Церковь невыученных уроков

«Я есмь Альфа и Омега». Иисус Христос

1

   Ко второй половине июля в Москве уже было не настолько жарко, чтобы, изнывая от духоты, ползать по асфальту и молить Небо о ниспослании дождя, но и не так уж прохладно. Каждый мой день начинался с того, что, приезжая в гости к бабушке с дедушкой, я вытаскивал их на прогулку, и до полудня мы сидели в сквере, подставляя лица июльскому солнцу.
   Начальство, не спрашивая моего на то желания, отправило меня в отпуск. Не знаю, насколько мой случай распространен, но я из тех людей, которые предпочитают отдыхать от работы осенью, а не летом. В теплое время года на меня обычно нападает хандра. Не знаю почему, но меня начинает все раздражать. Забывая о христианском смирении, я принимаюсь срываться на всех и вся. Кроме того, очень хочется куда - то уехать, ибо находиться в городе становится невыносимо. Моя миссионерская активность так же сходит на «нет».
   -Сегодня, вроде, жары сильной не ожидается, - заметил дедушка, щурясь на небо.
   -Да, я тоже что - то такое слышал по телику, - согласился я, с преувеличенным, по моему же мнению, вниманием изучая свои ботинки.
   -С утра - то уже не душно, - поежился дедушка.
   -Вчера мы вам звонили вечером, вас дома не было.
   -Мы в магазине были.
   -Мы вам в одиннадцать звонили!
   -Ну да, моя там загуляла, ты же знаешь, для нее поход в магазин как праздник.
   -Да знаю, - вздохнул я. - И как сходили?
   -Нормально, - пожал плечами дедушка. - Жору видели!
   -Того самого, таксиста? - оживился я.
   -Именно.
   -Ну и чего, поболтали?
   -Да нет, Лера в магазине была, а я вышел, он издалека мне махнул рукой, мол, идите к нам. Я ему: «Да, да», и всё, на этом всё закончилось.
   -Ну и как, он не изменился?
   -Да нет, всё такой же. Королем ходит перед своими. Кстати о Жоре…
   После этих слов была выдержана драматическая, поистине, МХАТовская пауза.
   -Ну? - поторопил я.
   -Нескромный вопрос, - вздохнул дедушка.
   -Давай, - разрешил я, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
   -Мы в Пушкино на такси поедем в этот раз?
   Я промолчал, досадливо поморщившись.  Так я и знал!
   -Ну, это ваше дело, - махнул рукой дедушка. И всё - таки выпустил своего внутреннего демона наружу. - А то, как хорошо бы было - сели бы на метро, пару остановок доехали, а там с вокзала на электричке прямо до Пушкино. Быстро, удобно. А оттуда уже можно такси поймать до санатория, слово не скажу.
   Я не стал ему в очередной (не знаю, даже, в какой по счету раз) объяснять, что и он, и его жена уже не в том возрасте, чтобы с сумками, набитыми до отказа, мотаться по пыльным душным электричкам, пусть и нового образца, которые, по слухам, ходят прямо до интересующего нас города. С таким же успехом можно, надев пальто и, обмотавшись шарфом, выйти в знойный летний день на улицу. Эффект будет одинаковый.
   -Кстати, - словно отвечая моим мыслям, развивал свою дедушка, - надо в этот раз взять с собой чемодан, который вы нам подарили. Он большой, объемный, в нем все поместится. А нам много и не нужно: три рубашки…
   -Давай только про электричку больше не будем, - вставил слово я. - Разговор на эту тему беспредметный.
   -Вот это ты правильно сказал, - нехотя согласился дедушка, - бес - пред - мет - ный.
   Мы сидели в скверике напротив дома бабушки и дедушки. Бабушка немного задерживалась по причине того, что никак не могла отыскать свои босоножки. А мы с максимальным смирением ждали ее на свежем воздухе.
   -Ну, так всё - таки, - спросил я, провожая взглядом спешащего, очевидно на работу, соседа, - как считаешь, обновился кадровый состав «Зеленых Берез» за этот год? Если ответишь правильно, я тебе ящик коньяка поставлю.
   -Молодежь всю поменяют, - ответил дедушка, ехидно посмотрев в мою сторону. - Останутся, может быть, эти, как их…
   -Тимур, например…
   -Да, Тимур и напарник его, приезжий.
   -А Ванечка, остальные?
   -А остальных уберут нахрен.
   Под «остальными» я имел ввиду Юлю. За этот год я довольно часто вспоминал о ней и надеялся увидеть вновь. Что я собирался сказать ей во время нашей встречи, в каком направлении развивать наши отношения и стоит ли их развивать вообще - об этом мне думать не хотелось. Да и всю эту тему с увольнениями я поднял лишь для того, чтобы разговор поддержать. И так понятно, что каждый год персонал будет новым. Одна была надежда, что Юля там зацепится, так как она живет в этом городе, и там же находится ее институт.
   -Что - то долго бабушка наша, - дедушка посмотрел на свой дом.
   -Поторопить ее? - предложил я, вставая.
   -Да не стоит, сейчас выйдет. Постоянно жалуется на то, что дышать нечем. Может хоть в Пушкино отойдет немного.
   -Ну и ты заодно.
   -Я только ради нее еду.
   Здесь дедушка, конечно, кокетничал. Пребывания в «Зеленых Березах» всегда вносило нотки разнообразия в вялое течение их с Валерией Ильиничной пенсионерский образ жизни.
   Она действительно пришла - минут через тридцать, и мы все довольно уютно разместились на скамейке. Ветер шевелил верхушки деревьев.
   Мне было несколько досадно, что вне рабочей деятельности у меня не имелось искушенных в богословии собеседников. Таковых среди моего довольно ограниченного круга общения действительно не было. Бабушка с дедушкой по причине их невоцерковленности не могли поддержать беседу на тему религии. А так подчас хотелось прибежать и рассказать, что нового я сам для себя узнал насчет филиокве или почему Бога называют Святой Троицей. Но, увы, беседы на такие темы я мог вести только внутри себя. Кроме меня, они никому не были интересны.
   -А почему ты с сумкой? - посмотрел на жену дедушка. - Сходить куда - то хочешь?
   -А почему ты так решил? - подняла брови бабушка.
   -Ну а нельзя сразу сказать? - раздраженно вмешался в их разговор я. - Куда ты хочешь идти?
   -Ну, мне нужно пойти узнать, почему нам разные счета за электроэнергию приходят.
   -Ну, пойдем! - с еще большим раздражением сказал я и первым вскочил с лавочки. Расшатанные за год нервы давали о себе знать.
   Всю дорогу я шел, терзаясь мрачными мыслями, а на обратном пути думал о том, что уже буквально задыхаюсь от московского ритма и шума городских улиц. А также терзался вопросами, рада ли будет мне Юля или нет. Год назад мы познакомились с ней во время моей миссионерской поездки по Подмосковью. Наш приезд совпал с избирательной компанией члена одной известной партии, и к его посещению санатория «Зеленые Березы», в котором мы остановились, разыгралась пьеса, сюжетом очень напоминающая гоголевского «Ревизора». Главную роль в этой пьесе волей Божьей выпало сыграть нам. Ибо нас, по всей видимости, приняли за сотрудников секретной службы, заселившихся в санаторий для того, чтобы прозондировать обстановку на предмет безопасности. Отношение к нам было соответствующее. Это существенно затрудняло наше общение с Юлей, а так же мою проповедь. Придя домой, я закрылся в комнате и включил компьютер. Однако глаза быстро устали. Я отодвинулся от компьютера и облокотился на тумбочку. Мне срочно нужно в отпуск!
   Эти же слова я повторял про себя в день отъезда. Накануне бабушке с дедушкой был транспортирован мой чемодан. И вот с утра в назначенный на отъезд день мы с Юрием Васильевичем (дедушкой), чтобы не мешать бабушке собираться, выполнили ряд общественно – полезных работ: вынесли мусор, заплатили за квартиру и купили ему новые летние ботинки, ибо иначе ему не в чем было бы ехать. Таксист за час до своего появления известил меня смс – кой, как его звать и на какой машине он доставит нас в Пушкино.
   Я молил небо, чтобы им вновь не оказался Жора. В прошлом году его помощь очень дорого нам обошлась. Слава Богу, сегодняшнего нашего кучера звали Алексей, он представился нам как историк, дедушка сделал вывод, что он из ФСБ. Меня его принадлежность к организации, к которой любил причислять себя Юрий Васильевич, мало интересовала, больше всего я мечтал поскорее покинуть пределы Москвы. Однако пока вещи перетащили, пока все уселись – как обычно в таких ситуациях время движется томительно медленно.
   Избежать пробок, несмотря на то, что мы ехали в такое время, когда все приличные (и неприличные тоже) люди уже переместились из своих домов на рабочие места, нам не удалось. Солнечные лучи, казалось, проникали прямо под кожу. К счастью, слишком долго стоять в потоке машин нам не пришлось, и вскоре мы уже мчались нужным нам курсом.
   Что сразу хочется отметить – номер нам дали хоть и полулюкс, но он ни в чем не уступал люксу, который у нас был в прошлом году. Ибо пропитанный спермой диван я уверен, мы не забудем никогда. Здесь же и с диваном всё было в порядке, и в спальне кровать мне очень понравилась, и так же как в том номере, в этом имелось два балкона. Красота!      Оставив бабушку разбирать вещи, мы с Юрием Васильевичем, пару минут назад заблудившимся в поисках номера и в результате вызвавший «Скорую» сердечнице (вот Он, Божий Промысл!) отправились выяснять, сильно ли изменились «Березы» после того, как мы навели здесь шухер. Здравствуй, Пушкино! Мы вернулись!
   Спускаясь по лестнице, мы увидели хорошо знакомую нам горничную.
   -Вы узбечка? – атаковал ее вопросом дедушка.
   Горничная выключила пылесос, чтобы не мешал.
   -Нет, туркменка.
   -А, туркменка, я вспомнил! Я с вами знаком, помните?
   -Да, да…
   -Жениха нашли?
   -Нет, - хихикнула туркменка.
   -А почему? Давайте я вам богатого туркмена найду здесь с тремя машинами, пятью женами…
   -А зачем богатого?
   -А кому бедный нужен? – справедливо заметил я.
   -Нет, мне жених не нужен, спасибо.
   -Вы давно здесь?
   -М – м…. В августе, восьмого августа два года.
   -Два года? Здесь живете, в гостинице?
   -В Пушкино.
   -А Даша – то работает? Такая красивая девушка, она обслуживает этих…
   -Даша…. Нет, сейчас нет.
   -Уволили, - констатировал дедушка.
   -В столовой, которая была, да? – уточнил я.
   -Да, да, - подтвердила наша собеседница. – Высокая, да?
   -Высокая, белая. И маму уволили, и ее…
   -Всех уволили, - кивком головы, закончила свою мысль туркменка. И добавила: - Ну, начальство поменялось…
   -Начальство поменяли? – поднял брови дедушка. – У – у – у…
   -А мы так соскучились по ней, - улыбнулся я. – Ну что делать, ладно…
   -Как вас зовут?
   -Мира.
   -Мила? – не расслышал Юрий Васильевич.
   -Мира!
   -А, Мира! Понял! А это все заведение, Мирочка, это будет скоро мое. Я вас замдиректора сделаю, дайте мне только власть…
   Мы расхохотались и, взаимно довольные друг другом, расстались. С нововведениями нового, извините за тавтологию, начальства мы столкнулись сразу же по приезду. Ибо второй вход в санаторий, через который попасть в него было гораздо проще оказался закрыт, и нам пришлось волочь тяжеленые сумки через официальный. И сейчас нам, чтобы выйти на прогулку, пришлось делать крюк на глазах у очкастой администраторши, которая вспомнила нас и сразу же зашушукалась с женщиной, оформлявшей мне документы. В прошлом году эта очкастая следила за нами по приказу охраны санатория.
   -Здравствуйте, скажите, пожалуйста, может, вам помочь с эти веником? – обратился дедушка к подметавшей возле здания, в котором проводили медицинский процедуры, девушке.
   -Зачем? – развеселилась та.
   -Ну, вы метете и метете…
   -Я встану в эту сторону, а то вы, наверное, специально на меня, - мы немного отошли. – У вас бассейн – то работает?
   -Работает.
   -Здесь чисто все?
   -Да.
   -А вы кем здесь работаете?
   -Администратором бассейна.
   -Администратором бассейна.… Значит, я могу приходить в любое время дня и ночи?
   -Нет!
   -Как нет?
   -Ну как это в любое время дня и ночи? В положенное время.
   «Красивая девушка!», - шепнул мне дедушка.
   -Что вы хотели? – обратилась к нам девушка. – Вы здесь проживаете? Купили путевку.
   -Да, - лицо дедушки расплылось в добродушнейшей из улыбок. – Проживаю, путевку. Сказали, к вам обратиться. Вас как зовут?
   -Наташа. У вас должен быть первичный осмотр. Вы должны пойти к врачу.
   -Я боюсь врачей. И какие процедуры он мне назначит ваш врач? Я как нырну, так и не вынырну.
   -Наташ, а вы недавно здесь по – моему работаете?
   -Два года, - нахмурилась Наташа.
   -Два года? А что же я в том году отдыхал, и вас не помню.
   -А я была в озокерите.
   -В декрете?
    Я прыснул.
   -В озокерите! – повысила голос Наташа. – Тепловая процедура.
   -Понятно. А сейчас у вас повышение?
   -А сейчас нас поставили, два через два мы с Ирой работаем.
   -Ну, понятно.
   -Иру – то, наверное, знаете?
   -Ирочку – то я может, знаю, меня только никто не знает.
   -Ира здесь на бассейне, должны знать, если вы здесь не первый раз.
   -Мы паспорт не спрашивали, - вмешался я.
   -А при чем здесь паспорт, она одна на бассейне работает.
   -Значит, знаем, - вздохнул я.
   -Наташ, контингент, в основном, возрастной?
   -В основном да. Особенно осень – зима.
   -В Москве живешь?
   -Нет, здесь, в Костино.
   -Говорят, начальство у вас поменялось? – как бы, между прочим, подвел к интересующей его теме дедушка. – Милов больше не руководит?
   -Сейчас у нас Тишаков, - ответила Наташа, которая уже была настроена именно на тот лад, когда подобные вопросы не могли ее смутить. – А Милов Вячеслав Викторович, сын его, он наш главный врач.
   Я не очень понял, как Милов может быть сыном Тишакова, если только предположить, что у Милова – старшего и Милова – младшего разные фамилии, но вникать в суть этого явного противоречия не стал. По крайней мере, стало понятно, что кадровые перестановки состоялись. А имя Милова я по – прежнему видел на двери кабинета, который он занимал в прошлом году. Другое дело, что должность у него изменилась.
   Конечно, мы не могли обойти стороной лагерь – место, где в прошлом году произошла история, которая потом долгим эхом звучала в этом санатории и за которую мне немного стыдно. Однако мне не стыдно за то, что благодаря нам теперь, как выяснилось, вход в лагерь стал строго по паспортам, а в санаторий, который находился на прилегающей территории (там мы тоже любили гулять), пропуск также принял жесткие формы. Всему виной наша ссора с директором лагеря Шаршуновой.
   -Здравствуйте, паспорт, – охранник появился из своей будки, едва мы приблизились к лагерю. – Вы к ребенку?
   -Нет, - ответил дедушка, хотя некоторое время назад такой вариант ответа им рассматривался. – У вас тут теперь режимное предприятие?
   Из лагеря вышли мамаша с ребенком и с независимым видом прошествовали мимо нас.
   -В том году был свободный пропуск, - напомнил Юрий Васильевич.
   -А сейчас нет, - развел руками страж.
   -Меняется в лучшую сторону…
   -Конечно.
   -…ограду поставили.
   -Все для безопасности детей, понимаете? И здесь и там.
   -Круглов – то работает?
   -Работает, - кивнул охранник. В его голове наступило просветление. – Вы к Круглову?
   -Мы потом позвоним ему…. А директор у вас…. – Дедушка повернулся ко мне. – Как ее фамилия?
   -Шаршунова.
   -Самая главная? – уточнил охранник.
   -Директор, разве, самый главный? – вопросом на вопрос ответил дедушка.
   -Нет, не главная?
   -Главные – это вы. Пускаете – не пускаете.
   -Ха – ха! А вон заместитель ее.
   Я проследил за его взглядом и увидел смотрящего на меня из вишневого цвета иномарка лысого мужика,  который собирался припарковаться у ворот лагеря.
   -Заместитель, значит?
   -А кто вам нужен?
   -Да нам пока никто не нужен, - с оттенком угрозы произнес дедушка. – А вы здесь сколько работаете?
   -Недавно.
   -Москвич сами?
   -Нет.
   -Откуда?
   -Тамбовская область.
   -Как этот  актер говорил? «Тамбовский волк нам не товарищ».
   Мы расхохотались.
   -Правильно я говорю? Ну, вот видишь как. Ну, мы сотрудники, нам можно всё – вошел в привычную для него роль дедушка. – Значит, вы здесь всё охраняете, нормально всё. Изменения в хорошую сторону.
   -Пойдем, санаторий посмотрим, - предложил я.
   -Так, вроде, теперь нельзя.
   -Если нельзя, скажут, - резонно возразил я. – Калитка – то открыта.
   Едва я сделал шаг на запретную территорию, вслед мне понеслось:
   -Куда собрались, блин?!
   В оригинале было произнесено более крепкое слово.
   -А что нельзя? – кротким голосом осведомился дедушка у появившегося охранника – китайца, который и был автором матерной фразы.
   -Только по паспортам, - ответил за него вышедший откуда – то сзади рослый парень. Еще один страж.
   В этот момент к калитке подошли несколько весело смеющихся женщин. Мое внимание привлекла одна в фиолетовом брючном костюме.
   -Это она! – я тронул за рукав дедушку.
   -Спокойно, - сказал он. – Медленно поворачиваемся и уходим.
   Так мы и поступили.
   -Не оглядывайся, - шепнул мне Юрий Васильевич.
   Я напряженно вслушивался в разговор людей, оставшихся сзади, пытаясь понять, доложили ли ей охранники о нашем появлении в «Зеленых Березах» или нет. Спустя какое – то время она на машине проехала мимо нас в компании своих смеющихся собеседниц.
   -Приехали, скажет, проверить, как у меня тут дела, - хмыкнул дедушка. – «Лагерь оградили, ну что вам еще нужно?».
   Мы устроили привал на пруду. Вопреки нашим ожиданиям, кафе, которое в прошлом году разобрали, оказалось на месте, просто его слегка «подшаманили».
   -Я тебе скажу, это и правильно, - развивал свою мысль дедушка. – Ну что это было – проходной двор. А мало ли кто зайдет, а мало ли что случится?!
   -Получается, из всей этой прошлогодней истории хоть что – то хорошее вышло, - подвел итог разговору я, успокаивая поднявшую голову совесть.
   -Да, - кивнул дедушка.
   Следующим пунктом нашего путешествия был магазин – в номере закончилась питьевая вода. За прилавком мы встретили хорошо знакомую нам продавщицу Лену.
   -Здравствуйте, - улыбнулся я. – Вы мне в прошлом году желали не умереть от вашей воды.
   -Не умерли?
   -Ну, видите, живой еще.
   -Вот! Дайте, пожалуйста, какой – нибудь воды не газированной, чтобы не умереть.
   На подходе к санаторию нам повстречалась толстая женщина с испитым лицом, которую дедушка окрестил как Командирша. За этот год она еще больше постарела. Рядом с ней шел, шатаясь, какой – то мужик.
   -Здравствуйте! – окликнул ее я.
   -Что это вы несете? – обратился к ней дедушка.
   -Счастье.
   -Серьезно? Позвольте купить?
   -Не – ет! Счастье нельзя продать!
   -Но счастье может лопнуть, - заметил я.
   -Она нас не узнала, - шепнул дедушка. – Всю память пропила.
   А возле самого санатория мы увидели еще одну нашу старинную знакомую – отдыхающую Инну Ивановну, известную болтушку.
   -Здравствуйте, Инна Ивановна! Помните нас?
   -Помню, почему же нет. Садитесь, пожалуйста. Как вы поживаете?
   -Приехали на целый год. А вы?
   -Как это целый год? Я не представляю.
   -Ну, в Москве надоело, а здесь воздух, кислород.
   -А деньги как?
   -Бесплатно.
   -Я в это не могу поверить.
   -Ну, прям, не можете поверить.
   -А вы знаете, между прочим, у нас хор образовался.
   -Кто образовался?
   -Поем, поем.
   -А, я думал – вор.
   -У нас хор происходит… завтра он будет с пяти до шести, во вторник и пятницу. У нас одна солистка десятилетиями пела в разных ансамблях. Она из города Омска.
   -Из Сибири?
   -Из Перми.
   -Пермь – это уже повыше.
   -И два мужчины, тоже солиста. А я так, организатор. Короче говоря, у нас один солист сегодня уехал. Срок кончился, и он уехал.  И второй солист, он уезжает у нас в четверг. Хор рассыпается.
   -Давайте, мы запоем? – предложил ей дедушка.
   -Вот завтра я очень вас прошу, в пять часов подойдите  к столовой, там такие  песни будут петь.
   -Подойдем, - пообещал я.
   -Инна Ивановна, ну хоть подплачивают?
   -Я хотела, я настолько энтузиастка, я написала: «Срочно требуется мужской голос». И просила написать: «Вознаграждение гарантируется». Они почему – то это опустили, наверное, из – за скромности. Будете хорошо петь, отметим.
   -А вы давно здесь? – полюбопытствовал я.
   -Вы знаете,  я в этом году меньше. В том я шестьдесят четыре дня, в этом пятьдесят шесть.
   -То – есть, до середины августа? – уточнил я.
   -До пятнадцатого. Я так думаю, наступит время, когда денег не будет, как же здесь будет жизнь продолжаться без меня. Голуби…. Я голубей кормлю!  Котята эти бегают.
   -Как с питанием здесь? – зашел на свою любимую почву дедушка.
   -Вы знаете, питание здесь всегда требует глубокого анализа. Потому что, ну, это очень индивидуально. Второй момент – я очень люблю мясо. А оно у них вываренное в трёх супах! Я, слава Богу, худею, у меня очень хорошее тело, - при этих словах мы с Юрием Васильевичем отвели глаза. – Оно клейкообразной массы. Можно идти на озеро, там  кафе…
   -Да, мы были там, - кивнул я.
   -Раньше были окорочка, сейчас все это отрублено, отрезано, видимо окорочка продают куда еще. Сейчас такие огрызки непонятной величины. Печени тоже нет. Салаты их  я терпеть не могу, я отравилась как – то. А кондитерские изделия? Крайний примитивизм, крайний. Один раз, числа двадцатого, был настоящий торт. Торт закупается где – то…
   -Контроля нет, - развел руками дедушка.
   -Но, тем не менее, общая тенденция – всё платно. Платное лечение.
   -Платное?! – ушам своим не поверил дедушка. – А как же, я за путевку заплатил…
   -Да и в прошлом году было, говорят… - напомнил присутствующим я.
   -Конкретно скажу: я четвертый год, - Инна Ивановна подбоченилась. – Первый год уколы были бесплатные. В том году простейший укол в мышцу стал пятьдесят, теперь сто рублей.  Укол в вену (многим же в вену надо) это всё стало сугубо платно. Более того, все эти уколы были поставлены под жесткий контроль в несколько унизительной форме. Исчезли санаторные книжки, теперь эта такая бумажка, а все на компьютере расписано. Более того, раньше всегда было положено что – то дать врачу.
   -Ну, нельзя же этого делать… - завел свою любимую пластинку дедушка, но Инна Ивановна его перебила:
   -Послушайте!  Вы пошли, попросили, коробку конфет принесли. Вы приходите, вам дают распечатку, квитанцию – оплатить.
   -Ну, это же неправильно…
   -Ну, послушайте, вы же не знаете, что будете делать! Унизительная форма, унизительная! Деньги возврату не подлежат, все правильно. Чего правильно?! Вы приехали, у вас сегодня настроения нет, но вас ставят под такой жесткий контроль, что уколы делать надо в любом случае. Кроме того, очень много других видов процедур, таких, может быть, каких – то особенных, приобретают тоже грандиозно коммерческий характер. Что бесплатно осталось – массаж, даже лучше стало. Что еще? А, во! Во все времена раньше их вода родниковая, так называемая, была бесплатная.
   -А сейчас?
   -Раньше ты приходил, наливал. А сейчас вода стоит тридцать рублей. Ее убрали, раньше ты приходил в столовую, наливал ее там. Сейчас она в кафе. Я пила свежие соки, я очень люблю свежие соки. Сок стоил, стакан свежего сока даже по меркам Москвы, я бы сказала, там тоже бывают свежие…
   -Иногда, - вставил я.
   -…сто шестьдесят!
   -И вообще этому дашь, администратору, там дашь официанту. Теперь все под контролем, и кафе и бар. Все в бар перенесли. Очень дорого.
   -На чей кошелек, - опять не сдержался я.
   -Тут с разными кошельками приезжают. Вчера свадьба отгремела. Шестьдесят человек принимало участие, - продолжала Инна Ивановна. – Вот тут всё было покрыто шариками…
   -А, вот чего она несла, - шепнул я дедушку, вспомнив Командиршу.
   -Рано начали, с пол – четвертого до пол – второго ночи.
   -Ну, понятно, спать нельзя было, - я постарался произнести эти слова с максимальной концентрацией сочувствия.
   -Вы знаете, и спать нельзя, и вообще…. Есть парализованные, дети, мало ли с каким настроением…
   -А они еще здесь живут или уехали?
   -Да уехали, ты что! – ответил за Инну Ивановну дедушка. – Погуляли и уехали.
   -Там есть шалашик, ближе к реке, там была вторая свадьба.
   -Там постоянно шабаши проходят, - вздохнул я.
   -Кроме того, здесь на втором этаже отмечали день рождения…
   -Ой, ё…
   -Знаете, если человек больной…. Тут женщина одна приезжала и приезжала, они устроили для богатых математическую школу…
    -Ой, ё…
   -Написала заявление «Я приехала отдыхать, а не терпеть вакханалию, верните мне мои деньги, я уеду».  Вернули деньги, она уехала навсегда.
   -Угу…
   -Ну, это как человек смотрит на подобные вещи.  Они сейчас ввели «путевки выходного дня» - на три дня. К чему это приводит? Одно дело санаторий – ну свои, ну больные. Кто приезжают? Уборщицы, они с ног валятся. А они сделали систему  - в три часа человек освобождает номер, полчетвертого заезд. Чтоб забить всё…
   Ужин поразил нас своей скудностью. Больше даже бабушку. Я отнесся спокойнее, ибо нашел, что поесть. Меня в первую очередь интересовала Юля. Однако в зале я ее не увидел. Из старых официантов вообще остался только Тимур, азербайджанец. Ковыряя вилкой в салате, я пытался понять, рад ли тому, что искушение в виде темноволосой официантки в этом году, скорее всего, минует меня или же нет. И приходил к выводу, что, скорее, нет.
   -Пойду за салфетками, - бросил я бабушке. Однако там, где их обычно брали, сейчас было пусто. Я быстрым движением взял салфетницу с соседнего стола.
   -Эй! – понеслось мне вслед. Видимо, возмущалась женщина, сидящая за этим столом. – Во шустрый!
   Вечерний променад у нас начался с пруда. Бабушка захотела посидеть у реки, а мы с дедушкой, чтобы не тратить время зря, решили пройтись, И, конечно же, вновь набрели на лагерь. И, конечно, же, охранникам вновь это не понравилось.
   У КПП собирались работники лагеря, которые должны были поехать в город. За ними приехал на машине один из тех охранников, которые были в прошлом году. В дальнейшем я буду именовать его Прищур, потому что он все время прищуривает правый глаз. Часть пролетариата уехала на автобусе. Одна из бабешек была настолько пьяна, что едва стояла на ногах. Оказавшись в салоне, она принялась за что – то отчитывать водителя.
   -А вы давно ворота поставили? – обратился дедушка к другому охраннику.
   -Давно.
   -С сентября? – продолжал импровизированный допрос дедушка.
   -Да, с осени.
   -Недоволен, - констатировал дедушка. – А из – за нас, между прочим, забор и поставили.
   Он вытащил из кармана телефон и изобразил, что звонит в прокуратуру.
   -Задергались, - усмехнулся он.
   Мимо нас пронеслась маршрутка, мне показалось, что в ней находится Шаршунова. Мы вернулись за бабушкой и повели ее в номер.  Она изъявила желание посидеть на улице. Мы исполнили ее просьбу, а сами отправились гулять в поле. Едва мы завернули за угол, я увидел… Юлю. Или, во всяком случае, девушку очень на нее похожую. Мы были на достаточно большом расстоянии друг от друга, чтобы я мог с ней поздороваться, но внутренне мне стало очень неуютно.
   У КПП мы увидели терминал. Теперь приезжающие давали денюжку охраннику, он опускал ее в желоб, и ворота открывались. Придумана вся эта автоматика была для того, чтобы исключить воровство, которое здесь процветало вплоть до прошлого года. Бабулька, которая активно потворствовала этому, мы на КПП в этом году тоже не наблюдали.
   -Ну – ка я сейчас спрошу, семь тыщь может он у меня принять? – развеселился дедушка. – Ну, держитесь, Фомин вышел на прогулку. Прозондируем эту почву… гнилую.
   На вопрос «Примет ли семь тыщь аппарат» охранник ответил: «Давайте попробуем».
   -А две примет? – снизил сумму дедушка.
   -Сколько?
   -Две тыщи.
   -А сколько у вас есть?
   -Где – то три тыщи.
   -Давайте попробуем. Примет, конечно.
   -Да? Да ладно. А вы, молодой человек, сами с Удмуртии?
   -Нет.
   -Да? А откуда?
   -Я тамбовский волк.
   -А, это я вам задавал: «Вы волк, но не тамбовский»…. Это раньше говорили «тамбовский волк». А сейчас я был в Тамбове – нет волков.
   -Как нет, все есть. И медведи.
   -Серьезно?
   -И волки есть.
   -И волки сыты и овцы целы. Здравствуйте.
   По изменившемуся тону дедушки я понял, что к охраннику присоединился его напарник. Сначала я подумал, что это Прищур, который до этого чуть поодаль втюхивал какому – то мужику иномарку. Однако, заглянув в будку, я увидел того парня, которого мы сегодня уже видели на КПП. А человек, который неожиданно выскочил из – за будки, был тем, кто днем нецензурно разговаривал с нами.
   -Я могу помочь с купюрой, - сказал он. По национальности, явно китаец.
   -Какая купюра?! – передразнил его дедушка. – А доллары берет?
   -Вам помочь?
   -Пока нет (деньги с собой не взяли). Ну, так они пройдут, все нормально?
   -Естественно. Здесь без комиссии.
   Мимо нас проехал мануальщик Круглов.
   -А вот у меня машина проскочила, пятьсот рублей он бросил сюда…
   -Сдачи не дают, - предупредил китаец.
   -Сдачи не дают? – притворно расстроился дедушка. – О – о – о…. Вам счастливого дежурства, а мы пойдем гулять, раз вы нас не пускаете в лагерь.
   -А нельзя туда! – противным голосом ответил один из охранников, буду звать его Пузаном. – Нельзя!
   -Да?
   -Да! Вам все культурно объясняют: нельзя туда. Там же дети, родители возмущаются, кто такие ходят. А мы вас помним, вы каждый год отдыхаете.
   -Ну, вот видите.
   -Ты че матом людей посылаешь! – окрысился на китайца его сослуживец. – Чтоб не смел больше! – И замахнулся.
   -По крайней мере, - сказал дедушка, когда мы отошли на почтительное расстояние, - некоторое напряжение в отношении нас мы у них сняли.

2

   Несмотря на то, что на дворе стоял июль, утро выдалось довольно – таки прохладным, и я пожалел о том, что оставил в Москве теплые вещи. Мы с дедушкой совершили свой традиционный утренний променад и возвратились в номер.  На подход к гостинице дверь бара распахнулась, и перед нами появилась симпатичная блондинка.
   -Ты подумай, что наделали, свиньи! – выругалась она, озирая кучку мусора, валяющуюся прямо у дверей заведения.
   -Скажите, пивка здесь наливают? – подъехал к ней Юрий Васильевич. – Мало ли, опохмелиться захочется?
   -Здесь только чай наливают, - ответила она. – И похмеляются киселем.
   -А если мне пивком захочется побаловаться? – не отставал Юрий Васильевич.
   -Балуйтесь в другом месте, - последовал категоричный ответ.
   За завтраком дедушка не удержался от разговора с новой заведующей Натальей. Та рассказала ему, что за всё это время (причём не уточнила за какое «это») сменилось уже три руководителя.
   -Вы, наверное, и нас снимете? – в шутливой форме поинтересовалась она у Юрия Васильевича, приняв его за высший чин.
   После завтрака мы попросили у бабушки разрешения съездить в город – забыли в Москве зарядки для мобильных телефонов. Пока я искал в своем «творческом бардаке», как я называл беспорядок в своей спальне, выяснилось, что автобус уже ушел. Нам пришлось возвращаться обратно.
   -Ужас какой – лекарства и чтобы вас просто укололи – пятьдесят рублей, - жаловалась нам одна из отдыхающих. – Это что, санаторий? А в этом году не пятьдесят, а семьдесят. Путевка – то становится дороже, так как же так? Несоответствие полное.  В прошлом году очереди были у процедурных кабинетов, а в этом почти никого нет.
   -Очереди маленькие, да, - согласился я.
   -Коммерциализация, - констатировал дедушка. – Наоборот нужно сбавить цены для того, чтобы люди приходили.
   -Понимаете, какой же получается это санаторий? Получается пансионат, где все платно.
   -Уже статус нужно менять.
   -Конечно, чтобы люди ехали и уже знали, что нужно платить.
   -Питание как?
   -Раньше было лучше.
   -Сырки давали еще в две тысячи восьмом, может, помните? – завел я свою любимую песню с глазированными сырками.
   -Да, да, да, да! И творог был всегда великолепный. Спрашиваю: «Почему у вас творога нет?». А вы знаете, в жару запрещено. Можно только делать сырники, запеканки.
   -Они и их не делают, - заметил я.
   -Но потом их женщина побеспокоила, потрясла, вынесли великолепный творог, один день так было. То сделают ничего запеканку, то одна манка. Зависит от бригады, которая здесь работает. Раньше была замечательная выпечка. Вспомните, сколько было всегда. Сейчас чуть – чуть, и то у нее хоть хорошее тесто. Не дешевеет путевка, а, казалось бы, должно пропорционально возрастать качество питания и обслуживания. Но когда уколы!.. Вы в поликлинику приходите, покупаете лекарства,  но укол – то сам бесплатный. А тут просто уколоть – пятьдесят рублей, а теперь семьдесят.
   -И всё – таки вы всё равно сюда приезжаете, - улыбнулся дедушка.
   -Я просто привыкла. Я очень мало процедур принимаю, практически  никаких. У меня сердце больное. Минимум магниты на колени  и ничего больше не делаю.
   -Можно я нетактичный вопрос задам?
   -Да, пожалуйста.
   -Какой у вас возраст?
   -Приличный возраст – семьдесят пять.
   -Нет, я как нейрохирург спрашиваю, - дедушка подмигнул мне. – Нервничаете часто?
   Женщина задумалась:
   -Ну, я не могу сказать, что я какая – то такая взрывная, но несправедливость не люблю.
   Охранники были, сегодня с нами подчеркнуто вежливыми, даже здоровались за руку. Под их пристально – оценивающими взглядами мы сели в автобус и поехали в Пушкино. К полудню стало теплее, и мы, бродя по теплым улицам в поисках магазина мобильных технологий, изрядно взмокли. Однако нашли то, что искали.
   -Подожди меня на улице, - бросил я дедушке и вбежал в вежливо распахнутые двери супермаркета. Поднялся на эскалаторе на второй этаж. Похлопал себя по карманам и сообразил, что денег у меня кот наплакал – даже тысячи рублей не найдётся. Заглянув в «Джинсовый мир», я прошёлся вдоль ряда курток и  сожалением обнаружил, что на такую сумму, которой располагал, купить здесь могу только рукава. И то, один.
   В другом салоне я, от нервов позабыв, какой у меня размер, примерил первую попавшуюся куртку. По цене она мне подходила, по размеру нет. С сожалением повесив её на вешалку, я направился к эскалатору.
   Кончилась наша поездка тем, что мы опоздали на обратный автобус. Следующий должен был быть только через час. Всё это время мы проторчали на остановке. В отличие от дедушки, я ничуть об этом не жалею, ибо мне очень нравится этот город, и поэтому покидать его у меня не было никакого желания.
   Когда мы уже шли к нашему корпусу, нам встретились две бабульки. Ещё издалека я услышал, как одна говорила другой:
   -Тут мне отдыхающая всё жалуется: мужика не хватает.
   -А вот он, мужик – то! – сказал я, указывая рукой на дедушку.
   Обе прыснули.
   -Да нет, это я рассказываю, ходит тут одна, всё на свои болячки жалуется, «у меня это болит, у меня то болит». Жить надо, а она всё жалуется. А зачем они, мужики, нужны? Штаны им стирать да готовить.
   При этих словах бабушка хитро посмотрела на меня.
   -У вас муж верный? – поинтересовался дедушка.
   -Ага, как же!
   -А он у вас с собой? – бестактно спросил я.
   -Умер уже, Царствие ему Небесное. Тоже погуливал, я его в санаторий отпустила как – то…
   -Но вы его простили? – улыбнулся я.   
   -Простила, а что уж тут. Умер, и хорошо.
   Довольные собой, наши собеседницы пошли дальше.
   -Простите, пожалуйста, - меня остановила пожилая женщина, отдыхающая в нашем санатории. – Вот я хочу вас спросить, как вы к магии относитесь?
   Мы переглянулись.
   -Он плохо относится, - ответил за меня дедушка. – А что?
   -Да, похоже, прокляли мою квартиру. Хочу, может, к прорицателю сходить, экстрасенсу.
   -Вы ко мне за советом подошли? – вздохнул я.
   -Да, - кивнула бабушка, смотря на меня, как смотрел бы Титаник на возможность спасения.
   -Сходите лучше в Церковь. И в первую очередь, покайтесь за одну только мысль о прорицателях. Вот у вас, я вижу, крест на шее, а вы верите, что кто – то может, без воли Божьей на то, вас проклясть.
   На этом беседу мы закончили.
   Обед был настолько удачным, что нас это даже слегка озадачило. Были и салаты, и мясные блюда, и выпечка. Недоразумение, впрочем, скоро разрешилось. Дедушка с самого начала приметил в столовой компанию молодых людей в деловых костюмах. Оказалось, что это проверяющая комиссия. На ужин были поданы остатки шикарного обеда, но, тем не менее, мы нашли что поесть.
   Часов в пять я, как и обещал, спустился на первый этаж посмотреть, что там творит Инна Ивановна. Бабушка с дедушкой отдыхали, и я не стал тревожить их сон. Инна Ивановна сидела у столовой в компании однопартийцев (людей такого же возраста и социального статуса, как и она). Главный среди однопартийцев сидел чуть поодаль на стуле. В руках у него была гармошка, которую он терзал изо всех сил.  Остальные так же изо всех сил ему подпевали.
   Инна Ивановна не сразу заметила меня. Ввиду неважного зрения она издали приметила меня, но не рассмотрела. Лишь когда я подошел поближе, она принялась призывно махать мне рукой.
   -Да я здесь посижу, - вяло отнекивался я, указывая на кресло.
   -Да идите сюда! – заголосила пожилая женщина.
   -Да я петь не умею!
   -Никто из здесь присутствующих не умеет!
   Я сел между двумя старичками. Они как раз допели известную старинную русскую песню.
   -Какая у нас следующая? – на правах главной осведомилась у присутствующих Инна Ивановна.
   Ей ответили, и гармонист вцепился в свой инструмент. Мне протянули листки бумаги в целлофане. Я вгляделся в текст. Я не помню название песни, но в ней были такие слова «сразу жизнь становится иной». На этих словах Инна Ивановна даже подпрыгивала от удовольствия. Я ради приличия высидел одну песню и встал.
   -Куда же вы?! – рявкнула Инна Ивановна.
   -Инна Ивановна, вы простите, мне действительно пора, но я обещаю вам найти людей.
   -Ну, всё, я на вас обиделась! – понеслось мне в спину.
   -Ну, пусть идет! – сказал кто – то.
   -Он вам за людьми пошел, - услышал я.
   Во время вечернего променада бабушка изъявила желание посидеть у реки. До этого мне пришлось разбираться с ее телефоном. Днем она через тот терминал, который установили на КПП, положила себе на счет сто рублей. Деньги не дошли. Я вспомнил, что в последние несколько месяцев с ее номера отзывался какой – то мужик с акцентом. Я всегда думал, что ошибался номером и не придавал этой ситуации особого значения. Тем более, что у бабушки есть второй телефон, и она больше работала всегда с ним.
   Оставив ее у реки, мы устроились в беседке на берегу («Пусть уляжется земелька», - сказал дедушка, имея ввиду, что у неё еще не переварилась пища), и я позвонил на ее номер. Трубку, как и ожидалось, вновь снял неизвестный.
   -Алло.
   -Алло! Почему вы по этому номеру отвечаете?
   -А? – растерялись на том конце провода.
   -Голда! Почему вы с этого номера мне отвечаете?
   -Я купил этот номер?
   -Как это?
   -Вместе с телефоном мне его продали!
   Я открыл рот. Когда справился с собой, продолжил:
   -А кто вам продал? Давно?
   -Вам если номер нужен, я могу встретиться.
   Я представил, как дедушка, который уже порывался сам поговорить с этим гостем столицы, идет на встречу, и ещё неизвестно, чем она закончится. Поэтому я резко отсоединился и сообщил дедушке:
   -Падла, трубку бросил.
   -Испугался, - констатировал дедушка.
   -Как же так могло получиться, что номер вдруг оказался у него? Хотя, если бабушка давно по нему не разговаривала, его могли признать «мёртвым» номером и перепродать. А официально об этом не уведомляют, чтобы двойной счетчик тикал.
   Рассуждая подобным образом, мы и не заметили, как подошел к концу второй день нашего пребывания в «Зеленых Березах».

