р1 - Вы меня не любите?

РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ



Если старшеклассник-хоккеист богатырского телосложения называет любимую маму по имени-отчеству, хорошего не жди. Жди скандала. Закатит, так закатит. Родительница заранее трепещет.

С малолетства, лет с шести, Тимофей скандалит с родителями  по-взрослому, исключительно на "вы", и по имени-отчеству.

- Инга Александровна! У вас совесть есть? Вы понимаете, как я живу? Школа, курсы, репетиторы – еле живой, не высыпаюсь, не гуляю, на тренировку сходить некогда. Над вами в детстве так издевались? Отвечайте!
- Нет ... я отличницей была, - робко отбивается мать.
- Нашла, чем оправдаться!



НОВЫЕ ВРЕМЕНА

 
Репетитора Юрьну, привыкшую принимать учеников на своей кухне, весьма разочаровали новые веяния. Детей перестали выпускать из дома. Облом. Хочешь есть, садись за руль и тащись к ним сама. Мучительно и поучительно. Много нового о жизни узнает потерпевшая. Например, имеет возможность лично убедиться в справедливости слов, сказанных когда-то любимым учеником Тимофеем.

Новый стандарт -  Юрьна сменяет уходящего репетитора, и, отзанимавшись, передает вахту следующему. Бедные дети, полдня проведя в школе, до позднего вечера принимают репетиторов, выстроившихся в очередь под дверью. Ни погулять, ни уроки самим сделать времени не остается. Даже если внешне сопротивление не  проявляется,  внутри оно обязательно копится день ото дня до опасной черты.

И тут репетитора осенило, как же сильно  должен  ненавидеть   её каждый ребенок, к которому она приходит со своей математикой! И не в математике тут дело, и не в  Юрьне.  Одна тетенька, другая тетенька, третья, и так каждый день. Это жизнь? Прав был Тимоша: «Над вами в детстве так издевались?»

Найдутся те, кто приведут в пример страны с лучшим образованием в мире, Южную Корею и какую-то там из Скандинавий.  Дети в школе спят, чтобы дома, всю вторую половину дня, яростно вгрызаться в гранит наук с  индивидуальными преподавателями. Но  где  "Самсунг", и где "Лада"?  Где дети, понимающие зачем учатся, и где наши простофили?

Если  бы простофили были  безопасны, то  можно было жить, но каждый  простофиля прост только теоретически, практически это дока по части увёртывания  от знаний, маэстро  психологии, доктор психологических наук.  Каждый знает свое дело на пять с плюсом, и вступившему с ним в бой взрослому вряд ли поздоровится.

Вот и Юрьне здоровится как-то не очень.  Полдня тихо и плоско лежит на диване, чтобы после обеда восстать с него и ринуться в бой без правил на своем бронетранспортере – стареньком жигуленке, а заодно получить новые знания о новой жизни.


ВЫ МЕНЯ НЕ ЛЮБИТЕ?


- Значит так, - вдруг стихает горе-репетитор, она всегда стихает, когда  разозлится до последней точки.  Если Юрьна начинает говорить очень тихо, пощады не жди.

- У меня такой выбор: или я встаю и ухожу, и ты меня больше не увидишь, или кончаешь валять дурака и  начинаешь работать. Выбирай. Если я тебе не подхожу, значит  будет приходить другая тетенька или дяденька, с которыми ты будешь нормально заниматься.  Ты же без помощников  ноль без палочки, сам знаешь!  И не переживай, что я обижусь, дело есть дело.  Если тебе нужен кто-то другой, нет вопросов, главное результат. Представь себе, вот пришла другая тётенька, что ты  будешь делать?
- Да я их всех! –  жест «откручивания башки» и  мгновенный испуг проговорившегося. Саша резко пригибается  и втягивает  голову  в плечи.
- Не волнуйся, я не обижусь, и переживать не стану. И забуду тебя, как только переступлю твой порог.
- Вы меня не любите?!!!

Горький вопль возмущенного, неподдельного отчаяния несколько обескураживает Юрьну. Мозговая начинка бывшей программистки  выдает «авост по переполнению» - аварийную остановку программы. Опять этот негодник поставил её  в тупик. Надо как-то выкручиваться.

- Люблю. Из последних сил. Был бы свой, убила. Но чужих детей обижать и бить  нельзя, даже прикасаться нельзя, в тюрьму посадят.   Мне что, все шестьдесят минут  тебя любить?  Давай так, я согласна дружить с тобой пять минут от урока, остальное время – математика.  Ты  много знаешь, с тобой  интересно поговорить, я бы весь урок с тобой дружила, но это не честно, мне не за это деньги платят.

Какой приятный, воспитанный мальчик, подумала репетитор, впервые увидев нового ученика, и мама на редкость обаятельная и умная женщина.

Глаза мальчишки сияли  умилением и какой-то особой, специально к визави,  приятностью. Правильная мысль, что с "особой приятностью" улыбаются акулы при встрече с закусью, не посетила наивную.

