Я жулика люблю

 
                Я ЖУЛИКА ЛЮБЛЮ


              Иронический детектив


Москва, издательство ЭКСМО, 2001 год. Опубликован под творческим псевдонимом Светлана Денисова.
 
 Некоторые эпизоды сокращены. В текст внесены некоторые изменения в соответствии с современными реалиями, к примеру, «милиция» переправлена на «полицию».

    
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

    
                Глава 1
               

                *****


     У меня зазвонил телефон.  И  зазвонил, между прочим, в три
часа ночи.

     Мне снился дивный сон: я  сидела  в  сверкающем  "Мерседе-
се-600", а  смуглый брюнет, небрежно придерживая двумя пальцами
руль, бросал на  меня пламенные взоры и осыпал комплиментами. И
вдруг в этот сон ворвался  назойливый  трезвон.  Я сделала вид,
что ничего  не  слышу, приготовилась насладиться очередным ком-
плиментом, брюнет повернулся ко мне, но с его  губ сорвался все
тот же заливистый звон... телефона!

     С трудом  разлепив  глаза,  я окончательно удостоверилась,
что нахожусь не в "мерседесе", а в собственной  постели, и про-
тянула руку к телефонной трубке.

     - Да? - борясь с зевотой, произнесла я.

     - Алло! Людочка! Это Вадим!

     - Какой еще Вадим? - глаза слипались, в ушах шумело.

     - Как это - какой? Тот самый!

     - Что за шутки? Не знаю я никакого Вадима!

     - Простите, это номер ...?

     - Да.

     - Это Людмила?

     - Ну, Людмила.

     - А я - Вадим. Из пансионата!

     Господи, Боже мой!  Я сразу вспомнила. Ну конечно! Был, был
пансионат, и  был в пансионате Вадим,  и были у  меня основания
его помнить. Но,  позвольте! Который час? Я потянулась за часи-
ками, лежавшими  на тумбочке, и  опрокинула на себя чашку с хо-
лодным чаем,  которую ставлю на  ночь у постели. Это меня сразу
взбодрило.  Мамочки  мои, три часа! И  явно  не дня – вон,  луна
сквозь занавески светит.  Он что, с ума сошел? Расстались месяц
назад, спокойно, без сцен и попреков, я с головой ушла  в рабо-
ту, и вдруг - "Здрасьте, это я!"

     - Ты соображаешь, который час? - набросилась я на него.

     - Люда...

     - Или ты пьян? Утра не мог дождаться?

     - Не мог.

     - Почему это?

     - Люда, мне надо срочно...  В  общем, по телефону не могу.
Можно, я приеду?

     - Что, прямо сейчас?!

     - Люда, ну не могу я объяснять. Мне больше некого о помощи
попросить!

     - У тебя что-то случилось?

     - Да.

     Вот  вам.  У моего  случайного,  "одноразового"  любовника
что-то там случилось, а я, которая все это время жила спокойно,
тихо, никому не мешая, должна теперь в четвертом  часу ночи по-
мощь ему оказывать. Вылезать из мягкой постельки, принимать его
у себя, еще небось и кофе ему варить...

     - У тебя неприятности?

     Слышно было, как Вадим чем-то пошуршал, потом глухо прого-
ворил:

     - Беда у меня.

     И так он это  сказал, что у меня сердце дрогнуло и  я даже
как-то сразу проснулась:

     - Ладно. Приезжай, горе луковое.

     - Спасибо, Люда, ты меня спасаешь! Лечу, - и он дал отбой.

     В спасительницы попала, вот уж не ждала я такого поворота.

     Нехотя вылезая из постели, нехотя же снимая ночную рубашку
и напяливая джинсы и футболку, зевая во весь рот, я  вяло пере-
мещалась по квартире, ставила воду  для  кофе,  а сама пыталась
угадать -  что там у него могло  случиться и  при чем здесь  я,
Людмила Сергеевна  Мотылева,  разведенная,  русская, тридцати с
половиною лет, редактор бульварных романов в одном крупном мос-
ковском издательстве?

     Полтора месяца назад я, Людмила Сергеевна и прочая, и про-
чая, купила от бедности своей дешевую по нашим временам путевку
в подмосковный пансионат, ибо на Анталию и тому подобные "экзо-
ты" мне в жизни не заработать, куда и  отбыла пятнадцатого июня
сего года. Прибыв, старательно отдыхала, поглощая всем организ-
мом солнечные лучи. Пофлиртовала, как это положено на отдыхе, с
симпатичным мужичком,  вполне приятным образом переспала с ним.
Какое-то время поддерживала, уже без интима, приятельские отно-
шения. Так же пристойно эти отношения сошли на нет, и  я выбро-
сила  этот  малозначительный эпизод из памяти. Ну переспала,  и
переспала. В  конце концов, за  год после моего развода это был
первый и  единственный случай, так  что мораль мне читать не за
что. Могу я себе раз в год удовольствие позволить?

     И вот, похоже, начинается продолжение, причем  совсем не в
том ключе, какого можно было бы ожидать.


                *   *   *


     Вадима я приметила на третий день своего пребывания в пан-
сионате. Обстановка располагала к возникновению случайных  сим-
патий, романов и даже устойчивых, на весь срок путевки, связей.
Дело житейское. Некоторые специально для этого и раскатывают по
санаториям  и  прочим "злачным" местам. У меня, правда,  такого
намерения не было, я честно собиралась просто отдохнуть и сбро-
сить пару лишних, с моей точки  зрения, килограммчиков. Поэтому
по утрам купалась  и загорала, после обеда совершала пешую про-
гулку до ближайшей деревеньки и обратно, вечером играла с отды-
хающими в волейбол и спала благодаря этой оздоровительной мето-
де крепко, сладко и без сновидений.

     Но женщина всегда и в любых условиях остается женщиной.

     И конечно, я не могла чисто машинально не отметить, что на
общем фоне лысеющих пятидесятилетних мужчин и сутуловатых маль-
чиков не старше двадцати, Вадим был  персоной выдающейся. Может
быть, попадись он мне на улице Москвы, я бы и  внимания-то осо-
бого на него не обратила. Просто подумала бы мельком: "Стройный
высокий брюнет, глаза серые, чуть за сорок". И все. Здесь  же я
подумала иначе:  "Ну очень симпатичный брюнет! Стройный, волосы
густые... Глаза  большие, серые, это красиво. Интересный мужчи-
на. Едва ли ему больше сорока.  Если бы он обратил на меня вни-
мание, наверное, мне было бы приятно".

     Примерно такой вот внутренний монолог я и произнесла, пос-
ле чего спокойно отправилась купаться.

     Стройный же брюнет перешел по мостику на другой берег реч-
ки, закинул удочки, воткнул удилища в  песок  и  улегся  рядом,
закрывшись простыней газетного листа.

     Наплававшись  всласть,  испытывая приятное  изнеможение, я
вылезла наконец из воды и улеглась на полотенце. Легкая дремота
овладела мной,  я уткнулась лицом  в сложенные руки и вновь ку-
да-то поплыла, но уже в полусне... И тут  нечто шуршащее косну-
лось моего носа. Думая, что это сожженный солнцем листик с кус-
та, росшего неподалеку, я лениво  отбросила  его  в сторону. Но
пальцы раньше, чем  мозг, угадали в шуршащем кусочке бумажку. Я
приоткрыла один глаз  и увидела, что это какая-то записка. При-
поднялась на локтях и огляделась. Видимо, я продремала не мень-
ше получаса. Тени удлинились, блеск лучей на воде  стал ярче. А
в двух шагах от меня стоял тот самый интересный стройный брюнет
и вытряхивал песок из сандалии. Надев ее, он перехватил поудоб-
нее свои  удочки и зашагал по  направлению к корпусу.  Больше в
обозримом пространстве  живых  существ  не наблюдалось, если не
считать вездесущих воробьев и толстой вороны, которая отчего-то
сердито на этих воробьев каркала.

     Я возликовала. Мне подбросили письмо с признанием в нежной
страсти и приглашением встретиться в  лунную  ночь  у  развалин
старой пансионатской  бани  -  за неимением поблизости развалин
старого замка. А еще говорят,  что  родства  душ не существует.
Только я  подумала, что мне  было бы приятно, если б сероглазый
брюнет захотел за мной поухаживать, он и захотел.  И как роман-
тично! Не на танцах подошел, не в речке стал за  пятки хватать,
а в  духе лучших традиций  известил меня о своих чувствах таин-
ственной запиской. Молодец!

     Я развернула бумажку и прочитала то, что на ней было напи-
сано. Не поняла, помотала головой,  прочитала  еще  раз и вновь
ничего не поняла. Что-то не  похоже  это  на любовное послание.
Скорее, на бред сумасшедшего:



          "Инв. к. - фуфло.
           У М. к-т на К. Поэтому пох. Вз. Ш.
           Дача, подв., яр. 3. Олифа. Ц.Б. + В.
           У М. р. К. Там же.
           Д-р - под. л. Не в курсе.
           Могли пр. хв."


                *   *   *


     В дверь зазвонили  громко  и нетерпеливо. Я тряхнула голо-
вой, отгоняя неуместные мысли, и поплелась открывать.

     Вадим ворвался в прихожую, отпихнул меня от двери, захлоп-
нул ее, накинул цепочку и прильнул к глазку. Я деликатно кашля-
нула. Он  оторвался от глазка,  схватил меня за руки и принялся
их целовать, бормоча:

     - Людочка! Милочка! Спасительница моя! Я так соскучился...

     Я вырвала него руки, спрятала их за спину и сухо спроси-
ла:

     - Ты меня с постели среди ночи поднял, чтобы сообщить, как
ты соскучился?

     Он обнял меня за плечи и, хоть я и упиралась для приличия,
потащил в кухню.

     Честно говоря, мне было очень трудно изображать повышенную
неприступность. Хотя Вадим был встрепан, суетлив и озабочен, он
продолжал оставаться  интересным  мужчиной,  и вид его пробудил
воспоминания о некоей интимной подробности наших  кратковремен-
ных отношений.

     Я высвободилась из его объятий, сняла с огня чайник, зава-
рила кофе и поставила на стол вазочку с печеньем. Вадим бросил-
ся на диванчик и перевел дух.

     - Ну-с? - инквизиторским тоном спросила я.

     - Милочка! Если б ты только знала...

     - Я как раз и хочу хоть что-то узнать, - заметила  я, щел-
кая зажигалкой.

     - Сейчас... Дай  водички...  Ух,  кажется, успел... смыть-
ся... - он тяжело дышал, как бегун на длинные дистанции.

     - От кого? - Я протянула ему чашку с холодной водой.

     - От них... От этих... уф!

     - За тобой что,  клиенты гонятся? - натянуто пошутила я. В
пансионате Вадим при случае  рассказал  мне, что после ухода из
МУРа  он  - на   свою  голову - организовал  частное  детективное
агентство.

     - Какие там клиенты! Я в такую историю влип... - он замол-
чал и принялся жадно пить, заливая водой подбородок и рубашку.

     - Ну, ну? - поторопила я. Прямо клещами приходится из него
информацию вытягивать.

     - Который час? - вдруг спросил он совершенно некстати, от-
рываясь от чашки.

     Я взглянула на часы:

     - Четверть пятого. А что?

     - Слава Богу! Теперь они уже не успеют.

     - Слушай, ты в состоянии внятно выражаться?

     - Сейчас... Ух... Уф-ф... У тебя валидол есть?

     Я мысленно плюнула и полезла  в  аптечку.  Нарочно он, что
ли, время тянет?

     - Держи.

     - Спасибо.

     Он положил таблетку под язык, зачмокал, откинулся к спинке
дивана, закрыл глаза  и затих. Я принялась нервно глотать кофе.
Спустя несколько минут Вадим пошевелился, открыл  глаза и слабо
повторил свой идиотский вопрос:

     - Который час?

     - Половина пятого!  -  рявкнула  я, окончательно выходя из
себя.

     И тут опять зазвонил телефон.

     Поскольку произошло  это уже второй  раз за ночь, я, уже и
так раздраженная,  разозлилась еще сильнее. Сговорились они там
все, что ли, сегодня ночью мне жизнь отравлять? Я сорвала с ап-
парата трубку:

     - Слушаю!

     - Людмила Сергеевна? - вежливо спросил встревоженный  жен-
ский голос.

     - Она самая.

     - Это соседка вашей подруги,  Карины. Она заболела.

     - Что с ней?  - Я забеспокоилась по-настоящему. Это уже не
Вадим с его непонятными заморочками. У Карины больное сердце.

     - Она зашла ко мне вечером  отдать  журнал  мод. Мы выпили
чаю, она собралась идти к себе - и неожиданно упала в обморок.

     - "Скорая" была?

     - Конечно, я  сразу  вызвала.  Ей  сделали  укол, хотели в
больницу везти, но она отказалась.

     - Вот дурын... Но ей хоть лучше-то стало?

     - Немного. Мы с врачом отвели ее домой, в постель уложили.
Она очень просит вас к ней приехать.

     - Так она не уснула от укола?

     - Нет, к сожалению. Она почему-то очень  о сыне беспокоит-
ся, просит вас прямо сейчас приехать.

     Я вспомнила: Карина должна была завтра, точнее, уже сегод-
ня с утра,  поехать  к своей тетке на  дачу,  забрать сынишку и
привезти его в Москву,  показать врачу.

     - Хорошо. Скажите ей, что я выезжаю.

     Я бросила трубку  и  заметалась по квартире, плохо сообра-
жая, что же надо сделать в первую очередь. Наверное, одеться?

     Вадим легонько застонал и спросил:

     - Что случилось?

     - Что,  что,  сумасшедший дом какой-то! Где моя сумка?  А,
вот она.

     - Ты куда  собираешься-то? - изумленно спросил Вадим, при-
поднявшись на локте.

     - Подруга заболела, еду к ней.

     - А как же я?

     Тут сверху донесся жуткий  вой.  Вадим побелел и вскочил с
дивана:

     - Это еще что такое?!

     - Собака. Соседи с  седьмого  дога купили. Не дергайся ты,
думать мешаешь!

     - Так ты уезжаешь? - Вадим снова прилег на  диван, с опас-
кой косясь на  потолок, словно боялся, что собака сейчас сквозь
него провалится.

     - Приходится, как видишь.

     Я справилась  наконец со шнурками кроссовок, кое-как замо-
тала растрепанную голову косынкой и полезла в кошелек проверить
наличность.

     - Вадик, у тебя деньги есть?

     - Есть немножко.

     - Дай тысячу, потом отдам.

     Вадим достал бумажник:

     - Зачем так много?

     - Метро же закрыто, мне машину ловить придется.

     - А-а...

     Он протянул мне новенькую купюру, я схватила ее и побежала
к двери.

     - Ты когда вернешься? - слабо крикнул Вадим мне вслед.

     - Или утром, или... Не знаю! Может, придется за Алешкой на
дачу ехать.

     - За каким еще Алешкой?

     - Да отстань ты, некогда, я перезвоню! Все, чао!

     Я захлопнула дверь, заперла ее и бросилась к лифту.
    

                *   *   *


     В  который  раз возблагодарила я судьбу за  то,  что  живу
вблизи Киевского вокзала. Правда, гораздо чаще я проклинаю мес-
то своего  проживания - за  адский шум, уличную толчею и полное
отсутствие кислорода. Но  сегодня  меня спасал именно вокзал. В
любое время суток там можно было поймать "тачку".

     Еще издали увидев цепочку машин, встречающих ночной поезд,
я ринулась туда,  но тут слева  от меня взвизгнули  тормоза,  и
владелец голубых  "Жигулей",  как  по заказу, любезно распахнул
дверцу:

     - Подвезти, красавица?

     - Да, пожалуйста! - выдохнула я. - К "Новослободской". Тысячи
 рублей хватит?

     - Выше крыши, - засмеялся парень. - Улица-то какая?

     - Новолесная.

     - Садитесь.

     Я плюхнулась на сиденье и с благодарностью сказала:

     - Вовремя я вас встретила.

     - Это я  вас за километр  почуял, - засмеялся парень. - Я,
между нами, скрытый телепат.

     Я с улыбкой  кивнула  "телепату" и попыталась хоть немного
успокоиться.

     За окном машины мелькали пустынные ночные улицы, перемиги-
вались желтыми  глазами  светофоры,  сияли разноцветными огнями
витрины и броские  рекламные щиты. А перед моим внутренним взо-
ром проносились самые яркие эпизоды волшебного  экспресс-романа
с моим ночным гостем, сероглазым Вадимом.


                *   *   *


     Убедившись, что упавшая  на  мой нос бредовая записка явно
не любовного  содержания, я нисколько не расстроилась. Главное,
потерял-то ее именно он! И у меня появился прекрасный повод на-
конец-то с ним познакомиться. А поскольку  хорошо известно, что
мальчик не может просто дружить с девочкой, от одной меня зави-
сит, очарую ли  я сероглазого брюнета до степени лирической ка-
питуляции.

     Спрятав драгоценную  записку  в пляжную сумку, я поспешила
на обед.

     Брюнет сидел за  третьим от окна столиком и, вдумчиво изу-
чая очередную газету, поглощал салат.

     Я решила отложить знакомство до вечера. Ведь наверняка ему
захочется порыбачить перед ужином.  Тут-то  я и подцеплю его на
крючок.

     После обеда я отгладила свой самый  шикарный сарафан цвета
персика, который идеально  подходит к моим русым волосам и оре-
хово-зеленым глазам, уложила щипцами челку а-ля "смерть женоне-
навистникам" и уселась на скамеечку возле корпуса, караулить вы-
ход «своего» брюнета.


     Минут  через  двадцать брюнет,  одетый  в  небесно-голубые
джинсы и серую  рубашку, прошествовал мимо с удочками и пласти-
ковым ведерком.

     Посидев  для  вида еще немного, я не торопясь  отправилась
вслед за ним.

     На этот раз он не стал переходить на другой берег. Остано-
вившись  там,  где я с утра расстилала  полотенце,  он  положил
удочки  и  несколько  минут  кружил на одном месте,  как  будто
что-то искал. Наверное, ту самую бумажку.  Потом огорченно мах-
нул рукой, поднял удочки и подошел к воде. Ну-ну, сейчас  я его
обрадую.

     Он сидел ко мне спиной  на  травянистом  пятачке,  закинув
свои удочки и углубившись в газету.

     Полюбовавшись видом сине-зеленой речной  глади,  я легкими
шагами подошла к брюнету сзади, остановилась и осторожно трону-
ла его за плечо.  Он  быстро обернулся и вопросительно взглянул
на меня. Я  очаровательно  улыбнулась и протянула ему сложенную
пополам бумажку:

     - Простите, это не вы утром потеряли?

     Он взял записку,  развернул  ее, просмотрел и уставился на
меня  с  выражением лица, которое вполне можно было  определить
как тихий ужас. Я  даже обиделась - что это он? Я  на Квазимодо
не похожа, не горбатая, не одноглазая, усов нету, из носу вроде
не течет...  Моя рекламная улыбка сама  собой угасла, и  тут он
резко спросил:

     - Откуда это у вас?

     Тон его был  настолько далек от благодарного, что я вздер-
нула брови, задрала нос и сухо сказала:

     - Вы  уронили  это утром мне на лицо,  когда  я  загорала.
Простите, я, кажется, мешаю вашим занятиям?

     С этими словами я  повернулась,  чтобы уйти прочь от этого
грубияна. Даже "спасибо" не  сказал!  Но тут грубиян вскочил на
ноги и за неуловимую долю секунды изменил манеру поведения. Се-
рые глаза его вдруг засияли такой радостью, что  она даже пока-
залась мне преувеличенной.

     - Ох, простите меня, дурака, ради  Бога!  И  огромное  вам
спасибо. Дело в том, что  это  очень важная для меня бумага.  Я
уже отчаялся  ее отыскать, и тут вы... и  тут мне ее возвращает
прекрасная женщина. Еще раз, еще тысячу раз спасибо и простите,
пожалуйста!

     Он прижимал руки  к груди и  умоляюще смотрел на  меня.  Я
несколько оттаяла.

     - Извинения принимаются, - сказала я.

     - А благодарность? - живо спросил он.

     - И благодарность.

     - Меня зовут Вадим. - И он протянул мне руку.

     Я подала свою, и Вадим  ее  не пожал, а поцеловал, чего  я
даже не ожидала.

     - Людмила. -  Я  окончательно  простила ему невольную рез-
кость, и он это почувствовал, но для верности переспросил:

     - Людочка, так вы правда больше не сердитесь?
     - Правда.

     - Так позвольте мне выразить вам благодарность не только в
словесной форме.

     - В какой же еще форме ее можно выразить? - засмеялась я.

     - Вечером узнаете, -  таинственно  пообещал он. - Я удаля-
юсь, а вы ждите приятного сюрприза.

     Он быстро собрал  свои  снасти, поклонился мне, как мушке-
тер, надел на голову воображаемую  шляпу  с  перьями и поспешно
зашагал к корпусу.

     "Первый  раунд  - один-ноль в мою пользу," -  самодовольно
подумала я.


                *   *   *


     - Дом который? - спросил водитель.

     Я показала рукой:

     - Номер пятнадцать. Во двор заверните, к третьему подъезду.


                *   *   *


     Вечером я,  по  своей собственной оценке, была неотразима.
Сделала маникюр, а светло-зеленый брючный  костюм из стру-
ящегося шелка делал меня выше и  стройнее. К тому же, в нем было
прохладно.

     Вадим возник непонятно откуда, словно материализовался  из
воздуха около скамейки, где я ждала обещанного сюрприза.

     - А вот и я, -  и  перед моим лицом закачались на  упругих
стеблях роскошные  темно-бордовые  розы "Софи Лорен", мои люби-
мые.

     - О-о! - Я вдохнула их нежный обволакивающий аромат. - Ва-
дим, вы волшебник. Это даже не сюрприз, это...

     - Это просто знак внимания, а сами сюрпризы впереди.

     - Как, даже во множественном числе?

     - Именно. И вот первый: мы немедленно едем на танцевальный
бал в Дом отдыха киноактера.

     Я временно потеряла дар речи. Дом  отдыха киноактера, рас-
полагавшийся  в  закрытой зоне километрах в двадцати от  нашего
пансионата, охранялся не хуже Монетного двора, и проникнуть ту-
да на танцы  было практически невозможно. Ай да Вадим! Кажется,
я познакомилась с выдающейся личностью.

     - Я вижу,  вы  совсем готовы? Тогда вперед, очаровательная
принцесса. Экипаж уже подан.

     Обещанным экипажем оказался  новенький "форд-эскорт" свер-
хэлегантного синего цвета.

     Вадим распахнул дверцу и заботливо усадил меня.

     - А как же цветы? - спохватилась я. - Они завянут.

     Вадим улыбнулся  и раскрыл плоский чемоданчик, лежавший на
заднем сиденье.  Это оказался специальный контейнер для цветов,
с углублением,  заполненным  водой,  и  мягким  прижимом, чтобы
стебли не ломались. От полноты чувств я могла только вздохнуть.
Похоже, начинается сладкая жизнь! Как в голливудском фильме.


                *****

 
                Глава 2
               

                *****


     - Приехали, - сказал водитель.

     Я протянула парню деньги:

     - Спасибо, выручили.

     - Не за что, - усмехнулся он и, дав задний ход, быстро вы-
ехал из дворика на улицу.

     Я вбежала в подъезд и бросилась к двери Каринкиной кварти-
ры. Какое счастье, что она живет на первом этаже. В этом старом
доме лифт не работал, по-моему, со дня его установки.

     Испустив отчаянный вопль:

     - Открывай! - я забарабанила в дверь кулаком, другой рукой
нажимая кнопку звонка. Вот радость-то соседям Карины!

     За дверью  было тихо. Тут я вспомнила, что  свет в ее окне
не горел. Может, уснула, наконец? А  я тут грохочу и ору на весь
дом. Нет, я же просто клиническая идиотка, не  спросила, из ка-
кой квартиры Каринкина соседка, теперь и узнать не  у кого, что
там происходит. Если Кара заснула, я рискую до утра тут протор-
чать. Придется вопить.

     Ну, я и завопила:

     - Карина, это я, Мила! Открой! - и изо  всей силы надавила
на кнопку.

     Через несколько минут за дверью послышались осторожные ша-
ги и кто-то испуганно спросил:

     - Кто там?

     - Я! Это я, Мила!

     - Кто-о?!

     - Да я, Люда Мотылева! Каринка, открывай немедленно!

     За дверью слабо ахнули, загремела цепочка, дверь распахну-
лась, и вполне, на  мой  взгляд, здоровая, только очень перепу-
ганная Карина уставилась на меня:

     - Милка?  Что случилось?

     - Как - что случилось? Ты же умираешь? - Я зачем-то загля-
нула Карине за плечо, словно ожидала за ее спиной узреть  ее же
призрак или труп.

     - Мила, да что с тобой?

     Ноги мои подкосились, и я привалилась к стене.

     - Мне сказали, что тебе плохо...

     Видимо, на какое-то время мне самой стало не очень хорошо,
потому что Карина быстро шагнула вперед и поддержала меня:

     - На тебе лица нет. Господи, да что же это такое?

     - Сейчас, сейчас,  - бормотала я, пытаясь переступить зап-
летающимися ногами через порог.

     - Тебе плохо, Милочка?

     - Да хорошо мне! - заорала я. - Это тебе плохо!

     - С какой стати?

     - Мне так сказали.

     - Кто?

     - Откуда я знаю? Какая-то твоя соседка.

     - Что за бред, какая соседка?

     - Она не представилась. А я не спросила!

     - Милка, не ори. Пошли в кухню, я ничего  не понимаю. Что
за соседка, кому плохо... бред и бред!

     Шипя друг на друга и толкаясь, мы втиснулись в кухню. Кара
усадила меня на стул и потребовала:

     - А теперь внятно и по порядку: что происходит?

     - Сама не понимаю, - я закурила. - Мне  сказали по телефо-
ну, что у тебя был сердечный приступ.

     - У ме-ня? - заикнулась Карина.

     - Да не перебивай ты каждую секунду! У тебя, у тебя.  Не у
меня же.

     - Бред, -  в сотый раз повторила Карина, разводя руками.

     - Теперь уж сама вижу, - огрызнулась я.

     - И что же это за таинственная соседка?

     - Баба какая-то, судя по голосу, молодая.  Сказала, что ты
была у нее, чай пила, а потом грохнулась.

     - И куда же я грохнулась? - с интересом спросила Карина.

     - Куда-куда, в обморок.

     - Никуда я не грохалась. И ни к какой соседке чай  пить не
ходила. Во всяком случае, не сегодня. То есть, не вчера.

     - Точно?

     - У меня провалов в памяти пока еще не бывало.

     - Ладно, прости, не  обижайся. В общем, мне все это сказа-
ли, напугали до смерти. Ты, мол, отказалась в больницу ехать.

     - Ну и ну!

     - Да. И просишь, чтобы я приехала к тебе. Я и помчалась.

     Тут мы обе выдохлись и вновь уставились друг на друга.

     - Ты чего? - спросила наконец Карина.

     - Чего - "чего"?

     - Что ты так смотришь?

     - Никак я не  смотрю,  - буркнула я. -  Думаю,  вдруг ты и
вправду сейчас брякнешься.

     - Вполне могу. И от твоих диких криков, и от всей этой ис-
тории.

     - Не надо, - предупредила я, - я сама уже на грани.

     Мы еще немного помолчали и начали приходить в себя.

     - Давай я хоть кофе сварю, - вздохнула Карина.

     - Свари, пожалуй...

     Кофе нас умиротворил, но ненадолго. Не допив свою чашку, я
так резко отставила ее, что чуть не выплеснула гущу на стол:

     - Карина!

     - Что? - опять испугалась она.

     - Кто же это... Кто все  это  подстроил-то,  а? А главное,
зачем?

     Карина замерла с чашкой в руке, а я впервые за  эту сумас-
шедшую ночь испугалась по-настоящему.


                *   *   *


     Как мы с  Кариной сумели дождаться открытия метро - тайна,
покрытая мраком. Если бы у нас были деньги, мы, конечно, немед-
ленно помчались бы  ко мне на квартиру. После первого разумного
вопроса: кто и зачем так странно и гнусно нас разыграл, мы бро-
сились звонить на  АТС.  Не знаю, что бы  нам  дало сообщение о
том, с какого  номера мне звонила та мифическая "соседка", будь
она неладна. Но, конечно, никакого номера  нам  и  не  назвали.
Сказали, что звонок был либо из автомата, либо просто с мобиль-
ного телефона.

     Мой же  номер вначале был  упорно занят, а потом телефон и
вовсе перестал отзываться.

     - Вот же дела  творятся,  - бормотала Карина, ворочаясь на
постели, куда я заставила ее вернуться. - Вдруг  там твоего Ва-
дима уже  убили. Ворвались трое  в масках, и ку-ку ему сделали.
Черт знает что!

     - Троих бы он раскидал одной  левой,  -  возразила я, хотя
сама от страха места себе не находила.

     - Ну, пятеро. Можно и без масок.

     - Кара, прекрати. Лучше о  другом  подумай: они все о тебе
знают. Я-то ладно, у меня хоть  детей нет. А о тебе им известно
даже, что ты утром должна за своим сыном ехать на дачу. Кто мог
об этом знать? С кем ты говорила?

     - С Митей. С Леной. Да с кем угодно.

     - А по телефону?

     - Думаешь, они  умудрились прослушать мои разговоры? - по-
пыталась она съязвить.

     - Почему бы и нет?

     - И как ты себе это представляешь?  - скептически спросила
Карина. - Хочешь, я сейчас свой аппарат по  винтику разберу? Ко
мне, в отличие от тебя, таинственные личности по  ночам в гости
не приходят.

     Тут я издала  такой вопль, что Карина на постели подскочи-
ла.

     - Кара, я дура!

     - Возможно. И даже наверняка. Но почему?

     - А вот  почему. Вадим  же был у меня, два  раза! А о том,
что ты едешь сегодня за сыном, я тоже знала, причем, говорили мы
с тобой об этом именно по телефону.

     Карина села на кровати:

     - Погоди, погоди. Ты что же, хочешь сказать, что это Вадим
установил прослушку  в твой аппарат?  А потом к тебе же побежал
спасаться? Логика-то где?

     - Откуда я знаю, спасаться ли он прибежал.

     Карина встала с кровати, решительно подошла  к дивану, где
я ворочалась с боку на бок, и села у меня в ногах.

     - Мила, - вкрадчиво сказала  она,  - по-моему, ты или бре-
дишь, или темнишь. Что ты знаешь такого о  Вадиме, чтобы делать
столь взаимоисключающие предположения?

     - Ну, допустим, знаю кое-что.

     Мне очень не хотелось об этом говорить. Но объяснить неко-
торые вещи было все же необходимо. Некоторые. Самые безопасные.
Упаси меня  Боже от необходимости когда-нибудь рассказывать обо
всех нюансах этой истории.


                *   *   *


     В Доме отдыха  киноактера я почти сразу поняла, отчего во-
обще положила на Вадима глаз. Мне все время подспудно казалось,
что он похож на  какого-то  артиста, но я, склеротичка молодая,
никак не могла вспомнить, на кого конкретно. В  холле на стенах
висели фотографии "звезд", и уже у  седьмой  я  остановилась  и
чуть не вскрикнула.  Прямо на меня проникновенно смотрел не кто
иной, как замечательный актер Эммануил Виторган. Вот на него-то
и был похож Вадим!

     Он увидел,  куда я смотрю,  и помрачнел. Не успела я слова
сказать, как он ткнул пальцем в снимок и с комическим отчаянием
произнес:

     - Не будь  он одним из моих любимых артистов,  я бы его на
дуэль вызвал.

     - За что?

     - За наше сходство. Мила, вы только  представьте себе, как
это ужасно!

     - Отчего же? - искренне удивилась я.

     - Стоит мне познакомиться с хорошенькой женщиной или же ей
со мной...

     - А что,  часто знакомятся? - несколько натянуто поинтере-
совалась я. Не хватало еще, чтобы он был избалован женским вни-
манием.

     - Часто, -  вздохнул  Вадим.  -  Я, естественно, ухаживаю,
строю романтические планы... И знаете, чем все это завершается?

     - Чем же?

     - Все эти  дамы,  подчеркиваю,  все,  без единого исключе-
ния... нет, пардон,  одно исключение было, просят меня, чтобы я
познакомил их с...  моим  братом! -  И  он со злостью  вторично
ткнул пальцем в бедную фотографию.

     - А разве...

     - Причем, - не слушая меня, с жаром продолжал Вадим, - они
не верят мне, когда  я говорю, что не имею к нему  ни малейшего
отношения! И даже обижаются, после чего я в очередной раз убеж-
даюсь, что сам по себе с самого начала их не интересовал.

     - Но было же, вы сказали, исключение?

     - Да, одно-единственное.  В  колхозе,  на картошке. Но оно
объяснялось тем, что мамзель просто так и не вспомнила, на кого
же я похож.  Очаги культуры там были представлены двумя банями,
пивной и кинобудкой, а фильмы крутили чуть ли не довоенные. Вот
вы, Мила, скажите честно: я что, правда так уж на него похож?

     Я перевела взгляд с него на снимок, затем  в обратном нап-
равлении и неожиданно для себя самой решительно заявила:

     - Вы намного красивее.


                *   *   *


     - Эй, ты  что, заснула? -  осведомилась Карина. - О чем ты
грезишь? Или о ком? Рассказывай давай.

     - Да так, ерунда. Ну, что я знаю о Вадиме? Работал в МУРе,
его из Высшей школы милиции  туда  распределили.  Потом, как он
говорил, с  его начальником произошла какая-то некрасивая исто-
рия, а подставили его, Вадима. Сделали козлом отпущения. Ты уч-
ти, деталей я не знаю, только в общих чертах. Ну, он был вынуж-
ден уйти. Обиделся очень, сама понимаешь. Тут как раз и  реформы
начались. И он на свой страх и  риск организовал частное
детективное агентство.

     - И чем оно занимается?

     - Да всем на свете, опять же, по его словам. От разводов до
поисков угнанного автомобиля. А в  основном -  слежкой.  Они же не
имеют права подменять  собой  полицию и органы прокуратуры, так
что чаще всего собирают информацию для клиента.

     - Ясно. Выходит, он что-то узнал. О ком? Или о чем?

     - Кара, я не знаю. Пойми, я встречалась с ним две недели в
пансионате и дней  пять  в Москве. А потом...  ну,  в общем, мы
расстались.

     - И кто же кого бросил? - как-то слишком уж в лоб спросила
Карина.

     Я заерзала на диванчике:

     - Кара, ну что  ты  прицепилась? Никто никого, в общем-то,
не бросал. Разошлись, и все. Так, само собой получилось.

     - Но он хоть как-то это мотивировал? - наседала Карина.

     - Ну, мотивировал, мотивировал.

     Я и  правда не знала,  как об этом рассказать. Вадим тогда
изрядно меня удивил и  даже  немного напугал, если честно. Хотя
всерьез я его предостережение не приняла. И зря, как теперь вы-
ясняется.



                *   *   *


     После упоительного  вечера  в Доме отдыха киноактера жизнь
моя в  пансионате волшебным образом изменилась. Она наполнилась
тем самым романтическим содержанием, о котором  мечтают все без
исключения жертвы  телесериалов  и  любовных романов (женского,
естественно, пола). Я же никогда до такой степени в эти иллюзии
не погружаюсь,  чему  немало способствует моя работа внештатным
редактором, ибо я  обречена читать и править тонны подобной ма-
кулатуры, да еще в чудовищном переводе. Я даже выписываю наибо-
лее бредовые  стилистические  и  сюжетные "перлы" из образчиков
товара  серий  "Сны любви", "Женские страсти" и тому  подобное.
Например:

     "...Люси взбежала на  холм  и легла там, укрывшись большим
камнем".

     Или: "...Поцеловав его, она вернулась в дом и долго стояла
на балконе с выключенными фарами".

     Но больше всего потряс меня римский папа Коитус III.(Инте-
ресно, кого же все-таки имел в виду переводчик?)

     И вдруг  эта воплощенная мечта читательниц женских романов
свалилась именно на мою голову.

     Как он ухаживал? Как в кино. О чем он говорил? О том же, о
чем  на  пятистах страницах кряду разливаются всякие там  графы
Анри, принцы  Люсьены и герцоги  Жюльены, а в последнее время и
простые американские Биллы с Бобами. О моих глазах,  о моих во-
лосах, о  моем ангельском характере  и прочую муру. У меня даже
возникло подозрение, что Вадим один  из  тех,  к счастью, очень
немногочисленных мужчин,  коим  подобный стиль отношений так же
близок и мил, как и  представительницам  слабого  пола.  Причем
слабого исключительно на головку.

     Так что я, увы,  не  растаяла, хотя, наверное, была просто
обязана это  сделать после применения столь классической осады.
Твердая скептическая льдинка холодила как мозги,  так и сердце,
а временами мне становилось по-настоящему смешно. Слава Богу, я
вовсе не  влюбилась в него, более  того, и не  собиралась этого
делать. Хотя, не спорю, быть предметом  столь безупречного обо-
жания очень  и очень приятно.  Когда до Вадима дошло, что стать
его любовницей я не соглашусь ни в своем номере, ни тем более в
его, ни даже  на  романтических развалинах пресловутой бани, он
отступил от  классического образца и придумал свой собственный,
достаточно оригинальный вариант.

     То был  предпоследний  день моего пребывания в пансионате,
ибо путевку я смогла приобрести  лишь  на  двухнедельный  срок.
Итак, двадцать седьмого  июня мы пошли погулять и догулялись аж
до лодочной станции, что была примерно в часе  ходьбы от нашего
пансионата вверх по реке.

     - Хочешь, на лодке прокатимся? - предложил Вадим.

     К тому времени мы уже прочно перешли на "ты".

     Поскольку у нас  были с собой бутерброды и фруктовая вода,
проблема возвращения к ужину нас не волновала.

     - С удовольствием, - откликнулась я. - А ты грести-то уме-
ешь?

     - Обижаешь,  начальница.  Я вообще все на свете умею.  Ну,
почти все.

     Мы наняли  у  заросшего  трехдневной щетиной лодочника ка-
кую-то подозрительную двухвесельную скорлупку, и я  по-королев-
ски расположилась на носу. Вадим сел на весла  и уверенно вывел
лодку на середину реки.

     - Пойдем вверх, - сказал он, энергично выгребая против те-
чения. - А потом потихоньку спустимся обратно.

     - Ладно, - согласилась я.

     Мне было все равно, вверх ли, вниз ли по реке мы отправим-
ся. Вода дышала прохладой, розовые предзакатные облака скользи-
ли по небу, и моя  душевная  умиротворенность  достигла  высшей
степени. Я предалась какой-то ленивой медитации и полностью ут-
ратила ощущение времени.

     Очнулась я  от осторожного прикосновения. Опустив глаза, я
с удивлением увидела,  что Вадим, бросив весла, гладит мои ноги
с явным намерением их поцеловать. Рубашка его была уже расстег-
нута.

     - Ты что это? - пролепетала я.

     Он поднял на меня лихорадочно заблестевшие  глаза и умоля-
юще прошептал:

     - Милочка...

     Отпихивать его от себя - значило рисковать опрокинуть ветхую
посудину. Да и потом, зачем  отпихивать-то?  В  конце концов, к
этому все и шло, просто я  бы лично не додумалась до такого ва-
рианта:  заниматься  любовью посреди реки. Хорошо еще, что  уже
почти  стемнело.  Мне стало интересно, во-первых, что он  собой
представляет как мужчина, и,  во-вторых,  как же мы тут размес-
тимся и не опрокинем ли в самом деле эту лодчонку.

     Между тем Вадим продвинулся уже значительно  выше моих ко-
леней. Я внезапно ощутила трепетный жар его дрожащих от возбуж-
дения пальцев, он словно электрошоком передался мне, и какие бы
то ни было соображения тут же вылетели из головы. Меня охватило
такое же страстное нетерпение, которое  пожирало  и  Вадима.  Я
рванула завязки сарафана,  сдернула  его через голову и бросила
на дно лодки...

     Его руки,  казалось, множились, как у какого-то индийского
божества. Я ощущала  их прикосновения, то ласковые, то властные, на
бедрах, на груди, на животе... И вот наконец  он прильнул горя-
чими губами  к моему лону. Я  застонала от удовольствия  и пол-
ностью отдалась его воле...

     Лодка еще  слабо  раскачивалась; истошно вопя, кружили над
потемневшей  водой  багряные в угасающих лучах солнца чайки;  и
голова моя сладко  кружилась,  словно уплывала куда-то вслед за
облаками.  Вадим,  в изнеможении прильнув ко мне, тяжело  дышал
мне в шею, и побледневшее лицо его с закрытыми глазами выражало
такое удовлетворение,  что  мне  немедленно захотелось испытать
все снова, с самого начала и до самого финала.

     Вдруг что-то холодное  коснулось моей спины и бедер. Я ти-
хонько поерзала, раскачивая лодку, и подо мною раздалось подоз-
рительное хлюпанье. Вывернув шею, я посмотрела  вниз. Дно лодки
было залито водой, и она быстро прибывала!

     Лирическое настроение  улетучилось так же быстро, как нес-
колько ранее с меня слетел лифчик. Я оттолкнула  Вадима и заво-
пила во все горло:

     - Вадик, мы тонем!

     Скатившись с меня,  он плюхнулся на дно лодки, подняв фон-
тан  брызг, и  только  теперь до него  дошло,  что с  посудиной
что-то неладно.

     - Мамочка! - вопила я, пытаясь поймать в воде, поднявшейся
уже почти до самых бортов, наши вещи.

     Что-то шелковое  просочилось  сквозь  мои пальцы и светлым
пятном заскользило вниз по  течению.  И вдруг дно лодки куда-то
провалилось, и мы оба оказались по горло в воде.

     Не помню, как мы выплыли.

     Совершенно  голые,  дрожа и  выбивая  зубами  кастаньетную
дробь, мы сидели, скорчившись, в прибрежных  кустах  и  с  тоской
провожали глазами уплывающие  от  нас бутерброды, мой сарафан и
Вадимовы джинсы и рубашку. Из одежды  на  мне  осталась  только
нитка жемчуга, а на Вадиме - водонепроницаемые японские часы.

     Положение наше было ужасно до абсурда.
    

                *   *   *


     - Слава Богу,  уже четверть шестого! - воскликнула Карина,
и я,  очнувшись, увидела, что за  окнами светло. -  Давай, лопай
быстрее, и побежали, метро сейчас откроется.

     Проглотив по  бутерброду,  мы кое-как запудрили синяки под
Глазами - следствие бессонной ночи, выбежали из дома и помчались
к станции метро "Новослободская".

     "Скорее,  скорее!"  - шептала я про себя. Мне  показалось,
что поезд  раз десять проехал  по всему кольцу, пока наконец не
достиг "Киевской". Лента эскалатора ползла медленно, словно гу-
сеница, и, если бы у нас остались силы,  мы, наверное, побежали
бы вверх, перепрыгивая через ступеньки.

     Наконец мы оказались возле  моего  дома, вошли в подъезд и
первым делом проверили, отвечает ли домофон в моей квартире. Он
молчал. Мы бросились к лифту.

     Я никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Кари-
на выругалась  в полный голос,  отобрала у меня ключи и отперла
наконец дверь.  Распахнув ее, мы  вбежали в квартиру, и тут моя
подруга, всплеснув руками,  окаменела,  словно Лотова жена, а я
каким-то непонятным образом оказалась сидящей на полу, раскинув
ноги, как кукла, и раззявив рот наподобие Щелкунчика.

     Все в  доме  было  перевернуто.  Рукописи,  книги, платья,
блузки валялись  по  всей комнате; развороченная кровать являла
собой зрелище жалкое и безобразное, словно в ней резвилось ста-
до обезьян... Поддерживая  друг друга, мы добрели до кухни, пе-
реступая через раскиданную по коридору обувь и зимнюю одежду, и
вот тут-то нас поджидал последний  удар.  На  полу,  заваленном
кастрюльками, сковородками  и  битой  посудой, ярко алели пятна
крови и зловеще поблескивали черные осколки Вадимовых солнцеза-
щитных очков.

     Карина испустила полузадушенный вопль, а у меня перед гла-
зами заплясали  какие-то  разноцветные молнии и ноги отвалились
окончательно...

     В итоге, как выяснилось, в обморок упала все-таки я.


                *   *   *


     Приведенная в чувство самоотверженными усилиями Карины, я,
выставив перед собой  руки,  словно желая отгородиться от этого
кошмара, еле нашла в себе силы прошептать:

     - Кара, дай мне записную книжку...

     Карина  полезла  в мою сумочку, но я замотала  отяжелевшей
головой:

     - Нет, не эту. Там, в книжном шкафу, на третьей полке, ря-
дом с фотоальбомом.

     Карина побежала в комнату, а я попыталась встать на непос-
лушные ноги и  вновь содрогнулась от вида кровавых пятен. Похо-
же, в моей квартире и вправду была "разборка".  Мокрое и темное
дело. Только этого мне и не хватало!

     Из комнаты донесся Каринин крик:

     - Какая третья полка, тут все вверх дном!

     Цепляясь за стены,  я приплелась в комнату и уставилась на
безобразную картину. Найти среди этого вселенского хаоса старую
записную книжку  моего деда представлялось делом абсолютно без-
надежным.

     Но все же спустя час-полтора мы отыскали ее. Она почему-то
оказалась в моем левом зимнем сапоге, который сиротливо валялся
под тумбочкой.

     Карина все порывалась вызвать полицию, против  чего я уси-
ленно восставала. По некоторым причинам  входить  в  контакт  с
представителями правопорядка  мне до ужаса не хотелось. Подруге
я этих причин все равно не стала бы объяснять. Кое-что поведать
о них я могла  бы  одному-единственному человеку, чей телефон и
был записан в книжке моего деда.

     Передо мной  встали  одновременно  две задачи: удалить, по
возможности деликатно,  активно сострадавшую мне Карину, и доз-
вониться до этого человека.

     Заявив, что мне надо прийти в себя и отоспаться, я наконец
убедила подругу, что  она  может возвращаться домой. Твердо по-
обещав, что вечером непременно ей позвоню,  я  закрыла  за  ней
дверь и осталась одна посреди всего этого развала.

     Телефон единственного человека, который мог бы мне помочь,
был занят. Я кое-как сварила себе кофе и устроилась посреди на-
именее захламленного пятачка, прямо на полу, свернув по-турецки
ноги. И тут,  видимо, от общего потрясения, перед моим внутрен-
ним взором  развернулась  очередная  картинка того злосчастного
июньского вечера, начавшегося с любовных игр в хрупкой лодочке.

    
                *   *   *


     - Ч-что д-дел-лать  б-б-будем? - еле выговорил Вадим поси-
невшими губами.

     - Н-не  з-знаю...  П-прид-думай чт-то-н-ниб-будь,  т-ты же
м-мужч-чина!

     Трясло нас,  скорее,  от  пережитого,  нежели  от холода, но
трясло крепко.

     - Н-надо к-как-т-то в-воз-звращаться...

     - К-как? Г-гол-лыми?!

     В конце концов,  мы соорудили юбочки из веток, больше похо-
жих на гнезда неопрятных  ворон,  и, как герои чеховского рас-
сказа, прячась за кустами, побрели или, скорее, поползли в нап-
равлении пансионата.

     Исцарапанные, перемазанные травяной зеленью, злые как  со-
баки, мы добрались до излучины реки. Впереди, на берегу, торча-
ла будочка лодочной станции, откуда мы  начали свое драматичес-
кое плавание.

     - Может, отдадим этому типу твои часы и мой жемчуг в обмен
на какую-нибудь робу? - предложила я.

     Вадим с тоской помотал головой:

     - Ты что... Мы же его лодку утопили, нам вообще нельзя ему
на глаза показываться.

     - Черт побери, что же делать?

     - Идти так, - мужественно сказал Вадим, и мы, пригибаясь к
самой земле, как индейцы в разведке, поползли дальше.

     Вдруг Вадим споткнулся и свалился в  камыши, вытянув перед
собой руки. Мне показалось, что он  рехнулся,  потому  что,  не
поднимаясь, он внезапно шепотом заорал:

     - Эврика!

     Я обеспокоенно наклонилась  к  нему. Вадим встал на четве-
реньки и замахал перед моим носом какими-то тряпками:

     - Это же мои штаны! И рубаха тоже здесь!

     Узнать в перемазанных тиной тряпках нарядные  джинсы и ру-
башку было почти невозможно, но это было уже кое-что.

     - А сарафана моего нет? - шепотом же закричала я.

     Мы обследовали  мокрые  камыши, но, выдохшись, поняли, что
сарафана здесь нет. Видимо,  он  погиб смертью храбрых где-то в
реке.

     - Ладно,  пес с  ним,  - сказала я.  -  Поздно уже.  Давай
как-то распределим одежду и пойдем.

     Вадим надел джинсы, а я рубашку. И тут  же выяснилось, что
и в таком виде мы идти не можем: рубашка оказалась  мне коротка
до неприличия. Если б хоть купальник уцелел, еще  бы ничего, но
и он погиб в речных волнах.

     - Это потому, что у  тебя  ноги слишком длинные, - буркнул
издерганный Вадим. - Из ушей они у тебя растут, что ли?

     - Не-а, прямо из  макушки, - огрызнулась я. - Тебе, кажет-
ся, совсем недавно это нравилось?

     - Ну, извини. Меня просто это все  уже  до  самых  печенок
пробрало.

     - Думаешь, меня не пробрало?

     - Идиотизм чистой воды.

     В конце концов победили джентльменские чувства. Мы догово-
рились, что я надену и джинсы, и рубашку, молнией полечу в пан-
сионат, переоденусь  и  примчусь обратно с какой-нибудь одеждой
для Вадима. А он, жертвуя собой, дождется меня во-он в тех кус-
тиках.

     Ломаться и  уговаривать  его  ползти за мной по-пластунски
было некогда. Я напялила мокрые грязные  шмотки  и  побежала  в
сторону пансионата.


                *****


                Глава 3


                *****


     Да, тогда Вадим поступил, как настоящий рыцарь.

     Однако дозваниваться надо, а не тратить  время на лиричес-
кие воспоминания. Боюсь, что соратнику моего деда я должна буду
рассказать совсем о других обстоятельствах.

     Наконец-то! Дозвонилась, слава Богу.

     Его новая  домработница  долго и придирчиво выспрашивала -
кто я, да зачем звоню, да нельзя ли как-нибудь без Макара Заха-
ровича обойтись. Я уже  охрипла,  пытаясь убедить ее, что звоню
по делу личному, но очень важному, и что  без Макара Захаровича
мне обойтись никак  невозможно. Тут что-то щелкнуло, и его соб-
ственный голос произнес:

     - Маня, положи трубку, это свои.

     - Макар Захарович! - закричала я. - Вы меня узнали? Помни-
те? Это Мила Мотылева.

     - Помню, помню, - спокойно отозвался он. - Не суетись. Что
там у тебя стряслось?

     - Я не могу по телефону.

     - Что ж, тогда приезжай. Сейчас можешь?

     - Могу.

     - А со службы отпустят?

     - Макар Захарович, я на дому работаю.

     - Вот как? Ладно. Адрес-то помнишь?

     - Да, в дедушкиной записной  книжке  отыскала. Я ее на па-
мять оставила.

     - Жду, - коротко отрезал он, и в трубке зазвучали короткие
гудки.

     Я начала собираться, надеясь, что мне  не придется расска-
зывать, по крайней мере, о наших с Вадимом приключениях в лодке
и в мокрых кустах.


                *   *   *


     Когда я добралась до пансионата, было, по-моему, уже около
полуночи. Все давно  спали,  горела только дежурная лампочка на
крыльце да светился огонек в домике сторожа.

     Оставляя на полу мокрые грязные  следы,  я  прокралась  на
второй этаж, нашла нужный номер и тихонько постучала в дверь.

     Ответа не было. Может,  сосед  Вадима, бывший, по его сло-
вам, жутким бабником, ушел  "на  промысел"? Я приложила к двери
ухо и прислушалась. Ни звука.

     Что же мне делать? Идти в таком виде к администратору, бу-
дить его и просить запасные ключи? Да ни за что на свете!

     Я вышла из здания,  обогнула  его и посмотрела вверх. Так,
вон его  окно, угловое. К  счастью, по летнему времени оно было
открыто, а сбоку на стене чернела решетка пожарной лестницы.

     Чувствуя себя  киношной  авантюристкой, я полезла наверх и
через несколько минут, уцепившись за подоконник, осторожно заг-
лянула в комнату.

     На одной кровати девственно белело покрывало,  а на другой
лежало толстое темное тело и, по-видимому,  сладко спало, поса-
пывая носом.  Я влезла в  комнату, подошла к кровати и потрясла
спящего за плечо.  Он  зачмокал, заворочался, но просыпаться не
собирался. Я тряхнула его еще  раз,  уже  посильнее. Он раскрыл
сонные глаза и, видимо, обознавшись, радостно спросил:

     - Вадька? Ты че, пьяный, что ли?  А с той бабой у тебя об-
ломилось?

     - В некотором роде, - ответила я.

     - Ой, кто это? - испугался сосед.

     - Да вот, та самая баба.

     - Очень приятно... А Вадька где?

     - В кустах сидит.

     - В каких еще кустах?

     - У нас лодка опрокинулась, - и я быстро изложила суть де-
ла, не вдаваясь  в подробности. Не касается этого толстяка, об-
ломилось там у Вадима со мной или не обломилось.

     - Это ж надо  же! - Сосед, лысоватый коротышка лет пятиде-
сяти, колобком выкатился из кровати и  поддернул широченные се-
мейные трусы в цветочек. - Погодите, сейчас соберем ему одежку.
Что, и ботинки утопли?

     - И ботинки, -  вздохнула  я, вспоминая свои любимые босо-
ножки. - "Теперь они, родимые, лежат на самом дне", как в песне
поется. Я пока схожу к себе, переоденусь.

     - Я с вами пойду. В смысле, за Вадькой.

     - Это  совершенно  необязательно,  - запротестовала я.  Не
хватало еще мне с "жутким бабником" ночью по лесу шастать.

     - Нет, нет, пойду. Негоже девушке одной в такое время раз-
гуливать.

     Тише мыши я прокралась к себе. Моя соседка,  к счастью, не
проснулась. Не зажигая света, я затолкала вещи Вадима в пакет и
сунула его  под  кровать,  кое-как вытерлась полотенцем, надела
джинсы и свитер. От  облеплявшей  тело мокрой одежды я замерзла
так, что зубы клацали.

     Сосед Вадима уже поджидал меня в коридоре. Мы быстро вышли
из корпуса и трусцой  побежали  спасать моего кавалера. Он там,
конечно, совсем уже извелся, бедолага.

     Не знаю, был  ли сосед Вадима таким уж бабником. Проверить
это мне не  удалось,  потому что от взятого  мною  темпа он мог
только сопеть и охать.

     Часам к трем ночи, слава  Богу,  все  было позади. Правда,
нашли мы Вадима не сразу, потому  что от сидения в голом виде в
кустах он потерял голос и  не  мог отзываться на наши крики.  К
тому же, он  совершенно  озверел от укусов бесчисленных комаров,
которые, по его словам, тоже совершенно озверели. Мы его одели,
успокоили и все  вместе отправились "до дому", по выражению со-
седа-бабника.

     На пороге корпуса Вадим, которого шатало от усталости, на-
шел в себе силы поцеловать мне руку и просипеть:

     - Благодарю за прекрасный вечер!


                *   *   *


     Доехала я быстро.  "Дом  на набережной" возвышался над ок-
рестным пейзажем незыблемой скалой. Правда, раньше его окна вы-
ходили на бассейн "Москва", а сейчас передо мной золотились ку-
пола восстановленного, вернее, построенного заново, храма Хрис-
та Спасителя.

     Макар Захарович  совершенно  не  изменился  за тот десяток
лет, что мы не виделись после смерти моего деда. Все тот же об-
лик нестареющего русского Джеймса Бонда: ни  грамма лишнего ве-
са, все еще густая, хоть и поседевшая, шевелюра, проницательные
синие глаза и обаятельная улыбка. Когда-то они с моим дедом ра-
ботали в КГБ, потом в МИДе, а самым последним их  известным мне
занятием  было  обеспечение  безопасности СЭВа и  экономическая
контрразведка.

     - Не мельтеши, - сказал он в ответ на мои извинения, что я
столько лет  не звонила, расспросы о  здоровье и прочее.  – Ишь,
как  выросла, да  какой  красавицей стала! Ну,  что  там у  тебя
стряслось? Да ты проходи, проходи в комнату.

     Войдя в  комнату,  Макар  Захарович совершенно машинально,
видимо, по приобретенной еще в молодости  привычке, снял трубку
с телефонного аппарата и  накрыл  его подушкой. Я молча взирала
на эти устаревшие меры предосторожности. Сама бы я, конечно, до
этого не додумалась. Он обернулся ко мне:

     - Ну-с?

     Я попыталась привести в порядок свои  мысли. Очевидно, это
усилие отразилось  на  моем  лице,  потому  что Макар Захарович
вдруг крякнул, подошел к старинному буфету  и, позвенев чем-то,
вернулся с двумя рюмками коньяку.

     - А ну-ка, прими лекарство! - велел он. - И я  приму, пока
моя секьюрити на кухне возится, - и он лукаво подмигнул мне.

     - Утро ведь, - промямлила я. - А вам, наверное, врачи зап-
рещают...

     - Они мне  уже  жить  запрещают.  Все-таки, семьдесят шесть
лет. А я их все обманываю да обманываю. Ну, твое здоровье!

     Я перевела дух и опрокинула в рот содержимое рюмки. По те-
лу разлилось приятное тепло, в голове сразу прояснилось.

     - Запомни, лучшего  лекарства от стрессов не существует, -
наставительно сказал  Макар Захарович. - Главное, не перебарщи-
вать. Ладно, давай выкладывай, зачем тебе старый чекист понадо-
бился?

     Я поставила рюмку на стол.

     - Тут, Макар Захарович, одно идиотское дело закрутилось...

     Слушал меня старый чекист молча. Я  вкратце изложила исто-
рию моего знакомства  с Вадимом и перешла к описанию непонятных
событий этой ночи. Особой выразительностью отличалась обрисовка
развала в моей квартире.

     Макар Захарович спросил:

     - Ты в милицию… тьфу, никак не привыкну, в полицию обращалась?

     - Нет... - замялась я.

     - Почему? Ведь, судя по твоим словам, его кто-то разыскал,
избил, видимо,  и увел с собой. Да еще  зачем-то устроил у тебя
полный разгром. Ты мне про пансионат все рассказала?

     - Почти.

     - Ну, так договаривай.

     - Я даже не знаю, связано ли это с тем, что случилось.

     - Это уж я буду думать, связано или не связано. Выкладывай.

     Пришлось выложить.


                *   *   *


     На следующий день  после нашего приключения на водах я еле
поднялась с постели  около часу дня. Надо было потихоньку соби-
раться. Вечером автобус должен был отвезти  всю партию "двухне-
дельников" на железнодорожную станцию.

     Завтрак я проспала, а до обеда оставался час. Чувствуя се-
бя разбитой, сонной и вконец одуревшей, я решила освежиться ку-
панием, а сборы начинать уже после обеда.

     Сил моих хватило только на то, чтобы проплыть метров трид-
цать вдоль берега и улечься в воде на спину. Голова сразу осты-
ла, я лениво шевелила руками и ногами и потихоньку просыпалась.

     Эх, жаль,  денег больше нет. Я бы тут  еще на две недельки
задержалась. Очень не хотелось  возвращаться  в Москву с ее не-
умолчным шумом, сутолокой и выхлопными газами.

     После речной «ванны» мне стало гораздо  лучше, мускулам вер-
нулась привычная упругость. Я надела платье прямо на мокрый ку-
пальник и отправилась обедать.

     Сосед Вадима, уже сидевший за их столиком, оживленно зама-
хал мне рукой:

     - Приветствую, Людочка! Присаживайтесь.

     Я села напротив него и спросила:

     - А где Вадим?

     - Спит, - почему-то  шепотом  ответил сосед и огляделся по
сторонам. - Умотался  вчера. И всю физиономию от комариных уку-
сов разнесло, морда стала, как подушка.

     - Когда проснется,  скажите  ему, пожалуйста, что я хотела
бы с ним попрощаться. Вечером я уезжаю.

     - Непременно, непременно,  - толстячок сощурил один глаз и
кивнул мне с видом заговорщика.

     Я быстро допила компот и пошла укладываться.

     Комната была пуста. Вещи  соседки  лежали на ее кровати, а
сама она, наверное,  отошла на минуту, поэтому и оставила дверь
незапертой. Мысленно попеняв  ей за это, я откинула крышку сво-
его чемодана - и  опешила. Все мои вещи были самым возмутительным
образом перерыты и брошены обратно в чемодан как попало.

     Неужели в  пансионате завелся вор? Я принялась лихорадочно
перебирать вещи и с удивлением обнаружила, что ничего не пропа-
ло. Даже последняя тысяча, отложенная на первое время по воз-
вращении домой, спокойно лежала себе в  потайном кармашке косме-
тички, в которую, несомненно, тоже заглянули.

     "Что за  странный вор? -  подумала я. - Если это, конечно,
вор. Скорее, просто какой-то псих любопытствовал. Что же он хо-
тел обнаружить в моих  небогатых  пожитках?"

     Ключи тоже были на месте. Очень странно. И неприятно.

     А, ладно. Все равно, я сегодня уезжаю.

     В дверь постучали.

     - Войдите, - громко сказала я.

     Вошел  Вадим.  На его распухшее лицо нельзя было  смотреть
без смеха, но я удержалась. Первым делом он  протянул мне букет
роз:

     - Это тебе.

     - Спасибо.

     - Ты мне оставишь свой телефон?

     - Разумеется, - рассеянно сказала я, продолжая  перебирать
вещи в чемодане.

     - Ты что-то потеряла?

     - Да нет. Просто в моих вещах кто-то рылся.

     - Что? Ты серьезно?

     Я объяснила. Вадим почему-то очень встревожился:

     - Если так, надо сказать директору.

     - Зачем? Что он может сделать? И потом, я же говорю, ниче-
го не взяли.

     - Вообще-то, конечно... Так у тебя все цело?

     - Ну да.

     - Тогда выкинь это из головы. Я вот что хотел тебе предло-
жить, - он  неожиданно засмущался и стал похож на школьника-пе-
реростка. -  Зачем тебе глотать  пыль в автобусе, а потом битый
час трястись в электричке? Хочешь, я тебя отвезу?

     - Хочу, спасибо.

     Еще бы я отказывалась!

     Он обрадовался:

     - Тогда отложи свои сборы, и пойдем погуляем напоследок. У
меня ведь  тоже  сегодня  путевка  заканчивается,  вот и поедем
вместе вечерком, по прохладе.

     - А ты не очень устал после вчерашнего?

     - Античные медики  считали,  что  вчерашнюю усталость надо
побеждать сегодняшней, - ответил он.

     Мы пошли гулять, и по дороге Вадим азартно рассказывал мне
об оздоровительной системе древних греков. Я все это давно зна-
ла из "Таис Афинской", но из вежливости молчала. Кто знает, мо-
жет, мы в последний раз общаемся? Отвезет меня домой, напросит-
ся на  чашечку кофе, в  которой я, конечно, после вчерашнего не
смогу ему  отказать, и поминай  как звали. Знаем мы, как быстро
увядают такие вот курортные романчики, которые буйно расцветают
в каждом доме  отдыха и чаще всего оканчиваются нулевым резуль-
татом. Хорошо еще, что поеду домой с комфортом и бесплатно.

     День завершался красиво. Вдыхая аромат роз,  я удобно вос-
седала на сиденье  мчавшейся как птица машины. Более того, дос-
тавив меня домой,  Вадим не стал напрашиваться в гости. Сказав,
что его ждут дела, он  уехал,  пообещав  позвонить на следующий
день. Что и исполнил, к моему приятному удивлению.


                *    *    *


     Макар Захарович прервал меня:

     - Так, теперь притормози. Давай разберемся. Значит, у тебя
в пансионате шмон был?

     - Был. - Я пожала плечами. - Непонятно, кому и что могло у
меня понадобиться? Я же не держу  бриллианты  в  мыльнице,  как
эта, Грейс Келли, что ли? Да и нет у меня бриллиантов.

     - Угу. Значит, Вадим, по твоим  словам,  больше  тебя  был
возмущен этим фактом? Ладно. Что дальше было?


                *   *   *


     А дальше был дивный сон, как говорится в романах. И длился
он ровно пять дней.

     За это время я успела побывать в следующих злачных местах:
в ресторане "Пекин"; на шоу "У ЛИСС'а"; на  показе мод Зайцева;
в плавучей дискотеке, устроенной на палубе речного трамвайчика,
и где-то еще.

     И у Вадима дома.

     Это произошло в  наш последний, пятый вечер. Устав от оби-
лия светских  развлечений, я предложила погулять в каком-нибудь
тихом  месте,  например в Коломенском. Вадим согласился. Но  на
полдороге зарядил дождь, и нам пришлось спасаться в его машине.

     - Хочешь, поедем ко мне? - предложил Вадим. -  Я-то у тебя
побывал, а ты моих хором еще не видела.

     Конечно, я согласилась. Мне было очень  любопытно, как ус-
троен быт у  наших  частных детективов. По моим приблизительным
подсчетам, у него за эти четыре дня улетело  самое малое долла-
ров  двести.  Моя средняя редакторская ставка за роман  объемом
тридцать пять - сорок  листов,  над которым пришлось бы корпеть
и корпеть минимум месяц.

     Его  хоромы  на седьмом этаже кирпичного дома на  "Щелков-
ской"  поразили  меня тем, что были точной  копией  квартир  из
фильмов о жизни  заокеанского  бомонда. Огромная, метров на со-
рок, комната (Вадим объяснил мне, что убрал перегородки в своей
трехкомнатной квартире), с  миниатюрной  стойкой, как в баре, с
двухуровневым  полом,  застланным  шикарным бежевым паласом  от
стены до стены. Обилие светильников: всевозможные бра, торшеры,
лампы на гнущихся  во все стороны гибких кронштейнах. Люстры не
было вовсе, Вадим сказал, что не любит верхний свет. Масса тех-
ники наилучшего японского качества: музыкальный центр, моноблок
с огромным  экраном,  компьютер  последней модели, который Вадим
сразу включил, чтобы показать мне изумительные яркие картинки-застав-
ки "Калейдоскоп".  И  роскошная  трехспальная кровать с вышитым
покрывалом, по которому неслись куда-то белые  и золотые лошади
с развевающимися гривами.

     Будь у меня такая квартира, я бы превратилась в доброволь-
ную затворницу, причем, с огромным удовольствием,  так что ника-
кого сказочного дракона  бы  не понадобилось. Человек явно умел
жить, и жить хорошо. И красиво.

     Вадим забежал за стойку бара, перекинул через локоть вооб-
ражаемую салфетку и, изогнувшись в полупоклоне, спросил:

     - Чего изволите, мисс?

     - Двойной мартини, - пошутила я. - Никогда не пробовала.

     Вадим налил в плоский широкий бокал золотистую жидкость из
бутылки с яркой этикеткой, добавил еще чего-то из другой и про-
тянул мне через стойку:

     - Пли-и-з, мэм!

     - Ну, ты даешь! - невольно вырвалось у меня. - У тебя тут,
часом, голливудские режиссеры студийных съемок не устраивают?

     - Увы. Но мне и без них неплохо.

     - Не сомневаюсь, - отозвалась я, потягивая непривычный на-
питок.

     - На свою полицейскую ставку я бы и десятой доли всего это-
го не приобрел,  - Вадим широким жестом обвел свои апартаменты.
- Зарплата у меня была "помоги убогому", просто  курам на смех.
Частная лавочка приносит гораздо больше. Вот недавно, например:
один не в меру ревнивый клиент заподозрил жену в измене.  Да не
просто в измене, а в  лесбиянстве!  Ему  внушило подозрение то,
что жена слишком часто стала встречаться с подругой, чуть ли не
каждый день. Он и нанял меня за этими бабами проследить.

     - Фу, гадость, - поморщилась я. - И что,  прав он оказался
или нет?

     - Абсолютно мимо, - расхохотался Вадим. -  Эти дурехи, как
выяснилось, начитались  всякого бреда о каком-то китайском спо-
собе омоложения. Знаешь  ведь,  сейчас чуть ли не средневековые
рецепты рекламируют,  вроде таблеточек из помета летучих мышей.
Ну, они  и варили у этой подруги какое-то  адское зелье по "ки-
тайскому" рецепту. По бабкам бегали, компоненты добывали.

     - Забавно.

     - Да, дураков развелось куда больше, чем  раньше. Я-то уже
на третий день установил, чем они занимаются.

     - Сколько же ты за три дня заработал?

     Вадим посмотрел на меня, как на недоразвитую:

     - Что я, идиот, сразу ему все выкладывать? Я еще два меся-
ца изображал  повышенную  активность, мозги этому придурку пуд-
рил. Зато и снял с него три тысячи евро.

     Я чуть не  поперхнулась. Три тысячи евро за два месяца
"лажи" и, практически, за обман клиента! И так легко об  этом го-
ворит. Ну и фрукт же он, однако.

     - А клиент не разорился?

     - Какое там, он  лопатой гребет. Он один из этих, бывших
"прихватизаторов". Я  бы его еще  дольше доил, да он совсем взбесился,
потребовал, чтобы я ему устроил возможность подглядеть, чем там
эти дамочки занимаются. Пришлось подсуетиться.

     - А как?

     - Да элементарно, Ватсон. Дал той, второй бабе, ну, подру-
ге его жены, триста евро на лапу. Клиенту сказал, что она все
пятьсот запросила. Она его и спрятала у себя в шкафу,  в спаль-
не. Да еще и настоящий магический сеанс для него разыграла, ар-
тистка! Занавески закрыла,  свечку зажгла, как вышла вся в чер-
ном и давай заклинания читать!

     - А потом? Он из шкафа-то вылез?

     - Зачем? Досмотрел представление до  конца,  убедился, что
лесбосом тут и не пахнет,  и  все. Вылез, когда его жена  домой
ушла, сунул той бабе еще сто евро и за супругой побежал.

     - Почему же его жена с ним  не спала, раз уж не любилась с
этой своей подругой?

     Вадим опять расхохотался до слез:

     - Потому что по этим дурным "китайским" правилам... ох, не
могу... потому что по ним сперва надо полгода омолаживаться, не
вступая в интимные отношения, иначе, мол, ничего не выйдет!

     Невольно и я рассмеялась. Действительно, народ у нас силь-
но поглупел.

     - Решено, - весело сказала я. - Если совсем прижмет, пойду
в ведьмы. Буду делать таблетки из помета московских ворон.

     - А ты  и так ведьма, - нежно шепнул  Вадим. - Совсем меня
околдовала...

     Честно говоря, я была уверена, что после этих слов он под-
хватит меня на руки, и мы  оба окажемся в его необъятной и, на-
верное, очень мягкой кровати, против чего у меня вряд ли нашлись
бы возражения. Но  неожиданно он сделал серьезное лицо и, пони-
зив голос, сказал:

     - Мила, я хочу  тебя кое о  чем попросить. Только  вот  не
знаю, имею ли я право. Это очень серьезно.

     - А в чем дело?

     - Даже не знаю, с чего начать.

     - Тогда начни с самого главного, - я закурила.

     - Ты ведь уже поняла, как я деньги зарабатываю?

     - Слежкой, в основном?

     - Само собой. К сожалению, не все мои дела такие забавные,
как с  этим лохом. Бывают  и покруче. Короче, в последнее время
меня пасли. Я и в пансионат  поехал, чтобы хоть на время от них
оторваться, да вот дела заставили вернуться.

     - Тебе угрожают?

     - Как сказать. Думаю, мочить меня они  все-таки не станут,
не их масштаб. Ты чего? - удивился он.

     А я чуть бокал с сигаретой не выронила:

     - Ну, знаешь! И ты так спокойно об этом говоришь?!

     - Что же мне,  истерику закатывать? Я еще с муровских вре-
мен таких угроз наслушался, привык, наверное. Тем более, что по-
ка, как видишь, жив и даже процветаю. Дело не в этом. Мне нужно
спрятать на время кое-какие документы. Копию я с них на флешку
снял, - он кивнул в сторону компьютера, где на экране в эту ми-
нуту расцветал сказочный цветок, - до  нее они ни за что не до-
берутся. Тем более, что юридическим доказательством это все рав-
но у  нас не считается. А вот оригиналы  надо бы припрятать по-
дальше. Вот я и хотел тебя попросить: не могла бы  ты подержать
их у себя пару-тройку месяцев? А я бы пока все проверил.

     - Но, если они за тобой  следят,  они уже знают, что мы  с
тобой встречаемся, и...

     - Знают. Ну и что?  Я лягу на дно, а они подумают,  что мы
поругались и разошлись.

     - Как - на дно?

     Мне отчего-то стало грустно и тревожно. Может, я ему прос-
то надоела, и он вообще все это выдумал,  чтобы поделикатнее со
мной расстаться?

     - Ну, скроюсь на какое-то время. Пусть они успокоятся. Или,
наоборот, начнут меня разыскивать, совершать активные действия,
тут-то я их и прищучу.

     - Насколько же ты исчезаешь?

     - Не знаю пока. Как покатит.

     - Ладно.  -  Я пожала плечами, решив не высказывать  своих
подозрений. Даже если он решил меня бросить, я  неплохо, по вы-
ражению молодежи, "оттянулась". - Давай свои  бумаги, спрячу их
в рукописях.

     - Только, Мила,  я  прошу, подумай хорошенько. Это серьез-
нее, чем тебе, похоже, кажется. Я не вру и не шучу.

     Мне стало неловко. Возможно, я зря его подозреваю в небла-
говидных намерениях. Тем более. Спрячу я для него  эти записи и
подожду, явится ли он за ними - и когда именно.

     - Раз уж мы решили изобразить разрыв, у них не будет пово-
да обращать на меня особое внимание, - заметила я.

     - И все же,  предупреждаю,  будь поосторожнее. А всем своим
знакомым скажи, что мы рассорились окончательно.

     - "Когда Гуленьке  будешь писать, упомяни невзначай, что я
к тетке уехал в Воронеж", - процитировала я из письма незабвен-
ного отца Федора.

     Он улыбнулся, оценив мою шутку, и вдруг воскликнул:

     - А кстати! Давай-ка я сейчас тебе "прощальное" письмо на-
пишу.

     - Зачем?

     - На всякий пожарный.

     - Ты хочешь сказать,  что эти твои преследователи ко мне в
дом могут забраться? - возмутилась я.

     Вадим смутился:

     - Да нет,  вряд ли. Но, с другой стороны...  У тебя же был
обыск в пансионате, забыла уже?

     - Так ты думаешь, это из-за того, что ты за мной ухаживал?
Они решили,  что ты что-то  у меня спрятал? Значит, они... были
там?

     Вадим промолчал, но по  его  глазам было видно, что именно
об этом он и думает.

     Пару минут я взвешивала  все  "за" и "против". Вадим ждал,
нервно теребя подбородок.

     - Ладно, - решилась  я, - давай свои "Записки Шерлока Хол-
мса". Я их так упрячу, что вовек никто не найдет. А взять у ме-
ня все равно нечего. Старая  мебель  да  поношенная дубленка из
"сэкондхэнда". Рискну, выручу тебя.

     - Спасибо, солнышко  мое. Ты молодец, - он улыбнулся.

     - "Безумству храбрых поем мы песню", - мрачно прокомменти-
ровала я свой явно не самый разумный в жизни поступок.

     - Я найду способ сообщить о себе, - сказал  он и поцеловал
мне руку.

     Мы стали сочинять  письмо, в котором Вадим заявлял, что не
собирается продолжать  наши  отношения "по причинам личного ха-
рактера". После этого  я  упрятала в сумку толстый запечатанный
конверт из плотной коричневой бумаги, без всяких пометок и ука-
зания адресата, и  Вадим сказал, что сейчас отвезет меня домой,
потому что ему уже пора  собираться.  А  "прощальное" письмо он
сегодня же вечером бросит в почтовый ящик, чтобы все было нату-
рально.

     Итак, похоже, в моем романе наступила либо пауза, либо да-
же финал. И все, что  у  меня осталось на память, это  засохший
букет роз, подаренные Вадимом серебряные серьги с жемчужинами и
пухлый коричневый конверт с неизвестным мне содержимым.


                *   *   *


     - Конверт, конечно, пропал? - немедленно спросил Макар За-
харович.

     - Я еще не смотрела, но уверена: пропал, конечно.

     - Значит, они ворвались  к  тебе, застали Вадима, дали ему
пару раз по морде, и он сразу раскололся, что спрятал документы
у тебя? Сомнительно, и даже  весьма.  Судя  по твоему рассказу,
мужик он достаточно крепкий.

     - Вы думаете, они не нашли бумаги?

     - Проверь. Я пока ничего не думаю.  Вернее,  думаю  вот  о
чем. Ты сказала, что твою дверь Карина отпирала?

     - Да, у меня не вышло, руки тряслись.

     - Так! Что же, эти типы дверь не взламывали,  а как-то от-
крыли, а потом еще и заперли ее за собой, когда Вадима уводили?
Прелестно. Сколько у тебя ключей?

     - Три комплекта.  Один с собой  ношу, другой у мамы, а за-
пасной всегда в прихожей висит, на гвоздике.

     - А он там висел сегодня ночью-то? Не обратила внимания?

     - Ой... - Я уставилась на Макара Захаровича широко раскры-
тыми глазами.  - А ведь висел, точно, я  помню! Ничего не пони-
маю.

     - Зато я  понимаю.  - Макар Захарович принялся расхаживать
по комнате. - Похоже, прокололись твои бандиты. Что у нас полу-
чается? -  И он наставил  на меня указательный палец, как ствол
пистолета.

     - Бред у нас получается, - пробормотала я, пребывая в пол-
ном ошеломлении.

     - Ничего подобного. Из того, что твои  запасные ключи пос-
реди всего этого разгрома тихо-мирно  висели  себе  на  обычном
месте, следуют, по крайней мере, два вывода. Первый:  шмон в пан-
сионате у тебя, конечно,  был.  И эти личности успели подделать
твои ключи, которыми и заперли потом  квартиру. Чисто машиналь-
но, как  дилетанты. Или не как, а именно  потому, что они диле-
танты. А  второй вывод... - Он  перестал маршировать из  угла в
угол и пристально посмотрел на меня. - Ручаюсь, тебе бы в голо-
ву он не пришел.

     - Да с меня  и первого хватит. Теперь замки менять придет-
ся. и вообще...

     - Поменяешь, разумеется.  Надо  было это сразу делать, как
только вернулась из пансионата,  дуреха!  Ты слушай меня, а по-
волноваться потом успеешь.

     - Да я слушаю.

     - А второй вывод... Вернее, я-то это  сразу и предположил,
если честно. Не понравился мне твой Вадим почему-то. Слишком уж
у него образ жизни  вызывающий,  даже и для частного детектива.
Как раз такой тип должен бы жить скромно и не высовываться. И я
думаю, что сам он все это  устроил. И тот шмон в твоих вещах, и
вчерашний разгром тоже.

     - Как это?! Зачем?!
     - Так это.  Он же не с первого дня  начал вокруг тебя уви-
ваться и деньгами швыряться?

     - Ну, он мог  присматриваться,  выбирать, а уж потом решил
ухаживать именно за мной.

     - Дудки.  Ты  это свое женское тщеславие знаешь куда  себе
засунь? - Старик не на шутку разъярился от моей непонятливости.
- Он же,  по твоим собственным словам, вообще людей сторонился,
один гулял да рыбку ловил.

     - Половил, и надоело, захотел общества. Моего!

     - Хренушки тебе! Ты сама подумай. Мужик  угорал на работе,
да еще  и «хвост» ему привесили. Да он  просто из осторожности не
стал бы  лишние контакты заводить,  пусть даже и с бабой, пусть
даже и с такой симпатичной.

     - Тогда зачем же он начал-таки ко мне подкатываться?

     - А вот  зачем, почему и отчего:  ты же ему  тогда записку
потерянную вернула. Думай,  мозги  свои куриные напряги! Он ре-
шил, что ты - именно ты! - и послана за  ним  следить. И подце-
пить на удочку, чтобы он тебе какую-то информацию выболтал. Как
Мата Хари, усекла?

     - Вы серьезно?! Он мог так обо мне подумать?!

     - Я лично на его месте  подумал  бы то же самое, -  старик
вытер платком раскрасневшееся лицо.

     - Выходит, это  он, что ли,  в моем чемодане копался? И се-
годня ночью в моей квартире тоже... он? Сам?! - мне стало жарко,
причем, уже не от коньяка, а от подобной версии.

     - Выходит, - буркнул Макар Захарович. - Но могли  и те его
"охотнички". Тут оба варианта годятся.

     - Как же мне узнать, кто все это устроил?

