и из-за афишной тумбы стал наблюдать за Зинкой. Мне было интересно, на сколько ее хватит. Я почему-то был уверен, что Федька, если и появится,  то часа через четыре. Но я ошибся.
К бару подъехал черный  джип.  Из джипа  вышли двое мужиков  в галстуках, одетых в темно-синие костюмы   и Федька. Федор был в джинсах и клетчатой красной рубахи.  Мужики  спокойно без суеты взяли Федьку под руки и вошли в бар. Мне показалось, что Федор был в плохом настроении и в бар идти не хотел. Но думаю, что мне это показалось, поскольку нежелание идти в бар и Федька, никак не укладывались в один образ в моем сознании.  Джип сразу отъехал.  Я обратил внимание, что  регион на номере был московский.  Одновременно я наблюдал и за Зинкой.
Как только  Федька показался из машины, Зинка стремительно рванулась к нему, держа  в правой руке  метровую палку. Но подходя ближе, Зинка палку  выбросила. Видно ее смутили  прилично одетые спутники   мужа. Когда же она подошла к входу, то в её движениях уже  явно просматривалась неуверенность. Она даже остановилась около дверей, но поразмышляв немного, вошла внутрь.
Я подошел поближе. Не то что бы я любил скандалы, но после сегодняшней метаморфозы с Марией Спиридоновной, я понял, что  соседей  я совсем не знаю. Мне очень хотелось узнать, а не поведет ли себя по-иному и Зинка. Ведь кафе это не   наш подъезд.
Но узнать как поведет себя Зинаида в кафе мне не пришлось. Как только я открыл в кафе  дверь , то увидел, что один из мужиков сопровождавших Федьку, выводит Зинаиду из бара. При этом он ей что-то говорил такое, что  Зинаида, поглощенная информацией рассказчика не узнала меня, хотя они прошли вплотную. Я пошел за ними. Мужчина отвел Зинаиду за угол и что-то бурно говорил. Я подошел ближе.
- Так что подумайте сами, Зинаида Ивановна, стоит ли Вам, сейчас  устраивать шум здесь, что бы доказать мужу, что Вы его жена? Стоит ли Вам доказывать здесь, что  он должен Вас уважать? Но при этом мы расскажем ему о маленьком романе между Вами и   вахтером Михаилом, когда Вы трудитесь в ночную смену. А может, Вы сейчас спокойно уходите, а мы Вам Вашего мужа вернем, дня через  два- три. Подумайте Зинаида Ивановна, Вы же мудрая женщина. Да еще и очень добрая как Вас Михаил называет. Кстати,  имейте в виду, что Михаил  про Вас рассказывает все или почти все мужикам в гараже.
- Вот гад! - взбурлила Зинка, - Ну я ему покажу  очень добрую! Я ему покажу  добрую, козел импотентный! Два раза-то  всего  поползал, а уж все знают. Убью гада!
Зинка  стремительно  рванула от  бара, но потом, также стремительно вернулась:
-Значит через два-три?-  уточнила она у "синего".
-Думаю, что да,- кивнул тот.
-А хоть бы и четыре,- бесшабашно проговорила Зинаида Ивановна и быстро удалилась от бара.
Мужик в синем костюме зашел в бар. Я направился за ним, но меня кто-то придержал за рукав. Я оглянулся. Высокий парень в коричневой  кожаной куртке
Спросил:
-Простите, Вы Владимир Васильевич?
- Я,- ответил я,  всматриваясь  в парня и  пытаясь вспомнить- не знакомый ли?
- Вы не могли  бы подойти к машине?- парень показывал рукой на черную «волгу»,  стоящую в метрах пяти.
- К  машине? Зачем?-  уточнил я. Что-то мне не нравилась эта «волга».
- Там...это... с Вами хотят поговорить,- уклончиво отвечал он.
-Кто?- я отошел немного от  бара и пытался рассмотреть, того кто в машине. Но стекла были тонированы.
- Пожалуйста, подойдите,- просил парень,- Не бойтесь.
-Да я и не боюсь,- раздраженно ответил я, потому, что на самом деле мне это не нравилось,- Но чего это я  буду подходить? Кому  я нужен, вот он пусть и подходит.
- Ну, пожалуйста, подойдите,- нудил парень,- Этот человек не может выйти.
-Больной что ли?-   спросил я и вспомнил сегодняшнюю встречу на площадке своей квартиры. Наверно просить что- нибудь будут. Ну, там типа помочь с хорошей клиникой или  проконсультировать у профессора, какого - нибудь.
- Да вроде того,- тихо буркнул парень.
Я подошел к машине. Парень услужливо открыл заднюю дверь. На заднем сидении сидел  мужчина лет пятидесяти пяти. Я опять ошибся.
- Присаживайтесь рядом, Владимир Васильевич,- мужчина протянул руку,-  будем знакомы- Николай Николаевич.
Я пожал протянутую руку и сел рядом.
-Боря, на дачу,- проговорил Николай Николаевич.
Боря, парень в кожаной куртке, молча кивнул головой и машина  помчалась за город.
В салоне работал кондиционер,  тихо играла музыка и пахло дорогим одеколоном.
-У вас есть дача?- спросил Николай Николаевич.
- Была. Я ее продал,- сухо ответил я.
-Напрасно, напрасно. Я вот без дачи не могу. Боря, добавь чуть громкости.
-Николай Николаевич,- обратился я к соседу по сиденью,- а зачем мы едем на дачу?
- Боря убавь громкость,- Николай Николаевич посмотрел на меня,- Что бы кое- что выяснить.
-Что выяснить?- уточнил я.
-Ну, мне нужно, кое-что прояснить,-  вяло отвечал он.
-Вам?
- Мне?- подтвердил он усмехаясь.
- А я здесь причем?- напряженно   пытал я его.
- А без Вас я не проясню,- усмешка стала кислой.
- А Вы меня спросили, есть у меня сейчас время  помогать Вам в Ваших прояснениях,- я пытался войти в роль важняка. Да и по правде меня очень задела бесцеремонность этого чиновника. Не спросил, могу ли я? Хочу ли я? А сразу:- Боря на дачу.
-Не спросил. Это Вы верно подметили,- Николай Николаевич согласно кивнул головой,- Не спросил, потому что уверен это и Ваших интересах тоже. Да Вы и сами убедитесь.- Он повернулся ко мне всем корпусом,- Владимир Васильевич, дорогой,  у меня нет времени на церемонии и реверансы. Время самый невосполнимый ресурс. Его катастрофически не хватает. На носу выборы. Вон она! Уже видна финишная ленточка, а скакуны идут ноздря к ноздре. Обойдут на пол шага и ни какой фотофиниш не поможет. А риск есть, что обойдут. Е-е-есть! Резво скачут сволочи! -он заскрипел зубами и отвернулся,- Боря добавь звук,- сказал он резко.
Вот так. И весь ответ. Я сделал вид , что   сердит:
-Ой, смотрите не ошибитесь в моих интересах, -грозно сказал я.
Он опять повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Я выдержал.
-Не ошибусь, Владимир Васильевич. Не ошибусь,- проговорил он  и глаза его стали острыми. Он отвернулся.
Несколько раз звонил телефон. Мэр доставал его, смотрел и опускал в карман опять. Потом он отдал телефон Борису:
- Говори всем, что я приболел,- сказал он,- Или вообще посылай всех…
-Ясно ,- ответил Борис.
Дача,  к которой мы подъехали, была, по-нынешнем временам, довольно обычная.
Два этажа кирпича, металлический забор,  и такого же цвета металлическая крыша. Боря выбежал, откатил ворота в сторону и мы въехали внутрь.
-Ну вот, мы и приехали,-  сказал Николай Николаевич и  с удовольствием потянулся,- Зря Вы Владимир Васильевич дачу свою продали,- он улыбнулся и развел руками,- Посмотрите какая здесь красота.  У Вас, где дача была?
- В Речкуновке,- я вышел из машины.
- А что, то же хорошее место. Там у Пал Палыча дача, зама моего. Мы, кстати,  на его машине   сюда приехали.
-А что  с Вашей? В ремонте?- спросил я просто так.
- Шутить изволите, Владимир Васильевич?- он усмехнулся,- В ремонте,- повторил он,- Что она у меня одна что ли?
- А что ж тогда на  машине зама?- мне уже было интересно.
-И у зама не одна машина. Недооцениваете Вы  наши возможности,- он  опять кисло улыбался,-  А вот мне тоже захотелось быть не заметным, как и вам. Вот и выбрал по скромнее.
- А что ж тогда ни на  «москвиче»,  коль  хочется поскромнее?- цеплялся я.
- Прошу в дом, -предложил Николай Николаевич, игнорировав  мое ехидство. И к водителю: -Боря посмотри- собаки в загоне? Пока не выпускай их, мы на природе будем обедать.
- У Вас здесь и собаки?- поинтересовался я,- Хорошие?
- Хорошие собаки, Владимир Васильевич. Очень хорошие. Сюда  никто не войдет,  а войдут…так  не выйдут, - хмуро ответил  Николай Николаевич, не оборачиваясь.
-Прошу, - Он открыл дверь в дом без ключа. Просто потянул за ручку и все.
Я вошел. За дверью оказалась не большая прихожая с двумя дверями- большой и маленькой. Николай Николаевич показал на большую дверь, я открыл и прошел внутрь.  Внутри дома, после  прихожей, был огромный зал с боковой  лестницей на второй этаж.  В зале из больших окон  потоками вливался свет . У задней стены расположился камин. Слева,   между окон,  стояло пианино. С правой стороны, где была большая стеклянная дверь в сад,  стояла на мольберте картина,  закрытая красным сукном. Рядом на  маленьком столике   лежали,  в беспорядке, кисти и краски. В центре зала   шесть массивных   кресел окружили   низенький  овальный столик. Если бы ни его огромные размеры, то я бы назвал его журнальным. По середине стола стояла красивая белая ваза с астрами. У камина, на полу, с ощеренной пастью лежала и портила весь этот великолепный  интерьер богемы,  медвежья шкура.
- Располагайтесь, как Вам удобно,- хозяин показал рукой на кресла,- а я на секунду- распоряжусь.
 Я  провалился в одно из кресел. С моими  ста семидесяти пяти сантиметровым ростом и с  девяноста двумя килограммами я казался  карликом в этом кресле. Я поднялся и пересел в другое кресло. Тут было то же самое. Поёрзав, я успокоился и стал ждать, вдыхая запах кожи исходивший от кресел. Ждать пришлось не долго. Я только успел разглядеть, что  не доставало телевизора, как вернулся Николай Николаевич. Он нес в правой руке  потертый,  увесистый, коричневый саквояж, а в левой,  что-то похожее на  пульт от телевизора. Николай Николаевич сел напротив меня в кресло, саквояж поставил  около ног, а пульт положил на стол.
-Вы как предпочитаете?- он посмотрел на меня,- Сначала дело, а потом обед, или обед, а потом дело?
- Это в зависимости от того какое дело- серьезное или не очень,- не задумываясь ответил я.
- Серьезное дело,- внятно сказал он,- очень серьезное,- добавил он с нажимом на слово «очень».
       -Серьезные дела я обычно предпочитаю вершить на голодный желудок, но с  бутылочкой водки  и скромной закуской, -я старался держаться  в рамках  выпавшей мне роли,- и… без лишних персонажей,- добавил я многозначительно.
Я хотел сказать «свидетелей», но мне показалось, что это будет звучать банально.
            - Вы можете не поверить, но я предпочитаю, тоже самое, только вместо   водочки хороший коньяк,- неожиданно подобрел Николай Николаевич.
Я подумал, что на частое употребление хорошего коньяка у меня не хватит денег, в прочем, как и на хорошую водку, но решил, что  озвучивание моих мыслей будет не уместно.
Хозяин дома взял в руки пульт и надавил на кнопку. Около моих ног, что-то загудело и   столик , с  прекрасной вазой и цветами, стал проваливаться в пол. Я непроизвольно поджал ноги и вцепился в  кресло. Столик с вазой исчез, а на его место поднялся точно такой же, но сервированный различными бутылками и закусками. Что-то щелкнуло, гудение прекратилось и столик замер.
- Вот, прошу! Как говориться, чем богаты,- хозяин был доволен, тем эффектом, который произвели на меня манипуляции со столом.
- Забавно,- заметил я,- А там в низу, что? Кухня?
-В низу?- переспросил хозяин,- В низу и кухня и… все остальное.- Он взял бутылку коньяка и виновато улыбнулся,- Владимир Васильевич, вы уж обслужитесь сами, а то из этих кресел мне  до Вас  не дотянуться. Давайте без обид и по-простому. Сами взяли, сами налили и…-он натянуто засмеялся ,- сами выпили. У нас ведь  путь на демократию. Хорошо?
      - Конечно, конечно. Вы не беспокойтесь, - я с трудом выдвинулся из  кресла и стал искать водку.
 Если бы не надпись на бутылке, то я бы, искал очень  долго. Водку в таких бутылках я еще ни разу не пил. Я взял большую граненую бутылку   и  с трудом ( водка никак не хотела течь через ,какое-то замысловатое устройство, расположенное внутри узкого горлышка) наполнил фужер и только потом  обнаружил на столике  хрустальные рюмки. Наверняка они были  для водки. Но дело было сделано.
     - Как говорит мой шеф: -По малу пить- себя не любить,- сказал я и  опрокинул  фужер себе внутрь.
    -Да-а, там пьют, так пьют,- сказал  неожиданно Николай Николаевичи и  тоже      влил в себя коньяк.
Причем его бокал был не на много меньше моего.
Я не понял, кого он имел в виду. Я-то имел в виду своего шефа- начальника  техотдела на нашем предприятии. А кого он? Уточнять я не стал. Я потянулся  к столику  в поисках подходящей закуски.
Подходящим тут  было все. Изобилие различной закуски приводило в восхищение.
На столике расположилось  все, что можно было пожелать.
 Я положил  себе на тонкую фарфоровую тарелочку: соленый огурчик, с прилипшим к нему крапинками  тмина и  мелким укропом;  несколько, размером с пуговицу от пальто, груздей, испачканных   сметаной;  кусочек  блестевшей, масленой селедочки обвешанной лучком; два ломтика говяжьего языка, нежно-розового оттенка; яйцо, фаршированное черной икрой и мелко нарезанным лимончиком; два пластика светло-коричневого, копченого  осетра. Затем,  я замер  в нерешительности. На столе было много других яств, которых я не знал.  И … и  я  обошел их  вниманием, решив отложить их на потом. Я потянулся к маслинам…
…Прямо посередине тарелочки с маслинами, на самом верху лежало три «морских ежа». Я быстро перевел  взгляд на вазу с фруктами. Точно! По верху фруктов, находившихся в  вазе, лежали лилии,  вырезанные из яблока.  Я  добавил в свою  тарелку ежа из маслины и снова налил водки  в тот же фужер. Глянув на Николая Николаевича,  я заметил, что его тарелка пуста.
- А Вы не закусываете?- спросил я.
- Лимоном. Хотя знаю, что это  губительно для послевкусия, но… комсомольская привычка,- ответил он и тоже налил себе  коньяк,- Как приучили в советское время, так и не могу по-другому.
      - Может, перейдем к делу?-  предложил я. Водка растеклась по организму и   настроение  улучшилось. Захотелось вдруг ясности.
-Можно и к делу,- сказал он и выпил коньяк. Лицо его сморщилось, он проглотил дольку лимона- лицо  разгладилось.
Я не стал следовать его примеру, поскольку  чувствовал, что не весь первый фужер растекся по организму.
- Можно и к делу, - повторил хозяин дома и, наклонившись, достал  тяжелый саквояж и поставил себе на колени.
 Он расстегнул застежку  и раздвинул саквояж,
-- Тоже, с комсомольских времен вещица, по тем временам довольно редкая,- похлопал он по  верху  саквояжа.
 Затем он приподнялся и бросил  в меня саквояжем . Перелетев через стол, не зацепив ни одного предмета сумка тяжело упала мне на колени. От удивления и неожиданности я вздрогнул. Но еще больше я удивился, когда увидел, что саквояж доверху набит толстыми брикетами банкнот.  Я взял одну пачку- это были- американские доллары.
- Что это?- спросил я ошеломленно.
Николай Николаевич налил себе в рюмку  и быстро выпил:
- Баксы,- ответил он, сморщившись и быстро съел дольку лимона,- три миллиона американских долларов, в банковской упаковке. Они Ваши.
 Мне очень захотелось выпить, но я терпел. Ситуация принимала о-о-чень серьезный оборот. Я миллиона рублей-то в руках не держал, а тут доллары… Целых три миллиона.
Блефовать мне, что-то дальше  расхотелось. Люди, которые имеют   такие деньги шуток не понимают. У них чувство  юмора от постоянного страха за свои деньги атрофировалось.
 Да меня  и за пять процентов от этой суммы полгорода согласятся убить, если что!
 Но и раскрыться и рассказать всю правду я тоже не мог. Это  же верный путь в могилу. Кто же  меня простит после всего? Кому нужен живой человек, который знает о  миллионах долларов хранящихся у мэра на даче?
Нет, вообще-то,  кому-нибудь нужен такой человек , но только не мэру.
Нужно было, что-то делать. Я вспомнил, с каким самообладанием сегодня держалась моя соседка Мария Спиридоновна. А ситуация у нее была тоже острая, может даже поострей моей. Правда, убивать бы ее никто не стал, но проявить находчивость и достоинство было где. Я решил-  главное успокоиться и не паниковать, а там может быть,  как-нибудь  само и рассосется.
-О-очень интересно,- проговорил я и нисколько не врал,- Но Вы, наверное, ошиблись, у меня таких денег нет. Стал быть они не мои,- я закрыл  тяжеленный саквояж и, собрав все силы, бросил его назад хозяину.
У меня это тоже  удачно получилось- я не сшиб ни одного предмета, хотя кресло сильно сковывало мои движения. Освободившись от денег, я успокоился. Такие деньжищи  давили своим могуществом и сковывали волю.
Нет,  конечно, если бы они были и вправду мои, то… Я даже улыбнулся,  представив, что бы было . Ух! Я б тогда! Да уж! Да я бы…
- Это только половина, -проговорил Николай Николаевич, не правильно расценив мою улыбку,-  вторая половина по результату.
У меня закружилась голова- это ж сколько у него денег?! Шесть миллионов долларов он готов отдать... и не важно за что. Но он же всё, что имеет, не отдаст? Значит, шесть миллионов , это только часть.  Не все же деньги, что у него есть? Он же не дурак. Он  производил впечатление умного человека и волевого.  И еще, что мне в нем нравилось, он не лебезил. Такие люди мне нравятся.  Да и как ни крути-  в мэры дураку попасть трудно.
Но если он готов шесть миллионов долларов?.. Отдать непонятно кому, то сколько  он имеет сам?!  Ну просто интересно- сколько ? И где он их берет? Он же мэр? Ну не могут им столько платить. Тогда где?  Взятки? Но, это же, какой риск! Вряд ли?  Но где тогда?
 Но тут мысли мои потекли в другую сторону. Я вдруг понял,  что  с каждой минутой я отрезаю все больше и больше путей к отходу. Я  понял, что  вернуться к прежней жизни у меня шансов нет. И меня это испугало. Меня все устраивало в моей жизни. И ко всему, что происходило в последние дни я относился как  к развлечению. Но сейчас я осознал, что развлечение стало доминирующим и оно поглотило меня вместе с моей прошлой жизнью. И меня это пугало и не устраивало. А  происходящие  сегодня, сейчас,  безвозвратно стирало пути назад. Но может быть, что-то  можно было еще сделать? Как-то выкрутиться?
-А какой нужен результат?- спросил я, что бы прояснить какая отводиться мне роль? Кем они меня считают?
- Проще простого,- с улыбкой проговорил мэр,- Мне нужна должность советника в аппарате президента. Или…- он налил в рюмку коньяк.
- Или?- я поторопил его.
-Или представителем в любом регионе,- Николай Николаевич выпил и сморщился.
- В любом?- удивился я,- Хоть в Якутию?
- В Якутию, это было бы здорово!- он оживился.
Я вдруг вспомнил, что там алмазы.
-Понятно,- сухо сказал я и наконец выпил, так долго ждавший меня второй фужер. Взяв маслинку- ежа я спросил:
- И её, то же?
Он посмотрел на маслину, усмехнулся и посмотрел на меня, как на  больного:
-Вы шутите? Она-то мне зачем? Что я других и моложе не найду? Или  Вы что на нее запали? Так   кушайте на здоровье, я не против.  Тем более, что она уже у Вас была. Так что…- он развел руками,- как говориться:- Совет да любовь! И  давайте ближе к нашим делам. Ну, так как?
-А чего Вы от меня ждете?- удивился я,- Вы что хотите, что бы я Вам вот так сразу все  выложил? Вы меня за кого принимаете? Николай Николаевич, дорогой, президент-то в Кремле сидит и  фамилия у него другая.
-Это так,  - он согласно  закивал головой,- я с вами согласен и понимаю Вас. Но мне хотелось бы узнать. Задача, с Вашей точки зрения, реальна? Или нет?
-Задач не реальных не существует,- я налил еще водки,- Все задачи реальны, но средств не всегда хватает.
- Я понял,- мэр загрустил и посмотрев на саквояж поставил его  у ног,- Тогда озвучьте цену вопроса.
- Ну, а сами Вы как думаете?- я смотрел на него через фужер
-Да мы –то у подножья башни находимся, Владимир Васильевич. И задрав башку смотрим , смотрим и .. Бац!..  ошибаемся в размерах. Там, в высоте,  большое  нам кажется малым, поэтому трудно сориентироваться,- философствовал мэр.