3

   «Какая гадость эта ваша заливная рыба!». Весь глубинный внутренний смысл ставшего классикой изречения на себе прочувствовали бабушка с дедушкой, отведывав местной севрюги. Как результат – бессонная ночь и боли в животе. Утром я отыскал в своем бардаке активированный уголь, а так же предложил утренний моцион для улучшения самочувствия. Во время него нам встретился повар – огромных размеров мужик с маленькими глазами и внушительными кулачищами.
   -Басмач! – окрестил его так дедушка. – Он тебе стукнет, будешь кувыркаться!
   За завтраком и дедушка и бабушка взяли себе исключительно диетические блюда.
   -По – моему, нынешний владелец этого заведения геронтофил, - проворчал я. – Одних старух в официантки понабрал.
   -Вот такая еда мне нравится, - развеселился дедушка, глядя в тарелку и постепенно становясь похожим на себя прежнего.  – А то, что это такое: пузо растет – туалет загружается.
   Я жевал резиновые на вкус сосиски и размышлял о том, увижу ли я вновь Юлю. Мне не стоило труда написать ей по Интернету, что вот я здесь, давай встретимся, но я был уверен, что это окончательно утвердит меня в ее глазах в статусе мудака.
   -Вон, смотри, Полковник пошел! – тронул меня за рукав дедушка. – Который вчера на пруду купался и перед нами переодевался, задницей светил!
   На всякий случай уточню, что это не тот Полковник, который отдыхал в «Зеленых Березах» в прошлом году.
   -Псина! – гаркнул дедушка в адрес сидящей за соседним столиком Инны Ивановны.
   -Тише ты, услышит! – я сделал страшные глаза.
   -Она глухая, ты что!
   Инна Ивановна и вправду не обратила на оскорбление дедушки никакого внимания. А он, стремясь избавиться от ночной хандры, громогласно награждал эпитетами Полковника:
   -Скотина! Носорог! Сволочь!
   У нас вновь закончилась питьевая вода, и мы с дедушкой, оставив бабушку восполнять нехватку сна, отправились в продовольственный магазин, уворачиваясь от встречных машин.
   -Бабы за рулем – куда же мы пришли?! – ворчал дедушка.
    Магазин оказался закрыт – ибо десять часов ещё не пробило. Мы отошли от закрытых дверей и едва не столкнулись с пожилой женщиной, подметавшей на территории того здания, которое в прошлом году требовали снести местные жители у депутата (как называет его дедушка) Губенкова.
   -Здравствуйте, - проявил вежливость дедушка.
   -Здравствуйте, - откликнулась бабулька, не прерывая своего занятия.
   -Скажите, пожалуйста, это охранное предприятие?
   -Не знаю.
   -А кто же знает?
   -ЖКХ знает.
   -Да? Нет, оно недавно у вас здесь по – моему.
   Бабулька оглянулась на здание:
   -Несколько лет.
   -Просто раньше оно не было обнесено забором, да?
   -Нет, и забор стоит несколько лет.
   -В прошлом году еще не было его, - покачал головой я.
   -Да что вы! – всплеснула руками бабушка. – Вы просто не обращали внимания.
   -Ну как?
   -Он уже несколько лет стоит. У нас раньше здесь было два магазина…
   -Да, - подтвердил я.
   -Один продуктовый, другой промтовары.
   -А здесь у вас, наверное, офис какой – то?
   -Не знаю. Не интересовалась никогда.
   -Как? Вы же уборщица.
   -Да я убираю только сегодня первый день!
   -А вдруг здесь преступники, а вы им убираете? – улыбнулся я.
   -Преступников здесь у нас нет, - отрезала бабушка. – Преступники в тюрьме сидят.
   -Как? Ну не все!
   -Не все, - признала наша собеседница. – Ну, которых не поймали – да.
   -А что же, мы все преступники что ли? Меня тоже не поймали, и что я преступник.
   Бабулька внимательно посмотрела на дедушку поверх очков:
   -Вы преступник что ли?
   -Он три года сидел, - брякнул я.
   -Я тоже сидела на скамеечке, на диванчике.
   -Ну, вы сами местная, да? – повел разговор в несколько иную плоскость дедушка.
   -Местная, конечно, и что?
   -Нет, просто я всех знаю, а вас не знаю.
   -Меня не знаете? Меня все знают, а вы только один не знаете. Я от вас специально пряталась. А вы все – таки вот поймали меня.
   -Приятно было вас найти, - подольстился я к женщине. – Как вас зовут? Чтоб мы знали.
   -Большой секрет.
   -Вас так зовут? – улыбнулся я.
   -А вот губернатор когда сюда приезжал, мы с ним здоровались, он никого не знает, сказал, - начал заводить женщину дедушка. – Я говорю, ну как, ты народ должен знать. Вот этот, как его фамилия?
   -Вы что, будет он нас знать!
   -А как же! Приехал человек из Москвы на должность…
   -Губенков – то не знает! А этот – то и тем более не может знать! Ему сам Бог велел не знать нас!
   -Ну как? А Губенко, Губенков хоть знает?
   -Губенков – то власть пушкинская, а этот, про которого вы говорите – областная. Губенков районная власть.
   -А Губенков хоть когда – нибудь к этому зданию сходил, хоть спрашивал, что за здание?
   -Вот этого я не знаю, я за ним не слежу, зачем они мне все нужны – то? – задала нам в ответ резонный вопрос бабушка.
   -Начальство ваше.
   -У меня побольше есть начальство, - огрызнулась бабулька, - поважнее, которому я должна кланяться.
   -У нас одно Начальство, - я показал рукой на небо.
   -Вот именно, правильно, сынок, говоришь, - закивала головой бабушка. – Нет, я, правда, его не знаю, того, кто здесь работает. Я убираю вот эту площадь, а сейчас вот меня попросили, где эти ворота прибрать. Окурков набросали. Я говорю: «Дай я хоть немножечко уберу».
   -А это здание, извините, не реставрировали? – прервал ее я. – Тут вроде раньше запустение было.
   -Не знаю я, что здесь было. Понятия не имею, да и не интересуюсь. Знаю, что не магазин, остальное не важно.
   -Правильно.
   -Зачем мне это знать на старости лет, голову морочить? Молодым это может быть интересно…
   -А Губенков пушкинский был здесь один раз и пропал, - сел на своего любимого конька дедушка.
   -Мэр Пушкина что ли? – не поняла бабуля.
   -Ну, типа да, - зевнул я.
   -Нет, как он пропал? В газетах пишут про него.
   -Но здесь не появляется, да?
   -У них там хватает вот так вот работы, успевай только вертеть.  Они тут нам заплатки ставили на дороги, пыль в глаза пустили, вы знаете, что это такое.
   -А вот если пыли нет, что пускают в глаза? – спросил дедушка.
   Бабушка задумалась:
   -Наверное, туман какой – нибудь.
   -А я Губенкову доложу…
   -Доложите!
   -Мы с ним работали в космосе, он мой подчиненный был, а сейчас, говорят, зажрался, живот отрастил, никого не признает!
   -Ой! – фыркнула бабушка. – Да не правда это! Вот вы знаете, что ж за народ у нас! Чего только не наговорят, это я прямо диву даюсь, честное слово! Почему он зажрался – то?
   -Ну, аппетит у него хороший.
   -Ну, может аппетит хороший под старость стал, а так нет.
   -Вы довольны им в целом?
   -Я им довольна? Я довольна сама собой самое главное. Я его и знать не знаю, да может, и знать не хочу. Мне от них ни жарко, ни холодно, сынок.
   -Ну, согласен.
   -Здесь, знаете, столько приезжают, и всеми быть довольной…. Пусть они мною будут довольны!
   -Правильно.
   -Галина Александровна! – раздалось за нашими спинами. – Давайте, заканчивайте, мне уехать нужно!
   К воротам подошел лысоватый мужчина в шортах.
   -Так всё! – дёрнул меня за рукав дедушка.
   -Ну ладно, Палыч! – рабским взглядом посмотрела на него Галина Александровна. – Как же вы меня оставите одну!
   -Нет, ну как, ну мне уехать нужно!
   -Так и знала, моложе нашел, лучшего качества!
   Ворча, уборщица вернулась к своей работе. Я посмотрел на часы и сказал дедушке, что магазин уже десять минут как открылся.
   Сегодня за прилавком стояла не Лена, а ее темноволосая подуздоватая сменщица. Пока мы томились в очереди, я уговаривал Юрия Васильевича купить водку. Он употреблял не столько ради того, ради чего обычно употребляют этот напиток, а исключительно для поправки здоровья, когда изношенная печень давала о себе знать. Однако дедушка, забыв приготовленную специально для поездки бутылку в Москве,  артачился и не хотел тратиться на здешнюю спиртовую жидкость.
   -Что будете брать? – посмотрела на нас продавщица.
   -Две бутылки «Новотерской», - сказал дедушка.
   -И «Зеленую Марку» одну, - добавил я.
   -Да нет, нет, - замахал руками дедушка.
   Продавщица отошла.
   -Ты что делаешь, Сереж? – нахмурился дедушка.
   -Ну, ты сам бы на водку не согласился.
   -Я и на эту не соглашусь.
   Продавщица вернулась с двумя бутылками.
   -Вы какие – то странные. Больше ничего брать не будете?
   -Нет, спасибо.
   -Генерал у тебя строгий Сереж, - хитро посмотрела на меня продавщица.
   -А? – не понял я.
   -Ну, выпить не разрешает, - пояснила продавщица.
   -Да я не себе беру, - мрачно ответил я.
   -Я всё поняла, - заговорщицки подмигнула мне нахалка, протягивая сдачу дедушке.
   «Чего ты поняла?», - проворчал про себя я.
   Когда мы уже выходили из магазина, она окликнула меня:
   -Сереж!
   Я обернулся. Продавщица пересчитывала мелочь, искоса смотря в мою сторону.
   -Приходи один, я тебе продам водку.
   Я досадливо поморщился:
   -Да мне не нужно. Если бы я себе брал, я бы купил что -  нибудь подороже.
   И провожаемые взглядом того самого мужика  в шортах, который прервал наш разговор с Галиной Александровной, мы вышли из магазина.
   На пути в наш корпус нам встретилась Командирша, которая в компании двух мужиков, по виду явно такие же, как она любители заложить за воротник, пилила поваленное дерево.
   -Здравствуйте, работаете во имя природы? – окликнул я их.
   Командирша подняла голову, присмотрелась, замахала рукой.
   -Ах, это опять вы, друзья мои общие!
   -Узнали?
   -Ай, а во имя чего же? Я же не в столовой, не во имя ваших желудков. А во имя, да…
   -Класс! – шёпотом оценил ее дедушка.
   -Вы просили у меня вчера, чтобы я вам шарики продала.
   -Не вчера, а позавчера, - поправил я.
   -Позавчера, ох! А я что сказала? Это счастье! Счастье не продают!
   -Да.
   -А мой сотрудник говорит: «А надо было предложить деньгу».
   -Класс!
   -А вдруг бы она от вас потекла… Хитрецы! – она шутливо погрозила нам пальчиком. – Вы опять к нам приехали отдыхать?
   -Ну да.
   -Нравится у нас?
   -Ну, честно, да, - развел руками я.
   -Правда?
   -Люди хорошие…
   -Да ла – адно! – отмахнулась Командирша. – Вот с людьми – то, как раз проблема!
   -Класс! – шепнул дедушка. – Это наша женщина.
   -Почему? – прыснул я.
   -Кормят только хорошо, да? – Командирша сделала вид, что не услышала мой вопрос. Тем же качеством обладала и Инна Ивановна – говорить только свое и не слышать, что ей говорят другие.
   -Ну, кормят тоже не очень уже. Экономят.
   -Вдвоем?
   -Втроем.
   -А – а. Говорят, забит полностью санаторий.
   -Да, да.
   -Ну, сейчас природа вам благоволит…
   -И вам тоже.
   -…сама природа, Подмосковье…
   -Класс!
   -…и в Турцию не надо ехать!
   -Вот поэтому и здесь. Хотя дороже.
   -А вы москвичи?
   -Ну – у… - замялся я, на ходу обдумывая, как грамотнее ответить.
   -Ближе?
   -Чуть поближе, да. Хотя дороже, чем в Турции.
   -Дороже чем в Турции? – поразилась Командирша. – А зачем же ездите?
   -А потому что нравится, куда денешься?
   -Придется ее в разведку брать к нам, - сказал дедушка одному из напарников Командирши.
   -Ну, хорошо, я рада.
   -Да?
   -Рада видеть вас.
   -А мы вас!
   -Потому что из года в год дружим, - Командирша облокотилась на лопату. – Колкости иногда друг к другу проявляем, но.… Понимаем, понимаем.
   -Умная женщина всё – таки, - сказал дедушка.
   -Вот дерево упало, - она показала на лежащий на земле ствол.
   -Бывает.
   -Яблочки собираем для коней.
   -Всего вам доброго.
   -И вам отдыха доброго, отношений хороших с отдыхающими… и с персоналом, - она подчеркнула это слово.
   Мы с дедушкой переглянулись.
   -Вот теперь понятно.
   Тут напарник Командирши вручил ее три яблочка, которые срослись и образовывали собой букет.
   -Ой, какая красота! Три!
   -У вас как со слухом?
   -Плохо, - помрачнела Командирша. – Глаза режет, слезятся, шепелявлю…
   -Ну, это естественно…
   -Ну да, это понятно.
   -Это всё естественно.
   -Незаметно, кстати, - брякнул я.
   -Нет, нет, нормально, - согласился со мной дедушка.
   Перед Командиршей бухнули кучку веток.
   -Ой, сколько вы мне несете!
   -Впечатление хорошее произвела, очень хорошее! – подытожил наш разговор дедушка. – Так, господа, увидимся.
   Но они уже были заняты уборкой территории, и им стало не до нас…
   -Да, велика Вселенная, преткнуться негде… - вздохнул я.
   Вечер наступил незаметно. Мы с дедушкой сидели на берегу реки, наблюдая за тем, как серфингисты соревнуются между собой, кто покорит волну. В равной степени это не удавалось никому. Легкий ветерок врывался в вечерний покой лип и терзал их, словно начальство нерадивых подчиненных. Пустые военные машины, снаряжения для пейнтбольных баталий пустовали в ожидании пятничных заездов. На берегу скучали пенсионеры, а чуть поодаль молодежь разворачивала пикник.
   Перед сном мы с дедушкой как всегда отправились бродить по территории. Еще издали я увидел парочку. Девушка мне показалась похожей на Юлю. Мне было важно подойти поближе к ним, чтобы убедиться в этом или же разочароваться.
  -А давай еще раз на пруд пройдем, - предложил я, заметив, что парочка сворачивает в озвученном мною направлении.
   Дедушка согласился. Судя по тому, что парочка стала оглядываться, кто – то из них понял, что мы за ними следим. Я решил изменить тактику и повел дедушку к берегу, а парочка скрылась в зарослях. На берегу в кафе обедал человек, который пару минут назад спрашивал у нас, где находится местное питейное заведение. По нашему общему с дедушкой мнению, это был присланный, допустим из Москвы, менеджер, как говорится, среднего звена из какой – нибудь, допустим, компании, в задачу которого входило прозондировать обстановку на предмет ресторанчиков. А в пятницу или в выходные сюда заявится компания и будет гулять так, что только дым стоять будет.
   Краем глаза я увидел, что парочка идет обратно.
   -Пойдем назад? – предложил дедушка.
   -Пойдем, - ответил я.
   Но мы уже значительно отстали от них. Но я видел, что они повернули в сторону КПП. Естественно, я предложил пойти туда же, не объясняя дедушке мотивов моих поступков. По всей видимости, они уже вышли за территорию. У ворот стояла компания отдыхающих вместе с Прищуром и его напарником. При виде нас охранники что – то сказали своим собеседникам, и те разразились хохотом.
   -Нас обсуждают, - прокомментировал ситуацию я. – Скажут, пришли нас проверять.
   Напарник Прищура отделился от него и пожал дедушке руку.
   -Как дела? – спросил он. – Всё нормально, гулять теперь можно спокойно?
   Я уловил скрытый смысл этой фразы и сказал ему:
   -Выдохни и расслабься, с дыханием проблемы будут.
   Охранник отошел. Я воспользовался представившимся шансом и шепнул дедушке:
   -Пойдем за ворота, изобразим, что обходим владения.
   -Да, да, пойдем.
   Мы вышли за территорию, но парочки я уже не увидел. У меня не было уверенности, что сегодня я встретил Юлю, но у меня теплилась надежда, что завтра она появится в столовой.
   -А представляешь, - говорил я дедушке на обратном пути, - вот так ночью, в три утра прийти к ним на КПП с проверкой…
   -Ой, блин! – оживился дедушка. – Это такой шок для них будет! «А почему у вас водка здесь стоит»? «Ой, да это не наша!». «А почему телевизор работает?».
   Столовая была уже, естественно, закрыта, со второго этажа, где находились комнаты официантом, неслась музыка. Уже входя в свой корпус, я подумал о том, что если это всё же была Юля, то моё поведение сегодня было очень глупым…

4

   Следующим утром на пруду не было никого, не считая мужика в брюках и рубашке с портфелем под мышкой. Он припарковал свою иномарку у шлагбаума, отделяющий берег от дороги, поздоровался с нами, разделся и нырнул в пруд.
   Перед тем, как отдохнуть в номере перед ужином, мы с дедушкой решили пройтись. Перед нами с какими – то бумагами шел уже знакомый нам мужик. Утром мы видели его на берегу. Днем он беседовал с очкастой администраторшей, и она что – то ему сказала насчет нас. При встрече с нами он вежливо здоровался. Мы вновь встретили его, беседующим с Командиршей. Он опять поздоровался с нами.
   -Теперь она окончательно уверится, что мы здесь не просто так, - сказал я.
   -Да, - кивнул дедушка, - сейчас она его подогреет. Скажет: «Чекисты пошли, они с утра ходят». Я тебе скажу, умная женщина всё – таки. Хоть и язычница, алкоголичка…
   -И голос командный, - добавил я. – Не зря же ты зовешь ее Командиршей.
   Через некоторое время я оглянулся. Мужчина шел за нами. Я догадался, что это и есть Тишаков – нынешний владелец «Зеленых Берез», который вышел обозревать свои владения. Вот он остановился, чтобы побеседовать с конюхом – узбеком. А мы остановили женщину и поговорили с ней на предмет «как ей здесь работается». Тишаков это всё видел и, наверняка, для себя отметил.
   В это время мне позвонил отец и предложил продлить путевку на четыре дня. Я, поколебавшись, согласился. Все равно у меня отпуск был до восьмого числа. Я сбегал в управление, поговорил там с главной, и мне подтвердили, что деньги можно перевести из Москвы. Пока я шел до здания управления, я поймал себя на мысли, до чего хорошо в «Зеленых Березах». Дорога с обеих сторон утопала в листве, вокруг росли высокие деревья, и ты оказывался в своеобразном зеленом коридоре, где стены из деревьев, а пол хоть и из асфальта, но по краям, зато растет трава. Ещё издали я заметил Инну Ивановну, скучающую в одиночестве на скамейке и, чтобы не встречаться с ней, мне пришлось сделать крюк.
   На обратном пути нам встретились двое молодых людей, направляющихся в лагерь.
   -Сколько вы уже в этом лагере? – окликнул их дедушка.
   -Я там работаю, а он, - очкастый парень кивнул на своего спутника, - он там отдыхает.
   -Ну а работаешь там кем? Инструктором?
   -Можно так сказать.
   -Учишь стрелять?
   -Да – да.
   -Еще, какая подготовка?
   -Ну – у… - задумался парень. – Разные мастер – классы, включающие в себя строевой шаг…
   -А что это ты так стоишь? -  сделал дедушка замечание второму мальчику. – Ты должен стоять по стойке смирно.
   Мальчик тут же вытянулся. Я вгляделся в его лицо – ни тени издевки. Всё на полном серьезе.
   -Во, молодец!
   -…строевой шаг, - продолжал напрягать память Очкастый. – Минирование бомб, собирание – разбирание автомата.
   -Ну ладно, я генералу доложу. Ну, в общем, нормально всё? Вольно, вольно, можно! Знаешь как это? Расслабиться. Учи, учи, молодого, что же ты…
   -Молодежь! – хлопнул его по плечу Очкастый.
   -Проверки – то бывают?
   -Конечно! – по – военному ответил Очкастый. – К нам приезжают.
   -Кто?
   -К нам приезжал один раз мужчина из Министерства Обороны. Смотрел программу.
   -А директор ваша часто здесь появляется? – включился в разговор я.- Шаршунова?
   -Директор не часто. У нас есть инструктор, он именно отвечает за лагерь. А есть директор, он отвечает за обратную сторону лагеря.
   -А сам ты, где живешь?
   -Там, в корпусе.
   -А так москвич?
   -Да.
   -В каком районе?
   -Я в Северо – Западном.
   -Какой район? – переспросил у меня дедушка.
   -Северо – Западный.
   -В армии не служил?
   -Нет, я еще маленький, мне только семнадцать.
   -Ну, вот я  тебя в армию и возьму. Счастливо, мальчики! А ты посвободнее себя веди.
   Следующая, кто нам попалась, была бабушка, которая рассказывала про подругу, ищущую спутника жизни.
   -А где же моя любовница?
   -Лечиться пошла.
   -Зачем же мне такая любовница?
   -От чего она лечится – то?
   -Бог ее знает…
   -А что же у меня денег полно, а я на нее трачу? Я думал, она здоровая, а она говорит: «Давай деньги». Что это за любовь?
   -Ну вот, видите как. Другую любовь найдете, да, сынок?
   -Да, - улыбнулся я, - тут много …
   -Но, увы, одни старенькие. Молодежи тут нет.
   -Одни химикаты стоят, - проворчал дедушка, окидывая взглядом ряды машин. – Помнишь, что нам женщина сказала? Она пыталась возмутиться, с чего на территории санатория вдруг стали парковать свои транспортные средства. А ей ответили: «Мы заботимся о комфорте своих отдыхающих»! У какого же процента отдыхающих здесь есть машины, хотелось бы мне знать?
   А мне в эту минуту вспомнилось, как у нас на второй день выключили воду. Я в растерянности повертел краны и вышел гулять. Когда мы все втроем возвращались в номер, я еще из коридора услышал характерное шипение. Мне понадобилось секунд пять на то, чтобы сообразить, что издает подобный звук, ворваться в ванную и выключить воду. К счастью, она еще не успела достигнуть краев раковины, но в воздухе уже парило.
   Насчет Юли я решил больше не заморачиваться. Раз Господь нас не сводит, значит, так тому и быть. Тем более, новая темноволосая официантка (единственная, кто по виду моложе тридцати лет из нынешних) вроде бы так ничего и косится на меня. Можно будет при случае…
   Выходя из столовой, мы увидели Очкастую администраторшу.
   -Вот сейчас я у нее и спрошу про шахматы.
   Очкастая хмуро воззрилась на нас.
   -Я слушаю вас. Вы по какому – то вопросу?
   -Здравствуйте, - дедушка указал на стену, где были вывешены афиши вечерних мероприятий, -  вот всё, что здесь написано, всё осуществимо?
   -Что именно? Культурная программа? Вы про что спрашиваете?
   -Вот тут написано: «Веселые старты». А вдруг не состоятся.
   Очкастая поняла, что над ней издеваются, и настроение у неё стало ещё хуже.
   -Сейчас  я вам покажу человека, который за всё это отвечает…
   -А вот ещё у вас написано… - перебил её дедушка. Но она не дала ему закончить:
   -…Так что всё сможете у него узнать.
   -А вот напрокат санки можно взять?
   -Санки? – не повела бровью Очкастая.  – У нас ничего нельзя. На турбазе если есть, то можно. Турбаза находится на берегу.
   -Там да? – дедушка неопределенно махнул рукой в противоположную от реки сторону.
   -Да.
   -А вот мужчина на роликах катается, - не успокаивался дедушка, -  он там берет их или у вас?
   -Я не знаю, где он берет, - отрезала Очкастая. – У меня никакого спортивного оборудования на прокат нет. Я вам даю телефончик, звоните, спрашивайте.
   -Спасибо, - дедушка убрал протянутую визитку в карман.
   -У нас только настольный теннис, и бильярд…
   -А шахматы?
   -Шахматы… - задумалась Очкастая.
   -Нам давали в прошлом году, - напомнил я.
   -Шахматы дадим, но не сейчас.
   -Не сейчас? Ну и до свидания!
   -Давай воды купим? – предложил я.
   Мы с дедушкой зашли в бар. Симпатичная барменша протирала стаканы.
   -Дайте «Барбекю», пожалуйста!
   Я отвернулся, чтобы барменша не видела, как я давлюсь от хохота.
   -Коктейль, коктейль «Барбекю», - пояснил дедушка, заметив недоуменный взгляд барменши.
   -У нас нет такого.
   -Ну как же? Я отдыхаю здесь, хочу коктейль. Что ж такое? Как вы работаете! А сколько у вас вода стоит негазированная?
   -Тридцать рублей. Будете брать?
   -Да нет, у нас с собой нет, мы на  предмет узнать, - пояснил я.
   Мы вышли в коридор.
   -Хорошо, тогда можно здесь брать, - сказал я дедушке.
   -Да, и в магазин не ходить, - кивнул он. – Здравствуйте, Инна Григорьевна! Значит, что я хочу сказать…
   -Я не Григорьевна! – разоралась Инна Ивановна. – До свидания! Уходите! До свидания! Я вас просила прийти…
   -Ну, у меня голоса нет! – бросился в атаку дедушка.
   -Всё, всё! – замахала руками старушка. – Меня зовут Ивановна, запомните на всю жизнь оставшуюся, будьте добры! Григорьевна я ему, как же!
   Я не выдержал и расхохотался в голос.
   -Здорово она вас отбрила! – хихикнула старушка, шедшая за нами следом. – С ней лучше не связываться.
   -А, пожалуй, куплю – ка я воду, - сказал я дедушке и направился в корпус. Инна Ивановна по – прежнему сидела на том же месте. Напротив нее беседовали две женщины: одна из них была той, которую спас в день приезда дедушка.
   -У меня вот крестик алюминиевый… - говорила она, роясь в сумке.
   -Что же вы его в сумке – то носите, крестик на шее должен быть и снимать его нельзя, - вразумляла её собеседница.
   Старушка показала ей крестик.
   -Он у вас из Иерусалима?
   Когда мы с дедушкой уже завершали наш вечерний променад, охранники на КПП при нашем приближении вновь начали острить. Стоящий с ними рыбак иронически посмотрел в нашу сторону.
      В этот вечер мы вновь связались с Инной «Григорьевной» Ивановной – во время вечерней прогулки. Уже на подходе к корпусу, мы увидели ее, сидящей на лавочке.
   -Инна Ивановна, я – то не знал, что сегодня тоже пение, я думал завтра, а сегодня четверг!
   -Вас просили прийти – то не в четверг, - с достоинством откликнулась женщина, закинув ногу на ногу, - а во вторник. А еще и в пятницу будем петь. А вот во вторник ваш… э – э… племянник?..
   -Да, - не стал разуверять ее я.
   -…когда я ему сказала «Мало народу, надо поддержать», он сел на одну минутку…
   -Ну, мне просто там надо было сделать дело, - невольно покраснел я.
   -И он сказал, - продолжала Инна Ивановна, - «Инна Ивановна (тогда он меня звал именно Ивановна), я сейчас отойду на минуточку, соберу друзей и вернусь.
   -Друзья не пришли, - пожал плечами я.
   -И, представляете, он обманул меня, - закончила женщина.
   -Кто?!
   Инна Ивановна показала на меня рукой.
   -Ну, друзья не пришли, ну что же делать?
   -Ну не может быть.
   -Честное слово! А, расскажите, посидите, в какой сфере деятельности вы так заняты, что не можете прийти?
   Этот вопрос уже адресовался дедушке.
   -Вы мне этот вопрос в прошлом году задавали.
   -Я позабыла, кем вы? Вы журналист, вы сказали?
   -Где я сказал?
   Я прыснул.
   -А, да, я журналист, - нашелся дедушка, - газеты «Комсомольская Правда». Главный редактор.
   -Вы? Там по – моему другой человек.
   -Убрали его. За вранье. Надо честно говорить, а он оказался…. Ну как правильно выразиться? – Дедушка в поисках подходящего слова повернулся ко мне, как будто я мог ему в этом помочь.
   -А в том году вы кем были, редактором другой газеты?
   -В «Московском Комсомольце» был. Кто там, Гусев, да?
   -Да, - кивнул я.
   -И кем вы там работали? – продолжала допрос Инна Ивановна.
   -Я главный редактор…
   -Ну, та же самая должность, - пришел ему на помощь я.
   -По сельскому хозяйству!
   -Главный редактор там один – Гусев, - категорично заявила Инна Ивановна. – Он же владелец газеты.
   -Помощником работал главного редактора, - вновь пришел дедушке на помощь я.
   -Там не может быть двух главных редакторов. Либо он, либо вы. Как это вы были там главным, если главный – Гусев?
   -Гусев? Он подчинялся нам по особой линии. Главный редактор был я, а он мне помогал.
   -Вы знаете, если бы мы с вами в Кащенко встретились, я бы это восприняла.
   -В Кащенко? – переспросил потрясенный Юрий Васильевич.
   -Но мы не в Кащенко, а в этом городке. Поскольку мы не там беседуем, я не могу это воспринять. Гусев там редактор, владелец, вы – то с какой стороны там?
   -Со стороны России. Вы ходили когда – нибудь в театр  Ширвиндта Александра Анатольевича?
   -Да, прекрасно его знаю.
   -Кого?
   -Ширвиндта.
   -Серьезно?!
   -У меня подруга с ним любовь крутила когда – то.
   -Не верьте, ни с кем не крутила. Он порядочный мужик,  у него семья и любовь.
   -Может быть, раньше до жены…
   -Я  не верю этому!
   -Ну не будем про нее! А что вы про Ширвиндта хотели рассказать? И вообще – вы – то кем работаете?
   -Ну, я… помощником по кадрам.
   -Вы помощником? У Гусева?
   -Да. Я помню, вы в том году мне про стихи говорили, - решил сменить тему дедушка, - пишете ли вы стихи?
   -Я говорила о том, что я люблю стихи. Я знаю относительно много стихов. Даже сама немного писала. У нас пишет поэтесса Александрова Тамара Сергеевна с палочкой.
   -Это поэтесса разве?
   -Да. Ее фамилия Александрова, у нее реально опубликовано четыре книги по полторы тысячи экземпляров. Она даже вечера проводила, здесь по – моему нет. Ну, вы, наверное, перепутали ее со мной. Я просто знаю на фоне остальные. Сейчас жизнь такая. Вот люди все говорят: «Ой, я ничего  не помню, анекдоты мой муж помнит». Стихи…
   -Они просто не хотят рассказывать…
   -Да нет, слушайте! «У меня нет ни голоса, ни слуха!». Человек жизнь прожил, ни голоса, ни слуха, ни одного стиха не помнят! Я говорю: «Давайте, ну что – нибудь, ну жизнь – то, как прожил!». Ни одного анекдота! Нет, ну как это! Причем, знаете, я вам говорю на полном серьезе, я здесь четвертый раз нахожусь. Не все такие, но…. Причем люди этим гордятся. Как это объяснить, племянник? Не знаю, не помню, не читаю? Чего этим гордиться – то? Для чего жить на свете?
   -Согласен, - кивнул я.
   -Нет, а чего этим гордиться?! У меня тоже, может быть, слуха особенно и нет,  меня кинули на этот хор, у меня голос развитый как у лектора, как – то приспосабливалась, туда – сюда. Вот человек, девушка, она на органе играет (не девушка, женщина), сказали: «Приводите ее». Организовывается вечер органной музыки.
   -Когда?
   -Я говорю, кто тут придет на этот вечер – то? Их на хор тянешь, как будто куда – то в темное страшное место. Слушайте, чем это объяснить?! Как вы думаете?
   -Я думаю, что, - ответил дедушка, - чем меньше знаешь, тем легче жить.
   Я прыснул.
   -Афоризм хороший?
   -Более того, ну ладно, не помню, не знаю, жизнь так прошла. Зачумленные. И гордятся этим. «Чего вы ко мне? У меня ни слуху, ни голоса!».
   -Не уйдешь, - шепнул мне дедушка.
   -У наших советских людей какая – то странная гордость появилась, ну у советских другая гордость была. В общем, ребят, ложитесь спать пораньше.
   -Инна Григорьевна, до свидания!
   -Ёж твою, что ж это за ужас – то! Какой он вам может опыт передать?
   -Простите его, Инна Ивановна!
   -Это возмутительно просто!
   Подойдя к двери нашего номера, я взялся за ручку, но дверь не поддалась.
   -Не понял! – занервничал я.
   Дед начал колотить в дверь. Плодов его действия не принесли.
   -Что это она не открывает? – паниковал дед. – Спит что ли?
   До этого мама позвонила мне и сообщила, что у меня не отвечает телефон, а бабушка тщетно дозванивается нам, пытаясь узнать, где мы так задержались. Я стал звонить ей, но она не отвечала.
   -Сейчас я пойду к администраторше и попрошу второй ключ!
   -А чем это нам поможет?!
   Но я уже ничего не хотел слушать. Быстро спустившись вниз, я подбежал к стойке ресепшн и попросил нашу любимую дежурную дать нам дубликат ключей. Секунд через тридцать мы ворвались в номер. Свет не горел. В номере никого не было.
   -Значит, она на улице, - заключил дедушка.
   Пока мы спускались, я вновь пытался дозвониться бабушке. И, наконец, дозвонился.
   -Ты где?!
   -А вы где? Я на улице.
   -А мы разволновались, знаешь как! Всё, идём!
   Подойдя к администраторше, я вернул ей ключи, объяснив, что вышло недоразумение и, молясь, чтобы на сегодня подобные этому приключения закончились.

5

   В пятницу в «Зеленые Березы» как правило, съезжаются толпы гуляк из Москвы. И до утра со стороны берега к небу коромыслом поднимается дым, вина льются рекой, а наличности выпадают из карманов толстосумов, как листья в сентябре.  Однако сегодня с утра никакого особенного пополнения мы не заметили.
   -После пяти будет заезд, - сказал я дедушке. И тут же мне вспомнилось, как вчера охранники хвастались, что именно в их дежурство ни одна мышь не проскочит на территорию. У меня так и чесался язык сказать: «Две в прошлом году проскочили».
   -Вшей нет, а на вшивость проверяют, - проворчал дедушка по этому поводу. – Помнишь, мы охранника видели в нашем корпусе на второй или третий день? Это он приезжал, проверить, живем ли мы в этом санатории или на нелегальном положении.
   -Возможно, - сказал я, припомнив как в прошлом году, устав от наших фокусов, местная охрана стала интересоваться, кто мы и откуда.
   -Да, уехал Александр Николаевич, с которым мы вчера познакомились, и ничего не изменилось, никто и не заметил, - сказал дедушка. – Был человек, и нет человека.
   -Это, который с нами вчера на пруду сидел и хотел картины рисовать с натуры? – припомнил я.
   -Ну да. Ты смотри, одни бабы за рулем, как будто нарочно издеваются! Слушай, я знаешь, что думаю, можно при случае и с этой Гусаровной помириться, директрисой. Я приду, скажу, простите меня, пожалуйста, я так переживаю, я так постарел, хотя вообще к Круглову не ходил, этот вот он всё. А то она, наверное, переживает: жили спокойно, появились Фомин – диверсант и второй разбойник. И проникли за забор, за которым прячут совесть, богатство. А совесть не спрячешь, она как волна протекает, она замораживается, это продукт горения!
   У меня уже не было сил смеяться.
   Чтобы решить проблему с сим – картой, бабушка дала нам задание съездить в Пушкино и купить новую.  Квитки при входе у нас теперь проверяли только по утрам.
   -А если я по второму и третьему разу пойду? – начал кадриться я к девушке Лене, которая сидела на входе в столовую сегодня.
   -Пожалуйста, кто вам мешает? – улыбнулась та. –  А вы по чуть – чуть. Утром  чайку выпьете, потом кашки, глядишь, время и прошло.
   -Да, дедушка, - сказал я ему, когда мы сели за стол, - возраст возрастом, а многие женщины еще мечтают с тебя штаны снять.
   Дедушка поперхнулся.
   -Ну а что, я так смотрю… Ты еще не утратил сексуальной привлекательности!
   Мы расхохотались.
   -Всё поменялось, - отсмеявшись, вздохнул дедушка. – А рядовой Тимур остался.
   -Хотел в начальники, а ему по рукам дали, - вздохнул я.
   -Конечно, тут все ушлые. Смотри, улицы кишат машинами. Отнять!.. Я думаю, чего это Андрея не вижу, - сказал дедушка. – А на него всё и повесили. Помнишь Андрея? Который просил дать ему уехать?
   -Ну да.
   -Ну вот. Да – а…. Тут, кстати, вообще хотели цены повысить и сделать их ресторанного типа.
   -А кто это сказал – то?
   -Сказало руководство. Из префектуры.
   -Тебе это кто сказал?
   -Разведка, кто…. Администратор рассказала.
   Сразу после завтрака мы отправились в Пушкино, перед этим скрасив ожидание автобуса сидением на лавочке перед корпусом (к нам подсела женщина, которая начала критиковать всё и вся, и которой я напомнил, что осуждение – грех). Выйдя на вокзале, мы, прячась от солнца в тени деревьев, зашагали в сторону мобильных салонов. Сегодня в отличие от прошлого раза дедушка был рад тому обстоятельству, что выбрался в город.
   В мобильном салоне нас обслуживала симпатичная женщина. Она подтвердила мои мысли, что если не пользуешься номером в течение трех месяцев, то он считается «мертвым».
   От вокзала дорога сворачивала налево и превращалась в широкую улицу, по обеим сторонам которой вырастали из земли в нестройный ряд магазинчики, супермаркеты, мебельные салоны, жилые дома. Далее начиналась площадь.
   В центре нее был возведен фонтан. От него в разные стороны паутиной шли шоссейные дороги. По одной из них мы, когда всё купили, зашагали в сторону автобусной остановки. Прошли мост влюбленных, увешанных замочками, через реку Серебрянку, обогнули высотный дом и запрыгнули в подошедший автобус.
   -А город хорошенький, - говорил довольный дедушка.
   Перед тем, как идти на обед, мы решили совершить променад. И как всегда отправились в сторону лагеря. Навстречу нам проехала машина. В сидящей на пассажирском сидении женщине мы узнали Черкунову.
   -Вот, скажет, опять пришли меня контролировать, - прокомментировал ситуацию я.
   Из лагеря вышла уборщица. Смотрящий на нас охранник что – то сообщил в рацию.
   -Это директор поехала, да? – обратился к женщине дедушке.
   Та отерла пот со лба:
   -Да. А вы к ней?
   -Да, хотим посмотреть, как она работает.
   -При случае снять, - непроизвольно вырвалось у меня.
   Дедушка вытаращился на меня.
   -Снять? – переспросила женщина. – Да она вроде хороший директор.
   -Все они хорошие поначалу…. Вот в прошлом году этих ворот не было, пока мы не вмешались.
   -Вы здесь отдыхали?
   -Можно сказать и так. Хотя у  нас отдых и работа – понятия однокоренные.
   -Во картину гнешь! – покачал головой дедушка, когда мы попрощались с женщиной. – Она скажет: «Во звездячит молодой!». Ты уборщицу – то не снимешь, не то, что директора, она воровать всем дает. Приехали директора снимать, звездоболы! Здесь всех в таком случае снимать надо: и уборщицу, и консьержа, и реставратора. Что – то я в истории не слышал, чтобы так снимали! Какая – то звездобразь приехала нас снимать! А – ха! А ту бабушку с КПП правильно выгнали, по – черному работала.
   Сегодня в баре была новая сотрудница.
   -Вы кто по национальности, извините за нескромный вопрос? – спросил ее дедушка.
   -Татарка.
   -Казанская татарка?
   -Во мне столько смеси, я даже не знаю…
   -Много смесей?
   -Коктейль, - брякнул я.
   Девушка засмеялась:
   -Да, почти.
   -Я честно скажу, вы очень красивая татарка.
   -Спасибо!
   -Значит, я приду сегодня с шампанским. Всё за мой счёт.
   -У нас кофе есть.
   -Кофе это вы сами пейте.
   -Я не пью.
   -На работе, - шепотом добавил я.
   -Хорошая девочка, мне нравится, - оценил дедушка.
   При входе в столовую я сразу отметил, что моя Леночка на месте.
   -А для чего здесь Книга Жалоб? – спросил ее я. – На что жаловаться, если Интернет есть, и всё можно написать там?
   Лена посмотрела на меня своими красивыми глазами и ответила:
   -А я не знаю, её ещё до меня здесь положили.
   -Вот мой дедушка стесняется с вами сфотографироваться…
   -А чего же стесняться – то?
   -Ну, знаете, хочет в своем «Фейсбуке» похвастать, что с молодухой сфотографировался.
   -Пускай!
   Я немного подумал и спросил:
   -А вы давно здесь работаете?
   -С февраля.
   -У вас тут девушка Юля работала. Уволили?
   -Может быть, при мне ее не было, не знаю.
   -Наверное, уволили, и правильно сделали.
   Однако чувство легкой досады на душе у меня осталось.  Оно же посетило меня, когда я поднялся наверх, взял куртки, спустился вниз и уже хотел выйти из гостиницы, однако вспомнил, что не взял куртку для себя. Неправославно выругавшись матом, я вернулся обратно. Вечер прошел хорошо.



