Элина. Осторожно, наркотики!

  Я лежал на на ярко-красном кожаном диване, закинув ноги на рядом стоящий стул. Голова жутко гудела, то ли от выпитого, то ли от выкуренного, то ли от недостатка сна. Или всё дело было нестихающей музыке, которую я, будучи ценителем высокого искусства, и музыкой – то назвать не мог, новая волна, засхлестнувшая поколение торчков и бездельников – электро…Занавеска в нашу кабинку была открыта, мудозвоны, которые на сегоднешний вечер считались моими друзьями под воздействием спиртного и наркотиков, как обезьяны, скакали на танцполе. Что же касается меня, моё знакомство с лёгкими наркотиками случилось за год до описанных событий. Мне нравилось воздействие травы на мой мозг, под ней я мог сконцентрированно ностальгировать, доставая самые незначительные мелочи из глубин подсознания. А ностальгировать мне было о чём.
   И вот, я лежал, залипая на танцпол и разглядывая мажорную молодёжь, то ли танцующую, то ли дёргающуюся в диком экстазе. Парни в дорогих костюмах закатывали свои рукава, выставляя на показ дорогие часы, девушки в мини-юбках и платьях с глубоким декольте вызывающе крутились у зеркала, изредка бросая на окружающих взгляды, со свойственным им высокомерием. Возле танцпола располагались самые дешёвые столики, каждый на четырёх человек, а за ними, с надеждой, что «сегодня повезёт», сидели те, кому не везёт в принципе. Им так же и не повезло заиметь богатых родителей, но их пока устраивало быть тёмной массовкой элитной молодёжи. Прямо над танцполом располагалось VIP-ложе. Там сидели старые мужички с толстыми животами и ещё более толстыми кошельками, разглядывая молодых девиц. Да что там разглядывая, выбирая молодых девиц. В этой иерархической цепочке я находился в середнячке. Хотя, я не могу сказать, что вообще принадлежал к какому-либо слою этого обдолбанного общества. Я не сторонник ресторанов, клубов и прочих центров скопления столь важных и значимых людей. Но по воле судьбы, я связался со своим чокнутым двоюродным братом и был обязан провести этот вечер с ним и его не менее чокнутыми друзьями.
Я выкурил немало травы и выпил немало виски. Мой разум был уже далеко от этого места. Закрыв глаза, я вспоминал её голос, улыбку… Тут, нарушая мой покой, в кабинку влетел один из наших парней, Макс, с неплохо потасканной длинноногой блондинкой. Её помада была размазана по всей челюсти и из-за потёкшей туши можно было подумать, что она проревела всю ночь, хотя по её настроению такого и не скажешь. Макс был весь возбуждён, даже агрессивен, он сел на кресло и придвинул стол к себе поближе, коленки у него тряслись от нетерпения. Блондинка устроилась рядом со мной на диване. Макс вытащил из кармана пакетик с белым порошком и высыпал его содержимое на стол.
- Дай штуку, – обратился он ко мне. Я вытащил купюру и протянул ему.
- Чё, сам-то будешь? – спросил он меня, сворачивая деньги в трубочку. Я цокнул и, отрицая, помахал головой. Он понимал, что уламывать меня бессмысленно и молча занюхал приготовленную дорожку. Затем, то же самое сделала блондинка., вскочила, поправила платье и побежала на выход со словами «пока мальчики, спасибо за угощение».
- Штуку верни!
Она повернулась и недоумённо, натягивая глупую улыбку и играя своими хреново подкрашенными глазками уставилась на меня:
- Что, прости?
- Тысячу положи обратно, - произнёс я, тихо, но с преззрением.
Она ахнула, положила скрученную тысячу на стол, и посмотрев на меня, как на последнего жлоба убежала. И дело было не в деньгах, но я бы лучше порвал эту тысячу, чем дал этой шлюхе думать, что она меня хоть как-то, хоть чуть-чуть надула. Хотя, я и не осуждал её за попытку меня одурачить, не мозгами-то ей зарабатывать деньги.
Я взглянул на Макса. Он лежал, откинувшись на спинку кресла и запрокинувши назад голову. Вид у него был как у полумёртвого плавца, поставившего новый олимпийский рекорд.
- Макс, с тобой всё нормально? – спросил я, подумавши, что он в отключке. Неожиданно для меня он ответил, правда я не разобрал его слов, но понял, что ему очень даже неплохо. На столе ещё оставался порошок. В голове оставались незаконченные мысли. Я стараюсь никогда не нарушать своих принципов, но тут соблазн взял верх.
Я был достаточно пьян и накурен, и для меня оказалось не таким простым делом подняться и приготовить себе дорожку. Я это сделал. Мгновенно я почувствовал лёгкую невесомость и безпричинное счастье. Тысячи эмоций в моей голове слились в одно чувство - простое счастье. Вокруг я видел тысячи деталей и не видел ничего, да это всё и не имело смысла. Я не помню, как я принял привычную себе позу и положил ноги обратно на стул, я не помню, как из кабинки ушёл Макс. Я не помню, как пришла она, Элина. Она смотрела на меня своими большими глазами и гладила по волосам. Но как?! Я не видел её столько лет и тут, в этом месте! Но она же никогда не посещала клубов! Я не мог и не хотел думать об этом, я был просто безумно рад тому, что она рядом. Её улыбка! Как раньше, как всегда! Я любовался этой улыбкой с самого детского сада! Её глаза! Я не видел этих глаз три года! Три года я каждый день думал о них! А она ни чуть не изменилась! Она гладила меня по волосам. Среди прочего шума я чётко разбирал её шёпот. Она говорила, что всё хорошо, что теперь всё будет как раньше. Я сдавливал её в объятиях, а она смеялась и говорила, что я просто дурачок, раз думал, что она меня может оставить. Я часто слышал фразу «время как-будто бы остановилось». В этот раз я понял её смысл. Для меня время действительно остановилось, всё вокруг замерло, всё вокруг было ничтожно. Я находился в центре всего мира. Но стоп! «Ты перекрасилась? Тебе всегда нравились брюнетки, ты любила свой цвет волос. И почему ты смеёшься? Почему ты так странно и громко смеёшься? Ты так никогда не смеялась. Почему ты так смеёшься???»
Мой брат тащил её за волосы.
- Пошла вон отсюда, шлюха! – кричал он в ярости. Он повернулся к трём своим приятелям, которые устроились втроём на одно кресло, слева от меня, где недавно сидел Макс.
- А вы, придурки, что ржёте??? Что посмеяться хотите? Посмеяться хотите? Я вам дам повод! – Он подскочил к ним и начал толкать каждого по очереди. Парни пятились, бормоча какие-то отговорки. Прибежала охрана, с ними вернулась и блондинка, указывая пальцем на меня и на брата:
- Да я просто сидела, а этот кретин начал ко мне прижиматься и что-то болтать, он глючит,а второй ни за что ворвался и начал меня избивать - визжала она, как недорезанная курица.
  Я лежал в той же позе, закинув ноги на стул и не шевелился. Глаза и щёки были мокрые, видимо от слёз. А сегодня было ровно три года, как не стало Элины.