"Где я уже встречала эти ясные глаза?" - лишь в начале  второго урока задумалась Юрьна,  сообразив наконец, что мальчишка не так  прост, как кажется, и за умильной улыбкой прячется большой хитрец с железной волей. Похоже, мальчишка еще тот обманщик.  Врет в счёте, не стесняясь. С абсолютно честной мордой.  Что-то Гоголевское в нем точно есть.

Вот, если представить себе портрет милейшего пройдохи  Чичикова в детстве, пожалуй, Саша оказался бы идеальной копией. Надо  выяснить, как звали Чичикова. Сашей, или нет?

Но глаза, где она видела эти глаза? О! Да это же глаза прораба, того самого, кто в её доме капитальным ремонтом руководил! Сергеем его звали, кажется, точно, Сергеем. Весь такой свеженький, сытенький, приятно округлый. Глаза ясные-ясные, голубые-голубые, честные-честные, добрые-добрые. Ну, всей душой готов тебе услужить. Деньги взял, а батареи не поставил.

Пришлось жалобы во все инстанции строчить. Чем честнее взгляд, тем беззастенчивей обманщик.  Обижаться  на него даже в голову  не приходило, столь хрестоматийно Гоголевским выглядел персонаж, а слово «прораб» для пострадавшей  с тех пор стало ругательным.

Репетитор не любит, когда ученики врут в математике. Поймав ученика на ошибке в очередной раз, и в очередной раз выслушав привычную скороговорку: «Нееет! Я  правильно решил! Я никогда не ошибаюсь!  Я всё знаю! Я всегда всё правильно делаю!», Юрьна вспылила:

- Тебе не стыдно? Ты же негодяем станешь! Прорабом! От тебя мосты падать будут и метро ломаться.
- Нет! Я не буду прорабом!
- А кем ты будешь? Наглым врунам и неучам прямая дорога в прорабы!
- Я буду военным историком! - обезвредил училку боец сопротивления  математического фронта.

К следующему уроку Юрьна хорошо подготовилась, то есть узнала, как звали Чичикова, чтобы торжественно переименовать ученика во вруна и проходимца по имени и отчеству:

- «Мертвые души»  проходили?
- Нет. А что?
- Понимаешь, там главный герой очень на тебя похож, такой же врун.  Про него великий  русский  писатель  Гоголь толстенную книгу написал. Его все знают.  Буду  тебя его именем называть. Будешь у нас Павлом Ивановичем Чичиковым.
- Неет! Я не Павел Иванович! Я не Павел Иванович Ч! – вступает в бой вёрткий негодник.
- А кто?
- Я Александр Сергеевич! -  восьмиклассник  ставит великого русского  Пушкина против великого  русского  Гоголя. Юрьна от неожиданности таращит глаза.
- Я Александр Сергеевич П! – гордо выпрямляется ученик, застолбив очередную победу.

Эх, Юрьна, Юрьна! Давненько ты не  брала с полки замечательную детскую  книжицу   «Жил-был Пушкин», давненько не перечитывала дарственную надпись автора -  ровесницы и мамы случайной ученицы:

«А у Пушкина по математике были «двойки»! Ире – в надежде на снисхождение  к гуманитарным наукам. 5.06.20... Автор».

И  родителей пора на кладбище навестить. В хорошей компании покоятся папа и мама.  Два памятника смотрят друг на друга через дорожку.  Тот, что напротив, - простой двухметровый прямоугольник из серого гранита, без портрета, со скупой надписью «Александр Сергеевич Пушкин.  Контр-адмирал», и всё.  Ничего про человека не известно.  Но упорная Юрьна,  хотя и с трудом,  нашла интересные сведения.

"Контр-адмирал Александр Сергеевич Пушкин  27 лет отслужил на подводных лодках,  из них 20 на атомных, а уйдя в отставку,  десять лет  возглавлял главную редакцию  журнала "Морской сборник",  непрерывно без смены названия выходящего  с 1848 года, а так же был  Президентом Международного Пушкинского общества России. Кандидат военно-морских наук, доктор исторических наук."

О как! Военным историком был Александр Сергеевич! Прав  Саша! Его с Пушкиным действительно  что-то связывает.

Дружить с находчивым бойцом одно удовольствие, но как было бы хорошо, если бы Юрьне  удалось, наконец, подобрать подходящий шприц и вколоть прививку любви к математике   несгибаемому обаяшке Александру Сергеевичу П,  в миру  Сашеньке  Поцелуеву.

Мир детства крепко держит задорного бойца, ему бы наиграться вволю. Хороший мальчишка, много читает, с характером и совсем не лицемерный. Просто еще ребенок. Только важничает Александр Сергеевич по-взрослому. 

Уходя, Юрьна жмет бойцу руку:

- Александр Сергеевич!

Александр Сергеевич жмет руку Юрьны:

- Ирина Юрьевна!... Мне будет вас не хватать. Я буду ждать новой встречи.

Убиться можно, как приятно, за это  можно всё простить.


http://www.proza.ru/2014/09/26/643  - продолжение