Живи-3. Глава 19. Черная пятница

В начало http://www.proza.ru/2014/09/24/57


- Беги! – что есть мочи закричала я и подскочила на кровати. Растерянно оглядела комнату и поняла, что я дома, в Кастлфилд.

Усиленно пыталась вспомнить, что произошло. На плече – чистая повязка, на руке – шрам от трезубца. Картинка проявилась с невероятной четкостью. Вот мы выходим из укрытия и начинаем собирать разбросанное оружие. Появляется вражеский ученик. Дайна падает, хватаясь за рукоять торчащего из груди кинжала. Я превращаю врага в кровавое месиво. Саша начинает меня утешать, а дальше… Наверное, на месте Дайны и того парня возникли проекции, которых мы не заметили.

Я резко поднялась с кровати, проигнорировав черные мушки, мелькавшие перед глазами, и чуть не упала. Нет, я не лягу обратно. Я не больна.

Я наскоро оделась и вышла из комнаты, слегка пошатываясь и держась за стены. Спустившись в лазарет, быстро нашла палату Дайны. По Майклу. Он был бледен, как лист бумаги, и держал руку блондинки, закрыв глаза. В голове тут же возникли неприятные воспоминания, но, пересилив себя, я зашла в комнату и села на соседний стул. Услышав шорохи, Майкл открыл глаза и отпустил руку Дайны. Сжал меня в объятиях и долго не хотел отпускать, уткнувшись в плечо.

- Все в порядке, Майкл. Все закончилось, - прошептала, гладя его по голове.

Он кивнул и, тяжко вздохнув, перевел взгляд на Дайну.

- Как она? – печально спросила я, глядя на неподвижное тело девушки, подключенное к каким-то пищащим аппаратам.
- Очень плохо… Она была серьезно ранена, повреждены внутренние органы. Ей сделали несколько операций…
- Она выживет?
- Надеюсь… Но за ее жизнь мы боремся до сих пор. По очереди приходят наставники, чтобы попытаться ее вылечить или хотя бы уменьшить боль… Но видимого прогресса пока нет.

Все внутри похолодело и сжалось в комок. Я должна. Я просто обязана внести свою лепту.

- Ты еще сама слишком слаба, - возразил Майкл. – Пожалуйста, возвращайся в комнату, я скоро приду. Тебе нужно восполнить энергию.
- Нет, Майкл, она спасла мне жизнь. Я не могу остаться в стороне.

Я взяла руку Дайны, и Майкл, помедлив, сжал мою – чтобы подпитывать меня энергией в процессе.

За временем я не следила. Очнулась из-за того, что кто-то пытался вырвать у меня руку Дайны. Открыв глаза, поняла, что потревожила меня сама хозяйка руки. Блондинка лежала с полуоткрытыми глазами, недовольно на меня косясь, и слабо пыталась освободиться от мертвой хватки. Я отпустила ее руку, довольно ухмыльнувшись, и она хмуро отвернулась.

- Что она тут делает? – сдавленным голосом спросила она Майкла, все еще посылая мне холодные взгляды. – И где я вообще? И почему здесь эти люди?

Я повернулась к Майклу и увидела, что около него сидело по меньшей мере еще семь наставников и Эдвард. Они держались за руки, и я поняла, что без их помощи мы не смогли бы обойтись.

- Ты в настоящем, - ответил Майкл. – Благодаря Маше.

Блондинка ухмыльнулась, и я протянула руку:

- Ну что, квиты?

Она помедлила, но все же ответила рукопожатием. Надменно, как королева, но ответила. Майкл еле заметно улыбнулся, и мне пришлось сжать губы, чтобы не показать, что я тоже довольна. Блондинка фыркнула, и я еле сдержалась, чтобы не назвать ее противной лошадью. Ну а что она постоянно фыркает?

Погладив Майкла по плечу, я кивнула всем своим помощникам в знак признательности и покинула палату. Теперь мне хотелось разыскать Сашу и Сумико. Японку с Джеком я обнаружила в итальянском дворике, а Саши нигде не было. На мой немой вопрос они только ухмыльнулись:

- Теперь мы его увидим только тогда, когда он раздаст автографы всем своим фанатам.

