Поцелуй безумия

Я ломал стекло, как шоколад в руке,
Я резал эти пальцы за то, что они не могут прикоснуться к тебе,
Я смотрел в эти лица и не мог им простить того, что у них нет тебя,
И они могут жить…(с)
Наутилиус Помпилиус. Я хочу быть с тобой.


Предисловие.
Я с замиранием сердца смотрела на него. Он улыбался мне, так искренне, так нежно, что я не могла дышать. Я держала в руках этот кусок бумаги с его изображением и понимала, что скоро увижу его, почувствую его запах, и может, даже потрогаю его. Мир существует лишь потому, что существует ОН. Только ОН.  И пусть он не знает об этом…
Любили ли вы так когда-нибудь, как я: так безумно, страстно, болезненно, гранича с реальностью? Может быть. Но завтра я скажу ему о своих чувствах, а ему решать: принять их или отвергнуть. Ведь он одинок также как и я…
1.
Всё началось несколько  лет  назад: мне было 17 лет и я как, наверное, и все в свое, время искала себя. У меня было и есть сейчас, две лучшие подруги: Алиса и Лена, с которыми я не расставалась, знала всё про них - они знали всё про меня. Я ни разу не влюблялась, и вся эта ерунда с романтикой, гулянием «под ручку» меня приводила в дикое бешенство, из-за этого из принципа не смотрела мелодрамы, всё «сопливое и сладкое», слушала в то время русский рок  и даже не предполагала, что через каких-то несколько недель буду похожа на героиню мыльной оперы.
В один из сентябрьских вечеров Ленка  сообщила нам с Алисой о том, что у своей одногруппницы-готессы услышала такую «классную музыку, что просто слов нет описать». Как оказалось потом,  это группа, играющая в стиле дарквейв (что мне, конечно, в то время ни о чем не говорило) в составе  четыре мужика, какие-то австрийцы. Вокалист еще и к тому же в кино снимается, правда, фильмов не много, но все стоящие.
Время проходило: Ленка «подсадила» на  группу (условно «А», да бы не называть имен) и Алису, но вот только я не поддавалась. На каждой нашей встрече приходилось выслушивать  диалоги о том, какой «классный Алекс», тот самый вокалист, какие фильмы с его участием их больше всего впечатлили и так далее, и тому подобное. Я сидела с кислым видом, по-прежнему, упорно слушая Кино и Агату Кристи. А большую эйфорию у них вызвало известие о предстоящем концерте в России - тут началось и раскраска в стиле «я как бы гот», и дифирамбы на тему «в чем пойти, что подарить», но самое страшное для меня было то, что мне надо было идти с ними - ведь мы всё (почти всё) делали вместе. Я успокаивала себя тем, что постою где-нибудь в сторонке, куплю огромные бируши, чтобы не сбивать настроение, и краешком глаза посмотрю на этих «кумиров тысячелетия». До этого я их не видела, да и не хотелось - послушав этот «депрессняк», у меня не вызывало желания лицезреть этих австрийцев, зато жутко хотелось посоветовать им хорошего психиатра, благо немецкий знаю – понятно о чем поют, и по сему видно, с психикой у него, у этого Алекса, явно не лады.   
 Настал долгожданный, для моих подружек, день Х.  Я распустила свои длинные волосы, решила надеть белую кофту и джинсы, мне весь этот эпатаж с черной экипировкой был не нужен, взяла плеер, огромные наушники и направилась на встречу к Алисе и Лене.  Они уже ждали меня на нашем месте все при параде, естественно, в преобладающем черном. Шли мы, шутя и улыбаясь, я настраивала себя, что не место красит человека, а человек место - со мной мои друзья, а там не важно, еще и огромные наушники, которые, между прочим, тоже  грели душу.
