Хлеб. Год 1914. часть 1

Теплым сентябрьским утром деревня, уже лениво после летней страды, переваливалась в обычных дневных заботах. Чуть далече от ее домиков по дороге, раскатанной телегой, босиком, закатав штаны до колен, неторопливо шли Михаил, сильный широкоплечий бородатый мужчина и его пятилетний сын Гришка. Он завалил на плечи грабли и важно шагал босыми пятками рядом с отцом.
Сам же Михаил Алексеевич нес косу, вилы и перекинутый через плечо женский платок, с Посадским узором, в который были завернуты недоеденные лук, вареные яйца и краюшка хлеба с солью.
Гришка был очень взволнован, впервые он ходил с отцом на работу. Он так любил своего папу, а особенно любил ходить с ним в магазин, владельцем которого был Михаил Алексеевич. Все работники обожали мальчика и пытались то подсунуть ему конфетку, то какую-то занятную бирюльку, но больше всего Гришка любил стальные болты. Их иногда оставляли люди, приходившие с железной дороги, что была в соседней деревне, очень они нравились ему.
Вообще он был самым счастливым ребенком в деревне. Потому что отец его, помимо магазина, еще имел охотничье хозяйство и Гришка видел аж самого императора Николая, который приезжал на охоту. Отец все время говорил Гришке, что лес- это и есть жизнь. Что без леса не будет ничего, и даже если хлеба не будет- лес всегда выручит. Это отец заставлял Гришку креститься перед входом и выходом из леса и всегда с поклоном благодарить Лес, когда возвращаешься с его дарами. К лесу в семье Михаила Алексеевича было трепетное, божественное отношение.
Но сегодня Гришка нюхал землю. Поля были убраны и по приказу Михаила Алексеевича мужики прошлись по ней боронами и убрали стерню, от чего казалось, что хлеб будут сеять заново и только солнце, уже осеннее, и покрасневшие клены на кромке леса выдавали время года.
- Чувствуешь? – с напором и отцовским наказом строго спрашивал Михаил Алексеевич.
- Угу,- бубнил Гришка, тыкая носом горсть сухой серой земли,- гнилью пахнет.
- То-то и оно, что из гнили, из грязи хлеб свой мы берем. – отец тяжело выдохнул.- Ты главное запомни, что это твоя земля, что бы тебе кто ни говорил- твоя. Без тебя, из этой грязи ничто не вырастет, ни хлеба, ни льна, ничего. Твой прадед эту землю возделывал, дед – возделывал, я теперь пашу, и ты пахать будешь. Это все наше. И лес и поля, кто что скажет, а без меня ни кабана не найдут, ни хлеба не возьмут. И без тебя не возьмут, когда вырастишь.
Отец еле заметно улыбался под густой темно-русой бородой. Гришка еще ничего не понимал в этих словах, но как-то тоскливо и боязно ему стало становиться старше.
Закат спустился багряной полосой на излучину великой реки. По земле стелилась узкая полоска дыма от печных труб, и ноги начинали мерзнуть. Из далека слышались голоса далеких женских песен, окрасивших небо в лиловый цвет, и призвавших из-под небес точки разгорающихся звезд.
Михаил Алексеевич с Гришкой вошли через деревянные ворота во двор двухэтажного дома. По одному только виду бревен было понятно, что этот дом построили на века. Резные окна с тонкой работой наличников, выкрашенных белой краской, две печные трубы, большая кухня и собственный амбар. Даже подход к конюшне был вымощен камнем. На лавочке в темном дворе, под тенью яблонь дремал дворник Никифор, который работал у семьи Михаила Алексеевича еще со времен  Гришкиного деда.
Гришка не хотел, что бы это время заканчивалось, ему так хотелось скорее лечь спать, что бы завтра, снова, отправиться с отцом косить луг, или, может быть, он возьмет его с собой в лес. Он хотел быть везде, где ходил Михаил Алексеевич, это ведь он такой маленький, но скоро вырастет и станет таким же как его папа- полноправным хозяином своей земли.