- Ну так нужно учиться ориентироваться, если Вы хотите на вершину башни влезть.
- Так, Вы хоть намекните,- мэр приподнял саквояж,- две или три таких сумочки?
-Не будьте ребенком, Николай Николаевич, цена вопроса не сколько Вам скажут, а во сколько Вы ее сами оцениваете. Это же Ваша  судьба и Ваша жизнь.  Зачем же позволять  другим оценивать Вашу жизнь?- я говорил сурово.
Некоторое время, он молча смотрел на меня. Я уж решил, что перемудрил с фразой.
- Не простой Вы человек,- мрачно сказал мэр,- Но говорите все в строчку. Я и в самом деле должен посмотреть на это, как на оплату своей судьбы. Это ни машина и ни дача. Это  та жизнь, которой я буду жить, а значит и  цена у неё известна только мне. Правильно все, Владимир Васильевич. Я подумаю. Дайте мне время до утра.
- Да ради Бога,- милостиво согласился я,- Не я же эту тему поднял.
-Да это так. Тему поднял я. И оказался к ней не совсем готов,- согласился хозяин дома,- А сейчас на улицу, на природу, на жаркое!- энергично проговорил он,- Борис там уже все должен приготовить.
- На природу так на природу,- согласился я,- К стати, Ирину Николаевну из подвала не хотите вызволить?
Николай Николаевич  замер и посмотрел на меня пристально:
-А Вы проницательный человек, Владимир Васильевич. Как Вы догадались?- он встал из-за стола и чуть покачнулся,- Ах, да! Еж из маслинки.
И он, смеясь, вышел из комнаты, неся тяжелый  саквояж.
Я хлопнул еще рюмку водки, встал и вышел во двор.
На улице   нос уловил запах жареного мяса и… повеяло пикником. В поисках источника запаха я обошел дом вокруг. За домом,   на аккуратно выкошенной лужайке, был натянут пестрый тент. Под тентом стояло два столика и восемь стульев. Около тента стоял мангал, вокруг которого суетился Борис. Увидев меня, он улыбнулся:
- Уже все готово и стейки и перепела,- приветливо проговорил он.
Я подошел ближе. В место привычных шашлыков я увидел  аппетитные   куски  румяной  свинины,  лежащие на решетки. А рядом с ними, то же подрумяненные перепела.  На  одном столе стояла зелень, посуда и бутылки с различными напитками.  Другой  стол был свободен.
- Это ты сам сотворил?- спросил я Бориса.
-Да,- скромно ответил он,- да что тут мудреного?
-Ну это ты не скромничай, сделано мастерски! Молодец,- похвалил я его
- А вон и шеф идет,- настороженно предупредил Борис.
Я оглянулся: от дома с  транзистором шел Николай Николаевич, а рядом с ним , в большой белой шляпе, шла Ирина Николаевна.
-Добрый день Владимир Васильевич,- проговорила Ирина Николаевна,- Борис мы с тобой сегодня виделись?
- Виделись, виделись,- тускло ответил Борис, видимо он не любил врать.
-Но все равно, добрый день и тебе,- проговорила она   наигранно весело.
Мы с Борисом ответили на приветствие.
- Николай Николаевич, все готово,- заявил Борис и отошел  в сторону, предлагая шефу оценить блюдо.
-Давай на стол раз все готово,- проговорил без энтузиазма  мэр, не глядя на мангал. И мы уселись за стол, правда, только втроем, потому что Борис все время куда-то убегал и прибегал.
Пикничок удался на славу. Мы пили  все, что было, пели песни, танцевали под транзистор . «То же от комсомольских времен остался и потому мне так дорог» -сказал мэр. Когда стемнело, я понял, что меня отсюда никто не повезет и стал соображать, как  отсюда выбираться. Дождавшись, когда хозяин и  Ирина Николаевна отошли я, посидев немного, отправился к воротам, чтобы  спросить у  соседей и сориентироваться как отсюда добраться до города.
Я подошел к воротам и услышал  как Николай Николаевич говорил:
- Будь с ним и не отпускай его ни на шаг. Если нужно будет то… ты поняла о чем я.
За воротами раздалось какое-то шипение или пыхтение.
- Ты не  форси, не тот случай,- резко  продолжал мэр,- все, что хочешь делай, но его не отпускай. Чуть проморгаем и его Коростылев ( А это еще кто такой?- подумал я)  отловит. А у него деньжишь не меряно. Не мне чета. Быстро его окрутит. Так что если хочешь со мной в Москву, так  ублажай его. Тем более, что не в первой.
-Да не было ничего, я тебе говорю,- раздался голос Ирины Николаевны.
- Ну да, вы с ним в шахматы играли весь вечер,- ехидно заметил мэр.
- Я тебе говорю, не было ничего,- резко повторила женщина.
-Ну не было и не было. Ты мне его сейчас не  выпусти в город. Там его вмиг шакалы Коростылева подберут. Понятно?
- Понятно . Сейчас еще в него водки волью и порядок,- засмеялась Ирина Николаевна.
-Может и так. Вообще-то он здоров пить. А главное ничего лишнего не сболтнул. Пьет-то пьет, а язык не развязывает. Молодец. Наш человек,- удовлетворенно проговорил Николай Николаевич.
- А ты на чем?- спросила женщина.
- Серегу вызвал, сейчас примчится,- ответил мэр.
-Зря ты Серегу. Увидят твой навороченный джип здешние. Ни к чему это,- озабоченно проговорила Ирина Николаевна,- ехал бы с Борисом.
-  Борис нужен здесь- мало ли что.  Если что - он парень здоровый и  вооружен,- мэр вздохнул,- Не все мне понятно с этим … не весть  откуда взявшимся родственником…  Тут, что-то либо очень мудрено все, либо…  Самое интересное, что  среагировал  он на деньги спокойно. Уж я-то их знаю, московских этих. Они  как увидят деньги так глаза блестят, ноздри раздуваются и уж если к ним деньги попали  в руки  - не выпустят. Мертвой хваткой держат! А этот… не-ет.  Спокойно вернул, да еще и  ухмыляется. Не-ет. Что-то  тут не так. Видно  для него это смешные суммы.  Ну, да ладно, разберемся. Ты главное будь  умницей, как ты это умеешь,- мэр опять вздохнул,-  Гляди как быстро  стемнело.  Это хорошо - джип не увидит никто,- заметил хозяин дачи,- Ну все,  иди к нему. Не оставляй его  одного на долго. Учти он башковитый, хоть с виду дурак- дураком. Я справки наводил- он, вроде, в КГБ служил еще в советское время. А там свое дело знали тогда. Это не то, что  сейчас…
За воротами раздался звук поцелуя и калитка открылась. Я присел за куст сирени и затих. Ирина Николаевна быстро пошла в сторону дома. Вечер был замечателен, в смысле погоды.  Я посидел еще немного и только когда шаги Николая Николаевича удалились и перестали  быть слышны, отправился за ней вдогонку.  Возвращаться в город мне  расхотелось. Хмель   бродила по всему моему телу и будоражила кровь. В голове рисовались всевозможные варианты того, как меня будет удерживать Ирина Николаевна. И на все эти варианты я был согласен.
Около тента Борис мастерил, путая провода, переносной свет.
-Необорудованно,  как-то,- подумал я,- все вроде продумано, а света ночью нет.
- Мы ночью здесь никогда не сидим,-  угадав мои мысли,  сказала Ирина Николаевна,- мошек много, да и видно, кто здесь, издалека.
- Так забор ведь?-  удивился я.
-Да кому и когда забор был помехой?- засмеялась она.
- Но тогда и не будем  ломать  традиции, - сказал я,- ведите в дом, мне там ваш  хитрый столик понравился. К стати,- я оглянулся вокруг,- что-то я хозяина  давно не видал? Николай Николаев-и-ич! Вы Где?!
-Тихо, тихо! Не нужно кричать!- резко оборвала меня Ирина Николаевна,- люди вокруг.  У Николая Николаевича образовались срочные дела, он уехал в город.
- А я? Он про меня забыл?
-Владимир Васильевич, у Вас ведь срочных дел нет?- капризно проговорила она,-  или Вам без Николая Николаевича здесь скучно?
- Срочных дел  нет. Это да. Я все дела привык решать  при дневном освещении, - выпендривался я, - а на чем он уехал, машина-то, во-он- стоит?- цеплялся я.
-Ну что Вы право слово,- она засмеялась,- машин в мэрии, что ли нет?
- А мы что опять на Вы?-я взял ее за руку.
-На Вы, на Вы,- негромко сказала она и, мельком посмотрев в сторону Бориса, освободила руку.
 Я оглянулся на Бориса- он деловито  копошился с проводами.
- Ну так что, в дом?- спросил я и снова взял ее руку.
-Давайте в дом, -она  приглашающее протянула руку,  освободив ее от моей,- Борис,- она  сделала  шага два в сторону тента,- не нужно освещение, мы в дом пойдем. Ты как все закончишь, собак выпускай!
- Сделаю,-  угрюмо ответил  водитель.
Мы пошли в дом. В зале,  в центре кресел, стоял   прежний столик с букетом цветов.
- У-у! - недовольно протянул я,-  а где тот милый столик с вкусностями, я на нем  еще не все попробовал?
-Сейчас все будет,- весело проговорила Ирина Николаевна,- присаживайтесь. Дайте мне  пятнадцать минут,- она выбежала в прихожею.
Я сел на  то же кресло и стал размышлять: Понятно, что мэр поехал за деньгами. Возможно, он еще хочет, кое-что прояснить в Москве, но время у него до утра ( сам определил), ну может быть еще день. Больше он меня не рискнет держать, если не раскусит. А если раскусит, то и вовсе держать не станет- Борис парень здоровый, да и с оружием. 
Выходит, что  время у меня до утра. Надо что-то предпринимать.  Да  нужно, но что?  Предположим, что он меня не раскусит. Да и как меня можно раскусить? Я ведь  ничего и не говорил про себя. В обмане он меня не уличит. Ну  позвонит в Москву, попросит уточнить, кто такой? Наверняка скажут- никто, обычный человек. Так я этого и не скрываю. Предположим, он спросит: а не родственник,  ли он президенту?   Там скажут- не родственник . Так я и не говорил, что родственник. А тогда он спросит: а почему тут, за него, непонятно кто хлопочет  звонками из Москвы ( это я предполагал,  ведь кто-то же навел здесь шороху, да еще какого!). А там скажут: а кто хлопочет? Назовите фамилии. Вот тут самый интересный момент для меня. Я-то не знаю,  с чего они решили, что  я влиятельная шишка. Кто и о чем говорил, когда  выправлялись мои жалобы?  Кто вообще за всем этим стоит? Кто давил  на чиновников и от чьего имени давил?   Эх, мне бы с теми мужиками в синих костюмах пообщаться. Возможно, я бы что-то прояснил. Одно мне понятно точно, что  книга жалоб не простая  книжица. Не понятно только, кто ж такую ценность и в мусор выкинул?!
Выходит, что ничего мэр про меня не выяснит. И тут два пути: либо он меня  закопает, как  вредного для него свидетеля; либо он притащит деньги( интересно сколько?) и  я должен буду сделать его представителем президента в Якутии.  Ни тот, ни другой вариант мне не подходил. И что делать? В голову  приходила только одна мысль: убежать и спрятаться. Но прежде,  мне очень хотелось поговорить с мужиками в синих костюмах из джипа с московскими номерами.
Вошла Ирина Николаевна. Должен признаться, что она мне  нравилась, не смотря на информацию, которую я получил от Марии Спиридоновны, а та в свою очередь от Зинки.
Я  решил, что до утра, еще время есть, а там- как масть ляжет. В этот раз я не хотел  упускать возможность общения с этой женщиной. В голове мелькнула мысль висельника: может быть  у меня это  будет последнее на нашей   бренной земле  удовольствие.
Ирина Николаевна села напротив меня и надавила на кнопку известного уже мне пульта. Опять раздалось жужжание и стол  с вазой  заменился на  другой стол. На этот раз  стол был разделен, как бы на две части, на одной стороне стола стояли закуски и   всевозможные бутылки, а на другой - стоял огромный  желтый самовар, а вокруг него   чашки с блюдцами и всякие сладости.
- Я решила  сразу и  чай подать, что бы больше не  отвлекаться,- сказала она и обвела рукой столик,- прошу, вот тут все, что Вы еще не попробовали.
- Здорово со столом придумано,- честно сказал я, - я такого  не видел.
-Вот и хорошо!- она  встала с кресла,- Теперь будите вспоминать нас всегда, если где-то, что-то подобное увидите. А нам будет очень приятно,- она  налила мне  водки в тот же фужер ( по размеру) из которого я здесь уже пил.
-Кому это нам?- уточнил я.
-Нам…- она помолчала,- нам всем… и  мне. Мне будет приятно,- он весело поглядела на меня, налила себе в рюмку немного коньяка и, подняв ее, продолжила,- за память!
-А я хочу выпить за дам.. За Вас Ирина… Николаевна,- я то же встал.
-Ничего,- она заметила  мою запинку после ее имени,- можно просто Ирина.
-Тогда давай перестанем тыкать, а то  как –то нелепо звучит: Вы Ирина…-предложил я.
-Давай перестанем,- согласилась она, как-то тускло.
Мы выпили. Она мне подала  тарелку с закуской, которую она сама  выбрала  со стола.
-Вот, попробуйте… попробуй, это очень вкусно,- это салат из морских гребешков, а это  печень налима с тархуном,- предложила она,- Это меня научили  на Сахалине, а это в Бурятии.
 Я взял тарелку и мы сели.  Это и правда было  вкусно.
-Очень вкусно,-  я поглощал с удовольствием   деликатесы,- как Вы… ты быстро все делаешь? - искренне  удивился я,-  И как все безумно вкусно. Из тебя получился бы  изумительная хозяйка.
-Упаси Бог,-  она очень энергично замахала руками,- ни в коем случае! Нам этого не нужно!
-Почему?- я был удивлен от  такой реакции
- А что в этот хорошего, Владимир Васильевич? Ограничить себя этим, это значит заживо похоронить себя. Для того, что бы хорошо готовить, много ума не нужно. А если  его много, то, что делать? Куда девать?  Я понимаю, что это не скромно, но если честно. Если он, Бог, наградил   тебя способностями. Неужели удел всех женщин это  обхаживание мужчин? А если он даровал тебе талант, если даровал тебе  большие способности, нежели способности домохозяйки. Он же, когда одаривает, не разбирает, мужчина ты или женщина. Он дарует всем без разбора полов. Для Него мы все едины.
- Как так?- я удивился,- Как едины, если   мы разнополы?
- Но я же не о физиологии, я об интеллекте.
-Но ведь физиология,  согласитесь,  формирует интеллект. Или, во всяком случае, влияет на него.
- Да, влияет, - она   согласно кивнула головой,- Но больше влияет не физиология, а социум. Это социум пытается формировать и формирует интеллект. Люди придумали законы и правила давно, когда сообществу людей  выживать было сложно. Однако сейчас совсем другие условия. И Слава Богу!  Однако  общество развивается  медленнее, чем это нужно. Изолированность женщины, из прогрессивного процесса,  остается  очень сильным. Да и мужчины не желают расставаться  с очень выгодной для них парадигмой: женщина прислуга.
-Ну, это Вы… ты по-моему перегибаешь,- я потянулся к бутылки.
-Конечно перегибаю, - она засмеялась,- именно поэтому я в подвале сидела, а вы тут… мировые проблемы обсуждали, да насыщались тем, что  я приготовила.
-Но ведь и мировые проблемы должен ведь, кто-то и когда-то обсуждать,- я налил, наконец-то  себе водки,-  и, к стати,  стейки на улице не женщина готовила.
-Боря у мангала, это экзотика,- она махнула рукой,- Несколько раз в году все мужчины   изображают из себя домохозяек. Но это фарс, не более. А мировые проблемы, конечно, необходимо осуждать, но только почему, при этом, имеется  в виду, что это  прерогатива мужчин? Ведь мужчины более агрессивны, чем женщины. Не кажется ли парадоксальным, что разговоры о мире ведут, те, кто склонны к агрессии физиологически?
 Мне совершенно  не хотелось дискутировать. Меня сейчас  занимали другие вопросы- где я буду спать и с кем и,  как мне утром слинять из этого приюта не заметно.
-За  устранение несправедливости среди полов,- проговорил я, подняв фужер,  и выпил.
- Вот вы мужчины так всегда- уходите от  острых вопросов,-   улыбаясь,  сказала  Ирина Николаевна.
 - Это, кстати, противоречит ваш… твоему постулату, что мужчины агрессивны по природе своей,-  я развел руками,- выходит, что мы не агрессивны, коли уходим от острых углов.
- Если бы так,- она усмехнулась,- Если бы так.
- Не понял?- удивился я.
-Да не по этой причине Вы сменили тему,- продолжая усмехаться, проговорила она, переходя снова на Вы,- Не острые углы Вы обходите. Вам просто наплевать на  моё мнение. Правильнее сказать- вам безразлично сейчас, что я думаю о равенстве полов. Вам если честно… а давайте уже совсем честно?- она вопросительно посмотрела и улыбнулась.
-А давайте,- согласился я,- если у тебя смелости хватит.- Я надавил на слове «тебя».
- А если честно,- она сделала паузу,- Тебя интересует сейчас вовсе не мои мысли, а моё тело. Поэтому ты и сменил тему- торопишься.
Наверное, я бы покраснел, если бы умел и был не пьяный.
-Это плохо?- спросил я, что бы не молчать.
-Не а!- она смеялась,- Это не плохо, но очень заметно.
«Вот блин» подумал я. Я встал и прошелся по комнате. Подошел к камину-  было видно, что им пользовались редко.
- Красивый камин,- сказал я, проведя рукой по  мрамору,- А кто  здесь творит шедевры?-  я подошел к мольберту,- Можно посмотреть?- я оглянулся на Ирину Николаевну.
Она быстро встала и подошла к картине. Немного подумав, она сняла   красную ткань. На картине  был изображен весенний сад в белесой дымке цветущих яблонь. Краски были сочными. От всей картины веяло свежестью и оптимизмом.
Видимо, у создателя, было очень хорошее настроение и еще, он очень любил жизнь. Картина притягивала взгляд, казалось, что  там, в картине,  вот-вот, что-то произойдет, что- то хорошее и это не хотелось пропустить.
- Здорово, - сказал я в восхищении, картина мне понравилась,- кто это  создал?
-Спасибо, за похвалу!- она смущенно улыбнулась,- Это я так… баловалась под настроение.
Я смотрел на нее с  изумлением и уважением. До меня начало доходить, что она имела  виду, говоря: про талант и способности.
- На инструменте, тоже Вы?- спросил я.  Вы, я произнес не по привычки, а от возникшего,  вдруг, уважение к ней.
- Да,- она подошла к пианино, - то же под настроение.
- А сейчас есть настроение?
-Да у меня пальцы деревянные,- она засмеялась и стала разминать пальцы,- но я  рискну,- проговорила она и, немного подумав, начала играть.
Я не большой знаток музыки.  Вернее сказать- знаток никакой. Я не знаю, что она играла. Но  то, что она играла, навевало  грусть. Не ту грусть, которую навевают скрипка, у скрипача   в кафе «Аллегро» ( я там  четыре раза был),  а другую- светлую и легкую.
Слушая скрипача в кафе, рождалась грусть, какая-то  бытовая, не широкая, не выходящая за рамки нашей примитивной жизни. От скрипки хотелось плакать и  всем рассказывать, как я ее любил, а она стерва  взяла и…
Сейчас же  была другая грусть- грусть большая, всеобъемлющая.  Грусть, которая проникала в каждую  клетку твоего тела, которая заполняло все твое сознание. Грусть, которая манила,  куда-то  туда- в далекое и вечно ожидаемое. Грусть, которая отрывала тебя от этой  серой жизни, в которой ты плачешь   от скрипки, и уводила  за горизонт твоего осмысленного восприятия  примитивной реальности. Не было ничего вокруг, была только музыка и желание стать  достойным этого звучания. Я тихо, тихо сел на кресло и погрузился в звуки. Я пребывал в состоянии  душевного полета.
Прозвучал последний аккорд и  все стихло.
Наступила тишина. Ирина Николаевна сидела за инструментом и молчала.
Молчал и я. Еще находясь под впечатлением  от музыки, я увидел свою жизнь  по - другому. Моя жизнь предстала  в другом свете. В ней не было ничего такого, что было бы достойным этой музыки. Она была  примитивной и предсказуемой  ( если не считать последние дни). В ней не было ничего возвышенного. Моя жизнь не оправдывала  предназначения человека, вложенного в него Создателем, разве что  только в части продолжения рода.
 Я всегда немного иронизировал, смотря на жизнь, которая  была  у Федьки, но теперь я осознал, что  наши жизни  одинаковы. И что   его жизнь  возможно правильней моей, поскольку он  был безразличен ко всему  этому ничтожному быту, который я стремился создать и сохранить. И худо - бедно, но  они жили вместе с Зинкой. И не смотря на ссоры - не расходились. Значит, они нужны были друг-друг. А я? Кому я нужен, если живу один?  И вообще- какая польза от меня?
Я потянулся  к водке. Во-от. Вот, что  спасает нас и губит. Я налил и быстро выпил. Через несколько минут –полегчало.
Подошла Ирина Николаевна.
 А  почему нет телевизора?- я оглянулся на стены.
-Пожалуйста, - сказала она и надавила на кнопку пульта.
На стене над, камином  раздвинулись панели и  образовался экран телевизора.
Экран засветился и проступило четкое изображение. По телевизору шел фильм  « Место встречи изменить нельзя».
-Прям по теме,- подумал я, смотря, как   горбатый  бандит  проверяет Шарапова.
- Забавный эпизод в фильме,- сказал я,- но давай его выключим.
Ирина Николаевна надавила на клавишу и экран исчез.
- Ирина Николаевна, а Вы с Зинаидой, что подруги?-  спросил я, решив, кое-что прояснить . Я не понимал, как  она могла дружить с Зинаидой, которая, по моему мнению, была довольно ограниченным человеком.
- Подруги?- переспросила она,- Не-т. Скорее приятельницы. Подруг у меня нет. Раньше были, а теперь, как говориться- сплыли. А Зинаида из нашего деревни, мы вместе росли. Вот приятельские отношения и остались.  Наши мамы дружили. Я к ней иногда захожу. Вы, наверное, не поймете, но женщинам, иногда хочется по болтать. Просто так, без всяких  смыслов. Вот, я к ней и захожу. А больше, мне не с кем. Были подруги, но то ли от зависти(  у меня же хорошая должность в мэрии), то ли  по  каким другим причинам, они стали не дружелюбно относиться ко мне. А Зинаида… Зинаида, она простая, но безобидная. А друзей?- она  сделала паузу, размышляя,- Друзей у меня нет. Вот, только Николай Николаевич, разве что.
Мне стало ее жаль.
- Послушай Ирина,- начал я,- боюсь, что ты меня не правильно поймешь, но  все же рискну, - я замялся.
Она  скромно потупила глаза, считая наверно, что  я сейчас признаюсь ей в своих чувствах. А что -  впечатление она произвела на меня сильное: картина, музыка.
-Дело в том, - продолжал я,- что ты ошибаешься по поводу Николая Николаевича.
 Она   с удивлением  вскинулась и напряглась. Я продолжил:
- Он не хочет тебя брать с собой в Москву или еще, куда ни было. Вроде это не по мужски, с моей стороны, выдавать его планы, но… я решил тебе сказать.
- Тс-с!- она приложила палец к своим губам,- не говори громко,-  прошептала она,- я ваш разговор весь слышала. Я знаю, что он тебе сказал. И это не было для меня неожиданностью.
- Во, как!-  удивился я.
-А что  мне было делать в подвале? Вы тут пили, закусывали, а мне что делать? Скучно. Я на стремянку влезла под люк стола и  слушала,-  говорила она тихим  шутливым тоном.
-Неосторожное это было высказывание со стороны мэра,- растеряно проговорил я,- Неосторожное.
- Ой, да ладно,- она махнула рукой,- я и не такое слышала. Стерплю. Куда мне деваться?
- Неужто, не куда?!
- А что есть предложение?!- оживилась она,- так я готова рассмотреть.
Я молча смотрел на нее- предложений у меня не было. Она мне нравилась, но я понимал, что эта женщина не для меня. Она из другого кино, не из моего  черно-белого.
Что бы быть с ней рядом, на равных, мне нужно было расти и расти. Да и то … не дотянусь. Вот тебе и физиология, вот тебе и быт. Выходит быт не ей , а мне сформировал убогий интеллект и  мещанское сознание. Да-а.  Обидно, но приходиться признать, что  я примитивен, как  булыжник -  положили у дороги, вот и лежу. Сам не двигаюсь ни куда, да еще  и  со страхом смотрю на ноги, проходящих мимо, что б не дай Бог, не задели и не потревожили.
-Вижу, предложений нет,- уныло проговорила она,- Жаль.  Я, конечно, понимаю, что ты из другого мира. И этот мир  более расцвечен, чем мой,- она вздохнула,- Правда я не понимаю, зачем тебе  жить в таких убогих условиях, когда есть  возможности наслаждаться всеми благами цивилизации. Но, наверное, я не все знаю в этом  марионеточном механизме. Видимо есть и у кукловодов кукловоды. И их знать нам, простым смертным, не  обязательно.
- Да, Ирина Николаевна, жизнь так устроена, что людям всегда есть, что скрывать от других,-  сказал я с горькой усмешкой,- И иногда, то, что мы  ценим и храним, скрывая от других, оказывается  не нужной пустяшной вещью. Но только мы это понимаем потом, не сразу. А со стороны это выглядит иначе - совершенно противоположно, как что-то  не досягаемо ценное.
-Что-то  для меня совсем туманно,- сказала  она, смотря на меня внимательно,- А  чуть по проще, если- для  женщины?
-Да уж куда проще, - я улыбнулся,- А что Вы мне можете рассказать о Коростылеве?-  перевел я разговор.  Музыка и философские рассуждения  напомнили мне, что  вечность находится близко, совсем  рядом со мной. И мне захотелось   попытаться отойти от  ее темного края. Я рассчитывал хоть немного прояснить, что это за человек, от которого меня стараются спрятать  и кого так опасается Николай Николаевич,- Как Вы считаете,  его позиции сильны?
- Коростылеве?- она  удивилась,- но быстро совладала с собой,- Эк как Вы со мной,- она покачала головой неодобрительно,- Сразу на Вы, сразу конкретный вопрос о крепких позициях. Все! Кончилась романтика. Нет уже привлекательной женщины, а есть источник дополнительной информации. А говорили, что работаете  только при дневном свете? А? Как же это понимать? А я вот возьму да обижусь на  Вас за не тактичность по отношению к даме и уйду спать. А Вы тут со своими вопросами   и оставайтесь один.
- Да какая это работа, Ирина Николаевна,- развел руками я,- так, праздное любопытство. Не хотите не отвечайте, а давайте еще выпьем за…-  я задумался, -за… скажем за…
- Мир во всем мире,- подсказала она ехидно.
- А что хороший тост,- согласился я,- вот за него давайте и выпьем.
- А, давайте, -  согласилась она энергично,- но только не из этого фужерчика, а вот  из этого,- она налила и подала мне огромный бокал граммов на триста.
- Так это не фужер, это контрольный выстрел,- проговорил я, беря бокал.
- Что труса празднуем, Владимир Васильевич?- она смеялась,- А нечего портить романтический вечер даме вопросами о  владельце заводов, фабрик и пароходов. Так, что? За мир во всем мире!- она подняла свой маленький бокальчик
Я вздохнул и  подумав:
-  А что не делается, все к лучшему,-  лихо выпил   содержимое бокала до дна.
- Гигант,- изумилась она, - я думала  Вы и половины не осилите.
- Я то же,- признался я,- теперь покажите мне, где можно прилечь, что бы  я сам дошел, а то Вы меня не донесете.
- Ничего,- успокоила она меня, - я Бориса позову.
- Ах да Бориса,-    я совсем забыл о водителе,- а он, кстати, где сейчас?
- Не знаю, наверное, -  она пожала плечами,- в гараже, там есть комната отдыха, он всегда там спит. Там есть все необходимое,- она стала рассказывать, что-то про устройство этой самой комнаты, но  я уже не вникал.  Не мог.
- Тогда его… пора… звать,- проговорил я заплетающимся языком, чувствуя, что у меня в глазах стали расплываться предметы.
Она посмотрела на меня встала и вышла. Через какое-то время зашел Борис, за ним следом Ирина Николаевна.
- Борис, неси его на верх в  зеленую комнату, а я пошла спать,- проговорила Ирина Николаевна,- Собак выпустил?
- Да, все сделал,- сказал Борис, -Вы идите я тут сам. Его, наверное, в туалет сводить нужно.
- Ну ты уж  сам тут, с ним, определись- нужно или не нужно, а я пошла,- проговорила она и это последнее, что я помню. Я отключился.



ГЛАВА 5.
Я- фишка.

Очнулся я от того, что меня кто-то тряс за плечо.
Я с трудом отрыл глаза- это был Борис. Я лежал на  заднем сидении машины, а он стоял в проеме двери и смотрел на меня
-Владимир Васильевич, Вы сможете идти?- спрашивал он меня.
- Оставь человека в покое,- раздался властный неприятный голос за спиной Бориса,- сейчас  парни мои его  донесут. Человек отдыхает, а ты его  трясешь. Кто так  тебя этому научил Борик? Не уж то твой придурковатый шеф?
Я приподнялся и огляделся: машина стояла перед высоким  многоэтажном домом, отовсюду лился свет.
- Где мы?- спросил я, но  слова не говорились, а получилось мычание.
Борис отошел и  на его месте появился   другой человек. Лицо его было круглым, может от улыбки.
-Доброй ночи, Владимир Васильевич,- проговорил он, сверкнув золотым зубом,- добро пожаловать в гости. Эк, как они Вас  уделали.  Это поди Ирка так его, а Борик?- он смотрел на меня но говорил с Борисом.
- Она,- нехотя ответил Борис.
- Эта  шавка может. Мо-о-жет. А ты чего кислишь?- мужчина  выпрямился и повернулся к Борису,- Чего кислишь?  Не кисли Борик, доброе дело сделал  ты для города. Вникай -и дело доброе сделал и заработал. Так что, дуй в порт, там уже для тебя билет и банковская карта и… на остров милый, на остров. Где среди пампасов, бегают бизоны, где над баобабами закаты словно кровь,- пропел  мужик  противно.
- Так ведь, еще наличные, Вы говорили,- проговорил не смело Борис.
-В порту Борик, все в порту, там тебя уже,   моя Люська ждет. Я ей все рассказал и все выдал,- весело говорил мужчина  с противным голосом.
- Э-э! Люди! Я где?- удалось, наконец, мне проговорить.
- Опаньки!  У тю-тю-тю! Мы очнулись,- в проеме опять появилась голова мужика с блестящим зубом,- Вы, дорогой наш  мой Владимир Васильевич у друзей, у самых лучших и преданных  Ваших друзей,- он говорил, не переставая улыбаться, позвольте представиться: Коростылев Юрий Ильич, Ваш покорный и расторопный слуга.
 - А где я? Город какой?- пытал я.
- Город? Да наш с вами родной город. Борик, Вас назад , в город, привез, - мужик рассмеялся,- а во-от, пришли наконец,- это он, к подошедшим парням,- давайте тихонько, осторожненько,  несите в комнату для гостей.
Меня  крепко взяли два здоровых парня и, вытащив из машины, внесли в здание на второй этаж. Положив меня на огромную кровать, они вышли. Вошел Юрий  Ильич и с ним женщина в белом халате:
- Тамара, осмотри его, чем они его травили. Сделай  все что нужно, но к утру, он должен быть, как огурчик,- сказал Коростылев
- Хорошо Юрий Ильич,- ответила женщина.
Коростылев вышел. Тамара,   нацепила мне на руку тонометр и я вновь отключился.
Очнулся я от  укола в руку. Два парня  крепко держали меня и мою руку, а Тамара вводила в вену, какое-то лекарство.
- Отдыхайте Владимир Васильевич, отдыхайте и ничего не бойтесь,- воркотала она,  вдавливая поршень шприца,-  поспите и через пару часиков станете, как новенький.
Я посмотрел в лицо одному из парней ( второй сидел ко мне спиной) он страдальчески морщился:
-Уколов боится,- подумал я и  уснул.
Проснулся я от сильного желания писать. Солнечные лучи  щедро  заливали окно. Шторы окна  были полураздвинуты . Я встал и обнаружил, что на мне только трусы и майка. Я огляделся вокруг- моей  одежды  нигде не было.  Я подошел к двери и приоткрыл ее- за дверью был огромный зал, видимо. То, где я спал, была спальня. В зале, на кресле, сидел парень и читал журнал. Увидев меня, он поднялся и застыл, сложив руки  перед собой.
-Слышь, друг,- обратился я к нему,- где тут туалет?
Парень, молча показал на дверь, в углу комнаты. Я быстро юркнул туда. Туалет- ванна были внушительного размера. На  тумбочке,   сбоку от зеркала, стопкой лежали полотенца. Рядом висели халаты- штук пять. Ванна, ослепительно белого цвета, была размером с мою родную спальню. Обнюхав себя, я  сморщился и,  мысленно  буркнув « все для блага, все для народа», напустил воды с пеной и  забрался в ванну.  Настало время привести  себя и  мысли в порядок.