И тут до меня дошло. Саша – победитель. Он выиграл Турнир учеников.

Невероятное чувство гордости за друга вызвало багровый румянец на щеках, и мне пришлось сбрызнуться водой из фонтана, чтоб остыть. Он был достоин победы, как никто другой. Какой же молодец!

Я решила посетить столовую, чтобы хоть немного утихомирить урчащий желудок – как оказалось, я провела рядом с Дайной почти десять часов без перерыва. Проекционные экраны то и дело показывали кадры из Турнира, возвращаясь к главной теме – победителю. Виртуальный Саша держал в руках кубок и смущенно улыбался, то и дело глядя по сторонам, будто хотел кого-то найти. Как я могла пропустить награждение…

На экране мелькали то мы, то ученики из других команд, но все же нашей группе было уделено больше внимания. Отложив в сторону приборы, я облокотилась о стол, наблюдая за тем, как мы разгадывали загадки, шли по фавелам, дрались с проекциями и с испуганными лицами бегали по пустой комнате страха. Наши иллюзии не мог видеть никто, кроме нас, поэтому зрителям оставалось только догадываться, в кого стреляют обезумевшие от страха ученики и кого пытаются стряхнуть со своих тел. Меня передернуло, и в этот момент показали кадр, где мы с Сашей стоим друг напротив друга с оружием. О нет, только не это, пожалуйста… Я хочу знать, что случилось с другими…

Камера захватила крупным планом наши подозрительные и испуганные лица, и со стороны действительно казалось, что мы могли не то что ранить друг друга, а убить. И вот я аккуратно подошла к Саше, вот он меня обнял, осознав, что я не проекция, и… Меня вновь охватила смесь нежного трепета и стыда, и я опустила глаза в тарелку, борясь с чувствами и пытаясь отгородиться от сидевших в столовой любопытных учеников. Подскочив со стула, я развернулась и уперлась прямо в Сашу. Он так внимательно смотрел на наш поцелуй, что вздрогнул, когда я врезалась в него, как в стену. Наши лица тут же залило краской, и, сбито извинившись, я вышла из столовой, стараясь не бежать.

Саша без труда нашел меня на стрельбище. Я сидела на траве, сжимая лук, и смотрела в никуда. Поэтому не сразу сообразила, что Саша опустился рядом. Я вновь ощутила предательский трепет и постаралась как можно скорее выровнять дыхание. Он не должен видеть моих эмоций. Но, в отличие от меня, свои Саша не скрывал. Я слышала, как колотится его сердце и как тяжело он дышит.

- Маш, пожалуйста, прости меня, - с горечью произнес он, стараясь на меня не смотреть. – Я не знаю, как это получилось. Прости. Я был очень рад тебя видеть. Я правда не хотел. Хотя нет, хотел, но…

Я не могла ничего ответить. И не могла к нему повернуться. Он был моим лучшим другом, а стал соблазном. Человеком, к которому, как оказалось, я тоже чувствую немного большее, чем дружбу. Но не настолько сильное, как к Майклу. Я перевела взгляд из «в никуда» на свои ботинки, и Саша коснулся моей руки.

- Маш, - нежно прошептал он, но его нежность явно граничила с отчаянием. – Я знаю, я не должен этого говорить, но, чувствую, что больше никогда не смогу признаться. Я люблю тебя. Люблю давно… Когда ты вошла в Зал приемов, я уже не мог сосредоточиться на собеседовании. А на задании в Питере я потерял голову. Я постоянно о тебе думал, выискивал тебя глазами среди остальных учеников, переживал, когда ты на несколько месяцев исчезла, радовался, когда ты вернулась…

Он напряженно сглотнул, силой сжимая веки.

