Eternal

Мать Элизабет когда-то сказала ей: "Придет время, и ты поймешь, что самым сложным вопросом, который ты когда-либо задавала мне, был не "Откуда я взялась?", а "Почему бабушка Полли больше не придет встречать с нами день Благодарения?".

Конец всегда сложнее принять, чем начало. Даже такую щекотливую вещь, как зачатие ребенка, легче объяснить, чем то, куда деваются со временем все люди. Почему вслед за бабушкой Полли со временем исчезнет дядя Томас, тетушка Энн, мама и ты сам. Даже чихуа-хуа, который так раздражал отца своим визгливым лаем и привычкой задирать лапу у его стола, однажды у(с)покоится.
Это сложнее хотя бы потому, что мы толком сами не знаем, куда и как все уходят.

"Когда ты сама станешь родителем, ты поймешь".

***

Элизабет тридцать пять, и мало кто в таком возрасте уже верит в то, что удастся выйти замуж и завести детей. Общество четко дало понять, что особям женского пола можно выходить замуж самое большее в тридцать – не успевшие это сделать считаются списанным материалом, не послужившим для главной цели, коей является продолжение рода человеческого. Разумеется, встречаются исключения. "Но это такая редкость!" - восклицала тетя Энн, выскочившая за своего первого мужа в шестнадцать из-за незапланированной беременности и искренне считавшая себя образцовой женщиной.
Впрочем, насчет "продолжения рода" у Элизабет имелись свои планы.

Бессмертие… Сколькие о нем мечтали, сами не зная, зачем? Жить вечно, легко постигать тайны мироздания одну за другой, словно лузгая дешевые семечки из ближайшего круглосуточного супермаркета – звучит привлекательно, эти слова так и просятся на какой-нибудь рекламный плакат.
Слоган складывается сам собой: "Выбирайте Элизабет Тернал, и вам никогда не придется объяснять детям, почему их лет через шестьдесят закопают под землю в деревянном ящике".
Годы упорной работы. Ранние морщинки в уголках глаз и четко выраженная носогубная складка. Отказ пойти на выпускной вечер с Питом из параллельного класса. Отсутствие личной жизни. Все это оправдало себя.
Вечность стояла на расстоянии вытянутой руки от уставшей черноволосой женщины и расфокусированно смотрела в точку над головой заслуженного ученого.

- Проверка системы, - раздался невнятный голос. Элизабет обеспокоенно взглянула в блокнот: с момента запуска Е-8 прошло три минуты, и голосовые связки уже должны были прийти в норму. "Впрочем, это же первое включение, скорее всего, им надо разработаться", - успокаивает она сама себя.
И правда, буквально через тридцать-тридцать пять секунд хрипотца исчезает, и звонкий дискант, отражаясь от белых стен, гулко разносится по лаборатории.
Проверка системы занимает около получаса, а затем раздается вопрос, который Элизабет может по праву назвать самым главным и волнующим в своей жизни:

- Активировать независимое мышление?
- Да, - срывающимся голосом отвечает женщина. Прокашлявшись, повторяет уже более твердо: - Да, разрешаю активацию.

***

Кожа девушки – бледная, тонкая настолько, что сквозь нее просвечивают синтезированные из биоматериала вены и вспомогательные проводки (Элизабет думает, что уже через месяц можно будет избавиться от них) покрывается мурашками.
- Бет, - окликает она, - Они есть. Странные пупырышки.
- Не прошло и минуты, - взволнованно кивает ученая и, лишь записав какие-то непонятные цифры и буквы, настораживается. – Бет?
- Мистер Томпсон назвал тебя так. Он сказал: "Бет неплохая девчонка, жаль, ботаник редкостный. Из нее могла бы выйти отличная мать, правда, Роб?".
Е-8 искренне не понимает, почему Томпсон классифицирует мисс Тернал как "девчонку". В представлении андроида "девчонка" - существо женского пола в возрасте до двадцати лет, и это удивляет ее (после долгих пререканий о том, как идентифицировать пол биоробота, сотрудники лабораторий "Eternal" решили считать Е-8 девушкой, хотя сама "Бет" иногда называет про себя свое творение "оно").
- Порой мистер Томпсон позволяет себе слишком многое. Можешь одеться, - говорит Элизабет, отмечая про себя, как ловко и быстро тонкие белые пальцы застегивают на груди пуговицы вязаной кофты.