То, что меня умыкнули у мэра, это было понятно. То, что Борис работал и на мэра и на Коростылева это, то же понятно. То, что Коростылеву я  очень нужен,  и это, то же понятно.  Непонятно зачем?
Вероятно,  для того же для чего и мэру.
 То, что для меня хрен редьки не слаще, это, то же понятно.
 Непонятно только , что  мне делать?
 Накинув поверх майки и трусов  длинный, халат я вышел в зал.
В зале на кресле сидел Юрий Ильич Коростылев, в  строгом черном костюме. Перед ним стоял  укомплектованный всем необходимым для завтрака столик.
- С добрым утром, Владимир Васильевич,- он поднялся и протянул руку.
- Здравствуйте,  - я пожал его руку,- а куда делась моя одежда?
- Тут, видите ли, какое дело,- Коростылев замялся,- ребята, когда Вас раздевали, что бы Вас  лишний раз не беспокоить, вынуждены были разрезать   Вашу  одежду.
- Во, как!- опешил я,- И что теперь?
- Прошу,- Коростылев  протянул руку в направлении двери  расположенной в углу  комнаты  противоположном  от двери  туалета.
Я вошел. Раздвинув створки огромного шкафа, я увидел висевшую в ряд одежду. Выбор одежды был разнообразен.
- Здесь всё Вашего размера,- по лакейски   уточнил Юрий Ильич.
Самое странное, что меня  это не удивляло и не смущало. Я выбрал темные джинсы и  коричневую полосатую рубашку. Затем поразмышляв немного, прихватил еще легкую светлую куртку.
- А где мои документы и деньги?- спросил я, когда  мы уже сидели за столиком.
- Вот, все на столике, - Коростылев наклонился  и достал с нижней полки столика  картонную коробку и подал мне.
Я  привычно рассовал  все по карманам.
Вошла Тамара.
- Юрий Ильич, необходима еще одна инъекция,- проговорила она.
-Тамарочка,  конечно , делайте раз необходимо! Нам Владимир Васильевич  очень дорог и он нужен здоровым и нам и… стране,- улыбка у него была такая же неприятная, как и голос.
 Я был покорен. Мы прошли в спальню и Тамара, ловко и быстро,  вкатила мне прозрачную жидкость. Я уже  убедился , что Тамара знала свое дело. После  того, сколько я вчера  выпил, моя голова должна была лопнуть, а сам я до вечера не мог бы встать. Но голова моя была светла и походка моя легка. Поблагодарив Тамару, я вернулся в зал.
Коростылев  уже наполнил рюмки и вопросительно посмотрел на Тамару:
-Тамара, ну по чуть-чуть, ведь вреда не будет?
- Вреда не будет, но не желательно,- строго сказала Тамара и вышла.
- Ну, нет, так нет,- обреченно сказал Юрий Ильич и убрал рюмки  в низ стола,- Что бы душу не рвать,- объяснил он и, показав рукой на столик, пригласил, - угощайтесь Владимир Васильевич.
Есть мне не хотелось, а хотелось ясности.
-Давайте   перейдем сразу  к делу,-   сухо сказал я.
-Вот, за что я люблю москвичей,- радостно потер руки хозяин,-  за деловой стиль. За то, что они умеют ценить, и свое и чужое время. Этого у нас в глубинке не  часто отыщешь. Это  сказывается Столица, её ритм и её значение. Если хотите её величие.
- Я не москвич, я местный,- заметил я, - тутошний, как говорят.
- Ну да, ну да,- многозначительно заулыбался Юрий Ильич,- конечно! Мы понимаем. Хотя с другой стороны, Владимир Васильевич, здесь можно не таиться, здесь никто не услышит.
-Да и пусть слышат,- сказал я устало,- но если я местный я и говорю, что я местный.
- Так вот, значит?! Да-а. Не доверяете, Вы, значится нам,- продолжал  улыбаться Коростылев,- ну воля Ваша, вам виднее. Легенда у Вас классная и документики настоящие, мы проверили- не подкопаешься. Местный, как говорится, значит,  местный.
Он помолчал, крутил вилку, искоса бросая на меня  взгляд. Я налил себе минеральной воды.
    - Да же не знаю с чего начать?- проговорил он и отложил вилку.
    - Начните с самого неприятного,- посоветовал я.
    - Почему, - удивился он.
    - А сели неприятное сразу разрешиться, то приятное, станет вдвойне    
    приятней,- объяснил я.
   Он молчал, переваривая фразу.
- Не  все понял, но последую Вашему совету,- он откинулся вглубь кресла,-
-У меня есть деньги, много денег. У Вас есть связи и влияние. Я отдаю Вам часть своих денег, а Вы мне  даете власть.
Он замолчал.
-Это все?- уточнил я,- Всё неприятное?
-Это всё. И приятное и неприятное,- он взял опять вилку.
      - А поконкретнее: какую часть? Какую власть?-  нахальничал  я.
      - Я отдаю пятьдесят миллионов долларов, а Вы мне отдаете восточный регион.
      - Восточный?- переспросил я и подумал:- интересно,  почему из всех тянет на север и на восток? Я бы, наоборот, к  теплому морю рвался.
       - Самый восточный. Восточней уже быть не может,- проговорил Коростылев и,  достав с нижней полки стола рюмку, опрокинул ее в себя.
        - Этого, наверно,  рыба интересует,- подумал я, а вслух сказал:
     - Вы считаете, что  это адекватный обмен?
    Он уперся в меня взглядом:
        - А что пятидесяти мало?- голос его   стал хриплым,- Пятидесяти миллионов мало?!- повторил он тихо, но удивленно.
Я встал и подошел к окну. Вид из окна меня приятно удивил, поскольку я увидел свой дом. Теперь я понял, где я находился- это была частная гостиница «Жемчужина». От моего подъезда до  гостиницы метров триста. Увидев свой дом, я успокоился и   настроение мое заметно улучшилось. Коростылев подошел ко мне:
- Назовите свои условия,-  проговорил он.
- У меня нет никаких условий,- спокойно сказал я,-  это же Вы предлагаете мне варианты изменения Вашей жизни, а не я Вам. Это же Вас, что –то не устраивает в Вашей жизни. Так? А меня в моей жизни устраивает всё. Поэтому у меня к Вам предложений нет.
-  Предложений нет? И это  всё?- удивился он.
- А вы что хотели?- усмехнулся я, - Разве, это  я искал с Вами встречи? Разве я  выкрал Вас невменяемого и привез в гостиницу? Или вы думали, что я живу и мечтаю завалить Вас предложениями, как  улучшить Вашу жизнь? Если так, то, Юрий Ильич, Вы ошибались. Поверьте, у меня много других забот. И в круг этих забот Вы не попадали.
- Хорошо, я понял,- проговорил он раздраженно,- я понял: мои проблемы, моя жизнь…  Давайте  с начала… еще раз,- он упёрся взглядом в меня.
Взгляд его мне не нравился. Спине стало холодно.
Коростылев продолжил:
-  Я прошу Вас помочь мне и готов за это заплатить. Исходя из этого, я спрашиваю: Вы  готовы… или нет, не так… можете  ли Вы мне помочь?  Если да, то  за сколько Вы готовы… можете  мне помочь?
Я молчал и думал:
- Ну почему они все не угомоняться? Ведь  уже столько имеют, что не потратить за жизнь, ан нет -все мало. Есть ли предел человеческому хаповству? Есть ли та  вершина, достигнув которой, человек  скажет себе: все я наелся и денег и власти? Все- не хочу больше ничего! Хочу просто жить и ни с кем не бодаться, ни  кого не притеснять.  Все!! Люди я навластвовался до сыта! Наигрался в игры : купи-продай и хочу просто жить! Не мешайте мне люди, а я вас тоже не буду цеплять!
-Вы от меня сейчас хотите услышать ответ?- спросил я Коростылева.
-Хотелось бы,- с надеждой проговорил он.
-Но ведь вопрос не  мелкий?- я прошел к креслу.
- Так и цена, я полагаю, не мелкая будет,- усмехнулся он.
-Юрий Ильич,- я тоже усмехнулся,- ведь по телефонному звонку, это не решишь- в Москву лететь нужно.
- Я понимаю,- он согласно кивнул головой и сел напротив,- самолет готов.
- Я не могу  бросить свои дела здесь в одночасье и полететь. У меня   здесь остались кое-какие не оконченные дела,-  я пытался  оттянуть время. Я боялся, что они меня вот так же , как из машины,  возьмут и на руках  упрут на самолет, а там в Москве, тоже,   на руках припрут в Кремль и,  что я буду делать??!
- Да нет вопросов, заканчивайте свои дела, я подожду, - удовлетворенно  проговорил он,- Вам дня хватит?- уточнил он.
- Может день, может два,- сказал я улыбаясь,- все зависит от результатов и  той оценке, которую поставит он,- я указал глазами  на потолок.
- Это вы наверно по   оловянным делам?-  хитро прищурившись, спросил Коростылев.
-  Зачем Вам это знать?-  сухо  отрезал я.
-Извините,  вырвалось,- он   разволновался и снова стал крутить вилку,- А вы не могли бы сориентировать хотя бы приблизительно, какова  по  Вашему будет сумма?
- А вы сами прикиньте,- я взял у него вилку из рук и положил на стол ,- сумма должна быть  сопоставима с годовым доходом по региону.
- Да-а. Сопоставима,- проговорил он нервно и, достав вторую рюмку с нижней полки столика , отправил ее вслед за первой, - Ну что ж, Владимир Васильевич, подождем день- два..
- Подождем,- сказал я задумчиво, потом поднялся,- спасибо за  приют, за заботу. Приятно было познакомиться. Так слышать слышал про Вас, а   встретиться вот,  как довелось. Еще раз спасибо.
-Вы уж извините меня Владимир Васильевич, но мои ребята Вас поводят. А то, как бы  этот придурок, мэр наш,  опять Вас не   заманил.
- А Вы думаете, это реально?- спросил я  небрежно.
-Конечно реально,- усмехнулся Юрий Ильич,- Его же мой парень обходит по всем показателям. Вот он и беситься. Со своей  шавкой  Беловой. Нет, Ирина баба умная, но … не на того поставила. Что делать- мы все ошибаемся. А для мэра Вы сейчас самая подходящая и единственная фишка. Без Вас ему амба. Он уже чемоданы паковал, а  тут  вы вдруг обнаружились. Вот он  поверил в Вас, как в последний шанс. Он Вас еще  не раз попытается  обласкать. Но, ничего -ребята  у меня профи. Помните Владимир Васильевич, Вы теперь и моя  фишка.


ГЛАВА  6.
Не сон ли это?



Из гостиницы я прямиком направился к своему дому. Для себя я решил, что если никакой умной мысли не придет, то  смоюсь  куда-нибудь  подальше- к  мужикам в деревню, в тайгу. Правда придется работу потерять ( кто ж меня  ждать будет?), но лучше работу чем голову.  Еще была слабая  надежда или скорее желание - может быть,  все же, рассосется. К своему размеренному (пусть и убогому) ритму я  привык и не хотелось ничего менять… или почти ничего.
Несколько раз я оглядывался, как показывали в шпионских фильмах, но слежку не обнаружил.
На подходе к дому, я заметил толпу около моего подъезда. Толпа была приличная человек пятьдесят. Я подошел к людям и спросил:
- Чего дают?
- Где, чего дают?- недобро ответила женщина лет пятидесяти.
- Нет, я в смысле, что народ стоит? Чего ждет?- смутился я.
- Чего надо того и ждет?- отрезала  женщина.
- Чего ты рычишь на человека?- вступилась за меня  рядом стоящая с женщиной бабуся,- Может  ему-то же нужно к нему?
-А мне то что? Нужно, так пускай запишется и не пристает с вопросами: че дают? Умник выискался,-   огрызнулась женщина.
- Э-эх! Злая ты!- бабуся взяла меня за локоть и отвела в сторонку,- Тут сынок, человек живет. Бо-ольшой  человек. Он людям помогает. Я, правда, его не видела, но говорят шибко  важный начальник. Вот люди к нему на прием и стоят.
Я вот, внучку в садик определить хочу. Родители-то на работе, а ее уложила, а сама сюда.
- И что? Принимает?- спросил я закипая.  Возмущению моему не было предела. Я понял, что Мария Спиридоновна, не угомонилась и продолжает свой скользкий бизнес.
- Да кто ж его знает?- старушка пожала плечами,- внутрь не попасть. Там людьми все забито. А помощница его  выходит иногда, что бы новых записать. Да вон она, как раз вышла.
Из подъезда с тетрадью и ручкой вышла  крашенная блондинка, которая вчера утром  цеплялась за мой рукав.
- Новенькие есть?!- громко крикнула она,- кто еще не записался и не получил номер?
-Иди,- толкнула меня бабуся,- если тебе нужно чё. Он поможет.
- Да нет бабуся,  у меня все есть,- сказал я и отошел за спины людей.
- Кто еще не получил номер?!-  кричала блондинка,- На сегодня еще можно пять  человек -остальные на завтра.
-Чего ты записываешь и записываешь?- зашумели из толпы, ты лучше скажи, когда прием будет. Второй день здесь стоим, а  ясности нет.
- Прием будет сразу после собеседования с референтом, Марией Спиридоновной. Все  кто прошел собеседования знают, когда  с ними будет встреча.
- Ну, я прошла собеседование и что?!- кричала женщина лет тридцати,-  Мне назначили на сегодняшнее утро. А я стою и стою, уже скоро двенадцать будет, а приема нет.
- Такое бывает. Не волнуйтесь.  Владимир Васильевич, сейчас находится у губернатора. Внеплановое совещание. Мы его ждем с минуты на минуту,-
- спокойно  и уверенно врала блондинка,-  Товарищи! Так есть новенькие или нет?- блондинка оглядывала толпу.
Я присел за спины  и, повернувшись и  усиленно  прихрамывая, стал удалятся  подальше от подъезда.
Кипя от негодования,  я отправился  в бар «Три тополя».   

Семен стоял у входа и,  увидя меня заулыбался:
-Сосед Ваш  в баре сидит,- сказал он радостно,- один. Трезвый. Заказал два пива и не пьет.  Минут тридцать сидит.
Эта весть меня обрадовала и я забыл про  свою соседку.
Я зашел в бар. Людей было не много. Федька сидел один за самым дальним столиком. Я  молча сел напротив. Он посмотрел на меня рассеянным взглядом и слегка улыбнулся:
-А-а , Володька привет,-  кисло проговорил он.
- Здорово, а ты чё, как вареный рак?- спросил  я.
-Да так,- пожал он плечами.
- Ну, давай, рассказывай, где ты пропадал?-  насел я на него.
- А ты, буд-то не знаешь?- снова  кисло  проговорил он.
- Не знаю, раз спрашиваю,- огрызнулся я.
- Так у твоих корешей и был, которые с тобой в министерстве вместе работали,- Фёдор немного оживился, - Скрытный ты мужик, Володька!- он неодобрительно покачал головой, - я ж твой сосед, как ни как, а   ты вон чё! Хоть бы раз  сказал или намекнул. Темнило ты! Не по-соседски это.
-Да ладно, ты не обижайся, я же не со зла. Так нужно было, ты уж извини, Фёдор,- повинился я,- А  кореша-то мои, где сейчас? Ну, те, которые с тобой были?
- Так в офисе своем,- ответил Фёдор,- они меня отпустили. Всё говорят, иди Фёдор. Ты прошел курс реабллит… блит…реабилитации, но помни, мы за тобой всегда будем наблюдать. Если что, то снова к нам, но уже на два месяца,- Фёдор вдруг схватил меня за руку и чуть не плача затараторил,- Володька, а я два месяца   не выдержу!  Я загнусь там, у них! Нельзя мне на два месяца! Я не выдержу! Никак нельзя… Володька!
- Тихо, тихо Фёдор,- успокаивал я его,- они, что тебя били? Пытали?
- Нет, что ты,- Фёдор  немного успокоился,- Это ж интеллигентные люди. Ты че? Это ж министерство. Нет, не били. Они все делали, как я хотел.
- Так чего ж ты тогда ноешь- не выдержу, не выдержу,- удивился я.
- Так не выдержу же Володька, загнусь!- вновь запричитал Фёдор.
- Так. Всё! Успокойся и  рассказывай все  по порядку,- строго сказал я.
  - Всё, всё?- обреченно спросил он.
   -Все и поподробней,- строжился я.
 - Мужики вы пиво пить будите?- к нам подошел шарамыжного вида мужик,- а то я на вас смотрю, смотрю, пиво стоит, а вы  ля-ля-ля, да ля-ля-ля.
  - А тебе –то что? -  набычился я.
   -Да, не, братан, без обид,-  мужик прижал свою руку к горлу,- горит все  терпежа нет, а оно у вас стоит и стоит… я  уже всем, чем мог истёк… Думаю, дай спрошу, может кореша с душой? Может сами были в таком положении? Только без обид, братаны. Лёха не злобливый мужик,- мужик протянул руку для знакомства,- Лёха,- и  пристроился сесть рядом.
-Отдай ему одну кружку,- тусклым голосом сказал Федька.
-Возьми, - сказал я,- но только одну,- видя, что мужик ухватился сразу за обе.
- Без обид братаны,- сказал  Леха и с сожалением отпустил вторую кружку. Он не отходя, тут же, отхлебнул почти половину.
- Рассказывай, - напомнил я Федьки, когда мужик отошел от нас.
- В ту ночь,  когда они позвонили- вышла Зинка. Потом она зашла и сказала, что ко мне. Я вышел в трусах. Смотрю- два мужика стоят один в костюме, другой в плаще из под плаща виден белый халат. Тот, что в халате и говорит, мол  Иваныч прихворнул, просил подменить. Я этих мужиков у нас на заводе не видел- засомневался.  А один и говорит, мол  сосед твой, Володька, сказал, что ты мужик мол  безотказный, к тебе в ночь полночь приди, ты всегда, хоть голый пойдешь и выручишь. Ну я говорю- да, я такой. С дурру сказал. Хмель из головы еще не выветрилась. А один улыбается и спрашивает, мол,  и что, так в трусах  и пойдешь? А второй подначивает, мол, Фёдор? Да Фёдор завсегда  пойдет! И Володька говорил, что пойдет. Ну, я и пошел. Нужно ж было фасон держать. Вообщем взяли они меня на понт, Володька.
Вышли мы на улицу, они меня в машину посадили в микроавтобус. Мне зябко стало,  я стал зубами клацать. А один спрашивает, мол чего ты хочешь Фёдор? Ну я возьми я  скажи, водки мол  хочу, ну, я ж Володька, озяб, вот и сказал. А они говорят, мол,  пожалуйста  и дают мне  стакан с водкой. А я им, а закусь, мол, где? Они - бац и закусь дают. Сейчас уже не помню, что там было. Ну я стакан оприходовал, чувствую согреваться стал. А они  вновь спрашивают, мол, а что ты еще хочешь? А я если честно, Володька, бабу захотел. Но сам-то понимаю, где они мне бабу найдут и опять говорю, водки мол. Они мне, опять, стакан подают с закусью и спрашивают:
- А что Фёдор, ты больше всего хочешь, что б у тебя в жизни было?
Ну, мне тут прямо смешно стало, конечно говорю,  мол, водки, что бы было вдоволь и, что бы баба моя, Зинка, не  пилила. А они еще, так вежливо, Володька, уточняют:- И больше ничего?
А чего еще-то? Ну думаю, счас я вам устрою и говорю им:
- Хочу еще бассейн, что б был с водкой и я там каждый день плавал в нем
 до усрач …  ну вообщем…  пока не устану.
Ну думаю балваны отстанут. А они:
 - Хорошо Фёдор,  так  пусть и будет, только ты вот здесь распишись, нам для отчета.
 Ну,  я  думаю, это они счет за выпитую водку подсовывают. Я уж догадался, что меня не на смену Ивановичу везут. Не дурак небось!  Понял, что  это розыгрыш. Ну, там, телевидение или еще что-то. Прикинул:  не должно быть дорого- два стакана всего. Ну, думаю, если что,  отобьюсь от Зинки, взял и подписал.
Привезли они меня в какой-то двор, я ж не видел куда ехали, машина- то  с закрытыми окнами. Завели в какую-то  большую комнату.  В комнате сидит  солидный такой  мужчина. А я уже  веселый совсем, Володька.  Говорю ему, мол, дядя, ты и есть что ли Иваныч? А он говорит мне:
- Зови меня Фёдор как хочешь, хоть Ивановичем, хоть Петровичем, мне все равно. Но одно запомни, что я теперь наставник твой, пока ты тут  будешь находиться.
- А чего это я тут у вас буду, - смеюсь я,- у меня своя хата есть.
- А потому, - говорит мне дядя,- что позоришь ты своим поведением,  очень важного человека, соседа своего Владимира Васильевича.  А этот человек , наш товарищ и он, Фёдор,  большим министерством командует. О-очень большим! И вот он, не смотря на то, что ты его позоришь, Фёдор, просил за тебя, по- хорошему.  Просил строго к тебе не относиться.
Ну, там еще, что-то  он говорил, говорил… много говорил, я, Володька, не запомнил. Помню, что он потом опять мне предлагает выпить, если я хочу. Сказал, правда, что это все бесплатно. Я не поверил, но выпить выпил, что я дурак, что ли, а вдруг и вправду бесплатно?
Ну, а как выпил я, тут же и отрубился. Утром просыпаюсь- на  белой кровати, с чистыми простынями. Думаю- в вытрезвителе. Все!-  погонят с завода. У нас ведь, Володька, и так, ты же знаешь, сокращение за сокращением. Перетрухнул малость. Смотрю, а  у кровати на столике, низеньком таком, как табуретка, графин стоит запотевший и нарезочка розовая.   А  у меня башка, как колокол, ну я прямо из горла приложился. Чувствую - водка хорошая, не из ларька. Полежал немного, пришел в себя. Поднялся, а около кровати на стуле одежда, джинсы, там рубашка кроссовки… Все новое, Володька, с этикетками. Думаю, чье это?
 Здесь,  раз - входят те двое. Только теперь оба в костюмах и при галстуках. Спрашиваю,   я их, мол, где это я? А они- в гостях , говорят, у друзей твоего соседа, Владимира Васильевича, тебя то есть, Володька. Я напрягся и вспомнил, что ночью-то было. Они говорят, мол, одевайтесь. Одежда, это Вам, мне то есть, куплена.  В подарок, мол, бесплатно. Ну я, че, я одел. Выходим. Они по бокам, как конвой. Я говорю, че вы, мол,  меня пасете что ли? А они- так, мол, положено. Ну, думаю ладно, положено, так положено. Я же не знаю, как у вас в министерствах положено. Но позорить тебя, Володька не хочется. Идем. Они меня подводят к бассейну. Вот, говорят, как ты хотел Фёдор, бассейн с водкой. Вот, думаю, нашли лоха. Где ж у нас в городе такой бассейн найдется? А сам, дуриком прикинулся и говорю:
- Ой, как здорово,  мужики.  А можно поплавать?
- Можно,- отвечают они, - плавай Фёдор.
Я, как был в одежде, так туда и скакнул. Я ж не думал, что бассейн  взаправду с водкой. А он, Володька, как есть с водкой!  Нахлебался я в начале, а потом ничего, плаваю, глотаю по чуть- чуть. И вроде бы хорошо. Только чувствую- силы уходят куда-то. Я  хотел выбраться. А ступенек нет. И ни веревок, ни поручней никаких… ни чего, Володька, нет. Я давай кричать:
- Эй, вы там, министерские, вытащите меня!
Только смотрю, а нет никого. А водка в рот заплескивается, а я уже не могу ее глотать. И сил нет. Крикнул я еще пару раз – никого.
- Все,- думаю, - отбедовал Федька. Утону.
Одна радостная мысль, что утону в водке. Кто еще этим похвастать может? Хлебнул для храбрости и  перестал барахтаться.
Очнулся я опять на кровати. Лежу, как есть, в одежде. Как плавал, так и лежу. Водкой  от  одежды разит, а  я не могу уже её запах переносить. Облевал там все, что можно было. Часа четыре прошло, входят эти, опять вдвоем. А  я - никакой.
-Что Фёдор, не хочешь ли  прогуляться?- спрашивают.
Я испугался, думаю опять в бассейн. Нет, говорят они, не в бассейн, а туда, куда ты хочешь. Ну,  ясно дело, я говорю:
- Хочу к «Трем тополям» .
Они согласились и говорят:
- Пошли.
Я смотрю, а мое –то все заблевано. Они говорят, ничего, мол, ты иди в душ, а мы тебе новое принесем. Пригляделся, а в комнате маленькая дверь  - белая, белая. А я ее сразу и не заметил.  Ну, помылся я, переоделся, и опять во все новое, Володька, и мы пошли.  Только перед  тем, как уйти, они мне стакан наливают и говорят, пей, мол, и закуску подают. А я, Володька, смотреть на нее уже не могу. Я как бы в отказ, а они:
- Не хорошо Фёдор, сам мечтал. Мы твои мечты осуществляем, а ты в отказ. Не честно это.
Я им:
- Не могу я  мужики, мне бы передохнуть малость.
А они:
- Пей, Фёдор, не позорь свое честное имя. Ты же  сам просил и бумагу подписал.
И суют мне бумагу. А  там написано, что я  больше всего в жизни мечтаю постоянно пить  и плавать в бассейне из водки, до усрачки.
Так и написано там, Володька. Как я сказал- так  они суки  и написали… по-простому.. И если  я,  мол, вдруг буду противится своей мечте, то прошу  силой заставлять меня  выполнять свою мечту. Ну, вообщем, смысл   там , в бумаге, такой, Володька. Может, что  я и перепутал, но смысл такой. Ну, я  и махнул опять стакан, а куда деваться?  Но, честно скажу- не пожалел потом , что махнул- похорошело мне.
Пришли  мы в бар, вот в этот. Тут, я чего не попрошу,  они все покупают.
Да-а!,- протянул Федор и умолк. Потом тряхнул головой и продолжал:
- Да, нет, Володька, парни  они хорошие, вежливые, зря наговаривать не буду. Все про тебя рассказывали. Как вы вместе в министерстве работали. Здоровые такие,   ребята - то. Да-а,- он опять тряхнул головой,- Тут,  было,- Федька показал рукой в сторону бара,- два синюшных  хмыря… в пузырь на меня полезли. Так мои ребята вежливо их вывели из  бара за угол, да так отделали, что те до сих пор сюда не заходят- я у бармена спрашивал, - Фёдор  кисло улыбнулся,- Вот. Значит…  А вечером, опят в машину  и  в мою комнату. А перед тем, как спать лечь, опять бассейн, до беспамятства. И ничего не поделать- сам бумагу подписал.  Ночь в блевотине просплю, утром помоют и либо в бассейн,  либо сюда. Но бассейн каждый день до беспамятства. А сегодня утром помыли и говорят:
- Что Фёдор,  как тебе у нас? Понравилось?
- Понравилось,- говорю, А у самого поджилки трясутся, ну думаю, сейчас в бассейн.
-А чего ты Фёдор сейчас больше всего хочешь? Но только честно, как на духу?
А я про бумажку-то свою помню и не знаю, что говорить. Да, если и   честно, Володька, не знаю я, чего  хочу? Знаю только, что ни водки, ни пива не хочу.
-Домой,- говорю,- хочу.
- А  водочки с закусочкой не хочешь,- и показывает на графин,  отпотевший и огурчики  рядом на  тарелочке в укропчике..
А меня, Володька, веришь, нет, прямо выворачивает от одного вида графина.
-Нет, не хочу,- отвечаю им,- А  хочу  я бумагу свою забрать, которую подписал.
- Нет, Фёдор, бумага останется у нас навсегда.  Что бы у нас было основание снова  тебя, сюда забрать, если ты, вдруг,  опять начнешь соседа своего позорить. Но в следующий раз, Фёдор,  заберем мы тебя  уже на два месяца или три.
- Братаны,- снова подошел Леха,- только без обид…
-Забери,- Фёдор подал кружку Лехе.
Леха удовлетворенный  ушел.
    -Отпустили они одним словом меня,- продолжал Федька,- но я домой, сразу, не пошел. Что-то не хотелось мне домой, Володька. Побродил я по городу, а потом думаю, че бродить? Надо домой идти. Прихожу, а там толпа у подъезда огромная. Какой-то целитель, что ли у нас, Володька,  поселился, так к нему ломятся все- не протолкнуться.  Вот пришел сюда, посидеть. А этот хмырь за стойкой кричит:- без пива нельзя!  Ну я взял две кружки- сдачи у него , козла, видишь ли не было.
- Мужики,-   к нам подошел  Семен,- вы меня извините, но у нас без пива за столом не положено сидеть.
- Да мы уходим уже,- сказал я и взял за локоть Федьку,- пошли.
Мы вышли на улицу.
-Фёдор , а место то, где ты был, сможешь найти?-  спросил с надеждой я.
-Это где бассейн?
- Да, - замирая уточнил я.
- Нет, меня же внутри темной машины возили все время,- Фёдор вздохнул,- А ты че, не знаешь, где у них офис? Твои же корефаны?
- В том то и дело, что не знаю,- вздохнул я.
Мы стояли  и молчали.
-  Ты прости меня Фёдор, -сказал я.
- За что?-  удивился он.
-За друзей моих… министерских,- мне было неудобно перед соседом, за свою дурацкую жалобу.
- Да нет, я на них не в претензии,-  Фёдор опять  вздохнул,- Они- то при чем,  я сам  их просил, вот они выполнили мою просьбу- мечту. Я , Володька, если честно,  по-другому теперь на свою жизнь смотрю. Какая это жизнь? Дерьмовая, это жизнь, Володька!  Я когда, тонул в бассейне, мне ж и вспомнить нечего было. Хорошего-то, по большому счету, не было и нет!  Разве, что  только в юности. А мужики, со своим бассейном,  глаза, получается, мне открыли.   Так, чего ж,  у меня к ним претензии будут? Нет, Володька, не извиняйся. А вот, что ты шишка важная, а мне не сказал, это  не по соседски.
-Ну, извини за это,- смирился я.
- Да ладно. Ты, что домой?- он посмотрел на меня.
-Нет, Фёдор у меня еще дела,- уклонился от совместного возвращения  в дом.
- А-а, понятно,- понимающе кивнул Федька и направился домой.