- Прости, что говорю тебе все это… Я знаю, у нас никаких шансов… Я моложе тебя, и понимаю, что мне никогда не сравниться с Майклом ле Бланшем. Он один из лучших наставников гильдии и настоящий лорд, он умен, богат, галантен и опытен во всех отношениях. Он, несомненно, интересен тем, что он англичанин и у него другая вера, но… все это не главное. Я вижу, как сильно он тебя любит, как дорожит тобой и готов расправиться с любым, кто причинит тебе вред или боль. И я вижу, как сильно ты любишь его…

- Саш, - взяв себя в руки, я повернулась к нему и тут же отвела взгляд. Нет, я не могу… Господи, что мне делать… Ну как, как можно любить двоих одновременно?.. Я ведь просто разобью сердца обоих. Они будут постоянно испытывать боль и ревность, и вскоре я стану трофеем, за который они станут друг с другом бороться. Зачем мне это наказание? Или ты послал мне испытание, с которым я должна справиться? Надо было сразу все расставить по своим местам и не давать Саше ложной надежды. Или не ложной…

Я откинулась на спину и уставилась в голубое небо. Стать бы сейчас птицей и улететь далеко-далеко, высоко-высоко, чтобы достать до Солнца, опалить крылья и камнем рухнуть вниз.

Саша лег рядом, снова коснувшись моей руки, но тут же отдернул ее, как от удара тока. Я не выдержу. Я сорвусь. Уходи. Пожалуйста, уходи сейчас же.

Саша не уходил. Ну почему на него не действует внушение… Тогда уйду я.

Я так резко подняла с земли корпус, что зацепилась за лук, который мертвой хваткой сжимала в руках, и упала на Сашу. Мое сердце замерло. Я не могла с собой бороться. И я его поцеловала.

Когда я поняла, что уже запустила руки в его волосы, и наши тела напряглись до предела, я разревелась. Дура, идиотка, последняя тварь.

Не глядя на Сашу, кинулась к выходу. Пыталась справиться с истерикой, но она была сильнее. Ноги подкашивались, и несколько раз я падала, но поднималась снова, убегая подальше от того места, которое осквернила, от того человека, которого увлекла за собой в позорную яму. За что?! Почему именно я?! Почему я?!

Я бросилась в свою комнату и заперлась на ключ. В дверь без конца тарабанили, и мне даже страшно было представить, кто за ней находился. Отыскав в ящике снотворное, приняла сразу несколько таблеток и спряталась под одеяло. Мне хотелось успокоиться, уснуть, чтобы на следующий день не помнить, что произошло. Я только что разрушила свою жизнь. Навсегда.


***

Меня сильно и безудержно рвало. Наверное, в столовой что-то протухло. Когда первый позыв прошел, я увидела, что нахожусь в лазарете, а к моей руке приставлена капельница. Перед глазами плыло, и я смогла разглядеть лишь чьи-то силуэты. На ощупь вытащила из вены иголку и попыталась приподняться на руках. Как только мне это удалось, кто-то молниеносно оказался рядом и начал трясти за плечи.

- О чем ты вообще думала? О чем?! Ты – эгоистичная идиотка!

Голос был знаком до боли, но я не могла его узнать. Я попыталась отбиться руками, поражаясь наглости того, кто меня оскорблял. И вдруг почувствовала, что руки, которые меня трясли, успокоились и нежно обняли. Кто же это? В глазах начало проясняться, и я увидела того, с кем предпочла бы не встречаться еще некоторое время. Майкла. Он видел нас. Он зол на нас. Он убьет обоих.

- Что же ты наделала… - заплакал он, уткнувшись в мои мокрые от пота волосы.

Мне было не по себе, что он ругает нас и при этом меня обнимает, и я постаралась как можно скорее прояснить ситуацию.

- Майкл, прости, я не знаю, что на меня нашло. Это был просто порыв, это… Майкл, я не хотела его целовать. Майкл, я никогда больше так не поступлю. Прости… Майкл…
- Господи, что ты несешь! – взорвался он, отпрянув. – При чем здесь Саша, при чем тут ваши отношения?! Ты себя чуть не убила, Маша! Ты хоть поняла, что, наглотавшись этих таблеток, могла никогда не проснуться? Почему ты так поступила, почему? Ты хоть на секунду подумала о нас?! О своих родителях, друзьях, обо мне, о Саше, в конце концов? Чего ты хотела добиться? Эгоистка! Трусливая, слабая и глупая девчонка, которая боится жить! О, мой Бог! Я готов смириться с тем, что ты предпочла другого! Будь с ним, но живи! ЖИВИ!

Он кричал на меня, и я вздрагивала от каждого его слова. Мой мозг видел эмоции, но не хотел вслушиваться в поток этой ругани. Когда я, наконец, осознала, что именно он пытался до меня донести, я вжалась в спинку кровати, обхватив руками подушку.

