Над ущельем

Глава 1.  Нячанг

Самолет закладывает вираж над морем через правое крыло и плавно снижаясь, идет на посадку. Пассажиры прильнули к иллюминаторам в надежде рассмотреть с воздуха пляжи и раскинувшийся полумесяцем город Нячанг, где они надеются провести двухнедельный, незабываемый отдых.
- Неужели под нами настоящее лето? – мои мысли возвращаются к февральскому Новосибирску, с его тридцатиградусными морозами и метровыми сугробами.
- Какая я молодец, что дала себя уговорить представительнице турагенства и взяла путевку не в зимнюю Словению, а в тропический Вьетнам! – ободряю я себя.
- Зато вернусь домой шоколадкой, и возможно, наконец, избавлюсь от этой, изматывающей нервы зимней хандры, прочно обосновавшейся у меня в душе с наступлением холодов! – зима  ассоциируется у меня с разрывом отношений с моим последним парнем, на которого я убила три последних года моей жизни.
Колеса самолета, касаются полосы и ощутимо подпрыгивают и тут же, усиливающийся рев турбин гасит скорость.  За иллюминатором проплывают невысокие песчаные холмы, изредка поросшие саженцами сосен.
Самолет подруливает к небольшому аэропорту с надписью –« КАМРАНЬ»
- Я во Вьетнаме! В Камрани! – память достает из потаенных уголков мозга это название, слышанное, неоднократно в детстве от отца – капитана первого ранга Бояринова.
Все формальности по оформлению в аэропорту, занимают не более получаса и вышколенные гиды в белых рубашках с логотипом “PEGAS”, без промедления рассаживают всех пассажиров чартера по фирменным, комфортабельным автобусам.
Еще сорок минут, и мой автобус останавливается у входа в отель Asia Paradise.
Гид выкрикивает мою фамилию и еще трех человек, и мы, забрав свои чемоданы из багажного отделения автобуса, идем в фешенебельный холл отеля,  вняв наставлениям гида, завтра в 11.00 местного, быть для инструктажа возле ресепшн.
Нас быстро расселяют по гостиничным  номерам, и я остаюсь наедине со своим, внушительного размера, чемоданом.
Небольшой, но уютный номер на седьмом этаже, с широкой кроватью, холодильником, телевизором и даже маленьким сейфом в шифоньере – станет моим гнездышком на следующие две недели.
Заглядываю в ванную комнату. Банный халат, тапочки, зубная щетка, набор шампуней и целая куча полотенец всех размеров, а главное идеальная чистота – поднимают мне настроение.
- Мелочи! А приятно! Номер мне нравится! – отмечаю я про себя.

Еще полчаса уходит, что бы разобрать чемодан, и я отправляюсь на разведку, в поисках бассейна. Табличка – указатель на английском –“SWIMMING POOL – 14th FLORE, висит на каждом этаже, рядом с дверью лифта.
Вызываю лифт и через минуту оказываюсь на крыше гостиницы, где под открытым небом нахожу приличного размера бассейн, с  голубой, до неприличия водой.
Ругаю себя за то, что сразу не переоделась в купальник, и несусь обратно в номер, предвкушая удовольствие от плавания в теплой, прозрачной воде бассейна под поддернутым сумерками, южным небом.
Быстро переодеваюсь в закрытый купальник и захватив из холодильника бутылочку воды, возвращаюсь к бассейну, где застаю двух глубоко пенсионного возраста женщин и молодую пару с девочкой лет пяти.
Обстановка и совместное плавание в бассейне, располагает к знакомству. И уже через пятнадцать минут моя голова так перегружена информацией о местных достопримечательностях, что я молю о пощаде.

Глава 2. Vin Pearl
На следующий день, выслушав нудный инструктаж и оплатив пару экскурсий, я сажусь в автобус, идущий до подъемника канатной дороги, соединяющий город с курортным островом Vin PEARL. 

 Выстояв приличную очередь из вьетнамских студентов или старшеклассников и редких туристов европейской внешности, я в предвкушении теплого моря, мелкого прогретого тропическим солнцем песка сажусь в кабинку канатной дороги.
В последний момент, на  свободное место, запрыгивает мужчина и усаживается в  непринужденной позе напротив меня. Остальные четыре места достаются вьетнамским старшеклассникам, которые непрерывно галдят и выпендриваются перед единственной девочкой.

 - Петушки Гамбургские! – незлобно думаю я и отворачиваюсь. 
Я любуюсь видами и радуюсь прекрасной погоде. С высоты сорока метров открывается чудесный пейзаж. Город, как на ладони. По проливу, прямо под подвесной дорогой снуют катера и джонки всех мастей и размеров.

 -Вы из России? Из какого города, если не секрет? – спрашивает мужчина и бросает строгий взгляд на галдящих подростков. Те мгновенно притихают.
 
Этот вопрос заставляет меня повернуть голову в  сторону мужчины,  сидящего напротив меня.

 -Вот это да. У меня, что на лбу написано, что я из России?
 - Хотя, что тут удивляться его прозорливости. Девяносто процентов туристов в Нячанге - из России.

-Из Новосибирска! А вы, судя по тому, что задаете мне вопрос на русском, тоже не с Марса! - пытаюсь я оградить себя от дальнейших вопросов.

После болезненного разрыва с моим последним мужчиной, у меня нет ни малейшего желания заводить новый роман или интрижку.

Незнакомец  с любопытством смотрит на меня.  Мужественное лицо — резко очерченные скулы, подбородок с ямочкой,  нос с небольшой горбинкой.
На вид ему  около сорока — может, чуть больше. Темные, короткие волосы, подернуты сединой на висках. Красавцем  его, пожалуй, не назовешь, - думаю я.
Бронзовый, явно не тропический загар на обветренном лице не скрывает, что его владелец долгое время проводил в суровых условиях севера.
Но в глазах  его сияют искорки,  и весь он, как мне кажется, излучает сексуальность. 

Сразу  видно, что его владелец  либо завсегдатай спортзала, либо обладатель профессии, где необходима хорошая физическая сила.

Такую непринужденную позу может принять только человек, который очень уверен в себе и находится в хорошей спортивной форме.  Эта очевидная непринужденность производит на меня  впечатление.

Под белой рубашкой «на выпуск» угадывается мускулистый плоский живот. Карие глаза, затененные  ресницами, с интересом сверлят меня взглядом.
Неожиданно для себя делаю открытие что, этот изучающий взгляд вызывает у меня желание. Я и не знала, что способна на такое. Никогда прежде со мной ничего подобного не случалось.

В голове начинает назойливо вертеться - мысль.
 – Где я уже видела эти скулы, подбородок с ямочкой и нос с небольшой горбинкой?

 -Ну, зачем же так воинственно? Просто Ваше лицо показалось мне знакомым! - Голос его становится чуть более хриплым и вкрадчивым.

  Взгляды наши встречаются. Мы смотрим, друг другу в глаза чуть дольше, чем положено воспитанным незнакомым людям, и при этом сердце мое колотится, как бешеное. К щекам приливает кровь…, и к другим частям тела тоже.

Ловлю себя на мысли, что я не могу припомнить, чтобы с первого взгляда на мужчину, внизу живота, шевельнулось такое дикое желание.   

Разговор, который вдруг повели между собой наши тела, распаляет меня все сильнее. Ощутив, как соски напряглись под футболкой, я делаю очередную попытку взять тело под контроль. Отвожу глаза,  делаю вид, что смотрю на пейзаж, открывающийся из окна кабинки канатной дороги, и мысленно молюсь о том, чтобы эта поездка закончилась как можно быстрее.

- Так, значит, Вы прилетели во Вьетнам по турпутевке и сразу решили посетить Vin Pearl? И надолго? - любопытсвует он.

Жутко раздраженная, что этот тип так легко меня распалил, я решаю свести разговор к минимуму. А то, того и гляди, наговорю каких-нибудь бабских глупостей.

- Надолго! — неприветливо бурчу я.
- Но не надейтесь, мой номер телефона вы не получите! – перехожу я в атаку.

- Не помню, чтобы я вас об этом просил? — усмехается он. - Кстати, даже если бы мне  захотелось вам позвонить, я не стал бы просить ваш номер телефона! Я здесь с подругой!

- Тогда перестаньте на меня пялиться! — выпаливаю я.
Моя реакция, похоже, его только раззодорила.

- Хотя у меня есть девушка, слепым я от этого не стал! — заявляет он.
- Если я не собираюсь выпрашивать у вас номер телефона, это не означает, что я не могу на вас смотреть! Тем более, что смотреть больше, особенно, не на что! Рассматривать окружающий пейзаж из кабинки канатной дороги интересно только в первый раз, а я мотаюсь на Vin Pearl ежедневно уже в течение двух недель!

 - Нахал! - мысленно произношу я.

Когда кабинка,  качнувшись, притормозила и створка двери плавно распахнулась, я твердо решаю, по возможности, не возобновлять разговор и скорым шагом направляюсь в сторону санной трассы, сверяя свой путь с картой.

-Вы что, убегаете от меня? Признайтесь? Я ведь понравился Вам? –

Да, с подобной шокирующей откровенностью встретишься нечасто. Я оборачиваюсь и  улыбаюсь ему, с удовольствием наблюдая, как он округляет глаза в ответ на мою улыбку.

- Вы, случайно,  не переоцениваете свою персону? – со злостью спрашиваю я.

Его лицо делается серьезным, почти злым и я ощущаю, что при виде этой перемены, в груди у меня шевелится какое-то странное тревожное чувство.

- Нет! Я определенно встречала этого человека раньше! –проносится в моей голове.

- Я говорю исключительно на основании обширного опыта! - нахально заявляет он.

- А, я не из тех девушек, что дают свой номер телефона первому встречному!

 - Скажите хоть, как вас зовут? – обреченно спрашивает он.

- Анжела! –  Я позволяю себе улыбнуться на прощание еще раз.

Он смеется, а я, игнорируя предательски приятную дрожь, которую вызвал этот смех, отворачиваюсь и начинаю спускаться по лестнице к станции санной трассы.

— Наверное, мне стоит провести для вас небольшую обзорную экскурсию? — кричит он вслед обреченно.

-Проведите ее для своей девушки! – произношу я негромко.

- Она улетает сегодня  в Москву!
Я с трудом прячу улыбку от этих слов и уменьшаю скорость. Но он не собирается бежать за мной.

- Вы найдете меня на пляже или на водных горках! Здесь все так компактно! Нам не разминуться! – уже самоуверенно кричит он.


Глава 3. Tsunami Slide

Насладившись прекрасным видом с горы, по которой проложена санная трасса, я позволяю себе на последних десятках метров полностью отпустить тормоза саней и с замиранием сердца от нахлынувшего адреналина из-за крутых виражей и скорости, лихо подкатываю к подножью горы.

Эта десятиминутная прогулка на санях по рельсам, вначале медленно в гору, затем с ускорением и торможением по крутому серпантину вниз, несколько отвлекла меня от самоуверенного незнакомца.

- Теперь надо посетить океанариум! – сверяю я свои дальнейшие планы с картой. Но мои планы на ближайшие 10 минут меняет сервисмэн у выхода с санной трассы.
На ломанном русском, он предлагает пройти посмотреть и выкупить свои фото, сделанные автоматически, в момент, когда я спускалась на санях с горы.

Извлечение прибыли в импровизированной фотостудии поставлено на поток. Молодой вьетнамец, только раз глянув на меня, с неимоверной скоростью стал листать фотографии на компьютере, и уже через минуту  мое фото распечатывалось на цветном принтере, ламинировалось и укладывалось в симпатичную папочку другим вьетнамцем.

Все это время, я краем глаза наблюдаю за работой вьетнамца за компьютером.

Вдруг мое внимание привлек один снимок, проскочивший на экране монитора. Мне показалось, что я увидела недавнего незнакомца.

Не знаю, для каких целей, но я выкупаю  этот снимок и прячу его к себе в сумку.
На нем, мой недавний попутчик  сфотографирован в санях, с молодой женщиной.
 
Мысли мои, невольно возвращаются к незнакомцу.
– Какой самоуверенный нахал! – в сотый раз произношу я про себя, но мокрые от возбуждения трусики и сладостная тяжесть внизу живота, подтверждают, что его самоуверенность и нахальство базируются не на пустом месте.

Бегло осмотрев причудливых коралловых рыб, ленивых мурен и непрерывно парящих над прозрачным куполом тоннеля акул, я спешу на пляж.

Переодевшись в открытый купальник и сдав вещи в камеру хранения, я с удовольствием вхожу в теплую прозрачную воду и медленно, наслаждаясь, плыву до заграждающей сети.

С удовлетворением замечаю, что плавание и теплая вода снимают с меня сексуальное напряжение.

- Когда я последний раз плавала в море? Восемь лет назад? Тогда я прилетала во Владивосток навестить могилу отца и старшего брата! Как давно это было! Надо обязательно съездить в этом году! Могилки, за это время, наверняка, совсем заросли сорняком. -

Эти мысли временно отвлекают меня от дум о незнакомце, и, оставив полотенце на лежаке в тени покрытого листьями пальмы огромного зонтика, я спешу обследовать территорию водного парка.

Вволю наплескавшись на аттракционе с искусственной волной и дважды выловив свой лифчик от купальника, легкомысленно  завязанный только на спине, у себя на животе, решаю, хватит показывать всем бесплатный стриптиз и привлекать к себе повышенное внимание.

С гордо поднятой головой следую к виднеющейся неподалеку вышке, с которой по разноцветным пластиковым трубам и желобам, с визгом и криками восхищения, скатываются отдыхающие.

Сланцы, согласно инструкции  у входа на вышку, необходимо оставлять внизу. И я, осторожно ступая по ступенькам лестницы, медленно поднимаюсь на самый верх.

Дух захватывает от такой высоты и от мысли, что я собираюсь залезть в одну из этих труб и сломя голову скользить с умопомрачительной скоростью, по спирали, вниз, в неглубокий бассейн.

Я пропускаю свою очередь и собираюсь с духом, выбираю какому аттракциону отдать предпочтение, как наиболее безопасному.

- Вам следовало бы завязать лямки от верхней части, вашего бикини вокруг шеи! Если не хотите, конечно, устроить очередное шоу с раздеванием? – слышу я сдавленный смех и, оглянувшись, вижу лицо недавнего попутчика.

- Кстати! Меня зовут Вадим! – он слегка, по военному, кивает головой.

И тут же внизу живота поднимается горячая волна, предательская и незваная. Он опять смотрит так, как тогда, в кабинке канатной дороги. В точности тот же взгляд, томный и возбуждающий.

Мысленно, я посылаю своему вероломному телу тысячу проклятий.
- Как оно смеет отвечать на призыв какого-то проходимца, очень может быть, что он - жиголо, или хуже того - серийный убийца? - накручиваю я себя.

Тот факт, что  я  одета в купальник, ничего не меняет. Паршивец с легкостью раздел меня глазами. В этом можно  не сомневаться.

Он по-прежнему улыбается, но теперь улыбка выглядит  вовсе не мальчишеской. Это ухмылка опытного мужчины, который мысленно представляет перед собою голую женщину.

- Если говорить серьезно? — продолжает он, пялясь на мою грудь. — Вам следовало бы разгуливать «top less» все время, жаль этого не позволяют правила данного заведения.

Дерзкий комплимент мне льстит, и я ничего не могу с этим поделать. Я понимаю, что он наблюдал за мной, как минимум с аттракциона с искусственной волной.
 
Губы мои против воли трогает улыбка. Но я укоризненно качаю головой, словно передо мной стоит обнаглевший школьник.

- Я сразу поняла, что вы законченный - хам! — заявляю я растерянно, мысленно представляя себя с ним в постели.

Он замечает мою растерянность и смягчается.

- Давайте не будем состязаться в колкостях и остроумии, а лучше выберем в какой трубе можно получить максимальное количество адреналина?
И еще! Обхватите голову – вот так и постарайтесь, что бы вас, не развернуло головой вперед, если будете спускаться вон по тому – красному открытому желобу!  На нем, не редки случаи, когда некоторые вылетают в бассейн без плавок! – произносит он шепотом и первым шагает в полосатую черно-белую трубу.

Я его ненавижу и желаю самым отчаянным образом.

Дождавшись пока он вылетит из трубы в бассейн,  я благополучно забываю укрепить лифчик купальника,  шагаю к той  же трубе.
   
Сумасшедший водоворот начинает крутить меня по спирали то в одну, то в другую сторону. Меня болтает словно соломинку в бурлящем море, к горлу подступает тошнота. Успеваю тысячу раз пожалеть о своем опрометчивом поступке!

Наконец, вылетаю в бассейн. В довершении всего, меня переворачивает вверх ногами и вода через нос, больно, бьет мне в гортань. Ориентация потеряна. Еще мгновение и я начну захлебываться…

Спасительные, сильные руки, кажется в последний момент, выдергивают меня на поверхность и прижимают к себе. Я в полуобмороке и ничего не понимаю…

- Я ведь предупреждал вас! А вы за свое! Опять демонстрируете свои прелести? – Вадим осторожно пытается водрузить мой лифчик на место.

- По форме напоминают боеголовки от снарядов! Безупречная форма! И что интересно, абсолютно без признаков силикона! – делает он комплимент моей груди.

Я не вырываюсь. Я рада, что осталась жива в этой круговерти и не нахлебалась воды в бассейне. Мне  приятны прикосновения его рук, и сдавшись, я позволяю ему, не торопясь, под завистливыми взглядами зевак, окончательно, водрузить мой лифчик на место.

- Пойдемте! Я угощу вас  соком манго! Это успокоит и придаст вам силы для следующих аттракционов! 

- У меня спину печет от скольжения по этой трубе – жалобно хнычу я, и уже не помышляю отделаться от его ухаживаний.

- Это от того, что вы не намазались защитным кремом от загара и уже «схватили ультрафиолета»! Не исключено, что к вечеру,  будете походить на вареную креветку! – с участием произносит он.

Я смотрю в его мужественное лицо и с ужасом думаю, не послать ли к чертям все мои жизненные правила. Правила, согласно которым серьезные отношения под запретом. И мимолетные связи тоже.  К стыду своему, я чувствую, что ради него готова отменить собственный моральный кодекс.

