Переводить богослужебные тексты?

 6 марта 2011 г.

Вот что мне пишут:
(Мой корреспондент скопировал пост одного священника, который дал цитаты   о необходимости перевода богослужебных текстов на русский язык. Я не знала авторов цитат. Но когда узнала, мнения своего не изменила)
 
"В числе побуждений к отпадению в штунду совратившиеся выставляют, между прочим, то, что у нас в церкви ничего не поймешь, что читают и поют. И это не по дурному исполнению, а потому, что читаемое темно. Предержащей власти следует об этом позаботится… и уяснить (то есть отредактировать. - Вебпадре) богослужебные книги,…оставляя, однако, язык славянский. Книги богослужебные по своему назначению должны быть  изменяемые. Наши иерархи не скучают от неясности, потому что не слышат… Заставили бы их прочитать службы, хотя бы на Богоявление."
 
"Нужен новый, упрощенный и уясненный перевод церковно-богослужебных книг. Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское. Внимающий им может обойтись без всяких других христианских книг. А между тем, большая часть из сих песнопений – непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствии чего, новый перевод книг богослужебных неотложно необходим. Ныне-завтра надо же к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит".
 
МОЙ КОРРЕСПОНДЕНТ:
Что ты об этом думаешь?
Допустимо ли такое в православии?
Это уже не просто перевод с церковно-славянского на руский, тут речь идет об изменении текстов!

 
Я (Л.Хасхачих)ОТВЕЧАЮ:
 
Вопрос этот ставят давно. Всем всегда хочется стандартного, понятного, унифицированного, лёгкого, среднеарифметического. Недавно ещё с этим знаменем выступал, например, Георгий Кочетков, который вёл службу на русском языке.
Могу прокомментировать данный текст только из своего опыта церковной жизни  и своего знания, хоть и небольшого, филологии.
 
Когда я пришла в церковь, то вместе со всеми новоначальными возмущалась «непонятностью» службы и молитв. «Как хорошо было бы молиться на привычном родном языке» - ораторствовала я в соборе среди  таких же неучей, какой была тогда и я, и все дружно меня поддерживали.
Но я не люблю, когда мне что-то непонятно или я чего-то не знаю, поэтому я  начала искать знания о церковно-славянском языке. Сначала научилась читать церковно-славянские тексты русским шрифтом, потом перешла церковно-славянский шрифт, читая псалтирь. Всё было темно и раздражало, как раздражали меня всегда алгебра и тригонометрия, поскольку требовалось напряжение ума, интеллекта, памяти, а главное, желания их понять и изучить, так как они были мне не нужны. А тут – была и необходимость, и вера, и помощь Божия. И так вот  -  просветилась!
Ты знаешь: теперь я почти свободно читаю Минею и любые богослужебные тексты. Конечно, в той же Богоявленской Минеи - в стихирах и в каноне такие словечки попадаются, что ни с первого, ни  со второго раза их не прочтешь. Я забегаю всегда вперёд и прочитывала заранее. Текст, который при чтении был совершенно непонятен, стараюсь после прочитать внимательно, разобрать по частям речи, расставить их в привычном порядке, а если и это не помогает, спрашиваю или ищу перевод.
Помню, был у меня друг – физик. Я смеялась, когда он требовал от меня вместе с ним полюбоваться «какая красивая формула»: «А посмотри, как она необычно выводится, смотри какой переход!» – восхищался он, а мне казалось, что он «придуривается»: – Ну что хорошего можно в этих закорючках и цифрах увидеть? Но из сочувствия и вежливости я слушала, смотрела и даже поддакивала.
Чем больше я читаю на церковно-славянском языке, тем больше получаю удовольствия и пользы. Ни один язык не сможет так полно, и точно выразить чувства верующего, объяснить  проявления Божия Духа, дать настроение и, главное, - благодать. Церковно-славянский – благодатный язык! В этом я убеждена, и никакие богословские подтверждения мне для этого не нужны. Когда я молюсь на родном языке, я ощущаю себя младенцем лепечущим, не могущим передать свои мысли и ощущения. На родном языке говорит моя душа, грешная и отягощенная плотью. А на церковно-славянском – дух мой, возносящийся, надеюсь, к Святому Духу.
Как филолог (в какой-то мере), я любуюсь церковно-славянскими словами и способом их расстановки, я выписываю их, заполняю ими и тетради, и случайные, под руку попавшиеся листочки. Многие слова поражают моё воображение неожиданно раскрывшимся тайным смыслом, или показывают этимологию (происхождение) наших привычных слов, - и я совсем по-другому воспринимаю сегодняшнее слово.
Ни за что не отдам найденное богатство и радость!
 