6

   Последствия ночного потопа мы могли наблюдать  утром. Мира, усталая и злая, возила тряпкой по столу, то и дело, подставляя вёдра под струи воды с потолка. Женщина, в номере которой случилось ЧП, мы не встретили. По информации, полученной из разных источников, потоп случился часа в четыре ночи.
   С утра особенно много машин не было. Странно – вчера их количество тоже не превышало обыденной меры. Мы даже смогли посидеть на пруду в нашей любимой беседке. Однако дедушка меня успокоил, обнадежив тем, что после обеда здесь будет народу «до хрена».
   Во время завтрака я поймал на себе взгляд темноволосой официантки, и мне вдруг захотелось пригласить ее на свидание. Конечно, мы вообще почти не знакомы, но тем интереснее.
   -Скажите, пожалуйста, - я вгляделся в её бейдж и таким образом выяснил, что мою потенциальную «Дульсинею» зовут Ирина, - вот я как режиссер по первому образованию считаю, что вам нужно сниматься в кино.
   -Мне в кино? – заулыбалась она. – А почему вы так решили?
   -Ну, вот я так вижу.
   -Да нет, я здесь уж лучше…
   -А вы по образованию?..
   -Юрист.
   -А работаете здесь.
   -Ну, так жизнь сложилась.
   После завтрака дедушка позвал меня пройтись. На стоянке затормозила машина.
   -Фсбшная машина, - сразу сказал дедушка.
   -Почему? – поднял брови я.
   -По всему видно.
   Из салона выбежала девушка и скрылась в профилактории. Водитель остался ждать ее. Мы наблюдали за ними из – за деревьев.
   -Ладно, чего мы стоим? – пожал плечами дедушка. – Мы приехали сюда отдыхать, а не работать. Хотя в каждой работе есть доля отдыха.
   Через пару минут девушка выскочила из здания и побежала к машине.
   -Это объезд территории совершается, - прокомментировал дедушка. – Под видом «подвезти девушку». Так, солнце что – то слепит, надеваем дополнительные глаза.
   И он полез в карман за солнечными очками.
   -Во сколько людей уже! – ахнул я, когда мы подходили к пляжу. – Сегодня вечером гулянка будет.
   Потом мы вернулись в номер. Дедушка захотел спать, а бабушка изъявила желание пройтись по здешним магазинам. Я вызвался ее проводить. Возле КПП в буквальном смысле яблоку было негде упасть. Прищур орал на какого – то водителя, что бесплатно он его не пропустит. При этих словах он огляделся и встретился взглядом со мной.
   Мы с бабушкой купили батареек, бананов и двинулись в обратный путь. В тени деревьев на своем привычном месте сидела Инна Ивановна. Ещё издали я увидел, как она подняла с земли бутылку.
   -Вы из нее не пейте, - посоветовал я, когда мы поравнялись с ней.
   -Нет, я выбросить хочу, выбросьте, молодой человек, - она протянула ее мне.
   Я брезгливо отвернулся:
   -Да оставьте ее, узбеки придут, выбросят.
   -А где же ваш дядя?
   -…устал, отдыхает.
   -Как жалко.
   К этому времени машин стало ещё больше.
   -А давай посмотрим, что на пруду делается? – предложила бабушка.
   -С радостью.
   На пруду уже вовсю суетились владельцы кафе.
   -В воздухе пахнет узбеками, - прокомментировал я.
   На пляже были расстелены лежаки. Кто – то был уже в воде, кто – то отдыхал на берегу. В беседке были накрыты столы, очевидно, вечером в ней должен проводиться банкет.
   Во время обеда я спросил Ирину о том, во сколько у нее заканчивается рабочий день.
   -Ирочка, как вы смотрите на то, если я возьму у вас интервью на свежем воздухе?
   -Интервью? – опять одарила меня улыбкой она.
   -Скажем так, - уклончиво ответил я.
   -А что я могу сказать? Я простая официантка.
   -Сейчас простых нет, - отрезал я. – Вы, где живете? Здесь в корпусе?
   -Нет, я местная.
   -Из Пушкино? Ну, давайте, я вас до остановки провожу, заодно и… поговорим.
   -Хорошо.
   -Вы во сколько заканчиваете?
   -Ну, смотрите: в полвосьмого мы закрываем столовую. Потом нам нужно составить меню шведского стола на завтра, и я буду свободна.
  -Запишите мой номер, чтобы я вас не ждал зря. Напишите, подойду.
   -Хорошо.
   Уходя из столовой, я напомнил ей о вечерней встрече. Она улыбнулась мне. Я довольный собой споткнулся о дощечку, не дающую двери закрыться, и едва не растелился на полу. Наш путь лежал в бар. Сегодня была другая барменша.
   -Дайте мне что? Вода – то есть у вас?
   -Есть, - по – военному четко отрапортовала девушка.
   -Пару бутылочек по полтора литра. Как зовут?
   -Рада.
   -Рада, сдачи не надо.
   -А – ха – ха!
   -Ха – ха! Воспитанная девочка, хорошая.
   -Возьми к себе работать, -  посоветовал я.
   -Возьму.
   Мы вышли на дорогу.
   -Пукнуть негде будет тут вечером, - заметил я.
   -Ой, блин, одни машины! Тут, наверное, всё забито. А мы с той стороны посмотрим.
   -Да, не потеряло место актуальности. Вчера как – то было маловато, а сегодня в самый раз, до отказа.
   Мы дошли даже до КПП. Охранники как раз пропускали очередную машину, опасливо косясь на нас.
   -Вот сейчас мы хорошо свою роль сыграли, - заметил я. – А то у меня создалось впечатление, что они к нам как – то иронически стали относиться с тех пор, как ты снял напряжение в наших отношениях.
   -Руку мне даже пожал, - кивнул дедушка.
   -Пришли, посмотрели, они еще при нас деньги брали, очень удачно, - продолжал я. – Чтобы они не думали о нас, извини, поведение наше достаточно профессиональное. Хорошо, конфликта нет больше.
   -Он и не будет.
   Когда мы с дедушкой возвращались с прогулки, мимо нас промчалась серебристая иномарка и затормозила у черного входа в столовую. Из нее вышли официанты. Они что – то вытащили из салона и понеслись внутрь. За ними направились остальные. В том числе и Ирочка.
   -Ни хрена себе, на каких машинах ездят, - с неодобрением покачал головой дедушка. – Ну и дела. Вот…. А сейчас они нагреются на свадьбе. Вместо четырех палочек шашлыка дадут три. Ну и свадьба! Все там находятся, только меня забыли позвать!  Ни хрена себе, на «Шевроле» приехал и обслуживает больных, блин! А сколько у  нас людей, которым помочь надо, студентам. Приехал, поносил кружки, ну хоть чего – то заработал. Фигушки, блин! Иди, блин,  там наркотой занимайся! Тебе смешно, а у меня сердце красной кровью обливается! Стыдно, ё! Красная кровь льется! Мы за красную победу воевали, красные флаги носили, мы звезды красные не позорили, а сейчас к чему мы пришли? А? Вон лоси и то возмущенные стоят, каменные фигурки. Ой, блин! Ни хрена себе городок осваивают Мира, Эльвира и кто там ещё…. Ой, блин! Как мать скажет: «Молчи и не вякай». Поэтому добивайся всего самим умом, но с помощью Божьей.
   -Насчет помощи Божьей согласен, - сказал я.
   Вечером за ужином я подчеркнуто держался от нее, то бишь Ирочки, в стороне, ничем не показывая того, что я внутренне готовлюсь к этому свиданию – интервью. Сказать по правде, волнения у меня не было никакого, хотя бабушка ещё в номере спросила, почему у меня встревоженный вид. Во – первых, она мне не настолько уж и приглянулась, чтобы из – за нее потерять голову, а во – вторых, волнение в таких делах обычно ни к чему хорошему не приводит. По опыту говорю.
   После ужина мы с дедушкой как всегда первые устроились на лавочке в тени раскидистых деревьев.
   -Что – то бабушки долгое время нет, - сказал Юрий Васильевич. – Не в дружбу, а в службу сходи, посмотри, кушает ли она или уже ушла?
   -Хорошо.
   По пути в столовую я зашел в туалет, чтобы пригладить перед зеркалом растрепавшиеся волосы. В зеркале отразилась бабушка.
   -Ой! – непроизвольно вздрогнул я. – Дедушка тебя во дворе ждет, я сейчас тоже подойду.
   Стрелка часов стремительно приближалась к восьми, а ни звонка, ни смс – ки от Ирочки не было. Я начал внутренне напрягаться уже после половины восьмого. Не то что бы напрягаться, но испытывать чувство легкого дискомфорта.
   -Я к столовой пойду, чтобы поближе быть к месту событий, - предупредил я родственников и, встав, направился в сторону корпуса. Дверь в столовую была закрыта. Возле нее никого не было, за исключением пары отдыхающих, которые смотрели в холле телевизор и нашей Инны «Григорьевны» Ивановны.
   Я толкнул дверь и вышел из корпуса. Стараясь, чтобы дальнозоркий дедушка меня не разглядел, я быстрым шагом обогнул здание. Со стороны склада в столовую шли официанты. В том числе и Ирочка.
   -Я еще не освободилась! – крикнула она мне.
   -Я понял! – крикнул в ответ я.
   «Так, ну хотя бы, ничего не отменилось», - подумал я, в радостном возбуждении предвкушая приятный вечер.
   Из столовой вышла одна из официанток в салатового цвета куртке. Вместе с ней на воздух выбрался темноволосый официант, который стал жонглировать ключами, что получалась у него весьма отвратно. Под их взглядами я бродил туда – сюда вдоль корпуса, делая вид, что вожусь со своим смартфоном. Но, естественно, было понятно, что я кого – то жду.
   -Ир, ну ты долго еще?! – распахнув дверь, крикнула куда – то внутрь салатовая девушка.
   -Я сейчас! – раздалось в ответ.
   «Вы настоящая женщина, Ирина, - подумал про себя я. – Заставляете ждать. Причем не только мужчин».
   Из корпуса вышла пожилая женщина богоизбранной национальности и сразу посмотрела на меня.
   -У вас какие – то вопросы, молодой человек? – спросила она.
   Я не понял, улавливается ли в ее голосе враждебность или нет, поэтому ответил обтекаемо:
   -В принципе нет…. По крайней мере, к вам.
   -Дело в том, что мы сейчас едем на свадьбу, вот тут вот, - женщина сделала жест, давая понять, что свадьба состоится где – то совсем рядом. – А моя официантка сказала, что вы хотите с ней поговорить.
   -Ну… да.
   -А у вас вопросы личного характера или как?
   -Ну – у…. Всего понемногу.
   -Очень прошу прощения, может быть, не сегодня? Это долго?
   -Ну, раз такое дело, - я оценил ситуацию и понял, что точно не сегодня, - то, конечно, лучше перенести. Дайте мне время, я ей об этом скажу.
   -Да, да, конечно, - женщина осталась довольна моей понятливостью. – Извините, пожалуйста.
   И закурила. Я отошел на несколько шагов. А откуда – то сбоку уже неслись к нам Ирина и ее коллега.
   -Сегодня не получится, - сказала она мне. По моим наблюдениям, улыбка никогда не сходила с ее лица. Даже когда она говорила людям вещи, которые совершенно точно их не обрадуют.
   -Перенесем на завтра, - сказал я.
   Молодые люди скрылись за углом. Я остановился в раздумьях. Идти сейчас к дедушке с бабушкой, значит дать понять, что свидание было очень коротким. Даже если я буду врать, меня выдаст и настроение, и малый хронометраж нашего «мнимого» интервью. Дедушка мог видеть, как она выбегала через главный вход – они как раз сидят напротив него. Значит, нужно идти через поле…
   Я развернулся и зашагал в обратном направлении. Ирочка садилась в машину.
   -Вы извините ещё раз, свадьба! – крикнула мне в спину ее начальница. Про себя я условился именовать ее «крестной матерью».
   -Всё понял, - я сделал успокаивающий жест рукой и зашагал вдоль пасущихся лошадок. Мимо меня пронеслась серебристая иномарка, унося мою Ирочку в общество пьяных морд, разбитых бокалов и соединенных сердец. Сказать по правде, я был слегка нокаутирован произошедшим. Весь день я вел себя перед Ирой петухом, а тут вдруг она меня так легко подвинула. Но я от всей души благодарил Господа за то, как получилось. Если не состоится второе свидание, значит, не стоит и связываться. Всё равно дальше «Зеленых Берез» эта история никуда не пойдет. Тем более, она местная, а я москвич…. Не везти же ее с собой в столицу.
   Обойдя поле, я вернулся к родственникам.
   -Встреча состоялась? – конечно же, первым делом спросил дедушка.
   -Отлично всё прошло, - у меня было достаточно времени, чтобы оправиться от случившегося и изобразить радость. – Давай пройдемся? Куртки вынести?
   Свадьбу, как оказалось, играли прямо на территории санатория. Был арендован небольшой зальчик под открытым небом. Гостей было очень много, причем возраст присутствующих варьировался от только что закончивших (или заканчивающих) институт до представителей пенсионного поколения. Официанты носились взад – вперед между столиками, виртуозно лавируя между танцующими. В одном из них я, а точнее дедушка (он первый) узнал работника нашей столовой.
   -Скажите, пожалуйста, ну они по любви женятся? – обратился дедушка к женщине, для которой, судя по траектории ее движения, свадьба на сегодня закончилась.
   -Да, они проживут долго и будут друг друга любить. Я вам обещаю.
   -Вы серьезно?
   -На полном серьезе. Я эту пару уже давно знаю.
   -Знаете давно? Я, вот допустим, чтоб жениться, за женой тридцать лет ходил, а потом сейчас решил и женился.
   -Ну, вы просто, - женщина замялась, подыскивая подходящие слова и чтобы ни в коем случае не оскорбить собеседника, – долго решающий какой – то товарищ. Обычно люди быстрее собираются. Надо же детей, потом жизнь свою строить, дома строить.
   -А уже и дети были, они потом поженились, - заметил я. – Вот в чем проблема.
   -Извините, пожалуйста, меня там ждут.
   -Пожалуйста, пожалуйста!.. Вот так вот! «Будут друг друга любить». Не верю я ни хрена! Сегодня любят, а на следующий день проснутся, «Катя, где мой кофе?». «Ой, я забыла». «Пошла на хрен». И развод. Ну что это за семья? Поэтому и гражданские браки сейчас.
   -Ты говоришь, раньше гуляли по три, четыре, пять лет. По три, четыре, пять дня сейчас гуляют, - мрачно заметил я.
   Мы встали в нескольких шагах от сцены и наблюдали за происходящим.
   -Девушки какие – то неинтересные, - сказал дедушка. – Слева плоскодонка не нужна никому, справа даже под меня кадрилась, теперь китайцев ищет.
   Я озирал пространство вокруг и вдруг увидел «крестную мать», которая беседовала с одним из своих подчиненных. Мне очень не хотелось сейчас с ней встречаться. И чтобы она видела меня здесь тоже, стоящего в тени деревьев и наблюдающего, как полупьяные друзья жениха и невесты колбасятся под «Видели ночи, гуляли всю ночь до утра».
   -Пойдем, у меня голова разболелась от этого грохота, - сказал я дедушке, и мы направились на реку.
   Огибая сцену, я думал о том, что среди этих официантов наверняка находится Ирочка. Я увидел ее за сценой у мангалов. Она смотрела в мою сторону, но я сделал вид, что не разглядел ее. Продолжать наше общение сегодня (если у нее это было в планах) мне не хотелось.
   Мы устроились на берегу. Дедушка смотрел на волны, а я мысленно всё возвращался и возвращался к событиям уходящего вечера. Как завтра себя с ней вести? Обидеться? А на что? Она здесь работает, выполняет свои обязанности. Ей приказали быть на свадьбе, куда она денется, юрист по образованию, официантка по профессии? Обижаться не на что. Обидеться можно на самого себя, что день для кобелирования выбрал не самый удачный.
   На обратном пути мы решили прогуляться до КПП. Там, как и днем было полным – полно машин. И постоянно прибывали новые. Посреди дороги была выставлена машина ДПС, внутри сидел водитель, а его коллега составлял протокол. Среди тачек слонялся знакомый нам ненормальный человек, который требовал у всех закурить. Это что – сегодня днем он обоссался у нас с бабушкой на глазах, прямо посреди поляны, никого не стесняясь.
   Завернув за угол, мы встретили Тимура. Тот махнул нам рукой.
   -Сейчас проследим за ним и посмотрим, в какую он сядет машину, - сказал дедушка.
   Однако Тимур не сел ни в какую машину. Он спокойно вошел в первый подъезд пятиэтажного блочного дома. Дедушку это возмутило не меньше, чем дневной проезд официанта на иномарке.
   -А ты думал, он нищий? – с иронией спросил его я.
   -Думал, да. А он оказывается…. Он снял квартирку здесь. Точно. Вот и все. Чему удивляться? А они жили на первом этаже в нашем корпусе. Всё, вопросов нет. Вот мы уже отследили, где он живёт. Сейчас он подыскивает другую работку.
   -Ты берешься за расследование? Не хочешь выяснить, что здесь за дела творятся под носом у руководства?
   -Руководство и так всё знает. А расследования по твоей части, ты же журналист.
   -А работу он ищет, потому что перспектив больше нет.
   -Найдет, - категорично ответил дедушка. – В Пушкино найдет. Поэтому он в город каждый день и ездит.
   -Работу ищет?
   -Конечно. Где – то ищет хорошую работку. Из Азербайджана ему присылают денежки родители – осваивайся. Он здесь осваивается, потом приезжают родители. А он здесь со своей женой страшненькой.
   -А эти дпшники здесь не случайно? Это договоренность у них?
   -Конечно, у них договоренность! Это же мафия! Всё организовано. Знают когда, чего.   
   -А зачем им это нужно?
   -Ну – у, охранники, они в фаворе, они этим живут.
   -А они потом поделятся с ребятами из ДПС…
   -Обязательно.
   -Смотри, протокол составляют. Мужик, видимо, принципиальный попался, не хочет  дело миром решать, по закону хочет.
   -А охранникам наш вояж неприятен – ходят, ходят, чего вынюхивают? Юнец да хрен с военно – политической прической и лицом московской области – шершавый человек, одним словом.
   Миновав КПП, мы устремились в корпус, чтобы не идти в сумерках. Однако они уже наступили.
   Вечером мы созвонились с мамой.
   -Я опять звоню на тот номер бабушкин, который по вашим словам теперь узбеку принадлежит, там никто не отвечает.
   -Так она выключила телефон.
   -Ты слышишь меня, я говорю про номер узбека.
   -Я тебе не хотел говорить, она вчера симку на двое разломала и выбросила в кусты.
   Мамы выругалась.
   -Надо было набирать не «905», а «903»!
   -Ой, ё!
   -Ну, вы передастики! Спокойной ночи!

7

   К утру машин стало уже меньше. Сцена, где вчера пели и танцевали гости, была пуста. Стулья аккуратно поставлены на столы. Чуть поодаль были приготовлены к вывозу мусорные мешки. Мы с дедушкой шли привычным маршрутом в сторону лагеря.
   -Вон на лошади девушка из бара едет, - сказал он мне. – Продавщица.
   -Нет, это не она, - категорично ответил я. – У этой длинные волосы.
   -Молодец, растешь, стал по лицам и волосам людей узнавать. До моего уровня поднимаешься.
   Навстречу нам пронеслась серебристая иномарка.
   -А это вот девушка поехала, лет тридцати, по – моему в этом лагере работает, я так вспоминаю.
   -Да, да, - поспешил согласиться с ним я. За рулем сидела Ирочка. Ей, видимо, дали переночевать в том корпусе, который теперь отгорожен забором, чтобы девушке не ехать по ночным дорогам в Пушкино. И вот с утра она снова на боевом посту. «Да – а, с такой девочкой будет не просто, - подумал про себя я. – Если она на иномарках рассекает, к ней на хромой козе не подъедешь».
   В столовой я увидел ее вновь на входе проверяющей квитки.
   -Как свадьба прошла? – спросил я, дождавшись своей очереди.
   -На высшем уровне, - последовал ответ.
   -Ну, там хоть не мужчина на мужчине женился?..
   -Что? Не поняла?
   -Мужчина на женщине женился, не наоборот? Эксцессов не было?
   -Нет, ничего такого не было, - она улыбнулась, но уже как – то не так, как вчера. Я обратил на это внимание.
   -Ну и хорошо.
   Бросить пробный шар относительно второго свидания, как я это называл про себя, у меня пока сил не хватило. Я решил подкрепиться творогом и едва не расколотил тарелку…
   Когда мы с дедушкой проходили мимо лагеря «Союз», который в прошлом году посещал губернатор, мне вспомнилось, как в дни приезда я отправился узнавать, действует ли у них  с тех пор интернет – телевидение, которое он им установил. Сторож объяснил мне, что это была пиар – акция, и со времени его отъезда к этому вопросу никто больше не возвращался.
   Вернувшись в номер, я сразу направился в ванную.
   -Ой, а ты не знаешь, где пакет с бельем, я его там замочила и оставила? – крикнула мне из комнаты бабушка.
   Я окинул взглядом ванную:
   -Здесь нет никакого пакета.
   -Она, наверное, его выбросила, горничная, - сказала бабушка, - появляясь на пороге.
   -Не исключено.  А в других местах смотрела? В шкафах?
   Вытерев руки, я подбежал к шкафу, стоящему в прихожей и рванул на себя дверцы. Пакета внутри нами обнаружен не был.
   -Значит, она его забрала, - констатировал я. – Там, на этаже ее тележка с принадлежностями стоит, если встречу, спрошу насчет белья.
   И вышел. Пора было отправляться в столовую. Бабушка, как и обычно, ходила есть позже нас.
   Вот мы вошли в столовую. Ирочка на входе не стояла, а носилась по залу с подносом и собирала грязные тарелки. Мы пришли слишком поздно, когда те, кто стоят на входе покидают свой пост и присоединяются к другим официантам. Я налил себе стакан воды, поставил его на столик у окна, тем самым обозначив, что он занят и двинулся на середину зала к блюдам с картофельным салатом. В этот момент Ира как специально остановилась в углу и стала наблюдать за происходящим в зале. Я подскочил к ней.
   -Ирочка, а сегодня больше никаких свадеб не будет?
   -Не поняла? – на этот раз улыбкой я был одарен вполне искренней.
   «Что ж ты такая глупая? – с некоторым отвращением подумал я тогда. – Или прикидываешься?»
   -Сегодня больше никто замуж выходить не будет?
   -Нет, сегодня нет.
   -Тогда может быть у вас вечерок свободен?
   «Боже, что я несу?! Я не так хотел сказать!».
   -Для чего? – хитро посмотрела она на меня, но как – то в то же время странно.
   -…Для интервью, - я уже и сам понимал, что тону, и мне не поможет заботливо брошенный кем – то спасательный круг.
   -А о чем? На какую тему?
   «А откуда я знаю?».
   -Ну как? – я сразу ощутил это момент, когда в голове в нужное время не оказывается ни одной мысли. – По поводу санатория…
   «Ой, бли – ин, по поводу реформы сельского хозяйства еще бы сказал».
   -Или у вас ваша, как ее назвать… - я задумался и машинально посмотрел в дверной проем, сквозь который был виден кусочек кухни. На языке вертелось «ваша крестная мать», но я понимал, что это уже чересчур.
   -Начальство строгое? – помогла мне девушка.
   -Да, - с благодарностью улыбнулся я. – Ваше начальство что – то смутило? Или вас лично?
   «Вопрос в лоб. Пойдет».
   -Ну – у…. А это потом в газету пойдет или куда?
   -Не исключено.
   «Не исключено?! Ой, ё!»
   -Я предложу нескольким изданиям, так что всё возможно…
   Мой внутренний цензор уже давно сидел в нокауте и только еще слабо подавал признаки жизни при каждой моей следующей реплике. А мне как – то стало всё равно, и я уже нёс то, что было на моём органе, за которым мой цензор как раз недоглядывал – это я про язык.
   -Можно я подумаю?
   -Подумайте.
   Я отошел от нее, почувствовав, как к лицу приливает краска. Я не расстроился, но всегда от какого – то напряжения лицо мое начинает показывать, что происходит с душой. Дедушка в это время как раз рекомендовал Инне Ивановне нашу новую знакомую в возрасте, чтобы она взяла ее в хор. Увидев меня, он двинулся мне навстречу.
   -Чего – то мне стол не нравится, - морщась, сказал он.
   -А что с ним не так?
   -Ну, тут соседи, тут соседи. Лере это тоже не понравится.
   Мы принялись озираться в поисках свободного стола. Я старался сохранять непринужденный вид и очень надеялся, что мою красноту на лице дедушка примет за загар. Только когда мы уселись за столик, я сообразил, сколь неудачное место нам досталось. Если бы мы пришли на пару минут раньше, то я бы сидел прямо перед Ирой, которая на входе встречает посетителей. Она, кстати, то и дело мелькала за моей спиной, унося освободившиеся тарелки. Из приемника, словно в издевку весело голосили: «Не было печали, просто уходило лето». Ага, печали не было точно…
   -Инна Ивановна сказала: «Я с этой сутулой не общаюсь». Ни хрена себе!
   -Уже и пенсионеры делят людей на ровню себе и второй сорт, - вздохнул я.
   -Ну и говно я ем, - дедушка сплюнул на стол кусочек ореха.
   -Сейчас я тебя еще больше расстрою. Уборщица ваше белье выбросила.
   -А? Не понял.
   -Бабушка замочила белье и положила его в пакет. Уборщица приняла его за мусор и выбросила.
   К моему удивлению, это известие не произвело на дедушку никакого эффекта.
   -Я не верю. Найдется.
   Он первым закончил есть и вышел. Я налил себе ещё один стакан воды, на ходу выпил его и оставил на чьём – то столе. Не глядя ни на кого, я вышел из столовой. Если не все планы Божьи о нас нам понятны, однозначно понятно одно – все они нам во благо.
   Дедушка захотел посмотреть, как сегодня обстоят дела с посещаемостью пейнтбольного клуба. Как и в субботу, людей к середине дня набралось до отказу. Местные ребятишки поставили скамейку и, вооружившись рацией, внимательно следили за тем, чтобы ни одно постороннее лицо не проникло на территорию клуба.
   -Сидят, гусарчики. Сейчас я их протестирую. Здравствуйте, ребята. Тут трактор может проехать?
   -Трактор? – ребята не поняли юмора и восприняли дедушкина слова всерьез.
   -Да.
   -Может.
   -И сколько это удовольствие будет стоить?
   -Бесплатно.
   -Вы прямо, да, поедите?
   -Да.
   -Да не мы, - раздраженно поправил я.
   -Нет, ну я понял.
   -А то возьмете с него сразу тыщоночку, - продолжал играть свою партию дедушка. Может такое быть?
   -Нет! – хором ответили мальчишки.
   -А сколько берете за то, чтобы проехать?
   -Нисколько не берем.
   -А если на велосипеде поедем?
   -На складе оставьте.
   -Мы просто встречаем гостей и всё, абсолютно. Мы должны знать, кто приехал к нам играть. Деньги мы за это не берем, естественно.
   -А если кто в маске приезжает? Как вы узнаете?
   -Ну, мы спрашиваем, - улыбнулся самый юный контролер. – У всех, кто приезжает, мы спрашиваем.
   -А вот этот мальчик спрашивает? – дедушка указал рукой на парнишку, который, судя по его внешности, абсолютно не говорил на русском языке.
   -Да.
   -Кем работаешь?
   -Я встречаю, - с акцентом ответил он. – Смотрите, приезжает, машина, он спрашивает…
   -У машины?
   -Да, да!
   -Или у водителя?
   -У водителя, - рассмеялся пацаненок.
   -Так, ну ладно…. Значит, с трактором не возьмете?
   -Да возьмем, пусть проезжает!
   Мимо меня как раз только что проехал огромный автобус, едва не раздавив мне ногу.
   -А это пейтбольный клуб?
   -Да.
   -А куда там стреляют?
   -В человека.
   -А почему… куда?! В человека?! Ничего себе! И сколько это стоит?
   -Что именно?
   -Ну, шариком в человечка стрельнуть, - уточнил я.
   -Смотря сколько человек, - сразу включили свои внутренние калькуляторы ребята.
   -Нет, ну нас – то двое спецназовцев подъедет, - дедушка указал сначала на себя, а потом на меня. – Бесполезно стрелять в нас. А стреляете – то в кого?
   -Мы судим, а не стреляем.
   -А?
   -Мы судим. Команды примерно делятся десять на десять, команда желтых и команда синих, и они, просто получается, ну как…
   -Ну как?
   -Нужно победить одну из этих команд.
   -А если мы шпионов туда зашлем?
   -Нету здесь шпионов, - категорично ответил один из юных охранников.
   -Нету, ну и хорошо! Банзай тогда, ребята! Следите хорошо за всем и стреляйте хорошо!
   -Спокойного дежурства! – добавил я.
   -А то перепутаете, вдруг офицеров грохнете своими этими пульками! – закончил свою мысль дедушка. – Или чем вы там?
   -Шарами, пейнтбольными шарами, но они тоже больно бьют.
   За ужином я старательно делал вид, что ничего не произошло – просто игнорировал Иру. Она по – моему не сильно расстроилась по этому поводу. А мы, поев, отправились втроем посидеть на пруду. Однако нашу ежевечернюю малину испортила сначала компания ребятишек, которая то и дело норовила попасть в нас мячом, а потом группа молодых людей, устроивших пикник напротив нашей беседки.
   -Ничего не поделаешь, Лер, нынешней молодежи всё по хрену! – ворчал Юрий Васильевич. – Вот так страна наша и развалилась – никому ничего не надо. А нам нужно просто жить. Но не воровать, не подличать и не смиряться. Церковь призывает свою паству, мирян к тому, чтобы не высовывались, всё терпели…
   -Это когда это Она к такому призывала? – спросил его я. – Апостол Сергей говорил, что наша брань против духов тьмы и так далее, дословно не воспроизведу. Просто нужно бороться с грехом человека изнутри, тогда и снаружи всё будет хорошо. О пассивности речи не идет.
   Мы подошли к нашему корпусу, когда уже почти стемнело, и фонари уже давно освещали дороги. В холле смотрели телевизор Инна Ивановна и несколько сотрудников санатория.
   -Инна Ивановна, что там, в мире происходит?
   -Не знаю, не знаю, не приставайте, до свидания! – замахала рукой пожилая женщина.
   -Ни хрена себе! – одурел дедушка.
   -Включите у себя в номере телевизор и посмотрите.
   -А если телевизор в номере не работает? – не справился с собой я.
   -Вот со мной рядом консьержка сидит, - Инна Ивановна поняла, что оговорилась и поправилась: - сотрудница, вот пусть она и разберется, поможет.
   Дальнейший разговор, на мой взгляд, абсолютно не имел смысла. А я, исходя из того, как на сегодняшний день сложились наши отношения с Ирочкой, лишний раз получил подтверждение, что Самый Лучший Сценарист – это Бог.