 Прибыв в пункт назначения, мы начали пробираться к сцене, я пыталась сказать, что постою где-нибудь у выхода, но это не сработало - меня со словами «ты не пожалеешь» потащили насильно, как ребенка к доктору, за собой. Народу было прилично, и мне успели раз 20 наступить на ногу, плюс ко всему на меня косились из-за моего внешнего вида все присутствующие.  Ровно в назначенные 19.00 вышли они: гитарист в шотландской юбке, клавишник бритый, барабанщик с длинными, почти как у меня, волосами,- началось интро. Свет погас. Я уже было подумывала о включении своего «фильтра ненужного организму звука», но, когда на сцене появился он, состояние ступора охватило мое тело. Мы с подружками стояли очень близко, так что я могла рассмотреть все детали: его черные как ночь глаза, его лукавую улыбку, его смоляные как крыло ворона, спадающие до плеч, волосы, ямочки у него на щеках… все. Я медленно и верно  начала прощаться  с рассудком.  Демон в человеческом обличии был передо мной. Я стояла как вкопанная, не реагируя на внешние раздражители в виде других людей и моих подруг, лишь одно привело меня в движение: протянутая рука в мою сторону, которую, я не раздумывая, взяла.  Алекс поднял меня на сцену, а я продолжала его нагло разглядывать.  Он спросил, как меня зовут, сказал, что я симпатичная… остальное помню лишь по ощущениям - его крепкие руки обхватили мою шею и притянули к себе. Он поцеловал меня с такой страстью, что зал вздохнул. Да, именно в те минуты нашего долгого поцелуя  я сошла с ума, мгновенно, окончательно и бесповоротно…
Больше ничего не помню, остальное произошедшее было как в тумане, потому что перед моими глазами был ОН. Я не догадывалась, сколько любви за маской ненависти и отрицания копилось во мне всё это время. На моих губах горел его поцелуй, моя шея все еще чувствовала его крепкие руки. Не знаю, что именно меня свело с ума, может, его запах или голос, или взгляд нечисти, или этот злосчастный поцелуй…
Концерт подошел к концу – мои подружки счастливые, бесконечно радостные шли со мной обратно. Я тоже улыбалась как ненормальная во все свои 29 зубов со смазанной помадой на губах. Тут Алиска спросила у меня безобидное «ну как  тебе?», я лишь успела выговорить «кхххмм», на что мне ответили «понятно, ты в состоянии шока, еще бы, такого от Алекса не ожидал никто, видишь, ты ему понравилась! Вот, а ты не хотела идти». 
 Наверное, мне, действительно, в тот день надо было закопаться где-нибудь в склепе и не выходить пока этот «нечистый» не уедет из нашей страны, но если бы я знала, что так будет.

2.
Прейдя домой, я смогла лишь стянуть с себя балетки и сразу же побежала к компьютеру искать всё о своем помешательстве. Просидела всю ночь, глаза слезились и чесались, но я была, как заколдована. Теперь я знала: ОН родился 27 августа 1977 года в городе Вене, у него есть младшая сестра, про личную жизнь ничего не известно. Музыкой заниматься начал давно, сначала участвовал в других проектах в качестве гитариста, но потом решил со своими друзьями создать ныне известную в узких кругах группу «А». Актерское образование, играл в сериалах, также снимается в кино. Фильмов -15, по мнению критиков, весьма стоящие работы.
Когда я все же легла спать, в голове моей крутился лишь он, его фотографии, его запах и его обжигающий поцелуй. 
Последующие дни проходили в тумане: я слушала их музыку и не понимала, как меня до сих пор  это не трогало, я плакала, рыдала над некоторыми песнями, я проникла в глубь его боли,  мелодии души, мне стало все ясно, будто в один момент кто-то открыл глаза, снял очки, не знаю, как это выразить словами. 
C каждым днем я влюблялась в Алекса все больше и больше. Я смотрела с замиранием сердца записи концертов и фильмы с его участием и думала, что когда-нибудь  подойду к нему и скажу о своих чувствах.