     - Проще простого. Поезжай домой и  проверь,  на  месте  ли
конверт. И  если на месте, вскрой и посмотри,  что там за доку-
менты лежат. А то берешь неизвестно от кого что попало!

     - А если Вадим  появится? Ведь это же некрасиво, чужие бу-
маги читать.

     - Некрасиво, заранее прошу пардону, пукать на людях! Ниче-
го страшного, заклеишь обратно, и все дела.

     - Он все равно может заподозрить, что я их исследовала.

     - Ну и пусть подозревает на здоровье.  Доказать-то не смо-
жет. А  скорее всего, он вообще с умыслом  его тебе дал: извес-
тишь ты своих заказчиков по слежке или нет?

     - В хорошенькое же дело он меня втянул!

     - Не боись, вывернешься, с Божьей и моей помощью. Ты давай,
поезжай к  себе, посмотри, а  потом привози-ка эти бумаги ко мне.
Вместе и попробуем разобраться. А вперед  головой  думай  и  не
верь кому ни попадя, взрослая ведь уже девица!


                *****

   
                Глава 4


                *****


     Вышла я из  подъезда  Макара Захаровича, как сомнамбула.
 Оказавшись на  улице, наступила на ногу почтенного возраста даме.
 На ее гневные вопли я отреагировала  идиотской  улыбкой и, пятясь,
потому что она угрожающе надвигалась на меня, незаметно сошла на
мостовую. Взвизгнули тормоза, я растерянно огляделась, а  из чудом
 успевшей остановиться  машины  выскочил  какой-то  тип и присоединил
свои крики к тираде разъяренной дамы.

     Люди, проходившие мимо нас по улице, начали замедлять шаги,
некоторые даже остановились и с интересом наблюдали за развити-
ем скандала. Поняв, наконец, что именно моя персона является его
эпицентром, я, непрерывно извиняясь на все четыре стороны, рас-
толкала любопытствующих  сограждан  и  побежала прочь. В голове
моей царил полный сумбур, мысли прыгали,  как вспугнутые кошкой
воробьи.

     Видимо, я все еще не до конца отдавала себе отчет  в своих
действиях, ибо  не прошло и пяти минут, как  я снова на кого-то
налетела. Пробормотав нечто невнятное, я уже хотела было обойти
потревоженного  мною  гражданина, как вдруг он схватил меня  за
руку и удивленно спросил:

     - Милка, ты, что ли? Куда скачешь?

     Я подняла глаза. Передо мной стоял бывший однокурсник, чьи
репортажи  я  регулярно  смотрела  в  информационной  программе
"Спектр". Не считая пышных усов, которых в институте у него еще
не было, он совершенно не изменился.

     - Привет, Саша, как поживаешь? - одним духом выпалила я.

     - Нормально, -  он оглядел меня с ног до  головы. - Ты что
такая встрепанная?

     - Сашенька, извини, ради  Бога, у меня масса дел, я тороп-
люсь. Позвони мне как-нибудь, - я раскрыла сумку, достала блок-
нот и  кое-как накорябала свой  номер телефона. - А может, зай-
дешь, если время найдется? Днем я обычно дома. Все, извини, мне
пора бежать! Чао! - Я сунула  ему в руку листок бумаги и понес-
лась домой.

     Моему ангелу-хранителю  пришлось в тот день здорово потру-
диться, потому  что, продолжая пребывать в глубочайшей задумчи-
вости, я  всю дорогу переходила  улицы на красный свет, чуть не
оступилась на эскалаторе и лишь его, ангела, попечением не про-
ехала свою "Киевскую".

     Дома я  первым делом напилась ледяного апельсинового сока,
потом сварила кофе, закурила и наконец  начала понемногу прихо-
дить в себя.

     Как только я пыталась думать о Вадиме, рассудок мой подни-
мал отчаянный бунт. Я решительно отбросила на время все рассуж-
дения и приступила к поискам конверта.

     Он оказался на  прежнем месте, запрятанный в одну из папок
с невычитанными  рукописями.  Дрожащими  от нетерпения руками я
осторожно подсунула под  заклеенный  уголок лезвие бритвы и, по
миллиметру продвигая  его,  вскрыла загадочный конверт. Из него
посыпались на стол какие-то газетные вырезки.

     Переворошив их, я с негодованием убедилась, что это просто
нарезанная без всякого  смысла  газетная бумага. Зачем же Вадим
разыграл всю  эту  комедию  с "важными документами"? Посмеяться
надо мной решил?!

     Я хотела было одним махом сгрести всю эту  резаную труху в
мусорное ведро, но, вспомнив наказ Макара Захаровича, заставила
себя успокоиться  и  принялась  методично изучать каждый клочок
бумаги.

     Стопка просмотренных и не представлявших никакого интереса
фрагментов из разных газет все росла и росла.  Ни одной статьи,
вырезанной целиком, среди них не было. Куски изрезанных реклам-
ных страниц из газет "Экстра~М",  "Центр  Плюс";  по-моему,  из
"Аргументов  и  фактов"; розовая бумажная лапша из вкладышей  в
"Известия". Я вдруг вспомнила, как это называется: "кукла"! Ва-
дим отдал мне  на хранение обыкновенную бумажную "куклу". Ну, я
ему устрою, когда  он появится! Если, конечно, он теперь вообще
когда-нибудь появится.

     Я сгребла всю эту макулатуру  в  конверт,  запихнула его в
сумку и поехала  обратно к Макару Захаровичу. Интересно, как он
растолкует это очевидное издевательство?


                *   *   *


     - "Кукла", говоришь?  - Макар Захарович повертел конверт в
руках. - Ну, что ж. Посмотрим!

     Он не  просто  просматривал эти бессистемно нарезанные га-
зетные кусочки,  а  самым  внимательнейшим образом вчитывался в
каждую строку. Я уже  вконец  извелась от нетерпения, как вдруг
он поднес поближе к глазам один из кусочков и оживленно сказал:

     - Ха! А это еще что такое? Лю-бо-пыт-но!

     - Шифровку, что ли, откопали? - невежливо буркнула я. Дос-
тало уже меня все до чертиков!

     - Посмотри-ка, - и он протянул мне через стол какую-то вы-
резку. Один ее краешек был оборван.

     Я взглянула. Это было обычное рекламное объявление:

    
                "ВПЕРВЫЕ В РОССИИ!


     Инвестиционная компания "Северное сияние" предлагает:
          реальный доход до СОРОКА процентов годовых!
             Ваши деньги будут работать на вас!


                ОБ ЭТОМ ПОЗАБОТИМСЯ МЫ.

                Не упустите свой шанс!

      Первой  тысяче вкладчиков  -  поощрительные  призы  и
                ценные подарки.


                Форма вложений любая."


     Ниже указывались  номера  телефонов,  три цифры последнего
были оборваны.

     - Ну и что? - разочарованно спросила я. - Какое отноше...

     - Ты что, вообще об этой афере не слыхала? - Макар Захаро-
вич осуждающе покачал головой. - Ведь тогда назад о ней все га-
зеты писали, репортажи шли по  телевидению.  Ты  на каком свете
живешь, соня?

     Что-то смутно забрезжило в моем мозгу.

     Да-да, вспоминаю,  это  было сравнительно недавно...
 В начале весны, в  марте, кажется, видела я подобные рекламные
 объявления. А  потом разразился грандиозный скандал  по  поводу
 какого-то жульничества с вкладами. Компания,  привлекшая огромное
 количество  желающих  скоренько обогатиться на столь соблазнительных
условиях, лопнула буквально через два месяца, в мае.
 И по  телевидению были репортажи...


     Стоп!

     Некоторые из них делал    никто иной, как Сашка Никифоров.
Тот самый однокурсник,  на  которого я случайно сегодня наткну-
лась. И называлась его серия "Трест, который лопнул". Сашка был
большим поклонником О^Генри.

     Да-а, совсем я за этими рукописями  не  вижу,  что  вокруг
творится. Эдак  и одичать недолго. И  тут же меня  вновь обуяли
сомнения.

     - И все же я не понимаю. Почему вы решили,  что моя ис-
тория с Вадимом имеет какое-то отношение к этой афере, ор-
ганизованной явными жуликами?

     - Можешь списать это  на  мою интуицию опытного чекиста, -
ухмыльнулся  старик.  - Нутром чую, что твой странный  приятель
приложил к этому руку.

     - Макар Захарович, вам не кажется, что  вы рискуете самого
себя перехитрить?

     - Не  кажется.  И то, что среди этой макулатуры  оказалось
аккуратно вырезанное объявление, напрямую доказывает, что был у
Вадима в этом деле какой-то свой интерес.

     - Какой же?

     - У-у! - Старик  махнул рукой. - Гадать можно до бесконеч-
ности. Я тебе прямо сейчас хоть десяток версий выдвину. Только,
боюсь,  твои  мозги не выдержат такого напряжения. Основных  же
предположений, по-прежнему, два. Либо Вадим сам с этими афериста-
ми связан,  либо, наоборот, работает против них. Следовательно,
его кто-то для этого нанял. Какая-то неизвестная нам третья си-
ла. И хорошо бы узнать, кто именно.

     - Ну и фантазер же вы, Макар Захарович!

     - А у  тебя воображения ни  на грош! Я тебе серьезно заяв-
ляю: без Вадима тут при любом раскладе не обошлось. И сейчас ты
вот что  сделаешь. Ты пойдешь в  библиотеку и изучишь  все, что
писали об этом деле газеты, с самого начала.

     - У меня приятель есть на телевидении, - сказала я, поняв,
что иначе мне от библиотеки не отвертеться. - Он как раз репор-
тажи об этой компании делал.

     - Еще лучше. Свяжись  с ним немедленно, может, он тебе ро-
лики свои покажет. Все, ступай. И впредь не верь ты с ходу каж-
дому, кто будет тебя цветочками задаривать. Тоже мне, принцесса
без мозгов!

     Обидно, но, похоже, верно.


                *   *   *


      К счастью, Саша сам позвонил мне в тот же вечер.

     - Старуха, не смогу я к тебе забежать, дел по горло. Я не-
давно из отпуска вернулся,  на  меня сразу насела вся редакция.
Тружусь, как пчелка.

     - А можно, я сама к тебе зайду? Прямо на работу?

     - У тебя  что-то  срочное? - Обостренным чутьем журналиста
Саша сразу уловил, что у меня возникла проблема.

     - Если честно, только ты можешь сейчас меня выручить.

     - Что не сделаешь для старой знакомой,  которая на экзаме-
нах меня "шпорами" выручала! Завтра к двенадцати  дня сможешь подой-
ти в студию?

     - Смогу, у меня режим свободный.

     - Счастливица. Тогда  я  тебе  пропуск  закажу.  Только не
опаздывай, у нас время по секундам расписано.

     - Спасибо, не опоздаю.


                *   *   *


     Как я до утра дожила, уму  непостижимо. Сплошные моральные
пытки! Вопросы, которые, казалось,  Макар  Захарович перещелкал
днем, как орешки,  толпой обступили мою постель, где я изнывала
от беспокойства, и терзали  меня  почти до самого утра. Бесчис-
ленные: "Зачем? Отчего? С какой  целью?  Кто  он такой, наконец,
этот все более загадочный Вадим и что ему от меня-то  нужно?" -
грызли меня не хуже зубной боли.

     Заснула я лишь под утро, когда небо уже нежно зарумянилось
утренней зарей.

     Телецентр напомнил мне описание кинофабрики из "Двенадцати
стульев". Такая  вокруг царила суматоха, такой колоритный народ
сновал во все стороны, что у меня просто  глаза разбегались.

     Мы быстро прошли через одну из студий, где повсюду свисали
с потолка и громоздились на резиновом  полу разнообразные осве-
тительные приборы и микрофоны, похожие на колодезные "журавли".
Саша сказал, что на их рабочем сленге они так и называются.

     Мне показалось, что я различила в пестрой толпе лицо попу-
лярного телеведущего, но тут Саша ухватил меня за  локоть и вы-
вел на неожиданно тихий лестничный  пролет,  где  стояли урны и
пахло табачным дымом.

     - Покури, - протянул он мне пачку "Мальборо", - а то у те-
бя уже глазки в кучку.

     - Спасибо. Как ты тут работать можешь, в этом муравейнике?
Я бы на второй день рехнулась.

     - Каждому свое, - улыбнулся Саша. - Кому-то нравится рабо-
тать локоть  к локтю, в команде,  а кто-то предпочитает  у себя
дома с бульварными романами возиться, в полном одиночестве.

     Я уже успела рассказать ему, чем поддерживаю свое бренное
существование.

     - А то бросай-ка  свою  лабуду, и  айда  к нам, -  шутливо
предложил Саша. -  Я  тебе такого имиджмейкера обеспечу, будешь
на все  сто смотреться! Во "Времечко"  устрою или еще  куда. А,
старуха? У тебя внешность очень даже телегеничная.

     - Да ну тебя, это не для меня.

     - Как знаешь.

     - Ты лучше прокрути мне свои ролики, - попросила я. - Хочу
на твою телегеничность полюбоваться.

     - Какие именно? - польщенно спросил Саша.
     - Помнишь, ты когда-то делал репортажи об одной инвестици-
онной компании? Из-за которой еще скандал  был,  не  хуже,  чем
из-за "Эльбруса". Она называлась "Северное сияние".

     Саша посмотрел на меня с новым интересом:

     - А-а, "Трест, который лопнул"? Так тебе  нужны именно это
старье?

     Я улыбнулась как можно обаятельнее:

     - Именно это. Дело в том...

     Саша выставил вперед ладонь:

     - Все, ни слова боле! Похоже, ты не просто обычный серень-
кий редактор, каким стремишься выглядеть. Но!  - легонько стук-
нул он  себя кулаком  в грудь. - Я умею  уважать чужие тайны. И
даже если ты работаешь на ЦРУ, ФБР или на нашу родную налоговую
инспекцию, я всегда...

     - Ну что за  чепуха, - расхохоталась  я. - Трепло  же  ты,
Сашка! Знаешь, как ты умрешь? Погибнешь под обвалом собственных
слов.

     - Прекрасная смерть для журналиста, - обрадовался  он. - А
ты будешь погребена под тоннами коммерческой макулатуры!

     - Прекрасная  смерть  для редактора, - улыбнулась я. -  Ты
мне ролики-то покажешь, телевизирь ты сарафанный?

     - Покажу,  матушка, покажу,  не  беспокойтесь,  останетесь
премного довольны, леди.

     - Надо, наверное, разрешение какое-то получить?

     - Авек плезир, никаких проблем. Пошли в видеотеку.

     Видеотека была очень похожа  на  обыкновенное библиотечное
хранилище, с той только разницей, что здесь в ячейках на полках
были не книги,  а  видеоматериалы, и рядом, отделенные перегород-
кой,  стояли  несколько столов с мониторами. Саша расписался  в
журнале, и женщина, одетая в серый  халат технического персона-
ла, выдала ему нужный диск. Мы прошли за перегородку.

     - Такие диски на  обычном дивидишнике не идут, - объяснил Са-
ша. - Кодировка другая. Звук-то будет, а изображение - фу-фу. Ну,
давай смотреть.

     На экране появилось изображение смутно знакомого  мне
дома, перед которым стоял Саша с микрофоном в руке.

     - Где это? - спросила я.

     - Остоженка. Они  там в цокольном этаже арендовали помеще-
ние.

     - А, знаю. Там еще поликлиника рядом.

     - Да. Тихо, сейчас я начну телевещать.


                *   *   *


     Репортажи  его  были  короткими, но очень  выразительными.
Несмотря на то, что это была всего лишь версия, Саша  тонко под-
водил зрителей  к  пониманию главных законов действия механизма
"пирамидального" обмана, с  помощью которого у не в меру довер-
чивых граждан успели за два месяца выкачать кучу денег.

     Когда диск остановился,  я  некоторое время сидела молча,
ошеломленная всем увиденным и услышанным.

     - И что скажешь?- вывел меня из задумчивости Сашин голос.

     - О, тут  много чего можно  сказать. Саша, а ты не перепи-
шешь это для меня? Нужно показать кое-кому.

     - Все-таки, ты  из  налоговой инспекции, - убежденно сказал
Саша, но  по лукавому огоньку в его глазах  было видно, что он,
конечно, шутит. - Будешь отпираться, таинственная ты моя?

     - Не-а, я просто решила подработать экономическим  шпиона-
жем. Так сделаешь?

     - А это будет способствовать росту моей популярности?

     - Всенепременно. Мне бы с тебя деньги потребовать за скры-
тую рекламу.

     Саша хихикнул:

     - Денег у меня  никогда нет, как у всякого уважающего себя
журналиста. А вот  ролики свои я тебе через полчаса скопирую, только
сначала на обычный диск перегоню.


                *   *   *


     Я вернулась домой, вынула из сумки диск и задумчиво ус-
тавилась на  него. Все это  прекрасно…  То есть, конечно, все это
ужасно и является полным безобразием. Но по-прежнему совершенно
непонятно: при чем тут Вадим? А уж тем более - я?

     Телевизионная сага об инвестиционной компании, растаявшей,
как утренний туман или настоящее  северное  сияние,  ничего  на
этот счет не прояснила. Ох, боюсь, придется мне все-таки рыться
в  старых  газетных подшивках! Но сначала надо отвезти  добытую
запись моему идейному наставнику, Макару Захаровичу.

    
                *   *   *


     - "Money-мания", иначе  и  не  скажешь, - прокомментировал
старый чекист и вынул диск  из  дивидишника.  - Сто раз
уже этих доверчивых барашков предупреждали, а они все щли и щли
под ножницы этих "пирамидостроителей"! Да, именно мани-мания, -
повторил он звучное словцо уже по-русски.

     - Но по-прежнему неясно, при чем тут Вадим, - заметила я.

     - Значит, наберешься  терпения  и  подождешь, пока он объ-
явится.

     - Вы думаете, это «счастливое» событие все  же произойдет в
обозримом будущем? Я что-то сомневаюсь.

     - Уверен. Если  ты в его глазах чиста, он  решит, что ты о
нем беспокоишься, и даст о себе знать, как и обещал. Если же ты
все еще  под подозрением... А  съезди-ка ты к нему на квартиру!
Ты ведь там уже была? Вдруг он там сидит себе  спокойненько, да
еще и над тобой посмеивается.

     Поморщившись, я «проглотила» это предположение и спросила:

     - А как же газеты?

     - Я их сам  изучу. Все равно мне, старику, нечем заняться.
Думаю, сумею правильные выводы сделать.


                *   *   *


     Разумеется, я  прекрасно помнила, как добраться до Вадимо-
вых хором. И  поехала  туда, заранее настроившись спокойно вос-
принять как его возможное присутствие, так и отсутствие. В кон-
це концов, кто я ему такая,  чтобы  выдвигать  претензии?  Так,
случайная возлюбленная. Единственное,  чего  бы я могла от него
потребовать  -  именно потребовать! - это объяснений по  поводу
недавнего разгрома в моем доме.  И,  если он у себя, то  пустыми
словами ему отделаться не удастся. Я не из  тех женщин, которым
уши полностью заменили мозги!

     Я  позвонила  в дверь. Со смешанным чувством облегчения  и
возмущения одновременно  услышала  за  ней чьи-то шаги. Видимо,
это отразилось на моем лице, потому что открывший мне дверь со-
вершенно незнакомый мужчина посмотрел на меня с удивлением:

     - Вам кого?

     - Вадим дома? - ледяным тоном спросила я.

     - Какой Вадим?

     - Как это - какой?!  Вадим,  частный детектив. Он здесь жи-
вет.

     - Извините, девушка,  - твердо отрезал мой собеседник, не-
высокий пожилой мужчина  в  роскошном бархатном халате и модных
очках, - это какое-то  недоразумение.  Здесь живу я, и никакого
Вадима здесь никогда не было и быть не могло.

     - Разрешите... посмотреть? - пролепетала я, разом растеряв
весь свой гонор.

     - Желаете лично убедиться? - Мужчина язвительно улыбнулся.
- Прошу!

     На ватных ногах я вошла в столь памятную мне огромную ком-
нату. Конечно же, именно здесь я и побывала, я же не склеротич-
ка! Вон стойка мини-бара,  вон  компьютер, на котором светится ка-
кой-то текст, а вон и кровать с лошадьми,  бегущими по покрыва-
лу. С ума я схожу, что  ли?! Или уже спятила - незаметно для самой
себя?!

     - Ну как, убедились?  -  продолжал ехидничать мужчина. - И
передайте вашему Вадиму, что за такие штучки я его в тюрьму уп-
рячу!

     - Так вы его знаете? - живо отреагировала я.

     - Это вас не касается. - Мужчина принял официальный вид.

     - Но вы же сами только что сказали...

     - Я повторяю: вас  мои отношения с этим человеком не каса-
ются. Вы, вообще-то, кем ему приходитесь?

     - Я просто его знакомая.

     - По-нят-но, - процедил он сквозь зубы и с отвращением ог-
лядел меня  с ног до  головы. - Извольте немедленно убраться из
моего дома!

     - Но послушайте...

     - Вон!

     - Это очень важно! Пожалуйста, скажите...

     - Я сказал  - вон! Или я вызову полицию!  - И он ухватился
за телефонную трубку.

     - Что здесь происходит? - раздался недовольный женский го-
лос, и в комнату вплыла полная дама в таком же,  как  и у этого
грубияна, бархатном халате до пят. - Лелик, кто это?

     - Это, очевидно,  любовница  того козла, - прошипел Лелик,
продолжая сверлить меня яростным взглядом и все еще держа в ру-
ке телефонную трубку. - Шпионить сюда заявилась!

     Дама тут же решительно взяла власть в свои руки и устреми-
лась на меня, как атомный ледокол:

     - Убирайся отсюда, сучка! Шлюха подзаборная!

     - Как вы смее...

     - Это как ТЫ смеешь к порядочным людям врываться?!

     Она ухватила меня за локоть, и через секунду я уже была на
лестничной площадке.

     - Еще раз сунешься, посадим вместе  с  твоим  дружком! - И
она с такой силой захлопнула железную дверь, что  с косяка шту-
катурка посыпалась.

     Растерянная и возмущенная до глубины души, я полетела вниз
по лестнице, напрочь позабыв о лифте,  и  опомнилась  только  в
скверике на другой стороне улицы.


                *   *   *


     За эти трое  суток в моей жизни произошло столько событий,
что обычному человеку на десять лет хватило бы.

     Первое: перерыли мою квартиру.

     Второе: только что меня обозвали сучкой, шлюхой и шпионкой
и выставили из Вадимовых хором.

     И наконец, третье  и  самое, пожалуй, странное. Хоромы эти
вовсе не принадлежали моему любовнику, который все больше похо-
дил на  обыкновенного афериста. Да  еще и пропал с концами, так
что объяснений потребовать было не у кого.

     Неужели он водил меня в квартиру какого-то своего клиента?!
Уж не того ли самого, чья жена помешалась на "китайских" рецеп-
тах? Ведь хозяева явно его знали, даже тюрьмой заочно пригрози-
ли.

     Нет, сама  я ни  за что не разберусь в  этом абсурде. Да и
Макар Захарович, при всей его проницательности, вряд ли мне по-
может. Хотя, кто знает... Старые чекисты так просто на пенсию не
выходят. От них  чего угодно можно ожидать, стоит только вспом-
нить собственного деда.


                *   *   *


     Макар Захарович довольно потирал ладони:

     - В чужую, стало быть, квартиру тебя  привел? Ловкач, ни-
чего не скажешь!

     - Не понимаю,  что  тут  смешного?  Меня  хозяева просто с
грязью смешали, - я фыркала, как разъяренная кошка.

     - Плюнь. Гораздо важнее,  что  как-то они с этим аферистом
связаны. Вот что, ты мне точный адрес напиши.

     - Думаете по справочной узнать, кто там живет на самом де-
ле?

     Старик хитро прищурился:

     - По справочной,  не  по  справочной,  а  узнать, может, и
удастся. Меня  еще не совсем  в архив списали, кое-кто помнит и
многим мне обязан.

     - Ну-ну, дерзайте, - я все не могла успокоиться.

     Макар Захарович вновь подмигнул:

     - Так что этих граждан мы, как говорится, разъясним. И кто
они, и чем занимаются, и вообще, все, что потребуется.

     Я пожала плечами, а про себя решила, что была права, пред-
полагая,  что  стариков вроде приятеля моего деда списывать  со
счетов рановато. Если вообще стоит это делать.

     - А что с газетами? - спросила я.

     - Вот, посмотри. Я тут резюме  для  тебя  накропал,  самое
главное.

     Сводилось это самое главное, в общем-то, к тому, что я уже
узнала из Сашиных репортажей. Они оба, и Саша,  и Макар Захаро-
вич, особо выделяли из прочих  одну  газету,  которая не просто
давала объявления  о  новой  "пирамиде", а развернула настоящую
рекламную кампанию и восхваляла обещания и деятельность "Север-
ного сияния" с неумеренным энтузиазмом.

     - Что это они так разоряются, взятку получили, что ли?

     - Наверняка, - Макар  Захарович,  как всегда, был уверен и
категоричен. - А может, газетой и инвестиционной компанией вла-
деет один и тот же человек. Прецеденты были.

     - Как же это выяснить? Компания лопнула,  а  у  газеты,  -
заглянула я в записи Макара  Захаровича,  -  тираж арестовали и
запретили дальнейшие выпуски "до выяснения всех обстоятельств".
Вот, они тут перед читателями извиняются.

     - Где-то у меня  справочник был. - Старик направился в ко-
ридор и открыл стенной шкаф. - Там все новые издания указаны, с
фамилиями редакторов  или  владельцев.  Так, вот он. Посмотрим.
"Экономический вестник",  не  то.  "Вестник  экономики", не то.
"Экономическая газета"  ...  Сколько  же  их развелось-то! Ага,
вот: "Экономика и  коммерция", выходит с 2012 года, главный ре-
дактор и  одновременно  владелец - некий Мордвинов Алексей Петро-
вич.

     - Макар Захарович! - вскинулась я.

     - Чего?

     - А того, что в Вадимовой, то есть, не в Вадимовой, кварти-
ре, настоящего хозяина его жена Леликом назвала!

     - Ну и?

     - Так, может, - я потыкала пальцем в справочник,  не в силах
справиться с волнением, - может, это как раз он и есть - Алексей Петро-
вич Мордвинов?

     - Все может  быть, - остудил  мой пыл Макар Захарович. - Я
же сказал, проверить нужно. И еще: я узнаю, какие у нас частные
детективные агентства появились  за это время. А то еще обнару-
жится на закуску, что никакой он не частный детектив.

     - Он - фантом!  - убежденно произнесла  я.

      Справочник упал на пол, издав глухой звук.

     - Как ты сказала? – каким-то странным голосом переспрсил
Макар Захарович.

     - Мой драгоценный Вадим – призрак, мираж, иллюзия! Одним
словом – фантом! – разъяснила я ему и отправилась домой.


                *   *   *


     Пока Макар  Захарович какими-то ему одному ведомыми хитро-
умными путями  наводил  справки,  в  моих собственных действиях
наступил перерыв. Сама я ничего ни узнать, ни сделать не могла,
а  гадание  на кофейной гуще - дело абсолютно безнадежное.  Пусть
этим Вадимовы клиенты занимаются.

     И я заставила себя с головой погрузиться в работу, которую
из-за всех этих  событий  порядком запустила. Через неделю пора
было сдавать одну из рукописей, а  у меня там еще и конь не ва-
лялся.


                *   *   *


     Мне удалось закончить редактуру вовремя, сократив свой сон
до шести часов в сутки, и в понедельник я поехала на Сивцев Вра-
жек, где в одном  из  подвалов старого дома располагалось изда-
тельство "Дианора".

     Там царили обычная суета и неразбериха.  Жену издателя, по
традиции исполнявшую роль главного  бухгалтера,  осаждала толпа
редакторов и  переводчиков, возмущенных постоянными  задержками
выплаты гонораров. Охрипшим голосом Ирина Львовна  выспрашивала
у дамы-переводчицы - какой кусок  и из какого именно романа та все
же переводила, на что дама, закатывая близорукие глаза и растя-
гивая каждое слово, с невинной улыбкой повторяла:

     - Не зна-аю... Не по-омню...

     Дамочку эту я встречала здесь довольно часто и так же час-
то про себя поражалась: как  подобные  личности  умудряются  не
только жить, но и выжить в наше непростое время? Они, похоже, с
минуты появления на свет пребывают в какой-то постоянной летар-
гии.

     В другом углу  господин  издатель, толстяк с розовой лыси-
ной, усеянной бисерными каплями пота, очень похожий на заливно-
го поросенка с  хреном, с треском раздирал на части "покетбуки"
в ярких бумажных обложках и  выдавал  каждому  переводчику  его
личный кусок, из которого чуть не  сыпались отдельные листочки.
Когда я пришла сюда в первый раз, подобное варварское обращение
с книгами, пусть  и бульварными, повергло меня в настоящий шок.
Теперь же это зрелище  вызывало  не возмущение, а только легкую
брезгливость.

     Моя воля, я бы вообще с этими дикарями  не связывалась, но
выбирать, как говорится, не пришлось. Кушать-то  всем надо! Мне
они платили довольно  регулярно, потому что я сразу себя обезо-
пасила: при заключении  договора  каждый раз требовала себе ко-
пию, заверенную подписью  и  печатью, и не стеснялась показать,
что кое-что  понимаю в Законе  об авторских и смежных правах. В
первый раз они  слегка удивились моей настырности, но у "Диано-
ры" горела какая-то книга, и  они  предпочли  не связываться. А
потом мне удалось превратить это в систему. Слава Богу, на рас-
сеянную до идиотизма даму я не похожа, а на проникновенно-фаль-
шивые вопросы типа: "Неужели вы нам не верите?"   давно научи-
лась отвечать многозначительной улыбкой и пристальным  взглядом
в упор. Не люблю поощрять жуликов!

     Сегодня в подвале был день выплат, и крики и толчея у сто-
ла Ирины Львовны достигли апогея. Не качала права лишь одна де-
вушка. Она спокойно стояла в сторонке  и внимательно просматри-
вала врученный ей кусок, выдранный из  середины какой-то книги.
Подняв глаза, она встретилась со мной взглядом и улыбнулась.

     - Вы не хотите выйти покурить? - предложила она мне.

     - С удовольствием, - отозвалась  я.  - В этом курятнике, -
понизила я голос, чего могла и не делать, потому что  в "курят-
нике" крик  стоял до потолка,  - у меня сразу возникает желание
заткнуть уши или убежать куда подальше.

     - А я  вас здесь уже видела,  - сказала девушка,  когда мы
выбрались на свежий воздух по лестнице, пребывающей в хроничес-
ки аварийном  состоянии. - Только  вот имени не знаю. Вы редак-
тор?

     - Да. А зовут меня Людмила, можно просто Мила.  Я вас тоже
 встречала. Вы переводчик?

     - Угадали. Юля, - и она снова улыбнулась.

     На вид ей было лет двадцать. Маленькая и  худенькая, она в
своем потертом  джинсовом  костюме походила на мальчишку. Лицо
загорелое, румяное. Ярко-карие глаза озорно светились, щеки ук-
рашали очень симпатичные ямочки. На ее изящном кожаном рюкзачке
позванивали маленькие  колокольчики,  и такой же колокольчик на
пестром  бисерном  шнурке был на шее. Из рюкзачка  высовывались
роликовые коньки. Она напомнила мне хиппующих парней и девчонок
с Арбата, беззаботных и бесшабашных,  и  так  же увешанных коло-
кольчиками и всякими "фенечками".

     Нельзя было не улыбнуться, когда она, тряхнув головой, от-
чего ее пышные каштановые волосы рассыпались по плечам, указала
на покинутый нами подвал и весело изрекла:

     - Ну и зверинец! Идиот на идиоте, честное слово.

     - А  вы  давно с ними связались? - невольно  подстраиваясь
под ее тон, спросила я.

     - Как сессию сдала и от родителей сбежала. Замучили соблю-
дением приличий, я и перебралась к подруге. Они бы меня  за эти
вот штанишки, - указала она на свои джинсы, все сплошь в зашто-
панных разрезах, - просто расстреляли бы.

     - А где вы учитесь?

     - На четвертом курсе МГУ, на английском факультете. Спецу-
ха у меня интересная. Сравнительная лингвистика староанглийско-
го и современного разговорного языков.

     - О-о! - с уважением сказала я. - Наверное, это ваши куски
самые профессиональные. Не вы переводили из... - назвала я один
из женских романов, который недавно редактировала, - с пятой по
двенадцатую главу? Там еще было довольно  забавное описание по-
хищения главной героини.

     - Я, - кивнула Юля и неожиданно хихикнула, - ее звали Джу-
лия. Я долго смеялась над этим совпадением.

     - Почему?

     - Да потому что со мной не так давно то же самое приключи-
лось.

     - То есть?

     Юля ловким щелчком отправила окурок в лужу:

     - Похитили меня, бедную!

     - Д-да?

     Я  невольно  сделала шаг  назад.  "Зачиталась  девочка!" -
мелькнуло в моей голове.

     Юля заметила  мое  безотчетное  движение,  но нисколько не
обиделась, а весело сказала:

     - Не верите? А зря! Будь вы знакомы с моим папашей,  он бы
вам подтвердил, это чистая правда.

      Странная девица! Я закурила вторую сигарету и спросила:

     - И как же это произошло?

     - Как все похищения.  Заманили,  опоили и утащили на дачу,
куда-то в жуткую глухомань. Жаль, всего два дня там продержали,
я не успела полностью свой план выполнить - разнести  им всю эту
дачу по дощечке!

     Я не знала, верить ли неожиданному заявлению этой хиппова-
той девчонки, но тут из подвала выглянул наш  "поросенок" и по-
мешал мне продолжить расспросы, капризным тоном спросив:

     - Юлия Алексеевна, а вы мне кусок  "Ночного пожара" верну-
ли?

     - А как же, еще месяц назад отдала вам - в собственные руки.

     - Я не могу его найти!
     - Он был в такой папочке  зелененькой,  вы  его куда-то на
стеллаж засу... то есть, положили.

     - Черт знает что, - проворчал "поросенок"  и исчез, словно
провалился в люк.

     - Из-за чего же они на вас покусились? - спросила я, решив
поддержать ее шутку. Если это, конечно, была шутка.

     - Из-за папашки,  разумеется, чтобы оказать на него давле-
ние.

     - Так вы  дочь обеспеченных родителей? Новых русских?
     - Я - дочь жуликов,  -  лучезарно улыбнулась она и пояснила,
видя мое недоумение. - У папашки своя газета была, а этим типам
нужна была какая-то офигенно крутая реклама. Он им в такой фор-
ме и заплатил. А потом у них дело лопнуло, они деньгу огребли и
смылись, а папашину газетку закрыли. Доигрался!

     Меня внезапно осенило.

     - А как его  газета  называлась? Случайно, не "Экономика и
коммерция"?

     - Она самая. Батя уже все локти себе изгрыз, да поздно.

     Я подняла глаза  к небесам, благодаря их за этот неожидан-
ный сюрприз, а затем спросила, сдерживая волнение:

     - Так вас зовут Юлия Алексеевна Мордвинова?

     - Ну да, - Юля посмотрела на меня с веселым недоумением, -
а что?

     Я схватила  ее за руки и  с жаром затараторила,  путаясь в
словах:

     - Юля,  это  судьба! Вы себе не представляете... мне  надо
столько вам рассказать!  И узнать все-все об этом вашем похище-
нии! Меня  ведь тоже впутали в эту историю,  правда, как бы по-
точнее сказать, с другой стороны.

     - Да ну? Вас что, тоже  похищали?  -  с интересом спросила
она.

     - Нет,  слава  Богу, пока никто не покушался. Мне  кое-что
другое подстроили! Поедем ко мне, я все расскажу.

     - Сейчас не могу, -  Юля  посмотрела на свои огромные муж-
ские наручные часы, - мне еще кое-куда забежать нужно. А  вот к
шести вечера, пожалуй, сумею. Вы где живете?

     Я подробно записала ей свой адрес и телефон и, заручившись
твердым обещанием,  что она непременно приедет, полетела домой,
даже позабыв узнать у Ирины Львовны,  когда  мне  приходить  за
деньгами.


                ****


                Глава 5

 
                ****



     Вбежав в квартиру, я, не снимая куртки и кроссовок, броси-
лась к телефону. Макар Захарович поднял трубку сразу, как будто
дожидался моего звонка.

     - Это я! Угадайте, кто ко мне сегодня в гости придет?

     - Неужто Вадим объявился? - оживился старик.

     - Нет, но этот гость еще интереснее. Дочь Мордвинова!

     - Ну, дела! Как это ты ее поймала?

     Я  рассказала.  Макар Захарович только хмыкал и гмыкал,  а
потом предупредил:

     - Ты не всему верь,  что  она там тебе наплетет. Похищение
какое-то, ишь ты... У нас пока, слава Богу, не Чикаго!

     - Обещаю, я буду жутко недоверчивой.

     - "Жутко" не надо, а то она просечет. Кстати, ты оказалась
права. Мордвинов-то на "Щелковской" проживает!

     - Ура!

     - Чего "ура"-то? Это как раз  не  самое  главное. Тебя там
уже понесло, что  ли? Угомонись! И  как его дочь  уйдет,  сразу
звони.

     - Разумеется. А вы полагаете, что она похищение выдумала?

     - Может,  и  нет. Запоминай каждое слово и постарайся  уз-
Нать: не участвовал ли твой неуловимый Вадим и в этом дельце?..


                *   *   *


     Я еще не успела ликвидировать все последствия партизанско-
го налета на свою квартиру, но так вышло даже лучше. Войдя, Юля
с любопытством огляделась, а я заметила:

     - Вполне возможно, что у  меня  порезвились те же, кто вас
похищал.

     - И давно это произошло? - живо спросила девушка.

     - Полторы недели назад. Сейчас расскажу. - И я коротко из-
ложила основное.

     Слушала Юля, нахмурив брови и напряженно  о чем-то размыш-
ляя, отчего ее лицо приобрело  серьезное выражение.

     - Опять частный детектив,  -  резюмировала она. - Не может
быть, чтобы это оказалось простым совпадением!

     - А вы о своем частном сыщике хоть что-нибудь знаете?

     - Почти ничего. Я его даже не разглядела толком. Меня дер-
жали на втором этаже какой-то дачи. Я только увидела, что подъ-
ехала машина,  из нее вышел  тип в вязаной спортивной шапочке и
темных очках. Как у тонтон-макута!

     - А машина какая?

     - "Ауди", кажется. Ярко-красная. По-моему, такой цвет  на-
зывается "коррида".

     - Да, не похоже что-то. Хотя, в наше время машину раздобыть
легко, если деньги имеешь.

     - У него  еще усы были, -  вспомнила Юля. - Он  все время,
пока к дому шел, рукой их поглаживал.

     "Явное не  то, - подумала я. - У  Вадима никаких усов нет.
Может, раньше и были.  А  разъезжал он, когда мы познакомились,
на том замечательно красивом синем "Форд-эскорте". Хотя, это то-
же еще ни о чем не говорит".

     - Как в поговорке, без поллитры не  разобраться, - ухмыль-
нулась Юля, видя мои затруднения с опознанием.

     - А кстати, Юля, как вы относитесь к холодному пиву?

     - С полным одобрением.

     Мы сбегали за пивом, распили по баночке светлого "Хольсте-
на" и перешли, наконец, на "ты", после чего  наше общение потекло
намного свободнее.

     - Итак, - подытожила  я,  - и в твоей,  и  в моей историях
действует  некий  частный детектив, но мы не можем  установить,
одно ли это лицо. Есть у меня, правда, идея, как  это проверить
косвенным образом. Скажи, а где твои родители живут?

     - На "Щелковской", а что?

     "Совпадает!- вновь убедилась я.- Лелик - Алексей Петрович
- Юлия Алексеевна!"

     - И давно? - замирающим голосом спросила я.

     - Да лет семь уже, наверное. - Юля ждала ответной реакции,
а у меня язык не поворачивался рассказать, что я незаконным пу-
тем попала в  квартиру  ее родителей и, как  в  сказке про трех
медведей - "Кто ел из моей  миски?" - попивала там их мартини и
прочее.

     Юля, видимо, расценила мое молчание как невысказанный воп-
Рос, и добавила:

     - После того, как  отец затеял издавать эту газету, они оба
просто помешались  на светском образе жизни. Убрали перегородку
между своей спальней и гостиной и стали к моей комнатушке подъ-
езжать. Я тогда с трудом  отбилась.  Теперь-то  уж, наверное, и
мои десять метров прибавили к своему дикому проекту.

     - Да уж, - машинально пробормотала я. - Разумеется, приба-
вили.

     - Откуда ты знаешь?

     - Да ниоткуда, - вывернулась я.  -  Просто,  судя по твоим
словам, они не очень-то привыкли с другими людьми считаться.

     - Абсолютно, - кивнула Юля.

     Слава Богу, она ни о чем не догадалась,  а рассказывать ей
об этом я не спешила.

     Мы помолчали и вскрыли по очередной банке пива.

     - Ну и как, сработала твоя косвенная проверка? - поинтере-
совалась Юля.

     - Увы, нет. - Я окончательно решила, что пока ничего ей не
скажу. Все-таки, она  дочь  Мордвинова, того еще афериста. Очень
неприятно подозревать  неизвестно  в чем эту забавную девчонку,
но, с другой стороны, Вадим тоже вначале выглядел  уж таким ми-
лым и обаятельным, а потом вон что началось!

     - Давай лучше о твоем похищении поговорим, - предложила я.
- Когда это случилось?

     - В феврале, сразу после моего дня рождения. Собственно, с
него и началось.


                *   *   *


     Отношения с родителями давно зашли в  безнадежный тупик, и
Юля решила отметить свой день рождения  в  общежитии  МГУ.  Как
обычно, на  сабантуй набежали друзья, знакомые, друзья знакомых
и знакомые друзей,  было очень шумно, весело и бестолково. Име-
нинницу все  время  приглашали  танцевать.  Скоро  она устала и
предложила  прогуляться  по зимней  вечерней  Москве.  Особенно
охотно ее призыв  поддержали  два парня, которые выглядели пос-
тарше остальных и которых толком никто из Юлиных сокурсников не
знал.

     Постепенно все  "свои"  отсеялись,  и  с девушкой остались
только эти двое.  Одного  звали Миша, другого Костя. Совершенно
синие от мороза,  они предложили погреться дома у Миши, который
жил неподалеку от "Арбатской".  К  этому времени они уже добра-
лись до центра. Юля согласилась.


                *   *   *


     - Костя мне красного вина налил, чтобы у меня зубы клацать
перестали. Я как выпила,  сразу  отключилась и очухалась уже на
даче у их босса.

     - И никто ничего не заметил?! - поразилась я.

     - А чего тут замечательного? Двое парней в кожаных куртках
вывели под руки пьяненькую девицу, запихнули ее в  машину и по-
ехали развлекаться дальше. Картинка знакома всем.

     - Значит, очнулась ты на даче. И  где  же  она  находится?

     - А  черт  ее знает! Когда обратно к ехали, после  "выкупа",
отец уж  крутил-крутил, петлял-петлял... В Москву по Владимирке
возвращались. Так что дача могла  быть  где  угодно, в Петушках
или там в Купавне.

     - Ты очень испугалась?

     - Нисколечко! А  вот  разозлилась страшно - от покушения на
свободу моей драгоценной личности.

     Помня наказ Макара Захаровича, я тщилась  не выказать сво-
его недоверия. Вообще, я разрывалась между двумя противоположны-
ми эмоциями: с одной  стороны,  Юля мне сразу очень понравилась
своей открытостью и раскованностью, а с другой, я все время на-
поминала себе, что она и вправду дочь жулика, а гены - вещь силь-
ная. Так я и мучилась все время, пока она рассказывала  о своем
историческом пребывании на даче.


                *   *   *


     Юля приподняла  голову, ставшую почему-то очень тяжелой, и
увидела, что лежит  на широкой мягкой кровати в совершенно не-
знакомой комнате. На дощатых, без обоев,  стенах висели фотогра-
фии яхт, лошадей и каких-то спортсменов. Кроме кровати, в комна-
те стояли шкаф, стол, два-три стула и большое кресло. Занавеска
на окне  была приспущена, и за  ней качались голые  ветви како-
го-то дерева с раскисшим от снега вороньим гнездом.

     "Где это я? - подумала Юля. - Неужели до потери пульса на-
пилась? Раньше за мной такого не водилось! Ничего не помню."

     Она села на  кровати.  Голова буквально тянула вниз, хоте-
лось лечь и заснуть, ни о чем не думая. Пересилив себя, девушка
подошла к двери и с удивлением обнаружила, что  та заперта! Она
подергала ручку, потом, не зная, что  делать дальше, огляделась
и подошла к окну.

     Оно было забито наглухо, и воздух проникал в комнату толь-
ко через маленькую, с ладонь,  форточку.  За  окном Юля увидела
обширный  участок  с ровными рядами засыпанных снегом грядок  и
аккуратно подстриженных кустов. За ними серели деревенские дома
и торчал ржаво-кирпичный палец водонапорной башни.

     "Как это я  сюда  попала? -  Юля  удивлялась все больше  и
больше. - Мы вроде ни на какую дачу не собирались."

     В двери заскрежетал ключ, Юля быстро обернулась. Дверь от-
крылась, и вошел Костя.

     Некоторое время они  молча смотрели друг на друга. Юля уже
хотела улыбнуться и поздороваться, но парень смотрел на нее хо-
лодным и  пустым взглядом, и ей  почему-то стало немного  не по
себе.

     - Куда это вы меня заволокли? - спросила наконец девушка.

     - Не волнуйся,  - сказал Костя.  - Веди себя тихо, и скоро
домой поедешь.

     - Чего-о?! Это еще почему...

     - По кочану! Босс тебе все объяснит. Есть хочешь?

     Юля не ответила. Какой там  еще  босс?!  Костя крикнул ко-
му-то в коридор:

     - Кругляк, тащи жратву!

     В комнату бочком-бочком влез небритый коротышка, покосился
на Юлю и поставил на стол поднос с какой-то снедью.

     - Привет, Точило, - хрипло сказал он.

     - Привет. Ешь быстрее,  и пошли к боссу, - велел Костя-То-
чило.

     - Да к  какому еще боссу?! - Юля начала  приходить в себя и
наконец возмутилась в полную силу: - Что это, вообще, за дела?!


     - Босс тебе объяснит, что за дела. Ешь живее!
     - Еще чего!

     - Ишь, шустрая  какая,  -  заметил Кругляк, топтавшийся на
пороге.

     - Помолчи! Не хочешь жрать, ходи голодная. А с боссом тебе
поговорить придется, - спокойно сказал Точило.

     - В таком случае, пусть сам сюда и придет, - и Юля улеглась
на кровать, нахально  положив ноги в ботинках прямо на покрыва-
ло, и закурила.

     - Кругляк, - негромко сказал Точило, - ступай, передай бос-
су, что девочке вздумалось покобениться.

     Кругляк выкатился в коридор. Точило запер  дверь и присло-
нился к ней спиной.

     Юля продолжала курить, стряхивая пепел прямо на покрывало,
и с интересом думала: что будет дальше? Конечно, ей было немно-
го страшно, но, раз насиловать ее, вроде, никто  пока не собирал-
ся, она загнала  свое  беспокойство поглубже и решила держаться
независимо.

     В дверь вежливо постучали. Точило отворил,  и Юля услышала
вкрадчивый голос:

     - Юлия Алексеевна, я вполне понимаю ваше состояние, но нам
необходимо объясниться.

     Юля повернулась на локте и увидела невысокого полного муж-
чину средних лет, в обычном сером костюме и в очках.  Его реде-
ющие волосы неопределенного  цвета были зачесаны со лба назад в
тщетном усилии прикрыть обширную лысину.

     - Вы кто такой? - спросила  Юля.  -  Главный гангстер, что
ли?

     - Меня зовут Николай Иванович.

     - А меня - принцесса Лихтенштейн. Требую, чтобы меня немед-
ленно освободили и компенсировали моральный и физический ущерб!

     Николай Иванович  фальшиво  улыбнулся,  показав полный рот
неестественно белых протезов:

     - Обязательно компенсируем,  если Алексей Петрович  примет
наши условия.

     - Так это из-за его делишек вы весь этот киднеппинг устро-
или? - Юля расхохоталась. - Жаль, видеокамеры нет! Сюжетец для
"Масок", честное слово! А тротил вы где прячете - под подушкой?

     - Юля, бросьте вы эти глупости. Я  деловой человек. Сейчас
вы напишете  вашему отцу, и, думаю, уже завтра  он за вами при-
едет.

     - Никаких писем  я  писать не собираюсь. Сами договаривай-
тесь с этим жуликом о чем хотите.

     - Вы, я вижу, домой не торопитесь?

     - Чего я там не видала? - Юля пожала плечами.

     - А как же институт?

     - Не ваша забота.

     - Зря хамите,  зря! Ну, что ж.  Сами, так сами.  Тогда вам
придется проскучать здесь несколько дольше.

     - А мне вообще никогда скучно не бывает, -  и Юля нахально
улыбнулась, поняв, что пока ничего страшного с ней не сделают.


                *   *   *


     - Я им  там такое устроить  хотела, да жаль, уже на второй
день детектив этот приехал, а к вечеру и  сам папашка прикатил.
К тому  же, они дверь все время запирали.  Но один сюрпризик все
же успела преподнести, да  такой!  Они меня навсегда, гады, за-
помнили! - Юля отхлебнула еще пива.

     - Что за сюрпризик? - Я сгорала от любопытства, и мне ста-
новилось все труднее подогревать в себе внушенное Макаром Заха-
ровичем недоверие.

     - Погоди. Это уже под самый финиш произошло. Сперва об этом
детективе расскажу.


                *   *   *


     - Ну, кажись,  порядочек! - радостно сказал Кругляк, кото-
рого Юля упорно обзывала "половым",  так  как  еду ей доставлял
исключительно он. - Глянь, посланец от твоего батька привалил.

     Юля, листавшая какую-то старую книжку, выкопанную в шкафу,
взглянула в окно. По заснеженной утоптанной дорожке к дому нап-
равлялся высокий мужчина  в вязаной шапочке и темных очках. Зи-
мой эти  очки выглядели довольно-таки  странно. На ходу он то и
дело трогал рукой  в перчатке свои пышные темно-рыжие усы, зак-
рывавшие верхнюю губу.

     - Все, девонька, скоро домой поедешь, - Кругляк ловко соб-
рал тарелки на поднос  и  быстро слинял. Наверное, ему хотелось
послушать, о чем посланец будет говорить с Николаем Ивановичем.
В спешке он забыл запереть дверь.


                *   *   *


     - Я, как увидела, что он дверь  не  запер,  сразу  решила:
подслушаю! - Юля открыла третью банку пива.

     - Ты хорошо помнишь, о чем они говорили? И какой голос был
у гостя?

     - Помню, конечно, -  кивнула она. - А голос? Обычный бари-
тон. Он, зараза, очень тихо  говорил,  как назло! Так что я  не
всю подоплеку разузнала.


                *   *   *


     - Здравствуйте, -  услышала Юля, когда, пройдя на цыпочках
по узкому темному коридорчику, присела на  корточки у лестницы,
ведущей на веранду. - С кем имею честь?

     - Зовите меня просто  Сергеем,  - еле расслышала она голос
приехавшего мужчины.

     - Очень приятно.  А меня можете звать Николаем Ивановичем,
- засмеялся  хозяин  дачи,  изображая  гостеприимство.  - Вы от
Алексея Петровича?

     - От него.  Он, в целом, согласен,  но  у  него имеются кое-какие
встречные предложения.

     Зашелестела бумага, до Юли  донеслось  легкое покашливание
Николая Ивановича.

     - Так-так,  -  сказал он, и Юля уловила запах  сигаретного
дыма. - Значит, он просит не десять, а пятнадцать процентов?

     - Да, он  хочет пятнадцать процентов, - подтвердил Сергей,
особо выделив голосом слово "хочет".

     - Не многовато ли будет?

     - Это, как бы сказать, в порядке компенсации. Вы не должны
были впутывать его дочь.

     - Он упорно не шел на наши условия. - По голосу было ясно,
что Николай  Иванович улыбается, демонстрируя гостю свои проте-
зы.

     - Значит, неправильно уговаривали.

     Послышался скрип  половиц.  Видимо, кто-то из них принялся
расхаживать по комнате. Забулькала льющаяся в бокал жидкость.

     - Ладно, Сергей, не будем ссориться, - с деланным доброду-
шием предложил хозяин. - Выпьете?

     - Спасибо, нет, я за  рулем.  Ну, так что скажете, Николай
Иванович?

     - Пятнадцать – это, все же, слишком. На двенадцать  я бы еще
мог согласиться.

     - Так и передать?

     - Уверен, он пойдет нам навстречу. В конце концов, Юля по-
ка у нас.

     - Надеюсь, вы понимаете, что, если хоть  пальцем ее троне-
те...

     - Дорогой мой! Да что вы, в самом деле! Я бы и не пошел на
столь крайнюю меру, будь Алексей Петрович  хоть чуточку сговор-
чивее с самого начала.

     - Пятнадцать, - твердо сказал Сергей.

     - Двенадцать с половиной, - не менее твердо возразил Нико-
лай Иванович.
     "Прямо ис
торический  торг между Кисой Воробьяниновым и Ос-
тапом," - подумала Юля.

     - Это бесполезный  разговор.  -  Сергей  встал,  и под его
твердыми шагами  половицы заскрипели громче. - Видимо, придется
Алексею Петровичу самому с вами договариваться.

     - Ладно,  ладно,  успокойтесь,  - ворчливо сказал  Николай
Иванович, отбросив  свою  фальшивую  доброжелательность. - Я не
уполномочен решать этот вопрос. Если вы  подождете, я созвонюсь
кое с кем.

     - Некогда мне  дожидаться.  В  общем,  или пятнадцать, или
Алексей Петрович примет ответные меры.

     - Никаких мер он не примет! - жестко сказал  хозяин. - Хо-
рошо, пусть приезжает сюда сам. Я постараюсь все уладить к обо-
юдному удовольствию.

     - Да уж, удовольствие - что надо,  -  усмехнулся  гость. - Я
поехал. Вечером ждите Мордвинова.


                *   *   *


     - Я поняла, - отставила Юля в сторонку пустую  банку и за-
курила, -  что времени у меня почти нет.  И такую память решила
по себе оставить, чтобы им тошно сделалось, и очень надолго!


                *   *   *


     Юля улеглась поперек кровати, свесив голову и ноги, и при-
нялась стонать на весь дом. Ее очень скоро  услышали, и вбежав-
ший Кругляк испуганно спросил:

     - Эй, ты чего орешь-то?

     - А-а-а! О-о-о! - стонала Юля, жутко гримасничая и мучени-
чески закатывая глаза.

     Появившийся в комнате Мишка отпихнул Кругляка плечом:

     - Чего  с ней?

     - Кабы я знал! Вот, лежит и орет. Судак, чего делать-то?

     - Живо-о-от! -  стенала  Юля, постепенно сползая с кровати
на пол. - Отра-ави-и-или меня-а-а, га-а-ды-ы...

     Судак метнулся в  коридор.  Через минуту в комнату вбежали
Точило и Николай Иванович.

     - Ой, пло-охо... - хрипела Юля.

     - Ты чем ее  накормил,  коз-зел? - шипел Николай Иванович,
роясь в аптечном шкафчике и осыпая соратников таблетками.

     - Чем всегда,  ветчиной  баночной,  - отбивался Кругляк. -
Все жрали, и ничего! Она ж всего пять дней назад сделана-то бы-
ла.

     - У-а-у-у! - Юля уже рыдала в голос, правда,  от смеха, но
перепуганные "гангстеры", к счастью, этого не поняли.

     - На! Выпей! Да  дайте же воды, суки недорезанные! - Нико-
лай Иванович наподдал Точиле и Судаку,  они  помчались  вниз  и
зазвенели стаканами.

     - Что-о это-о?.. - голосом умирающей спросила Юля.

     - Слабительное. Где вода, сволочи?!

     Вбежал запыхавшийся  Точило  и  протянул Юле стакан. Облив
щедрою рукою  покрывало,  девушка  сделала  вид, что проглотила
таблетку, постонала еще  немножко  и бросилась в коридор, скор-
чившись и держась за живот.

     Заперев за собой дверь туалета, Юля  выплюнула таблетку и,
не  переставая  испускать  душераздирающие стоны, принялась  за
свое черное дело.

     К  счастью,  туалет был устроен добротно, как в  городской
квартире, с  шикарным  финским унитазом розового цвета. Опустив
туда свой "сюрприз", Юля натолкала сверху смятых газет, поглуб-
же пропихнула их  палкой и спустила воду. Подождала. Первый ком
раскисшей  от  воды бумаги проскочил. Юля навертела второй,  не
переставая кряхтеть и охать как можно громче.


                *   *   *


     - Я там почти полтора часа  просидела,  -  Юля тряслась от
смеха,  а  у  меня из глаз уже ручьем бежали слезы. - А они все
это время под дверью тусовались,  боялись,  что  я сейчас концы
отдам, представляешь?

     - А п-потом? - еле выговорила я, заикаясь от хохота.

     - Потом они завопили, что мой папка  уже  приехал.  В  дом
ворвался, прискакал  на второй этаж  и тоже стал под дверью ко-
лобродить! Ну, я в лицо холодной водичкой плеснула, еще пук га-
зет в толчок напоследок сунула - и выхожу, вся зеленая и  в попо-
ламе.  Этакий  умирающий лебедь! Они меня под руки  подхватили,
всем скопом с лестницы повели. Суетятся  все, зачем-то нашатырь
мне под  нос суют, а отец орет: "Отравители!  Сволочи!" А они в
ответ: "Да свежая была ветчина, свежая!" А он:  "Вы этой дрянью
собак бешеных травите!"

     - Ох, Господи... Погоди, дай дух перевести... - И я припа-
ла к банке с пивом, как к источнику в пустыне.

     - Кое-как до  папкиной  машины  меня  доволокли, отец меня
усаживает, а этот  Николай  Иванович все прыгает вокруг машины,
извиняется. И тут ка-ак началось! Наверное, кто-то из этих при-
дурков давно рвался  в  туалет, я же их  бог  знает сколько под
дверью протомила. Короче, наверху заорали  аж  в  два голоса, и
как потечет прямо из-под  дома  на дорожку! По беленькому снеж-
ку... Все вопят, а дерьмо знай себе растекается  по участку, да
еще и пенится!

     - У них трубу прорвало от твоих газет, да? - плача от сме-
ха, спросила я.

     - Наверное. Ух, и зрелище было! Я бы ни за что  не уехала,
не дождавшись. И запах - как  на  свиноферме.  Отец только ахнул,
прыг в  машину, и  рванул с места, как Шумахер.  А этот их босс
так и остался стоять. Лысина дыбом, рот разинут, а под ноги ему
ручейки текут, такого, знаешь, нежно-коричневого цвета.

     - Ты великолепно отомстила, - отдышавшись, сказала  я. - Я
бы не додумалась. Но ведь одних газет для такого катаклизма ма-
ловато?

     - А я им кусок дрожжей туда бросила, - пояснила Юля, - он
в шкафу на полке валялся, я его сразу решила использовать.

     От смеха я уже не могла глотать, и пиво полилось на стол.


                *   *   *


     Рассказав мне эту веселую историю, Юля заявила, что ей по-
ра отчаливать,  и  ушла, звеня колокольчиками, словно тибетский
монах.

     Выпитое пиво здорово ослабило мои умственные способности.

     Вместо того, чтобы срочно позвонить Макару Захаровичу и изложить
 ему содержание нашей с Юлей беседы, я  лежала на диванчике
и тупо  смотрела  в пространство, пытаясь самостоятельно решить
задачку: врала мне девчонка или нет?

     Собственно, а  зачем ей врать?  Или она, как Вадим, с бух-
ты-барахты решила,  что я - одна  из тайных пружин в этой пирами-
дальной афере?  Что-то  слишком  подозрительной я кажусь разным
жуликам, и это - при моей полнейшей деловой и коммерческой непорочности.

     Видимо, сильно я  все же «поплыла», поэтому совсем не удиви-
лась, когда затрещал телефон. В  полной  уверенности,  что  это
звонит  Макар  Захарович, я расслабленной рукой сняла трубку  и
лениво протянула:

     - Слушаю.

     - Милочка? Здравствуй!

     Это был Вадим! Хмель слетел с меня, как бикини со стрипти-
зерши. Как он посмел?! После всего того, что устроил в  моем до-
ме! У  меня моментально вылетело из  головы, что я  ждала этого
звонка и уже не надеялась дождаться. Во мне вскипело справедли-
вое негодование, подогретое алкоголем до критической температу-
ры, и я немедленно закатила своему герою-любовнику грандиозней-
ший скандал:

     - Ах ты, негодяй! Как у  тебя  наглости  хватило сюда зво-
нить, да еще назвать меня Милочкой?!

     Он попытался перебить, но меня, по  выражению Макара Заха-
ровича, "понесло", и словесный шквал только набирал силу:

     - Совсем меня идиоткой  считаешь?  "Ах, за мной гонятся, я
умираю, погибаю!  Ты - моя  спасительница!" Это ты меня за свое
спасение так отблагодарил, да? Всю квартиру  мне разгромил, хо-
рошо, хоть  мебель в окно не повыкидывал и  до поджога не доду-
мался!

     Неизвестно, что бы  я  еще успела выболтать. Например, что
кое-что знаю о настоящих хозяевах квартиры  на "Щелковской". Но
тут Вадиму удалось-таки вклиниться в поток моих обвинений, и он
затараторил, боясь, что я вот-вот его перебью:

     - Милочка, лапушка, я тебе все-все объясню! Я был вынужден
на это пойти, отвлечь их внимание...

     - Я тебе не лапушка! - рявкнула  я так, что у самой в ушах
зазвенело.

     И тут Вадим вдруг спросил совершенно другим тоном:

     - Кстати, а почему ты вообще подумала, что это я устроил у
тебя погром?

     - Почему, почему! Потому, что я совсем не такая безмозглая,
как тебе кажется.

     Нет, от него так просто не отделаешься. Ах я, дура пьяная!
Язык мой - враг мой, причем,  самый коварный. Ну и как я ему все
это объясню?  Заявлю, что с  генералом ФСБ в отставке общаюсь и
он меня бесплатно консультирует? Вот влипла!

     - Ну а все же? - не отступался этот негодяй.

     Придумывать правдоподобную ложь было некогда, и я брякнула
правду:

     - Потому, что  ты дверь за  собой запер. А мои ключи висели
на гвоздике!

     - Ну и  что? У бандитов всякие приемы есть,  в том числе, и
технические.

     И тут меня осенило. Не могла же я сказать: знаю,  мол, ми-
лый, что это ты в  моих  вещичках рылся тогда, в пансионате,  и
ключики мои слепил! Он ведь сразу спросит, клещ настырный: почему
я молчала так долго - из-за чувств-с?

     - Вадим, - устало спросила я, - ты помнишь,  чем я занима-
юсь?

     Он озадаченно молчал. Пришлось излагать дальше:

     - Я, Вадимушка, уже пять лет редактирую  всякого рода кни-
жечки. Ты меня слушаешь?

     - Слушаю, - осторожно подтвердил он.

     - И вот  среди этих книжечек,  - не торопясь завела я свою
сказку про белого  бычка,  - довольно-таки часто мне попадаются
детективные романы. Не самые  лучшие,  к сожалению, не Чейз, не
Агата Кристи и не братья Вайнеры. Но, все-таки, кое-что я  из них
почерпнула. И вот что я почерпнула...

     Вадим не выдержал моего изложения в восточном стиле, с со-
юзом "и" в  начале каждого второго предложения и с бесконечными
повторами, и перебил:

     - Мила, я, может, не  вовремя?  Ты спала, похоже, а теперь
какой-то тягомотный сон мне пересказываешь.

     - Потерпи. Это не сон. Сейчас я закончу. И  вот, что каса-
ется технических приемов, о  которых  ты что-то начал мне гово-
рить. Тебе,  разумеется, хорошо знакомо такое техническое поня-
тие:  отпечатки   пальцев?   Я   могу   повторить   по  слогам:
от-пе-чат...

     - Не надо! - Вадим буквально взвыл, и я с готовностью зат-
кнулась. Он помолчал и спросил: - Ты вызывала полицию?

     - А как же!  -  радостно подтвердила я. -  Это  ж в первую
очередь положено делать. Я вообще до ужаса законопослушная!

     - И это они тебе сказали...

     - И они установили,  что в квартире на тот момент наличес-
твовали  два  типа отпечатков: мои собственные и еще  какого-то
гражданина. Только одного гражданина! А не  толпы бандитов. Или
ты сейчас скажешь, что твои преследователи были в перчатках?

     - И ты поняла... - похоже, к Вадиму тоже прилип стиль "Ты-
сяча и одной ночи".

     Я подхватила:

     - И я поняла, что, во-первых, ты сам дал себе по носу. Или
ты просто пальчик  расковырял? "Тады пардон", как выражается моя тетка.
 Во-вторых, ты сам перекопал и  раскидал мои вещи,
скотина! В-третьих,  сам, своими ножками, вышел, и, в-четвертых,
сам же аккуратненько запер дверь. Вот так-то!

     - А если все же нет? А если меня лупили и  тащили действи-
тельно бандиты в перчатках?

     - Ага, и в масках с прорезями для глаз! А ключи сами собой
просочились через замочную скважину и вползли на гвоздик! Я те-
бе русским  языком  повторяю: полиция установила... ты смысл-то
этого слова  улавливаешь?  У-ста-но-ви-ла,  что  у меня побывал
только один человек. И громил мою квартиру один человек. И этот
человек -  ты! Уж тебе-то  должно быть знакомо, что такое след-
ственная экспертиза? Вот и я имею некоторое понятие.

     - Ладно-ладно, все, сдаюсь. Да, это был  я. Честно говоря,
не думал, что ты все же вызовешь моих бывших коллег.

     - Почему это?  - очень искренно  удивилась я. - На мой дом
совершили, извините, настоящий  налет, а я должна это скрыть от
широко раскрытых глаз общественности? А вдруг у меня пачки
евро были спрятаны в вентиляции, и у меня их украли?

     - А у тебя что, правда валюта была?

     - Увы! Нет уже. Всю пожертвовала  в  фонд  помощи  бывшим
сотрудникам полиции, вроде  тебя.  Чтобы они могли свои частные
агентства пооткрывать.

     - Милочка, ты все такая же остроумная!

     Ах он, подлиза! Ну, погоди!

     - Ага, я такая! Кстати, мне в голову пришла очень остроум-
ная мысль, - я помолчала, чтобы довести его  до белого каления.
- Может, мне на тебя в  суд подать, а, Вадимчик? Я ведь женщина
бедная, одинокая и беззащитная, ну прямо как вдова Грицацуева.

     - Не надо в суд, - очень серьезно попросил Вадим. -  Я как
раз и позвонил, чтобы предложить некоторую компенсацию.

     - Миллион! Дай мне миллион, - немедленно заявила я.

     - Рублей? - хмыкнул Вадим.

     - Евро, -  уточнила я, и  он как-то сразу осекся и за-
кашлялся. - Ты что,  простудился?  - заботливо спросила я. Чув-
ство юмора  у него, как у носорога,  право слово.  - Ты же  сам
сказал: звонишь, мол, с повинной...

     Дошло, похоже, до кретина, что  я  все-таки  шучу. Он даже
похихикал, правда, как-то неуверенно, и предложил:

     - Милочка, может,  встретимся  и  все обговорим? Скажем, в
"Праге" завтра, часиков в семь вечера, а?

     - В "Пра-аге"? -  капризно протянула я.  - А почему  не  в
"Пекине"? Я, может, червей маринованных хочу и тухлых яиц!

     - Хорошо, - несколько обалдело согласился он.

     - А  впрочем,  - тяжело вздохнула я, как  бы  смиряясь,  -
"Прага" так "Прага". Куда уж мне с моим рылом по "Пекинам" раз-
гуливать.

     - У тебя вовсе не рыло!

     - Увы! - Я трагически то понижала, то повышала голос, - ты
не узнаешь меня, когда увидишь. Твой  поступок, Вадик, состарил
меня лет  на двадцать! Да что там -на  двадцать, на все двадцать
пять! Я  ведь так верила тебе, так, -  и я забулькала остатками
пива, изображая  безутешные  рыдания  героини  в последнем акте
трагедии.

     Похоже, я-таки  заморочила ему головку, потому что он при-
нялся на полном серьезе меня утешать, и занимался этим минут де-
сять. Я то  стенала, то рыдала, то принималась бессвязно выкри-
кивать все свои обвинения  вперемешку.  Думаю, он сто раз пожа-
лел, что вообще мне позвонил.

     Наконец, мы договорились  на  завтра, ровно на семь вечера.
Вадим сказал, что будет ждать меня у дверей  ресторана, и поче-
му-то попросил не пугаться и не удивляться, когда  я его увижу.
Я и не собиралась пугаться, даже если он  вздумал бы нарядиться
Франкенштейном.

     Дрожащим голосом я попрощалась, нажала на кнопку отбоя
и тут же   набрала номер Макара Захаровича.


                *   *   *


     Слушал меня старик, по своему обыкновению, молча, - анализи-
ровал информацию. На  известие,  что Вадим наконец прорезался и
жаждет меня увидеть,  он отреагировал с необычным для него без-
различием, только переспросил:

     - "Прага"? В семь вечера? Ну-ну.

     Юлину же  сагу  о  похищении старый чекист откомментировал
так:

     - Может, и не врет. Кстати, проверили тут для меня ребятки
детективные агентства.

     - Ну и как?

     - Сам  черт  ногу сломит. Раньше-то за час любую  личность
разъяснить могли. А сейчас - какие-то  сплошные ТОО, АОЗТ, КПЗ и
прочая лабуда.

     - КПЗ, по-моему, что-то  другое  означает, - заметила я, -
это же камера предварительного заключения?

     - Вот там им всем самое место, - буркнул старик.


     - Неужто по всем тюрьма плачет?
     - Да почти. В общем, в Москве  море  этих  агентств.  Есть
среди владельцев и Вадимы, кое-кто подходит по возрасту. Но нам
ведь неизвестно, на себя он оформил агентство или на подставное
лицо.

     Мне показалось, что Макар Захарович о  чем-то не договари-
вает, но я решила пока  не "зависать".

     - Да, скверно. Выходит, ничего ваша проверка не дала?

     - Увы. Даже если твой «цветочек аленький»  не соврал, вычис-
лить его таким путем невозможно. Разве что по старым
 следам. Говоришь, он в угрозыске работал?

     - Да, он так сказал.

     - А кем?

     - Опером. Макар Захарович, а помните, я  вам говорила, что
он мне  про свою карьеру  рассказывал? - И я напомнила старику,
что, по словам Вадима, его  подставили  за  какой-то  неэтичный
финт его начальника.

     - Ага, - Макар  Захарович  оживился, и я представила себе,
какое у него сейчас хитрое выражение лица. - Помню. Значит, на-
чальник его взятку получил, а голубка нашего за это ощипали?

     - Почему вы решили, что была именно взятка?

     - Тогда ведь брали не  меньше,  чем сейчас, только вот бо-
ялись больше. Это ж самый распространенный способ погореть, по-
лучше бензина. Да и когда это на Руси не брали,  Милушка? Разве
что  при  царе  Горохе, да и то, вряд ли. Хоть тем же горохом, а
брали!

     - Ну, раз взяточников было не меньше, чем сейчас, это тоже
не очень-то поможет, - вздохнула я.

     - Не боись, поможет. Брать-то брали,  но  вот  мало кто из
начальников сам нижестоящему платил, чтобы тот за него отвечал.
За взятку ведь тюрьма полагалась.  А  раз никто не сел, ни  сам
Вадим, ни его шеф, да раз Вадима не уволили, а  он  сам, по его
словам, "обидемшись", ушел на вольные  хлеба,  значит,  за  его
омерту и согласие взять вину на себя начальник той взяткой дол-
жен был с ним поделиться. Вот мои ребятишечки эти факты и разъ-
яснят.

     - Макар Захарович, а он меня в ресторане не  отравит? - Я,
похоже, превращаюсь в параноика.

     - А зачем  это ему? Иди себе спокойно, ешь  и пей все, что
твоей душеньке будет угодно. Единственно вот, забеги ко мне ут-
речком. Я тебе штуковинку одну одолжу, чтобы ты кушала без хло-
пот и память не напрягала.

     - Поняла, Макар Захарович. Спасибо.


                *****
    

                Глава 6


                *****


     Я смотрела в зеркало, но себя не узнавала. Неужели эта хо-
лодная красавица с пышной прической, сияющими  глазами и нежной
кожей - я?..

     Карина, потратившая два часа на придание  моей особе столь
эффектного облика, всплеснула руками:

     - Милка, будь я мужиком, я бы на тебе женилась!

     - Не дай  Бог, чтобы эта  идея забрела в голову моему афе-
ристу, - заметила я и стала собирать сумку.


                *   *   *


     Не знаю, пришла подобная мысль Вадиму в голову или нет, но
первые несколько секунд он смотрел на меня так,  будто не верил
своим глазам.

     Его тоже узнать было непросто. Усы,  бакенбарды и золотис-
то-соломенная шевелюра сделали из двойника Виторгана совершенно
другого человека.

     - Ничего себе, -  наконец,  отреагировал Вадим на мой сног-
сшибательный вид,  - и ты еще  говорила, что постарела  на чет-
верть века?! Да тебе больше двадцати пяти не дашь! Разыграла?

     - Разыграла. Считай, что это месть  за  твой  спектакль  и
разгром моей квартиры.

     - Страшная месть, чисто женская, - улыбнулся он. - Пойдем,
я заказал столик.

     Я была слишком  озабочена тем, чтобы не наступить на подол
черного шелкового платья с серебряной вышивкой, которое одолжи-
ла мне Карина, поэтому  не  обратила особого внимания на ресто-
ранный интерьер.  В памяти сохранилось лишь впечатление чего-то
блестящего, разноцветного и супершикарного. Салфетки на  столи-
ках сверкали белизной, а внушительная фигура метрдотеля вызыва-
ла желание приветствовать  его  низким поклоном, ибо он походил,
скорее, на дипломатическое, нежели на обслуживающее лицо.

     Я была холодна, собрана и рвалась в бой. Но к тактике, из-
бранной этим обаятельным жуликом, оказалась совершенно неподго-
товленной.

     Вадим протянул  мне нарядную коробочку и попросил открыть.
Я сделала отвергающий жест, но он взмолился:

     - Ну хоть взгляни, я же специально для тебя заказывал!

     Я открыла коробочку - и невольно ахнула от восторга.

     Вряд ли нашлось бы  у  кого-нибудь второе такое же кольцо.
Серебряные звенья, сплетаясь, образовывали мои инициалы, ЛСМ, а
в петле средней буквы сидел изумительный сапфир.

     - Испытанный прием,  - я старалась говорить язвительно, но
не могла оторвать  взгляда от этого чуда. - Расположение оскор-
бленной дамы всегда стремились вернуть ценными подарками. И при
этом обычно не спрашивали, согласна ли дама подарок принять!

     - Мила, ну зачем ты так? - Вадим сморщился, словно отведал
лимона, и укоряюще посмотрел на меня абсолютно невинными глаза-
ми. - Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

     - Судя по твоим поступкам, весьма и весьма странно.

     - Я все объясню. Но скажи, тебе нравится мой подарок?

     Я плохо  умею  скрывать  свои  чувства.  Вернее, совсем не
умею. Да от такого хитреца их разве скроешь? Поэтому я мысленно
махнула рукой на придуманный образ демонической женщины, холод-
ной и недоступной, и откровенно призналась:

     - Конечно.

     - Тогда скорее надевай его, и давай наконец помиримся.

     Кольцо оказалось впору. Я любовалась тем, как оно сверкает
на среднем пальце левой руки, просто не могла глаз от  него от-
вести. Наваждение какое-то!

     Вадим притронулся своим бокалом к моему,  отчего в воздухе
поплыл тихий хрустальный звон, и ласково прошептал:

     - Мир, солнышко мое?

     - Черт с тобой, мир, - и я выпила  шампанское, смакуя каж-
дую каплю.

     Потом мы долго что-то ели.  Узнала  я  только икру, потому
что ее просто ни с чем  не спутаешь, да еще омара, которого ви-
дела в фильмах о жирующей мафии. Все остальное классифицировать
не удалось. О подобных вкусовых симфониях я и не подозревала из-за
своей неискушенности.

     Сперва все эти вкусности таяли у меня во рту. Потом я сама
таяла в объятиях Вадима, покачиваясь под  звуки медленного тан-
ца. Обольщение шло  с  использованием всех пяти органов чувств,
что совершенно притупило шестое: ту самую, не установленную яй-
цеголовыми учеными, интуицию.

     И лишь случайность  вернула меня на грешную землю из заоб-
лачных высей сладкой жизни, куда затащил меня этот коварный де-
ятель.

     Я нечаянно ляпнула соусом  себе  на сумочку (к счастью, на
Каринкино платье не попало). Она была не застегнута, и я, обте-
рев ее салфеткой, заглянула внутрь, не  испачкалось  ли  и  там
что-нибудь. Первое, что я увидела, был  прикрытый носовым плат-
ком диктофон, которым снабдил меня Макар Захарович. Я вспомнила
о своих шпионских задачах и усилием воли стряхнула томную пеле-
ну, затуманившую было мои мозги.

     - Вадим, - начала я как бы издали, - ты обещал мне кое-что
пояснить.

     - Да-да, конечно. Я просто хотел, чтобы вначале ты немного
отдохнула, - сказал он.

     "Ага, - подумала я, - то есть, чтобы я расслабилась и вооб-
ще забыла, о  чем хотела спросить. Способ примитивный, но почти
безотказный, причем, именно с бабами."

     - Я уже отдохнула  и  горю желанием услышать твои объясне-
ния, - сказала я.

     Вадим потрогал  усы,  проверяя,  хорошо  ли  они держатся,
вздохнул и начал рассказывать. По  въевшейся  буквально  в  мой
спинной мозг  редакторской привычке я окрестила его повествова-
ние так: "История о частном аферисте".


                *   *   *


     - Я, когда из милиции – тогда ещё милиции -  ушел,  долго 
думал,  как бы заработать поприличнее, - рассказывал Вадим.  –
 В охранники идти не хотелось, чтобы какой-нибудь жирный толстосум
свое брюхо мной прикрывал. По возрасту я тоже не годился, они молодых
 предпочитают, у кого суставы еще гибкости не утратили. Да и надоело мне чужие
приказы выполнять. Ну, огляделся я, принюхался  к обстановке, и
решил собственное дело организовать.

     - На это же деньги огромные нужны? - заметила я.

     - Деньги-то у меня были.  В  том году тетка моя двоюродная
умерла, оставила мне  в наследство дом в Переделкине. Тогда как
раз все бросились  недвижимость скупать, я его и толкнул одному
фирмачу, взял жирный кусок, район уж больно престижный, и удоб-
ства все прямо в доме. Он мне в знак благодарности  помог поме-
щение арендовать за полцены.

     - А как твое агентство называется?

     Вадим рассмеялся:

     - "Семьдесят три"!

     - Что за странное название? - удивилась я.

     - Я долго не мог придумать что-нибудь  подходящее. А потом
вспомнил, что на языке радистов и телеграфистов "семьдесят три"
означает что-то вроде:  "Желаю  успеха!". Вот и получилось такое
оригинальное название.

     - Ты  его  на себя оформил? - поинтересовалась я  невинным
тоном.

     Наверное, слишком  невинным, потому что Вадим остро взгля-
нул на меня:

     - Это неважно. А что?

     "Значит, не на себя", - решила я.

     - Да ничего. Может, и мне когда-нибудь твои услуги понадо-
бятся. Позовет меня вдруг миллионер какой-нибудь замуж, я и дам
тебе задание выведать всю его подноготную, - отшутилась я.

     - Для тебя - все, что угодно! Ну вот, оформил  я бумаги, на-
нял двух толковых ребят, завел секретаршу...

     - Красивую?

     - Красивую, но замужнюю,  мне лишние проблемы ни к чему. И
сообщил некоторым старым друзьям из уголовки:  я, мол, отблагодарю,
если клиентов мне подбросите. Через месяц уже вел первое дело.


                *   *   *


     Дел было много, и, в основном, все сводились к слежке. Иног-
да бывали случаи,  когда оба конкурента приходили к Вадиму, ес-
тественно, не подозревая, что обратились к одному и тому же сы-
щику, и просили проследить за соперником. Это было и забавно, и
денежно, и Вадим  в  кругу своих сотрудников нередко подшучивал
над подобными ситуациями.

     Агентство отметило трехлетний юбилей и одновременно  Новый
год. Вадим,  довольный количеством ноликов на банковском счете,
выдал подчиненным  приличную  сумму премиальных и оформил своей
троице отпуск на  весь январь. С такими деньгами ребята отлично
могли провести его где-нибудь в "золотом поясе", в Греции или в
Испании, что они и сделали. Вадим  через  газету  объявил,  что
агентство на месяц закрывается, и  собрался  было  сам  рвануть
поближе к  солнышку, считая, что вполне  это заслужил и  что за
какой-то месяц о его фирме не забудут.