8

   В том, что это так, я вновь убедился на следующее утро. Ибо во время нашего традиционного променада нам повстречалась Ирочка. Она шла вместе со своей сослуживицей. Вид у нее был помятый. Наверное, накануне хорошо погуляла. Вся ее красота как будто выветривалась по капельке вместе с количеством выпитого алкоголя. Я посмотрел на нее совершенно другими глазами.
   -Ты у нее будешь интервью – то брать? – спросил дедушка.
   -Неа, - ответил я, как ни в чем не бывало. – Я пообщался с ней тогда, нас прервали, мы должны были вчера договорить, но я передумал. Ибо таких дур я давно не видел!
   На пруду мы в очередной раз встретили Тишакова. Он уже закончил купаться и выходил из воды, на ходу подбирая мусор.
   -Здравствуйте! – крикнул он нам.
   -Здравствуйте! – прокричали в ответ мы.
   -А что же вы сами мусор собираете? Скажите поварам, поручите им, это их работа.
   -Поварам нельзя, - категорически отрезал Тишаков.
   -Нет, ну может у них есть обслуживающий персонал, - поспешил исправиться дедушка.
   -Я – то по другому поводу…. Есть совет такой: рассыпать зерно и собирать потом. Заодно живот сгонять.
   Может быть под собиранием зерна он имел ввиду притчу Христа о собирании урожая?
   -У вас, наверное, Горьковский загар?
   -Что?
   -Закваска Горьковская у вас?
   -Не понял.
   -Вы – то  сами какой – то периферийный?
   -Я сам из Казахстана, родом из Казахстана, а так от Германии до Алтая проехал.
   -Вопросов нет. Всё понятно.
   -А сам с Алматы?
   -Актюбинск. Ну, когда это было! Юные годы!
   -Давно там не были – то уже?
   -Ну – у… - помедлил с ответом Тишаков. – Вы имеете ввиду в Актюбинске?
   -Ну, хотя бы в Актюбинске.
   -В гостях был, наверное, уже давно, в девяностые годы. Потом родители в Россию переехали.
   -Удачи вам! – начал сворачивать беседу дедушка. – Здоровье берегите.
   -Раствор – матвор! – залихватски произнес Тишаков.
   -Природа, - развел руками дедушка.
   -Регулярность – признак мастерства. Ну, пора уже сюда, - Тишаков указал на реку, - хотя это ваше дело.
   -С вами совершенно согласен, - дипломатично ответил дедушка.
   -Ну да, но, тем не менее, ваше дело.
   -Разве заставишь уже? – я посмотрел на дедушку как на человека, своим упрямством могущего потягаться с ослом.
   -А чего тут заставлять? Собрался и поплыл!
   -Всё правильно! – вновь проявил дипломатию дедушка.
   -Чего его направлять, сам, годы юные!
   -Спасибо, счастливо вам!
   -А он прав, - заметил дедушка, когда мы шли к нашему корпусу. – Ты не плаваешь, ни на какие процедуры не ходишь. Не оправдываешь деньги, вложенные в отдых.
   -Я приехал сюда душу подлечить.
   -У тебя она пока чистая. В столовую пришел, поклевал горошек и убежал. А официанты только улыбаются: «Побольше бы таких». А я – то думаю, чего у них, когда домой идут, рука опускается, а они наложили всё хорошее и домой! Ой, блин! А этот горошка наелся! Шведский стол! Шведы, блин!
   Навстречу нам шел конюх.
   -Хочу задать пару вопросов этому бестолочу, - сказал дедушка. – Таджик.
   -Узбек, - поправил его я.
   -Узбек, - согласился дедушка. И обратился к конюху: - Слушай, как тебя зовут?
   -Бек!
   -Бек, да? Давай мы в театр тебя возьмем с лошадьми? Платить тебе буду! Они шампанское пьют, нет?
   -Нет.
   -А ты?
   -Тоже не пью.
   -Да ладно, пивка – то ты пьешь!
   -Пивка – то пью! – рассмеялся Бек.
   -Ну а кто его не пьет! – понимающе улыбнулся я.
   -Ну, тебе лет тридцать два, да?
   -Мне? Нет. Сорок восемь.
   -Сорок восемь?!
   -Не скажешь! – подольстился я к Беку.
   -А у тебя есть баба? – бестактно поинтересовался дедушка. – Дети?
   -Да, есть.
   -Четверо?
   -Нет, две.
   -Хорошо, - одобрил я.
   -А где они живут? Здесь, в Москве?
   -Дочка здесь, в Москве, а сын дома. Сын еще маленький.
   -В Узбекистане?
   -В Таджикистане.
   -О, таджик! Я говорю,  таджик он, - произнес дедушка, обращаясь ко мне. –  Нет, ты узбек, но таджикистанский. А сколько сыну лет?
   -Сыну уже двенадцать.
   -Давай я ему машину подарю, - запросто сказал дедушка.
   -А – ха – ха! Спасибо!
   -Я подарю обязательно! Ой, какая лошадочка! Моя хорошая…
   -А здесь на поле трава хорошая. Звонит замдиректора: «Немедленно убирай отсюда!».
   -Ты смотри!
   -Нельзя, говорит.
   -А в Таджикистане, где ты живешь, не в Душанбе же?
   -В Курган – Тюбе я живу.
   -Счастливо тебе, Бек! Удачи! Смотри, не потеряй!
   -Не потеряю, она придет!
   -Беги, лошадка!
   -Молодец, юмор понимает, - отметил я. – Но не всё.
   -Ну а что ты хочешь? Спустился с гор, и горы засыпало.
   Путь наш пролегал через пейнтбольный корпус. Невооруженным взглядом было видно, что здесь вчера проходила тусовка. Повсюду были разбросаны пустые бутылки, окурки и прочий разнообразный мусор.
   Дедушка остановил юнца, убирающего мусор:
   -Ну, немножко хоть вам подплачивают?
   -Да, - ответил парнишка.
   -Только не ври. Я скажу дирекции, чтобы зарплату вам прибавили. Что это, смотри – бардак один, ё! Ну уберите за собой! Нажрались, напились и с собой забирайте!
   -Тебе же сказали, без воспитания здесь люди гуляли, - вздохнул я, озираясь по сторонам.
   -Казах сам?
   -Нет.
   -Нет? Татарин?
   -Да.
   -Не стесняйся, я то же самое, - произнес загадочную фразу дедушка, и было непонятно, что конкретно имеет ввиду он под «тем же самым». – Сколько мусора оставили, ё! Наказать надо! За собой убрали бы, и вам меньше работы! А вы здесь официально трудитесь? Кем?
   -Судьей.
   -А, вы судите соревнования? – полувопросительно – полуутвердительно обратился к нему дедушка.
   -Да.
   -Вот я зашел, тыщу рублей заплатил и стреляю как мух, да?
   -Заплатили шестьсот рублей…
   -Сколько?
   -Шестьсот. Вам выдали  оборудование, одежду, маркер (автомат), и потом шары докупаете.
   -Сам – то умеешь стрелять?
   -Да.
   -Давай я тебя в армию возьму? – предложил дедушка. – Сорок тыщ буду платить.
   -Давайте, - неожиданно охотно ответил парень.
   -Класс! – восхищенно посмотрел на меня дедушка. – А то все мне отказывают! Анкетку заполнишь, - вновь обратился он к татарину. – Поедешь в Афганистан?
   -Да.
   -Класс!.. Я позвоню своим ребятам в разведку. Сколько лет тебе, мальчик?
   -Мне? Двадцать.
   -Ну, серьезно, поехал бы?
   -Да.
   -Класс! Как зовут – то тебя?
   -Женя.
   -Женя, я тебя найду. Не я, мои люди найдут.  Удачи тебе, Женя, и здоровье береги свое! Класс!  - восхищался дедушка, когда мы отошли на парня на приличное расстояние. – Пойду, говорит.
   -С прокуренным здоровьем, - хмыкнул я.
   -Ну, причем тут «с прокуренным»?
   -Ну, это я так… Первый раз у тебя кто – то согласился в армию  пойти.
   -Ой, ё!
   -Дедушка, я тебя уважаю!
   По пути в номер нам еще встретилась главврач.
   -Вы прямо обрадовались, когда нас увидели! – улыбнулся я.
   -Берегите себя, тридцать шесть будет! – сказал ей дедушка.
   -Ой, ужасно! – кивнула женщина, не снижая темпа. – Сейчас приду домой, сразу в бассейн! Сразу в бассейн!
   -А у вас дома бассейн? О – о!
   Придя в номер, дедушка завалился спать. Бабушка тоже прилегла. Я попытался начать писать очередную страницу дневника, но почувствовал, что сейчас вырублюсь прямо за столом. А если ещё и откинусь на спинку стула, то он меня точно не выдержит. Я выключил компьютер и задумался о том, а не пойти ли и мне прилечь до обеда. В этом время под окном раздались голоса. Один из них я узнал. Это было несложно.
   Поднявшись из – за стола и стараясь производить как можно меньше шума, я вышел на балкон. Стояла такая жяра, говоря на диалекте, что на перилла и облокотиться было нельзя. Тем не менее, я это сделал, потому что иначе руки деть было некуда. Под окном с лейкой и ведром стояли двое дворников и подзывали кошку.
   -Всё, я её покормила! Такая я Багира!
   В поле моей видимости появилась Командирша с ведром. Она подошла к своим коллегам, что – то им сказала, и они втроем двинулись в сторону столовой. Через секунду их уже не стало видно.
   Я вернулся в комнату. Мои родственники спали. Я расстелил постель и уже собирался лечь, как вдруг вновь услышал голос Командирши. Ноги понесли меня на балкон.
   Командирша что – то искала в траве. Потом подняла это что – то, бросила в ведро и обратилась к подошедшему мужику:
   -Я завтра опять сюда приду, закончу. А на сегодня мы здесь всё.
   В сопровождении двух своих коллег она двинулась в сторону пруда. До моего слуха донеслось:
   -… под меня работает! Вот надо же такому случиться! И всё в мою смену! Бросили как есть, и мне никто не передал!
   Остановившись на углу, она сделала подобие зарядки и закурила. После чего скрылась из виду. Я вернулся в комнату и прилёг на полчаса.
   Когда дедушка проснулся, я рассказал ему о том, как подставили Командиршу.
   -Она может взорваться от волнения, - сказал дедушка, когда я закончил рассказ.
   Едва я переступил порог в столовой и встал в очередь за овощами, за моей спиной кто – то грозно произнес:
   -Молодой человек, нельзя же быть такой свиньей!
   Я вздрогнул и едва не расколотил тарелки.
   -Надо готовиться, когда в люди выходите!
   Я машинально стал оглядываться, пытаясь понять, что во мне не так.
   -Штанина! – рявкнула женщина.
   Я опустил глаза вниз.
   -Правая!
   Я перевел взгляд на правую ногу и увидел, что брючина у меня заправлена в носок. Женщина, по моему мнению, заслуживающая определения «безгрудая вобла», недовольно качая головой, отошла. Изрядно раздосадованный, я положил себе овощей и швырнул тарелку на стол. Как назло тетка оказалась напротив нас. А за соседним столиком женщина отчитывала (правда в вежливой форме) Тимура, что у них «жесткая рыба и надо бы заменить».
   -По – моему, Тимур хитрый, Лера, мне так кажется, - сказал про него дедушка.
   В столовую вошел Тишаков. Он поздоровался с нами и стал смотреть, что выставлено на столах. Я подумал о том, что было бы неплохо на глазах у всех пообщаться с ним. Это укрепило бы мнение персонала в том, что мы из спецслужб.
   -Надо у него интервью взять.
   -Конечно, - кивнул дедушка. – А вот так спросит он: «А кем вы работаете?». – «Сапожником!». А интервью состоится в постели. А сейчас он поедет обирать Милова.
 Передо мной вновь прошла Ира. Сегодня она выглядела как – то иначе, и я не узнавал её. Однако её бейдж подтверждал, что это Ира.
   Жара (или жяра), которая с утра была достаточно терпимой, к обеду стала просто невыносимой. Как сказала мама, «ваше счастье, что вы в Пушкино, а не в Москве». Тем не менее, отсутствие минеральной воды заставило нас, передвигаясь тенистыми аллеями (привет Бунину) добежать до магазина, ибо в здешнем баре той, которая нравится бабушке и дедушки, не продавали.
   -Лен, я только одну бутылку возьму! – от дверей магазина кричал знакомой нам продавщице грузчик.
   -Вы всё равно много не унесёте! – откликнулась та.
   -Класс! – оценил дедушка. – Здравствуйте! Как вы похорошели за последнее время!
   -Правда что ли?
   -Ага! Я второй раз захожу и удивляюсь!
   -Я не могу! – всплеснула руками Лена.
   -Леночка, мне надо помолодеть, для этого нужно водички взять «Кармадон» или «Багиати». И чтоб мне было приятно от вас.
   -Возьмите «Багиати», она полечебнее.
   -И подороже, да? – ухмыльнулся я.
   -На рубль.
   -На рубль? Ладно.
   -«Подороже»! – шутливо заворчала Лена, отправляясь за водой. – Сразу «подороже»!
   -Ну, это же не то, что ваша сменщица, - оправдывался я. – Споить меня ваша сменщица хотела. Я только зашил себе всё что нельзя, а она устраивает…
   -Что ещё?
   -Да всё, наверное? – посмотрел на меня дедушка.
   -А может ещё одну? – крикнула нам от прилавка Лена. – Или потом придёте?
   -Мы один раз приходим и два раза уходим, - сказал дедушка.
   -Нет, с одной стороны нам приятно сюда лишний раз зайти, с другой в такую погоду…
   Дедушка внимательно рассматривал бутылки.
   -Не отравитесь, не отравитесь! – успокоила его Лена.
   -Не дай Бог!
   -А от «Сенежской Столовой» вы вообще будете прям молодыми.
   Мы вышли из магазина и увидели двоих из нашего корпуса – пожилого еврея и его худощавого очкастого сына.
   -Качать его надо, - заметил дедушка. – А вообще, евреи, они глазами думают. Центробежная сила глаз еврейской национальности определяет исход продукта.  Бери от жизни всё – картошкой, морковкой, чесноком, луком со знанием дела, стараясь не воровать. Ну да, еврейские глаза всегда считают деньги. Почему углы обходят? Потому что их нету. Зато машин целое стадо. И вон облака текут.
   Возле корпуса делали зарядки трое.
   -Этот мужик – подсадной на ставке, - заметил дедушка.
   -С чего ты взял?
   -С того, что той женщине, что проводит зарядку, нужны люди, а никто не ходит. Деньги – то выделены. Ставка есть. А этот, хорошо зафрактованный, ей помогает – работает под клиента.
   В номере бабушка рассказала нам, что она отчудила за обедом.
   -Я иду, а у меня из мисочки каша проливается. Бабушка спешит ко мне: «Ой, ой, что ж вы делаете!». А я всё на себя пролила.
   Дедушка же отправился в туалет со словами: «Пойду самообразованием заниматься».
   Во время вечерней прогулки нам встретилась женщина, которая еле шла.
   -Может, ей помощь нужна? – спросила нас бабушка.
   Мне немедленно вспомнились слова Христа: «Я алкал, и вы дали Мне пить» и продолжение их.  Мы с дедушкой двинулись вслед за женщиной.
   -Вам помощь не нужна?
   Женщина обернулась, внимательно посмотрела на нас и пошла дальше. Мы возвратились к бабушке.
   -У нее рука зашита, видимо, операция была, - констатировал дедушка.
   Оставив бабушку отдыхать на воздухе, мы отправились совершать наш традиционный променад. Уже смеркалось. Мы вышли за ворота и направились в магазин. В очереди стояла жена Тимура. Утром мы видели ее отводящую сына в лагерь «Союз».
   -Сейчас буду чудить! – улыбнулся дедушка. – Скажу: «Где у вас здесь французское шампанское?». Ха – ха!
   Из подсобки вышла вторая продавщица.
   -У вас есть французское шампанское?
   -Что?
   -Французское шампанское у вас есть?
   -Вообще у нас алкоголя нет, - ответила женщина.
   -А может где – то у вас есть?
   Продавщица отрицательно покачала головой. Жена Тимура вытаращилась на нас.
   -Чего, говорит? – хохотал дедушка. – Шампанского французского?
   -А его не бывает такого?
   -Да что ты охренел что ли такое спрашивать? У нас в «Билле» - то нет ни хрена, а ты здесь захотел!
   Когда мы уже подходили к корпусу, мы увидели бабушку в обществе какого – то старичка.
   -Ну, всё, я обиделся! – сказал дедушка. – Не буду к ним подсаживаться.
   В это время бабушка сама завершила беседу и двинулась к нам.
   -Мама, ну что ж ты! – укоризненно произнес дедушка. – Оставили тебя в обществе кошки, а ты с мужчиной любовь закрутила.
   -Он с Воскресенска.
   Мужчина встал и двинулся к корпусу.
   -Ну ладно, мать, я тебя прощаю, он еле идет.
   Мы вошли в корпус.
   -Извините, пожалуйста, - обратился дедушка к дежурной, - а Инна Ивановна уехала или она здесь?
   -Нет, - удивленно ответила дежурный администратор, - она здесь.
   -Чего – то она не выходит.
   -Мы волнуемся.
   -Заболела, может, да?
   -Не знаю, я видела ее сегодня. Была здесь.
   -Была здесь, да?
   -Да. На ужин она не ходила по – моему. А так, днем я ее видела.
   -А, ну спасибо.
   -Свет у нее в номере не горит, - шепнула нам бабушка.
   -Что за хрен – то с тобой сидел, с которым ты беседовала? – спросил дедушка, и в его голосе я уловил оттенки ревности.
   -Он только сегодня здесь появился, - ответила бабушка. – Приехал утром, а у него питание только с ужина начинается. Он на завтрак и на обед сходил на халяву, можно сказать. Он потом узнал, покушать здесь стоит семьсот советских рублей. Вот так.
  -Он к органам не имеет отношения, - категорично заявил дедушка. – К халяве имеет.
   -Ба, а не хочешь, мы тебя с этой Командиршей познакомим? – спросил я. – Вот такая баба! На мужика похожа! – И пустился в пляс. – Командирша – а – а, заведенная юла! Командирша – а  – а! Не до углей, не дотла, догорает до окурочка, дурочка!
   Но через минут пять я уже думал уже только о том, чтобы поскорее усесться за стол и смазать  нанесенный комарами ущерб…

9

   Тишаков, не изменяя себе, вновь повстречался нам утром на берегу.
   -Может сейчас с ним об интервью договориться? – спросил я у дедушки.
   -Попробуй, - пожал плечами тот.
   -Это будет круто, если получится, - заметил я. – И персонал к нам станет по – другому относиться, и интервью у меня будет. Может быть, пригодиться.
   -Мне кажется, он откажется, - скептически посмотрел на выходящего из воды Тишакова Юрий Васильевич.
   Не слушая больше его сомнения, я двинулся навстречу нынешнему владельцу «Зеленых Берез».
   -Так хорошо у вас здесь!..
   -Мне приятно, - улыбнулся он.
   -Что мы даже решили продлить.
   -Уезжать собрались? – не понял он, беря с лавочки полотенце.
   -Нет, наоборот, мы должны были, а решили ещё задержаться на пару дней, - нашелся я. – Вы не хотели бы дать интервью по поводу этого санатория, его дальнейших перспектив, благоустройства? Газета «Труд».
   Называя ему эту газету, я заранее обеспечивал себе плацдарм. Мне в институт преподавал человек, который работал в этой газете, и при случае можно было договориться, чтобы интервью было напечатано. Кроме того, я знал, что корреспондентов «Труда» нередко посылали в Подмосковье для написания статей о жизни глубинки.
   -Можно, - сразу, почти не задумываясь, ответил Тишаков. – А вы только интервью или вам нужна аппаратура, снимки…
   -Ну, фото я уже сделал, на своё, - я хлопнул себя по карману, в котором лежал мобильный телефон. – А интервью запишем, расшифруем и вам пришлём.
   -Ну что ж, я не против.
   Я слегка ошалел от такого быстрого согласия. Обычно я привык к отказам. Причем в грубой форме. Очень грубой.
   -Я и с Вячеславом Викторовичем Миловым поговорю, ну вы знаете, кто это…
   -Конечно, - с важностью кивнул я.
   -Всё, тогда…
   -Увидимся! Спасибо!
   Я повернулся и подошел к дедушке, который стоял к нам спиной, смотря на восход. Ещё издали, когда он повернулся ко мне, я незаметно показал ему большой палец.
   -Как ни странно, согласился!
   -Сказать ему «до свидания» или не надо смущать человека, пусть переодевается? – дедушка посмотрел на Тишакова, меняющего плавки.
   -Скажи, а что такого?
   Мы прошли мимо Тишакова.
   -Удачного вам дня!
   -Вам тоже! – остановил он нас. – Хочу рассказать вам быль. Она имеет отношение ко всей действительности, к вашему и нашему коллеге, который купается, и ко всем нам. В Сочи я служил, санаторий на тыщу коек. Ну и там в те времена, конечно, стоимость не дифференцировалась номеров. Где – то как – то по знакомству, по договоренности, по обаятельности, как угодно. Хотя стоимость независимо от возможности, номеров, путевок для военнослужащих была одинакова. Но дело не в этом. Приезжает женщина и говорит: «Мне, пожалуйста, массаж, гидромассаж (я был начмедом), ну там еще мацесту». Слышали, знаете, что это такое?
   -Да, - соврали мы.
   -Я говорю: «А вот у нас есть такое хорошее дело, как лечебная физкультура, это вот на пляже, Ворошиловский санаторий, там тренажеры под руководством опытных инструкторов и так далее». «Ой, можете даже дальше не говорить, это ничего не помогает». Сама вот такая вот. «Да, да, да, кстати, и поселите меня, пожалуйста, поближе к столовой». То – есть ее нужно положить, она пальцем не шевельнет, ее чтобы массировали, гидромассаж и так далее. «И поближе к столовой, пожалуйста!». А вот ЛФК, движения, прогулки – это уже ничего не помогает. Ну, это надо сказать, классический пример, на мой взгляд, представления о том, что можно ничего не делать. Включить, - он побарабанил себя по животу, - вот эту вот… пояс какой – то там, и он будет… сделает из тебя атлета. Не знаю, не очень верю…
   -Это какой век – двадцать первый или двадцатый? – перебил его дедушка.
   -Что? – не понял Тишаков.
   -История в каком веке случилась? – пришел на помощь я.
   -А, история двадцатого века.
   -Значит, она уже с деньгами к вам приехала, - сделал вывод дедушка.
   -Ну, не знаю.
   -Ну а как? Вот если я приеду и говорю: «Так, вот это, вот это и вот это»…
   -«Это» у нас всё было бесплатно, - угрюмо посмотрел на него Тишаков, слегка раздосадованный, что его история не произвела эффекта, на который он рассчитывал.
   -Бесплатно…. Однако, она, видишь, какие вопросы задавала.
   -Я же вам преамбулу сказал – всё по договорённости. К сожалению, столько там массажистов, а всё зависело от напора, настойчивости, наглости, в конце концов, понимаете, каких – то контактов  и прочее. Придёт договориться: «Мне вот этот номер, а не этот». Пузырей припрет, понимаете? Ну, долго рассказывать.
   -Ну, всё понятно, да!
   -Приносят мне пакет. Красивый пакет, и там набор. Я говорю: «О, спасибо!». Отсюда достаю такой же. Ну, это я был в кураже. «А это вам». «А мне за что?». «Да вот так!». Ну, то – есть надоедали люди. Бывало, что до ста человек одномоментно до трех суток без номеров. Во были шо за времена! То – есть жили на кушетках в физиотерапевтическом корпусе, в массажном кабинете, в кабинетах врачей. Врач приходит на работу с утра: «Ну, всё, освобождай». И те с чемоданами в холлах. Холлы такие как здесь, только с дверями, где раньше стояли телевизоры, их не было в номерах ещё. Кровати выставляли к началу высокого сезона так называемого. И, значит…. Понятно, да?
   -Нам давно всё понятно, - ответил за двоих дедушка. – Мы такую школу прошли, что нам можно без перевода.
   Тишаков рассмеялся.
   -Как вас зовут – то?
   -Владимир Владимирович. ВВ.
   -А меня ЮВ. Юрий Васильевич.
   Мужчины обменялись рукопожатием.
   -Мужик, конечно, простой, - заметил я, когда мы шли обратно в наш корпус. – Даже чересчур. Таких как начальство не признают. Уже одно то, что он мусор собирает, говорит о многом.
   -Вон узбеки за нами уже наблюдают, - обратил моё внимание на это обстоятельство дедушка, - которые кафе содержат. Увидели нас с начальством и теперь обсуждать это будут. Дело в том, Сереж, что он является номенклатурой периферийного хозяина. Запиши, очень хорошая фраза.
   -Безграмотная, правда.
   -Во! Нельзя, нельзя в наше время вот в этой системе…
   -Небось, не уважают его…
   -Они его сожрут!
   -Да конечно сожрут!
   -А, знаешь, почему его сожрут?  Он раскрылся, он не держит себя в рамках! – дедушка даже покраснел от напряжения. – Он сразу раскрывается!  Сереж, его в Москву нельзя! Он чисто периферийный руководитель. Это сделай, это сделай!
   -А знаешь, почему его поставили? Во – первых, чтоб порядок навёл…
   -Вот!
   -Во – вторых, у него воровать под носом удобно.
   -А?
   - Дурить его. С одной стороны…
   -Здесь все такие ушлые. Вот они, узбеки, сидят. Раз поздоровались, они теперь нас будут бояться, они будут здороваться: «Рахмат!». И они всё будут передавать по рациям, ну, сейчас не рации. А теперь, Сереж , я тебе скажу: он назначенный, но мы уже у него уважением пользуемся. Особенно я.
   -Пойдем налево, - предложил я. – Или лучше направо и домой.
   -В общем, выводы какие? – подытожил дедушка. – Периферийный руководитель, но исполнитель хороший. Его назначили с проверкой. Для этого его сюда и поставили. Как долго он проработает – не знаю.
   -А может быть, его потому и назначили, что он может местных ребят хорошенько потрясти? – высказал предположение я. – Обычно никому ничего не надо, а этот хотя бы хоть работает. Машинка сзади.
   Мы посторонились и дали проехать бежевому «Форду».
   -Если он сейчас Милова встряхнет, нам от этого будет неплохо.
   -А, может, хуже будет, - не согласился со мной дедушка.
   -Сейчас они одуреют.
   -И начал мне о чистоплотности говорить, - не мог успокоиться Юрий Васильевич. – Вот он пришла, вот мне это. А к чему мне говорить? В наше время да, понятно, она пришла бы с деньгами мешком, обслужите меня, пожалуйста, вон как Инна Ивановна, она имеет право.
   -Мужик, конечно, потерялся во времени, надо сказать, - вздохнул я.
   -Да.  Правильно. Не его время сейчас.
   -Вот в Советское время  был бы на коне, а сейчас он в минусе. Сейчас так нельзя.
   -А теперь я тебе скажу, как это делается.  У него хорошие связи с руководством, может быть, даже на высоком уровне.
   -И они его назначили, - развел руками я.
   -И они его назначили, Сереж, - кивнул дедушка. – «Хочешь поработать, Володь? Вот тебе «Зеленые Березы», вот там полно работы. Прояви себя.
   -Но, тем не менее, хотели же кому – то другому дать санаторий, когда прежнего хозяина отстранили, - напомнил я. – А он вырвал.
   -Да, хотели подсунуть какому – то олигарху... Директор поехала.
   -Да нет.
   -Она сидела, на нас внимательно смотрела.
   -За рулем или на пассажирском?
   -С водителем спереди.
   -На пассажирском если, это не она точно. Даже без сомнений не она, если на пассажирском. Не она вообще! Если за рулем ещё, я не видел, а на пассажирском точно не она. А у него главная ошибка – не надо так открываться.
   -В принципе, Сереж, я сделал вывод: они, эти солдафоны, сами себя топят. Нельзя, нельзя! Он расслабился, хочет показать, что порядочный, весь в меня больший начальник. А это не так ни хрена. А вдруг где – то я договорю за него. Как называются такого типа люди? Деревенский начальник. Только в деревне работать. На периферии. В Москву таких нельзя, Сереж.
   -Если честно, да, - не стал спорить я.
   -У него прямо проявляется казахское, где он работал, где служил.
   -Мне он как человек понравился, - признал я, - но он не начальник.
   -Он назначенный пёс.
   -Ой, ё!
   -Который тебя охраняет.
   -Я последнее по этой теме скажу. Что меня укрепило в том, что он не начальник? Он мусор стал собирать, ну что это такое?
   -Не уважающий себя руководитель.
   -Нет, мусор надо убирать, но позови дворников.
   -Конечно, ну – ка иди сюда!
   -А зачем они нужны тогда? У нас это в России уважать не будут. У нас  уважение потеряешь вмиг…
   -Какой там! Сотрут сразу!
   -Тогда ему скажут: «А, может, вы за нас посуду помоете, раз вы это можете?».
   -Нет, это глупо.
   -Да я так просто.
   -Тишаков. Вот тебе и Тишаков. А был у меня друг такой Мишаков. Чемпион мира.  Тоже хороший парень был. А сейчас будут отслеживать его поведение.
   -Если он действительно пост занимает, не имеет права в столовой есть. Милов и то не ест, ему приносит секретарша.
   -Он хочет своим быть – не будет.
   -Ой, а это вообще не надо – своим быть. Никто не оценит, а уважение упадёт до конца. Там только и ждут.
   -Вчера он кушал в столовой?
   -Кушал. Он сел рядом со стойкой администратора, прямо за ней.
   -Единственное, если увидят, что мы с ним общаемся, это будет такой у них… - я замялся в поисках подходящего слова.
   -Ну как, напряг у них.
   -Скажут: «Ой, блин, с кем они связаны!». К нам уважение, к нему нет.
   -К нему нет, с мудаками какими – то связался.
   -Неправильно ты сейчас рассуждаешь, - покачал головой дедушка. – Мы выше ведем себя, чем он.
    -Можно замечания на мой взгляд? Не надо мусор при всех собирать, не надо так раскрываться, и вообще лучше молчать побольше.
   -У него не пройдут эти номера, это не Москва, - покачал головой дедушка.
   -Надо пожестче быть.
   -Нет, не пожестче.
   -Помолчаливее?
   -Помудрее быть. Мудрость заставляет тебя перестраиваться. А ты расслабься, шороху мы уже давно навели.
   Навстречу нам шел темноволосый официант.
   -Ты хоть зарядку – то делал?
   -Делал.
   -Сам откуда?
   -Ашхабад.
   -О, я тебя поздравляю!
   -Спасибо!
   -Твоя машина – то? За рулем ты или не ты?
   -Не, не, не моя.
   -А вот машина французская серебристая не твоя?
   -Не, не, не.
   -А, я перепутал. Как зовут – то?
   -Бек!
   «Ещё один», - с неудовольствием подумал я.
   -А «Бек» что обозначает? Туркмен Бек и узбек Бек.
   -Не, не, не.
   -Что «не, не»? Как переводится?
   -«Бек» что ли? Просто Бек. Полностью имя Бек – Мухаммед.
   -А, понятно, - кивнул я.
   -Удачи вам, - сказал дедушка и добавил, когда мы уже отошли от него. – Хороший парень. Бек.
   -Молчаливый какой – то только.
   -Молчаливый! – передразнил дедушка. – Со мной все разговорятся!
   Инна Ивановна не появилась и на завтраке. Я подошел к дежурному администратору.
   -Простите, пожалуйста, а вот отдыхающая здесь есть Большакова Инна Ивановна, она на завтрак не приходит…
   -Она уже пришла, ну что вы! Она же спускалась!
   -Спускалась? – изумился я, заодно подивившись известности Инны Ивановны. Администратор сразу поняла, о ком идет речь.
   -Конечно! Вы просто проглядели. Она уже в зале должна быть.
   -А, ну хорошо. В зале она! – сообщил я подошедшему дедушке.
   Мы отправились на прогулку, а бабушка осталась в номере. Мы торопились выиграть время, ибо жара к полудню становилась невыносимой. Приходилось до шести часов не покидать своего убежища.
   -Здравствуйте! – радостно кинулся я навстречу взмокшей Командирше, которая как всегда была чем – то нагружена и в сопровождении своего очкастого друга.
   -Здравствуйте, милые друзья! – прищурилась она.
   -Как у вас?..
   -Как у нас дела? – Командирша бросила на меня искоса тяжелый взгляд, отчего ещё больше стала напоминать мужика. – А вот видите, мы идем. Нас никто не везет на тачке. Тачка сама нас подвозит. То  - есть мы на рабочем месте находимся. То – есть дисциплина трудовая, она повыше, чем…
   -А вот как вы?..
   -Ну, вот как мы! – Командирша явно досадовала, что я никак не уловлю её нежелания с нами сегодня разговаривать. – Вот вы видите нас?! Мы жизнерадостны…
   -А чего же радоваться?.. – попытался вставить слово я, но Командирша как не слышала:
   -Мы замечаем вас как друзей. Мы могли бы  вот так пройти, увидеть вот эту тряпицу, поднять её, кинуть…
   -В нас кинуть? – вмешался дедушка.
   -Нет, ну что вы, что вы!
   -А – а вот…
   -А что ещё?
   -А вот тут говорят, что у вас ещё…
   -Говорят о чём – то, да? – Командирша уже обогнула нас и жестом показала своему другу, чтобы следовал за ней. Впрочем, это было излишне, ибо он и так безотлучно шествовал за ней.
   -Говорят, что у вас вчера кто – то что – то сделали, а на вас повесили, было такое? – не справился с собой я.
   -Сережа, прекрати! – рявкнул на меня дедушка.
   -Да ну что вы! – надо отдать должное Командирше, вернее, ее выдержке, ни один мускул на лице не дрогнул. Впрочем, я видел её в этот момент со спины.
   -Ну, зачем ты ей это сказал? – шептал мне дедушка.
   -Повесить на себя можно всё, что угодно! – говорила тем временем Командирша. – Даже бусы.
   -Что – то в вашу смену произошло, - уже несло меня.
   -Смену? Да нет, мы тут не причем. Мы живем, радуемся жизни.
   -Слава Богу.
   -Конечно. Вас хорошо кормят? Всё нормально?
   -Ну – у…
   -По крайней мере, жизнь продолжается.
   -Налево пруд! – крикнул дедушка пожилому мужчине, который спрашивал у него дорогу на пруд. – Не сюда, здесь стреляют, куда вы пошли? Дальше туда!
   -Вы на пляж?
   -Прямо туда, - вмешалась Командирша.
   -Прямо и налево? – уточнил старичок.
   -Да. А здесь стреляют из автоматов.
   -Ну, хорошего вам дня, - сжалился я над Командиршей.
   -Спасибо!
   -Чего – то она там кричит своему другу? – Я напряг слух. – «Занимался бы техникой, сидит, газету читает». Ой, а как духами надушилась! На женщину стала похожа!
   -У нее хорошая школа, - буркнул дед. – А ты к ней с такими вопросами! Охренел, что ли?
   Мы встали на берегу. Через пару минут там появился и дед.
  -Уж не просто ли так этот старик тебя про пруд спросил, а сам следит за нами? – высказал предположение я.
   -Он не следит, - возразил дедушка. – У него особое любопытство к нам. Его не подослали, нет. А вы здесь на пруду первый раз?
   -Да нет, я гуляю, - ответил старик. – А вы здесь первый?
   -Нет, я второй. А вы по путевке?
   Мы постарались как можно быстрее свернуть разговор и уйти. Проходя мимо кафе, мы увидели двух респектабельных мужчин, наблюдавших за нами. Мы уже стали популярными. Все приезжают сюда отдыхать, не светиться, а мы, наоборот, на нас повышенное внимание. Когда мы уйдем из зоны видимости Командирши, она тоже успокоится, как и все здесь.
   -Мы надоели всем, - согласился я, присаживаясь на лавочку невдалеке от корпуса в тени деревьев.
   Вдалеке показался Тишаков.
   -Добрый день!
   -Здравствуйте! – хором ответили мы.
   -Как успехи? – полюбопытствовало начальство.
  -Нормально! – нарочито бодро ответствовал дедушка.
   -Нормально? Понятно. Сергей, - обратился ко мне Тишаков, - я еще не видел начальства Вячеслава Викторовича. У меня в связи с этим вопрос, э – э…. Считаете ли вы возможным, допустим, я вам дал бы…  э – э… рекламные проспекты санатория или их можно взять на стойке. Потому что то, о чем вы говорите, это же не развлечение, а «Труд», правда? Если вы собираетесь это сделать. Интернет с собой есть, нет?
   -Ну – у… - замялся я. Ноутбук светить не хотелось. – В принципе есть, да.
   -Я про то, что здесь используется… в этом санатории… ну, понятно, что… э – э…. Да вы сидите!
   Я счел нужным, подняться, так как начальство стояло. Однако Тишаков посчитал это излишним.
   -Здесь у нас есть экологическая реабилитация по Левину, ну вы знаете, не знаете, здесь несколько пациентов проходят методику, получают процедуры, достаточно, она интенсивная, насыщенная и трудоемкая для пациентов. Но некоторые увлекаются так, что не реже двух раз в год специально приезжают. Ну, если вы в целом: лошадки, природа…
   -Нет, конечно, не только, - покачал головой я. – Конечно, медицинская составляющая нас тоже интересует, и даже в первую очередь!
   -Рекламу вам дадим, - сказал дедушка. Он думал, что этим сделает приятное Тишакову.
   -Реклама – это всё хорошо, но можно ли её преподносить таким видом, как статьи…
   -Мы вам на корректировку принесем, прежде чем в печать пустим, - заверил я.
   -Хорошо, я поговорю с руководством, потому что здесь же патриархи. Патриарх – это Виктор Васильевич Милов, всего акционерного общества.
   Я уже настолько привык к его безграмотной речи, что даже не особо поразился тому, что он награждает титулом Святейшего местного дельца, да ещё коверкает его инициалы.
   -Он стоял у истоков сохранения этого уникального участка природы, ну и санатория вообще. Может быть, я не знаю, вы не предлагали ещё ему?
   -Ещё нет, - ответили мы.
   -Ну, хорошо, я тогда пойду пока в Управление, посмотрю, как там и что…
   -Увидимся! – крикнули ему вслед мы.
   У нас не было возможности обсудить поведение начальства, ибо тут же возле нас появился старичок.
   -Как пройти к берегу? – спросил он.
   -На море? – уточнил дедушка.
   -На море шваль одна и шобла. А там люди честные.
   Мы переглянулись.
   -А что вы на меня так смотрите? Я служивый человек, Чернобыль прошёл…
   -Вы в Чернобыле были? – поразился дедушка.
   -Был. И всё, что там случилось, всё из – за халатности. У нас Горбачев взорвал, а там тоже халатность. Отстойничек рванул.
   -А в Казахстане помните, что было?
   -В Казахстане? Нет. На полигоне что ли?
   -На полигоне, ага.
   -Я охранял Курчатово.
   -В Курчатово? В каких войсках?
   -Спецвойска.
   -Ну, вам лет где – то пятьдесят семь?
   -Кому? Мне? Сколько?!
   -Пятьдесят семь.
   Лицо у мужчины вытянулось:
   -Я сейчас буду ползать…
   -Да ладно! – махнул рукой дедушка. – Вы наш человек!
   -А восемьдесят не хотите?
   -Не хотим! – хохотнул я.
   -Вам завидую по – доброму, - вздохнул дедушка.- Желаю ещё лет двадцать прожить.
   -Спасибо, извините!
   Мы встали и направились в номер.
   -Ну, колхозник! – возмущался дедушка. – «Автор методики Левин». И тут евреи! Может быть, он этим интервью хочет заставить их работать, - сказал дедушка.
   -Но оно же разовое, - возразил я. – Уеду и всё по – старому будет.
   -Потом опять приедешь!
   -Или он хочет показать, какие у него связи с газетами? – продолжал вслух рассуждать я.
   -Да! Да! Да! С журналистами, газетами, телевизионщиками!
   -Тем более, может, ему кто сказал, что мы тут ходим, всё высматриваем, ты правильно сказал…
   -Я вообще всё правильно говорю, даже Лера со мной соглашается, всё я говорю правильно! Хрена толку от этого!
   -Вот это да…
   -Я являюсь эталоном мозгоотчетности. Мой мозг все время перед кем – то отчитывается. А вообще, любые методы и средства хороши, когда они выполняются. Ох, молодежь! Правильно Цалкин говорил, бить вас надо, тогда и толк будет. Ругать тебя надо, ещё талантливее будешь! Мы выросли на критике и все стали хорошими людьми, кроме меня.
   Последнюю реплику дедушки я напрочь проигнорировал и продолжил:
   -Кое – кого мы своим присутствием уже напугали…
   -Сейчас и Милова напугаем. Интересуются вами, блин!
   -Кабинет просят, хотя мы ничего не просили, - подхватил я. – Я думал, так, на следующее утро поговорим на пруду…
   -Ты только думаешь, а я уже знаю.
   -Я имею в виду, что ничего ему не сказал, а он уже додумал!
   -Да понятно! – махнул рукой дедушка.
   В столовой нас сегодня обслуживал Бек – Муххамед.
   -Невеста есть, Бек? – обратился  к нему дедушка.
   -Нет невесты, - ответил Бек, сосредоточенно перебирая вилки.
   -А чего так?
   -Я молодой ещё.
   -Класс!
   -А что, он правильно ответил, - вступился за парня я.
   -А что ты заканчивал? Какое у тебя образование?
   -Менеджмент и туризм.
   -Туризм?
   -Пушкинский институт, да? – проницательно спросил я.
   -Институт технологии и туризма.
   -Да, знаю.
   Мне ли было не знать! Когда я вернулся в Москву, мне очень захотелось найти Юлю. При нашей последней (да, в сущности, и единственной) беседе она сообщила мне, что учится в Институте технологии и туризма. А такой в Пушкино я нашел один. Потом среди всех Юль, учащихся в этом ВУЗе, нашел свою. Делал я это через социальную сеть «ВКонтакте».
   Когда мы выходили из столовой, дедушка был очень возмущен поведением Очкастой.
   -А что произошло – то? – допытывался я. В самый кульминационный момент мое внимание было приковано к термосу с чаем, и я пропустил всё самое интересное.
   -Ну что, приехала компания, - раздраженно ответил дедушка, -  она им позвонила: «Подъезжайте». «Жрать хотим». «Машину оставили? Заходите». Вот они зашли. Сколько стоит обед? Триста пятьдесят. Если два – это семьсот. А она шестьсот взяла. И они уехали. Она в карман себе триста и триста официально в кассу. Всё понятно, как воруют? Ни хрена не остается, Сереж …
   -А если мы этому скажем, он ее уберет?
   -Конечно!
   -Или, по крайней мере, начнет интересоваться.
   -Хватит наивным быть мудаком. Это свои люди, они дают подработать им же. Понял?
   -А как считаешь, он в курсе, этот… начальник? Я думаю, нет.
   -Поймай. Поэтому их и меняют.
   -Нет, я имею ввиду, этот старший? В курсе, нет?
   -Если мы не скажем, то не в курсе.
   -А вдруг подсыпят чего – нибудь эти, которых они пропускают, - рассуждал я. – Можно и пожаловаться. Почему посторонние на территории?
   -А уже поздно. Мы уже отравлены, нас понесли в мешке. Можно тебе сказать: ну хрень – то не пори, Сереж.
   -У меня к этой бабе личные счеты, - признался я.
   -Ой, блин.… К бабе?
   -Да!
   -Изнасилуй её! И счеты закончились! Вот то, что я говорю, Лера давно знает. Потому что она давно прошла эту школу.… Вот люди смотрят на нас и обсуждают: что – то они такое затеяли.… Всегда, что в Советском Союзе, что сейчас, боялись органов и журналистов, потому что только они могли сделать или плохо кому – то или хорошо.
   -Кстати, дежурная, которая нас принимала, тоже стала как – то с нами осторожнее общаться, - отметил я. – Видимо, ей тоже рассказали о нас.
   -Осторожно?
   -Да, раньше поприветливее была. Может, слухи о нас идут?
   -Да нет, она хорошая женщина.
   -Она спросила Очкастую в день нашего приезда, - припомнил я, - кто мы такие, что она с нами здоровается. Та, видимо, ей всю подноготную про нас рассказала, и поэтому теперь она с нами суше общается. Может быть?
   -Не накручивай ты, - просто ответил дедушка, снимая рубашку и подставляя тело лучам июльского солнца. – Будь проще.
   Перед ужином у дедушки упал кошелек в бочок. Я чрезвычайно расстроился по этому поводу и уже стал мысленно разрабатывать варианты его спасения, когда выяснилось, что это он пошутил («А вы поверили, что я кошелек утопил в туалетике»). Зато он не шутил, когда говорил, что ужин сегодня неудачный. Выбрать и правда, было нечего. Тем более, что мы и пришли – то на него поздно.
   Я поставил на стол тарелку с помидорами, щедро приправленными майонезом и блюдечко с выпечкой.
   -Голову оторвать за такой ужин! – возмущался дедушка. Штаны у него была слегка намочены после неудачного похода в туалетик. Если бы я не посоветовал ему выправить их из носков, он бы тоже удостоился замечания от въедливой старушки в желтой майке.
   -Даже вилки разбросали! Уволить нахрен! Навалили макарон, жрите, свиньи! Я недоволен, Лер! Я возмущен! Великого человека и то не накормили! Я здесь король! – И он швырнул вилку на стол. – Графин  украду, из горла пить буду! Они приходят, а графина нет ни хрена! Я не выпил кефир, я буду жаловаться!
   Он встал и отправился наливать себе чай. Попытался разбавить – и разлил. Подошел Муххамед, стал вытирать. Дедушка предложил ему перебраться в Москву, тот пообещал дать нам свой телефон.
   Закончив есть, мы вышли из корпуса.
   -Ну вот, теперь совсем другая погода! – обрадованно произнес дедушка. – Я прямо загнивал от жары.
   Мы как всегда втроем отправились на прогулку. Поскольку жара не позволяла полноценно погулять, мы устроились на берегу в беседке. Дедушка стал жаловаться бабушке на женщину, которую тренирует двух человек по утрам.
   -Выходишь в семь утра, а они уже стоят!  Подпольные люди! Работают на показуху! Она в спортивном костюме, жопа обтянута, в таких вот штанишках. А мы идем. «Так, сейчас будем проводить дыхательную гимнастику!».
   -А кому она говорит – то? – посмотрела на него бабушка.
   -Этим двум друзьям подпольным, - раздраженно пояснил дедушка.  – Чтоб мы слышали! Должны быть спортивные танцы. Где танцы?! Где баян?! Бабки идут! Вот он должен с этим разобраться. Пришел, сигнал поступил. «Так, ко мне! Кто художественной гимнастикой тут занимается?». «Я». «Сколько человек?». «Сегодня двое, вчера было десять». Ни хрена десять не было! Приди и проверь. А он проверяет, Лера. Он чувствует всё…. Он то в столовую зайдет, то в управление ходил, он наблюдает.
   -Юра, а это его козыри, - заметила бабушка. – Он собирает.
   -А как же! Он сейчас выжидает. Дали команду поменять. Что мне сказали в первый день? Троих уже поменяли, наверное, придётся, и нам, не увольняться, она как – то не так сказала…. Четвертая будет замена.  Значит, Катьку поменяли со своей звездой, эту поменяли, эту поменяли потихонечку. А он сейчас на новенького пришёл. Но, вообще, я тебе скажу, лучше, когда начальство выборное. Здесь – то ладно, за Губенкова я хоть голосовал, а этого назначили и мучайся.
   -У него козыри должны быть. Он их сейчас собирает.
   -Да, собирает. А ещё Сергей Константинович хочет донести. Не суйся!
   -Боже упаси! – воскликнула бабушка.
   -Да он шутит, Господи! – недовольно поморщился я.
   -А ты не шути, Сереж. Не влезай ни хрена. Ничего мы не сделаем, не поможем. За обедом мне два стакана кефира просто дадут и всё. Ни хрена не изменится, весь мир не перевернешь. Замечай, не замечая.
   Я не стал возражать, хотя в душе был не согласен с ними. Что жаловаться не нужно на происки Очкастой, против этого я как раз не возражал. Может быть, у неё в жизни не всё гладко, а я у неё последнюю возможность заработать отниму. Это нужно оставить на суд Божий. А вот то, что нужно стоять в стороне и с равнодушием наблюдать за чужими падениями, вот с этим я готов спорить.
   По радио вновь передали тревожные новости из мира политики.
   -До чего Господь мудрый! – покачала головой бабушка. – В Библии же всё написано.
   -Написано, - подтвердил я, - в словах Христах. «Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясение по местам…». А еще там сказано, что на земле будет уныние и недоумение народов,  «ибо силы небесные поколеблются».
   Когда мы возвращались с прогулки, нам встретилась одна из администраторш. Она угостила нас огурцами, которые сама выращивает на своей даче.
   -Спасибо, - поблагодарил ее дедушка. И похвастался: – А ваше начальство нам будет интервью давать!
   -Тишаков?
   -Да. Такой провинциальный мужик. Но вы трудитесь, всё будет нормально, и зарплату вам прибавим!
   Женщина рассмеялась.
   -Нет, правда, вы очень славная. Мы много лет у вас отдыхаем.
   -Семь, - уточнил я.
   -С перерывами, - добавил дедушка. – Но на самом деле он нормальный мужик.
   -Не знаем, какой он, - вздохнула женщина.
   -И хорошо, что не знаете пока!
   -Он работает и работает.  А что там они, откуда они, чего они, у них свои там заморочки. Ну ладно…
   -Всего вам доброго.
   -Смотри, – сказал мне дедушка, - сама нам рассказала, что у них четыре директора поменяли.
   -Мы все равно до конца не знаем, правду ли она говорит…
   -А надо узнать. За чарочкой водочки с мужем посидеть, поговорить. А завтра слух пустит, что он из Актюбинска, провинциал. Играть надо, Сереж, играть. Хреново на сцене сыграл, кто может сказать? Режиссер. А кто не понимают, они хлопают ему, а он говорит: «Ой, да блин, так хреново». «Нормально!».
   