Стоит ему приблизиться, соблазнительные фантазии завладевают мной. Я представляю, как Вадим меня целует, подхватывает на руки...

Мы сидим за  стойкой бара в тени пальмы и я наблюдаю, как бармен, молодой вьетнамец, ловко орудуя ножом, счищает кожуру с огромного манго, затем отделяет мякоть от косточки и заполняет ей стакан блендера.

Еще десять секунд и бармен подает нам два высоких стакана со смесью льда и свежего сока манго.

Пара глотков прохладного сока, несколько притупляют пожар, бушующий у меня в низу живота. Я начинаю соображать,  стараюсь заглушить инстинкты голодной до любви самки и  избегаю смотреть ему в глаза.

-Я приглашаю вас прокатиться со мной на водной горке под названием “ Tsunami Slide”! Это мой любимый аттракцион и там есть двойные тюбинги! Так, что во время спуска, вы будете под моей защитой! – голос его звучит, так уверенно и одновременно, так заботливо.

- Только если, там не будет так мотылять, как в той трубе! – выдавливаю из себя неуверенно.

- Но вначале, я хотела бы поплавать в море! Оно меня успокаивает! -   стараюсь выиграть для себя отсрочку.

Мы делаем несколько заплывов до ограждающей сети. Вадим ведет себя смирно и только глаза выдают, что он, с удовольствием облапал бы меня, будь мы наедине.

Лежа в воде на мелководье, мы некоторое время наблюдаем, как катер таскает парашютиста на буксире.

- Ну! Что? Let,s go! – Вадим помогает мне выйти из воды и ведет меня к водному аттракциону “ Tsunami Slide”.

Несколько минут мы стоим у края бассейна и, задрав головы, наблюдаем, как отдыхающие, сидя на одинарных, двойных, и даже тройных резиновых тюбингах,  по очереди, скользят в потоках воды вниз по почти отвесной стенке огромной, пластиковой полубочки, а затем по инерции, пройдя низшую точку, взлетают почти до такой же высоты.

И так несколько раз, пока движения тюбинга - маятника не затихают, а оседлавшие его отдыхающие, кто с диким восторгом, кто с громкими криками  ужаса от пережитого свободного падения почти по отвесной стенке, не попадают в бассейн.

- Ну, что рискнем! – Вадим тянет меня за руку в сторону лестницы, ведущей на высоту шестиэтажного дома.

Я так доверяю ему, что, не задумываясь, соглашаюсь и мы медленно, с остановками поднимаемся на вышку к началу спуска.

Сердце замирает от страха и ноги перестают меня слушаться, стоит мне, лишь, бросить взгляд вниз.
Стараюсь робко отказаться, но Вадим умеет уговаривать и усаживает меня в тюбинг позади себя.

Изо всех сил хватаюсь руками за удобные ручки тюбинга и решаю, во что бы это ни стало, не орать от страха.
Наш тюбинг нависает, кажется, над бездонной пропастью. Из отверстий в верхних частях полубочки бьют тонкие струи воды, постоянно смачивая поверхность аттракциона.

Мое сердце колотится так, что еще чуть - чуть и оно выскочит из груди.

Смотритель аттракциона плавно толкает наш тюбинг, и в следующий момент, все мои внутренности, включая бешено бьющееся сердце, желудок и прочее, оказываются у меня в горле, что не мешает мне истошно вопить от ужаса.

Переход от падения к скольжению вверх, столь же кошмарен, как и само падение. Теперь мои внутренности проваливаются ко мне в плавки. Перегрузка сдавливает мне гортань, и мой крик переходит в сип.

В довершении всего, поверх плеча Вадима вижу, как мы стремительно приближаемся к верхнему краю стены, ограниченной небольшим защитным поребриком.
Я, уже мысленно представляю, как мы ударяемся о поребрик, и, не удержавшись, перелетаем через край этой огромной полубочки.

Инерция, с которой мы взлетели до верхней точки аттракциона, такая,  что  тюбинг, довольно чувствительно, бьется о поребрик. Вадим победно вскидывает руки, а  нас отбрасывает назад  и разворачивает боком.

Теперь,  набирая скорость, мы скользим вниз. Я из последних сил стараюсь удержаться и не вывалиться с тюбинга. Я уже не ору. Зубы крепко стиснуты. Недавно выпитый сок манго, предательски бьется, и просится на выход из пищевода.
Это продолжается, кажется, бесконечно. Но вот и бассейн.

И как только мои ноги ощущают твердое дно бассейна, мои кулаки начинают колотить в грудь это ехидное создание по имени Вадим.

- Зачем ты так? Я чуть не умерла со страха! Мы чуть через край не перелетели! – обессиленная, со слезами на глазах, я замираю у него на груди.

- Я хочу назад – в гостиницу! Проводи меня до канатной дороги, а сам убирайся к своей подружке! – выйдя из бассейна, устало произношу я и никак не могу сообразить, в какой стороне находится камера хранения.

- Моя подружка, уже час, как в воздухе! – произносит он и наблюдает за моей реакцией.

- Это не имеет никакого значения! Я хочу вернуться в гостиницу! - стараюсь выглядеть независимой, но этот факт, скорее радует, чем  огорчает меня. 

Вадим, похоже, читает мои мысли. На его губах все понимающая улыбка.

- Подожди меня здесь! Я еще разок прокачусь и провожу тебя до гостиницы! - глаза его светятся озорством.

Я обреченно машу рукой в знак согласия и усаживаюсь на скамейку возле бассейна.

- Анжела! -  Кричит  он, сверху и машет мне рукой.
 
Я вижу, как Вадим, сидя верхом на тюбинге, с силой отталкивается и скользит по отвесной стене вниз, проскакивает нижнюю точку и летит вверх.  Он вскидывает руки, тюбинг резко ударяется о поребрик и отскакивает назад. Отдача такая, что Вадима сбрасывает с тюбинга и он скользит на спине вниз.
- Сумасшедший! Как он умудряется развить такую скорость? - думаю я и в душе завидую его самообладанию и бесстрашию.



Глава 4 Шампунь

- Кстати! В каком отеле ты остановилась?  -  как бы невзначай спрашивает Вадим, когда мы, переодевшись, не спеша бредем по тенистой аллее в сторону канатной дороги мимо бутиков, торгующих местной сувенирной продукцией.

- Asia Paradise! Это, почти, в центре города – отвечаю я и отмечаю, что новая волна желания начинает овладевать моим телом.

- Ты меня разыгрываешь? Хотя, я не помню, что бы говорил тебе, где я живу? – искренне изумляется он.

- Этого еще не хватало? Коготок увяз, – всей птичке пропасть! – приходит мне на ум поговорка от осознания того, что мы живем в одном отеле. Это был последний аргумент в пользу моего взбунтовавшегося и жаждущего ласки тела.

Служащие отеля за стойкой ресепш, сохраняют дежурные, ничего не значащие улыбки на лицах при виде нас. Они безошибочно достают и протягивают нам карточки – ключи от наших номеров.

- Видишь! Я даже не спрашиваю, в каком номере ты поселилась? А вот номер моих апартаментов может тебе пригодиться! Десятый этаж, сто шестой номер! От лифта, по коридору направо! – он говорит это таким голосом, словно уверен, что я прибегу к нему – немедленно.

- Между прочим! Я умею готовить превосходный – «Мохито»! Он отлично освежает после жары! – добивает он, мои жалкие потуги сопротивляться его сексуальности.

И вот! Спустя пятнадцать минут, приняв на скорую руку душ и переодевшись, мои ноги несут меня на десятый этаж.
Дверь в сто шестой полуоткрыта.

- Заходи! Заходи! Не стесняйся! – слышу я его голос.

Вадим сидит в гостиной, в глубоком  кресле из светлого ротанга, вытянув ноги, и внимательно смотрит на меня. На низком, стеклянном столике – два высоких, запотевших стакана.

Как только я его вижу, крохотные иголочки  оживают у меня внизу живота, а между ног становится горячо. Господи, он действует на меня даже сильнее, чем я боялась себе признаться.

Вот уж! Влипла! Так влипла. Воображение мое рисует самые откровенные эротические сцены, и тело бурно на это откликается. Трусики моментально увлажняются, под лифчиком набухают соски. Вадим это замечает, и  в его глазах вспыхивает огонь желания.

- Попробуй! Как тебе это? – Вадим протягивает мне один из стаканов.

Не чувствуя вкуса, я залпом осушаю стакан…

Дальше все развивается с головокружительной быстротой. Только что, он ласково взирал на меня, в следующее мгновение я оказываюсь лежащей на письменном столе, а Вадим наваливается на меня сверху.

Жар, исходящий от его сильного тела, накрывает меня, как волна. Одна его рука сжимают мою шею, другая скользит между ног, раздвигая их. Его губы не отрываются от моих, и желание, которое я несколько часов держала в узде, вырывается на свободу, одерживая надо мною окончательную победу.

Его запах, легкий привкус мятной зубной пасты на языке, теплые руки, ласкающие мое тело. Я забываю обо всех своих зароках и против воли издаю низкий стон.

Вадим тоже стонет от нетерпения, вибрации, исходящие от его тела, передаются мне. Рука, ласкающая мою грудь сквозь футболку, спускается по моему животу и проникает ниже.

Ощутив, как что-то горячее и твердое касается моего бедра, я окончательно плыву. Нетерпеливо постанывая, я ощущаю, что в трусиках у меня жарко и влажно. Желание становится невыносимым, а рука Вадима вновь принимается ласкать мою грудь. Он отрывается  от моих губ. Глаза его, затененные ресницами, темнеют от возбуждения. Не спуская с меня глаз, он приподнимает мою футболку. И одним  движением освобождает мою грудь из-под лифчика.

Прохладный воздух обжигает мою разгоряченную грудь, соски покрываются пупырышками. Взгляд Вадима скользит ниже, рука сжимает грудь. Он ласкает ее, нежно поглаживая сосок, и я судорожно хватаю воздух ртом, изнемогая от желания.
Я притягиваю к себе его голову, и он, подчиняясь моему натиску, раскрывает губы для поцелуя. Он обнимает меня за талию, тела наши переплетаются.

Возбуждение и так переполняющее нас разгорается с каждым мгновением, его сильные руки слегка приподнимают меня.  Я ощущаю, как его распаленный  орган трется о мои шорты, требуя большего. Мне тоже не терпится большего, и я тихонько постанываю, побуждая его продолжать.

К моему разочарованию, наши губы разлучаются, но сожалеть  некогда — перед глазами у меня все плывет, я понимаю, что Вадим несет меня в спальню.

Оказавшись на постели, я, немедленно,  снимаю, футболку, лифчик и шорты и швыряю их в угол спальни. Вслед за ними, в другой угол летят рубашка и шорты Вадима.  При виде его обнаженного мускулистого торса во рту у меня пересыхает. Ткань его плавок натягивается под натиском эрекции, и я, улыбаясь, предвкушаю продолжение.

Никто прежде не заводил меня так, как он. Никто и никогда.

— Как тебе – это! -  бормочу я осипшим голосом, выдергиваю заколку и распускаю волосы. Они рассыпаются по моим плечам во всей красе. Вадим пожирает меня ненасытным взглядом.

Не помню, кто из нас первым разделся донага. Я любуюсь впечатлением, которое произвели на Вадима мои распущенные волосы, как вдруг оказываюсь на спине, без трусов, придавленная к постели его  телом.
 
Вадим приглушенно стонет и впивается губами в мои губы. Поцелуй получается долгий, распаляющий нас медленным огнем.  Несколько часов ожидания сделали нас обоих нетерпеливыми.

Губы его касаются правого соска, и у меня перехватывает дыхание. В следующее мгновение левый сосок оказывается во влажном плену его губ, которые сжимают его все плотнее, втягивая его. Острое чувство вожделения пронизывает меня насквозь.

Когда его  палец нащупывает мой  маленький, чувствительный бугорок на лобке и принимается его ласкать, я не выдерживаю,  и издаю приглушенный сладостный стон
 
— Да, да, — шепчу я, ощущая, как внутри меня туго закручивается спираль. В следующее мгновение он, не торопливыми толчкама, входит в меня, и я тихонько постанываю от наслаждения.
 
Машинально тянусь за подушкой и подкладываю ее себе под бедра, побуждая его войти глубже.

Закрученная до предела спираль,  готова развернуться в любую секунду. Тело упивается сладостной истомой  и жаждет абсолютной разрядки.
 
Продвижение его делаются неспешными, похоже, он дразнит меня, то доводит до грани, то вновь отдаляет сладостный миг.
Я поднимаю бедра еще выше, и Вадим входит в меня до предела. Я выгибаюсь и, не сдерживаясь, воплю от наслаждения. Он глухо стонет в ответ и резко увеличивает частоту толчков.

В какой – то момент тела наши содрогаются в едином ритме надвигающейся разрядки.

Неожиданно Вадим издает дикий, звериный рык, и оргазм, одновременно, накрывает нас с головой. Плоть моя пульсирует и сжимает его  все крепче.

Закрыв глаза, я еще долго ощущаю свои  сладостные конвульсии. Тело мое наполнено истомой, бедра предательски дрожат от не проходящего возбуждения. Лицо и шея горят, в ушах стоит легкий звон.

Дождавшись, когда пульсация моих мышц затихла, он с придыханием выходит из меня и устало откидывается на спину, рядом со мною.

- Это - лучшее, что я испытывала в своей жизни! – мелькает в моих мыслях…

- Мне нужно привести себя в порядок! — говорю я, ему отдышавшись  и, поднимаюсь с кровати.
Собственная нагота ничуть меня не смущает, ведь он только что доказал, что ему нравится мое тело.

Я закрываю дверь в ванную, выбираю на туалетном столике пакетик с шампунем и становлюсь в ванну, под теплый душ.

Я стою неподвижно, пока струи воды, окончательно, не снимают с меня остатки возбуждения.

Надорвав пакетик с шампунем для душа, я выдавливаю содержимое на ладонь и бросаю его, стараясь попасть в урну. Пакетик ударяется о край урны, отскакивает и падает на кафельный пол.

Я намыливаюсь шампунем, и прокручиваю в голове умопомрачительный секс с Вадимом. Это опять приводит меня в легкое возбуждение.

- Оказывается, мое тело, совсем, не против, повторить «это», тем более что мы опробовали только одну позу! – бесстыже размышляю я, закрываю кран душа и перешагиваю через край ванны.

В следующую секунду пол уходит у меня из-под ног. Левая пятка, попав на небольшую лужицу шампуня, вытекшего из пакетика, скользит вперед.
Изо всех сил пытаюсь удержать равновесие,  хватаюсь за шторку ванны. Крепления шторки не выдерживают и я, до боли, подогнув под себя правую ногу – заваливаюсь спиною обратно в ванну и ударяюсь головой о кафельную стенку.

Искры, разлетающиеся во все стороны из моих глаз и жуткая боль в затылке – последнее, что я осознаю, за доли секунды до того, как потерять сознание.

Сознание то возвращается ко мне, то перемежается с видениями двадцатилетней давности…

Я вижу нашу квартиру во Владивостоке. Маму, накрывающую обеденный стол в зале. Старшего брата, собирающего свои вещи в дорожную сумку. Через несколько часов, он и отец улетают в Москву.

Он собирается лететь в командировку и берет моего шестнадцатилетнего брата с собой. Год назад, отец уволился со службы и теперь, практически никогда не одевает, свою военно-морскую форму. С тех пор он редко бывает дома, даже по выходным.

Сейчас отец сидит в кресле и вполголоса беседует с парнем, которого привел с собой и который повезет его и брата в аэропорт.

Я вижу только коротко подстриженный затылок этого темноволосого парня. Он сидит спиною ко мне. Я помню, что он неоднократно приходил с отцом к нам домой и знаю его в лицо…, но не могу вспомнить.

- Ну, обернись же? – почти кричу я, но слышу, как сквозь тягучую пелену забытья меня зовут по имени…

- Анжела! Очнись! Что случилось? – я вижу Вадима, склонившегося надо мною.  Я смотрю на него, не говоря ни слова. Он сидит на корточках, так что наши глаза находятся на одном уровне.

Несколько секунд, которые кажутся мне целой вечностью, мы смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Я ожидаю, что он обрушит на меня град вопросов, но он задает лишь один.

- Кого ты просила, так настойчиво, обернуться? – спрашивает он и помогает мне подняться.

В голове у меня ухает колокол, и я ощущаю удары своего сердца, отдающиеся болью в висках.

- Я поскользнулась и ударилась головой! В висках и в затылке сильно болит! – ухожу я от ответа на его вопрос, и Вадим нежно подхватывает меня на руки и относит в спальню.

Странно, но его прикосновения и нагота больше не возбуждают меня. Отношу это к травме головы и прислушиваюсь к себе, нет ли тошноты. Меня начинает знобить.

-Только, сотрясения мозга мне не хватало, на второй день пребывания в Нячанге? – с тоской произношу я.

- Если в глазах не двоится и не тошнит, все обойдется! – с видом заправского доктора, успокаивает меня Вадим.

-Ты пока отдохни, теперь я схожу в душ! – он накрывает меня простынею.
- Осторожно! Там шампунь на полу! Скользко! – предупреждаю я его и, как только он скрывается в ванной комнате, осторожно встаю и начинаю подбирать с пола и надевать свое белье.

- Вот черт! А куда мои трусики испарились? – я встаю на корточки и, морщась от боли в голове, заглядываю под кровать.

- А! Вот вы где? – тянусь я рукою за трусиками и вдруг вижу небольшой пистолет с глушителем, накрепко приклеенный скотчем к обратной стороне кровати.

В доли секунды, тело мое покрывается холодным потом. Мысли путаются, головная боль, странным образом, улетучивается! Внутренний голос подсказывает мне, что Вадиму вовсе не обязательно знать о моей находке.

- Возможно, это осталось от прошлых постояльцев номера? – успокаиваю я себя, заканчивая одеваться.

- Тебе уже лучше? – участливо спрашивает Вадим, выйдя из ванной комнаты.

- Да! Намного лучше! Но ты меня вымотал за сегодняшний день! И не только своими горками! – делаю ему нарочитый комплимент.