                *   *   *


     - Я буквально на  чемоданах  сидел, - рассказывал Вадим, -
когда мне позвонили.

     - Ты что, сидел на свои чемоданах в помещении агентства? -
съязвила я.

     - В том-то и дело, что позвонили мне домой! А мой домашний
телефон знали от силы пять  -  семь человек во всей Москве.  Я,
дурак, расслабился в предвкушении отдыха  и  не  обратил на это
особого внимания.  Решил, что номер тот  тип у кого-то  из моих
близких друзей выведал.

     Звонивший был очень вежлив и настырен до ужаса. Все усилия
Вадима объяснить, что в течение месяца он не собирается браться
ни за одно  дело, разбивались об  этого типа, как  о  гранитную
скалу.

     Вадим сделал еще одну попытку отфутболить клиента и назвал
ему с  дюжину других сыскных контор,  но тип заявил,  что хочет
воспользоваться именно его услугами. Вадим чертыхнулся про себя
и решил назвать  такую  умопомрачительную цену, чтобы у клиента
пропало всякое желание иметь с ним дело. Он  и назвал. Запросил
двадцать пять тысяч евро -   и с удивлением услышал смех собе-
седника:

     - Вадим Александрович, это  же  не деньги! Я вам пятьдесят
заплачу, если вы возьметесь.

     - Пятьдесят?! - переспросил Вадим, не веря своим ушам.

     - Могу и больше, если вы хорошо справитесь.

     - Это, случаем,  не специфический… одноразовый заказ? - ос-
торожно спросил Вадим. - Тогда вы не по адресу.

     Тип сразу понял, на какого  рода  заказ  намекает сыщик, и
поспешил заверить, что за  этим  он бы обратился к специалистам
совсем иного профиля.

     - Ну, ладно, - Вадим решил,  что  пятьдесят  тысяч  евро
стоят того, чтобы перенести свой отдых на другое время. -  Но у
меня все сотрудники в разгоне.

     - Людей я  вам дам, -  пообещал собеседник, - вы мне нужны
именно как организатор. И я вам твердо обещаю: если справитесь,
получите к тем пятидесяти еще двадцать тысяч.

     "Ого! Семьдесят тысяч, это стоимость неплохой квар-
тиры, - подумал Вадим. - Я смогу обменяться с доплатой и жить в
престижном районе".

     - Убедили. Где и когда мы встретимся, чтобы обговорить все
детали?

     - Предлагаю в моей сауне.  Вы  любите хорошую баню, с пив-
ком, икоркой и эротическим массажем?

     - А как же! Особенно последнее!

     - Дивно, дивно. Тогда ждите меня у себя в офисе в одиннад-
цать утра. Мы  проведем чудесный день в стиле турецкого султана
и обо всем поговорим.


                *   *   *


     - И как тебе эротический массаж, понравился? - спросила я,
чувствуя некоторую досаду. - Наверное, сразу  захотел в мусуль-
манство перейти?

     - Милушка, я же тогда еще не знал, что ты есть на свете, -
Вадим нежно провел ладонью по моей щеке.

      Вот наглец!

     - Ладно, проехали. Все  равно.  все вы, мужики, кобели, так
Же, как все бабы  - кошки. Это исторический факт, я давно  с ним
смирилась. О  чем же тебя попросил  этот типчик? Кстати,  а как
его звали?

     - Как звали, я не  могу  тебе сказать. Прости, коммерческая
тайна. А попросил он ни много ни мало - похитить дочь одного де-
ятеля и подержать ее два-три дня в безопасном месте!

     Шампанское полилось  на  стол.  Я поставила бокал, накрыла
лужу салфеткой и спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал ес-
тественно:

     - Ничего себе! И ты согласился?

     - Нет, конечно. За кого ты меня принимаешь?

     - Значит, погорели твои семьдесят кусков?

     - Не совсем.


                *   *   *


     Выслушав просьбу клиента, Вадим некоторое время сосредото-
ченно молчал, взвешивая все "за" и "против". Конечно, семьдесят
тысяч евро - это семьдесят тысяч евро. Такую сумму он может
заработать разве что за два-три года, ведя в  среднем по восемь
- десять  дел с  таксой от четырех до пяти  тысяч. А с
другой стороны, если его на  этом  возьмут  бывшие  сослуживцы,
вкалывающие в поте  лица за копейки, ему светит приличный срок.
Понятно, почему для такого дела пригласили человека со стороны.
Ну, а раз он со стороны, то и его дело - сторона.

     Вадим поправил  легкую  простыню  на  бедрах и внимательно
посмотрел на своего визави:

     - Скажите, пожалуйста,  а это мероприятие так уж необходи-
мо? У вас нет иного способа надавить на того человека?

     - Видите ли, Вадим, тот человек  имеет  на  меня,  скажем,
досье. Как  и я,  впрочем, на него. И он,  как бы это... Ладно,
оставим эвфемизмы!  Короче, тот тип вздумал меня шантажировать.
Его досье на меня содержит такие нюансы, что  своей "компрой" я
от него не отобьюсь.  Он  очень скользкий, гад, умудрился почти
не запачкаться.

     - Значит, вы делаете этот ход с дальним прицелом.

     - Да. Если все пройдет гладко, я его сам крепко прижму, да
еще и заставлю оказать мне парочку услуг.

     - Я могу подумать?

     - Можете, -  клиент широко улыбнулся, пронзив Вадима тяже-
лым взглядом  прищуренных глаз. -  До вечера, то есть, до порога
этой бани. И я очень советовал бы вам  принять мое предложение.
Вы ведь, наверное,  уже догадались, почему я обратился именно к
вам?

     - Почему же?

     - Вы помните некоего Юрия Сергеевича?

     - Понятно,  -  медленно проговорил Вадим. - Это что,  тоже
шантаж?  У вас так принято?

     - Ни в коем разе! Просто Юрий Сергеевич сказал  мне, что в
столь деликатном деле я могу довериться только вам, в силу… осо-
бенностей вашего послужного списка.


                *   *   *


     - Он меня просто в клещи взял, нежно и  ненавязчиво. - Ва-
дим залпом допил свой бокал.  -  Воображаю,  какую картинку ему
нарисовал  мой  бывший начальник! Якобы, что меня только из  милости
под суд не отдали.

     - А что тебе тогда пришили?

     - Шеф мой взятку хапнул, а подставили меня.

     "Макар Захарович, как  всегда, словно в воду глядел, - по-
думала я.  - Наверное, и деньги  на открытие агентства  - часть
той взятки, а вовсе не наследство какой-то мифической тетки".

     - Кошмар какой, - посочувствовала я Вадиму. - Выходит, за-
казчик все это  знал  и решил шантажировать и  тебя?  Но ведь, в
этом случае, он мог и не предлагать тебе такие огромные деньги?

     - А вот  этого он не мог,  - Вадим ухмыльнулся.  - Времена
изменились, кому та  старая история могла быть интересна? С тех пор
не одну сотню  новых мошенников прищучили.

     - Выходит, ты принял его предложение только для вида?

     - Вот именно!


                *   *   *


     Вадим потянулся, улегся на теплое каменное  ложе и подста-
вил спину ловким сильным пальцам массажистки с точеной фигурой.
Он понял, что  заказ придется принять, но хотел потянуть время.
Да и девочки тут были что надо, давно он так не отрывался.

     К главной  массажистке  присоединились  еще  две девицы, и
втроем они принялись ублажать Вадима столь утонченными способа-
ми, что  его совершенно разморило, и  он мог только  стонать от
наслаждения. После  этих гаремных удовольствий он даже задремал
и очнулся, когда клиент-шантажист похлопал его по плечу:

     - Эй, вы так до утра  здесь  проспите!  Давайте-ка лучше в
бассейн нырнем.

     Холодная вода  бассейна  вернула  ясность  мыслям. Вадим с
удовольствием плавал  и  нырял,  потом, чувствуя необыкновенную
бодрость и бешеный аппетит, вылез из  воды,  уселся  за  низкий
столик и  принялся  поглощать  разнообразные  яства, запивая их
вкуснейшим ледяным пивом.

     - Ну что, надумали? - спросил клиент.

     - У вас очень убедительные доводы, -  Вадим широким жестом
обвел ломившийся от деликатесов стол.  -  Вы  угадали мое слабое
место: я гурман  и сибарит! На  ваши семьдесят тысяч  евро  я
смогу построить  себе такую же баню и жить  в ней безвылазно до
старости лет.

     - Вот и отлично,  - засмеялся заказчик. - Люблю людей, це-
нящих достойную жизнь!

     - Теперь обговорим детали. Как зовут вашего врага?


                *   *   *


     - Это имя ты тоже не можешь назвать? - спросила я.

     - Назову, но чуть позже.

     - Разве оно  не такая же  коммерческая тайна? - ох, и язва
же я! Ведь так нарвусь скоро.

     - Милочка, подожди с  вопросами.  Я и так тебе рассказываю
то, о чем почти никому не известно.

     Пришлось заткнуться, тем более, что жаль было тратить дра-
гоценную  память диктофона на бессмысленные и  даже опасные пре-
пирательства.


                *   *   *


     Они обсудили все подробности, и Вадим поехал домой.

     Распаковывая чемоданы,  он  прикидывал,  как бы ему вывер-
нуться из этой истории  без  потерь и с видимостью исполненного
заказа.

     Он достал блокнот и записал по памяти сведения, сообщенные
клиентом о своем противнике.  На  память Вадим никогда не жало-
вался. К тому же, он сумел убедить заказчика, что лучше, все-таки,
попробовать предварительно метод убеждения. А вот  если он, Ва-
дим, не сумеет с  врагом  своего клиента договориться, тогда уж
он берется организовать похищение.

     Он снял трубку и набрал  номер.  Ответили  не сразу. Вадим
попросил к телефону Алексея Петровича.

     - Слушаю вас, - отозвался мужской голос.


                *   *   *


     - Я долго добивался встречи и наконец добился-таки. Сперва
он  вообще  разговаривать  не  хотел, когда я сказал,  по  чьей
просьбе звоню. По телефону главного не скажешь. Не мог же я вот
так, с ходу, брякнуть ему о грозящем похищении его дочери!

     - Ты решил  продать своего клиента и предупредить этого...
как его... Алексея Петровича?

     - Ну да. Не мог  же я в самом деле пойти на  киднеппинг! К
сожалению, этот тип мне не поверил, заявил, что все это  блеф и
детский сад, и  пригрозил,  что прихлопнет моего заказчика, как
муху, собранным компроматом. В общем, поговорили и разошлись.

     - А твой клиент?

     - Мой клиент грохнул  бы меня, не поморщившись, если б уз-
нал, что я с  Алексеем  Петровичем именно для этого встречался.
Ну, я подумал-подумал и отвалил.

     - Как  - отвалил?

     - Очень  просто.  Ликвидировал агентство,  ребятам оставил
указания, чтоб сидели  тихо  и ждали  известий  от меня, а  сам
смылся.

     - А похищение?!

     - Похищение состоялось. Уж кого он там нашел для этого де-
ла, не знаю, только в феврале меня Алексей  Петрович разыскал и
принялся умолять, чтобы  я взялся спасти его доченьку. И пообе-
щал пятьдесят кусков в валюте. Ты только  вообрази, какой цирк!
Заявлюсь я и скажу, что, я, мол, дяденьки, сам похищать  не за-
хотел, а вот пришел теперь с вами о выкупе вашей пленницы побе-
седовать. Меня бы сразу размазали по всей нашей русской природе
так, что никакой ложкой не  соберешь.  Но  у Алексея Петровича,
этого придурка, крыша, наверное, поехала, ничего мужик не пони-
мал, только все  умолял  и каялся,  что  тогда мне не  поверил.
Пришлось выкручиваться. Я с приятелем одним договорился, что он
вместо меня это сделает, съездит на дачу, где девчонку держали,
и договорится. Алексею Петровичу я, конечно, об этом не сказал,
а парню тому потом отстегнул три  куска.

     - Маловато что-то, - заметила я. Интересно, где в его рас-
сказе правда, а где откровенная ложь? Я была уверена, что Вадим
самолично организовал похищение, оставаясь в тени, а потом при-
ехал "выручать" похищенную Юлю. Уверена, и все тут!

     - А ему больше  не положено, - Вадим цинично усмехнулся, -
ему в полиции копейки платят. Ну, в общем, все уладилось, девчонка
домой вернулась. Сижу я  на  своих деньгах и думаю: открывать
ли мне агентство, уже в другом помещении и  под иным названием,
или чем-нибудь новым  заняться, чтобы меня мой первый клиент не
вычислил? А он уже на хвосте у меня висел, как  выяснилось. Ко-
роче, начали меня  пасти,  я сбежал  в  пансионат, а дальше,  -
пристально посмотрел он на меня, - дальше ты и сама все знаешь.

     - Ничего я не знаю, - возмутилась я. - Это у тебя присказ-
ка получилась, а не сказка! Ты же про мою квартиру так ни слова
и не сказал!

     - Ах, про квартиру, - Вадим покрутил в пальцах зажигалку и
дал мне прикурить. - Ну, не было у меня другого выхода! Сначала
ты мне  очень важную бумажку  вернула, я и подумал, что тебя-то
ко мне и подослали. Потом понял, что ты абсолютно ни при чем, к
тому же,  ты мне очень понравилась.  Я ведь уберечь  тебя хотел,
потому и исчез тогда! Они не стали бы  разбираться, замочили бы
обоих, и концы в воду. Засел  я у дружка одного, так меня и там
достали. Мне и пришлось  все  разыграть: прибежать к тебе, дож-
даться звонка о том, что у тебя подруга заболела...

     - Так и звонок ты подстроил?!

     - Ну конечно.

     - Свинья! Я так  перепугалась...  И кто мне тогда позвонил
под видом Карининой соседки?

     - Моя секретарша.

     - Да, здорово придумал!

     - Потом шмон у  тебя  навел, постарался не очень сильно имущество
твое попортить. Кровь  шприцем из вены отсосал, на пол брызнул -
и смылся. Они бы подумали, что со мной  кто-то другой разобрал-
ся, и оставили бы тебя в покое.

     - Какой уж там покой после этих выходок!

     - Не мог я тогда по-другому, поверь!

     - Ну, ладно, - проворчала я. - Оставим это. Раз уж  у тебя
и впрямь было безвыходное положение...

     - Оно и теперь не лучше, - Вадим нервно  огляделся по сто-
ронам. - За мной и сейчас могут следить! Поэтому я  хочу попро-
сить тебя о помощи.

      Ну вот, снова здорово! Нахал, однако!

     - Что на этот раз? - ехидно спросила я. - Может, на рельсы
для тебя улечься?

     - На этот раз все в открытую. Помнишь, мы были у  меня до-
ма?

     - Конечно, помню. Хоромы у тебя царские.

     - Дело в том, что... - Вадим  снова осмотрелся, наклонился
ко мне и прошептал, - это не моя квартира!

     - Ка-ак? - Я вылупила глаза, стараясь выглядеть ошеломлен-
ной. - А чья же?!

     - Того  самого  Алексея Петровича, - шепнул Вадим. -  Пом-
нишь, я тебе говорил, что скопировал кое-какие документы на флешку?

     - Ну?

     - Я их у него спрятал!

     - А он об этом знает?

     - Нет. И  теперь мне надо срочно их забрать.  Я же не могу
заявиться к нему и сказать, что без его ведома был у него и его
компьютером пользовался!

     - Интересно, а под каким же соусом я к нему заявлюсь?

     - Подружись с его дочерью, той самой, похищенной, и напро-
сись в гости.

     - Ни фига себе, - разумеется, я не стала уточнять, что уже
почти подружилась с Юлей. - Как я это сделаю, по-твоему?!

     - Она в том же  издательстве  подрабатывает, что и ты. Вы,
женщины, обычно быстро сходитесь.

     Мама дорогая!  Выходит, у него и на меня,  и на Юлю полное
досье?! Вот  влипла! Удивительно, как это  он еще не  засек, что
Юля ко  мне уже приходила!  А может, засек? Он ведь позвонил-то
мне сразу после ее ухода! Я почувствовала, что уже тону  в этой
шпиономании,  и  единственный якорь спасения в том, чтобы  ска-
зать, что я уже побывала у Алексея Петровича.

     Я отхлебнула шампанского и перевела дух:

     - Вадим, я не могу туда идти.

     - Почему?

     - Я там уже была!

     - Что?! - теперь уже он изумился донельзя.

     - Да. Когда ты пропал, я места себе не  находила, - зачас-
тила я, сочиняя на ходу. -  Ты у меня все время буквально перед
глазами стоял! Я  даже  ездила гулять на "Щелковскую", смотрела
на твои окна. И однажды увидела в них свет. Я и побежала к тво-
ему дому, поднялась и позвонила в квартиру. Потом подумала, мо-
жет, у  тебя женщина? Хотела уйти,  да не успела,  дверь открыл
какой-то неизвестный дяденька.

     - Что ты  им  сказала?  - поинтересовался Вадим, последним
усилием воли удерживая на лице вежливую улыбку.

     - Ничего особенного. Спросила, где ты обретаешься.

     - О, Господи, - Вадим обессиленно откинулся на спинку сту-
ла и затих, что-то обдумывая.

     Я тоже затихла, прикидывая:  отравит  ли он меня сейчас за
это, или лучше бежать скорее  домой  и  самой повеситься?

      Вадим открыл глаза и вдруг улыбнулся:

     - Слушай, Мила! Да ведь это  тоже  можно  обыграть! Но без
дочки Алексея Петровича мы все равно не обойдемся.

     Кажется, он уже твердо решил, что я ему помогу.

     Ну а вдруг его действительно оболгали? А то,  что его дей-
ствия выглядят проделками "частного афериста", а не частного же
детектива, так это из-за сложившейся специфической ситуации?

     Пожалуй, я ему  все же помогу. Только, если мне удастся заполу-
чить эту флешку, я покажу  ее  вначале Макару Захаровичу. А если
проверка причин ухода Вадима из органов подтвердит полную невинов-
ность моего любовника -  что ж, буду и дальше ему содействовать.
До определенного предела.

     - Кстати, - вспомнила я, - а как ты в его квартиру-то про-
ник? Алексея Петровича этого?

     Вадим смущенно улыбнулся и развел руками:

     - Да в общем-то, как  и  к тебе. С использованием простого
технического приема.

    
                *   *   *
    

     Экран дивидишника намертво приковал  к  себе внимание
небольшой группы людей. Их было четверо. Они в молчании следили
за развитием событий, время от времени "вентилируя" воздух блеклыми
 струйками сигаретного дыма.

     Молоденькая девушка принесла поднос с кофейником,  разлила
напиток в чистые  чашки, собрала грязные и направилась к двери,
бросив безразличный взгляд на экран. За три года  работы у этих
людей она видела столько подобных видеозаписей,  что потеряла к
ним всякий интерес, и только снятые  скрытой камерой постельные
сцены иногда пробуждали у  нее  легкое любопытство. Но по рангу
ей вообще не полагалось болтаться  в  этой  комнате. Она вышла,
успев лишь мельком подумать, что заснятый на этот раз симпатич-
ный блондин с пышными  усами  и бакенбардами похож на какого-то
известного актера в гриме.

     - Ну и сказочник, - вполголоса промолвил молодой человек в
джинсах и пестрой рубашке-гавайке. - Здорово очки втирает!

     На экране пышноусый блондин в этот момент нежно провел ла-
донью по  щеке своей собеседницы, красивой русоволосой женщины,
с недоверием на него взиравшей.

     - Тише, Сокол, - басовито приказал грузный мужчина лет пя-
Тидесяти, с начальственным  выражением  лица. - Дай нашему соло-
вушке арию допеть.

     "Соловушка" меж  тем приступил к изложению событий, чем-то
очень заинтересовавших  компанию  зрителей.  Сокол наклонился к
соседу,  мрачного  вида мускулистому парню, и прошептал ему  на
ухо:

     - А кто этот Юрий Сергеевич, не знаешь, Кирпич?

     - Надо будет, узнаю, - спокойно отозвался тот.

     - А шеф его знает? - не унимался Сокол.

     - Сам у него спроси, раз уж тебе так  интересно, - шепотом
огрызнулся Кирпич и недовольно повел мощным плечом. - Отцепись,
стажер!

     Неожиданно третий зритель негромко рассмеялся:

     - Ловко он эту Мотылеву уговаривает к Мордвинову залезть!

     - Арти-ист, - протянул грузный своим хрипловатым баском. -
Это, Аркаша, тот еще химик!

     - Дядя Ваня, - спросил засмеявшийся Аркаша, - ну теперь-то
вы точно уверены - это он?

     Запись кончилась, диск остановился. Дядя Ваня одним глотком
 выпил кофе из своей чашки, однако на Аркашин вопрос отвечать не спешил.

     - Сокол, -  приказал он, выстукивая по подлокотнику кресла
какую-то мелодию  короткими толстыми пальцами, - перемотай, го-
лубчик, до того момента,  когда  он кольцо девчонке передает. И
дай-ка мне стоп-кадр, сперва на нее, потом на него.

     Сокол кивнул,  проделал необходимые манипуляции и вместе с
остальными внимательно вгляделся в застывшее изображение  моло-
дой женщины. На ее лице явственно читалась борьба противополож-
ных эмоций: брови еще были нахмурены, а губы раздвигала неволь-
ная улыбка.

     - Охмуреж по высшему  классу,  - с явным неодобрением про-
ворчал Кирпич.

     - Так, теперь дай его портрет, - распорядился Дядя Ваня.

     Сокол прикоснулся к  кнопке  пульта, и на экране появилась
физиономия блондина. Лицо его  было  напряженно-внимательным, в
углах губ, скрытых густыми усами, угадывалась усмешка.

     - Аркаша, сделай-ка мне фото  вот  с этого кадрика, да по-
четче, - велел Дядя Ваня. - А потом мы с него усики снимем.

     - Значит, вы все  еще не уверены? - вполголоса спросил Ар-
каша.

     - Уверен, не уверен, - Дядя Ваня заглянул в пустую чашку и
недовольно отставил ее. - Тут наверняка бить нужно. Сам знаешь,
в таком  деле промахи недопустимы, это  тебе не по  воробьям из
пугача лупить!

     - Я вот все же уверен, что это он, - азартно сказал Сокол,
вынув диск и передав его Аркаше. - Дядя  Ваня, ну разрешите, я к нему
 домой наведаюсь!

     - Не разрешаю, - отрезал Дядя Ваня.

     - Вы что,  думаете, я там  наслежу? - обиделся Сокол. - Не
уважаете вы меня, шеф, не цените и не любите!

     - Да нет там у него ничего, - терпеливо  пояснил Дядя Ва-
ня. - Вот добудет эта Мотылева флешку...

     - Ха-ха, - Сокол  презрительно махнул рукой, - как эта те-
лочка,  по-вашему,  ее добудет? Залезет к Мордвиновым ночью  по
водосточной трубе и брызнет им, спящим, в нос  из газового бал-
лончика?

     - Сокол, ты же слышал, наш дружок попросил Мотылеву подру-
житься с Юлей Мордвиновой, - заметил Аркаша. - Ей вовсе незачем
самой к нему в доверие втираться.

     - Ну-ну, -  Сокол не скрывал  сарказма, - она для этой Юли
еще свою легенду сочинить должна.  Чтоб  та  у родного папеньки
согласилась шмон устроить!

     - Верно, - кивнул Дядя Ваня,- вот ты и запишешь ее  с Юлей
Мордвиновой конференцию.

     - Каким образом? - Сокол сбавил обороты.

     - А каким образом ты хотел к нашему подопечному забраться?
- парировал Дядя Ваня.

     - Я ж хотел залезть в квартиру  в  отсутствие  хозяина,  -
фыркнул Сокол.

     Кирпич за его спиной тихо рассмеялся, Аркаша скривил губы,
Дядя Ваня тоже не удержался от улыбки:

     - Это, Соколик, в наше время и первоклашка сумеет. Видишь,
как я  тебя уважаю, стажер?  Ты у нас самый шустрый, придумаешь
что-нибудь! Кирпич  тебя подстрахует. А  мы с Аркашей кое с кем
посоветуемся. Надо окончательно убедиться, что этот Вадим Алек-
сандрович Левин -  именно тот, кого мы так давно ищем.

     Сокол вздохнул с оттенком  горделивого  смирения, подтянул
джинсы и скомандовал:

     - Кирпич, пошли. Надо разработать стратегический план!

     - Сорока ты, а не Сокол, - буркнул Кирпич и выпростал свои
накачанные телеса из  скрипнувшего  кресла. - Ну, пошли, пташка
ты моя разговорчивая.

     - Только без самодеятельности, -  строго  предупредил их Дядя
Ваня. - Вечером все детали мне подробно изложить, и чтоб так же
чисто сделано было, как и это  кино, - и он махнул рукой в сто-
рону погасшего экрана.


                *   *   *


     Я перевернулась на живот и  загасила  сигарету.  За  окном
надрывно  визжали тормозами легковушки,  где-то неподалеку стре-
котал отбойный молоток.  Шла  обычная ночная жизнь вблизи Киев-
ского вокзала. Я никак не могла уснуть и  чувствовала, что бес-
сонница не отпустит меня до утра.

     По возвращении  из  ресторана  я изобразила страшную уста-
лость и  не позволила Вадиму остаться  на ночь. Он  поддался на
мои уговоры и уехал. Я приняла ванну, потом душ, потом вылакала
полфлакона валерьянки, словно дорвавшаяся кошка, но сон, а рав-
но, и душевное спокойствие, так и не пришли.

     Если вся  эта  дикая  история  затянется на неопределенный
срок, я  наберу кучу материала  для диссертации на тему "О раз-
двоении личности".

     Я и хотела помочь Вадиму, и в то же время  испытывала пол-
ное нежелание  сочинять  убедительную легенду для Юли Мордвино-
вой. Ну как и что я  ей скажу? Как заставить ее нанести родите-
лям визит, забрать все их флешки и отдать  мне, чтобы я  по указан-
ной Вадимом примете отыскала среди них ту самую, до зареза нуж-
ную моему суматошному любовнику?

     Способ был только один. Наврать, что когда-то, в далекие
 времена, я работала вместе  с ее папой, и он утаил,
скажем, важные материалы, которые могли бы свалить парочку-дру-
гую господ, ныне окопавшихся в  бизнесе и в политике.

     Для этого надо было срочно узнать, где и кем работал тогда
Мордвинов. И если окажется,  что  он, например, был агентом ФСБ
где-нибудь в Нигерии, я погорю синим пламенем.

     Мой верный  идейный  наставник, Макар Захарович, отнесся к
этой отчаянной просьбе с полным пониманием и обещал сделать все
возможное и невозможное.

     И вот теперь я лежала без сна, теребила подаренное Вадимом
шикарное кольцо и думала,  что  мне надо не редактировать чужие
детективные романы,  а  писать собственный. Смущало меня только
одно: похоже, героиня будет выглядеть абсолютной дурой.

     Под утро я все же забылась неспокойным сном, в котором Ва-
дим исполнял  роль  агента-перевертыша всех ведущих держав мира
сразу, а  я пыталась его то ли убить,  то ли соблазнить, будучи
какой-то помесью Мата  Хари  и Соньки Золотой Ручки. Телефонный
звонок вырвал меня из липких объятий этого кошмара, и спокойный
голос Макара Захаровича пожелал мне доброго утра.

     - Мила, я  узнал,  где  Мордвинов  работал! В издательстве
"Прометей". Потом  перешел  в одну попу--лярную газету, -  Макар
 Захарович назвал  ее. - Был  там  замом главного редактора.
 Уволился  по собственному желанию, но мои ребятки раскопали,
 что он какую-то клевету пропустил, да не просто пропустил, а
поддерживал ее всеми способами. Так что  мог загреметь со  скандалом,
 да главный  плюнул  и уволил его по пристойной статье. Полтора  года
 Мордвинов владел фирмой по продаже мумие, потом, наверное,  денежки
стало сложно "отмывать", он и завел свою газету.

     - Макар  Захарович,  если честно, меня уже тошнит от  всей
этой компании!

     - Терпи.  Думаешь,  меня за мою карьеру не тошнило?  Почти
каждый день. В общем, ты спокойно можешь сказать  Юле, что тоже
в "Прометее" работала.

     - Почему не в газете?

     - Потому что в  издательстве раз в десять больше народу, и
всех Мордвинов знать и запомнить не мог. А в газете люди на ви-
ду.

     - Хорошо, в "Прометее", так в "Прометее".  Думаете, она по-
верит?

     - Сыграешь на ее правдолюбии, поверит.

     - Противно как-то…

     - Не ной! В  данном  случае, цель оправдывает средства. Ду-
маю, она не будет против, если ты ее папеньку слегка прижучишь.
Она тебе свой телефон оставила? Вот и позвони ей сегодня же.

     - Ладно, -  вздохнула  я,  смирившись с неприглядной ролью
провокатора.


                *****

                Глава 7

                *****



     Юля  стояла посреди  огромной,  претенциозно  обставленной
Комнаты, и чувствовала возрастающую злость. Все здесь раздражало
Ее! И нелепая стойка бара, и слишком пушистый ковер, и  эта де-
шевая мазня в дорогих рамах, которой стены, по  ее мнению, были
просто заляпаны.  Но,  конечно,  больше  всего  ее возмутил тот
факт, что ее комнатка, эти несчастные десять квадратных метров,
все-таки увеличили собой площадь кошмарного помещения.

     Она сбросила с плеча грязный  рюкзак  прямо  на  девствен-
но-чистый  ворс  ковра и решительно направилась в угол,  бывший
некогда ее комнатой.

     Все изменилось. Кровать родители выставили в  застекленную
лоджию, превратив ее спальное место в  подобие садовой кушетки.
Смешные фигурки человечков и зверюшек, которые  она покупала на
измайловском вернисаже и шутливо называла "мои нэцкэ", были как
попало свалены равнодушными руками в щербатый деревянный ящик и
засунуты в кладовку. Последней же каплей оказался ее старенький
компьютер, пылившийся в той же кладовке в коробке от телевизора.

     - Вот гады! - процедила Юля. - Они что,  позвонить не мог-
ли? Да мне бы вся общага помогла вещи вывезти!

     Юля сняла куртку и принялась  за  дело.  Конечно, одной ей
все не утащить,  но можно хоть  сложить все поаккуратнее.  А  в
следующий раз она приедет со всей группой и ни одной  своей ве-
щички этим козлам не оставит, даже на память.

     Так, самое главное: коробка с флешками.  Вот она. Хорошо,
хоть догадались положить ее в целлофановый  пакет. Фигурки, ко-
нечно, тяжело будет  тащить, но не оставлять же своих любимцев.
Мамаша, чего доброго, еще додумается ими  квашеную капусту при-
Жимать! Хотя,  она ж теперь  "леди" у  нас, ей не  до капусты  в
прежнем смысле этого слова. Совсем другая "капуста" ей нужна.

     Книги, пожалуй, не влезут, придется пока связать их в пач-
ки и сложить в уголке. Зимнюю куртку она просто скатает  и при-
вяжет к  рюкзаку. Пара свитеров, майки,  юбки. Ну все,  на этот
раз достаточно.

     Юля вытерла пот со лба, подошла к бару  и критически огля-
дела пеструю выставку разнообразных  емкостей.  Подмигнула сама
себе, прихватила бутылку "Чинзано" и  сунула  ее  в рюкзак. Ос-
тальные обвела задумчивым взором, и тут ее осенило.

     Она вытащила из шкафа большую коробку и высыпала ее содер-
жимое прямо на пол. Поворошила разноцветные упаковки, нашла то,
что нужно, и принялась аккуратно, как аптекарь, всыпать порошки
и таблетки в оскверненные бутылки. Потрясла каждую, как шейкер,
убедилась, что таблетки растворились, и расставила по местам:

     - С возвращеньицем!

     Юля издевательски  ухмыльнулась и представила, как по при-
езде с дачи папенька наливает себе и мамаше, скажем, по рюмочке
"Амаретто", они  дружно  чокаются,  после  чего  сражаются  под
дверью туалета за право  ворваться  первым. Жаль, не увидит она
этой сцены собственными глазами!

     Пребывание на  таинственной  даче  многому ее научило. Юлю
обуревало страстное  желание  все вокруг разбить, перепортить и
изорвать на мелкие кусочки, но она сдержала свой порыв, плюнула
на ковер и ушла.

    
                *   *   *


     Пыхтя от натуги, Юля втащила битком набитый рюкзак в квар-
тиру своей подруги Кати.  Тут  же рыжий коккер-спаниель с зали-
вистым лаем бросился к ней, ухватил за штанину и потянул обрат-
но к двери.

     - Бирка, дай  хоть водички попить, - осторожно отлягиваясь
от собаки, Юля сбегала на кухню,  напилась  воды  прямо  из-под
крана и взглянула на цветы. - Ну и завозилась я! Вы уж подожди-
те,  цветики-цветочки,  сперва надо Бирку прогулять, а потом  я
вас полью.

     Сделав во дворе свои самые неотложные  дела, Бирка успоко-
ился и минут  через пятнадцать позволил увести себя обратно до-
мой. Юля щедро насыпала ему полную миску "Чаппи", полила цветы,
сварила себе кофе и наконец устроилась с сигареткой  и чашкой в
кресле перед телевизором.

     После информационной передачи был  заявлен  какой-то стан-
дартный американский боевик, но Юле смотреть его не захотелось,
как не хотелось  ей и ложиться  спать. Это ж  сумасшедшей  надо
быть, чтобы тратить время на  бездарное  спанье,  когда в твоем
распоряжении однокомнатная квартира  любимой подруги, укатившей
с приятелем в  Ялту! И когда эта подруга разрешила пользоваться
всем, в том числе  и  своим компьютером. Катька сказала: "Играй
сколько хочешь, только  в  мои файлы не лазай".  Да  на фига ей
Катькины файлы, у нее своих полно!

     "Сейчас врублю "Звездные войны", - подумала  Юля. - Завтра
воскресенье, отосплюсь, ничего страшного."

     Она любовно перебрала свои флешки, выбрала одну и включи-
ла Катькину "машину".


                *   *   *


     К двум часам ночи имперский звездный флот был наконец при-
веден к частичной капитуляции. Юля счастливо вздохнула, включи-
ла "Паузу", смоталась  на кухню и состряпала себе огромный ком-
плексный бутерброд из всего, что было в холодильнике. Щедро по-
лив его майонезом,  она вернулась в комнату. Бирка спал, дергая
во сне лапами, словно обутыми в  мохнатые  рыжие  тапки.  Цветы
благоухали на всю комнату. За окном было темно и тихо. И вообще
все было прекрасно!

     Юля проглотила последний кусочек бутерброда, облизнулась и
бросилась в бой с остатками имперской армады звездолетов.

     Она азартно  нажимала  клавиши,  свистела  себе  под нос и
опомнилась, только когда заметила блики солнечных лучей на аба-
журе настольной лампы. Юля  встала,  потянулась и вышла на бал-
кон. Наступило прохладное и солнечное утро позднего лета.

     - Спать, спать, спать,  -  вполголоса пропела Юля и верну-
лась в комнату выключить компьютер.

     Выйдя из игры, она машинально пробежала  глазами по списку
файлов, засветившихся на голубом поле экрана, и вдруг озадачен-
но нахмурилась:

     - Это еще что за зверь?

     Файла с таким названием  она  никогда не видела, тем более,
среди  своих,  игровых. И расширение странно:, не системный,  не
архивный, не программный  и  не текстовый. Чепуха какая-то! Мо-
жет, кусочек игры, куда она еще не лазала? Э-э, нет, уж свои-то
игры она  наизусть знает. А  может, это файл Игорька с мехмата?
Случайно воткнулся, когда  он ей со своего компа игры переписы-
вал? Такое иногда случается, хоть и редко.

     Юля попыталась  войти  в  таинственный файл, нажала на клави-
шу...

     - Что за черт? - вырвалось у нее.

     На  экране  загорелась ярко-красная  табличка, извещавшая,
что доступ  к  непонятному  файлу  закрыт. "Назовите пароль", -
бесстрастно приказывала надпись по-английски.

     - Вот так хре-но-та-а...  - по слогам протянула Юля. - Чье
же это добро? И какого черта лысого оно торчит в моих игрушках?
Не  надо  нам тут подбрасывать… -  она попыталась сладить с
загадочным файлом, призвав на помощь все свои знания.

     Упрямец не поддавался, а пароля, естественно, Юля знать не
могла.


                *   *   *


     Целый день набирала я телефонный номер  подруги, у которой
жила Юля, но дозвонилась только под вечер.

     - Слушай, может,  сама  приедешь?  -  предложила моя новая
знакомая. - Я сегодня умоталась как собака, а мне еще Катькино-
го пса  выгуливать. Хочешь, и ночуй  здесь, подруга на  месяц в
Ялту свалила.

     Я согласилась,  подумав, что скоро окончательно перейду на
ночной образ жизни. Эдак меня из  издательства попросят, причем,
не слишком-то вежливо.

     Юля встретила меня у станции  метро.  Возле  ее ног прыгал
симпатичный рыжий коккер-спаниель, рвавшийся с поводка.

     Квартира ее подруги оказалась не больше моей, зато жуткого
уличного шума не было и в помине.

     Войдя в комнату,  я сразу обратила внимание на компьютер и
коробку с флешками, стоявшую рядом с ним на столе.

     - Работаешь? - промямлила я, не  зная,  как  приступить  к
своей неблаговидной миссии.

     - Играла, - махнула Юля рукой в  сторону погашенного экра-
на. - Только вот не получается кое-что.

     - Игра "зависает"?

     - Да нет. Представляешь, у меня какой-то странный файл об-
Наружился! Вот, гляди, - она включила  компьютер, быстро пробе-
жала пальцами по  клавишам, и на экране вспыхнула алая пожарная
табличка. -  Понятия не имею,  чье это. Думала, парень, что мне
игры писал, случайно что-то свое сбросил. Поперлась в универси-
тет, весь мехмат обрыскала, а  Игорек,  оказывается,  укатил  в
Ульяновск, экзамены принимать.

     Я ощутила необычайное возбуждение. Неизвестный файл, и так
вот запросто в него не войти! Тепло, тепло, даже горячо.

     - Игорек программист от  Бога, он бы эту гадость одним ма-
хом раскурочил,  - сказала Юля. - Угораздило же  его в свой ду-
рацкий Ульяновск слинять!

     - А зачем тебе,  собственно, знать, что там такое? Еще ис-
портишь ненароком, - заметила я.

     - Не хватало еще, чтобы я не знала, что у меня в играх де-
лается, - фыркнула Юля. - А вдруг это драгоценный папаня в моих
флешках «поселился»?

     - Может, и папаня, - пробормотала я. - Дай-ка я посмотрю.

     Юля вынула флешку  и  протянула мне.  Я вгляделась в нее
И на крышечке увидела еле заметную  по--метку: крошечный крестик,
Выцарапанный чем-то острым.

     Точно! Это флешка Вадима! Хитрец втиснул копии документов
в Юлины игры, и, если бы не ее зоркий глаз, они бы так и лежали
себе спокойненько  в безобидной игровой директории. Прямо непо-
нятно, восхищаться  его  изобретательностью - или осудить за ин-
теллектуальное пиратство?

     Я перевела дух.  Юля вопросительно смотрела на меня и, ра-
зумеется, ждала каких-то объяснений.

     - Послушай, - пролепетала  я, - мне надо тебе кое-что рас-
сказать.

     Не  знаю,  проглотила ли дочка жуликов мою весьма  наивную
сказочку о том,  что на заре  туманной юности я  имела  счастье
трудиться в одном  учреждении  с ее многообещающим папочкой. Об
этом формальном моменте я не особо  распространялась, а упирала,
в основном,  на якобы сокрытую Мордвиновым информацию криминаль-
ного содержания. Судя по тому, что я уже знала о личности Алек-
сея Петровича,  подобный антиобщественный поступок был вполне в
его характере.

     -Тем более, надо туда залезть, - заявила Юля, вертя в паль-
цах злополучную флешку. - Я ему за свою украденную комнату еще
и не такую свинью подложу! У тебя есть кто-нибудь?

     - В смысле?

     - Ну, программист знакомый?

     - Откуда? - вздохнула я. - Я бедная, старая, одинокая жен-
щина…

     - Ладно,  старушка,  придется к Машке ехать. Ох, и  неохота
же, но - надо.

     - Почему неохота?

     - Есть риск нарваться  на моего родителя. Машка у нас - сек-
ретарь редакции.  Она  может  уговорить  верстальщика  над этой
штучкой повозиться.

     - Ты ее хорошо знаешь?

     - Трепались пару  раз в редакции,  еще до того, как я объ-
явила войну предкам. Нормальная девчонка. Кстати, и повод есть,
- Юля довольно подмигнула мне, - устрою папашке  скандал за от-
тяпанные десять метров, если все же увижусь с ним!


                *   *   *


     Сокол, скучая  от  вынужденного  бездействия, сидел в ста-
реньких неприметных  "Жигулях"  серого  цвета посреди одного из
микрорайонов Беляева. После того, как  он  пристроил  "жучок"  к
распределительному щитку напротив квартиры, где сейчас прожива-
ла Юля Мордвинова, ему оставалось только ждать, пока девицы за-
кончат свою конференцию.  Он с завистью подумал о Кирпиче. Тот,
по крайней мере, занят съемкой и хоть что-то видит.

     Сокол тяжело  вздохнул  и недовольно покосился на дито-
фон, фиксирующий беседу Мотылевой и Мордвиновой.  Долго еще эти
стрекозы будут языки чесать?

     Выслушав сообщение Людмилы Мотылевой, что во  время оно та
работала с  Мордвиновым в "Прометее", Сокол восхищенно покрутил
головой: сильна девка  врать! Но тут же насторожился и задумал-
ся.

     Если это  правда, то Людмила Сергеевна Мотылева, возможно,
вовсе не случайно  оказалась с загадочным Вадимом Левиным в од-
ной упряжке!  А если это, все-таки, легенда, то  как она могла за
сутки,  нет,  даже меньше, за какие-то несколько часов,  причем,
поздно ночью, узнать,  где  работал Мордвинов несколько лет на-
зад?

     Похоже, в этом втором варианте девочке кто-то помогает. Уж
не таинственный ли помощник и легенду ей сочинил? Что он за че-
ловек, если он, конечно, существует,  и  откуда  у него возмож-
ность так быстро добывать информацию?

     Сокол уже не  испытывал  скуки. После активных действий он
больше всего любил  активные же размышления. А с этой Мотылевой
явно не так все просто. Есть над чем голову поломать!


                *   *   *


     Кирпич, в  отличие  от  неугомонного  стажера, свою голову
оперативно-философскими  проблемами  не утруждал.  Сказано ему,
снимай, он и снимает. Хорошо хоть, можно дышать свободно, люби-
мая спортивная роба не стесняла движений.  Кирпич вспомнил, как
он мучился в ресторане, парясь в тесном костюме  и жестком гал-
стуке. Да еще надо было все время сидеть лицом к объектам, что-
бы пуговицы прямо на их столик смотрели.

     Дядя Ваня тогда запретил Соколу мелькать в ресторане:

     - Ты суетиться будешь,  а у этого Левина, похоже, нюх, как
у собаки.

     - А у меня глаз, как у орла, - возражал Сокол, но все рав-
но был отстранен от активной слежки.

     "Сидит небось сейчас в машине и от скуки разве что  в носу
не ковыряет", -  усмехнулся Кирпич и удвоил внимание: ему пока-
залось, что  одна  девица  передала  другой  какой-то небольшой
предмет. Он увеличил изображение.  Дальнобойная  видеокамера не
подвела: Кирпич четко различил овальную конфигурацию флешки, ко-
торую младшая из девиц, дочь  того  самого  Мордвинова,  нервно
вертела в руках.

     "Лады, - удовлетворенно подумал  он.  - Теперь, как по ни-
точке, Дядя Ваня по этой флешке до Вадима  Левина доберется. А
может, и не до одного только Левина."
    
    
                *   *   *


     Спала я  на удивление крепко и  сладко, даром, что  в чужой
квартире. Видимо,  уже перешагнула через критический порог бес-
плодных ночных волнений, и у меня открылось второе дыхание. Мое
отражение в зеркале вроде не походило на слабоумного напуганно-
го кролика, а на Юлином  лице  вообще  никакого беспокойства не
читалось. Глаза ее сверкали, а естественному  румянцу могла по-
завидовать любая топ-модель.

     - Сейчас ты позвонишь в  редакцию  и спросишь Машку, - ин-
структировала меня Юля, разливая кофе  в  огромные  чашки, - на
месте ли Алексей Петрович? Потому что, если я  сама это сделаю,
она еще  сдуру назовет меня  вслух по имени, и папашка насторо-
жится. Впрочем, сомневаюсь, что он вообще сегодня заявится.

     - Почему?

     - Да так,  - уклонилась Юля  от прямого ответа, и глаза ее
хитро блеснули. - Они же с дачи вчера вернулись, упахались, на-
верное, как черти, на загородных светских приемах! Давай звони.

     Детским голоском секретарь редакции Маша Сорокина прощебе-
тала в трубку, что  Алексея  Петровича, к сожалению, сегодня не
будет. Да, совсем не будет, он слегка приболел. Легкое желудоч-
ное расстройство. Я сказала Маше, что сейчас с  ней будут гово-
рить, и передала трубку Юле.

     Та радостно закричала:

     - Маш? Привет! Не узнала? Ах, узнала, но ушам своим не по-
верила? У  меня все нормально.  Машка, я сейчас подвалю с одной
знакомой. А Гений на месте? Спасибо, и ему  большой привет. Ре-
бята, вы нам оба понадобитесь. Папки моего точно  не будет? Ах,
оне  приболемши?  Животики у них прихватило? Очень хорошо, просто
 замечательно! Слушай,  сиди и держи Гения  за шиворот. Никуда  его не
выпускай, скажи, что скоро дочь его босса приедет - с пивом и по-
четным эскортом. Все, пока!

    
                *   *   *


     Машенька Сорокина оказалась юным хрупким существом с тяже-
лой рыжей косой и огромными  наивными  синими  глазами. Юлю она
встретила с искренней  радостью, а восторгам Гения при виде ба-
ночного пива не было конца.  Батарея  банок  заняла целый стол,
дерзко потеснив бумаги, папки и какие-то справочники.

     Юля была прирожденным лидером. Вручив Гению пару банок пи-
ва и флешку, она загнала его в угол к компьютеру и безжалостно
приказала:

     - Пашка, с места не сходить, пока  не  вскроешь  вот  этот
Файл!

     - Я, что ли,  хакер  тебе? - слабо запротестовал Пашка-Ге-
ний.

     - Кракер, - съязвила Юля  и  заткнула ему рот сигаретой. -
Сиди и не рыпайся, у нас с девчонками срочное дело.

     Гений поворчал для порядка и включил  компьютер. Через ми-
нуту он уже напрочь забыл о нашем присутствии, и вообще, обо всем
на свете, кроме пива и упрямого файла.

     Юля оседлала стул, положив руки на его спинку, и скомандо-
вала:

     - Машка, валяй, рассказывай, из-за чего мой папик тогда по-
Горел - про "пирамиду". Все, что знаешь, помнишь и  даже не пом-
нишь, а только подозреваешь.

     - Разве он окончательно погорел? - заметила я. - По-моему,
кое-кто стойко ходит на службу.

     Юля отмахнулась:

     - Это чепуха. Газета принесла извинения, ее  переоформили,
и папаша просто «сдал» Машку и Гения в  аренду какому-то деятелю.
Ребята справочные компиляции делают, папику деньга  на счет ка-
пает, а вся остальная  команда - в бессрочном отпуске. Машка, мы
тебя внимательно слушаем.

     Машенька, волнуясь,  перебросила  косу  с  одного плеча на
другое:

     - Значит, о том, что еще до твоего похищения происходило?

     - Ага! – кивнула Юля.


                *   *   *


     Недобрав полбалла на журфак МГУ, Машенька Сорокина не ста-
ла в отчаянии заламывать руки,  а  изучила  объявления из серии
"Приглашаем на работу" и обошла несколько небольших издательств
и редакций. Поняв,  что корреспондентом ее никто по молодости и
отсутствию опыта не возьмет, она поумерила гонор и была принята
на должность секретаря  редакции  в частной газете "Экономика и
коммерция".

     Правда, пришлось  схитрить и сказать владельцу газеты, что
она знает  основы стенографии. Это и  решило дело в  ее пользу.
Машенька пошла на эту ложь лишь потому, что ее будущий  шеф об-
молвился, что сам он стенографией не владеет.

     Как бы  то ни было, она получила хоть  и не творческую, но
вполне интересную работу в коллективе веселых,  шумных парней и
девчонок. Они любили  свое дело, а к надутому важностью, словно
индюк, шефу не испытывали никакого почтения.

     - Да ему газета нужна, только чтобы от налоговой инспекции
отмазаться, -  просветил  девушку  верстальщик Паша Дмитриев по
кличке Гений. - У него же на самом деле тут фирма по продаже му-
миё!

     Несмотря на разочарование, вызванное этой информацией, Ма-
шеньке ее первая в жизни работа очень нравилась. Она установила
во  всем  образцовый порядок и с негодованием набрасывалась  на
каждого сотрудника  редакции,  ежели  тот пытался устроить хаос
среди ее папок и бумаг.

     Очень скоро девушке  стало ясно, что шеф ее ни интеллигент-
ностью, ни особым умом не блещет. А фотограф Миша Лазарев (ес-
тественно, по кличке Лазарь) рассказал ей,  что когда-то госпо-
дин Мордвинов был  вынужден  уйти из редакции весьма популярной
газеты за некую диффамацию. То есть, попросту за клевету, а это,
как известно, преследуется Уголовным кодексом Российской  Феде-
рации.

     Увы, увы, шеф  их, похоже, был обыкновенным жуликом! И ра-
ботать в редакции Машенька продолжала только потому, что твердо
решила в следующем году все же пробиться на журфак и в дальней-
шем именно таких вот субчиков разоблачать в своих статьях.

     Постепенно Алексей  Петрович с головой завалил ее работой,
никакого отношения к  газете не имевшей. Она подшивала счета за
мумиё  для  главбуха, отвечала на письма с какими-то  туманными
коммерческими предложениями,  сообщала по телефону лицам с кав-
казским акцентом  о  часах  приема  Алексея  Петровича и делала
столь же скучные вещи.

     Зарплата ее, между  тем, оставалась на прежнем уровне, а вот
на обед времени почти не было, и часто  приходилось отвечать на
звонки, жуя бутерброды.

     Дела на  фирме, которую журналисты заглазно окрестили "Му-
мия", видимо, шли неплохо. Господин Мордвинов совершенно распо-
ясался и все чаще гонял секретаря редакции за коньяком, икрой и
прочими деликатесами, дабы не ударить лицом в грязь перед смуг-
лолицыми горбоносыми субъектами, тусовавшимися в его офисе. На-
ших, русских, впрочем, тоже хватало, и были они  такими же неп-
риятно-подозрительными.

     В редакционную комнату Алексей Петрович уже  почти не заг-
лядывал, и  газета не разваливалась окончательно лишь благодаря
самоотверженным усилиям Гения, Лазаря и троицы корреспондентов.
Гонорары и зарплату господин Мордвинов выдавал со все возраста-
ющим скрипом, а обязанности ответственного секретаря  предложил
просто поделить между всеми, наотрез отказавшись оплачивать еще
одного дармоеда.  Любой  материал  исчеркивал синим карандашом,
совершенно не вникая  в его содержание, чтобы никто не забывал,
что он не просто владелец газеты, а -  главный редактор! Проди-
раться потом сквозь его каракули и восстанавливать смысл репор-
тажей и обзоров было настоящей пыткой.

     Двое из сотрудников редакции плюнули и уволились, со скан-
далом вытребовав  свои трудовые книжки. Господин Мордвинов под-
рядил на  полставки какого-то пьяницу из крупного издательства,
который не глядя подмахивал любой материал и убегал в обнимку с
бутылкой на основную работу.

     Машенька крепче стискивала зубы. Она еще  не отдавала себе
отчета в том, что первопричиной  ее  терпения  стало не столько
желание заработать стаж для журфака,  сколько  черные  кудри  и
мечтательные серые глаза Гения.

     И вдруг, вскоре после Нового года, явился загадочный посети-
тель, после  чего  с  господином  Мордвиновым  стало  твориться
что-то уж совсем из ряда вон выходящее.


                *   *   *


     Вошедший был  невысок, толстоват, небрит и несколько неоп-
рятен. Машенька с удивлением оглядела его кургузую фигуру в мя-
той  несвежей курточке и мешковатых штанах и задала полагающий-
ся официальный вопрос: назначен ли ему прием?

     Гость широко улыбнулся, показав щербатые прокуренные зубы:

     - А ты поди  скажи, что тут от Вениамина Лукьяновича приш-
ли.

     - Как  ваше  имя-отчество?  -  нахмурившись,  неприязненно
спросила Машенька и занесла изящную капельную ручку над блокно-
том.

     - Мое-то? Степан.  Ты,  главное, скажи: от Вениамина Лукь-
яновича я!

     - Меня зовут  Мария Сергеевна, - холодно заметила Машенька
и встала из-за стола. - Подождите здесь.

     - Подожду, цыпочка, а как же, - ухмыльнулся отвратительный
Степан. - За тем и пришел.

     - Я вам не цыпочка! - вспыхнула девушка.

     Она сегодня осталась в редакции  одна,  и  подтвердить  ее
полномочия и авторитет было некому,  равно  как  и защитить де-
вичью честь.

     - Молчу, молчу,  - гость издевательски осклабился и поднял
руки над головой.

     Машенька вздернула  нос и направилась к апартаментам шефа,
располагавшимся в другом конце длинного коридора.

     - Алексей Петрович, тут к вам  некий  гражданин  по  имени
Степан, - сухо сказала она, войдя в кабинет. - Он  говорит, что
пришел от Вениамина Лукьяновича.

     Мордвинов подскочил в кресле и выпучил глаза:

     - От кого?!

     - От Вениамина Лукьяновича, - повторила Машенька.

     Ей показалось, что шефа сейчас хватит удар. Алексей Петро-
вич побагровел, полиловел, пробормотал себе под  нос нечто нев-
нятное, но явно нецензурное, и пулей вылетел из кабинета, не об-
ращая на девушку никакого внимания.

     Она выбежала следом.

     Мордвинов пронесся  по  коридору,  ворвался в редакционную
комнату, захлопнул за собой дверь,  и  до  Машеньки донесся его
крик:

     - Пусть Калиновский катится ко всем чертям! Я его сам могу
прижать в любой момент, когда захочу!

     Степан ответил  невнятным  бурчанием, а затем тоже повысил
голос:

     - Не советую  ссориться с Вениамином Лукьяновичем, он ведь
может и покруче меня ребят прислать!

     " Мафиози проклятые," - в сердцах подумала девушка. Ей что
теперь, в коридоре  торчать? Между прочим, она еще не перекуси-
ла, а у нее там чайник закипает!

     В этот момент дверь распахнулась настежь. Машенькины синие
глаза распахнулись не менее  широко  при взгляде на шефа. Таким
она его еще ни разу не видела!

     Господин Мордвинов,  владелец  и  главный редактор газеты,
преуспевающий бизнесмен, предстал  перед  ней без пиджака и без
галстука, в расстегнутой чуть ли не до пупа рубашке, выбившейся
из брюк. Обеими руками он держал за шиворот посланца от некоего
Вениамина Лукьяновича и, ловко поддавая ему коленом пониже спи-
ны,  волок  к выходу. Степан не сопротивлялся, только  верещал,
что Вениамин Лукьянович этого не  простит  и  заставит  Алексея
Петровича сильно пожалеть о своей несговорчивости.

     Странный тандем неровным галопом проследовал к двери. Рас-
пахнув ее, господин  Мордвинов  выкинул гостя в коридор, словно
мешок с картошкой,  и с грохотом захлопнул дверь. Брезгливо от-
ряхивая руки, он направился в свой кабинет, опять-таки не обра-
тив ни малейшего внимания на потрясенную Машеньку.

    
                *   *   *


     - Юль, дай-ка  еще пивка, - донесся  до нас из  угла голос
Гения.

     - Как там у тебя? - спросила Юля, подходя к нему.

     - Никак, - Гений  угрюмо  уставился на экран, запустив обе
руки в  свои густые черные  кудри. - Не поддается, собака!

     Я тоже подошла взглянуть. На  экране светилась рос-
сыпь непонятных крючочков, скобочек и звездочек, словно монитор
облепила стая белых мух.

     - Ну, ты хоть вошел, - заметила Юля, отдавая Гению банку с
пивом. - Я и этого не сумела.

     - А толку-то? Эта хрень не желает  разворачиваться. Где ты
такой бред откопала?!

     - Не твое дело, - отрезала  Юля.  -  Работай, негр, солнце
еще высоко!


                *   *   *


     После странного визита неопрятного Степана начались  теле-
фонные звонки. Разные голоса, и  с  кавказским  акцентом, и без
оного, просили  передать  Алексею Петровичу привет от Вениамина
Лукьяновича и осведомлялись: не передумал ли еще господин глав-
ный редактор?

     На третий день шеф дошел до белого каления и велел Машень-
ке  не  отвечать на подобные приветы и  вопросы,  а  немедленно
класть трубку.

     Звонки страшно мешали работать, но это было только начало.

     Пачками повалили письма. Вскрывая их, что  также входило в
ее обязанности,  секретарь  редакции с недоумением извлекала из
конвертов ксерокопии одного и того же текста: Алексею Петровичу
вежливо предлагали  "перестать  проявлять  ослиное упрямство" и
развернуть широкую рекламу в поддержку открывающейся инвестици-
онной компании "Северное сияние".

     Машенька была девушкой вполне современной, газеты  читала,
телевизор смотрела,  и очень скоро ей  стало ясно, что  ее шефа
просто шантажируют. И, видимо, к этому  имеются достаточные ос-
нования.

     Господин Мордвинов  при виде этих посланий буквально выхо-
дил из  себя и уже  не возвращался обратно. Он крыл трехэтажным
матом всех без разбора, обвиняя журналистов в шпионаже и в сго-
воре с таинственным Вениамином Лукьяновичем. Фирму свою он вре-
менно прикрыл,  грозился  и  редакцию  разогнать,  а в трудовых
книжках им понаписать такого,  что  их ни одно издательство или
газета по гроб  жизни не примет. Словом, ситуация сложилась ту-
пиковая.

     А после визита еще  одной  загадочной персоны и вовсе про-
изошел взрыв,  разнесший "концерн" господина Мордвинова на мел-
кие кусочки.

     В тот роковой день  издерганные  происходящей неразберихой
ребята, как всегда, мрачно сидели на своих местах и дожидались,
когда же наконец закипит вода  для  кофе.  Машенька отправила в
мусорную корзину очередную порцию писем от Вениамина Лукьянови-
ча. Телефон она просто выключила, плюнув на последствия.

     И тут в дверь вежливо постучали.


                *****


                Глава 8


                *****
    

     Дверь распахнулась, и в полутемное помещение вошел высокий
представительный старик. Дядя Ваня поспешил ему навстречу:

     - Ба, товарищ генерал! Вот уж не чаял вновь  вас увидеть в
этих стенах.

     Сокол остановил просмотр и недовольно покосился на вошедше-
го. Отчего вдруг Дядя Ваня  так  этому  пенсионеру обрадовался? У
них дел по горло, а он гостей принимает.

     - А ты все  толстеешь, Ванюша? - засмеялся старик и похло-
пал Дядю Ваню по обширному животу. - Засиделся ты, дружок, надо
же хоть иногда из кабинета выходить!

     - Выйдешь тут, - вздохнул Дядя Ваня и указал на заваленный
бумагами стол. - Жаль, пионеров отменили, я бы им всю эту маку-
латуру  сплавил,  и с  плеч  долой.  Аркашенька,  позови  Лену,
пусть-ка она мою заветную бутылочку принесет. Такого гостя надо
с почетом принимать!

     - Кто это? - шепнул Сокол Кирпичу.

     - Быховский, - коротко ответил тот, не сводя уважительного
взгляда с  синеглазого  импозантного  старика  в строгом черном
костюме.

     - Ну да?! - У Сокола  моментально  изменилось  отношение  к
гостю, прервавшему его работу. - Неужто тот самый?!

     Кирпич кивнул, вскочил и пододвинул Быховскому  единствен-
ное кресло.

     Тот отказался:

     - Спасибо, я сюда, - и уселся  на жесткий стул. - А то Ва-
нюше нашему неудобно будет, он ведь, небось, со стула-то уже сос-
кальзывает!

     Дядя Ваня смущенно засмеялся:

     - А вот вы, товарищ генерал, сколько я вас помню, всегда в
форме.

     - Слежу за  собой, раз уж больше  не за кем,  - усмехнулся
Быховский. - Я, кстати, не помешал? Вы тут,  вижу, кино смотри-
те? Разрешите присоединиться?

     - О чем  речь! - Дядя  Ваня обернулся к Соколу: - Прокрути
сначала.

     На экране замелькали уже знакомые ребятам кадры.

     Пока  старый  генерал молча смотрел на экран видео,  Сокол
косился на него  со скрытым восхищением. Надо же, сам Быховский
к ним на огонек заглянул!

     Быховский, старый  ФСБешник,  был  личностью легендарной. По
всему управлению ходили  слухи  о его фантастических удачах, по
масштабу сравнимых разве что с успешными операциями знаменитого
Штирлица. Слухи  эти  любовно  пересказывались каждому новичку,
приходившему работать в сию тихую, но необходимую каждому госу-
дарству организацию.

     Ознакомили с ними  в свое время и стажера Сокола. Поверить
всему этому было трудновато, но, поскольку рассказывал сам Дядя
Ваня, работавший  в  молодости под началом Быховского, приходи-
лось допустить, что все происходило на самом деле.  И наши кос-
мические секреты Быховский охранял, и нескольким важным изобре-
тениям не  дал уплыть за океан  во времена "холодной  войны", и
многое, многое другое успел совершить на своем веку.

     Сокол сразу  оценил  военную выправку, подтянутость и даже
сохранившуюся красоту  этого старика с умными ироничными глаза-
ми. Парня  все  сильнее  разбирало любопытство, зачем Быховский
пришел к Дяде Ване и  что  такое интересное для себя углядел  в
записанном накануне материале?


                *   *   *


     В дверь постучали.

     - Войдите, - отозвалась Машенька.

     На пороге возник высокий блондин с пышными усами и густыми
бакенбардами. Серый костюм его  был  безупречен, а в глазах при
виде девушки загорелось скрытое восхищение.  Он  подошел  к  ее
столу, склонил несколько набок голову и представился:

     - Сергей Владимирович.  Алексей  Петрович  назначил мне на
одиннадцать. Не могли бы вы узнать, он у себя?

     - Минуточку, - улыбнулась Машенька.

     Изящные манеры гостя ей очень понравились. Это вам не наг-
лая деревенщина вроде Степана!

     Она попыталась  связаться  с  Мордвиновым по селектору, но
хозяина в кабинете, видимо, не было.

     - Пойду поищу его, - девушка встала из-за стола.

     - А кофе кто сварит? - воззвал Гений из своего угла.

     Сергей Владимирович торопливо проговорил:

     - Не утруждайтесь, я сам его найду, - и быстро вышел в ко-
ридор.

     Гений насмешливо взглянул на Машеньку:

     - Ну о-очень интересный мужчина, правда, Маш?

     - Да ну тебя! - Она вспыхнула и занялась кофеваркой.

     Между тем Сергей Владимирович легкими шагами прошел по ко-
ридору, постучал в дверь и,  не  дождавшись  ответа,  осторожно
заглянул в кабинет. Увидев, что  там  никого  нет, гость вошел,
быстро огляделся по  сторонам, по-кошачьи подкрался к столу и в
мгновение ока просмотрел все находившиеся там  бумаги, едва ка-
саясь их  гибкими  музыкальными  пальцами.  Услышав  за дверью
приближающиеся шаги, он еле слышно выругался,  отскочил к стене
и впился взглядом в большой календарь  с обнаженной длинноногой
блондинкой с ярким макияжем.

     Мордвинов вошел, вытирая руки бумажным полотенцем.  Увидав
самовольно проникшего  в кабинет незнакомца, он швырнул размок-
шее полотенце в корзину и резко спросил:

     - Вы кто такой?

     Гость с трудом оторвался от созерцания  голой девицы, оба-
ятельно улыбнулся Мордвинову и с легким поклоном представился:

     - Сергей Владимирович.  Я вам звонил вчера вечером, помни-
те? Вы любезно согласились меня выслушать.

     - А-а! - Мордвинов пристально вгляделся в красавца недобро
прищуренными глазами.  - Как же, как же. Вы  еще заявили, что у
вас есть для меня интересная информация?

     - Вы позволите присесть? - вежливо осведомился Сергей Вла-
димирович.

     Мордвинов неохотно кивнул и уселся сам.

     Сергей Владимирович расположился в  кресле,  вынул изящный
портсигар и  вопросительно взглянул на Мордвинова. Алексей Пет-
рович, которого все  больше  бесили эти дешевые приемчики, дей-
ствующие, по его  мнению, лишь на великовозрастных дур из "бла-
городных семейств", буркнул:

     - Курите! И переходите ближе к делу. Что у вас там  за ин-
формация?

     Сергей Владимирович закурил и выпустил колечко дыма:

     - Информация,  дражайший  Алексей Петрович,  действительно
интересная. Интересная и неотложная!

     Мордвинов  неопределенно хмыкнул,  выжидающе  глядя  на
Сергея Владимировича.

     Тому  этот  взгляд не слишком-то понравился, но взятую  на
себя роль нужно было доиграть до конца, и он вновь улыбнулся:

     - Вениамин Лукьянович, наверное, уже несколько надоел  вам
своими эпистолами?

     - У него есть какие-то новые предложения?  - процедил Мор-
двинов.

     - Да. Но сделал он их мне. Он попытался купить мои услуги.
Дело в том, что я - частный детектив.

     - Конкретнее, - буркнул Мордвинов.

     - Пожалуйста. Вениамин  Лукьянович предложил мне  похитить
вашу дочь!

     Мордвинов сжал  подлокотники  кресла  с  такой  силой, что
пальцы его побелели:

     - Ах, вот как!

     - Да. И держать ее у себя, пока вы не примете  его предло-
жение, -  тут Сергей Владимирович вздохнул, демонстрируя сочув-
ствие.

     Алексей Петрович помолчал, потом хрипло спросил:

     - А вы, значит, отказались? И пришли ко мне с этой сказоч-
кой? Очевидно,  в надежде, что  я вас перенайму и попрошу, ска-
жем, украсть  жену  или    любимую  собачку самого Вениамина
Лукьяновича? Ловко! Неужели я выгляжу таким  идиотом, чтобы по-
верить в подобный бред?!

     - Уверяю вас, у меня и в мыслях не было потребовать от вас
какие-то деньги! - Сергей Владимирович, казалось, был оскорблен
до глубины  души. - Да, я частный детектив,  но не гангстер, не
киллер и не простой наемник,  которому  безразличны  и закон, и
люди, которых этот закон защищает! ("Ну и наплел!"~- подумал он
про себя.) У меня солидная фирма, мы работаем уже несколько лет,
но до такого, надеюсь, мое агентство не докатится, даже если все
 в этой стране вновь перевернется с ног на голову. Я пришел  с ис-
кренним беспокойством за вас и ваших близких, а деньги ваши ме-
ня совершенно не интересуют. Всего хорошего!

     Он встал, одернул пиджак и,  не  взглянув  на  Мордвинова,
направился к двери.

     Алексей  Петрович  молча смотрел ему в спину. Когда  гость
уже взялся за ручку двери, Мордвинов подал голос:

     - Эй, послушайте...

     - Да? - холодно спросил Сергей Владимирович и обернулся.

     - Э-э... прошу прощения, если я вас обидел. Я вас не знаю,
и до вас  мне, в общем-то,  дела нет. Но,  уважаемый...  э-э...
Сергей  Владимирович,  почему-то мне кажется, что все это - блеф
чистой воды!  Детский  сад!  Сказочка  для  кретинов! Вениамину
Лукьяновичу не откажешь в некотором  воображении,  но  меня  он
этим не  прошибет. Не знаю,  какими доводами он вас убедил, что
всерьез решится на  похищение, но передайте ему от моего имени,
что, если он не отвяжется, я ему такую баню устрою! - Мордвинов
перевел дух и налил себе нарзана из хрустального сифона. - Все,
я вас больше не задерживаю.

     Сергей Владимирович  пристально посмотрел ему прямо в гла-
за. Он  хотел, чтобы последнее  слово в этой игре, затеянной им
на свой страх и риск, осталось за ним.

     - Алексей Петрович, я не  пророк,  но чувствую, что вы еще
очень и очень пожалеете, что отказываетесь  от близкого знаком-
ства со мной.

     Он многозначительно  покачал головой и вдруг мгновенно ис-
чез.

     Дверь тихонько закрылась. Мордвинов сморгнул. Этот  ловкач
испарился, словно призрак замка Моррисвиль!


                *   *   *


      Машенька вновь перебросила косу с плеча на плечо:

     - Ну вот, а через неделю тебя и похитили. Алексей Петрович
как с ума сошел! Рвал и метал! Велел мне хоть из-под земли это-
го  Сергея  Владимировича раздобыть. А он, наверное, уехал,  по
тому номеру, что детектив оставил,  никто  не  отвечал. В общем,
твой папа  как-то сам его  нашел, и Сергей Владимирович еще раз
приходил.

     - И наша Маша была им окончательно покорена, - ухмыльнулся
Гений. - О, жэнчины, жэнчины! "Непостоянство, имя твое - женщи-
на!" - процитировал он  Шекспира, нарочито закатив глаза.

     Машенька с укором взглянула на него, но Юля не дала ей рта
раскрыть, спросив:

     - Паш, ты ничего приметного в том типе не разглядел?

     - Вроде, нет.

     - Да Вадим это был, я уверена,  - буркнула я. - Он мне сам
рассказывал, что ходил к твоему отцу, хотел, мол, его предосте-
речь. Меня другое интересует. Кто-то ведь  твое похищение орга-
низовал? Кто-то тайно руководил этими придурками, Зубилой и ос-
тальными?

     - Точилой, -  поправила меня Юля. -  Ты думаешь, что это все же
был Вадим? Так сказать, и нашим, и вашим?

     - Не знаю. Я вся в сомнениях. Понимаешь, я и хочу  ему ве-
Рить - и не могу. Не получается.

     Мы помолчали.

     - Ладно, сами мы  все равно ничего не установим, - сказала
Юля. - Как с файлом?

     - Все так же, ноль целых  хрен  десятых,  - Гений отключил
компьютер и протянул ей флешку.

     - Ну что, к твоему генералу-ФСБешнику поедем? - спросила Юля.

     - Придется. Больше нам вряд ли кто поможет, - сказа-
ла я.


                *   *   *


     Видео закончилось. Сокол выключил дивидишник и  вопро-
сительно взглянул на Дядю Ваню:

     - Еще разик?

     - Достаточно. - Это произнес Быховский.

     - Вы его опознали? - спросил Дядя Ваня.

     Быховский пожал плечами:

     - Похож. Ванюша, ты говорил, у тебя  есть  его  фото,  без
всех этих причиндалов? - Он помахал рукой у щеки, изображая ба-
кенбарды.

     - Вот. - Дядя Ваня протянул ему плотный лист глянцевой бу-
маги. - Тут он голенький.

     Быховский взглянул, бросил снимок на стол и припечатал его
ладонью:

     - Фантом! Это он!

     - Точно?! - быстро переспросил Дядя Ваня.

     - Он! Это я тебе говорю!

     - Глаза, вроде,  не его... - Дядя Ваня все  еще не мог пове-
рить в удачу.

     - Глаза ни при чем. Глаза  он  себе на те бабки мог  любые
слепить, хоть и  с  восточным разрезом. Ты на  уши,  на уши его
посмотри! Забыл уже, чему учился, начальничек?

     Дядя Ваня чуть ли  не  носом елозил по фотографии. Наконец
он выпрямился  и с тихим  восторгом прошептал, не в силах отор-
вать взгляд от снимка:

     - Он! Ей-богу, Фантом! Ну все, голубчик, попался, наконец!

     - Еще не попался, - усмехнулся  Быховский.  -  Пока что он
вовсю жирует на народные денежки.

     - Ай, как хорошо, как замечательно, -  бормотал Дядя Ваня,
любовно поглаживая пальцами  изображение обаятельного блондина.
- Значит, теперь, дружок, ты у нас зовешься Вадим Александрович
Левин? Ай, умница! Как же я по тебе соскучился, дорогой!

     - Ванюша, уймись. Ты мне скажи: добыла  Мотылева ту флеш-
ку?

     - Добыла, добыла, - Дядя  Ваня  звонко хлопнул в ладоши, -
Леночка, кофе и коньяк! Всем, всем наливай, и себе капни. Сегод-
ня можно, так и  быть. - Он высоко поднял свою рюмку  и провоз-
гласил: - За поимку неуловимого Фантома!

     Ребята дружно осушили рюмки. Быховский медленно  просмако-
вал коньяк и закурил тоненькую сигарку. Дядя Ваня удовлетворен-
но похлопал себя по обширному животу и приказал:

     - Сокол, Кирпич, быстро в машину - и  газуйте  к  его  дому.
Глаз не спускать,  водить,  как породистую собачку, на коротком
Поводке! Упустите, вышибу  с треском, так что вас даже участко-
выми не возьмут.

     Кирпич вскочил и быстро пошел  к  двери,  на ходу проверяя
карманы. Сокол рванул за ним, но на пороге,  вспомнив о чем-то,
обернулся:

     - Дядя Ваня, я хотел спросить...

     - Потом, потом. Вернешься  со  смены, на любой твой вопрос
отвечу. А сейчас - марш-аллюр, быстренько!

     Сокол выскочил из комнаты и побежал вслед за Кирпичом вниз
по лестнице. Ишь как Дядя Ваня засуетился! Еще бы, аферист ока-
зался знаменитым Фантомом, скользким, как уж, и хитрым, как ли-
сица.

     Фантом тоже был  живой  легендой, как и Быховский. Правда,
его слава имела под собой совершенно иную основу  - сугубо кри-
минальную.

     После печально  известной истории с Юрием Сергеевичем Фан-
тома попытались прижать, но он  вывернулся,  ушел  из органов чис-
теньким, а потом сразу напрочь  пропал  из  поля зрения. Словно
его и  не было никогда, не  существовало в природе.  Господа из
прокуратуры (и не только оттуда) жаждали задать главному свиде-
телю и  подозреваемому  несколько деликатных вопросов, но, увы,
задавать их было уже некому.

     Потом в  столице  и  ее  окрестностях  случилось несколько
внешне ничем между собою не связанных  афер.  По  почерку  было
очевидно, что  гражданин, провернувший их, располагал далеко не
устаревшей оперативной  информацией. Опять-таки, возникли  новые
вопросы, и, опять-таки, спрашивать было не у кого.

     Аферы поражали  даже  не  столько размахом, хотя размах-то
был велик, сколько  изяществом  и простотой, коя, как известно,
сродни гениальности.  Возникало ощущение, что над умными дядями
и тетями, сочинявшими статьи законодательства, кто-то еще более
умный просто от души посмеялся.

     Ни прямых улик против канувшего  в  голубую  даль  бывшего
оперативного работника полиции, ни самого этого бывшего опера най-
ти  так  и не удавалось. Тогда-то обозленные  стражи  закона  и
прозвали новоявленного Остапа Бендера просто и изящно: Фантом.

     По ведомствам и управлениям расползались, множась, как ко-
лонии вирусов, самые противоречивые слухи.

     Кто-то говорил, что Фантом за бешеные  деньги сделал плас-
тическую операцию и чуть ли не стер свои старые отпечатки паль-
цев. Кто-то утверждал, что он  подался  в  Грузию, под крылышко
одного знаменитого  мафиози, бывшего одновременно не менее зна-
менитым покровителем  искусств.  А  кое-кто уверял, что простой
бывший работник  уголовной полиции давно уже  свалил за дальние
рубежи и теперь вовсю  наслаждается  прелестями жизни в компании
страстных латиноамериканских красоток. Версий хватало.

     Но спросить Сокол хотел совсем о другом. Ему  не давал по-
коя вопрос: откуда, все же, Людмила  Мотылева черпает информацию?
И, раз уж ей многое известно  о Мордвинове, не в курсе ли она и
того обстоятельства, что  Вадим Левин -  это не кто  иной,  как
Фантом? Ребята говорили, что была, была у этого жулика какая-то
постоянная зазноба…

    
                *  *  *

    
     Мы позвонили Макару Захаровичу.  Его  домработница суровым
голосом сообщила, что хозяина дома нет, а когда он вернется, ей
неведомо.

     Все, кроме  Машеньки,  дружно  закурили,  и она продолжила
свое поучительное повествование о  приключениях  господина Мор-
двинова, поддетого на позолоченный крючок шантажа и наживы.

     ...В редакцию  приходили развязные личности в дорогих кос-
тюмах, демонстрировали официального вида бумаженции с подписями
и печатями и напрямую диктовали, что и как писать об инвестици-
онной компании "Северное сияние". Офис бывшей  "Мумии" был пре-
образован в филиал компании и принимал всех желающих обогатить-
ся на невообразимую сумму годовых процентов от вклада. Посколь-
ку первой тысяче самых активных  были  обещаны  премии и призы,
народ повалил валом, и на обычную  журналистскую работу времени
почти не оставалось.

     Насчет премий Машенька была не в курсе. Ими ведал главбух,
а в роли призов выступали чайники, утюги и кофеварки фирмы "Те-
фаль". Граждане были этим очень довольны и охотно несли деньги,
не вспоминая  о  знаменитом  возгласе  Остапа Бендера: "Делайте
взносы!" при организации "Меча и орала". А вспомнить  бы ох как
стоило!

     Газетные материалы воспевали надежность "Северного сияния"
и прославляли ее президента.  Вопреки  Машенькиному предположе-
нию, им оказался не таинственный  Вениамин  Лукьянович,  а  ка-
кой-то Арнольд Павлович Пеструхин. Обязанности его  заключались
в том, что он раздавал призы и интервью направо и налево, появ-
ляясь то на  Остоженке, то в бывшем офисе Мордвинова. Пеструхин
с жаром убеждал всех и каждого немедленно принести все наличные
и безналичные средства именно в  "Северное  сияние",  и  убедить
сделать это всех родственников, друзей и знакомых.

     Первая тысяча клиентов  была приманена уже в первую же не-
делю после официального открытия компании. У опоздавших за при-
зами с извинительными улыбочками отбирали деньги и вручали вза-
мен розовые, голубые и зеленые бумажки. В них "Северное сияние"
обязывалось хоть по миру пойти, но выплатить своим респондентам
деньги до копеечки,  даже если все предприятия России, где дол-
жны были  "работать"  взносы вкладчиков, одновременно погорят и
обанкротятся.

     Но погорела почему-то как раз компания, а вот по миру пош-
ли не в меру доверчивые люди.

     Потрясая чайниками и утюгами (выражаясь, конечно же, мета-
форически), обманутые толпами штурмовали главный офис  инвести-
ционной компании на  Остоженке, не забывая и о бедной редакции.
Алексей Петрович  вообще  перестал появляться в бывшей "Мумии",
зато чиновники  из налоговой инспекции и представители главного
управления по  борьбе  с экономическими преступлениями ходили в
контору Мордвинова регулярно, как на службу.

     Пеструхин объявил, что  он всего лишь президент, а не вла-
делец инвестиционной "лавочки", что и было подтверждено рассле-
дованием.  Реальный  же  хозяин, Вениамин Лукьянович,  носивший
псевдоблагородную  фамилию   Калиновский,  испарился  бесследно
вместе с собранным «урожаем» ровно за неделю до того, как "Север-
ное сияние" объявило о своей внезапной и окончательной ликвида-
ции...

     - До сих пор еще иногда пострадавшие приходят, - заключила
Машенька и  даже боязливо покосилась  на дверь. - Живем, как на
вулкане!

     И ребятам, и  обманутым  гражданам можно было только посо-
чувствовать.

     - Сколько же состригли с наших доверчивых баранов? - спро-
сила я.

     - Что-то около  полутора миллионов евро, - отозвался Ге-
ний. - Или еще побольше.

     Я перевела дух. За такие деньги в наше время многие согла-
сились бы маму родную продать!  Невольно  я  вообразила, что бы
сделала, будь у  меня столько валюты. Перед моим внутренним взором за-
мелькали, как  в калейдоскопе, немыслимо красивые машины, яхты,
дворцы  из  "Тысяча  и  одной  ночи",  какие-то  фантастические
платья, драгоценности...

     И тут прозвучал возбужденный голос дочери жулика:

     - Братцы, похоже, у меня родилась гениальная идея!
    
