Мне рассказала лилия долин... - 45

(Gerrit Adriaensz Berckheyde, Amsterdam, ратуша, дворец Dam)


С самого утра, как только приехали в Амстердам, началась какая-то суматоха...

Варя с удовольствием последовала вновь с Михаилом и его друзьями посмотреть на новый для них город, и узнала, что на площади у ратуши была уговорена встреча с уже давно путешествующими по Голландии ещё тремя товарищами, среди которых был и их общий друг — Николай.

Пока время до встречи было, они решили отправиться на самый верх башни той ратуши, которая когда-то была дворцом Людовика.

Ратуша сделана, как заметили, из прекрасного мрамора и украшена многими статуями и барельефами. На верхнем этаже увидели всякие редкости, как восковые анатомические препараты, дорогие картины и «минц-кабинет».


В последнем разглядывали даже две медали, которые заставили обратить на себя внимание: «первая сделана была в тысяча шестьсот семьдесят втором году на смерть двух братьев, Иоанна и Корнилия де Виттов, из которых старший убедил голландцев уничтожить штатгалтерство во время малолетства Вильгельма III и тем заслужил благодарность народную, но когда Людовик XIV внёс войну и опустошения за наследство испанское в сердце Голландии, когда принуждены были восстановить Вильгельма III, — де Витты были преданы казни от того же самого народа, который незадолго называл их защитниками отечества. Они изображены на медали привешенными за ноги к позорному столбу. Другая медаль есть не что иное, как талер голландский, выбитый Вильгельмом III в тысяча шестьсот семьдесят седьмом году в унижение патриотов...»

На втором этаже ратуши увидели жилые покои, далее, ниже, места слуг и кладовые. И так, как и весь Амстердам построен на сваях, ратуша стоит на тринадцати тысячах сваях: «вы видите домы и улицы и не воображаете, что под ногами вашими бездна...»


Взойдя на верхнюю башню, все на некоторое мгновение замолчали. Их взорам открылась величественная панорама города, который был более двадцати вёрст в окружности и делился надвое высокой плотиной. Здания гордо тянулись вверх, видно было адмиралтейство, биржа, госпиталь и каналы...



– А вот там, – указал рукой направо появившийся со своими спутниками и Николай, вызвав восторг встречи и объятия.

Михаил сразу представил ему Варю, но она лишь кивнула в ответ, и все снова почувствовали натянутость отношений между нею и Михаилом. Николай решил продолжить свою речь уже не столь для того, чтобы поделиться тем, что узнал, а чтобы развеять обстановку:

– Вот там простирается жидовская слобода, подверженная доселе старинным законам, запирается с вечернёю и отворяется с зарёю, нечиста, неопрятна, потому жиды здесь в презрении. Терпимость вер доселе ещё не примиряет нас с евреями.
– И в России так же! – усмехнулся Сашка.
– Друг мой, – махнул Николай рукой. – Голландская республика пала от излишества богатств своих и от политики. Первое было причиною, второе действием зависти англичан. Я об этом обязательно напишу!
– Мишель тоже всё записи ведёт, – улыбнулся одобрительно Алексей, на что Михаил сказал:
– Именно наш опыт поможет тем, кто здесь не был, почувствовать, понять, как здесь живут.
– И, может, стремиться к тому же, – добавил Сашка. – Не должно быть ни бедных, ни богатых.
– А ты, вижу, уже разгорелся! Политикой занялся! – удивился Дмитрий.
– Что поделать, – усмехнулся тот, и Николай кивнул в поддержку:
– Желание самодержавия было всегдашним камнем преткновения слабости человеческой...

Далее Варя просто следовала за ними и была свидетельницей продолжения беседы. Истинный патриотизм друзей, болевших за родину, душ... только разрастался...



Между друзьями было видное понимание, и порой казалось, что они будут планировать создать свою группу, готовую бороться за достижение идеалов:

«Богатое сословие, вся знать, как и здесь, в Голландии, не сможет довольствоваться ограничением состояний. А ревнивые патриоты будут их уничтожать и учреждать свою власть, создавать республику? Здесь республиканцы любили отечество, богачи имели своих друзей, и именно из-за этого Голландия разделилась на две партии... Да, Англичане с интересом наблюдали и терпеть счастье соперника не могли, стараясь поселить раздор между обеими сторонами. От Франции сие заговоры не укрылись, и Голландии пришлось воевать то с Англией, то с Францией, сделалась полем междоусобных браней и кровопролития. Так, эта богатая, свободная страна слабела, истощалась и пала, отдав владычество над морями Англии...»


Продолжение - http://www.proza.ru/2014/09/29/968