Выслушав Фёдора, ситуацию я для себя не прояснил. Я по- прежнему не знал, кто  были эти люди. И  как найти их, для общения-  идей у меня не было. Но главное, мне нужно было попасть домой и как-то  очистить подъезд от толпы. Я собирался дать деру из города, а для этого мне нужно было взять документы и  деньги. Но в дом при толпе  я попасть не мог.
Побродив немного по городу, я решил посмотреть, изменилось ли что  у моего подъезда? Было интересно: сколько времени, Мария Спиридоновна,  сможет дурачит народ, без приема высокопоставленной особы? И еще я надеялся добраться до машины.
У моего подъезда  бурлил поток эмоций. Вернее не поток, а котел:
 Около дома стояло два милицейских  «Уазика», которые обступила гудящая толпа.  Из подъезда  милиция выводила на улицу людей. Худой и длинный сержант громко  призвал:
-Граждане, проходите на улицу! Выходите! Никто никакой прием здесь не ведет и вести не будет! Вас обманывают!
Видимо он это говорил  давно, потому что голос его был подсажен.
-Как не будет?! Почему  уходите?! Мы деньги заплатили!- кричали из толпы.
- Расходитесь по домам, граждане!- призывал  худой сержант,- Все, кто заплатил деньги, пишите заявление и приносите в центральное РОВД. А с  жуликами мы  разберемся! Расходитесь граждане!
- Это произвол! Мы это так не оставим!- кричали в толпе.
-Освобождаем площадку! Выходим все на улицу!- надрывался сержант.
Народ нехотя выходил наружу и толпа выросла до внушительных размеров.
-Вон! Ведут,  ведут!- зашумело в толпе.
Из подъезда вывели блондинку, которая плакала и  кричала:
- Обманули меня люди! Обманули!  Я ей поверила, а она..! Обманули..!
Её посадили в «Уазик» и захлопнули дверь. Через некоторое, время вывели Марию Спиридоновну, в  костюме  и с медалью. Она шла с гордо поднятой головой. Когда ее садили в милицейскую машину,  она прокричала:
-Сводных предпринимателей всех не пересажаете! Не те времена!
Последним вывели дедка, знакомого по вчерашнему утру,  который  норовил вышибить дверь у Марии Спиридоновны.
- А я ничего, граждане милиционеры… ничего. Я же на дверях стоял… так,  а не было ж ни кого… так… Ни одного человека не было. За что, же граждане?! Я их и не знаю… я ж на дверях стоял… я зятю сейчас…  у меня зять…
Его тоже затолкали в «Уазик» и  машина уехала.
- Расходитесь граждане,-  сержант уже хрипел,- Николай давай ты - я  уже  голос сорвал,- обратился сержант к напарнику.
Напарник, молодой парнишка, то же с лычками, звонко и весело прокричал:
- Граждане, если не хотите  стать соучастниками  и проходить по делу о вымогательстве и мошенничеству, прошу расходиться. Тех кто не разойдётся в течении пяти минут, будем увозить в  отдел.
- Не пугай, пуганые! Молодой еще запугивать! Не имеете права! Нас же обманули и мы соучастники!- шумела толпа.
- Костя! Открывай заднюю дверь, сейчас сначала пять человек возьмем, а там за другими приедем,- молодой милиционер   обратился к водителю второго «Уазика».
Из  второго «Уазика » выскочил  еще один сержант и быстро открыл заднюю дверь.
- Граждане!- весело кричал молодой милиционер,- ждем пять минут и начинаем   загружать!
- Нет, ты посмотри, что творят?! Безобразие! Бардак в стране, как был, так и есть!  Что хотят то и творят! Что б вы все провалились!  Жулики! Одни воруют, другие их защищают!- шумела толпа и быстро, быстро  расползалась.
Минут через десять, от пустого подъезда, уехала и милицейская машина.
- Интересно, кто вызвал милицию?- подумал я,- Но кто бы ты ни был  - спасибо тебе добрый человек!
 Я подождал еще немного и вошел в подъезд.
Осторожно двигаясь,  переходя от марша к маршу,  я боялся наткнуться на милиционера и «загреметь» в РОВД соучастником. Но никого не было. Благополучно достигнув своей квартиры, я юркнул в нее. Только защелкнув на запор дверь, я облегченно вздохнул.
Теперь я , кажется, понимал, отчего  книгу жалоб выкинули. Разрешая  жалобы писавшего, она  накрепко приковывала внимания людей к нему. На жалобщика обрушивалась невыносимая популярность. Менялась его жизнь. Учитывая, что общество наше далеко от совершенства, такую популярность выдержать было  тяжело. Человек, не выносил такого повышенного внимания к себе  и избавлялся от неё. 
Я взял  тетрадку и прошёл на кухню.
Успокоившись немного, я открыл  « книгу жалоб ». Чистой и неисписанной оставалось одна страничка.
-Не много, - мелькнула у меня  в голове.
Но сейчас для меня,  это было не важно.  Наблюдая за тем, как милиция разгоняла толпу, у меня  появилась  мысль, как разрулить, создавшуюся   ситуацию.
Я положил тетрадь на стол и сосредоточился,  пытаясь сформулировать жалобу. Поразмышляв некоторое время, я написал:
« Выражаю своё недовольство по поводу методов устранения  указанных мною недостатков. Считаю, что люди, отвечающие за эти методы, склонны к помпезности. Прошу принять меры». Я подписался.
Я писал аккуратно и мелко, но всё равно получилось на полстраницы.
Еще раз перечитав свою жалобу, я закрыл тетрадь и  решил перекусить.
В холодильнике  было много чего.
 Когда я выключил свистящий чайник, мне показалось, что в квартире, в большой комнате, кто-то разговаривает.
С холодным ужасом в желудке я прошел коридор и вошёл в комнату. В руке у меня была «жалобная книга», которую я машинально взял со стола.



ГЛАВА 7
Разборка


В комнате сидел солидный мужчина в  сером свитере и  два парня лет тридцати,  в темно – синих костюмах, которых я уже видел.
Я машинально  посмотрел на последнюю запись в книге- там стояло «разобрано».
- Итак, Владимир Васильевич,  чем Вас не устраивают  наши методы? – спросил солидный мужчина,- Чем конкретно вы недовольны и о какой помпезности Вы изволите говорить?
Я ошалело смотрел на гостей и неожиданно промямлил:
- Здрасте. Может чаю?
- Можно и чаю… можно и водочки, если изволите, - проговорил солидный.
Тут я должен бы, как хозяин, быстренько сбегать на кухню и принести  приборы и чай. Либо гостей пригласить пройти на кухню. Но вместо этого, я протянул руку солидному мужчине и сказал:
-Очень приятно, Владимир Васильевич.
Солидный улыбнулся:
- Ну ладно…что ж… давайте так…Иван Иванович.
Он протянул мне  руку. Потом повернулся к молодым:
-Это Петя,- показал он на одного,- А это Вася, -он показал на другого.
Я пожал парням руки.
- Ребята,- Иван Иванович обратился к парням,- хозяин несколько взволнован, организуйте чай… и ,- он вопросительно посмотрел на меня.
-Водки нет,- сказал я жалобно.
- …И водочки,- продолжил Иван Иванович.
-Водки нет… там. Извините,- я развел руками.
- Найдут,- твёрдо сказал солидный и я ему поверил.
Ребята молча  вышли  из комнаты и прикрыли за собой дверь.
-Вы присаживайтесь. Чего стоять?- Мужчина показал рукой на диван.
Я сел. Через некоторое время  я услышал, как хлопнула входная дверь. Потом  послышался приглушенный разговор и дверь еще раз хлопнула.
-Так чем же Вы недовольны?- Иван Иванович сидел в пол оборота ко мне и смотрел прямо  в глаза.
Я немного пришел в себя и очень коротко рассказал о событиях произошедших со мной за это время. Иван Иванович слушал не перебивая, затем спросил:
-И что?
-Что, что?- не понял я.
-Так чем Вы не довольны?- упорствовал он.
-Так вот этим и недоволен,- я стал злиться.
Мне казалось, что он  издевается. Из моего , пусть даже краткого, рассказа было очевидно, что из-за того, как  исправлялись мои жалобы, я получил ещё более серьёзные проблемы.
-Владимир Васильевич,- тихо  проговорил Иван Иванович,- Вы читали, что написано на тетрадке?
Я молча кивнул головой.
-На тетрадке написано,- продолжал солидный,- Что это, есть, книга жалоб. Вы пишите жалобу- мы её исправляем. Вернее не её, а ситуацию. Вы писали?- он снова посмотрел на меня.
- Писал,- согласился я.
-Мы устранили недостатки указанные  Вами?- он смотрел холодно.
-Устранили, но ведь…
- Устранили ,- перебил он меня,- А где Вы читали, что мы будем пользоваться методами согласованными с Вами?
-Нигде. Но ведь я снял одну проблему, а приобрел другую,- я пытался разъяснить ситуацию,  в которую вляпался.
Открылась дверь, Петя и Вася внесли стол с кухни и быстро заставили его тарелочками и рюмочками. По серединке стояла бутылка водки.
Мы сели за стол.
Один из парней, налил рюмки и мы выпили. Закусить было чем.
Я, опустив голову к столу,  соображал, как мне использовать ситуацию с пользой.
- А помпезность? Где Вы нашли помпезность?- пытал солидный и кивнул головой парням.
Парни налили ещё. Мы выпили. Тут я осознал, что мы пьём как-то не по людски: без чоканья, без тостов.
-Помпезность? -переспросил я и сам разлил остатки водки,- помпезность я Вам скажу где. Но давайте в начале за знакомство,- я встал  около стола.
Парни вопросительно посмотрели на Иван Ивановича. Он задумался, но через миг, тоже встал. Встали и парни.
-Давайте за знакомство,- согласился Иван Иванович.
Я по очереди со всеми чокнулся и выпил. Гости поддержали.
-Так вот, помпезность,- продолжил я, уже сидя, - Вот сейчас мы выпили помпезно, по сравнению с двумя первыми рюмками. То есть мы  обустроили незначительный факт пития водки, дополнительными элементами. Согласны?- я осмотрел, по очереди,  всех гостей.
 Но только Иван Иванович в согласии кивнул головой. Парни безучастно смотрели на меня, жуя  черный хлеб.
- Согласны,- подытожил я,-  Так вот, когда вы будите вспоминать эти посиделки, вы наиболее ярко вспомните  помпезную рюмку, а первые, возможно и не вспомните. То есть, вы вспомните не процесс проглатывания водки, а то, как мы к этому подошли. Улавливаете?
-Не совсем,- честно сказал Иван Иванович.
Парни жевали хлеб.
-Ну все очень просто,-  я показал пустую рюмку,- Мы сели выпить водки. Это была наша цель- выпить. Но запомнится не то, какая была водка и, как нам стало тепло и хорошо. А то, как я проговорил тост и мы чокнулись. То есть, за помпезностью  поблекла сама суть- питиё! Аналогично,  когда вы исправляли   мои жалобы, вы свои действия тоже обставили дополнительными элементами. Вы ссылались на высокопоставленных особ, нагоняли на себя значимость, врали,  о каких-то министерствах, в которых мы якобы работали и прочее. Иными словами вы добавили  элементы помпезности. Пусть скромной, но достаточной для запоминания её. Люди, которые столкнулись с вашей помпезностью, понаслышке или непосредственно,  заметили в первую очередь её,  а не те недостатки, которые вы исправляли, используя эти приёмы. А это, в свою очередь, и повлекло за собой те проблемы, которые у меня сейчас. Понятно теперь?
-Во-он, Вы о чём!- дошло, наконец, до Ивана Ивановича, -  Ну это не совсем помпезность, как Вы изволили выразиться, ну да ладно…  Вы обижаетесь, что мы вам создали ореол значимости? Или помпезность,  как Вы это обозначили. 
- Именно ореол!  Именно ореол, но не более того,- согласился я,- Самой значимости у меня не было и нет. А ореол появился. Причем самым туманным и загадочным образом, что еще больше подогревает ко мне интерес всякого рода сомнительных субъектов от власти и бизнеса. Вы создали мне  ореол волшебной палочки, а я простой прутик лозы.
- Ну не скромничайте, Владимир Васильевич,- укоризненно произнёс Иван Иванович,- у вас есть жалобная книга. Это и сеть ваша волшебная палочка.
- Во-первых, тетрадка закончилась. Во-вторых, я и не планировал решать чужие проблемы с помощью «книги жалоб». Само понятие  «книги жалоб» подразумевает фиксацию  жалоб на проступки, которые напрямую задевают  жалобщика.  И потом,- я  уже разгорячился и совершенно освоился в  компании,- Я что должен писать в тетрадь, что Коростылев хочет стать  губернатором Востока, а наш мэр хозяином Якутии? Так что ли, Иван Иванович?
- Написать-то Вы это можете, но это  не исполниться. «Книга жалоб», это не «Книга желаний». Вот если бы Вы написали в «Книгу желаний», тогда да- это бы исполнилось.
- А что есть и «Книга желаний»?-  удивился я.
-Есть, конечно,- спокойно сказал Иван Иванович.
-Где?- сорвалось у меня.
Иван Иванович развел руками:
- Где-то есть.
- И  желания, тоже, вы  исполняете?-  наседал я.
-Нет не мы, если Вы имеете ввиду присутствующих здесь лиц,- Иван Иванович  кивнул на Петю и Васю ( парни уныло крутили пустые рюмки в руках).
-А кто?- я не отступал,- Вы их знаете?
-Вам звонят,- показал пальцем на дверь Иван Иванович.
Точно, в дверь звонили.
-Кто это?- спросил я и оглядел   гостей.
Парни пожали молча плечами, а Иван Иванович равнодушно произнес:
- Это не к нам.
Я открыл дверь. В квартиру ввалились два здоровенных мужика.
- Ты что ли будешь тот хрен с горы, который мою хибару развалил в сквере?- спросил один из них.
Второй, мгновенно оценив ситуацию, закрыл дверь в комнату с гостями и прижал её своим огромным телом.
-Можно,- кивнул он  своему напарнику, который, задав мне вопрос о хибаре, коротко, но сильно ударил  в живот.
-Ты что ли,  чмо вонючее, будешь решать, где строить Витьку хату, а где нет?- проговорил он и снова ударил .
Я повалился на пол. Было очень больно, но я молчал и всё ждал, что мои гости ( крепкие ребята) вступятся за меня. Но в комнате было тихо.
-Какому Витьку? Какую хату?- наконец выдавил я из себя.
 - Мне. Это я Витёк. Это ты мою хату развалил в сквере, падла!- верзила пнул  меня ногой.
- Ничего я не валил!- закричал я громко, всё еще ожидая помощи.
- Конечно, ты сам не валил, но  отмашку-то губернатору  ты дал, сука!- я снова получил пинок.
Пнув еще раза два, Витек  схватил меня за рубашку и все, что под ней было и, приподняв, прислонил к стене.
-Значит так, пидор московский,- прошипел мне в лицо Витек прогнившей пломбой,- Сто тысяч зеленых к обеду, завтра. Не отдашь, за каждый день просрочки  – штраф десять процентов. Через неделю не вернёшь- грохну.
И не вздумай смыться, гнида, Тайсон тебя будет пасти. Понял?
Витёк замахнулся, но не ударил.
-Пошли  из этого гадючника Тайсон!- приказал он, верзиле державшем дверь, в которую никто и не пытался  выйти.
-Бу-у!- ухмыляясь,  сказал Тайсон,  ткнув  меня в бок, по дружески, двумя пальцами,- Ай- я- яй!- весело  произнёс он, захлопывая дверь.
Проковыляв по коридору, я открыл дверь в комнату.
- Вы чё тут уснули?!- возмущённо закричал я, так сильно, как позволяла мне  моя больная грудная клетка,- Меня же чуть не убили!
-  И что?- спокойно спросил Иван Иванович.
Парни с интересом меня разглядывали.
-Как что? –  я  растерялся от такого  беспардонного равнодушия,- мы же… Вы же… я же… на помощь-то… что ж…
-А-а! Вы, наверное, думаете, что раз мы вместе с Вами пили водку, то должны были заступиться? Так я понимаю?-  спросил Иван Иванович.
-Приличные люди так  бы и сделали,- обиженно проговорил я и поплёлся в ванную.
Умывшись, я, как мог, ощупал себя. Все ребра болели, дышать было тяжело.
-Кабан вонючий, наверное, ребра мне сломал,- пробурчал я.
-Ребра целы. Только ушибы и гематомы, -раздался с зади голос.
Я обернулся- за моей спиной, стоял один из парней. На нём были  черные очки.
- Откуда ты знаешь?-  ощетинился я.
-Вижу,- просто сказал он, затем снял очки и вышел.
Я сидел на краю ванны и мысли мои были  совсем не радостными.
- Владимир Васильевич! Где Вы там? Что же Вы нас бросили?- раздался будничный голос Ивана Ивановича, как буд-то  событий, последних двадцати минут, и не было.
Я вошел в комнату злой, как чёрт.
-Вот ещё, один  наглядный пример, Вашей работы по   реагированию на жалобы,-  сказал я, прижимая руку к груди.
- Больно?- поинтересовался солидный.
 Я ничего не ответил. Морщась, я сел за стол. Искоса оглядел присутствующих и заметил на столе полную бутылку водки.
 -Видите ли, дорогой наш Владимир Васильевич, мы сейчас пребываем
в раздвоенных чувствах,- проговорил Иван Иванович,- С одной стороны, как Вы правильно заметили, мы должны были вмешаться в Ваш спор с Витьком и Тайсоном. Но с другой стороны, мы бы продолжили свою методику помпезности, которую Вы здесь критиковали. К стати, с некоторыми моментами, а вернее почти со всеми, я не согласен.  И вот почему:  Ореол значимости  или по-вашему помпезность, в той или иной мере, присутствует  в людях с самого рождения. Хотя, на мой взгляд , правильнее здесь  употреблять  и то и другое обозначение, поскольку  ореол значимости и помпезность, это  не одно и тоже. Оба  этих понятия, вместе, более точно передают то явление, о котором мы  с Вами разговариваем. Но для простоты, давайте назвать это помпезностью.  Так вот, помпезность мы используем везде и постоянно:  в одежде, в походке, в речи, в окружении себя друзьями, в выборе  учебы и работе.  И мы настолько к ней привыкли, что считаем нормой и почти не замечаем. Помпезность, или,  иными словами, подача себя в приукрашенном виде, присуща почти  всем, в человеческом обществе. Да и не только в человеческом. Желание напустить тумана, придать своему образу те качества, которые в данный момент и в данном окружении помогут индивидууму быть если не на высоте, то в равенстве, присуще каждому живому существу. Но у людей оно проявляется постоянно. Даже, когда они  на одине с собой. Но вернёмся к Витьку,- он сделал паузу,- по рюмочке? С помпезностью?- предложил он.
Я кивнул головой и пожал плечами.
-Так да или нет?- не понял Иван Иванович.
- Мне сейчас это не помешает,- тускло проговорил я.
Он кивнул и один из парней налил. Все поднялись, кроме меня.
- Предлагаю тост,- сказал солидный,- или может Вы?- он наклонился ко мне.
- Мне сейчас  только один подойдет тост- За здоровье!- сказал я и, не чокаясь и не вставая, опрокинул в себя рюмку.
Иван Иванович вздохнул, посмотрел на меня   с упрёком.
-За здоровье!- произнёс он и, чокнувшись с ребятами,   медленно и аккуратно выпил. За ним,  тоже самое, сделали Петя и Вася. Так же  медленно и аккуратно они сели на свои места.
- Так, вот, Витёк…- продолжил Иван Иванович,- Витёк, как  нам передали, личность в городе известная, почти всем. Он руководит охраной центрального рынка. Его сотрудники, то бишь  охрана, это обыкновенные бандиты. Но у них в организации   хорошая  дисциплина  и отлаженная  методика  поборов. Его  приятель Тайсон- лучший боец в городе.  ( При этих словах на  лице одного из парней  появилась ухмылка). Витёк выполняет поручения хозяина рынка- Соловьева  Гаврила Сидоровича и больше никого. Соловьёв Гаврила Сидорович, по кличке  « Святой Гавриил»,  фигура в городе заметная. Он депутат Областного Совета.   Теперь поразмышляйте, Владимир Васильевич, какую бы мы Вам создали ещё помпезность, если бы,  выручая Вас,  накостыляли бы этим бандитам… А мы бы накостыляли?-  с этим вопросам он обратился к парням.
- В лёгкую,- сказал один из них и потянувшись хрустнул суставами.
Второй парень согласно кивнул головой.
-А без жмыги?- уточнил Иван Иванович.
- В лёгкую,- всё тем же тоном  повторил парень.
Иван Иванович внимательно посмотрел на парней.
- Да точно,- уверено заявил парень, который до этого молчал.
Я разглядел, что  у него были серые глаза. А у другого парня- голубые.
- У Тайсона  индекс  около шестидесяти, у Витька вообще двадцать пять. А у нас около ста десяти на каждого,- продолжал «сероглазый».
«Голубоглазый»,  снова, потянулся с хрустом.
-Так вот, Владимир Васильевич,- Иван Иванович улыбнулся,- накостыляй мы им, - он показал на парней,- о Вас бы пошла такая слава «Робин Гуда», такая  молва, что  около Вашего дома было бы, как на базаре. Врагов у Соловьёва много.
- Так вы из этих соображений   меня «кинули»?- ехидно спросил я. Хмель потихоньку раскрепощал.
- Нет, конечно,- спокойно ответил Иван Иванович,- Мы же на работе. А на работе, мы действуем строго по инструкции.
- А Федька говорил, что они за него вступились,- я кивнул на парней.
- Так то и была наша работа,- заметил «сероглазый»,- Мы  кратковременно исполняли роль охранников Фёдора,  иначе бы мы не смогли   соблюсти договорённости.
 - А если бы они на вас полезли?- не унимался я.
- Тогда бы они  могли помешать нашей работе и мы бы их нейтрализовали,- Иван Иванович, кивнул парням и  водка снова была в рюмках.
- Как?
Да просто, - сказал «сероглазый»,- хотя бы « жмыгой». Как  с теми алкашами в баре.
- Ну что, с помпой или без неё? - спросил Иван Иванович,  беря рюмку.
- А-а… как хотите, - тускло  буркнул я.
 Иван Иванович встал:
- Предлагаю тост: за понимание!
Парни тоже встали. Я не встал , но чокнулся.
- Уже лучше,- сказал Иван Иванович.
- А  вы  же на работе, а как же тогда с этим?- я кивнул на  бутылку,- Или у вас всё можно?
-У нас не всё, но… можно,- улыбнулся Иван Иванович,- до определённого уровня. До сорока единиц. А сейчас у нас… где-то единиц около двадцати- двадцати пяти.
 «Сероглазый» одел очки и сказал:
- У Вас,- он смотрел на Ивана Ивановича,- двадцать два и семь. У него,- он посмотрел на  « голубоглазого»,- двадцать четыре.
- А сколько у хозяина?- Кивнул на меня Иван Иванович.
«Сероглазый» посмотрел на меня:
- Пятьдесят семь,- сказал он, улыбнулся и снял очки.
-Ого!- изумился Иван Иванович, - а держитесь Вы  не плохо.
- Тренировка,- тускло заметил я, - а это, что за хреновина?- я показал на очки.
- Это… -замялся Иван Иванович,- это, что-то…  типа сканера. Как рентгенаппарат, только маленький. Да  и  функций у него побольше. Он не только видит человека на сквозь, он  ещё и видит всё, что в человеке  не соответствует норме.
- А у Вас нет аппарата, что бы  он приводил всё к норме?- спросил я морщась от боли в рёбрах.
 Гости переглянулись и дружно заулыбались.
- Я же говорил, что   не обычный случай,- проговорил Иван Иванович, глядя на парней,- Болит?- он обратился ко мне.
- Не-е! Я это…придуриваюсь.
- Аппарат такой есть. Это Вы Владимир Васильевич, правильно  предположили,- Иван Иванович прищурил глаз.
- А  нельзя ли на мне  продемонстрировать его возможности?- морщился я.
 «Сероглазый» снова надел очки и посмотрел на меня.
- Удивления ноль. Болезненные симптомы около восьмидесяти. Огорчение- шестьдесят два. Отчаяние около восьмидесяти. Желание напиться – девяносто один. Раздражение около пятидесяти,- ритмично проговорил он и снял очки.
- Раздражение, это от нас?- спросил Иван Иванович.
Я игнорировал его вопрос.
-А что же отчаяние –то такое высокое, Владимир Васильевич?- Иван Иванович положил руку на моё плечо.
-Да так, от дури, всё,- иронизировал я,- По слабоумию моему. Я же понимаю, что всё прекрасно, а вот, отчаиваюсь… по глупости, исключительно по ей, суки! Что мне трудно, что ли  сто тысяч «зелени» Витьку до  завтрашнего обеда собрать? Не-е. Раз плюнуть. Соберу. У меня их полный диван. А если ещё вломят, так  тоже ничего… тоже, ведь, в радость. Я ведь, всё равно знаю, что их коэффициенты ниже ваших. это меня очень утешит. Так что с дури всё ребята, с дури! Вы уж не обращайте на меня внимание. Угощайтесь!
- Значит, мы Вас раздражаем,- подытожил Иван Иванович, - Ну правильно, проблемы сыпятся и сыпятся, а ясности не прибавляется. Понимаю, понимаю.
Он встал, походил по комнате. Парни смотрели в стол.
- Ладно, в порядке исключения, разрешено вмешаться, но не дальше третьего уровня стабилизации,- Иван Иванович снова сел за стол,- Случай уж явно не стандартный.
Парни оживились. Голубоглазый поморщился и, оглядев комнату, вздохнул.  Я насторожился.
-Кем разрешено?- спросил я напряжённо.
 - Владимир Васильевич, мы постоянно на связи с нашим… - он замялся,- с нашим… назовём это диспетчером,- он улыбнулся,- А через него мы  в постоянном контакте со всеми, кто нам нужен. Откуда бы мы узнали так быстро про Витька и Тайсона, если бы не было контакта?- он развёл руками.
- А-а,  у вас мобильники!- догадался я.
- Ну можно и так сказать,- согласился Иван Иванович.
 Что бы снять  возникшее у меня напряжение я предложил:
- Может допьём?- я показал глазами на бутылку.
-Да. Пожалуй. Вам это будет на пользу,- проговорил Иван Иванович  и посмотрел на  ребят.
«Голубоглазый» сходил на кухню и принёс стакан. Мне налили почти полный стакан.
- А чё всё мне-то? Вам- то  не осталось, запротестовал я, требуя справедливости.
- Да осталось, осталось,  - проговорил « голубоглазый» и поставил на стол, ещё одну бутылку.
Себе они налили по рюмке.
Я понял, что сейчас, что-то  измениться в наших отношениях. И хотелось верить , что хуже, от этих изменений, не будет. ( Хотя, куда уж  хуже?). Поэтому, морщась, я попытался встать, что бы замудрить тост.
- А вот сейчас, Владимир Васильевич, давайте обойдёмся без тостов. Просто пейте,- Твёрдо сказал Иван Иванович и первым опрокинул рюмку.
Парни «махнули» синхронно. Я выдохнул и выпил стакан. Закусив шпротиной, я стал ожидать дальнейших событий.
-Встаньте на середину комнаты,- тем же твёрдым голосом  произнёс Иван Иванович и показал рукой место под  люстрой. Понимая, что  ЭТО началось, я  проковылял  на указное место.
- Кто?- спросил Иван Иванович, глядя на парней.
-Я,- сказал « сероглазый» и  подошёл ко мне.
-Но убирать будем вместе!- выкрикнул «голубоглазый».
Мне стало не по себе.
-Неужели я ошибся!- мелькнуло у меня в голове,- ведь я же про них вообще ничего не знаю. Кто они? Сейчас грохнут и уберут.
Мысли мои прыгали  от одного страшного предположения к другому. Ноги затряслись
- А вы уверены…- начал я.
-Уверен, Владимир Васильевич, уверен. Всё будет … будет… как надо.
- Кому?- сдавлено спросил я.
Никто мне не ответил. «Сероглазый» полез во внутренний карман пиджака.
- Ну, вот и всё,- мелькнуло в голове,- Надо бы глаза закрыть,- думал я обречённо.
Но глаза я не закрыл . Парень вытащил  какую-то вещицу размером с паспорт и раскрыл её. Вещица  тихо, тихо загудела. «Сероглазый» одел очки  и оглянулся на Иван Ивановича.
-Давай,- спокойно сказал тот.
Парень ткнул пальцем в середину вещицы, со своей стороны и меня пронизало тысяча    микроскопических иголочек. Покалывание было всюду. Оно обрушилось так неожиданно, что я не мог вскрикнуть. Так в ледяной воде захватывает дух. Потом мышцы мои стали сами по себе сокращаться и я начал дёргаться, как припадочный. Пот рекой струился по всему телу. Меня «колбасило» внутри, изгибало снаружи. Из глаз текли слёзы, из носа сопли. Потом по телу пошла пульсирующая боль  и я  обмочился. А мышцы все  дергались и дёргались. Иголки ни на секунду не переставали колоть. Тошнота подкатила к самому горлу и меня вырвало. Топчась в моче и блевотине, я вдруг вспомнил Федьку. Силы меня покинули и я рухнул  в неприятное месиво подо мной. Уже лёжа, я ещё некоторое время  изгибался . Потом жужжание прекратилось и тело моё перестало двигаться.
- Осталось только в штаны навалить,- подумал я, - хотя, наверное, хуже не стало бы.
-Он в памяти,- сказал «сероглазый».
- Кто бы сомневался,- хмыкнул Иван Иванович,- я же говорю  необычный случай. Давайте его в ванную.
Меня раздели до гола, и отнесли в ванную. Помыли под душем, а затем положили отмокать .  Своего тела я не ощущал. Душевное состояние было безмятежным. По суете царившей рядом со мной я понял, что ребята  зачищают следы моего «беспредела». Безразличие ко всему   охватывало меня, как вода ,  наполнявшая мою ванну. И я уснул.
 Проснулся я на своей кровати. Услышав разговор за стеной, я мгновенно всё вспомнил. Я быстро оделся и вышел к гостям. Хотя я уже сомневался, кто здесь  был гость, а кто…
- Я думал вас уже не застану,- проговорил я пытаясь скрыть своё смущение,- Вы меня извините, что я тут… а вам пришлось всё это … нехорошо, как - то…
- Да ладно,- улыбаясь, сказал « сероглазый», мы привычные. Нам и не такое приходилось …
- Как самочувствие?- перебил его Иван Иванович.
Я прислушался к себе, подышал, поводил плечами, руками, ногами. Даже подпрыгнул- у меня ничего не болело. Ко всему прочему я был  трезв.
- Здорово!- изумился я, -Ничего не болит. Ух ты! Пять минут позора и боли нет.
- Один час двадцать две минуты, после пяти минут позора,- проговорил
« сероглазый».
Он надел очки.
- Всё соответствует утреннему состоянию, даже чуть-чуть лучше,- констатировал он и снял очки.
-Хорошо,- сказал  Иван Иванович,- Мы Владимир Васильевич вынуждены были вас дождаться ещё и по причине  незаконченной правки Вашей жалобы. А так, как мы аккуратны в своей работе, то давайте доведём дело до конца.
- Давайте, -согласился я.
- Вы настаиваете, что наши методы, выражаясь Вашим языком, помпезны?
- Настаиваю, - неуверенно  сказал я,- Но я согласен с Вами, что используемые вами методы продиктованы тем социумом, в котором мы находимся. Поэтому,  я готов признать, что, исправляя жалобы, вы шли  самым простым  путём и не обязаны были учитывать побочные явления..
Тем более, что об этом вообще нигде не написано.
- Вот, как?- удивился Иван Иванович,- Надеюсь, Ваше  последнее заявление не продиктовано желанием отблагодарить нас за излечение? Если так, то вспомните, что именно из-за этих возникших побочных явлений вы и пострадали. Нас нет нужды благодарить- сами навлекли, сами устранили.
- Это правильно, -согласился я,- Хотелось как-то отблагодарить.
-А если без   благодарности?
- А если без благодарности, то я не понимаю, на кой ляд нужно было  везде упоминать мою фамилию?-  я развёл руками,- Зачем из меня нужно было  делать пугало?
- А зачем нужно было подписывать жалобы?- встречно спросил Иван Иванович.
Как… зачем?-  я растерялся,- Ведь это же жалоба, а не анонимка?
- И что? Что жалобы не бывают анонимными?- улыбался Иван Иванович.
-Бывают, наверное,- промямлил я, соображая, какую ошибку я допустил.
Конечно! Не нужно было подписывать и всё! Но я же не знал, что так обернётся.
- Но я же не знал, что так всё обернётся,- слабо упорствовал я, а вы знали.
- Владимир Васильевич, Вы первый, кто пожаловался на нас. Никто, никогда, не писал в «жалобную книгу» жалоб на нас.
- Конечно, другие просто книгу выбрасывали,- заметил я.
- И Вы выбросите,- предложил Иван  Иванович.
-  А что измениться?  Проблемы-то не исчезнут.
- Вот видите,-  улыбался он, - значит дело не в том, на руках книга или нет, а в человеке.
-  Выходит так,-  вынужден был я согласиться,- Так и что мне теперь делать?
- Думайте. Полстраницы ещё есть,- Иван Иванович подал мне тетрадку.
- Мои проблемы на полстраницы не войдут, - я вздохнул.
- Ну, тут уж… - он  развел руками,- Может по рюмочке?
Я согласно кивнул.  Мы выпили без тоста, но чокнувшись.
-А где эти книги берут?- спросил я.
-Везде по-разному. Никакой  видимой закономерности. Всё происходит неожиданно. Как распределяются книги, я не знаю. Мы только  реализаторы,-  Иван Иванович пожал плечами.
- Не хочет говорить,- подумал я, а вслух спросил,- И много вас?
- Достаточно,- ответил он.
- А где вы такие штуки берёте?- я показал на очки, торчащие из кармана парней.
- Во, пошли шпионские вопросы,- ухмыльнулся «голубоглазый».
- Нет, ну если нельзя, то не говорите,- смирился я.
- Да почему нельзя, кое-что можно, раз уж мы  вас через биоблок пропустили, -улыбнулся  старший реализатор.- Штучки эти, нам выдают и  показывают, как они работают. Наша структура очень не бедная, Владимир Васильевич.
- Это я уже понял,- согласился я,- А почему  я про эти штуки ни разу нигде  не слышал, не говоря уж, что не видел? Всё секретите, всё таитесь? Или где-то в Москве есть уже такие клиники?
 Парни засмеялись.
- Нет таких клиник. Нет и в Москве. Да их вообще, наверное, нигде нет,- тоже улыбнулся Иван Иванович.
- Зря, можно было бы денег заработать… лопатой бы гребли,-  заметил я.
 Парни опять засмеялись.
- Вы любите деньги?- спросил  Иван Иванович.
-  Да. Но не так, как скажем мои новые знакомые. Мне  миллионы не нужны. Так. Просто  не хотелось бы бедствовать.
- Вот видите,- он улыбнулся опять,- Но, не только Вы считаете, что всех денег не заработать. Правда понятие «бедствовать» у всех разное, но все же… И потом, зачем их зарабатывать, если намного проще печатать.
-Фальшивые, что ли?- удивился я.
- Почему фальшивые?- пожал плечами старший реализатор,- Самые настоящие. Самые взаправдешные денежки.
-Как это?- тупил я.
- Неужели Вы в самом деле думаете, что печатный станок и всю технологию нельзя с  со стопроцентной точностью воспроизвести? Их же делают обычные люди, а что сделал один человек, может сделать и другой, если только, это,  не касается  творчества.  И что, тогда,  денежные знаки, напечатанные на аналогичном производстве, будут не настоящими?- Иван Иванович смотрел в глаза.
- А зачем вам столько денег?- изумился я,- Это же всё не потратить никогда!
- А мы и не ставим такую цель. Их действительно все не потратить, поскольку всегда можно напечатать ещё сколько угодно. Но нам ведь нужно обеспечивать людей, которые  разрабатывают такие вот приборы. Да и другие всякие разные. Опробывают новые технологии, о которых Вы еще не знаете, но они давно есть. Потом,  нам нужны средства для того, что бы   править Ваши жалобы и не только Ваши. Исполнять желания…
- Так книга желаний правда есть?- перебил я Иван Ивановича.
- Правда. Здесь, всё правда, что мы говорили,- спокойно ответил он.
- А зачем вам это? Если  у вас  всё есть! Всего навалом! Зачем вам красить подъезды,  воспитывать водителя,  сносить хибары в сквере? Зачем?
- Ну, Вы даёте Владимир Васильевич! Всё с ног да на голову! Нам-то,  это и не нужно. Это же Вам, всё Это, мешает жить! Мы - то здесь причём?!- рассмеялся Иван Иванович и его поддержали Петя  с Васей.
-Как это?- не понял я.- Но ведь вы же  их заставляете! Всех людей этих.
-Да, но по вашим же просьбам,- он опять положил мне руку на плечо.
- А зачем? Зачем  вы это делаете?- не унимался я.
-А что не нужно?- спросил он.
- Да нужно, наверное,- неуверенно проговорил я,- но для чего? Какая ваша в этом выгода?
-А Вы полагаете, что она должна быть?- улыбался Иван Иванович.
-А что? Её нет? – съехидничал я,- просто помогаете и всё?!
- А разве с нашей помощью Вы не получаете выгоду? А?
-  Да уж, получил,- сказал я грустно, вспомнив, что завтра скоро придёт.
- Сами виноваты, Владимир Васильевич,- укорил Иван Иванович,- Надо было просчитать возможные варианты развития событий. Не мальчик все же.
- А Вы уклонились от ответа,- я попытался вернуться к теме.
 - А что Вы хотите от меня услышать? Зачем мы это делаем?- он  передернул плечами,- А чёрт её знает! Но мне  нравиться. И ребятам тоже,- он показал на ребят, те согласно кивнули головами.
- Ну так уж и не знаете?- усомнился я.
- Видите ли, Владимир Васильевич, в нашей структуре, в организации, я не самый главный. Скорее наоборот. Я всего лишь  куратор «Жалобной книги»  номер семнадцать, дробь десять ноль один. То есть Вашей. И у меня всего два постоянных сотрудника- реализатора. Привлекать  других людей мы можем сколько угодно, но временно и вслепую.   До вершины пирамиды, как Вы понимаете- далеко. Поэтому…- он развёл руками,- могу только сделать предположение. Хотите?
- Конечно,-    я  весь напрягся.
- Думаю, что одной из задач, которую мы  решаем, это подготовить общество, если хотите человечество, к тем изобретениям и открытиям, которые  уже есть и над которыми  ведётся работа.
- Так уж и человечество?-  заметил я недоверчиво.
- А Вы что считаете, что такая структура только в нашей стране?  Если бы это было так, то как бы мы контролировали весь   научный прогресс? Разве можно  в одной стране сконцентрировать мировую науку? Я думал Вы шире мыслите,- Иван Иванович был разочарован.
- А Вы контролируете весь  научный процесс? – я пытался представить  какая же эта была мощь.
- Думаю, что да. Более того, думаю, что наша организация и инициирует этот процесс.
- А какая связь, между этими «Книгами жалоб» , «Книгами желаний» и подготовка человечества?
- Ну это только  малая часть  всех существующих проектов по воспитанию общества. Это всего лишь тесты на зрелость общества в определенном регионе,- вяло ответил Иван Иванович.
Я понял, что ему беседа начинала надоедать.
-Так вы хотите  воспитать общество, что бы потом допустить его к  вашим чудо изобретениям?- продолжал я,- То есть вы знаете,  какое должно быть общество? Сейчас оно «сырое», но вы знаете,  какое оно должно быть и знаете, что для этого нужно сделать?
- Не мы, а вы! Вы своими жалобами  делаете это. Думаю, что  у Вас не вызывает сомнения в правильности своих претензий? Так?- он оживился.
- Не вызывает, но ведь это субъективные претензия.
- Так общество и состоит из субъектов. Они, эти субъекты, придумали законы для удобства жизни большинства, то есть общества. И те, кто им мешает жить по закону должны исправиться. Это же просто, вот так,- координатор взял рюмку, положил её на бок, а затем поставил  аккуратно на стол.
- Но если это так, то почему книг так мало?- улыбнулся я.
-Да потому что общество должно  и  само исправлять  отдельных  членов этого общества. А иначе это будет полностью иждивенческое общество. А как тогда быть с развитием?  Общество, которое будет ждать, что кто-то за него исправит  рядом обитающих хамов, воров, бездельников, крохоборов недостойно продуктов  мощной цивилизации. Ему туда дороги нет. «Жалобные книги» это, всего лишь, тестирование среза общества в глубь.