Иногда мисс Тернал становится страшно. Не сотворила ли она электронное чудовище Франкенштейна, не обернется ли то, что предназначалось на благо человечества, гибелью всего живого? Но потом она смотрела в тетради, где было написано, что поведение Е-8 миролюбиво, и немного успокаивалась.

***

- Ты помнишь первый закон робототехники?
- Никогда не причинять вред людям, - ответствует андроид, и ученая с удивлением видит на ее лице скуку.
- Что это за кислая мина?
- Ты спрашиваешь этот закон у меня каждый день. Каждое утро начинается с этого.
- Я боюсь, что ты можешь забыть его без повторения.
- Я знаю три языка, умею играть на фортепиано и скрипке, а также с успехом изучаю ядерную физику. А ты думаешь, что я забуду пять слов?
- Хватит, - грубо обрывает робота Элизабет. – Еще одно слово, и я отключу независимое мышление.

Женщине кажется, что она узнала голос своей матери.
"Еще одно слово, юная леди, и вы отправитесь в кровать без ужина!" - как она кричала иногда младшей сестре Бет.
На мгновение ей кажется, что андроид хочет ударить ее. Нет. Действительно, просто кажется.

- Конечно, Элизабет. Я больше не буду так.

Шею ученой обвивают бледные руки, а во впалую щеку как-то странно уютно утыкается маленький изящный носик.
- Что ты делаешь? – спустя минуту выдавливает из себя Тернал.
- Хорошая дочь должна просить прощения у родителей, обнимая их. Я узнала об этом в одной из книг, что ты мне оставляла.

Элизабет совсем не чувствует себя матерью. Она сама толком не понимает, что чувствует, когда даже белый врачебный халат не спасает от тепла неживого тела из искусственно синтезированной биомассы, а чужие, идеально гладкие губы касаются скулы, целуя ее. Пальцы как-то сами зарываются в рыжевато-русые волосы андроида, легко поглаживая их.

- Ну, все, хватит, - она отстраняется спустя еще минут пять. - Мне нужно заполнить кое-какие бумаги. И не называй меня родителем.

***

Элизабет больше не смотрит в глаза своему творению без надобности.
Элизабет старается не вспоминать, как торчат сквозь кожу ребра андроида, когда ученые проверяют ее рефлексы, оставляя обнаженной в холодной комнате, и как разрумянилось от счастья и мороза ее лицо после первой прогулки в "большом мире" в декабре 2037 года. Отказываться воспринимать просьбы вымыть спину в душе или помочь с застежкой платья на спине как намеки на что-то. Да, у Е-8 теперь вполне богатый гардероб. С каждым днем в бездушной машине проявляется все больше человеческих, женских качеств.

- Бездушная, - говорит себе ученая. – Машина. Покрытая ненастоящей кожей и с липовым мозгом.

Элизабет тридцать семь, и она не помолодела за два года, прошедших с момента запуска андроида. А Е-8 радует взгляд каждого своей нечеловеческой красотой и вечной юностью.
Ученая знает, что когда-нибудь ей придется объяснять вещи, о которых она сама имеет весьма смутное представление.

***

- Почему Уилла так долго нет на экспериментах?

Неплохая альтернатива собственному вопросу про день Благодарения, правда, Элизабет?

- Садись. Я попытаюсь объяснить.

- Мистер Томпсон, - она делает короткую паузу, будто отделяя ею долгие годы общения с заместителем от всего, что будет дальше. Без него. - Умер. Ты понимаешь значение этого слова?

Е-8 кивает.

- Его кто-то выключил?
- Можно и так сказать, - вздыхает женщина.

Она будет скучать по Уиллу. По надежному помощнику, верному другу и просто хорошему человеку, заменившему ей холодного и скупого на слова отца.
Будет ли кто скучать так по ней, оплакивая, будто собственного родителя, прекрасного товарища или почившую жену?

- За что его выключили? Он кого-то не слушался?
- Людей выключают не за что-то, - Элизабет с трудом подбирает нужные слова, - А просто потому, что так надо. И всех.
- Ты тоже умрешь? - ученая готова поклясться, что голос андроида дрогнул.