    

                *   *   *


     Я сидела  в своей кухне,  курила и, не сводя с телефонного
аппарата пристального взгляда заклинателя змей, повторяла шепо-
том магическую формулу:

     - Позвони мне, позвони!

     После того,  как мы обсудили предварительные детали предло-
женного  Юлей  плана, я съездила к Макару Захаровичу,  оставила
для него копию материалов с флешки и записку и вернулась домой.
 Я и так боялась пропустить звонок Вадима, а если ему опять
вздумается исчезнуть, я просто лопну от нетерпения!

     Править рукописи в таком состоянии я тоже не могла, поэто-
му продолжала губить свое здоровье, поглощая  в неимоверных ко-
личествах крепкий кофе и отравляя легкие никотином.

     Он должен  позвонить. Он непременно позвонит! Если, конеч-
но, история с флешкой -  не  очередной фокус, вроде документов в
конверте, оказавшихся резаной бумагой. Правда, одна бумажка нам
очень помогла. Без  нее бы мы до второго пришествия разбирались
в делах этого авантюриста.

     Нет, он все равно позвонит. Вот сейчас, сейчас!

     И он позвонил.

     На сей раз я твердо решила  оставить  его  ночевать.  Пора
дать волю актрисе, которая до поры до времени  дремлет в каждой
женщине.

     Вадим был неотразим. Шевелюра его  на  сей  раз  оказалась
каштановой, а в одеждах сливочно-шоколадного цвета он напоминал
кофейное пирожное с глазурью.

     Войдя в прихожую, Вадим одной  рукой  протянул  мне  букет
роз, а другой стащил  с  головы парик. Получилось настолько за-
бавно, что я не удержалась от смеха.

     - До чего же  надоело это на голове таскать, - пожаловался
он, бросая  свой "скальп" на  полочку. - Да еще летом! Словно я в
шапке-ушанке оказался посреди Африки. А где же моя маленькая штучка?

     - А вот она! - И я протянула ему флешку с царапиной на крышечке.

     Он так и ухватился за нее, спросив:

     - Юля ничего не заподозрила?

     - Нет, все прошло  как по маслу.  Я пришла в  квартиру  ее
подруги, где Юля временно обитает, увидела, что девчонка играет
в "Звездные  войны".  Повосторгалась,  пересмотрела ее флешки,
нашла твою, с отметкой, и  попросила  дать  мне переписать нес-
колько игр, вот и все!

   
     - Молодец, - Вадим легонько прикоснулся губами  к моей ще-
ке. - Надеюсь, ты никому это не показывала и сама не смотрела?

     - У меня  нет привычки лазать в  чужие записи, -  я обиде-
лась, вспомнив,  что он натворил в  моей квартире. -  Ты хочешь
чаю?

     Чаепитие превратилось в приятное застолье. Подмигнув,  Ва-
дим достал из сумки какую-то экзотическую бутылку.

     Я подливала ему чай, подкладывала торт, старалась смотреть
на него с собачьей преданностью, и Вадим, наконец, слегка рассла-
бился. Похоже, он  думает, что дура-баба от его прелестей окон-
чательно голову потеряла. Пусть думает, так и надо!

     - Пожалуй, мне пора, - заметил он, доев торт и взглянув на
часы. - Надо еще поработать.

     - А это не может подождать до утра? - промурлыкала я, под-
саживаясь поближе  и опуская голову  на его плечо. - Вадичка, я
соскучилась. Правда, лодки  у меня здесь нет, зато кроватка та-
кая мягкая...

     Короче, я-таки затащила Вадима  в  постель и с честью могу
сказать, что ублажила его там  на  все сто. После этого он  уже
был не в состоянии куда-то ехать. Лежал себе на спинке  и бла-
женно улыбался, деликатно позевывая в ладошку.

     - Устал, бедненький?  -  Я  поправила  подушку и принялась
нежно гладить его по голове. - Дай ты себе передышку.  Спи спо-
койно, а утром поедешь по своим делам. Кстати, твои преследова-
тели все еще не оставили тебя в покое?

     - Увы. Я даже побаиваюсь за флешку. Попадись она им в ру-
ки...

     - Чем же ты им так насолил?

     - Да всего лишь наступил на любимую мозоль.

     Фиг он мне что расскажет! Добыла флешку - молодец, девоч-
ка, спасибо, а теперь - заткнись и не приставай.

     Я теснее прижалась к нему:

     - Помнишь, ты рассказывал мне об одной замечательной бане?
Вот бы сходить в такую, вдвоем...

     - В эту уже вряд ли удастся. Как раз ее владельцу  я хвост
и прищемил, - усмехнулся Вадим.

     - Это я поняла. Но  ведь  Мордвинов щедро тебе заплатил за
спасение дочери? Может, бросишь все свои  дела  на  недельку  и
свозишь меня куда-нибудь?

     Он заерзал под одеялом:

     - Обязательно, Милочка, только вот кое-что закончу...

     - Тебе нужна от меня еще какая-нибудь помощь?

     - Ты уже и так много для меня сделала.

     - Я хочу сделать для  тебя  гораздо больше,- и я принялась
медленно ласкать  его,  постепенно  возбуждая. Сознание мое при
этом работало, как часы.  Недаром  говорят, что все бабы - подлые
твари. Правду говорят: подлее бабы зверя нет! Разве что - подлый мужик!


     - Ты  настоящая  амазонка,  - переводя дыхание,  счастливо
улыбнулся Вадим,  когда я наконец успокоилась, продолжая прижи-
маться к нему всем телом.

     Я заглянула ему в лицо:

     - Тебе понравилось?

     - Когда женщина  сверху, мужчина просто превращается в ку-
сок масла и потихоньку тает. Я растаял полностью. А теперь спи,
моя сладкая...

     Через минуту он дрыхнул крепче, чем от дозы сильного снот-
ворного.

     Я приняла душ и, не выключая воду, присела на край ванны.

     Вадим собирается закончить какие-то дела. Видимо, подбива-
ет бабки. А потом, скорее всего, отвалит навсегда. Возможно, не
только от меня, но и вообще из России.

     Мордвинов обещал  ему  пятьдесят  тысяч евро за спасение
дочери. Владелец шикарной бани, по его  словам, предлагал семь-
десят тысяч за  Юлино похищение. Если допустить, что Вадим про-
вернул обе операции,  он  заработал сто двадцать тысяч евро.
Как минимум.

     Это, конечно,  не полтора миллиона, которые огреб Калинов-
ский, но сумма, все же, неплохая. Для меня,  например, это огром-
ные деньги.

     А теперь  допустим одно маленькое логическое построение. В
характере ли такого человека, как Вадим, удовольствоваться жал-
кими ста двадцатью тысячами, когда он знает, кто хозяин тех по-
лутора миллионов?

     Хороший вопросик, правда?


                *****


                Глава 9


                *****


                "Господин Мордвинов!

     Не пишу  "уважаемый", ибо считаю подобное обращение излиш-
ним. Я не могу вас уважать,  ибо знаю, какую сумму вы утаили от
г-на Калиновского, намного превысив лимит пятнадцати процентов.
Думаю, Вениамин  Лукьянович подтвердит, что вы безбожно раздели
его до нитки.

     Мне кажется, у  этих денег должен быть более достойный хо-
зяин.

     Предлагаю сообщить о вашем  принципиальном  согласии пере-
дать их мне  следующим способом: повесьте на свои окна кремовые
шторы, которые вы приобрели в «Пассаже» неделю тому назад.

     За вами  ведется  постоянное наблюдение. Если через неделю
вы не повесите новые шторы, последствия окажутся для вас весьма
и весьма неприятными".


     Подписи, естественно, не было.

     Алексей Петрович  дрожащими  руками скомкал письмо, но тут
же вновь расправил его и  принялся  в  который раз перечитывать
наглое послание. Супруга его с растущим беспокойством наблюдала
за тем,  как у мужа все время меняется  цвет лица: Мордвинов то
краснел, то зеленел, как сошедший с ума светофор.

     - Лелик, - не выдержала она, - может, валерьяночки?

     - Какая валерьяночка, отстань ты, ради Бога! Ты понимаешь,
что это такое?! - Мордвинов яростно потряс письмом:  - Это бом-
ба! И она меня добьет! В смысле, разнесет на мелкие кусочки!

     - Господи, - запричитала супруга,  утирая  обильные слезы,
увлажнявшие ее  рыхлые щеки. - Ты  и так уже  намучился, сперва
Калиновский, потом этот Левин...

     - Кто, кто обо всем пронюхал?! - Мордвинов вскочил и забе-
гал по огромной роскошной комнате. -  Вениамин Лукьянович прек-
расно знает, кто в итоге украл все наши деньги! Его люди до сих
пор не могут Левина разыскать!

     - Хоть Вениамин Лукьянович тебя тогда и подставил, он быс-
тро вошел в твое положение, -  подтвердила  жена,  сморкаясь  в
раскисший надушенный платочек.

     - Потому что и его, и мое положение теперь совершенно оди-
наковое! Да,  я  удержал несколько больше пятнадцати процентов.
Мы тогда встретились с Вениамином Лукьяновичем и вежливо утряс-
ли все нюансы. А потом этот частный аферист обчистил нас обоих!
- Мордвинов понемногу впадал в  исступление.  -  Да плевать уже
мне было на эти деньги,  я  мечтал только об одном, чтобы  меня
оставили в покое и не упрятали за решетку! Мало мне  было Кали-
новского, мало бесед  со следователем, мало этого Левина - объ-
является еще один шантажист, причем, совершенно неизвестный!

     - Позвони Вениамину Лукьяновичу, может, он что-нибудь  по-
советует, - прорыдала супруга.

     - Конечно, позвоню! Я  же не буду на этих шторах аршинными
буквами писать - у меня, мол, украли то, что я сам...

     Мордвинов внезапно замолк. Супруга глядела на него, словно
перепуганная овца, и разве что не блеяла от отчаяния.

     - Вот, он тут пишет, что за мной следят!  - Алексей Петро-
вич ткнул пальцем в письмо, которое утром, ни о чем не подозре-
вая, достал из ящика. - Даже о том, что я в «Пассаже» шторы купил,
 и то знает, сволочь!  Так вот, - повысив голос, торжественно про-
изнес он, словно  обращался к невидимым наблюдателям, - я заяв-
ляю... нет, я клянусь: нет у меня никаких денег! Их  украл час-
тный детектив! Вот ему письма и пишите!

     Мордвинов рухнул  в кресло. Жена захлопотала, бегая вокруг
него и подсовывая мужу стакан с мутной вонючей жидкостью.

     И тут позвонили в дверь.

     Супруги побелели, в ужасе переглянулись и  застыли как ис-
туканы.

     Звонок повторился.

     - Неужели это уже  за  мной?! - прошептал Алексей Петрович,
не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. - Галя, посмотри...

     Галина Юрьевна вышла  из  оцепенения и на цыпочках подкра-
лась к двери. Осторожно заглянув в глазок, она всплеснула рука-
ми:

     - Это Юля!

     - Только ее мне и не хватало, - застонал Алексей Петрович.
- Сейчас закатит скандал из-за своей комнаты...

     Но Юля не  стала  закатывать скандал. Она довольно вежливо
поздоровалась и сказала, что приехала забрать кое-какие вещи.

     Мордвинов  был  так рад ее спокойствию, что  даже  дал  ей
деньги  на  грузовое такси, чтобы Юля смогла  забрать  книги  и
компьютер. Дочь милостиво приняла подарок, упрятала его поглуб-
же в карман и небрежно заметила:

     - Кстати, я тут  сходила к нотариусу. Он сказал, что, пос-
кольку квартира числится трехкомнатной, ее в два счета разменя-
ют.

     - Доченька! - возопила Галина Юрьевна. - Все же потом тебе
достанется! Не делай глупостей!

     - Ждать неохота! - во весь рот улыбнулась непокорная дочь.
- Я, может, замуж собралась. И родить хочу сразу тройню. Не прельща-
ет тебя такое - бабулькой стать?

     - Давай, давай, загоняй родителей в гроб! - заголосила Га-
лина Юрьевна.  - Бесчувственная, бездушная дрянь! Отдавай день-
ги!

     Не обращая на  ее вопли ни малейшего внимания, Юля вызвала
по телефону такси и принялась перетаскивать вещи поближе к две-
ри. Проходя мимо стола, она  увидела  валявшийся  на нем смятый
лист бумаги и усмехнулась про себя.

     Игнорируя истерические крики матери и пребывавшего в тупой
прострации отца, Юля твердо пообещала, что  заявление о размене
жилплощади подаст  завтра  же.  А если возникнет необходимость -
подаст на родителей в суд.

     С этой  парфянской стрелой, пронзившей их нежные родитель-
ские сердца, Мордвиновы и остались.


                *   *   *


     Вадим открыл правый глаз, затем левый, потянулся и от души
зевнул. Повернувшись на локте,  он  узрел меня и, кажется, нес-
колько удивился. Я сделала вид, что ничего не заметила, и пода-
ла ему поднос с кофейником, чашечкой и пепельницей.

     - О-о, - довольно  протянул он. -  Я чувствую себя,  как  в
раю!

     Еще бы! После доставленных ночью наслаждений дамочка еще и
кофе в постель  приносит!  А на кухне героя-любовника поджидает
завтрак, приготовленный ее заботливыми  ручками.  Типичный муж-
ской рай.

     Я поймала  по  радио  легкую ненавязчивую мелодию, уселась
напротив Вадима,  позаботившись,  чтобы полы халата не скрывали
моих вполне сексапильных ножек, и уставилась на "любимого" муж-
чину с выражением безграничного счастья.

     Он допил кофе и облизнулся, как кот, налакавшийся сливок:

     - Спасибо, солнышко.

     - Вадим, я все-таки очень тебя прошу,  позволь еще что-ни-
будь для тебя  сделать. Вот ты за флешку беспокоишься... Кста-
ти! -  Я вскочила и достала припрятанный конверт:  - А это тебе
еще нужно?

     Вадим  осмотрел  конверт со всех сторон, убедился, что  он
заклеен по-прежнему, и отдал обратно:

     - Пусть пока у тебя побудет. Милушка, я ведь очень опасны-
ми вещами занимаюсь. И потом, у меня есть бывшие сотрудники, но
даже их я не хочу подставлять.

     - Но ведь ты неплохо на этих делах зарабатываешь, - как бы
невзначай обронила я. - Вот и найми меня тоже. Или ты считаешь,
что я не справлюсь? В конце концов, я же не глупее твоей секре-
тарши. По крайней мере!

     - Ну ладно, - Вадим с сомнением посмотрел на меня, - я по-
думаю.

     Он  слопал  завтрак до последнего кусочка и уехал,  обещав
позвонить через пару дней. На прощание я еще  раз попросила его
дать мне  какое-нибудь ответственное поручение. Похоже, мое ко-
рыстолюбие он счел вполне естественным дополнением  к тому, что
я от него без ума. Ну,  что же, раз путь к сердцу мужчины лежит
через его желудок, то к сердцу слабой одинокой женщины он впол-
не может пролегать через кошелек.

     Я позвонила  Юле  и  договорилась  о  встрече у кинотеатра
"Россия". Надо  было кое о  чем условиться, а по телефону почти
ничего не было  слышно. Вообще, со вчерашнего дня линия работала
отвратительно, все время  что-то  пищало и трещало. Я подумала,
что надо будет позвонить на АТС, если эти посторонние шумы сами
не прекратятся.

     Юлю я заметила еще издали. Она  прохаживалась возле памят-
ника Пушкину и в явном нетерпении озиралась по сторонам. Увидев
меня, она быстро пошла мне навстречу, ухватила за рукав и пота-
щила к  скамейкам у фонтанов.  Кое-как мы втиснулись на одну из
них, слегка потеснив шумную компанию тинейджеров, и Юля, захле-
бываясь от переполнявших ее чувств, прошептала мне в самое ухо:

     - Милка! Я такое узнала, ты просто закачаешься! Оказывает-
ся, все бабки от этой страховой аферы увел  частный детектив. И
это - твой  Вадим! - И она кратко рассказала  мне, как ей удалось
подслушать разговор родителей.

     Закачаться я не закачалась, а вот дара речи  на пару минут
лишилась. Юля затормошила меня:

     - Эй, тебя  паралич хватил?

     - Хорошо, что я сижу, - выдавила я наконец. - А то бы упа-
ла от этой новости. Юля,  хочешь,  верь, хочешь, не верь, но  я
почему-то именно это и предполагала. Ай да я!

     - Ай да ты, - согласилась девушка. - А главное, ай  да Ва-
дим! Теперь  понятно, почему он  прикиды все время меняет. Я на
его месте вообще  слиняла  бы подальше да схоронилась поглубже.
Кстати, Милка, как  по-твоему, что нашего красавчика до сих пор
здесь удерживает? С такими  бабками  он мог да-авно рвануть ку-
да-нибудь на Ривьеру!

     Я пожала плечами:

     - Для меня это тоже сплошная загадка.

     - Давай  пофантазируем,  -  предложила неугомонная Юля.  -
Вот, скажем, из-за чего бы ты здесь штаны,  пардон, платье про-
сиживала, будь у тебя такая куча евро?

     Я задумалась. Неуверенно сказала:

     - Ну,  я  - дело другое. Допустим, я эти  деньги  положила  в
банк, а он лопнул.

     - Отпадает, - решительно отмела Юля мою  хлипкую версию. -
Чтобы он  с полутора миллионами  добровольно расстался?!
Придумай что-нибудь похитрее.

     - Ну, он их где-нибудь спрятал, а теперь взять не может?

     Юля с сомнением покачала головой:

     - Вряд ли. У него должна быть уверенность в том, что в лю-
бой момент он их может сложить в чемоданчик, и тю-тю!

     - Слушай, чего ты меня мучаешь? Сама-то что-нибудь предпо-
лагаешь?

     - А как  же! Во-первых, он мог  все это провернуть  не для
себя лично. Допустим, это был заказ со стороны.  Кто-то хотел и
моему папке соли на хвост насыпать, и этому Калиновскому.

     - Даже если и так? Взял этот дядя полтора миллиона, запла-
тил Вадиму, предположим, сто тысяч, и он может спокойно отвали-
вать.

     - Откуда ты знаешь, что с ним расплатились? А если нет?

     - Ф-фу! - несмотря на близость фонтанов,  мне что-то стало
жарко. Я достала из сумочки платок и принялась обмахивать лицо.
- Что же получается, вор у вора дубинку украл? Уж, скорее, наобо-
рот, заказ Вадим выполнил, а все  денежки  себе  оставил.  Хотя,
нет, вот тогда он слинял бы в тот же день.

     - Вот именно. А как тебе такой вариант, -  Юлины глаза по-
дозрительно заблестели, - скажем, месть?

     - Месть? -  переспросила я.

     - Ага! Мы же про него ничего не знаем, кроме тех  крох ин-
формации, что он тебе между делом обронил. Что  он тебе говорил
о своем начальнике, а? По словам твоего милого дружка, несколь-
ко лет назад его подставил… как же его, Юрий Сергеевич?

     Мне не хотелось  вот так сразу признавать, что Юлины мозги
варят получше моих, и я возразила:

     - Как же он будет мстить? Ему сейчас светиться нельзя. Мо-
жет быть, ему  просто  мало этих денег и  он  хочет еще парочку
афер провернуть?  Сорвать  несколько миллиончиков - в дове-
сок?

     - И это возможно, хотя, на  новой  афере  ему грозит засве-
титься гораздо больше.

     Я сдалась:

     - Ладно, пусть будет месть. У самого Вадима все равно ведь
не спросишь.

     - А вот возьми и спроси!

     - Как это?!

     - Элементарно - в койке!

     - Так он и ответит! У него  инстинкт самосохранения знаешь,
как работает? Не хуже  радара.  Месть, месть... Бегает за своим
Юрием Сергеевичем с обрезом, так, что ли?

     - Зачем ему самому-то рисковать?  Нанял  кого-нибудь, хоть
этих, Точилу с Судаком. Поэтому я и хочу отыскать ту дачку. Ге-
ний у приятеля машину выпросил,  завтра  начинаем  разведку  на
местности.

     - Смотрите не  заблудитесь.  Все  эти дачные поселки легко
спутать. И потом, неужели ты надеешься застать там прежнюю ком-
панию?

     - Нет, конечно. Просто  хочу узнать, кто хозяин, и не знает
ли он кого-нибудь из моих "друзей"? А найти будет проще, чем ты
думаешь.  Я  не собираюсь каждый дом в Подмосковье  обшаривать,
просто буду расспрашивать,  не залило ли у кого-нибудь из сосе-
дей в феврале участок свежими фекалиями? О таком эпохальном со-
бытии селяне обычно  долго  потом всякие байки рассказывают, да
еще и от себя добавляют.

     Голова у девчонки явно не для украшения выросла.

     Юля понизила голос, хотя нас и так никто не подслушивал:

     - А как идут дела с обольщением?

     - Более-менее. Во  всяком  случае,  дичиться  он  стал уже
меньше.

     - Тогда попробуй вот что провернуть...


                *   *   *



     На дне  оврага была вода. Много  воды. Грязи там  было еще
больше, и я извозилась, как  свинья,  пока  выбиралась из этого
болота на твердую землю.

     Полезла же я в столь непривлекательное место лишь по одной
причине: иным  путем незаметно подобраться к задам деревенского
дома было невозможно.

     Искусство, как  известно,  требует жертв. По личному опыту
могу добавить: больше всего их требует искусство слежки!

     После нашей  исторической  беседы  у фонтана с неугомонной
дочерью жулика прошло два дня. Файл до сих пор не поддался уси-
лиям ни приятелей Гения, ни таинственных ребяток Макара Захаро-
вича. Юля, взяв в напарники-шоферы Гения,  рыскала в окрестнос-
тях  Подмосковья  по обе стороны Владимирского шоссе, но  дачу,
послужившую ей тюрьмой, пока не обнаружила.

     Некоторым успехом на этом этапе могло  увенчаться лишь мое
нынешнее авантюрное предприятие.

     Вадим, как и обещал, прорезался спустя  эти  же  два  дня.
Поскольку он был вынужден скрываться и маскироваться, мы никуда
не пошли, а предались радостям  обжорства  и  любовным утехам у
меня. Я старалась  поменьше пить и не задавать скользких вопро-
сов. Из Вадима даже в  койке  ничего не вытянешь, и вообще,  он,
по-моему, относится к той категории мужчин, которым больше все-
го претит неуемное женское любопытство.

     Прощаясь, он  обронил,  что  должен навестить коммерсанта,
которому продал теткин дом в Переделкине, и, возможно, ему при-
дется задержаться там  на несколько дней. Я возликовала в душе,
а на физиономии постаралась изобразить безутешную скорбь по по-
воду нашей временной разлуки.

     Когда Вадим вышел из моей квартиры, я молниеносно сбросила
нарядное платье,  вытащила  из  ушей  серьги  и натянула черные
джинсы, черную же водолазку, надела старые  резиновые сапоги, в
которых хожу по грибы, а волосы спрятала под темный платок. По-
кидала все необходимое в сумку и приоткрыла дверь на площадку.

     Он  не  мог  далеко уйти за эти пять минут. Да, к тому же, я
знала, куда  он направляется, как и то, что  сегодня он был без
тачки.

     Я выскользнула из подъезда и по стеночке пробралась к углу
дома мимо заполонивших узенький тротуар машин. Выглянув, я уви-
дела Вадима.  Он покупал сигареты  в киоске. Потом он подошел к
краю тротуара и остановился чуть в стороне от кучки людей, ожи-
давших, когда зажжется зеленый огонек светофора.

     В этот момент  из нашего двора выехали старые серые "Жигу-
ли", едва не  зацепив меня крылом. Я удержалась от возмущенного
крика (Вадим стоял не так уж далеко), и  просто погрозила води-
телю-«чайнику» кулаком.

     Светофор переключился, Вадим зашагал по белым полоскам пе-
рехода, а я пристроилась метрах  в  десяти  - пятнадцати позади
него. Таким манером мы  дружно  дошли до пригородных касс Киев-
ского вокзала.

     В поезде Вадим сел  в  "мертвый" угол возле дверей вагона,
так, чтобы ему было видно всех пассажиров, входивших с противо-
положной стороны. Из ближнего к нему тамбура его самого, естес-
твенно, видно не было.

     Садиться лицом к нему  где-то  в вагоне я побоялась. Приш-
лось  остаться  в дальнем тамбуре и всю  дорогу  отбиваться  от
приставаний (к  счастью,  выраженных  только в словесной форме)
какого-то парня накачанно-спортивного вида с красной физиономи-
ей, о которой говорят обычно, что она просит кирпича. Не помню,
что я ему плела, стараясь при этом не выпускать Вадима  из поля
зрения. Кажется, я  назвалась  то ли  Наташей,  то ли Катей,  и
упорно отказывалась пойти посидеть в соседнем вагоне, где ехали
приятели этого приставалы, впрочем, вполне безобидного.

     До Переделкина поезд добрался без всяких приключений. Сла-
ва Богу, в пригородные подмосковные электрички пока никто ниче-
го взрывоопасного не додумался подложить. Проигнорировав робкое
предложение  соседа  по тамбуру проводить меня, я затесалась  в
толпу выходивших, отыскала заметную - благодаря выдающемуся  росту -
фигуру Вадима и, применяя прежнюю тактику  и стараясь сохранять
прежнюю дистанцию, последовала за ним.

     Он шел, не оглядываясь, по узкой улочке старой части дачного
поселка, где обычные  одноэтажные  домики еще не были вытеснены
помпезными дворцами-новостройками. Мы миновали несколько таких
домиков, и вдруг  Вадим исчез, словно его корова языком слизну-
ла.  Я  успела только заметить, как закачались верхушки  густых
кустов, почти заслонивших калитку.

     Я подбежала к этим кустам  и  успела  увидеть, как высокая
фигура, согнувшись, переступила порог дома, после  чего в одном
из окон загорелся неяркий свет.

     И вот теперь я, наконец,  подобралась  к  задней стене этого
дома.

     Уже совсем стемнело, на небо выплыла луна. Где-то неподалеку весе-
лилась компания  молодежи,  слышалось жеребячье ржание парней и
девичьи взвизги пополам  с музыкой. В домиках по соседству бор-
мотали телевизоры, на занавесках  играли  голубоватые отблески.
Брехали собаки, и женский голос призывал какого-то Петечку быть
хорошим мальчиком и идти скорее ужинать.

     Я пригнулась  к земле, чуть  ли не встав на четвереньки, и
принялась осторожно  продвигаться вдоль стены дома, стараясь не
врубиться головой в ставень или низкий подоконник.


                *   *   *

    
     Вадим поднял рюмку и чокнулся  с  сидевшим  напротив  него
приятелем:

     - За погибель наших врагов!

     Приятель молча  кивнул,  опрокинул  рюмку  в рот, блаженно
сморщился и захрустел соленым огурцом на всю комнату.

     - Давай  еще  по  одной,  - предложил Вадим и  пояснил:  -
Стрессотерапия хорошая.

     - Охотно. Наливай.

     - Тем более,  что за-акусь у тебя!  - Вадим налил  рюмки по
второму разу и ухватил с  тарелки  алый помидор. - Мне уже  все
эти заморские деликатесы надоели  хуже  смерти! То ли дело - наша
родная закуска!  Тут тебе и картошечка,  и грибочки, и  лучок с
чесночком, и огурчики с помидорчиками... А главное, черный хле-
бушек!

     - Да уж, там-то, небось, такого не отведаешь, - усмехнулся
собутыльник. - Когда линяешь?

     - Скоро. Кое-кому мозги немножко прочищу и отвалю. Хочешь,
приглашение тебе пришлю или вызов на ПМЖ?

     - Засунь свое пе-эм-жэ  себе в "жэ", - сострил приятель. -
Не поеду я  отсюда никуда. Тоска  заест. Сам-то не  боишься  от
ностальгии помереть?

     Вадим со смехом помотал головой и налил по третьей. Выпив,
шлепнул ладонью по столу:

     - Коля, у меня в любой момент земля может  под пятками за-
гореться. Что, так и жить - с кучей бабок по задворкам прятаться
да парики менять? Открою там  дело,  еще  подзаработаю. А когда
все забудется, может, и вернусь.

     - Хрен тебе, забудется, - Коля достал пачку "Беломора". От
предложенного Вадимом  "Мальборо"  он с презрением отказался. -
Ты против  себя  такую  разношерстную компанию настропалил, что
тебя, как Ходжу Насреддина, еще  лет  десять  будут ловить, как
говорится, "по всей Бухаре".

     - Скорее уж это проблема Остапа Бендера,  - усмехнулся Ва-
дим и, понизив голос, добавил, - Коля, хочешь честно?

     - Ну?

     - Боюсь я!

     - Кого - полиции?  Или  дуриков  общипанных? Они не мафиози,
можешь не бояться.

     - Ты не понял. Ехать я боюсь! Туда.

     - Почему?

     - Это здесь я - умный и хитрый, всех провел  и денежки увел.
А там меня  самого какой-нибудь местный Бендер наколет, нежно и
демократично. Их без меня там море разливанное. Поэтому и авизо
не оформляю, налом повезу. Авизо - это для "шизо"!

     Коля не выдержал и расхохотался:

     - Во мается человек! Уже и  бабки  огреб,  а все мучается!
Вот у меня их нет, я и спокоен.

     - Ты у нас вообще подвижник аскетизма, - усмехнулся Вадим.
- Я, честно говоря, думал, что ты сам не удержишься  и попробу-
ешь меня... того, - Вадим сделал неопределенный жест.

     - А зачем? -  спокойно  спросил Коля, дымя своей беломори-
ной. - Сто тысяч ты мне  отвалил, и хватит с меня. И потом, ка-
кой, к  лешему, аскетизим? Что за  городом живу, это  мое дело.
Неохота в  Москве задыхаться. Жру  зато от пуза, все свое, све-
жее, а  не бешеная говядина из  вакуумных упаковок. Дом  - мой,
частная  собственность.  Машина есть, мотоцикл есть, баба - и  то
есть! Баню  построил в прошлом году... Чего ж  мне еще надо? Не
дай Бог что, так  и валюта теперь в загашнике есть. Я  просто, -
наставительно помахал  пальцем  Коля,  -  не  гонюсь за слишком
большим куском.  Чтобы в глотке  не застрял! Ты вон скоро спать
спокойно не сможешь, глюки начнутся. Да ведь и  начались. Это ж
надо было придумать, что я, кореш твой школьный, на твои милли-
оны позарюсь! Я не обижаюсь только потому, что ты сейчас вро-
де слабоумног - ошалел от успехов.

     - Ладно, философ, ты на меня на самом деле зла не держи. Я
 давно людям доверять  разучился.  Давай-ка лучше еще по сто
грамм беленькой махнем!

     Они махнули,  и  Вадим  смачно  закусил  помидором, отчего
брызги полетели во все стороны.

     После очередной гастрономической паузы Коля спросил:

     - Я так понял, ты потому тут сидишь, что мечтаешь с Юраней
Корякиным рассчитаться?

     - Сплю и вижу, - подтвердил захорошевший Вадим. - Иначе бы
уже давно в  западных эмпиреях обретался.  Это ж из-за  него  я
тогда пострадал, ну, ты в курсе.

     - Что-нибудь надумал?  Его  теперь  голыми руками не возь-
мешь.

     - Кое-что нарисовалось.  Я хочу нечто особенное ему устро-
ить, по миру пущу гада! Пусть потом сам со злости удавится!

     - Ну, что ж, флаг тебе в руки, - с легкой  иронией пожелал
корешу Николай. - Расскажи хоть, что ты для него припас особен-
ного?

    
                *   *   *


     Диктофон исправно фиксировал беседу Вадима с Колей-отшель-
ником, который, впрочем,  не  был чужд основных радостей жизни.
Способы, которыми Вадим мечтал расправиться с  неким Юраней Ко-
рякиным, были весьма остроумны, а по степени воздействия не ус-
тупали  кровожадности  примитивных  племен из дебрей  Амазонки,
правда, на более современный  лад.  Во всяком случае, если после
подобной  расправы  у этого Корякина и впрямь появится  желание
удавиться, оно будет вполне оправданным.

     "Надо будет попросить Макара  Захаровича  разъяснить этого
Корякина", - подумала я, крепко прижимаясь спиной к проему меж-
ду окнами. Ноги от долгого сидения на корточках порядком затек-
ли, но результаты слежки  оправдывали  и эту жертву. Юля оказа-
лась права: держит его здесь месть! В страх Вадима перед запад-
ными мошенниками я не очень-то поверила. Это он так, ради крас-
ного словца. В этом смысле за  моего любовника-афериста бояться
нечего. Он и какого-нибудь крестного отца  обдурит, когда сори-
ентируется. А вот то,  что  деньги он собирается наличкой через
границу тащить, пожалуй, самая важная деталь!

     Между тем  мужчины в доме,  похоже, все выпили и слопали и
собрались на боковую. Возникал закономерный вопрос, где провес-
ти ночь мне?

     Не менее  закономерен  был ответ: "Разумеется, на чердаке,
прямо над головами у Вадима и его приятеля".

     Хотя на последнюю  электричку  еще можно было успеть, воз-
вращаться домой я  не собиралась. Мне хотелось убедиться в том,
что Вадим не просто переночевать  к  приятелю  заявился, а дей-
ствительно проведет здесь  пару-тройку  дней. Он ведь и соврет,
недорого возьмет, а мне сейчас необходимо по возможности быть в
курсе его дальнейших планов.

     Лестницу я приметила еще  во  время экскурса вокруг дома в
поисках нужного окна. Теперь надо дождаться, пока приятели зас-
нут, осторожненько  приставить ее к слуховому окошку, забраться
туда и тихонечко, по  миллиметру,  втянуть наверх, чтобы у меня
были пути  к отступлению. Думаю,  после застолья этот Коля и не
вспомнит о лестнице, а вспомнит, пусть думает что хочет. Может,
ее украли или какой-нибудь сосед без спроса одолжил.

     Операция по  проникновению на чердак прошла успешно. Никто
не завопил, что к Коле воры лезут, значит, никто и  не заметил.
Я втащила лестницу наверх, прислонила ее к стене и осмотрелась.
На пыльном  полу  валялись  какие-то  старые  вещи,  поломанные
стулья, ржавые тазы, а под  самым  слуховым  окном лежал драный
матрац. Н-да, королевским это ложе не назовешь, но выбора у ме-
ня все равно нет.

     Я достала из сумки  ветровку  и застелила ею грязное изго-
ловье. Выглянув на  всякий случай еще  раз в слуховое  окно,  я
увидела, что  на  противоположной стороне улички стоит какая-то
машина, то ли  серая,  то ли голубая, и  возле  нее возятся два
парня. Один  из них был очень  похож на приставалу  из тамбура.
Если это и правда он,  надо  постараться не попасться завтра ему
на глаза. Наверное, это сосед Вадимова приятеля.

     Я поставила  будильник в телефоне на пять утра, отрегули-
ровав звук до минимума, и улеглась на матрац, который не преми-
нул тут  же вонзить пружину  в мое самое мягкое место. Повозив-
шись, я наконец кое-как устроилась, хотя  с удовольствием поме-
нялась бы в данной ситуации  с  каким-нибудь  спартанцем на его
жесткое  ложе. Там хоть бугров и пружин таких не было!

     "Где же все-таки Вадим спрятал свои  миллионы?" - подумала
я в который раз и закрыла глаза.



                *****

                Глава 10


                *****



     Алексей Петрович неуверенно  огляделся.  Телефоны-автоматы
попадались довольно редко, а те, что все же встречались, не ра-
ботали: или трубки были оборваны, или кнопки расплавлены
спичками.

     Звонить Калиновскому из дома напуганный до полусмерти Мор-
двинов не решился. Он кое-что знал о прослушивании, в основном,
правда, из детективных романов и фильмов, но и этого хватало. К
тому же, Калиновский, скрывавшийся от любознательных  представи-
телей  органов  охраны  правопорядка,  строго-настрого  наказал
Алексею Петровичу звонить по этому номеру лишь в самых экстрен-
ных случаях. А лучше бы и вовсе не звонить, а управляться само-
стоятельно.

     Мордвинов вернулся  к машине, где преданная супруга верте-
лась от нетерпения, словно уж на сковородке, и буркнул:

     - Опять поломанный.  Похоже, у этих дебилов других развле-
чений просто  не осталось. Руки  бы им оборвать, как они трубки
обрывают!

     Машина вновь закружила  по  улицам. Дело осложнялось еще и
тем, что Алексею Петровичу нужна была непременно одиночная буд-
ка. Мало ли кто может  подойти  и все услышать, если он  станет
звонить из автоматов, установленных под одним навесом?

     Наконец, Мордвинову  повезло.  Жадно  проглотив карточку,
аппарат на этом успокоился и с третьей попытки милостиво соеди-
нил Алексея Петровича с тайным убежищем господина Калиновского.

     Трубку долго не снимали, и Мордвинов опять занервничал. На
дряхлую  бабульку,  подошедшую было к будке, он зыркнул  такими
бешеными глазами, что та, перекрестившись, шарахнулась в сторо-
ну и поплелась искать телефон-автомат где-нибудь  в другом мес-
те, подальше от этого психа.

     Наконец, трубку сняли, и тихий безликий голос произнес:

     - Слушаю?

     - Это Мордвинов Алексей Петрович, - залопотал бывший глав-
ный редактор. - Мне надо срочно переговорить с...  э-э... ну, в
общем, с Ве...

     - Одну минуточку, -  быстро перебил голос, - я сейчас уз-
наю.

     - Будьте так добры, - моляще пробормотал  Мордвинов и отер
пот с чела. - Скажите, что это очень важно!

     Ему вновь пришлось подождать.  Голос  Калиновского, неожи-
данно зазвучавший,  казалось,  в самом ухе Мордвинова, заставил
Алексея Петровича нервно вздрогнуть.

     - Что вам нужно?  Я же вас просил воздерживаться от непос-
редственных контактов со мною!

     - Знаю, знаю, но, Ве...

     - Вы говорите с  Василием  Федоровичем! - с нажимом быстро
проговорил Калиновский.

     - А?! Да,  конечно...  Василий Федорович... Дело уж больно
неотложное!

     - Какое дело? - брюзгливо осведомился Калиновский. - Я те-
перь, батенька, никаких дел  не  веду, кхе-кхе, временно. Как и
вы, наверное?

     - Ве... Василий Федорович, я письмо получил.  Они все зна-
ют... и требуют, чтобы я им деньги отдал! А у меня же нет ниче-
го, совершенно!

     - Кто это "они"?  -  Голос Калиновского налился металлом и
загремел, как  лист жести на ветру. - И  о чем эти таинственные
"они" узнали?

     - О "Северном  сиянии",  -  шепнул Мордвинов и затравленно
огляделся. -  Кто, не знаю,  но они предупредили, что следят за
мной! Велели новые шторы повесить…

     - Голубчик, вы, по-моему, слегка не в себе. Какие еще што-
ры?!

     Захлебываясь и путаясь в словах, Алексей Петрович переска-
зал Калиновскому  содержание  страшного письма и тоскливо доба-
вил:

     - Сегодня еще  два угрожающих послания получил. Одно домой
принесли, а другое в редакцию. Ве-асилий Федорович, что мне де-
лать? Они ведь не поверят, что у меня никаких денег нет!

     Калиновский отреагировал быстро и однозначно:

     - Прежде всего, больше мне сюда  не  звоните!  Я вам ничем
помочь не могу. Думаю, вы сами это понимаете?

     Мордвинов  почувствовал себя  беспомощной,  отбившейся  от
стада овечкой, которую со всех сторон обложили свирепые матерые
волки. Он  буквально  услышал  голодное  пощелкивание их острых
клыков.

     - Но как же?! - в отчаянии завопил Алексей Петрович в пол-
ный голос, начисто позабыв о конспирации. - Нет  уж! Вы должны,
вы обязаны мне помочь... Василий Лукьянович!

     Калиновский тихо выругался и проговорил сквозь зубы:

     - Прекратите истерику,  трус  несчастный!  Ладно, черт вас
побери. Когда вы должны вывесить эти тряпки, то бишь, шторы?

     - Уже через три дня, - простонал Мордвинов.

     - Я  вам  позвоню. Сегодня вечером. Сидите дома. И  перес-
таньте паниковать! Лучше подумайте, кто мог обо всем пронюхать?
И не виноват ли в этом ваш длинный язык?

     - Да я никому, - заикнулся было  Мордвинов, но Калиновский
перебил его, с яростью вскричав:

     - Да вся ваша гребаная редакция  была  в  курсе! Они могли
кому угодно... А уж ваша дочь! - Тут Калиновский слегка смутил-
ся и закашлялся.

     Мордвинов немедленно  прицепился  к его последним словам и
закричал:

     - Попрошу мою дочь не трогать! Если  бы  вы  тогда,  Вени-
амин... Федорович, не совершили этого мерзкого... мерзкого...

     - Ладно, ладно, Алексей Петрович, успокойтесь, - заговорил
Калиновский с деланным добродушием. - Давайте все это, кхе-кхе,
забудем. Я, пожалуй, звонить вам не стану...

     - Т-то есть?!

     - ...А пришлю к вам своего парнишку.

     - Для охраны? -  тупо спросил Мордвинов. Голова у него бо-
лела все сильнее и соображала все хуже.

     - Ну, для охраны он вряд ли пригодится. Он  вам кое-что от
меня передаст. Ничего, Алексей Петрович, выкрутимся как-нибудь.

     - Вам-то они писем не посылают, -  буркнул Мордвинов, нем-
ного успокаиваясь. - А выкручиваться мне одному придется!

     - Ничего, ничего, сила солому ломит,  -  и  после еще нес-
кольких ничего не значащих слов Калиновский дал отбой.

     Мордвинов кое-как  повесил  трубку и, выбравшись из будки,
неверными шагами направился к машине, где  его половина изводи-
лась от нетерпеливого беспокойства.


                *   *   *


     - Похоже, здесь, - Юля прильнула к окну автомобиля. - Гля-
ди, вон водонапорная башня.

     Гений кивнул и  потянулся, выгнув спину. Он уже четыре дня
провел за рулем и устал как собака. Энергии  у девчонки хватило
бы на целую роту поисковиков.

     - Пашка,  вылезай,  теперь надо тот домик отыскать, -  Юля
легонько подтолкнула его в бок.

     Пашка выбрался из машины и, скривившись, потер коленки:

     - Укатали Сивку крутые горки!

     - Пошли, пошли, Сивка.

     Они заперли машину  и  зашагали по главной улице, припоро-
шенной мягкой  рыжевато-серой  пылью. Юля что-то бормотала себе
под нос и вертела головой то вправо, то  влево.

     Ребята исходили поселок вдоль и поперек, провожаемые из-за
занавесок любопытно-сдержанными взглядами.

     - Примерно вот  с такой позиции  я ее и увидела, - сказала
наконец Юля, останавливаясь посреди узкой улочки. - Значит, дом
где-то рядом... Да вот он! - вскрикнула она и вытянула руку.

     За низеньким штакетником  красовалась аккуратная двухэтаж-
ная дачка с кокетливым деревянным петушком на коньке двускатной
крыши.

     - Точно? -  недоверчиво переспросил Пашка, с самого начала
сомневавшийся в успехе их затеи.

     - Да точно, точно, - Юля уже вприпрыжку бежала к калитке.

     Гению ничего не оставалось, как последовать за ней.

     - Хозяева! -  громко воззвала девушка и застучала деревян-
ным молоточком, подвешенным у калитки. - Эй! Есть кто дома?

     В домике царила полная тишина.

     - Нет никого, - заключил подошедший Пашка. - Видишь, окна
все закрыты, и калитку тоже заперли.

     - Черт, досада какая, - Юля  в  нетерпении  огляделась  по
сторонам и топнула ногой. - Ладно, пошли!

     - Куда еще? - обреченно спросил Гений.

     - Спросим у соседей, где тут  правление.  Может,  там  что-нибудь
знают.

     Вышедшая им навстречу из соседнего домика румяная полноте-
лая женщина охотно объяснила,  как  пройти к нужному месту. Юля
поблагодарила, подмигнула Гению и спросила, указывая  на дачу с
петушком:

     - А кто хозяин  этого  дома? Мы тут комнату присматриваем,
хотим отдохнуть за городом.

     - Ой, туда не советую! - Женщина даже руками всплеснула. -
У Петра Ивановича зимой канализацию  прорвало,  так  до сих пор
еще не наладили! Он уж,  бедный,  мучается-мучается,  а ему все
твердят: меняй, мол, Иваныч, стояк; а это ж такие деньги!  Я уж
ему говорю: Иваныч, плюнь,  поставь  себе будочку во дворе, как
все. Вы лучше мои комнаты посмотрите, право слово!

     Ребятам пришлось осмотреть две  небольшие  чистенькие ком-
натки. Потом  гостеприимная и очень говорливая хозяйка угостила
их  молоком,  не переставая рассказывать. Юле с трудом  удалось
вклиниться с вопросом в поток ее воспоминаний о постигшем сосе-
да несчастии:

     - Скажите,  Петр Иванович - он сам-то откуда?

     - Да отсюда, - слегка  удивилась  женщина. - Как с Купавны
переехал, лет уж двенадцать тому, так и живет здесь.

     - А часто у вас комнаты сдают?

     - А  это  как  когда.  Летом, конечно, отдыхающих  в  наши
угодья побольше приезжает.  А  Петр-то Иваныч тогда, в феврале,
кому-то весь дом сдал на неделю. А сам в Купавну поехал, к бра-
ту. Уж так потом ругался, так ругался! Ну, стребовал с  этих, с
городских, за ущерб, а что толку? Земля-то сгорела, от дерьма-то…
Ой, извиняйте, женщина прикрыла рот ладошкой.

     - А сейчас Петр Иванович где? - быстро спросила Юля.

     - Да опять,  бедный,  за  сантехниками поехал, - вздохнула
хозяйка. -  Я  уж ему говорю - не найдешь  ты,  Иваныч,  никого,
больно дорого дерут. Он-то скуповат, - пояснила она.

     Юля перебила ее, боясь, что женщина опять начнет рассказы-
вать всю эту историю по второму разу:

     - Он сегодня вернется, как вы думаете?

     - Ой, не знаю, милые, не знаю. Если он в Купавну опять по-
ехал, может, и у брата на ночь останется.

     - Видите ли... Простите,  мы  до сих пор ваше имя-отчество
не знаем.

     - Мария Васильевна.

     - Так вот, Мария Васильевна, нам очень  важно Петра Ивано-
вича дождаться. Вы  не пустите нас переночевать? Мы заплатим, -
Юля обаятельно улыбнулась, - и люди мы тихие.

     - Пущу, конечно,  пущу.  Ночуйте  на  здоровье. В комнатах
чисто, все прибрано, да вы видели.

     Они обо всем  договорились, и Юля отправила Пашку за маши-
ной, которая спокойно стояла себе на главной улице поселка.

     Ребята разместились  в  смежных комнатках на мягких крова-
тях, заботливо взбитых хозяйкой.

     - Ну вот, - с удовлетворением сказала девушка, вытягиваясь
на прохладных простынях, - вернется  этот  Петр  Иванович, и мы
кое-что о его гостях узнаем!

     Гений хмыкнул и провалился в блаженный сон. Он был безмер-
но счастлив тем, что розыски  продолжались  всего  четыре дня и
завершились так успешно.


                *   *   *


     Комар назойливо пищал мне в самое ухо. Я вяло отмахнулась,
но писк продолжался,  и  тут до меня дошло,  что  это пищит
телефонный будильник.

     С трудом разлепив глаза, чувствуя себя  совсем разбитой, я
по частям, как складной метр, поднялась со своего пыточного ло-
жа.

     Обитатели поселка еще  спали, а храп Вадима и его приятеля
был отчетливо слышен с нижнего этажа.

     Я кое-как распрямила затекшие руки и ноги, достала из сум-
ки бутерброды и бутылку  с  водой и принялась завтракать. Спать
хотелось  страшно.  Я сполоснула помятую со сна физиономию,  но
это помогло лишь отчасти.

     Курить мне хотелось еще  больше,  чем спать. Наконец, я пе-
рестала бороться с искушением, забилась в  самый дальний уголок
чердака и  с наслаждением задымила.  Черт с ним, эти дружки все
равно спят без задних ног!

     Пробираясь обратно к окну, я углядела старый железный сун-
дук, на котором валялся продранный овчинный тулуп, и уселась на
него. Так было гораздо удобнее, чем на этом кошмарном матраце.

     Потянулись тоскливые часы ожидания. Я очень надеялась, что
Вадим и Коля  не будут валяться  до полудня, иначе  мне  грозит
просто завыть от  скуки. Детектив, который я захватила с собой,
не  очень-то  помогал. От малейшего шороха я настораживалась  и
поднимала глаза от страницы.

     Наконец, спустя три часа, где-то около  восьми утра, внизу
заворочались,  закашлялись,  и  хриплый спросонок голос  Вадима
воззвал:

     - Эй! Гуд морнинг!  Там хоть сто грамм для опохмелки оста-
лось?

     Похмелившись, Вадим  и  Коля уселись завтракать. Мне приш-
лось побороть брезгливость  и  улечься на грязный щелястый пол,
чтобы лучше слышать их разговор.

     Мой воспитанный  и утонченный любовник с увлечением чавкал
на весь дом, пожирая яичницу с помидорами. Коля подтрунивал над
внезапно проснувшейся в друге страстью к простой пище:

     - Ой, Вадька, лопнешь! Что сегодня делать думаешь?

     - Поеду, разыщу  кое-кого,  - деловито сказал Вадим, скребя
вилкой по сковородке. - Потом опять к тебе заскочу и  обратно в
Москву. У меня теперь еще с бабой этой хлопот полон рот.

     - С Мотылевой, что ли?

     - Ну да. Пристала, как репей!

     Я стиснула зубы. Хоть я прекрасно знала, что никаких особо
нежных чувств ко мне Вадим не  испытывает, ущемленное самолюбие
возмутилось во весь мой внутренний голос.

     - А чего с ней такое?

     - Да как всегда. Влюбилась в меня, как кошка!

     - И что, денег, что ли, требует?

     - Да нет, денег, слава Богу, не просит.

     - Ну, старик, тебе такая бескорыстная баба досталась, а ты
не ценишь!

     - Ценю, ценю, - Вадим опять  набил  полный  рот и невнятно
добавил, -  я ей даже  благодарен, она флешку мою у мордвинов-
ской дочки выцарапала.

     - Чем же ты недоволен?

     - Да она все ноет - Вадик, дай я тебе  еще чем-нибудь помо-
гу. Так прямо  и  заявила: мол, найми меня  и  дай задание, как
своим агентам.

     - А ты ее к Корякину подошли, - поддразнил Коля.

     - Еще чего! Бабьи мозги для таких дел не годятся. Придется
для отвода глаз  попросить ее о чем-нибудь. Ну, потом придумаю.
Короче, я к ней еще пару раз в гости забегу, и все.

     - Бросишь ее?

     - Пожалуй, пора. У  меня правило железное: ни в одной норе
долгую лежку не устраивать.

     "Ну, погоди!" - мстительно подумала я.

     - Не боишься, что она тоже тебя искать примется?

     - Не боюсь. Она же не знает,  ни где я обитаю, ни как меня
зовут на самом деле. Я вон даже тебя приучил Вадимом меня назы-
вать.

     Вот это  номер! Оказывается, моего дорогого афериста зовут
вовсе не Вадимом?! Я потрясла головой. Вот еще новости!

     Как сказал  бы  Макар Захарович, финт вполне закономерный.
Ну-ну! Кстати, а куда это он там собрался?

     - Ну, Коль, спасибо  тебе.  Ей-богу, так выручил! Без тебя
бы я пропал.

     - Ладно, брось, - перебил Коля. - Когда вернешься?

     - Вечером. Точнее, ближе к ночи. Хочу у одного деятеля вы-
яснить, когда    Корякин  из  Штатов  возвращается. Мотоцикл
одолжишь?


     - Лучше машину возьми,  - предложил Коля. - Я должен тестю
ведра отвезти, у них там яблочный завал, посуды  не хватает. Не
хочу в  салоне пачкать. Я часам  к десяти вечера  обратно буду,
ты, Вадька, не задерживайся.

     Они вышли из дома,  и  Коля запер дверь. Послышались звуки
работающего  мотора.  Я подкралась к слуховому окну и  увидела,
как по улице проехал яично-желтый "Москвич". За рулем сидел Ва-
дим. Спустя минуту приземистый мужчина лет сорока с выгоревшими
на солнце волосами выкатил из  калитки  мотоцикл  с коляской, в
которой громыхали пустые ведра. Он уселся и нажал стартер.

     Я уже хотела отползти  к  сундуку, но тут заметила кое-что
интересное.

     Машина, стоявшая  на  другой  стороне улицы, возле которой
вчера  возились  двое парней, тихо тронулась и, наращивая  ско-
рость, покатила вслед за желтым  "Москвичом".  Это  были  серые
"Жигули". Я осторожно высунулась в окно. Желтый "Москвич" весе-
ло катил по грунтовке к шоссе, а серые "Жигули" ехали за ним.

     Я ощутила какое-то  смутное  беспокойство, хотя вряд ли бы
сумела четко назвать его причины.

     За  окном  все тарахтел Колин мотоцикл. Потом он  "застре-
лял", звук постепенно ослабел и затих вдали.

     Ну, слава Богу! Наконец-то я одна в доме. Пожалуй, стоит у
этого Коли пошарить и выяснить, кто он такой, школьный приятель
моего любовника,  чье  настоящее  имя,  как выяснилось, покрыто
мраком неизвестности!

     Я скинула грязные сапоги, достала из  сумки резиновые пер-
чатки и  принялась искать крышку  люка. Вряд ли Коля лазает на-
верх по приставной лестнице.


                *   *   *


     Я тряслась  в  последнем вагоне электрички, увозившей меня
обратно в Москву,  к нормальной кровати, чистой одежде, а глав-
ное, к горячей воде. После ночи на матрасе доисторической эпохи
я чувствовала себя пещерной женщиной.

     Пассажиров в вагоне было раз-два, и обчелся. И слава Богу,
что они почти не обращали на меня внимания. В своем пыльном на-
ряде, от которого  то и дело отваливались комочки высохшей гря-
зи, я напоминала не простого напахавшегося энтузиаста-огородни-
ка, а скорее начинающую бомжиху.  Все  тело  чесалось и зудело,
словно я провела без привычных удобств не какие-то  сутки, а по
меньшей мере неделю.

     Тем не  менее, я была очень  довольна. В сумке,  лежавшей у
меня на коленях,  находился  драгоценный трофей, который, как я
надеялась, здорово  облегчит  мою  дальнейшую розыскную самоде-
ятельность.

     За окном  электрички  с  монотонной регулярностью маятника
мелькали фонари. Она, эта последняя электричка,  к счастью,  от
меня не  убежала, иначе мне пришлось  бы провести на  чердаке еще
одну кошмарную ночь.

     Пять-шесть пассажиров мирно клевали носами. Не спал только
худощавый парень лет двадцати пяти с взъерошенной шевелюрой. Он
вертелся, как воробей на ветке, и посматривал то на меня,  то в
окно, то теребил часы на руке. Его хищные рыжевато-зеленые гла-
за  упорно  возвращались к созерцанию моей скромной персоны,  а
нос с  небольшой горбинкой, казалось, принюхивался к окружающей
обстановке.

     Чтобы  избавиться  от его  любопытных,  по-птичьи  быстрых
взглядов, я загородилась книжкой, в  которую  был  упрятан  мой
трофей, и принялась в очередной раз изучать добытые сведения.

     Когда я после отъезда школьных приятелей  слезла с чердака
по узкой крутой лестнице, то самым первым делом  умылась из ру-
комойника, висевшего в сенях, то бишь, в прихожей. Потом, вспом-
нив, что разведчика может подвести любая неучтенная мелочь, до-
лила в него воды из стоявшего рядом ведра и вернулась  в комна-
ту.

     С точки  зрения  детектива-любителя,  ничего интересного и
зловещего у Коли в доме не было. Это выяснилось уже  через час.
Ни увесистой книжки с вырезанной  в  толще  страниц ячейкой для
пистолета, ни самого пистолета, ни зашифрованных  записей я так
и не обнаружила. Правда, в аптечке стоял пузырек со снотворным,
но его, скорее всего, использовали в сугубо мирных целях.

     Нельзя утверждать, что я рассчитывала найти у хозяина шпи-
онское снаряжение, но некоторое разочарование все же ощутила. Я
ожидала большего от преступного сообщника Вадима.

     Впрочем, погодите.  Стоп.  Кто сказал, что Коля - преступный
сообщник? Сам он  назвал себя всего лишь школьным приятелем мо-
его любовника. Вот от этого и будем танцевать!

     Я принялась шарить на самодельных книжных  полках, потом в
ящиках старого письменного стола, явно знававшего лучшие дни, и
наконец кое-что откопала.

     Коля ничем не отличался  от  нас, обычных грешных людей. В
смысле, он так же любил увековечиваться на фоне любых достопри-
мечательностей, которые только успел обозреть в  годы своих ку-
рортных «гастролей». Я переворачивала  страницы  фотоальбома, где
Коля  и  какая-то миниатюрная брюнетка, видимо, его жена,  были
запечатлены в  позе правофланговых (грудь вперед, плечи развер-
нуты) то у памятника Владимиру в Киеве, то у здания Адмиралтей-
ства в Питере, то еще где-нибудь.

     И вот, постепенно  продвигаясь  от снимков последних лет к
более ранним,  я  наткнулась  на большую стандартную фотографию
школьных времен.

     Физиономии трех  свирепого  вида  классных  дам в овальных
"медальонах" обрамляла  россыпь детских лиц с подписанными име-
нами и фамилиями, а  поверху  шла надпись: "Город Москва, 112-я
средняя школа, восьмой класс "В", такой-то год".

     Я пристально вгляделась в лица мальчишек, пытаясь угадать,
кто  же  из них Вадим. Но  ведь  Вадима-то на самом деле  зовут
как-то иначе!

     Я поняла, что  физиономист из меня уже не получился. Среди
разнообразия лиц четырнадцати-пятнадцатилетних мальчишек своего
любовника в детстве я  так и не вычислила. Вот если бы  у него,
например,  уши  так же трогательно оттопыривались, как у  како-
го-то Васи Никифорова, чья мордашка  улыбчиво  сияла  в  центре
снимка, у меня был бы шансик.

     В  восьмом  классе "В" было шестнадцать мальчиков. Из  них
пятерых звали Николаями, троих Александрами, двоих Алексеями...
Придется выписать всех.

     Покончив с этим делом  и  записав номер школы, я заколеба-
лась. Может, взять  эту фотографию с собой? Нет, опасно. Конеч-
но, вряд ли Коля достает альбом каждый день  и любовно рассмат-
ривает  свои изображения,  и  все же, лучше  не  надо. Ладно,  в
школьных архивах мог заваляться такой же снимок.

     Остаток дня я провела в тяжелой дреме на чердаке.

     Первым вернулся  хозяин.  Я  настороженно прислушалась, но
никаких возмущенных криков не услыхала. Значит, мое проникнове-
ние в дом осталось незамеченным. Да и с чего бы он стал пригля-
дываться, не сдвинута ли, например, на  полсантиметра газета на
столе?

     Вадим появился после одиннадцати вечера, когда я уже нача-
ла терять надежду на скорое возвращение домой. Судя по отрывис-
тым словам, с  которыми он вместо приветствия обратился к Коле,
мой любовник был чем-то очень озабочен.


                *   *   *


     - Коля, у кого из  местных  есть серые "Жигули"? - спросил
Вадим, едва переступив через порог.

     - Откуда я знаю? Тут почти у каждого машина есть. А  в чем
дело?

     Вадим опустился на  стул  и нервно забарабанил пальцами по
столу:

     - За мной всю дорогу ехал  какой-то  серый  "жигуль".  Как
Приклеенный!

     - Брось, не ерунди. Что за шпиономания?

     Вадим как-то весь  подобрался  и остро зыркнул на приятеля
из-под насупленных бровей:

     - Коля, заткнись! Ты тут дальше своего огорода
уже ни хрена не видишь! Я тоже не сразу внимание обратил. А вот
когда остановился  у  бензозаправки,  меня как стукнуло что-то.
Говорю тебе, они за мной как на веревочке мотались всю дорогу!

     Коля поставил на стол открытую бутылку  водки, раскидал по
тарелкам картошку и сказал:

     - Ты вот  что, выпей да  закуси, а уж потом и рассказывай -
что, где и как.

     Вадим взялся было за рюмку, потом обернулся, достал с пол-
ки стакан, вылил туда водку из рюмки и долил из бутылки до кра-
ев. Коля неодобрительно покачал головой, но смолчал. У них там,
в Москве, известное дело,  не  жизнь, а сплошная нервотрепка, а
Вадьку, похоже, здорово приперло.

     Вадим закрыл глаза и выпил полный стакан водки, не переводя
дыхания.

     - Ф-фу... Отпустило, вроде, - сказал  он  и  набросился  на
еду.

     - Вот так-то лучше, - проворчал Коля и последовал его при-
меру.

     Очистив тарелки, они закурили, и Коля сказал:

     - Ну, теперь рассказывай, что там за гонки с преследовани-
Ями?

     - Я, как ты знаешь, в Москву собрался, к человечку одному,
- начал Вадим. -  Он с Корякиным напрямую не связан, но  дела с
ним всякие проворачивает. Ну, еду себе, еду, ни о чем  таком не
думаю...

     - Калиновского уже не боишься? - ухмыльнулся Коля.

     - Я знаю, что он меня пока потерял. Его ребяток я довольно
легко тогда запутал.  Дешевка,  любители! Короче, вижу, надо бы
горючим запастись, встаю у заправки. Из машины вылез. И тут ме-
ня ослепило что-то  на секунду. Думаю, зеркальце на чьей-то ма-
шине блеснуло.  Голову  отворачиваю  машинально  и замечаю, что
сзади, через две машины от моей, серый "жигуль" приткнулся, а у
парня за рулем видеокамера в руках!

     - Может, показалось? - неуверенно предположил Коля.

     - Ни хрена не показалось! Что я, сам вот так на  хвосте не
висел в прежние времена? Ну ладно, думаю, сейчас я тебе малень-
ко кости порастрясу.  Заправился, выехал на шоссе - и как дерну!
Гоню, а в зеркальце вижу: сидит, гад, на хвосте у меня и не от-
Липает! Мотор у него, наверное,  форсированный.  И  вообще,  по
всем приметам, Коляныч, это был какой-нибудь  мой бывший колле-
га, так-то вот! Только непонятно, почему он как бы даже подчер-
кивал, что следит за мной. Ты ведь знаешь, в каких случаях наб-
людение уже не скрывают? Когда  в  ближайшее  время  собираются
брать за жабры!

     - Фью-у! - присвистнул Коля. - Это уже серьезно.

     - Более чем. В общем, не рискнул я прямо  к тому человечку
ехать, вылез где-то и позвонил по телефону. Пофутболили меня от
одной секретарши к другой  и  сказали, в конце концов: "Господин
Корякин прибудет из Штатов не раньше  двенадцатого сентября". И
на том спасибо.  Только вот подобраться к нему теперь посложнее
будет, раз меня наши доблестные органы под колпак посадили. Это
тебе не Калиновский со своей шантрапой!

     - И как же ты теперь?

     - Во-первых, до двенадцатого,  а то и позже, залягу у себя
в берлоге. К тебе больше не приеду. Я тебя, Коля,  засветил, ты
уж прости. Они  ведь  и обратно за мной  ехали,  гады, встали в
конце улицы, я видел.

     - Ладно, меня-то им брать не за что. Вот помочь тебе боль-
ше ничем не смогу, это жаль.

     - Может, и сумеешь. За машину спасибо, я ее  в гараж зака-
тил. Мне теперь надо выбраться от тебя незаметно.

     - Это мы устроим,  - спокойно сказал Коля и поднялся из-за
стола. - Пошли-ка, баньку истопим.

     - При чем тут банька? -  удивился Вадим.

     - А вот сейчас узнаешь!


                *   *   *


     Спустя час хозяин вернулся в дом один, весело насвистывая.
Видимо, из его баньки был прорыт подземный ход, потому что я не
услышала ни пальбы, ни криков:  "Лови!  Держи!"  Правда, в наше
время за жабры берут тихо и незаметно, так  что узнать, сцапали
органы моего афериста или нет, я смогу только по возвращении.

     Хотя, и это вряд ли. Вадим, может, и улизнул, а вот где га-
рантии, что он зайдет ко мне в гости еще хотя  бы  раз? Так что
моим уделом светит  стать полная  неизвестность. Даже если
он смылся от  наблюдения, может побояться ко мне приходить, раз
уж его засекла полиция или кто похлеще...

     Наконец, электричка  прибыла на Киевский вокзал. Я побежала
домой по пустынный улице.

     То ли я заразилась  от  Вадима манией преследования, то ли
от всех этих приключений у меня выработались новые рефлексы, но
на своем коротком  пути к дому  я все время  оглядывалась,  как
будто у меня  в сумке были  те самые полтора  миллиона  евро.
Правда, вряд ли бы я в  этом случае могла с такой скоростью пе-
ребирать  ногами.  Столько "капусты" весили бы как минимум  несколько
 килограмм.

     Редкие ночные  прохожие  - все  без исключения - усиливали мое
беспокойство. Один из них топал прямо за мной, держась метрах в
десяти - пятнадцати  позади, почти на той же дистанции, которой
придерживалась я во время вчерашней слежки за Вадимом.

     Чувствуя, что  засну я с  трудом, а если засну, мне приви-
дятся кошмары, я бегом перебежала  через  дорогу,  благо,  машин
почти не было, и юркнула в свой двор.

     Дома я первым делом налила ванну и плюхнулась в нее с чув-
ством невыразимого облегчения.

     Водные процедуры успокоили мои расходившиеся нервишки луч-
ше любого невропатолога. Я заснула так  крепко,  что  утром  не
сразу отреагировала на телефонный звонок.

     Подняв наконец трубку, я услышала ликующий голос:

     - Милка, полный атас! Папка шторы вывесил!


                *   *   *


     Мордвинов бегал по комнате из угла в угол, то и  дело спо-
тыкаясь на  ступеньках двухуровневого пола. Когда это произошло
в четвертый раз, он  прервал  свой марафон по замкнутому кругу,
бухнулся в кресло и  накинулся  на вошедшую супругу с обвинени-
ями:

     - Что за  идиотская  была  идея - пол надстраивать! "Модно,
модно"! Я так себе ноги поломаю или шею сверну!

     - Леличек, а ты по одной половине комнаты бегай, - предло-
жила Галина Юрьевна,  ставя на низенький столик поднос. - Успо-
койся, выпей кофейку.

     - Мне простор нужен, - проворчал Мордвинов. - Я задыхаюсь!
Где этот чертов парнишка?!

     - Приедет,  приедет,  -  заворковала нежная жена,  хлопоча
вокруг страдающего  супруга. - Вениамин Лукьянович обещал, зна-
чит, приедет.

     - Обещал, обещал, - горько проронил Мордвинов.  - Да убери
ты эту бурду, не хочу  я  никакого кофе! Лучше водки налей  или
коньяку. А то я рехнусь скоро!

     Супруга покорно вздохнула и потащилась в кухню. Через ми-
нуту она вернулась и протянула Алексею  Петровичу крохотную рю-
мочку с капелькой темной ароматной жидкости на донышке.

     - Ты что,  коньяк  с  валерьянкой перепутала? - язвительно
спросил Мордвинов и презрительно ткнул  в  рюмочку  пальцем.  -
Убери эту мензурку и дай стакан. И бутылку сюда тащи!

     - Леличек, у тебя же сердце, - заикнулась было Галина Юрь-
евна, но лицо Алексея Петровича внезапно приняло столь зверское
выражение, что супруга моментально дала  задний  ход  в кухню и
тут же принесла мужу бутылку коньяка и высокий бокал для сока.

     Мордвинов дрожащими  руками взял бутылку, налил полный бо-
кал коньяка и стал жадно пить.  По мере того как щеки его нали-
вались алкогольным румянцем, лицо жены краски теряло.

     - Закуси хотя бы, - пролепетала она, протягивая мужу шоко-
ладку.

     В этот момент позвонили в дверь.

     Давясь шоколадкой и пуская коричневые слюни, Мордвинов за-
кашлялся и прохрипел:

     - Открой... Только спроси сперва - от кого!

     Галина Юрьевна подбежала к двери и воззвала:

     - Кто там?!

     - Я от Василия Федоровича, - ответили ей.

     Мордвинов замахал руками:

     - Впусти, впусти его скорее!

     Супруга отперла  многочисленные замки и щеколды и впустила
в квартиру хорошо одетого молодого человека с приятным безликим
лицом клерка, на котором помещались весьма  бойкие глазки, бес-
покойно  шнырявшие  по сторонам. В руке молодой человек  держал
большой японский  дипломат  из серого пластика, с металлической
окантовкой и кодовым замком.

     - Я от Василия Федоровича, - повторил он.

     - Здравствуйте! А мы  вас тут ждем, ждем, - Мордвинов выб-
рался из кресла и устремился  ему  навстречу.  На коварной сту-
пеньке он опять споткнулся и чуть не упал,  но кое-как сохранил
равновесие. -  Сюда,  сюда,  прошу. Коньячку хотите? "Метакса",
очень успокаивает, знаете.

     - Спасибо, я на работе, - вежливо  отказался молодой чело-
век. Он огляделся и положил дипломат на стол.  - Вот взгляните,
что вам Василий Федорович прислал, со мной переслал!

     Он открыл дипломат.

     У Мордвинова выкатились налитые кровью глаза, а его супру-
га истово перекрестилась и в изнеможении прислонилась к стене.

     В дипломате лежали аккуратно перетянутые бумажными лентами
 пачки купюр – по сто и пятьсот евро.

     - Господи, - Алексей Петрович молитвенно сжал  руки и воз-
вел очи горе. - Он меня спас! Господи!

     Он опустил глаза, трясущейся рукой благоговейно прикоснул-
ся к одной из пачек и шепотом спросил:

     - Неужели тут полтора миллиона?!

     Молодого человека этот вопрос  почему-то  очень позабавил.
Он усмехнулся, уселся  на стул и иронически взглянул на Мордви-
нова поверх крышки дипломата:

     - Да, здесь ровно полтора миллиона. Фальшивых, разумеется.

     Мордвинов застыл, словно изваяние.

     - Как?! - одними губами спросил он.

     - Все эти  евро - фальшивые, - терпеливо повторил молодой
человек. - Неужели вы думаете,  что  Василий  Федорович вот так
запросто подарил бы вашему шантажисту настоящие деньги?

     Мордвинов захлопнул крышку дипломата, чуть не прищемив се-
бе палец, и заорал на весь дом:

     - Да он что, смерти моей  хочет?!  Меня  же грохнут сразу,
как только я эту макулатуру отдам!

     - Не беспокойтесь, не грохнут.

     Молодой человек произнес эти слова так уверенно, что Алек-
сей Петрович сразу затих и недоверчиво посмотрел на него.

     - Не грохнут, -  повторил  "клерк". - Василий Федорович об
этом позаботится. Ваше дело - повесить  шторы и отвезти деньги в
то место, которое назовет ваш шантажист. Он, разумеется, потре-
бует, чтобы вы не вздумали за ним следить. Но вы же и так этого
делать не собираетесь?

     Мордвинов отчаянно  замотал  головой и замахал на "клерка"
руками:

     - Упаси Господи!

     - Вот и прекрасно. Вы будете в  полной безопасности. Васи-
лий Федорович ручается, ни проверить эти евро, ни воспользо-
ваться ими никто просто не успеет.



                *****
 
                Глава 11


                *****


     В развлекательном заведении для представителей сексуальных
меньшинств царил приятный полумрак. На столиках мерцали матовые
лампы,  по  стенам и лицам скользили голубые, розовые,  зеленые
отблески. Экзотически  одетые  и еще более экзотически раздетые
завсегдатаи поглощали коктейли и закуски.


     У одних с обнаженных локтей и  коленей подмигивали пестрые
наклеечки; другие  щеголяли  в  мохеровых  валенках  до колен и
трессах в обтяжку;  третьи были упакованы в сложную систему пе-
реплетенных между собой подтяжек, кружев и  кожаных ремней. Все
они словно сошли со страниц журнала "Птюч", наглядно демонстри-
руя связь авангардной моды с жизнью.

     Определить однозначно  их  половую  принадлежность было бы
непросто. Тут были все:  голубые,  розовые, би, транс и прочие.
Молодые люди в платьях с турнюрами, в париках  и с накрашенными
лицами томно перекликались через зал. У  стойки бара расположи-
лась стайка бритых наголо  девиц  культуристского телосложения,
дымивших сигаретами  в  длинных  мундштуках. Вокруг резвились и
вовсе не  опознанные  сексуальные  объекты, одетые либо скудно,
либо странно, но все как один - или "одно"? -  вертляво покачи-
вали бедрами.

     Завсегдатаи веселились  шумно и безудержно. На пятачке эс-
трады группа раскрашенной во все цвета  радуги молодежи сладос-
трастно извивалась под звуки сексоделической музыки. Те же, кто
предпочитали интимное общение за столиками, болтали  вполголоса
и занимались невинным петтингом. В основном, это были одетые бо-
лее или менее обыкновенно бизнесмены со своими быками-охранника-
ми, причем, быки явно чувствовали себя не в своей тарелке.

     Все это напоминало если не шабаш ведьм на  Лысой горе, то,
по меньшей мере,  утренник в детском садике, где заведующей ра-
ботала известная всему народу – по пословице -  Чертова Бабушка.

     Двое одетых в одинаковые рейверские маечки  и шортики пар-
ней за столиком номер три выглядели на этом пестром фоне доста-
точно скромно. Так  же, как и  две девушки, которые  сидели  за
седьмым столиком и заботливо  кормили  друг друга с ложечки. На
девушках были одинаковые струящиеся серебристые платья-макси  с
открытыми спинами. Волосы  их, русые у одной и угольно-черные у
другой, были  уложены в замысловатые прически-башенки. Их набе-
ленные лица закрывали, как  своеобразная  европейская паранджа,
огромные дымчатые очки.

     Было очевидно, что эта розовая парочка  никем, кроме самих
себя,  не  интересуется. Девушки пили коктейль на брудершафт  и
после каждого глотка нежно целовались.

     Через некоторое время  они встали и удалились в туалет, не
разнимая переплетенных рук.



                *   *   *


     В туалете я сразу сняла очки и подошла к зеркалу:

     - Кажется, у меня помада размазалась...

     - Все в порядке. - Карина критически  осмотрела меня, дос-
тала коробочку с гримировальными красками и подправила мне бро-
ви.

     Я жадно напилась воды прямо из-под крана:

     - Ну и жарища у них! Я словно рыба на сковородке.

     - Потерпи. Уже почти двенадцать, сейчас он явится.

     - Посмотри-ка в щелочку, может, уже пришел?

     Карина осторожно приоткрыла дверь, выглянула в зал и радостно
сообщила:

     - Точен, как граф Монте-Кристо!


                *   *   *


     Примерно через пять минут после того, как влюбленные деви-
цы в серебристых платьях удалились в дамскую комнату, в зал во-
шел очень необычный посетитель. Розовые, голубые  и прочие раз-
ноцветные завсегдатаи сразу определили, что в подобное местечко
его занесло совершенно случайно.

     Собственно, необычным  был не столько внешний вид клиента,
сколько его поведение. Среди  разношерстной  публики попадались
отдельные граждане в обыкновенных костюмах и даже с галстуками.
Но они тихо сидели себе по  стеночкам и не шуршали. Этот же, се-
мейного вида мужчина лет пятидесяти, уставился  на полуголых от-
дыхающих с откровенным недоумением и даже ужасом. Подобного на-
рушения приличий  клиенты  почтенного заведения не терпели, ибо
это оскорбляло их лучшие чувства.

     Поэтому  двое  завсегдатаев  решили проявить инициативу  и
Спросить - что здесь забыл этот старичок?  Он выглядел примитив-
ным главой примитивного же семейства. Дочери такого папы навер-
няка не мечтали  о любви себе  подобных. Сыновья же  явно  были
способны только на  то,  чтобы воспроизвести несколько таких же
консерваторов от морали.

     К  застывшему  наподобие старомодного  манекена гражданину
приблизилась странная парочка.

     У одного  волосы, выкрашенные в ядовито-зеленый цвет, кра-
сиво  стояли  дыбом, а с голого живота подмигивал  изукрашенный
блестками  пупок.  У другого на бритом оранжевом черепе  весело
плясали черные сердечки, а с  пояса,  шевеля  усиками,  свисала
коллекция разноцветных китайских презервативов.

     Это были Жорик и Валет, известные в заведении фрики - сво-
бодные личности, любители отрываться по полной программе.

     Увидев такое, пятидесятилетний семьянин покачнулся и  сде-
лал рукой слабый отстраняющий жест. Похоже,  он хотел перекрес-
титься, да сил не хватило.

     - Изыди, - прошептал незваный гость.

     Парочка с недоумением переглянулась, и существо с зелеными
волосами спросило нормальным мужским баритоном:

     - Дяденька,  тебе  чего здесь надо? Ты, похоже, в  привок-
зальный ресторан шел, да заблудился по дороге.

     - Здесь  только  для своих, - проговорил таким же  обычным
мужским голосом бритый, позвякивая металлическими браслетами на
руках. - Или тебе мальчик  понадобился?  Решил  на старости лет
окунуться в пучину разврата? Можем и окунуть!

     Почтенный семьянин был откровенно поражен тем, что эти по-
рождения дурного сна разговаривают, как все нормальные люди.

     - А... Э-э... Я, это, - растерянно  забормотал он, озира-
ясь по сторонам, - мне тут кое-что передать нужно...

     - Что и кому? - спросил бритый. - Да ты очнись, примат! Мы
ж тебя не укусим.

     - Вот... - "Примат" протянул руку и показал зажатый в пот-
ной ладони  номерок. - Это  для одного... чтобы он из гардероба
вещи забрал.

     - Ну, так передавай,  -  пожал плечами зеленовласый. - Имя
хоть знаешь, или кликуху? Я его тебе подзову.

     - Нет, мне его надо на столик положить и  сразу уходить, -
путано объяснил отец семейства, в полном  ошалении блуждая гла-
зами по сторонам.

     - Вот это правильно! - Парочка дружно заржала. - Лучше те-
бе сваливать отсюда по-быстрому, а то мамочка заругает!

     Гражданин вымученно улыбнулся:

     - Ребятушки, а где тут седьмой столик?

     - Вон там, у эстрады,  -  показал бритый. - Иди, дяденька,
не бойся!

     Под ироническими взглядами  хихикавших завсегдатаев семей-
ного вида гражданин подошел к седьмому столику и положил на не-
го номерок. Потом он снова  с  откровенным  ужасом огляделся по
сторонам, перекрестился-таки и бросился к выходу. Вслед ему по-
летели надутые, как воздушные шарики, презервативы и ленты сер-
пантина.

     Сопровождаемый издевательскими  воплями и улюлюканьем,  он
добрался до двери и тут напоследок  подвергся нападению: стран-
ное существо с подведенными  до  самых бровей глазами нежно об-
хватило его  мускулистыми  ручками. Как гражданин ни отбивался,
половой агрессор запечатлел-таки на его щеке страстный поцелуй.
Только после этого он  выпустил  свою жертву и согнулся пополам
от хохота.

     Отец  семейства  плюнул и, пытаясь стереть со щеки  жирную
черную помаду, убежал сломя голову.

     Все были поглощены этой забавной сценкой, кроме двух тихих
молодых людей в рейверских маечках.  Они  все  время косились в
сторону седьмого столика. Когда за него  уселись вернувшиеся из
туалета розовые подружки,  один  из парней встал и развинченной
походочкой направился к выходу.


                *   *   *


     - Ну, все,  - прошептала я  на ухо Карине, пряча в сумочку
оставленный Мордвиновым номерок. - Можем уползать!

     - Жаль, -  вздохнула она, обнимая меня  за шею. -  Тут до-
вольно забавно! Конечно, если понарошку.

     - Еще не хватало, чтобы по-настоящем!, - фыркнула я.

     - И закуски у них классные, -  прощебетала Карина, переби-
рая звенья серебряной цепочки у меня на груди.

     - Как ты думаешь, он нам бомбу не подсунул?  - продышала я
ей в левое ухо.~- Или "куклу"?

     - Зайдем еще раз в туалет и посмотрим, - отозвалась она.

     - Тогда пошли!

     - Доесть-то дай! Вкусно же.

     - У-у, обжора,  -  прошипела  я,  посылая  Карине сердитый
взгляд и душевную улыбку. - Да убери ты руку, мне же щекотно!

     Карина наконец перестала гладить меня по спине, что проде-
лывала с присущей ей добросовестностью.

     Сдерживая нетерпение, мы доели восхитительные закуски, по-
дозвали полуголого  официанта  и  расплатились.  Цены были явно
завшены,  как  репутация  некоторых наших политических
деятелей.