- Мне надо прийти в себя и отдохнуть! А то, от тебя одни стрессовые ситуации! Мало того, что чуть от страха не умерла на твоем любимом аттракционе, так еще головой приложилась в твоей ванне! – я стараюсь не смотреть на Вадима и продвигаюсь к выходу из его номера.
               
  Секс настолько хорошая вещь, что совершенно непонятно, какие от него могут быть неприятности? -  самодовольно произносит он, провожая меня до двери.

- Анжела! Я позвоню тебе в номер сразу после десяти вечера! Надеюсь, что четыре часа – достаточно, что бы отдохнуть от меня? – заявляет он  права на сегодняшний вечер.



Глава 5 Дождь

 Просыпаюсь сама и тянусь за телефоном посмотреть время. Часы на светящейся панели телефона показывают пять тридцать. Сквозь неплотно задернутые шторы доносится шум ветра и барабанная дробь дождя.
Голова почти не болит. И только на затылке нащупываю небольшую, болезненную шишку.

- До свадьбы заживет! – произношу я вслух и осознаю, что выспалась и отдохнула.

- Выходит, что Вадим не стал звонить мне вечером? – от воспоминания о вчерашнем, остатки сна покидают меня, и я шлепаю босыми ногами в ванну.

Минут пять я раздетая кручусь перед зеркалом, и с ужасом осознаю, что прилично подпалилась вчера на солнышке.

-Это даже хорошо, что сегодня дождь! Поеду на обзорную экскурсию по городу! – я начинаю строить планы на сегодняшний день и включаю душ.

Мои размышления прерывает звонок гостиничного телефона.

- Привет! Выспалась? Как тыковка? – слышу я насмешливый голос Вадима.

- Кто-то обещал позвонить вчера вечером? – чувствую, как от его голоса во мне просыпается желание.

- Был занят! Я ведь здесь в командировке! Вот и сегодня мне надо уехать в Далат по делам! Ты ведь еще не успела побывать там? В Далате есть, что посмотреть! Одна дорога чего стоит! Я бы пригласил тебя составить мне компанию, но боюсь что не смогу уделить тебе  должного внимания! Да и погода не располагает к путешествию по горному серпантину!

-Поезжай без меня! Я еще успею побывать в Далате, а сегодня поеду на обзорную экскурсию по Нячангу, поброжу по магазинам!

-Как вернешься, будет желание? Позвони!

Я стою с трубкой в руке – абсолютно голая.

- Господи! Возьми себя в руки!- мне так хочется поехать с ним, но я стараюсь не выдавать своих эмоций, сухо прощаюсь и бреду в ванную комнату.

- Необходимо выкинуть его из головы, хотя бы на сегодня! – неуверенно подбадриваю я себя мысленно.

Автобусная экскурсия по городу растянулась на добрых три часа. Коллективно решаем не выходить из автобуса в такой ливень и осматривать местные достопримечательности только из окна автобуса.

Словоохотливый гид радует нас известием, что тропический шторм поливающий сейчас дождем Нячанг – только краешком задел юго-восточное побережье Вьетнама. Основной удар стихии пришелся на побережье Филиппин. И что к вечеру прогнозируется прекращение дождя, а завтра опять будет солнечно.

Под конец экскурсии, изрядно сокращенной по погодным условиям, по просьбе желающих, автобус останавливается возле огромного многоэтажного здания с надписью «NHA TRANG CENTRE». Гид дает нам час на шопинг.

- Желающие побродить по универмагу подольше, могут остаться, но добираться до отеля придется самостоятельно!- информирует гид через микрофон и теряет к нам интерес.

Решаю про себя не испытывать судьбу с возможностью добираться до отеля самостоятельно по такой погоде.  Наскоро перекусив в одном из многочисленных кафе на последнем этаже универмага и прикупив бутылочку шоколадного Baileys, банку растворимого кофе (обожаю кофе с ликером), широкополую соломенную шляпку малинового цвета и приглянувшиеся солнечные очки спешу к автобусу.

Уютно устроившись в кресле автобуса, я наблюдаю за буйством стихии.
Залив, буквально в ста метрах от дороги. Огромные волны набегают на пляж и перехлестывают через парапет набережной прямо на дорогу перед универмагом, растекаются шапкой серой пены, смешанной с песком и мелким мусором.

В этот момент я начинаю мечтать о своем уютном номере, и чашке горячего кофе с ликером.

Не проходит и получаса, как моя мечта сбывается и я, приготовив себе кофе, усаживаюсь в кресло,  включаю телевизор и начинаю перебирать каналы. Нахожу два или три российских информационных канала. Местные каналы непрерывно передают сводки о продвижении тайфуна и кадры с разрушениями на Филиппинах.
Перебираюсь на постель и чувствую, как глаза, несмотря на выпитый кофе, начинают слипаться и через несколько минут, глубокий сон накрывает меня черным покрывалом.

Просыпаюсь от звука работающего телевизора. Передают новости. Мое внимание привлекает сводка криминальных новостей. Профессиональное чутье криминального репортера, прогоняет остатки сна.

-Как передает наш корреспондент из Вьетнама, сегодня днем, во Вьетнамском городе Далат, во время посещения музея-фабрики шелковых картин, был убит выстрелом в голову известный российский бизнесмен Николай Митюков. Последнее время г-н Митюков проживал в Китае и был известен, как человек приложивший руку к развалу и распродаже активов и судов Дальневосточной транспортной рефрижераторной кампании!Убийцу, по горячим следам, задержать не удалось. - вещает диктор.

- И чего ты встрепенулась? Ты же  в отпуске! На твой век таких историй хватит! -гашу я свой журналистский пыл и тянусь к мобильнику, посмотреть который час.

-Ого! Десять тридцать вечера! После отпуска можно устраиваться работать пожарницей! – я приоткрываю шторы и убеждаюсь, что за окном тропическая ночь.
Дождь уже прекратился, и сквозь разрывы в стремительно несущихся тучах проглядывают звезды.

- И что теперь делать  ночью? Выспалась вечером? Так и будешь теперь день с ночью путать? – с сарказмом вопрошаю саму себя и решаю сходить в бассейн.

Сказано! Сделано!

К своему удивлению застаю у бассейна немало любителей ночного купания, а за одно, и поточить лясы перед сном.

На столиках  вокруг бассейна бутылки красного вина и стаканы.

- Совмещаете  приятное с полезным Славяне? – приветствую я присутствующих и лезу в бассейн.

В компании в основном женщины и уже через пару минут, я понимаю, что эта группа недавно вернулась с экскурсии в Далат и теперь они делятся впечатлениями о поездке и отмечают совместное путешествие.

-Такими темпами, мне не надо будет и ездить в Далат! Десять минут интенсивного плавания и я обладатель знания о “Crazy House”, о водопаде, парке Прен, храме Золотого Буды, о дешевом кофе и чае и, конечно, о роскошных шелковых картинах! – размышляю я, и начинаю сожалеть, что не напросилась поехать с Вадимом.

- Я только что слышала по новостям, что сегодня на этой шелковой фабрике кого-то убили? – вступаю я в разговор, выходя из бассейна.

Услужливый юнец, уже изрядно под шефе, тут же протягивает мне стакан с вином. Я вежливо отказываюсь. Не в моих правилах угощаться спиртным в незнакомой, изрядно подогретой компании.

Легкий алкоголь и желание высказать свое впечатление заставляет их наперебой рассказывать о случившемся.

- Мы, как раз заканчивали осмотр выставки картин, когда начался переполох. Там несколько больших залов. Нас сразу всех попросили вернуться в автобус. Через несколько минут понаехали полицейские, а туристическим автобусам полиция приказала очистить стоянку перед фабрикой! – прояснила ситуацию женщина средних лет.

- Ни-икто, то-олком ничего не знает! Даже гид! Кого убили? Зачем убили? – произносит нараспев юнец, пытавшийся всучить мне стакан с вином.

Вместе с  желанием, мысли мои возвращаются к Вадиму. Ощущаю, как здравый смысл борется во мне с все возрастающей влюбленностью.

- Хватит укорять себя за вчерашнее! Легкая интрижка тебе не повредит! Только без серьезной сердечной привязанности! Только секс! Для здоровья! – наставляю я сама себя.

- Если он уже вернулся, наверняка позвонит мне в номер!

- Номерами мобильных телефонов, мы так и не обменялись!

Спешу покинуть подвыпившую компанию и возвращаюсь к себе в номер.
Ровно в час ночи, так и не дождавшись звонка от Вадима, спускаюсь на ресепш и, набравшись наглости, спрашиваю о постояльце 106-го номера.

- No! He,s absent! – говорит дежурная администратор на хорошем английском и показывает ключ-карточку.

Возвращаюсь к лифту, но краем глаза успеваю заметить ехидный взгляд, брошенный мне вслед.

Настроение испорчено окончательно…

-Не хватало еще всю ночь бодрствовать и завтра выглядеть, как выжатый лимон? – ругаю себя и достаю из чемодана снотворное…

-Алкоголь увеличивает действие снотворного! – читаю я в аннотации и запиваю таблетку ликером…



Глава 6 Старая фотография

 Несколько минут я лежу с открытыми глазами и ощущаю себя одинокой и заброшенной, пока действие снотворного не обрывают мои душевные переживания.

Просыпаюсь от назойливого звука телефона. Первое время я ничего не могу понять. Ни где я нахожусь, ни что я тут делаю!

Голова такая тяжелая, что я с трудом отрываю ее от подушки. Как сквозь туман, с удивлением осматриваю номер.

Сон и действие снотворного, никак не хотят выпускать меня из власти Морфея!
С трудом дотягиваюсь до телефона с желанием послать, куда подальше назойливого звонящего.

- Алло! Анжела!- слышу знакомый голос, но не сразу соображаю, кому он принадлежит. Держу паузу и неимоверными усилиями стараюсь сосредоточиться, и отогнать остатки сна.

-Алло! Анжела! Это Вадим! Ты меня слышишь? Алло!- от имени Вадим, я наконец прихожу в себя и выдавливаю неразборчивое мычание.

-Алло! Ты, что перебрала вчера? Ну и голосок у тебя!-

 -Ничего не перебрала! Просто выпила снотворное поздно вечером. О том, что я полночи ждала его звонка, благоразумно решаю не говорить!

-Ты извини! Я еще задержусь, сегодня в Далате, но к вечеру постараюсь вернуться! – в его голосе появляются бархатистые, многообещающие нотки и мой организм, незамедлительно начинает реагировать и просыпаться.

-Ты можешь сделать мне одолжение? Я забыл в своем номере записную книжку! Лежит на письменном столе! Ты не смогла бы взять мой ключ-карточку от номера,и зачитать мне номера телефонов из записной?  Я уже перезвонил на ресепшн!
Я перезвоню в свой номер минут через пятнадцать! Успеешь привести себя в порядок?

-Постараюсь! – уже бодрым голосом отвечаю я, а одним глазом кошусь на табло своего мобильника. Часы на телефоне показывают без четверти одиннадцать!

-Тогда договорились! Звоню в номер ровно в одиннадцать! – в голосе Вадима продолжают звучать ласковые интонации, как будто от назначает мне свидание или признается в любви!

Бегу в ванную, хватаю зубную щетку, и пока, я с усердием изгоняю остатки снотворного и ликера, в голове вертится мысль: - Где Вадим так натренировал свой голос? На жиголо не похож!
Уже через десять минут сижу в его номере, и от нечего делать перелистываю внушительного размера записную книжку, больше похожую на ежедневник.

Ни одной фамилии! Только имена! Напротив некоторых – цифры, совсем не похожие на телефонные номера. Шести и семизначные номера попадаются редко, в основном трех и четырехзначные!

Машинально считаю, сколько женских имен? На третьем десятке – сбиваюсь! В середине книжки вложена старая черно-белая фотография кладбищенского надгробия с отломанной табличкой!

Что- то в этой фотографии знакомо мне, но я никак не могу вспомнить, где я могла видеть этот памятник с чайкой,обхватившей верхнюю часть надгробия.
Левое крыло чайки наполовину отколото.

Еще несколько минут, я продолжаю рассматривать эту старую фотографию. Никаких надписей, что могло, хоть как то направить мою память в нужное русло.

От этого занятия, меня отвлекает звонок телефона, и я поспешно хватаю трубку. Фотография уже позабыта. А зря!

Еще несколько минут я выискиваю и диктую Вадиму номера телефонов и только после того, как прощаюсь с ним, ощущаю, как я голодна. Завтрак я благополучно проспала! Теперь придется идти в город и искать, где можно перекусить!

Выхожу из номера Вадима, дергаю дверь, убеждаюсь, что электронный замок сработал и дверь заперта. Пять шагов и я вызываю лифт, что бы отнести ключ-карту на ресепшн.

И только  отдав карточку дежурному администратору, и вернувшись в свой номер, вспоминаю, что забыла заглянуть под кровать и убедиться, что пистолет на месте.

-Это все снотворное или ушиб затылка! Никогда не страдала забывчивостью до Вьетнама! – корю я себя, собираясь в город.

Перетряхиваю сумочку в поисках косметички,  вытаскиваю и прячу в чемодан, чтобы не помялись, фотографии с санной трассы. Решаю пока не показывать Вадиму его фотографию.

Спустившись на лифте на первый этаж, отдаю свой ключ-карту и только тогда замечаю объявление на русском языке.

-  Разве такое возможно? – Я с ужасом смотрю на фотографию девушки  и объявление под ней, закрепленное на информационной доске возле ресепш.
Объявление  гласит:

11 февраля 2013 года вышла из своего номера в гостинице Green World Hotel и пропала гражданка России Лиманская Ирина Владимировна, 1983 года рождения. К назначенному сроку вылета, гражданка Лиманская не явилась, с гостиницы не выписывалась, личные вещи с гостиницы не забирала.

Всех, кому известно о местонахождении гражданки Лиманской И. В., либо располагающих любой информацией, которая может помочь в ее розыске, просьба срочно сообщить  гиду от “Pegas Turistic”, курирующему ваш отель.

Третий раз, за это утро зрительная память подводит меня. Несмотря на то, что лицо молодой женщины показалось мне чем - то знакомо, память не выдает мне информацию, что буквально несколько минут назад, я сунула фотографию с изображением этой пропавшей женщины на дно своего  чемодана!

Глава 7. Память

 Ноги сами останавливают меня на выходе из отеля. Они, словно приросли к брусчатке и отказываются подчиняться мне.
Где-то, глубоко в голове, минуя сознание, на уровне инкстинта, нейроны замыкают, только одним им знакомый переключатель и мои ноги, почти против моей воли ведут меня опять к стойке администратора отеля.

Моя рука ложится ладонью вверх на стойку в ожидании карточки-ключа. Я словно в прострации и не произношу ни единого слова. Администратор, неопределенного возраста вьетнамец, выждав паузу, все же догадывается вложить мне в руку карточку-ключ от моего номера.

Я продолжаю двигаться, словно сомнамбула и, пройдя мимо лифта, начинаю подниматься к себе на этаж пешком.

Механически, как бы нехотя, достаю файл с двумя фотографиями из своего чемодана и, не разглядывая их, кладу его к себе в сумочку.

Спустившись на первый этаж пешком, я опять подхожу к объявлению и извлекаю из  сумочки   фотографию, которую  выкупила на санной трассе. Руки мои - дрожат. Несмотря на духоту в вестибюле отеля, меня начинает бить озноб.

На фото изображена - эта самая девушка. Она сидит в санях впереди Вадима.
Наконец, словно нехотя, голова моя проясняется! Мысли начинают работать и просчитывать ситуацию.

  - Ошибки быть не может! Это она! - Мое сердце останавливается от внезапной догадки и последствиях, покажи я это фото Вадиму.

– Вадим сказал, что она улетела в Москву! А наше знакомство с ним сотоялось 12 февраля, на следующий день, после того, как пропала эта девушка! – моя память начинает прокручивать все, что говорил мне за эти дни Вадим.

- Просто в голове не укладывается?  Вначале пистолет под кроватью! Потом это убийство на фабрике шелковых картин, какого- то  коммерсанта из России, как раз в тот день, когда Вадим находился в Далате!

-Теперь  пропавшая девушка! - я стараюсь не дать страху захлестнуть себя.

- Как такое могло случиться? Слишком много совпадений!
Пересиливая дрожь в коленях, я, озираясь по сторонам, выхожу из вестибюля отеля, и иду быстрым шагом к набережной.

- Вот он, спасительный морской воздух! – мне надо побыть одной и все хорошенько обдумать.
 
Обычно немноголюдный пляж встречает  необычным оживлением. Толпа зевак обступила, что - то у самой кромки воды. Слышен неестественно оживленный разговор на вьетнамском языке. Безошибочно выделяю с дюжину соотечественников. Взглянув на что то, возле самой воды, они тут же отходят с озабоченно – испуганными лицами.

Слышу, как приближаются несколько машин с сиренами. Они останавливаются, как раз напротив толпы и несколько полицейских, выйдя из  машины, медленно, с достоинством идут по пляжу.

Толпа тут- же расступается и я, наконец, вижу тело молодой женщины или девушки выброшенное волнами на пляж.  Я бегу ближе, что бы рассмотреть лицо девушки, но полицейский  останавливает меня жестом.

Но мне и так уже видно, что руки утопленницы вывернуты назад, а рот заклеен скотчем.

Я почти на все сто уверена, что это пропавшая девушка с фотографии…, и  медленно бреду назад к парапету, отделяющему пляж от променада набережной.

Внезапно, у меня подкашиваются колени, будто кто-то сделал  подсечку. Я успеваю ухватиться руками за парапет. Пульс несется вскачь. Солнце  жарит так, что совершенно обесцвечивает все вокруг.  Небо и облака кружатся, сливаясь в одно белесое пятно.

Мое ускользающее сознание, вновь переносит меня в нашу Владивостокскую квартиру, и я опять продолжаю безмолвно просить  обернуться того парня, мирно беседующего с моим отцом.

- Ну, повернись! Повернись, пожалуйста! – с мольбой прошу я.
Кажется, от этого зависит моя жизнь.

Наконец, парень, словно вняв моим безмолвным мольбам, оборачивается ко мне и шутливо спрашивает: – Анжелка! Как успехи в школе? Двоек много получила?