В моем безумии меня радовало то, что мои подружки меня поддерживали – ведь они тоже в той или иной степени были одержимы этой группой, но им я ни с кем из них делиться не собиралась, несмотря ни на что.
Я летала в облаках, узнав, что скоро  концерт.  Вот в ожидании события мы встретились с подружками в очередной раз.
- Я одену новое платье с корсетом,- сказала Алиса, обсуждая  в чем пойти, - там такой вырез, Алекс не устоит и точно пригласит меня на сцену как тебя.
- Слушай, меня он увидел в толпе и не из-за какого-то там выреза, я вообще была просто одета. Тут другое… Ты не понимаешь, у нас связь, духовная связь, а твой вырез тут не причем. И мы с ним будем вместе, - я не выдержала больше этих возгласов.
- Ты совсем помешалась, - сказала мне Лена, - очнись, он - музыкант, актер, да и к тому же австриец: разные менталитеты и все такое. И это лишь малость из того, что вас разделяет! Ты ему не нужна. Представь, сколько по всему миру по нему сохнет, и ты думаешь, что явишься тут вся такая, и он растает!
- Лен, не надо, просто она поймет это со временем, - Алиса, вроде как, вступилась за меня.
- Алис, ты не видишь, она совсем рехнулась на нем. Так нельзя! – Ленка всё продолжала кричать на меня.
- Да…да, ты, ты!- я начала возражать, меня это бесило.
- Ну, говори же!- Лена тоже была разгорячена.
- Ты, да вы все завидуете мне! Это он МЕНЯ, меня поцеловал, а на вас даже и внимания не обратил! Да, пошли вы обе! Я и одна, без вас справлюсь. Я никому, слышите, никому его не отдам!- я убежала, да, я бежала как угорелая, от своих подруг, не совсем осознавая то, что  сделала только что.

Проходили дни. Я жалела о том, что натворила, но не могла отступать. Делить его даже с такими близкими людьми, как Алиса и Лена, мне не хотелось. До концерта оставалось две недели. Я была одна в своем безумии. Я очень скучала по подружкам, но моя гордость (а сейчас понимаю, что это была скорее тупость) не давали мне им позвонить. То есть, таким образом, мне оставалось одно – искать других друзей. Я остановила свои поиски на какой-то готской общине, мне показалось, что эти люди ночи близки мне по духу.   Начав общаться с некоторыми из них, я договорилась о встрече.
Волнению моему не было предела. Примут ли меня туда или нет? Конечно, эту нервозность нельзя сравнить с предконцертной трясучкой, но все же.  Я покрасила волосы в черный цвет, накрасила ногти, одела приобретенные мною чулки в  сеточку, длинные ботинки, найденные у папы в шкафу, черную длинную юбку и кофту – вроде бы похожа на гота.
Пойдя к месту встречи – кладбищу, меня трясло, то ли от страха, то ли от волнения, не знаю.  Пройдя пару могил, моя  душа окончательно «ушла в пятки», но тут меня остановил голос:
- Эй, ты не нас ищешь?
Я обернулась. Передо мной стояло человек десять еще более странной наружности, чем я сама. Выбритые налысо, ярко красные и других ядерных цветов волосы, непонятные «одежды»… Но ведь наружность не главное, главное, что внутри.  Всегда так думала, и этот случай не исключение.  Я стояла внутри круга этих людей, мне казалось, что нахожусь на допросе или на расстреле: столько вопросов, столько взглядов… Потом один из них, Череп, как его звали там, сказал:
- Какой из тебя гот? Девочка иди, в куколки играй, ты думаешь, начала слушать одну группу и всё - ты такая же как мы?
- Ну что ты, Череп, взъелся? - ответила ему девушка с ярко синими волосами, - она тебе, что мешает? Хочет, пусть будет с нами.
Они еще долго обсуждали мою необходимость находиться с ними в грубых формах, я чувствовала себя под растерзанием - не выдержала:
- Я пойду, у меня есть гордость, и мне не хотелось бы находиться в том месте, где не рады моему присутствию, -  сказав это, я повернулась и пошла. Обида сжигала внутри, слезы полились сами собой. Не нужен мне никто, я и одна справлюсь.