Я усиленно переваривал информацию.
-Ну  по последней?- предложил Иван Иванович.
Возражающих не было.
- На посошок, как говориться,- куратор явно был  немного во хмелю.
-А вот ещё,- начал я, держа рюмку,- Как вы так быстро считываете жалобы из книги?
- Технология «близняшек». Это когда бумага,  прокатывается  в густом информационном потоке и выдерживается под большим прессом аморфного времени. Затем порезанные листы разделяются по толщине.  Листы хранят память друг о друге. И если написать на одном, то на другом листе появляется тот же текст.  Ваша книга сшита из первых листов, у нас книга из вторых. Вы пишите – мы видим, мы пишем- вы видите. Так что? На посошок?-  куратор поднял рюмку.
 Уже никто не вставал. Просто чокнулись и выпили.
Гости встали и направились к выходу. Я направился за ними. В коридоре Иван Иванович, остановился и обратился к «сероглазому» :
- Дай ему  « жмыгу».
Парень достал из кармана что-то похожее на таблетку.
- Вот сюда надавите  и закрепляйте  на противнике, а сами быстро уходите на расстояние не ближе пяти метров,- сказал парень.
- А что это?- я держал «таблетку».
-Жаро- мышечный генератор, мы его называем «жмыга». Вызывает сильную  жгучую боль в мышечных тканях. Противник будет полностью парализован. Время действия  « жмыги» десять минут. Эффект от него-  от трёх дней  до недели, в зависимости от  состояния организма и время пребывания в радиусе действия, - объяснил « сероглазый».
- А как он включается?- я с уважением глядел на таблетку.
- Сильно надавите до хруста и прикрепляйте,- парень посмотрел на Ивана Ивановича,- может ещё одну дать?
- Дай,- согласился тот.
- А она тоже зажужжит?-  я взял вторую таблетку
- Жужжать будет, тот, кто в зоне,- улыбнулся парень,- сильно жужжать будет, пока в сознании.
-Не ближе пяти метров,- уточнил Иван Иванович.
- А не убьёт человека?- я поёжился.
- Ещё никого не убило,- серьёзно ответил куратор.
-Чтобы лучше прилипла, перед тем как надавите, послюните одну сторону, она станет липкой. Прилепляйте и в течении пяти секунд уходите,- инструктировал  парень.
« Послюните одну сторону» , вот тебе и  контролируемый научный процесс, вот тебе и мощная цивилизация,- подумал я уныло, - Сколь не прогрессируй, сколь не развивайся, а слюнить-то всё равно нужно.
Я спрятал таблетки в карман.
- Если сядете на них- долго не встанете. Прощайте,- сказал Иван Иванович, показывая на мой карман.
Парни подняли руку в приветствии вверх и мы расстались.


ГЛАВА 8
Всё по взрослому.