10

   -Вы у органистки не были вчера? – поинтересовался у нас утром Тишаков.
   Мы непонимающе уставились на него.
   -Вечер органической музыки, - пояснил нам Тишаков, помогая себе руками. – Органистка.
   -А где была?
   -Ну, там, наверное, э – э…. в зрительном зале.… На стенде в санатории объявление висело. Наверное, у нее в записи или как была органная музыка.
   -Вот теперь понятно.
   -Владимир Владимирович, - начал дедушка, видя, что тот опять собирает мусор, - сам столько не соберешь, уже надо наказывать людей.
   -Вы знаете, такой спектакль «Прошлым летом в Чудинске»? Там девочка, невзирая ни на что, все время пыталась поправить кирпичом ломаемый забор…. А кого тут накажешь?
   -Наказывать того, кто здесь уборщик. Вот сейчас я вышел из гостиницы, узбек ходит, он давно уже всё… Ресепшен подметет здесь и всё вроде.
   -Ну, у него другие задачи, кроме этого, - попытался свернуть тему Тишаков. Но дедушка не дал ему этой возможности:
   -Всё понятно, но, например, ещё, под лавочкой окурков миллион. Ну, подбери, ну хоть отдай мне метлу, я сам подмету (у меня метлы нет). По – узбекски ему говорю: «Слушай, ты давай подмети немножко вот здесь». Здесь же и больные и всё.… Ни хрена! Так и оставил всё! «Слюшай, я подмёл!» Ну, посмотрю, подмёл или нет.… А вот почему, а потому, мы вроде в систему вошли…. Маленькая зарплата, я ничего не буду делать, вот к чему мы пришли.
   -Ну, есть группа людей, которая без зарплаты, что называется…. Как бы она не менялась, а он всё больше и больше не работает.
   -А я о чем? Согласен с вами. Всё правильно.
   -А сам призыв как звучит: «Смены не будет!». Всё, таких людей, как были тогда, уже не будет.
   -Согласен, вот здесь я с вами стопроцентно согласен. Эпоха уже наша закончилась.
   -Так получается, - Тишаков поднял бутылку и понёс её к мусорке, - что мы при всём нашем богатстве так скорбно живём. Всегда найдётся группа пропащих, во все времена, которая изгадит…. Ну что, Сергей, не передумали писать?
   -Да нет, - быстро ответил я.
   -Ну, так, пожалуйста, приступайте. Единственное, я вчера доложил руководителю, который «исполняющий обязанности», он так же подтвердил… моё предположение, что если брать интервью, то…
   -У врача? – уточнил я.
   -У президента, - ответил Тишаков.
   -У Милова?
   -Да.
   -Ну как скажете, - кивнул я. И подольстился: - Вам виднее.
   -Нет, а как к нему обращаться? – вступил в разговор дедушка. – От вашего имени можно?
   -Я еще не видел его. Я доложил заместителю генерального директора. Это знаете, как у нас…. Кстати, я здесь работаю с седьмого июля.
   -ИЮЛЯ?
   -Да. Что я могу поведать? Кроме того, что всё замечательно. Ну а недостатки и так видны.
   -А где их нет?
   -Спасибо вам! Извините нас за нетактичные вопросы.
   -Нормально всё. А писать может любой и каждый, другое дело, если речь об интервью. Писать – то каждый может. Побывал, вернулся, написал.
   Мы рассмеялись.
   -Писать – то это.… Вон целая книга исписана… в столовой.
   -Там в основном всё положительное, - улыбнулся я. – Мы смотрели.
   -Ну, есть всякое…
   -Он ещё и защищает узбеков, - проворчал я, когда мы отошли.
   -Дело  не только в этом, - поморщился дедушка. – Он работает по принципу: сам не подберешь, никто не подберет. Он не в те щи влез. Приехал седьмого июля. Сегодня, какое число? Тридцатое. Через месяц снимут. К нему тоже притираются, смотрят для чего приехал. Надо будет посидеть днём, обдумать вопросы, пока вы спите.
   -Вот, правильно. А этим делом, он не понимает, он себе вредит. Я бы не допустил до Милова. Милов скажет: «Ой, блин, подсиживает что ли?». Но, конечно, он здесь работать не будет. Милов это понимает, ищет на него всякое. Скажет, своего журналиста прислал, А ему это на руку. Называется, подводное течение. У него особый склад ума. Он назначенец, все окурки собрал. Я ему дал понять, что я тоже начальник есть или был.
   Мы свернули в сторону поля.
   -Он в тихом омуте плавает, - продолжал дедушка, - и проверяет всё. Боятся не Милова, а его.
   -Я мог бы допустить, что он под дурачка работает, но не в его случае…
   -Уровень не тот, - согласился дедушка.
   -Дурачок бутылки не будет собирать.
   -Это первое. И потом, со временем его жизнь научит, что можно, что нельзя.  Сейчас идет пертурбация кадров, он может потом и Милова снять. Я только не понял, при чем здесь театр? Знания свои хочет показать? Вопрос: а зачем и кому?
   -Тебе, - хохотнул я.
   -Так я алкоголик, пьянь, пью, гуляю здесь, лечусь от алкоголизма. А он мне про пьесы. Это уже кадровый вопрос.
   -Да, он совершенно не чувствует, что ты вообще в театре не был, ни одной пьесы не видел, а он тебе начинает об искусстве. Вы, говорит, «прошлым летом, в каком – то городе» не видели? Я говорю, да, да.
   -Просто я уже не действующий, а так бы акцентировал на этом внимание, провёл бы лекцию как надо работать и как не надо.
   -Ему?
   -Аудитории,  с которой бы я работал.
   -На примере его?
   -На примере его. Он дает пример, как неправильно руководителем работать.
   -Наглядный, - вставил я.
   -И провёл бы я среди своих сотрудников, бывших, как ты скажешь, но у нас настолько все ушлые. Скажут: «Давай, Васильич, звезди, звезди!». Не поверят. А сам факт есть. Щелк, щелк, щелк, щелк и материал бам – на слайд! Включаешь – ребятки, ну вот и посмотрите: полковник запаса Тишаков Владимир Владимирович работает в управлении «Звёздных Берез» большим начальником. Грубо.  Вот смотрите. Они: «Блин, как собирает окурки?! В наше время?! Нужно пальцем указать, а не собирать!». Вот ты смеешься, Сереж, а это абсурд! Это просто полный абсурд!
   А утром мы действительно запрягли дворника узбека, чтобы он работал. А то, паршивец, взял моду подмести лужайку перед выходом из корпуса, чтобы администратор видела и доволен.
   -Там, если есть возможность, под лавочками сигарет много, подметите! – грозно велел дедушка узбеку.
   -Кто бросил? – откликнулся он.
   -А? – не понял дедушка.
   -Кто бросил?
   -Да вопрос не в том, кто бросил, вы подметите там, пожалуйста, - вмешался я.
   -Кто бросил, нас не интересует.
   Узбек что – то недовольно проворчал в ответ.
   -Ну, вот и уберите в урну, пожалуйста! – крикнул ему вслед я.
   У КПП нам встретился охранник, который прогревал машину. По всему было понятно, что у него и его напарников заканчивается смена.
   -Вы отдыхаете, нам надо теперь отдохнуть. – Он пожал дедушке руку.
   -Уезжаете? Ну что, впечатление хорошее произвели. А служба безопасности всегда будет вас охранять.
   Охранник изменился в лице.
   -Счастливо вам, ребята. А вы прямо туда к себе на Родину?
   -Да.
   -Удачи, поосторожнее. Как я ему: «служба безопасности будет вас охранять»!
   -Ты их немножко принизил.
   -Ничего, ничего…. Его?! Да его, блин, надо сажать в тюрьму, а я его принизил, любитель пельменей! Все на машинах! Вот и думай…
   -Ну, у него по – моему, российская машина, - справедливости ради заметил я. – «Жигули» по – моему. «Лада».
   -Я другое хочу сказать. Руководитель определяется по походке. А у него походка такая игривая. Коняшная. И хвост виляет и жопа виляет и руки разбросаны – коняшная, ё – моё. Нельзя! Только КПП прошел – всё, ты вступил в свою стезю, ты начальник. Вот за КПП ты ещё там хрен моржовый или хрен моржоватый, но когда ты вошел – всё, это твоя вотчина. Это с веков идет. Это моё, вот. Хотя это и государственное, это моё. И я за это отвечаю.
   -Подошел к узбеку, - подхватил я, - «ну – ка…».
   -«Ну – ка немедленно чтобы вот здесь было чисто!» - закончил за меня дедушка. – Он же выполнил задание, смотри, всё чисто. А это ведь месяца три бросали. А ему говоришь: «Почему бумага валяется? Убрать!». Проверяешь ведомость – тридцать охранников, а их двадцать пять. Пять охранников вот здесь, в кармашечке! Вот она жизнь, блин!
   К нам подошел очкастый парень, которому, очевидно, было нечего делать.
   -Вы не знаете, где здесь можно взять велосипеды? – спросил он нас.
   -Не знаем, - ответил дедушка. И добавил, когда парень отошел на почтительное расстояние: - Ну тебя нахрен, мальчик! А песенка Тишинкова Владимира Владимировича спета. Седьмого назначат, седьмого снимут.
   После завтрака мы вышли из корпуса и увидели ту самую старушку, которую дедушка спас в день приезда.
   -Жарко, - вздохнул дедушка, присаживаясь рядом.
   -У меня окна на северную сторону, - ответила она, шамкая губами.
   -А у меня в эту.
   -У вас греются и стенки и рамы, всё греется?
   -Да, да.   
   -Гниём от жары просто, - буркнул я.
   -А у меня окна настежь, и просто осенняя комфортная температура.
   -А у нас нагреется и дышать нечем.
   -Я когда покупала путевку, я уже знала, что будет знойное лето и заранее побеспокоилась, чтобы окна были на север.
   -«Ты на север, ты на север, ты на север, я на юг», - пропел я.
   -Да, Сереж, дожили,  - вздохнул дедушка. – Пенсионеры, старые люди приезжают поднимать здоровье. Хрен его поднимешь… Член можно поднять, а здоровье уже не поднимешь.
   Во второй половине дня на дедушку, по его собственному признанию, нашла хандра. Чтобы немного разогнать её, я предложил ему в пять часов сходить на игру «Кто хочет стать миллионером?», проводившуюся в кинозале. Он согласился. Я пообещал разбудить его без десяти пять.
   В половине пятого хлынул дождичек. «Туркменский», как назвал его я. Не иначе, как Бог сжалился над задыхающейся от жары Россией и решил дать ей передышку. Я в который раз поблагодарил Его, что мы находимся не в Москве, где последствия горения торфяных болот ощущается не в пример сильнее, нежели здесь, в Пушкино.
   Когда на что – то возлагаешь надежды, это что – то, как правило, их не оправдывает. Так вышло и с «Миллионером». Я представлял, что в зале будет поставлен стол, будут ведущий и игрок, полным – полно зрителей. На деле же оказалось всё гораздо – гораздо скромнее.
   В зале мы увидели только одну девушку, исполняющую одновременно две роли: ведущей и модератора. Мы устроились в креслах рядом с ней, и она начала игру. К экрану, укреплённому на стене, от ноутбука на столике тянулось несколько проводов. Девушка на клавиатуре управляла ходом игры, а на экране мы видели вопросы и отвечали на них. Ко второму туру к нам присоединился крупный мужчина с утиными губами. Дедушка остался разочарованным, а я нет. Мне было приятно провести время, пообщаться с красивой девушкой (которая, кстати, являлась хорошей знакомой Ирочки) и познакомиться с интересным человеком. К тому же, с пятой попытки мы дошли до пятнадцатого (последнего!) вопроса, но, увы, остались без выигрыша. Призами здесь являлись книги, шоколадка и что – то ещё.
   После ужина ко мне подошел Полковник, который любит плескаться поутру и предложил сыграть в настольный теннис. Я, не подумав, ответил согласием. Полковник пообещал, что игра начнется через пятнадцать минут.
   -Ты что, Сереж? – дедушка осуждающе посмотрел на меня. – Ты во – первых, через пять минут мокрым будешь. Во – вторых, он тебя загоняет! С твоим – то здоровьем!
   Я, поразмыслив, согласился с его доводами и, найдя Полковника, вежливо отклонил его предложение. Когда мы вернулись с вечерней прогулки, перед корпусом под музыку Верки Сердючки клубились несколько отдыхающих (преимущественно женского пола). Толстый ди – джей сидел с ноутбуком на лавочке возле входа в корпус и только менял один трек на другой. Вокруг танцующих носились на роликах знакомая нам семья – отец и сын. В какой – то момент, увлекшись позированием перед нами, сын потерял равновесие и больно шмякнулся об асфальт. Однако через пару секунд он уже, как ни в чем не бывало, рассекал дальше. В десять танцы закончились.
   -Накобылятничались и спать, - проворчал дедушка. – Всё растрясли: и первое и второе и третье.
   Когда я уже чистил зубы, до моего слуха донеслось:
   -Юра, я тебя только об одном прошу: не устрой вновь здесь того, что устроил в две тысячи тринадцатом году.
   «Ого, - подумал про себя я, набирая в рот воды, - значит, дедушка, несмотря на мою просьбу молчать о наших прошлогодних приключениях, всё – таки проболтался…».
 
11

   Утром во время променада я не преминул спросить дедушку так ли это или нет. Он заверил меня, что нет, и эту фразу насчет две тысячи тринадцатого года бабушка произнесла по совсем другому поводу. Я, если честно, не до конца в это поверил, но предпочёл тему дальше не развивать.
   Вчера днем мы видели Тишакова, который обходил с осмотром территорию, сегодня  же он вновь встретился нам на берегу. У шлагбаума была припаркована его машина, в салоне мы обнаружили вешалку, пристегнутую к потолку, на которой висел костюм.
   -Значит, он карьерист, - вынес ему приговор дедушка. – Всё понятно. Значит, он приезжает и переодевается.
   -Интересно, - вздохнул я, - а почему пропускной талон ему выписали на фамилию «Наконечный»?
   -Какие новости? – осведомился у нас Тишаков, когда мы подошли поближе.
   -Новости… - неопределённо ответил дедушка. – По всякому…. Через каждые двадцать – тридцать минут новости.
   Я всё время опасался, что вот сейчас он протянет нам руку, которой минуту назад бросил в урну очередную выкуренную сигарету.
   -А вы приступили писать? – Тишаков посмотрел в мою сторону.
   -Ну, я – то давно уже приступил, - кивнул я. – Пишу, что много отдыхающих, которые здесь уже пятый сезон, это тоже плюс вам.
   -Ну да, - кивнул Тишаков. – Я вчера разговаривал с Виктором Васильевичем Миловым, это президент, и когда – то был генеральным директором и так далее, он сказал, ну, пожалуйста. В качестве, так сказать, фишки что ли, по – нынешнему сказать, санатория, то есть здесь, и в Карелии, вот эта… система эндо – экологического лечения, реабилитации по методу профессора Левина. Вы читали, нет?
   -В проспекте.
   -Ага. Ну, можете посмотреть в Интернете, можете прийти ко мне, если  сложности с Интернетом, могу вам предоставить.
   -А где ваш кабинет?   
   -Ну, вот в этом стареньком здании, в Управлении на втором этаже.
   -А, понял, найдем!
   -К вам можно зайти будет? – уточнил дедушка.
   -Да конечно! – кивнул Тишаков.
   -Прекрасно, спасибо.
   -А с ним можно будет поговорить, с Миловым?
   -Да он не против, пожалуйста.
    -Я зайду тогда.
   -Подходите. Я сам его нечасто вижу, вы сподобитесь, я выйду на него по телефону. Президент это ж дело такое…
   -Да ладно, президент! – махнул рукой дедушка. – Президент!
   -Я про то, что его нет сию минуту, постоянно.
   -Ну, понятно. Все мы должны работать.
   -У него дела поважнее, - развел руками Тишаков. – У него диапазон шире.
   -Ну, можно, даст Бог, на понедельник, если он будет здесь. Я за выходные подготовлю вопросы.
   -Хорошо.
   Когда мы уже отходили, Тишаков крикнул мне:
   -Простите, а вы в какой газете работаете?
   -«Труд»! – крикнул в ответ я.
    -«Труд». Угу…. Я помню, что вы говорили «Труд», переспросил, потому что неужели? В нашей современности «Труд»…
   «А ты ушлый человек, тебя на раз – два не поймаешь», - подумал я.
   -Ну, пока так, а потом будем расти.
   «Труд» - всё перетрут, - пошутил дедушка.
   Когда мы втроём отдыхали на скамейке, мимо нас прошёл знакомый нам мужчина.
   -Вчера в «Миллионера» он тоже с нами играл, вот этот утюг, - пояснил дедушка бабушке.
   -Дышать тяжело, - вздохнула бабушка.
   -Я забыл тебе сказать, - оживился дедушка, - мы сегодня утром узнали, что в баре, оказывается, продается коктейль этот кислородный. Не надо ни к каким врачам идти, никуда.
   -Правда? – посмотрела на него бабушка.
   -Да! – кивнул он. – Приходишь, платишь тридцать рублей и пьешь.
   Во время завтрака мы с ним, первые закончившие есть, бросились в бар, купили коктейль и принесли его прямо в столовую. Возле нашего столика как раз убиралась Ирочка. На меня она даже не взглянула. Я тоже сделал вид, что её не знаю. Тем более, что с новой причёской я действительно с трудом узнавал её. Пару дней назад я вообще принял её за другую девушку, просто очень на неё похожую.
   -По английски «Гуд морнинг», - поприветствовал дедушка барменшу. – А как по – татарски будет «Доброе утро»? Давай, давай, отвечай мне!
   -Я на нем давно уже не разговариваю, - заулыбалась девушка.
   -А вы придумайте что – нибудь, и мы как будто поверим, - посоветовал я.
   -Лялечка, дай из – под полы мне две бутылки шампанского французского.
   -А официально коктейльчик сделайте нам кислородный, человеку нужно, - добавил я.
   -Лялечка, на чем его делают?
   -Сироп солодки, шиповника, всё это соком разбавляется, оттуда идёт кислород, получается кислородный коктейль.
   -И прекрасно действует на организм?
   -Ну, кому как, - пожала плечами девушка. – Вот кто – то говорит, что есть хотят, у кого – то как слабительное идёт, у всех по – разному. Вы же разные все! – И она вновь засмеялась.
   -Ну, мне плохо не будет от него?
   -Надеюсь, нет! – вновь смех.
   -Давай попробуем, - предложил я.
   -А чай?
   -Чего чай? – не понял я. – Да не надо нам чай.
   -Я пришел сюда здоровье поднимать, - нахмурился дедушка.
   -А чай тоже лечебный?
   -Будем пробовать? – посмотрел на меня дедушка.
   -Будем, - утвердительно ответил я.
   -Лялечка, два коктейльчика. Если  мне будет плохо, я к вам приду.
   -Хорошо, - засмеялась Лялечка, заправляя свою шайтан – машину. – У меня для вас вот стульчики стоят или на диван туда.
   -А если мне будет хорошо?
   -Я ещё одну порцию сделаю.
   -Ещё одну? Может Леру подождать?
   -Так вам же, я не буду пить.
   -Ты не будешь пить?
   -Это для неё второй коктейль. У меня пока не настолько всё плохо, чтобы я коктейли пил.
   -И мне не надо тогда.
   -Нет, а вы вдвоем махните.
   -Вы коктейль пьете с утра? – поинтересовалась подошедшая женщина.
   -Нет, я стараюсь пить. Алкогольного нет, сказали, есть коктейль «Здоровье». Выпьешь, и станет ещё лучше. Вот что за коктейль такой! Юмор имеет свойства особые, и каждый его понимает по – своему.
   -Ну, каждый, конечно, по – своему, - согласилась женщина, присаживаясь рядом с нами. – Да ещё в разное время суток, я бы сказала.
   -Это что вы пьете?
   -Фито чай.
   -Приятного аппетита, - вежливо пожелал ей я.
   -А сколько он делается?
   -Он успокаивает?
   -Успокаивает.
   -Главное, верить, - улыбнулась Лялечка.
   -Это как с Причастием, - заметил я.
   -Вам тоже налить чаю? – спросила она. Букву «а» в слове «чай» она произносила как – то особенно эротично.
   -А у меня направления нет. На чай.
   Наконец, коктейль был готов.
   -Пей! – дедушка шмякнул кружку с коктейлем прямо перед бабушкой.
   -Можно мне доесть? – бабушка с возмущением отодвинула её.
   Дедушка молча придвинул её к себе и стал пить.
   -Ты знаешь, по – моему мне лучше становится, - сказал он. – Я прямо помолодел,  отщепенец советской эпохи!
   Когда мы выходили из корпуса, мимо нас прошел человек, который по утрам изображал, что делает зарядку.
   -Оказывается, это любовник её, - рассказывал мне дедушка. – Он на первом этаже вот здесь живёт, понимаешь? А она любовница его. А он с мартышкой этой маленькой, делает вид по утрам, что гимнастикой занимается.
   Мы условились, что выпьем коктейль после похода в магазин за мылом и фруктами, пока жара ещё не вступила в свои права. Бабушка зашла в магазин, а мы остались ждать её на улице в теньке. Возле нас всего в нескольких метрах затормозила иномарка. За рулём я разглядел молодую женщину. Не глуша мотор, она вытащила айпад и стала делать вид, что что – то ищет в Интернете.
   -Нас прослушивает, - вздохнул дедушка. – Встала бы в тенечек, нет, она на жаре. Всё, дали команду проследить, куда они ходят, два мудака. Молва – то о нас идёт. Точно тебе говорю, слушает нас.
   При этих словах женщина убрала айпад и стала набирать чей – то номер. Из магазина вышла бабушка.
   -Я винограду купила, - сказала она. – Пойдем?
   Когда мы заворачивали за угол, я обернулся. Женщина сделала снимок на айпад, направляя его в нашу сторону. После чего завела двигатель. Мы видели, как машина промчалась по улице куда – то в сторону города.
   -Следят за нами… - вздохнул дедушка.
   Они с бабушкой остались сидеть на лавочке, а я понёс покупки в номер. Возле нашего корпуса вырывала отжившие своё цветы Командирша.
   -Здравствуйте, не тяжело в такую жару работать?
   Командирша распрямилась и посмотрела на меня своими глазами – щелочками:
   -Здравствуйте. Так хорошо, так приятно.
   -Передали, тридцать один сегодня…
   -Ну и что? Нас заставляет руководство, и совесть нас ведёт как рулевой.
   -А дожди, не знаете, будут?
   -Мы звонили в Небесную Канцелярию, нам сказали, не будет дождя у Него – в августе, в виде грозы и всё. Но это маловато.
   -Вчера был, по – моему.
   -Ну, был, но плохой дождик был.  В Щёлковском районе было лучше. Поломало ветки, ветер был сильный, такой был шквал, перепады температур. Довели до того, что природа, бедная, уже умерла, а теперь вот оживает. Да, ну будем ждать, будем ждать.
   -Уезжать будем, я вам подарок оставлю на память, - пообещал я.
   -Хорошо, спасибо!
   -Да нет, приятно общаться.
   -Да? Ну что вы! Я просто не глупа, чем и отличаюсь от других.
   -Я и говорю, приятно общаться. Если честно, вы правы, люди сложные здесь… - это я вспомнил Ирочку.
   -Очень, очень, - покачала головой Командирша. – Они не то, что сложные, они пустые…
   -В магазин придёшь, знаете, магазин там в Пушкино?
   -Ой!
   -Продавщица мне говорит: «Приходи один, я тебе водки продам!». Какую водку?
   -Зачем она мне? Я не за этим.
   -У меня есть некоторые проблемы с желудком, зачем ты меня спаиваешь.
   -Правильно, правильно. Темнота!
   Я был доволен этим разговором с Командиршей. Кажется, впервые за всё время нашего знакомства, нам удалось пообщаться без взаимных подколов, каких – то камней за пазухой, а просто посмотреть друг на друга без наших привычных масок, которые мы надеваем, как только видим друг друга. Кроме того, я вдруг увидел, насколько она, в сущности, несчастная, выжатая работой женщина. А над такими, согласно известному изречению советского периода, «грешно смеяться»…
   В столовой я долго набирал себе пельменей. У стоявшей за моей спиной женщины лопнуло терпение.
   -Вы бы всю взяли, - проворчала она, указывая на тарелку с маленькими пельмешками.
   -Отличная идея, - ответил я и пошёл к своему столу. За ужином повторилась та же история с курами.
   После обеда мы устроились на лавочке у корпуса. Перед дневным сном полагалось немножко отдохнуть на свежем воздухе.
   -Этот бандитке сказал: «Поосторожнее, проверки  идут», - рассказывала нам бабушка о том, что произошло в столовой (мы ушли раньше). – «Пока дойдешь, говорит, окалечишься». Не знаю, к чему он это сказал…. А из столовой вышла вот эта баба короткостриженая и говорит Ленке: «Комиссия! Побольше бы да почаще! Мы какие бешеные деньги платим!».
   Наше внимание привлёк громкий голос Командирши. Она отчитывала узбека, который хреново выполнял свою работу. До моего слуха долетали только отдельные фразы:
   -Молодец, родной! Я здесь пятнадцать лет работаю, не знала…. Что меня радует, репейник зацвел!
   -Я вчера велел этому узбекскому Тамерлану убрать окурки, - пояснил дедушка бабушке.
   -Как ты спал – то, кстати? – спросила в ответ та.
   -Как тебе сказать? В забвении! – и рассмеялся.
   Из корпуса вышел Тишаков и кивнул нам.
   -Опять минус ему, - вздохнул дедушка. – Он не должен с нами здороваться, он должен расслабленно идти, а он первый поздоровался. Эти вещи нельзя руководителю допускать, я так считаю. Сел в машину и уехал.
   -Тут все к Милову на совещание пошли, - сказала бабушка. – Я слышала.
   -Вот что значит проверка, - довольно сказал дедушка. – Забегали, авантюристы хреновы! Это потому что мы здесь.  Благодаря нашему присутствию шороху наделали, благодаря мне и моему помощнику Сергею Константиновичу. Уедем, всё рухнет. А у меня мысль какая: шпионские страсти. В каждом вижу врага народа.
   -А как быстро дни пошли, - заметил я. – Всегда так: первые три дня идут медленно, размеренно, а сейчас летят. Притом, что тебе всё нравится, ты смакуешь время, но тем не менее...
   -Как вам обед? – спросила нас бабушка, которую мы спрашивали насчёт нынешнего состояния санатория в день отъезда в Пушкино. Для удобства я буду именовать её Кудрявенькая. Ибо у нее действительно были кудрявые волосы.
   -Нормально, - пожал плечами я. – Лучше не надо.
   -Мы с вами говорили, вы меня спрашивали, - напомнила нам бабушка. – Лучше не надо?
   -Обед хороший сегодня был, по – моему, - вздохнул я.
   -А поменялся шеф – повар, и два дня уже более – менее так ничего.
   -А, вот как...
   -Всё зависит  от того, какая бригада на кухне.
   -А это всегда так было, в любое время. Немножко не потрясёшь всё, ничего не изменится. Вот этот узбек метёт, значит, я говорю, здесь люди больные сидят, под лавочками сигареты, ты возьми, подмети. Ноль внимания! А я говорю: «Я тебя завтра уволю!». Всё почистил. Но делает как: там мешки какие – то, берет и бросает туда в кусты. Мы сами видели пять минут назад. Ему позвонили, вывели из себя, он схватил мешок и пульнул! Ну, возьми (есть ящик) подбери и увези. Не пойдет, взял и бросил назло. Нужны такие нам эмигранты или не нужны? Гнать надо в шею. Найдите деньги, денег полно, приобретите хорошие коттеджи, ну такие…
   -Общежития, - подсказал я.
   -…и всё будет нормально. Смотрите, Собянин сколько наделал, много у него очень хороших проектов. А здесь? Эх…
   Потом мы зашли в бар за фито чаем. В баре не было никого, кроме Инны Ивановны. Возле неё валялась её трость.
   -Уронила палочку свою. Ну, подними ей хоть, - предложил я.
   -Где она?
   -Вот, тоже фито чай наливает!
   -Это вы фито чай себе налили, да? – спросил я.
   -А? – не расслышала пожилая женщина.
   -Фито чай себе налили? – повысил голос я. – Или что?
   -Это сок, - высказал предположение дедушка.
   Я не сдержал себя, увидев у неё в одной руке бутылочку «Айрон Брю», в другой упаковку «Лейс»:
   -Что вы такую гадость – то едите?! У вас же здоровье пропадет последнее!
   -Вы выглядите пока хорошо, - попытался сгладить неловкую ситуацию дедушка.
   -Спасибо.
   -Но вы делали массаж лица, нет?
   -Ничего я не делала массаж!
   -Как не делали?!
   -Никогда! Ребят, вы знаете, у меня такое состояние здоровья…
   -Откуда я знаю? – пожал плечами дедушка.
   -Как с вами поговоришь, вот я честно, мне восемьдесят два года, вот здесь много людей, сегодня понедельник…
   -Четверг, - бестактно поправил ее я, но она, не расслышав, продолжила:
   -…Как с вами поговоришь…
   -Вам хуже становится?
   -я не знаю, почему от вас, от вас двоих…
   -Ну?
   -… ну, хоть  когда – нибудь ну что – нибудь доброе, по делу…
   -От меня доброта идёт, я только появляюсь, другие уже улыбаются - возмутился дедушка.
   -Я не знаю, кто, что, я сто двадцать человек знаю, от вас никогда…
   -Инна Ивановна, извините, мы ошиблись, я доктор медицинских наук, психолог, психотерапевт…. Людей читаю, изучаю и помогаю, а вы на меня наехали!
   Инна Ивановна не дала ему закончить:
   -Здесь сто двадцать человек, я вот лично от вас не слышала, что бы вы кому – то или лично мне что – то доброе….
   -Да я!..
   -Всегда какие – то подковырки…
   -А знаете почему: у меня работа такая!
   -Ребят, я устала! Я с вами беседовать не смогу! Успокойтесь.
   -Ну, хорошо.
   Инна Ивановна отмахнулась от нас и склонилась над пакетиком чипсов. Мы протиснулись к стойке.
   -Вы извините, мы пришли спросить, а вот фито чай долго делается? Нам бы взять его в номер.
   -А если мы придем с бутылкой, ты в неё сможешь налить? – Дедушка продемонстрировал Ляле пол – литровую пустую бутылку из – под минеральной воды.
   -А у тебя с собой мани есть?
   -Я принесу.
   -А то нам, мужикам, доверять нельзя, - процитировал я Лялины слова, сказанные нам сегодня днём.
   -Ему можно, - улыбнулась та.
   -Как тебе не стыдно? Руководитель делегации иностранных дел, а ты…
   Инна Ивановна тронула меня за плечо:
   -Вот будьте добры, сделайте доброе дело, одно, для меня…
   Я взял у неё из рук бутылку «Айрон Брю» и отвинтил крышечку.
   -Вот, молодец, первое доброе по – настоящему.
   -Ну, что, будем брать? – обратился ко мне дедушка.
   -Бери, - благословил его я.
   Ляля протянула нам коктейль.
   -Да нет, нам не коктейль! А фито чай!
   -А какой именно?
   Мы переглянулись.
   -Не знаем.
   -Сейчас мы проверим.
   Она протянула нам лист, на котором были напечатаны фамилии отдыхающих. Напротив них стояло указание, какие сорта чая употреблять. Фамилии бабушки там не было.
   Дедушка тем временем продолжал заигрывать с Лялечкой.
   -Я хочу домой купить вот этот аппарат и делать коктейли. Мало ли, дедушка, бабушка приедет, чтобы они подольше пожили. А я с них буду брать пятьдесят рублей.
   -Какой азартный! – улыбнулась ему девушка и протянула чай. – Пусть настоится.
   -На любовь потянет?
   -Ну, мороженное есть.
   -Красота какая! – оценил дедушка, глядя в кружку.
   В бар зашли еще двое. Они взяли кислородные коктейли и сели за столик рядом с Инной Ивановной.
   -Она больше не будет с тобой общаться, от тебя один негатив, - улыбнулся я.
   -У меня особый подход, со мной любая будет, - улыбнулся в ответ дедушка и понёс коктейль бабушке.
   -Вы меня спасли, - улыбнулась мне Лялечка.
   -Чем?
   -Начальство выговор сделало, что бейджиков нет.
   -Строгое?
   -Очень.
   -А я отвлек?
   -Угу. Вы зашли, и она не смогла при людях на меня ругаться.
   Мое внимание привлекло слова Инны Ивановны:
   -…Я поняла, но для чего этот человек так повел? Я же ему ничего плохого не сделала. Второй раз я точно в этот храм не пойду!
   Я стал прислушиваться.
   -Я старшая по подъезду. Мне прислали бумажку (я сама крещенная, меня нянька крестила в семнадцать лет): «Дорогая Инна Ивановна! Вы старше, у вас такое горе. Дочь ваша тяжело больна. И если вы придете в Церковь и окреститесь, научитесь…»
   -Но крещение и ситуация не связаны… - робко возразили ей.
   -Ну, а я думаю, всё равно дочь у меня умирает, зачем они мне это пишут? Они даже не знают, что я уже крещенная…
   -Ну, у вас же просто состоялось первое знакомство со священнослужителем. Если он вам не понравится, беседа с ним, пойдёте в другой храм, к другому. Вы свободны в выборе. Крещение – это только начало в жизни.
   -Мне подруга посоветовала хороший храм. Я с открытым забралом: «Здравствуйте!». Меня спрашивают: «Что вы читали?». А у меня эти вопросы поперек горла встали.
   -Ну, это один раз было, всё бывает. Господь вас испытывал просто, один раз и всё…
   -Испытывал? Раз испытал, два…
   -Два надо, три ходить, четыре…
   -Потом насчет дочки моей мне это тоже очень не понравилось….
   -Вы сходите обязательно в какой – нибудь другой храм.
   -В какой?
   -В любой. Это не имеет никакого значения, только не в тот, в котором вам не понравилось.
   -Спасибо.
   Я слушал одновременно и Лялечку и этот диалог и думал о том, а не мой ли коллега этот мужчина? Ибо он так грамотно и точно всё ей изложил. Как нужно. Мне даже стало стыдно, что я, миссионер (в кавычках) сижу тут за стойкой вместо того, чтобы самому подойти и объяснить Инне Ивановне, что мы приходим в Церковь к Богу, а не к людям. Что Господь лишь дает благодать через руки священников, а, те, когда приходят в Церковь, они, увы, не сдают тест на уровень порядочности…
   -А давно вы здесь работаете? – стряхнув  с себя оцепенение, поинтересовался я у Лялечки.
   -Нет. Сейчас вот спешно доучиваю английский язык.
   -У меня двойка была по – английскому, - улыбнулся я. – Еле закончил школу.
   Мы разговорились и обнаружили много общего. Вновь по радио заиграла «Уходило лето», а мы вспоминали свои студенческие годы, кто, когда окончил институт и почему выбрал именно эту жизненную дорожку.
   -Вот! – дедушка бухнул на стойку пустую чашку. – Хау мач,  сколько это стоит?
   -Двадцать рублей. Вот, англичанин!
   -Два слова только знает, - буркнул я.
   -Я три. Тогда ладно.
   В столовую заглянула Лена.
   -Ляль! С тебя две бутылки воды! Мы продали от себя, тебя не было, ты на обеде была.
   -Что ж вы сами подносы носите? – повернулся я к ней. – Вам должны помогать люди, а вы сами таскаете.
   -Не поняла, – посмотрела она на меня своими накрашенными ресницами.
   -Тимуры пусть вам помогают…
   -Ляль! Вот кандидат на это… на таскать! Видишь, как рекламирует себя! И мужчина и нам готов помогать! Ляля, пристрой его на полставки!
   -Да ну – у!
   -Срочно надо!
   -А сколько полставки стоит? – полюбопытствовал дедушка.
   -Ну, это уж как с Лялей договоритесь. Она у нас девочка молодая…
   -Чайник?
   -Ляля, какой чайник! – расхохоталась Лена.
   -А, понял!
   В бар вошел Тимур и заказал себе кофе. Мы двинулись к выходу.
   -Так что вот, - подытожила Лена, - у нас быстро, у нас, только если услуги свои предлагаешь…
   -Я своё оттаскал, - с достоинством сказал я и вышел.
   -Спасибо, одно доброе дело за вами, сделали, молодец! – понеслось мне в спину.
   -Не за что, не за что!
   -Вы знаете,  вы, может быть доктор, но…. Человек взял себе напиток и сказать ему: «Какую вы гадость взяли», это считается невежливым!
   -Я не говорил вообще! – возмутился дедушка. – Вы что?
   -Вы мне сказали: «Ой, какая гадость! А что это?».
   -Это не гадость, я выпью, и мне хорошо будет от этого, - сострил дедушка.
   -Вот меня мать учила: «Инна, он оделся, не очень платье, скажи, какой он молодец, как ему идёт, как хорошо оделся. Вас никто этому не учил.
   -Инна Ивановна, мы пошли.
   -До свидания, - проворчала она. – Может быть, я вас чему научу.
   -Не исключено, - вздохнул я.
   -Доктор наук, он как же! – понеслось нам вслед. – Видела я таких докторов!
   Мы вышли из бара в холл и дружно расхохотались.
   Перед ужином я заглянул к Лялечке. Мысли о каких – то отношениях у меня не было, просто было приятно посмотреть на девушку.
   -Что – то ваш чай не помог, - пошутил я, и мы немного поболтали. Потом я переместился в столовую. На входе стояла Леночка. Я попытался покадриться к ней, но из – за множества народу, которые вслед за мной торопились попасть в столовую, сморозил какую – то глупость и отправился бродить в поисках еды. Ужин сегодня тоже был на высоте, видимо, Тишаков и новый повар знали свое дело. Я взял себе курицу и салат. Потом подошли дедушка с бабушкой.
   Мы ещё не притронулись к салату, когда возле нашего стола нарисовался Анатолий – так звали мужчину, который с нами играл в «Миллионера».
   -Мне тут друзья пивка привезли, может, посидим после ужина? – запросто предложил он.
   Мы переглянулись. Дедушка заколебался и в нерешительности посмотрел на жену:
   -Да нет…
   -Ну, если немножко, - милостиво разрешила та.
   -Я вас там, на лавочках буду ждать.
   И отошёл.
   -Надо как – то отказаться, наверное, - вздохнул дедушка. – Но вообще он должен был, мамочка, у тебя разрешение спросить, поскольку у меня жена не проститутка какая – нибудь. Из деликатности он должен обратиться к моей супруге: «Дорогая Валерия Ильинична! Можно твоего мужа пригласить попить пивка?». Потому что, еще раз повторю, она не является моей проституткой, а является законной женой.
   -Скажите, что жена плохо чувствует, - предложила бабушка.
   -Мы здоровьем близких не спекулируем! – возмутился дедушка.
   -Скажем, что нужно вести тебя на прогулку, поэтому в нашем распоряжении только пятнадцать минут, - сказал я, наблюдая, как Ирочка носится по залу, перемещая пустые тарелки к себе на поднос.
   -Вот, правильно, - одобрили все.
   -Одного не понимаю, - пожал плечами дедушка, беря в руки стакан с каркадэ, - чего он к нам – то подошёл? Мало алкоголиков вокруг?
   Я первым закончил, есть и вновь побежал в бар. Кроме Лялечки, там никого не было.
   -Ляля, а что, если вы мне интервью дадите?
   Я выяснил у неё, почему она решила пойти в туристическую фирму, уточнил для себя, не в одном ли ВУЗе она учится с Юлей и какие у неё дальнейшие перспективы. Спохватившись, что на улице меня ждут дедушка и Анатолий, я помахал рукой барменше и выбежал из корпуса. Дедушка и вправду напряжённо бродил напротив корпуса. Я боялся, что в мой адрес сейчас полетят упрёки, что я очень задержался, но нет, этого не было.
   -Он меня в номер к себе приглашал, - шепнул мне он.
   Хлопнула дверь, и появился Утюг.
   -Я сегодня потерял своего соседа. Он говорит:  «Я пойду учиться на лодке грести». Нет, нет, нет и нет. Пошёл на лодочную базу. Он, говорят, сегодня не приходил. В столовой увидел. Подхожу к нему: «Где ты был?». «Я плавал». «Я там был, тебя не было». А девушка тут, ну не девушка, женщина с короткой прической. Я взял сдуру говорю: «Познакомь нас. Наверное, ты с ней и плавал». И такое получил в номере. И «общаться не хочу», и «что вы себе позволяете», «знать ее не знаю». Вот такой у меня сосед. Ну, где пивка попьем? Сергей, да бросьте вы…
   -Я не пью, - повторил я ту же фразу, что и в столовой.
   -Ну и ладно, за компанию посидите.
   Мы отправились  в сторону свободных лавочек.
   -Вот чего она меня взъелся? – не мог успокоиться Утюг.
   -Заревновал, - высказал предположение я. – А у вас номер на двоих?
   -На двоих, - рассмеялся Утюг.
   -А как же так получилось – то?
   -Очень просто – я чисто по этой путевке не платил, вызвали, предложили, я не отказался. Соцзащита.
   -А – а…
   Покутить у нас не получилось. Пиво оказалось не просто холодным, а ледяным. Поэтому у дедушки появился двойной повод отказаться, сославшись на тонзиллит. Мужчина, представившийся как Анатолий и который, после некоторого импровизированного «допроса», признался, что у него есть жена, дочь и двое внуков, остался не в претензии, сказал, что всё понимает, что в сущности это он испортил наши планы на вечер. Он затронул тему религии, и я подумал о том, что в отсутствии дедушки я бы смог потренировать на нём свои миссионерские навыки. Где – то минут через двадцать общения мы вежливо попрощались и откланялись.
   Ещё издали завидев бабушку, мы сделали ей жест, означающий, что нужно выходить из поля видимости Анатолия. Мы встретились у развилки и дошли до пруда. Нас ждала наша любимая беседка на воде.
   -Того мужика с палочкой неудобно зазывать пить, он на нас напал, - рассуждал дедушка, устраиваясь поудобнее. – Он однобокий, прет с одного бока. Я говорит, вас найду. Найдешь… на помойке. Найдет какого – нибудь Бека. Зек не пойдет, Бек пойдет.
   -В вашем распоряжении час, - сказала бабушка. – Это предел. И прошу не ходить за ворота, уже поздно.
   Мы клятвенно заверили её, что за ворота не ступит ни моя нога, ни дедушкина и отправились на вечернюю прогулку. Уже смеркалось. С каждым днём солнце всё раньше и раньше уходило за горизонт, и сегодня ещё на несколько минут быстрее, чем вчера оно начало покидать свой Олимп. Где – то вдалеке играла музыка – ребята в лагере праздновали конец смены. Изредка по дороге вдаль и вперёд проезжали машины. Прохожих тоже почти не было видно, за исключением узбека, убирающего по утрам двор и при встрече с нами бодро прооравшего солдафонское «Здравия желаю» и нескольких работников санатория, в том числе и Лялечки.
   Она шла вместе со своим парнем, который катил велосипед. То чувство, которое в тот момент подняло во мне голову, мне даже сложно описать. Смесь равнодушия и ревности? Недостаточно точное определение.
   -Лялечка, вы уже закрылись? А когда ж коктейль я буду пить?
   -Завтра!
   -Береги ее, очень хорошая девочка. Порядочная, честная, во!
   -Расхвалили!
   -Знаешь, я тебе вещь одну скажу, Сереж, они раньше спокойны были, а теперь комиссия их тревожит, Кашанов этот опять же. А мы ему, Кашанову, немножко помогаем своим поведением. Он может на нас сослаться: «Журналист из Москвы, тем более, газета «Труд». Она нами фигурирует. «Да вот парень ходит с дурачком, с одним мужиком».
   -Ну, может быть…
   -Давай я тебя сфотографирую, - предложил дедушка, когда мы шли в обратный путь.
   -Давай, - согласился я.
   Порывшись в карманах, я извлек из кармана мобильный телефон, активировал камеру и протянул его ему. Он отошел на несколько шагов и сделал снимок.
   -Ну как?
   -Ни хрена не сфотографировалось! – сообщил довольный дедушка. – Давай еще раз!
   Мы сделали около двадцати попыток, прежде чем всё получилось. Едва я ушёл с середины дороги, как мимо нас промчалась серебристая иномарка.
   -Что – то знакомое, - наморщил лоб дедушка.
   -Да это Ирка за рулем, - нехотя сказал я.
   -Да? А я – то смотрю.
   Я смотрел на другое. Ирина сидела за рулем в развязной позе с сигаретой в руке. Этой же рукой с сигаретой она держала руль, другую положила себе на колени. На пассажирском сиденье я разглядел её подружку.
   -Раньше улыбалась она, а сейчас два дня проходит, злая, смурная какая – то, - проворчал дедушка.
   -Я  даже думал, может это не она, - признался я. – А ты обратил внимание, её причёску заставили сделать, одежду поменять. Взялся Тишаков, надо сказать всё – таки.
   -Наверное, всё может быть.
   -Он неплохой мужик – то, и начальник, может быть, ничего, только не надо подбирать мусор.
   -Не надо «плохой, хороший». Эти эпитеты потом ему навешают. Главное сначала, чтобы его уважали.
   Разговор вновь вышел на Иру.
   -Я два дня её просто не узнаю.
   -Раньше улыбалась, а сейчас что…. Сереж, видимо ей всыпали.
   -Может, всыпали за интервью, которое она мне дала, - высказал предположение я.
   -А она дала интервью? – посмотрел на меня дедушка. – Это я не знаю.
   -Да. Хоть и в скомканном виде.
   -А откуда она знает? А кто видел?
   -Начальство видело, столовское. Она вышла: «Что вы делаете – то?». Я говорю: «Интервью». Беседовали у столовой, улыбались.
   -А – а…
   -Нам на свадьбу надо, говорит, а вы тут…. А какого характера интервью? Она еще нас на свадьбе видела, почему я тебя увел – то. Ей очень не понравилось то, что я делаю. Моя, говорит, девушка здесь работает, а вы…. Правда очень передо мной вежливо, даже опасливо, без наездов. Она сказала: «А какого характера интервью?». Я говорю: «У меня к вам нет вопросов». Она говорит: «Ну, если что, можно потом договорить». Ну, я уже потом не стал, я умный, я понимал, что ей это может грозить неприятностями. Я встряхнул их.
   -Вот этих тонкостей я не знал…
   -И за это ей дали.
   -Теперь вопросов нет. А ты видел, к нашему  столу она вообще ни разу не подошла?
   -Я её на следующий день спросил, как свадьба. Она уже так со мной опасливо разговаривала, ей, видимо, очень настучали за это. А интервью – то я имел ввиду, знаешь так, пококетничать.  Я его придумал, и она, кстати, поняла, и с удовольствием со мной бы пошла, а эта вышла и ой как наехала.
   -Всё понятно. Они нас боятся страшно.
   -Я – то интервью не собирался, ты ж понимаешь, а там начальство.
   -Ей всыпали.
   -Всыпали. Сначала начальница вышла. «Интервью по поводу чего?». Я  говорю: «Ну, по поводу санатория». Ей плохо стало, она закурила тут же. Еврейка такая, на свадьбе там стояла.
   -Вопросов нету.
   -Я просто рассказываю. «Ну, знаете, говорит, нам на свадьбу надо. Можно немножко не сегодня или быстро?». Я говорю: «Ну, давайте быстро, а потом прерветесь». Ну, вот я её до КПП прогулял, а потом обратно.
   -Ей пригрозили уволить нахрен. А я – то не пойму ничего…
   -Я её подставил, получается…
   -Ой, блин…
   -Только просьба, бабушке это не надо…
   -Вообще не надо.
   -Она испугается.
   -Не испугается, но скажет: «Опять!».
   -Ну, теперь тебе понятно, почему она не общается с нами?
   -Теперь понятно. Всё понятно.
   -Им, наверное, сказали никаких контактов с этими двумя. Сейчас ещё Ляльке по башке дадут за то, что она с нами общается.
   -Пока нет, немножко попозже.
   -А я у нее тоже интервью взял сегодня вечером, - хохотнул я.- Если кто узнает, и ей по башке дадут.
   -Никто не узнает уже.
   -Ну, так – то конечно. Никого не было, мы одни были. Я и она.
   -Тем более.
   -У них начальница строгая, я прямо ей ляпнул «крестная мать».
   -Во лепишь – то, Сергей  Константинович!
   -«Ваша мать крестная недовольная что – то осталась».
   -Да.… Попрошу Ирочку, чтобы довезла нас. И рванет прямо до дома.  А попутно негра возьмет какого – нибудь.
   На подходе к корпусу мы решили посидеть в Интернете. Устроились на одной из двух лавочек перед корпусом. На соседней сидела Инна Ивановна и беседовала с какой – то женщиной. К нам же подсел какой – то старик. Дедушка взял его на себя.
   Вот пожилая женщина попрощалась с Инной Ивановной и отошла.
   -Ты хотел поговорить с Инной Ивановной, - толкнул меня в бок дедушка. – У тебя появилась возможность.
   Я пересел к ней.
   -Здравствуйте, Инна Ивановна.
   -Здравствуйте.
   -Инна Ивановна, я слышал, вы куда – то на экскурсию ездили сегодня.
   -Я не ездила никуда.
   -А вы сказали, что – то в храме вам там не понравилось, - на тот момент я забыл о сути разговора и сейчас, записывая эти строки, понимаю, какую допустил тогда бестактность. – Краем уха услышал… нахамили или что – то такое…. Было?
   -Нет.
   -А как было?
   -Я сказала, что ваш дядя (вы еще в этом так не проявили себя до конца) имеет обыкновение…. Вот встречаете вы человека. У нас здесь много людей, я здесь четвертый раз. И объективно здесь все не очень благополучные, больные, да пусть даже были бы другие, человеку нужно сказать что – то доброе, приятное или промолчать. Как поступает ваш дядя? Вот он видит меня, я купила напиток. Ну, купила. Мне много лет, я знаю, что напиток другого качества стоит другую цену. Я это знаю не хуже вашего дяди. Натуральный сок сто шестьдесят рублей у них стакан. Бутылка соответственно двести, четыреста рублей. Человек себе что – то купил. Что говорит ваш дядя? «Инна Ивановна (заучил отчество), зачем вы купили эту дрянь?». Так? Второе мне говорит: «Ой, Инна Ивановна, вы так неплохо сейчас выглядите. Вы что, Инна Ивановна вы себе, наверное, все время делаете косметический массаж лица?». Вот я бы вас увидела, а меня мать учила: «Инна, купила обновку. Идет обновка, не идет, ты всегда скажи: «ой, вы купили, как вам идет, как хорошо». Любому человеку этого достаточно тоже. Я пожилая и всё  соображаю. Можно поглядеть так и гадости начать говорить  с налета, например, что это у вас за рубашка, - она взяла меня за рукав.
   -Я понял.
   -И пошло. Либо ты уж промолчи, либо…. Я не настолько близкая его знакомая, чтобы он меня критиковал. Это вопрос достаточно интимный. Может, я хочу и в гробу хорошо выглядеть, это моё дело. Но вот так в личное влезть, согласитесь! Я же тоже умею говорить гадости, вашему дяде, например. Любую гадость с налета. Просто это неудобно, я считаю.
   -Я вам советую просто забыть. Ну, юмор, он бывает неудачный…
   -Это не юмор. Слушайте, это не интеллигентно, это не солидно, это не воспитано. Мы все достаточно в жизни в сложных ситуациях, и мы должны стараться добро делать, приятное, и так далее и тому подобное. Правильно?
   -Согласен, - вздохнул я.
   -Вот у вас такая тенденция с дядей. Я вот ни разу не увидела от вас добрый поступок, хотя вы мне открыли, дай вам Бог здоровья. В чём дело – то? Как это объяснить? А он мне на это что говорит ведь что, ой, он доктор там наук каких – то. Я в это особо не верю, то он  доктор, то он редактор. Шутит он так, ладно. «Я должен все выяснять» - а это к чему? К чему он говорит – то? Он на самом деле кто, уж так разобраться? Да никто он, правильно говорю?
   -Нет. Но просто нельзя называть, где он работает. Я единственное, что могу извиниться.
   -Я вас извиняю, тем более, вы молодой, вы здесь не причем. Вы как – то при нем.
   -Ну, помогать – то надо человеку. Сегодня хоть на коктейль вывел.
   -Про вас говорят, что вы его сын.
   -Ну, пускай говорят, что ж плохого – то. Ну, это не так, конечно, но…
   -Ну, какая разница…
   -Я только единственное, что скажу – не обращайте на это внимания. Заносит человека.
   -Его все время так заносит, заносит, заносит.
   -Поверьте, это может и не очевидно, он много хорошего людям в жизни сделал. Ну, а язык, ну бывает…. Зла он вам не хотел. Остроты бывают, да.
   -Это не остроты, это что – то другое…
   Тем не менее, когда мы прощались, она сама предложила нам мир, сказала, что «всё бывает, и нас прощает». Чем – то мы её зацепили…
   Нам очень досталось от бабушки за то, что мы пришли поздно. Я же, умываясь, не мог выбросить из головы, что с Ирочкой у нас всё так внезапно прервалось. «Нет, - сказал сам себе я, - у нас так всё НЕ закончится!».