Домой попала поздно ночью. Мама взволновано смотрела на меня, потом были длинные речи по поводу моего поведения. Я, резко ответив, захлопнула дверь в комнату. Да, что они все! Никто не понимает моих чувств. Просто никто из них не любил, так как я.  С мыслью о нем, я уснула.
 3.
Настал день, которого я с нетерпением ждала. Я увижу его сегодня. Радости не было предела. Я перемерила весь гардероб, остановилась на коротком мамином черном платье, думаю, она не заметит его отсутствие ближайшее время. Яркий макияж, чулки, ботфорты – кажется, готова. 
Тот самый клуб, где я впервые увидела его… Всё, как раньше, но только я:  без Лены и Алисы, без ненависти, в любви – я другая. 
Войдя внутрь, я сразу же направилась к сцене… надо стоять близко, чтобы уловить всё: каждую черточку, каждый вздох, каждое слово, его запах, видеть его как можно ближе. Одухотворенная, в мыслях, так и стояла, пока не почувствовала  на своем плече руку, обернувшись, я вздрогнула: это была Алиса.
- Привет, - сказала она.
Я молчала.
- Не дури, возвращайся к нам, хватит играть в безумие! Ты нам нужна, а ему нет,- продолжила Алиса.
Тут не знаю, что на меня нашло:
- Я вам нужна? Ха, как же. Вы хотите отнять его у меня, но у вас это не получиться, - я отвернулась. Алиса постояла немного, грустно вздохнув, отошла.   
Начался концерт. Я была снова в тумане, но Алекс, почему-то, не обращал на меня внимания, вместо этого на сцену была приглашена другая девушка, которой он нежно целовал руку. После выступления он флиртовал со всеми подходившими к нему фанатками, но это ведь ничего не значит. Просто он еще не знает обо мне и моих чувствах, а как это произойдет, Алекс будет со мной. Обязательно. Да. Так и будет.  Как люди могут жить без любви? Я готова умереть ради него, отрезать руку, порезать тело, отдать всё, что у меня есть – ради него. 
Меня трясло от волнения, не смогла подойти к нему, ноги не слушались. Я шла домой в непонятном состоянии, коря себя за свою глупость, если бы не это, мы уже были вместе.  Успокоение пришло лишь на мысли о том, что у группы «А» большой тур по России и я могу посетить еще один концерт через неделю в городе ******.
Ключ от квартиры трясся в моих руках, я еле попала в замочную скважину. Открыла дверь - на меня навалился шквал ругани.
- Ты почему одела мое платье без предупреждения?, - мама встала в позу, - дочь, что с тобой происходит, я тебя не узнаю… Алиса и Лена мне сказали, что ты с ними не общаешься, в институт ты не ходишь уже две недели -  я жду объяснений!
- Ой, мам, да ладно, платье ты не носишь уже давно, тебе жалко? Если да, то на, забирай, -  я сняла платье прямо на ходу и швырнула ей под ноги, - а что касается их, то не на ту напали, я им его не отдам, пусть ищут другую дуру! А институт, да пропади он пропадом! - я орала как ненормальная, не знаю, откуда во мне взялось столько ненависти, столько яда. Мама стояла со слезами на глазах. Она была в шоке.
- Оденься хоть, - сказала она.
- Оденусь, не переживай, - с этими словами открыла шкаф, натянула джинсы и мастерку.
- Дочь, ты что? Что с тобой?
- Ой, вот только не надо нежностей. Я итак прекрасно всё знаю. Мам, это моя жизнь, слышишь, моя! Я сама в ней разберусь,- хлопнув дверью, выбежала из дома. Очнулась только на улице. Что это было? Куда мне идти сейчас? Что делать? Не знаю.