До трёх часов ночи я мучался, в раздумьях, выбирая, какая  из проблем пакостнее?  У меня оставалось всего пол страницы чистой « книги жалоб». Ошибиться было нельзя. Нужно было составить лаконичный текст последней жалобы, от которой зависела моя  жизнь. Как это сделать? Все мои варианты не  подходили. Они не походили на жалобы, а значит был риск, что ситуация не исправиться.  Писал я на черновиках.  Тетрадь лежала рядом. Я ещё раз перечитал все записанные там жалобы, в надежде отыскать подсказку. Тщетно. Решив, что утро ночи мудрее, я порвал черновики и лёг спать.
Проснулся я от  длинного сигнала дверного звонка. Я открыл-  у дверей стоял Тайсон.
-Ам!- сказал Тайсон и схватил меня за нос.
Я вырвался  и захлопнул дверь.
- Разнесёт в щепки,- мелькнуло в голове.
-Что нужно?! – крикнул я из-за двери,- Чё тебе надо?!
- Солнышко светит, на улицу дети. У-тю- тю-тю!- пропел  Тайсон,- Давай дружок, гони должок.
- Ещё не обед,- огрызнулся  я.
- У-тю-тю, какой! Я подожду дружка у бережка,- пропел  он.
Я смотрел в глазок, как Тайсон спускался по лестнице.
Утро началось бурно. Я открыл балкон. Он выходил на противоположную от подъезда сторону.  Я посмотрел вниз, прикидывая варианты эвакуации.
-Высоковато,- проговорил я в слух.
Да и что толку- машина стояла во дворе. Нужно было, что-то  такое замудрить , как в кино. Но что?
- В начале нужно успокоиться,- сказал я и громко запел,- И
вновь продолжается бой, и сердце тревожно в груди…
Да на сердце было очень тревожно. А голова горела от прилива крови. Я залез под холодный душ.
Душ и бритьё несколько успокоили меня. Я  прошёл в комнату и быстро  собрался.  Всё, необходимое для побега, я сложил в  большую дорожную сумку. Туда же положил документы и все деньги вместе с теми, что  принесла Зинка.  Я  не надеялся на скорое возвращение в этот город.
 Застегнув сумку, я огляделся и    вспомнил о тетрадке. Я  открыл её и вновь задумался над текстом жалобы. Ничего подходящего в голову не лезло.  Нервы были натянуты, учащённый пульс отдавал в виски.
Раздался звонок в дверь.
-Тайсон,- подумал я,- И что делать?
Я вспомнил про «жмыгу». Сунув тетрадь в дорожную сумку, я подошёл  к двери и посмотрел в глазок. Глазок закрыли ладошкой.
-Кто там?- хрипло спросил я и прокашлялся.
- Свои, -ответил мужской голос.
Это был не голос Тайсона. Этот голос мне показался знакомым. Где-то я его  слышал, причём в последнее время.
- Что нужно?-  спросил я.
- Поговорить,- лаконично ответили из-за двери.
-А кто Вы?- не сдавался я.
-Свои,- невозмутимо отвечали мне.
- Сейчас… открою,- проговорил я.
Я быстро спрятал сумку в кладовую, открыл балкон. Я решил, что кто бы, это не был, ничего хорошего он мне не сделает. Поэтому я приготовил
 « жмыгу» и рассчитал, что если я выскочу на балкон, то расстояние  от двери будет больше, чем пять метров.
Держа в левой руке  «жмыгу», правой я открыл дверь.
В квартиру напористо ввалился Николай Николаевич.
Удивление и некоторую радость испытал я при виде мэра. Конечно,  теперь  мне стало понятно, почему мне был знаком этот голос.
- Не хорошо, Владимир Васильевич,-  угрожающе проговорил Мэр.- Ой, как не хорошо!
Я быстро закрыл на засов дверь и потянул мэра в зал.
-Сюда, сюда, проходите… скорее,- проговорил я, таща его за рукав,- Скорее, скорее!
- Чего скорее? Отстаньте от моего рукава, -  сопротивлялся он,- Вы бесчестный человек,- проговорил он и вырвался.
-В смысле?- я уставился на него,- Чего это вдруг?
-В прямом смысле. Жулик и ворюга!- проговорил Николай Николаевич и ткнул в меня пальцем.
То, что он имел основания считать меня жуликом, как Чичикова, это было понятно. Но почему ворюга?
-А что я у Вас украл?- поинтересовался я спокойно.
Видимо, это его обескуражило. Наверное, он считал, что я должен был вести себя иначе. Он посмотрел мне в глаза и уже не так уверено сказал:
-Ворюга… Разве нет?- его кривая улыбка обидела меня больше, чем слова.
Я вспомнил, кто я по легенде, и набычился:
- Вы милейший, Николай Николаевич, видимо  людей по своей мерке меряете?
- Да ладно, вам пыжиться,- отмахнулся он, неожиданно успокоившись,-
 « милейший» - передразнил он,- Хватит начальника из себя строить! Мы с Вами из одного пучка, как спички из коробка, и мерки  у нас одинаковые. Деньги –то Вы  мои -   прихватили, убегаючи?!
- Какие ещё деньги?!- Изумился я,- Как вам, такое в голову пришло? Да я… я…
-Большие деньги,- перебил он меня,- В стареньком, таком, саквояжике… От которых Вы в начале , так картинно отказывались.
-Да я же, даже,  не знал, куда Вы их спрятали! - почему-то я посчитал, что этот довод будет самым убедительным,- Вы головой-то  подумайте!
-Эк, проблема- дачу обыскать?- усмехнулся он,- Не  велика работа. Часа на полтора- не больше,- Он оглядел  комнату,- Где они? Здесь?
- Вы, точно, сумасшедший!- констатировал я.
- Верно. Только  такой дурак, как я будет хранить  деньги  там, где живёт,- он вздохнул,- Но деньги Вам придётся вернуть или…
-Что, или?- подавленно спросил я,  представляя, как быстро выстраивается очередь желающих меня   прикончить.
- Или…  выполнить мою просьбу,- он развёл руками.
- Это  Вы про Якутию?- мне стало немного легче.
- Про неё, про неё,-  он закивал головой.
Я понял, что единственный и реальный путь к  моему спасению, это   продолжать играть  роль «важняка».
-Послушайте…-  и я  честно рассказал ему всё, что было на даче, после его отъезда и до моего  ухода от Коростылёва.
Он слушал внимательно и молча, только желваки его  выдавали, что эмоции,  этого человека, не покинули.
- Сука, какая Борис!- проговорил он, когда я  притих,- Вот ведь сука! Я ж к нему, как к сыну… На свадьбе  шафером был… Сука!
Я  принёс  водки. Налить он мне не дал. Пару раз приложился  из горлышка. Потом посмотрел на бутылку:
-А не плохая, вроде.
Это была водка, оставленная моими  загадочными гостями.
-Теперь понятно,- проговорил он,- А я думаю, чего это  шибздик коростылевский,  ехидно, так со мной  вчера разговаривал?
-Какой шибздик?- не понял я.
- Да, есть тут один…  тошнотик… родственник какой-то Коростылёва… В мэры лезет, сучёнок… Опережает меня, падла…- Мэр опять глотнул с бутылки.
- Так, а разве Ирина Николаевна, ничего Вам не рассказала? Она-то должна была   знать, что меня похитили?
-  Когда я приехал к одиннадцати- смотрю, машины нет, Бориса нет. Я ее спрашиваю -Где? Она  мне говорит, что проснулась, а Вас уже не было. Как уезжали она не слышала. Тоже, ведь, она накатила тогда не слабо. Ну, я к деньгам. Тайник разворочен, саквояжа нет. Вот я и подумал…- Николай Николаевич глотнул еще,- Вот сука, какая… Ну, погоди, погоди Бориска… Куда ты денешься?
-Так это, что ли, Борис деньги прихватил?- у меня были сомнения.
-А кто ещё? Если не Вы, то кто же ещё? Борис это,-  зло сказал Мэр.
- А может…-начал я.
-Ирина, что ли?-  закончил за меня он,- Вряд ли. Она могла бы это сделать и раньше,- он задумался,- Не-ет. Я её давно знаю- она расчётливая. Да и как она их сможет потратить? Я же сразу узнаю. Не-ет. Это Бориска, гадёныш.
- Ну и что теперь?- спросил я.
- Что теперь, что теперь,- пробормотал он, -Это  Вас нужно спросить, что теперь?
- Меня?- удивился я.
- Понятно, - горько произнёс Николай Николаевич,- Коростылёв предложил больше. А у меня, сейчас  цейтнот. Быстро денег я не соберу. Понятно. Но послушайте,- он вдруг оживился,- Коростылев, Вы же можете, и Коростылевскую и мою просьбу  реализовать. Ведь он, наверняка, Восток попросил. Он давно им бредит. Вот Вы ему отдайте Восток, а  мне уж, Якутию. А?- Он  улыбнулся заискивающе,- А деньги я отдам, столько, сколько нужно. Вот, сука Бориска…- вырвалась его боль.
Он посмотрел на бутылку:
-А коньяка нет?
Я отрицательно покачал головой. Мэр вздохнул и передал мне  водку. Я пить не стал- мне ещё рулить.
-Ну так, как, Владимир Васильевич? По плечу Вам  спасти меня?- голос его опять стал заискивающим,- Мне ведь иначе всё! Кранты! Если меня из мэров турнут, то мне прямая дорога на зону. Это яснее ясного.
- Даже не знаю, -  мялся я.
Я не знал, что  говорить. Опасность была по всюду. Там бандиты- Витёк и Тайсон. Там- Коростылёв с самолётом. А тут- обворованный мэр. Захочет, даст команду милиции или прокураторе и всё- уже я буду на зоне. Повод найдётся, был бы человек.   Прям- «свой среди чужих». Нужно было, что-то говорить, а что?
- Вы не волнуйтесь-  деньги я верну полностью и, даже, быстрее, чем Вы думаете,- мэр, по-своему, расценил,   мою неуверенность.
- Да-а, задачка,- откровенно признался я.
-Ну… Так  как?-  в голосе мэра, была и просьба и надежда.
-Я не готов сразу сказать,- хитрил я,- Мне нужно время.
-Понимаю, -проговорил  Николай Николаевич и сник.
Я подумал, что его  положение не лучше моего. Он тоже со всех сторон  обставлен  врагами. Но он-то сознательно пошёл в мэры. И он довел ситуацию, до кризиса не за два дня. Его никто не заставлял  хапать, такие деньжищи. И  приобрёл  он их, надо полагать,  не откладывая от своей  зарплаты. Иначе, чего бы он про зону, тут, плёл. Но его всё равно было жалко. Чёрт его знает почему?
Однако сделать его представителем президента я все равно не могу!  И в мэры он не пройдёт- я Коростылеву верил. Так что - хренова его ситуация. Но может откупиться- не все же деньги он  в саквояже хранил. И вообще, чё мэр? Мне свою задницу спасать нужно!
- Нужно мне, кое-что прояснить, кой- кому позвонить… Вообщем время нужно,-  бодро проговорил я и пошёл в кухню,- Да и ещё,- я остановился,- тут  местная блата-та проявилась. Мешает мне- суетиться, угрозы  бухтит. Так Вы бы дали отмашку  в УВД, пусть  поставят их на место. Не с Москвы же  осаживать их. Да они того и не стоят.
-Кто ещё такие?- удивился мэр.
- Да братки некоего Соловьева.
- А ему-то, что нужно?- удивился Николай Николаевич,- Вот дуболом. Совсем оборзел. Дальше своего носа не видит, придурок. На зоне все мозги отморозил, что ли?
Мэр набрал, номер на мобильнике. 
-  Привет Гаврила! Узнал? Это хорошо,- зловеще начал мэр,- Ты, вообще телевизор смотришь? А-а, только порнуху. Ну, это ты зря, Гаврила. Телевизор нужно смотреть. Как зачем? Тогда бы ты знал, что есть, такой город Москва. А в Москве есть президент. А у президента есть родня. А-а.  Ты и без телевизора догадываешься?  Молодец, Гаврила! А знаешь ли ты, кто живёт по  этому адресу?- мэр назвал мой адрес,- Не знаешь. А чё так? А-а. Тебе не нужно. А зря Гаврила тебе не нужно. С этого адреса самый короткий путь на зону. Ты же хочешь на зону Гаврила? Что? Был и  тебе не понравилось? Чё плохо кормят?.Так что же ты  сука,  тогда рвешься туда, если не понравилось?! Кто сука? Да ты сука, Гаврила! Ты, отморозок! Или ты думаешь, что если ты депутат, так  я забыл, кто ты на самом деле? Да?! Так вот, Гаврила не забыл. И стоит мне, только, кашлянуть и ты  вмиг опять за колючкой окажешься. Понял сука! Что, уже не переспрашиваешь, кто сука? А-а, теперь, ты спрашиваешь, что тебе делать?  Скажу. Это  ты натравил своих шавок на мужика? Нет? Не ври мне Гаврила. Ой, не ври! Я твою жадность и глупость давно знаю. Не ты? Точно? Тогда тебе повезло. Ой, как тебе повезло, Гаврила! Так вот,  депутат Гаврила,  быстро отзови своих «барбосов» и пусть они и ты, вместе с ними, забудут навсегда, этот дом и улицу!  Ты понял?! Не слышу! Громче! Вот так! Не медленно! И мне перезвони.
 Николай Николаевич спрятал телефон в карман.
- Вы уж извините нас, Владимир Васильевич,- проговорил он  со злым выражением лица, видимо  ещё не отошёл от  разговора с Гаврилой,- Провинция, есть провинция.
- Да понятно, всё,-  сказал я с облегчением.
- Значит так,- мэр встал,- давайте мне свой номер мобильника и я пошёл. Если что- я на связи.
Я  сказал номер. Мэр ушёл.
Я налил чая и стал думать, что делать дальше.
Ситуация немного упростилась. Хотя бы Тайсона уберут- уже легче.
-Ну сколь не сиди, а  «рвать когти» надо,- вслух сказал я,- а то ещё Коростылев сюда притащиться.
Я взял сумку, засунул телефон в карман и вышел из квартиры. Ни в подъезде, ни на лестнице, нигде, никого не было. Я вышел на улицу. Во дворе, вдоль проезда, как всегда стояло множество машин. Я  пошёл к  своей «Ниве». Бросив сумку в багажник, я сел в машину. Я не успел завести машину.
- Ай-яй!  У дружка смешные ножки- побежали по дорожке,- Тайсон возник рядом с машиной, буд-то из под земли.
 От неожиданности я  растерялся и подавленно смотрел на этого  быка-клоуна.
-И куда спешит дружок? Где обещанный должок?- улыбался Тайсон во весь рот и тянул дверь машины на себя, пытаясь открыть.
Я попытался сопротивляться, но Тайсон легко справился.
Он схватил меня за  одежду и потянул из машины. Я вцепился в руль и прокричал:
- Тебе, что не сказали, что бы ты отстал от меня?!
- Тихо, тихо, не кричи, а не то придут врачи,- весело ответил мне верзила.
Я понял, что приказ мэра, почему-то,  до Тайсона не дошёл. Думать почему уже не хотелось- Тайсон дёрнул сильней и я вылетел из машины, как косточка из вишни. Не удержавшись, я свалился ему под ноги.
-Э-э, приятель, оставь мужика в покое,- услышал я. Интонация просьбы   была небрежной и снисходительной.   
Я поднял голову и увидел трёх  накаченных парней. Одного я узнал- он сидел в гостинице у Коростылева, когда  я отходил от перепоя.
Парни стояли в трёх шагах от нас и с пренебрежением смотрели на Тайсона. Тайсон выпустил меня, выпрямился во весь рост и всё с той же улыбкой произнёс:
- Сколько хвостиков у белки? Да один и очень мелкий!
Парни стояли  и смотрели на Тайсона, с таким видом, как буд-то им предстояло  чистить канализацию.
Я быстро воспользовался ситуацией и запрыгнул  в машину. Я хотел  быстро завести движок и умчаться, воспользовавшись неожиданной помощью, но ни как не мог попасть ключом в замок. Через мгновенье я уже и не делал  попыток завести машину. То, что происходило, около моей машины,  было настолько  интересным и захватывающем, что я забыл про всё.
- У-у, Бяки, - проговорил Тайсон и с улыбкой,  энергично раскачиваясь, как  пингвин, пошёл на парней. Те расступились, образовав полукольцо. Первым на Тайсона, замахнулся знакомый мне парень и неожиданно рухнул согнувшись пополам- Тайсон ударил его ногой в живот. Ударил  сильно и просто. Так вышибают дверь. Два других успели дотянутся до  фигуры Тайсона, но от их ударов, Тайсон, только перестал покачиваться. В следующее мгновенье оба парня лежали на  земле. Тайсон уронил их, как кегли. Я даже не смог разглядеть, как он их ударил. Они просто тихо упали.
Я вспомнил слова «сероглазого»: « у Тайсона  индекс  около шестидесяти...» .   - А что же тогда могли те двое?!- подумал я и поёжился.
Тайсон постоял некоторое время над лежащими парнями, затем аккуратно  сложил их около стены дома.
-Ты их убил?- спросил я и меня затошнило.
- Не-е. Я не бяка - я игривая макака,- улыбнулся Тайсон и вытащил меня из машины.
-Слышь, Тайсон, позвони Витьку. Он тебе скажет, что меня нужно отпустить,- ныл я, плетясь за Тайсоном.
- Ай-яй! Телефона тю-тю!- рассмеялся он и легко ткнул меня в бок,- Бу-у!
-Да он дебил,- вдруг пришла мне в голову мысль,- Это он не дурачиться! Это он по настоящему!
Мне стало очень хреново.
Около огромного джипа, Тайсон остановился, открыл дверь и закинул меня на заднее сидение. Сам сел за руль.
-Как же дебилу права-то дали?- подумал я,- хотя… за деньги можно всё купить.
 В салоне было просторно. Я приоткрыл дверь и решился.
 Поплевав на  одну сторону « жмыги»,  я сжал её. В ней, что-то хрустнуло. Тайсон, как раз запустил двигатель. Я ткнул « жмыгой» ему в бок, она сразу же приклеилась. Я выскочил из машины, отбежал метров на десять и обернулся
-Один, два, три, четыре, пять, шесть,- считал я и смотрел, что будет.
Тайсон выскочил из машины мгновенно, но  увидев, что я остановился, он медленно пошёл на меня
-Ай-я-яй!- говорил он улыбаясь.
Я отступал также медленно. Я держал расстояние метров шесть, до него.  Вдруг Тайсон остановился и повёл плечами. Потом он  замычал и упал на колени. Вращая головой и  махая руками, он мычал и медленно заваливался на землю. Затем, он  дико заорал, подскочил на ноги и побежал в сторону машины. Ударившись головой о джип, он упал и стал ползти под машину. Его хриплое мычание, от конвульсий, было прерывистым.
Я  боялся, что кто-нибудь из прохожих окажется рядом с ним.
 Он затих, видимо  потерял сознание, когда его туловище почти полностью скрылось под машиной.
Я вернулся к своей машине. Проходя мимо,  лежащих в ряд, парней я  заметил, что они стали приходить в себя.
 Я не стал медлить. Через тридцать минут я уже  был на авторынке.

 Не торгуясь, за шестьдесят тысяч  я продал свою «Ниву», по доверенности. За пятьдесят пять тысяч, так же, по доверенности, я купил белую
« четвёрку».
Тут же, на рынке, в маленьком вагончике, я переделал страховку.
Все формальности были выполнены и я покатил  из города.
 Ехать мне предстояло километров триста пятьдесят. Кузнецовка, деревушка , в которой я намеревался отсидеться, находилась в другой области. Там, у меня, были знакомые, ещё с советских времён.
До Кузнецовки я не доехал километров сто- заглох двигатель.
«Ходкая машина» -  говорил мужик, который мне продал « четвёрку».
Подрыгав, несколько минут стартером, двигатель,  я окончательно «посадил»  слабенький аккумулятор. Нехорошо подумав, про  продавца машины, я вышел «голосовать».
Первый, остановившейся водитель грузовика, обрадовал меня- недалеко, километров пять, находиться деревня.
 За двести рублей, с нескрываемым удовольствием, он согласился отбуксировать, туда, мою «ходкую машину».
Димка, так звали водителя грузовика, отцепил меня около почты, а сам умчался дальше. Почта была закрыта.  Я  огляделся, в поисках магазина.
Он был рядом. В магазине мне посоветовали обратиться к  Кольке  Павлову, местному  умельцу.
Николай Павлов,  на вид лет пятидесяти, проживал в домике, возле школы. Не ответив на приветствие, и даже не повернувшись в мою сторону, лишь скосив  взгляд,  Павлов  продолжал колоть дрова. Не дослушав меня, Николай, громко  сказал:
- Две бутылки водки и две банки консервов.
С придохом опустив топор на чурку, он добавил:
- Сайру в масле.
В магазине, складывая покупку в  пакет, продавщица удивленно заметила:
- Надо же- четыре часа, а Колька трезвый… дрова колет?
- Сейчас он, это исправит,- заметила женщина, стоявшая за мной и кивнула на мой пакет.
- Вы у него на ночь не останавливайтесь,- предупредила продавщица,- грязно у него. Ещё чего доброго клопов подцепите. Вы к бабе Зое идите, она  пускает на ночлег. У неё и чистенько. Белова баба Зоя спросите- Вам покажут.
- Да у меня-то пустяковая неполадка. Он мне карбюратор посмотрит   и я  дальше,-   бодро отвечал я.
-А-а. Ну, если так… то… конечно,- согласилась продавщица и, посмотрев на стоявшую за мной женщину, пожала плечами.
Колька Павлов, уже, не колол дрова. Он сидел на лавочки около дома и гладил кошку.
-Успокаивает – проговорил он, когда я подошёл.- На масле? –уточнил он, кивнув на пакет.
-На масле,- ответил я.
- Ну- проходи в дом,- пригласил Колька.
-Может, посмотрим, а потом?- предложил я.
- Тебя как зовут?- спросил Павлов.
-Владимир… Владимир Васильевич,- я протянул руку.
- А меня, Вован, зови просто- Николай.  Или еще проще- Колька, - сказал он и пожал мне руку.
Он направился в дом.
- Может, посмотрим в начале?-  канючил я.
- Не суетись Вован,- Павлов остановился на крыльце,- Чего там смотреть? Я  их столько насмотрелся, что тошнит. Катушка зажигания полетела- работы на полчаса.
-Катушка?- я удивился.- А как ты узнал не заводя?
-Почему не заводя,- Колька вошёл в дом  я поспешил за ним,- Заводил, пока ты в сельпо ходил.
-Так я ж ключи не оставлял?- не понимал я.
-Да я на прямую… Чего там ключи?-  Павлов рубашкой смахнул со стола крошки на пол,- Садись и доставай, - он кивнул на пакет,- сейчас по маленькой и я тебе твою «ласточку» оживлю. Сам-то далеко собрался?
-В Кузнецовку,- я достал содержимое пакета.
-Это ты…эх… не нужно,- проговорил  хозяин и убрал одну бутылку  под стол,- не нужно. Это на завтра… две-то не нужно… сразу.
Он ловко вскрыл  кухонным ножом  консервную банку, а вторую банку , тоже отправил под стол. Потом он достал два стакана, предварительно  сильно дунув в них.
- А ничё- водка продезинфицирует,- проговорил он,- Наливай.
Я налил. Колька, что-то прошептал и  залпом выпил. Я  пребывал вне решительности.
-Ты чё?- Павлов удивлённо уставился на меня,- Чё не пьёш-то?
- Так мне же ехать ещё,- заметил я.
-А-а. Это правильно. Молодец. Я таких люблю. Ехать, значит не пить. Люблю,- Колька взял мой стакан и, так же, залпом выпил.
 Подцепив, кухонным ножом,  кусок сайры он закусил.
-Ну, а чё не ешь?- снова упёрся в меня взглядом он.
-Да я не хочу,- ответил я, поскольку не нашёл ни одного предмета напоминающего  вилку или ложку,- Недавно ел.
-А-а, понимаю,- Павлов посмотрел в окно.
Смотрел он долго. Я тоже посмотрел в окно, но ничего  примечательного  там не обнаружил.
-Щас пойдём, -сказал Колька,- ты налей ещё.
Я  налил в его стакан, хотя сейчас оба стакана были его.
Колька смотрел в окно.
-Щас пойдём,- повторил он.
Он повернулся от окна и, опять залпом, выпил . Потом он поковырял ножом в консервной банке- подцепить кусок не удавалось.
-А, ладно. Пойдём,- примирительно сдался он.
Мы вышли на улицу.
-Пойдём, покажу,- сказал Павлов и  увлёк меня за рукав в огромный сарай размером   с волейбольную площадку.
В сарае,  находились груды всевозможных агрегатов. Там были коробки передач, всевозможные двигатели, колёса,  куча аккумуляторов и прочий автомобильный хлам. Всё это в беспорядке было свалено по середине в общую кучу. По стенам, на полках и на гвоздях, лежали и висели  разнообразные тросики, шланги, провода, ключи, гайки. Сбоку, у дверей, расположился токарный станок. А за всем этим  автомобильным хламом, у больших ворот,  плохо прикрытый брезентом, стоял маленький самолётик, выкрашенный зелёной краской.
-Видал,- гордо произнёс Николай, показывая на самолёт,- Сам собрал.
- Летает?-  я был удивлён.
- Не знаю. Я боюсь. На метр приподнялся от земли  и всё, сразу вниз. Боюсь,- смущённо ответил он.
-Так, а как же? А зачем тогда собрал?
-Так вот… собрал…- мялся Николай,- а боюсь… Хочу на день рождения взлететь. Что б ежели… что… День рождения и день смерти… был один.
-Зачем?- не понял я.
-Не знаю,- пожал плечами он,- хочу. Если интересно, можешь сесть,- он отбросил брезент.
Что бы не обидеть Николая, я залез в тесную кабинку.
- Ну чё?- он  смотрел, какое впечатление на меня произвела  кабина,- смотри всё есть. И высотомер и датчик скорости… всё.
Я потрогал штурвал, понажимал на  единственную педаль.
- Здорово,- сказал я, что бы оправдать надежды Павлова.
- Я щас,- сказал он и выбежал из сарая.
Я выбрался из кабины и стал рассматривать  окружающие предметы. Прошло минут пятнадцать.
-В туалет, что ли  ушёл?- подумал я и пошёл к машине.
Потоптавшись ещё минут двадцать, около машины, я зашёл в дом. За столом, уронив голову на руки, спал Николай.  Пустая бутылка из под  водки   лежала  рядом с руками. Я потряс его. Тщетно. Я сел рядом.
Было ясно, что сегодня мне машину не починят. А раз так- я наклонился под стол за бутылкой.  Под столом было много бутылок, но все были пустые.
- Вот тебе и «не нужно»,- усмехнулся я.
 Окинув взглядом  скромное и не совсем чистое, а правильнее сказать «совсем не чистое», жильё я  вышел на улицу.

 Дом бабы Зои я нашёл быстро. Первый прохожий показал мне на  маленький домик    под крашеной крышей.
 У ворот на  тонкой цепи сидела белая собачонка. Когда я открывал щеколду она внимательно и с надеждой   смотрела на меня . Гавкать ей не хотелось. Она  надеялась, что я передумаю и пройду мимо. Когда же её ожидания обманулись и я вошёл во двор,  она поднялась на задние ноги, используя натянутую цепь, и издала хриплый рык . Посчитав, что этого достаточно, она  зевнула и вернулась в своё предыдущее состояние.
Я постучал в дверь. Баба Зоя вышла сразу, как буд-то была за дверью.
-А я чую, Белка рычит… а ты, уже тут. Стучишь, - Она внимательно посмотрела на меня и спросила,- Исти будешь?
-Я  проезжий… машина сломалась…- начал я  объяснять.
-Да вижу я, что ты Колькин клиент, хвороба его забери,- махнула рукой баба Зоя, перебивая меня- Исти, спрашиваю, будешь?
Я согласно кивнул головой. Есть я хотел давно. Я ещё у Павлова истекал слюной, когда  Колька ковырялся ножом в консерве.
-Заходи, только разувайся… Голову наклони, что б о притолок не расшибиться,- говорила баба Зоя проходя в избу.
Я плёлся за ней. Голову я не расшиб, но ударил её  ощутимо.
В маленькой комнате, за столом, застеленной  клеёнкой с голубыми цветами, я уминал гороховый суп, заправленный  обжаренным салом с луком.
Баба Зоя  уже третий раз подливала мне половником из кастрюли.
- Ешь, ешь,- говорила она тихо,- Кто плохо исти, тот плохо и живёт. Силы-то, они,  с еды берутся. Откуда ещё-то? Больше не откуда.  Исти не будешь- быстро зачахнешь, как огород без полива.  Ешь…ешь… не стесняйся.
- Я  к Вам на ночлег хочу. Примите?- спросил я.
-А как же? Куда ещё? Конечно на ночлег. Вот, в той комнате и постелю,- проговорила баба Зоя и показала  на маленькую комнату.
В доме, кроме той комнаты, где сидел я и той, на которую показала баба Зоя, была ещё одна, самая большая.
- А это у меня зала,- сказала баба Зоя,  перехватив мой взгляд.

После ужина, я сходил  к машине за сумкой. На всякий случай, я заглянул  к Павлову – вдруг проснулся? 
Николай Павлов  звучно храпел, только теперь он лежал на полу.

Перед сном, баба Зоя предложила, как она сказала, « чайку пошвыркать, с ладушками».
 Пока мы пили чай, она рассказывала:
-Живу сейчас я одна. Мой-то семь лет, как помер. Ломаный он был, после  трамвы на стройке. У нас-то здеся стройка раньше была, ещё при Брежневе. Комплекс для поросяток строили.  Может, видел? На въезде? Там, теперь, токмо стены кирпичные остались, всё растащыли. И стены скоро сопрут... Там, мой Николай и поломался.  Потом, всё инвалидность себе правил… вот, так и жили. Это уж он потом, шибко пить начал , когда  коммунистов отменили, а до этого-то не. Не пил. Не…Токмо, что по праздникам. Он-то партейный был. У-у! Прям, аж, глаза горели, так он новую власть ругал. Теперь,  там, ругает, - баба Зоя посмотрела в верх,-
А я здеся, мыкаюсь… одна. Дочка в городе работает… всё замуж ни как не определиться. Принца ищыт. Да-а. Они, молодые, нонче, всё за прынцами бегают.  Да и какая она молодая-  четвертый десяток уже ... Но ишыт и ишыт.  Я говорю, выходи мол, хоть внуки летом со мной будут. Или бы уж, без мужука бы родила, что ли? Наташка Панкратова, вон, двоих уже Лизке –то подбросила. Матери-то. Хочь бы так уж… Что я здесь всё одна да одна. Как безродная, какая! Да где там? Мать, что ли умная? У ней-то два института. Насобирала себе институты, как наша Белка блох. Что с них толку-то? Что б внуков родить институты не нужны. Вон, Якимовна- как лето, так  она вся во внуках,  как обочина в крапиве.  Счастливая.  А я с Белкой, да с огородом. Такое мой счастье,- она платком промокнула слёзы,-
А сын, Сашка, тот на север уехал. Ничего- жена  у него хорошая, в котельной работает, пиратором. Где мазутом отопляют их посёлок..  Ничего, не плохо зарабатывают. Подарки мне высылают с оказией. У них там, если  кто в нашу сторону ехает, то Сашка  мигом подарок передаёт. Дочка в городе получит и мне привозит.  Заботливый Сашка –то. Ребятишек двое у них- Леночка и Колька. В честь отца, стало быть, назвал. В честь мамки, Ленку-то, не назвал, а вот  в честь отца, меньшого-то… назвал… Заботливый он… Сашка-то. Редко только приезжает. Уже восемь лет, как его не было. Да же на похороны отца не приехал. Сказал, что телеграмму не получил. Плохо шас почта работает.. Ленятся… Раньше  всегда доходили телеграммы…  А подарки, Сашка, часто шлёт. Да  и то понятно, дорого нынче  в гости-то  шлындать. На одну дорогу уйма денег уйдёт. Дочь вон рядом, а и то не кажний месяц приезжат. Занятая, говорит. А чем занятая, если мужука нет? Наверное, опять учиться? Она мне никогда не говорит, когда учится.
Я-то… Сашке… на дорогу уже насобирала. Вот не знаю, только, как передать. К дочке боюсь подступиться- злая она на него. За отца.  Опять кричать начнёт. Вот я и не знаю… А может он, в этот год приедет? Ведь соскучился  небось, по мамке? Ребятишек привезёт. Если привезёт,   то я уж упрошу его, хоч на лето со мной оставить. У меня-то и огород и воздух. Да и у Матрёны Якимовой корова хорошая. Молочко жирное… не городское. Упрошу… небось.
Баба Зоя помолчала, потом взяла несколько оладий:
-Белки отнесу.
Я вышел  следом. Белка косила на меня глаза и аккуратно ела с рук бабы Зои .
- Туалет в огороде, за баней,- проговорила баба Зоя,- иди, иди -не заблудишься.
Огород был огромный. Как   баба Зоя с ним справлялась?

Ночью, меня разбудили голоса. К моей хозяйке кто-то пришёл. Разговаривали шепотом. Потом говорившие вышли в сени и всё стихло. Я опять уснул.

Яркие лучи солнца резали глаза сквозь закрытые веки. Окно в моей комнате выходило на восток. Дверь в комнату была прикрыта на половину и из кухни доносился запах жаренных яиц. Лежа на пышной перине и вдыхая запах яичницы, я подумал, что счастье в простоте.
 Мне  ужасно захотелось купить в этом поселке дом. Завести кур, свинью, корову, обрабатывать огромный огород. Топить по субботам баню. Пить чай с вареньем и оладьями.  Кормить с рук собаку. Ходить в магазин, здороваясь по дороге со всеми встречными. И ругать власть и правительство, куря с мужиками на лавочке.
Хрустко потянувшись, я оделся и вышел на хухню.
- А-а, проснулся? Ну, иди, умывайся, там,  у бани… и садись исти,-  в ответ на моё приветствие ответила баба Зоя.

Белка, опять, не удостоила меня прямым  взглядом. Всем своим видом она показывала мне, мою  ничтожную значимость. И, где-то, она была права.

