19-21 июня, четверг суббота, 2014

Дома в Москве. Вечером с маленьким приключением доехали на электричке, к которой подвёз Миша. Приключение заключалось в том, что в Золотово кассы уже были закрыты, а при проверке билетов в районе Бронниц наличие льгот у меня не высветилось на приборе проверяющих! Ларчик открывался гораздо проще, чем мы могли себе вообразить. Всего-то нужно было в кассе намагнитить карту при получении бесплатного льготного билета! Я дома оказался после 33-дневного пребывания на природе. Не так уж плохо, по крайней мере, не слабо. Кстати, прошлым летом столько же дней провели в Бердянске. Сегодня чувствовал себя лучше, чем вчера, но сесть за компьютер всё равно смог только после обеда и дневного сна. Но день удалось вытащить. Англичане проиграли «Суаресу из Уругвая», забившему два мяча, один из которых отыграл Руни. Остались только теоретические шансы до ближайших игр соперников по группе. Не в первый раз сборная Англии оказывается неподготовленной на решающие матчи. Увы, увы. Пятница оказалась полуболезненным бросовым днём. Утром, сдав кровь и записавшись к врачу на 2 июля, возвращаясь домой, окончательно убедился в серьёзности моего заболевания. Проблемы, что одеть в ресторан на юбилей Виктора Сю Ли решили быстро, когда оказалось годными светлые брюки и вторая льняная рубашка (первую забыл в Бердянске вместе с испытанной серой рубашкой, приобретённой перед поездкой в Израиль в ансамбле с шортами, которые уже не наденешь так же безболезненно, как это было в течение добрых полутора десятка лет, начиная с 99г. прошлого века)! Сколько было историй и приключений, связанных с этой одежонкой! Снова очухался только во второй половине дня и как-то отработал своё за столом, наслаждаясь скоростью интернета после недавних мучений. Погода не менялась, состояние улучшалось очень медленно. Интересно, что десять лет тому на праздновании 60-летия Виктора прямо в бане после пропарки случилась неприятная история, которая на алкогольном фоне заставила меня несколько напрячься типа того: я не трус, но я боюсь. Видимо, на 70-летие он ждал меня вдвойне, чтобы как-то загладить и ту свою безвинную вину, если, конечно, больше вспоминает свои нехорошие поступки, нежели страшные обиды на меня, требующие каких-то возмещений. Кроме нас в ресторане «У старой башни» были непременная чета Сысоевых, Алла Широкова, подруга Лиды, теперь ставшей законной супругой Виктора и его разведённый сын. Пили, ели, поздравляли, вспоминали. Я впервые обновил наше метро. Вообще же, надо сильно напрячься, чтобы вспомнить, когда я вообще был в метро. Думаю, что очень и очень давно, хотя со времён моей инвалидности были и всякие просветы.

22 июня, в-нье, 2014
На фоне ночного футбола продолжал праздновать и ночью. И вдруг меня прорвало! Ещё раз откликнулся на смерть Ефима Бесноватого, ушедшего в иные миры 5 мая сего года. «Пусть земля тебе будет пухом! Мы тебя никогда не забудем, Фима! Пока кто-то из нас будет жив, мы будем тебя любить и помнить! Братья Марк и Игорь Миллеры с жёнами! Уверены, что до тебя дойдёт это сообщение, где бы ты  ни пребывал и в каком бы виде ни был! Ты тоже был своего рода коммуникатором, пусть не звездой Отечественного и мирового и искусства, науки и спорта, но тем человеком, который хотел помогать людям в современных технологиях, и ради этого работал не покладая рук. Мало есть на свете таких избранных людей, пожалуй, незванных, но абсолютно необходимых. Я с братом, который на этом свете не дожил нескольких месяцев до 70 лет, отмечаем тебя как человека редчайшего, всегда готового помочь простым смертным. Преклоняемся перед тобой и хотим донести это до того уголка вселенной где эта весть дойдёт до тебя. Будь собой и воплотись в любом, удобном для тебя образе. Короче, прощай и здравствуй на все времена»!

23-25 июня, п-к – среда, 2014
В воскресенье и понедельник отходил после стольких мероприятий, для меня почти приключений. Что-то делал по привычке за столом без особых требований к бывшим планам и новым требованиям типа, что выйдет, как получится, то и хорошо будет. Конечно, при возвращении в загородный дом, произошло сразу несколько казусов и одновременно проверка моего состояния, как физического, так и психологического. Во-первых, решил перекачать на мой внешний дополнительный жёсткий диск дикое количество фильмов и множество фотографий, включая все, что снимал за последние пять лет. Первая попытка – полный казус. Не проверил подключения к компу через USB и качал  на логический диск. Потом, когда начал качать правильно, скорость уменьшилась в несколько раз. Короче говоря, планы отъезда всё время сдвигались ближе к позднему вечеру. Остановились на 10 вечера с копейками и не успели на пару минут, запутавшись в лестницах и подходах к прибывающим поездам. Оля поначалу не нашла в расписании на платформе ничего ближе следующей электрички в 12 с копейками. А я тоже вдруг вспомнил, что забыл свои лекарства, и поэтому решил вернуться домой, несмотря на преодоление не только подъёмов по дороге домой, но и двух небольших виадуков.  Именно в них мы запутались и не успели на поезд. И это было испытание не только для меня. Когда вернулся домой, привёл себя в порядок и переоделся, раздался звонок Юли. Оля только что обнаружила ещё одну электричку на 11 с копейками (она догадалась, правда, также с фатальным опозданием, что станция Шиферная после Воскресенска тоже годится) по нашему направлению. Пришлось собираться срочно и возвращаться куковать до полуночи вместе с уже замёрзшей Олей. В общем, доехали, Миша нас встретил. Переживания остались позади, хотя погода всё ещё не налаживалась и состояние оставляло желать лучшего. Во вторник остались на хозяйстве вдвоём с Олей, так как Лиза надумала 12 июля ехать с Лерочкой в Грецию, присоединившись к компании Гали. Нужно было оформлять визы, готовиться и всё такое. Я всё ещё продолжал выздоравливать, то есть мёрз, но пытался соответствовать репутации могущего при публикации на Стихире. В среду всё как будто начало меняться в лучшую сторону: погода, показатели тонометра, состояние. Снова ходил босиком по траве утром, а вечером даже ухитрился сесть на велотренажёр после недельного перерыва, а после этого уже не одевался, поскольку перестал болеть и опасаться холода, хотя температура была почти такой же, как и в предыдущие дни. Наши возвратились вместе с ребятками, которые ехали устанавливать «вышку» с вай-фаем на всю территорию нашего участка. К этому времени я уже отработал на Скайлинке, причём с определённым эффектом. Интернет заработал на приличной скорости только после их отъезда. Радости не было предела, но через пару часов произошёл сбой. Всё это с 8 вечера происходило и происходит на фоне футбола. Интересно, что это такое. Впрочем, я ещё могу в случае необходимости воспользоваться Скайлинком.

