Эфир - 2

   Вот вся добыча на сегодня – пять номеров с именами и два просто так. Больше торчать у телефона нельзя – скандал будет. Еще полчасика как минимум они будут на передаче, а потом можно пробовать звонить. Хотя, звонить им будут многие, не только я. Но в этом вся и прелесть эфирной охоты – в том , что здесь нет дичи. Здесь все – охотники и каждый охотник жаждет стать дичью. Как-то так…

   Я выхожу в зимнюю ночь . Я – как Бельмондо в фильме Частный детектив. Короткий плащ с поднятым воротником, руки в карманах. Брюки-клеш. Улицы не опасны. Опасны – дворы. Хотя, мне совсем не страшно. Ведь я – охотник. Охотник за охотниками…

   У меня в карманах – двушки, копейки и гривенники. Это все , что может съесть телефон-автомат. Но я иду к тому автомату, который был найден на прошлой неделе. Далековато, но зато можно по дороге покурить, а главное – автомат уже неделю через раз срабатывает без денег.

   Да еще в том автомате на стенке есть непрозвоненные  телефоны. Номера на стенках – отдельная тема. Их не всегда пишут враги хозяина номера. Чаще – он сам. Или она… Это удобно – вроде бы номер написал не ты, а кто-то нехороший, но все равно уж раз ты позвонил…
   Номера из списка сегодняшних все еще заняты. Звонить по стенкам неохота почему-то. Попробую старую добрую охоту наугад. Главное – запоминать номер, который набираешь.
   Голос отвечает что надо. Теперь – вперед:
- Лен, привет
   Половину женской половины в нашей небогатой фантазией стране зовут Ленами. Итак…
- Привет…
   Отлично. Она – Лена.
- Как дела?
- Нормально. Слушай, а ты попозже не можешь перезвонить?
- Могу, а что так?
- Вадик дома. Щас собирался к соседу вроде…
Нет, так нельзя – потеря темпа равносильна неудачной охоте. Потом – будет суп с котом. Вадик нам не помеха. Вадик – толстый задик…
- А ты закрой дверь.
- Я закрою, он откроет…
- Я хочу тебя . Прямо сейчас. Пока Вадик рядом.
- Ну не могу.
- А ты через не могу. Давай, моя хорошая…
Она среагировала на голос. Удача – голос подошел. Надо добивать, лишь бы аппарат не подвел. На улице маячит тень, пританцовывая. Сейчас докурит и начнет барабанить мне в стекло. Будка на той стороне улицы пустая. Но разве это чмо пойдет через дорогу? Нет, нельзя рвать контакт, ни за что нельзя…
- Давай, давай…закрыла дверь? Раздвинь ножки. Вот так вот…Представь себе, что я сейчас снимаю с тебя трусики. Ну-ка, что у тебя там? Попробуем пальчиком. Течет уже?
- Да. Паразит. Потекла.
- Подними ножки, солнышко, я тебя поцелую. Чувствуешь мой язык на клиторе?
- Да…
   Шикарная баба. Я просто влюблен в нее. Зачем это? Это ты, интернет-недоносок, спрашиваешь меня – зачем? Меня – старика, познавшего жизнь до той черты, где понимаешь, что и любовь , и дружба – все ложь. Такая же ложь, как первомайская демонстрация, политинформация или коммунистический субботник. Всего этого нет. Это театр, всеобщая договоренность, акт купли-продажи. И только вот так вот – в ночных телефонных встречах, через подслушанные и случайные номера можно найти настоящее. Потому что настоящее – оно не признает никаких обязательств. И, видимо, Лена эта не чувствует обязательств перед тем, за кого она меня приняла. У нее есть обязательства перед Вадиком. И он может сегодня потребовать сатисфакции, когда вернется от соседа. Но меня это не волнует. Я, как Зевс , посетил ее в образе старого дискового телефона, трахнул, заставил всхлипнуть, подавляя крик, кончить мощно и бурно, потому что страшно – свекровь за стенкой и Вадик где-то рядом…
- Ты хорошо кончила?
- Ты подонок, понял?
- Значит-хорошо. Вадику привет передай, когда вернется.
- Сволочь. Как хорошо, если б ты знал…сволочь.
- Увидимся завтра?
- А куда мы денемся? Как всегда…

   Я повесил трубку.
- Ну что, наговорился?
  Ё-ты моё. Я и забыл про этого козла.
- Наговорился. А ты напрыгался тут? Вдоволь? Может тебе закурить дать, сиротка?
- Cука. Щенок. Я блять тебе кадык вырву, я тока этого и ждал…
   На тебе. Аперкот и сразу левый. Добивать не надо – не для тюрьмы из дома вышел.
- Иди домой, дядя. Пивка попей, подрочи. Не хер в сорок лет по ночам гулять. Не твое это время.

   А еще я подумал, как завтра Лена подойдет к этому Нему, покраснеет и что- нибудь скажет, типа:
- Ну ты и гад. Мне было так хорошо.
  И даже если он станет все отрицать, ему по гроб жизни не убедить будет ее, что это был не он. Всем хорошо. Ему-дураку на халяву. Лене. И мне.
   Плохо только тому козлу в сугробе. Но это все можно поправить…