Оглядывая площадь огорода, я представил, что если бы у меня был такой же , то,  большую половину его,  я засадил бы  малиной   и  смородиной, а не картошкой, как у бабы Зои. Я посмотрел на баню- около бани бы я пристроил верандочку, что бы после парной пить чай.  А в бане бы…
Я зашел в баню и огляделся. В бане нужно было менять пол. В некоторых местах он  сильно прогнил. Да и прибанник был тесноват. Роль лавки в прибаннике выполнял сундук. Сундук был  сделан добротно, без щелей и  окован стальной лентой. Вместо замка в петле торчала палочка.
-И то, правда,- подумал я,- чего и от кого запирать? Тяжёлый, наверное, сундучок?
Я попытался  пошевелить сундук, он не поддался.
-Ничего себе,-  сказал я вслух ,- Чего же бабуля туда напихала?
Я открыл крышку сундука. Под крышкой лежали  старые вещи: пальто, плащи, куртки.
- Но не могут же они быть такими тяжелыми,- подумал я и посмотрел, что под ними...
- !!!!
А под ними, лежал саквояж Николая Николаевича! Или его родной брат.
 Это было, как сон. Я быстро вышел из бани и огляделся вокруг. Происходило, что-то невероятное. Этот саквояж просто преследовал меня. А может, это не тот?  Я вернулся и попытался его  открыть.  Повозившись немного я открыл- брикеты долларов были набиты до верху.
 -Значит  не брат, -обречённо  выдохнул я.
Сделав всё, как было, я вышел из бани.
Голова  опять была в топке. Я не понимал, как такое могло быть? Что вообще происходит со мной?! Или около меня?! Я был  одновременно и  в подавленном и в  возбужденном состоянии. В моём воспалившемся  мозгу грохотали мысли:
-Что за мистические перемещения этого саквояжа? Почему он оказался здесь?… Там же, где я? Может быть, это учудили, те трое, с которыми я пил водку? Но зачем? Кто его сюда переместил? Кто и как узнали, что я здесь?
Из этого, полуобморочного состояния, меня вывел знакомый голос:
-Привет! Вот так встреча?
Я обернулся и облегченно вздохнул. Я мгновенно понял, что все нормально. Что я не сошёл с ума и никакой мистики, со мной не происходит.
Прямо передо мной, на огороде бабы Зои, стояла    Ирина Николаевна. На её лице было глубочайшее изумление,  замешанное на тревоге.
- Ну… и как ты меня нашёл?- спросила она.
И, не дав время на ответ, добавила:
-Значит, все-таки, ты с ним договорился? А чего сам? Чего ребят не послали?
После того, как я понял, каким образом саквояж очутился здесь, я вновь был способен к логическому мышлению.
-Ирина! Ирина Николаевна  Белова!- воскликнул я,- Ну, конечно же! Черт возьми, как я сразу не догадался! Выходит, баба Зоя твоя мать?- я засмеялся,- Ну судьба! Ой, да  расклады у неё! Ой, да ребусы! Как тут не поверишь в проведение?! Ирина Николаевна! Голубушка! Я Вам ничего рассказывать не буду- все равно не поверите. Нет, ну надо же! А!
 Я  осознал, как мэр отчаянно заблуждался в этой женщине. И мне, почему-то, было приятно. Может быть, потому что она мне нравилась?
Странно, но меня совершенно не смущал тот факт, что она воровка. Это , вероятно от того, что я сам жил последние дни, под чужой личиной.  Мы оба падали  в пропасть, на дне которой,  кипели  котлы со смолой. Степень грехопадения моего и  степень её, может и отличалась, но это  могло отразится, лишь,  на размерах котла. А разницы, в каком котле корчиться и получать колотушкой по башке от чёрта, по-моему, не было.
Она стояла и смотрела на моё восторженное изливание.
 Конечно, если бы она знала,  то чего я, только что пережил, она бы разделила мой восторг и радость.
Но у неё  были свой повод для удивления и видимо для тревоги. И в этом мы были с ней похожи.
- То есть, ты хочешь сказать, что ты здесь случайно?- издевательски спросила она.
- Абсолютно!- я был спокоен и весел.
Мистика кончилась, а остальное было не страшно, потому что объяснимо.
- И тебя сюда никто не посылал?- уточнила она, уже, без издёвки.
- Абсолютно!- повторил я,- Моя машина стоит около Кольки Павлова, по причине поломки.
-У Павлова стоит « четверка», а не  «нива»,- подозрительно уточнила она.
-Теперь моя машина- « четверка»,-  улыбался я.
-Вот, как? Интересно,- она  смотрела проницательно мне в глаза, - А чего так? Ты  что прячешься? Или опять шпионские игры по заданию государства?
- Ох, Ирина Николаевна,- вздохнул я,- Вам лучше этого не знать.
- Интересненько,  Интересненько,- она махнула рукой к дому,- ну так иди. Дай даме пройти,- она показала на туалет.
Я убрался в дом.
Баба Зоя поставила передо мной чугунную сковородку с глазуньей.
-Ешь, прям отсюда.  Мой-то, очень любил со сковороды исти. Говорил, что так вкуснее- остывает дольше.
Сковорода была внушительных размеров.
- А Вы?- спросил я, потому что на плите больше сковороды не было.
Баба Зоя поставила мне всё.
- Я-то?- она улыбнулась,- Я уж позавтрикала. Я уже два часа, как на ногах.
-А дочка?
- Тю! Дочка! Да она, только кофий свой и пьёт с утра. Во-он, привезла с собой  банку. Ночью приехала… и опять вся торопиться. Уже сегодня опять  в  город… - баба Зоя  горько вздохнула,- И ведь, что за нужда ночью-то шастать… с чужим шофёром? Так и башку свою  можно потерять. Нисколько мать не жалеет. Ты ешь, ешь- остывает ведь.
Вошла Ирина Николаевна.
-Приятного аппетита, -сказала она и прошла в большую комнату, закрыв за собой дверь
- Тебе кофю сварить или сама?-  громко спросила баба Зоя и, посмотрев на меня, покачала головой.
-Не, мама. Я сама,- ответили из-за двери.
-Ну, сама, так сама,- проворчала баба Зоя и вышла на двор.
Я думал, что Ирина Николаевна, продолжит  прерванный разговор. Но она не выходила из комнаты. Тогда я подошёл и постучал- ответа не последовало.
-Ладно,- подумал я,- нет, так нет.
А, собственно, о чём   ей со мной разговаривать?
А мне? Сказать ей, что я саквояж нашёл? И что? Мне-то это зачем? Не моё это дело. Взяла и взяла. Деньги не мои. Какое мне дело?
Поприставать с  ухаживанием? Да  нужен я ей- голодранец!
 А мне? Мне-то,  сейчас, разве об этом, нужно думать? Мне ноги уносить нужно! Кавалер, хренов!
 И тут я понял, что бежать в Кузнецовку- то мне нельзя.  Основным моим преимуществом  была скрытность. Неизвестность моего пребывания давала мне возможность спокойного проживания в деревне. А теперь?
Какая теперь скрытность, если я сам Кольки Павлову всё рассказал? Вот балбес!  Кто меня за язык тянул?
Понятно, что я не мог предположить, что   всё  произойдет, таким, самым интересным образом. Но язык-то можно было и попридержать. И что теперь? Куда бечь? Расстроенный я зашел к Павлову.

Колька сидел на крыльце и гладил кота.
-Слушай, Николай, ты будешь ремонтировать машину или нет?!- я был раздосадован на себя дурака и, конечно, на Кольку.
-Это твоя машина?- спросил Колька и показал на « четверку».
- У-у!- подумал я,- да он ни хрена не помнит. Во влип с алкашом. Сейчас все сначала начнется.
Я молчал и грустно смотрел на Кольку. Мне было очень жалко себя- дурака. На хрена я только подобрал эту тетрадку? Что за страсть такая к мусору? Всю жизнь себе из-за глупости перевернул.
-Так твоя, что ли?- переспросил Колька.
- Моя,- вздохнул я.
-Значит, это ты меня вчера напоил,- сделал заключения Павлов.
От такого неожиданного вывода, мне стало смешно.
-Я?! – я рассмеялся,- Ну да, я. Я тебя связал и давай  через воронку заливать. Все две бутылки, - ехидничал я.
-Две было, значит,-  подытожил  Николай,- Две, многовато, для меня. Надо было одну.
- Ну, извини, - ёрничал я, - перестарался. Но ты две потребовал.. и две консервы.
- Одну надо было на утро оставить,- потеряно продолжал он,- не надо было две… сразу. Много это… для меня.
- Мне, вчера, тоже, так показалось,- с язвил я,- Так что с машиной?
-С машиной?- удивился Колька,- с какой машиной?
- Слушай Николай, ты  мою машину обещал оживить. Я тебе водки купил. Купил столько, сколько ты сказал. Так что с машиной?- я показал пальцем на «четверку».
-Так там это, … -он встал,  бросил кота и пошёл к машине,- это… катушку я заменил… хорошая катушка теперь. Ремень генератора старый был, тоже поменял…и помпа  гремела… подшипник, вот-вот, рассыпался бы. Помпу я тоже поменял … и.. всё. А аккумулятор я…  как рассветало… подзарядил.
Он залез под щиток приборов, соединил какие-то провода и машина мирно заурчала.
-Это ж когда ты …все… успел?-  смущенно спросил я.
Я  чувствовал себя не ловко, от того, что ехидничал на ним.
- Так,  я это… холодом потянуло утром …с улице… рано-рано….еще до света… я и замерз… проснулся. Дверь-то открыта была,- он поёжился.
Мне было совестно – мужик с утра всё сделал, а я издевался над ним.
Что бы загладить неловкость, я протянул ему сто рублей.
-На, Николай. На опохмелку хватит.
- Не-е, не нужно. Ты же вчера  водки купил… и сайру… Не нужно,- он отвернулся и пошёл домой.
-Так ты, ведь, смотри сколько всего…и помпу и ремень… Возьми,- настаивал я.
Он махнул рукой и скрылся в доме.
-Нехорошо получилось,- подумал я,- Все-таки  город людей портит.

Я подогнал машину к дому Беловых. Нужно было рассчитаться с хозяйкой, да и сумку забрать. Но вопрос, куда теперь ехать?- не выходил из моей головы.
Баба Зоя в месте с дочерью была на огороде. Я подошёл к ним.
-Так ты  на картошку, не приедешь?- сердито спрашивала  Ирину мать.
-Я же говорила тебе, зачем столько садить? Все равно   людям раздаешь?
Ирина Николаевна оглянулась и, увидев меня, обратилась за поддержкой:
- Скажите хоть Вы ей, Владимир, к чему горбатиться на такой огород? Кому это нужно?
- А что? Пусть крапивой зарастет, как у Павлова?- возражала баба Зоя,- Пока силы есть, буду садить.
-Ну и сади, раз хочется, только  я при чем? Не буду я её копать,-  упиралась дочь.
- Жил бы Сашка рядом…Сашка бы помог,- проговорила  мать.
-Вот, только про Сашку мне не надо говорить, мама! Не надо! Сашка бы помог! Да Сашка, твой, сейчас… Не хочу даже начинать эту тему,- Ирина рассержено пошла к дому,- Найми того же Павлова, раз тебе, так дорога, эта картошка.
-Чего людей-то смешить? Найми,- баба Зоя передразнила дочь,- Все люди, как люди. Семьями копают. Одна я, как безродная. Дети есть, а помочь не кому.
-Зачем ты так, мама?  При людях? Разве ж я тебе не помогаю? Разве ты голодаешь или ходишь в рванье? – Ирина Николаевна остановилась.
- Бога гневить нечего, дочка,- слезливо  проговорила баба Зоя,- Верно. Не голодаю, да и голой не хожу.  Правда, твоя, дочь.  Только живу я, как силосная башня в колхозе- одна одинешенька.  Разве ж мне не обидно?!
- Так ты же не захотела, ко мне, в город переехать, чего ж теперь? Или ты  хочешь, что бы я сюда… огород садить?- дочь засмеялась.
- Что мне там, в твоем, городе делать-то? Смерти ждать?- бабка вытерла концом платка слезы,- Коль своих детей мне не родишь, так хоть Сашкиных привези. Пусть хоть лето у меня побудут.
- Интересно ты говоришь, мама! Как, это, Сашкиных привези? Что это, как корвалол с аптеке- пошел и и взял. Привези…Отчего же  он-то не везет, твой  любимый сынок?- сердилась Ирина Николаевна.
-Че, че? А то ты не знаешь че? Денег, наверное, нет на дорогу, вот и не везет.
-Я ему денег отправлять не буду,- отбивалась дочь.
-Свои не хочешь, так мои отправь. Неужто, матери в просьбе откажешь?- цеплялась баба Зоя.
-И твои отправлять не буду! Мужик он или не мужик? Пусть заработает сам. Нечего на мать да сестру надеяться. За восемь лет, даже если бы по рублю откладывал каждый месяц и то бы накопил на дорогу. Значит, так ему сюда хочется,- Ирина Николаевна  снова направилась к дому.
- Вот так всегда, - всхлипнула баба Зоя,- вот и весь разговор. Исти будешь,- она посмотрела на меня,- Иринка, там,  курицу приготовила. С городу приперла, аж четыре штуки.
-Нет, баб Зой, я поеду. Пора мне уже,-  я замялся,- Сколько я Вам должен?
-Как не будешь?- встрепенулась бабка,- Если ехать, то обязательно нужно поисти в дорогу. Пошли я тебя покормлю.
-Да я не хочу,- упирался я.
-И не выдумывай. В дорогу и не исти. Что же, это за дорога-то будет?- она быстро засеменила к дому.
-Баб Зоя, сколько  за квартиранство с меня?- я плелся с зади.
-Да сколько дашь,- ответила баба Зоя равнодушно.
-Вот возьмите, тогда,- я протянул пять сотенных бумажек.
-Э-э. Нет. Зачем столько?- она взяла одну сотенную,- Вот и хватит.
-Так мало, баба Зоя,- настаивал я.
- Хватит, хватит, куда мне их?
Курицу я ел, опять, в одиночестве. Ирина сидела в большой комнате- за ней должны были приехать. Баба Зоя была на улице.
Громко сказав спасибо, я взял свою дорожную сумку и постучал в дверь зала.
-Ирина Николаевна,  хочу попрощаться,- сказал я.
 Она вышла.
-Странновато всё как-то, не находите?- сегодня она мне говорила «Вы».
-Да уж. Не поспоришь,- согласился я,- но  помаленьку начинаю привыкать.
-Да-а?!- она улыбнулась,- А  я считала, что Вы давно уже ко всему привыкли?
-Это заблуждение и у меня было,-  я пожал плечами,- Ну, что ж, удачи Вам всяческой… благополучия. Что б все задуманное воплотилось.  Чего ж еще?
-Здоровья, еще желают,-  съехидничала она.
-Да и здоровья,- принял я подсказку,- И не поминайте лихом. Теперь если и увидимся, то не скоро.
-Я так не думаю,- сказала она сурово и показала  на окно.
Я оглянулся- около калитки, рядом с моей машиной, остановился огромный джип. Из него вышел мэр и еще два  молодых мужика.
-Не-ет, привыкнуть к перипетиям судьбы очень сложно,- подумал я, а вслух сказал:
- Вот и вся компашка в сборе.
 Но я ошибался. Дальнейшее развитие событий показало, что компашка была не вся.

Увидя мэра, я сразу понял, что удача явно не на моей стороне. Я не сомневался, что деньги они обнаружат  быстро. А где тут еще искать?
А мое присутствие вместе с Ириной, вообще не оставляла вариантов толкования событий, кроме как: « сговорились, ограбили, сбежали, сволочи».
Поэтому я  тяжело вздохнул и сел за стол.
- Не вздыхай,- Ирина снова перешла на ты,- дуэли не будет.
-Нет, конечно, они меня в сортире утопят,- усмехнулся я,- Сразу, как только саквояж найдут.
Ирина Николаевна вздрогнула и вцепилась взглядом в моё лицо.
-Черт возьми! Могла бы догадаться. Он же говорил, что ты с виду только дурачок. И ведь ни слова не сказал, а уезжать собрался. Неужели такие деньги для тебя пыль? А может ты  этот… бессеребряник?
-Я то? Я то да!- проговорил я и, увидя, что в комнату вошёл Николай Николаевич, добавил,- вот и Николай Николаевич подтвердит. Здравствуйте, господин мэр.
Мэр был ошарашен. Меня он здесь явно не ожидал. Но он быстро сумел справиться с изумлением - старая школа.
-Здравствуйте! А что нужно подтвердить?
-А то, что я бессеребренник,- проговорил я серьёзно.
- Да запросто, - энергично сказал мэр,- вы позволите, - он указал на стул рядом со мной.
-Конечно, конечно, - ласково проговорила Ирина.
-Да-а.- подумал я,-  В крепкую компанию я попал. Нервы- железные! Выучка- позавидуешь!
- Я почему, так быстро согласился,- пояснил Николай Николаевич,- Да, потому что, я абсолютно убежден, что в серебре сейчас никто деньги не хранит. Вот потому, Владимир Василевич наш и бессеребренник. По хорошему, и в чулках бы хранить не нужно, но… В наше время, без неучтенной налички, разве  тебя будут считать человеком?
- Есть будите? Есть курица,-  предложила Ирина Николаевна мэру.
-Нет,  еще не проголодался,- мэр не спускал с меня глаз,- А  я всё думал, чего это  Владимир Васильевич телефон свой отключил? Уж думаю, не случилось ли чего плохого с ним? А теперь вижу- не случилось.
Мэр оглядел избушку.
- А меня ты,  сюда ни разу не приглашала…за все время, - проговорил  он с усмешкой.
- А что здесь такого, особенного, что бы сюда приглашать?-  она,  тоже, усмехнулась.
- Ну, пусть будет так,- сказал мэр, - есть не хочу, а  от чая не откажусь.
- Я сейчас, только маме скажу…- проговорила Ирина Николаевна и вышла на улицу.
- А Вы, Владимир Васильевич,  хват,- улыбнулся мэр,- Я  и не думал, что Вы  так интенсивно начнёте  свои ухаживания. Да-а.
Мэр, встал прошелся по избушке, заглянув во все комнаты. Увидев,  рядом со мной,  дорожную сумку, спросил:
-А там, случайно, моих денег нет?
Я отреагировал спокойным молчанием.
-Да нет… это я так… шучу по черному, - мэр улыбнулся,- Да Вы не напрягайтесь- я же Вам  её сам отдал. Никаких претензий к Вам из-за неё нет. Хотя, по правде сказать,  я Вас не понимаю. Неужели влюбились?
Я и не думал, что может быть такое. Влюбились, да?!
Я молчал. Я еще не знал, как мне себя вести. Поскольку я был уверен, что жить мне осталось не много. Ровно столько, сколько они будут искать деньги. 
Вошла Ирина Николаевна:
-Отправила мать к соседке, а то будет здесь своими разговорами донимать,- проговорила она.
- Ну и я тогда, тоже,  распоряжусь,- проговорил мэр и вышел.
Ирина Николаевна, оставив чайник,  быстро подошла к окну. Осторожно, став с боку окна, она  наблюдала за происходящим на улице.
- Ну и, что? Ты меня сдашь? Или уже сдал?- спросила  она.
-Зачем ты это сделала?- спросил я, не обращая внимания на её вопросы.
-А ты, как думаешь?- она мельком глянула на меня,- Нет, я с тобой точно чокнусь! Неужели тебе деньги не нужны?
-Такие- нет. В смысле,  добытые таким способом,- я пожал плечами,- Это же воровство.
-Ой-ой! А он их, что ли в шахте заработал?
-При чем здесь он? Я тебе про себя сказал. Ты же меня спросила?
- Взять у жулика часть денег, это не воровство. Это торжество справедливости,- она отошла от окна.
- Взять у жулика большие деньги, это значить,  тоже стать  жуликом,- я почесал нос,- и сделать себе беспокойную жизнь. Поскольку обязательно найдется  и на тебя экспроприатор. Это диалектика общества. Никуда не денешься. Эти законы  давно уже выявили. А Вы сударыня и, такие, как Вы,  ошибаетесь, думая, что это,  вами придуманное новшество.
- Я никого не убивала, не грабила и не мучила…- начала она.
-Ну это еще не финал, -перебил я её,- еще не все акты этой пьесы сыграны. Но даже если и так, то чем же воровство-то лучше грабежа?
- Ну, хотя бы тем, что за него меньше срок дают,- улыбнулась она.
В комнату вошел Николай Николаевич. Он посмотрел внимательно на Ирину, потом на меня и сказал:
-Я там распоряжение дал своим парням, что бы они двор осмотрели. Мало ли что? Вы не возражаете?
Я пожал плечами.
-Ты, что ли, деньги ищешь здесь?- она улыбнулась,- Ты бы Бориса лучше искал.
- Ты  свои советы, оставь для Владимира Васильевича,- он  усмехнулся, если он тебе позволит ему советовать. А мне они без надобности. Я и раньше-то их не слушал. А теперь…
-А что теперь? Что, такое, случилось, что теперь ко мне другое отношение?- она села на кровать.
- Ты, Ирина Николаевна,  наивную девочку-то из себя не строй!- вскипел мэр,- Что изменилось?! Да все изменилось! Борис в бегах, деньги тю-тю! Смываешься не предупредив… тайком. Любовь тут у вас… И ничего не изменилось?! Да?! Я же тебя просил, я же тебя предупреждал, что б внимательной была. Глаз не спускала! И что?! Его,- он ткнул пальцем в меня,- сперли  коростылевцы! И ничего не случилось?! Это сейчас, когда     ситуация обострилась дальше не куда! Что такое случилась, она спрашивает. Кранты нам случились! Или ты  поверила, что  после всего он тебя с собой заберет?!… Или я?!
- А ты меня сразу не хотел с собой  брать,- сказала она спокойно,- Сам ему меня предложил. Еще сказал, мол, совет да любовь!
Мэр  зло посмотрел на меня.
-Она все слышала,- я пожал плечами.
-Да я подслушивала. И что?- она была спокойной,- Подслушивать, во всяком случае, не хуже, чем предавать.
-Никто тебя не предавал!- огрызнулся мэр, - я просто…
-Ты просто под любого готов меня положить, лишь бы  своего добиться,- закончила она за него.
- Не нужно сгущать краски,-  мэр   уже не кричал,- какое это предательство, если  у вас все ладиться, -он улыбнулся,- Это взаимное чувство. А я ему не стал мешать. Вот и все.
-Понятно. Эта « подлянка»  у тебя называется сделкой, а не предательством,- горько сказала она.
-Вот только не нужно сцен. Не к месту тут твоя скорбь! Это не ты меня с  бабой застала, а я тебя с ним…- Николай Николаевич посмотрел на меня и виновато улыбнулся.
Я решил, что пора и мне активизироваться.
-Я думаю, что вы без меня, тут,   семейную сценку разыграете, а мне как-то, это  поднадоело,- проговорил я  и, взяв сумку, направился к выходу.
- Да застал, - не обращая внимания на меня,  резко продолжала Ирина, - а что мне оставалось делать? Ты устраиваешь свою жизнь  без меня. Вот и я решила,  последовать твоему примеру. Если он,- она показала на меня головой,- тебе поможет, то почему бы и мне не рискнуть.
-Ну и что? Рискнула? –снова вскипел  мэр,- Неужто он тебя берет? Неужели  он такой дурак? Не-ет! Это ты дура! Ты же, как колобок- от одного к другому будешь перекатываться!   Думаешь он этого не понимает? Дура, ты блудливая!
-Это я-то блудливая? А кто меня к нему отправлял, что бы я его соблазнила?
-Что-то ты , тогда, не очень-то  противилась!- ехидно заметил мэр.
Я вышел из дома и направился к машине. Но меня, кто-то грубо схватил, отобрал сумку и заломил руки.
Это были те двое, которые приехали с мэром.
Не обращая внимание на мои вопли, они  быстро обыскали меня, потом сумку и, вытащив   пакет с  деньгами, которые мне принесла Зинка, завели в дом.
-Вот, что при нем нашли,- проговорил один из них, передавая деньги  Николаю Николаевичу,- а больше ничего нет. Мы всё облазили.
-Отпустите,- приказал мэр.
Мужики меня отпустили  и вышли.
-Что за дела?-  спросил я угрожающе.
-А вот, такие дела, Владимир Васильевич.-  мэр развел руками,- Мне терять, уже, нечего. На Вас надежды нет. Судя по всему, вы меня «динамите». Вы же обещали подумать, а сами  второй день, чёрте чем занимаетесь, но не моими вопросами. А мне сейчас, что прикажите делать?
- А что хотите, то и делайте,-  нахальничал я.
 Я решил играть до конца, все равно хуже уже не будет. Поэтому, и  скажу ему, что он индюк:
 - Обещал, верно. И хотел  похлопотать. Но, с чего Вы решили, что я это буду  делать так и, тогда, как Вам хочется? Или думается? Вы даже не подозреваете, о том, как это делается ( ну я-то точно не подозревал). Вы не, даже, не знаете , за сколько рычажков нужно подергать, что бы  колесико покатилось в нужном направлении. Вы заблудились в своей  самоуверенности. Да и человек Вы, как оказалось, не очень сведущий. Видимо,  владение некоторым количеством  денег, подействовало на Вас негативно. Пребывая в эйфории,  Вы потеряли контроль над действительностью. И это не сейчас, Николай Николаевич, это, значительно, раньше случилось. А потеряв, Вы ослабли и зашатались. Однако  причину  искали не в себе, из-за врожденной самовлюбленности, а в своих противниках.  Теперь же, когда единственная тропинка над пропастью стала рушиться, Вы спохватились. Спасите! Помогите! Я хороший! Сделайте, люди, хоть что-нибудь!  Но и здесь хотите за вожжи дергать, хотя  и повозка не Ваша, да и сидите Вы не в ней. Вы, как слон в посудной лавке. Вы знаете, для чего дают наркоз больному перед операцией? Не-ет! Не для того, что бы было не больно- это второстепенно. Для того, что бы он советами не мешал.
 Вы  лезете,  вмешиваетесь, всё кроите на свой лад. А кто Вам сказал, что Вы знаете как? Кто Вам сказал, что Вы профессионал? Если кто-то сказал, то он Вам льстил. Вы, Николай Николаевич, не политик и не дипломат. Вы возможно хороший хозяйственник, не знаю. Допускаю, что хороший. Но быть хозяйственником этого мало. Очень мало. А быть зарвавшимся князьком, это губительно.  Честно скажу,  я хотел помочь, хотя  не велико желание к этому было. А сейчас  оно и вовсе пропало. Так, что варитесь вы все, здесь, в своем бульоне, как хотите. Хоть с солью, хоть с перцем. ВЫ мне не интересны. Я не хочу иметь с Вами никаких дел. Но предупреждаю, за все вольности, с этого момента , Вы  отвечать будете, не зависимо  на какой ступеньки власти останетесь. И еще- я очень разочарован, что с Вами встретился. Не думаю, что это Вам пойдет на пользу.
- Спасибо за нравоучение и за откровенность,- мэр сделал легкий поклон,- Только я так вам скажу, таинственный Владимир Васильевич, плевал я на Ваши угрозы. Плевал я на Ваше разочарование. Плевал я на Ваше желание помогать или не помогать. Дорогого стоит Ваше желание. Бегите, помогайте Коростылеву, он Вам пятьдесят «лимонов» обещает. Вот, где Ваше желание будет жгучим. Вот, где Вы не будите разочаровываться! Коростылев, и политик, и  дипломат и, мать его, надежа России! Я не дипломат,  я- хозяйственник. А кто, как не хозяйственник, будет дерьмо убирать после Вас дипломатов и политиков. Вы же все, поголовно, в белых перчатках, да во фраках… Да, я  брал деньги, поскольку я здесь жизнь прожил, а не в Австралии. Брал, потому что знал, что, когда-нибудь, мне дадут  под жопу и все. Никому я не нужен буду! Никому не будет нужен, бывший мэр. Да еще и всех собак на меня повесят. Думаешь, я этого не знал. Зна-ал! Поэтому и брал. С голоду не хотелось, потом, подыхать. Ты думаешь, сейчас этот коростылевский «шибздик»  придет и будет лучше меня?! Да он  жизнь-то по книгам и фильмам знает. Для него идеал, это «отморозок» Коростылев. Он одно умеет профессионально делать –жопу ему лизать. А за моими плечами   жизненная школа, советской системы. Системищи! Громады!  Это там меня хозяином быть научили. Вот, где были настоящие профессионалы. И деньги тогда не брали. Нет. Пайки были, санатории  партии были, но денег не брали. Да ты-то должен помнить, сам же из той школы. Тогда были высокие  принципы. Пусть с перекосами, пусть с ошибками- люди все-таки. Но были принципы! А сейчас? Ты посмотри, что твориться?! Страны-то нет! Системы нет! Где принципы?! Пусть  ошибочные, пусть фантастические, ну хоть, какие-нибудь ! Нет их. Вместо идейности- идиотизм. Вместо принципов- понятия. Вместо партбилета- пачка долларов в банковской упаковке.  И эту заразу Вы несете и такие, как Вы. Из Москвы, из белокаменной.  Что мы?- мы глубинка!  Да мы всю жизнь считали, вас, столичных, образцом! Эталоном. Мы же себя срисовываем с вас. Все, что ты мне здесь наговорил и про самовлюбленность и про самоуверенность, это всего лишь жалкое подобие вас. Государственных мужей. Представителей власти. Мы зеркало ваше. Пусть пыльное, пусть поцарапанное, но зеркало. Зачем  же, так не любить   свое отражение? Вся эта гниль, наполнившая Россию- взятки, кумовство, запугивание, убийства , от вас хлынула. Вы столицу превратили в гигантскую губку- сначала соберете всю грязь, а потом выдавливаете её на  страну.
Так что вали-ка ты, куда хочешь. Докладывай ты, кому хочешь. Мне без различно…
Он не договорил, в комнату вошел один из  сопровождавших его мужчин:
-Николай Николаевич,  подъехал Коростылев с охраной. Мы выглянули в окно- на улице стояло уже четыре машины.
-Вот, Владимир Васильевич, ваш благодетель. Как раз к стати. Прошу,- он по лакейски прогнулся,  приглашая пройти наружу.
- Это не  деревенская избушка, а дом свиданий, какой-то,- проговорил я, не изъявляя желания выйти.
-Как они нашли тебя?- спросила Ирина Николаевна, непонятно кого, имея ввиду.
-Это они меня нашли,- тихо проговорил мэр,- пробили телефон. Надо было симку вытащить. Но кто же знал. Ничего, как приехали, так и уедут.
Он посмотрел на меня, о чем-то думая.
-Вижу, не спешите Вы ( он опять завыкал)   облобызаться с Юрием Ильичем,-  медленно проговорил Николай Николаевич,- надо полагать, что и с ним у Вас не складывается.
-Николай Николаевич, зачем Вам чужие тайны? Своих, что ли мало?- огрызнулся я.
-Если не хотите с ним общаться могу помочь,- предложил он,- Просто так, не за Ваши хлопоты. Не люблю его. Дрянь  человек.
-Это точно,- поддакнула Ирина.
-Да, ладно,  сам, как-нибудь,- я взял сумку и направился к выходу.
-Ты не геройствуй, Владимир Васильевич, это не тот случай,- мэр взял меня за рукав,- Юрий Ильич многих  убрал со своего пути. Навсегда. Давай помогу, я по-человечески. Отношения с тобой мы уже  выяснили. Так, что я иллюзий не строю. Москва далеко, кто здесь тебе поможет? К тому же ты  инкогнито.  Пропадешь, ни одно ФСБ не найдет. Река большая. А я пока еще мэр.
- Спасибо, но я сам,- я вышел на улицу.
На улице, мужики, сопровождавшие мэра, были уже разоружены.
Юрий Ильич, сидел в черном автомобиле, с открытой дверью и наблюдал за происходящим. Четверо охранников, только что закончили  обрабатывать людей мэра и те  со связанными руками сидели   у калитки на корточках.
Еще два человека Коростылева сидели во второй машине.
Бедная  Белка, испуганно выглядывала из будки. Сегодняшний день  долго будет ей сниться кошмаром.
Увидев меня, Коростылев вышел на встречу.
- Как я правильно рассчитал,- проговорил он, -Чутье. Думаю, дай проверю, а не мэр ли нашего дорогого Владимира Васильевича,  похитил. И точно. Все сошлось. Проходите, садитесь, Владимир Васильевич. У нас с Вами столько дел. Пора лететь в Москву.
-Ты чего это беспредельничаешь, Юрий Ильич?- вышедший за мной, Николай Николаевич был возмущен,- Кто это тебе позволил, вмешиваться в дела мэра?
- О, Николай Николаевич! И ты здесь,- наигранно удивленно, произнес Коростылев,- Здравствуйте господин мэр.
-Да уж не загнусь тебе на радость,- парировал мэр,- Ты зачем моих людей  связал?
-Твоих людей?- изумился Коростылев,- Каких твоих людей? Этих, что ли?-
 он указал на связанных,- Так они не сказали, что они твои. У них и удостоверения никакого нет.
-Врет, он, Николай Николаевич, -произнес один связанный,- они удостоверения забрали и табельное тоже.
-Ты сума сошел? Ты что делаешь? На сотрудников, при исполнении?- Мер подошел к Коростылеву,- Ты знаешь, что за это  тебе будет?
- Да говорю же, -Коростылев развел руками,- не было у них никаких документов. И стволы, наверняка, паленые,- он кивнул одному из своих  охранников.
Охранник вытащил пистолеты.
- Вот смотри: «ТТ», а здесь вообще, какой-то не наш, «браунинг» написано. Такого табельного не бывает. - Юрий Ильич был невозмутим.
-Это не наши стволы,- проговорил связанный,- они не наши стволы показывают.
- Хреново твое дело, Юрий Ильич,- проговорил  угрожающе мэр,- Нападение на сотрудников при исполнении, да еще и стволы незаконные. Лет на пять потянет. И « шибздик» твой  никуда не попадет. Ни в мэры, ни горсовет… Разве, что  ногами в дерьмо.
-Это твое дело хреново, Николай Николаевич, -Коростылев хищно оскалился,- Ты пораскинь мозгами, у тебя тоже, ведь, не будет документов, когда твою машину собьёт «КАМАЗ».
-Какой «КАМАЗ»?- не понял мэр.
-Да, там, около въезда в деревню, стоит «КАМАЗ» и водило уже в дымину,- противно улыбался Коростылев.
-И это ты при нем говоришь? Не боишься? – мэр показал на меня, - Или его тоже «КАМАЗ» собьёт?
- Нет, Владимир Васильевич, будет жить. Он мне нужен.
-И молчать будет?-  спросил  мэр.
-Будет, Николай Николаевич. Еще, как будет,- засмеялся Коростылев,- Он человека убил.
- Что? –спросили одновременно я и мэр.
- Кого я убил?-  удивился я.
-Толика  Санаева, по кличке « Тайсон». Человека  из команды Соловьёва Гаврилы Сидоровича. Царство ему небесное,-  объяснил Коростылев.
-Это что, правда?- спросил меня мэр.
- Не знаю,- сказал я неуверенно,- Когда я уходил, он был без сознания.
-Убил, убил,- уточнил Юрий Ильич, - я правда не знаю, как  он это сделал? Толик, был лучшим   рукопашником в городе. Но видно  Владимир Васильевич,  лучше. А может у них, там, в Москве, секретным приемам, каким учат.  Так что сам понимаешь, молчать будет Владимир Васильевич про всё, а иначе… У меня три свидетеля. Он будет молчать и я, тоже. Так вот и будем  с ним в молчанку играть. Теперь мне и денег платить не нужно, Владимир Васильевич и так мне, во всем, поможет. Правда, Владимир Васильевич? Можно оказывается и на  силу найти силу. А? Владимир Васильевич? Шучу, шучу, всё отдам, как договорились.
-А мы ни о чем не договорились,- пробурчал я.
Я не мог понять, как такое могло случиться? Ведь Иван Иванович сказал, что « жмыга» не смертельна. Как же тогда? Может быть, сердце у  Тайсона слабое было или еще что… Выходит не только сегодня, но и вчера не мой день был.
-А Вы Владимир Васильевич, мне сейчас бы не перечили,- произнес  Коростылев  угрожающе,- на Вашем  месте нужно быть тихим, тихим. А то не ровен час информация, какая-нибудь просочиться и, что тогда? Как к этому отнесутся там,- он показал вверх.
- Совсем  ты оборзел, Коростылев, а зря,- проговорил мэр,- Тебя твои же быки  и сдадут.
-Не-е. Не сдадут. Ты по своему  водиле- Борису всех не мерь,- Юрий Ильич был доволен,- Я им плачу больше, чем ты своей Ирке.
Коростылев сел в машину
-Грузите их всех в джип мэра,- приказал он,- Да Белову не забудьте.
 Я сам направился к джипу.
-Нет, нет, Владимир Васильевич, Вы поедете со мной,- Коростылев показал на свою машину.
Я сел на заднее сидение. Охрана  затолкала всех в джип. Никто не кричал, не сопротивлялся. Все происходило  буднично. Меня потрясло, как  достойно, в этой ситуации, вел себя Николай Николаевич. Внешне он был спокоен и ничем не проявлял страх. Я бы так не смог.  Да и мужики  его, тоже, не из трусливых. Коростылев включил тихую музыку.
Подошел  один из охранников и передал документы.
-Это мэра,- сказал он
-Угу,- довольно буркнул его шеф,- трогай,- скомандовал он водителю.
Все три машины выехали из деревни. Джип Николая Николаевича ехал в середине. Вел его один из людей Коростылева.
- Ну вот, и доигрался,- подумал я,- Так получалось, что во всех смертях буду виноват я. Не затей я игру со своей тетрадкой. Всё бы текло  обыденно. И если бы, что-то и происходило, то без меня. А тут сразу вон сколько человек  погибнут. Я вспотел. Страха у меня не было, да и чего бояться? Не меня же будут сейчас убивать.