12

   -Капиталисты превратили нашу  страну в зону платного образа жизни. Проходишь – плати. Что нужно сделать в нашей стране, чтобы стать успешным?
   -Стать богатым?
   -Стать жуликом! А чтобы стать хорошим жуликом, нужно нанять другого жулика, который обладает большими жуликами и учиться у него по мере возможностей. Как дела, Бек?
   Навстречу нам шел конюх со своими лошадками.
   -Хорошо. А лошади сегодня что – то меня не слушаются.
   -Накажи их, - посоветовал дедушка. – Не давай им шампанского!
   Тишакова не территории ещё не было, он приезжал на пруд обычно в семь двадцать. Поэтому мы отправились в сторону «Союза». Нам встретилась Ира в сопровождении Бека – Мухаммеда и ещё одной официантки. Бек пожал нам руку, Ира что – то буркнула, дедушка ей сказал пару веселых слов. Во мне сразу возгорелась ревность. Необъяснимая, ничем не мотивированная ревность. Ну, зачем он лезет с разговорами? Это у меня с Ирой появилось недопонимание, я его и разрешу, чего тебе – то вмешиваться?
  Не доходя до ворот, мы повернули в обратную сторону. Машина начальства уже стояла у шлагбаума, преграждающий путь на реку. Тишаков приветственно махнул нам рукой и скрылся за дверью бани. Мы встали на берегу. Через несколько минут он вышел в плавках, подхватил какую – то бутылку, швырнул её в сторону мусорки и начал погружаться в воду.
   -Пойдём, не будем мешать, - тронул меня за рукав дедушка. – А то он подумает, что мы за ним следит.
   В столовой Ира вновь не стояла на входе, а лишь выполняла обязанности официантки. Я давно уже обратил внимание на то, что её не ставят на входе. Связано ли это с нашим несостоявшимся интервью я утверждать не могу.
   Взяв себе хлопьев и стакан каркадэ, я устроился за нашим привычным столом. Взяв стакан, я отхлебнул чаю и обернулся. Дедушка остановил Иру и стал ей что – то говорить. На её лице, кажется, впервые за последнее время появилась улыбка. У меня вновь всё возмутилось внутри. Я помнил, как дедушка махнул ей рукой, когда мы встретили её второй раз за утро – на заднем дворе у столовой, где она курила вместе со своими коллегами и представила нам их как журналистов. Это подстегнуло меня к тому, чтобы самому с  ней поговорить.
   Дедушка сел за стол. Мне не хотелось с ним сейчас разговаривать, поэтому я придвинул к себе мисочку с хлопьями и изобразил, что целиком и полностью поглощён едой. Впрочем, дедушка и не пытался со мной заговаривать, ибо тоже погрузился в свою кашу. Потом пришла бабушка, и он переключился на неё. Я же высматривал Ирочку, выжидая удобного момента, чтобы подойти к ней. Наконец, такой момент мне представился.
   Бросив своим «я буду ждать вас на улице», я встал из – за стола и быстро зашагал в сторону девушки, которая в этот момент убирала со стола рядом со входом. Я встал у неё за спиной.
   -Ирочка, я так счастлив, вы мне сегодня хоть первый раз улыбнулись за это время, - сказал я ей.
   Она обернулась на меня и улыбнулась. Только улыбка эта была улыбкой алкоголика. Кроме того, её лоб был краснее самого красного помидора.
   -Вы ко мне даже не подходите? Вам, наверное, начальство со мной запретило общаться, да?
   Она промолчала.
   -Начальство, говорю, не разрешает разговаривать после того интервью, да?
   Говоря это, я всё время перемещался и уже оказался сбоку.
   -Ир, ты не слушай его, - возле нас нарисовалась Лена. – Он тут к каждой девушке кадриться. Вчера к Лялечке в баре, например…
   -Ой, ой! – шутливо наморщился я, пытаясь выйти из положения. – А если бы вы меня на конюшне увидели, вы бы сказали, что я к лошадям пристаю?
   Сказав это, я вышел из столовой в гораздо лучшем настроении, нежели входил в неё. Как – никак, а с Ирочкой парой слов перебросился. Точнее, говорил только я, но это не имеет значения. Зато она мне улыбнулась.
   Вслед за мной из столовой вышли две скандальные бабы, которые не в первый раз уже добиваются того, чтобы питание изменилось в лучшую сторону.
   -И всё – таки я достучалась до вас! – сказала она Лене на выходе. – Хорошо, когда критику воспринимают нормально!
   Я вышел из корпуса и подумал: «А может ещё не все потеряно?». Вытащив из кармана смартфон, я отправил папе сообщение: «Если есть время, нужен твой совет». Он мне перезвонил.
   -Серёж, у тебя срочно?
   -Нет, - честно ответил я.
   -Тогда, может, до вечера терпит? Я здесь закрутился вообще.
   -Терпит, конечно.
   -Хорошо.
   Потом мы пошли на речку. Правда, долго просидеть там не смогли, ибо пришедшие бабешки начали готовить шашлык.
   -А кто ж работать будет? – размышлял вслух дедушка, морщась от дыма, исходящего от шампуров. Поэтому мы решили вернуться поближе к корпусу.
   -Не верю, что будет тридцать пять, - сказал дедушка. Бабушка попросилась спать, ибо ночью спала плохо. – Не все смогут выдержать, особенно те, у кого аллергия на жару. Выдержат те, у кого вертушки.
   Нам вновь встретился старичок, прошедший Чернобыль. Дедушка как всегда включил своё актёрское мастерство:
   -А я герой Чеченской войны. Приехал сюда, с меня в два раза дороже взяли. Ты, говорят, не на той войне был.
   -Вы сами откуда?
   -Коренной москвич. Мне говорят: «Иди, посмотри на эти берега, позвони начальству, может нахрен сотрём всё это и новых назначим». Я с этой целью приехал, ну вот ещё на вас посмотреть. Наделён властью. Сейчас доложу начальству, и будем порядок наводить. Вот как я приехал отдыхать.
   Чернобылец принял его слова за чистую монету, и у них состоялся разговор.
   -Наш человек! – восхищался после дедушка. – Я таких уважаю. Откровенный, смелый!
   -А вот его уважаешь? – я показал рукой на шедшего нам навстречу Полковника.
   -Неа. Я ему завидую, в каком смысле: он себя любит, блин! Щас я ему подхамлю. Можно нет?
   -Давай, - пожал плечами я.
   -Здравствуйте, а что это вы с утра на речке не были?
   -Проспал сегодня. Первый день!
   -Да?
   -Тридцать три дня здесь и проспал один день.
   -Сколько вам лет?
   -Семьдесят четыре.
   -Очень хорошо выглядите, честно, - польстил старику я.
   -Восемь часов сплю обычно.
   -У вас видимо… как правильно выразиться… - дедушка посмотрел на меня в поисках помощи. – Офицерское направление в прошлом?
   -Нет, я не офицер. Я бывший мастер спорта.
   -Какой вид?
   -Вольная борьба.
   -Наши люди.
   -Бегаю постоянно туда – сюда, каждую неделю в Москве в бассейн, в баню. Вот, думаю, надо сейчас поплавать за утро.
   -А ваша фамилия как?
   -Алиев.
   -Азербайджанская.
   -Я татарин.
   -Нет, я говорю фамилия азербайджанская.
   -А вы чего – то насчёт тенниса… - он посмотрел в мою сторону.
   -Я немножко опрометчиво сказал, мне здоровье не позволяет. У меня недавно  была сломана рука, - я засучил рукав майки, демонстрируя Алиеву следы от операции, - я думал, мне можно.
   -Я сам ему запретил, врачи сказали, пока нельзя, - заступился за меня дедушка.
   -По возможности, смотрите там… - вздохнул Алиев.
   В столовой мы с Ирочкой обходили друг друга. Естественно, я бы с удовольствием с ней поговорил, но, увы, её начальница («Крестная мать»), которую я сегодня видел на территории, инспектировала столовую. У меня было желание подойти к Ире, и я даже хотел к ней подойти, но решил вновь не компрометировать её в глазах начальства. Словно в издёвку из радио неслось: «Я выпью за неудачу…. И станет совсем не важно, что я ошибаюсь дважды».
   Закончив есть раньше всех, я вышел из столовой и направился в сторону Управления. Не хотите со мной общаться, Ирочка? Вам не дают? Попросим начальство повыше, чтобы оно вас заставило со мной поговорить. Сейчас зайдем к вам в кабинет и попросим.
   Внезапно я остановился. Пришло понимание, что собираюсь совершить очень некрасивый поступок. Забыл, Сергей Константинович, что насильно мил не будешь? Общения у нас не получится, интервью тоже будет «ни бе ни ме», а Тишаков вообще может меня не понять. И в первую очередь, это очень, очень неправильно будет, если я так поступлю. Но ноги сами собой шли в Управление. Но нам на то и дана голова, чтобы управлять всеми частями тела. И через несколько минут я уже шёл в обратную сторону.
   В холле две девушки активно агитировали отдыхающих прийти в полтретьего на лекцию известного мануальщика из Москвы, который обещал в конце мероприятия раздать ортопедические подушки и прочие подарки. Как впоследствии выяснится, понятие «раздать» в нынешнем понимании подразумевает под собою «продать».  А сидящая рядом с ними Инна Ивановна не менее активно зазывала всех на свой хор.
   Я устроился в углу и зашёл в Интернет. Из столовой вышел Анатолий. Мы очень душевно поговорили. Я не ошибся в том, что он очень неординарно мыслящий человек, и с ним не скучно. Мы обсудили современное телевидение, почему туда никто не хочет идти и какие у него перспективы. А потом он пошёл гулять.
   Бабушка вновь изъявила желание выпить коктейлю. Я заглянул в бар к Лялечке.
   -Коктейль выпить будет можно, но только с половины третьего до половины четвертого, потом ингредиенты закончатся, - объяснила она мне.
   Мы вышли из корпуса. В тени деревьев читал свой детектив Анатолий. Я решил, что обязательно подарю ему последний бестселлер от Анны и Сергея Литвиновых, который я уже прочитал. Мы устроились на соседней лавочке. Шло время.
   -Он купил бабе какой – то восемь банок пива, - рассказывал нам дедушка. – Он сходил в магазин, вот, и говорит: «Я иду отдать ей, а она на остановке должна сидеть».
   -Вот та, крайняя, в теньке? – уточнил я, указывая на женщину, сидящую на дальней лавке.
   -Нет, но вон Полковник сидит. Уже пересел.
   -И что?
   -Ну что, что? Он сидел расстроенный.  Я говорю: «Вы не расстраивайтесь». Он говорит: «Я сейчас продам» и мне предлагает, мол, купите у меня пиво, вы же пьете. А я – то вообще не пью. Я говорю: «Вы знаете, мне вредно хорошее пиво».
   -И в Москву, он сказал, за ней поедет?
   -Она же из Москвы. Она его обманула. Это кстати не она идёт, Лер? Вон та, рыжая!
   -Юр, я не вижу ничего. Похоже вроде вот эта.… Стой, этой бабы нет здесь, она же в Москве!
   -Так как она его обманула – то? – пытался докопаться до сути я. – Она развела его на деньги и уехала?
   -Он купил, а она не расплатилась.
   -Она уехала.
   -И он поедет за ней в Москву?
   -Да, чтобы она ему деньги отдала.
   В половине третьего из бара вышла Лялечка.
   -Пойди, узнай у неё, можно ли идти пить коктейль? – попросил дедушка.
   Я направился к девушке.
   -Лялечка, там жаждут прямо – таки махнут коктейльчика.
   -Попозже, - улыбнулась она, - я приду в полчетвертого.
   -Ах, вы только придёте в это время!
   В этот момент я сообразил, что не расслышал её слов, когда заходил в бар, поэтому столько времени мы просидели напрасно, а могли уже давно выпить коктейль.
   -Нет, чтобы отдыхать, а мы тут сидим на жаре как дураки! – возмущалась бабушка.
   Я посмотрел на часы. До назначенного Лялечкой времени можно было сходить за КПП, обойти всю деревню и вернуться обратно. Вздохнув, я уселся вместе с ними на лавочке напротив столовой. Было тихо. Где – то вдалеке резвились на солнышке дети. Периодически на заднем дворе появлялся кто – нибудь из официантов (Ирочки я не видел). Прошёл Бек со своими лошадьми, у которых на ходу из заднего прохода валились экскременты. На дальней лавочке Анатолий читал книжку. Идиллия.
   Полковник подсел к пожилому человеку на соседней лавочке. До этого его знакомая восьмидесяти восьмилетняя бабушка рассказывала нам о том, что мучается от проблем со здоровьем и «что – то никак не может умереть». Мы ей пожелали здоровья, а я от себя добавил, что там Наверху знают, кого и когда забирать.
   -Предлагает пиво, - хихикнул дедушка. – А он говорит: «Мужчина, я помираю, а вы мне пиво. Я еле хриплю, а вы мне пиво!».
   Мы расхохотались.
   -Тихо, Тишаков на тебя обернулся.
   Тишаков действительно вышел из корпуса минуту назад и направился в Управление. Незадолго до этого я встретил его в туалете и ещё раз напомнил о том, что хотел бы поговорить с Миловым в понедельник. Он обещал это устроить.
   -Уже животик появился, - констатировал дедушка.
   -А он и был.
   -Полковник ему говорит: «Я не жмот, я просто жадненький», - не мог успокоиться дедушка. – Я, говорит, так расстроен. А ему говорит: «Предложи ему» - и на меня, рыжая  - то эта.
   -А – а, вот как было дело…
   -Вы, говорит, не хотите пить? Может, подарите?
   В поле нашего зрения появились евреи.
   -А эти глазами ищут, как бы кого – нибудь раздеть. Этот молодого учит, как глазами съесть любого.
   Вот мимо нас прошла девушка. С татуировкой на ноге.
   -Может мне тоже татуировку сделать? – прищурился дедушка. – На плече нарисовать: «Люблю мать чужую!». Так и прет художественный замысел на аудиторию. Так хочется опять советскую власть, порядок…
   Бабушка в который раз посмотрела на часы:
   -Я иду спать.
   -Она со своим боем пошла встречаться, - пояснил ей дедушка.
   -Не стоит коктейль этого, я пошла.
   -Ну, давай, - кивнул я. И повернулся к дедушке: - А мы давай подождём ещё? Она скоро придёт, возьмём коктейль и…
   Не успел я закончить фразу, как увидел Лялечку, быстрым шагом направляющуюся в корпус. Её появлению предшествовал приезд грузчика с какими – то коробками.
   -У неё, наверное, ингредиенты не все были, а теперь подвезли, - высказал предположение я, поднимаясь.
   -А, да, да, да, может быть, - согласился дедушка. – Верни Леру, может она ещё не ушла.
   Я ворвался в холл, но бабушки уже не увидел.
   -Поднялась уже, - сообщил я подошедшему дедушке. – Ничего, закажи коктейль у сотрудницы этого зоопарка, я его прямо ей в номер подниму.
   Создавалось ощущение, что по бару прошелся мамай. Скатерти, и все, что было на столах (преимущественно салфетницы) валялись на полу.
   -Котёнок забежал и нахулиганил здесь, - пояснила Лялечка.
   Мы с дедушкой стали помогать ей. Больше всех старался я.
   Дедушка заказал коктейль.
   -Можно донести до второго этажа?
   -Да, я как сокол взлечу, - подтвердил я.
   -А то вдруг растает…
   -Да, можно.
   -Я полетел.
   Я схватил стакан с коктейлем и рванул по коридору. Подбегая к лестнице, я как – то упустил из виду, что на ступеньки настелен ковёр, и можно неслабо упасть, если не смотреть под ноги. Перескакивая через две ступеньки, я помчался на второй этаж. На каком – то этапе своего восхождения я не туда поставил ногу и едва не полетел кубарем вниз, но, слава Господу, в последний момент устоял на ногах.
   Отдав бабушке коктейль и сказав, что чашку сам занесу Лялечке вечером перед ужином, я вернулся в бар. Перед входом в кресле восседала Инна Ивановна.
   -Вы молодец, я смотрю, столько сегодня двигаетесь.
   -Движение – есть жизнь, - ответил я, распахивая дверь бара.
   Дедушка уже сидел за столом и доедал коктейль. За соседним столиком я увидел Кудрявенькую.
   - А как ваше отчество? – донеслось до моего слуха.
   -Константинович! – проорал я в ответ.
   -У меня из ушей кислород пошёл! – рассмеялся дедушка.
   -Из ушей уже?
   -Я сюда своих разведчиков пришлю, молодых, скажу, пусть переходят с водки на кислородный коктейль.
   -В двадцать первом веке, - произнес я, переводя взгляд с Лялечки на Кудрявенькую и обратно, - будут девушек приглашать не на водку, коньяк, шампанское, а на кислородный коктейль.
   -Смотря кто, - откликнулась та. Было видно, что ей хорошо.
   Я отодвинул свободный стул, и на пол спрыгнул чёрный как смоль котёнок.
   -Вот он где, поросёнок! – воскликнула Кудрявенькая.
   Лялечка принялась гонять его по залу. Котёнок запрыгнул на свободный стол, с него перескочил на барную стойку, пробежал по ней и сиганул в открытую дверь. Лялечка захлопнула её. Чуть позже под столом я обнаружил ещё одного котёнка. Этот оказался посмирнее.
   -Видать, выспался, - вздохнула Кудрявенькая.
   -А можно всё – таки у вас этот аппарат приобрести? – обратился к Лялечке дедушка. – Сколько стоит?
   -Он не продается, он, знаете, какой тяжелый.
   -Да ладно, в машину положим и увезем в Москву.
   -Потом будете мне передачи приносить в тюрьму.
   -Какую тюрьму?! Надо же так сказать – девушка и в тюрьму! Там не очень приятно, на свободе лучше!
   -Он, видимо, любит укрыться, - заметила Кудрявенькая насчет котенка, выходя из бара.
   -У меня дома есть кошка, - признался я.
   -Кошки – это хорошо.
   -Цветы жизни, - добавил я.
   -Сережечка, так почему вы всё – таки не поёте? – обратилась ко мне Инна Ивановна.
   -У меня отчество Константинович, а зовут Сергей. Сергей Константинович.
   -Почему вы, Сергей, совершенно не поёте?
   -Ну что делать, Бог не дал голоса.
   -У нас сегодня хор под баян, русские народные песни будут.
   Дедушка не расслышал и решил, что его вновь привлекают к пению:
   -Нина Ивановна, у меня здоровье одно, вы кричите, а мне нельзя спокойно пройти…
   Я рассмеялся. Опять имя её исковеркал!
   -Я говорю, хор под  баян! И говорю в отношении Сергея.
   -Ну не могу я, ну что делать!
   -Сереженька, ну мы без вас скучаем!
   -Я понимаю, ну не умею.
   После ужина я зашёл в бар купить воды. В баре кроме Лялечки была ещё какая – то женщина, с которой та беседовала. Беседа прервалась при моём появлении.
   Подавая мне сдачу, Лялечка задержала свою руку в моей руке.
   -Вы так нежно мне сдачу подали, - отметил я.
   -Я могу ещё дать, - улыбнулась Лялечка.
   Женщина резко повернулась в нашу сторону.
   -Это моя мама, - смущённо представила её Лялечка.
   -Ах, это ваша мама!
   Женщина кивнула мне. Выходя из бара, она опасливо оборачивалась в мою сторону. В кармане ожил смартфон. Звонил папа.
   -Сынок, прости, закрутился. Только сейчас вспомнил. Ну, что случилось?
   -Ну – у…. Вопрос уже не столь актуальный, как был утром. Но если тебе интересно: познакомился тут с девушкой. Но это не как тогда, всё прилично. Но её руководство наше общение как – то смущает. Мне продолжать с ней общение или лучше не приставать?
   -Делай, как тебе сердце подсказывает, - просто сказал папа.
   Я поблагодарил его и отсоединился. Спасибо за совет, папа. «Делай как тебе сердце подсказывает». А что оно мне подсказывает?
   Когда мы встретились с дедушкой и бабушкой, дедушка рассказал мне о том, как его пытались соблазнить, а потом коварная соблазнительница выбрала своей новой жертвой Анатолия.
   -Идёт прямо так и на меня зырк, а я прямо иду. Женщина интересная.
   -Уже не верится, чтобы интересная женщина на тебя зыркала, ну ладно…
   -А она всё время кадрилась в столовой.
   -К тебе?
   -Да. А потом увидела, наверное, что я с женой, ну чего кадрить – то? А этот хлыщ клюнул на неё. И вот они вон там встретились, во – он там в углу…. Он вышел,  а она там стоит. И бегом к нему. Вот так они вместе и пошли.
   -Да, я их видел. Ну, всё, он теперь найдёт с кем пиво выпить.
   -А почему, Сереж, скажу: у него нет жены. Он разведенный.
   -Обманывает?   
   -Нет, ничего он не обманывает. Помнишь, он сказал, вот у меня дочь…
   -Нормально у него с личной жизнью, он сказал, - напомнил я. – Бьет ключом.
   -Ну, он не сказал…
   -Сказал, дедушка.  Про жену я помню, жена была.
   Боковым зрением я отметил проехавшую мимо машину. В ней сидела Ирочка.   
   Мы вошли в корпус и поднялись в свой номер.
   -Вот ещё бы такую хреновину раздобыть, - дедушка мечтательно воззрился на деревяшку треугольной формы, которую он изъял из окна на нашем этаже. Её назначение состояло в том, чтобы не давать фрамуге благодаря порывам ветра закрыться.
   -Пойдём, поищем, - предложил я, не видя в данном случае никакой проблемы. Если нужна деревяшка, найдём.
   Мы вышли из номера и принялись бродить по едва освященным этажам, заглядывая в окна. Где – то они были застрахованы от закрытия при помощи сложенной вдвое газеты, где – то вовсе неплотно прикрыты.
   -Бесполезно, - вздохнул дедушка, когда мы дошли до первого этажа.
   -Стой! – остановился я. – Идея! Помнишь, входную дверь такая же хренотень подпирает?! Вот надо её и утащить.
   Дедушка заколебался. Тем не менее, он дошёл вместе со мной до входных дверей, скользнул взглядом по полу и вышел из корпуса. Я за ним.
   -Она увидит, - сказал дедушка.
   -Ничего она не увидит, - принялся убеждать его я. – Отвлеку её, а ты незаметно поднимешь её и пойдёшь наверх.
   -А чем она утром дверь подпирать будет? – искал поводы для отступления дедушка.
   -А это не наши проблемы, - воинственно произнёс я. – Кроме того, она уже давно ничем её не подпирает, оставляет закрытой и всё.
    И не слушая больше его возражений, я взбежал по ступенькам, вошел внутрь и двинулся к администратору.
   -Добрый вечер.
   -Добрый.
   -Скажите, пожалуйста, можно ли от вас заказать такси до Москвы? А то там вечно с наценкой получается.
   -Можно, - кивнула пожилая женщина.
   -А что для этого нужно?
   За моей спиной хлопнула дверь.
   -Вы подходите, сообщаете, что вам нужно уехать, и я вызываю такси.
   -Накануне?
   -В день отъезда.
   Боковым зрением я отметил, что дедушка уже прошёл. Пришло время сворачивать беседу.
   -Спасибо вам! Спокойной ночи!
   И с трудом сдерживая улыбку, я поспешил вслед за дедушкой в номер…

