29 Рассказ. Калейдоскоп колеса обозрения. Из роман

АННОТАЦИЯ:
   Что происходит на полоске серого? Что происходит там, где исчезает цвет и начинается снег?
 «…Когда в мир пришли Новые Боги, они украли всё цветное, превратив людей и животных в гниющие подобия живого. Они выстроили свои черные церкви и согнали недовольных в переходы, заливая их горячей смолой.
 Именно поэтому появились волшебники. Те, кто хотели приблизить весну и вернуть цвет. Именно поэтому Я полюбила одного из них. Я всегда отличалась от новых людей. И мне кажется, если Я найду его, то смогу исправить заснеженный мир…»
   На пути главной героини будет много новых встреч и горьких расставаний, волшебных приключений и просто жизни в бесконечно белом и пустынном мире.

 ОТ АВТОРА: Данный роман был написан мной в далеком 2010 г. по принципу сборника рассказов, объединенных единым сюжетом, который, по началу ветвясь и рефлексируя, постепенно перерастает в единое стройное повествование с логичным финалом.

 На полоске серого.
 29 Рассказ


Калейдоскоп колеса обозрения.

-Нам не пробиться через метель!
   Это было настолько очевидно, что ему совершенно необязательно было кричать. Феликс убежал вперед, вернулся и побежал куда-то вбок. Его легкий, почти невесомый силуэт описывал вокруг меня круги. Человеком стал, а повадки птицы сохранились.
   Феликс обернулся волшебником – это так же определенно, как и то, что я - призрак. Он украшен золотистыми отблесками солнца, он светится в темноте и его лицо улыбается, стоит ему посмотреть вперед, на то, что нас ожидает. У него нет крыльев, но я думаю, раз уж он превратился из птицы в человека, то и из человека в птицу превратиться когда-нибудь сумеет.
   За время, что мы шли, он выучился говорить, но был не такой, как Макс. Он постоянно пытался говорить, а не запоминал слова и не ждал, когда запомнит их настолько, что сможет полноценно общаться. Он щебетал как птица! И если в случае Макса, его молчание уравновешивалось мною, то теперь мое молчание с лихвой покрывалось благодаря стараниям Феликса.
   А насколько он был красив – мой золотоволосый спутник! А его золотые глаза, золотые зубы и золотистая кожа, сверкающая на снегу?! Он был олицетворением солнца, которого я не помнила, олицетворением цвета, который я искала. В моих линялых зеленых варежках дрожали синие руки с огрубевшей кожей – это ныло парализованное тело, тщедушное и монохромное, как грязный носовой платок. Рядом с золотистым Феликсом оно выглядело чужим. Я постоянно чувствовала, как заряжаюсь его энергией, вот только мои мысли и перегоревшие лампочки глаз напоминали: я – не справилась.
   Птица. Золотая птица по имени Феликс, которая должна принести в этот мир весну, продолжала светить убогим созданиям вроде меня.
   Что-то пронеслось в снежном вихре слева от нас – недобрая черная тень. От мыслей о священнослужителях и местных одичавших мне стало не по себе.
-Феликс! Феликс! Феликс!! – заторопилась я, увязая в сугробах.
-Что? – Феликс быстро вернулся и я облегченно выдохнула.
-Что это было?
-Не знаю. Что-то большое. Мусор!
   Я недоверчиво вгляделась в украшенное инеем лицо. В том, что Феликс мне не врет, я не сомневалась – не потому, что настало «временное просветление», просто я договорилась с разумом считать хотя бы его - «другим». Это полезно для профилактики остатков жизнелюбия.
   Вскоре показалась крохотная сторожка с треугольной крышей, правда, один скат на ней был начисто выдран, а стены сверху раскурочены. Интересно, что бы случилось, ударь эта штука по мне? Это ведь она, надо полагать, тогда пролетела? Если меня вообще рассечь пополам – я соединюсь воедино? Хех…
-Здесь нам не укрыться, – прокричал Феликс. – Идем дальше!
   Что ж, идем. Ты опять упорхнешь, а я опять буду догонять.
-О-ох! – ветер резко сменил направление и утопил меня в яме. Тихонько посмеиваясь его шаловливости, я выбралась из нее, отряхнулась и продолжила идти. А вообще, такие сторожки встречались мне в паре местах…
   Стоп.
   Тут я вспомнила и заозиралась – вполне возможно, что мы зашли именно в подобное место.