                ***
Пока не будет полномочий,
не даст бумагу институт,
твори и делай всё, что хочешь,
никто не помешает тут.
Но тот, кто стайные порядки,
а то, инстинкты косяка
не принимал парадом ада,
имел, что вовсе не искал.

Без «нагловато-вороватых»
косящих почему-то глаз,
ртов скособоченных мутантов,
артикулирующих всласть,
куда деваться, подскажите,
без иностранных языков,
заслуги административной
безумно умных дураков?!

Ишачить надо было зверски,
иметь и проявлять талант
соцреализма, – стиль имперский
патриотизмом поверять.
Нуждою целевой ведомым,
как непреложной правотой,
непреступимую придётся
черту оставить за спиной!

В ральности альтернативы,
определённо, не дано,
вне партии нет перспективы,
куда угодно, всё равно.
Зато от гранок до загранки
с гарантией великих грёз
как по наезженной программе,
и здесь, и там возможно всё!

Щелчок ТВ – вот бич Декартов,
однако, «я-те поверчу»! –
переключателя каналов
канальи чуют за версту!
И мне всего лишь остаётся
из поля ягодой не той
уйти на волю, воздух, солнце,
не обижаясь ни на что.



                ***
Иногда бывало страшно
затеряться и погибнуть
в толпах трезвых идиотов
или пьяных дураков!

Ну, а вдруг сопьются разом
или трезво озвереют,
и давай мочить друг друга,
добираясь до меня?!



                ***
Этот проникающий сигнал
противоугонного устройства
нервы мне порядком истрепал,
доведя до полного расстройства.

Как же ближним не желая зла,
не мечтать о мстителях народных:
кто б машину чёртову угнал,
сжёг, разбил бы, сделал, что угодно!

Что за жизнь течёт внутри-вовне,
Господи, что деется снаружи?!
Даже не надейся на ответ,
если ты один и безоружен.

Тут, как говорится, не дано
избежать извечного кошмара,
наш порядок тоже парадокс,
но пониже общих ординаров.

Кто посмеет камень бросить в цель,
о себе не сильно сожалея, –
новый смысл общественных идей
слишком древний камень преткновенья.



                ***
Напрасно думать, что к утру пройдут
недугами забытыми обиды,
едва проглянет вечность из минут
и приподнимет над рутинным бытом.
На всех фронтах ну, разве что афронт,
прорыв возможен только в виде срыва,
достал таки привычный анекдот
без даже крохи милого наива.

Змеёй, пригретой на груди зимы,
пронзительная сырость внесезонья
до мозга кости вьюгой «просвербит»,
достанет донца не души, так дома!
Во всём винить приходится себя,
что с добротой безжалостной советской
прочь прогоняет, отсылая вспять
спать на гвоздях культурного наследства!



                ***
Трюизмы продолжаются. Проблемы,
что семечками как бы ни щелкать,
не входят в круг извечности системной,
которой вечной темой не бывать.

Не спится что-то, вроде всё спокойно,
но только нет покоя на душе:
жизнь страхом оппонирует застойным
боязни на бессмертном рубеже.

С кем бы по жизни мне ни сообщаться,
не растворяясь не в своей среде,
не хочется встречаться и прощаться,
как оставаться никогда нигде!

Отверженным с потерей интереса
к своей особе, в безнадёжный труд
натужно верю из любви к прогрессу,
что и мечтанья превратит в нужду!

Избитое терпенье на пределе
в круговороте резких перемен.
И времена, как птицы улетели,
для многих, вероятно, насовсем!



                ***
Прозрачности не больше, чем в подполье,
и неба-то клочка не увидать!
Без роли, кто ты на бредовой воле,
и профиль бесполезный, так сказать.
Чем ближе к откровенному провалу,
слышнее скрип несмазанных колёс,
последние из данных шлифовались,
как линзы первых проблесковых слёз.

Нет голоса, дыханья не хватает,
спонтанная надежда не всплеснёт
рыбацким счастьем, как бы обещая,
что по весне всё снова расцветёт.
Ни разумом, ни даром не даётся
слепить крутой из воздуха снежок,
как не вздохнёшь, пока не захлебнёшься
словами даже, отдавая долг.

И ощущая злые недостатки
своей самоубийственной борьбы,
мечтаю быть над небом вечных схваток
под куполом спасительной любви.
Усвоят, как добьют без разговора,
и будут правы, что ни говори,
есть, что терять и сторожам и ворам
в реальных сновидениях поры!