Тузик

По данных энциклопедий, во всемирной фауне существует более 6500 видов рептилий. Что касается Беларуси, то приводится цифра точная – семь.
Берусь утверждать, что насчёт Беларуси, а значит и вообще, энциклопедии ошибаются. Так как не учли самое меньшее один вид. Представителя этого вида я наблюдал несколько лет,  в бытность мою квартирантом.
Кривые короткие ноги, чёрный, мелкий, ледащий – такой вот он был и, видимо, хорошо сознавал, что из-за бедных физических кондиций охранитель и сторож из него не ахти какой важнецкий. Поэтому огромное значение, как главнейшему и эффективнейшему своему оружию, придавал он развитию и поддержанию в должной форме голосовых связок (давно замечено, что чем меньше собака фигурой, тем больше шума от неё исходит). Бывало, лежит Тузик в жаркий день возле будки в тени; лежит разомлело час, другой, и глядя на него казалось, что не найдётся в свете такой причины, которая принудила бы его в эти минуты сдвинуться с места. Однако стоило было только показаться на крыльце кому-нибудь из хозяев, как Тузик мгновенно вскакивал и мчался с лаем на улицу, чтобы там ухватить прохожего за икру. Сделал он такое или нет – этого не было видать, однако верноподданнический его лай долго ещё раздавался за воротами.
Иногда к хозяину приходил гость. Во дворе они стояли и разговаривали, а Тузик в это время таскался вблизи, подозрительно косился на пришельца и сдержанно, однако вполне выразительно погыркивал. Пришелец начинал беспокоиться, и хозяин тогда сердито на Тузика прикрикивал. Тузик отбегал в сторону, но и оттуда фыркал и всем своим видом недвусмысленно давал понять, что если бы не досадная вынужденность подчиняться, то он показал бы этому вахлаку, где раки зимуют.
Такие и подобные хитрости на хозяев, однако, не действовали; настоящую цену своей животине они знали. Хозяйка, вынося ему поесть, нередко приговаривала: 
- На, придурок, жри! Ка-аак ты мне надоел! Чтоб ты уже сдох!
И людей, случается, упрекают куском хлеба, да многие из них от этого нисколько не смущаются. Молодцом был и Тузик; он накидывался на пищу и аппетит всегда проявлял отменный.
Иногда Тузику доставалась отваренная, с крохами мяса кость. Радости от такой в общем-то мало. И вот здесь Тузик проявлял себя тонким дипломатом. Он осторожно брал кость в зубы, располагался против окон (так чтобы из дома все его видели) и начинал угощение. Продолжалось оно долго; кость уже становилась совсем гладкой; а Тузик всё ворочал её передними лапами, старательно грыз и, плавно поводя в стороны хвостом (что означало великое удовлетворение как текущей минутой, так и всей своей судьбой), бросал в окна кроткие признательные взгляды.
 В конце мая хозяева посадили в сарае на яйца курицу, и уже в июне два десятка жёлтых пухленьких
комочков бегали за своей мамашей по двору. Тузика их появление забеспокоило. С натянутой, недоуменной мордой он стал прохаживаться недалеко от цыплят, пока не захотел узнать их основательней. Для того пару цыплят отогнал в сторону и азартно принялся их перекидывать. Малютки к такому плотному знакомству оказались не готовы, и когда Тузик увидел, что они что-то слишком пассивничают, то сначала очень растерялся, а потом начал вокруг их кружить, и морда его была такая обиженная, словно он хотел сказать: «Вот же деликатные какие! Нельзя и дотронуться!»
Из дома на двор вышел по какой-то необходимости хозяин. Увидев потерю среди своих птиц, он разгневался, схватил палку. И здесь вдруг Тузик бросился на землю и возле ног хозяина заползал и завизжал.
Хозяин весьма хорошо знал своего четвероногого; но такого маневра от него не ожидал.
- Ах, хитрый. До чего же хитрый,- в замешательстве проговорил он. – Только пятки ещё осталось лизать.
Тузик неутомимо продолжал доказывать, что и он принадлежит к Reptilia. Хозяину наконец опротивело смотреть на это перевоплощение, пусть даже осуществлялось оно несомненным талантом. Он толкнул животное ногой, отошёл и занялся своими делами.
Для надёжности Тузик ещё немного полежал, затем поднялся, отряхнулся и, минутку отдохнув, начал делать около хозяина концентрические круги. Круги с каждым разом уменьшались, и когда Тузик оказался возле самых ног хозяина и тот не прогнал,- упоенно стал подскакивать. Хозяин ещё хмурился, но некоторые знаки на его лице показывали, что ему всё-таки приятны эти проявления собачьей преданности.
В действительности, конечно, это была не преданность, а подхалимаж, обыкновенный собачий подхалимаж.
Мои личные отношения с Тузиком сложились напряжённо. Едва меня самый первый раз в своей жизни увидев, Тузик (было это в присутствии хозяев) с яростным лаем бросился в мою сторону. Цапнуть не осмелился, но всем своим видом демонстрировал грозность и решимость. Также и в следующие разы, если рядом находились его кормильцы, он не давал мне спокойно пройти. Очень быстро я понял, что ему нужно показывать на ком-нибудь своё служебное рвение, а поскольку я был чужак и на глаза ему попадался ежедневно, то он и избрал для этой цели меня.
Соображение своё передал хозяину.
- А как же,- ответил он, усмехнувшись. – Тузик знает, как на хлеб зарабатывать.
Что же до встреч один на один… Впрочем, много об этом толковать не стоит. Отмечу одно: бегать Тузик умел.    
Когда настала пора эту квартиру покидать, я спросил хозяина, какие у него насчёт Тузика дальнейшие планы (однажды он говорил о желании как-нибудь от Тузика избавиться). Хозяин подёрнул плечами и ничего определённого не сказал.
Всё же думаю, судьба Тузика не ухудшилась. Такие, как он, ради собственной выгоды способны и подбрехнуть, и хвостом повилять, а если надо, то и брюхом по земле поползать. Тузики – они живучие.

                Авторский перевод с белорусского