Кровь захлестывает  адреналином. Кажется, сердце вот-вот разорвется. Передо мной лицо Вадима, только гораздо моложе.
Тоже мужественное лицо — резко очерченные скулы, подбородок с ямочкой,  нос с небольшой горбинкой.

- Вадим Гольдблат – память достает из потаенных уголков моей головы – эту странную фамилию, однажды слышанную от отца.


Глава 8. "Система"

Прихожу в себя, от того, что осознаю - отбиваюсь от пожилого, незнакомого мужчины, пытаюсь вырваться, что-то истерично кричу, сама себя не слыша.
Мужчина в недоумении отступает к своей спутнице.

- Я только хотел помочь? – говорит он извиняющимся тоном

 Я пытаюсь встать на ноги, стискиваю зубы, и, пересиливая позывы рвоты, смотрю на качающийся горизонт.
Я всматриваюсь в кромку моря до тех пор, пока оно не перестает плясать, а облака кружиться. Мне становится лучше. Силуэты полицейских вокруг трупа девушки  обретают четкость, ко мне возвращается слух.

- У вас обезвоживание или солнечный удар! Вам нужно попить! У меня есть бутылка с водой! – спутница мужчины, протягивает мне пластиковую бутылочку с водой.

- Девушка, вы меня слышите? – зовет она меня, видя, что я никак не реагирую на протянутую мне бутылку с водой.

Нахлынувший страх прочищает мне мозги, прогоняет тошноту, но заставляет мускулы рук и ног дрожать.

Страх напоминает телу о самом древнем из инстинктов.
И я,  не извинившись, ухожу прочь. Неучтиво, конечно, но надеюсь, они простят мне плохие манеры.

Мне надо побыть одной и обдумать, как спасти свою жизнь и отомстить за отца и брата. То, что мне грозит опасность и, что Вадим один из убийц моего отца, - я уже не сомневаюсь.

Возвращаться, в таком состоянии, в свой отель мне нельзя. И ноги несут меня прочь, подальше от отеля.

Захожу в первое попавшееся кафе, где на вывеске есть слово Wi-Fi.
Я извлекаю свой планшетник, а по совместительству и фотоаппарат из сумочки и усаживаюсь за свободный столик в дальнем углу небольшого зала.

Ко мне уже спешит официант с меню. Но я, не раскрывая его, заказываю себе черный кофе без сахара и стакан холодной воды и прошу дать мне код доступа в интернет через Wi-Fi.

Мне надо срочно войти в интернет, что бы вернуться к событиям  двадцатилетней давности.
Все эти годы я старалась не вспоминать о тех событиях, которые вынудили мою мать, после смерти отца и брата, продать квартиру во Владивостоке и переехать в Новосибирск к его сестре.

- Да  и, что я понимала в тот период? Мне было всего восемь лет!
Мама, после смерти отца и брата, как-то быстро состарилась и умерла через шесть лет после переезда.

Но все это время, она старательно оберегала меня,  никогда не рассказывала сама и запрещала моей тете, рассказывать о причинах, приведших к гибели отца и брата.
 
Образно выражаясь, она поместили смерть моих близких и события тех лет в консервную банку, которая в каждую минуту может открыться изнутри. 

И вот теперь, эта банка не просто открылась! Она взорвалась!

Как только интернет оживает, я заношу в поисковую строку яндекса слова – «Вадим Гольдблат, Владивосток», и нажимаю поиск.

Поисковик открывает мне целую страницу сносок публикаций в интернете.
Кликаю первую попавшуюся статью.

14 января 1994 года было возбуждено уголовное дело по факту исчезновения 9 сотрудников охранного кооператива «САМУР». 15 января в офисе Сергея Ларкина был проведён обыск.
Там было обнаружено огромное количество специальной техники иностранного производства для разведывательной деятельности, как то: устройства для прослушивания переговоров по телефону и на расстоянии, устройства радиоперехвата, детектор лжи и прочее. На конспиративной квартире, ключи от которой нашли в том же офисе, было обнаружено большое количество оружия — автоматы Калашникова, снайперская винтовка, пистолеты различных систем, ящики с гранатами, патроны ко всем видам оружия, около 60 килограммов тротила. В тот же день Сергей Ларкин, Вадим Гольдблат, Михаил Сорокин и их сообщники были арестованы.

Ввиду исключительной важности дела его расследование поручили следственной бригаде при Генеральной прокуратуре России. Обвиняемые, кроме Ларкина, поначалу охотно давали показания, показывали места совершения преступлений.
В день предъявления обвинения участникам ОПГ все подследственные отказались от своих показаний. Они держали связь  друг другом по тюремной почте.
В апреле 1995 года следственная бригада завершила расследование дела, предъявив Ларкину и 10 его сообщникам обвинения в создании бандитской группировки, на счету которой 18 убийств.

14 января 2000 года Приморский краевой суд после долгих слушаний вынес приговор. Вадим Гольдблат и Михаил Сорокин были приговорены к максимальной по старому УК наказанию — 15 годам лишения свободы, остальные члены банды — от 5 до 12 лет. Сергей Ларкин не дожил до суда — его убил ударом заточки по пути на допрос рецидивист Евгений Жданенко по кличке «Корж», возможно, по заказу Гольдблата.

- Это не совсем то! – Я открываю следующую статью.

КТО СТОЯЛ  ЗА   ЗНАМЕНИТОЙ "БАНДОЙ  ЛАРКИНЫХ"?
Дата публикации: 21 ЯНВАРЯ 2002 ГОДА 
  "Московские новости"
Бывшего капитана первого ранга  ГРУ  Бояринова вели на казнь. О чем он думал в последние минуты жизни? Раскаивался в сотрудничестве с бандитами? Пытался понять: на каком уровне, а главное - почему отдали приказ его убрать? По официальной версии, Бояринов был членом банды и пал от ее рук. Но не исключено, что под этой легендой погиб от рук бандитов один из лучших контрразведчиков Тихоокеанского флота, до конца выполнивший свой офицерский долг.

Банда братьев Ларкиных, в которой состоял Бояринов, действовала во Владивостоке в 1992-1993 годах и была разоблачена в январе 1994-го. Впервые в истории России следствие столкнулось с группировкой, по своей структуре, технической оснащенности и профессиональной подготовленности напоминавшей хорошо отлаженную военную организацию. На ее счету - 18 убийств и 6 покушений на убийство.

Следствие, которое вела Генпрокуратура, давно закончено, суд вынес приговоры. Но исчерпывающих ответов на многие вопросы общество так и не получило. В чем же причина?
Прежде всего обратим внимание на структуру банды. Она состояла из разведки, контрразведки, спецназа, аналитического центра и службы боевого и хозяйственного обеспечения. Образцом для банды явно служили структуры ГРУ и ФСБ. У традиционных банд нет обыкновения заводить службу боевого и хозяйственного обеспечения. Здесь же и она была. Добывала и хранила оружие, обеспечивала членов организации автомобилями, квартирами, мебелью и даже продуктами. Не только функции службы, но и ее название позаимствовано из официальных секретных ведомств.

Банда Ларкиных обладала широко разветвленной агентурной сетью. Она вербовала информаторов в коммерческих структурах, преступных группировках, в органах государственной власти. Сообщения зашифрованных агентов касались в основном коммерческой деятельности фирм, их связей с японскими бизнесменами, заключенных и готовящихся к подписанию контрактов.

В банде весьма квалифицированно велось досье на коммерсантов, преступных авторитетов, депутатов, сотрудников госучреждений. В специальных анкетах указывались их приметы, связи, сильные и слабые стороны. Многие анкеты были с фотографиями "объектов". Для эффективной слежки банда использовала оборудование, которому могли позавидовать профессионалы оперативно-розыскной деятельности: приборы для прослушивания разговоров через стену и окна, для подслушивания чужих телефонных разговоров и кодирования своих, для обнаружения "жучков". На вооружении банды были автомат Калашникова, карабин с оптическим прицелом, пистолеты, гранаты, взрывчатка с детонаторами...

Костяк банды составляли бывшие бойцы  бригады морской пехоты, расквартированной под Владивостоком, и бригады морского спецназа, дислоцировавшейся на острове «Русский», тоже недалеко от Владивостока. Оба подразделения принадлежат ГРУ.

Как же получилось, что юноши, которым едва перевалило за 20, воспитанные в хороших семьях, стали убивать с легкостью, с которой дети, играя в войну, направляют друг на друга пластмассовые автоматы? Похоже, они верили, что работают не на заурядных бандитов, а выполняют некую миссию, что за группой стоит кто-то весьма влиятельный и могущественный.

Кадровый анализ организации позволяет сделать однозначный вывод: сюда набирали не случайных людей. Например, один из руководителей Системы Максим Магнатов пришел из районной прокуратуры Владивостока, считался одним из лучших следователей в Приморском крае. Во главе службы активного воздействия встал Евгений Чулакин - потомственный офицер, с золотой медалью окончивший высшее военное училище. Был командиром десантно-штурмового взвода. Да и сами братья Ларкины далеки от шаблонного представления о лидерах бандитской организации: росли в интеллигентной семье, окончили  институты. Старший, Александр, работал на заводе технологом, конструктором, научным сотрудником в институте. Младший, Сергей, был секретарем комитета комсомола одного из крупнейших предприятий города.

Но вернемся к человеку, с которого мы начали эту историю, - Владимиру Бояринову. Его роль в Системе особенная. До декабря 1991 года он возглавлял оперативно-аналитический отдел разведки ТОФ. Блестящий офицер, обладающий отменной памятью и аналитическим складом ума, пользующийся авторитетом у командования флотом и среди коллег в разведке, он вдруг в 43 года подает в отставку. Никаких видимых причин для такого шага у Бояринова не было.

Уволившись, он создал коммерческое предприятие  - по добыче и продаже морепродуктов, затем сблизился с Ларкиными, присоединился к их бизнесу и приступил к активному формированию Системы. Он возглавил ее аналитический центр, обучал команду премудростям разведки и контрразведки.

В формировании Системы "засветился" еще один офицер ГРУ. На этот раз действующий - полковник, зам. начальника разведцентра управления разведки ТОФ Валерий Губанов, отвечавший за работу с агентурой. Полковник натаскивал вчерашних десантников умению обнаруживать слежку и уходить от нее, вырабатывал навыки самим вести скрытное наружное наблюдение, обучал добывать информацию различными способами, в том числе и с помощью современных технических средств.
Следствие оценило Бояринова как нравственно разложившегося бывшего офицера, подавшегося в услужение к бандитам. Губанов - из той же категории - позарился на бандитские деньги. За это и был уволен из ГРУ.

Но можно ли представить, что офицер, руководящий агентурой флота, вот так запросто, не ставя в известность свое руководство, подрабатывает в банде, при этом не подозревая, кто перед ним?! В эту неуклюжую версию невозможно поверить, как и в то, что Бояринов после блистательной службы в ГРУ вдруг превратился в негодяя.

В деле о банде есть очень важный эпизод. Система планировала нападение на войсковую часть, чтобы захватить полсотни автоматов Калашникова. В разработке операции участвовал Бояринов. О готовящемся налете бывший полковник сообщил разведке флота, и та осторожно, можно сказать деликатно, расстроила планы Системы. Из этого эпизода напрашивается два вывода. Первый: похоже, что Бояринов был как минимум агентом спецслужб в банде. Второй: спецслужбы по какой-то причине были заинтересованы в существовании банды. Иначе трудно объяснить, почему разведка не воспользовалась налетом, чтобы взять банду с поличным. Берегла для каких-то иных, более важных дел? Каких?

Сидя в следственном изоляторе, начальник разведки Системы Вадим Гольдблат направил Сергею Ларкину записку, в которой предлагал взять ряд убийств, совершенных бандой, на себя. Он ставил только одно условие: после вынесения приговора Ларкин добьется, чтобы его, Гольдблата, амнистировали. Иными словами, Гольдблат не сомневался, что Сергей работал на такую организацию, которая способна вытащить своих из любой передряги.

Если все арестованные на первых же допросах стали давать подробные показания о деятельности Системы, то Сергей Ларкин молчал. Видимо, не сомневался, что его вытащат из тюрьмы. Но время шло, а выручать его, похоже, никто не собирался. Сергей засуетился. В изоляторе по рукам стал ходить текст якобы готовящейся к публикации статьи, в которой однозначно утверждалось: "Банда Ларкиных была создана ГРУ и работала под его "крышей". Текст набрала на компьютере адвокат Ларкина - Надежда Самохина. Вскоре Сергея прямо в СИЗО зарезал уголовник, а следом за ним кто-то расправился и с адвокатом. Все разговоры о причастности к банде ГРУ мгновенно прекратились.

Если Системе в интересах дела нужен был бандитский имидж, она его создала. К осени 1993-го крутые спецназовцы, наследившие кровью,  стали опасны. Их не всегда контролируемые выходки могли помешать делу. Александр Ларкин, например, сам создал серьезную проблему. После одного из налетов горУВД возбудило уголовное дело и объявило Ларкина-старшего в розыск. Александр вынужден был перейти на нелегальное положение.

Бояринов, контролирующий Систему, предложил иной вариант решения проблемы - провести чистку банды. В Системе спровоцировали бунт. Группа, входившая в наиболее засекреченное подразделение организации, - спецназ, под руководством Вадима Гольдблата,- правой руки Бояринова,  убила Ларкина-старшего и начала охоту на его младшего брата. Но что-то пошло не так.
 
Верным Сергею Ларкину боевикам удалось изловить Вадима Гольдблата. Ему была обещана жизнь, если он выдаст всех замешанных в бунте. Сергей Ларкин слово сдержал, он оставил в живых Вадима Гольблата.  А выданных им шестерых рядовых  заговорщиков,  удушили газом в подвале гаража.
 
После этого Вадим Гольдблат получает приказ Сергея Ларкина ликвидировать и самого Бояринова  по пути в аэропорт. К несчастью, ничего не подозревающий Бояринов берет с собой в аэропорт шестнадцатилетнего сына, которого бандиты убивают, как ненужного свидетеля вместе с отцом.
Тела капитана первого ранга Бояринова и его сына обнаружили в заброшенной шахте в пригороде Владивостока.



- Каким местом я думала, когда поддалась его обаянию? – слезы, душат меня, и я беспомощно размазываю тушь по щекам. Ведь еще тогда, на канатной дороге, моя память подсказывала мне, что я знала этого человека раньше.

- Папочка! Братик! Простите меня неразумную! – по спине пробегает мороз от предположения, что они могли наблюдать мои художества с небес. Измученный рассудок терзает меня упреками.

Гоню от себя эти мысли. На ум приходят слова отца: - Если бы Бог хотел, чтобы человек всегда думал головой, он сотворил бы Колобка! Это немного успокаивает меня, и я начинаю размышлять.

Я работаю репортером криминальной хроники, некоторый опыт имею.  Рука тянется в сумку за карандашом и блокнотом, но я отбрасываю мысль о том, что бы делать какие либо записи.

Надо полагаться только на память. Я начинаю мысленно загибать пальцы.
- Плюсы: 1. Я не выдала себя, когда обнаружила пистолет под кроватью! 2. Я не успела показать и рассказать ему о фотографии убитой девушки! 3. Я знаю его настоящее имя и фамилию!

- Минусы: 1. Я переспала с ним, и теперь он предъявляет на меня права. 2. Он наверняка вспомнит меня, если узнает  фамилию. (И почему я вернула девичью фамилию после развода?) 3. Он хороший психолог и физиономист и может быстро заметить произошедшие со мной перемены.

- Самое слабое звено – фамилия! Но зачем ему интересоваться моей персоной, когда я и так готовенькая? Сама бросилась ему на шею, как последняя б…!

- Не уверена, что теперь я смогу  и относиться к нему с прежним пылом? – меня передергивает от мысли, что мне придется опять переспать с ним.

-Но что? Зря я все годы учебы в университете была примой в студенческом театре? И почему, теперь, когда я знаю, кто он,  должна ощущать себя жертвой? Почему я должна думать, что это он поимел меня?-

 - Нет! Это я захотела и, я поимела его, и ни как не наоборот! И я поимею его вновь, но уже в другом смысле!– эти мысли успокаивают меня, руки перестают дрожать, голова проясняется. В считанные минуты, из жертвы я превращаюсь в расчетливого, безжалостного охотника.

- Мне необходимо переиграть его. Но для начала, необходимо избавиться от фотографии, а лучше, сделать так, чтобы фотография попала в руки полиции! – я жестом подзываю официанта, заказываю еще один черный кофе и объясняю на смеси русского и английского, что мне нужен конверт для письма большого размера.

Пока официант бегает через дорогу, в одну из соседних лавок за конвертом, я допиваю вторую чашку кофе за последний час.

Мои мысли возвращаются к убитой девушке.
 - Зачем ему понадобилось ее убивать? Он явно не похож на маньяка! Если принять за допущение, что он приехал во Вьетнам с целью выследить и убить этого толстосума из России, значит, он работает по найму! Работа для него знакомая и до тюрьмы! И судя по его холеному виду, последние пять лет после освобождения, он не бедствует! И этот коммерсант – его очередной заказ! Но зачем ему было убивать девушку? Наверняка она, как и я, попалась на удочку его сексуальности! Не ограбил же он ее?  Вопросов больше, чем ответов!  Только бы не разболелась ушибленная голова! – вспоминаю я о падении в ванной комнате.

- Кстати! Ушибленная голова! Очень правдоподобная причина оправдать мое  поведение, когда он заметит изменения в моем отношении к нему! Можно, при случае и покапризничать, и «дурочку» включить! – делаю себе зарубку в памяти, непременно воспользоваться своими артистическими способностями.

- Эта девица, судя по названию отеля, жила непосредственно на территории VinPearl? – продолжаю свои размышления.

-Отель этот не из разряда трех звезд, и вход на территорию разрешен только  проживающим там!  - мои умственные потуги пытаются найти хоть какую зацепку.

- А, что если этот коммерсант останавливался в том же отеле? Тогда Гольдберг мог проникнуть на территорию отеля по приглашению этой Ирины! Но что могло пойти не так? – я закрываю глаза и пытаюсь представить,  из-за чего Вадим решился избавиться от свидетеля?