Я шла по пустому двору, дул ветер, мне стало холодно. Найдя скамейку под ивой, свернулась клубочком на ней, пыталась уснуть, настраивала себя, что завтра всё будет лучше, чем сегодня.
Очнулась оттого, что чья-то собака лижет мне руки. Ощущение было странное, болела голова. Животное все еще виляло хвостом, потом, услышав зов хозяина,  убежало.  Я достала мобильный телефон и  набрала номер той девочки Миры из общины готов:
- Привет, нужна помощь, увидимся?
- Хорошо. Где? - послышался ответ из трубки…

Я стояла у памятника Ленину и ждала: она, эта, по сути, незнакомая мне девочка, была моей последней надеждой.  Опоздав на несколько минут, Мира всё же явилась.
- Привет, что ты хотела?- сказала она.
- Я…у меня проблемы. Мне нужно где-нибудь пожить неделю всего, а потом я уеду, - мой голос волнительно дрожал.
- Ааа, да без проблем! У меня там диван свободен, только еду сама покупать будешь, лады? - говоря это, она, почему-то смотрела в пол. Тогда я не придала этому значение, так же как и тому, почему Мира меня так быстро пустила к себе домой.
 Найдя себе временное убежище, я побрела домой за некоторыми вещами. Хорошо, что днем мои родители работают, и с ними я уж точно не пересекусь сейчас. В квартире, собрав всё на тот момент необходимое, я решила оставить записку, где написала о том, что начинаю новую жизнь одна, попросила родителей не беспокоиться и не звонить мне, когда будет нужно, сама появлюсь тут.
С сумкой за плечами  я шла по переулку с бумажкой, где был записан адрес Миры. Долго искать не пришлось, мое внимание привлек отдельно стоящий дом, пятиэтажка. Сотовый телефон разрывался, от постоянных звонков у меня болела голова, я выключила его и положила в карман. Поднимаясь по ступенькам на пятый этаж, я оглядывалась: замызганные стены, исписанные до нельзя, запах чем-то тухлым. «Куда ты идешь?»,- пытался заговорить со мной голос разума, но отступать было некуда, мосты сожжены. Важно сейчас то, что через 6 дней концерт в ****** и я буду там, несмотря ни на что.
Квартира №13. Звоню в дверь. Тишина. Через минут 5, послышались голоса, в дверном проеме стояла Мира, взлохмаченная и пьяная.
- А, это ты. Ну, заходи, коль пришла.
Я скинула кеды в прихожей. Квартира была довольно большая по сравнению с моей: три комнаты, кухня с балконом и хорошо запрятанные туалет с ванной. Прошла на кухню за Мирой. Там оказался тот самый Череп, который еще недавно выгонял меня из их общины.
- О, а она что здесь делает? - спросил  он у Миры, гневно смотря на меня.
Хозяйка квартиры уже осушала очередной стакан спиртного:
- А, вот попросилась ко мне на недельку, пусть, может, хоть посуду  мыть будет, - она пыталась удержать равновесие.
Я стояла, опустив сумку на пол:
- Мира, а где мне можно спать?
- Там увидишь комнату с красной ручкой – тебе туда. Только тихо, там, Волк с Вороном спят.
Так и не поняв, что за животные обитают со мной в одной   комнате, я побрела по коридору. Повернула ручку двери – да уж, два спящих тела нещадно храпели, почему-то, на полу. Я обошла их, плюхнулась на диван и уснула.
4.
 Со следующего утра начался кошмар в моей жизни. Меня успокаивало лишь одно – скоро концерт, скоро всё закончиться. Каждый день, приходя в квартиру Миры, меня ждал новый ужас: пьяные люди на полу, Мира, покуривающая травку, непонятного вида парни, пристававшие ко мне каждый раз со своими пошлыми предложениями. Вот почему хозяйка приглашала всех домой без разбора: ей было попросту все равно в таком состоянии, кто там у нее живёт. Я себя чувствовала там прислугой, но терпела… я всё могла стерпеть ради него.