   Там железные идолы, похожие на скелеты, украшали небо вместо облаков, и было много разных домиков, и игрушечных скамеек, и круглая арена для чучел не оживших лошадей. Когда я была маленькой, старых нарядных пони соскребли, и вместо них набили мусором шкуры черных животных. Дети веселились, взрослые подбадривали их воплями и сами залазили на «карусель». Стертые копыта и льдинки вместо глаз – за день шкуры так изнашивались и портились, что их растаскивали дикие. А то их скидывали и отступникам в переходы. А один раз пойманных отступников заставили так же ходить возле шестов весь последующий день, а потом…
   Я чуть не уперлась лицом в поручень - мне послышалась тихое жужжание. Ведя рукой по прутьям, я пошла вдоль забора – и неожиданно наткнулась на еще один такой же домик, что мы видели раньше. Сомнений не оставалось – мы в парке с каруселями. Меня охватила тоска: путешествуя по переходам с Герой, я видела настоящие карусели: там играла музыка и на потолке шелестели бумажные птицы, а Гера был рядом.
   А тут все разрушено. Попинав турникет, я решительно проникла на посадочную площадку и задрала голову. Скрип стал отчетливей, а еще в нос забились снежинки. Прямо предо мной покачивалось гигантское колесо обозрения – и оно все еще работало!
   То ли ветер вращал эту исполинскую мельницу, то ли все шестерни отлетели, оставив работу магии. Почему оно не замерзло – было загадкой. Пока я стояла, справа величественно спускалась очередная кабинка. Я дождалась, когда она поравняется со мной - и быстро забралась внутрь, но сразу же чуть не вывалилась! В полу зияла осыпавшаяся дыра. Кабинка жалобно заскрипела. Страховочной цепочки не оказалось, при дальнейшем осмотре выяснилось, что и крыши, в общем-то, тоже не было…
   Приехали. И зачем я сюда залезла?
   Ну вот. Феликс станет меня искать - и возможно – не найдет. Но тут последовала короткая вспышка – и Феликс вынырнул из воздуха, со всего размаху столкнувшись с кабинкой и вцепившись мертвой хваткой в перила.
   Все… Сейчас мы упадем! Я зажмурилась и приготовилась к невесомости, но и этого не произошло. Слишком много удивлений для одного раза.
-Еле допрыгнул! – пожаловался Феликс, аккуратно обходя дыру в полу и пристраиваясь напротив. Он с интересом оглядел кабинку и остановился на мне. Он даже не спросил – зачем мы здесь, куда едем и почему я залезла сюда. Как будучи птицей – он просто прилетал и садился неподалеку, так и сейчас – он просто прилетел – и примостился возле своей «хозяйки». Такая безграничная преданность меня пристыдила: я ведь его только что чуть не потеряла! Намеренно.
-А что это? – вдруг спросил Феликс.
-В смысле – это сооружение?
-Да. Оно движется. А еще я нашел в стороне какие-то… - он подбирал слова, знал он пока не так уж много, – трубы…
-Трубы?
-Ну. Не совсем трубы. Вот такие… – Феликс образно показал мне другие аттракционы, и если я  правильно поняла, многие из них были повалены и сломаны.
-Это аттракционы. А находимся мы в парке, – я кратко рассказала Феликсу про парки и что в них делали.
   Феликс слушал внимательно, иногда взъерошивая золотистые волосы. Когда я закончила, он был в полном восторге и постоянно восклицал, что «это просто замечательное место» и «надо будет поскорее полета… ах нет… побегать тут еще!».
-Но почему это… колесо работает? Если все остальное сломано?
-Не знаю. Наверное, в нем еще остался цвет.
   Конечно, оно могло сохранить цвет, но… какого черта оно заманило МЕНЯ? Я больше не считала себя человеком. Меня бросили – и я тоже имею право все бросить!
-Я этим больше не занимаюсь! – я вскочила и, вытянувшись, уцепилась за крышу, а другой рукой стала колотить по креплению. – Слы-шишь?! Я боль-ше не со-би-ра-ю цвет-ны-е ве-щи! Ты напрасно меня подхватило! Я не помогу тебе! Отпусти меня-я-я!
-ЭЙ! Осторожней! Не упади! – Феликс обхватил меня, пытаясь усадить на место и самому никуда не упасть, но я еще долго махала кулаками по воздуху. Внезапно на меня накатила апатия, и я успокоилась. – Что с тобой? – спрашивал Феликс. - Что случилось? Ты меня напугала… Что случилось? Почему ты била его?