- Чт… что… Я не поняла… Что ты сейчас сказал?.. Какие таблетки? Я не хотела умереть, Майкл! Я не самоубийца! Майкл, нет! Майкл, я никогда бы так не поступила! Майкл, ты слышишь меня?!

Он не слышал. Он раскидывал по палате стулья, и несколько человек, подбежавших к нему, начали его успокаивать. Среди них был и Саша. Боже мой, да Майкл ему сейчас врежет…

Но Майкл сдержался. Он впился в Сашу взглядом, сжимая дрожащие руки в кулаки. Бледный Саша смотрел на Майкла с вызовом. Между ними встал санитар и жестом указал рассесться по разным углам комнаты. Когда напряжение спало, они, не сговариваясь, подошли к моей кровати с разных сторон. Только не это. Мне еще не хватало делать выбор. Но они молчали. Майкл взял меня за правую руку, а Саша – за левую, и я сжала обе.


***

Недели через три ажиотаж вокруг Турнира стал спадать. Дайну выписали, и она все больше времени проводила в компании Эдварда, что не могло не радовать. Ученики, напавшие на нас во время Турнира, были преданы анафеме в виде реконсолидации памяти и лишения способностей, и в итоге исключены из гильдии. Теперь я не сомневалась, что сто пятьсот тысяч раз была права, не поддавшись соблазну атаковать первой.

Как выяснилось, определение лучшего ученика было просто прикрытием Турнира, а целью считалось выявление самых способных учеников, представлявших для гильдии светлых опасность. Тех, кто может сломаться и перейти на темную сторону. И экстренные ситуации, жажда победы, азарт и конкуренция расставили все по своим местам.

Лучшим наставником была признана маркиза Милтон, и теперь на ее мантии красовался третий орден. Саша, как победитель Турнира, получил кубок, всекоролевский почет и уважение, ежемесячную пожизненную премию и возможность выбора квартиры где угодно в качестве приза. Я не сомневалась, что он не изменит родному Питеру, и оказалась права.

Мы решили остаться друзьями и сохранить теплые отношения, но с каждым днем это становилось все сложнее. В итоге мы просто перестали друг с другом видеться. И это оказалось в стократ тяжелее. Я переживала за него, а он за меня, поэтому время от времени мы сталкивались в столовой и с жаром делились событиями прошедших дней. Майкл не протестовал, но я уже не ощущала той страсти, которую он дарил мне раньше. В нашей жизни что-то поменялось, но все-таки мы были вместе и продолжали любить друг друга, несмотря на явные проблемы. К тому же приближался день его рождения, и мне хотелось разбиться в лепешку, лишь бы вернуть его доверие.

В прошлом году в день моего рождения он положил мне в тарелку с едой небольшой цветочек сакуры и не сильно гонял на тренировках. Тогда он еще был моим наставником, и любое внимание с его стороны я принимала, как манну небесную. Я была удивлена, что он вспомнил о таком незначительном событии, и извинилась, что не знаю, когда родился он. Как оказалось, день его рождения был ровно за месяц, 27 апреля, что совпало с днем моего прибытия в Кастлфилд. И позже Майкл признался, что это был лучший подарок за всю его жизнь.

В этом году день его рождения я решила наполнить романтикой. Сама приготовила ужин, немало удивив королевских поваров, и украсила комнату Майкла в лучших традициях романтической мелодрамы. Перед тем, как туда зайти, завязала ему глаза и искренне радовалась его ошеломленной реакции. Он оценил все: и сюрприз, и декорации, и вкусную еду, но больше всего его поразило красное платье с открытой спиной, точь-в-точь как на картине. Ночь прошла на одном дыхании. Я понимала, что сделала важный шаг в восстановлении наших прежних отношений. И снова почувствовала себя счастливой.


***

Пока мы были полностью поглощены Турниром, я совсем перестала следить за новостями. Поэтому, узнав о государственном перевороте на Украине, долго плакала, пытаясь понять, зачем? Зачем все это?! Неужели они не видят, что убивают своих земляков, своих родных, своих друзей, своих соседей… Убивают людей! И как тщательно нужно было промыть мозги своим гражданам, чтобы они боготворили фашистов и перестали уважать ветеранов, сражавшихся за мир, за то, чтобы мы жили на этой земле! Господи, разве они могли тогда подумать, что через семьдесят лет те, кому они подарили возможность жить, будут вытирать о них ноги и прославлять фашизм, в борьбе с которым сложили свои головы миллионы людей?..