 Вот, наконец, пришло время  собираться на концерт. Я набралась смелости, чтобы вернуться к себе домой для приготовления  в путь.
Подошла к подъезду, глубоко вздохнув, вошла внутрь. Открыла дверь квартиры -  никого. Хорошо. Всё пройдет даже легче, чем  я думала.
Успокоившись, я принялась собираться, одела давно купленный наряд, подвела глаза, накрасила ногти. Скинула всё  необходимое в рюкзак.  Вроде бы всё.  Меня остановило лишь одно – его фотография. Я  впала в гипноз. Я с замиранием сердца смотрела на него. Он улыбался мне, так искренне, так нежно, что я не могла дышать. Я держала в руках этот кусок бумаги с его изображением и понимала, что скоро увижу его, почувствую его запах, и может, даже потрогаю его. Мир существует лишь потому, что существует ОН. Только ОН.  И пусть он даже не знает об этом…
Любили ли вы так когда-нибудь, как я: так безумно, страстно, болезненно, гранича с реальностью? Может быть. Но завтра я скажу ему о своих чувствах, а ему решать: принять их или отвергнуть. Ведь он одинок также как и я…
 Не знаю, сколько я так стояла с его фотографией, меня вернуло в реальным мир только одно – звук открывающейся двери.
- Ты здесь?  Явилась, значит! – я обернулась, в комнате стоял мой отец и грозно смотрел на меня.
- У тебя совсем совести нет? Мать тут вся испереживалась! Любит она, видите ли! Да, никого ты не любишь! Только себя! Ты зациклилась на своих чувствах, а на других наплевала. Ты – бесчувственная эгоистка, - кричал мне папа. На глазах его наворачивались слезы. Мне стало больно. Я больше не могла этого выносить, отодвинув его с дороги, кинулась из дома. Почему никто из них не хочет понять меня?
Уже в автобусе я пыталась взять себя в руки. Мне нужен лишь он. Всё. Точка.  Время поездки тянулось. Я хотела поскорее увидеть его.  Приехав на станцию, побрела искать клуб. В очереди на входе, думала, что именно ему скажу. Как он воспримет это? Испугается или даст мне шанс? 
Заняла ставшее уже традиционным место у сцены, я ждала. Свет приглушился, и они вышли так, как тогда, в тот день, перевернувший всё внутри меня.
Он был чертовски красив – демон, да, точно, но не человек. Я смотрела на него и мысленно повторяла всё, что я хотела сказать на немецком. Лишь бы ничего не забыть.
Концерт кончился. Они поклонились и ушли за сцену. Меня трясло.
Пошла за ними. Не пустили. Я села на пол около входа. Люди проходили мимо меня и пялились. Что им надо, я не пойму? Не уйду, пока ему всё не скажу! Положила голову на колени и сидела, не знаю сколько. Сквозь свои мысли услышала немецкую речь, обращенную ко мне. Переведу, чтобы было понятно.
- Эй, сладенькая, ты кого-то ждешь? - это был гитарист группы.
Я трясущимся голосом ответила:
- Я бы хотела поговорить с Алексом, это важно.
- Пойдем, милая, я тебя проведу. Правда, он там уже с кем-то…беседует,- сказал он мне, хитро улыбаясь, взял мою руку и повел, многозначительно кивнув охраннику. Мы прошли сквозь коридор к приоткрытой двери, откуда доносился женский смех. Гитарист подтолкнул меня туда. Я вошла. Перед моими глазами представилось следующее: ОН сидел на диване, на его коленях была девушка, руки Алекса были под её кофтой, она громко смеялась и шептала ему что-то на ухо. На мой приход реакции не было, лишь когда гитарист сказал:
- Алекс, тут еще одна к тебе пришла,  - и указал на меня.
Он махнул головой в мою сторону, указывая мне на кресло. Моё сердце вырывалось из груди. Я села. Алекс продолжал что-то шептать это девице. Я ждала. Через несколько секунд она встала и вышла.