- Вам приходилось, наверное,  уже не раз убивать?- спросил, заинтересовано,  Юрий Ильич.
- У Вас патологическая  страсть к чужим  тайнам,- ответил я сухо.
-  А мне приходилось. Много раз. Уже и не помню. Раньше считал, а потом бросил. Острота ушла,- откровенничал он,- не то, что бы совсем ушла. Но, все равно, не так, как  в начале.
Мне нужно было, что-то предпринять. Что-то нужно было сделать. Нельзя вот так, дать людям умереть. Да ещё из-за моей глупости.
Машины остановились   за деревней.
-Ну и где этот урод?- спросил Коростылев.
-Да вон, «КАМАЗ», Юрий Ильич,- показал водитель.
-Скажи ему, что бы ехал за нами,- приказал  Коростылев.
Мы проехали километров восемь. Коростылев приказал остановиться.
-Вот, здесь, -сказал он.
Я огляделся: справа и слева от трассы были глубокие овраги. Коростылев приказал, поставить джип мэра к краю ограждения, у самого оврага. Грузовик должен был  на большой скорости стукнуть джип в бок, так чтобы  обе машины свалились в овраг.
- Потом ты,- Коростылев показал на одного из парней,- возьмешь монтировку и добьешь тех, кто еще будет жить. И заодно «замочишь» водилу грузовика. Не забудь им руки развязать.
-Понял,- ответил хмуро парень.
-  Отгоните машины  на край, на всякий случай. Урод-то этот пьяный. Как бы нас  не задел,- приказал Юрий Ильич.
Джип мэра поставили к оврагу. Машины Коростылева стояли  рядышком, в тридцати метрах от джипа, прижавшись к ограждению.
- Сходи, проверь, как там водила?- приказал он своему водителю,- Да дай ему ещё водки.
Водитель достал из под сидения бутылку и пошел к грузовику.
Я огляделся. Остальные люди из охраны собрались около второй машины.
Между нами было расстояние не больше трех- четырех метров. Если я положу «жмыгу» на заднее сидение, то расстояние ещё уменьшиться. Я подумал, что лучше пусть эти звери сдохнут, чем…
-Сейчас начнем шоу, Владимир Васильевич,-  у Коростылева  лицо стало еще пакостнее.
 Я подождал, когда он отвернется, плюнул на «жмыгу» прилепил её к заднему стеклу и быстро вышел из машины.
-Пойду, гляну поближе,- сказал я и начал считать,- раз, два…
- Без фокусов, Владимир Васильевич,- проговорил Коростылев.
Парни их охраны непонимающе смотрели на меня.
- Шесть, семь,- считал я.
И тут началось.  Что происходило в машине с Коростылевым, я не видел, но парней начало корежить. Через мгновенье они попадали. Я побежал к грузовику.
На встречу мне шел водитель. Увидев меня, он ускорил шаг.
-Там! Там! – кричал я и показывал на машины.
Водитель глянул на меня, выхватил пистолет и кинулся к шефу. Через мгновенье, его тоже корежило. От черных машин раздавался жуткий рев и стон. Я добежал до грузовика.
-Вылазь,- скомандовал я,- Я поеду.
Водитель  растерялся. Я выдернул ключ зажигания и выкинул водителя из машины.
- Мало ли что,- подумал я, вспомнив,  как Колька Павлов, без ключа, заводил мою «четверку».
- А че делать? - спросил пьяный водила.
- К шефу иди,- приказал я.
Я вам суки устрою! Подыхайте сами, зверье!
Через пару минут, водитель,  сунувшийся к шефу, тоже, валялся в судорогах. Мне и его,  не было жаль.
Я подошел к джипу.
-Всем привет,- сказал я.
- Как, это ты их? –спросил один из  мужиков, которые меня обыскивали.
-Легко, -сказал я и вспомнил « голубоглазого».
-А Вы сударь хвастун,- съехидничал мэр,- Ну вызволяйте нас.
Через несколько минут, все были освобождены.
Подержав еще минут десять любопытную публику  в дали от «жмыги»( все рвались посмотреть, что и как?), я  повел их к машине Коростылева.
И Коростылев, и его охрана и водитель «КАМАЗА», все, были  неподвижны.
-Восемь трупов,- глухо сказал я.
-Чем ты их?- опять пристал с вопросом мужик.
Я не ответил.
-А давай те их туда?- Ирина показала  рукой  на овраг.
Один из  сопровождающих мэра, проверил  у лежащих пульс.
- Все живы, но в отрубе,- сказал он.
-С «Тайсоном», так же было,-  печально сказал я,- а потом он умер.
-Или его убили, что бы свалить на Вас,- сказал тот, кто щупал пульс.
Мне его мысль понравилась.
-Значит так, -сказал мэр,- Давай Жданов, звони куда там у вас положено. В прокуратуру, в УВД. Пусть приезжают и оформляют всё должным образом. Понятно? Да, найди там, мои документы… потом отдашь.
-Есть,- ответил Жданов.
- Сергей, ты ему помоги,- приказал мэр второму сотруднику  и повернулся к нам,- Поехали. Ты говорила- есть курица?
-Есть,- ответила Ирина Николаевна.
-А коньяк?- мэр улыбнулся.
-Что-нибудь найдем,- ответила Ирина,- только давайте  из деревни убираться, а то и так, теперь, разговоров будет года на два.  Маму задергают, а она сама ничего не знает.
Я вдруг вспомнил, что, еще на огороде, хотел спросить её и, хоть момент был не подходящим, все же, не удержался:
-Ирина Николаевна, а почему Вы  брату не хотите деньги выслать?
Она удивленно посмотрела на меня, но ответила:
- Да потому что, он их пропьет. Мой брат алкоголик. Жена, вместе с детьми, от него ушла. Живет один. Все пропивает. Он уж и забыл, что у него есть мать… сестра.
-Но он же подарки-то шлет,- возразил я.
-Это я их покупаю, а говорю, что он,- она вздохнула,- Саша, был любимчиком маминым… младшенький.
-Люди, не будем о грустном,- сказал мэр.

Через полчаса,  мы  сидели  в джипе, километрах в трех от деревни. Рядом стояла моя «четверка». Я приехал на ней.
Ирина Николаевна разложила, в салоне, на маленьком столике( он нашелся в багажнике джипа),    прихваченную из дома, еду.  Из своей большой  сумки она достала  бутылку коньяка.
Мэр быстро разлил  коньяк в одноразовые стаканчики.
-За  возвращение,- сказал он и выпил, не дожидаясь нас.
Я не понял, что он имел в виду. Ирина Николаевна, тоже, недоуменно посмотрела на него:
-Кто и  куда возвратился?- спросила она.
-Я вернулся,- сказал мэр.
- Куда вернулся?- она держала стаканчик с коньяком.
-Ирина, не тупи,-  мэр был не доволен.
Он налил себе еще.
- Неужели не понимаешь, что Коростылеву конец,- он опять выпил один.
- Спекся Коростылев, -проговорил он перестав морщится,- а значит и «шибздик» его, сейчас, спрыгнет с постамента, -он потер руки,- Все. Нет у меня конкурента. Я переизберусь.
- Ну, не знаю,- неуверенно сказала Ирина Николаевна и выпила коньяк.
Я  безучастно сидел на заднем сидении.
-Владимир Васильевич, ну нет водки! Что ж теперь? Пейте коньяк. Вы сегодня –герой!- мэр был в приподнятом настроении.
- Мне еще ехать,- проговорил я, хотя совершенно не знал, куда мне ехать.
- А зря ты иронизируешь, если бы не Владимир Васильевич, не пили бы мы сейчас коньяк,- тихо проговорила Ирина Николаевна.
-А я не иронизирую. Я совершенно искренне считаю, что он совершил геройский поступок,- мэр налил себе и ей,- Я бы даже сказал, он сделал двойное геройство – и гада нейтрализовал и мне помог. Причем помог в совершенно  в безнадежной ситуации. И я это,- он посмотрел на меня серьезно,- не забуду.
Я ничего не говорил. Я был опустошен.  Я был  выброшен за  борт жизни. Мне не было места в   жизни. В той, спокойной, мирно текущей жизни, которая была у меня раньше. Вязкое безразличие опустилось на меня. Я  смотрел на происходящее, сейчас, в машине, как  на кино. Я был зритель, но не был участник  этих событий. Все, что произошло пол часа назад, казалось мне произошедшим давным давно.  Мне хотелось  прийти домой, лечь в кровать и, укутавшись с головой, заснуть. Заснуть глубоко, глубоко… А проснувшись, осознать, что это все сон. Все- все, события последних дней, начиная с злополучной тетради, которую я подобрал на обочине, мой дурной сон.
- Выпей, Владимир Васильевич, легче станет,- сказал мэр и протянул мне стакан.
Я взял стаканчик, но пить мне не хотелось. Мэр расценил мою нерешительность по-своему.
-Да гаишникам я скажу. Если остановят, вот дай им мою визитку и все. Никто  и слова не скажет, а наоборот- эскортом сопроводят,- он протянул визитку.
Я спрятал ее в карман и выпил коньяк. Через несколько минут, мне стало легче. Николай Николаевич налил мне еще и подняв свой стакан жестом предложил чокнутся. Мы чокнулись и выпили.  Ирина Николаевна поддержала нас.
-А ты уверен, что «шибздик» снимет свою кандидатуру?- спросила она.
-А я их же методами буду действовать. Я Коростылева припугну тюрьмой, он всё сделает, что я ему скажу. А  на его тюрьму, мои мужики сейчас тонны две материалов насобирают. Одного покушения на меня уже  на пожизненное хватит. Так что  он у меня, теперь,  здесь,- мэр сжал кулак,- и сок из него  я долго выжимать буду.
Мэр разлил остатки коньяка всем поровну.
-Предлагаю ко мне на дачу,- он посмотрел на меня.
- Я пас,- отказался я,- у меня дела. Я и так с прежнего ритма сбился в последние дни,- сказал я вздохнув.
И это было правдой. Горькой.
- Настаивать не смею,- бодро сказал Николай Николаевич, и посмотрел на Ирину,- а ты? Куда сейчас?- спросил он и сразу выпил.
Я догадался, что он хочет, что бы она поехала с ним, но опасается отрицательного ответа. Мэр понимал, что вероятность отказа велика, поэтому он и морщился дольше и не смотрел на женщину, что бы не выдать себя. Но Ирину, по моему, обмануть было сложно.
-С тобой, если ты не возражаешь,- сказала она и посмотрела  ему прямо в глаза, когда он поднял голову.
Мэр перевел взгляд на меня:
-Ты уж извини, -он пожал плечами, - так получилось.
Я пожал плечами и тоже выпил. И, тоже, долго морщился. И, тоже, отвел глаза от Ирины.
-Но мне нужно заехать еще к маме,- сказала Ирина Николаевна, - деньги забрать.
Я встрепенулся и посмотрел на нее.
-Не нужно заезжать. У меня есть. По дороге заедем в магазин и все закупим,- возразил мэр.
-У тебя столько с собой нет,- сказала она многозначительно.
Ее многозначительность его насторожила. Он догадался, о каких деньгах она говорила.
-Значит это ты!- закричал он,- Значит все-таки ты, а не Борис! Ах ты..Ах ты…- Он не находил подходящего слова.
-Сука,- подсказала она.
-Да сука!- Подхватил подсказку он, -вороватая сука! Меня хотела без денег оставить!
- А ты не сука?- перешла в наступление женщина,- Ты меня предал. Да нет. Ты меня продал! Продал, как вещь! Ты не сука!
-О-о! Ребята, я это уже слышал. Я пошел,- Сказал я и вышел из джипа.
- Ты хоть бы человека постыдилась, могла бы сказать, когда он уйдет. Дрянь!- доносилось из  машины.
- А то он не знает, какой здесь гадючник!- кричала в ответ Ирина Николаевна,- да у тебя же на лбу написано: « жулик»!
-Это я жулик,- кричал мэр, - я деньги у тебя не крал.
Мне стало любопытно и я вернулся к машине.  Я открыл дверь со стороны, где сидела Ирина Николаевна и спросил:
-Просто интересно, а как они их не нашли? Ведь сундук-то на виду был?
-Я их перепрятала,- сказала она .
-Куда?- уточнил я
-В бочку с водой,- засмеялась она.
-Я не понял, ты что, тоже знал, что деньги она свистнула?- мэр был ошарашен.
Я засмеялся и закрыл дверь.
-Они же размокнут, дура, поедем быстрей!- заорал мэр и джип умчался.

Я завел машину и стал думать куда ехать. Кузнецовка была засвечена, а  больше тайных мест у меня не было. И  я поехал домой.
-А пусть, что будет, то и будет!- подумал я.


До дома я доехал без приключений.
Посидев немного и переведя дух, я достал тетрадь и  чуть подумав,  решительно написал:
«В последнее время, я постоянно  испытываю беспардонное давление со стороны   людей от власти,  от бизнесменов и, просто, простых граждан. Это нарушает мои конституционные права и мешает жить. Кроме того, это дискредитирует меня  в глазах других граждан. Прошу принять  меры и оградить меня от  постороннего давления».

Я писал мелко, но все равно еле вошло. Я раздумывал- нужно ли подписывать. Но текст этой жалобы без подписи, по-моему, не мог донести адресность. А именно адресность, как никогда, была мне нужна.
Я подписался в самый край страницы.
Это была моя последняя надежда на возврат к прежней жизни.
После ванны, я лег в кровать и, укутавшись с головой, уснул.

Утром я, первым делом, посмотрел тетрадь.  Прямо, поверх моей подписи стояла отметка « разобрано».  Я облегчено вздохнул и  принялся готовить яичницу.



Эпилог.


Мы сидели с Фёдором в «Трех тополях» и пили пиво. Повод был -Федора на работе повысили до бригадира.
После описанных выше событий прошло достаточно много времени. Но Фёдор, с тех пор  запойно пить перестал. Это отразилось на его производственных показателях  и начальство это  оценило. Фёдор отработал бригадиром уже целую неделю  и делился  своими  новыми проблемами, которые  он стойко преодолевал.
- И вот он мне говорит,- рассказывал Фёдор о своем подчиненном,- ты  бригадир, ты и иди. Представляешь Володька? Типо- он будет сидеть, а я, как бригадир, буду за него пахать. Ты понял чё, Володька? –сокрушался Фёдор,- а от самого пахнет. Вот, гад, думаю, это он на обеде засадил. Внутри у меня кипит, но я виду не подаю. Ну, думаю, ладно, я тебе устрою. Пошёл  муфту поставил, контур  восстановил. Пол дня провозился, до самого  вечера.  Прихожу, а он сидит, гад, газету читает. А мужики рядом- рожы хитрые,  ухмыляются и на меня зыркают. Я ему, мол, что,  так и будешь «сачковать»? А он мне говорит, слышь Володька, что, дескать, он не «сачкует», а повышает свой политический уровень. И спрашивает меня:
-Вот скажи, бригадир, кто тебе ближе американские демократы или республиканцы?
Представляешь? Это он, гад, так меня унизить захотел. Мне –то  ровно всё. Я и здесь-то на выборы не хожу. Чего  мне за американцев душу рвать? И так у меня, тогда, Володька,  руки зачесались, аж пот прошиб! Но нельзя, я же начальник.
Взял я себя в руки  и отвечаю ему:
- Ты, Саня, не ту близость изучаешь. Ты смотри, кто ближе  к твоему заработку стоит.  Думай Саня кто? Демократы, республиканцы или я, Саня?
Он, аж вскинулся весь:
-Угрожаешь, -говорит,- бригадир?
-Нет,- говорю Саня,- угрожают слабые. А я обещаю. И, что бы ты  не сомневался, ставлю я тебе за  сегодня коэффициент -ноль целых хрен десятых!
У нас же, Володька, по коэффициенту  заработок начисляют.
Вот, тут, он взбесился. Бегает, орет, жаловаться, мол, буду. А мужики гогочут, спрашивают:
- А кому, Санек, жаловаться будешь? Республиканцам или демократам.
Ну, он сумку с ключами схватил и выбежал.
Мужики поржали и тоже домой.  А я сел за стол, взял его газету, думаю:
-Надо, «блин»,  подчитать, чё,  хоть, в мире твориться?
Допоздна читал, Володька, ни хрена не понял. Но интересную новость вычитал. Там, в Америке, негр хочет стать президентом. Вот-вот, у них, выборы. Ты понял, Володька? Негр и, вдруг, президент США. Я как прочитал, так смешно стало. Кто ж его выберет, негра -то?
Фёдор сбегал еще за двумя кружками. Мы некоторое время молчали.
- А с другой стороны,- задумчиво произнес Фёдор, - почему и не негр? Я думаю, что не тупее они белых. Ты как думаешь?
Я пожал плечами. Мне, как и Федьке, было  все равно.
-Нет,  не дадут ему стать президентом. Не дадут,- сокрушался он,- А я бы за него проголосовал. А что? Белые были? Были. Вот, значит, справедливо, что бы и негр стал. Всем, так всем!
Он быстро осушил бокал, я последовал его примеру. Федька вскочил и принес еще по бокалу. Часа через два, с трудом выходя из бара, Фёдор предложил:
-А давай письмо в их конгресс напишем, что русский народ за негра? А?      Как ты думаешь, много наших подпишутся?
-Много, -сказал я, -Лично я подпишусь. Но нужно текст придумать.
-Придумай Володька. Ты башковитый,- согласился Фёдор,- Ты ж в министерстве, каком-то работал.
-Придумаю,- пообещал я.
Дома я стал искать бумагу и ручку, что бы составить текст письма. Случайно я наткнулся на тетрадку, с надписью «Книга жалоб».
 Я открыл её.  Сколько времени прошло. Посмотрел на последнюю свою запись. А ведь сработало- меня перестали  преследовать. Про меня, как буд-то все забыли. Да-а, много в мире есть того, что кажется нам чудом.
 У меня мелькнула шальная мысль. Я тщательно рассмотрел каждую страничку тетради. В одном месте, я заметил небольшой пробел, сантиметра полтора. Если мелко и кратко написать, то может и войдет. А, что? Я ведь ничем не рискую. Ну не выйдет, так не выйдет. А сработает, так пусть напрягаются. А то « мировым научным процессом управляем»- передразнил я Иван Ивановича. Вот и задача будет по  статусу- мировая.
Я взял ручку и мелко написал:

« Считаю несправедливым,  что президентом США избирается только белый. Это нарушение демократии».

На подпись уже места не осталось. Я положил тетрадь в шкаф и, чувствуя, что  предметы стали расплываться, рухнул на диван.


Конец.