   Он отпустил меня, но отсаживаться не стал, остался рядом – на всякий случай.
-Да так. Просто так, - равнодушно отвечала я, глядя прямо перед собой, прямая, как шест, на котором держалось проклятое колесо.
-Что случилось?
-Ничего. Ничего. Извини, больше не буду, – я говорила так монотонно и будто видела себя со стороны в этот момент: мне стало еще страшнее, чем прежде. Тихий ужас, тихая паника, тихое горе, заключенное в ненужном теле призрака.
   Феликс подумал и пристроился у моего бока, немного ссутулившись. Да, помню, как смешно получилось в первый день его бытия человеком: он привык спать у меняв в ладошках, привык спать в «гнезде», под боком или за пазухой, но будучи человеком, во-первых, у него и позвоночник так не сгибался, а во-вторых – это было жутко неудобно. Так что мы потом просто спали рядом - либо свернувшись один поверх другого улиткой. Феликс еще часто отдыхал днем, хотя потом уже реже, но если засыпал, все равно стремился или уползти и свернуться поближе к моим коленям. Я останавливалась и терпеливо дожидалась его пробуждения. Спешить нам было некуда.
   Сейчас он не спал. Поерзал немного, но не уснул.
-Оно хорошее. Оно просто подумало, что тебе нужна его помощь.
   То, что Феликс умеет понимать, что надо цвету, как и я, меня уже не удивляло – он ведь волшебник согревания. Мы ужасно медленно поднимались наверх, и ветер крепчал. Интересно, она не оторвется? Наша «посадочная капсула»? Не должна. А даже если так, Феликс превратится в птицу и спланирует в снег. Ну а мне-то что? Поранюсь и поранюсь. Сломаю и сломаю. Умру и… нет, не умру.
-Мы подбираемся к вершине! – золотистое тепло Феликса рассеяло мои тревоги. Хотелось, чтобы оно все же было настоящим - это ощущение.
   И вот, наконец, вершина. С минуту мы висели над оплотом круглого механического безмолвия, и тихонько поехали вниз.
   Вдруг все исчезло. Вообще все. Мы замерли в каком-то молочном космосе. Секунда тишины – и метель исчезла.
   Я с интересом огляделась, Феликс тоже выпрямился и озирался. Метель оставила за собой оплоты мусора на снегу: сорванные крыши, качели, льдинки, не успевшие примерзнуть… До земли было далеко – когда это мы успели так подняться? Макушки заледеневших елок скрывали за собой город. Я насчитала около восьми церквей Новых богов. Неплохо. Хорошо, что мы увидели это сейчас, а, скажем, не проснулись после метели посреди центральной улицы.
   Щелк! – тут что-то нехорошо так скрипнуло – и нас опустило ниже чуть быстрее обычного.
-Если что - дожидайся земли – и прыгай, – предупредила я Феликса.
-Без тебя?
-Со мной ничего не будет.
-Но ведь ты же не птица?
   Замечание задело меня, – наверное, из-за синих попугаев и красных огоньков. Но я не успела обидеться, мое внимание привлек изменившийся пейзаж. Мы опустились, да, но «опустились» и елки, а вот церкви поднялись, но…
   …купола у них озолотились! Чувствуя подвох, я изучила парк: крыши домиков частично восстановились, обломков каруселей нигде не наблюдалось, и небо будто стало светлее – исчезли вечные тучи.
   Щелк!
   Угадывая возможную последовательность событий, я снова огляделась – церкви лопнули. Как мыльные пузыри – обернулись ничем! Зато стройные многоэтажки вместо грязно-серых внезапно стали белыми, салатово-зелеными и рыжими! Меня это не удивляло: елки зеленели на глазах, а снег отступал. Распогодилось. После следующих щелчков Феликс вцепился в мой рукав, и мне захотелось сделать то же самое.
   Снег! Снег… он… пропал?!
-Что это? Что случилось с миром?
-Я точно не… – я честно пыталась найти достойное объяснение, но сама запуталась.
   Это не было прошлым, потому что тут не было людей. Это не было будущим, потому что… просто потому что лес бы не становился ниже. И это никак не могло быть настоящим – потому что наша кабинка, к слову сказать, не изменилась – и дыра в полу была нешуточная. Но все остальное-то изменилось!
-Почему все такое… какое? Я не знаю слова.
-Яркое, – подсказала я. - Когда столько красок, значит, все «яркое» или «цветное».