- Иди сюда, не бойся,- сказал он мне. Его дьявольский взгляд пронзал меня насквозь. Я встала и подошла к нему.
- Как тебя зовут, милая? – он говорил по-немецки медленно, четко выговаривая каждое слово. Я дрожащим голосом выговорила своё имя.
- Хотя это неважно, я буду звать тебя сладенькой, ты не против? – Алекс посмотрел на меня,- ха, не против, конечно. Так ты что-то хотела сказать?
- Да.
Его рука нагло гладила моё бедро. Моё сердце бешено выстукивало марш. Я как будто немела.
- Я… очень люблю твои песни. Они замечательные, - сказала я.
- Хм, да, это не ново. Их много кто любит, сладкая, но все равно, спасибо, - его рука все еще поглаживала бедро.
- Мне кажется, ты не должен быть один. Тебе нужен кто-то. Я хотела сказать, что очень люблю т… , - продолжала я, но он прервал меня. Его запах опьянял меня все сильнее.
- У тебя отличный немецкий, детка, ты вообще, хороша, я смотрю, - он начал расстегивать мою блузку. Я  с испугом посмотрела на него.
Тут открылась дверь, и девушка, которая была тут до меня, вернулась еще с одной и с бутылкой шампанского. Она представила её Алексу, тот сказал «пойдет». И та начала…да, она начала раздеваться. Я не могла поверить своим глазам. Моя блузка уже была расстегнута. Алекс посмотрел мне в глаза:
- Ну что ты, детка, не стесняйся тут все свои. Меня  очень     возбуждает твой…ммм..немецкий.
Не успела я опомниться, как он уже целовал мою шею, руки тянулись к бюстгальтеру.
- Нееет,- крикнула я по-русски, потом повторила это по-немецки. Девушки, стоявшие сзади, посмотрели на меня как на дуру, - я не могу так!
Мой демон смотрел на меня с непониманием:
- Да, ладно тебе, расслабься, сейчас нам всем будет хорошо. Еще ребята подойдут. Иди сюда, - с этими словами он страстно поцеловал меня, как будто хотел съесть. В момент этого поцелуя у меня что-то щелкнуло, вдруг всё стало каким-то мерзким, нет, омерзительным: его запах, его поцелуй, да и он сам. Меня расколдовали. Я оторвала его от моих губ, убрала руки с моего тела, резко встала и начала застегиваться.
- Куда ты, милая? – Алекс был в шоке. Наверное, ему никто не отказывал.
- Я не хочу.
- А… ну передумаешь, приходи, меня на всех хватит, - сказал он, будто звал меня на пикник, демон махнул девушкам и они подошли к нему совершенно голые, я отвернулась и побежала, что есть мочи.
Дура, дура, какая же я дура! Слезы полились рекой. Меня остановил гитарист:
- Ты чего? Куда? Я тут выпивку несу нам.
-  Ухожу. Он не такой, каким я его представляла, -  я смотрела ему в глаза, а он улыбался.
- Ха, ты что думала. У него, таких как ты тысячи на каждом концерте.
- Да, но меня у него точно не будет, - гордо ответила я, и отпустив его руку, пошла.
Мне было противно до тошноты, противно так, что не хотелось жить. Это не может быть он! Пелена с моих глаз упала. Я была мерзка сама себе. Я не нужна ему и моя любовь тоже. Что это было? Наваждение? Болезнь? Безумие? Сейчас у меня было одно желание – бежать домой, скорее смыть с себя следы этого порока. Как я могла любить это похотливое чудовище? Внезапная перемена: от ненависти до любви, а потом от любви до отвращения. Вор она, жестокая реальность. Я рыдала, захлебываясь в своих слезах. В автобусе уснула, не выдержав перенапряжения.  Как теперь жить дальше после того, что произошло? Как я могла так поступать со своими родными? Ради кого? Они меня не простят. Да, и я не смогу просить у них должного прощения.