- Пистолет! – меня пронзает током.

- Девушка заметила или обнаружила у него пистолет! И не просто пистолет, а пистолет с глушителем! – я вспоминаю, какое впечатление произвел на меня вид этого пистолета.

- Она, наверняка, испугалась и стала задавать ему вопросы, чем и подписала себе смертный приговор! – Я откидываюсь на спинке стула довольная своими рассуждениями.
 
- В любом наборе исходных данных самая надежная величина, не требующая никакой проверки, является ошибочной! – всплывает в памяти, не весть - где и когда слышанный афоризм, но мои размышления прерывает доброжелательный официант с конвертом в руках.

Неожиданно для себя ощущаю, что мне ужасно хочется сладкого. Интенсивная умственная деятельность! - требует восполнения энергозатрат.
 
И к радости официанта, я заказываю чизкейк с клубникой и зеленый чай.

Не торопясь, заканчиваю доедать, очень даже неплохой по вкусу кусочек торта, упаковываю фотографию в конверт и надписываю его крупными печатными буквами: - Pass to “ Pegas Turistic”, for local Police!

Последний глоток зеленного чая и я, рассчитавшись с официантом и оставив ему десять тысяч донгов на чай, иду в туалетную комнату поправить макияж.

Когда,  десять минут спустя, я появиляюсь из туалетной комнаты  в полной боевой раскраске, в красной широкополой, соломенной шляпке, и очках в пол лица, с томным выражением лица уставшей светской львицы, сам черт не признал бы во мне ту - размазывающую слезы на щеках и трясущуюся от страха туристочку, заскочившую сюда час назад.


Глава 9.  Вадим

 Даже не приняв душ с дороги и не переодевшись, Вадим достал, спрятанное и тщательно замаскированное портативное записывающее устройство и подсоединил его к ноутбуку.

Усевшись в удобное кресло из ротанга, он принялся в ускоренном режиме, просматривать записи с микровидеокамеры за время своего двухдневного отсутствия в отеле.
Он делал это всегда и везде, куда - бы не заносила его нынешняя профессия.

-Береженого кольт бережет!- это правило Вадим соблюдал неукоснительно.

Вот на экране монитора компьютера появилась горничная по этажу и принялась делать уборку и менять белье.
Вадим тут же выключил ускоренный просмотр и стал внимательно  наблюдать за ее действиями. 

Ни поздний час, ни усталость не заставят его изменить этой, многолетней привычке перепроверяться. За последние пять лет, его осторожность и звериное чутье, уже дважды помогли ему избежать больших неприятностей.

Первый раз, заказчик решил замести следы, и «по тихому» устроить ему смерть от сердечного приступа во сне, установив в трубку стационарного телефона закладку с ядом, вызывающим сердечный приступ. В итоге пришлось убрать недобросовестного заказчика. Бесплатно.

Второй раз, он обнаружил, что его номер в одной из гостиниц Монако, где он останавливался, приехав «не по работе», а просто отдохнуть и спустить пару, тройку пачек сотенных  в покер, был профессионально обыскан и снабжен устройством для прослушки.

Этот случай он отнес к работе службы безопасности казино, но счел за благо, не рисковать, и в тот же день, не попрощавшись покинул Монако.

Сейчас Вадим, не отвлекаясь, наблюдал за действиями горничной. И только после того, как за ней закрылась входная дверь, он позволил себе сделать несколько глотков из маленькой бутылочки с водой.

Вадим опять нажимает кнопку просмотра в ускоренном режиме.

-Стоп! Ради нее и был разыгран этот небольшой спектакль со звонком из Далата!– на экране монитора появилась Анжела.

Еще тогда, в кабинке канатной подвесной дороги, ему показалось, что он уже, когда-то встречал эту девушку. Возможно, это было в далеком прошлом, что маловероятно, так как  тогда она была еще совсем соплячкой.
Вадим никогда не доверял случайностям, но его тренированная  память на лица, отказывалась напоминать ему, где они могли видеться до того.
К тому же, и сама Анжела не сделала, даже полунамека, что они были знакомы.

-И, все- же! Откровенно разглядывая Анжелу в кабинке канатной дороги и видя, как набухли под его взглядом и стали выпирать сквозь лифчик и футболку сосочки ее грудей, он решил продолжить «игру», надеясь, что его память непременно вспомнит, кого напоминает ему – это милое личико. Он не любил и опасался неопределенностей.

Вот и сейчас, Вадим пристально вглядывался в ее лицо, стараясь вспомнить, где он мог видеть эти черты лица.

Старую фотографию безымянного надгробия, он подложил в записную книжку – так, больше по привычке проверять всех и вся. Вдруг, кто проявит интерес или вспомнит. Надгробие то – приметное.

Память Вадима переносит его к событиям двадцатилетней давности.

Эта была единственная и последняя просьба, его бывшего наставника капитана 1-го ранга Бояринова, когда он понял, что ни его, ни его сына не пощадят.

- Надеюсь, я имею право на последнюю просьбу перед смертью? –

-Отпустите сына! Он ничего не знает!- даже в такую минуту, бывший высокопоставленный сотрудник ГРУ Владимир Бояринов, сохранял внешнее спокойствие.

-Не можем! Мне жаль! Но у нас приказ! Никаких свидетелей!

-Тогда найди возможность переслать это фото моей жене! Отпиши, если хватит мужества, что я держал это фото в руках, в свою последнюю минуту!  Жаль так и не выполнил ее просьбу, не нашел времени отремонтировать надгробие ее брата!- немного подумав, Бояринов протянул фото Вадиму.

Фотографию этого старого надгробия, Вадим так и не отважился отослать жене, казненного им наставника.
А вскоре и сам он, и все члены "Системы" были арестованы.

И только, находясь в камере предварительного заключения, анализируя все события, он осознал, что, ни на одном из допросов не фигурирует касса «Системы».

Это означало только одно. Кто-то выгреб из сейфа наличность от реализации трех последних партий японских бэушных автомобилей.

-А это, как минимум полтора лимона зелеными! Плюс черная касса. Плюс поступления от крышевания целого района!

Лежа на нарах, Вадим много размышлял.
- Кто из «Системы», а главное, куда мог  спрятать, такую уйму денег?
И сколько бы вариантов он не просчитывал бессонными тюремными ночами, выходило только два:- Ларкин или Бояринов!-

Спросить об этом у Ларкина через тюремную почту, он опасался из-за боязни, что записку могут перехватить.
 
-У Бояринова уже не спросишь.

Но однажды, в камере, перебирая содержимое сумки со своими вещами, он наткнулся на эту черно-белую фотографию. Ее не забрали за ненадобностью и безопасностью для подследственного.

-Зачем? Зачем Бояринов просил переслать это фото своей жене? Да еще приписать, что держал карточку в руках в последний миг своей жизни, когда он осознавал, что сейчас лишат жизни его кровинушку, его сына?
И вдруг Вадима осенило!

- Это знак жене, где надо искать деньги! Ведь буквально накануне наружка, пущенная младшим Ларкиным, почти на сутки потеряла из виду Бояринова! – кровь прилила к голове Вадиму от этой догадки.

-Он хотел обеспечить будующее своей жене и дочке!

- Теперь, только надо поскорее выйти из этого заведения, а там? Я найду способ развязать вдове язык, и выведать на каком кладбище находится эта гребанная "могила!»

 «Поскорее» растянулось на долгих - пятнадцать лет…

Освободившись, Вадим первым делом попытался навести справки о вдове Бояринова. Но она бесследно исчезла вместе с дочкой.

И вот теперь. Внимательно наблюдая за действиями своей новой знакомой, он никак не может вспомнить, кого напоминают эти тонкие, аристократические - черты лица?

Анжела, которой раз крутит эту фотографию в руках, хмурит лоб, явно пытается, что- то вспомнить.

-Стоп!- Вадим останавливает запись.
-А ведь ты когда-то видела это фото!

- Ну! Конечно!- Вадим, наконец, вспоминает - кого напоминает ему лицо Анжелы.

- Надежда Михайловна! Жена Бояринова!

-Вот это удача! А ведь это - его дочка!- Вадим ловит себя на мысли, что его нисколько не смущает, что двадцать лет назад, он лично руководил казнью ее отца и брата.

Его воображение начинает рисовать аккуратные стопки пачек стодолларовыми купюрами и дом на Кипре, - на берегу Средиземного моря.

И, хотя, он не нажимал на курок пистолета, это - он, спасая свою жизьнь, организовал захват Бояринова по пути в аэропорт и лично присутствовал при его ликвидации.

Не откладывая дело в долгий ящик, Вадим спускается на первый этаж и подходит к стойке администратора. Часы показывают начало второго ночи. Дежурный администратор мирно спит в кресле, но тут же просыпается, как только дверцы лифта закрываются за Вадимом.
- Это хорошо, что дежурит не девушка!С этим договориться проще!

Сто тысяч донгов одной купюрой ложатся на стойку.

- Номер семь ноль три! Покажи паспорт! – не терпящим возражений, спокойным тоном, приказывает он на русском.
Стотысячная купюра в мгновение ока исчезает в карманах администратора, и через несколько секунд, Вадим уже рассматривает паспорт Анжелы…

Еще через пятнадцать минут, Вадим арендует в гараже отеля мотоцикл и растворяется в ночных улицах Нячанга. Он  появляется вновь только к шести утра и, расплатившись за номер, перебирается в скромный отель в полукилометре от прежнего.

На его лице нет и тени усталости от бессонно проведенной ночи. Он все подготовил, что бы помочь Анжеле вспомнить на каком кладбище находится захоронение, фотографию которого, он так бережно хранил все эти годы.



Глава 10. Ущелье.

Просыпаюсь от звона церковного колокола. Это заставляет меня встать, подойти к окну и отдернуть штору. На улице еще совсем темно. Метрах в ста от отеля находится небольшая церквушка и теперь, с ее стороны разносится перезвон на высокой ноте.
Он совершенно не похож на звон наших православных церквей, в перезвоне которых участвуют несколько колоколов, включая басовые.

Но дело он свое сделал. Разбудил меня, ни свет ни  заря.
Смотрю на часы и незлобно ругаюсь. Только три тридцать утра. Сегодня воскресенье. Похоже, звонят на утреннюю воскресную мессу.

- Что за невезуха! До часу ночи заснуть не могла, и на тебе подскочила! Четырех еще нет! – достаю очередную таблетку снотворного, но немного подумав, засовываю ее обратно.

Забираюсь под простынь и включаю телевизор на малый звук. Работающий телевизор всегда действовал на меня успокаивающе.
Но сегодня, похоже, больше не уснуть. Лежу с закрытыми глазами и перебираю в памяти события вчерашнего дня.

Конверт с фотографией я оставила вчера на ресепш, в первом попавшемся отеле. Надеюсь, он дойдет по назначению.

Пока я, вчера, бродила по торговым улочкам, и вырабатывала стратегию, как поведу себя при встрече с Вадимом, моя уверенность таяла, как снег под южным солнцем.

В одной из лавок, мне приглянулся совсем небольшой, с узким, обоюдоострым лезвием нож на кнопке.

-Манго чистить буду! – гоню от себя мысль, что мне придется воспользоваться им, как орудием мести.
И пока я  вертела этот, почти игрушечный ножичек в руках, хозяйка лавчонки – пожилая вьетнамка протянула мне с витрины две деревянные спицы в виде длинных заточенных карандашей.

- Thank you! No need! Не надо! – я полезла в сумочку, что бы расплатиться за ножичек.

- Возьмите! Это заколка для ваших длинных волос! – сказала вьетнамка на русском и со всей силы вонзила карандаш-заколку в деревянный косяк двери. Остро заточенный конец карандаша, как гвоздь вошел в дерево на добрый сантиметр.

- По твердости это дерево не уступает железу! Купите! Пригодится!- ее старческие глаза, умудренные годами прожитых лет, словно видят меня насквозь. Они видят мою растерянность и беззащитность! Они видят  страх, поселившийся у меня в груди!

Ловкими движениями, вьетнамка помогла мне собрать мои волосы  на затылке в пучок и закрепила их двумя заколками-карандашами, крест на крест.

Прошлый вечер прошел в томительном ожидании. Вадим, так и не позвонил.

- Может он уже уехал? Зачем ему тут задерживаться ради меня? А может его, уже задержала полиция?- с этой спасительной мыслью я и забываюсь тревожным сном.
 
Как я ни готовила себя к этому телефонному звонку, он произвел на меня впечатление пожарной сирены.

Добрых две минуты сижу на кровати и пытаюсь унять дрожь в руках, прежде чем взять трубку.

- Главное не выдай себя голосом в первый момент! – уговариваю себя мысленно.

- Я думала, что ты уже уехал?- безразличным тоном говорю я и демонстративно зеваю в телефон.

- Ты бы еще неделю пропадал? Обещал, ведь, вернуться вчера вечером? А теперь будешь ждать меня минимум неделю! У меня женские дни начались! – сразу отсекаю ему любые поползновения на близость.

- Жаль, конечно! – произносит Вадим своей неподражаемой интонацией.

- Зато я разведал сногсшибательную, индивидуальную экскурсию по джунглям! Полет на тарзанке над красивейшим ущельем и в заключение - романтический ужин на небольшом диком пляже! С пляжа нас заберет моторная лодка! К вечеру вернемся!

- Мы, что будем совсем одни? – пытаюсь прощупать ситуацию. Желание мести с новой силой разгорается у меня в груди.

- Ну почему одни? Нас встретит проводник и будет сопровождать до самого пляжа! Как мне рассказали мои партнеры по бизнесу, трос натянут в джунглях, над ущельем и заканчивается почти на берегу моря!

- Заманчиво, конечно! Но что то мне подсказывает, что по уровню адреналина, это будет  покруче той горочки на Vin Pearl! Даже не знаю! – томным голосом произношу я, а сама пытаюсь потянуть время.

-Ты уверен, что это безопасно?- внутренний голос подсказывает мне, что надо отказаться.

-Отказаться? Второго такого случая не подвернется! Главное не переиграть! К тому же будет присутствовать вьетнамец! Вряд ли я осмелюсь воткнуть заколку Вадиму в горло, но чем черт не шутит, когда Бог изволит отдыхать? – самонадеянность, безрассудство и жажда мести берут верх.
Мне и в голову не приходит, что я могу разделить участь той девушки с фотографии. Я соглашаюсь.

-Какова форма одежды? – уже более заинтересованным голосом спрашиваю я.

- Я думаю, что бриджи или джинсы! И конечно удобная обувь! Лучше если – кроссовки! Я буду ждать тебя в вестибюле отеля в девять!

Только отъехав в такси от отеля,  с ужасом осознаю, какую глупость я совершаю.

- Надо было, хотя бы, оставить записку! – мысли лихорадочно ищут выхода. – Попросить остановиться? Но уже поздно! – такси выехало из города, и теперь мы на абсолютно  безлюдной трассе.

- Хорошо, что Вадим сел рядом с водителем, и время от времени, показывает ему маршрут по карте – я осторожно поправляю ножик, спрятанный в правом носке.

- Что бледная такая? – Вадим оборачивается ко мне. Его глаза излучают сочувствие.

- Да, пожалела уже, что поехала! Подташнивает! Может, вернемся?- с неподдельной мольбой произношу я.

- Пройдет! Это такси такое - раздолбанное! Скоро приедем! – моя просьба не возымела на Вадима ни малейшего действия. Он бодр, свеж, и в прекрасном настроении.

Скоро растягивается минимум на полчаса. Такси останавливается возле одинокого придорожного кафе, где нас ожидает вьетнамец неопределенного возраста. Ему можно дать, с успехом, и сорок и шестьдесят.

- Максим! – представляется он на русском.
- Откуда язык знаете? – то, что проводник знает русский, придает мне уверенности.

- Работаль, мало-мало Хабаровск. Кафель, плитка! Ремонт квартира! Пьять год работаль! Потом милиция выгонять! Виза нет! – Максим улыбается,и похоже, нисколько не расстроен, что его депортировали из России.

Мы переходим дорогу и углубляемся в лес по еле заметной тропинке. За плечами у Максима объемистый рюкзак, из которого выглядывает моток веревки.

Вадим замыкает нашу группу, и я не имею никакого шанса поправить нож у себя в носке. А он ужасно трет мне ногу. В дополнение - духота. Футболка становится наполовину мокрой. Наконец, догадываюсь остановиться.

- Идите вперед! Мне надо! – демонстративно достаю из своей сумочки упаковку с прокладками. Вадим понимающе подмигивает и обгоняет меня.
Дождавшись пока осталась одна, быстро перекладываю нож в карман джинсов и догоняю группу.

- Быстро ты, однако! – Вадим обнимает меня за талию и целует в щеку! Я не вырываюсь, но и не отвечаю взаимностью.

- Терпите, - юноша! Терпите! Еще неделька осталась! – игриво произношу я, пересиливая желание, немедленно, воткнуть заколку ему в глаз.


Максим разговаривает без остановки всю дорогу. Он рад пообщаться и вспомнить русский язык.

Разговорчивость и доброжелательность Максима, ослабляют мое нервное напряжение, и я с удовольствием расспрашиваю его, о его жизни в России и о предстоящем спуске на тарзанке.

Оказывается, что над ущельем проложена старая, со времен французской колониальной оккупации, грузовая канатная дорога, по которой в вагонетках доставляли вольфрамосодержащую руду на побережье. Затем руду грузили на баржи и переправляли на суда стоящие, на рейде.

Французы поступили мудро. Они не стали вырубать лес для постройки канатной дороги, а установили опоры прямо по дну каньона ущелья, благо в том месте, ширина каньона местами достигает пятидесяти  метров.
Рудник давным-давно закрыли из-за истощения жилы, а металлические опоры и частично тросы и вагонетки так и остались стоять на дне ущелья.

Вот по этим опорам, местные умельцы из соседней деревни и натянули трос в палец толщиной, для спуска на специальном альпинистском оборудовании. Длина спуска составляет почти километр. Расстояние между опорами около ста метров.
На каждой опоре необходимо перецеплять ролики тарзанки на следующий трос.