Почему-то сейчас Тернал вспоминает, как она выбирала внешность для Е-8. С одной стороны, робот должен был выглядеть идеально - неловко было бы публиковать на обложках всех научных журналов мира невзрачную дурнушку. Но и создавать куклу без единого изъяна тоже не хотелось - все должно выглядеть естественно. Чтобы люди воспринимали андроида не как одну из глупых накачанных силиконом моделей, а как умного, душевного человека, равного себе.
Так что помимо красивой, хрупкой фигуры Е-8 получила россыпь веснушек на носу и щеках, чуть выдающуюся вперед верхнюю челюсть и немного раскосые темно-карие глаза. Которые в эту минуту влажно блестели, наполняясь слезами (точнее, физраствором, заменявшим их - синтезировать настоящие человеческие слезы пока не удалось).

"Как надо утешать, по сути, ребенка, когда он плачет?"
"Поразительно. Как она так быстро научилась подражать человеческим эмоциям?"
"Подражать ли?"
Тернал сама не знает, на какой вопрос хочет узнать ответ прежде всего.

- Ну-ну, - Элизабет неуклюже похлопывает Е-8 по плечу и сама себя ненавидит за это скупое "Ну-ну". И дядю Томаса - за то, что, когда ее котенка сбила машина, он тоже вот так похлопал ее по плечу и промычал что-то невнятное.

"Ну же, сейчас не время ныть, Бет. Потом погорюешь о том, что тебя в жизни не жалели. Надо что-то придумать".

- Зато тебя никто никогда не выключит. Ты можешь, эм, жить вечно, - наконец приходит на ум ей утешение. Весьма сомнительное, надо сказать.
- К тому времени, как я умру, ты уже будешь полностью самостоятельна. Не бойся никаких хлопот - сотрудники лаборатории всегда помогут тебе.

Руки предательски холодеют, и ученая прячет их в карманах. Все-таки у нее никогда не получится спокойно говорить о собственной смерти. Всегда будет страх попасть под автомобиль и в последние секунды жизни видеть, как бешено трясется в агонии все тело. Или быть застреленной завистником. Или болезнь - пожалуй, худший вариант из всех.

- Ты боишься, да?

Вопрос Е-8 больше похож на утверждение.

- Только мертвый не боится смерти, - пожимает плечами Элизабет, стараясь не показывать, что слова задели ее.
- Я хочу жить, как настоящий человек.
- Ты уже почти настоящий человек. Как только мы отладим еще пару функций, станешь им полностью.
- Настоящие люди не живут вечно. Я хочу быть, как Уилл. И ты, - машина подсаживается ближе, заглядывая в глаза "создателя" через толстые стекла очков.
- Твое отключение будет огромной потерей для мира, - пожалуй, слишком резко обрывает ее Тернал. - Ты хоть представляешь, что скажут обо мне, если я соглашусь на это?
- Да. Знаменитая ученая одним махом уничтожила возможность престарелых миллионерш оставаться хорошенькими ближайшую вечность. Лучше бы ты подумала о себе, - пальцы осторожно обводят морщинки у чужих губ, давно растрескавшихся от постоянного закусывания.
- Я не хочу ничего менять в себе. Да, я старею, я далеко не красива, но я принимаю себя такой.
- Это правильно.

Правильно и то, что они сидят, обнявшись, и Элизабет вытирает "слезы" дрожащей девушке. Она впервые серьезно поговорила со своим творением и пока не может решить - хотелось бы ей, чтобы такие разговоры повторялись почаще или наоборот. А еще она только что впервые подумала о Е-8, как о девушке, а не совокупности микросхем и мельчайших наночастиц, и сама немного удивляется этому.

- Бет.

Ей даже начинает нравиться это глуповатое сокращение.

- А ты можешь выключить меня... Тогда?

Тогда - все лучше, чем прямо говорить "перед твоей смертью". Спасибо, что не называешь вещи своими именами. От этого они становятся какими-то менее реальными. И очень-очень отдаленными.

- У нас будет время об этом подумать.

Е-8 улыбается и еле заметно кивает в ответ. У нее будет время убедить.