Каждый вечер я обязательно просматривала сводку новостей и ужасалась, насколько отличалась подача информации на Украине, в Европе и США от российской. Мне было обидно за Россию и страшно за свою малую Родину. Мне было горько от того, что нас считают агрессорами. Да, я говорю нас и имею в виду русских, несмотря на то, что родилась на Украине. Тогда все были советскими, родными и не знали различий… Корни-то одни… И Россия мне мать, и Украина. И как же нас много, детей России, рожденных на Украине.

Я упрашивала Майкла отправить меня на Украину. Я хотела быть волонтером, помогать раненым, успокаивать волнения и хоть как-то пытаться защитить местное население от настоящих агрессоров. Но Майкл никогда не дослушивал до конца. Он строго обрывал меня на полуслове, говоря, что этим уже занимаются другие. Да, я слышала об этом. За последние месяцы погибло восемь членов гильдии светлых, и Майкл не мог допустить, чтобы я продолжила этот трагический список.

Но однажды вечером я услышала сигнал коммуникатора и дрожащими руками достала его из кармана. Случилось что-то страшное, я чувствовала. Взглянув на экран, я оцепенела и даже не стала читать задание. Я видела клубы черного дыма, испуганные лица, окровавленные тела и жестокие ухмылки тех, кто к этому причастен. Горела Одесса, мой родной город.

Я телепортировалась сразу же, поддавшись внезапному порыву и даже не взяв с собой оружие. Я должна быть там. Я должна помочь.

Глаза слезились от дыма, и я закашлялась, пытаясь справиться с удушьем. Мозг тут же определил отравление и занялся моим организмом, уничтожая ядовитые пары. Почти ползком я добралась до следующей комнаты, открыв дверь, и продолжала ползти, пытаясь найти источник свежего воздуха. Из-за дыма я почти ничего не видела, поэтому вскрикнула, почувствовав, что мою ногу кто-то схватил. Я рассмотрела мужчину, почти в бессознательном состоянии, который дышал из последних сил и пытался подняться с пола. Я взяла его за пиджак и поволокла за собой. В одном из коридоров почувствовала, что давление удушающего воздуха спало, и прислонилась к стене, чтобы отдышаться и заняться лечением мужчины. Но он уже не подавал признаков жизни…

В отчаянии я прислонила ладонь к лицу и начала осматривать помещение на наличие раненых. Коридор был пуст. Наверное, я сбилась с пути. Достав коммуникатор, похолодела от ужаса. Я увидела людей, которые пытались спастись от пожара, выпрыгивая из окон. Увидела людей, которые лежали на полу и не подавали никаких признаков жизни… Увидела обгоревшие тела… Увидела агрессивно настроенную толпу на улице, которая получала от происходящего невообразимое удовольствие. Господи Боже…

Я бросилась вниз по лестнице, чтобы добраться до тех, кому еще могла помочь, и в этот момент заметила человека в маске и с оружием, который поднимался наверх. Я сделала несколько аккуратных шагов обратно, после чего развернулась и побежала. Услышав совсем близко свист пуль, прибавила шагу, чтобы добраться до укрытия. Но кто-то бросился мне наперерез и сбил с ног. Я сумела схватить его за щиколотки и потянуть за собой, но не успела нанести даже одного ответного удара – сзади налетел его напарник, повалив меня на пол. Они набросились на меня, избивая ногами, нанося удар за ударом. Я скорчилась, защищаясь руками, но это мало помогало.

Сосредоточься, успокойся. Тебе нужно проникнуть в их головы. Я пыталась схватиться за ниточку, которая связала бы меня с разумом одного из них, но не могла сконцентрироваться. Я медленно теряла сознание. Мозг не успевал восстанавливать мой организм, и я поняла, что это конец.