Я брела к своей квартире. Открыла дверь и кинулась в ванную. Мочалкой с силой терла всё тело, хотела содрать с себя его поцелуи, его руки, его дыхание…Было больно, но мне не хотелось оставлять на себе хотя бы кусочек, хотя бы частичку от него. Кожа была красной, глаза горели - всё зудело.  Я в халате побрела к себе в комнату, там с ненавистью рвала его фотографии, статьи о нем, кидала диски.
- Дочь, ты вернулась? – мама в дверях  смотрела на меня. Как я могла с ней так поступать? Я кинулась к её ногам. Я рыдала и молила её  о прощении.

Послесловие.
Не знаю как, но мне удалось вымолить прощение у моих родных и подружек. Алиса с Леной и сейчас со мной, я им благодарна за это. Они приняли меня обратно. Папа простил, но все же общение уже не то, что раньше, но не мне его судить.  Я поняла, кто мне на самом деле дорог и кому  на самом деле нужна. Больше никого не идеализирую, больше не слушаю группу «А», больше не люблю черноглазых брюнетов.  Сейчас я понимаю, что это была не любовь. Это было помешательство. В действительности, мой отец был прав: я никого не любила, я любила лишь мою любовь к нему. Глупость.  Эгоизм. Тупость. Но, если честно, рада, что получила такой опыт. Вот так жестко на своем примере научилась.
Прошли годы. Как-то я шла по парку осенним утром, в руке моей был плеер и диск.  Ветер аккуратно поднимал желтые листья и играючи  опускал их на землю. Заметив пустую скамейку, я села, открыла коробку диска, начала его рассматривать. На буклете красовался мужчина: черные волосы, демонические глаза… Да, я держала альбом группы «А». После нескольких лет, после всего, что произошло, я не слушала их больше. А вчера, собирая вещи в своей комнате, обнаружила вот это. Видимо, я в порыве гнева закинула его куда подальше. Мне хотелось узнать – колыхнет ли у меня что-нибудь или нет, для этого я пришла сюда одна, с плеером этим утром. Глубоко вздохнув, вставила диск в плеер, нажала кнопку, в наушниках после небольшого молчания послышался голос, знакомый и, когда-то, до боли любимый. Ничего не изменилось, та же песня, тот же вокал, но я другая.  Нет, меня это больше не трогает. Совсем. Одна слеза в память о прошлом полилась из моего глаза. Я сидела одна, слушала того, кто когда-то был смыслом моей жизни. Смешно. По-детски всё это. Мои глаза наблюдали за прохожими в парке. Люди куда-то спешили, кто-то на работу, кто-то домой, а кого-то просто где-то ждут. Я повернула голову в сторону, я не ожидала этого увидеть – на моей скамейке сидел парень и смотрел на меня. Как, наверное, со стороны это смешно выглядит: девушка в черном пальто с взлохмаченными ветром длинными волосами сидит в плеере и из её глаз катятся слёзы. Я вытащила наушник и вопросительно ответила незнакомцу взглядом.
- Девушка, вам плохо? – сказал он заинтересованно.
- Нет, мне  уже хорошо, - ответила я, улыбаясь. Так мило, что ему есть дело до совершенно незнакомого  человека.
- А что  вы такое слушаете? – он указал на мой плеер.  Я посмотрела ему в глаза, они были ярко зеленого цвета. Да, и сам он был ярким, каким-то светящимся как солнышко: светло русые волосы, аккуратные губы как бантик. На нем был длинный шарф, обмотанный вокруг шеи и синяя куртка. Он все еще вопросительно смотрел на меня, а я поняла, что нагло рассматриваю каждую его деталь. Я выключила музыку, достала диск и сломала его пополам, выкинув в мусорку.
- Уже ничего, - с улыбкой стирая  слезы, ответила я.
Ветер всё также играючи поднимал листья. Я шла по парку, радостная, довольная, счастливая и не одна.   

  1 октября 2010 год.
For Sezuko Rossi.