Наклон троса позволяет скользить по нему без каких-либо усилий, притормаживая при необходимости рукой в специальной перчатке и приспособлением, чем-то похожим на большую прищепку. Главное, чтобы руки, всегда находились позади роликов. Это основное условие техники безопасности.

Внимательно слушая Максима, я время от времени, с улыбкой, оглядываюсь на Вадима. В какой-то момент наши глаза встречаются, и я, на долю секунды замечаю жесткий колючий взгляд совершенно незнакомого мне человека. Но это длится всего мгновение, Вадим тут же преображается и на лице появляется его обворожительная улыбка и взгляд полный обожания.


Тропинка, петляя, незаметно уводит нас все выше и выше.
- Что-то не похоже чтобы здесь ходили туристы! Трава на тропе совсем не примята! – от нехороших предчувствий у меня по спине пробегает озноб, и начинает ныть в солнечном сплетении.

Край ущелья открывается так неожиданно, что если бы не шум протекающей по его дну бурлящей реки, можно было пройти мимо или, наоборот, шагнуть прямо вниз с десятиметровой высоты. Ширина его, в этом месте достигает, едва пяти метров.

Каменные, отполированные стены, казалось,  вырублены гигантским топором и вертикально обрываются вниз.

Тропинка, петляя, поворачивает вдоль каньона ущелья. Странный гул на низкой ноте достигает наших ушей, заглушив пение птиц и метров через пятьсот, стены ущелья раздвигаются до такой степени, что ветви тропических деревьев уже не могут смыкаться над ущельем, и жаркое полуденное солнце, разорвав пелену  мелких брызг от падения десятиметрового водопада, ослепляет нас своими лучами.

Мы стоим, как завороженные на краю каменистого утеса, а под нами, на глубине десятиэтажного дома кипит и бурлит вода, перемалывая все, что попало в ущелье выше по течению реки.
И хотя ширина водопада составляет, никак, не больше десяти метров, гул и вибрация от падения воды с такой высоты, достигают того места, где стоит наша группа, и передаются нам через ноги мелкой дрожью.

Я ощущаю себя муравьем рядом с небоскребом. Ноги от страха высоты, вросли в землю, а неведомая сила, кажется, помимо моей воли, пытается сдвинуть меня с места и подтолкнуть вниз, в клокочущую пучину.



Глава 11. Над ущельем.

- Тебе еще рано прыгать с такой высоты! – шепчет мне в ухо Вадим и отводит меня от края каньона. И от того, как это было сказано, мне становится не по себе.

- Что ты себя накручиваешь? Он просто беспокоится за тебя! – стараюсь отогнать от себя дурные предчувствия.

- Вперед! Недалеко надо! – кричит нам Максим, и машет рукой, что бы мы шли за ним.
Метров через сто, течение реки успокаивается, каньон  еще больше расширяется, и мы видим первую металлическую, ажурную опору грузовой канатной дороги, стоящую прямо посередине ущелья.

Еще немного и мы выходим к старому, похожему на барак, строению, обшитому ржавым листовым железом. Недалеко от него стоит вертикальная конструкция, с торчащим из нее краем ленточного транспортера. Натянутые тросы от этой конструкции идут на опору.
Насчитываю минимум пять вагонеток, висящих на тросах.
Воображение рисует картину, как работало все это устройство.

Руда подавалась наверх по транспортеру и насыпалась в подвешенные вагонетки, которые поочередно подавались по канату под погрузку.

Максим, тем временем, вытряхивает на землю содержимое своего рюкзака. Вадим снимает свою небольшую сумку, переброшенную через плечо, и начинает помогать Максиму разбирать снаряжение.

Осторожно приближаюсь к краю обрыва и заглядываю вниз. Опора стоит прямо в воде, на бетонном фундаменте. Противоположный берег ущелья уже не каменистый, а песчаный. Течение реки, почти незаметное. На песке небольшого пляжа валяются с десяток коричнево-зеленых бревен.

- Анжела! Иди к нам! – зовет меня Вадим.

-Давай, поможем тебе одеть  снаряжение! – он и Максим уже готовы к спуску. Они стоят в страховочных касках и подвесном снаряжении с системой роликов, закрепленных на  груди.

-Максим переберется на первую опору первым и примет тебя! Я за тобой! – только тут я замечаю трос, натянутый от края каньона до опоры.

-Бейсболку придется снять и одеть каску!- Вадим протягивает мне защитную каску.

Каска, никак не хочет одеваться. Мешают заколки на затылке. И мне приходится распустить волосы, а заколки засунуть поглубже, в правый носок.

Мы осторожно спускаемся к небольшой деревянной площадке с перилами, устроенной чуть ниже уровня обрыва в ущелье. Максим и Вадим подсоединяют мои ролики к тросу и показывают, как правильно держаться за трос рукою в рукавице.

Я, ни жива, ни мертва от страха, и как зомби, надеваю на левую руку огромную кожаную рукавицу.

Максим, подвешивает себя через систему роликов на трос, впереди меня, и бесстрашно оттолкнувшись от настила площадки, скользит в сторону первой опоры. Эти тридцать метров, он преодолевает за какие-то несколько секунд, напевая при этом  песенку.

- Давай! Не бояться! Смело! Не страсьно! – кричит он задорно с опоры.

- Что за безумство я совершаю? – я поджимаю ноги и вижу, что ролики плавно, почти бесшумно вращаются у меня перед глазами, а опора неумолимо приближается навстречу.

Руки Максима подхватывают меня и вмиг затягивают на площадку, устроенную на опоре. Дрожь в ногах, странным образом проходит, что говорит о том, что я не успела, даже, испугаться.

Вадим, залихватски, как будто делал это всю жизнь, подкатывает к нам и без помощи Максима, уверено отстегивает свои ролики от троса.

Мы перебираемся на противоположную сторону опоры, и все это время, Вадим по-джентльменски помогает мне, придерживая под руку. Мне остается только поблагодарить его вымученной улыбкой.

-Метрах в ста ниже по течению, я вижу следующую опору, стоящую посреди реки. Наш трос натянут метров на пять ниже четырех грузовых вагонеток, висящих и поскрипывающих на легком ветерке.

Максим усаживает меня на настил и прикрепляет мои ролики к тросу. Кроме перчатки, он дает мне устройство для торможения, а если и понадобится для подтягивания по тросу. Оно, и в самом деле, чем-то похоже на большую прищепку.

Максим начинает скольжение первым. Я стараюсь не смотреть вниз, и не отрывая глаз, наблюдаю за спуском Максима. Я вижу, как он слегка притормозил, примерно на середине расстояния между опорами, и уже, через несколько минут, распевая песню, достиг цели.

- Теперь ты! Не бойся!- Вадим, как мне кажется нежно, обнимает меня за плечи.

Страх, и это нежное объятие, вселяют в мою душу смятение.

- Может быть, это игра моего больного воображения? Может быть он, вовсе, не Вадим Гольдблат. Ведь, я даже не успела узнать его фамилию? Тогда, как объяснить убийство той девушки? Зачем он мне врал, что она улетела?- с этими мыслями, я поправляю заколки в носке и, зажмурив глаза,  соскальзываю с настила.

- Так! Вроде все нормально! Главное держать руки позади роликов! – я открываю глаза и решаюсь оценить обстановку.

Мне, до сих пор, непонятно, как я решилась на такое? Я уже почти посередине, и решаю слегка притормозить «прищепкой». Скольжение сразу замедляется. От ощущения, что я могу, хоть как то управлять своим полетом, мне становится легче, и я бросаю взгляд вниз.

Несколько бревен, валявшихся на песке, вдруг ожили и бросились в воду.

- Как такое может быть? – я забываю о тормозе, и буквально врезаюсь в Максима, поджидающего меня на площадке опоры.

- Это ведь крокодилы! – кричу я ему.

- Да! Да! Крокодайль! Вкусно крокодайль! – Максим хохочет мне в ответ.

На площадку влетает Вадим. – Ты видел это? – я показываю рукой вниз.

- Крокодилов, что ли? Конечно, видел! Мелюзга! Они питаются рыбой и никогда не нападают на человека! Максим? Подтверди!

Максим кивает головой, но почему то отворачивает лицо и прячет глаза. И это мне очень не нравится.

С площадки этой опоры уже видно бирюзовую гладь моря и верхушки кокосовых пальм.

- На следующую опору, я иду первый! – Вадим крепит свои ролики к тросу и, оттолкнувшись, скользит над ущельем.

Максим помогает мне закрепить мое снаряжение и показывает мне большой палец. Можно начинать спуск.
Бросаю взгляд на Вадима, он уже должен ждать меня на площадке следующей опоры. Вижу, что Вадим остановился и завис, не доехав метров десять до площадки, и что-то делает с тросом. Нам плохо видно, что у него за проблема. Но уже через минуту, он ловко подтягивается с помощью рук до площадки, отцепляется от троса и машет мне рукой, что бы я начинала движение.

Я отталкиваюсь, поджимаю ноги и начинаю спуск. Стараюсь не смотреть вниз и увеличиваю скорость движения. Мне  хочется лихо подкатить к площадке. Я почти освоилась, и даже начинаю получать удовольствие от спуска, как вдруг вижу, буквально в метре от себя, металлическую скобу, закрепленную на тросе.

Ролики врезаются в это неожиданное препятствие с такой силой, что меня подбрасывает на ремнях, как тряпичную куклу. Солнечные очки и каска слетают с  головы и падают в воду.
Каким-то чудом умудряюсь не выронить кожаную рукавицу и машинально цепляюсь левой рукой за трос. Меня раскачивает и болтает еще с минуту.

Голова ничего не соображает, в глазах пелена от яркого солнечного света и только страх, жуткий страх сдавливает мне гортань и не позволяет закричать во все горло.

-Максим! Скорее сюда! – слышу крик Вадима, и наконец, как сквозь туман начинаю различать предметы.

Вадим стоит на краю площадки, кричит и зовет Максима. Насколько позволяют ремни, я оглядываюсь и вижу, как Максим  начинает спускаться ко мне. Трос слегка вибрирует под  тяжестью его тела.

Металлический щелчок со стороны Вадима привлекает мое внимание, я оборачиваюсь к нему. То, что я вижу, прочищает мне гортань, и я начинаю орать.
Нет! Я не испугалась! Дуло пистолета с глушителем было направлено мимо меня на приближающегося Максима!

-Максим! Назад! У него оружие! – кричу я, стараюсь развернуться в его сторону.
Как в замедленной киносъемке, вижу, как испуганно раскрываются глаза Максима, когда он видит ствол пистолета, направленного прямо на него. Вижу, как он изо всех сил тормозит «прищепкой» и рукавицей. Вижу, как одновременно с глухим звуком выстрела, на его левом плече, расцветает кровавое пятно. Вижу, как правой рукою, Максим выхватывает, небольшой нож с кривым лезвием, и одним движением обрезав ремни крепления, камнем падает в воду.

-Хватит орать! Дура! – Вадим провожает взглядом неподвижное тело Максима, медленно плывущее по течению.

-Вот и крокодилам угощение!- весело произносит он и, пристегнув свои ролики к тросу, приближается ко мне.



Глава 12. Схватка

 Я висела, хватая воздух открытым ртом, как рыба, заброшенная на берег. Страх  смертельным холодом сжимал мое сердце!

Я посмотрела вниз, на дно ущелья, где неторопливое течение, несло свои воды в море. Несколько крокодилов, лежа на отмели, следили за нами, приоткрыв пасти.

-Тебе ведь знакомо это место? Скажи где это находится, и мы вернемся в гостиницу!- как ни в чем, ни бывало, спрашивает Вадим и, тычет, мне под нос старую фотографию с надгробием.

-И не вздумай дурочку из себя строить! - он достает из кармана телефон и включает видеозапись.

На экране телефона, я вижу  себя в его номере, с интересом рассматривающую эту самую фотографию, и явно делающую умственные потуги что-то вспомнить!

-Возможно, я когда-то и видела подобную фотографию, но это не означает, что я видела именно эту и обязана все помнить! Этому фотоснимку больше лет, чем мне! Зачем ты убил Максима? Что это все значит?- стуча зубами от страха, растягивая слова, произношу я.

Я стараюсь не впасть в панику и разрыдаться, но слезы непроизвольно, сами, стекают по моим щекам.

-Не вздумай выдать себя и показать вид, что ты узнала его!- внутренне заклинаю я себя. – Это единственный мизерный шанс выжить!

Короткий, почти незаметный удар двумя пальцами под ухо на некоторое время избавляет меня от дальнейших расспросов.

Сознание гаснет, но на смену ему опять возвращаются грезы из далекого детства:
Отец держит меня на своих плечах и, я с высоты наблюдаю, как бодро, под звуки духового оркестра, с автоматами в руках маршируют военные моряки.

Мама, со счастливым выражением лица не сводит глаз с отца. Брат настойчиво продирается сквозь линию наблюдающих за парадом зрителей в первый ряд, и подносит правую руку к пилотке, подражая офицерам, идущим во главе колон парада.

Затем, по окончанию парада, к отцу присоединяются офицеры с женами и детьми и всей компанией пешком, вдоль дороги, по которой ходят большие автобусы, мы идем на кладбище, возлагать цветы погибшим сослуживцам отца.

Нам – детям весело! Мы носимся среди уставленных венками могилок и играем в догонялки и прятки. Взрослые с серьезными, хмурыми лицами достают нехитрую закуску, рюмки и фляжки с резко пахнущей жидкостью.

Так, переходя от одной могилы к другой, наши родители на скорую руку наводят порядок внутри оградок, наливают рюмку из фляжки и оставляют вместе с закуской, конфетами и печеньем у надгробия.

-А теперь к Димке пойдем! – говорит отец и подхватывает меня на руки.
Мы пробираемся в дальний край кладбища.

- Ну, здравствуй дружище!- отец снимает фуражку и опускает меня на землю.
-Димка погиб первым из нашего выпуска! Подорвался на тральщике при разминировании одного из портов южного Вьетнама! Всего двадцать четыре года прожил! Сирота был! Детдомовец! Никого не осталось у него!- отец снимает парадный китель и начинает протирать вафельным полотенцем табличку и чайку, скорбно обнявшую крыльями надгробный памятник.

- Димка!- шепчут мои губы. Ко мне, как бы нехотя, возвращается сознание.

Первое, что я вижу – солнце, бьющее мне прямо в глаза.
Пытаюсь поймать трос левой рукой, и осознаю, что рукавицы на руке уже нет.

- Так! Так! Дальше! Кто такой Димка?- Вадим больно хватает меня за подбородок.

-Смотри мне в глаза! Еще раз спрашиваю! Где? На каком кладбище находится это могила?- интонация его голоса не оставляет мне никаких шансов.

- В живых он меня не оставит!- и от осознания близкой развязки, мне становится легче. Я уже приготовилась умереть. Никогда еще смерть не подходила так близко. Ее холодная костлявая лапа уже легла на мое плечо.

  — Ты предпочитаешь умереть быстро и безболезненно, как от цианида, или медленно, мучаясь, как от укуса ядовитой змеи? – шепчет он мне в ухо и слизывает языком мои слезы со щеки.

- Кусок навоза, покрытый шоколадной глазурью! Убери от меня свой поганный язык! – договорить я не успеваю. Мои губы разбиты в кровь, но на этот раз я не теряю сознание. Жгучая ненависть дает мне силы держаться.

- Даже если бы я и знала, - ни за что не сказала бы! Никому, в том числе и тебе, не удастся сломить меня!- шепчут мои разбитые в кровь губы.

-Лучше убей меня! Впрочем, ты и так это сделаешь, как только узнаешь от меня, где сделана эта фотография! Но тебе никогда не узнать этого!

-О! А ты, как я погляжу, вспомнила! Меня не проведешь! – радостно произносит Вадим. – Рано решила умирать! Повисишь тут без воды денек, глядишь язык и развяжется!- Вадим больно тычет стволом пистолета мне грудь.

И тут моя правая рука, безвольно болтающаяся вдоль тела, натыкается на заколку, торчащую у меня из правого носка.
По всей видимости, что-то в моем взгляде в этот момент, выдает мои намерения, и Вадим успевает прикрыть свое лицо рукой с пистолетом.

Заколка, до середины входит ему в запястье чуть ниже ладони! Пистолет летит в воду. Все происходит так быстро, что я не успеваю осознать, что я натворила.

-Теперь он меня точно убьет!- моя рука выдергивает из носка вторую заколку, в надежде как можно дороже продать свою жизнь.

Но Вадиму пока не до меня. Он непрерывно и грязно ругается. Кровь заливает ему руку. Страшная гримаса искажает его лицо и с помощью одной руки он подтягивается по канату и взбирается на платформу.

Крик оглашает окрестности, когда он, резким движением выдергивает заколку - карандаш из запястья. Черная, венозная кровь толчками начинает выходить из его раны.

Зажав левой рукой запястье, чуть выше раны, Вадим вытряхивает содержимое своей сумки на настил. Гремит гаечный ключ и, провалившись в щель деревянного настила, со звоном падает на бетонный фундамент и, скакнув разок другой – булькает в воду.

Минут через пять, ему, удается наложить повязку на рану, но она тут же пропитывается кровью. По всей видимости - задета вена.

-Запасливый! Мерзавец! И аптечка при нем! А вдруг у него есть второй пистолет?- от греха подальше, при помощи «прищепки», я отползаю на роликах от злополучного стопора, но сил хватает всего метров на пять. Я с ужасом наблюдаю за действиями Вадима.

Не прекращая материться и изредка бросая на меня испепеляющие взгляды, он снимает с себя все снаряжение, обрезая его ремни и, накладывает себе жгут на предплечье правой руки.

- Ну! Стерва! Ты сама выбрала себе мучительную смерть! Подохнешь, ведь, от жажды здесь на солнцепеке! – только после этих слов я осознаю, что нет моей сумочки, перекинутой через плечо перед спуском.

Мерзавец обрезал и выбросил ее в воду, пока я была в отключке. – А ведь я брала с собой две небольшие бутылочки воды – упоминание о жажде вызывает резкое желание напиться и прополоскать запекшиеся, опухшие губы.