Теперь мелочи. (Комментарии к присланному тексту):
«читаемое темно» –  Так учитесь! Поработайте Господеви. Когда-то и родной язык был для вас «тёмен» в лучших своих взлётах. Я, грешная, и Пушкина (не школьного) долго не читала, так как многого там не понимала. Теперь – наслаждаюсь.
 
«Книги богослужебные по св оему назначению должны быть изменяемые» - Почему должны? Где это требуется? Кем? Может быть, автор, употребил не тот модальный глагол? Может  ему, – «ХОТЕЛОСЬ БЫ»?
 
«Наши иерархи не скучают от неясности, потому что не слышат…. Заставили бы их прочитать службы, хотя бы на Богоявление». –  А чем занимаются наши иерархи ?!  (Опять слово употреблено неточное: иерархи – священноначалие, а автор хотел,видимо, сказать: священники, которыми являются, в частности, и  иерархи) – а их  «работа» как раз и заключается в том, чтобы читать и слушать церковно-славянские тексты.
 
«Нужен новый, упрощенный и уясненный перевод церковно-богослужебных книг» - с этим я  согласна , но перевод (грамотный, молитвенный!) нужен не для того, чтобы служить по ним или молиться, а для того, чтобы, встретив что-то непонятное в служебном тесте, иметь возможность быстро получить разъяснение и с точностью провозглашать потом непонятное место. Это особенно важно для чтецов и священников.
 
«А между тем, большая часть из сих песнопений – непонятны совсем».  Не надо быть таким категоричным. Я вот многое понимаю, а что не пойму – спрошу или найду разъяснение, если я хочу «служить Богу» вместе со всеми, а не просто слушать, что там бубнят на клиросе или в алтаре.
 
«А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются» – Ну надо же! Тысячу лет эти книги, да еще читаемые для тёмного неграмотного народа, приносили плод, а теперь гражданам, почти поголовно овладевшим бездушной компьютерной грамотностью, они плода не приносят? Ну и ну!  «Что тут думать – трясти надо!» Под нас церковь подстраивайся, а то мы из тебя уйдем!  Вон, как баптисты и прочие протестанты-сектанты хорошо устроились: всё для блага верующих, всё так удобно, так понятно, и на гитарах песни поют…
 
«Ныне-завтра надо же к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит». – Да-да! Торопятся господа – наши оппоненты. Их сроки поджимают. Хозяин «плоды» требует. Сколько можно терпеть этих православных с их непонятным языком?!
 
Я (Л.Хасхачих)ПОЗЖЕ:
 
 Нашла я твоего "неправославного" автора.
Свт. Феофан писал это о своём времени, а нам это зачем? – все ведь грамотные. И он же сказал все-таки: "оставляя, однако текст СЛАВЯНСКИМ", читай: церковно-славянским.
И Патриарх Алексий иногда благославлял сочинение таких церковных документов, которые были "на потребу". (Упокой, Господи его светлую душу). Время такое. Крутиться приходилось. Его обязательные тексты, вроде юбилейных – популистство и необходимость. Тогда как раз гремел Кочетков - надо было отреагировать. Нет ничего совершенного в этом мире. В том числе и богослужебные тексты. Есть в них места, которые и ученым богословам не по зубам. Но к правке их надо подходить тонко, умудрено, бережно – с молитвой!. Править - да, но по крупице, дрожа над каждым предлогом и союзиком, пришедшими к нам из древности и ставшими колыбелью великой литературы... А иначе будет второй раскол ... если еще есть ЧТО раскалывать. Не сравнить веру народа при Никоне и сейчас! И во всяком случая не стоит православному священнику раздувать эту искру. Не сгорел бы в пожаре.
 
 
 Чудо: написала это, поставила точку и слышу фоном из кухни - передача, и последняя фраза: "Не засушить бы язык". И дальше: "язык - это то, что мы есть". ("Голос России" 20-45 6.3.11).
 
Прости, если что не так. Что чувствую (не всегда - знаю), то и говорю.