                *   *   *


     Идея этого фарса принадлежала, разумеется, дочери жулика.

     Когда мы  обсуждали, куда заманить Мордвинова для передачи
дипломата с  баксами,  мое ленивое воображение могло предложить
лишь камеры хранения Киевского вокзала. Ведь это совсем рядом с
моим домом. Мордвинов ставит дипломат в  ячейку,  набирает названный
 ему в письме код и удаляется. Потом кто-то из нас забирает  деньги
и несет их ко мне домой. Быстро и удобно!

     У Юли  нашлось  сразу  несколько возражений. Во-первых, за
мной наверняка будут следить. Раз Мордвинов добыл деньги за та-
кой рекордно короткий  срок, значит, кто-то их ему одолжил. Как
я узнаю, не следят ли за мной его люди? Во-вторых, надо оконча-
тельно задурить папику мозги,  а  для этого лучше выбрать самое
необычное место. Ну и в-третьих, разве  мне  самой  не  хочется
немного позабавиться?

     Против последнего аргумента я не устояла  и срочно вызвала
по телефону скорую костюмерную помощь, то бишь, Карину.

     Девушки быстро  нашли  общий  язык. Сгоняв в театр-студию,
где Карина подрабатывала гримером и костюмером,  мы выбрали на-
ряды, обсудили все  детали, вернулись ко мне и написали Алексею
Петровичу письмо. Поскольку ни Юле, ни мне нельзя было мелькать
возле мордвиновского  дома,  Карина  съездила на "Щелковскую" и
опустила наше послание в почтовый ящик. Согласно  инструкциям,
  Алексей  Петрович должен был на следующий вечер, в двенадцать 
ночи, прийти в знаменитый ночной клуб "Ромашка",  где отрывались фри-
ки, геи, лесбиянки и прочие «разноцветные» граждане. Юля позвонила
туда и заказала столик на следующую ночь.

     На ледующий день мы снова собрались у меня и принялись за дело.

     - Там, небось, за один вход  надо  бешеные  деньги платить, -
ворчала я, пока Карина укладывала мои волосы в хитрую прическу.
- А еще - выпивка, закуски...

     Юля ухмыльнулась и протянула мне несколько  купюр:

     - Держи!

     - Откуда у тебя столько?! - изумилась я.

     - Со счета покойной "Мумии", - рассмеялась Юля и пояснила: -
Папик велел главбуху часть денег со счета снять. Они на столе
у него валялись,  рядом с нашим  первым письмом. Я  и  стянула,
когда вещи забирала. Им не  до  того было. Бери, они ведь  тоже
ворованные.

     Я пересчитала деньги. На наши ночные  развлечения их вроде
должно было хватить.

     Карина закончила со мной и начала гримировать Гения, кото-
рый  должен  был доставить нас в "Ромашку". Ее  местонахождение
стало  нам  известно из одной популярной столичной газеты.  Там
был напечатан даже топографический план размещения подобных за-
ведений и указаны их телефоны.

     - Еще начнут  настоящие  лесбиянки  приставать, - смеялась
Карина, натягивая на Пашкину голову парик цвета мочала.

     - Ничего, отобьетесь.  Значит, без пяти двенадцать идете в
туалет. Если мой папик  все же не явится, Гений войдет в  зал и
подождет у вашего столика.  Номер  семь, не перепутайте, - нас-
тавляла нас в последний раз Юля.

     Около одиннадцати вечера мы двинулись в путь. Честно гово-
ря, побывать в столь экзотическом месте, да еще  на денежки са-
мого Алексея Петровича, было очень и очень заманчиво.

     И вот, наконец, наша затея увенчалась  успехом! Когда Карина
сообщила, что Мордвинов положил  на  наш столик номерок, у меня
от сердца отлегло. И пусть даже за нами следит кто-нибудь в за-
ле, им я тоже сюрпризик приготовила.

     Грациозной походкой мы покинули зал гостеприимной  "Ромаш-
ки". Я подошла к стойке гардероба и протянула номерок. Юное су-
щество, напоминавшее тигра желто-черной росписью по всему телу,
выдало нам дипломат из серого пластика.

     Мы отнесли его  в туалет, закрылись в кабинке и попытались
открыть. "Черный ящик" не поддавался.

     - Кодовый замок, - сказала Карина.

     - Ладно, пошли отсюда. Как-нибудь на месте откроем.

     Пашку в его мочальном парике и таких же, как у нас с Кари-
ной, огромных дымчатых очках родная мама бы не признала. Он вы-
лез из машины, забрал дипломат и положил его рядом с  собой. Мы
с Кариной устроились на заднем сиденье.

     - Ну, и что же внутри? - спросил Пашка,  выруливая со сто-
янки.

     - Мы его открыть не сумели, - сказала Карина и шутливо до-
Бавила: - Но там, вроде, ничего не тикает!

     - Паш, покрутись немного по улицам, -  попросила я, обора-
чиваясь и с подозрением вглядываясь в поток едущих  за нами ма-
шин. - Я все-таки боюсь «хвоста».

     Пашка кружил около часа, после чего заявил, что, даже если
«хвост» и есть, он  все равно не отвяжется, и повез нас  на Киев-
скую.

     Юля, сидевшая в  одиночестве  в моей квартире, выхватила у
Пашки из рук дипломат, положила его на стол  и попыталась отпе-
реть замок.

     - Гений, - наконец пропыхтела она,  -  ну,  что ты стоишь,
сложа ручки? Открой его, в самом деле!

     Гений ухмыльнулся, молча отпихнул Юлю и склонился над дип-
ломатом. Через минуту что-то щелкнуло, и Пашка откинул крышку.

     В комнате воцарилось молчание.

     - Вот это да-а... - протянула Карина.

     - Удалось! - Юля победно оглядела нас всех.

     Гений охладил ее пыл:

     - Не спеши радоваться. Может, они фальшивые?

     - А вот это мы скоро  узнаем,  - я сняла трубку и  набрала
номер Макара Захаровича.


                *   *   *

    
     Было уже полвторого ночи, поэтому я договорилась с Макаром
Захаровичем, что подъеду к нему  завтра.  Хотя,  не похоже было,
что своим  неурочным звонком я нарушила  его сон, но надо  же дать
старику отдохнуть. Правда, Макар Захарович уверял  меня, что по
старой чекистской  привычке  может засыпать и просыпаться когда
угодно, но я  не хотела злоупотреблять его способностями и здо-
ровьем. Тем более, что сама просто с ног валилась.

     Гений и Юля уехали. У этой  парочки сна не было ни в одном
глазу, и, насколько я поняла, они собирались этой ночью провер-
нуть еще какое-то дельце.

     Карина осталась у меня. Некоторое время мы молча созерцали
отнятое у жуликов богатство. Потом я опомнилась, закрыла дипло-
мат и убрала его под диван, пугливо озираясь.

     - Наверняка, за нами следили, - заявила Карина, залезая под
одеяло.

     - Не сыпь мне соль на раны, Пашка ведь никого не  засек, -
возразила я.

     - Ничего удивительного. - Карина упорно продолжала "сыпать
соль", вместо того чтобы пролить на мои раны утешительный баль-
зам. -  Они же следили тайно!  И бомбочку с  часовым механизмом
вполне могли подсунуть!

     - Типун тебе на язык! - Я плюнула и вылезла из  постели: -
Тогда вставай, давай еще разик его осмотрим, а то каркаешь, как
ворона, пугаешь меня почем зря. Вечно ты к ночи в истерики впа-
даешь!

     Я мстительно  усмехнулась,  когда  Карина выбралась из-под
одеяла. Не позволю ей валяться  в  постели  и выдумывать всякие
ужасы!

     Две женские фигуры в ночных рубашках, перекладывавшие гру-
ды долларов из дипломата на одеяло, вполне могли бы заинтересо-
вать режиссера-постановщика какого-нибудь шпионского боевика.

     Покончив с  этим, мы перевернули опустевший дипломат, вни-
мательно осмотрели и ощупали каждый  сантиметр  дна  и  крышки,
покрутили колесики кодового замка, подергали ручку. И, конечно,
никакой  бомбы  не обнаружили. Впрочем, их сейчас умеют  делать
величиной со спичечную головку.

     - Ты довольна? - саркастически спросила я. - Тогда уклады-
вай деньги обратно. Да не швыряй ты их как попало!

     Но Карина и на этом не успокоилась. Теперь  ей стало мере-
щиться, что сразу за моей входной дверью нас поджидают бандиты.

     - Они на нас  утром нападут, - твердила она, начиная поти-
хонечку клацать  зубами. - Или послушают-послушают, поймут, что
мы уснули,  и пустят сюда  газ через замочную скважину, а потом
войдут и заберут деньги!

     В общем, кончилось  все тем, что  до утра мы  тряслись  от
страха под одним одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Карина
успешно довела меня до такого состояния, что в  каждом углу мне
начал мерещиться бандит с пистолетом. Пришлось  зажечь ночник и
включить музыкальный центр.

     Если бы бандиты  действительно  ворвались к нам ночью, то,
застав нас в одной постели, они бы окончательно уверились в на-
шей извращенной сексуальной ориентации.

     Несмотря на свет,  музыку  и Каринины страхи, я умудрилась
задремать, хотя  лучше бы этого не  делала. До самого  утра мне
мерещились  то  Вадим, то Мордвинов, то неведомый мне  Калинов-
ский. Они бегали за мной по пятам по длинным узким  коридорам и
требовали вернуть им полтора миллиона евро.

     Встала я утром злее самого черта, с тяжелой головой и тря-
сущимися руками, как алкоголик, насильственно выведенный из за-
поя. Карина выглядела не лучше. Так ей и надо!

     Шипя и огрызаясь друг на друга, мы приняли свой нормальный
облик  и  упрятали бесценный дипломат в мой курортный  чемодан.
Доведенная до  белого  каления  предположениями  моей подруги о
бандитах, поджидавших нас на лестничной клетке, я схватила зон-
тик, жалея, что у меня нет ружья или хотя бы  "макарова", взяла
его наперевес и решительно распахнула входную дверь.

     На площадке возле лифта  топталась  какая-то согбенная
фигура, развернутая спиной ко мне. Я проглотила комок в горле и
занесла зонтик повыше, но тут фигура разогнулась, повернулась и
с удивлением уставилась на меня.

     - Здрасьте,  Людочка,  - осторожно  сказала  наконец  наша
уборщица и слегка попятилась от меня, чуть не опрокинув ведро с
грязной водой.

     - Здравствуйте, - промямлила я, не зная, куда девать прок-
лятый зонтик. - А-а... Э-э... Вы не знаете, дождя не обещали?

     - Вроде, нет,  -  ответила  уборщица,  схватила свое ведро,
скоренько вошла в лифт и уехала на другой этаж.

     - Еще одно предположение, и я тебя  сама  убью,  -  мрачно
предупредила я Карину, которая наблюдала эту сценку с раскрытым
ртом. Она закрыла его, но ненадолго:

     - А если во дворе...

     - Молчи, несчастная!
     Во дворе  тоже  ничего необычного и никого подозрительного
не наблюдалось. Вот разве что серые "Жигули", стоявшие напротив
моего подъезда, показались мне очень знакомыми.  Такие же точно
ехали за Вадимом в Переделкине!

     Я решила известить об этом совпадении  Макара Захаровича и
потащила Карину к станции метро.

     Встретил меня старый чекист столь странным  образом, что я
даже заподозрила, не  перебрал ли он с утра своего антистрессо-
вого коньячку.

     Рассеянно кивнув в ответ на робкое  приветствие Карины, он
ухватил меня цепкими пальцами за ухо и вопросил:

     - Явилась, вертихвостка? Тебе бы в самодеятельности высту-
пать, в роли Бабы Яги!

     - Макар Захарович, - растерянно пролепетала я, - что с ва-
ми?»

     - Со мной все в порядке! Это ты мне скажи, кой  черт понес
тебя на эту галеру?

     - Куда?!

     - В Переделкино, вот  куда!  В мисс Марпл захотелось поиг-
рать? А если б Вадим тебя  там засек? - Он наконец выпустил мое
ухо и распахнул дверь в гостину. - Иди, сейчас каяться будешь!

     Потирая ухо -  рука  у старика была тяжелая,  -  я вошла в
комнату. Карина  неуверенно последовала за мной. От эксцентрич-
ности Макара Захаровича она явно растерялась.

     Жестом судии он указал нам на стулья:

     - Садитесь! Мила, будь  тебе хотя бы лет на десять помень-
ше, я бы самолично тебя  выпорол!  Мои ребятишки чуть с ума  не
сошли, когда ты на чердак полезла!

     Чтобы скрыть смущение, я притворилась обиженной:

     - Они уже и за мной следят?!

     - Дурочка! Они тебя охраняют! А ну, иди сюда, - Макар Захаро-
вич схватил меня за руку и подтолкнул к окну.

     На обочине, прямо  напротив  его подъезда, стояли те самые
серые "Жигули".

     Не повышая голоса, Макар Захарович сказал в маленькую чер-
ную коробочку:

     - Ребятки, зайдите ко мне на минуточку.

     Через некоторое время в комнату вошли двое парней. Я пода-
вилась собственным кашлем.  Один из них был тот самый красноро-
жий  приставала  из тамбура, а другой, с хищными  рыже-зелеными
глазами и птичьей  манерой  вертеть головой, сопровождал меня в
ночной электричке на пути в Москву!

     - Знакомьтесь, это наша Мила Мотылева, - ехидно представил
меня Макар  Захарович.  - Молодая самонадеянная дамочка, внучка
моего старого друга. Соколовский, можешь лично выразить ей бла-
годарность за бессонную ночь в кустах возле дачи!

     Карина неуверенно хихикнула. Я покраснела и набросилась на
Макара Захаровича:

     - Это нечестно, вы должны были меня предупредить!

     - А тебя бы разве это удержало? - съязвил старый чекист. -
Ты так полетела за своим Вадимом - только пятки засверкали!

     Соколовский мрачно взглянул на меня:

     - Вы нам чуть все карты не спутали! Мало того, что мы это-
го Вадима вели,  еще и за вами пришлось наблюдать, разделяться.
Кирпич, - махнул он рукой в сторону своего громилы-напарника, -
чуть не упустил тогда вашего приятеля. Я всю ночь не спал, ког-
да вы себе отдыхали на чердаке. А если б один из них наверх по-
лез?

     Отмалчиваться мне надоело, оставалось перейти в  наступле-
ние. Достав из сумки диктофон, я поставила его на стол, включи-
ла и гордо заявила:

     - Вы сперва послушайте вот  это,  а потом уже ругайте меня
за легкомыслие!

     Беседу Коли  и  Вадима присутствующие выслушали молча, из-
редка переглядываясь.

     Когда запись кончилась, Макар  Захарович  свирепо сверкнул
глазами и перенес внимание с меня на своих ребятишек.

     - Ну-с? -  спросил он, и  те почему-то покраснели. - А это
как прикажете понимать?! У вас ведь тоже была аппаратура!

     - Товарищ генерал,  -  пробормотал  Кирпич, чья физиономия
напоминала ошпаренную  свеклу, - там чего-то разладилось... Со-
кол уж смотрел, смотрел... Помехи шли почему-то. Вот я и поехал
за Левиным утром.

     - И много наездил? Он же тебя  засек,  отменил  встречу  и
просто позвонил из автомата. Лопухи! Рано ему было вас видеть!

     - Да вы ж знаете, какое у нас матобеспечение,  - живо воз-
разил Сокол. - Мотылевой же вы, небось, свой  личный диктофон вы-
дали. А у нас вся техника - времен Очакова и покоренья Крыма!

     - Стажер Соколовский,  -  железным  тоном проговорил Макар
Захарович, и я  с удивлением увидела, как этот вертлявый, непо-
седливый парень  тут же вытянулся  по стойке "смирно", - ко мне
ваши претензии не относятся. Вы их Дяде Ване высказывайте!

     - Выскажешь ему, как же, - пробурчал  Кирпич, опасливо ко-
сясь в сторону Макара  Захаровича.  - Он, товарищ Быховский, то
же самое скажет, мол, дали  вам  аппаратуру, так сами за ней  и
следите, чтоб не подвела.

     - Ладно, не в этом дело, - старик прошелся из угла в угол.
- Обвинение в авантюризме частично снимаю, - ворчливо обратился
он ко мне  и поспешил подчеркнуть,  - но лишь  частично.  Чтобы
больше ничего подобного не затевала! Только  по согласованию со
мной. А то наш Сокол уже брать тебя изготовился.

     - За что?! - возопила я в праведном гневе.

     - Я думал, вы и есть его постоянная зазноба, - хмуро пояс-
нил Соколовский, исподлобья глядя на меня. - Шуры-муры, понима-
ете, всякие.  О Мордвинове все за  одну ночь разузнали.  Это уж
потом товарищ Быховский, - кивнул он в сторону Макара Захарови-
ча, - сказал мне,  что сам дает вам информацию. Ну, а  когда вы
вдруг начали  за Вадимом следить...  - он пожал плечами и насу-
пился, как мальчишка, которому запретили поиграть в казаки-раз-
бойники.

     - В общем,  во  избежание  дальнейшей путаницы приказываю:
всякую самодеятельность  прекратить!  -  Макар Захарович звонко
шлепнул ладонью по столу. - А что касается того, что твой Вадим -
вовсе не Вадим...

     Я перебила  его,  вытащив список мальчишек восьмого класса
"В" сто двенадцатой школы:

     - Может быть, это пригодится?

     Старик отмахнулся:

     - Ерунда все это! Лучше бы меня спросила.


     - Я же не знала, - промямлила я, теребя список.
     - Вот я и говорю, лучше бы меня спросила, потому что я как
раз уже все знаю! Дай-ка,  -  он взял у меня бумажку,  небрежно
проглядел и вернул обратно. - Это восьмой "В", а Вадим-то учил-
ся в классе "А"! Ну, ладно, - смягчился старик, -  за диктофон-
ную запись тебе  все равно пламенное мерси. А теперь признавай-
ся, что там ваша команда еще успела наворотить?

     Я начала  рассказывать, осторожно подбирая слова и опуская
самые живописные детали. В  сторону  Сокола с Кирпичом я стара-
лась не смотреть. Карина все  время  хихикала,  чем страшно мне
мешала, и я незаметно погрозила ей кулаком.

     Макар Захарович, конечно же, сразу ухватил суть и фыркнул:

     - Вы б его еще  на  нудистский пляж заманили, артистки! Ну
да Бог с ним. Показывайте добычу!


                *   *   *


     Домой я ехала в таком мрачном настроении, в каком давно не
пребывала. Меня  очень  расстроило одно обстоятельство, хотя ни
Макару Захаровичу,  ни, тем более,  его ребятишкам я ни словом об
этом не  обмолвилась.  Оно  огорчило  и  разозлило меня гораздо
больше того вполне предсказуемого факта, что добытые нами день-
ги оказались фальшивыми.

     Теперь мы волокли их обратно ко  мне, чтобы посоветоваться
с Юлей и Гением, что делать дальше.

     Похоже, только Карина поняла, отчего я  так разъярена. Она
похлопала меня по руке и  тихонько,  чтобы  никто из пассажиров
метро не услышал, сказала:

     - Милка, перестань, в самом деле. Ты же не влюблена в него
по-настоящему?

     - Дело не в  этом, - мрачно отозвалась я, свирепо уставив-
шись на какого-то парня, сидевшего напротив  и возымевшего наг-
лость улыбнуться мне. Нахал смутился и уткнулся в газетку.

     - В чем же тогда?

     - В самолюбии.  В  женской  гордости, если хочешь! Кстати,
Кара, я теперь уверена: тогда, в самом начале,  к твоему "хлад-
ному телу" меня вызвала именно  она!  Его  настоящая зазноба, а
никакая не  секретарша! Если это  не одно и то же лицо. Я вообще теперь
думаю, что никакого агентства у этого жулика вовсе не было!

     - Возможно, - согласилась Карина.

     - Ну а если у Вадима, тьфу, у этого... Вот черт,  так при-
выкла этого негодяя  Вадимом называть, что иначе просто язык не
поворачивается!

     - Ну и называй по-прежнему, раз так привычнее.

     - Действительно, какая уже теперь разница! В общем, если у
него хватит  наглости еще хоть  раз ко мне заявиться... Да пле-
вать, пусть и не является.  Я  все равно узнаю, кто она  такая.
Вот возьму и узнаю, из принципа!

     - Эй, Милка, остынь, - встревожилась Карина. - Тебе же Ма-
кар Захарович запретил самодеятельностью заниматься!

     Я твердо посмотрела ей в глаза и непреклонным тоном заяви-
ла:

     - Макар Захарович мне в этом не указ. Я должна узнать, кто
эта стерва!


                *****



                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                Глава 12


                *****


     Снабдив Мордвинова  фальшивой валютой, бывший  истинный
владелец  инвестиционной компании  "Северное  сияние"  Вениамин
Лукьянович Калиновский несколько успокоился. На время этот при-
дурок угомонится  и не будет его  дергать. Вот только  зачем он
дал Мордвинову свой  номер телефона! Теперь придется либо срочно
 новый сотовый номер покупать, либо уматывать из  такого удобного
убежища.

     Вениамин Лукьянович с досадой огляделся.

     Он стоял в самом центре уютной комнаты. Комната была в са-
мом центре красивого двухэтажного особняка, принадлежавшего од-
ному из его старых друзей. А особняк, в  свою очередь, распола-
гался в самом центре лесной зоны небольшого острова. До него за
каких-нибудь полчаса можно было добраться на "Ракете", регуляр-
но ходившей по расписанию от Северного речного вокзала.

     Впрочем, Вениамин Лукьянович  услугами речного пароходства
не пользовался. В  ангаре  за особняком стоял прекрасный верто-
лет, транспортное средство речной  милиции.  Приятель Вениамина
Лукьяновича подвизался по части охраны водных угодий Московской
области, причем, был, конечно же, не просто рядовым.

     Калиновский чувствовал, что, дав Мордвинову номер  телефо-
на, он совершил самую большую глупость в своей  жизни. Этот ис-
терик способен на все, что  угодно!  А  уезжать отсюда Вениамину
Лукьяновичу очень не хотелось.

     Он в  задумчивости  прошелся взад-вперед по мягкому ковру,
прикидывая, как бы получше себя обезопасить.

     Его размышления были прерваны вежливым, но торопливым сту-
ком в дверь.

     - Войдите, - недовольно сказал Калиновский.

     В комнату вошел молодой человек с неприметным лицом клерка
и бойкими глазками. На сей  раз  они  глядели весьма испуганно.
Кроме того, молодой человек слегка запыхался,  а его аккуратный
костюм пребывал в некотором беспорядке.

     - Что случилось? - резко спросил Калиновский.

     - Вениамин Лукьянович, то есть, Василий Федорович, - забор-
мотал молодой человек.

     - Оставь эту  глупую конспирацию для Мордвинова, - перебил
Калиновский. - Ты установил, кто  его  шантажировал?  Да что ты
такой встрепанный, Толик?

     Толик потянул себя за галстук и  обессиленно прислонился к
стене, глядя на Вениамина Лукьяновича перепуганными глазками.

     - Ну?  -  прикрикнул Калиновский и нервно закурил. -  Язык
проглотил?

     - Они... Мы... Мы сидели в "Ромашке"...

     - Это что такое?

     - Клуб для всяких... в общем, для сексуальных извращенцев.

     Вениамин Лукьянович поперхнулся сигаретным дымом:

     - Мордвинова шатнажировал извращенец?!

     - Две девки-лесбиянки!

     Калиновский покрутил головой:

     - Бред какой-то. Ну, дальше что? Сядь! И не тяни резину!

     Толик опустился на  стул возле двери и, нервно потирая ру-
ки, рассказал страшную историю.

     Девиц благополучно проследили до самого дома. И в клубе, и
утром, когда они вышли на улицу в  нормальной  человеческой  одежде,
  их добросовестно сфотографировали и спокойно пошли за  ними в мет-
ро, гадая, куда это они поперлись с чемоданом.  В нем наверняка
был спрятан дипломат с фальшивыми банкнотами.

     Долго гадать не пришлось. Не  веря  своим  глазам, Толик с
подельником увидели, как две лесбиянки вошли в подъезд знамени-
того "Дома на набережной". Толик велел  напарнику установить, в
какую квартиру направились шантажистки.

     Напарник вернулся бледный от волнения и сообщил - в КАКУЮ.

     Услышав, что подружки-лесбиянки запросто отволокли фальши-
вые  полтора  миллиона баксов  бывшему ФСБешнику, Толик,  по
его собственным словам, ударился  в  тихую панику. Он велел на-
парнику ничего не предпринимать, слежку за  девицами до особого
распоряжения Вениамина Лукьяновича  снять  и тут же помчался на
Северный речной вокзал,  радуясь, что им достало ума не хватать
девиц под  ручки вместе с  чемоданом и тащить к Вениамину Лукь-
яновичу для выяснения личностей.

     Окончив  свое  драматическое повествование,  Толик перевел
дух и уставился на хозяина.

     Калиновский долго не раздумывал:

     - Надо немедленно  сообщить  Корякину, это же он фальшивые
евро раздобывал!

     - Юрий  Сергеевич  сейчас в круизе, - робко молвил  Толик,
поднимаясь со стула на свои несколько ослабевшие ноги.

     - Я должен  дозвониться  на теплоход. Скажи ребятам, чтобы
немедленно начали  собираться,  - процедил сквозь зубы Калинов-
ский и быстро вышел из комнаты.


                *   *   *


     На борту океанского лайнера "Тарас Шевченко" царило непри-
нужденное веселье.

     За время круиза пассажиры успели привыкнуть  друг к другу.
Кое-кто завел новые деловые,  а  кое-кто и новые личные знаком-
ства. Отрезанные от суши,  все  невольно сплотились на этом ку-
сочке тверди, чувствуя,  что  на время путешествия являют собой
как бы одну большую семью.

     Лайнер легко разрезал океанские волны, распугивая громкими
звуками экзотических рыб и птиц. Весь он был как плавучая музы-
кальная шкатулка. Вечером он вспыхивал яркими огнями и сверкал,
как огромная драгоценность, на синем бархате моря.

     В одной из роскошных  кают  первого класса сидел на койке,
вернее, на  достаточно широкой кровати, немолодой грузный чело-
век, загорелый  до  черноты. Остатки поседевшей шевелюры весело
топорщились вокруг  овальной  лысины. Пухлые щеки подпирали ма-
ленькие поросячьи глазки голубовато-зеленого цвета. В распахну-
том вороте  белоснежной  сорочки виднелась мощная поросль седых
волос. Они  клубились на его груди,  как снежная лавина.  На шее
сверкала массивная золотая цепь с квадратным медальоном.

     Человек этот пытался решить важную задачу:  пойти ли иску-
паться в  бассейне или все-таки попробовать уговорить длинноно-
гую девицу со второй палубы заглянуть на пару  минуточек к нему
в каюту?

     Волны лениво похлопывали по борту лайнера своими пенистыми
влажными ладонями.  Этот  вкрадчивый звук навевал легкую дремо-
ту...

     Мужчина с золотой цепью на шее потянулся так, что все сус-
тавы затрещали, зевнул и решил, что длинноногая красотка никуда
не денется  и времени уломать ее - вагон и маленькая  тележка. А
сейчас он пойдет и окунется. Чтобы быть в форме - на случай, если
девица все же поймет, чего от нее хотят, и согласится.

     Он еще раз потянулся, скинул с ног легкие  мокасины из бе-
лой кожи, надел пляжные шлепанцы и вышел из каюты.

     Тотчас непонятно откуда, словно материализовавшись из  по-
лумрака коридора,  возникли  фигуры  двух  крепышей.  Они молча
пристроились чуть позади хозяина и зашагали вслед за ним на па-
лубу.

     Спустя несколько минут  троица  оказалась у одного из бас-
сейнов.

     Тут к  ним  присоединились  еще несколько спортивного вида
мальчиков. Один тащил шезлонг, другой - раскладной столик и не-
большой контейнер. Остальные просто  болтались  поблизости, по-
дозрительно оглядывая прочих пассажиров.

     Мужчина с золотой цепью улегся в шезлонг. Контейнер водру-
зили перед ним на столик и открыли. Это был переносной мини-бар
с несколькими бутылками, бокалами и кубиками льда в специальном
углублении.

     Оттопырив нижнюю  губу,  грузный  мужчина выбрал бутылку и
сделал легкое движение толстым указательным пальцем.  Мгновенно
один из парней налил выбранный напиток в бокал, бросил туда лед
и почтительно протянул  хозяину. Тот взял бокал и уже собрался
пригубить напиток, но ему неожиданно помешали.

     Молодой человек  в  белом  тропическом костюме склонился к
левому уху кайфующего хозяина и тихонечно шепнул:

     - Юрий Сергеевич, вам Вениамин Лукьянович звонит.

     - Сюда? - удивился  Юрий  Сергеевич и отставил бокал, чуть
не расплескав содержимое. Золотая цепь шевельнулась на его тол-
стой шее, как вспугнутая змея.

     - Наверное, что-то непредвиденное, -  тихо,  но настойчиво
сказал молодой человек в белом костюме.

     Юрий Сергеевич с минуту мрачно смотрел  прямо перед собой,
потом резко встал, оттолкнул ногой  шезлонг  и  пошел обратно в
свою каюту.  Молодой человек, принесший явно нерадостную весть,
последовал за ним.

     Охранники разделились. Трое потопали вниз за хозяином, ос-
тальные быстро окружили опустевший шезлонг и принялись прохажи-
ваться рядом, следя, чтобы никто из пассажиров не приближался к
этому "святому" месту.

     Войдя в каюту, Юрий Сергеевич обернулся и недовольно спро-
сил у своего спутника в белом костюме:

     - Рома, чего ему надо? Что он тебе сказал?

     - Он  хочет  лично с вами говорить, - почтительно  ответил
Рома, приглаживая выгоревшие на солнце волосы,  и протянул Юрию
Сергеевичу трубку спутникового телефона.

     Тот взял ее, оттопырил нижнюю губу и резко сказал:

     - Слушаю!

     Рома, искоса наблюдавший за выражением лица Юрия Сергееви-
ча, увидел, что  хозяин  внезапно побледнел, и быстро подставил
ему  стул.  Юрий Сергеевич грузно опустился на него,  продолжая
слушать. Глаза его выпучились, рот приоткрылся.

     Отняв на  секунду трубку от  уха, он уставился на Романа и
произнес тоном смертельно обиженного ребенка:

     - Калиновскому  на хвост сели! Доигрался!

     Волны ласково поглаживали борт океанского лайнера...


                *   *   *


     Я чувствовала острую необходимость  побыть  в одиночестве.
Вся романтика нашей "мегрэниады" неожиданно показалась мне пус-
той и глупой. Ни обманутые вкладчики,  ни жульнические проделки
аферистов, ни фальшивые полтора миллиона евро,  равно как и
настоящие, в данную  минуту меня больше не трогали. Меня грызло
лишь оскорбленное женское самолюбие!

     У Вадима была другая! У этого скользкого, как  уж, и глад-
кого, как откормленный кот, обаяшечки была другая баба! "Посто-
янная зазноба", как изволил выразиться вертлявый нахал по клич-
ке Сокол. И как же, наверное, Вадим вместе с ней,  своей посто-
янной, теперь надо мной потешается!

     Я почувствовала, что  сию  секунду просто лопну от злости.
Мне захотелось, чтобы  эта  сладкая парочка немедленно попала в
мои руки. Не  знаю,  что  именно я бы с  ними  сделала.  Что-то
страшное, это уж точно!

     Я  попыталась  успокоиться. Если Карина увидит, в каком  я
состоянии, она опять начнет зудеть о  приказе Макара Захаровича
не высовывать никуда носа без его ведома. От  подруги надо было
срочно избавляться.

     Металлический голос  известил  нас,  что следующая станция -
"Арбатская". Я потерла лоб рукой и сказала:

     - Вот что, Кара, поезжай ко мне. Думаю, тебя никто не тро-
нет. Ребятки нашего старикана наверняка нас прикрывают.

     - Ты что задумала? - подозрительно спросила подруга.

     Я постаралась изобразить святую невинность:

     - Абсолютно  ничего.  Просто голова  разболелась.  Я  хочу
пройтись пешком от "Арбатской" до дома, проветриться.

     - А мне прикажешь торчать у тебя вот с этой макулатурой? -
Карина многозначительно  указала  на  мой чемодан, где покоился
дипломат с фальшивыми купюрами.

     - Ну, Карочка, я  скоро приду. Хочу побыть одна. Ты посиди
уж, ладно? Если ребята объявятся, подождите меня, хорошо? Напои
их чаем, то, се...

     Карина вздохнула:

     - Ладно, горе мое. Давай ключи!

     Слава Богу. Зная  меня,  она поняла, что должна придержать
язык за зубами и дать мне время успокоиться.

     - Пожалуйста, постарайся вернуться домой до вечера, - вор-
чливо сказала она. - Ночевать у тебя я не собираюсь.

     Я, конечно, пообещала и, выйдя на  "Арбатской", с облегче-
нием проводила глазами  вагон, повезший Карину ко мне на "Киев-
скую". Ничего, пару часиков они там и без меня обойдутся.

     В окружении людских толп злость моя  немного улеглась. Ар-
бат - замечательная улица,  на  ней существует сотня способов от-
влечься и рассеяться.

     Я  посмотрела  выступление  латиноамериканских  студентов,
одетых в яркие  красные  пончо. Они звонкими голосами распевали
национальные песни, аккомпанируя себе на народных инструментах.
Покаталась на смирной лошадке Зосе и угостила ее шоколадом. Ку-
пила последний номер "Бурды" и  мороженое.

     Все это время в  моей  голове копошились сумбурные мысли и
роились смутные планы. Мне надо было  во что бы то ни стало ра-
зыскать ту  бабу,  хотя  логического  объяснения такому желанию
быть не могло.  Сплошные эмоции. Мне надо было просто взглянуть
на нее  и попытаться понять,  почему этот кобель предпочел ее -
мне?! Если  бы я, скажем, хоть издали убедилась,  что она раз в
сто меня красивее... Или если бы я сумела "случайно" с ней поз-
накомиться и поняла бы, что она гораздо умнее...

     Но как,  как это сделать?  Черт его знает! Даже если Вадим
не  побоится зайти  ко  мне еще один,  последний  раз, на  про-
щанье... Ему ведь  снова  придется выдумывать, почему мы должны
расстаться. А я  боюсь, что не  сдержусь и, по  выражению  моей
тетки, вычищу  ему  морду!  После чего, разумеется, возможности
получения какой-либо  информации будут сведены на нет. Выследить
 я его теперь тоже не смогу. Ребятки Дяди Вани и  Макара Захаровича,
 Сокол и Кирпич, вежливо попридержат меня, для моей же безопаснос-
ти, и займутся этим сами. Очень сильно сомневаюсь, что они удо-
сужатся сообщить мне результаты этой слежки!

     В таких вот растрепанных чувствах я брела по шумному Арба-
ту, доедая   мороженое. Как заставить Вадима, буде он все же
 появится, расколоться?

     И тут меня, похоже, осенило.

     Я застыла столбом посреди улицы, слепо  уставившись в вит-
рину магазина "Самоцветы" и капая мороженым себе на юбку.

     Ну-ка, подумай хорошенько  еще  раз, приказала я себе. Ку-
пится ли он на этот блеф?  Согласится ли в ответ на мою так на-
зываемую откровенность рассказать мне хоть немного о своих лич-
ных обстоятельствах?

     Я мысленно  перебирала варианты мужского поведения в ситу-
ации, которую  намеревалась  разыграть  перед Вадимом. По всему
выходило,  что  после сообщенного ему известия он вполне  может
утратить  на  время присущую ему бдительность и сдержанность  и
слегка расслабиться. Если  я  хоть немного разбираюсь в мужской
психологии, его  опасения  пройдут,  а дружелюбное отношение ко
мне несколько упрочится. Возможно, ему даже  станет чуточку не-
ловко за свои подозрения в том,  что я влюблена в него по уши и
намерена повиснуть на его шее до скончания века.  И тогда, воз-
можно, он скажет мне, кто...

     Тут мои рассуждения прервала  толстая  расфуфыренная дама,
упакованная в шелка  и бриллианты, которые выглядели на ней так
же нелепо, как бикини на эскимосе. Она пребольно пихнула меня в
бок острым локтем и осведомилась - долго ли я буду загораживать
вход в магазин «Самоцветы»?

     Огрызнувшись, я посторонилась, чтобы дать этой декольтиро-
ванной слонихе пройти, и, наконец, осознала, где я и кто я. Чтобы
немного успокоиться, я зашла  в  "Самоцветы" вслед за ней, пос-
мотреть на украшения и отвлечься.

     В магазине было тихо  и  прохладно. Я обозрела груды стан-
дартных украшений и  в очередной раз убедилась, что в "Художес-
твенном салоне" недалеко  от  моего дома выбор гораздо интерес-
нее. Уж во всяком случае, таких жутких булыжников из выращенных
рубинов, впаянных в толстенные золотые ободки, там не  было и в
помине. Безвкусица потрясающая,  как  раз для таких  толстых
хавроний в шелках.

     Я перешла к прилавку с серебром. Тут тоже  были в основном
стандартные вещи  -  цветочки,  листики, завитушечки... И вдруг
мое сердце сделало неуверенную паузу, после чего заколотилось о
ребра, словно сумасшедшее.

     Небольшой кусочек  витрины был отведен под авторские рабо-
ты. И там,  между оригинальной витой цепочкой и изящным брасле-
том, лежало серебряное кольцо, по  дизайну  как  две капли воды
похожее на то, которое преподнес мне Вадим во  время нашего ис-
торического примирения в ресторане "Прага"!

     Серебряные звенья сплетались в  стилизованные  инициалы, и
на центральной  букве сверкал камень, правда,  на сей раз не сапфир, а
аметист. Я нагнулась, чуть не тюкнувшись носом в стекло, и уви-
дела, что инициалы,  конечно,  тоже совсем другие. Но, несмотря
на это, кольцо явно сделала та же рука, что и мое. Это было со-
вершенно очевидно! Уж в чем, в  чем, а в таких вещах я разбира-
юсь не хуже специалистов.

     К кольцу на ниточке была прикреплена  крошечная белая кар-
тоночка с ценой и фамилией ювелира.

     Чувствуя сильный  жар  в  животе,  я несколько косноязычно
попросила продавщицу показать мне кольцо.  Она  вынула  его  из
прорези в черной бархатной подложке и подала мне.

     Да, бесспорно,  одна  рука! Я попыталась прочитать фамилию
автора, написанную такими мелкими буковками, словно ее выводили
под микроскопом. Акимов, что ли? Или Окунев?

     - Извините, а кто автор?  Не  могу прочитать, - я постара-
лась изобразить самую обаятельную улыбку из своего арсенала.

     Продавщица взглянула на карточку и неуверенно сказала:

     - Лагунов... Нет, неразборчиво.

     Не знаю, зачем я это спросила. Я не  собиралась ничего за-
казывать, ни из серебра, ни, тем более, из  золота. Просто, пови-
нуясь какому-то импульсу, взяла - и спросила.

     Вместе с  продавщицей, которая искренне стремилась мне по-
мочь,  мы  еще раз попытались разгадать непонятную фамилию,  но
тщетно.

     - Знаете что, зайдите к нашему директору, - предложила на-
конец девушка и указала мне на какую-то дверь.

     Все еще не понимая толком, зачем мне понадобилось беспоко-
ить занятого человека, я очутилась во  внутреннем помещении ма-
газина и постучала в дверь с табличкой "Директор". Оттуда отве-
тили:

     - Войдите.

     Я вошла, не зная, что  сказать.  Я  только, как говорится,
нутром чуяла, что стремление  узнать  все, что возможно, об этом
ювелире каким-то образом связано с моим  желанием разыскать та-
инственную зазнобу Вадима.

     Директор, средних  лет женщина с прической по моде пятидесятых
Годов прошлого века, словно сработанной из мрамора,  такие  твердые
 были у нее локоны и завитушки, тоже  не  смогла прочитать фамилию.
 Но, как директор, она ее просто знала.
     - Якушев, - уверенно сказала она и раскрыла толстую амбар-
ную книгу.  - Вот, номер 1549.  Якушев Игорь Николаевич.  У нас
его вещи хорошо идут. Да, наверное, не только у нас,  по всяким
худсалонам тоже. Интересно работает. - Она полюбовалась кольцом
и деловито спросила: - Выписывать?

     - Нет, - с извиняющейся улыбкой ответила я. - Скажите, по-
жалуйста, а заказать ему изделие можно? Для подарка.

     Слава Богу, директор  не стала хуже ко мне относиться, уз-
нав, что это кольцо я покупать не буду. Она любезно записала на
бумажке телефон ювелира Якушева и попрощалась со мной.

     Я рассыпалась перед этой чудесной тетенькой в благодарнос-
тях и покинула гостеприимные "Самоцветы". Слониха  в шелках уже
давно ушла, и ее поблагодарить за своевременный толчок под реб-
ра я не сумела. Да она бы и не оценила.

     Я не могла до конца поверить в свою удачу. А это была дей-
ствительно настоящая удача! Теперь, на улице, я наконец поняла,
зачем  вообще  полезла узнавать данные ювелира. Если Вадим  мне
ничего не расскажет, я могу попробовать иной вариант.

     Старая поговорка утверждает, что дуракам везет. Ну, раз уж
даже дуракам, может, и мне, наконец, повезет тоже?

     И я решила, что об этом направлении моего «расследования» я
никому не  расскажу. Ни Макару  Захаровичу, ни Карине, ни Юле с
Гением. Это касается только меня лично.

     Я еще раз взглянула на бумажку с телефоном Якушева и реши-
тельно направилась к ближайшему телефону-автомату.


                *   *   *


     Войдя в квартиру ювелира, я изумленно огляделась по сторо-
нам. Такого обилия статуэток из бронзы,  гипса, дерева, мрамора
и Бог знает чего еще я  не видела нигде! Разве что в Пушкинском
музее, но там они были рассеяны по большим высоким залам. Здесь
же разнообразные фигурки, самая маленькая из которых была с но-
готь моего мизинца, а самая большая - высотой с локоть, толпились
на небольшом свободном пространстве трехкомнатной квартиры. Са-
ма квартира  была немаленькая, но, заполненная статуэтками, ка-
залась не больше спичечной коробки.

     Хозяин-ювелир произвел  на  меня  смешанное впечатление. Я
ожидала увидеть  солидного  господина в летах, почему-то обяза-
тельно с лысиной, в белом докторском халате и  с неизменной лу-
пой-трубочкой, воткнутой в один глаз. А Игорь Николаевич Якушев
оказался тощеньким, совсем несолидным старичком лет  шестидеся-
ти, с острым носиком  в  крупных отчетливых веснушках и чрезвы-
чайно лукавыми глазками, так  и  шнырявшими во все стороны, как
парочка любопытных  мышек. Никакой лысины  у него и в помине не
было. На  голове  этого  дедульки,  казавшегося вечным мальчиш-
кой-сорванцом, пламенела  густая  рыжая  шевелюра без малейшего
седого волоса,  с  забавным  хохолком  на  самой макушке, вроде
флажка.

     И, только взглянув на его руки, я поняла,  что передо мной -
Мастер.  Его  пальцы, тонкие и гибкие, как  бы  жили  отдельной
жизнью. Когда я представилась, они чутко  вздрогнули и замерли,
словно прислушиваясь ко мне. Указывая  мне  дорогу  в  комнату,
Якушев изогнул ладонь таким немыслимым образом, что большой па-
лец почти коснулся тыльной стороны кисти  его  правой  руки.  А
когда мы уселись в тяжелые  старомодные  кресла  по обе стороны
круглого обеденного стола и Игорь Николаевич  предложил мне ко-
фе, у меня создалось впечатление, что чашку мне подала не чело-
веческая рука, а пятеро крошечных розовых лилипутов.

     Исполнив нехитрый  ритуал предварительного знакомства-про-
щупывания, то есть, угостив меня кофе и выставив на стол вазочку
с карамельками, Игорь Николаевич задрал свои рыжие брови до са-
мых  корней  волос и принялся с откровенным любопытством  ждать
моих слов.

     Я допила кофе, поблагодарила и, не зная, как начать разго-
вор на интересующую меня тему, неожиданно брякнула:

     - Игорь Николаевич, и как вы не  боитесь впускать незнако-
мого человека в свою квартиру? У вас же тут... - и я обвела ши-
роким жестом помещение.

     - И-и! - тоненько засмеялся  этот  мальчишка-старичишка. -
Дорогая моя,  таки неужели ж я  за свои шестьдесят  с хвостиком
лет не научился уже разбираться в людях! Я себе сразу по голосу
из телефона могу сделать  вывод,  хороший человек до меня обра-
тился или, извините,  дерьмо, шо маскируется под ту майскую ро-
зу. И  потом, я не такой идиёт, шобы  держать на своей квартире
рабочие материалы. У меня хорошая мастерская, и никто из клиен-
тов-таки  не знает,  где она у меня есть,  потому шо я - солидный
человек! - Он  приосанился и по-петушиному выпятил грудь. - Раз
уж у  моей мамули, шоб ей  теперь ТАМ всегда  было по-хорошему,
хватило  ума  сделать из Изи Шлоймовича Якобсона такую  замеча-
тельную вещь, как Игорь Николаевич Якушев, то пусть теперь всем
ворам,  которые  захотели бы свести со мной знакомство,  станет
немножечко тошно.  А весь этот  мемориал, - тоже обвел он рукой
помещение, но жест его был намного плавнее и, я бы  даже сказа-
ла, поэтичнее моего,  - все эти милые друзья моего одиночества,
- таки  они ж копии. Хорошие копии, Изя  Якобсон не такой чело-
век, шоб умиляться на всякое барахло, но - копии. Майоль и Кузне-
цов пусть себе тихо сидят в музейных витринах, а я буду ласкать
свои старые глаза на хорошие копии. Меня воровали восемь раз! И
каждый раз я потом страшно смеялся и жалел  нашу доблестную по-
лицию, потому шо  мне сразу платили страховку. У меня застрахо-
ван каждый самый маленький сантиметр этой квартиры и моего соб-
ственного волоса!

     Он окончил  свою замечательную тираду, произнесенную с са-
мым  настоящим  местечковым акцентом,  вывезенным откуда-нибудь
«с-под» Одессы, и гордо посмотрел на меня.

     - Браво! - невольно вырвалось у меня, словно я увидела ко-
ротенькое выступление  виртуоза-импровизатора разговорного жан-
ра.

     Игорь Николаевич, то бишь, Изя Шлоймович, слава Богу, отнес
мое восторженное восклицание не на свой личный счет,  а на счет
его мер предосторожности. Он еще больше приосанился, потер вер-
хнюю губу указательным пальцем, в котором, казалось, не было ни
одного сустава, и весело спросил:

     - Такь, и шо мы будем работать?

     Я мысленно "перевела" его вопрос и достала кольцо с сапфи-
ром.

     Игорь Николаевич замахал обеими руками:

     - И  только  не говорите мне, шо оно  уже  сломалось!  Изя
Якобсон делает вещи на века! А эту штучку я работал всего месяц
назад.

     Я поспешила успокоить его:

     - Нет-нет, конечно, оно не сломалось.

     - Это же штучная  вещь! - продолжал петушиться Якушев. - Я
работал ее  целых три дня и  могу сказать с  хорошей гордостью:
это хорошая работа!

     - Конечно, конечно!  Я  ношу его с огромным удовольствием.
Просто мне надо кое-что у вас узнать.

     Ювелир перестал бушевать и с детским любопытством уставил-
ся на меня:

     - Да? И какой же вопрос вы хотите с меня спросить?

     Я решила, что  ничем не рискую, если скажу этому забавному
старичку правду. Разумеется, до определенных пределов.

     - Вы, конечно, помните, кто вам его  заказывал? - спросила
я.

     Якушев оживленно кивнул несколько раз,  не  сводя  с  меня
внимательного взгляда.

     - Этот человек подарил его мне. А недавно я  узнала, - тут
в  моем  голосе зазвучало негодование, которое я испытывала  на
самом деле, - что у него есть другая женщина!

     - Ай-яй-яй! - Ювелир сочувственно всплеснул руками и зацо-
кал языком. - Какая неприятность! Молчите, я понял,  шо вас так
интересует. Вы хотите узнать,  заказывал  ли мне тот же мужчина
другую работу?

     - Да. И  если раньше или позже  вы делали такое  же кольцо
для другой женщины,  то скажите, пожалуйста, какие у нее иници-
алы? Он ведь должен был их вам назвать?

     - Деточка моя, - ласково сказал Якушев,  накрывая мою руку
своей  теплой  ладонью, - я прекрасно вижу  и  сочувствую  ваши
страдания. Конечно, этот молодой ветрогон назвал  мне ее иници-
алы полностью: имя,  фамилию  и отчество. Честно вам признаюсь,
мне, Изе Якобсону, до сих пор  с себя стыдно. У меня тогда было
совсем мало денег, и я взялся за эту работу, хотя молодой чело-
век сразу мне  стал несимпатичен. Я, Изя Якобсон, изменил тогда
своему правилу - работать только для порядочных людей. Но он по-
обещал совершенно  сумасчедшие  деньги! Он пообещал заплатить за
десять грамм золота, как я должен был заплатить за все  мои но-
вые зубы! А мне давно нужны  были новые зубы, потому шо со сво-
ими обгрызками я уже не мог хорошо кушать. Это ж  была сплошная
боль и никакого удовольствия.

     Он перевёл дух и продолжил:

      Я  не работаю для сомнительных  личностев, поэтому я –
бедный человек. У меня есть эта квартира, мои копии и маленькая
мастерская, но  зато  я спокойно умру, будучи честный человек!
Я работаю штучные вещи с хорошим вкусом и почти никогда ничего не
  повторяю. Но этот нехороший молодой человек пристал ко мне, как,
извините, даже банный лист не пристал бы к моей старой заднице. И он
 заплатил мне вперед всю сумму, - Якушев горько вздохнул и пожал
худыми плечами:  - И таки шо я мог сделать? Я записал его имя: Сергей Владимирович Пеньков. Я записал ее имя: Маргарита Юрьевна Дорофеева. Я
 взял его золото и камень и работал кольцо  "М.  Ю. Д." четыре дня. 
Я  вставил изумруд в букву "Ю" и понял, шо мне  стыдно, потому шо
первый раз в жизни я сделал настоящую риночную  работу.  Я бросил это
 безобразие в тигель и  сделал кольцо "Д. М.  Ю.", шобы эта  несчастная буква
"М" не торчала сиротой сбоку от наглых круглых "Ю" и "Д".

     Потом я отдал ему работу и стал надеяться, шо мне  не при-
дется такое  повторять. Инициалы -  это хорошо, но это не новая
мисль, и, конечно,  уже тисячу лет ювелиры работают кольца бук-
вами. А потом  этот  Пеньков пришел ко мне  еще  раз и попросил
сделать "Л. С. М.".

     Я внимала, затаив дыхание.


     Якушев продолжал:

     - "Л. С. М." хорошие, тихие буквы, они не пыжатся и не де-
лают с себя павлина. Я сказал Пенькову так: для "Л. С. М." надо
ставить интеллигентный металл, серебро.  Я  спросил: какие глаза у этой
"Л. С. М."?  Молодой человек смутился.  Он не мог  этого вспом-
нить, и я понял, шо ему все равно, какие у вас глаза, и кольцом
он хочет просто отдариться.

     Мне стало обидно за вас, хотя я вас тогда не  имел счастья
знать лично,  и я поставил свой  камень, голубой сапфир,  а его
камень, розовую жемчужину, вернул этому двуличному молодому че-
ловеку.

     Я взял с  него дорого, очень  дорого, потому шо  мне  было
стыдно с  этого молодого человека и  жаль эту женщину,  то есть,
вас. Я хотел сделать хорошее кольцо, шоб вы думали не о челове-
ке, который не помнит, какие у вас глаза, а шоб вы думали о не-
известном  старом  ювелире, который работал эту вещь лично  для
вас.

     Я отдал ему "Л.  С. М.", но я долго не мог  успокоиться. И
тогда я сработал  третье,  последнее кольцо, из своих собствен-
ных, настоящих инициалов, "И. Ш. Я.", и поставил  на него проз-
рачный аметист. Я отдал его в магазин на Арбат и тогда уже нем-
ного успокоился. Пусть его никто не купит, пусть лежит, как об-
разец и показывает, шо за вещи умеет работать Изя Якобсон!

     Он остановился и вновь перевел дух.

     - Вы  прекрасно  работаете, - искренне сказала я.  -  И  я
всегда буду носить ваше кольцо с огромной признательностью лич-
но вам! Игорь Николаевич, скажите, пожалуйста, а больше вам ни-
чего об этой "М. Ю. Д." не известно?

     Якушев потер верхнюю губу и посмотрел  в пространство, ку-
да-то за мое левое плечо:

     - Пеньков сказал мне,  шо у этой дамы очень престижная ра-
бота. Она  показывает  новые автомобили в Краснопресненском па-
вильоне, на международной выставке-продаже.



                *****
 
                Глава 13


                *****


     Когда я вернулась  вечером домой, Карина поила Юлю и Гения
чаем и, похоже, чувствовала себя хозяйкой.

     Ребята почему-то выглядели подавленными.

     - Где ты шляешься? - набросилась на меня Карина.

     - Зуб заболел, пришлось идти пломбу вставлять, - соврала я
по какому-то наитию свыше.

     Она тут же умерила тон и ворчливо сказала:

     - Садись, хозяюшка. Тебе кушать-то уже можно?

     - Можно, но я не хочу. Вы чего носы повесили? - обратилась
я к Юле.

     - А-а... - махнула рукой девушка. - Мы в общагу ездили.

     - Зачем?

     - Игорек вернулся. Приятель, который  мне  игры записывал.
Мы думали, что хотя бы он наконец вскроет этот чертов файл.

     Общага МГУ,  конечно,  не тратила драгоценное ночное время
на бездарное спанье. То есть, кто-то, конечно, спал, кто-то зуб-
рил, но компания, к которой принадлежал компьютерный ас мехмата
Игорек, давний Юлин  приятель,  обычно по ночам бодрствовала по
крайней мере часов до трех ночи, а то и до самого утра.

     Игорек и Гений сразу нашли общий язык. Утомленная диалогом
из совершенно непонятных для обычного человека слов, Юля заста-
вила их отцепиться наконец друг от друга и заняться делом.

     Кое у кого из общежития  были  компьютеры,  с виду - получше,
чем у Игорька, но, как истинный профессионал, Юлин знакомый до-
верял только своей машине. Он  с  гордостью  заявил, что собрал
всю  начинку  собственными руками и его компьютер умеет  делать
такие штучки, которые не снились даже моделям будущего.

     Выслушав историю о том,  что  в записанные им игры вкрался
таинственный файл-партизан,  Игорек  хмыкнул,  повертел в руках
флешку и сказал:

     - Ну что ж, попробуем его вытащить.

     Он перезаписал  упрямый  файл на отдельную флешку, объяс-
нив:

     - Там вполне может сидеть вирус. Сейчас я антивирусную за-
щиту усилю,  чтобы эта твоя  штучка не сожрала все мои програм-
мные достижения.

     Гений с удовольствием понимающего человека наблюдал за ма-
нипуляциями мехматовского  аса.  Игорек развернул файл в десять
минут, Пашке на это не так давно потребовался почти час.

     Увидев россыпь  закорючек, возникших на  экране, Игорек почесал
в затылке и весело объявил:

     - Иду в атаку! Нервных просят не смотреть.

     Прошел час, второй, начал отсчет третий. Юле страшно хоте-
лось спать, но усилием воли она заставляла себя терпеливо ждать
результатов.

     Гений пристроился бок о бок с Игорьком, и теперь они «игра-
Ли» на клавиатуре  в четыре руки, как виртуозы на фортепьяно, и все
  время просили Юлю сварить им еще кофе.

     Где-то около пяти утра Юля как сквозь сон услышала:

     - Готово!

     Она встрепенулась, подбежала к  компьютеру,  уставилась на
экран и от возбуждения начала читать вслух:

     - "Лицензия  на  открытие частного  детективного агентства
"Шанс", номер такой-то... Зарегистрировано на имя Корякина Юрия
Сергеевича. Заместитель директора Шутилов Андрей Владимирович."
А что там еще есть?

     Игорек нажал клавишу и начал "перелистывать страницы" фай-
ла. На экране замелькали различные документы.

     - Стоп! - воскликнула Юля. - Чуть  назад! Вот-вот. "Номера
счетов Корякина Юрия Сер..." Что такое?!

     Несколько слов, черневших  на белом поле, разом
пропали. Юля мигнула. Еще несколько слов  будто растаяли, оста-
вив голубые промоины.

     - Вирус! - закричал Игорек. - Вырубаю!

     - Подожди! - Юля схватила его за плечо и лихорадочно заша-
рила глазами по экрану, пытаясь запомнить хоть что-нибудь.

     - Сейчас все слопает, - с отчаянием прошептал Пашка.

     Буквы, составляющие слова, вдруг разом посыпались со своих
мест, как спелые яблоки с дерева.

     - Финита, -  мрачно констатировал Игорек и выключил компь-
ютер. - Что за гадость?! Ну и подарочек ты мне притащила. Забе-
ри эту дрянь немедленно.  Мне  теперь все свое барахло придется
сто раз проверить и перепроверить. Диверсантка!


                *   *   *


     - Вот так, - вздохнула Юля. - Хорошо хоть,  Игорек не выг-
нал нас тут же. Слава  Богу,  у него ничего не испортилось,  но
отругал он нас классно.

     - Печальная история, - согласилась я, несколько,  впрочем,
рассеянно. - Надо Макару Захаровичу  и  его  ребяткам  сказать.
Предупредить, а то  у них вся  картотека погорит, если  они  до
этого текста докопаются.

     Юля выглядела огорченной, но несдавшейся.

     - Ничего, - мрачно пообещала она, - если твой Вадим-не-Ва-
дим еще хоть раз к тебе заявится...

     - То что?

     - Тогда я сама его похитю! То есть, похищу. Честное, благо-
родное слово! И все из него вытрясу.


                *   *   *


     С раннего утра на даче полковника полиции Щукина творилось
что-то непонятное.

     Сперва по саду, еще окутанному утренними сумерками, бегали
туда-сюда какие-то подозрительные фигуры с баулами и коробками.
Потом на всех  окнах  опустили шторы,  и  группа дюжих ребят  в
спортивной форме отправилась на  пристань.  От немногочисленных
утренних пассажиров они держались обособленно и в "Ракете" тоже
уселись поодаль от всех.

     А чуть позднее с твёрдой, как камень, в скудных клочках
уцелевшей травы, полянки  за особняком поднялся служебный вертолет.
 Покружив некоторое время над островом, он сделал плавный вираж и
Полетел в сторону Москвы.

     Было всего пять утра.

     Жители окрестных домов, проснувшиеся  от  рева двигателей,
решили, что  полковник срочно вылетел по какому-то важному веддомственному
делу, и, ворча, поплотнее закутались в одеяла.

     Но в кабине вертолета рядом с пилотом сидел,  сжимая в ру-
ках небольшой чемоданчик, не полковник речной полиции Александр
Щукин, а  Вениамин Лукьянович Калиновский, старый приятель пол-
ковника и его соратник в некоторых делах. Дела эти никакого от-
ношения к задачам охраны водных угодий не имели.

     Калиновский  раскрыл  чемоданчик, достал  черную коробочку
мобильного телефона и набрал номер.

     Ждал он недолго.

     - Слушаю, -  раздался  в  трубке сочный, немного заспанный
басок Щукина.

     - Саша, здорово.

     - Ты, что ль, Венька? Чего стряслось? Разбудил, черт!

     - Сашка, мне  пришлось  срочно  когти рвать. Позаимствовал
вот твою машинку.

     - Та-ак... И далеко лететь собрался? От кого убегаешь-то?

     Калиновский покосился на пилота и тихо шепнул в трубку:

     - От «Софьи Власовны».

     - Засекли?!

     - Пока нет, но могут.

     - Вот черт, незадача какая! Ты с Юраней связался?

     - Еще бы. Он там теперь рвет и мечет! Попер сдуру  из Шта-
тов на теплоходе, в  круиз  ему, видите ли, захотелось смотаться
напоследок! Отдохнуть от  дел неправедных. Небось бегает сейчас
 по палубе и  волосенки  последние  рвет, теплоход-то только десятого
сентября прибывает, а  сегодня первое число, "дети, в школу со-
бирайтесь".

     - Ладно, я его сам встречу. Лети на нашу базу, я туда сво-
их людей направлю. Они тебя проводят и спрячут до поры  до вре-
мени.

     - Спасибо, Санек. Слушай, - Калиновский было замялся. - Ты
не мог бы типу одному пасть закрыть?

     - Хм. Что, так серьезно? Я, Веня,  такими делами предпочи-
таю не заниматься, ты же знаешь.

     - Да нет, ты  не понял. Надо просто придержать его некото-
рое время. Попроси там кого-нибудь, у тебя же везде все схваче-
но.

     - Ах, вот в чем дело. То есть, чтобы этот твой...

     - Мордвинов! Кр-ретин!..

     - Чтобы он  просто  получил  возможность  посидеть в тихом
месте с крепкими замками и подумать о своем поведении, так, что
ли?
    
     - Именно так. Только, Саня...

     - Да?

     - Мне надо,  чтобы взяли его тихо и  не за  то наше с  ним
мартовское дельце.

     - Это и ежику  понятно, что не за твои… гм… разноцветные «туман-
Ности».

     Калиновский нервно закашлялся, но Щукин успокоил его:

     - Не бойся, старик, у меня волна особая, никто  нас не ус-
лышит. Задал же ты мне  задачку,  чертушка!  Ладно, сделаю, что
смогу. Лети на базу. Я потом с тобой свяжусь. Не  дрейфь, Веня,
выкрутимся как-нибудь.

     Калиновский попрощался, убрал телефон в чемоданчик и мрач-
но уставился в окно вертолета, из  которого открывался прекрас-
ный вид.

     Голубые узенькие  ленточки  каналов  и широкий темно-синий
рукав Москвы-реки казались блестящей сетью, наброшенной  поверх
полей и лесов, уже начавших понемногу менять свой летний, зеле-
ный наряд на разноцветные краски осени.

     Но Вениамину Лукьяновичу  было не до красот природы. То ли
от ощущения полета, то ли от горьких мыслей  его слегка подташ-
нивало.

     "Выкрутимся!" - со злостью подумал он и нервно потер заты-
лок. - Тут такая  каша заварилась, что как бы мне к  ней мясной
подливкой не стать. ФСБешники «Софьи Власовны», лесбиянки-шантажистки...
 Никакие они не лесбиянки. Это  агенты! За дураком  и рохлей Мордвино-
вым ФСБ по пятам шныряло! И они специально его "шантажировали",
а не взяли за жабры сразу же. Дураку  понятно, почему: зацепили его,
чтобы на нас с Корякиным выйти!"

     Калиновский заскрипел  зубами, чувствуя настоящее  удушье.
Он открыл  чемоданчик,  вынул плоскую объемистую флягу, свинтил
крышечку и  сделал  основательный  глоток.  По кабине разлилась
волна коньячного аромата.

     Пилот беспокойно заерзал и бросил на Вениамина Лукьяновича
косой взгляд, но промолчал.

     Калиновский ответил ему злобной гримасой, скривился и при-
пал к фляге.

     Когда вертолет прибыл на базу, на своих ногах покинуть ка-
бину Вениамин Лукьянович был  уже  не в состоянии. Его бережно,
как ящик с саксонским фарфором, вынесли оттуда, уложили в голу-
бой "рафик" и повезли в неизвестном направлении.


                *   *   *


     Автомобильная выставка-продажа работала  в  Краснопреснен-
ском павильоне бесперебойно. Я ходила от одной сверкающей маши-
ны к другой, любуясь на всю эту красоту, и все время напоминала
себе, что настоящая цель моего похода - не автомобиль, а девуш-
ка Рита.

     Но, честное слово, машины были прекраснее любой девушки!

     Они горделиво вращались на круглых подставках,  на их раз-
ноцветных лаковых  крыльях плясали отблески прожекторов, а вок-
руг звучала громкая музыка.

     Каких  машин  тут только не было! Последние модели  "фоль-
ксвагена",  даже  отдаленно не  напоминавшие  своего  недавнего
предка, смешную горбатую машинку, похожую на черепашку. Обтека-
емые, как пуля, "ягуары", казалось, были готовы немедленно сор-
ваться с  места и помчаться куда-нибудь  на край света  со ско-
ростью звука.  Солидно  вращались  массивные, надежные "джипы",
"Лендроверы" и  "Чероки",  за  руль которых хотелось немедленно
прыгнуть и отправиться прямиком на сафари.

     Но, конечно, венцом выставки был белый "Мерседес" последней
Модели. Отполированным до  зеркального  блеска, он айсбергом возвышался в
центре зала, и вокруг него разгуливали сразу три шикарные деви-
цы.

     Одна,  одетая  в короткое облегающее зеленое платье, то  и
дело  садилась  на капот, демонстрируя одновременно его и  свои
выдающиеся ноги в придачу. Ее длинные  выбеленные волосы свеши-
вались при этом почти до самого колеса.

     Другая, с  короткими пышными пепельными волосами, одетая в
красное "макси" с разрезами чуть не до талии, обносила зрителей
рекламными брошюрами фирмы с бланками заказов.

     А третья, длинноволосая брюнетка  в  коротеньком блестящем
белом платьице с эмблемой фирмы "Мерседес", вышитой серебром на
груди, восседала за  рулем сверкающей машины и время от времени
делала какие-то шоферские движения,  изображая,  что автомобиль
вот-вот стронется с места. Кроме  того,  она  строила  зрителям
глазки, скалила зубки, махала ручкой и время от времени нажима-
ла на гудок, призывно бибикая.

     Компанию этих трех автогурий охраняли чинные юноши в стро-
гих костюмах, очевидно, дилеры, консультанты и продавцы.

     Неподалеку от образца стояли еще несколько новеньких "мер-
седесов". Вокруг них тоже толпился  народ,  и  время от времени
одна из девиц покидала  подиум,  чтобы заполнить для новых вла-
дельцев документы.

     Девушка в белом вылезла из "мерседеса"  и, кокетливо пере-
бирая ножками, пошла вместе с  каким-то  покупателем  к  группе
продававшихся машин. Ножки у нее, как и у ее подружек, были очень
и  очень  недурны.  Специально отбирали длинноногих,  наверное,
считают, что  с  такими  ходулями  легче управлять автомобилем.
Главное, чтобы коленки при этом о подбородок не стукались.

     Девица в белом прошла как раз мимо меня. На ходу  она поп-
равляла узкой холеной рукой волосы, темной гладкой волной спус-
кавшиеся чуть  ли не до подола  ее платьица. Прямо  перед моими
глазами промелькнули ее пальцы с неестественно  длинными - нак-
леенными, что ли? - ногтями серебристо-белого цвета. На среднем
пальце сверкнуло кольцо.

     Мне вдруг  показалось, что время остановилось или растяну-
лось, как  резина. Звуки бравурной музыки, перемежавшейся гром-
кими объявлениями, отступили куда-то далеко-далеко. Толпа  зри-
телей и покупателей, окружавшая меня,  словно  бы  растаяла,  а
роскошные машины превратились в туманный мираж.

     На среднем  пальце  левой  руки  этой  модельной красавицы
сверкнуло изумрудом золотое кольцо. Его звенья сплетались в ка-
кие-то буквы. Девица подошла к автомобилю, который хотел приоб-
рести совсем молоденький бизнесменчик, явно еще не привыкший к
своему галстуку, и уселась за руль.

     Я потрясла головой, и на меня вновь обрушилась волна гром-
кой музыки. Время сжалось до своих обычных пределов.

     Девушка в красном платье остановилась напротив меня и про-
тянула буклет. Я машинально взяла его и, повинуясь какой-то не-
ведомой мне силе, спросила, указывая рукой на брюнетку в белом:

     - Скажите, а Рита скоро освободится?

     - Одну минуточку, -  улыбнулась  мне девушка в красном де-
журно-ослепительной улыбкой. - Вы хотите приобрести машину?

     - Да! - не раздумывая сказала я.

     План возник мгновенно.

     Счастливый молодой бизнесмен оформил документы, и группа моло-
дых людей в  строгих костюмах сопроводила его, сидевшего за ру-
лем своей покупки, к выезду на улицу. Рита повернулась ко мне и
с профессиональной улыбкой на накрашенном лице спросила высоким
голосом:

     - Что вы хотели? Я к вашим услугам.

     Не отвечая, я  уставилась на нее, пытаясь не выказать обу-
ревавшей меня самолюбивой ревности.

     Да, она,  бесспорно, была хороша. Правильные черты продол-
говатого лица;  большие  голубые  глаза  с наклеенными длинными
ресницами; талия тонкая  и в нужном месте; темные густые волосы -
"ниже попы", как писал  Венедикт  Ерофеев; ножки... ну, ножки я
уже оценила.

     Ее, видимо, несколько озадачило мое разглядывание и молча-
ние. Улыбка начала сползать с ее пухлых губ, и тогда я торопли-
во  промолвила,  указывая на такой же сверкавший белый  "мерсе-
дес", как и тот, что стоял на подиуме:

     - Вот эту покажите, пожалуйста.

     Надо признаться, что, к  своему  стыду, я понятия не имею,
как надо водить  машину. То есть, я знаю, что там  нужно  что-то
крутить, нажимать и давить на газ или на тормоз, но  этим запас
моих скудных знаний исчерпывается совершенно. Гораздо увереннее
я бы чувствовала  себя, если бы мне стали демонстрировать обык-
новенный велосипед.

     Тем не менее, я постаралась сделать умное лицо, уселась ря-
дом с  ней на переднее  сиденье и принялась слушать ее объясне-
ния, время от времени кивая с понимающим видом.

     Улучив минутку, я достала из сумочки кольцо, надела его на
палец и, когда  Рита отвернулась, чтобы показать мне, как мягко
захлопывается дверца, положила  свою ладонь рядом с ее рукой на
рулевое колесо.

     Рита повернулась, и взгляд ее упал на наши руки, оказавши-
еся рядом. Она взглянула на свое кольцо, потом на мое и сказала
без тени подозрения:

     - О, смотрите, у нас похожие кольца!

     - В самом деле? - притворно изумилась я.

     - Вы в салоне покупали? - спросила Рита.

     - Нет, жених подарил.

     - И мне жених! - засмеялась она. - Забавное совпадение.

     - Очень, -  согласилась  я  и, понизив голос, доверительно
Сказала: - Я с ним потом чуть не поссорилась.

     - Почему? - без особого интереса спросила она.

     - Он настаивал, чтобы я взяла его фамилию, а  я хочу оста-
вить свою.  Ну что это  за фамилия такая - Шутилова! Несолидно,
как вы находите?

     Рита вытаращила  на  меня  голубые глазищи и переспросила,
словно не поверила своим ушам:


     - Какая у вашего жениха фамилия?!
     - Шутилов. - Я постаралась изобразить легкое  высокомерное
недоумение. - А в чем дело?

     - А... имя-отчество?

     - Дорогая моя, зачем вам это? Я же не спрашиваю, как зовут
вашего жениха? Меня это совершенно не интересует.

     - Зато меня интересует, как зовут вашего!  - резко сказала
Рита, мгновенно превращаясь из почти безликой  автодивы в разъ-
яренную тигрицу.

     - Что тако-ое?  -  холодным,  презрительным тоном светской
дамы протянула я. - Вы с ума сошли, деточка?

     - Немедленно назовите  мне имя и отчество вашего Шутилова!
- сквозь зубы процедила Рита, испепеляя меня взглядом.

     Я пожала плечами, словно смиряясь с неизбежностью:

     - Его зовут Андрей Владимирович. Вы довольны?

     - Что? Довольна?!

     - Послушайте, в чем, наконец, дело? - возмутилась я и сде-
лала вид, что хочу вылезти из машины. - Вы ненормальная?!

     Рита быстро нажала кнопку на панели  управления и заблоки-
ровала двери. Ее сверкавшие  яростью  глаза впились в меня, как
две пиявки:

     - Это вы  ненормальная!  Андрей Владимирович Шутилов - мой
жених, а не ваш!

     Я откровенно расхохоталась, но тут же оборвала смех и при-
казным тоном заявила:

     - Деточка, вам надо сходить к врачу. Выпустите меня немед-
ленно!

     - Не выпущу! Я повторяю: Шутилов не ваш жених, а мой!

     Я попыталась  дотянуться  до  нужной кнопки, чтобы открыть
дверцу и  выскочить, но Рита  с неженской силой вцепилась в мою
руку. Я вырвала запястье, и на пол посыпались  ее красивые нак-
ладные ногти.

     Краем глаза я увидела, что дилеры-консультанты с беспокой-
ством смотрят в сторону нашей машины, не понимая, что там у нас
происходит. А  в наглухо запертом автомобиле, похоже, назревала
вульгарная бабская потасовка.

     - Ах  ты,  подлюга, - шипела Рита, с которой  окончательно
слетел профессиональный лоск, - небось, мой Андрей тебя поматро-
сил и бросил, и теперь ты сюда заявилась со своими сказками?!

     - Он  сделал  мне предложение, как только мы вернулись  из
пансионата,  -  ядовитым шепотом отвечала я, отпихиваясь от  ее
неожиданно острых коленок. -  Это  еще вопрос, кого он поматро-
сил!

     Похоже, в следующую минуту она вцепилась бы мне в физионо-
мию собственными ногтями, но  тут  я, сильно толкнув ее, нажала
на эту проклятую кнопку.  Дверца  разблокировалась, и я чуть не
вывалилась наружу, потому что сидела, прижимаясь  к ней спиной.
Чудом удержав равновесие,  я выскочила из машины, волоча за со-
бой сумочку. Рита рванулась  за  мной, и тут послышался громкий
треск. Я обернулась и со злорадством увидела, что у нее по всей
длине "поехали" тонкие, как паутинка, дорогущие колготки.

     Приняв независимый  вид,  я  гордо  пошла  прочь. Девицу в
красном, сунувшуюся было ко мне со своими буклетами и бланками,
я обожгла таким яростным взглядом, что она поспешила убраться с
моей дороги.

     Вслед мне  раздался женский визг, такой пронзительный, что
на минуту он даже перекрыл громкую музыку:

     - Ну, погоди, я с тобой еще рассчитаюсь, стерва!

     "Давай, попробуй,-  весело  подумала я, быстрым шагом нап-
равляясь к выходу. - Можешь вдвоем с женихом ко мне в гости за-
явиться, у меня и для него сюрприз имеется!"


                *   *   *


     Вернувшись домой, я набрала номер Юлиной подружки. К теле-
фону долго никто не подходил. Я на всякий случай еще раз позво-
нила, дала гудков десять и уже готова была положить трубку, как
на другом конце мне наконец ответил мужской голос:

     - Да?

     - Паш, это ты? А где Юля?

     Гений посопел и мрачно сказал:

     - Домой поехала.

     - Зачем? Что случилось?

     Гений еще посопел и совсем уж загробным голосом ответил:

     - Папашку ее арестовали!


                *   *   *


     Несколько придя в  себя от этой неожиданной новости, я ве-
лела Пашке не вешать нос,  распрощалась  и  заварила себе кофе,
довольно потирая руки. Я  испытывала,  как говаривали не так уж
давно, чувство глубокого удовлетворения.

     Вадим, то  бишь,  Андрей,  собирался нанести мне прощальный
визит и порвать отношения?  На  здоровье! Теперь-то он уж точно
мне позвонит  и назначит встречу. Воображаю, какую изумительную
сцену закатит ему красотка Маргарита! У девочки были выдающиеся
данные, и не только для работы на выставке, но и для милого се-
мейного скандальчика с битьем посуды и всеми прочими плебейски-
ми мелодраматическими жестами.

     Кстати, ее саму вполне  могут  вежливо попереть с ее прес-
тижной работы  - за этот дикий визг  на весь павильон.  Хотя, нет,
вряд ли, наверняка отмажется, причем, нетрудно догадаться, каким
именно образом.

     Твердо решив  довести  афериста Шутилова до белого
каления, я  мужественно  дожидалась его неизбежного звонка. Ко-
нечно, больше всего  его насторожит тот факт, что мне откуда-то
стало известно его настоящее имя. И у меня было припасено впол-
не правдоподобное объяснение, как именно я  его разузнала. При-
чем, мне это  абсолютно ничем не грозило. Человек, который якобы
назвал его мне,  недавно уехал за границу и  собирался  пробыть там
 два-три месяца. Спасибо Макару Захаровичу за эту бесценную информацию!

     А уж за два-три месяца я  надеялась благополучно покончить
с этой затянувшейся "мани-манией".

     Мой расчет оказался верным, "Вадим" позвонил. И, по иронии
судьбы, не только сам  звонок  прозвучал около трех часов ночи,
как в начале всех этих приключений, но даже первые фразы нашего
диалога почти  дословно повторили тот памятный сумбурный разго-
вор.

     Когда стоявший на тумбочке возле моей кровати телефон раз-
разился нетерпеливой трелью, я отбросила журнал, которым заглу-
шала растущее  желание  покемарить, и, дав аппарату назвониться
вдоволь, сняла трубку.  Имитировать  сонный голос мне было нет-
рудно, все-таки, спать мне хотелось ужасно.

     - Алло, - заспанным казенным голосом пробормотала я.- Ско-
рая психиатрическая слушает.

     Трубка ошеломленно молчала, и уже более строго я произнес-
ла:

     - Алло, я вас слушаю! Клиент, в чем дело?  Кто там хулига-
нит?

     - Извините, я,  наверное, ошибся, - пролепетал хорошо зна-
комый мне голос, и "Вадим" положил трубку.

     Через минуту  телефон зазвонил снова. Я невольно хихикнула
и сняла трубку вторично:

     - Алло! Вы долго будете безобразить? Чего молчите, клиент?

     - Мила? Ты... ты чего?

     - Кто это?

     - Вадим!

     - Не знаю я никакого Вадима. Не мешайте работать!

     - Как это  не знаешь?! Это же я!
     - Что значит  "я"?  "Я"  бывают  разные! - с удовольствием
процитировала я  знаменитый ответ осторожного Кролика из незаб-
венного "Винни-Пуха".

     - Да Вадим это! Ты что, сдурела?!

     - Я вам сказала, кажется: не знаю никакого Вадима.

     - Это номер такой-то?

     - Ну?

     - Это Людмила Мотылева?

     - Ну?

     - Ты  что,  Мила, разыгрываешь меня, да? Какая еще  скорая
психиатрическая?!

     - Гражданин, это телефон доверия, - веско сказала я. - Ес-
ли вы решились к нам обратиться, могли бы, по крайней мере, не напи-
ваться до такого состояния. Стыдно, клиент!

     - Мила, ты спятила? Я Вадим, Вадим Левин!

     - Ну что ж, сейчас я вас запишу. Счет за разговор перешлют
по вашему домашнему адресу. Так что у вас  за проблема? Кстати,
голос у вас чегой-то слишком  встревоженный!  И  очень похож на
голос моего жениха. Может, знаете такого? Его зовут Андрей Вла-
димирович Шутилов!

     Кажется, он ушам своим не поверил. Во всяком случае, дыха-
ние его куда-то пропало, а спустя минуту меня оглушил крик:

     - Ми-и-ила! Ты меня узнала?!

     - Голос, конечно, сразу узнала, - переходя на свой обычный
тон и давая этим понять, что маскарад окончен, сказала я.  - Но
почему ты мне все время упорно талдычишь, что  тебя Вадимом зо-
вут? Или тебе при крещении  двойное  имя  дали?  Хозе-Рауль-Ма-
рия-Владимирович  Шутилов?  Или  Вадим-Андрей? Кстати, как  там
твоя очередная жертва поживает,  Рита,  кажется? Или у нее тоже
псевдоним имеется?

     Он, похоже,  несколько  опомнился  и, как всякий настоящий
мужчина, с которого неожиданно сорвали маску, попытался перейти
в стремительное наступление:

     - Откуда ты про Риту знаешь? И мое настоящее имя... откуда
оно тебе известно?

     - От верблюда, - немедленно ответила я. - Да,  он тут про-
сил передать тебе пламенный привет.

     - Кто? - несколько растерялся Шутилов.

     - Верблюд!

     - С-слушай, т-ты! -  От ярости этот аферист даже начал за-
икаться. - Я т-тебе такого в-верблюда покажу!

     - Руки коротки, - медовым голоском пропела я.

     - Так... - и он временно заткнулся.

     В его хитро перекрученных мозгах явно забурлил мощный мыс-
лительный процесс, который неизбежно должен был  привести его к
ложному выводу. На что я и  рассчитывала.  Этот  прохиндей  уже
давно разучился мыслить просто и ясно, как обыкновенные честные
люди, и,  пользуясь своей извращенной логикой, обязательно дол-
жен был когда-нибудь перехитрить сам себя!

     - Значит... значит, это все-таки ты за мной по приказу Ка-
линовского шпионила! То-то про его знаменитую  баню как-то про-
болталась! Ах, ты!.. - и дальше последовала нецензурные, но очень
виртуозные выражения.