-Я завтра вернусь и принесу гаечный ключ, что бы снять стопор! А ты пока подумай! Но не вздумай умереть раньше времени! Я предлагаю тебе жизнь в обмен на информацию об этой могиле! – стараясь говорить спокойно, торгуется Вадим.

-Раньше надо было предлагать! И вообще, зачем она тебе? И почему ты стрелял в Максима? Мог бы и лаской у меня все выведать? – я уже немного успокоилась предстоящей передышкой и решила разведать ситуацию.
 
- Но я серьезно не знаю, где это находится! Я еще маленькой была! Скорее всего, на «Морском кладбище», если отец и его товарищи каждый год ходили туда поминать погибших друзей! – хриплю я сквозь разбитые губы, пытаясь направить его по ложному следу.

Сама я стопроцентно уверена, что могила друга отца – Димки, находится на кладбище в Шкотово-17! Нынче город Фокино, Приморского Края.


Вадим, довольно ловко для раненного, спускается по перекладинам ажурной конструкции вышки и перебирается на ее фундамент. Я наблюдаю за ним сверху.

Опасность, на какое-то время отступила, и я могу рассуждать, боле менее, спокойно.

-Если он вернется завтра, оставлять меня в живых – нет ни какого резона! Сейчас ему до меня уже не добраться! Снаряжение для передвижения по канату он изрезал! Судя по тому, как он убирает всех свидетелей, - вряд ли у него есть сообщники!

-А, вот завтра! – мне страшно подумать, что будет завтра, когда он залижет рану и решит вернуться. Что будет со мной, если он не вернется? Об этом я даже не думаю.

Вадим внимательно оглядывает поверхность воды и, убедившись, что крокодилы находятся на песчаном пляже и на отмели, на противоположном берегу, прыгает в воду и, загребая воду одной рукой, в несколько взмахов достигает каменистого берега, с той стороны, откуда мы начинали спуск.

- Але! Джентльмен хренов! – кричу я ему осипшим голосом.

- Негоже даму бросать в подвешенном состоянии!- голос мой, звучит хоть и хрипло (левая сторона шеи от уха и до гортани опухла от удара), но вполне оптимистично, и даже, задиристо.

- Я, таких, как ты,  не бросаю! Обязательно вернусь завтра, в это же время!- не переставая карабкаться вверх по каменистому склону, кричит мне Вадим.

- Не вернешься! – говорю я, даже не напрягая голосовых связок. Вадим поворачивает голову ко мне. В его взгляде ненависть и недоумение!

- Не вернешься! Тебя вся полиция Нячанга разыскивает сейчас за убийство Лиманской Ирины Владимировны и коммерсанта в Далате! - и от этих слов, сказанных спокойной, уверенной, несущей скрытую угрозу интонацией, его ноги заскользили по осыпающимся камням и он кубарем, изрыгая проклятия, скатывается опять в воду.

Когда он, наконец, выбирается на край каньона, встает на четвереньки, а затем тяжело валится на спину, дышит, как рыба, выброшенная на берег, моему удовлетворению нет предела.

Куда подевались его прежний лоск, самоуверенность и неотразимость?

-Господин Го-о-льдбла-а-т! А во Вьетнаме смертную казнь никто, никогда не отменя-а-ал! – нараспев кричу я ему, и демонстративно раскачиваюсь на тросе, как на качелях.
 
-Так ты вспомнила меня? – Вадима подбрасывает с земли. Рот его искажен в страшную гримасу.

- Да! И пошла с тобою в джунгли, что бы отомстить за отца и брата! Пока не получилось! Но все еще впереди! – несет меня.

Вадим уже не слышит моих последних слов, его чернявый затылок еще с минуту мелькает на тропе среди кустов и деревьев.

И как только я осознаю, что опасность миновала, и я осталась совсем одна, подвешенная на двадцати метровой высоте, под палящим солнцем, бабская натура берет верх. Я рыдаю в голос от страха и от жалости к себе.
 
О, как я ненавижу сейчас эту страну! И толстые, вековые деревья, которые обступили берега ущелья; и огромные кроны пальм, упирающиеся в лазурное небо на фоне такого близкого моря. Словом, весь этот тропический рай, в котором на мою долю выпали муки встретить и почти полюбить человека, который оказался садистом и убийцей моих самых близких людей. Я ненавижу сама себя за жуткое безрассудство и самонадеянность, за согласие пойти с ним в джунгли и самой попытаться вершить месть и правосудие.



Глава 13. Жажда.

Жа;жда — физиологическое ощущение, относящееся к разряду общих чувств и служащее сигналом того, что организм нуждается в воде. Тело живого существа непрерывно теряет воду через поверхность кожи, лёгкие и почки. Эти потери особенно сильны в сухой жаркой среде, при усиленной мышечной или умственной работе и в возбуждённых состояниях организма. Эти потери воды требуют возмещения. Когда содержание воды в теле падает ниже определённого уровня, то возникает потребность в воде, сознательным выражением которой является жажда. (Википедия)

-Ну ладно! Поревела и довольно! – моих слез и всхлипываний хватило минут на десять. Возможно, я с удовольствием поплакала бы и подольше, но организм не обманешь. По всей видимости, включилась защитная функция организма, а именно – экономия влаги и солей, растворенных в крови.

- Сколько я смогу продержаться, пока кого-нибудь не занесет в такую глушь? – мне страшно подумать, что придется провести здесь остатки дня и ночь.

Солнце склонилось к западу и стало припекать мне спину и затылок. Я попыталась расслабиться и просто повисеть, не держась за трос. Но это оказалось непростой задачей. Голова, не поддерживаемая никаким упором, откидывалась назад и больно тянула шейные мышцы, итак болевшие от удара Вадима.

- Легче сказать, чем сделать! – ко мне приходит ясное понимание, что ночь придется провести без сна в висячем положении, но не это беспокоит меня больше всего. Меня начинает мучить жажда.

Мозг постоянно работает над выбором: дожидаться помощи, и не исключено и возвращения Вадима, либо по примеру Максима обрезать лямки креплений и …, и тут я вспоминаю о ножичке в кармане джинсов. Нащупываю его правой рукой, - нож на месте.

Мне жутко от одной мысли, что может произойти, если запаса глубины в реке окажется недостаточно. Мутная вода  не оставляет никаких шансов разглядеть, какова глубина подо мной.

-Но ведь Максим не раздумывая, прыгнул! Плаваю я хорошо! Главное не потерять сознание при падении!- мои размышления прерывает возня крокодилов на пляже. Они по очереди плюхаются в воду и через несколько минут пляж пустеет.

-Совсем выпустила из виду этих животных! По всей видимости, крокодилы проводят ночь в воде! Это откладывает мое решение, как минимум до утра.

Вспоминая события сегодняшнего дня, все больше убеждаюсь, что осталась цела и невредима лишь благодаря необычайному везению, ведь я  была подобна неразумному слепому котенку, не ведающему, какие опасности его окружают. В медицине это состояние называется онейроидное помрачение сознания.

Наконец, солнце скрывается где-то за водопадом, и короткие тропические сумерки приносят некоторое облегчение.
Мелкая водяная пыль от водопада, до этого испарявшаяся на солнце достигает меня и оседает на волосах, одежде и руках.

Я с жадностью начинаю слизывать влагу со своих предплечий, но это только больше разжигает жажду. Остается надеяться и молить бога, что бы ночью пошел дождь.

Полная луна всходит на черном звездном небе, и освещает каменные стены ущелья  и спокойную гладь реки.

- Я сильная! Я справлюсь! Как только встанет солнце, и крокодилы вылезут на берег, я обрежу крепления и поплыву к берегу! – эта мысль, навеянная жаждой, как мелодия с заезженной пластинки, непрерывно повторяется в моей голове.

В довершении к жажде, я осознаю, как нестерпимо болят уставшие руки. И как, с каждым разом, мне все тяжелее заставить их поочередно подниматься и удерживаться за трос.
В конечном итоге, я сдаюсь, и забываюсь с опущенными руками и откинутой назад головой.

К сожалению, забытье длится недолго. Мне кажется, что воздух приходит в движение и в ту же секунду, что-то вцепляется мне в волосы.

Я дико кричу осипшим голосом и машу руками, пытаясь сбросить нечто со своей головы. Сердце стучит так громко, что, кажется, заглушает мои истерические вопли.

Наконец, странное существо отпускает мои волосы,  обдав напоследок воздухом от бесшумно машущих крыльев.

Еще с минуту, я сучу руками во все стороны, отбиваясь от невидимого врага, пока не вижу, что целая стая летучих мышей кружит над ущельем на фоне луны.
 
- Да что же это такое? – жалость к самой себе и испытанный ужас приводят меня  в ярость. Я с ненавистью провожаю взглядом пируэты летучих мышей.

-Скорее всего, днем они прятались в заброшенной шахте, а с наступлением темноты вылетели на охоту! – пытаюсь я вспомнить, хоть что-то о летучих мышах.

Память извлекает только сюжет из телепередачи, как крупная летучая мышь садится корове на шею и, прокусив острыми зубками шкуру, слизывает кровь. При этом корова даже не реагирует на вампира.

-Бррр!- меня передергивает от одной только мысли, что эта гадость пыталась полакомиться моей кровью.

Еще раз всматриваюсь в звездное небо, но мыши исчезли, так же неожиданно, как и появились.

Потянулись томительные минуты и часы ожидания, перемежающиеся странными видениями, навеянными жаждой и страхом. Луна медленно пересекает небосвод и прячется за верхушками деревьев.

Сознание временами покидает меня и тогда мне кажется, что я стою в полной темноте на кладбище перед чайкой с отбитым крылом.

-Димка? Что этому гаду нужно от тебя?- пытаются, в забытье, произнести мои губы. Но язык, распухший от жажды, издает только мычащие звуки.

Я тяну свои руки к могильной плите в надежде нащупать хоть что-нибудь, что может содержать воду. Я согласна выпить воду из-под завядших и сгнивших цветов! Я согласна пить воду из болота, из лужи, только бы смочить свой распухший, шершавый язык.

Перед глазами начинают появляться светлячки. Они, то вспыхивают, то пропадают.
- Похоже, начинаются галлюцинации! – пытаюсь изо всех сил удержать помрачившееся сознание и отмахиваюсь руками от приближающихся и растущих в размерах светляков.

Теперь они начинают испускать направленный свет и мечутся, мечутся, мечутся…
Горизонт над морем чуть заметно посветлел.

-Еще час! Максимум два! – уговаривает меня ускользающее сознание, но рука машинально лезет в карман, что бы достать ножик и разом закончить все мои мучения…

Я достаю ножичек, нажимаю на кнопочку, и небольшое острое лезвие, с легким щелчком выскакивает из рукоятки.

Светлячки на краю каньона начинают светить мне в глаза и издавать странные звуки, похожие на звуки осыпающихся камней.

Неимоверным усилием воли я концентрируюсь на этих звуках и мечущихся светляках. Холодный пот прошибает все мое тело, когда, наконец, до меня доходит, что это никакие не светлячки, а люди с фонариками, спускающиеся по крутому склону каньона.

-Быстро же он вернулся с сообщниками!- перед моими глазами всплывает искаженное злобой лицо Вадима.

-А вот хрен Вам! – и я с остервенением начинаю, буквально, пилить ремни подвесной системы. Еще одно усилие и последние нити нейлоновой ленты с треском рвутся, и я камнем лечу вниз.

Но  психика, не выдержав жутких испытаний, выпавших ей за последние сутки, за мгновение до удара о воду, благоразумно подает команду сознанию покинуть мое тело…



Глава 14.  Ловушка


 Я заставляю себя всплыть, как только проблеск сознания возвращается ко мне с первой порцией воды попавшей мне в бронхи. Долгожданная влага, теперь, выворачивает мои внутренности наизнанку.
 
Эта мутная вода, впитавшая в себя запах гнили сырого тропического леса, заставляет раз за разом,  сокращаться мои желудок и легкие и выталкивать воду через пищевод и бронхи наружу.

Лучи двух фонарей ловят меня и больно слепят  глаза. Я полностью дезориентирована.

Интуитивно отворачиваюсь от слепящего света и замечаю, что еще два или три фонаря мечутся по водной глади. О! Ужас! Свет от этих фонарей отражается от нескольких пар вертикальных зрачков.

-Крокодилы!- эта мысль подстегивает меня, и я начинаю изо всех сил грести по течению.

Раздается беспорядочная стрельба, я ныряю, и насколько хватает воздуха, пытаюсь плыть под водою.

Вынырнув, замечаю, что немного оторвалась от преследователей. Течение и берег усеянный скользкими валунами дал мне - форы, и воодушевленная этим, я с новой силой загребаю руками по течению, пока лучи фонарей не исчезают из виду.

В конце концов, силы покидают меня. Еще чуть-чуть и я начну захлебываться. Намокшие кроссовки, свинцовым грузом, тянут меня на дно.

Левый берег, кажется совсем рядом. И я из последних сил пытаюсь цепляться за жизнь и грести ближе к берегу.

Наконец мои кросовки ударяются о каменистое дно, но течение не позволяет мне встать на ноги и продолжает уносить меня все дальше.

Вконец обессиленной, мне все же удается зацепиться руками за валун и буквально выползти на каменистый уступ, где силы и сознание покидают меня окончательно.

Когда я прихожу в себя и разлепляю глаза, в свете быстро наступающего утра я вижу, что мне повезло выкарабкаться, чуть – ли ни на единственный скальный уступ посреди вертикально возвышающейся каменистой стены ущелья.
 
  Мне стоит больших усилий подняться с живота на колени и сесть лицом к воде, и в туже секунду  всплеск адреналина подбрасывает меня на ноги и заставляет прижаться спиною к стене каньона.

Три крокодила плавают, буквально у моих ног. Самый крупный из них, делает отчаянные попытки зацепиться своими когтями за уступ, но течение, каждый раз сносит его в сторону.

  В отчаянии я пытаюсь нащупать хоть сколько-нибудь твердую опору и помочь телу подняться вверх, но подошвы кроссовок находят  лишь скользкий, отполированный тропическими дождями камень.

Очередной раз я оказываюсь в ловушке и с ужасом наблюдаю, что с каждым разом попытки этого серо-зеленого чудовища становятся все более настойчивыми и умелыми.
Я обречена и четко осознаю это. Но мои руки, машинально, шарят по скальной стене в надежде отломить хоть какой-то булыжник для самообороны.

Окончательно содрав ногти в кровь, мне удается отколупать от скалы камень размером с кулак. Я судорожно прижимаю его к груди обеими руками и слежу, как завороженная за попытками крокодила добраться до меня.
 
Меня бьет дрожь с такой силой, что кажется, я провела целый час раздетая на морозе.

Камень явно маловат, даже для того, что бы отпугнуть крокодила, но попытаться ударить его в глаз, когда он начнет забираться на уступ, можно попробовать.

И как только рептилии удается зацепиться и забраться передними лапами на уступ, я с отчаянным криком бросаюсь на его пасть сверху и бью камнем в левый глаз.
Раздается ужасный грохот. Словно молния разрывается у меня в голове. И в тот же момент я вижу, как череп крокодила, рядом с выбитым глазом, взрывается изнутри, обдавая меня кровью смешанной с серой массой. Крокодил дергается с такой силой, что меня словно пушинку сбрасывает с него, и я лечу спиною и затылком в стену каньона.

Огромный, ребристый хвост, как в замедленной съемке проплывает в считанных сантиметрах от моей головы, еще пару раз дергается из стороны в сторону и замирает у моих вытянутых ног.

Я ничего не соображаю, и все предстает передо мной в кровавом дрожащем светофильтре.

Возбуждение столь велико, что я не сразу понимаю, что очередной раз приложилась затылком о скалу, а мои глаза и лицо залиты кровью лежащей у моих ног рептилии.

-Неужели? Это - я убила его? Почему так звенит в ушах? – у меня хватает сил подняться на ноги и тут же, все начинат кружиться и вертеться у меня перед глазами…

Раздается двойной раскат грома.

– А где же дождь? Фантасмагория! – последнее, что я успеваю подумать, прежде, чем рухнуть без чувств на крокодила.

Душа моя еще цепляется за измученное тело, а потому не может видеть сверху, как еще два мертвых крокодила с простреленными головами, отправились в последний путь вниз по течению, а сверху, на уступ, упали две веревки…


Глава 15.  Звонок из Франции. (Шесть месяцев спустя. Город Фокино.)


- Ой, Господи! Страсти-то, какие! – Валентина Владимировна -  жена друга и сослуживца моего отца – Алексея Николаевича Широкова, промокнула слезу передником и принялась подкладывать мне в тарелку мясо с картошкой и грибами.

- Кушай Анжелочка! – это - изюбрятина. Деда, намедни, угостили знакомые охотники, а грибочки сами собирали.

- Погоди, мать! Браконьеры они, а не охотники! Не сезон сейчас охотится! – раздраженно замечает Алексей Николаевич. Видно, что ему неприятно сознавать, что капитан второго ранга в отставке принял мясо от браконьеров.

- Рассказывай! Рассказывай дальше Анжела, как же ты смогла проломить череп этому крокодилу? – хозяин квартиры подливает мне в рюмку домашнего красного вина.

- Да что вы? Алексей Николаевич! Разве крокодилу можно раздробить череп камнем? Я ему только глаз повредила и чуть сама под пулю не подставилась, когда на эту рептилию кинулась от безысходности! – мои щеки горят от выпитого вина, язык уже слегка заплетается, но историю с фотографией Димкиной могилы я стараюсь пока не упоминать.

- Это, оказывается, вьетнамец Максим людей из своей деревни на помощь мне привел. Раненный в плечо, он глубокой ночью дополз до своей деревни и поднял людей ко мне на помощь! А я, с перепугу, их за подручных Вадима приняла. Вот один из них и выстрелил в крокодила из столетней берданки. Чудом в меня не попал. Но я этого уже не осознавала. Мне потом Максим в госпитале рассказал. Сотрясение мозга у меня было. Так до конца путевки в госпитале и провалялась.

- Ну, а этого наемного убийцу, полиция, хоть поймала? – Валентина Владимировна пригубила вина из рюмки и опять поднесла передник к влажным глазам.