13

   Зайдя в бар, мы увидели Миру. Она что – то заказывала. Мне послышалось, что она заказал чефирь.
   -Чефирь? Не говорите таких слов!
   Мира вопросительно, но с улыбкой посмотрела на меня.
   -Вы сказали чефирь.
   -Кефир! – расссмеялась она.
   -А – а! Потому что чефирь знаете, где пьют? В нехороших местах пьют. А есть такие: живёт во дворце, гад, и недоволен!
   Она вышла из бара, звонко смеясь, включила пылесос и пошла наяривать. А мне вспомнилось, как утром мы с дедушкой забрели в деревню Костино. В заборе, отделяющим территорию нашего санатория от оживлённой магистрали, есть проход. Сейчас его замуровали, но лазейка всё равно осталась. У нас же русских всегда так – вооружимся до зубов, а калитку запереть не додумаемся. Так вот, через эту лазейку можно выбраться на узенькую проезжую дорогу, и если идти по ней всё время вправо, то выйдешь как раз к тому самому магазину, где мы покупаем воду. А за магазином начинается деревня.
   -Страна гниёт гаражами, - вздохнул дедушка, глядя на проржавевшие от времени хранилища железных коней. – Цивилизация сюда не пришла и не придёт ещё много лет. А вот детская горка смотри вся чёрная. Довершает картину загнивающей нашей периферии.
   -Ты на дома посмотри, - посоветовал я. – Тарелка спутниковая и то сгнила!
   Дома действительно пребывали в отвратительном состоянии. Окна неровными рядами были налеплены на стены, а давно сгнившие балконы угрожающе нависали над козырьками подъездов – того и гляди устанут цепляться за жизнь и грохнуться на кого – нибудь из обитателей этого «бункера».  Дороги заросли травой по самую щиколотку, асфальт в некоторых местах развалился, а кое – где мы не досчитались брусчатки. Провинция.
   Мы заказали коктейли и уселись за столик.
   -И больше чтоб на реку не ходить, - ещё раз напомнила нам бабушка.
   Я вздохнул и вновь мысленно воспроизвёл эпизод сегодняшнего утра…
   После завтрака мы решили отправиться посидеть на берегу. Но поскольку в субботу и в воскресение там проводятся спортивные мероприятия, нужно было узнать, свободна ли наша беседка на воде и пускают ли туда. Мы с дедушкой отправились на разведку.
   -Юмор должен быть смешным, - учил меня дедушка. – Вот ты ни хрена шутить не умеешь!
   -Почему? Хочешь, я вот эту старушку уборщицу рассмешу?
   -Эта, которая из нашего корпуса навстречу нам идёт? Давай, попробуй!
   -Простите, пожалуйста, а вы не могли бы мне эту швабру подарить?
   -Зачем она вам? – захохотала женщина.
   Я тоже заулыбался:
   -Ну как? В номере грязно, а я бы убрался.
   -Мы для этого и приехали, - подключился к беседе дедушка. – Берешь швабру, нам говорят – это плохой человек, и мы его выметаем. Это хороший человек – и мы его оставляем хорошей шваброй. Вы сколько здесь работаете?
   -Десять лет.
   -Вам должна зарплата тыщ сорок быть. А у вас?
   -О – о! Меньше чуть – чуть! Разделите на четыре!
   -Вот видите, как мы вам настроение подняли за минуту! – улыбнулся я.
   -А что у вас в номере так грязно?
   -Ни в коем случае!
   -Только под столом.
   Женщина рассмеялась и пошла по своим делам.
   -Видишь? – обратился я к дедушке. – А ты говорил, что я не могу…
   -Что я говорил? – пошел в атаку дедушка. – Я вообще говорить не умею.
   -А кто попросил санки у этой дежурной Очкастой?  - напомнил я. – Она с нами после этого вообще разговаривать не хочет. Вчера только ты к своей любимой администраторше подошёл, она раз сразу ухо своё: мол, а что вы тут?
   -Уволить! – просто ответил дедушка.
   На подходе к реке мы увидели новых охранников.
   -Они вот не пускают людей, а на самом деле кого – то ждут, - сказал мне дедушка.
   -То – есть не просто так они здесь?
   -Конечно, эти обалдуи здесь не просто так. Сейчас важно правильно информацию у них взять…. Молодые люди, а вот здесь можно на танке проехать, нет?
   -На танке? – охранник поднял на него свои пустые глаза, в которых не отражались мысли, кроме одной: «Пожрать». – Можно.
   -Можно?! – поразился дедушка. – А, сегодня День ВДВ, наш праздник, правильно. Значит, кроме самолета, на танке можно туда?
   -На танке можно, да.
   -А кто же нас пропустит?
   -Мы.
   -Как вы пропустите?
   -Заезжайте.
   -Владимир Олегович, - прищурился я, вчитываясь в его инициалы.
   -Так надо же документ какой – то, чтоб танк пропустить, - рассуждал дедушка. – Видишь, этот уже всё открывает нам, этот уже немножко трусоват.
   Парень расхохотался.
   -Не наша система уже. Воспитаем, ладно…. Значит, можно?
   -Да.
   -Сейчас я позвоню ребяткам, подъедут. Пошуруют здесь, развернутся и пошёл!.. В армии служил, нет?
   -Да, - быстро ответил охранник, по инерции втягивая живот. Видимо, вспомнил, как его муштровал какой – нибудь полковник. Или, если ему везло, даже целый генерал.
   -В каких войсках – то?
   -Специальный отряд.
   -В каком?
   -Спецотряд.
   -Что это такое? – не понял дедушка. – Спецназ?
   -Да.
   -Значит, спецотряд…. Так, ну ладно. Будем брать.
   -Штурмом, - не мог угомониться охранник.
   -А что будет, - задал я вопрос дедушке, когда мы уже шли к нашей беседке, - если они посоветуются насчет нас, мол, кто мы такие, и решат…
   -Чего?! Да он трус, ё, он посоветуется!
   -А что будет, если я к нему подойду сейчас потихонечку и скажу: «Да не обращайте внимания, мы звездаболы, прости Господи».
   -Он скажет: «Я так и понял»….. Ты смеешься, а нас там ждут.
   Возле входа на берег, у ворот, действительно стояли ребятки, но нас они пропустили без единого замечания.
   -Если поставили не ребят, а их, вот этих вот, - я указал пальцем на охранников, оставшихся за нашими спинами, - значит приедет кто – то повыше…
   -Как понять «повыше»? Называется не «повыше», а есть руководство повыше этого руководства. Поступил сигнал телефонный: «Гриша,  там мои подъедут братки, ну – ка пропустите, пусть скажут, как им проехать». Они сейчас раз сюда!
   Мы прошли на территорию. Молодой парень отделился от своей компании и спросил у нас, зачем мы здесь. Мы объяснили, что хотим погулять. Парень, бороде которого я немного позавидовал, дал разрешение, и мы прошли в беседку. Она была свободна.
   Я позвонил бабушке.
   -Пойдешь на реку, здесь свободно?
   -Иду.
   -Пойду встречу её, - сказал я дедушке, встал и направился к выходу. Неторопливо шагая по камням, я чувствовал на себе пристальные взгляды ребят, готовящих площадку к вечернему гулянию. На аллее я вновь повстречал Чернобыльского старичка, мы обменялись парой вежливых фраз, и я поспешил к бабушке. Мы встретились в конце аллеи, и я сопроводил её на реку.
   Солнце вновь нагрело землю до тридцати трёх градусов и вот – вот грозило подогреть её ещё. В воде плескалась мошкара, где – то вдалеке купались, а возле нас ребята возились с шампурами. Дедушка слушал радио, а мы с бабушкой наслаждались творчеством «Наутилуса Пампилиуса».
   Неожиданно вдали появилась девушка и с нею два молодых человека. По направлению из шагов я сообразил, что они идут в нашу сторону. И верно. Девушка быстро спустилась по ступенькам и подлетела ко мне:
   -Извините, я попрошу вас уйти. Это частная территория, арендованная.
   -Да, да, уходим, - с неожиданной покладистостью для самого себя сказал я и поднялся.
   Дедушка с бабушкой тоже покинули свои места.
   -А нас пропустили, - всё – таки не удержался дедушка.
   -Я не знаю, кто вас пропустил, но это частное и арендованное пространство. Здесь можно находиться, только заплатив или арендовав.
   -Это сегодня, а так, вообще, когда же можно.
   -Вообще никогда.
   На том мы и расстались.
   -Конечно, она права, - говорил дедушка, застёгивая пуговицы на воротнике, - с одной стороны. Но…
   -Я одного не понимаю, - возмущался я, - если это частная территория, повесь табличку и не пускай никого!
   -Конечно!
   -Для чего нас пропустили, чтобы потом вот выгонять?
   -Правильно, вешайте объявление крупными буквами: «Проход платный. И только для своих». А то пускают, а потом вопросы.
   -Конечно, хулиганят…
   Перед нами прошёл тот бородатый парень.
   -Молодой человек! – окликнул его я. – Вот здесь нам сказали, что это частная территория и просили уйти. Вы на будущее, когда пропускаете, вы предупредите, что это частное, мы не будем проходить. В чём вопрос – то тогда?
   -Вы сказали, прогуляетесь?
   -Да.
   -Но здесь частная территория, здесь нельзя…
   -Ну и сразу бы  и сказал об этом, молодой человек, - меня уже несло.
   -Вы сказали, вам погулять нужно, пришли без пропуска, просто погулять, про сидеть речи не было…
   -Надо было уточнить? – я посмотрел на него как на клинического идиота.
   -Не надо было ходить в беседку…
   -Хорошо, вы двери закрывайте на будущее, - перебил его я. – В  чём вопрос – то?
   -Вас попросили уйти и всё.
   -Вот мы и бежим уже, - проворчал я, делая шаг в направлении выхода. – На всех порах!
   -Всё, пошли, пошли! – нервничала бабушка.
   У выхода стоял охранник в окружении молодых людей.
   -Там Тишаков что ли с ними? – прищурился дедушка.
   -Нет, это не Тишаков, - ответил я.
   Заметив, что за ним наблюдают, дедушка выхватил из кармана сотовый телефон:
   -Да! Дайте мне губернатора!
   Мы вышли за ворота.
   -Что ты во всё лезешь?! – набросилась на мужа бабушка. – Делать здесь нечего, нам это очень ясно дали понять!
   -Ничего! – кипел праведным гневом дедушка. – Сейчас скоро возьмутся за всех!
   -Нечего сюда лезть! Этим всё сказано! Запомни!
   -Да ладно, нахрен, всё, понял!
   -Ты одно мне скажи: чего ты хочешь добиться?
   -Ничего, как отдыхал, так и буду отдыхать. Поменять нахрен охрану и всё!
   -Тихо ты, блин! – крикнула бабушка. Мы оказались в опасной близости от них, и они могли услышать наши слова.
   -Спокойно!
   Однако охранникам было не до нас. Они играли в игры на своих смартфонах и баловались с рациями.
   -Вон на посту хренью занимаются, - неодобрительно покачал головой я.
   -Я как ходил, так и буду ходить!  -  продолжил ссору дедушка. – Я что, украл у них что – то? Я отдыхаю, если б я бы приезжий был…. У меня отдых здесь. Мы же не гуляем где лагерь.
   -Если вы хотите лезть на рожон, то, конечно, всё можно. Поведение такое, это за поведение?
   -Да ладно на хрен, противно! Плевали мы, блин! Есть управа на всех! У меня совесть играет! Гражданская! Я с воровством буду бороться! А если ты не покажешь свою силу, тебе покажут силу. Это самое страшное, когда прокурор звонит. Они по рации охране передали!  А здесь я вообще ляпнул: «Свяжи меня с губернатором». Парень так раз на меня сразу! Сереж, сейчас все чего бояться – ну заработать надо. Они в принципе правильно делают, я за, но не так внаглую!..
   Устав слушать их ссору, я стал озираться по сторонам. Мимо нас проехала серебристая иномарка. Мне не удалось рассмотреть, кто был за рулем, но были догадки, что машиной управляла Ирочка. Я оглянулся посмотреть, куда она едет. Машина затормозила возле шатра, в котором на прошлой неделе проводилась свадьба. Значит, сегодня тоже будут гулять.
   Вот она, подумал я, возможность поговорить с ней! Но, если я предложу дедушке прогуляться до этого места, скажем, после обеда, во – первых, будут возражения из – за жары, а во вторых бабушка немедленно догадается, куда я иду (на реку по её мнению), и скандал получит продолжение. Значит, придётся идти сюда одному в обеденный перерыв. Собственно, разговор с Ирочкой и должен состояться без свидетелей.
   Немного отдохнув в номере, мы отправились на обед. Бабушка как всегда присоединилась к нам позже. Едва я вошёл в столовую, как сразу приметил знакомую красную маечку.
   -Смотри, эта та самая хамочка из столовой! – сказал я дедушке, как можно незаметнее указывая на него.
   Дедушка замер и стал всматриваться в её лицо:
   -Да нет, это не она.
   Хотя произнёс он это достаточно неуверенно.
   -Да она это, я тебе говорю со стопроцентной уверенностью!
   -Ну, не может она здесь обедать, она же там на реке…. Хотя, вон тот бой с ней мне кажется знакомым. По – моему, я его видел там.
   -Ну а я о чём? Это она!
   -Надо у Леры спросить, у неё память фотографическая!
   -Давай.
   Я взял салат и устроился за свободным столом. Подошедшая бабушка спросила, поставив на стол чашечку с супом:
   -А почему ты борщ не берешь?
   -Да ну, в такую жару, - ответил я, быстро поглощая салат. «Если я борщ возьму, я ни хрена не успею к Ирочке», - мысленно добавил я.
   -Не она это, - сел напротив меня дедушка.
   -Это бабушка так сказала?
   -Да. А она если один раз человека увидела, это навсегда.
   -Ну что ж, - я доел последний помидор и вытер салфеткой губы, - вы при своём мнении оставайтесь, а я останусь при своём.
   Бабушка села за стол.
   -Я пойду в Интернете посижу, - сказал я, вставая из – за стола.
   -Давай.
   -Ну, я пошёл.
   Встав из – за стола, я вышел из столовой, быстрым шагом пересек холл и оказался в туалете. Вымыл рот, отёр бороду и через секунду уже выходил из корпуса вслед за Хамочкой и её боем. Чтобы сократить путь к реке, я двинулся не как обычно любимым своим длинным маршрутом, а решил срезать через медицинский корпус. Хамочка и бой шли тем же направлением. Чтобы не скучать, я сунул в уши наушники и включил одну из своих любимых песен Челентано.
   Мне приходилось держать Хамочку с боем на почтительном расстоянии от себя. Однако со временем эта дистанция стала как – то незаметно сокращаться, ибо я шёл быстрым шагом, периодически поглядывая на часы и очень надеясь, что мне удастся вернуться раньше, чем бабушка и дедушка покинут столовую. Навстречу мне попалась симпатичная девушка, по виду, приближающаяся к тридцатилетнему рубежу. Однако мне сейчас было не до разглядывания встречных красоток. Нужно было торопиться.
   Вскоре разрыв между нами сократился настолько, что я уже практически дышал в спину Хамочке. «Вот в чем преимущество слежки за молодёжью – они никогда не оглядываются», - подумал про себя я в тот момент.
   Наконец мы вышли на развилку. Налево дорога, в какой – то момент плавно сворачивающая направо, выводила на КПП, направо можно было пройти к лагерю, прямо – на реку. А между кустами шла узенькая тропка к шатру, где должна были состояться гулянья.
   Неожиданно Хамочка полуобернулась. Причиной этому послужило то, что она споткнулась и захотела выяснить, что послужило причиной демонстрации спутнику её «отличной» координации. Я до сих пор теряюсь в догадках, заметила она меня или нет. Хочется думать, что нет. По крайней мере, они, как ни в чем не бывало, пошли дальше.
   Я же свернул направо, обогнул спящего на ходу охранника (сейчас он был без напарника) и остановился посредине дороги. Поверх зарослей непонятно каких растений мне было отлично видно, что происходит в шатре и за его пределами. Молодые люди, ещё относительно трезвые, веселились, а официанты носились между ними, пополняя запасы алкоголя и съестного. Я разглядел Бека. Но меня интересовала другая особа. А вот её я как раз рассмотреть не мог. Обзор закрывала влюблённая пара на лужайке.
   Неожиданно пришло озарение. Быструшкин, тебе заняться нечем? Ну, и увидишь ты её? Неужели подойдёшь и скажешь: «Ирочка, вы меня в столовой избегаете, давайте хоть здесь и сейчас побеседуем!». Я даже улыбнулся, представив эту сцену. Нет, не здесь и не сейчас…
   Впереди показалась машина. Я дал ей проехать, возблагодарил Господа, что я всё – таки ещё пока думаю головой, а не тем местом, которое евреям обрезают на восьмой день и быстро направился в обратный путь, пока меня не увидели другие официанты, которые со мной знакомы. Отойдя на безопасное расстояние, я оглянулся – не будем повторять ошибок Хамочки и её боя. «Хвоста» не было. Я включил плеер и быстро зашагал по аллее, периодически оборачиваясь.
   На подходе к корпусу, я задумался: а что если бабушка с дедушкой уже поели и ждут меня на лавочке у входа? А я иду со стороны реки. И как я это объясню? Что решил выйти через медкорпус?.. Точно, медкорпус! Я воззрился на него, как утопающий на спасительный круг. Вот он, выход из поражения… тьфу ты, из положения!
   На крыльце убиралась Наташа. Поздоровавшись с ней, я взлетел по ступенькам на второй этаж, быстрым шагом миновал процедурные кабинеты, повернул налево, прошёл длинным коридором и оказался в нашем корпусе. После чего спустился на первый этаж и  выглянул в окно. Лавочки были пусты. Значит, бабушка с дедушкой ещё в столовой. Я направился туда…
   Мы с дедушкой вышли из корпуса и направились к лавочкам. Были свободны только две. И то, на одной из них сидела симпатичная девушка. Я сразу узнал в ней ту особу, с которой встречался на аллее, когда шёл следить за Ирочкой.
   -Можно присесть с вами?
   -Пожалуйста, - полу – улыбнулась девушка.
   Дедушка по – английски сказал ей «спасибо» и спросил, знает ли она перевод.
   -Я немецкий учила.
   -Видите, как мы с вами по разным аллеям идём: я английский учил, а вы немецкий.
   Девушка промолчала. Дедушка обратился ко мне нарочито громко:
   -Сегодня мои друзья десантники будут гулять. Всё разнесут. А как вы думаете, почему они так нажираются?
   -Вдвшники?
   -Да.
   -Потому что употребляют спиртные напитки.
   -Спиртные напитки?!
   -Поэтому и дерутся.
   -Коктейли бы пили кислородные, - буркнул я.
   -Напился один и одурел от счастья, - пошутил дедушка, но не стал уточнять, кто именно. По виду  и реакции девушки можно было констатировать, что она развеселилась. – Помогите, мне плохо! Я говорю, а кому ж сейчас хорошо?
   -От коктейля плохо?
   -Да.
   -Рвало человека, - опять вставил свои двадцать копеек я, с раздражением слушая весь этот диалог.
   -А вот на пляжу вы знаете, кто там отдыхает? – продолжал бомбардировать девушку вопросами Юрий Васильевич
   -Я в детстве  ходила сюда пешком из посёлка.
   -Серьёзно?
   -Да, - с важностью улыбнулась девушка.
   -А сейчас не пускают вас, да?
   -Сейчас? Нет, можно пойти,  но вода уже…
   -Не та?
   -Не такая, как двадцать лет назад.
   -Вы местная?
   -Да. Живу в посёлке Лесной.
   -На чай напроситься хочет, - объяснил я намерения дедушки.
   Девушка рассмеялась
   Тот обернулся на меня:
   -Сережа, прекрати… в мои мысли лезть! Это очень сложно. Моя эндокринная система головного мозга настолько мощная, а он мне такие вопросы задает!.. В разведке работаешь, а он сидит, дурака валяет. Как реагирует девушка на наши словословия?
   Девушка промолчала.
   -А вы здесь подружку ждёте?
   -Нет, у меня друг.
   Я непроизвольно поморщился.
   -Как? – оторопел дедушка. – Подождите…
   -По делам зашёл в санаторий, а я его жду.
   -Понял. Друг…. Вот так, Сереж. Раньше звали ухажер, другом никогда не называли, потом, как ещё называли…
   -Бойфренд, - подсказал я, смотря мимо них. Мне эта тема почему – то была неприятна.
   -Так это современное «бойфренд» - то.
   -И не так и не так, - засмеялась девушка.
   -Понятно, - сказал дедушка и, понизив голос спросил: - Он так не ревнивый, ничего?
   -Кто?
   -Друг.
   -Нет, но он же друг.
   -А когда меня преследовать начнут за ухаживания за вами, вы скажете, что уже не друг?
   -Бойфренд, да?
   -Из скольких домов ты уже убегал ночью, да? – подхамил я. – Ещё один случай – перебор будет.
   -Не переживайте, - успокоила нас девушка. – Он миролюбивый.
   На дороге появился Утюг.
   -А вон и Анатолий Васильевич из леса вышел, - представил его девушке Юрий Васильевич. – Тоже, как и я пограничник. Шестьдесят восемь лет. Знает четыре языка только: ругательный, ругательский, хамский…
   -И тоже до женщин охотник, - добавил я. – Какое совпадение.
   -Находка для шпиона, - буркнул дедушка и продолжил: -  А четвёртый – это мат. «Чёрт побери» смотрели? Помните, упал один? Миронов упал?
   -Да оба упали, и Никулин тоже, - сказал я.
   -А вот и мой приятель идёт взять сводки Информбюро.
   Анатолий Васильевич стремительно приближался.
   -Ну, он увидел красивую девушку, - я кивнул на нашу собеседницу, - сразу бежит. Такой же, как ты.
   -Чего – то вы потеряли, - сказал подошедший Анатолий Васильевич.
   -Кого?
   -Свою половину.
   -Половина ещё доедает, а мы здесь, - ответил за дедушку я.
   А тот сказал:
   -Мы с ней женаты уже пятьдесят пять лет официальным браком и  пятнадцать лет неофициально…. Семьдесят лет мы с ней живём.
   -Ну, ну! – замахал руками Утюг. – То – есть с трёх лет? С младшей группы яслей.
   -В одном дворе выросли, такое было действительно, - сказал я.
   -Подходил ко мне товарищ один, прочитал, по – моему по НТВ, ЦСКА – Торпедо сегодня, и говорит, нету. И даже на обед не пошёл, смотрел. Отменили из – за температуры что ли?
   -Да, сейчас переносят.
   -Ой, ли? Уж прям тридцать три градуса, и умрут? Сделали бы перерыв на водопой.
   -В Бразилии так было. Всё пропили там наши. И даже из группы не вышли.
   Я оставил их обсуждать футбольную тему и подсел поближе к девушке.
   -Дорого квартиру купить в Пушкино?
   -Однокомнатную?
   -Хотя бы.
   -Ну – у…
   -В новостройке.
   -Два миллиона с половиной. Однушка.
   -Ну, в сравнении с  Москвой это дешевле, наверное.
   -В Москве дорого?
   -Да.
   Перед глазами появилась знаменитая статуя Христа, закрывающая лицо рукой. Мне было очень сейчас стыдно в первую очередь перед Ним.
   Мы помолчали. Мне нужно было реабилитироваться за своё незнание расценок столичной жилплощади:
   -Вы  что ж в Москве не были, что такие вопросы задаете?
   -У нас нет квартиры в Москве.
   -Понятно.
   -В центре Пушкино много сейчас строится домов…
   -Ну – ка я сейчас свою зрительную память проверю: а по – моему вы шли по аллее, когда я туда направлялся? – я жестом указал в сторону Управления.
   -Да.
   -Что – то так вы мне  знакомой показались.
   -Да, прогулялась.
   -Хотел посмотреть, там навезли компаний, вечером свадьба будет.
   -Свадьба будет, да?
   -В шатрах в этих. В прошлые выходные тоже.
   -Ну, это же хорошо, на природе…. Здесь тоже есть помещение, когда его арендуют…
   -На втором этаже?
   -Да. В прошлом году здесь конференция была.
   -По случаю чего, если не секрет?
   -Я в медицинском центре офтальмологическом…
   -Глазной, да?
   -Да. Пять лет центру. Собирались вот. Обмен премудростями. – И рассмеялась.
   -Я, кстати, не понимаю тех, кто приезжает сюда, не лечась. Нет, чтобы пройти хотя бы лёгкое обследование.
   -А в Москве нельзя в такую клинику обратиться?
   -В Москве тем более не заставишь, здесь хоть на коктейль кислородный, глядишь, уговорят.
   Перед нами пробежали, дубася друг друга ветками деревьев, карапузы.
   -Детей много здесь, да?   
   -Молодёжи меньше стало. Бывает, приедешь, обязательно какое – нибудь знакомство завяжешь, а в этот раз как – то…
   -Совковый санаторий, - хихикнула девушка.
   -Его пытаются омолодить, пытаются - вступился я за санаторий. Но тут же вынужден был признать: - Но по – моему, всё хуже и хуже. Официанты вроде достаточно молодые работают. Работали. Приезжаю в первый день – мать моя женщина, ну что же вы одних старух понабрали, я извиняюсь. Одной за семьдесят там уже, ну ладно…. То ли что бы они ни воровали, то ли ещё зачем.  В принципе, по идее, конечно, один корпус сделать для стариков, другой для молодёжи, и потекло бы денег больше.
   -Душно здесь.
   -А в Москве вообще задыхаются. Я звонил своим, сказали: «Пока не приезжай!».
   Девушка внезапно встала, вот, не помню, попрощалась или нет, и пошла в сторону корпуса. К ней подошёл тучный мужчина, взял за руку и повёл в направлении реки. Через какое – то время девушка взяла мужчину за руку и облокотилась на него.
   «И что красивые девушки находят в таких козлах?», - подумал я, впрочем, сам прекрасно зная ответ на свой вопрос.
   К Анатолию же подошла короткостриженая бабёшка, и дедушка сразу свернул беседу.
   -Он, оказывается, живёт с этим молодым олигофреном, - сказал дедушка.
   -С кем?
   -Молодой такой в очках, маленький, ходит и всё оглядывается.
   -Покажешь, - сказал я. И вдруг до меня дошло. – Так это тот, у которого нога больная?
   -Какая нога? Мальчик ходит…
   -Ах, этот мальчик! – осенило меня. – Ой, блин!
   -Вот о нём и речь.
   -Ушастый такой. Все шарахаются от него.
   -А Анатолий хорош, собачка! От хорошей обезьяны произошел и от гориллы родился. А на пруд нам нечего соваться, там нарушают режим с гигиеной. Уже можно наказывать: на спортивном мероприятии продают алкоголь.
   Прогулявшись, мы направились в гостиницу.
   -Ключи у тебя? – осведомился дедушка, первым ступая на лестницу.
   -Ключи? – переспросил я и тут же вспомнил, что по легенде я был в номере во время обеда. – Да, да.
   Войдя в номер, я устроился за столом и тупо уставился в окно. Мне было обидно, что я так бездарно использовал представившуюся мне возможность увидеться с Ирочкой. Я не знаю, чтобы я ей сказал. Я даже не был уверен в том, правильно ли я поступил, что вообще всё это затеял. В голове не было ясности. Вечером, пока родственники будут ужинать, у меня будет минут десять – пятнадцать на то, чтобы вновь попытаться увидеться с ней. И в этот раз уже надо будет быть порешительнее. Отвести её в сторонку, может быть, объясниться. Хотя кому это всё нужно, кроме меня…
   Проснувшаяся бабушка вышла на балкон и сообщила нам, как будто мы (по крайней мере, я) об этом не знали:
   -Дождик пошёл.
   -Хорошо! – воскликнул дедушка.
   «Кому как», - мысленно ответил ему я. Ибо меня всё – таки не оставляла мысль сходить на реку. Но теперь, при таком ливне, пусть и не сильном, я Ирочку там вряд ли увижу.
   Мы спустились на ужин. В холле две женщины и та девушка, что играла с нами в «Миллионера» зазывали всех на «Помадную вечеринку». Я увидел в столовой Анатолия и подошел к нему.
   -Уже вернулись?
   Тот поднял на меня глаза:
   -Я после ужина уезжаю, Сергей. За мной машина приедет.
   -А, то – есть вы на ночь не останетесь?
   -Нет. У меня дома спутник стоит, НТВ – плюс ловит, посмотрю футбол в он – лайне.
   -Хорошо вам доехать!
   -Спасибо!
   Я взял салат и безо всякого аппетита в темпе разобрался с ним. Когда в столовую вошла бабушка, я сказал ей:
   -Дай мне, пожалуйста, ключи. Пойду, переодену ботинки, а то вышел в сандалиях. Там вроде дождь заканчивается, может быть, удастся погулять.
   -Хорошо, конечно, - закивала головой бабушка.
   Она порылась у себя в сумке и протянула мне ключи. Я выбежал из столовой. Доля правды в моём вранье была – ботинки действительно следовало переодеть. Во – первых, для конспирации, а во – вторых, мне вовсе не улыбалось шлёпать по лужам в ботинках в дырочку.
   Прежде чем подняться в номер, я распахнул входную дверь и поинтересовался у стоящей на ступеньках женщины:
   -Дождь прекратился?
   -Да вроде да, - поёжилась она.
   «Отлично», - подумал про себя я, мчась на второй этаж. Ворвавшись в номер, я глотнул воды, переобулся и побежал к лестнице, соединяющей наш корпус с больничным. Однако заблудился и некоторое время носился вниз – вверх по лестницам, пока, наконец, не разобрался, что мне следует спуститься на самый низ. Там я уже сбавил шаг и пошёл чуть медленнее. Дождь совершенно не сказался на атмосфере, и жара по – прежнему витала в воздухе. Спускаясь по лестнице к дверям, я чувствовал, как майка прилипает к спине.
   Толкнув дверь, я оказался на дороге. Передо мной таким же быстрым шагом в том же направлении, что и я шествовал бой Хамочки. Я пристроился ему в хвост, стараясь не обдумывать, что буду делать, если сейчас мне удастся повидаться с Ирочкой. В какой – то момент я даже перегнал боя и пошёл впереди. Бабушке с дедушкой ужин не понравился, а это значило, что они могли закончить раньше обычного.
   Иру я вновь не увидел среди танцующих пар и пьяных морд. Зато меня, кажется, увидели. Двое официантов со стороны мангала внимательно смотрели в мою сторону. Поняв, что опростоволосился, я развернулся и двинулся в обратную сторону. Чтобы придать своему появлению здесь хоть какой – то смысл, я стал вглядываться в машины. Со стороны вполне могло показаться, что молодой парень любуется крутыми тачками в надежде, что ему когда – нибудь обломится одна из них.
   На подходе к корпусу я уже достаточно отругал себя за лишённое всякого подобия логики поведение и решил, что больше не буду думать об Ирочке даже в контексте мимолётного флирта. Она мне всё предельно ясно дала понять. Хотела бы пообщаться, сама бы нашла возможность. Но что делать, если умом всё понимаешь, а сердце как будто смотрит в другую сторону?
   Рванув на себя дверь медкорпуса, я обнаружил, что она заперта. Впрочем, я чего – то подобного и ожидал – по времени им уже пора было закрываться.
   -Не хватало ещё только, чтобы меня раскрыли! – вслух проворчал я, спустился по ступенькам с крыльца и зашагал к официальному входу в корпус.
   Навстречу мне ковылял Анатолий с дорожной сумкой. Я протянул ему руку, нарушив неписанное правило «старшим первым руки не протягивают».
   -Откуда – то так целенаправленно идёшь! – улыбнулся он.
   На меня накатило, правильнее даже будет сказать, нахлынуло желание поделиться своим тягостным состоянием пусть даже с едва знакомым человеком. Сердце буквально кричало об этом. Но ум подсказывал, что если и делать это, то не сегодня. Тем более, столовую вот – вот должны были закрыть.
   -Вы правы, дело было! – улыбнулся в ответ я, стискивая его руку. – Обязательно расскажу. Увы, не сейчас.
   -Хорошо!
   Вбежав в корпус, и опасливо озираясь, я убедился, что родственники ещё в столовой, и разоблачение мне не грозит. Обессиленный, я упал в кресло и откинулся на спинку. Рядом со мной косметологи продолжали зазывать на своей косметический вечер. Желая немного избавиться от хандры, вцепившейся в меня наподобие осьминога, я подошёл к ним и завёл светскую беседу.
   -Хотел спросить: если к вам мужчины, не дай Бог, на вашу вечеринку придут, что будете делать, это же не по профилю?
   -А для мужчин у нас другое, - нашлась одна.
   -Для мужчин у нас есть ароматы, - помогла ей другая, - и мужская коллекция.
   -То – есть вы такой случай учитываете?
   -Да.
   Мимо прошла Инна Ивановна, пообещав вечером зайти.
   -Вы, то – есть за классику, вам это не интересно? – я показал на молодежь, толпившуюся в конце коридора.
   -Это наш постоянный клиент.
   -Она вашу продукцию берет?
   -В этот раз не нашу, но вообще.
   -Ну что ж вы так, не в обиду, неудачно продаёте…
   -Это да, - засмеялась косметолог. – Это уже просто здесь возраст…
   -Ну да, - я посмотрел вслед Инне Ивановне, - иногда лучше никак, чем так. Не хочется обижать никого…
   -Поэтому здесь нужно быть нам терпимыми к возрасту и принимающими, - дипломатично ответила вторая. Для удобства, я буду именовать их Серенькая и Тёмненькая, по цвету их крашенных волос.
   -Как морковью губы намазала – издалека, а поближе посмотришь – как кровь такая помада…. И много к вам пойдёт сегодня?
   -Ну, пока что – то кто куда бежит, – вздохнула Серенькая, шокированная моим сравнением их помады с морковью и кровью. – По – разному бывает.
   -Да здесь никого не заманишь, - покачал головой я.
   -Иногда приходят и по восемь, бывало по десять человек, иногда один – два, иногда ни одного. По – разному бывает.
   -В последнее время, - сказал я, отметив про себя, что фирме не на пользу идёт рассказ о том, что ни к ним мало ходят, пусть даже и в каком – то санатории, - что по нраву нашим людям здесь – это дискотека.
   -Нравится, да?
   -Да. Был один мужчина недавно, со всеми женщинами перетанцевал.
   Косметологи развеселились:
   -Самый активный, наверное?
   -Был доволен.
   Мимо нас прошла пожилая пара.
   -Приглашаем вас на нашу «Помадную вечеринку», приходите! – завела свою песню косметолог.
   -Спасибо, - бабулька взяла протянутый буклет.
   -Что «спасибо», вы придите, тогда и «спасибо»… - довольно грубо сказал я и в следующую секунду пожалел о своих словах.
   Бабулька, поначалу оторопев, воззрилась на меня и с достоинством ответила:
   -Приглашение надо сначала взять, а потом и с другим разбираться.
   Я сконфуженно отошёл обратно к косметологам.
   -Да, плохой я пиарщик.
   -Вы здесь отдыхаете, да?
   -Да. И работаю – пишу про этот санаторий. Мне в редакции дали задание написать про подмосковные здравницы.
   -В какой редакции – то?
   -А? – я притворился, что не расслышал, чтобы выиграть время на обдумывание ответа.
   -В какой редакции?
   -На НТВ, - брякнул я, и мой мысленный Христос вновь закрыл лицо рукой.
   Из туалета вышел мужчина.
   -Пожалуйста, закройте в туалете дверь! – крикнула на моё счастье Тёмненькая ему. – Спасибо!
   -А писать вообще о не о чем, - быстро заговорил я. – Ну что, как на дискотеку ходят? Вот тут проводили «Кто хочет стать пенсионером», пришло три человека, включая нас…
   -Можете написать, что люди ничего не хотят, никуда не ходят.
   -Им же в первую очередь хуже. Есть ведь на что сходить.
   -Можете сказать о безразличии. Вообще москвичи приезжают, они здесь спят. Сутками.
   -А я вот днём хожу, смотрю – нет никого. Зашёл где лечат – полно. Ну, лечат, ладно, ну а погулять? Вон деньги предлагали, и то пришло два человека только.
   -«Хочешь стать миллионером?» - вынырнула у меня из – за плеча девушка, проводившая игру. – Да – а.
   -Вот молодой человек пишет статью…
   -Про что статью? – посмотрела мне в глаза Миллионерша.
   -В принципе про подмосковные санатории и так далее.
   -А – а…
   -А о чём писать – то? Все спят да жрут.
   Косметологи вновь захихикали.
   -Почему? – надула грудь второго или третьего размера (на мой взгляд, всё – таки второго) Миллионерша. – Вы на концерт вчера ходили?
   -Какой?
   -Елисей выступал, мастер, у нас.
   -Кто?
   -Вы что, тибетский!
   «В Тибете я его видал», - мысленно ответил я.
   -До этого органной музыки у нас был концерт.
   -Это Инна Ивановна, по её части. А я как – то упустил это.
   -Сейчас бард, там есть люди.
   -Сидят? – посмотрела на неё Серенькая.
   -Да, - подтвердила Миллионерша.
   -В кинозале? – вопрос от меня.
   -Да, в кинозале, второй этаж. Ну а так, с детками ещё поиграть…
   -Я видел, - сказал я. – На деревья ленточки вешали.
   -Ну, это спортивная у нас была эстафета, - заулыбалась Миллионерша.
   -А это что, вот эти пони, лошадки? – посмотрела на неё Тёмненькая. – Вы их используете, да?
   -Мы их используем по большим праздникам, катаем деток, если это Масленица, Новый год.
   -А так могут пойти…
   -Да, так могут пойти на конюшню, но в основном все идут на пляж.
   -Ну, ещё экскурсии, я так смотрю, пользуются, - заметил я.
   -А это что у вас за танцевальные вечера? – продолжала расспросы Тёмненькая.
   -А это у нас «Летс Денс», они там отдыхают», - пояснила Миллионерша. – А приходят сюда к нам репетировать.
   -Не пускают теперь вообще, - с обидой сказал я. – Раньше пускали, а сейчас я пришёл и…
   -Конечно, если у вас нет пропуска, - манерно растягивая слова, заговорила Миллионерша, - если вы не куда – то, конкретно к кому – то идёте, вас туда не пропустят.
   -Я к детям иду.
   Вновь смех.
   -Ну, действительно, целый год в Москве, приехали сюда и тоже ничего никому…. Молодёжи меньше стало, в прошлом году, помню, моего возраста были.
   -А вы знаете, у нас, когда молодёжь? У нас молодёжь осенью. Когда идёт акция «Купи купон».
   -Учиться надо осенью, а не халявить.
   -Вот тогда у нас больше было молодёжи.
   -«Биглион»? – со знанием дела спросила Серенькая.
   -Это что? – не понял я.
   -Да, «Биглион», «Купи купон».
   -«Биглион» - это что?
   -Это такой сайт, куда ты заходишь и со скидкой сюда покупаешь путёвку. Не проходите мимо, - кинула Миллионерша наперерез какому – то толстяку, - «Помадная вечеринка»!
   -Спасибо, - толстяк с вежливым равнодушием на лице прошествовал в столовую.
   -Приятного аппетита! – бросила ему вслед Миллионерша, поправляя свою извечную шляпу.
   -Альтернативный вопрос: а что вы будете сегодня вечером делать, - я выдержал паузу, - если сюда не пойдёте? Потому что ну, да, ладно там, мужикам не надо? А в целом, что потом будете делать: нажрётесь, и жизнь на славу?
   -И телевизор смотреть, - подсказала Тёмненькая.
   -А ну да, в Москве этого нельзя сделать!
   Возле нас нарисовалась какая – то женщина, заинтересовавшаяся тониками для лица. Я узнал в ней Кудрявенькую. Миллионерша подплыла к ней:
   -Ну, может, вы присядете? Мы с вами примерим.
   -Нет, я нет.
   -Почему?
   -Ну, потому что. Я пользуюсь помадой проявляющейся.
   -Помажешь, и её не видно? – посмотрел в её сторону я.
   -И даже на зубах не остаётся, - в тон мне ответила Кудрявенькая. – А вот духи у вас есть?
   -Духи есть! – бодро ответила неутомимая Миллионерша.
   -«Провокатор» есть у вас?
   -Нет, это же определенная фирма «Мери Кей», у них своя продукция?
   -А вы представители «Мери Кей»? – я обернулся на женщин – косметологов. Те кивнули. – У меня мама пользуется этой косметикой.
   Миллионерша тем временем распечатала упаковку и брызнула на руку Кудрявенькой. Та принюхалась и осталась довольна.
   -Девушки какие красивые, они будут нарасхват, - улыбнулась она им, имея ввиду предстоящий вечер.
   -Они и так нарасхват, - расхохоталась Миллионерша.
   -Не говорите!
   -Заходишь в магазин, - пустилась в воспоминания Тёмненькая,  - заходишь в магазин и сразу, даже женщины! Поэтому мы и есть провокаторы!
   -Ну, вы заглянете, на барда посмотрите? – поинтересовалась Миллионерша у Кудрявенькой.
   -Нет.
   -Вот капризуля!
   -Нет, я не капризуля! – не согласилась с данным ей эпитетом Кудрявенькая.
   -Как у вас всё здорово! – улыбнулся я и потянулся к проходящему мимо мужчине. – А пойдёмте…
   -Не – не  - не – не – не – не! – замахал руками он и скрылся в столовой.
   -Пойдём, я тебе расскажу, - подруга Кудрявенькой схватила её под руку и увела в том же направлении.
   -Всё, забрали! – жизнерадостно закричала Миллионерша и запрыгала к нам.
   -Вы из Москвы? – спросил я косметологов. – Московские?
   -Нет, из Пушкино ездим.
   -Я просто думал, вы из Москвы приехали, предлагаете…. Из Москвы невыгодно, наверное, присылать?
   -Конечно.
   -Принимая во внимание, что здесь всё никому не надо ничего, по – моему и смысла нет из Москвы присылать, - кивнул я. – Я даже не помню, сколько сюда приезжаю, чтобы здесь хоть что – нибудь сорвало успех. По – моему только заколки, старичьё покупало.
   -Расчёски, заколки…
   -Расчёски, да, да, да.
   -Галстуки, запонки…
   -Ну, всё что под рукой, - кивнул я. – В дорогу часы, какое – то такое…
   -Да, да, да, да! Раньше здесь больше было, да?
   -Было раньше больше да. Одежду привозили…. Тут возмущался человек, почему здесь мало мероприятий. Я говорю: «Ну, вы же не ходите никуда. Что, один пойдёте? Запросы должны быть, тогда на них ответы будут». Там висит объявление, в пятнадцать ноль – ноль такое – то, такое – то, и приходишь: там один человек…. Здесь у вас будет всё это?
   -Здесь, но вот видишь, у нас нету людей, с кем проводить, - развела руками Серенькая.
   -А сейчас уже должно быть?
   -Да, - посмотрела она на часы. – Мы проводим игру, мы показываем, как ухаживать за губами. Мы веселую игру проводим по… характеру, по отпечатку губ, предлагаем отгадать составы, подбираем помаду, создаем образ, какие – то знания даём…
   -Угу.
   -…Но, сегодня это видимо не получится.
   -Если бы молодая аудитория была, она бы пошла.
   -Ну, по – разному бывает тоже, - лаконично ответила Серенькая, которая явно была лидером в их, так называемом косметическом дуэте.
   -А в других санаториях как? – помолчав, спросил я.
   -Не знаем как в других.
   -Это первый у вас, да?
   -Ну, потому что, работаем со своей клиентской базой  в основном.
   -А – а…
   -А сюда мы приезжаем, ну вот иногда, так чтобы летом…
   -Только сюда? – уточнил я.
   -И то только потому, что мы рядом, из центра.
   -Понятно.
   -Ну, потому что иногда они нас как аниматоров представляют.
   -И всё время вот так? – я выразительно окинул взглядом пустой холл.
   -По – разному бывает, - ответила своей дежурной фразой Серенькая.
   -Я не умаляю качество продукции, но, видимо, людям не интересно.
   -Не всегда, зависит от заезда. Бывают люди заинтересованные, по восемь, по десять человек приходит, такое бывает. Сегодня вот поток…. Даже ничего не захотели из того, что мы предлагали. Кто – то примерил помаду, кто – то посмотрел духи. Но так, чтобы как мы встречу проводим классически: все сели, мы начали и закончили – так не получается пока.
   -А продавать будете потом что – нибудь? – я окинул взглядом предложенный товар. – Или вы только…?
   -Если что – то понравится…
   -Здесь в санатории мы не продаём, - быстро ответила Тёмненькая.
   -А у вас время ограничено?
   -Нет.  Ну, они как бы ограничивают, но в принципе…. Нет, они ограничивают.
   -Угу…. Какое – то время оплатили и…
   -Добрый вечер! – встрепенулась Серенькая при виде потенциального клиента. – Приглашаем вас на «Помадную вечеринку»! – Приходите к нам.
   Клиент остался равнодушен.
   -Чего – то не было вашего объявления, - подошла к нам Кудрявенькая.
   -Говорят, повесили, я не знаю…
   -Вчера не видела. Чего хотела – то…
   Кудрявенькая в сопровождении Миллионерши зашагала вдоль столов, на которых была выставлена парфюмерия.
   -С горчинкой, - сунула та ей Серенькая какой – то флакон, - для разнообразия.
   С горчинкой Кудрявенькой не понравилось.
   -Ты ее знаешь? – посмотрела на Серенькую Тёмненькая.
   -Года четыре. Тоже познакомились здесь на мастер – классе. Она одна из тех клиентов, с которыми я дальше продолжаю отношения.
   -Это хорошо.
   -То – есть здесь мы познакомились (она была на мастер – классе), обменялись телефонами, звоню, напоминаю, встречаемся (уже в Москве).… Люда Красникова, они в июле были, Надежда, архитектор, мы с ней тоже давно общаемся. Она сначала поактивнее брала, сейчас  в последнее время мы только здесь с ней встречаемся.
   -Ясно.
   -Но, тем не менее, я всё равно ей позваниваю иногда!
   -Ну, правильно! – вновь возникла возле нас Миллионерша. Очевидно, она прислушивалась к разговору косметологов. – Напоминать надо!
   -Инна Ивановна, например, активная женщина, - напомнил о себе я. – Она может клиентов привести.
   -Инна Ивановна?
   -Да.
   Мы помолчали.
   -А где у вас в Пушкино магазин?
   -«Мери Кей» не продается на рынках, в магазинах, - сухо передернула плечами Тёмненькая.
   -А, то – есть всё через Интернет?
   -Нет. Только через консультанта.
   -А – а…
   -Мы проводим мастер – классы, во время которых обучаем и показываем свою продукцию.
    В этот момент я вспомнил мамины слова о том, что косметика через консультантов в нашей стране как – то не приживается.
   -И подбираем, - добавила Серенькая. – Просто так нельзя купить крем и намазать.
   -Увы, так все и делают в основном. К сожалению.
   -Ну, ест естественно! Восемьдесят процентов, естественно,  так сделают, потом: «Мне не подошло, результата нету»….
   -Да, проблемы с кожей.
   -Этому же никто не учит, - с обидой сказала Тёмненькая. –  А учиться тоже лень.
   -Девушка!
   -Я опаздываю, не, не, не! – отмахнулась выходящая из столовой барышня.
   -У вас сумочка из нашей коллекции!
   -А – а, понятно!
   -А вы и сумки делаете? – обалдел я.
   -Нет, это в подарок. Аксессуар.
   Прошло ещё пару минут.
   -Ну что, познакомить вас с мужской серией, молодой человек? – посмотрела на меня Серенькая. – Как вас зовут?
   -Сергей, - ответил я. – Ну, покажите, я так посмотрю…
   Серенькая поднялась из – за стола и повела меня к другому, тому, на котором стояли средства по уходу за кожей. Здесь была территория исключительно мужчин.
   -Значит, для мужчин у нас есть средства по уходу за кожей. За лицом. Вы бреетесь? – спросила она, оглядев мою бороду.
   -Пока нет.
   -Значит, это у нас мыло очищающее, ну, моетесь, наверняка, да?
   Вопрос был настолько содержательным, что не имело смысл на него отвечать.
   -Когда  будете бриться, у нас есть пенка мужская, после этого можно использовать тоники различные. Ну, у вас такая кожа светлая, когда она жирная бывает, тогда мужчины любят использовать. Охлаждающий гель после бритья, увлажняющий крем с фактором защиты от ультрафиолетовых лучей, потому что мужчины тоже очень много находятся на солнце, а это неполезно. Есть прекрасный спрей для тела, который очень хорошо освежает, дезодорирует тело.  Всё, что касается мужской коллекции. И у нас есть, - спохватилась она, - мужские ароматы. Давайте мы сейчас  тоже немножечко вас протестируем. Наташа, - обратилась она к тёмненькой коллеге, - как ты думаешь?
   -Какой аромат?
   -Да.
   Очевидно, эти женщины за годы совместной работы научились понимать друг друга с полуслова. Осталось научиться понимать друг друга с полувзгляда.
   -Э – э…
   Они произнесли незнакомые мне названия, и Серенькая вновь повернулась ко мне:
   -Ну, хорошо. Просто каждый аромат имеет определенный характер как и мужчины.
   -Я это знаю, - мрачно сказал я, с ненавистью разглядывая выставленные передо мной образцы парфюмов.
   -Давайте, посмотрим, что вам понравится.
   Я вытянул вперёд руку.
   -Давайте сначала посмотрим, а на руку потом дам, то, что вам понравится, - категорично сказала Серенькая и протянула мне первый флакон. – Это классический.
   -Да, у меня что – то в этом духе есть, - сказал я, принюхавшись. Запах был достаточно классическим (таким пользуется мой папа) и достаточно приятный.
   -Это аромат с восточными нотками, вечерний.
   «Гадость», - про себя прокомментировал я.
   -Это аромат для брутального мужчины.
   «Ну, для меня, в общем», - подумал я.
   -А то вон, тоже, классика.
   -Да, классика, подождите, мы ещё не всё попробовали…. Это аромат, сейчас, сейчас, - Серенькая вгляделась в прайс – лист.
   -Пожалуй, мне больше всего классический понравился.
   -Подождите, это ещё не всё, не всё мы посмотрели.
   За моей спиной Кудрявенькая делала покупку.
   Серенькая выудила откуда – то ещё один флакон.
   -Вот такой аромат, - она попыталась набрызгать мне за шею, но я отвернулся.
   -У меня хорошее обоняние, я чувствую и так.
   -Ваши пятьдесят и бутылка тоника! – раздалось за нашими спинами. Кудрявенькая сделал ещё одну покупку.
   -Ну вот, теперь, что вы можете из этих пяти выбрать?
   -Я без сомнения отдаю предпочтение первому. Я таким пользуюсь…
   -Классический? Ну, давайте, я вам теперь на руку…
   Она взяла флакон и прыснула мне на запястье.
   -Сразу не нюхайте, потому что должен улетучиться спирт.
   Из столовой вышла бабушка.
   -Посмотри, сколько косметики! – поспешил переключить внимание Серенькой на неё я. – Вот я вам ещё клиентов предложил. Здесь только мужская?
   -Нет, почему? И женские есть.
   -А что тебя здесь интересует? – спросила бабушка, подходя к нам.
   Я не мог ей сказать истинную причину моего нахождения здесь.
   -Вот помада,  пользуется большим спросом у женщин, - затараторила Серенькая, - спрей для тела, который освежает, нейтрализует запахи и вообще… Облегчает жизнь в жаркое время. С запахом свежескошенной травы.
   -Очень приятно, - оценила бабушка.
   -А это запах красного чая или инжира, сладковатый.
   -Спасибо, я в принципе всё понял.
   Сказав это, я сделал шаг в коридор, где нас ждал дедушка.
   Когда мы втроем вышли из корпуса, о дожде осталось лишь напоминание в виде луж. Я предложил пройтись, дедушка согласился. Естественно, я всё устроил так, чтобы мы вновь оказались неподалёку от торжества.
   -А ты бы пошел на свадьбу сейчас, если бы тебя пригласили? – спросил я дедушку.
   -Пошёл бы! Выпил, обнял бы невесту, ревность тут же пошла бы со стороны жениха. «Алё, кто там?». «Да ты не ревнуй, это старик такой прекрасный человек» (а она уже пьяная). «Что, блин?!». А слева говорят: «Звездани ему».  А я сижу – баба сидит, я, слева друг и здесь справа друг. И вдруг он замахивается, а я головой раз  в салат. Он как ёкнет этому другу. «Блин, а меня – то за что?». А уже пьяненькие, хороши, качает обоих. Вот…. И выходит со стола моя тёлка вниз: «Ты что ж, блин!». И бум, бум, бум, бум, блин! Всё трещит, летит! А она: «Юрий Васильевич, я вас люблю, уважаю, пойдемте, пройдёмся. Пусть они помахают ручками».
   -Великолепно!
   -А потом правильно сказала мне девушка с ресепшена: никто вами интересоваться  не будет, - говорил дедушка. – Мы о вас давно всё знаем.
   -А к чему это?
   -Она мне говорит: «Вы как шпионы приехали?».
   -Кто сказала?
   -Да вот девушка на ресепшене, которая нас принимала, очень доброжелательная. Я говорю: «Да». Она говорит: «Если раньше полнились слухами, то сейчас мы кнопку нажали, и всё знаем, кто вы, откуда». Нормальная женщина, и юмор понимает хорошо. Я говорю: «А как вы догадались?». «Ваше вольное поведение наводит на выводы. Нагловато ведете себя». Я говорю: « Я пост буду иметь всю жизнь». «Я согласна с вами».
   Кто – то со стороны жениха произнёс фразу насчёт двойного предательства Иудой Христа.
   -Она сама про шпионов сказала?
   -Да. «Вы как шпионы сюда приехали?». «Да». «Сейчас не то время, мы давно всё о вас знаем. Вот если бы вы на нашего миллионера вышли, вам цены не было бы. Ну и на Тишакова тоже нормально. А этого, значит, как фамилия – Огневой, Ваганьковский?
   -Наконечный.
   -А, Наконечный, наконец – то Наконечный, вот блин! Всё не привыкну никак.
   Ирочку я не увидел и на этот раз. Зато к нам пристал выбравшийся из кустов узбек, которому дедушка сделал замечание.
   -Здорово, молодежь! – крикнул он.
   -Блин! – выругался я.
   -Привет, как дела? – махнул ему рукой дедушка.
   Узбек с трудом держался на ногах и соображал так же.
   -Плохо! – крикнул в ответ он и добавил неприличное слово, начинающееся с буквы «б». – Семечки?
   -Я не кушаю, у меня зубов нет, - дедушка отклонил его руку и отошёл на шаг. – Не надо. Ты немножко махнул водочки.
   -А молодой обиделся? – спросил узбек, глядя на моё брезгливое выражение лица. – Пойдем, выпьем?
   -Молодой человек, мы немножко торопимся, - сказал я. – В другой раз.
   Узбек чмокнул дедушку в щеку, пожал ему руку и, шатаясь, побрел по дороге.
   -Немедленно помой руки! – закричал я, брезгливо оборачиваясь на узбека, который в эту минуту как раз кадрил двух проходящих мимо него женщин.
   -Хорошо, хорошо! На пруду там есть мужские и женские туалеты, там и помою. Ему денег на похмелиться не хватает.
   -Денег не хватает, иди на свадьбу, там тебе нальют, там полно пива.
   Таким образом, мы вновь оказались на пруду. Было просто очевидным, что здесь действует Божий Промысл. Ибо когда дедушка выходил из туалета, он бестактно громко воскликнул:
   -Вон Ирочка! Она, оказывается, здесь банкет обслуживает.
   Я резко повернулся, гораздо быстрее, чем требовалось в данной ситуации. На пруду действительно проходило торжество. Ирочка как раз шла нам навстречу с подносом в руке. Я кивнул ей, она ответила и, свернув налево, скрылась в здании, в котором готовили еду.
   -Ирочка там, - дедушка, видимо, по моей вялой внешней реакции посчитал, что я её не увидел и счёл своим долгом указать на неё рукой.
   Я не ответил. Меня уже трясло от злости. Не так я представлял сегодня нашу встречу. Не так. Но, может быть, Господу было угодно, чтобы всё произошло именно так, и я в очередной раз понял, что не надо. Просто НЕ НАДО. Тем не менее, я досадовал, что был не один. Так у меня была бы, по крайней мере, возможность с ней поговорить.
   Боковым зрением я увидел, что Ирочка остановилась у мангалов и смотрит в нашу сторону.
   -Пойдем, посидим на берегу, - предложил я.
   Не знаю, уж понял дедушка мотивацию моих поступков или нет, но отказываться он не стал.
   -Мне девушка на ресепшене сказала, что какой – то миллионер выкупил «Березы», а его никто в глаза не видел. У них тендер был, он находится в Москве.
   -А этот местный приезжает смотреть?
   -А Тишаков будет, она мне сказала, генеральным.
   -Но не владельцем?
   -Владелец находится в Москве, Сереж.
   -Понял.
   -А это зам Тишакова. И фамилия его Наконечный. Мы – то думали, что это Тишаков.  А это Наконечный ВВ.
   -Ну, я засомневался, когда увидел талончик на эту фамилию на его машине, - признался я. – Помнишь, мы как – то гуляли и увидели?
   -Да, мы тогда подумали: как же так? Может, по доверенности?.. Он Наконечный, оказывается.  А Тишаков сейчас в отпуске.
   -Ну, тогда это логично, потому что не может быть главным такая деревенщина. А так, может, он ему по дружбе сказал: «Побудь у меня замом».
   -Ничего подобного, никакой дружбы. Совет директоров назначил временно исполняющим обязанности вот этого… как его фамилия?
   -Наконечный.
   -Нужно запомнить.
   -У этого  структура спокойная, никуда не бежит, раньше с расстёгнутой душой бежали!
   -Я только в одном убедился.
   -В чем ты убедился – то? Убедился по общению с этой дамой на ресепшене, то, что нас уважают. Знают, что шороху навели мы в этом «Союзе».
   -А что она сказала – то  про это?
   -Ну что, мы, говорит, знаем, как вы там немножечко встряхнули «Союз» этот. И охрану подсылали под вас, что за люди ходят. Мы сказали, отдыхающие. И они ушли. Я говорю, я пошутил, я тоже босс, у меня четыре мешка денег. Она как стала хохотать. Вот как я на людей действую. Если со мной тут на днях поздоровались двое полицейских, которых я в прошлом году видел в очереди у магазина, то – есть они не забыли, ты меня извини.… А я ей говорю, ночью проснусь, начинаю деньги считать.  Правильно, говорит, считаете? Я говорю, неправильно.  И всё, разговаривали, разговаривали…
   Мне было неприятно это слушать. Во – первых, потому что я не особо поверил его словам. Откуда эта женщина на ресепшен знает про наши прошлогодние похождения? Прямо так ей всё и рассказали? Хотя, стоп!  Это же именно с ней шушукалась Очкастая насчёт нас. Тогда всё понятно. «Вопросов нет», - как говорит дедушка.
   И во – вторых (хотя это нужно бы во – первых), мне было грустно оттого, что вместо миссионерства я хожу, чего – то вынюхиваю, кого – то запугиваю, а про меня самого ходят грязные слухи. Насчет слухов я особо не расстроился – что заслужил, то и получил, да и потом «горе вам, если о вас будут говорить хорошо». Но миссионерской работе такая репутация как у нас сейчас отнюдь не идёт на пользу.
   Мы прошли на мост и примостились на бортике. На душе было так кисло, что я встал и стал ходить взад – вперед по мосту. Уходящее солнце слепило глаза, а голос Челентано в наушниках хоть немного отвлекал от неприятных раздумий. Мне не верилось в то, что я просто уеду отсюда, не поговорив с ней. Хотя бы.
   Через энное количество минут душевная боль постепенно отступила. У меня ещё есть дни в запасе. Немного, но есть. За это время можно что – нибудь придумать. Другой вопрос: стоит ли? Но тут дело даже не в чувствах, а в желании не бросать дело на полпути. В любом случае, я сделаю всё тихо, так, что об этом буду знать только я. И Господь.
   Когда мы подходили к нашему корпусу, уже издали слышалась музыка. Дискотека, которая была под угрозой срыва из – за дождя, всё – таки состоялась. Мы и присоединившаяся к нам бабушка устроились на свободной лавочке и вперили взгляды в танцующих. С каждой минутой хандра всё больше и больше отступала. У меня не было конкретного плана действия, но я дал себе два зарока: не вести себя впредь так глупо и больше полагаться на Бога.