     Подумать только,  как легко слетает с некоторых псевдовос-
питанных граждан тонкий лоск цивилизации! Извозчик  старорежим-
ный - и тот бы покраснел, а уж его лошадь - и подавно. Нечто подоб-
ное я  слышала только раз  в жизни, когда один старый знакомый,
пообещав мне необычное развлечение, провел меня  на защиту дис-
сертации своего брата "Исторические корни и дальнейшее развитие
русских бранных  выражений".  Но,  конечно, научная работа была
зачитана далеко не так эмоционально и вдохновенно.

     Когда он  остановился,  чтобы восстановить дыхание, в тща-
тельно продуманное наступление перешла я.

     - Ты, кажется,  вообразил,  что  со своей Ритой беседуешь?
Уверена, ей такая лексика не в диковинку.

     - Что-о?!  Да  как ты смеешь, вобла сушеная,  себя  с  ней
сравнивать!

     И его тирада перешла в новую фазу. Я узнала, что Маргарита -
цветок нежный, благоуханный, а вот я...  Выдержать его эпитеты,
из которых "сушеная  вобла" оказалась еще самым мягким, мне по-
могло только твердое решение ни в коем случае  не позволять ему
вывести меня из  терпения.  Мне непременно нужно было добиться,
чтобы он решился на встречу.

     - Ты закончил?  - холодно спросила  я, когда он иссяк. - А
теперь слушай меня  внимательно.  Шутки в сторону. Никакого Ка-
ли... как  его - Калинин? - я знать не знаю. Это раз. А два, за
все можешь благодарить  собственный  длинный язык. Не надо было
по всей Москве трепаться о своих  преувеличенных мужских досто-
инствах, очень, кстати, средненьких!

     Такого удара по самолюбию ни один мужик не выдержит.

     - То есть?!

     - Помнишь, я тебе говорила, что могу выйти замуж за милли-
онера? Слава  Богу, что он не  поверил твоей трепотне,  будто я
втрескалась в тебя по уши. Хотя настроение ты нам обоим здорово
подпортил. Вот теперь и наслаждайся семейной  идиллией в общес-
тве своей драгоценной Риточки! Она там тебя не очень изуродова-
ла? Что-то у  тебя  голосок гнусавенький, наверное, нос разбила
тебе каким-нибудь утюгом?

     - Ты мне лапшу не вешай куда не надо. Жених-миллионер! От-
куда тебе известно, что меня Андреем зовут?

     - Повторяю, виноват твой длинный язык. Погоди, вот вернет-
ся мой Ник из-за границы, он с тобой  быстро разберется! Наймет
настоящих профессионалов,  они  тебя  ему тепленьким приведут и
зададут несколько вопросов. Послушаем, что ты тогда запоешь!

     - Что еще за "Ник"? Не знаю никаких "Ников". Кто тебе мое
Настоящее имя  назвал?!

     - Так я тебе прямо по телефону и расскажу, как и кто! Если
это тебе так уж  интересно,  приезжай завтра, нет, лучше после-
завтра, в общем, когда у меня будет время. Я еще  подумаю, сто-
ишь ли ты моих разъяснений.  Жаль,  Рита не в курсе, за  какого
лгуна и бабника замуж пойдет. Право, мне ее искренне жаль!

     - Себя пожалей!  А к тебе  я не поеду. Дурака нашла! Чтобы
ты меня сразу Калиновскому заложила?!

     - Передай Маргарите  мои  соболезнования, - вздохнула я. -
Похоже, она выйдет не только за  бабника, но и за идиота, в од-
ном лице. Сколько раз тебе повторять, не знаю я твоего Калинов-
ского! Не хочешь приезжать, не надо. Сиди тогда и гадай  на ко-
фейной гуще - откуда я знаю, как тебя зовут на самом деле?..


     - Вот что,  Мила. Я, кажется, несколько погорячился. Изви-
ни, пожалуйста, - в его голосе  проскользнули прежние обольсти-
тельно-бархатистые нотки.

     - Бог простит. А вот мой  жених - вряд  ли. Советую заранее
хорошего врача  себе присмотреть. Частных психиатров теперь на-
валом!

     - Мила, ну, погоди, не злись. Нам действительно надо пого-
ворить и во всей этой бестолковщине разобраться!

     Следующие десять минут он уговаривал меня встретиться. По-
немногу я как бы смягчилась и  согласилась  повидаться  в  ней-
тральном месте. Ехать на дачу к его приятелю я, разумеется, от-
казалась. Мне как-то  не  хотелось превращаться в удобрение для
Колиного участка в свои сравнительно молодые и где-то даже цве-
тущие годы! А уж Шутилов не преминул бы именно так распорядить-
ся моей скромной особой.

     В "Прагу", в свою очередь,  отказался  идти  он и напомнил
мне, что за ним следят. Даже если не я лично,  то  уж враги его -
непременно.

     - А мне-то что  до этого? -  искренно удивилась я.  -  Это
твои проблемы. Раз следят, значит, есть за что. Уж наверняка не
мне одной ты чуть было жизнь не поломал! Небось на  всех необъ-
ятных просторах  нашей  матушки-России  толпы  девчонок по тебе
слезки проливают.

     Он опять разозлился и заорал:

     - Ладно, черт  с  тобой,  миллионерша  будущая,  приду я в
"Прагу", в последний раз!

     Я невинно поинтересовалась:

     - Как на сей раз вырядишься? Дедом Морозом с бородой?

     - Девочкой со спичками!

     - Ради Бога. Хоть Бармалеем!

     - В семь вечера, как в тот  раз, - буркнул он и, не проща-
ясь, бросил трубку.

     Только я подумала, не стоит ли,  презрев правила приличия,
немедленно предупредить  Макара  Захаровича,  как телефон вдруг
снова зазвонил. Опять как в тот раз, в самом начале истории.

     Ну, нет, теперь меня уже никто больше из  дома не выманит.
Даже если скажет, что через пять минут великий потоп начнется!

     Я сняла трубку и осторожно кашлянула в нее.

     - Людмила Сергеевна?  -  спросил мужской голос, смутно ко-
го-то напомнивший.

     - Да, это я.

     - Это Игорь.

     - Игорь?

     - Игорь Соколовский. Можете не звонить Быховскому. Мы вашу
беседу с Шутиловым записали.

     - Как... что... Так это вы меня подслушиваете?! - возмути-
лась я от всей души.

     - Ну да.  А разве Макар Захарович  вам не сказал?  - очень
натурально удивился Соколовский.

     - Какого дья... Извините. Я, конечно, понимаю, - так надо.
     - Вот и хорошо, что понимаете, - очень серьезно и без тени
смущения произнес он. - Так вы не беспокойтесь. В "Праге" будут
сидеть наши люди. Все, спокойной ночи.

     - Погодите! Это ваши люди  Мордвинова  арестовали? Алексея
Петровича?

     - Нет, - помедлив, ответил Сокол.

     - А кто же?

     - Всего доброго, Людмила.
     Так я и знала, что ничего эти ребятки мне не скажут. Тайна
следствия, или как там это называется. Ну и пусть.

     - Всего доб... Да! Раз уж  это  вы  меня подслушиваете, то
сделайте по крайней мере что-нибудь полезное.

     - В смысле?

     - Чтобы этот чертов треск  прекратился.  Разговаривать не-
возможно! - И я шваркнула трубку.

     Не знаю,  почему я так разозлилась. Очевидно, сдерживаемое
в разговоре  с "Вадимом" бешенство требовало немедленного выхо-
да.  Треск-то  давно прекратился, а то, что меня  прослушивают,
возмутило меня лишь на секунду. Черт с ними,  пусть слушают, но
только Макар Захарович и его ребятки. Не дай Бог, если этим за-
нялся бы Шутилов со своей теплой  компанией перессорившихся жу-
ликов.


                *****

                Глава 14


                *****


     Когда поздним  вечером  первого сентября раздался звонок в
дверь, Алексей Петрович с трудом оторвал голову от спинки крес-
ла. Целый день  он, как заведенный, набирал заветный тайный но-
мер Калиновского,  но тщетно. Вениамин Лукьянович словно сквозь
землю провалился.

     От бесконечных  треволнений  у  Мордвинова сделалась дикая
мигрень, которую не могли  излечить  ни коньяк, ни таблетки, ни,
тем более, слезливые причитания верной подруги жизни.

     От причитаний  нежная супруга постепенно перешла к обвине-
ниям в ненужном  и опасном авантюризме  и вот уже  третий  день
кряду костерила мужа на чем свет стоит, грозя окончательно вый-
ти из-под его воли.

     Ко всему этому прибавилась небрежно нацарапанная  открытка
от дочери, которой  Юля извещала, что начала кампанию по прину-
дительному разделу лицевого счета.

     Вследствие всех этих неурядиц и ужасов, разраставшихся, как
снежный ком,  Мордвинов утратил последние остатки воли, спокой-
ствия и  рассудка. Он хотел  только одного: чтобы либо он, либо
все остальные провалились  в тартарары и все это наконец закончи-
лось. Так или иначе.

     Правда, он еще не дошел до той стадии, когда обращаются за
подмогой к полиции или бегут в прокуратуру. Заявление неизвестного
шантажиста о том, что за его квартирой и  личностью ведется неусыпное
наблюдение, ввергло  господина  Мордвинова  в состояние детской
беспомощности. К тому  же, пришлось бы вдаваться в ненужные под-
робности и объяснять, что с господином Калиновским его связыва-
ют гораздо более тесные отношения, нежели он утверждал ранее. А
попутно  неизбежно  возник бы и неделикатный вопрос о  полутора
миллионах евро -  и фальшивых, и настоящих...

     Мордвинов перестал спать, бриться и выходить  из дома. Как
затравленный зверь, он  целыми  днями просиживал в самом темном
углу своей нелепой помпезной  комнаты-квартиры,  обмотав голову
мокрым полотенцем и огрызаясь, как побитая цепная собака, когда
жена особенно его доставала.

     На столе перед ним выстроилась батарея полных бутылок, под
столом перекатывались  опустошенные,  а  вместо закуски Алексей
Петрович глотал элениум и родедорм.

     Поэтому он  еле приподнял свою тяжелую голову, когда раз-
дался роковой звонок  в дверь. Приподнял -  и тут же  со  стоном
уронил обратно на спинку кресла.

     - Галя, посмотри, -  хрипло  велел он супруге, которая бе-
зостановочно моталась  взад-вперед по комнате, как толстое вор-
чливое привидение.

     - Сам бы задницу свою  жирную  от кресла оторвал и посмот-
рел! -  непочтительно  огрызнулась супруга, буквально на глазах
из нежной подруги жизни и  верной  соратницы  превращавшаяся  в
строптивую мегеру.

     Мордвинов грохнул  кулаком  по  столу и просипел сорванным
голосом:

     - Я кому сказал, подойди к двери!

     Галина Юрьевна зашлепала к двери, не  переставая ворчать и
постепенно повышая  голос.  Мордвинов  заскрипел зубами, закрыл
глаза и прошептал самому себе:

     - Чтоб она... Чтоб ее...

     Он не успел договорить, чего именно желает заботливой суп-
руге, доброго здоровьица или  же  кары небесной. Объект его не-
оконченной тирады, то бишь, жена,  влетела  обратно  в комнату и
застыла на  пороге, нелепо раскинув  в стороны руки. А по бокам
ее возвышались две молодцеватые фигуры. Одеты они были в хорошо
знакомую каждому  нечестному  и даже честному человеку полицейс-
кую форму.

     Опомнились супруги Мордвиновы только в "воронке",  увозив-
шем их неведомо куда.

     Первой пришла в  себя  подруга страсти нежной, доказав это
тем, что внезапно накинулась на мужа с гневным выкриком:

     - Допрыгался! Добился-таки своего!

     Алексей Петрович  ответил  ей бессмысленным мычанием и за-
бился в угол машины.

     - Лелик! -  неожиданно меняя тон, слезливо воскликнула Га-
лина Юрьевна. - Леличек, что же теперь будет?

     Мордвинов обратил на нее воспаленные от бессонницы глаза и
истерически расхохотался:

     - Тюрьма теперь будет!


                *   *   *


     Я проторчала  в  вестибюле  ресторана "Прага" больше часа.
Шутилова не было и в помине.

     Гадая, как он будет выглядеть на  этот  раз,  я  впивалась
взглядом не только в каждого  рослого  мужчину,  но и, вспомнив
незабвенную комедию "Тутси", в каждую высокую женщину.

     Результатом такого моего поведения стала весьма неприятная
беседа с одним из администраторов ресторана. Спросив, знаю ли я
какого-то Бориса Никифоровича, и услышав, что не знаю, администра-
тор весьма прозрачно намекнул мне, что,  раз своего "участка"
в зале у меня  нет и я пришла сюда "работать" на  новенькую, то
мое место - возле туалетов. Кстати, компания  девиц, понятно, ка-
кого поведения, усиленно дымившая сигаретами неподалеку от сво-
его "рабочего  места",  тоже  бросала  на  меня недвусмысленные
взгляды. По-моему, они не  горели  желанием принять меня в свой
трудовой коллектив ударниц постельного фронта, а готовились об-
щими силами выставить меня  на  улицу и слегка попортить эпите-
лий.

     Наверное, мне должно было польстить, что  я еще котируюсь,
но волнение мое было слишком велико. Я начала было что-то пута-
но объяснять ресторанщику,  но тут его легонько тронули за пле-
чико.

     Я с надеждой подняла глаза и с разочарованием увидела, что
это всего лишь  стажер Соколовский, которого трудно было бы уз-
нать в  шикарном дорогом костюме,  если бы он, по обыкновению, не
вертел по-птичьи головой.

     Он отвел администратора в сторонку и  что-то тихонечко по-
шептал ему на ушко. После этой односторонней беседы ресторанщик
незамедлительно испарился, а Сокол, сделав непроницаемое  лицо и
прошел обратно в зал, еле заметно подмигнув мне.

     Девицы, видимо, решили, что моя "крыша" будет  покруче  их
собственной, и,  пошушукавшись, перестали обращать на меня вни-
мание.

     - Добрый вечер, - тихо произнес  кто-то  за  моей  спиной,
слегка покашливая.

     Я быстро обернулась - и вновь  испытала разочарование. Это
был второй опер, по кличке Кирпич. Она подходила ему как нельзя луч-
ше, родная мама бы вернее не назвала.

     - Можете идти домой, - пристально глядя мимо меня в зерка-
ло, прошептал Кирпич, поправляя галстук.


     - Почему? - тоже шепотом спросила я.

     - Он не придет.

     - Откуда вы знаете?

     - Мы его  от "Арбатской" вели,  да он, гад, «хвост» почуял и
испарился.

     - То есть, он вас заметил? Изумительно. Большое спасибо!

     Кирпич вынул  из  нагрудного  кармашка расческу и принялся
драть свою густую шевелюру, обиженно прошептав в мою сторону:

     - Заметить он нас не мог. Я ж говорю, почуял, сволочь! Не-
даром его Фантомом прозвали. А нюх, что у волка!

     - Как? - вскрикнула я, начисто позабыв о конспирации. - Вы
сказали - Фантом?!

     - Да тише вы, - Кирпич зашипел на меня, как проколотая ши-
на. - Топайте до дому, мы вас прикроем.

     Я уже несколько оправилась от шока и попросила:

     - Только, пожалуйста, делайте это так, чтобы ваш Фантом не
выскочил откуда-нибудь из-за угла и не всадил мне шило в почку.
Мне еще пожить охота!

     - Само собой, - негодующе  прошептал  Кирпич. - За кого вы
нас держите?

     Я не стала уточнять, вышла на вечерний Арбат  и побрела на
троллейбусную остановку. План мой с треском провалился.

     Недаром я тогда сдуру брякнула Макару  Захаровичу, что мой
загадочный любовник - настоящий фантом. Пальцем в небо? А вот и
наоборот, в самое яблочко попала! Если я уцелею  в этом водово-
роте,  обязательно  выпытаю у старого чекист - не заставило  ли
мое творческое воображение заработать его сыщицкую смекалку?

     Значит, Вадим-Андрей-Фантом  почуял  опасность  и решил от
греха подальше в ресторан  не  идти. Небось, посмеялся над своим
«хвостом», перекинулся,  сделал  какую-нибудь  хитроумную петлю в
двух шагах  от "Праги" и скрылся  бесследно. И этот  Кирпич еще
спрашивает, за кого я их держу! Лопухи, они и есть лопухи, хоть
и в погонах.

     Шансы вернуть вкладчикам их  взносы  упали до нуля. Как мы
теперь установим, где этот чертов Фантом прячет настоящие день-
ги? А мне свидание с ним выпадет только в том печальном случае,
если он решит по-тихому прирезать меня - "во избежание". Уж слиш-
ком много мне теперь о нем известно! Прямо как в  старом фильме
"Я знаю, что ты знаешь, что я знаю".  Приятная перспектива, всю
жизнь мечтала!

     В троллейбусе я встала у большого заднего окна, с внутрен-
ним облегчением заметив внушительную фигуру Кирпича, телепавше-
гося у средних  дверей. Но, несмотря на это приятное соседство,
я подозрительным оком косилась на всех  входивших пассажиров, без
исключения.

     Слава Богу, ехать мне было недолго.  У гостиницы "Украина"
я сошла и направилась по темным дорожкам Украинского бульвара к
своему дому.

     Сознание того, что лопухастая, но неизменно доблестная по-
лиция меня бережет  и  охраняет, несколько успокоило мои взвин-
ченные нервы.  Доставая на ходу ключи  из сумочки, я  подошла к
подъезду.

     И тут от стены отделилась  темная  фигура  и  остановилась
прямо напротив меня, загородив дорогу.


                *   *   *


     - Упустили? - ахнул  Дядя Ваня, словно не веря своим ушам,
и с горестным недоумением повторил по слогам: - У-пус-ти-ли!

     Кирпич отчаянно  покраснел  и  бросил  на Сокола умоляющий
взгляд. Тот развел руками и с виноватым видом сказал:

     - Дядя Ваня, так недаром же он - Фантом...

     - А я - хрен с винтом! И я  вам не  Дядя Ваня, а 
 полковник Иван Иванович Пряничников! - рявкнул Дядя Ваня и принялся
бушевать.

     Сокол стоял неподвижно,  вытянув руки по швам, и не сводил
с начальника напряженного, подчеркнуто обиженного взгляда. Кир-
пич же, по своему обыкновению, все больше наливался густым малиновым
сиропом - до  самой шеи, смущенно косясь в сторону  индифферентной
Людочки. Аркаша,  перебиравший в своем уголке диски и флешки, со-
чувственно гримасничал за спиной разъяренного Дяди Вани.

     - Оперативнички, трам-тарарам! -  кричал полковник Прянич-
ников, весьма умело  взвинчивая себя до предела. - Гордость от-
дела и  "способный"  стажер,  трах-тибидох! Сопляки зеленые! Шэ
Холмсы! Нэ Пинкертоны! Лопухи развесистые, подзаборные! Трам! И
тарарам! И трам-тарарам!  Ф-фу-у...  - Он вытер вспотевшее лицо
огромным платком, словно выкроенным из парашюта, и грузно опус-
тился в свое начальственное кресло.

     Наступила долгая томительная пауза.  Кирпич  переминался с
ноги на  ногу, искательно ловя ускользавший взгляд насупленного
и распаренного Дяди Вани,  а  Сокол упорно разглядывал ничем не
примечательные электронные часы, висевшие над головой  грозного
начальника.

     Паузу нарушило звяканье фарфора. Людочка тихой мышкой под-
кралась к локотку  Ивана Иваныча и осторожно водрузила на исца-
рапанную полированную крышку стола огромную чашку  чая. От кофе
Дядя Ваня был вынужден давным-давно отказаться - из-за прогресси-
ровавшей полноты и возраставшего неуклонно вместе с нею артериального
давления.

     Полковник шумно выхлебал в несколько глотков всю чашку, не
Жуя, проглотил золотисто-прозрачный ломтик лимона и сухо сказал:

     - Садитесь, добры молодцы.

     Держась очень прямо, ни дать ни  взять, Георгиевский кава-
лер, Сокол опустился  на стул, упрямо сохраняя на своем подвиж-
ном лице выражение горькой незаслуженной обиды. Кирпич осторож-
но присел на самый краешек стула и от  напряжения слегка разве-
сил губы.

     Дядя Ваня покосился на них и невольно фыркнул:

     - Работнички! Артисты погорелого театра имени незабвенного
 Запупень-Пристебаева! Тарапунька  и Штепсель!.. Докладывайте, как
он умудрился вас засечь.

     Упершись неподвижным взглядом в красную, набрякшую от гне-
ва переносицу Иван Иваныча, Сокол зачастил,  как занудный ради-
одиктор:

     - Товарищ полковник! Ровно в половине седьмого вечера объ-
ект наружного наблюдения был замечен выходящим из малого выхода
станции метро "Арбатская". Объект был замаскирован под пожилого
гражданина без определенного места жительства, а именно: одет в
драный болоньевый  плащ, старую серую кепку с  полуоторванным 
козырьком,  старые же спортивные брюки "хебе" грязно-синего цвета, и...

     - Отставить, - грозно  рыкнул  Дядя Ваня, и Сокол послушно
замолчал, всем своим видом изображая повышенную готовность про-
должить с места  в карьер по одному лишь шевелению начальствен-
ного пальца.

     Кирпич испуганно сглотнул, а Дядя Ваня побарабанил пальцами
по столу и брюзгливо осведомился:

     - Кто тебе такой  суконный язык пришил, Соколик? И что это
еще за "малый" выход? Он у вас что, по малой нужде из метро вы-
шел? Объе-ект!

     - Малым выходом,  товарищ полковник, в народе называют вы-
ход из  красной башенки в  форме звезды, с "Филевской" линии, -
отрапортовал Сокол, все с тем же  гротескно преувеличенным слу-
жебным рвением поедая глазами Дядю Ваню. - А по малой нужде при
большом везении  могут  пропустить  в запасной выход кинотеатра
"Художественный", каковой...

     Людочка сдавленно хихикнула и испуганно спряталась за свой
компьютер.

     - Отставить "полковника",- буркнул Дядя Ваня. - Ты мне тут,
это, того-самого, прекрати скоморошничать!

     - А как же вас называть, товарищ полковник? - Сокол наивно
вылупил "оловянные" солдатские глаза. - Ведь иначе ж  не по ус-
таву будет!

     Пряничников безнадежно махнул рукой:

     - Черт с тобой, стажер, зови, как всегда, Дядей Ваней. Угорь
ты, а не Сокол, настоящий угорь! Уж-перевертыш!

     Аркаша в своем уголке не выдержал и прыснул. Людочка низко
нагнулась над  клавиатурой,  скрывая улыбку. Кирпич
облегченно засопел, и сам Дядя Ваня неопределенно хмыкнул.

     Сокол тут же развалился на стуле и благостным тоном изрек:

     - Слава Богу. А то я уже подумал, что вы, Дядя  Ваня, сей-
час нас прикажете на конюшню отправить и высечь,  как в крепос-
тные времена!

     - Следовало бы, - проворчал Иван Иваныч. - Тебя-то опреде-
ленно в детстве  мало драли. Итак,  что мы имеем?  -  переменив
тон, деловито спросил полковник и сам себе ответил: - Имеем мы,
граждане-господа-товарищи оперативники, даже и не ноль, а минус
единицу. Перво:,  информация с флешки Фантома съедена вирусом.
Придется делать нашу  любимую рутинную работу, лезть в архивы и
поднимать все, что только есть на  Шутилова, Корякина, Калинов-
ского и всю их темную шатию-братию.

     Второе. Как только что изящно-кондово выразился стажер Со-
коловский, объект, то бишь,  наш  давний приятель Фантом, в оче-
редной раз просочился  сквозь пальцы и растаял в прекрасном да-
леке.

     И третье.  Поскольку сам он  нас к деньгам на поводочке не
приведет, наш единственный  и  последний шанс зацапать его, это
сделать вид, что мы прикрытие с Мотылевой сняли, и брать его на
живца. - Дядя Ваня помолчал и легонько отстукал на крышке стола
какую-то незатейливую  мелодийку. - Мотылева, помнится, в теле-
фонном разговоре обвинила Шутилова, что  он  чуть  было не рас-
строил ее брак  с каким-то миллионером. На самом деле, конечно,
никакого миллионера у нее в ухажерах не значится, так?

     Сокол кивнул и догадливо прищурился. Кирпич пробурчал:

     - Опасное, однако, дело затеваете, Дядя Ваня!

     - Сами виноваты,  что  теперь приходится девчонку под удар
подставлять, - отрезал полковник Пряничников. - Задание ясно?

     - Ясно, -  отозвался Сокол. - Организовать Мотылевой жени-
ха-миллионера. Это нам раз плюнуть!

     - Ее еще уговорить надо, - вздохнул  Кирпич. - Добровольно
на такой риск идти...

     - Уговаривать ее генерал Быховский будет. Я сам его попро-
шу. А теперь - самое главное, - Дядя Ваня ехидно улыбнулся, и Со-
кол настороженно склонил к плечу взъерошенную голову. - Вы, по-
хоже, решили, что  своими  силами обойдетесь? Фантом-то пока из
всех нас самым  умным  оказался, поэтому никаких подставных лиц
из "своих". Миллионера вы мне должны раскопать самого настояще-
го! И чтобы он тоже дал  добровольное  согласие  участвовать  в
этом деле!

     Сокол с Кирпичом переглянулись и слегка завяли.


                *   *   *


     Я почувствовала, что  сердце мое уходит в пятки. Мне стало
так страшно, что я не могла выдавить из себя даже мышиного пис-
ка. С бессмысленным  ужасом я уставилась на темную фигуру, лица
которой не было видно в темноте, и ждала своей участи, не пыта-
ясь сделать ни одного движения, как загипнотизированный кролик.

     Фигура шагнула мне навстречу и радостно воскликнула:

     - Милочка, вы? А я хотел было к вам зайти, да подумал, что
вы уже спите.

     Это был мой сосед по лестничной клетке, интеллигентный хо-
лостой пенсионер, владелец двух забавных белых болонок, Пряжки и
Кнопки. Очевидно, вывел их побегать перед сном.

     В кустах неподалеку послышалась  возня,  веселое тявканье,
два снежно-белых комочка подкатились к нашим  ногам и принялись
скакать вокруг меня и своего хозяина с радостным лаем.

     Я пробормотала  нечто  невнятное  и постаралась изобразить
приветливую улыбку. Я так скоро от собственной тени начну шара-
хаться! Или просто кондратий меня обнимет.

     - Что-то вы  бледненькая очень, - сочувственно покачал го-
ловой сосед, разглядывая меня при свете  подъездной лампочки. -
Гулять надо больше, бывать на свежем воздухе!

     - Я гуляю, гуляю, Иван Олегович, - как дура, ответила я. -
А почему вы хотели ко мне зайти?

     - Да тут к вам подруга заезжала, красивая такая девушка, а
вас не было. Она позвонила ко мне и попросила передать записоч-
ку.

     - Красивая? - тупо переспросила я и подумала: "Карина, что
ли?"

     - Настоящая красавица! Волосы, знаете, такие густые,  тем-
ные, длинные,  - Иван Олегович  даже зажмурился на секунду. - А
глаза - прямо лазурь, ну, чистая лазурь!

     Господи Боже  мой! Судя по описанию,  это Рита! Что  ей от
меня нужно? Ничего не понимаю.

     - Так вы говорите, она записку оставила? - переспросила я.

     - Да-да, пойдемте,  пойдемте, - засуетился Иван Олегович и
скомандовал своим песикам: - Кнопка, Пряжка, домой! Домой, все,
нагулялись.

     Собачки вовсе  не  собирались  его слушаться и по-прежнему
прыгали вокруг нас. Тогда  Иван  Олегович, не долго думая, под-
хватил их под мышки и понес в подъезд.

     Отдав мне записку,  Иван  Олегович еще довольно долго про-
держал меня в  прихожей  своей квартиры, болтая о  том,  о сем и
весьма прозрачно  интересуясь,  не  собирается  ли моя красивая
подруга заехать ко мне еще разок в ближайшее время и  нельзя ли
будет  ему,  безобидному холостяку, угостить нас обеих по  сему
случаю чашечкой настоящего турецкого кофе? Наконец, я кое-как от
него отвязалась и побежала к себе.

     Захлопнув дверь, я развернула записку и убедилась, что она
действительно от Риты. Текст был коротким, но недвусмысленным.

     "Андрей исчез, -  начиналась  она без всякого обращения. -
Если я узнаю, что он меня бросил и к тебе,  сука, переметнулся,
своими руками придушу!"

     Подписи, естественно, тоже не  было.  Да она и не требова-
лась.


                *   *   *


     Запущенный  небритый  мужчина неопределенного  возраста, в
грязном и  рваном  болоньевом  плаще, старой, потерявшей всякий
фасон кепке, мешковатых тренировочных брюках грязно-синего цве-
та и растоптанных продранных ботинках без шнурков торопливо ко-
вылял по скудно  освещенной  путанице арбатских переулков, то и
дело озираясь по сторонам. На  плече  он  тащил чем-то неплотно
набитый дерюжный мешок, в каких  обычно  поступает  в  магазины
картошка, капуста, лук и прочие морковки.

     Улучив минуту, он  нырнул  в подворотню и спустя некоторое
время вышел из нее уже без плаща. Под ним оказался  вполне при-
личный толстый спортивный свитер. Плащ остался в мусорном баке,
скрытый гниющими отбросами.

     В следующей, такой же темной и вонючей подворотне, он оста-
вил свою неописуемую кепку, напялив вместо нее вязаную спортив-
ную шапочку, а в соседнем дворе избавился от тренировочных шта-
нов, под которыми оказались обыкновенные, слегка потертые джин-
сы.

     Остановившись  на  задворках знаменитого  пятого отделения
полиции, куда не  так  давно пачками приводили рокеров, панков,
хиппи, пункеров и даже залетных люберецких мальчиков, шнырявших
по  Арбату,  мужчина, который выглядел бы уже вполне  прилично,
кабы не колючая  щетина, достал из мешка кроссовки "Адидас" ки-
тайского производства и переобулся. Старые ботинки он зашвырнул
в густые заросли крапивы, росшей под самым окном отделения.

     Теперь от прежнего облика у гражданина  остался только де-
рюжный мешок,  но и ему  суждено было вскоре расстаться с хозя-
ином.

     Достав из мешка тщательно заклеенный скотчем  пакет и ста-
ренький туристский рюкзак,  преобразившийся  на ходу из бомжа в
обычного небогатого полуинтеллигента мужчина подарил мешок  ка-
кому-то  настоящему  бродяге вместе с денежной купюрой. Бомж  с
достоинством принял подарок и тут же стал из своей рваной сумки
перекладывать в мешок собранные в окрестностях пивные бутылки.

     Переодетый же мужчина  уложил  пакет в рюкзак, закинул его
за плечо, незаметным жестом "довесил" к  своей общей небритости
черные пролетарские усы и зашагал в сторону метро "Смоленская".
Дойдя до метро, он свернул в подвал, где и скрылся  в помещении
общественного мужского туалета.

     Наутро  разбитная  моложавая  уборщица нашла валявшийся  в
уголке самой дальней от входа кабины  старый туристский рюкзак.
Напуганная  предупреждениями о терактах, она побежала в метро и поп-
росила дежурного полицейского посмотреть, не подложили  ли ей на
рабочее место бомбу.

     Милиционер поворчал  и вызвал товарища с собакой. Запущен-
ная в туалет псина не проявила при виде  рюкзака никакой трево-
ги, после чего стражи порядка тоже отважились войти.

     В ходе расследования,  проведенного  прямо там же, в ту-
алете, из  рюкзака извлекли старые джинсы, поношенные кроссовки
и вполне еще приличный свитер.

     Уборщица даже  пожалела,  что  позвала милицию, потому что
теперь  все  эти вещи полагалось изъять, описать  и  сжечь.  Но
стражам порядка явно неохота было возиться  с такой мелочевкой,
и бдительная уборщица, откупившись от них  двумя бутылками вод-
ки, забрала вполне еще ноские шмотки себе. Особенно она обрадо-
валась толстому свитеру.


                *   *   *


     Алексей Петрович  потерял  счет времени. Ему казалось, что
он сидит  в этой глухой холодной комнате без  окон, где в любое
время суток горела под потолком неизменная тусклая лампочка, по
меньшей мере год.

     Он  давно  уже перестал ломать голову, кто его  арестовал:
простая полиция, сотрудники госбезопасности  или представители
какой-нибудь другой властной структуры.

     Если б ему сказали, что через двадцать четыре часа его по-
ведут на расстрел,  Алексей Петрович и пальцем бы не шевельнул,
до такого  он дошел отупения. И  радовало его, если  в подобной
кошмарной ситуации  еще  можно  было чему-то радоваться, только
то, что его нежную супругу поместили где-то в другой камере.

     Собственно, на камеру помещение мало походило,  но у Алек-
сея Петровича опыта в таких делах до сих пор не было.

     Первые  сутки  он вообще просидел, забившись в уголок,  по
недавно приобретенной привычке, и не притронулся к еде, которую
принес ему хмурый молодой здоровяк гигантского роста, с разбой-
ничьей щетиной на щеках и обритой наголо головой. От одного ви-
да этого громилы Мордвинов потерял способность  двигаться и со-
ображать, хотя верзила и пальцем его не тронул.

     Предпринять какие-то  активные действия заставила  Алексея
Петровича напомнившая о себе естественная физиологическая  пот-
ребность.

     Он вылез из  своего уголка и на подгибавшихся ногах сделал
несколько шагов, взглядом обреченного ища  в  углу  камеры  то,
что, как он читал и видел в кино, именуется парашей. Вот тут он
впервые и обратил внимание на какое-то несоответствие между уб-
ранством помещения и своими смутными представлениями о том, ка-
ков должен быть обычный интерьер камеры предварительного заклю-
чения.

     Во-первых, здесь стояла обычная гостиничная софа,  правда,
без непременной тумбочки  у изголовья, но с покрывалом, и даже,
как  в  изумлении  убедился Мордвинов, застеленная  относительно
чистым бельем.

     Во-вторых, кроме обычного конторского стола и придвинутого
к нему  стула, здесь  имелось  старенькое  продавленное кресло.
Кресло в камере?!

     И, наконец, в-третьих. Озираясь в поисках вожделенной пара-
ши, Алексей  Петрович  вдруг  увидел  дверь. Обычную деревянную
дверь, окрашенную  тускло-зеленой  краской,  как  в туалете ка-
кой-нибудь поликлиники.

     Верзила, принесший еду, сиротливо остывавшую на столе, входил
в другую дверь. Вон она, напротив  кровати. Тяжелая металличес-
кая дверь с квадратным окошечком и заслонкой, единственное, что
выглядело здесь настоящей тюремной деталью.  А  эта, вторая... Что за ней?
Камера пыток?!

     Алексей Петрович, держась обеими руками за живот, осторож-
но подошел к таинственной двери и попробовал ее открыть.

     Она тут же с легким  скрипом  распахнулась,  и Мордвинов с
изумлением увидел обыкновенную раковину с единственным холодным
краном и  все остальное, столь ему  необходимое, в том  числе, и
рулон туалетной бумаги. Причем, над раковиной даже висело мутно-
ватое пыльное зеркало,  а рядом, на крючке, -  полотенце.

     Избавившись от  желудочных колик и умывшись ледяной водой,
Алексей Петрович несколько пришел в себя.  Вернувшись в камеру,
которая вовсе и  не походила на  камеру, он присел  на  краешек
кровати и задумался. Где  же это он очутился? И кто же  это его
арестовал?

     Внезапно он  почувствовал  сильный голод и, решив отложить
размышления на  потом, подошел к  столу, где стоял поднос с ка-
кой-то снедью.

     Убедившись, что от бутербродов с  колбасой, остывшего супа
и  жидкого чая  крысиным  ядом  не пахнет, он съел все до крошки и
прилег на кровать.

     После еды  думать  оказалось  совсем  невозможно. Кровь от
отупевшей головы Алексея Петровича мощным потоком  отлила к же-
лудку, и,  измученный  всей  этой непонятицей, Мордвинов крепко
заснул, завернувшись в плащ.

     Проснувшись, он с  трудом разлепил глаза и в изумлении ог-
ляделся. Во сне  он начисто забыл, где находится. Вспомнив, что
его, кажется,  арестовали,  Алексей  Петрович попытался опреде-
лить, какой сегодня  день, если уже  день, и который  час?  Но,
увы, этого он так  и не определил.  Тусклая лампочка, бездушно
светившая под потолком, никак не могла дать ему ответа на этот
вопрос, а мобильник у него отобрали, так что он не мог уточнить,
который теперь час.

     Железная дверь загремела, и в комнату  вошел давешний вер-
зила с туристскими алюминиевыми судочками и  стопкой чистых та-
релок в руках. Мордвинов пересилил свой непроизвольный ужас пе-
ред ним и осмелился робко спросить:

     - Простите, вы не скажете, который час?

     Верзила молча  наполнил  какой-то, судя по запаху, общепи-
товской снедью чистые тарелки,  собрал  на поднос грязные и не-
возмутимо протопал обратно к двери. На пороге он обернулся, ус-
тавил на Мордвинова  свирепые глаза, похожие на два гладких се-
рых камушка, и грозно рявкнул чудовищным басом:

     - Не положено! - после чего спокойно  вышел, оставив Алек-
сея Петровича приходить в себя и поглощать невкусные калории.

     Больше Алексей Петрович ему вопросов не задавал. Более то-
го, когда, по  его соображениям, верзила должен был вот-вот по-
явиться с очередной порцией пересоленной рисовой  каши, в кото-
рой мокла жалкая  куриная  косточка, или с судочком столовского
перлового супчика, Мордвинов заблаговременно укрывался в туале-
те и не выходил,  пока не видел в щелочку, что громила  уже уб-
рался восвояси.

     Кормили Алексея Петровича почему-то  исключительно  по об-
разцу  скудного  рациона какой-то  захудалой  рабочей  столовки
восьмидесятых годов прошлого века,  когда продукты были не объектами
питания, а роскошью. Но голод, как известно, не тетка,  и Алексей
Петрович, давно привыкший  к красной икорочке, греческому коньячку и
прочим маленьким желудочным радостям, дошел в  своем падении до того,
 что жадно облизывал  ложку после скудной порции синеватого картофельного
 пюре и до капли выцеживал водянистый компот, в котором плавала
одинокая изюмина.

     Сколько  все  это продолжалось, он не знал,  и  только  по
субъективным ощущениям  и  частоте посещений громилы с подносом
мог предположить, что прошло не меньше четырех и  не больше де-
сяти дней. Ни книг, ни журналов, ни газет  в его комнате-камере
не было,  и  единственным  развлечением Алексея Петровича стало
время от  времени стирать в ледяной  воде свои носки  и носовой
платочек. Спал он в рубашке, а иногда и брюки не  снимал, щети-
ной же зарос до самых глаз, не хуже своего "официанта".

     В конце  концов,  эта ситуация, все назойливее напоминавшая
ему обстоятельства  заточения  барона  Данглара  из читанного в
детстве романа "Граф Монте-Кристо", довела его не до полной по-
тери инициативы, как следовало бы  ожидать,  а  до  спонтанного
взрыва бешеной ярости.

     Приступ настиг  Алексея Петровича во время очередного при-
ема отвратительной пищи, внезапно и стремительно.

     Подавившись громадной  рыбной  костью,  составлявшей в тот
день основную часть его второго блюда, Алексей Петрович вдруг с
грохотом отшвырнул стул, подбежал к железной  двери и заколотил
в нее сорванным с ноги ботинком.

     - Я хочу видеть  прокурора! - завопил он. - Или следовате-
ля! Или  кого угодно, но - немедленно! Что это  такое?! Я тут уже
месяц сижу, наверное! Требую правосудия!

     За дверью послышались чьи-то ленивые тяжелые шаги, заслон-
ка окошечка  открылась, и на Мордвинова уставился невыразитель-
ный глаз, похожий на обкатанную морем серую гальку.

     - Чего орешь?  - осведомился своим чудовищным басом громи-
ла-официант, он же, как выяснилось, и сторож. - Не положено!

     - А положено  человека без обвинения томить столько време-
ни? - храбро  спросил Алексей Петрович, хотя при виде небритого
верзилы у него все поджилки затряслись.

     - Кому говорю, не положено! - рявкнул верзила и хотел было
захлопнуть окошечко.

     Но тут  послышались  еще  чьи-то  шаги,  и хорошо знакомый
Алексею Петровичу голос весело произнес:

     - К прокурору просится? Сейчас мы его отведем к прокурору!

     Словно во сне, Алексей Петрович увидел,  как тяжелая дверь
отворяется и на пороге возникает его давний, давний знакомец, в
элегантном костюме и с улыбкой до ушей.

     Алексей Петрович издал неопределенное мычание и  попятился
от него, как от привидения.

     - Ты что, Лелик, чувство юмора в  роддоме  оставил?  -  со
смехом спросил  старый  знакомый,  приветливо протягивая к нему
руки. - Уж не обессудь за этот розыгрыш.  Так сказать, издержки
производства!


                *****

                Глава 15


                *****
    

     Пока в Москве    ловили хитроумного Фантома, в солнечной Грузии
решали свои, не менее важные проблемы.

    
     Перемены, затронувшие всю бывшую  пеструю  державу дружес-
твенных народов, отразились, в частности, и  на знаменитом гру-
зинском оперном театре. С одной стороны, все чаще случались за-
держки зарплаты, а с другой, легче стало ездить с гастролями за
границу, не томясь   в  ожидании  разрешения от Госконцерта.

     Известный меценат  и  покровитель изящных искусств, в час-
Тности, искусства оперного, Вахтанг Автандилович Кисилиди,
смотря по телевизору остросюжетные репортажи о  засилье коррупции
во всех правительственных учреждениях, о  только  усмехался со
снисходительным презрением. Жертвуя на детские  дома  и проплачивая
 бесплатные оперные концерты для инвалидов и пенсионеров, он мог не
 бояться, что к  его внушительной персоне проявят ненужное любопытство.

     - У нас в Грузии нэт никакой коррупции, - любил рассуждать
он в кругу близких и друзей за скромным  столом, где подавались
обычно целиком зажаренный баран и масса  острых, как грузинский
кинжал, закусок. - Это у них,  в России или на Украине, может
 быть коррупция. У нас, в Грузии, есть семьи, есть родствен-
ники, есть хорошие друзья! А разве можно нэ  протянуть руку по-
мощи другу? Если  брат или друг мнэ говорят: "Вахтанг, дорогой,
нам надо разрешение, чтобы организовать то-то и то-то", нэужели
я нэ помогу? Я пойду к тому, кто может дать такое разрешение, и
скажу ему: "Батоно, я  тебя нэ знаю, но мнэ говорили, что  ты -
хороший человек, что ты - добрый человек. Сделай разрешение для
моих друзей, и они и я станем твоими друзьями!"

     И он, конечно, даст такое разрешение, потому что это хоро-
шо, когда у тебя появляются новые друзья. И если потом  он при-
дет ко  мнэ и скажет:  "Батоно Вахтанг, друг мой, сделай теперь
то-то и то-то для моих братьев, и они  станут твоими братьями",
я, конечно,  все сделаю для него и его  братьев, потому что это
хорошо, когда у человека появляются новые братья!

     Так выпьем за  дружбу, выпьем за братство, старое и новое,
и за то, что у нас в Грузии нэ было, нэт и никогда нэ будет ни-
какой коррупции!

     Рассуждая таким образом и действуя в  духе своих рассужде-
ний, Вахтанг Автандилович с помощью своих друзей и братьев имел
к пятидесяти двум годам, помимо прочих радостей жизни, прекрас-
ный дом-дворец в  прекрасном  районе зеленой Сванетии; не менее
прекрасный дворец  в окрестностях знаменитого поселка Гори; бо-
лее скромный,  но тоже прекрасный  особняк в три этажа в окрес-
тностях Тифлиса  и  несколько  небольших, комнат на пятнадцать,
дачек еще кое-где.

     Но  самой  любимой его резиденцией был совсем уж  скромный
двухэтажный домик в заповедном городе Боржоми, где целебные во-
ды придают  окрестному пейзажу кристальную прозрачность, а воз-
духу - сладостное благоухание.

     С балкона, кольцом опоясывающего весь второй этаж, Вахтанг
Автандилович мог при желании любоваться либо  видом на живопис-
ное ущелье, либо лентой пестрых вагончиков фуникулерной дороги,
казавшихся отсюда  разноцветными  букашками,  а  то и возносить
свои взоры к далеким горным вершинам,  твердой изломанной тенью
окаймлявшим горизонт.

     В благодатном климате Боржоми  Вахтанг  Автандилович любил
проводить все  свободное время, не занятое музыкальным меценат-
ством, оказанием услуг своим многочисленным друзьям и братьям и
принятием от них схожих проявлений дружелюбия.

     Завернувшись в огромный пестрый  купальный  халат, Вахтанг
Автандилович, только что вылезший из личного нарзанного бассей-
на, помещавшегося  в  полуподвале его скромного домика, попивал
ледяное кахетинское  и  нежно  подсвистывал семейной паре голу-
бей-турманов,  которых  любил чуть ли не больше оперы.  Турманы
свободно расхаживали перед ним по каменной балюстраде балкона и
курлыкали  высокими  гортанными голосами, словно в горле у  них
шипели нарзанные пузырьки.

     Лежавший  на низком столике сотовый телефон издал
дал характерную  трель – первые такты лезгинки. Вахтанг Автандилович,
 кряхтя, взял трубочку, послушал, положил ее обратно и радостно
сказал своим голубям:

     - Ва-а, Андро приезжает!
    

                *   *   *


     Так, давайте-ка посчитаем немного.

     Сколько же человек за мной гоняется? Фантом -  раз, Рита -
два, возможно, Калиновский и его наемнички - три.  Сокол и Кир-
пич... Ну, эти - для прикрытия. И еще, вероятно, очень скоро меня
начнет разыскивать  издатель с требованием вернуть рукописи. Не
многовато ли для одной слабой одинокой женщины?

     Все, довольно! Одна  я со всей этой командой не справлюсь.
Не знаю, будет ли сам Фантом поджидать меня каждый вечер в кус-
тах у дома, но о том, что такое  женский гнев и чем он грозит, я очень
даже хорошо знаю. По себе.

     Пора  вызывать  на помощь моих авантюристов, Юлю и  Пашку.
Карину лучше пока оставить в резерве. А Макару Захаровичу и так
уже наверняка его  ребятки  доложили, что красотка Рита недавно
ко мне  "в гости" наведывалась. Не  думаю, что моя  внешность и
состояние нервной системы выиграли бы от ее визита,  если б она
застала меня дома.

     Я еще раз  взглянула на записку. Если не обращать внимания
на прямую угрозу моей жизни, Рита невольно сообщила мне бесцен-
ную информацию: Фантом куда-то исчез.

     Я прошла в комнату и набрала номер мордвиновской квартиры.

     Вопреки  всем моим  предположениям,  временно  осиротевшая
дочь жуликов отнюдь не была встревожена  пропажей обоих родите-
лей.

     - Я уже оценщика приводила,  -  весело заявила она. - Мне,
оказывается, не меньше четырнадцати квадратных метров полагает-
ся. А я-то, дура, почти двадцать лет на девяти просидела!

     - Слушай, а тебя саму  еще  никуда не вызывали? - спросила
я. - Ну, для дачи свидетельских показаний?

     - Пока нет. Хотя это, конечно, странно. Милка, а вдруг мо-
их предков твой Фантом куда-то заманил? С меня  на них переклю-
чился, а?

     - Все может быть, - мрачно согласилась я. -  Ты Макару За-
харовичу звонила?

     - Нет еще, а что?

     - Как что? Если твоих  родителей  не арестовали, а, как ты
выражаешься, действительно куда-то заманили...

     - А мне  плевать! Я за них  выкуп платить не  собираюсь. И
потом, ты  не знаешь моего  папашку. Он с любым аферистом вроде
себя в  два счета договорится. В общем, не  волнуйся, все с ним
будет в порядке. Я  уже сама думала, не взяться ли нам  за него
покруче. У тебя-то что? Рановато ты из "Праги" вернулась.

     Я кратко рассказала ей,  что  встреча с Фантомом не состо-
ялась.

     - И тут  еще кое-что, -  добавила я. - Новый персонаж объ-
явился.

     - Ну да? Кто такой?

     - Не такой, а такая. В общем,  приезжай скорее, да не
забудь Пашку захватить. Я тут новым врагом обзавелась, и, похо-
же, весьма серьезным.

     Ребята приехали с  рекордной  скоростью, и я, поборов пос-
ледние внутренние  сомнения,  рассказала  о  своем знакомстве с
настоящей зазнобой  своего  (вернее,  уже не своего) двуличного
любовника. Мое красочное описание нашей вольной борьбы в забло-
кированной машине, особенно развязка с лопнувшими Ритиными кол-
готками, привело Юлю в полный восторг.

     - Эх, жаль, меня  там не было! - возбужденно блестя глаза-
ми, воскликнула она. - С удовольствием бы полюбовалась, как эта
красотка бесится.

     - У тебя еще будет такая возможность, - пообещала я.

     - То есть?

     - Не далее как  три часа назад бешеная красотка заходила к
моему соседу и  попросила передать мне вот это нежное послание.
- И я протянула Юле угрожающую записку.

     Пашка, все  это  время  молча  слушавший мой захватывающий
рассказ, заглянул Юле через плечо и присвистнул:

     - Фью-у! Фокусник-то наш, похоже, в самом  деле смылся? Не
только на рандеву с тобой не пошел, но и от  красотулечки своей
слинял? Теперь ищи ветра в поле.

     - Это я его спровоцировала, - повинилась я. - Если б  я не
поперлась на эту Риту поглазеть...

     - Глупости, - Юля решительным жестом прервала мое запозда-
лое самобичевание. - Я бы на твоем месте тоже не  удержалась. А
теперь мы наверняка  знаем, где все это время Фантом отсиживал-
ся.  У  Риты!  Там и была его берлога. Может, он и деньги у нее
спрятал?

     - А что, это возможно, - я несколько приободрилась. - Тог-
да вам надо попытаться...

     - Все ясно, - усмехнулась Юля, обернулась к Пашке и непре-
рекаемым тоном заявила: -  Гений,  мчись домой и готовь машину.
Завтра же едем на выставку!


                *   *   *


     От неистовой мелодии лезгинки, казалось, вот-вот готов был
рассыпаться белый сводчатый  потолок.  Рекой лилось вино, и за-
росшие до  самых бровей свирепой щетиной горбоносые черноглазые
красавцы ритмично били в ладоши и  дико вскрикивали: "Ас-са!!!"
А на столе, где скалилась в кудрявом венке из веточек кинзы об-
литая аджикой баранья  голова,  среди серебряных блюд и бокалов
отплясывал, зажав в зубах сверкающий кинжал, приехавший вчера к
Вахтангу Автандиловичу его давний московский друг.

     Полы его черкески развевались; он то падал на одно колено,
то с  легкостью вскакивал; а  ноги его в мягких кожаных чувяках
так бешено мелькали перед глазами восхищенных зрителей, что ка-
залось, будто у него их не две, а целых десять. Подпрыгивали на
столе узкогорлые кувшины, дребезжали на скатерти  вилки и ножи,
но ни один столовый прибор  не  сдвинулся с места ни на  милли-
метр.

     Барабаны перешли  со  все  убыстряющегося  ритма на частую
дробь. Танцор издал дикий вскрик. Упав на оба колена, он завер-
телся на  них, как юла,  так что посуда дружно зазвенела. Вско-
чил, схватил протянутый кем-то рог с вином и осушил его, не пе-
реставая быстро-быстро  перебирать ногами. Еще раз вскрикнул и,
спрыгнув со стола, застыл перед Вахтангом Автандиловичем в гор-
деливой позе, зажав в одной воздетой к потолку руке кинжал, а в
другой перевернутый рог,  из которого не упало ни единой капли.
Музыка разом оборвалась.

     И тут  же  секундную  тишину  нарушил  общий  восторженный
вопль. Гостя окружила толпа взбудораженных джигитов. Они хлопа-
ли его по  плечам  с такой силой, что  лошадь  бы зашаталась, и
кричали ему прямо в уши что-то одобрительное гортанными голоса-
ми.

     Вахтанг Автандилович с  растроганной улыбкой, приподнимав-
шей до самых глаз кончики его свирепых усов, повторял:

     - Джигит! Джигит! Кацо, ты настоящий грузин! Как он танце-
вал, а? - обратился он к друзьям. - Я так  даже  в молодости нэ
умел, нэт! Андро, дай я тебя поцелую, дорогой!

     Грузинское застолье -  это  вам не скромные московские посиделки
С чайком-кофейком.  Оно способно длиться сутками, не говоря уже об
обилии угощений и вин. Но сегодня за столом просидели всего-то часов
восемь - десять. Друзья Вахтанга Автандиловича  прекрасно  понимали,
что ему надо пообщаться с гостем  приватно, поэтому не стали обременять
их своим присутствием слишком долго и на рассвете разошлись.

     Вахтанг Автандилович и его заезжий друг встретили золотис-
то-розовый рассвет на прохладном балконе. Они дремотно возлежа-
ли на толстых коврах наподобие древних римлян.

     - Андро, я так рад, что ты приехал наконэц,  - сказал Вах-
танг Автандилович, придирчиво выбирая кисть винограда из огром-
ной фарфоровой чаши. - Мы, кацо, такими делами теперь займемся,
ва-а! Я тебя с  такими  людьми сведу, перед которыми английская
королева нищей покажется, да!

     - Обязательно, батоно  Вахтанг. Только сперва помоги мне в
Москве одно дельце закончить.

     Слегка захмелевший Вахтанг Автандилович горячо ударил себя
в грудь кулаком, похожим на бычье копыто:

     - О чем речь, кацо?!  Только  скажи, все тебе дам: деньги,
машину, людей, оружие...

     - Вот оружия не надо, - улыбнулся гость. - Лучше раздобудь
мне хороший компьютер  и в придачу - парнишку поголовастее.

     - Э-э? - Хозяин вопросительно приподнял черную  щетинистую
бровь. - Хочешь в швейцарских банках пошарить?

     - Может быть, и туда заберусь  со  временем.  Пока же надо
одного деятеля в Москве слегка пощипать, а то  что-то он черес-
чур распетушился. Да ты его знаешь, я тебе рассказывал.

     - Назови мне имя своего врага! - высокопарно изрек Вахтанг
Автандилович, закатывая слегка осоловевшие глаза. - И я его за-
рэжю!

     - Начальничек мой  бывший, некто Корякин Юрий Сергеевич. У
тебя с ним дела всякие бывают.

     - Он умрет! - тем же возвышенным тоном заявил грузин и по-
пытался вытащить из пустых ножен  отсутствующий  кинжал.  - Я и
мои джигиты сациви из него сделаем!

     - Батоно, оставь  эту свою грузинскую романтику и послушай
меня внимательно.

     - Ладно. Говори - в чем там у тебя проблэма? - вдруг совер-
шенно трезвым  голосом деловито спросил Вахтанг Автандилович.



                *   *   *


     Алексей Петрович наконец понял, что перед  ним не призрак.
Призрак не назвал бы его Леликом, и вообще, вел бы себя совершен-
но иначе.

     - Ах ты, гад, - прохрипел Мордвинов, приходя в  себя, - да
я тебя сейчас...

     Алексей Петрович стремительно рванулся вперед, забыв,  что
он в  одном ботинке, тут же споткнулся и  попал прямо в объятия
небритого верзилы.

     - Легче, легче, Лелик, что ты суетишься, как недоношенный?
- укоризненно покачал  головой вошедший и щелчком смахнул с ру-
кава своего  наимоднейшего  пиджака невидимую пылинку. - Сейчас
мы с тобой коньячку тяпнем. Боренька, - обратился он к верзиле,
- помоги нашему гостю, он, кажется, туфельку потерял. И поддер-
жи его, а то наш Лелик, похоже, от твоей диеты малость ослабел.

     Попав в руки верзилы, который молча взял его  за шиворот и
повлек к выходу,  Алексей  Петрович невольно присмирел и стуше-
вался и только  продолжал  бросать в сторону своего элегантного
знакомого взгляды, исполненные неукротимой злобы.

     В таком составе они  прошли  по длинному коридору и начали
подниматься по лестнице.

     Введенный в  красиво  обставленную  комнату, Мордвинов был
усажен небритым громилой в мягкое  итальянское  кресло,  где  и
застыл, как  изваяние,  продолжая сверлить своего приятеля ярос-
тным взглядом. Вид Алексея  Петровича  был далек от идеала эле-
гантности. Жеваные брюки мешком сползали на ботинки, взъерошен-
ные волосы торчали во все стороны, а щетина  уже больше напоми-
нала неопрятную свалявшуюся бородку.

     Знакомый Мордвинова  расположился в таком же кресле напро-
тив него и как-то слишком весело сказал:

     - Боренька, налей-ка нашему гостю, да и мне заодно!

     Небритый  верзила,  отзывавшийся  на нежное имя  Боренька,
молча протопал в угол к  шикарному  буфету  карельской  березы,
чем-то  там  позвенел, возвратился и подал Алексею Петровичу  и
своему хозяину полные рюмки.

     - Ну-с, за встречу? - И хозяин потянулся было чокнуться.

     Но Алексей Петрович проигнорировал этот жест  и быстро оп-
рокинул себе в горло содержимое рюмки.

     - Боренька,  вторую  порцию, -  велел  хозяин,  пристально
вглядываясь в лицо Алексея Петровича, все  еще сохранявшее нес-
колько дикое выражение.

     Боренька выполнил приказ. Мордвинов тем же  автоматическим
жестом осушил в один присест и следующую рюмку.

     - Ну,  Лелик,  как ты себя теперь чувствуешь? -  осторожно
спросил хозяин, нервно ерзая в своем кресле.

     Мордвинов коротко взглянул на него, перевел угрюмый взор в
угол и ничего не ответил. Хозяин досадливо поморщился:

     - Боренька, еще.

     После третьей  рюмки  Алексей Петрович протяжно вздохнул и
выпрямился в  кресле.  Взгляд  его  стал  более осмысленным, но
злости в нем от этого не убавилось. Скорее, наоборот.

     - Лелик, перестань  есть меня глазами и выслушай, пожалуй-
ста, - все  больше  нервничая, сказал хозяин, от первоначальной
напускной веселости которого не осталось и следа. - Я бы не по-
шел на эту крайнюю меру,  но  мы все попали в очень  неприятную
ситуацию. Если бы  тебя  действительно взяла полиция или ФСБ...
Ну, сам понимаешь. Знаешь, кто тебя на самом деле шантажировал?

     Мордвинов не  обратил  внимания на этот интересный вопрос.
Он протянул вперед дрожащую руку, уставил на своего элегантного
знакомого грязный  указательный  палец  с  обгрызенным ногтем и
хрипло сказал - без всяких эмоций, но с глубочайшим убеждением:

     - Веня, ты - сволочь.

     После этого Алексей Петрович встал, лунатической  походкой
подошел к буфету, взял бутылку  коньяка,  вернулся,  сел в свое
кресло и принялся пить прямо из горлышка.

     Боренька, сидевший в сторонке в ожидании распоряжений, вы-
катил похожие на морскую гальку глаза и привстал было со стула,
но хозяин махнул ему рукой, и он сел обратно.

     Мордвинов оторвался от бутылки, тупо уставился в простран-
ство и забормотал, как шаман, постепенно повышая голос:

     - Калиновский  Вениамин  Лукьянович, 19...  года рождения,
беспартийный, не был,  не  был, не привлекался... Скоро привле-
кут, Венечка!

     - Тогда уж и  тебя привлекут, - Калиновский вскочил и при-
нялся расхаживать по  комнате. - И вообще, Лелик, кончай разыг-
рывать психа! Подумаешь, неделю просидел  в  подвале  со  всеми
удобствами! Ты в настоящей тюрьме еще не был, вот и возникаешь.

     Алексей Петрович, на неопрятных  щеках  которого загорелся
лихорадочный румянец, прошипел:

     - Тебя бы туда на  недельку  посадить, в твой любимый под-
вальчик!

     - Дурак! - Вениамин Лукьянович окончательно вышел из себя.
- Кретин ты, Лелик! Да ты  знаешь, что всю эту историю с шанта-
жом ФСБ  затеяло?

     Бутылка  выпала  из рук Алексея Петровича и покатилась  по
ковру, ароматизируя коньяком ковер.

     - Как - ФСБ? - испуганно спросил он.

     - А вот так!

     - З-зачем?

     - Чтобы на меня выйти!  Поэтому  я тебя и упрятал. Извини,
лучшего места не нашел. У меня самого земля уже под  ногами го-
рела. А если бы они успели раньше меня, ты бы на первом же доп-
росе раскололся. Что, не так?

     Мордвинов повел плечами и невольно опустил глаза.

     - Вот то-то  же, - Калиновский  уселся в кресло и сорвал с
шеи галстук. -  Пришлось  очень серьезных людей беспокоить, бе-
гать, хлопотать,  договариваться.  Слава Богу, про это местечко
еще ни одна  ищейка пока не пронюхала. А то  сидели бы
мы оба  с тобой, Лелик, совсем  в других апартаментах,  да через
стеночку бы перестукивались!

     - Но ты мог хотя бы  предупредить?!  -  завопил  Мордвинов,
подскакивая в своем кресле, как мячик. - Ты мог мне все заранее
объяснить, чтобы  я не сходил с ума в  твоем вонючем подвале? А
чем ты меня кормил?! Гад ты, Веня, настоящий гад!

     - Не мог я тебе ничего объяснить! - заорал  в свою очередь
Вениамин Лукьянович. - Не было у меня времени,  сам чудом ушел!
А насчет еды, это вон к  нему! - И он кивнул на хмурого Борень-
ку.

     - А чего я? - басом проворчал тот. - Я ему не шеф-повар из
"Метрополя"! Жрал, как миленький.

     - Да хватит об  этой  ерунде, - Калиновский ударил кулаком
по мягкому  подлокотнику. - Я вот не спал  почти все это время,
следы заметал! Те фальшивые купюры,  что  я  тебе передал, уже
давно эксперты исследуют в какой-нибудь лаборатории!

     - Зачем же  они велели мне в  эту жуткую "Ромашку"  деньги 
притащить? Для отвода глаз?

     - Разумеется! Вот кто их по номерку-то  забрал, - Калинов-
ский достал из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий
и протянул их Мордвинову.

     На первых  снимках были изображены две одинаково экстрава-
гантно одетые  и раскрашенные девушки, нежно целующиеся, словно
пара голубков. На следующих снимках  эти  же  девицы имели нор-
мальный человеческий облик.

     Алексей Петрович торопливо просмотрел  фотографии  и вдруг
сдавленно вскрикнул:

     - Это же она, та самая!

     - Кто?! - Калиновский подскочил  в  своем кресле. - Ты что,
знаешь их? Откуда?!

     Мордвинов поднял на него выпученные покрасневшие глаза:

     - Это  же  любовница Левина, вот эта, блондинка... Она  ко
мне приходила  как-то раз и  требовала, чтобы я сказал, куда он
делся...

     - Точно?

     - Точно.

     Повисла тяжелая пауза, а потом Вениамин Лукьянович прошеп-
тал, не сводя затуманившегося взгляда  с  обалдевшего  от  соб-
ственного открытия Мордвинова:

     - Так что же это получается... что Левин сам  из ФСБ?!

     Мордвинов уронил на пол фотографии  и  схватился  за  свою
бедную пьяную голову.


                *   *   *


     Сокол был  очень  недоволен  и  отнюдь  не собирался этого
скрывать. Он стоял в вольной позе перед полковником Пряничнико-
вым и обиженным тоном говорил:

     - Эта Мотылева, Дядя Ваня, никакого внимания на распоряже-
ние товарища Быховского не обратила. И так мы ей не стали выво-
лочку устраивать за самовольный поход на  выставку! Я, конечно,
допускаю, что иначе мы бы любовницу Фантома так быстро, возмож-
но, не обнаружили бы, хотя...

     - Да что - "хотя"? - оборвал его Дядя Ваня, машинально бара-
баня пальцами  по столу. - Не "хотя", а точно  бы так быстро не
обнаружили. Эти, как  ты выражаешься, дилетанты нам уже сто оч-
ков вперед дали! А разговор  Фантома  с его другом на даче  кто
записал, вспомни-ка?

     - Ну, пусть, ладно, я же не спорю. Я  только хочу сказать,
что теперь-то Фантом даже  со  своей Дорофеевой не будет встре-
чаться. Мотылева спровоцировала его окончательное исчезновение.

     Полковник Пряничников покачал головой:

     - Думаю, ты сильно ошибаешься.

     - Я тоже так думаю, - послышался чей-то голос от двери.

     Дядя Ваня и Сокол обернулись и увидели входившего в кабинет
генерала Быховского.

     Кратко ответив  на  их приветствия, Макар Захарович Быхов-
ский уселся на  стул, достал  коробочку со своими любимыми сигарками,
 закурил и выпустил колечко дыма.

     - Я тоже думаю,  Игорек, что ты ошибаешься, - повторил он.
- Фантом обязательно прорежется.

     - Все равно, я  бы на вашем месте, товарищ генерал, призвал
внучку вашего старого друга к порядку, - уважительно,  но с от-
тенком недовольства сказал Сокол.

     Быховский иронически покивал ему:

     - Да-да, я тоже сперва хотел очередной разнос ей устроить!
Только думаю  все же, что  исчез Фантом не потому, что Мотылева
сходила к Рите  Дорофеевой на выставку,  а потому, что  он  уже
давно засек  вашу слежку! Мозги  у него всегда хорошо варили, и
он не мог не учесть, что мы начнем прослушивать телефонные раз-
говоры Мотылевой.  Это раз. А два - как  ты, надеюсь, не забыл,
Фантом не смылся окончательно только потому, что ждет возвраще-
ния Корякина. А  наш  дорогой Юрий Сергеевич прибывает сегодня!
Ну и, наконец, три. Я  тоже  не очень люблю, когда дилетанты  и
любители лезут в нашу работу и путаются под ногами. Но в данном
случае - лучше предоставить активные действия им,  а самим сидеть
в тенечке,  на подхвате. Если  Мотылева и ее друзья разведают об
этой Дорофеевой что-нибудь интересное, нам от этого хуже не бу-
дет. И дело  здесь  вовсе не в том,  что  Мотылева - внучка моего
старого друга, а в том, что ее действия внешне нелогичны  и по-
этому могут дать совершенно неожиданный  результат.  А  тебя  и
твоего напарника Фантом давно срисовал. И срисует любого друго-
го, кто вместо вас за ним ходить начнет.

     - Так что же,  нам с Кирпичом придется теперь этих зеленых
"сыщиков" прикрывать, вот и вся наша работа? - обиженно спросил
Сокол.

     - Лучше было бы вас совсем снять с операции,  - сказал Бы-
ховский.

     Дядя Ваня вздохнул, отчего его живот всколыхнулся:

     - Людей-то не хватает. Хотя, вы правы, конечно.

     Генерал понимающе кивнул и обратился к Соколу, который да-
же побледенел, услышав, что его могут перебросить на другое де-
ло.

     - Значит, будете  Мотылеву  и ее друзей прикрывать, наблю-
дать за ними, и, если они что-то раскопают...

     - Понятно, - Сокол из принципа вздохнул, но с облегчением.

     - Ванюша, - обратился Быховский к полковнику, - а с милли-
онером для Мотылевой не надо ничего  затевать. Опасно, все-таки.
Сейчас нужно поплотнее  к Корякину привязаться, - он помолчал и
задумчиво добавил, - чую я, братцы, что наш  Фантом ему ба-аль-
шую свинью приготовил. И нам всем заодно!


                *   *   *


     Главврач известного  московского психоневрологического са-
натория, фамильярно именуемого в  народе  "Соловьевкой", внима-
тельно слушала обращенную к ней  страстную  речь  посетителя  и
время от времени с осторожным сочувствием кивала.

     Посетитель, одетый в очень дорогой костюм темно-оливкового
цвета, был  бизнесменом, о чем только что и намекнул, правда,
 почему-то с легким грузинским акцентом.

     Финансовое положение санатория было очень и очень сложным.
Поэтому к просьбе клиента поместить  на  несколько  недель  его
родного и горячо любимого брата в отдельную палату для поправки
здоровья, расшатавшегося  от обилия очень важных дел, следовало
отнестись со всем  вниманием.  Главврач была убеждена, что, ус-
траивая без очереди  за  повышенную цену богатого пациента, она
не только не нарушит клятву  Гиппократа,  но  и получит возмож-
ность заткнуть хотя бы на время  рты  лечащим  врачам,  которым
зарплату выплачивали  весьма  нерегулярно.  Ну и, конечно, себя
при этом не забудет.

     Поэтому, дослушав до конца описание страданий будущего па-
циента, она  поспешила успокоить озабоченного судьбой брата по-
сетителя:

     - Не волнуйтесь,  конечно, мы постараемся сделать все воз-
можное.

     - Спасибо, огромное спасибо, - посетитель растроганно при-
жал руки к груди. - Только, знаете...

     - Да?

     - Мой брат - совершенно одержимый человек. В  смысле, он без
работы просто жить не может. Поэтому я бы  вас попросил принять
дополнительно в клинику и троих его... э-э... секретарей.

     Главврач задумчиво покачала головой,  со  скоростью компь-
ютера прикидывая, как  ей  перетасовать уже имеющихся больных и
распихать их по другим отделениям. Озабоченным голосом она про-
тянула:

     - Боюсь, что это уже будет несколько сложнее...

     - Ой, ну я вас очень прошу! Я вас  просто умоляю, дорогая!
Иначе он вообще откажется лечиться.

     Женщина поняла, что, если она не пойдет навстречу клиенту,
денежки его брата достанутся какому-нибудь не столь щепетильно-
му главврачу другого санатория.

     - Ну, хорошо, -  вздохнула она и записала что-то в большой
красивый бювар. - Значит, одна одноместная и одна трехместная.

     - Желательно, чтобы палаты были рядом, - умильно улыбнулся
посетитель.

     - Попробую, - сказала главврач, делая новую пометку и кра-
ем глаза заметив, что клиент раскрыл свой дипломат.

     Посетитель кошачьим  движением  перегнулся через ее стол и
положил на него нарядную коробку, интимно шепнув:

     - А это – вам!

     - Зачем же?  -  притворно  возмутилась  жрица Гиппократа и
сделала вид, будто хочет вернуть подарок.

     Но посетитель  быстро перехватил ее руку, галантно поцело-
вал ее, на минутку  прижал  к своему левому нагрудному карману,
где, очевидно,  находилось  его большое сердце, защищенное тол-
стым бумажником, и с нежной настойчивостью сказал:

     - Нет-нет,  не  отказывайтесь. Вы  очаровательная женщина!
Когда вам позвонить? - деловито спросил он, возвращая руку вла-
делице.

     - Позвоните завтра, - главврач ловко сунула коробку в ящик
стола.

     - Нет, я в вас не ошибся, - широко улыбнулся посетитель, -
Вы - чудо!

     Рассыпаясь в благодарностях, он покинул кабинет.

     Дождавшись, пока он закроет за собой  дверь, главврач выд-
винула ящик стола  и, не вынимая  оттуда коробку, сняла  с  нее
обертку и с любопытством открыла.

     - Неплохо, - одобрительно пробормотала она.

     В коробке оказалось десять разноцветных флакончиков  самых
дорогих  французских  духов,  уложенных в золотистые  бархатные
гнездышки.

     "Компьютер", помещавшийся в  голове главврача, безошибочно
определил стоимость  подарка. "Около тысячи евро, как минимум, -
подумала женщина. - Надеюсь, они со своим братцем этим не огра-
ничатся."

    
                *   *   *


     - Ой, не могу, - стонал Пашка. - Сил моих больше не хвата-
ет эту пытку терпеть. Ну почему у меня денег нет?!

     Юлю его стоны раздражали неимоверно.  В  любой  момент  их
могла услышать Рита,  потому что Пашка, технарь до самых кончи-
ков ногтей, стонал таким образом возле каждой машины.

     Юля тоже  не  осталась равнодушной к последним достижениям
автомобильной техники, но не забывала при этом о главном: тусо-
ваться в толпе и ни в коем случае не дать Рите шанса как-то вы-
делить их и запомнить внешность.

     - Слушай, восторгайся потише, -  не  выдержала она. - А то
вся наша затея псу под хвост пойдет!

     Пашка  был  не в силах оторваться от новеньких  сверкающих
машин, поразивших его  воображение.  Но голосу разума, в данном
случае Юлиного, все же внял и дальше стенал уже шепотом. На Ри-
ту, как на истинный объект наблюдения, он почти не смотрел.

     - Да куда она денется? - сказал он возмущенной его поведе-
нием Юле. - Ты лучше вот на этот "Феррари" взгляни! Чудо же!

     Но Юля предпочла получше присмотреться к темноволосой кра-
савице в белом мини.

     Красавица явно  знала свое дело. Она обольстительно улыба-
лась, объясняя покупателям  достоинства  той или иной машины. У
нее были грациозная походка, плавные жесты и приятный голос. Но
Юле она почему-то казалась похожей на большую механическую кук-
лу с длительным заводом.

     Конечно, покупателям  не было нужды обращать особое внима-
ние на выражение Ритиных глаз, но Юля, наблюдавшая за брюнеткой
уже около  получаса,  все  больше проникалась уверенностью, что
красавица явно озабочена чем-то своим, очень для нее важным.

     Приятный женский  голос перекрыл на минуту громкую музыку,
объявив пятнадцатиминутный перерыв в работе автосалона. Прожек-
тора над  выставочными автомобилями погасли, и толпа сосредото-
чилась в другой половине комплекса, где  машинами только торго-
вали.

     Автодивы, в том  числе, и Рита, направились к своему закут-
ку, собранному из легких пластиковых стенок.  Там помещалась их
дилерская контора, представляющая  различные автомобильные фир-
мы.

     На полпути Рита покинула своих подруг и быстрым шагом нап-
равилась к телефонам-автоматам у самого выхода.

     Юля довольно-таки сильно ткнула Пашку кулаком в бок:

     - Оторвись наконец от своих любимых  игрушек  и  топай  за
ней!

     Когда они осторожно подошли к телефонам, Рита уже говорила
с кем-то, прикрывая  рукой  трубку. К счастью, соседняя кабинка
была свободна. Юля сняла трубку, приложила  ее  к  уху,  встала
так,  чтобы  видеть Ритин профиль, и прислушалась. Пашка  стоял
рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и  все время ко-
сился в сторону чудесных автомобилей.

     Как Юля  ни  прислушивалась, разобрать Ритины слова оказа-
лось непросто.  Шум вокруг вроде и не был  таким уж сильным, но
он сливался в какой-то ровный гул, заглушавший почти все звуки.

     С горем  пополам, с пятого на  десятое Юля все  же кое-что
разобрала.

     Рита говорила быстро и возбужденно:

     - Мама, у меня сейчас  перерыв  закончится. Нет. Да, я се-
годня на  дачу не поеду, устала.  Может, на выходные,  не знаю.
Говорю из вестибюля,  потому  что у нас в  офисе  к телефону не
пробьешься, все  сразу  звонить бросаются, как ненормальные. Ну
все, целую!

     Она нажала на рычажок и принялась набирать новый номер.

     Краем глаза  Юля видела ее лицо, озабоченное, нахмуренное,
с вертикальной морщинкой между тщательно подведенными  бровями.
Рита явно нервничала,  видимо, никто на ее звонок не отзывался.
Она нетерпеливо подергала рычажок и набрала номер еще раз. Раз-
глядеть,  на какие кнопки она нажимает, было невозможно. Выгнутая
плексигласовая стенка кабины давала сильное искажение.

     Вторая Ритина попытка дозвониться по таинственному  номеру
тоже успехом не увенчалась. Довольно-таки громко чертыхнувшись,
она повесила трубку и несколько секунд с ненавистью смотрела на
ни в чем не повинный телефонный аппарат.

     Музыка над разноцветным автостадом заиграла громче, вспых-
нули прожектора,  призывно  прогудел  гонг. Рита вздрогнула, на
лице  ее  моментально  вспыхнула  неотразимая  профессиональная
улыбка, и она быстро зашагала к своему рабочему месту.

     - Ну все, пошли? - нетерпеливо спросил Пашка, жаждущий не-
медленно вернуться к созерцанию великолепных машин.

     - Погоди, - Юля  посмотрела на часы, - когда выставка зак-
рывается?

     - Да уже скоро, минут через сорок.

     - Отлично. Интересно, кому же она не дозвонилась?

     - Чего?

     - А-а, ничего! Ты все проворонил. Иди любуйся своими "фер-
рари", а я пока Милке позвоню.

     Юле повезло больше, чем Рите: Мила сразу сняла трубку.

     - Через сорок минут выставка закрывается, - сообщила Юля.-
Наша красотка, оказывается, должна была ехать на дачу, но поче-
му-то передумала. Так что у нас есть шанс выяснить, где она жи-
вет.

     - Только на рожон не  лезьте,  - предупредила Мила. - Вряд
ли вы  вот так, с первого  раза, до чего-то  серьезного докопа-
етесь. Желаю успеха!

     Еще до начала "операции" Юля установила, что служебных вы-
ходов из  павильона  имеется  огромное  количество.  Рита могла
пройти внутренними коридорами к  любому  из них и пропасть бес-
следно.

     Поэтому пришлось пойти на определенный риск и за несколько
минут до закрытия выставки пробраться к  служебной стоянке, где
оставляли свои машины сотрудники выставочного центра.

     - А если у нее нет собственной  машины?  -  ворчал  Пашка,
прогуливаясь вдоль низенького  заборчика, огораживающего стоян-
ку.

     - Значит, завтра приедем сюда снова и попробуем отследить,
откуда она выйдет. И потом, вряд ли наша Рита безлошадная. Ина-
че какой смысл в таком  шикарном  месте  работать? Уж наверняка
успела обзавестись. Стой, вон она!

     Юлина интуиция, к счастью, их не подвела.


     Машина Пашкиного приятеля, в которой сидели взбудораженные
слежкой  ребята,  оказалась  не единственной, преследовавшей  яр-
ко-красную Ритину  "ауди". Несколько позади всей компании ехали
неразлучные Сокол и Кирпич. Правда, на сей раз они воспользова-
лись не серыми "Жигулями", о которых Юля могла знать от Мотыле-
вой, а  вполне  надежной,  хоть  и очень старомодной, светло-голубой
"Волгой". Мотор у нее, конечно, тоже был форсированный.


                *****

                Глава 17


                *****
               

    
     Новый пациент девятого,  привилегированного отделения "Со-
ловьевки",  оказался  человеком  сравнительно  спокойным,  чего
нельзя было сказать о его секретарях, похожих скорее на обыкно-
венных  охранников.  Они постоянно нарушали режим. То один,  то
другой из них не возвращались на ночь в свою палату.

     Конечно, лечащий врач отделения Михаил Васильевич  Кудель-
ков очень  быстро понял, что  его новый пациент никакой не нер-
внобольной. А  уж  ребят  здоровее этих накачанных бритоголовых
"секретарей" ему  редко приходилось встречать в своей врачебной
практике.

     Тем не менее Михаил Васильевич, получивший в связи с появ-
лением новых "больных" солидную прибавку к тощей зарплате, бла-
горазумно помалкивал  и не донимал загадочных пациентов особыми
строгостями. Единственное, против  чего  он возразил бы резко и
решительно, так это  против  распития спиртных напитков прямо в
отделении и привода в палаты девочек.

     Но в этом отношении пациенты оказались  на удивление сдер-
жанными людьми.  Правда,  в  одноместной  палате, где помещался
главный пациент, сразу запахло коньячком, но не так чтобы слиш-
ком. А обитатели соседней трехместной палаты, похоже, дали сра-
зу два  обета, безбрачия и нераспития,  как бы совмещая  в себе
лучшие черты султана и папы римского из старой студенческой пе-
сенки.

     Разумеется, Михаил Васильевич догадался, что пациент  его,
скорее всего, коммерсант высокого полета, и находится в санато-
рии не по причине подорванного  здоровья,  а  по какой-то иной,
очень специфической.  Возможно, от кредиторов скрывается, а мо-
жет, и еще от кого. От жены, например. Или от конкурентов.

     Михаил Васильевич в мафиозные дела лезть  не собирался. Он
просто завел на своего пациента санаторную  карту для отчетности
и положил  ее на полочку, решив вписать потом какой-нибудь
стандартный диагноз.

     Но на  третий день "приболевший" коммерсант неожиданно за-
шел в  его кабинет и поинтересовался, почему ему  до сих пор не
назначили процедуры.

     Пациент оказался человеком вполне приятным, воспитанным  и
вежливым. Он  откровенно  заявил Михаилу Васильевичу, что нахо-
дится здесь по весьма серьезной  личной  причине,  а здоровье у
него,  тьфу-тьфу,  всегда было отменным. Но, с другой  стороны,
раз уж он попал сюда, то почему бы  не попробовать какие-нибудь
новые методы,  которыми  славится  знаменитая "Соловьевка"? Так
сказать, для профилактики.