-А почему – цветное? Все цветно?
-Потому что… мы на колесе обозрения, над которым поколдовали какие-то волшебники, – наконец выдавила я из себя и сказка сразу же утратила для меня свою прелесть. И вообще, этот цветной мир не был моим домом. Я призрак снежной пустоши. Этот мир мне – чужой.
   Безумная мысль мелькнула в голове и исчезла. А что, ели вот сейчас, пока мы на колесе, Саше, Гере и Максу – им УДАЛОСЬ, наконец, найти ту девушку, которая вернула в этот мир весну? Что если…?!
   Я не смогла поверить в это. Да и… разве в этом случае такой должна быть моя судьба?
–Вот, Феликс. Таким мир должен стать с приходом весны, - сказала я. Феликс выглядел ошарашенным. Еще бы. Он кроме снежного мира и половинок моих ладоней ничего и не знал.
-Как будто тысячи отступников снова оказались на свободе, - прошептал он, проведя параллель с единственным ему знакомым цветным местом.
-Да уж. Вот только… – я наклонилась и потрогала края дыры. - Все это не более чем мираж. О! Смотри! Феликс, ты можешь увидеть солнце! - «на которое ты похож» - закончила я про себя.
   Феликс недоверчиво проследил за направлением, куда я указывала, перебрался на другой конец кабинки и выглянул наружу.
-Сол…нце, – повторил он, стараясь не моргать. Золотом вспыхнули его глаза и волосы. – Солнце! Это солнце?! Неужели?! Оно прекрасно!
-Да уж. Оно прекрасно, – подтвердила я, пока наша кабинка опускалась ниже. Подул теплый ветерок.
   Я даже услышала какие-то щебетания со стороны леса, а потом до меня донесся равномерный гул толпы. Только если в городах, пораженных Новыми богами, он неизменно сопровождался ощущением смрада и приближающейся беды, то сейчас этот звук не предвещал ничего дурного.
-Ух. Круги перед глазами, – Феликс уселся обратно. - Почему ты не рада?
-Я рада, – возразила я, глядя на дыру в полу, где к нам приближалась трава и еще какие-то цветы.
-Ты не выглядишь радостно, - не отставал Феликс.
-Просто…
   И чего он прицепился? Я не успела сказать, что «просто». Наш вагончик со скрипом остановился, и больше колесо обозрения не работало.
   Мир, разумеется, тут же вернулся на круги своя, и уже чрез пар минут вокруг была такая же снежная буря, какая была до нашего «катания».
-Он умер? – спросил Феликс, глядя на конструкции колеса.
-Да. Он замерз, – подтвердила я, после чего вздохнула, поднялась и выбралась из кабинки. – Идем? Феликс? Что ты делаешь?
   Дело в том, что Феликс зачем-то вышел на другую сторону, и обшаривал глазами железную рогатину, на которой держался аттракцион.
-Хочу забраться на середину.
-Зачем?
-Хочу проводить его.
-Зач… - точно. Ведь и правда – я должна была бы тоже его проводить. Однако… –  Я подожду. Давай, – сказала я и уселась на снег, прислонившись к ограждению.
-Не расстраивайся, я мигом, – опять повторил Феликс и стал взбираться по скобам наверх.
   За него я особо не переживала: он был ловкий и мог превратиться в птицу. Я думала о том, что раньше сама бы туда полезла, а теперь не имею на это права. Колесо не предназначено для меня, и я не единственная, кто может его спасти. Вот, вверх ползет Феликс, и он точно так же понимает цвет, только он не уничтожил свой шанс на возрождение мира, как уничтожила его я. Он еще может… и хочет… А я - хочу? Разве я – «хочу»?!
   Я не хочу! Или хочу? Как сложно понять! Да и… кому я могла помочь?
  Феликс, сияющий, как солнце. Феликс… Теперь он спасает меня и мир. А не я. Какая гора с плеч, какое облегчение. Я призрак, а призраки должны исчезнуть. Интересно, что сейчас делает Макс…
   Через час все было кончено: исполинское колесо вздохнуло – и снова продолжило вращаться – неторопливо, но уверенно.
-Что ты с ним сделал? – спросила я, встретив спускавшегося Феликса. За пару метров до земли он спрыгнул – и мягко спланировал, словно ничего не весил.
-Просто прикоснулся к нему. Там были механизмы - и они снова стали нормальными, - Феликс был удивлен не меньше моего. Но так даже лучше.
   Вот такая у него сила - оживление.