- Нет! Не поймала! Как мне рассказал вьетнамский инспектор полиции, который вел дело об убийстве русской женщины и коммерсанта, Вадим покинул Вьетнам в тот же день по израильскому паспорту. Не успели, хотя фотографию получили. Там, тоже, своей бюрократии хватает! – выдавливаю я из себя, растягивая слова.

  Выпитое домашнее сладкое вино действует на меня  расслабляюще. Впервые за долгие годы, я чувствую домашний уют,  тепло и участие, исходящее от этих скромных пенсионеров, которых я помнила еще в расцвете сил.

- Да, что мы все обо мне! Я помню, у вас была дочка, года на три-четыре постарше меня? Наверное, уже и внуков вам надарила? -  И по тому, как напряглась хозяйка, и насупил брови Алексей Николаевич, я понимаю, что допустила какую-то бестактность.

- Да! Внуки есть! Двое мальчишек! Во Владивостоке живут! Болеет она сильно! Онкология! Врачи советуют ехать в Израиль! Но где столько денег взять? – вздыхает Алексей Николаевич.

- Предлагал ей квартиру нашу продать! Но жилье в Фокино не котируется! Все одно не хватит! Да и дочка категорически  против!
-Пойду я, мать покурю на балконе, а ты постели Анжелке, а то у нее глаза уже слипаются. Устала, поди, с дороги?

- Дядь Леша? Я хотела бы завтра кладбище посетить! Навестить могилку друга отца. Помню, что отец его Дмитрием называл. Вернее – Димкой! Боюсь, только не найду без вашей помощи! – озадачиваю я Алексея Николаевича, выйдя к нему на балкон.

- Помню! Помню! Твой отец никогда не упускал случая навестить друга! Вот незадолго до своей гибели, осень золотая стояла, как сейчас помню, тоже приезжал сходить к нему на могилку. Переодевался в робу у меня и лопатку саперную брал! Видать сорняки изводил.
 
- Вы в тот раз с отцом ходили? – мое сердце бешено заколотилось от давно зреющей догадки.

- Нет, не ходил! Он попросил не ходить. Сказал, что хочет побыть наедине с другом. Я ходил позже, уже летом. Холмик он приподнял, дерном по периметру выложил, как чувствовал, что последний раз…- Алексей Николаевич неуклюже смахнул рукавом слезинку, загасил окурок в пепельнице и легонько подтолкнул меня на выход с балкона.

- А ты знаешь? Дней десять назад, был мне звонок странный из-за границы. Оператор сказала, что звонят из Франции! Какой-то писатель, фамилию я так и не разобрал, расспрашивал о моих знакомых и сослуживцах погибших при исполнении на Тихоокеанском Флоте до 1995 года. Как имена, фамилии? Где похоронены? И Димкой персонально интересовался! – эти слова, сказанные Алексеем Николаевичем, мигом выветрили весь хмель из моей головы, страшное предчувствие сдавило сердце.

- Дядя Леша! Завтра, как рассветет, пожалуйста, проводите меня к Димке! И лопату возьмите! - выдавливаю я из себя внезапно охрипшим голосом.

- Ты что-то недоговариваешь? Это как-то связано с твоими приключениями во Вьетнаме? – Алексей Николаевич переходит на шепот.

- Да! Связано! Но обо всем – завтра! Хорошо? – шепчу я ему.



Глава 16.  Димка

- Ты пока завтракай! А я машину выгоню из гаража! Не топать же нам пешком! – Алексей Николаевич снял с крючка вешалки связку ключей и засобирался на выход.

- Я с вами! Позавтракаю позже! У нас в Новосибирске еще ночь! Рано мне еще завтракать! – Я зашнуровываю свои кроссовки, чмокаю в щеку оторопевшую Валентину Владимировну и ныряю за дверь вслед за Алексеем Николаевичем.

Улица нас встречает чудесным августовским утром. Август – самая лучшая пора в Приморье.

Мы не спеша поднимаемся на пригорок, где вытянулись в несколько рядов боксы кооперативных гаражей.

- Пользуюсь машиной последнее время не часто, поэтому держу свою старушку короллку в гараже. Ты обещала рассказать, что тебя так встревожило? – Алексей Николаевич бросает на меня испытывающий взгляд.

-Дядь Леша! Я не все вам вчера рассказала! Не хотела беспокоить Валентину Владимировну! Этот Вадим! Одним словом – это он заманил отца и брата! Я его вспомнила, хоть и не сразу! Это он повез отца и брата в аэропорт в день их гибели. Там, над ущельем, во Вьетнаме, он показывал мне фотографию Димкиного надгробия и пытался выведать, где находится могила? Что-то здесь не так! И ваш вчерашний рассказ о звонке из Франции… Сдается мне, что это он! – я шепотом довожу до Алексея Николаевича свои тревоги.
 
Меня начинает бить мелкий озноб, несмотря на припекающее, утреннее солнце.
Я застываю. Перед моим мысленным взором вдруг появляется искаженное злобой лицо Вадима. Я пересиливаю наваждение и вновь двигаюсь вперед.

- Это ты правильно сделала! Незачем ей знать лишнее! – Алексей Николаевич открывает ворота гаража и запускает двигатель машины.

-Возьми-ка! Набросишь на себя на кладбище, а то комары заедят! – он протягивает мне камуфляжную куртку.

- А оружие у вас есть? – я смущаюсь глупости своего вопроса.
-Ружье дома есть! А что? Думаешь понадобиться? -  Алексей Николаевич берет с верстака сапожный нож со скошенным, коротким лезвием.

-Возьми! Положи в карман куртки для успокоения! А я саперную лопатку возьму! Это и есть оружие, если понадобится!– с улыбкой произносит он и начинает выгонять машину из бокса.

Главный вход кладбища встречает нас буйством свежих венков и  цветов.
 
Позавчера был День Военно-Морского Флота! И Тихоокеанцы почтили память офицеров подводной лодки, погибших при столкновении с БМРТ «Академик Берг», и захороненных на главной аллее кладбища.

Одна могильная плита особенно засыпана  свежими цветами.

-Это  капитан 2 ранга Пшеничный Леонид Матвеевич, бывший штангист, кандидат в мастера спорта. Он-то и загерметизировал кормовую переборку второго отсека, подавил панику и ценой жизни спас атомоход. После вскрытия отсека его так и нашли - на рукоятке переборочной двери. Впоследствии, подводники предлагали спорткомитету по тяжелой атлетике проводить ежегодный турнтир на приз памяти Пшеничного, в честь своего богатыря-спасителя. Но "компетентные органы" отказали в этом малом признании великого подвига Сильного Человека. За державу обидно: настоящие подвиги Сынов Отечество всячески пытались скрывать и замалчивать, и, как результат - появились "новые русские", подонки, которые предали и продали нашу Родину за мнимые "общечеловеческие ценности" западной цивилизации, где нам и места под солнцем нет!- голос Алексея Николаевича дрогнул.

- Нам в ту сторону! – Алексей Николаевич показывает направление и мы начинаем пробираться по узкой тропинке, петляющей среди могил.

Буйная растительность скрывает нас от палящего солнца. Но через пару минут, эскадрильи комаров начинают пикировать на открытые участки тела.
Приходится одеть куртку. Но голова и лицо остаются беззащитными от этих кровососущих насекомых.

Странное дело, но комары избрали только меня в качестве жертвы.

- На! Надень вот это! – Алексей Николаевич достает из своего рюкзака шляпу с москитной сеткой.

- У тебя кровь молодая, вкусная и кожа нежная! Вот они и отдают тебе предпочтение! – словно угадав мои мысли, объясняет он.

-А на руки перчатки одень, вот эти нитяные! Правда, они их прокусывают, если изловчатся! А мы их побрызгаем репеллентом! – старый моряк распыляет что-то из баллончика мне на перчатки. Он чувствует себя в зарослях как дома.

То тут, то там попадаются свежие захоронения.
 
- Раньше такой плотности не было! Мы бегали свободно, а сейчас еле продираемся!

-Это точно! Кладбище не безразмерное, и все хотят хоронить рядом со своими близкими. Вот и уплотняется погост. Недолго и нам с бабкой осталось! – в голосе Алексея Николаевича, нет ни капли фарисейства.

-Да что вы? Нельзя такое говорить! –

-Говори, не говори, а все в одну сторону движется!- Алексей Николаевич останавливается перед могилой, сокрытой нависающей веткой, еще зеленного клена.

-Сколько раз обрезал, а он все одно отрастает, как будто хочет прикрыть надгробие от дождя! – он приподнимает ветку клена и моему взору открывается, сидящая на надгробии скорбная чайка с отломанным крылом. На месте таблички прикручена небольшая, черного мрамора плита.

- Белов Дмитрий Георгиевич! 10.06.53 – 23.12.77 
-Трагически погиб при исполнении интернационального долга! – шепчут мои губы.



Глава 17. Возмездие.

-Я так понимаю, ты подозреваешь, что отец спрятал что-то на могилке Димки? – даже не выслушав мой ответ, Алексей Николаевич достает из своего рюкзака мощный самодельный шампур из нержавейки.

- Я и не заметила, когда вы в гараже все так припасли? – я с благодарностью и восхищением смотрю на своего спутника.

-Чего зазря копать? Покой мертвого тревожить? – Алексей Николаевич начинает методично протыкать слежавшуюся землю на холмике.

- Что-то есть! Если не слой более слежавшегося грунта? – Алексей Николаевич начинает снимать землю саперной лопатой в том месте, где не удалось проткнуть землю шампуром.

- На самом деле, что-то есть! – произносит он запыхавшимся голосом и, и спустя четверть часа, извлекает два увесистых кейса, обернутых в толстый полиэтилен и накрепко замотанных скотчем.

Я стою абсолютно опустошенная! – Что в них? Если за ними так гоняется этот мерзавец – Вадим?

- Если не возражаешь, в гараже вскроем и рассмотрим? – Алексей Николаевич начинает возвращать грунт на место.

Я, волоком, оттаскиваю кейсы в сторону, чтобы не мешали поправлять могилку, как вдруг слышу глухой удар,вскрик и звук падающего тела.

Я резко оборачиваюсь, и крик ужаса застревает у меня в горле. Передо мной стоит Вадим.

Несмотря на темно зеленую футболку, облегающие джинсы и слащавую улыбку, он выглядит в моих глазах самым омерзительным  и отвратительным типом. Он  похож на подлую тварь, -  хитрую, злобную, не брезгующую нападать из-за спины.

— Ну, так как? Анжелка? Помнится, я тебе обещал, что ты умрешь мучительной смертью? Извини! Я не смогу  выполнить свое обещание! Ты умрешь быстро и не больно! Я сломаю тебе шею!– с этими словами, Вадим хватает меня правой рукою за горло.

Я тут же начинаю сипеть и задыхаться. Перед глазами летают разноцветные мушки. еще чуть-чуть и я потеряю сознание.

- И спасибо, что сделали всю грязную работу! Не надо мараться - взгляд его упивается моей беззащитностью.

Я уже приготовилась умереть, как в глазах этого мерзавца загорается  похотливый огонек.

-Ты знаешь? А я, ведь, ни разу не делал это на кладбище! Зачем добру пропадать? А тут, так - уютненько!- Вадим ослабляет свою хватку на моем горле.

Мои глаза мечутся из стороны в сторону в поисках спасения. Но в это чудесное утреннее утро, кладбище - пустынно. И только  бесчувственное тело Алексея Николаевича, лежащего в метре от нас, - немой свидетель того, что затеял этот изверг.

  — Раздевайся! Злобно сипит он! Я тяжело дышу и не двигаюсь с места.

— Ну, побыстрее! — нетерпеливо подталкивает меня Вадим к оградке и срывает с меня перчатки. Голос его дрожит от возбуждения.
 
Медленно, очень медленно, как во сне, я начинаю расстегивать молнию, а затем и снимать джинсы.

-И куртку эту мужланскую тоже снимай! – поторапливает он меня, расстегивая и приспуская свои джинсы.

Моя правая рука, чисто машинально опускается в карман куртки и в следующее мгновение, она с зажатым в ней сапожным ножом очерчивает короткую дугу.

Вадим даже не успевает вскрикнуть. Струя горячей крови из перерезанной сонной артерии ударяет мне в лицо.  Его рот  издает хриплый горловой звук. Кадык  дергается раз-другой, а глаза, полыхающие бешеной злобой, выкатываются из орбит. Рот распахивается, и бандит с приспущенными штанами, мешком валится  к моим ногам.

Обыкновенный, пятисантиметровый сапожный нож вспорол ему шею от уха до кадыка.

Трясущимися руками, вся в крови, я натягиваю свои джинсы и бросаюсь к Алексею Николаевичу.

-Слава Богу! Вы живы! Никогда себе не прощу, что втянула вас в это дело!- причитаю я, размазывая слезы и кровь по своему лицу, слыша, как он стонет, приходя в сознание.

Я помогаю ему сесть и прислониться к оградке.

- Чем ты его так? – слабым голосом спрашивает Алексей Николаевич, когда его глаза натыкаются на тело Вадима, лежащего с приспущенными джинсами.

-Правы, вы оказались! Сапожный нож пригодился! А его? Похотливость подвела!- произношу я, стуча зубами и плачу от радости, что мой спутник пришел в себя.

-Ловко! Он – гад! Подкрался! Я даже не понял ничего!- Алексей Николаевич переводит свой взгляд на меня и улыбается.

- Ну и вид у тебя? Возьми! В моем рюкзаке есть фляга с водой! Умойся! И мне глотнуть дай! – просит он и пытается встать.

-Ничего! До свадьбы заживет! А вот, что с этим фруктом делать? – Алексей Николаевич осторожно притрагивается к шишке, вздувшейся на макушке.

-Не хочется никого привлекать! Здесь овражек есть неподалеку! До завтра полежит под листвой и кладбищенским мусором! А завтра…! – он многозначительно недоговаривает.

Воды хватает только, только что бы отмыть от крови лицо. Вся куртка и футболка испачканы настолько, что их приходится снять и закопать поодаль.

Я укутываюсь в куртку, которую снял с себя Алексей Николаевич и терпеливо дожидаюсь его возвращения.

Сквозь кусты и деревья я вижу, как он с остановками,  волоком тащит за ноги тело Вадима. Меня бьет озноб! Я непрерывно озираюсь и старательно засыпаю углубление в холмике могилки и лужу крови на земле перед ней!

Когда мы, наконец, проскальзываем в машину, и через десять минут оказываемся в гараже, у меня начинается истерика. Я плачу навзрыд, не вылезая из машины.

-Поплачь, поплачь дочка!- Алексей Николаевич наливает что то в граненный стакан из трехлитровой банки и дает мне выпить.

Мои внутренности обжигает огнем, но через минуту озноб странным образом прекращается, по телу разливается тепло и истома и  мои глаза, против моей воли начинают слипаться.
 
- Ты подремли тут! В машине! А я схожу, принесу тебе переодеться - откуда-то издалека доносится голос Алексея Николаевича.

Двери гаража закрываются, а я проваливаюсь в тревожный сон.

Мне снятся отец и брат! Мы сидим на берегу речки. Отец ласково обнимает меня, целует в голову и шепчет: - Какая же ты стала взрослая! Анжелка! Смотри! Уже брата догоняешь!-

Я стараюсь теснее прижаться к отцу, но щека натыкается на грубую материю.

-Анжелка! Проснись! – слышу я его голос и вздрогнув поднимаю голову.

Передо мной стоит Алексей Николаевич и трясет меня за плечо через открытую дверцу машины.

-Вздремнула? Переодевайся! Вот ведро с чистой водой и полотенце! Все, что испачкано кровью, сложишь в этот пакет!Придется выкинуть!Я побуду снаружи! – он ставит на сиденье мою сумку с вещами.

-Потом посмотрим, что в этих дипломатах! И домой надо собираться! Мать уже испереживалась! Обед на столе!

- Вот это «ДА»- только и смог вымолвить Алексей Николаевич, когда мы, освободив место на верстаке, взломали замки на кейсах.

Они были забиты под завязку пачками со стодолларовыми купюрами. В одном из держателей для бумаг, на внутренней стороне крышки одного из дипломатов, одиноко лежали два листа….

Мои руки трясутся, в глазах непонятная пелена и я никак не могу сосредоточиться и прочитать текст.

-Алексей Николаевич? Посмотрите! Что - это?- я протягиваю ему листы с машинописным текстом.  Деньги меня не интересуют. На этих банкнотах крови больше чем на моем испачканном белье, уложенном в черный пластиковый пакет и дожидающегося ближайшего мусорного бака!

Алексей Николаевич, достает из машины очки, и водрузив их на нос, подходит к светильнику над верстаком.

-Это приказ ГРУ по Тихоокеанскому Флоту, о командировании твоего отца для работы под прикрытием в банду Ларкиных! Но как он смог снять с него копию? Это документ с грифом «Совершенно Секретно». За него и сейчас можно под трибунал попасть!- Алексей Николаевич хмурит брови и замолкает.

-А второй? Второй лист? – тороплю я его.

-Это докладная твоего отца руководству ГРУ по ТО, что банда вышла из-под контроля, и необходимости срочно подготовить совместную с УВД операцию по ее ликвидации.

-Значит! Его слили? Потому, что он был мертв к моменту суда над бандой? – меня начинают душить слезы.

-Анжела! Послушай старика! Не стоит тормошить прошлое! Никто из друзей твоего отца, никогда, ни тогда, ни сейчас, не верил в его предательство.-

 Я прижимаюсь к старому офицеру и даю волю слезам.

- Ну-ну! Довольно дочка! Что скажет мать, когда мы заявимся с красными от слез глазами? – он сам смахивает слезу рукавом.

-Вопросов не оберешься! Давай лучше подумаем, что делать с этим богатством? Решай!Это твое!- в голосе Алексея Николаевича чувствуется, что он надеется не разочароваться во мне.

- Ну уж! Хрен им! Государству сдавать не будем! Пусть хранится у вас! Мне ничего не надо! Будем помогать больным детям, нуждающимся в дорогостоящем лечении!Но первым делом, срочно готовьте дочку! Я сама полечу с ней в Израиль!- твердым голосом, без тени сомнения произношу я.
- Мне слишком много грехов замаливать надо! Давно в Святую Землю собиралась! – предупреждаю я его вопросы!