     Михаил  Васильевич  не мог с ним не согласиться,  особенно
после того, как Николай Евгеньевич (так величали нового пациен-
та) пригласил его в свою палату. Там лечащий врач лично убедил-
ся, что у коньяка, которым втихую балуется коммерсант, не толь-
ко аромат великолепный, но и вкус бесподобный.

     Они быстро  обо  всем  договорились. Поскольку Николай Ев-
геньевич даже здесь  вынужден работать, уж такая у них, деловых
людей, напряженная жизнь, то пусть к нему сестрички сами прихо-
дят, когда будут свободны от других больных.

     - Думаю, массаж мне смогут и здесь делать,- сказал Николай
Евгеньевич. - А эти ваши знаменитые "ежики"... Давайте я просто
куплю у  вас один, а сестра  пусть приходит и  командует, когда
мне на него ложиться или вставать. Ну, там, и иголки китайские,
пусть сюда приходят и втыкают в мое бедное тело.

     Михаил Васильевич, пребывавший в легком экстазе от выпито-
го коньяка, - а Николай Евгеньевич еще и подарил ему  целую бу-
тылку! - готов был исполнить любую просьбу пациента. Если б тот
вдруг потребовал, врач, наверное, даже отдал бы какой-нибудь из
медсестер распоряжение  ночевать  в палате коммерсанта и оказы-
вать ему не только врачебные, но и любые другие услуги.

     Пациент привез  с собой массу заграничных штучек: вешалку,
миксер, тостер, большое складное кресло. Но  больше всего Миха-
ила Васильевича заинтересовал небольшой  чемоданчик с ноутбуком.


     - Да, это  ноутбук последней модели, - засмеялся  Николай
Евгевич. 

     - Дорогой, конечно?

     Николай Евгеньевич  улыбнулся:

     - Если мое лечение пройдет успешно, я вам такой же подарю.      

     Вышел от  него  Михаил Васильевич совершенно очарованным и
тут же погнал одну из своих медсестер к главврачу, выписать но-
вый, еще ни разу не использованный "ежик" для своего пациента.

    Когда врач ушел, Николай Евгеньевич щелкнул кнопкой, и из
Неприметного гнезда в стенке ноутбука вылезла коротенькая антенна.
На экране появилось изображением грузного, загоревшего до чер-
ноты мужчины с золотой цепью на шее. Мужчина сидел за  столом и
озабоченно перебирал какие-то деловые бумаги.

     - Шурши, шурши, - беззвучно усмехнулся Николай Евгеньевич,
пристально вглядываясь в экран. -  Скоро  в  другом месте "шур-
шать" будешь, Юраня!


                *   *   *


     Перед тем как вернуться  в  свой главный офис, Юрий Серге-
евич  Корякин,  чье приятное путешествие на теплоходе было  так
грубо нарушено  звонком  Калиновского, решил повидаться с Вени-
амином Лукьяновичем и выяснить в подробностях, что же все-таки,
черт побери,  произошло и как  им теперь отмазываться от ФС и
от фальшивых евро.

     Смутные опасения  Корякина  еще  больше возросли, когда он
увидел, что встречать его приехал полковник полиции Щукин. Зна-
чит, Калиновского и впрямь крепко приперло, раз он  сам не рис-
кнул появиться.

     - Привет, Санек,  -  буркнул  Юрий Сергеевич, усаживаясь в
машину. - Чего там Венька  панику  развел? Как это ФСБ на  него
вышло?

     - Был бы это анекдот, я  бы  первый  посмеялся, - вздохнул
Щукин, включая  зажигание.  -  Дела,  Юраня, запахли керосином.
Приедем ко мне, расскажу. Ты-то как, договорился со своими аме-
риканскими "мясниками"?

     - Все тип-топ, - рассеянно ответил Корякин,  глядя в окно,
за которым  замелькал знакомый среднерусский пейзаж, уже трону-
тый золотой кистью осени.  -  Пробил партию тушенки по бросовой
цене. Они уж и не знали,  кому ее сплавить, всего две недели до
истечения срока годности осталось, представляешь? Ужас. Их неж-
ные американские желудки, видите ли, уже не могут такое потреб-
лять! Ну, велел ихний санэпиднадзор, или кто там их контролиру-
ет, всю партию  уничтожить. А там полмиллиона банок по полкило,
вообрази! Хоть стреляйся, такой убыток. Ну, тут я  и влез. Пару
слов кому надо шепнул, подмазал, и скупил у них всю  тушенку за
копейки. Нашему-то быдлу все равно,  что  жрать,  лишь бы мясо,
побольше да подешевле. А две там недели или  два года, какая, к
черту, разница? Ботулизьма нет, и ладно!

     - А если все же этот "ботулизьм" там есть и кто-нибудь от-
равится? - хмыкнул Щукин.

     - А мне-то что? Поставщики  виноваты,  империалисты амери-
канские, гады и сволочи. После таможни мои художники новые сро-
ки наляпают,  и все.  Я ее еще хоть год  смогу после этого хра-
нить, коли захочу. Скоро приедем-то?

     - Потерпи. Я  тебя в свою особую  берлогу везу. Я  туда по
Венькиной просьбе  этого Мордвинова упрятал до твоего возвраще-
ния. На всякий случай.

     - Сволочи они оба, - прошипел Корякин. - Я из них, из иди-
отов, чучела теперь набью да  на  полочку  поставлю. Такое дело
просрали!


                *   *   *


     Головастого  парнишку  для  друга  Вахтанга  Автандиловича
"секретари" отыскали в небольшой московской фирме, занимающейся
производством, распространением и установкой специальных компь-
ютерных программ,  обучающих, бухгалтерских и прочих. При этом,
кроме головастости, он подходил и по всем другим статьям, кото-
рые были сообщены Вахтангу Автандиловичу для лучшей ориентации.
Приглашать  надо  было не просто умелого мастера, а  настоящего
хакера. Умного,  слегка "завернутого" на своих компьютерных ув-
лечениях, и непременно беспринципного. То есть, чтобы суть и цель
поставленного перед ним задания  не  ввергли бы его в моральные
переживания, по причине отсутствия способности в принципе в них
впадать. Так же, как и в чрезмерное любопытство. Его должны бы-
ли интересовать лишь сам процесс и гонорар.

     "Секретари" Николая Евгеньевича - такое имя  на время пос-
ледних, московских  гастролей присвоил себе Андрей Шутилов, ко-
торого Вахтанг  Автандилович ласково называл Андро, - раскопали
и привели к нему в палату тощенького, шмыгавшего носом паренька
лет двадцати трех - двадцати пяти, в "ленноновских" круглых оч-
ках и с  жидкими соломенными волосиками  до плеч. По  лицу  его
сразу было видно, что  он  - откровенный пофигист, личность, ни
от кого не зависящая, авторитетов не признающая и  на людей, не
имеющих отношения  к  компьютеризации всего на свете, взирающая
со снисходительным презрением.

     Войдя, парень не стал утруждать себя ни поклоном, ни руко-
пожатием, ни  напряжением  голосовых  связок.  Проще говоря, он
сразу плюхнулся в пестрое раскладное кресло, с которого при его
появлении встал Шутилов, и уставился на него снизу вверх с наг-
лостью поистине  неописуемой, поскольку она была его естествен-
ным природным даром. При этом  он  невозмутимо  выдул пузырь из
жевательной резинки, «лопнул» его, втянул резинку обратно в рот и
зажевал с удвоенной энергией.

     - Это что такое? - спросил несколько шокированный Фантом.

     - Это этот... - "секретари" замялись. - Ну, тот...

     Гнусавым голосом наглый юнец процедил с оттенком невырази-
мого презрения:

     - Ха-акер! Во-о, лбы, - развязно обратился он к Фантому. -
Где-е ты-и се-е та-аких откопа-ал?

     Понять его речь  было довольно сложно, потому что юный ха-
кер глотал некоторые согласные и растягивал  почти все гласные,
чему немало способствовала и жевательная резинка.

     - Мы уже на "ты"?~- спросил Фантом довольно-таки сухо, хо-
тя парень начал его забавлять.

     - Че-е? Не нра-а-и-тся?  А мне-е по-о хре-ену. Ма-агу и на
"вы-и".  Че-е  де-елать-то?  Ка-акие  те-е  фишки   заба-ацать,
дя-адя?

     - Во-первых, как тебя зовут?

     - А-атмычка-Универса-ал!

     - Как-как? Отмычка, да еще и Универсал? Красиво.

     - Че-е,  не  ве-еришь,  дя-адя?  Я-а  те-е  ку-уда  хо-ошь
за-але-езу. Се-емечки!

     - А человеческое имя у тебя есть?

     - Ге-енна-адий, - снисходительно процедил Отмычка, не  пе-
реставая с громким  чавканьем  жевать свою резинку. Видимо, она
стимулировала его мыслительный процесс.

     - Так вот, Гена, сегодня  ночью  ты проведешь меня на свою
фирму, и мы там немного поработаем.


     Гена перестал чавкать. Он очень удивился:
     - На-а фи-ирму?  Те-я-а  секре-еты  на-аших ча-айников ин-
тре-ересу-ют? Да та-ам их и не-ету во-овсе.

     - Секреты твоих  "чайников" меня не интересуют. Мне просто
нужен спокойный уголок и хороший модем. Понял теперь? - спросил
Фантом.

     - А  че-е  ту-ут непоня-атного? - Отмычка пожал плечами  и
«лопнул» очередной пузырь. - На-арису-уем!


                *   *   *


     Господа бизнесмены играли в преферанс.

     Полковник Щукин  расписывал пульку. Преферанс он обожал, и
не было для него большего  удовольствия  в  жизни, чем провести
виртуозную комбинацию. Поэтому в редкие свободные  дни  он приглашал
близких знакомых из мира теневой  экономики,  над  которыми  также
 властвовал демон карточного азарта, и они просиживали за интересной
игрой до самого утра,  предпочитая  свой  круг  и тишину сосредоточенности
громким заведениям  типа казино, где случаются разборки, перес-
трелки и  прочие  неприятности.  Ставки исчислялись суммами, на
которые какой-нибудь пенсионер, лакомящийся, в основном,  картош-
кой и гречневой кашей, прожил бы месяц, а то и больше, да еще и
прибавил бы к своему рациону что-нибудь повкуснее.

     Сегодня гостями Александра Петровича Щукина  были два дирек-
тора: одного из крупнейших московских автосервисов и пивоварен-
ного завода. Четвертым партнером  за  столом был некто Иван Юр-
кин, приехавший к Щукину  с  приветом от его старого знакомого,
Вахтанга Автандиловича Кисилиди.  В  свое время у  Вахтанга
 Автандиловича  и полковника Щукина завязались теплые, дружественные
отношения. Они и сейчас не порвались, хотя теперь друзья виделись реже.

     Александр Петрович  сразу  понял,  что  господин  Юркин не
просто зашел передать привет от грузинского мецената и посидеть
у огонька.  Но, устав после  вчерашнего, Щукин решил, что уж до
утра-то любые дела могут подождать.

     Вчера полковник  отвез  Корякина  в свою берлогу, скромный
трехэтажный особняк, о наличии которого у Щукина мало кто знал,
а уж налоговая инспекция и вовсе  никакого  понятия  не  имела.
Именно в подвале этого особняка,  который  притулился  на  краю
густого  леса  неподалеку от обычной воинской части за  номером
таким-то дробь  сяким-то,  и  просидел  целую неделю несчастный
Мордвинов. Полковник  решил не тревожить своих полицейских зна-
комых и в целях неразглашения информации  рискнул спрятать Мор-
двинова у себя.

     Именно там  по  приезде Юрия Сергеевича Корякина произошла
безобразная  сцена,  после которой полковник и решил дать  себе
отдых и созвал гостей расписать пулечку.

     За полтора  часа, проведенные в машине полковника, Корякин
взвинтил и распалил себя настолько, что буквально сочился ядом,
как скорпион. Выпрыгнув из машины, он бросился в  дом, не дожи-
даясь Щукина.

     - Юраня, не гони  лошадей!  - крикнул ему вслед полковник,
запирая по старой привычке машину, хотя здесь никто  и не поду-
мал бы на нее покуситься.

     - Где эти придурки?!  - заорал в ответ Корякин из обширного
холла. - Шкуру спущу!

     - Не кипятись,  сейчас  отведу. Венька только сегодня Мор-
двинова из подвала выпустил, когда я ему позвонил, что мы едем.

     - Я сейчас  их  обоих  туда  засажу,  - пропыхтел Корякин,
взбегая вслед за Щукиным по лестнице на второй этаж.

     Он  как  буря ворвался в комнату, на  которую  указал  ему
Александр Петрович, и сразу же до полковника донеслись его тре-
хэтажные непарламентские выражения.

     Щукин покачал головой, вошел следом,  уселся  в  кресло  и
принялся с  интересом наблюдать за дальнейшим развитием сканда-
ла.

     А скандал разгорался не на шутку.

     Корякин и  Калиновский  наскакивали  друг на друга, словно
два бойцовых петуха. Мордвинов же, скорчившись  в кресле, безу-
частно смотрел в пол, видимо, утратив последние остатки воли.

     Наоравшись до  хрипоты  на  Вениамина Лукьяновича, Корякин
перевел дух  и  набросился  на  Алексея Петровича. Калиновский,
утерев пот со лба, присоединился к  своему недавнему оскорбите-
лю, и теперь они уже вдвоем напали на беззащитного Мордвинова.

     - Это ты во  всем виноват! -  кричал Корякин. -  Тебя  ФСБ
провело, как дошколенка!

     - Если бы ты с этим Левиным не связался, нас бы  не засек-
ли! - вторил Вениамин Лукьянович, которому  хотелось как-то оп-
равдаться перед Корякиным и свалить всю ответственность на быв-
шего главного редактора.

     Мордвинов некоторое время никак не реагировал на эти наез-
ды, но последнее замечание Вениамина Лукьяновича  вывело его из
ступора.

     - Я?!  -  рявкнул он вдруг, так стремительно вскакивая  на
ноги, что Корякин и Калиновский невольно отшатнулись. - Это ты,
Венечка, первым его нанял, чтобы он мою дочь похитил!

     После этого началось нечто неописуемое.

     Юрий Сергеевич, впервые услыхавший  о  каком-то похищении,
потребовал у Калиновского объяснений. Требования свои он обиль-
но приправлял нецензурной бранью. Вениамин Лукьянович,  который
в свое время не счел нужным посвящать Корякина в столь незначи-
тельные подробности, аргументировал свои действия тем, что Мор-
двинов собрал на него криминальное досье и иного средства нада-
вить на главного редактора не существовало. Мордвинов же, в свою
очередь, орал, что  вся затея с фальшивыми долларами была совер-
шенно идиотской  и что органы вышло бы на  них без всякого Левина,
который, кстати, не так уж давно был подчиненным самого Коряки-
на и которого  тот лично своим друзьям и компаньонам рекомендо-
вал для выполнения особо деликатных поручений.

     Некоторое время  эти  взаимные  обвинения только забавляли
полковника Щукина, о котором троица аферистов напрочь позабыла.
Но когда взбешенные  жулики принялись хватать друг друга за ру-
ки, пихаться и засучивать  рукава,  Щукин понял, что между ними
вот-вот начнется самая настоящая драка.

     Он бросился  было их разнимать, и  вот тут-то драка  и нача-
лась. Как говорится, "все смешалось в доме Облонских".

     Правда, была она очень короткой и бестолковой, но от этого
не менее безобразной. Получив от кого-то по уху, Александр Пет-
рович разозлился и моментально раскидал всех троих аферистов по
углам, после чего устроил им такой  сеанс показательной ругани,
на которую даже Корякин вряд ли был способен.

     - Думать надо,  как  выкручиваться, а не кулаками размахи-
вать! -  рявкнул  он  напоследок, бережно ощупывая пострадавшее
ухо, которое  уже  начало распухать, нарушая гармонические про-
порции суровой физиономии полковника. -  Сейчас  всех  троих  в
подвал засуну, и хоть сожрите там друг друга, как пауки  в бан-
ке!

     Выдохшиеся  жулики,   отдуваясь,  пригладили  взъерошенные
перья, устранили непорядок  в  одежде, возникший во время пота-
совки, и под строгим оком Щукина приступили к выработке совмес-
тного плана действий. Надо было срочно  запудрить мозги умникам
из органов  и ликвидировать, или уж,  на худой конец,  запутать нити,
тянущиеся к  аферам  "Северного сияния". И, конечно, попытаться
найти эту сволочь Левина.

     - Частный он  детектив  или  ФСБешнк, неважно, - подытожил
полковник Щукин. - Его сперва отыскать нужно, а уж потом мы его
спросим, на кого он работает.

     Недоверчиво поглядывая друг на друга, высокие  договарива-
ющиеся стороны заключили стратегическое соглашение.

     После этого Корякин поехал домой. Вениамин Лукьянович, ко-
торого Щукин  любезно  пригласил  оставаться в особняке сколько
ему будет угодно, отправился спать. А  Алексея Петровича отвели
на третий этаж и ввели в комнату, где всю эту  неделю просидела
взаперти его дражайшая супруга.

     Неожиданно увидев  ее прямо перед собой, Мордвинов позеле-
нел и  поспешил закрыть за  собой дверь. Судя по крикам, немед-
ленно раздавшимся в комнате, нежная жена устроила ему сцену по-
чище предыдущей разборки с компаньонами...
     Полковник Щукин  тоже  поехал на свою московскую квартиру,
где, решив забыться  от этого безобразия, и собрал близких дру-
зей на партию преферанса.

     Он с упоением резался в карты всю ночь и к утру выиграл ни
Много, ни мало - ровно две  с  половиной  тысячи евро. Конечно,
играл он не ради выигрыша, а ради азарта  и подтверждения своей
репутации классного игрока.  Подобную  сумму он всерьез не вос-
принимал, на карманные расходы ему и так хватало.

     Проводив обоих директоров, Александр Петрович расположился
на диване и предложил господину Юркину устраиваться поудобнее.

     - Я рад, что у батоно Вахтанга все в порядке, - сказал Щу-
кин, набивая  голландским  табаком  любимую трубку, "Данхилл" с
белой точкой. - А что у  него ко мне за дело? Ты, Иван, извини,
что я сразу об этом не спросил, устал вчера как собака.

     - Ничего, -  улыбнулся Юркин, поправляя очки и приглаживая
шевелюру. -  Дело не очень  срочное. Собственно, это и не дело.
Вахтанг Автандилович просто хотел узнать, довольны ли вы выруч-
кой от последней сделки Корякина?

     - Вполне, - Щукин затянулся ароматным дымком. - Юраня, как
всегда, десять  процентов  мне перевел, шестьдесят тысяч евро.
 Было бы больше, да  ему  там  пришлось кое-кого подмазать,
чтобы это мясо в продажу разрешили пускать.

     Юркин вытаращил глаза:

     - Сколько?!

     - Шестьдесят тысяч евро, а что? - удивился Щукин.

     - Да ведь он... Вы что, Александр Петрович, ничего не зна-
ете? Корякин от вас скрыл?

     - Что скрыл-то?

     - Да ведь он не за тушенкой вовсе поехал, а за,  - понизил
голос Юркин, - а за "дурью"! За "черным снегом"! В банках все и
вывез!

     - Как за "дурью"? - Щукин выпрямился и отложил трубку.

     - Ну да!  Батоно Вахтанг ему  под это деньги и одолжил. Вы
что, корякинские счета не проверяли?

     Полковник поднялся с дивана и заходил по комнате.

     - Корякин должен  был вам двести тысяч евро перевести,
уж никак не меньше, - сказал Юркин, исподволь наблюдая за Алек-
сандром Петровичем.

     - Ничего подобного  он  почему-то  не  сделал, - задумчиво
проговорил Щукин.  -  Неужели и впрямь утаил? Самостоятельности
наш Юраня захотел? Иван, а где сейчас батоно  Вахтанг, в Тбили-
си или в Гори?

     - Нет, пока в Боржоми отдыхает.

     Щукин подошел к столу, взял  трубку  сотового  телефона  и
обернулся к Юркину:

     - Значит, Вахтанг Автандилович ему на ЭТО деньги давал?

     - Да, на свою долю.

     - А ему Корякин уже все вернул?

     Юркин пожал плечами:

     - Ему - вернул.

     - Ну,  ладно.  - Щукин набрал номер и, дождавшись  ответа,
заговорил,  -  Вахтанг  Автандилович? Здравствуй, дорогой!  Да,
Иван мне передал. Спасибо, и тебе тоже. Слушай, батоно Вахтанг,
что там за история с этой американской тушенкой?..

     Он слушал,  и  его  суровые    глаза все больше
мрачнели.

    
                *   *   *
    

     Юля и Пашка приехали ко мне на следующий  день после того,
как "проводили" с выставки Риту Дорофееву.

     - Ну и  семейка у нее,  - устало сказала Юля, забираясь на
мой диванчик. - Папа банкир,  мамаша  домохозяйка,  но уж такая
важная и неприступная, прямо герцогиня. Моя мамуля ей  и в под-
метки не годится.

     - Где же она живет? - спросила я.

     - На Спиридоновке, дом прямо рядом с памятником Блоку. Ба-
шенка такая шикарная.

     - А как вы узнали, кто ее родители?

     - Соседей расспросили. Пашка какую-то бабульку старорежим-
ную  обаял,  сумочку ей до квартиры донес, демократов  поругал,
она все, что знала про Дорофеевых, и выложила, да еще с коммен-
тариями, - засмеялась Юля.

     - Вряд ли Фантом в  таком  шикарном месте свою берлогу ус-
троил, - усомнилась я. - Тем более, что Рита с родителями живет.

     - Он ей квартирку снял, - заявил Пашка. - Туда Рита с выс-
тавки и звонила.

     - Почему ты решил, что именно туда? - спросила я.

     - А она, как приехала домой, сразу  с  собачкой  вышла,  -
объяснила Юля,  - привязала ее к  дереву, а сама  опять куда-то
названивать стала.  Заметь, из телефона-автомата! Не хотела при
родителях из квартиры говорить.


     - И дозвонилась?

     - Нет, там  опять никого не  было, - ответила Юля. - Тогда
она собачку домой отвела и снова вышла на улицу. Постояла возле
своей машины... Кстати, я машину-то узнала. Это на ней в февра-
ле друг Фантома на дачу приезжал, где меня в плену держали! Так
вот, постояла-постояла,  подумала о чем-то, потом, видно, реши-
лась, села за руль и покатила куда-то в район площади Ильича.

     - А вы?

     - А мы,  естественно, за ней. Плутали-плутали... Там такой
район страшный,  блочные  дома вперемежку с какими-то бетониро-
ванными  метропутями,  и ни одного приличного дерева, -  сказала
Юля.

     - И вот тут кое-что произошло, - подхватил Пашка. - Только
она к  подъезду одного такого  дома подошла, как из него кто-то
выходит, и шасть прямо к ней!

     - Фантом?! - охнула я.

     Юля отрицательно покачала головой:

     - Нет, не он. Мы сперва  тоже  было  обрадовались, но этот
тип просто  не мог им быть. Ведь Фантом  высокий мужик, ты сама
говорила? А  этот парень был одного  роста с Ритой.  Она хотела
мимо него в подъезд пройти, а он, как Пашка сказал, прямо к ней
сунулся и что-то такое сказал тихонечко. Она аж подпрыгнула, за
руки его схватила. В общем, они еще пару минут пошептались, по-
том сели в Ритину "ауди" и уехали.

     - И на сей раз они от нас оторвались, - вздохнул  Пашка. -
Этот тип сам за  руль сел. Я, конечно, сделал все, что  мог, но
он,  скорее  всего, меня заметил и проскочил  на  желтый  свет.
Только покрышки завизжали.

     - Ничего страшного,  - Юля пыталась говорить бодрым тоном.
- Ну, сгоняем еще разок на выставку. Или сразу от ее дома будем
следить, вернее, от обоих домов, - она, похоже, немного запута-
лась и замолчала.

     - Не надо, - покачала я головой, - раз Фантом ей навстречу
человека выслал, он и на выставке велит своим  людям ее прикры-
вать,  и  вас моментально засекут. Надо другие подходы  искать.
Говорите, ее отец - банкир?

     - Ты думаешь... - медленно  начала  Юля, и глаза ее весело
заблестели.

     - Я еще сама не знаю, о чем я думаю. Только  хочу сказать,
что в банках, насколько мне известно, сдают в  аренду сейфы для
хранения ценного имущества частных лиц.

     Пашка и Юля молча переглянулись.

     - А бабулька, которой ты сумку донес, случайно, не назвала
тебе банк Ритиного папаши? - обратилась я к Гению.

     Он ухмыльнулся:

     - Случайно назвала. И даже добавила, что он находится все-
го лишь через две улицы от Спиридоновки.


                *   *   *


     Отмычке-Универсалу явно было все равно, день  на улице или
ночь, главное, что он оказался  рядом  со  своей любимой компь-
ютерной техникой. Если бы Шутилов не остановил его, парень спо-
койно зажег бы свет, не заботясь о том, что с улицы все видно и
кто-то может поинтересоваться, кому и что  понадобилось ночью в
офисе фирмы.

     - Гена, шторы! - шепнул ему Фантом, когда они  вошли и От-
мычка потянулся к выключателю.

     - Че-е? Да-а ка-аму ка-акое де-ело?

     - И все  же, - жестко сказал Фантом. -  Мне так будет спо-
койнее.

     Отмычка  пожал  плечами. Фантом прошел к окнам и  задернул
шторы поплотнее. Фирма располагалась на  втором  этаже,  и  зря
рисковать Шутилову не хотелось.

     - Теперь включай, - велел он, - только не  верхний свет, а
пару настольных ламп. Этого будет вполне достаточно.

     Отмычка послушно  зажег  две лампы на гибких металлических
кронштейнах, уселся за свой компьютер и потер руки:

     - Ну-у, дя-адя, кома-андуй. Ку-да ле-езем?

     Фантом вытащил  из  кармана блокнот, пролистал его, вырвал
нужную страничку и положил ее на стол перед хакером:

     - Для начала посмотрим, что там вот у этого типа на счетах
имеется.

     - Зна-ачит, во-от в э-эти три-и ба-анка пойде-ем?

     - Да. И составь списочек: название банка,  дата вклада или
снятия денег, номер счета и, конечно, сумма. А уж потом мы зай-
мемся его бухгалтерией вплотную.

     Отмычка сунул в  рот  пластинку жевательной резинки и при-
нялся за работу.

     Защиту первого в списке банка он взломал за  сорок - сорок
пять минут. Его худые длинные пальцы с узловатыми фалангами ле-
тали над клавиатурой с поразительной скоростью. Фантом невольно
начал проникаться к этому беспардонному юнцу все большим уваже-
нием. Свое  черное хакерско-кракерское дело нахал-заика знал на
"ять".

     Забыв обо всем на свете, Отмычка подскакивал на стуле, ши-
пел сквозь зубы и время от времени ругался по-страшному, но до-
бился-таки своего. Тайна вклада Юрия Сергеевича Корякина в этот
банк, охраняемая суперсовременной  электроникой, перестала быть
таковой. Отмычка  записал  полученные разбойным путем данные на
отдельную флешку и "поехал дальше".

     Со вторым  банком ему пришлось провозиться несколько доль-
ше, около полутора часов. Его жидкие соломенные волосенки мота-
лись по плечам, как грива вспотевшей лошади, а ругался он уже в
полный голос. Фантом было попросил  его  вести  себя потише, но
юный хакер бешено взглянул на него и рявкнул, впервые не растя-
гивая слова:

     - Отвали, козел! Здесь я командую! Будешь лезть, урою! - и
поднес к самому носу Шутилова свой костлявый кулак.

     Глаза у него при этом  были  как у сумасшедшего или как  у
наширявшегося торчка, а на губах пузырилась слюна.

     "Такой и в самом деле убить может", - четко понял Фантом и
счел за благо заткнуться. Теперь ему оставалось только молиться
про себя, чтобы дикие вопли этого гениального психа не услышали
с улицы.

     Наконец. и второй банк был побежден и сдался на милость От-
мычки. Тот сбросил данные на флешку и принялся за третий.

     К четырем часам утра  со  всеми тремя банками, где Корякин
хранил свои  доходы,  было покончено. Отмычка устало потянулся,
сплюнул прямо на  пол  истерзанную жевательную резинку и немед-
ленно сунул в рот новую.

     - Ну-у, ка-ак?  - с предельным самодовольством спросил он.
- Та-акое те-е бо-ольше  ни-икто  бы не сде-елал ме-еньше че-ем
за не-де-елю. Ска-жи, я ге-ний!

     - Тебя не засекли? - осторожно полюбопытствовал Фантом.

     Упивавшийся собственной гениальностью Отмычка даже не счел
нужным обидеться на этот идиотский вопрос.

     - За-асека-ают ча-айников! - снисходительно бросил он, вы-
дувая огромный пузырь. - Любу-уйся.

     Фантом придвинулся поближе к экрану и принялся изучать по-
лученные сведения. Судя по ним, корякинские денежки прокручива-
лись весьма активно и давали неплохой навар. Не рискуя ошибить-
ся, можно было утверждать, что Юрий Сергеевич вполне может поз-
волить себе  кушать с золотых тарелок и  при этом не  испытывать
 особых неудобств.

     Фантом сверился со своими записями и забормотал:

     - Так, все правильно. Вернулся он вчера и сразу всю партию
тушенки  оптом  перепродал.  Так,  вот это он  Щукину  перевел,
шестьдесят тысяч  евро.  А это - Вахтангу Автандиловичу, угу.
Юркин сейчас  сидит у Щукина,  небось. будут до утра в преферанс
резаться. Гена, - чуть повысил голос Шутилов, -  Гена, к девяти
часам утра мы должны  сделать  в этих записях кое-какие измене-
ния.

     - Я-а те-е их в ма-амент сде-елаю,  прогнусавил Отмычка. -
Это  ча-айники  вся-акие  до  ут-ра  бы  копа-ались.  Говори-и,
дя-адя, че-е пи-ишем и ку-уда.


                *   *   *


     Закончив  разговор,  полковник  Щукин  положил  телефонную
трубку и принялся молча расхаживать из угла в  угол. Юркин, по-
луприкрыв свои тусклые и тем  не  менее  весьма  проницательные
глазки, внимательно за ним наблюдал.

     Полковник остановился  посреди  комнаты  и процедил сквозь
зубы:

     - Вахтанг  Автандилович  сказал,  что Корякин перевел  ему
триста пятьдесят тысяч евро.

     - Вот видите! - Юркин многозначительно поднял  палец. - Но
это еще не все. Что вы об этом скажете? -  И  он протянул Алек-
сандру Петровичу какую-то бумажку.

     Щукин развернул ее и с недоумением прочел вслух:


          "Инв. к. - фуфло.
           У М. к-т на К. Поэтому пох. Вз. Ш.
           Дача, подв., яр. 3. Олифа. Ц.Б. + В.
           У М. р. К. Там же.
           Д-р - под. л. Не в курсе.
           Могли пр. хв."


     - Что это такое? - спросил полковник.

     - Это, так сказать, памятная записочка Юрия Сергеевича са-
мому себе, - пояснил Юркин и протянул Щукину  еще какой-то лис-
точек. - А вот это полный текст.

     Александр Петрович прочитал нижеследующее:


     "Инвестиционная компания - фуфло.
     У Мордвинова компромат на Калиновского. Поэтому похищение.
     Взаимный шантаж.
     Дача, подвал. Ярус третий. Олифа. Ценные бумаги плюс валю-
     та.
     У Мордвинова расписка Калиновского.
     Директор - подставное лицо. Не в курсе.
     Могли пришить хвост".

    
     "Выходит, Юраня все знал! И о похищении мордвиновской доч-
ки, и о компромате...  Хотел их обоих в кулак зажать. А  там, у
меня,  просто  ломал комедию перед Калиновским и Мордвиновым  -
какое, мол, похищение? Но главное не это. Главное, что он день-
ги  утаил.  Присвоил  весь  доход себе, сука  лицемерная!  "Все
тип-топ, я скупил тушенку за копейки," - подумал Щукин, налива-
ясь бешеной яростью.

     Александр Петрович, конечно же, не мог  знать, что записка
писалась вовсе  не рукой Корякина,  а не менее ловкой рукой его
бывшего подчиненного, Андрея Шутилова, и что речь в  ней идет о
той самой валюте и ценных  бумагах,  которые  Шутилов похитил у
Калиновского и Мордвинова. Полковник решил, что  в памятной за-
писке говорится  о даче самого  Корякина, где в подвале в банке
из-под олифы и прячет Юраня свои ценности. А раз так... Возмож-
но, он не впервые утаил от компаньонов изрядную  долю общих до-
ходов.

     - Иван, - резко поворачиваясь на каблуках, сказал Щукин, -
если окажется, что Юраня давно по этой дорожке ходит, то он уже
почти  добрался  до собственной могилы. Наши общие друзья  даже
"счетчик" ему включать  не будут, сразу его «в Сочи пропишут», и все.
 Вот что: как бы нам на его банковские счета посмотреть?

     Юркин задумчиво сдвинул брови:

     - Это дельце тонкое... Александр Петрович! - вдруг просиял
он. - Кажется, я знаю, как это сделать.


                *****

                Глава 18


                *****


     Очень красивая, очень надменная и очень молодая дама в от-
лично сшитом бархатном костюме с расцветкой "под леопарда", ко-
торый изумительно шел к ее карим глазам и густым каштановым во-
лосам, сидела в  кабинете директора-распорядителя "Мостехстрой-
банка" Юрия  Константиновича Дорофеева и внимательно его слуша-
ла. Юрий Константинович подробно рассказывал ей  о порядке або-
нирования личного сейфа в хранилице банка.

     - У нас  безотказная  система  охраны, - говорил директор,
ласково поглаживая пальцами настольную зажигалку, выполненную в
виде  американской  статуи Свободы. - Пройти в хранилище  можно
только после  процедуры  идентификации  личности.  При этом вас
непременно сопровождает один охранник, а другой дежурит у внеш-
ней двери, которая блокируется на все время вашего пребывания в
хранилище. Пока вы там  находитесь,  никто другой, будь то даже
сам Президент России, не сможет пройти к сейфам. После того как
вы забрали или положили в отдельный бокс ваши  вещи, на главный
компьютер банка поступает сигнал, и внешняя дверь разблокирует-
ся.  Вы  выходите,  внутренняя дверь автоматически  запирается,
внешняя открывается, после чего вновь блокируется.

     - Все это мне  понятно, - надменно сказала молодая дама. -
Меня интересует нечто иное. Если я, допустим, не могу сама заб-
рать свои вещи и хочу поручить сделать это кому-нибудь другому?
Какая процедура необходима в  этом  случае? Как вы узнаете, что
это я отдала такое распоряжение, что это не вор и не аферист?

     Юрий Константинович понимающе улыбнулся:

     - Разумеется, у нас есть специальные правила,  как раз для
подобных случаев, и,  смею вас заверить, они вполне надежны. Вы
выписываете на такого человека доверенность, как, например, для
пользования автомобилем. В доверенности, кроме места  для его и
ваших паспортных данных, в специальном окошечке фиксируются от-
печатки пальцев,  ваши и его. Ваши уже есть  в картотеке, а его
отпечатки, когда он сюда приходит за  вашими ценностями, слича-
ются.

     - Велика ли  хитрость  сделать  отпечатки!  А уж разузнать
паспортные данные...  Разве  какой-нибудь  жулик не может такую
доверенность подделать  и  предъявить  ее вместе с собственными
отпечатками?

     Юрий Константинович отрицательно покачал головой:

     - Я бы ему не советовал. Дело в том, что наши доверенности
оформляются на  специальных бланках. Там имеется небольшой сек-
рет, что-то вроде защитной металлизированной полосы, как на но-
вых долларах и евро. Только,  в отличие от долларов и евро, наш секрет
совершенно незаметен, поэтому ни выявить его, ни подделать в кустар-
ных условиях, без специальной аппаратуры, невозможно. И, разуме-
ется,  каждая  такая доверенность проходит под своим номером  и
шифром. Когда мы выдаем чистый бланк клиенту, это фиксируется.

     Дама побарабанила по столу наманикюренными пальчиками:

     - Вы меня почти убедили. Но все же...

     - Все же у вас еще остались какие-то сомнения? - Юрий Кон-
стантинович понимающе кивнул. - Если хотите, мы можем спустить-
ся в хранилище, и вы сами все увидите.

     - Благодарю вас, - надменно сказала дама и встала.

     Директор-распорядитель предложил ей руку и провел по кори-
дору  к  внешней двери в полуподвал. Спустившись по  нескольким
ступенькам, он вставил в магнитную  прорезь  свою  карточку и с
улыбкой обернулся к клиентке:

     - Поскольку вы еще не абонировали сейф в нашем банке, про-
цедуру идентификации мы опустим.

     Что-то загудело, над дверью  загорелась  зеленая лампочка.
Юрий Константинович пропустил даму вперед  и  вошел  следом  за
ней.

     Они оказались в коротком глухом тамбуре. Там сидел на сту-
ле охранник, над головой которого гудел кондиционер. При их по-
явлении он встал и отдал директору что-то вроде чести.

     - Видите? -  Юрий Константинович показал клиентке на внеш-
нюю дверь, которая сама собой плавно закрылась. - Теперь даже я
не могу просто так отсюда выйти. Изнутри ее открыть невозможно.
Даже если я  не собирался входить  в хранилище, я  должен  буду
сперва открыть, а потом закрыть внутреннюю  дверь. Только после
этого сигнал поступит на главный компьютер,  внешняя дверь раз-
блокируется, и можно будет выйти.

     Дама кивнула и холодно-одобрительно заметила:

     - Действительно, очень остроумно.

     - Сейчас охранник  откроет  внутреннюю  дверь, - Юрий Кон-
стантинович сделал ему знак.

     Охранник нажал на глубоко утопленную кнопку  рядом с внут-
ренней дверью.  Вновь  что-то  загудело,  охранник вставил свою
карточку в прорезь.  Загорелся  зеленый глазок, и тяжелая, сва-
ренная из цельного стального блока  дверь  медленно  поехала  в
сторону.

     Внутри хранилище  чем-то  напоминало  камеру хранения, все
стены которой  были сплошь закрыты металлическими ящиками вроде
почтовых. Только это были не ящики, а сейфы, размерами чуть по-
меньше холодильника "Морозко".

     - Ну что же,  очень мило, - сказала юная дама, оглядываясь
по сторонам. - Пожалуй, перед своим отъездом в Европу я арендую
у вас такой ящичек. Благодарю.

     Они миновали систему  контроля  и вернулись в кабинет Юрия
Константиновича, где дамочка оставила свой плащ.

     - Думаю, я заеду к вам примерно через неделю,- сказала она
на прощание и даже снизошла до строгой улыбки.

     Юрий Константинович,  поклонившись,  проводил  ее до двери
кабинета,  вернулся  к столу, плюхнулся в кресло и  раздраженно
щелкнул своей  огромной  зажигалкой. Из факела статуэтки вырва-
лось пламя.

     - Сопливка, -  пробормотал  директор,  закуривая и глубоко
затягиваясь. - Младше моей Ритки, ей небось и  двадцати нету, а
как себя держит! "Думаю, я заеду к вам  примерно через неделю!"
- тоненьким  голоском передразнил он надменную молодую дамочку.
- Ну, приезжай, приезжай, уж  я  тебе  выставлю счетик! Припишу
какие-нибудь спецуслуги, будешь знать, как задирать нос.

     Но ни  через неделю, ни через  две, ни... В  общем, больше
дама так и не пришла. Напрасно  ждал ее директор-распорядитель.
Наверное, укатила в Европу вместе со своими драгоценностями.


                *   *   *


     Самый лучший пациент Михаила Васильевича Куделькова  сидел
с ногами на кровати в своей одноместной палате  и с откровенным
злорадством смотрел  на  экран  хзитрого ноутбука, который
так потряс воображение лечащего врача.  То,  что  он там видел,
нравилось ему все больше и больше.

     Троица "секретарей", переданных в его личное  распоряжение
знаменитым меценатом  Вахтангом Автандиловичем, буквально  рыла
носом землю и за несколько дней умудрилась установить и в квар-
тире, и на даче, и в офисах Юрия Сергеевича Корякина очень хит-
роумную спецаппаратуру. Была она суперсовременной и безумно до-
рогой, но, хотя действовала на ограниченном расстоянии, затраты
на себя окупила полностью. Кроме ДВД-дисков, которые "секрета-
ри" регулярно приносили  на просмотр Фантому, он в любой момент
мог переключиться на любую из скрытых  камер и поинтересоваться
сиюминутными действиями Юрия Сергеевича.

     Но сейчас Фантом любовался не хорошо знакомой ему физионо-
мией бывшего начальника, подавшегося, как и он сам, в аферисты.

     Иван Юркин, приехавший от  Вахтанга  Автандиловича "вчера"
(на самом деле  он прибыл в  Москву на неделю  раньше  Фантома,
чтобы успеть все подготовить),  в  эту самую минуту беседовал с
полковником Щукиным о странном и не вполне легитимном поведении
Корякина. Фантом хихикал и ерзал на кровати, как зритель перво-
го ряда партера, когда с главного героя комической пьесы по хо-
ду действия сваливаются штаны. Когда же полковник с недоумением
начал читать вслух странную записку, Фантом  не смог удержаться
от громкого смеха.

     - Ну, Юркин, -  пробормотал он. - Сам Смоктуновский так бы
не сыграл!

     Фантом успел вернуться в  свою  палату еще до восьми утра.
Отмычка полностью оправдал репутацию непревзойденного хакера, и
уже к семи часам все необходимые изменения в  счета Юрия Серге-
евича  Корякина  были внесены. И сейчас, невзирая на  усталость
после бессонной  ночи, Фантом наслаждался тем впечатлением, ко-
торое произвело  на  полковника  Щукина  известие о корякинских
проделках. Когда же Юркин радостно  заявил,  что  знает, как им
влезть в Юранины счета, Фантом пришел в полный восторг. Все шло
по плану!

     В дверь постучали условным стуком.

     - Войдите, - отозвался  Фантом,  и в комнате появился один
из его "секретарей".

     - Вы были правы, Николай Евгеньевич, - сказал он, диплома-
тично именуя Шутилова новым именем. Впрочем,  настоящее имя Ан-
дрея он не имел права знать, да ему было все равно. - Ваша Рита
действительно не удержалась и поехала на ту квартиру.

     Фантом сокрушенно покачал головой:

     - Ох уж эти бабы!  Я,  похоже, вообще никогда не ошибаюсь,
по крайней мере, в их отношении. Ты все сделал?

     - Да, я отвез ее на нашу дачу, велел носа оттуда  не высо-
вывать и ждать известий от вас. На выставке  Олежка сегодня до-
говорится, а родителям она позвонит сама, так что  искать ее не
будут.

     - Ну, это если ее  еще ФСБ не нашло, - пробормотал Фантом и
выключил телевизор. - Ладно, Петя, спасибо. Отмычка в порядке?

     - В полном. Я передал ему деньги  и  напомнил,  что  очень
скоро он  получит подобный заказ на  ту же информацию  и должен
будет разыграть комедию "вторичного проникновения".

     - Превосходно! - Фантом энергично спрыгнул с  кровати. - Я
сообщу Вахтангу Автандиловичу, что пока очень  всеми вами дово-
лен. А вы продолжайте наблюдение за моим любимым бывшим началь-
ником. Глаз с объекта не спускайте!


                *   *   *


     Вечером мне позвонили Макар Захарович.

     - Мила, -  начал он каким-то совершенно несвойственным ему
смущенным тоном, - вы там  все-таки  особо не зарывайтесь. А то
наш Сокол уже крыльями трещит, рвется в дело.

     - А что такое? - невинно спросила я, про  себя посылая Со-
кола ко всем чертям. - Мы ничего особенного и не делаем.

     - Не вешай мне лапшу! - рявкнул  старик, отбрасывая ненуж-
ные церемонии. - На выставку твои приятели ходили?


     - Ну, ходили.

     - В банке у господина Дорофеева Юля была?

     - Ну, была.

     - А знаешь, почему  один мой знакомый полковник до сих пор
тебя и твою  компанию не задержал, как проявляющих опасную ини-
циативу?!

     Я было возмутилась, но тут сам собой пришел правильный от-
вет, и я с легким ехидством ответила:

     - Думаю, что знаю, Макар Захарович.

     - Да ну? Изложи-ка свои соображения.

     - Все очень просто,  товарищ генерал, - не удержалась я от
очередной "подколки". - Фантом ваших  Сокола  и  Кирпича  давно
"срисовал", и  лезть на рожон  им теперь опасно. Это раз. Новых
сотрудников привлекать - так он их  тоже  вычислит,  недаром  он
типчик с богатым оперативным опытом. Это два. Так что вы  и ваш
полковник просто  вынуждены нас, дилетантов, вперед себя запус-
тить, чтобы  мы сделали  вашу работу. А уж потом  Сокол и иже с
ним "склюют" те яблочки, что мы для него соберем. Это  три! Ну,
а в-четвертых, вы, Макар Захарович,  до  сих  пор считаете меня
существом с  куриными  мозгами  и озабочены моей безопасностью.
Поэтому и не знаете, что  со  мной и моими друзьями теперь  де-
лать: то ли дать нам "зеленую улицу", то ли в "холодильник" по-
садить для пущей сохранности. Вот и все!

     Некоторое время  старый чекист сопел в трубку, переваривая
мои аргументы, после чего сказал с  каким-то сердитым одобрени-
ем:

     - Ты, Мила, - копия своего деда. Очень ты мне сейчас его на-
помнила. Все верно, я за тебя, да за всех вас,  беспокоюсь. По-
хоже, вы не знаете, в какую  игру влезли. Если с тобой и твоими
приятелями что-нибудь случится, я себе не прощу!

     - Макар Захарович, - вкрадчиво спросила я, - а разве у вас
сейчас есть выбор?

     - В том-то и дело, что нет. Ладно. Запрет  свой на самос-
тоятельные действия  снимаю, тем более, что  вы и так  давно его
нарушили. Но теперь ты будешь мне во всем отчитываться, чтобы я
своих ребяток зря не гонял.

     - А какие в вашем управлении ставки? - поинтересовалась я.
- Может, мне уже пора к вашему полковнику в штат проситься?

     Макар Захарович засмеялся, и я  поняла,  что  он больше не
сердится, да и беспокойство его несколько улеглось.

     - Ладно, молодежь, действуйте, но чтобы каждый вечер я ва-
ши отчеты у себя имел. Если меня не будет, на  автоответчик на-
говаривайте. Удачи!

     Я попрощалась и задумалась.

     Конечно, перед  Макаром  Захаровичем я могла бодриться, но
на  самом  деле  ситуация  начинала меня тревожить. И,  как  ни
странно, прежде всего тем, что Фантом  не  сделал  попытки  мне
отомстить. Он  исчез,  пропал, растворился, как настоящий приз-
рак, и  мне это почему-то  не нравилось. Конечно, еще меньше бы
мне понравилось, захоти он меня прирезать  в каком-нибудь тихом
уголке, но...

     Ведь прошла уже почти неделя после несостоявшегося рандеву
в "Праге". А Рита, она-то куда исчезла? Или они все  же заодно?
И теперь нарочно  выжидают, чтобы я потеряла голову от неизвес-
тности и сама  эту  голову им подставила, совершив необдуманный
поступок? Если,  например,  каким-то  образом Фантом узнал, что
Юля Мордвинова побывала в банке...

     Стоп, стоп. Ну и что, даже если и узнает? Хотя в этом мод-
ном леопардовом костюмчике,  с  дорогим макияжем ее узнать было
бы трудновато, но, допустим, отследил  как-то,  ну  и что? Дочь
обеспеченного человека хочет положить личные ценности на хране-
ние, вот и все. Так,  с  этим все ясно. Ничего страшного,  даже
если Фантом будет в курсе. Поехали дальше...

     Я сказала бывшему  любовнику,  что знаю его настоящее имя,
да еще  и приплела несуществующего жениха-миллионера. А Шутилов
прекрасно знает,  что по  его следам идет Фсб. И  как же он все
это свяжет в своей хитроумной голове?

     Скорее всего, следующим образом: если я  и вправду повисла
у него на хвосте с самого  начала, то вовсе не по приказу Кали-
новского, а по поручению ФСб,  и  миллионера  никакого нет, а
если есть,  то он тоже из  органов. Ну, конечно,  Фантом решит,
что я - агент! И побоится меня трогать. Кстати, к таким  же выво-
дам могут могут прийти и  остальные  жулики,  которые  снабдили
Мордвинова фальшивыми евро в количестве полутора миллионов.

     В свете этих логических построений мне стало ясно, что не-
посредственной опасности для моей драгоценной жизни в настоящий
момент не существует.

     Это меня, само  собой, очень обрадовало. Но на всякий слу-
чай я велела Юле и Пашке быть поосторожнее. И так еле отговори-
ла девчонку, она  ведь хотела попробовать устроиться в банк До-
рофеева уборщицей. Это после  своего  появления там в роли юной
миллионерши, додумалась,  нечего сказать! Сделаю им втык, якобы
от имени Макара Захаровича, и  пригрожу  тем же, на что он  мне
намекнул. Что  в  случае проявления повышенного авантюризма нас
всех просто тихо и  незаметно  изолируют до самого конца опера-
ции.

     Со времени недавнего исчезновения Фантома во мне все боль-
ше крепло  убеждение, что финал  этой истории уже не за горами.
Вот только неизвестно пока, каким именно он будет.


                *   *   *


     На сей раз  развитием событий больше всех был недоволен не
Сокол, а тихий воспитанный Аркаша, "компьютерный кардинал", как
добродушно подразнивали его оперативники. Приняв к сведению за-
явление генерала Быховского о том, что Фантом готовит Юрию Сер-
геевичу Корякину какую-то гадость, Аркаша по собственной иници-
ативе перешел Рубикон и с  помощью  одного  старого приятеля из
Министерства финансов подобрался вплотную  к  тайне корякинских
счетов. Аркаше даже не пришлось пробиваться сквозь многослойную
банковскую защиту, как недавно Отмычке. Один приятель вывел все
данные через сетевую связь прямо на монитор его компьютера.

     Тщательно изучив их, Аркаша присвистнул и,  забыв о непра-
вомерности своей  разведки  (указаний-то  на нее не поступало),
вышел из своего уголка и обрушился на Дядю  Ваню с неожиданными
упреками.

     - Послушайте, да этого Корякина давно сажать  пора! - воз-
мущенно заявил  он  полковнику Пряничникову без всякого предуп-
реждения. - Откуда у него такие бешеные деньги?  Его фирмы вряд
ли такой оборот могут давать!

     Дядя Ваня оторвался от последнего рапорта Кирпича, в кото-
ром излагалось, что расположение дачи, куда неизвестный мужчина
отвез Маргариту Дорофееву, установлено, и теперь  он ждет даль-
нейших указаний, и удивленно воззрился на Аркашу.

     - Ты чего это? Формально мы пока не имеем повода брать на-
шего разлюбезного Корякина  за жабры. Закона он не нарушал, на-
логи платит исправно.

     - Он же  явный ворюга, жулик! Деньги  уже почти у  нас под
носом отмывает.  У него для  этого и фирмы, и дочерние предпри-
ятия, и целая  сеть магазинов. А его детективное агентство? Это
же настоящий разбойничий  вертеп, у него все личные охранники и
рэкетиры там в штате числятся!

     - Аркаша, а откуда это ты о его капиталах  пронюхал? - лу-
каво спросил Дядя Ваня.

     Аркаша отчаянно покраснел, но взгляд начальника выдержал.

     - По стопам нашего общего друга Сокола идешь? - уже сурово
спросил полковник. -  Инициативу  проявить захотел, вот и хаке-
ришь помаленьку? 

     - Дядя Ваня, но ведь если  всем  таким  жуликам волю дать,
они всю страну окончательно разворуют, растащат  по ниточке! Их
давно пора за руки схватить да связать эти загребущие лапы пок-
репче.

     - Не имеем права, - отрезал Дядя Ваня. - Формально у него
все в порядке.

     - То есть...

     - То и  есть. Это вон ты честный, и  я, старый дурак, тоже
честный. А  будь на моем месте - обыкновенный рвач, да  на твоем -
хапуга, пришел бы этот Корякин к  нам и сказал: я, мол, вам хо-
рошо заплачу, а вы сделайте так, чтоб меня не трогали.  И тогда
ты, Аркаша, хакерил бы не для того, чтоб  выяснить, сколько де-
нег Юрий  Сергеевич отмыл или украл, а для  того, чтоб никто не
узнал, как  он это делает! А я бы и тебя, и его покрывал и имел
бы за это не одну свою зарплату, а все двадцать.

     - Понятно, - вздохнул Аркаша.

     - Ты не меньше  моего о коррупции знаешь, - сказал полков-
ник. - На меня и так  уже кое-кто давит, чтоб я оставил всю эту
компанию, Мордвинова,  Корякина  и Калиновского, в покое. Слава
Богу, хоть Фантома пока ловить не запретили, - он помолчал, по-
том хитро сощурил один глаз и поманил Аркашу толстым пальцем. -
Ты вот чего, раз уж залез в корякинские  счета, то проследи-ка,
не произойдет ли с ними чего-нибудь  неожиданного. Сдается мне,
Фантом может попробовать своего бывшего начальника именно таким
способом подставить, а уж тогда Юрия Сергеевича и  без него за-
копают.

     - Это что-то уж больно просто, - усомнился Аркаша.

     Дядя Ваня усмехнулся, иронически посмотрел на него и поба-
рабанил пальцами по столу:

     - Конечно, просто. Как и все гениальное.
    
    
                *   *   *


     Рита Дорофеева была в бешенстве  и  отнюдь  не  собиралась
этого скрывать. Напротив, она  демонстрировала  свое настроение
всеми известными ей способами.  А  поскольку она была не просто
женщиной, а женщиной  шикарной, обеспеченной и в силу этого из-
балованной, то способов у нее было гораздо больше, чем изобрела
бы на ее месте  какая-нибудь  обыкновенная среднестатистическая
тюха.

     В данный момент Рита бродила по комнате. как тигр  по клетке,
 и  перебирала в памяти  все  недавно случившиеся с ней неприятности.

     Как это и  бывает обычно, беда одна не ходит. Неприятности
просто косяком повалили с того рокового дня, когда некая дамоч-
ка, явившись на выставку-продажу автомобилей, сунула ей под са-
мый нос почти такое же кольцо, как то, что Рите  подарил жених,
перспективный молодой  бизнесмен  Андрей  Шутилов. И мало того,
дамочка имела  наглость  заявить  свои претензии на покорившего
Ритино сердце  бизнесмена,  прямым текстом объявив, что Шутилов
сделал ей официальное предложение!

     Негодяйке удалось  выбраться из выставочной машины, и Рите
оставалось только  бессильно прокричать ей вслед что-то угрожа-
юще-оскорбительное. Мало того, что в итоге  она поплатилась но-
выми колготками.  Начальник, шокированный ее воплями, сделал ей
резкое и  недвусмысленное  замечание  о недопустимости подобных
эксцессов  на  служебной  территории европейского уровня.  Соб-
ственно, это  было почти предупреждением о немедленном увольне-
нии, и спас Риту  только  любвеобильный папа. Ему удалось спус-
тить все на  тормозах, сделав Ритиному шефу какой-то очень цен-
ный подарок.

     А в тот роковой день Рита в пылу страстей не обратила вни-
мания на то, что один из юных дилеров, давно и безнадежно в нее
влюбленный, покинул свое рабочее место после инцидента с наглой
дамочкой и куда-то пропал, хотя до закрытия выставки оставалось
еще довольно много времени.

     Честно говоря, в тот  момент  Рита и на начальника особого
внимания  не  обратила и опомнилась только в "застенке"  офиса,
куда начальник во избежание продолжения скандала отвел ее, сжи-
мая локоток отнюдь не по-джентльменски.

     Уразумев, что шеф добивается от нее объяснений, Рита попы-
талась их дать, но у нее ничего не получилось, кроме гневного и
невразумительного монолога  о  каких-то  "негодяе" и "нахалке".
После этого с девушкой приключилась настоящая истерика. Началь-
ник, видимо, вспомнив о собственной супруге,  отпустил Риту до-
мой, справедливо рассудив, что он ничего путного от нее в таком
состоянии не добьется. И добавил,  что  завтра  она может оста-
ваться дома, разумеется,  с учетом вычета из зарплаты и процен-
тов от продажи на этот день.

     Слава Богу, родителей тогда дома не оказалось. Они ушли на
дружескую встречу с  нужными людьми, иначе Рите пришлось бы еще
и с ними объясняться, а этого она бы уже просто не вынесла.

     Нарыдавшись всласть,  Рита  изорвала  в клочки целую пачку
нежных писем и записочек от Шутилова, благоразумно "забыв", где
лежат его более дорогие подарки,  и  спустила  бумажную труху в
унитаз. Злополучное кольцо она сорвала с пальца, швырнула в ко-
робочку и засунула ее в самый нижний ящичек туалетного столика,
чтобы оно и случайно ей на глаза не попалось. После  этого Рита
приняла холодный душ, убрала свои длинные  волосы в специальную
сеточку, намазала  слегка  подпухшую  физиономию ночным кремом,
приняла снотворное и провалилась в глубокий сон.

     Проснулась она около двух  часов  дня и с трудом вспомнила
вчерашнее. Воспоминание это становилось все отчетливее с каждой
чашкой кофе и привело к тому, что взамен  растерянности и слез-
ливости  предыдущего  дня на Риту накатила новая волна  бешеной
ярости. Даже свободный день  ее  обрадовал лишь потому, что по-
явилось время обдумать план жестокой мести этому бабнику, пода-
рившему какой-то стерве такое же кольцо.

     Если бы не злосчастное кольцо, Рита еще могла бы допустить
возможность какого-то  мерзкого розыгрыша. Но именно эта деталь
убеждала ее в главной мысли: звал там ее Андрей эту  бабу замуж
или нет, но отношения у них явно были, причем, очень тесные.

     О том же, что, по  словам  этой стервы, она была вместе  с
Андреем в пансионате,  Рита даже думать не могла спокойно. Ведь
Шутилов ей тогда чуть ли не каждый день  звонил с мобильного
и жаловался, сволочь, на  свою  тоску и одиночество в окружении
старых грымз, которыми  пансионат якобы был битком набит по са-
мую крышу!

     "Ну, погоди, Андрюшенька, только покажись мне  на глаза! -
бесилась Рита, не зная, как теперь дотерпеть до очередного сви-
дания с женихом. - Я тебя так изувечу, что даже бомжиха привок-
зальная за тебя замуж не пойдет!"

     Дома опять  никого  не  было. Папаша, наверное, отправился
прямо со своего сейшена на рабочее место, к любимому креслу ди-
ректора-распорядителя  банка.  А  мамуля ускакала на  очередной
болтологический консилиум неработающих жен, традиционно собира-
вшийся у  супруги  президента  солидной фармацевтической фирмы.
Так что Рита могла бы делать что угодно, кабы ей не было угодно
немедленно изодрать ногтями физиономию своего жениха, который в
данный момент отсутствовал.  Он и вообще-то не очень любил час-
тые контакты с  ее предками и с их безразлично-милостивого сог-
ласия снял для себя и Риты однокомнатную квартирку,  где и про-
исходили их свидания.  Поехать, что ли, туда и устроить погром,
"размяться" перед объяснением с Андреем?

     Почему-то Андрей всегда  напоминал  ей, чтобы она без него
туда не  ездила. Теперь понятно - почему. Он там эту наглую бабу
любил - в  ее, Ритино, отсутствие!  А она слушалась, дура, и ни-
когда без  него на эту  гребаную площадь Ильича не ездила, даже
носа не совала!

     Ну, все. Сейчас она туда  помчится  просто  с  космической
скоростью и перевернет все вверх дном.  Пусть Андрюшенька потом
хозяевам компенсацию платит за попорченное имущество. А если он
там вдвоем с этой бабой... Ну, тогда эта шлюха точно  без волос
и без исподнего оттуда побежит, если еще сможет бегать!

     Рита так себя накрутила, что не  сразу услышала телефонный
звонок. Сообразив, что это может быть ее шеф (друзья и знакомые
знали, что  она целыми днями на работе, а  родители вообще в ее
жизнь не лезли), Рита взяла мобильник и постаралась изобразить го-
лосом полный упадок сил.

     Но  на  ее "Ал-ло-о..." отозвался не строгий начальник,  а
тот самый  безнадежно влюбленный дилер, которого звали Сергеем.
Рита иногда снисходила до того, что позволяла Сереженьке оказы-
вать ей всякие мелкие услуги, например,  напоить ее кофе с шоколад-
кой и тому подобное. Поэтому она сразу изменила  тембр голоса с
последнего стона  умирающего  лебедя  на  свои обычные, немного
властные интонации,  и  довольно-таки  холодно спросила, что ему
понадобилось.

     Запинаясь и  благоговея, Сережа робко спросил у безответно
обожаемой женщины, как она себя чувствует.

     - Как я могу себя чувствовать после  вчерашнего? - раздра-
женно ответила Рита, залезая с ногами в  кресло и
закуривая сигарету  с ментолом.  - Идиотский вопрос!
Лучше скажи, сильно ли шеф вчера бесился, а то я была буквально
не в себе, до сих пор ничего не соображаю.

     - Ну,  он  ругался, конечно, но не особенно, -  неуверенно
доложил верный рыцарь Сереженька.

     - Ругался, но не особенно? - фыркнула  Рита, найдя наконец
объект, на  который  она  могла беспрепятственно и безнаказанно
излить свою женскую ярость.  -  Ты, Серж, никогда выше простого
дилера не поднимешься со своим кондовым лексиконом. Ладно, черт
с ним, с шефом. Подошлю к нему папулю, чтобы не разорялся.

     Серж покорно проглотил упрек в кондовости и еще более роб-
ким тоном спросил:

     - Риточка, а что  все-таки  вчера случилось? На тебе прямо
лица не было. Что за странная мадам к тебе приходила?

     - Лица! На мне и колготок уже не было! А мадам, - тут Рите
поневоле пришлось прикусить язычок, чтобы не  скомпрометировать
тот идеал, коим  она являлась в наивных Сереженькиных глазах, -
в  общем,  это неважно. Так, одна случайная  стерва.  Жаль,  не
знаю, где она живет, я бы ее... я бы с ней кое-что обсудила при
личной встрече!

     - А я знаю,  -  с детской непосредственностью вдруг заявил
Сереженька.

     - Что ты знаешь? - брюзгливо спросила Рита, нервно затяги-
ваясь прохладным ментоловым дымком.

     - Адрес ее знаю!

     Сигарета чуть не выпала из холеных Ритиных пальцев.

     - Как?1 Она что,  твоя знакомая?! Почему ты тогда только что
спрашивал, кто да зачем?

     - Да нет, Риточка, ты не поняла, - зачастил верный рыцарь.
- Конечно, я ее и знать  не знаю! Просто, когда ты закричала, я
повернулся, увидел, что она идет к выходу, и... Ну, в  общем, я
за ней пошел.

     - За ней? До выхода, что ли? И там спросил, кто же она та-
кая, да? - съязвила Рита.

     - Нет, не до выхода, и не спросил... а до самого ее дома.

     - Серж, так ты сбежал с работы? С ума сошел!

     - Ну  да.  Я увидел, что она  и  ты... гм... что она  тебя
чем-то очень расстроила, и вот, на всякий случай...

     - Так ты узнал, где эта... где она живет?

     - Ну да.  А потом в  домоуправление забежал, мне там и имя
ее сказали. Какая-то Мотылева Людмила Сергеевна. Риточка, я тут
хотел тебя попросить...

     Но Рита  не дала Сержу  договорить, а обрушилась на него с
бурными выражениями  глубокой признательности. Велев ему не ве-
шать трубку,  она, как была,  босиком и без тапочек, побежала в
папин кабинет за  чистым листочком бумаги и ручкой. Записав ад-
рес вчерашней  нахалки,  Рита  наконец  немного  успокоилась  и
вспомнила:

     - Да, ты о чем-то хотел меня спросить?

     - Не спросить, а попросить, - робко  поправил ее Сережень-
ка. - Я ведь вчера без разрешения ушел, и мне шеф сегодня такой
втык устроил! А у тебя папа... ну, в общем...

     - Что папа? А, поняла, ты хочешь, чтобы мой папа и за тебя
словечко замолвил, да?

     - Ну, в общем, да. Если это  удобно,  -  промямлил  бедный
влюбленный дилер,  у которого папа был не директором-распоряди-
телем банка, а всего лишь главным менеджером в каком-то совмес-
тном предприятии.

     - Сержичка, это довольно  сложно. Ну, ладно, за то, что ты
мне адрес этой... Ладно, я попрошу папу, хотя у меня  самой те-
перь такое положение, сам понимаешь.  Но,  раз  ты так умоляешь,
попробую.

     В общем, в награду за проявленную инициативу бедный Сержик
получил лишь  туманное  обещание  своего  кумира переговорить с
влиятельным папой. О том, что ему хотелось бы пригласить женщи-
ну своей мечты в ресторан, несчастный влюбленный дурачок даже и
не заикнулся.


                *   *   *


     Визит к наглой выскочке, который Рита вознамерилась нанес-
ти, нужно было продумать до мелочей. Жених ни в коем  случае не
должен был о ее решении догадаться. Тем более,  что вначале надо
было призвать к ответу самого Андрея.

     Когда Андрей Шутилов, ни о чем не подозревая, позвонил не-
весте и  с подъемом сообщил,  что у него выдались два свободных
дня, у Риты уже полностью был готов план действий. Она застави-
ла себя и слушать,  и  отвечать спокойно. Они договорились, что
Рита подъедет на площадь Ильича часикам к девяти вечера.

     Немногочисленные соседи видели только, как высокая  эффек-
тная девушка  с длинными темными волосами, частенько появлявша-
яся в  их доме,  вылезла из красной "ауди" и  вошла в подъезд с
очень мрачным выражением лица.

     После  этого  в течение всего вечера и значительной  части
ночи из тихой квартиры, откуда обычно неделями не доносилось ни
звука, на весь подъезд были слышны громкие женские крики и звон
бьющейся посуды.

     Рита заставила-таки  своего жениха-бизнесмена походить  за
салом! Вместо ожидаемой ночи любовных утех он получил полновес-
ную семейную сцену, даром, что их отношения еще не были оформле-
ны  официально.  А на закуску, когда Андрей униженно  вымаливал
прощение, клялся, что чист, как новорожденный, и порывался "все
объяснить", Рита заявила ему, чтобы он топал к этой своей сучке
и женился на ней. Или на ком угодно, а она, Рита, умывает руки.

     В пылу  драматической  разборки  Рита тщательно следила за
собой, чтобы, не дай Бог, не назвать случайно имени соперницы и,
тем более,  не выдать, что ей  известен адрес этой  шлюхи. Каса-
тельно Мотылевой у  Риты  тоже был перспективный план действий,
только вот битье посуды в него не входило, по причине некоторой
вульгарности и угрозы уголовной ответственности.

     Перебив все чужие чашки и тарелки, Рита разодрала несколь-
ко накрахмаленных  рубашек  своего  вероломного жениха, который
бегал за ней с истово прижатыми к груди руками и даже не пытал-
ся ее остановить, зная, что женский гнев подобен  урагану и ис-
сякает только сам  по  себе. После этого, несколько утомившись,
оскорбленная невеста  бросилась  в  кресло и принялась кричать,
здраво рассудив, что это можно делать и сидя.

     Кричала Рита долго  и  громко, так что вскоре окончательно
устала. Жених не преминул воспользоваться долгожданной паузой и
начал свою оправдательную речь, прерываемую Ритиным  истеричес-
ким смехом и язвительными замечаниями.

     Тем не менее, примерно к двум часам ночи он поведал невесте
свою патетическую историю. Смысл ее сводился к тому, что в него
по уши влюбилась  новая  секретарша, непроходимая дура по имени
Людмила Мотылева, и  принялась  доставать его, бедного, всеми и
всяческими способами.

     Рита внутренне похвалила себя за сдержанность и умолчание.
То, что Андрей верно назвал уже  известное  ей  имя,  позволяло
предположить, что жених говорит хотя бы часть правды.

     Эта Мотылева,  рассказывал  коварный  жених, узнав, что он
поехал в  пансионат, поперлась туда  вслед за ним и устроила на
любимого начальника настоящую охоту.

     - А врал зачем?  - выкрикнула Рита. - Зачем врал, что кру-
гом одни старухи?!

     - Чтобы ты не расстраивалась, - извернулся  негодяй и про-
должил рассказ.

     После пансионата Мотылева якобы совсем ошалела.  Он ей уже
прямо в  лицо говорил, и не один  раз, что  любит не ее,  воблу
этакую, а совсем  даже другую девушку, милую и замечательную, и
собирается на ней жениться. Но этой Мотылевой все  было хоть бы
хны! Сперва она было увяла, но потом ожила, словно неистребимый
куст чертополоха.

     - А почему  ты сразу эту  дуру не уволил? - вновь завопила
Рита и шмякнула  об пол последнюю уцелевшую хозяйскую чашку, из
которой намеревалась попить водички.

     - Не мог  я ее уволить, - застонал жених,  - она же, сука,
шантажировать меня начала!

     По его  словам,  ошалевшая,  но  вдвойне коварная Мотылева
принялась тайком копаться  в  его деловых бумагах, что-то, сво-
лочь, нарыла и заявила, что если он ни под суд, ни по миру пой-
ти не хочет, то...

     - Так она  тебя все же в постель уложила?!  - И скандал не
только возобновился, но и достиг крещендо.

     Слово "спать" повторялось при этом Ритой  в стольких вари-
антах, которые и присниться бы не смогли автору стишка из пере-
дачи "Спокойной ночи, малыши".  У  него-то спали всего лишь иг-
рушки, одеяла и  подушки, действия со стороны всех этих предме-
тов несколько странные, но вполне невинные.

     Кончилось это тем, что оба, и Андрей, и  Рита, страшно ох-
рипли, но пыла у них, особенно у девушки, отнюдь не убавилось.

     - Если ты с  ней не спал,  - сипела Рита,  норовя  заехать
перспективному кобелю-жениху в самые глаза своими хищными длин-
ными ногтями, - тогда откуда у  нее такое же кольцо? А?! Или ты
скажешь, что это обычный подарок шефа своей секретарше и ты та-
кие колечки всем  "на чай" раздаешь, как официанткам в рестора-
не?

     - Она твое кольцо у меня  случайно  увидела,  - хрипел Ан-
дрей, мимоходом поражаясь тому, как все-таки стоек и силен жен-
ский гнев,  которому  не нужны никакие дополнительные источники
питания.

     - Когда это она его увидела?

     - Когда я  его от ювелира  забрал и занес на работу, перед
Тем, как тебе подарить.

     - Ну и что?

     - Мотылева попросила у меня адрес этого ювелира.

     - И, вероятно, пожелала, чтобы ты ему работу оплатил?

     И тут Андрей "спекся".

     - Ладно, - мрачно сказал он, разом обрывая свои оправдания
- Правды хочешь? Вот она тебе:  да, спал я с ней, спал! Два ра-
за! И в ресторан водил! И кольцо сам  подарил! Довольна теперь,
дура?

     Рита,  вовсе не  ожидавшая  такого  бесстыдно-откровенного
признания, растерянно  захлопала  глазами. "Дуру" она от Андрея
тоже получила впервые.

     - А что бы  ты  на моем месте делала,  а?  - продолжал же-
них-изменник. - Если б  тебя  так упорно шантажировали и грози-
лись сорвать все  твои самые важные сделки? Вот сейчас придется
этой Мотылевой звонить и умолять,  подчеркиваю -  умолять!  -  о
встрече. Она прекрасно  знает, что у меня есть настоящая невес-
та, но ей эта роль "на публику" очень уж понравилась, и она пе-
решла все  границы. А извиняться все  равно именно я  перед ней
буду, а не наоборот.

     Вариант измены, совершенной под давлением, неожиданно выз-
вал у Риты перелом в настроении. И полного разрыва отношений, о
чем она еще недавно распространялась, не последовало, а, напро-
тив, возникло сильное желание замять инцидент и обрести прежнее
единство  душ  и тел. Угроза потерять перспективного жениха  на
самом деле подействовала на разъяренную Риту  как внезапный хо-
лодный душ. Странная все же штука - женская логика!

     В общем, после  этого  последнего аккорда они как-то очень
быстро помирились. Попутно для себя Рита выяснила, когда именно
жених отправится на встречу с обнаглевшей  секретаршей. И выяс-
нила очень просто. Андрей тут же, среди ночи, позвонил этой Мо-
тылевой, чтобы доказать  настоящей  невесте, какой он верный ее
раб. Ритина  гордость  была  отчасти удовлетворена теми сочными
эпитетами, которыми Андрей чихвостил Мотылеву.

     Остальное было делом техники. Назавтра, в  то самое время,
когда жених должен был встретиться с  секретаршей-шантажисткой,
Рита съездила по нужному адресу и передала соседу Мотылевой не-
кую  записочку.  Казалось бы, неприятности на этом должны  были
окончиться, но...

     Зачем, зачем она написала в записке, что Андрей исчез! Как
она потом кляла себя  за  эту фантазию. Выдумка оказалась прав-
дой. Андрей не появился  ни  на следующий день, ни через день,
ни... Он действительно исчез. Пошел в  ресторан - и  обратно  не
вернулся!

     Если бы не  наезды  шефа, который, несмотря на ходатайство
папы, глаз теперь с Риты не  спускал, она бы сгоняла к этой Мо-
тылевой еще  раз и  выдрала бы ей все ее  сивые волосенки! Но в
течение нескольких следующих  дней  у Риты просто не оставалось
для этого ни сил, ни времени. И только вчера она наконец решила
съездить, но не к Мотылевой, а на квартиру, которую снял Андрей
для любовных утех. Рита уже и  не знала, с кем он там утешался,
кроме нее. Если Мотылева, все-таки, не  шантажистка, а устойчивая
пассия,  она  должна была рассказать Андрею об угрожающей Ри-
тиной записке. Возможно  ли, чтобы после этого Андрей стал уте-
шать  Мотылеву  в этой самой квартире? Он  бы,  наверное,  смог
предположить, что она, Рита, не вытерпит и заявится туда.

     Все эти соображения Рита попросту отбросила, ибо больше не
могла оставаться  в  мучительной  неизвестности.  Плевать ей на
все, она просто поедет на  площадь  Ильича  и продолжит разгром
чужой жилплощади, за которую платит Андрей.

     Она бы, несомненно,  так и сделала, но ей неожиданно поме-
шали.

     Когда  вчера  она, решившись, бросила все и примчалась  на
площадь Ильича, перед самым входом в подъезд к  ней вдруг обра-
тился молодой  человек,  абсолютно ей незнакомый, со следующими
словами:

     - Простите, это вы Рита Дорофеева?

     Рита что-то буркнула и хотела войти в подъезд,  но тут мо-
лодой человек добавил:

     - Я от Андрея Владимировича.

     И где оказалась ее хваленая женская  гордость и решимость?
Она унизилась до того,  что  схватила этого незнакомого типа за
руки и спросила с нескрываемым нетерпением:

     - Где он?

     Молодой человек  кратко  объяснил ей, что господин Шутилов
сейчас очень занят, выпутывается из цепких  лап какой-то шанта-
жистки, поэтому специально  послал  его, своего приятеля, с тем
чтобы он отвез Риту на какую-то дачу. А сам он приедет туда че-
рез пару-тройку  дней и все  сам расскажет своей невесте в под-
робностях.

     Обуреваемая страстными и противоречивыми желаниями -  уви-
деть Андрея, чтобы он сквозь землю,  сволочь, провалился; зака-
тить ему очередной скандал;  нет,  немедленно выйти за него за-
муж, чтобы отвадить всех на свете шантажисток и секретарш, - Рита
позволила приятелю своего жениха усадить себя в машину и отвез-
ти на неизвестную йе дачу.

     И вот уже вторые сутки  она  тут сидит, Андрея все нет,  а
его приятели, количество которых возросло уже  до трех человек,
не позволяют ей выйти даже на участок! И ссылаются при  этом на
распоряжение самого  ее  жениха.  Опять  она попалась, поверила
этому коту мартовскому!

     Отмазывается от  шантажистки, как же! Небось, любит вовсю
эту Мотылеву, да еще и облизывается от удовольствия!

     Рита попробовала было  и  на этой даче посуду изничтожить,
но она оказалась из особой, закаленной  пластмассы под керамику
и биться не желала. Тогда взбешенная  девушка принялась шпынять
своих "телохранителей" и гонять их в хвост и в гриву, требуя то
кофе-гляссе, то  консервированных крабов. Телохранители,  пыхтя
от  натуги,  исполняли  все  эти дикие требования, хотя  о  ко-
фе-гляссе имели весьма смутное представление. Эта их покорность
почему-то злила Риту еще больше, и неизвестно, чем  бы все кон-
чилось, не привези ей сегодня утром еще один друг ее жениха вот
эту маленькую записочку.

     Рита тряхнула головой и в сотый  раз перечитала торопливые
строчки:

     "Ритулечка, солнышко,  скоро  мы увидимся. Сиди тихо, будь
умницей и жди моего звонка или записки. Я объясню тебе, что на-
до будет сделать, и потом мы уедем наконец из этой Страны Дура-
ков навсегда.

                Только твой Котик."

     Тьфу! Котик... Котярище, а не котик!

     Ладно, ладно, она будет сидеть  тихо.  Но  только еще одни
сутки. А если за это время  не будет ни звонка, ни новой запис-
ки, тогда  она, Рита, сбежит отсюда,  достанет и Андрея,  и эту
Мотылеву из-под земли, и если  они,  не дай Бог, все это  время
были вдвоем...

     Рита смяла записку  и мрачно усмехнулась, глядя в окно, из
которого было видно,  как  на соседнем огороде возится какой-то
замшелый пенсионер.  Насколько  она  поняла, электричка недавно
прогудела во-он из-за того лесочка. Так что, если ей не удастся
вывести собственную "ауди" из гаража, куда ее закатили приятели
женишка, она проберется  на станцию. А удрать от этих "лыцарей"
она сможет запросто.  С детства умела бегать очень даже быстро,
на межшкольных олимпиадах призы брала.

      
                *****

                Глава 19


                *****


     Усаженный помимо своей воли в машину,  которая быстро пом-
чалась в неизвестном направлении по ночным  улицам, Юрий Серге-
евич Корякин  потерял последние остатки соображения, еще сохра-
нившиеся после обильных возлияний в ресторане "Кавказ". Преуве-
личенно ласковые интонации в голосе полковника Щукина пробудили
в нем какое-то смутное беспокойство, а каменные морды мускулис-
тых  быков,  стиснувших с обеих сторон его упитанное  туловище,
повергли Юрия Сергеевича в состояние безотчетного страха.

     Ветер из бокового окна, бивший в разгоряченную винными па-
рами физиономию Корякина, слегка прочистил ему мозги. Юрий Сер-
геевич с содроганием вспомнил: вот точно  так  же  увозили  "на
разборки" какого-то отрицательного героя  недавно  виденного им
шпионского боевика!  Ну да, один  в один. Глухой ночью сунули в
машину... а потом, кажется, в ванну с парафином...

     Может, он спит или с ума сошел? Или давно уже сидит у себя
дома и смотрит по дивидишнику  этот  самый фильм? Но тогда за  каким
дьяволом затесался в исполнители одной из ролей его старый при-
ятель - Санек Щукин?

     Юрий Сергеевич  раскрыл  рот  и  попытался что-то сказать,
спросить, потребовать объяснений, в конце концов, но из его пе-
ресохшего горла не вырвалось ничего, кроме сдавленного хрипа.

     - Не рыпайся,  -  абсолютно  безразличным тоном бросил ему
один из быков. - По почкам давно не получал?

     Юрий Сергеевич вперился глазами в затылок сидевшего впере-
ди Щукина, но тот к нему не повернулся...

     Корякин затих, дыша через  раз  и понемногу впадая в кома-
тозное состояние.

     В такой вот мозговой отключке его и выволокли  из машины и
перетащили  на  катер, тихонько покачивавшийся на волнах у  ка-
кой-то маленькой  пристани. Ноги у Юрия Сергеевича подгибались,
голова свешивалась с шеи на грудь, как перезрелый ананас, а вы-
ражение лица было настолько бессмысленным, что вообще не подда-
валось описанию.

     Щукин взглянул на него с презрением и дал команду как мож-
но скорее Корякина протрезвить всеми доступными средствами.

     Быки отволокли его в  трюм  и принялись за дело, используя
попеременно то сочные шлепки по щекам, то окунание  с головой в
жестяной таз с  ледяной водой, то пузырек с нашатырным спиртом,
от запаха которого у Юрия Сергеевича спирало дыхание и лезли на
лоб покрасневшие глаза.