Внезапно я почувствовала, как удары стихли, и услышала возню, по звукам напоминавшую драку. Кто-то выругался по-украински, и я с трудом расцепила глаза и увидела чьи-то ноги. До боли знакомые красные кеды, джинсы… Мое сердце забилось сильнее, и тут я услышала выстрел. Человек в джинсах покачнулся и упал рядом со мной.

Из моей груди вырвался сдавленный крик, и я застонала.

Глаза Саши встретили мои всего на мгновение, после чего потухли навсегда.

Кто-то снова ударил меня в живот, но его остановил голос напарника:

- Залиши її. Вона вже труп. (1)

(1) Оставь ее. Она уже труп (укр.)


Шаги начали удаляться и вскоре совсем стихли.

- Саша, - с надрывом позвала я, но не узнавала свой голос. Вместо слов я слышала сипы, хрип и сдержанные рыдания. – Саша.

Я не могла поднять головы и продолжала лежать, смотря в его стеклянные глаза.

- Сашенька. Саша.

Я билась в конвульсиях.

- Саша. Сашенька. Саша.

Почему он не отвечает. Почему не улыбается. И почему не моргает.

С трудом шевеля рукой, дотянулась до его плеча. Медленно опустилась до ладони и сжала ее.

- Сашенька. Сейчас. Я вылечу тебя. Подожди.

Я пыталась связаться с его разумом, но ничего не выходило.

- Подожди, родной. Я попробую. Сейчас. Я с тобой.

Я снова попыталась запустить лечение, но все было тщетно.

- Саша. Сними защиту. Пусти меня. Саша. Прошу тебя.

Он молчал. Он продолжал смотреть перед собой невидящим взглядом.

- Сашка. Миленький. Не молчи. Саша. Сашенька. Саша…

Я подползла к нему ближе и прижалась к груди. Его сердце. Оно не билось. Начала его тормошить, но он не реагировал. Я дотянулась до его лица и поцеловала, но он не ответил. Его губы больше не обжигали.

Я не хотела в это верить. С трудом приподнялась на руках и села рядом. Я гладила его волосы, его лицо, его губы, его руки, я целовала его, шептала его имя, трясла его, била по щекам… Он не шевелился. Я уронила голову на его залитую кровью грудь и зарыдала. Начала колотить кулаком по полу, оставляя на костяшках красные раны.

Я доползла на коленях до открытого окна и, подтянувшись на руках, облокотилась о подоконник и высунула голову.

- Уроды! – закричала я, но мой голос был не громче шепота. – Что ж вы сделали… Твари! Убийцы!

Я хрипела, надрывая глотку, но не могла остановиться. Моментами прорывалось подобие крика.

- Нелюди! Горите в аду! ГОРИТЕ В АДУ!

Я услышала выстрел. Пуля попала в оконную раму.

- СВОЛОЧИ! БЕЗДУШНЫЕ ТВАРИ! Что вы наделали…

Кто-то схватил меня сзади и оттащил от окна. Я пыталась царапаться, брыкаться и вырываться, но державшие меня крепкие руки не хотели причинить боли. Когда силы сопротивляться иссякли, я повисла в этих руках как тряпичная кукла. Сквозь пелену слез увидела, что кто-то подхватил Сашу на руки и направился в сторону выхода.

- Оставьте его! Оставьте! Сволочи! Оставьте… Саша… - я начала задыхаться и уже не могла кричать.
- Маша, Машенька, это мы, - услышала подавленный голос Майкла совсем близко. - Мы здесь, с тобой, мы позаботимся о Саше.
- Саша! Сашка! Миленький! Родной! Саша… Я вылечу тебя…
- Ему уже не помочь. Маша. Саше уже не помочь.
- Нет! НЕТ! Это ложь!

Я осела на пол, захлебываясь в рыданиях, но Майкл почти рывком меня приподнял.

- Нам нужно идти. Сейчас же.

Сознание путалось. Голос Майкла искажался и становился похожим на Сашкин. Не в силах разлепить щиплющие от слез глаза, я почувствовала, как ноги оторвались от земли, и мое тело оказалось в сильных, но предательски подрагивающих мужских руках. Несколько торопливых шагов, резкое движение в сторону, и мягкое обволакивающее облако телепортации вытолкнуло нас из комнаты.


Продолжение http://www.proza.ru/2014/09/28/187