     Через полчаса  этих титанических усилий быкам удалось про-
будить в  Корякине слабую искру  разума, и они оттащили его на-
верх,  в  роскошно обставленную каюту, по которой в  нетерпении
расхаживал полковник Щукин.

     Кроме Щукина,  в  каюте  находились  еще несколько солидно
одетых господ. Они сидели в креслах и на диване вокруг журналь-
ного столика, привинченного к полу, и негромко о чем-то перего-
варивались.

     Вся эта  картина  почему-то живо напомнила Юрию Сергеевичу
обстановку средневекового суда  инквизиции, настолько беспощад-
ными взорами все присутствующие впились в  его растерзанную фи-
гуру. С  волос и ушей Юрия Сергеевича капала  вода, на животе и
несколько ниже расплывалось  мокрое  пятно, а нашатырем от него
разило, как от взбесившегося хорька.

     - Стул, - коротко  бросил  Щукин, и Юрий Сергеевич ощутил,
как сильные  руки быков усадили его  на что-то жесткое  и цепко
ухватили за плечи, чтобы он не дергался.

     - Санек, это, в чем дело-то? - невнятно залопотал Корякин.

     Не обращая на него внимания, Щукин отдал следующий приказ:

     - Реквизит!

     По полу заскрипели колесики, и какой-то  юркий молодой че-
ловек выкатил  на  середину каюты обычный сервировочный столик,
на котором вместо  чашек и тарелок был установлен ящичек, похо-
жий на небольшой плоский телевизор.

     Корякин моргнул несколько  раз  и понял, что это не телевизор,
а ноутбук. Он вопросительно взглянул на Щукина, но
тот, вновь не обращая на  Юрия  Сергеевича  никакого  внимания,
сквозь зубы процедил:

     - Иван, покажи-ка Юране его собственные записи.

     Иван поколдовал с клавиатурой, и на   экране появились какие-то
  строчки. Юрий Сергеевич сощурился, поскольку в глазах у  него все еще
 немножко двоилось, и тут  его грубо схватили за шиворот и ткнули
носом в экран.

     Компания солидных господ  покинула диван и кресла и в пол-
ном составе обступила стул, на котором сидел Корякин.

     - Ну-с?  -  зловеще спросил Александр Петрович Щукин. -  И
как же ты все это объяснишь, наш дорогой Юраня?

     Корякин облизнул пересохшие губы и попытался  разобраться:
что ему там такое показывают? Водя слезящимися глазами по
строчкам, он забормотал что-то невнятное  и вдруг завопил
в полный голос:

     - Это ж мои счета!

     - Вот именно! - рявкнул Щукин.

     - Только это... А  это что такое?! - Корякин указал дрожа-
щей рукой на  экран. - Это... какие полтора миллиона евро?!
Откуда?!

     - А вот ты нам сейчас и объяснишь, какие и откуда,  - про-
шипел Александр Петрович.

     Но  Юрий  Сергеевич его не слушал. Помутившимся взором  он
шарил по астрономическим суммам, которые неизвестным путем ока-
зались на его счетах.

     Записи были  оформлены,  как  положено, по всем банковским
правилам, только  вот денег таких  у Корякина-то и не было! Ни-
когда! Что за бред, что за мистика?!

     - Я не  понимаю...  - забормотал Юрий Сергеевич, чувствуя,
что еще  немного, и он попросту  рехнется. - Это  ошибка... Это
все не мое...

     - Правильно! - заорал Щукин, наливаясь малиновым цветом до
самых кончиков ушей. -  Это все, Юраня, не твое! Это наше!  - И
он махнул рукой в сторону безмолвных "теневиков".

     Юрий Сергеевич  икнул.  В глазах его появился идиотический
блеск, и он с предельной наивностью спросил:

     - А почему же тогда все это на меня записано?1

     - Потому что эти деньги ты у нас украл,  - прошипел Щукин,
приблизив свое искаженное  яростью лицо к самому носу Юрия Сер-
геевича. - Кончай придуриваться, Юраня!  Говори,  на  что  тебе
Вахтанг Автандилович деньги давал?!

     - На американскую тушенку, - пролепетал Корякин.

     - Ах, на тушенку?! - Казалось, Щукин сейчас просто взорвет-
ся от злости. - На тушенку! Вы слышали?

     И тут вся  компания дельцов, до сих пор спокойно взиравшая
на процедуру изобличения Корякина, как с цепи сорвалась.

     Больше всех неистовствовал  Щукин.  Если бы не Иван Юркин,
он бы, наверное, просто убил несчастного Корякина на месте.

     Слушая весь этот  бред,  все эти инкриминируемые ему прес-
тупления против  "дружной" семьи теневиков, Юрий Сергеевич пос-
тепенно пришел в себя и принялся отпираться с негодованием, тем
более жарким, что оно было совершенно искренним.

     - Это ошибка, -  кричал  он сорванным голосом, корчась под
тяжелыми ладонями быков, крепко сжимавших его  плечи, - никакую
"дурь" я не  провозил! Я перевел батоно Вахтангу всего шестьде-
сят тысяч  евро, его долю  с обычными процентами, как и тебе,
Саня!

     - А это что такое? - И Щукин развернул  перед глазами обе-
зумевшего  Юрия  Сергеевича какую-то записку, - "Олифа. Ц.Б.  +
В." , это что такое, я тебя спрашиваю? Тайничок на дачке завел,
а?! И, небось, не вчера?!

     Корякину показалось, что либо он, либо все остальные сошли
с ума. А когда ему в сотый раз  продемонстрировали сумму, кото-
рую он  якобы перевел Вахтангу Автандиловичу,  и он в  сотый же
раз  на  пальцах сосчитал, что, оказывается,  перевел грузинскому
меценату  не шестьдесят, а  четверть миллиона евро, тогда и наступил
крах, и с Юрием Сергеевичем Корякиным приключилась настоящая ис-
терика.

     Он уже давно понял, что и Щукин, и все остальные введены в
заблуждение, что  его, Юрия Сергеевича, подставил какой-то тай-
ный его враг, но, увы, доказать он не мог ничегошеньки. Судя по
банковским записям, которым он мог противопоставить только свои
голословные  утверждения,  он,  Юрий Сергеевич Корякин,  Юраня,
свой в  доску мафиози, утаил,  то есть. попросту украл, из общей
кассы своих компаньонов  столь внушительную сумму, что ни о ка-
ком снисхождении к нему не могло быть и речи.

     И Корякин постиг, что  спорить  бесполезно. Отпирательство
могло привести только  к одному результату: из него прямо здесь
начали бы делать ресторанную отбивную с кровавой подливкой.

     Поэтому Юрий Сергеевич, захлебываясь слезами страха и бес-
сильной ярости,  ровно  через  полтора  часа  после начала этой
изощренной нравственной пытки во всем признался.  И перевел все
свои  капиталы,  заработанные незаконным, но от этого не  менее
тяжким трудом, на имя бывшего своего соратника и партнера Алек-
сандра  Петровича  Щукина и всех остальных хорошо ему  знакомых
теневиков, почтивших своим присутствием эту позорную экзекуцию.
А также подписал множество  дарственных  бумаг: на три свои го-
родские квартиры, на четыре  автомобиля,  две дачи и всякую ме-
лочь вроде мебели, картин и антиквариата. Тем же новым владель-
цам стали отныне принадлежать  и  все фирмы и малые предприятия
Корякина...

     После этой процедуры Юрий Сергеевич остался гол как сокол,
если не считать мокрых брюк и не менее мокрой рубашки на теле.

     Но, как вскоре выяснилось, это было еще не все.

     Пока Корякин, по выражению остроумного Ивана Юркина, "крю-
чился и корячился", то есть приходил в себя  после этого кошма-
ра, теневики небольшой плотной группой обступили полковника Щу-
кина и заявили ему, что требуют применения к  Юране высшей меры
наказания.

     Щукин нахмурился. Да,  он,  конечно, был мафиози, и весьма
крутым, но вовсе  не собирался на борту собственного катера ус-
траивать расчленение трупов,  равно как и облитие их бензином и
прочее. Да и вообще, кому Юраня мог теперь что-то сделать? Он и
так уже человек совершенно конченый.

     Чтобы снять ненужное напряжение, Щукин позвонил по дально-
бойному спутниковому  телефону  батоно Вахтангу в славный город
Боржоми.

     Вахтанг Автандилович дал понять, что считает подобную меру
пресечения излишней.

     - Убить, э? - гортанно спросил  он  и  усмехнулся. - Зачэм
так сурово, слушай, а?  Дай-ка  мне кого-нибудь из наших друзей
на провод, я им сэйчас все объясню.

     Поговорив по  очереди с батоно Вахтангом, дружная компания
мафиози пришла к  единому  решению. Посмеиваясь над чем-то, ос-
тавшимся для  Корякина непонятным, Щукин велел быкам подхватить
обмякшее тело Юрия Сергеевича под мышки и тащить его на палубу.

     Юрий Сергеевич воспринимал все происходящее несколько  от-
страненно. Состояние  шока  от  свершившегося с ним чудовищного
превращения из крупного влиятельного дельца в абсолютного нище-
го было настолько глубоким, что он ничего вокруг  себя не заме-
чал. Отупевшие мозги Корякина без конца переваривали самое пос-
леднее ощущение: как полковник Щукин твердыми пальцами самолич-
но снимает с его, корякинской, шеи массивную золотую цепь, знак
отличия сплоченного мафиозного братства от всех остальных пред-
ставителей человеческого рода.

     На палубе,  впрочем, он несколько очухался. Катер нетороп-
ливо плыл куда-то,  разрезая  острым носом серые от сумеречного
света волны.

     В мокрой рубашке и брюках Корякин чувствовал себя довольно
неуютно, ибо с  реки дул пронизывающий ветер, и невольно повер-
нулся к  Щукину за разъяснениями,  зачем это его сюда вывели? И
увидел, что мускулистые быки замешивают в том самом тазике, ку-
да не  так давно его окунали с головой,  какую-то серую массу с
затхлым запахом штукатурки.

     Волосы на непросохшей голове Юрия Сергеевича непроизвольно
попытались встать дыбом,  но не смогли: они были намертво прик-
леены к лысине. Корякин  издал  какой-то квакающий звук, и ноги
его сами собой  подломились в коленях, словно он собирался зап-
лясать вприсядку.

     Господа  российские  мафиози, отличавшиеся  некоторой ску-
достью воображения во всем, что не  имело непосредственного от-
ношения к бизнесу, решили покончить с ним одним из способов ма-
фии сицилийской, какой частенько можно увидеть в кинофильмах. А
именно, залить  его, корякинские, ноги  в таз с цементом и ски-
нуть  прямо  с борта катера в прохладные  нефтяные  струи  Мос-
квы-реки.

     Полковник Щукин  выступил  вперед  и  взмахнул рукой. Юрий
Сергеевич почувствовал, как мощные руки быков  поднимают его на
воздух и впечатывают обеими ногами, с  которых кто-то услужливо
стащил ботинки, прямо в  тазик,  и пятки его облепляет холодная
плотная жижа, твердевшая на глазах.

     - За что?!  -  разнесся  над  пустынной гладью Москвы-реки
пронзительный вопль мафиози-неудачника, и  в  следующую секунду
грузное тело Юрия  Сергеевича  с намертво приклеившимся к ногам
тазиком рухнуло за борт, подняв фонтан экологически грязной во-
ды.
   
     Щукин достал из нагрудного кармашка тщательно  выглаженный
платочек, помахал им  в  воздухе, благословляя Юраню Корякина в
последний путь, и философски заметил:

     - Ничего, выплывет. Дерьмо, господа,  как  известно, непо-
топляемо!

     Дальнейшее помнилось отдельными отрывками  из  фильма ужа-
сов, в котором он, Корякин,  обречен  был  сыграть роль главной
жертвы. Юрий  Сергеевич  ворочался  на  койке  доброго капитана
Дудько, а  перед  его  внутренним  взором мелькали разрозненные
эпизоды.

     Вот он камнем идет ко дну, а ему кажется, что на самом де-
ле он опускается  очень медленно. Вот неожиданно его левая нога
выскальзывает из цементной массы, и падение  сквозь толщу почти
черной воды еще  больше  замедляется... Вот он отчаянно колотит
руками вокруг  себя,  и  неожиданно  в  мозгу вспыхивает четкая
мысль: "Цемент раскис!" Задерживая из последних сил дыхание, он
складывается под водой пополам и, ухватившись  обеими руками за
правую ногу, отчаянным рывком выдергивает и ее из тазика, после
чего емкость с цементом тихо погружается на дно, а он, отфырки-
ваясь, пробкой выскакивает на поверхность  воды...  И  в  ужасе
плывет в неизвестном направлении, благодаря свою судьбу и нека-
чественный строительный  материал, которым воспользовались  его
друзья-палачи...

     А потом его подобрали эти замечательные мужики!

     Юрий  Сергеевич  заснул, только когда солнце уже встало  и
весело расплескало по водной глади Москвы-реки свои золотые лу-
чи. Спал  он крепко, хоть иногда и всхлипывал  во сне, а добрый
капитан сухогруза Семен Петрович Дудько только жалостливо качал
головой, когда в рубку доносились эти беспомощные звуки, и бор-
мотал вполголоса:

     - Видать, крепко досталось мужику, ежкин кот!
    

                *   *   *


     Похоже, мой телефон решил  зажить  самостоятельной жизнью,
совершенно  не  учитывая, что звонкие трели в половине  шестого
утра -  звуки не вполне уместные. Однако он  упорно звонил, а я
столь же упорно натягивала на уши  одеяло, пытаясь отгородиться
этой  теплой  мягкой стеночкой от неуютного внешнего мира.  Но,
как это чаще всего и бывает, внешний мир победил.

     Я чертыхнулась, сбросила с головы одеяло и сняла трубку:

     - Слушаю.

     - Она вернулась! - закричали мне в самое ухо.

     Ей-богу, я с этими сумасшедшими заикой стану!

     А Юля продолжала бушевать, повторяя как попугай:

     - Милка, проснись, она вернулась! Проснись, Милка!

     - Я не сплю, - завопила я в ответ. - Откуда ты говоришь?

     - Мы у ее дома! Жди, перезвоним, - и она бросила трубку.

     Последние остатки дремоты моментально испарились.

     Пропадавшая больше трех суток неизвестно где Риточка Доро-
феева вот так запросто вернулась домой. Значит, и Фантом где-то
совсем близко! И дай-то Господи, чтобы  мы  оказались  правы  и
насчет банка.


                *   *   *


     После того как Риту Дорофееву увезли  в собственной машине
в  неизвестном  направлении,  наша команда несколько  приуныла.
Этот прохиндей Фантом вполне мог всех нас обвести вокруг пальца
и дать деру, прихватив и свою невесту, и чужие денежки.

     Я позвонила Макару  Захаровичу  и задала ему прямой вопрос
на эту тему. Старый чекист успокоил меня, довольно-таки ворчли-
вым тоном заявив, что в случае  окончательного исчезновения Шу-
тилова  с  российского горизонта он бы поставил  нас  в  извес-
тность, если уж не по долгу  службы, то хотя бы из чистого сос-
традания. Так что, судя по всему, воссоединения трех "компонен-
тов", то  бишь, Фантома, денег и Риты, в  единое целое пока еще
не произошло.

     Юля сделала  из  этого  следующий  оперативный вывод: надо
бдить! Чем и занялась вместе с Пашкой, дежуря  попеременно то у
банка, то у Ритиного дома.  Ночевали  эти  юные фанатики добро-
вольного сыска  в  машине  Пашкиного приятеля, припаркованной в
укромном уголке на тихой Спиридоновке. Ребята  находили во всем
этом бездну романтики,  которой, очевидно, не хватало им в пов-
седневной жизни.  Тем  более, что замечательная идея - обратиться
за разъяснениями к хозяину дачи,  где  в  феврале заточили Юлю, -
плодов не дала.  Ничегошеньки старик о своих гостях сообщить не
мог - по причине отсутствия информации, а сагу о затопивших учас-
ток фекальных водах Юля могла бы рассказать получше самого вла-
дельца пострадавшей дачки.

     Моего участия в этих бдениях, слава  Богу, не требовалось.
Да и вышла я уже из того возраста, когда сон вполглаза в салоне
автомобиля мог бы доставить мне удовольствие.

     Я допила кофе  и сразу же заварила еще, побольше. Неизвес-
тно, как события будут развиваться дальше и сколько времени мне
предстоит магнетизировать глазами телефонный аппарат и  смолить
сигарету за сигаретой.

    
                *   *   *


     А Юля  и Пашка между тем терпеливо сидели  в машине и тоже
ждали развития событий, причем Пашка  все  время  ворчал:  мол,
вот, Рита вернулась, это, конечно, очень  хорошо, даже отлично.
А что она дальше будет делать, опять исчезнет? Или все  же пой-
дет в банк? А если все Милкины домыслы - лишь чистая игра вообра-
жения, и банк, в котором служит Ритин папа, вовсе ни при чем?

     Сомнения  такого  рода терзали Гения все сильнее. Юля  же,
напротив, была абсолютно уверена: дело обстоит  именно так, как
недавно предположила Мила. Фантом ничего не делает без скрытого
умысла, и не зря он  стал  ухаживать именно за Ритой, чей  папа
является директором-распорядителем  банка.  А  вот ее внешние и
внутренние данные как раз тут совершенно ни при чем.

     В половине  девятого утра Рита  вышла из подъезда и села в
свою красную "ауди". Ее на глазах Юли и Пашки подогнали  к дому
какие-то мужики примерно за час до того, как  ранним утром Рита
вернулась к себе на обычном такси.

     - Внимание, - скомандовала Юля.

     - Уж не думаешь ли ты, что она вот так внаглую, средь бела
дня, к Фантому на стрелку покатит? - заявил Пашка.

     - Там видно будет, куда она покатит. Садись ей  на хвост и
не рассуждай, - отмахнулась Юля.

     Пашка скептически поднял брови, но подчинился.

     Скепсис его возрос еще больше, когда  в ходе преследования
стало ясно,  что  Рита  едет  к Краснопресненскому выставочному
центру.

     - По-моему, вы  со  своей  Мотылевой  просто фантазерки, -
ворчал Пашка, стараясь не  упустить  Ритину машину из поля зре-
ния. - Давно  ваш  Фантом слинял  вместе  с баксами, а  Риточка
просто отдохнула как следует и теперь спокойненько возвращается
на работу.

     Юле его воркотня страшно действовала на нервы, но она ста-
ралась не обращать внимания. Ее авантюрный  нос буквально чуял,
что ни на какую работу Рита возвращаться не собирается.

     Что и подтвердилось через несколько минут  после того, как
она, оставив Пашку в машине возле  павильона, незаметно просле-
довала за Ритой до самого офиса автосалона.

     Пашка втайне надеялся,  что  Юля хоть какое-то время будет
занята Ритой и оставит его в покое. Но он не  успел перевернуть
и трех страниц  детективного  романа, который вытащил из сумки,
как Юля вернулась и возбужденно сообщила, залезая в машину:

     - Она только что уволилась, понял? Брось книжку, держи ба-
ранку, вон она идет!

     - Похоже,  я  теперь до самой смерти обречен таскаться  за
этой треклятой "ауди", -  заметил  Пашка и вновь послушно прис-
троился за Ритиной машиной.

     Пашкины сомнения в правильности Милкиных догадок  разбива-
лись одно за другим. Когда Рита проехала мимо собственного дома
и,  миновав  два перекрестка, остановилась у здания, в  котором
располагался "Мостехстройбанк", Юля победно  взглянула  и зади-
ристо спросила, гордо задрав нос:

     - Итак, господин Фома неверующий, кто оказался прав?

     - Ну, правы  вы со своей Милкой, правы, ну  и что? - защи-
щался Гений. - Даже еще обиднее. Она сейчас выйдет с денежками,
и привет! Не станешь ведь ты  у нее сумки или чемодан с баксами
прямо на улице отнимать?

     Юля открыла было рот,  чтобы  дать этому скептику и нытику
как можно более язвительный ответ, и увидела, что  у Пашки вне-
запно вытянулось лицо. Она быстро обернулась.  Гений смотрел на
Риту, выходившую в этот момент из дверей банка. Подружка Фанто-
ма с заметным усилием несла большой японский "дипломат".

     - Ты чего? - спросила Юля, дергая Пашку за рукав.

     - "Дипломат", -  пробормотал Пашка. - Юлька, приглядись, у
нее точно  такой же  рундук, как и тот, что  Милка с Кариной из
"Ромашки" притащила. Звони Мотылевой, быстро!


                *   *   *


     Стрелки часов уже подходили к двенадцати  дня, когда нако-
нец-то раздался нужный  звонок. До этого я два раза объяснялась
с одним  и тем же гражданином, уверенным, что  он звонит в пра-
чечную, и  еще три раза с  некими дамочками, которым  был нужен
хозяйственный магазин. Вот так всегда, когда надо дождаться оп-
ределенного звонка, МТС словно с цепи срывается, и  на мой номер
попадают разнообразные идиоты.

     Юля, естественно, была в курсе того, что мой номер прослу-
шивается. Поэтому из  ее иносказаний я поняла лишь следующее: я
должна хватать в  охапку "известный мне рундук", ловить такси и
гнать на Спиридоновку к Ритиному дому, куда она поехала из бан-
ка.

     "Рундуков", то бишь.  чемоданов, у меня было целых три шту-
ки, но, кажется, я поняла, о каком именно идет речь.  Тем более,
что в двух остальных лежали шитье и вышивка.

     Схватив стремянку, я с грохотом потащила ее в угол.

     Мой курортный  чемодан тихо-мирно лежал на антресолях, до-
жидаясь своего часа. Вот и дождался! Я схватила его за  ручку и
так поспешно поволокла на себя, что мы оба чуть не загремели со
лесенки.

     Такси я поймала ровно через пять  минут  после  того,  как
выскочила из дома, волоча свой тяжеленный чемодан.

     Путь до Спиридоновки  занял  от силы пятнадцать - двадцать
минут, и за  это короткое время я пропиталась детективным азар-
том до самых кончиков пальцев.

     Наконец-то! Хотя что  "наконец-то",  я и понятия не имела.
Зачем Юля велела  мне прихватить с собой эту макулатуру? Допус-
тим, я оказалась права и  Рита  действительно  забрала из банка
то, что мы так упорно пытались найти, то  есть, присвоенные Фан-
томом деньги. Неужели  Юля  надеется как-то их подменить? Такую
груду бумажек? Ведь для этого ей придется, ну, не знаю, усыпить
Риту, как минимум, на полчаса, или еще что-то выдумать.

     Такси остановилось  напротив  памятника  Блоку. Я вылезла,
поставила свой чемодан на  тротуар  и увидела, как от памятника
ко мне бегут Юля и Гений.

     - Она только что из банка домой вернулась! - выпалила Юля,
переводя дыхание. – Наверняка, у нее сегодня стрелка с Фантомом,
и она ему деньги передаст. И у нее такой же "дипломат"! - И Юля
стукнула носком кроссовки о мой  чемодан,  в  котором  покоился
дипломат с фальшивыми евро.

     - Быть того не может! - не поверила я.

     - Как раз  и может,  - вмешался Пашка. - Если  и те, и эти
деньги у  Калиновского  хранились,  то  все  как раз становится
очень понятным.

     - В самом деле, - растерянно согласилась я. - Хотя в такую
удачу просто трудно поверить!

     - Надо это как-то использовать, - торопливо сказала Юля. -
Похоже, это вообще наш единственный шанс.

     - Выходит, основные  трудности еще впереди? - спросил Паш-
ка.

     - Вот именно,  - заявила я. - Все, пошли  в машину. Что бы
она ни делала, куда и когда бы теперь наша Рита ни поехала, ес-
ли мы ее вместе с этим рундуком упустим, я ни себе, ни вам это-
го не прощу!


                *   *   *


     "Наконец-то!" - вновь и вновь мысленно  восклицала я, лежа
на заднем сиденье машины и крепко обнимая руками свой чемодан с
"макулатурой", которая по воле случая вдруг превратилась в бес-
ценное сокровище.  Машину иногда подбрасывало на нашем разбитом
российском асфальте, но я не обращала на это внимания. Мы всту-
пили в самую  захватывающую  стадию этой детективной истории, в
стадию настоящей погони.

     Через час с небольшим нашего ожидания неизвестно чего Рита
вышла из дома аж с двумя чемоданами. Кроме  того самого "дипло-
мата", двойника моего, она тащила роскошный кожаный кофр, с ко-
торым обычно ездят  в дальние путешествия. Стало ясно, что либо
Фантом именно сегодня собирается дать деру,  либо они проделают
это вместе.

     И  теперь  Пашка уверенно  вел  машину  вслед  за  Ритиной
"ауди", которая, как это недавно стало очевидно, направлялась в
международный аэропорт "Шереметьево-2".


                *   *   *


     В громадном зале ожидания аэропорта царил  ровный гул, по-
хожий на жужжание  пчелиных  роев. Время от времени раздавались
мяукающие звуки  электронных  гонгов, и интимные женские голоса
на нескольких  языках объявляли посадку на самолеты, вылетающие
в самые экзотические страны.

      Хорошо одетые господа и дамы с достоинством проходили  через
 турникеты, ведя за руки чинных детишек, и исчезали во внутренних
 переходах  к  летному  полю. Ладно одетые  носильщики  катили огромные сетки-тележки с аккуратно уложенными в  них  красивыми чемоданами. 
 Все происходило тихо и достойно,  без сутолоки и суеты.

     Рита поставила  на пол свой  чемодан и, не выпуская из рук
"дипломат" Андрея  (он  категорически  запретил ей это делать),
поправила на плече сумку. Жених  велел  ей  ровно в шестнадцать
ноль-ноль  пройти  в дипкоридор и подойти к стойке  таможенного
досмотра номер  два, где его, как  он вчера сказал,  должен был
встретить "свой" таможенник и провести вместе с багажом к само-
лету, не интересуясь содержимым "дипломата" и  не задавая ника-
ких лишних вопросов. Сейчас пятнадцать  ноль-пять,  у  нее  еще
масса времени, чтобы выпить чашечку кофе в одном  из уютных ба-
ров на втором ярусе.

     Рита быстро разыскала этот бар, отделанный  красной с чер-
ными фрагментами искусственной кожей. После нескольких туристи-
ческих вояжей,  в которые она слетала  за те полтора  года, что
работала  на  выставке,  девушка ориентировалась в  Шереметьеве
достаточно уверенно. Жаль вот только, что этот тяжеленный "дип-
ломатище" нельзя даже на секунду выпустить из рук и сдать в ка-
меру хранения. Что  у него там такое особенное или драгоценное?
Тяжесть жуткая,  ее  собственный  чемодан с самыми необходимыми
вещами вполовину  легче!  Ладно.  Выполнит она последний каприз
жениха, Бог  с ним.  Но уж там, куда они  прилетят, она с ролью
носильщика мириться больше не собирается.

     Рита присела на высокий стульчик у  стойки бара, взгромоз-
див дипломат  на  колени,  и  заказала кофе, пирожное,
апельсиновый сок и  орешки с сахаром. Изредка посматривая на часы,
она подкрепляла свои  силы, несколько пострадавшие от  таскания
 тяжеленного  "дипломата", и пыталась привести свои мысли и чувства
 в какое-то подобие порядка.

     Все последние события свалились на нее слишком неожиданно.


                *   *   *


     Попытка удрать с этой распроклятой дачи, где Андрюшенькины
друзья-церберы стерегли ее, как вторую Марию Стюарт, окончилась
полным провалом. Поэтому непосредственно вслед за тем, как Рита
ознакомила физиономии этих наглых "чухонцев" в джинсе и коже со
своими ноготками и расцарапала  одного  из них не хуже взбесив-
шейся кошки,  она впала в истерику,  а затем в  мрачную апатию.
Она слишком легкомысленно забрала себе в голову, что непременно
удерет, и то, что ее отловили, оказалось весьма болезненным ра-
зочарованием.

     В таком  вот  угрюмо-безразличном  состоянии она и провела
весь следующий день, машинально перелистывая яркие журналы, ки-
пами валявшиеся повсюду на этой богомерзкой даче. "Чухонцы" ве-
ли себя  тихо и на глаза не лезли, но все равно у Риты было та-
кое ощущение, что она вот-вот  задохнется,  причем  вовсе не от
своих слабеньких сигарет с ментолом.

     Часам к одиннадцати вечера нервная апатия  перешла в физи-
ческое изнеможение.  Рита  кое-как разделась, залезла с головой
под одеяло и почти сразу же провалилась в черную яму сна.

     Проснулась она от тихого, но настойчивого стука в дверь.

     - Кто там? - хрипловатым со сна голосом испуганно спросила
девушка.

     Она вдруг со страхом подумала: уж не собираются ли сторожа
слегка ее "повалять" в  отместку  за украшавшие теперь их морды
синяки и царапины?

     - Маргарита Юрьевна,  скорее вставайте и одевайтесь, - то-
ропливо проговорил из-за двери тот самый тип, которому она рас-
царапала полщеки, кажется, по имени  Петя.  -  Надо срочно уез-
жать.

     - Куда? - уже более спокойно спросила Рита, поняв, что на-
силовать ее, судя по уважительному обращению,  вроде не собира-
ются.

     - К Андрею Владимировичу, - многозначительно отозвался Пе-
тя.

     Рита вскочила и, как была в  пижаме,  подбежала  к  двери.
Распахнув ее,  она требовательно спросила у отшатнувшегося вер-
зилы:

     - Это правда?

     - Правда, Маргарита Юрьевна, правда, - с жаром закивал Пе-
тя,  машинально  поглаживая  пластырь  на щеке. -  Только  надо
по-быстрому! Он будет вас ждать  в...  ну, в одном месте, а  мы
пока вашу машину к дому подгоним.

     - Что это за тайны мадридского двора?  - возмутилась Рита.
- Почему  вдруг среди ночи я  должна тащиться в  какое-то "одно
место"?!

     - Не знаю, не знаю, Маргарита Юрьевна,  только Андрей Вла-
димирович дал  нам  именно такие инструкции. Одевайтесь скорее,
надо срочно сма... то есть ехать быстренько!

     Рита вспомнила  недавнюю  записку  своего жениха. Там тоже
было упомянуто о каких-то инструкциях, в смысле, что она должна
быть умницей, сделать все, о чем Андрей ее попросит, и  так да-
лее.

     - Ну,  хорошо,  - недовольным тоном сказала она. -  Сейчас
оденусь.

     Она захлопнула дверь и принялась приводить себя в порядок.

     "Одно  место"!  Если ее опять повезут в какую-нибудь  развалюху
вроде  этой,  она с Андреем очень серьезно поговорит.  Конечно,
перспектива покинуть эту Страну Дураков, как он выразился в за-
писке, весьма заманчива,  но ни в какие "пещеры Лейхтвейса" она
больше играть не намерена. И  пусть  он,  наконец, объяснит ей,
для чего нужны все эти глупости.

     Она спустилась вниз  и с видом герцогини уселась на заднее
сиденье своей машины, презрительно  сжав  губы и не снисходя до
общения с дружками своего жениха.

     Петя быстро юркнул за руль  и,  не  включая фар, осторожно
повел машину по проселочной дороге.  Свернув  на  шоссе, он дал
полный газ, и  вскоре дачный поселок остался далеко позади, как
неприятное воспоминание.

     Примерно через  двадцать  минут  бешеной  гонки по ночному
шоссе Петя неожиданно резко сбросил скорость и сказал, пригиба-
ясь к рулю:

     - Маргарита Юрьевна, через минуту вам надо будет выйти.

     - Вы что,  собираетесь  ночью высадить меня неизвестно где
из моей собственной машины?! - возмутилась Рита.

     - Маргарита Юрьевна! - с отчаянием воскликнул  Петя. - Вас
же тут Андрей  Владимирович  ждет! Да вот он!  -  И Петя трижды
мигнул фарами.

     Рита уже заметила на обочине дороги высокую темную фигуру.

     - Выходит!, - шепотом прикрикнул Петя и остановил машину.

     Рита неуверенно  приоткрыла  дверцу  и  выглянула.  Тут же
кто-то подхватил ее под руки, и знакомый голос произнес:

     - Риточка, это я, вылезай скорее.

     Андрей почти вытащил ее из машины  и  махнул  Пете  рукой.
"Ауди" сорвалась с места и через минуту пропала вдали.

     - Быстрее в мою машину, - скомандовал Шутилов.

     Подчиняясь его натиску, Рита сделала несколько неуверенных
шагов вперед, вытянув перед собой руки, и натолкнулась на крыло
автомобиля.

     - Залезай давай, - нервно сказал  Андрей  и  помог ей заб-
раться в  машину, в которой он  почему-то даже не  включил под-
светку, так что ее почти не было видно на темной дороге.

     Захлопнув дверцу, он быстрой тенью обогнул машину, вскочил
за руль и дал газ.

     Растерявшись от  столь  стремительной  смены событий, Рита
несколько минут молча сидела рядом с  женихом, который уверенно
вел автомобиль по слабо освещенному шоссе, и бездумно провожала
глазами мелькавшие в свете фар силуэты деревьев.

     Шутилов, чутко улавливая ее состояние, заговорил первым:

     - Солнышко, не волнуйся, все нормально, просто у нас очень
мало времени. Послушай меня внимательно.

     - Это ты послушай, - начала было пришедшая в себя Рита.

     Но жених, не  отрывая взгляда от темной ленты дороги, лас-
ково и в то же время  твердо положил ей правую руку на колено и
очень серьезным тоном произнес:

     - Ритусик, сейчас  не время вспоминать всякие глупые мело-
чи. Я должен срочно,  очень  срочно, понимаешь, вылететь в Мюн-
хен! Моему  бизнесу  кое-кто  из наших тупоголовых демократов
пытается помешать, причем, слишком  упорно,  и мне все это надо-
ело. За границей у меня кое-какие  копеечки  припасены,  а  эта
Страна Дураков пусть  горит  синим пламенем! Потом, возможно, я в
Штаты переберусь.  Ну, там видно  будет. Так вот, я хочу, чтобы
ты полетела со мной, понятно? Думаю, и тебе весь наш российский
бардак тоже да-авно надоел хуже горькой редьки. А  в Мюнхене мы
сразу поженимся и заживем, наконец, как белые люди, а не  как се-
рая тупая рабочая скотинка!

     Рита несколько  минут  собиралась  с  мыслями.  Конечно, в
принципе-то она  не  против,  наоборот,  если  честно, то давно
"за". Но, с другой стороны, вот так, сразу...  Все как-то слиш-
ком  внезапно.  И, видимо, в силу этого заманчивое  предложение
жениха вызывало у нее какое-то  безотчетное  недоверие  и  даже
внутренний протест.

     - Ну, хорошо, - наконец произнесла она.  - Допустим... До-
пустим, мы уедем. И что, вот  так сразу? Все бросить? У меня же
родители, квартира, машина, и вообще...

     - Господи, Рита!  Ты  рассуждаешь, как в те «блаженные» годы,
когда слово  "эмигрант"  приравнивалось  по  смыслу к выражению
"враг народа"! Ну, сразу, и что? У нас теперь такая жизнь пошла,
что в ней почти все сразу. Хватай, или обойдут на  крутом пово-
роте! Можно ведь и гражданство двойное оформить, и родителей на
ПМЖ пригласить, и даже "ауди" твою через границу перегнать. Хо-
Тя, я  бы  тебе там еще лучшую тачку купил, да и не одну, а хоть
три штуки сразу.

     Рита невольно рассмеялась:

     - В самом деле,  я  рассуждаю, как идиотка. Извини, просто
меня так вот вдруг разбудили, потащили, потом эта бешеная гонка
ночью… А  теперь вот неизвестно  откуда появляешься ты и с ходу
обрушиваешь свои  замечательные предложения на мою бедную голо-
вушку.

     - Привыкай, Ритусик,  привыкай,  в  Европе  темп жизни еще
круче, а уж об Америке вообще молчу. Ну так как, согласна ли ты
вручить мне свои руку и сердце в славном городе Мюнхене?

     - А куда же я денусь?  -  засмеялась Рита. - Ведь вы,  су-
дарь, меня просто-напросто похитили, так что теперь я полностью
в вашей власти. Вези меня хоть в Мюнхен, хоть в  Нью-Йорк, хоть
в Аддис-Абебу1 Впрочем,  нет,  в Аддис-Абебу, пожалуй, не надо.
Только скажи мне, - и ее  лицо приняло хищное выражение, - ты с
этой стервой, с Мотылевой своей, покончил уже? Или  и в Мюнхене
что-нибудь подобное начнется?  Очередную секретуточку заведешь,
белокуренькую немочку, а? Ведь я тебя тогда просто зарежу, сол-
нышко мое!

     Шутилов даже всплеснул руками, на миг оторвав их от руля:

     - Рита, сокровище мое, Христом-Богом клянусь, попадись она
мне, я бы эту Мотылеву удавил собственными руками! Впрочем, то,
что я отсюда смываюсь,  и  так послужит этой влюбленной идиотке
худшим наказанием.

     - Ну, смотри у меня, - многозначительно сказала Рита.

     - А теперь слушай внимательно, - начал  Андрей. - Помнишь,
где-то в конце  мая  - начале июня я  попросил  тебя положить в
хранилище папиного  банка  некий  "дипломатик"? Так вот, пришла
пора его оттуда изъять.


                *****

                Глава 20


                *****


     Рита допила сок, взглянула на часы и убедилась,  что у нее
есть еще  целых  полчаса.  Там,  внизу,  она заметила несколько
книжных киосков. Пожалуй, надо бы парочку журнальчиков в дорогу
купить.  Лучше  всего - что-нибудь о модах. Она уже  предвкушала,
как сразу по приезде побежит в самые шикарные  салоны и закажет
себе "эксклюзив", который подчеркнет ее выдающуюся индивидуаль-
ность. Магазины - это для плебса!

     Рита спустилась обратно в зал ожидания, приобрела несколь-
ко журналов и толстенный немецкий каталог с образцами последних
шедевров потребительских товаров и устроилась в одном из кресел
у прохода, опять взгромоздив на колени  этот чертов "дипломат".
Приготовившись  погрузиться  в блаженный мир моды, она еще  раз
машинально посмотрела на часы и вдруг замерла, так и не опустив
взгляда на яркую глянцевую обложку.

     По проходу, направляясь прямиком к ее  креслу, шла молодая
стройная женщина в джинсовом костюме, с густыми русыми волосами
до плеч. В руке  она  держала средних размеров чемодан, скрытый
переброшенным через него плащом,  а  с плеча ее свисала большая
спортивная сумка.

     Это была та  самая стерва, та самая Людмила Мотылева, сек-
ретутка  ее,  Ритиного, жениха, которого она с помощью  шантажа
заставила улечься с ней в постель!

     Рита  моргнула.  Мотылева шла прямо к ней, мило  улыбаясь.
Рита моргнула еще раз. Мотылева подошла совсем близко и привет-
ливо произнесла:

     - Вот так встреча! Здравствуйте, Риточка. Что, вы тоже ку-
да-то летите?


                *   *   *


     Слава Богу, Рита не заметила нашей слежки. Поставив машину
на платную стоянку, она вместе со своим багажом прошла в огром-
ный зал ожидания аэропорта.

     Мы последовали  за  ней,  держась на приличном расстоянии.
Пашка вызвался подойти поближе и подсмотреть, что она собирает-
ся делать, а мы с Юлей  укрылись за одной из палаток с парфюме-
рией.

     - Ты все поняла? - быстрым шепотом спросила Юля.

     - Да поняла, поняла,  страшно  просто немножко, - меня уже
потихоньку начинало трясти от возбуждения.

     - А ты не дергайся, и все будет о'кей. Значит, подходишь к
ней, совершенно открыто, и заводишь разговор. Твоя задача: хоть
на пять  минут увести ее из  зала. Шутилов где-то  здесь, нюхом
чую, он вполне может за ней наблюдать. А если появишься  ты, он
побоится сразу в вашу разборку влезать. Затащи ее  в туалет, ну
а дальше мое дело.

     Еще несколько  минут  мы  топтались  за  киоском, усиленно
изображая, что поглощены созерцанием импортной косметики, а по-
том к нам быстрым шагом подошел Пашка.

     - Она выпила кофе в баре, сейчас вернется в зал, - сообщил
он.

     Юля похлопала меня по плечу и  навесила  на  него  большую
спортивную сумку,  оказавшуюся  в багажнике нашей машины. Сумка
была почти пустой,  но  благодаря твердым стенкам выглядела на-
полненной вещами.

     Пашка выглянул из-за  киоска  и легонько подтолкнул меня в
спину:

     - Двигай, Милка, вон она сидит.

     - Ни пуха ни пера, - шепнула Юля.

     - К  черту!  - и я, заранее наклеив  на  лицо  приветливую
улыбку, храбро зашагала прямо к  Ритиному  креслу,  хотя у меня
все поджилки тряслись. О том, что сцену нашей нежной встречи из
какого-нибудь укромного местечка может увидеть Фантом, я стара-
лась не думать. Хоть бы Сокол и Кирпич тоже здесь оказались!

     Рита заметила меня, когда я была от нее на расстоянии мет-
ров десяти. Она вытаращила свои голубые глаза, очевидно, не ве-
ря в  реальность моего появления,  да так и застыла, как кукла,
хлопая накрашенными веками.

     Я подошла к ней, поставила на пол "дипломат", искусно зад-
рапированный Юлиным плащом, и любезным светским тоном поинтере-
совалась - куда это она собралась?

     Рита, видимо, еще не  пришла  в себя из-за моего неожиданного
появления и столь дружеского тона и, ничего не ответив, продол-
жала таращить на меня свои кукольные глазищи.

     Я улыбнулась еще шире и так же по-светски сказала:

     - Рита, дорогая,  давайте забудем все эти недоразумения. В
конце концов, мы  же  не хабалки какие-нибудь, а интеллигентные
женщины! Тем более, что  все  давно выяснилось. Я вполне понимаю
ваши чувства, но, поверьте, так будет лучше для всех.

     Не обратив внимания на   эту ахинею, Рита наконец рас-
крыла свой ярко  раскрашенный  ротик и прошипела, словно гиган-
тская анаконда:

     - Что ты здесь делаешь, сучка?!

     - Ай-яй-яй! - Я укоризненно покачала головой. - А я-то ду-
мала, что вы  вполне  воспитанная дама. Видимо, ваше уязвленное
самолюбие не в силах справиться с тем, что вас так  грубо обма-
нули, но...

     - Оставь мое самолюбие в покое, - уже даже не прошипела, а
почти просвистела Рита, приподнимаясь со своего кресла и вперяя
в меня яростный взгляд. - Откуда  ты  здесь  взялась,  кикимора
несчастная?!

     Я с холодным достоинством пожала плечами, по которым давно
уже бегали мурашки:

     - Ну, если вам угодно и  дальше  ломать  комедию и притво-
ряться, будто вы ничего не понимаете... Я здесь потому, что се-
годня мы с моим женихом, Андреем Владимировичем Шутиловым, уле-
таем прямым рейсом в Лондон.

     С ее лица разом сбежали все краски. Через секунду они вер-
нулись обратно, и  даже с избытком, и покрасневшая, как свекла,
Рита завопила чуть ли не в полный голос:

     - Что-о?! Ты... ты  опять за свое?!  Это я, я  сегодня  со
своим женихом,  Андреем Владимировичем Шутиловым, улетаю в Мюн-
хен! Ах,  ты-и, - и она  вскочила, отбросив какой-то  журнал, с
явным намерением вцепиться мне в волосы.

     Я быстро отступила назад и с презрением бросила:

     - Успокойтесь, душечка, на вас люди смотрят!

     - А ну,  пошли,  -  хрипло  скомандовала Рита, подхватывая
свои вещи и не сводя с меня взгляда голодной тигрицы.

     - Куда  это?  - холодно спросила я, стараясь держаться  от
нее подальше и на всякий случай выставив вперед сумку.

     Рита безумными глазами обвела зал ожидания и мотнула голо-
вой в сторону туалетов:

     - Туда! Я тебя, гадина, в толчке сейчас утоплю!

     Я внутренне  возликовала.  Рита  сама  предложила пройти в
нужное место. Правда, непосредственного контакта с этой бешеной
кошкой я предпочла бы избежать,  но...  В  общем, назвался шам-
пиньоном - полезай в ридикюль.

     - Ну-ну,  попробуй,  -  воинственно сказала я,  отбрасывая
всяческие  церемонии.  - Никак смириться не можешь с  очевидным
фактом, что Андрей тебя все-таки бросил? Что ж, пошли! Еще пос-
мотрим, кто кого в толчке искупает.

     Держась рядом  и ступая в  ногу, как солдаты на параде, мы
быстрым шагом  дошли до туалета и, не сводя  друг с друга ярос-
тных взглядов, протиснулись в дверь наподобие  Чичикова с Мани-
ловым.

     В туалете почти никого не было,  только какая-то надменная
дама с высокомерной улыбкой оглядывала в  зеркало свою импозан-
тную фигуру,  запакованную  в дорогой замшевый костюм. Закончив
обзор, она вышла, не удостоив нас и взглядом.

     Рита, из чьей головы моментально испарились указания жени-
ха, опустила свои вещи на пол и ринулась  вперед, выставив ког-
ти. Я отскочила к стене, быстро поставила свой "дипломат" рядом
с ее багажом и оттолкнула ее сумкой:

     - Полегче, деточка!

     - Шалава,  дрянь,  проститутка, -  зашипела-зарычала Рита,
кружа вокруг меня. - Я тебе сейчас устрою свадебку!

     Она вцепилась в мою сумку и попыталась сорвать  ее с моего
плеча. Я резко отпихнула нахалку, и Рита, не удержавшись от мо-
его  толчка,  попятилась спиной к кабинкам, скользя на  высоких
каблуках по  полированному  мраморному полу и пытаясь восстано-
вить равновесие.

     В этот момент в туалет вошла невысокая тоненькая девушка с
гривой рассыпанных по плечам каштановых волос. Она взглянула на
нас с  Ритой с легким недоумением и подошла  к крайнему у стены
зеркалу.

     Я быстро подскочила к Рите, схватила ее за руки, загоражи-
вая своей фигурой девушку у зеркала, и прижала  спиной к дверце
кабинки.

     - Кажется, кто-то хотел окунуть меня в толчок? - Когда на-
до, я тоже умею говорить зловещим шепотом и  корчить жуткие ро-
жи. - Попробуем?

     Рита врезала мне в живот своей острой модельной коленкой и
кое-как вырвалась.  Но я уже  увидела краем глаза, как, глядя в
зеркало на мое отражение, девушка с  каштановыми волосами неза-
метно подмигнула мне и  подняла  большой палец, после чего спо-
койно вышла из туалета.

     С прорвавшимся диким  визгом Рита бросилась было ко мне, и
я стойко  приготовилась к обороне.  Но тут до нас донеслись по-
зывные электронного гонга,  и  мягкий женский голос произнес на
весь аэропорт:

     - Внимание!  Начинается  посадка  на рейс номер  такой-то,
следующий по маршруту  Москва  - Мюнхен. Просим пассажиров, еще
не прошедших таможенный  досмотр,  подойти к стойкам номера та-
кие-то и такие-то, - и тот же текст зазвучал по-английски.

     Рита остановилась, будто налетела всем корпусом на невиди-
мую стенку, и взглянула на часы с ошеломленным выражением лица.
Метнувшись в угол, куда она бросила  свои  вещи,  она  схватила
дипломат и чемодан, обернулась,  плюнула  в мою сторону и пулей
вылетела за дверь.

     Я обессиленно прислонилась  к  дверце кабинки и, съехав по
ней разом взмокшей спиной, села на корточки, чувствуя, что меня
начинает разбирать какой-то идиотский нервный смех.

     Дверь распахнулась, и в туалет влетела  Юля. Отбрасывая за
плечи свои густые каштановые волосы,  она  подскочила  ко мне и
встревоженно спросила:

     - Ты живая? Чего ты сидишь и хохочешь, как дура?

     - Все в порядке, - я  с  трудом поднялась на ноги. -  Даже
глаза целы, и морду она мне не успела  ободрать. Плюнула, прав-
да, но, к счастью, промахнулась.

     Юля подняла с пола  дипломат,  прижала его обеими руками к
груди и с огромным облегчением сказала:

     - Ну, слава Богу!  Пошли отсюда, а то Пашка там, наверное,
уже устал икру метать.


                *   *   *


     Андрей Владимирович Шутилов взглянул на  часы  и  едва  не
топнул ногой от  досады. Где эта курица безмозглая застряла? Он
же дал предельно четкие указания: ровно в шестнадцать ноль-ноль
подойти к дипломатической стойке номер два.  Здесь Ритка должна
вручить ему драгоценный "дипломат" и получить от него конверт с
билетом на  самолет. Будь прокляты все  бабы на свете,  вечно у
них все через задницу!

     Таможенник, заранее предупрежденный  и обласканный бесцен-
ным Вахтангом  Автандиловичем,  успокаивающе  тронул его за ло-
коть:

     - Не волнуйтесь, я уверен, сейчас ваша дама придет.

     Шутилов мог бы сказать ему, что он не волнуется, а попрос-
ту боится.  Боится,  что  невеста-идиотка опоздает или, скажем,
перепутает стойки и направится к другому турникету. Боится, что
любой человек из  пестрой  толпы отлетающих и встречающих может
оказаться сотрудником ФСБ, и что таких людей наверняка будет мно-
го. Боится  даже, что его  самолет рухнет, что-то часто они па-
дать стали, сволочи... Или что у Ритки вдруг случайно откроется
"дипломат", а уж хуже этого ничего и придумать нельзя!

     Но, разумеется,  объяснять  все  это таможеннику Фантом не
стал. Его страхи усиливались тем,  что  желанная  свобода  была
тут, рядышком, за  турникетом, и если кто-то или что-то помешал
бы ему сделать последний шаг к этой вожделенной свободе...

     Нервные волокна в теле Фантома превратились в туго натяну-
тые струны, и  любое  внешнее воздействие воспринималось им как
острая, режущая боль.

     Он нетерпеливо  повернул  голову  и наконец-то увидел свою
невесту. Она торопливо  шла  к нему, явно чем-то встревоженная,
таща чемодан (наверняка  со  своим дурацким бабским барахлом) и
его драгоценный "дипломат". Лицо у  нее  было  красное, а глаза
какие-то бешеные.

     Шутилов заранее  предупредил ее, как он загримируется. Па-
рик и густые  усы,  отливающие сединой, придали ему благородный
облик моложавого американского сенатора.

     Рита подбежала к "сенатору", и тут он увидел, что она вов-
се не встревожена, а чем-то до  чертиков  разъярена.  Ее  глаза
буквально впились в физиономию жениха, как  острые голубые мол-
нии.

     Таможенник сделал рукой приглашающий жест и отошел на пару
шагов в сторонку,  деликатно повернувшись к Рите и Фантому спи-
ной.

     - Ты чуть не опоздала, - укоризненно  сказал Шутилов, про-
тягивая руку, чтобы забрать. Наконец. свои сокровища.

     - Послушай-ка, Андрей, - почему-то негодующим тоном начала
говорить его невеста, - я бы хотела, чтобы ты мне  кое-что объ-
яснил...

     - Некогда! В самолете  пообщаемся,  - резко сказал жених и
выхватил у нее "дипломат".

     - Но тут...

     - Держи,  здесь  твой билет и паспорт, - перебил  Шутилов,
протягивая ей конверт из плотной желтой бумаги. - Я пройду впе-
ред, а ты  иди со  своим чемоданом  вон  туда, -  указал он  на
вьющуюся в другом конце зала очередь. - Встречаемся в самолете,
места пятнадцать и шестнадцать в салоне первого класса.

     - Да послушай же меня! - воскликнула Рита, машинально взяв
конверт с билетом.

     Но тут Шутилов, потеряв всякое терпение, стиснул ее в объ-
ятиях так, что у  Риты ребра затрещали, и замкнул ее не  в меру
говорливые уста страстным поцелуем, так что невеста была вынуж-
дена закрыть глаза и отдаться его воле.

     Когда спустя минуту девушка открыла глаза, жениха у дипло-
матической стойки номер два уже не было.

     Она  растерянно  огляделась вокруг себя и пошла в  сторону
очереди. Обычные, не дипломатического ранга, граждане чинно де-
монстрировали содержимое своих чемоданов неподкупным таможенни-
кам, взиравшим на их багаж с преувеличенной строгостью.

     "Ну  что  ж, поговорим в самолете, поговорим!" -  подумала
Рита. Она все еще не могла прийти в себя от неожиданной встречи
с Мотылевой.

     Что же это такое, в самом-то деле?! Кого Андрей дурачит, ее
или эту нахалку?1  Может быть, желая отделаться от наглой шанта-
жистки, он  навешал  Мотылевой  на уши разнообразной лирической
лапши, заверил ее в полной своей преданности и купил этой стер-
ве билет в Лондон, чтобы сплавить ее с глаз долой? Рита  всеми си-
лами пыталась внушить себе, что все так и есть. Иначе  зачем бы
Андрей лично встретил ее, Риту, и передал ей билет и паспорт?

     Но  страшные  сомнения  все  равно  упорно  продолжали  ее
грызть. А вдруг  Андрей, ее Андрей, решил отделаться таким спо-
собом не от наглой Мотылевой, а от нее, Риты?

     "Господи, скорей бы в самолет сесть!"- Рита нервно захлоп-
нула  крышку  чемодана,  наконец досмотренного таможенником,  и
бросила его на  ленту  багажного транспортера. Ее паспорт укра-
сился витиеватым штампом, и девушка побежала  вслед за каким-то
толстым  господином  по длинному коридору. В его конце  мерцала
прозрачная стена с призывно раздвинутыми дверями и слышался гул
от прогреваемых двигателей воздушного лайнера.

     Торопливо пройдя  по  салону первого класса, Рита отыскала
места номер пятнадцать и шестнадцать и,  усевшись, нервно заку-
рила, пользуясь  последними  минутами  до  команды  "Не курить!
Пристегните ремни!". Она посмотрела на часы.  До вылета остава-
лось еще двадцать минут.

     Время шло, а Андрей все не появлялся.

     Послышался нарастающий гул, и  за  иллюминаторами проплыло
длинное серебристое тело самолета, похожее на гигантскую акулу.

     - В Женеву летит, - ответил какой-то пассажир, сидевший за
спиной Риты, на вопрос своего соседа. - У них вылет  на пятнад-
цать минут раньше нашего.

     Рита нервничала все больше  и  больше. Где Андрей, ведь он
прошел на посадку гораздо раньше ее!

     Ей захотелось пить, и она остановила стюардессу, сказочной
красоты девушку в  облегающей  фигуру летной форме, катившую по
проходу тележку с напитками, сигаретами и прочим. Та улыбнулась
ей профессиональной улыбкой, секрет которой был Рите хорошо из-
вестен, и спросила, что дама желает: боржом, кока-колу, шампан-
ское?

     Рита выбрала боржом. Возвращая стюардессе пластиковый ста-
канчик, она секунду  помялась и спросила, нельзя ли объявить по
радио, чтобы один пассажир, ее коллега,  купивший места пятнад-
цать и шестнадцать, скорее прошел в самолет? А  то он почему-то
задерживается.

     - Одну минуточку, - стюардесса пошла справиться у команди-
ра экипажа.

     Она действительно  вернулась  ровно через минуту и одарила
Риту сияющей улыбкой:

     - Пятнадцатое место свободно.

     - Как свободно?! - холодея, переспросила Рита.

     - Командиру передали, что от этого места  только что отка-
зались.

     - Но оно же оплачено? -  выкрикнула  девушка  и  дрожащими
пальцами развернула свой билет.

     Стюардесса, казалось, не обратила внимания на странную ре-
акцию пассажирки и любезно объяснила:

     - Да, оба эти места, пятнадцатое и  шестнадцатое, были оп-
лачены. Но от места номер пятнадцать в последний момент отказа-
лись. Наверное, вашего коллегу  что-то  задержало и он не успел
аннулировать билет. Не волнуйтесь, он, возможно, вылетит следу-
ющим рейсом.

     - Следующим рейсом? - тупо переспросила Рита.

     В голове у нее все смешалось.  Андрей... "дипломат"... Мо-
тылева... Неужели все-таки...

     Она вскочила и, оттолкнув приветливую стюардессу, побежала
по проходу.  Стюардесса, оправившись от изумления, бросилась за
ней, нагнала и схватила Риту за руку:

     - Что случилось?!

     - Выпустите меня!  - закричала Рита, вырвалась и бросилась
к трапу.

     - Да вы что?! - Стюардесса разом растеряла всю свою профес-
сиональную  приветливость.  - Взлет через пять минут, уже  трап
убирают, - и  она указала рукой  куда-то вниз. -  Вернитесь  на
свое место!

     - Пусти! - Рита с  силой  оттолкнула девушку и прыгнула на
верхнюю ступеньку трапа, который уже начал потихоньку отъезжать
от самолета.

     - Сумасшедшая! - крикнула ей вслед стюардесса,  отле-
тев к переборке, и нажала на какую-то кнопку.

     Рита обессиленно села прямо на ступеньки трапа.

     Тревожно завыла сирена, замигали яркие огни,  и к медленно
отъезжающему трапу подкатил белый полицейский "форд"  Шереметь-
евского ЛОВДа. Из него кто-то выскочил и отчаянно замахал рука-
ми:

     - Стой!

     Машина с трапом остановилась. Перепрыгивая через  ступень-
ки, к Рите, по-прежнему  сидевшей  на верхушке трапа в каком-то
столбняке, подбежал полицейский и закричал что-то во весь голос,
пытаясь перекрыть звуки сирены. Резко схватив  девушку за руку,
он заставил ее встать и потащил вниз.

     Втолкнув ее в  полицейскую машину, он завопил Рите прямо в
лицо:

     - Что вы вытворяете, хотите вылет сорвать? Документы!

     Рита беспомощно посмотрела на него и закрыла лицо руками...

     Через десять  минут взмокший полицейский вынужден был, плю-
нув на протокол, вызвать в комнату милиции аэропорта врача.

     Эта сумасшедшая  оказалась никакой не террористкой, не са-
моубийцей и даже  не  сумасшедшей. Из бессвязных воплей наруши-
тельницы стало ясно,  что ее просто обманул жених, улетевший со
стервой-секретаршей в Лондон,  а  своей невесте всучив билет на
самолет в Мюнхен, куда, в итоге, отправился только ее чемодан.


                *   *   *


     В прохладный холл  одного  из самых солидных банков Женевы
вошел высокий брюнет лет примерно сорока,  в элегантном костюме
и с приятным выражением лица. В руках он нес "дипломат"  и кра-
сивую кожаную сумку, на которых болтались багажные ярлычки. Ви-
димо, господин только что прибыл в Женеву и сразу же направился
в банк.

     Молоденькая служащая банка  незаметно просигналила глазами
своей подружке, сидевшей за  соседней  стеклянной перегородкой,
что элегантный  господин  произвел на нее неотразимое впечатле-
ние. Та тоже оценивающе взглянула на посетителя, кивнула и сло-
жила губки бантиком, давая понять, что полностью разделяет мне-
ние соседки.

     Элегантный господин между тем подошел к одному из окошечек
и водрузил свой "дипломат" на полированный мраморный бортик.

     Наконец-то наступила  минута, которой Андрей  Владимирович
Шутилов, бывший опер, а затем частный аферист по кличке Фантом,
ждал всю свою  сознательную жизнь! Ради этой минуты он скрывал-
ся, менял внешний облик, рисковал жизнью  и свободой, натравли-
вал друг на  друга  своих бывших коллег-мафиози... И сумел-таки
задурить головы  множеству  людей,  начиная с этого ничтожества
Мордвинова и кончая своей бывшей невестой. Он обманул всех этих
лохов, кинул их с гениальной простотой! И теперь, став не толь-
ко вольной, но и богатой  пташкой,  собирается  открыть  личный
счет  на  кругленькую сумму в полтора миллиона евро,  добытых
хитроумной интригой.  А  все эти Мордвиновы, Мотылевы, Калинов-
ские, Корякины  и Дорофеевы, все они  так и останутся  до конца
своих дней околпаченными идиотами!

     Он улыбнулся служителю банка, вопросительно смотревшему на
него через окошечко, и произнес на безупречном английском языке
с настоящим оксфордским акцентом:

     - Добрый день. Я  хотел бы открыть в вашем банке небольшой
счет.

     - На какую сумму? - вежливо спросил служащий.

     - Ну, для начала - на полтора миллиона евро, - И Шутилов
улыбнулся клерку,  которого  словечко  "небольшой" ввело было в
заблуждение.

     - Полтора миллиона? - переспросил  клерк.  - У вас с собой
вся сумма?

     - Да, - Шутилов кивнул, открыл дипломат  и принялся выгру-
жать из него пачки перетянутых бумажными лентами купюр.

     Подружки-кассирши с возрастающим  уважением косились из-за
своих стеклянных перегородок на элегантного господина,  который
жестами фокусника, достающего кроликов из пустого цилиндра, вы-
нимал из дипломата все новые и новые пачки денег.

     Клерк взял  одну из пачек  и с почтением посмотрел на пор-
трет американского президента. Но вдруг лоб его перерезала вер-
тикальная морщинка.  Он  ловко,  не повредив бумажной ленточки,
вытянул из пачки купюру и сунул ее в определитель банкнот. Под-
нял брови, метнул  на элегантного господина косой взгляд и ска-
зал:

     - Сэр, простите, но эта купюра фальшивая.

     - В самом деле? - переспросил господин и наклонился к око-
шечку.

     - И вот эта... И эта,  -  клерк сунул в аппаратик еще  две
банкноты. - И эта тоже, - он сунул третью.

     - Что вы такое  говорите?! - громко закричал господин. - Вы
что, с ума сошли?!

     Клерк уже без  всякого почтения  сорвал  с пачки бумажную ленту.
 Пальцы его замелькали  с такой быстротой, что  слились в сплошное   пятно.
 Одну за другой он вставлял в определитель банкноту за банкнотой и тут же
выдергивал с механическим восклицанием:

     - Фальшивая... фальшивая... фальшивая...

     - Прекратите! -  завопил  элегантный  господин, причем, его
оксфордский акцент куда-то пропал. На лбу его выступила испари-
на. - Вызовите управляющего! Эти деньги не могут быть фальшивы-
ми! - И он, просунув руки в окошечко, схватил служащего за гал-
стук.

     Два охранника, находившиеся в зале, переглянулись и броси-
лись выручать полузадушенного клерка.

     Прибежал управляющий,  и скандал кое-как замяли, хотя гос-
подин вопил страшные русские слова и требовал, чтобы ему немед-
ленно открыли счет!

     Зная по долгому  опыту, что с русскими вечно случаются ка-
кие-то дикие истории, управляющий, опасаясь, что этот псих нач-
нет, чего доброго, стрелять, и вообще, учинит что-то ужасное, ве-
лел своим сотрудникам проверить на выбор  по  одной  купюре  из
каждой пачки, хотя был абсолютно уверен:  деньги этого русского
бандита не стоят  даже той бумаги, на которой они "нарисованы".
А раз так - "Ноу халява, сэр!"

     Итоги проверки оказались для элегантного господина  самыми
неутешительными. Полтора миллиона евро, судя по всему, были
прекрасно выполненными подделками. Не настолько, правда,  прек-
расно, чтобы это могло  обмануть  квалифицированных швейцарских
банкиров.

     Подружки-кассирши, приоткрыв ротики, во все глаза смотрели
на господина, потерявшего значительную часть своей  элегантнос-
ти. Лицо его  превратилось в обсыпанную мукой белую маску, гал-
стук съехал на сторону, а глаза бессмысленно уставились в прос-
транство.

     Лунатическим шагом  он  добрел  до  выхода  и,  ударившись
грудью о вращающуюся дверь, почти вывалился на улицу, где и сел
прямо на тротуар.

     Вокруг него  потихоньку  начали собираться прохожие. Но он
не обратил на это никакого внимания. С тупым удивлением смотрел
он на свой красивый японский "дипломат", который судорожно сжи-
мал в руках.


                *   *   *


     Над пестрым  и шумным астраханским рынком висел неумолчный
гул голосов сотен и сотен людей,  продающих, покупающих, просто
слоняющихся и глазеющих по сторонам. Здесь продавалось все: ло-
пающиеся от  сахарной свежести арбузы, золотые дыни, матово-си-
ние, почти  черные,  баклажаны, румяные персики, яблоки, груши,
абрикосы... Тучи ос, пчел и  мух  вились  над торговыми рядами,
источавшими почти осязаемые волны райских фруктовых ароматов, и
у хозяюшек с  кошелками разбегались глаза: что бы такое купить?
Дыню, яблоки, груши или тугой сочный арбуз с темными прожилками
на круглых зеленых бочках?

     К удивлению некоторых, арбузами, наваленными огромной гру-
дой возле  веселенькой голубой палатки, торговал не азербайджа-
нец, к черно-загорелым физиономиям которых наш российский поку-
патель уже привык  и где-то даже притерпелся, а грузный румяный
мужчина, хоть и  загорелый до черноты, но явно своего, родного,
славянского происхождения.

     Он катал на широкой ладони большой арбуз, похожий на мячик
с веселым хвостиком, и зычно выкрикивал:

     - А вот кому  арбуз,  замечательный на вкус! Сочный, слад-
кий, красный, экологически безопасный; ни пестицидов, ни нитра-
тов нету, весь из чистого солнечного свету! Только раз куснете,
пальчики облизьнете! Налетай, навались, кто за сладкую жизнь! А
вот кому арбуз, замечательный на вкус!

     Торговля у него  шла на редкость бойко, и арбузы расхваты-
вали, что называется, с пылу с жару.

     В два часа  дня  его сменил своеобычный кавказец, заросший
щетиной до самых глаз, и продавец-рифмоплет  пошел перекусить и
отдохнуть в голубую палатку.

     Там его уже поджидал приятель, коротавший время за чтением
газеты. Того же  примерно возраста, что и торговец, лет пятиде-
сяти, он был  одет в просмоленную брезентовую робу, в распахну-
том вороте которой виднелась полосатая тельняшка, в брезентовые
же штаны с глубокими карманами и огромные сапоги-броды с отвер-
нутыми голенищами.

     - Привет, капитан,  -  поздоровался  продавец, выставил на
маленький столик бутылку водки и навалил в глубокую тарелку це-
лую груду сочных астраханских помидоров.

     - Здоров, Сергеич, - солидно ответил приятель и неторопли-
во отложил газету. - Как торговля?

     - Нарасхват идут, - похвастался Сергеич и  разлил водку по
стопарикам. - Когда в рейс-то пойдем? Самый ведь сезон.

     - А вот через день-два и двинем. Ну, будем!

     Они выпили, и капитан отер заслезившиеся глаза:

     - Хорошо пошла, ежкин кот!

     - Ты закусывай, закусывай, - Сергеич пододвинул к нему та-
релку. - Куда пойдем? Не в Москву, часом?

     - Не, в Саратов.  Там, небос,ь уже настоящая осень, фрукты в
дефиците.

     - В Саратов, так в Саратов. В Москву-то мне, сам знаешь, не
с руки  возвращаться, да  я и не хочу. Ноги  моей больше там не
будет! Твое здоровье, Семен Петрович!

     Они еще немного  выпили и поболтали, после чего Семен Пет-
рович сказал, что ему надо купить внуку подарок, и ушел.

     Сергеич, пользуясь тем,  что  его обеденный перерыв еще не
окончился, решил почитать оставленную приятелем газету.

     Где-то на третьей странице ему попалась на глаза маленькая
заметочка под заголовком: "Русский бизнесмен сошел с ума".

     Сергеич невнимательно пробежал было  глазами  по строчкам,
но вдруг насторожился, поморгал и начал читать с самого начала.


             "РУССКИЙ  БИЗНЕСМЕН  СОШЕЛ  С  УМА.

     В психиатрическую клинику Женевы  недавно  поступил задер-
жанный полицией человек.

     Он стоял на берегу знаменитого Женевского озера и швырял в
воду в  огромном  количестве какие-то бумажки, сопровождая свои
действия, граничившие  с вандализмом, нецензурной бранью на рус-
ском языке.

     Доставленный  в  участок, он не мог внятно объяснить,  для
чего бросал в  озеро фальшивые купюры достоинством в сто и пятьсот
евро. На все вопросы  он  отвечал  бессмысленным смехом и
истерическими воплями.  Можно  было  только с трудом разобрать,
что он - бывший русский бизнесмен, ныне подданный Турции, обману-
тый своими компаньонами, которые расплатились с ним за какую-то
сделку  фальшивыми  купюрами на общую сумму в полтора  миллиона
евро.

     В настоящее  время  повредившийся  в уме русский бизнесмен
находится в лечебнице, и пока  нет  надежды,  что его состояние
когда-нибудь улучшится. Он то рыдает, то смеется, то выкрикива-
ет вперемежку с бранными словами чьи-то имена и фамилии, причем,
невозможно установить,  какая  из этих фамилий - его собственная.
Но чаще всего он сидит совершенно неподвижно и повторяет, слов-
но позывные: "Я - фантом, я - фантом!"

     Возможно, здесь имеет место  классический  синдром раздво-
ения личности, причем,  в особо тяжелой форме, когда больной во-
ображает себя либо призраком, либо  зомби,  либо,  как в данном
случае, фантомом, то  есть  не существующим в природе явлением.
Врачи утверждают, что..."


     Но что именно утверждают врачи, так и  осталось непрочитанным.

     Покупатели,  толпившиеся вокруг  арбузной  пирамиды,  разом
вздрогнули и, как  по команде, повернули головы в сторону голу-
бой палатки, из которой вдруг раздались раскаты громового хохо-
та. Дверь распахнулась, и из палатки, держась за живот, выбрал-
ся продавец-рифмоплет, по лицу которого катились крупные слезы.
Он сделал несколько шагов и повалился прямо на арбузы, захлебы-
ваясь от смеха. Продавец пытался что-то сказать, но  у него ни-
чего не получалось, и он хохотал все громче и громче.

     Азербайджанец вытаращил на своего сменщика коричневые, как
инжир, глаза и уронил арбуз прямо на ногу очередной покупатель-
нице.  Изумленные  граждане столпились вокруг, и тут сквозь  их
плотные ряды пробился Семен Петрович Дудько. Он не успел отойти
далеко и вернулся, заслышав весь этот непонятный шум.

     Дудько склонился  над поверженным Сергеичем и с непритвор-
ным испугом спросил:

     - Юрок, ты че? Что с тобой стряслось, мать твою за пятку?!

     Но Юрок, или  Сергеич, оказался не в силах что-либо объяс-
нить встревоженному  капитану.  Дрыгая ногами, он катался своей
мощной спиной по  похрустывающим  арбузам и хохотал, как ненор-
мальный...


                Э П И Л О Г
    

     Дописав последнюю главу, я сбросила тест на флешку, вык-
лючила компьютер и решила, что вполне заработала чашечку кофе.

     За окном догорал неожиданно теплый ноябрьский вечер. Я по-
пивала ароматный напиток  и  перебирала в памяти недавние собы-
тия. Финал этой истории до  сих  пор  доставлял мне невыразимое
удовольствие.

    
                *   *   *


     Когда, вернувшись из аэропорта, мы всей толпой ввалились к
Макару Захаровичу, у него сидел красный от гнева полковник Пря-
ничников. Вернее, не сидел, а бегал по комнате, распекая на чем
свет стоит своих  подчиненных,  Сокола и Кирпича. Бравые опера-
тивники попеременно то  краснели,  то бледнели и молча, стиснув
зубы, терпели  начальственную  головомойку.  Макар Захарович же
индифферентно сидел в  любимом кресле и делал вид, что поглощен
созерцанием своей знаменитой набережной.

     Завидев нашу шумную компанию, толстенький полковник  пере-
вел дух и попытался было и нас обвинить в том, что негодяй Фан-
том умудрился ускользнуть и сейчас небось катит на какие-нибудь
Канары или  Багамы,  имея  в качестве необременительного багажа
полтора миллиона евро, вытянутых обманом у наших простодуш-
ных сограждан.

     - Это вы его спугнули!  -  кричал он. - Дилетанты чертовы!
Если б  вы не лезли в это дело, мы б уже давно Шутилова взяли с
поличным!

     Тут он заметил в Пашкиных руках "дипломат" и сердито спро-
Си - зачем мы опять приволокли сюда эту макулатуру?

     Я заметила пристальный взгляд Макара Захаровича, в котором
светилось неприкрытое ожидание, и решительно скомандовала:

     - Пашка, открывай!

     Пашка с ухмылочкой открыл "рундук" и продемонстрировал его
содержимое всем присутствующим.

     После того, как  полковник  Пряничников, или Дядя Ваня, как
называли его пришедшие в страшный ажиотаж  подчиненные, в сотый
раз убедился, что притащили мы не макулатуру, а самые настоящие
деньги, которые  теперь можно будет вернуть пострадавшим вклад-
чикам, он  еле нашел в  себе силы повернуться к генералу Быхов-
скому:

     - Как же... как же им все это удалось?!

     Макар Захарович спокойно ответил:

     - Видимо, потому и удалось, что они - дилетанты.

     - Вы, конечно, все знали, товарищ генерал?  - уточнил рас-
паренный Дядя Ваня. - Ведь без вашей помощи...

     Старый чекист загадочно улыбнулся и ничего не ответил.

     А на нас обрушились  с  вопросами неразлучные Сокол и Кир-
пич. Как это нам удалось подменить, чуть ли под носом  у хитро-
умного Фантома, "дипломат" с фальшивыми евро на тот, в ко-
тором он хотел вывезти настоящие деньги?

     Наступил наш звезный час!

     - Элементарно, -  объяснила  им  Юля,  гордо  задирая свой
авантюрный нос. - Когда невеста нашего  афериста увидела Милку,
она просто  голову потеряла, бросила  вещи и полезла в драку. А
мы же специально "дипломат" с фальшивыми евро под плащом ук-
рыли, чтобы Рита не заметила их идентичность. Я  вошла в туалет
и просто переложила  плащ с Милкиного "дипломата" на Ритин, вот
и все!  И эта кулёма машинально схватила тот,  что не был укрыт
плащом, то бишь, с макулатурой!


     Вот  так  завершилась  наша  детективная  история.  Деньги
вкладчикам вернули, присоединив к ним сто тысяч евро, кото-
рые Шутилов вручил за помощь своему  школьному приятелю Кольке.
А всем нам, принимавшим такое активное участие в событиях, вру-
чили солидные денежные премии - и  мне, и Юле с Пашкой, и Кари-
не.

     Осталось сказать  только  несколько  слов о главных героях
этой эпопеи.

     Господину Калиновскому удалось-таки  от всего отвертеться,
и он  процветает по-прежнему, проворачивая разные темные делиш-
ки, причем, делает это так ловко и осторожно,  что ни изобличить
его, ни привлечь  к уголовной ответственности так и не удается.
Полковник Щукин остается его верным партнером  в  делах,  в  то
время как  на водных просторах Москвы-реки по-прежнему резвятся
угонщики моторок  и бесчинствуют браконьеры.

     Грузинский оперный театр продолжает  радовать  всех своими
постановками, а известный меценат Вахтанг Автандилович Кисилиди
недавно пристроил к  своему любимому дому в Боржоми крытый тен-
нисный корт, где любят поразмять косточки  некоторые члены гру-
зинского парламента.

     Господин Корякин бесследно пропал  с  горизонта российской
мафии. Правда,  один из его  бывших коллег, ездивший по делам в
Астрахань, утверждает, будто бы видел на местном рынке живого и
здорового Юраню. Он  якобы узнал его в разбитном продавце арбу-
зов, которого обожал  весь  базар из-за его веселого рифмоплет-
ства. Но никто из господ теневиков, разумеется, этому фантасти-
ческому сообщению не поверил. Мало ли похожих людей на свете, а
уж стихами-то Юраня Корякин никогда раньше не баловался.

     Алексей Петрович  Мордвинов, которого все с ним приключив-
шееся чуть было не довело  до  белой  горячки, напоследок испил
горькую чашу  до дна и разменял по иску  родной дочери Юли свою
шикарную квартиру-комнату. Он перебрался куда-то на самую окра-
ину Беляева. Правда, господин бывший главный  редактор не очень
переживал по этому поводу, потому что попутно развелся со своей
нежной супругой,  дальнейшая совместная жизнь с которой показа-
лась ему невозможной. Теперь Юлины родители,  получив каждый по
маленькой однокомнатной квартире, живут в разных концах Москвы.
Причем,  Галина  Юрьевна  частенько пытается подстеречь  бывшего
супруга и вылить на  его  голову поток слезливых оскорблений. С
этой целью она пересекает весь город на метро  и двух автобусах
и  караулит  Алексея Петровича в маленьком дворике у  подъезда.
Но, поскольку ключей от его  новой  квартирки  у бывшей подруги
жизни не  имеется, а скандалить  она приезжает все же не каждый
день, Алексей  Петрович  чувствует  себя сравнительно неплохо и
находит все большее удовольствие в холостяцком образе жизни.

     Юля и Пашка поженились. Событие  это  вначале  повергло  в
глубокое уныние бывшую секретаршу  мордвиновской  редакции, си-
неглазую  Машеньку.  Но, поразмыслив, она пришла к выводу,  что
так будет лучше. За ней недавно начал ухаживать молодой одарен-
ный художник, и  теперь она могла спокойно признаться самой се-
бе, что ее "чувство"  к  Гению было просто романтической выдум-
кой. Художник нарисовал огромное количество Машенькиных портре-
тов, чем  значительно укрепил ее  уверенность в себе, и в итоге
девушка вышла за него замуж,  «отстав»  от Юли с Пашкой всего  на
месяц.

     Карина бросила работу в театре-студии, где  ей платили су-
щие гроши, и открыла салон-ателье оригинальных моделей. Теперь,
когда театр по дружбе заказывает у нее платья и костюмы, Карина
получает за них настоящие, человеческие деньги.

     А Юля и Пашка планируют, сложив свои "премиальные" и поду-
чившись на заочном юридическом, когда-нибудь открыть  детектив-
ное агентство. Работать они собираются в тесном контакте с пол-
ковником Пряничниковым и  его бравыми, хотя и не очень везучими -
на фоне истории с "дипломатом" - Соколом и Кирпичом.  Но Юля на-
деется, что еще не все потеряно и она  сумеет преподать профес-
сиональным оперативникам несколько уроков  из  собственного де-
тективного опыта.

     А куда же  пропал  неуловимый Фантом с чемоданом фальшивых
денег? Как сложилась его дальнейшая судьба?  Макару Захарович недавно нас
просветил. И мы все долго хохотали, представив себе, как аферист сидит в
палате психиатрической клиники и выкрикивает «позывные» - о том,
что он – Фантом!

     Рита Дорофеева вышла замуж за какого-то пожилого банкира и
вполне довольна жизнью. Обратно в автомобильный  салон она вер-
нулась только потому, что не хочет, чтобы такая идеальная фигу-
ра пропадала в забвении.

     А я... Я  торжественно  порвала  со  своим  издателем-"поросенком"
и его женой-бухгалтером  и  наконец-то осуществила одну свою старую
 заветную мечту.

     Вместо того, чтобы продолжать редактировать чужие рукописи,
 я взяла и написала роман обо  всех наших приключениях. Предварительно,
 конечно, заключив соответствующий договор с солидным издательством,
даже отдаленно не похожим на подвальное заведение "поросенка", где он
раздирал  на части книги, чтобы отдать куски  переводчикам.  Кстати,
 краем уха я слышала, что мой бывший  жулик-издатель  недавно все-таки
 прогорел и был вынужден вернуться к тому, с чего  когда-то начинал проникнове-
ние в сферу большого бизнеса, а именно, к  торговле собачьими и
кошачьими кормами на оптовом рынке, и что дела его идут все ху-
же и хуже.

     Завтра я отошлю по «мылу» свой текст,  и  скоро, надеюсь, мой роман по-
явится на книжных лотках. Это радует меня даже больше, чем наг-
рада, полученная в результате наших общих  усилий по разоблаче-
нию Фантома.

     Но самое интересное все-таки не в этом.

     Когда-то я  наврала  аферисту-неудачнику  Шутилову, что за
мной якобы начал ухаживать миллионер по имени Ник. Так вот, мо-
его нового издателя зовут Николаем, и мало того, что он молод и
красив, он,  к тому  же, еще и миллионер! А  ухаживать за мной он
начал чуть ли не  с того самого дня, когда я, краснея  и робея,
принесла распечатанный на трех страничках сюжет  - синопсис вот
этого самого романа.  И, насколько я разбираюсь в мужчинах, Ни-
колай Алексеевич дарит  меня своим вниманием, имея в виду прос-
тую и ясную цель  оформить со мной законный брак. О чем  он не-
давно весьма прозрачно мне намекнул.

     Но что-то  я не горю  особым желанием выходить за него за-
муж. Конечно, он очень интересный  и  приятный  мужчина, но то,
что он миллионер, почему-то здорово меня настораживает.

     После всех своих приключений не верю я больше миллионерам.
Даже самым-самым обаятельным!

                **********