   
14

   Утро началось с двух событий: похвалы дедушки повара санатория, на что тот ответил: «Спасибо большое» и скандала: у пожилой постоятельницы санатория пропало из номера 500 рублей. Она утверждала, что их украли. И украла горничная. Судя по расстроенному виду и поведению Миры, я сделал вывод, что именно её обвинили в пропаже банкноты.
   Дело приобрело широкий общественный резонанс. Из центра, то – есть из Пушкино, был вызван начальник участка Петухов, составлен протокол. Дедушка принялся рассуждать, почему это произошло. По его мнению, бабушка была подсадной уткой. Выходило так, что всё было подстроено, чтобы убрать горничную.
   -Мне всё понятно, как аналитику, - говорил дедушка, наблюдая за тем, как ветер тревожит начинающие желтеть листочки. – Дали команду убирать этих чёрных, тем более она туркменка.
   -Ещё не факт, что это она, - справедливости ради заметила бабушка. – Но, с другой стороны, она туркменка.
   -Губернатор сказал: мы будем чистить Подмосковье. Она подпадает под это дело. А потом, понимаешь, Лера, эта Мира и койку занимает и место. Очень похоже, что бабушку подкинули. Что бабушке, у неё не убудет, ещё пятьсот рублей дадут, а горничной не будет. А Наталья мне сказала, что она была здесь замдиректора. А сейчас перспективы никакой – уходит первого сентября.  Пушнину выращивала раньше…. Видимо, предложили уйти. Ты знаешь, на Дашкину мать дело завели, поэтому она за собой всех тянет. Наконечный проводил совещание, а не Милов. Я говорю: «А где же Даша, мне так она нравилась». Она мне говорит: «Кадровыми вопросами теперь занимаюсь я. А Даша курва, на повышение пошла! Теперь она командует всеми путевками».
   Мы встали и пошли на пруд, попытать счастья ещё раз. Нам встретился старичок, который часто садился с нами за один стол. По его признанию, хриплый едва слышимый голос у него оттого, что он когда – то попал в пожар.
   -Это правда? – спросил я.
   -Это серьёзно, детей спасал, - ответил дедушка. – Челюстью пожар тушил, всю сжёг. Видишь, насколько юмор хорош, раз у тебя смех вызывает.
   -Инна Ивановна сказала, это не юмор, это психическая болезнь.
   -Она ненормальная, ё!  Я вам поднимаю настроение, а она говорит –  ненормальный.
   На пруд нас опять не пустили, но уже вежливо. Дедушка попытался припугнуть по привычке охранника, но тот сказал, что к нему вопросов быть не может, он, цитата, «человек маленький», но он может проводить нас к руководству, чтобы мы договорились о пребывании в беседке. Мы вежливо отказались.
   На обратном пути нам встретился очкастый сосед Анатолия. С девушкой!
   -Олигофрен – то олигофрен, а бабу нашел, - хихикнул дедушка.
   Словно бы в доказательство того, что он не щи кроссовкой кушает, олигофрен впился в свою спутницу.
   -Ну а чего, она тоже ненормальная, нашли друг друга, милейшая пара, приятно смотреть, вот тебе и олигофрен!
   -Вот тебе и да! Шафрен!
   -Потише! – шикнула на нас бабушка, но глаза её смеялись.
   -Правильно говорят, две половинки одного целого.
   -Я тебе скажу, Анатолий Васильевич, ты знаешь, с кем живёшь? С бабником! – резвился дедушка. – Женщин хватает при народе!
   -По – моему она от него вперёд убегает.
   -Целуются, какой кошмар! Вот это олигофрен! Вот это да! Мы думали, он дурачок, а он ненормальный!
   -Смотри, оглянулся!
   -Он придёт, помоет её, - сказала бабушка. – У себя в номере. Душ – то есть.
   Идущие перед нами Олигофрен и девушка устроились на лавочке и сплелись в поцелуе.
   -Мы правильно идём? – спросил у них дедушка.
   Молодые люди расцепились, и Олигофрен ответил:
   -Да, правильно.
   -А куда мы идём?
   -В санаторий.
   -Отлично. Мы не заблудимся?
   -Неа, - мотнул головой Олигофрен, да так, что едва не сбросил на асфальт очки.
   -А как Анатолий Васильевич, не заблудился?
   -Нет.
   -Нет? Ну и прекрасно!
   -Вообще юмор не понял, - прокомментировал я.
   -Хлюст, блин! – хмыкнул дедушка. – Я думал, он там странненький, а он нормальный человек. Вот Анатолию Васильевичу повезло, он сейчас её на его кровать положит. Он придёт, а она помятая.  Вот из – за нее поссорились с ним, вот теперь понятно из – за какой женщины.
   Мы зашли в бар выпить коктейль. Дедушка по привычке попытался покадриться к барменше, но сегодня была не Лялечка, а её сменщица, та, у которой мы интересовались насчёт пива на второй день. С этой так легко шуры – муры завести было нельзя.
   -Эта чистая волчица, - говорил потом дедушка. – Мне сказали, что у неё нашли неучтёнку, Наталья сказала. Поэтому она такая мрачная и не здоровается.
   Да, с какой ностальгией я буду потом в Москве вспоминать эти пушкинские истории. А как же мне назвать свои приключения? «Агония справедливости»? Нет, как – то претенциозно, и потом я не наблюдаю этой самой агонии воочию, ещё как – то она держится на плаву, эта самая справедливость. «Лабиринты совести» - с намёком на то, что ни у кого из здесь присутствующих её давно уже нет, а если и есть, все в ней давно уже заблудились? Тоже что – то не то…. Внезапно меня осенило. «Человек дома»! Но в газете, что лежала напротив меня, не было ни одного упоминания о людях, для которых дом самое главное. Зато он самое главное для меня. Напишу так, и пусть все гадают, что это значит. Для себя же я на отдельном листке вывел: «Человек дома». Для христианина его дом на Небе».
   Без двадцати пятого я сказал:
   -Пойду, посмотрю, что там у них за дискотека у пенсионеров. Дверь закрывать не надо, сам закрою.
   Теперь у меня была уверенность, что родственники не пойдут меня искать. Единственная опасность состояла в том, что они могут увидеть в окно, как я иду на реку. Поэтому я вновь воспользовался своим проверенным способом: вышел через медицинский корпус. С упорством параноика я двигался в хорошо известном мне направлении, не очень хорошо представляя зачем.
   На этот раз я добрался до реки ещё быстрее, чем в предыдущий раз. Но остановился не на дороге, а прошёл прямо на пляж. Ирочки среди официантов, которые разносили еду, видно не было. Значит, сегодня не её смена. Я развернулся и пошёл обратно. Но сегодня у меня не было сожаления по поводу бесцельного похода к реке. Будем считать, что я ставил целью, просто узнать работает ли сегодня Ирочка или нет. Цели я достиг. Один ноль в мою пользу.
   Подбежав к медкорпусу, я распахнул дверь.
   -Вход через другие двери, - запротестовала горничная. Или медсестра, не разобрал в полумраке.
   -В следующий раз воспользуюсь ими, - ответил я, взлетая по ступенькам на второй этаж. Беспрепятственно добравшись до своего корпуса, я подумал о том, было бы неплохо проверить, действительно ли проводится вечеринка пенсионеров или нет. Иначе, если я приду в номер в восторге от несостоявшегося мероприятия, а дедушка потом перепроверит, то у меня будут неприятности.
   Я спустился вниз, но никакой вечеринки не увидел. Парочка дохлых пенсионеров сидела перед корпусом. Я развернулся и со спокойной душой вернулся в номер.
   После ужина выяснилось, что у нас нет ничего к чаю. Бабушка дала нам деньги, и мы с дедушкой прямиком через поле отправились в ближайший магазин.
   Сегодня за прилавком стояла Лена. Перед нами молодая девушка, лет семнадцать на вид, попросила продавщицу принести ей две пачки сигарет.
   -Двадцать лет есть? – шёпотом обратился к ней дедушка.
   -Пятнадцать, - схамила та.
   -Леночка, - посмотрел я на продавщицу, - а вы не узнали возраст, может ей нельзя ещё, а вы продаёте.
   -Ей – то? – Лена посмотрела на покупательницу, и в глазах её я прочёл: «Этой кобыле здоровой всё можно». – Она уже большая девочка.
   -Проверим потом, - вздохнул дедушка.
   -Она уже выросла совсем!
   -Она говорит пятнадцать ей.
   -Ну, это она вам может сказать.
   -Всегда женщины возраст свой не договаривают, - улыбнулся я. – Так, Юрий Васильевич, что мы сегодня будем брать?
   -Вафли за семьдесят.
   -Шоколадные или… в белом шоколаде?
   -Шоколадные. И воду. Какую мы хотели? Давай сразу, чтоб красавицу два раза не гонять. А то похудеет, - добавил я, когда Лена нагнулась за вафлями.
   -Это можно пить? – поинтересовался дедушка, когда перед ним на прилавке появилась бутылка минеральной воды.
   -Придёте ещё, придёте, - успокоила его Лена.
   -Может мне её в свой театр взять?
   -Ещё что? Какой водички – то?
   -Ну, это уже старший пусть решает, - я показал на дедушку. – Какую водичку – то берём?
   -«Сенежскую» что ли? Без газа? Или с газом?
   -Давайте с газом, но хорошую.
   -Так, с газом, но хорошую, - задумалась Леночка. – Можете взять…
   -«Ессентуки», наверное, да?
   -Та сильно газированная, а вот это уже такая нормальная.  Не сильно так. Обои хорошие. Возьмите «Липецкую» за тридцать три.
   -Вот я тоже на неё кошусь, - признался я. – Вы прямо мои мысли читаете.
   -Сто рублей.
   Дедушка полез за кошельком.
   -Чего будем голову ломать? – залихватски произнесла Лена. – Взяли и пошли!
   -Действительно, - в тон ей ответил я. – Что дороже, то и возьмём, правильно?
   -Не, эта дороже.  А эта дешевле.
   -А, ну всё, ладно.
   -Ох, и Лена!
   -Глаз и глаз за всеми, вот так вот!
   -Мы же за приятным общением заходим, - поплыл я. – Мы же там можем купить!
   -И чё ты ходишь? – обратилась Лена к вошедшему пареньку.
   -Очередь жду, - улыбнулся тот.
   -Очередь ждёшь? Как – то странно, ждёшь очереди.
   -Давай иди! – потеснил меня к двери дедушка.
   -А, наверное, тоже хочет купить, то, что ему ещё не положено, - высказал догадку я, освобождая очередь.
   -Ну, иди уже! – сказала ему Лена и обратилась к нам:  - До свидания!
   -Всё, поняли, свои клиенты. Ой, блин! – произнёс я, когда мы вышли на улицу.
   -Ох, и Лена!
   -А вот с этими ребятками лучше не шутить, - сказал я, указывая на вьетнамцев, собравшихся у магазина с бутылками.
   -Как она затряслась – девочке есть восемнадцать!
   -Девочке, наверное, и пятнадцати нет.
   -Какой там – пятнадцать, семнадцать!
   -А ей плевать, она продаст и всё, кури! На самом деле, сколько лет девчонке ей даже не интересно. Не её же дочка и ладно…. Нет, ну, конечно, может они друг друга знают,  город – то маленький, но всё равно…
   -Пойду с горя коктейль махну, - вздохнул дедушка.
   -Мне он лично помог чем – спать не хочется. А побочный эффект такой: слабит.
   -А меня нет. Надо штопор туда засовывать и выкачивать.
   Мы расхохотались.
   Бабушка ждала нас на лавочке напротив нашего корпуса. Она была занята тем, что подшивала дедушке брюки. Мы устроились рядом. В какой – то момент потребовалось, чтобы дедушка примерил их. Едва он начал снимать штаны, на аллее материализовались старушки, пришлось ждать, когда они уйдут. Я покатывался со смеху, как дедушка на глазах у местных кошек и мошкары быстро снимает штаны, меряет другие и так же быстро переоблачается обратно.
      -Он ее и не трахал, - хохотал дедушка, вспомнив Олигофрена и ее подружку. –  Подержал за жопу, постирал штанишки и выпроводил. В обед этот Олигарх – Олигофрен наложил полную тарелку, сел за стол и только всё оглядывался, чтобы никто не украл.
   -Правда что ли? – улыбнулся я, уже не в силах смеяться.
   -Наложил полную тарелку, все оглядывался, как бы не отняли. Потом вышел за чаем и говорит Наташке, маленькой этой…
   -Её Лена зовут.
   -«…Ты посмотри, чтобы не украли». Есть такие дурные люди…. Говорит подружке своей: «Мы тебя поделить хотим». «А я неделимая». Они дрались из – за этой девочки. Анатолий Васильевич ему в ухо дал. Толя говорит: «Я обиделся, я могу его убить, но я не стал – очень худой».
   -Это потому что у него ничего не задерживается в животе – все в туалет уходит, - вновь зашелся от смеха я.
   -А она сегодня прибежала спасать его (худее его). Он ей дал по спине, и горб отвалился.
Он бы ей и стукнул ещё, а у нее голова отвалилась! Ха – ха – ха! Вот блин, поле чудес! Приезжает полиция: Нате вам! «А где ж штанишки – то?». Начинает выть. «Она с кем?». «А вон с олигофеном, берите олигофрена». «Какого олигофрена?». «Да вот есть такой, ест за шестерых». «А кто с вами еще?». «Анатолий Ваасильевич, родившийся от обезьяны».
   -Да этот съедобный еще, - вздохнула бабушка, провожая взглядом предмет наших насмешек. Он как раз только что проехал мимо нас на своем велосипеде.
   Отсмеявшись, дедушка вздохнул:
   -Ой, и смешно, и смеяться нельзя вроде – Боженька бы не наказал.   
   Однако Бог с наказанием не замедлил. Бабушка продолжала шить, а я лениво почитывал роман Гурского «Перемена мест». Неожиданно перед нами нарисовалась Галина Ильинична. Бабушка так обрадовалась женщине, с которой она нашла контакт, что тут же потеснила нас. Я сразу вспомнил, как Инна Ивановна сказала, что не будет общаться с «этой сутулой».
   -Пойдём, пройдемся, не будем им мешать, - предложил дедушка.
   Я с готовностью согласился, только сбегал в номер поставить смартфон на зарядку.
   Мы вышли за ворота.
   -Ой, блин, сколько машин! – охнул дедушка. – А автобус, как же он разворачиваться будет?
   -Как – нибудь будет, - успокоил его я. – Слушай, давай вот по этой дороге пойдём, она к санаторию выводит только с другой стороны.
   -С другой? – нахмурился дедушка, всматриваясь вдаль. – Ты уверен?
   -Да, - кивнул я. И это было чистой правдой. Мы действительно шли этим маршрутом в две тысячи десятом году, но, только, я умолчал сейчас о том, что эта дорога выводит не КПП, а другому входу в санаторию. То, что он замурован, я тоже знал, но мне было интересно, какую там придумали лазейку. То, что она там есть – это стопроцентно, о ней нам ещё химик говорил, с которым мы познакомились в первые дни пребывания в санатории.
   Сворачивая за угол, мы увидели раздолбанную в хлам машину. Возле неё качался на ватных ногах шофёр, рядом с ним стояли два полицейских. У одного живот размерами не уступал бильярдному шару.
   -Сейчас оберут олигарха! – злорадно сказал дедушка.
   Судя по виду «олигарха», тот едва стоял на ногах. Ближайшему к нему полицейскому то и дело приходилось подхватывать его. Второй уже вызывал подкрепление. Мы не успели завернуть за угол, как мимо нас пронеслась патрульная машина.
   -Вот и подкрепление. Сейчас они его разденут, самого в отделение.
   -А машина?
   -А машину на штрафстоянку. Точнее, на стоянку полицейского участка. Сядет мент, отгонит. Этому капитану дальнего плавания  надают по почкам для порядка, ночь в камере проведет и утром уедет.
   -На машине?
   -Не – ет. Машину свою он теперь долго не увидит.
   Какое – то время мы шли вдоль забора, из – за которых хорошо были видны крыши особняков местных пушкинских миллионеров. Далее дорога превратилась в мини – шоссе. Каждые сорок секунд мимо нас проносились машины, угрожая стукнуть в спину.
   -По – моему мы приближаемся – успокаивал дедушка скорее самого себя, нежели меня. Впрочем, я и не нуждался в успокоении. Ибо прекрасно помнил, что через пару метров мы набредем на пункт назначения.
   Вот и второй вход в санаторий. Дедушка подёргал дверь.
   -Заперто, - констатировал он.
   С той стороны за нами наблюдали женщины, которые вчера вечером отплясывали на танцах для пенсионеров. Видимо, их тоже интересовало, как можно выйти из санатория, кроме как через КПП.
   -Неужели придется идти обратно? – вздохнул дедушка, с ужасом смотря на дорогу навстречу мчащимся машинам.
   -Зачем? – посмотрел на него я. – Тот химик из Москвы сказал, что есть другой путь. Пошли, пройдем пару метров, посмотрим.
   Дедушка для очистки совести ещё раз толкнул дверь и покорно зашагал вдоль забора. Через пару шагов забор резко сворачивал влево, так же как и дорога.
   -Нам по – видимому сюда, - сказал он.
   Мы ступили на грязные заплёванные ступеньки.
   -Аккуратнее, тут всё ветхое! – предупредил меня дедушка.
   Поднявшись на небольшое возвышение, он спрыгнул с него, отряхнулся и зашагал вдоль деревьев. Я повторил его маневр. Дорога становилась всё уже, деревья выше и гуще, забор постепенно уходил влево, теряясь среди стволов.
   В какой – то момент дорога разделялась на три отдельных тропиночки.
   -Что делать? – замер дедушка.
   -М – м – м…
   -Пойдём налево или прямо? Рискнём?
   -Рискнём, - с готовностью ответил я.
   -Пойдём прямо, - принял решение дедушка. – Налево мы уже сходили.
   Чем дальше мы углублялись в лес, тем больше мусора оказывалось у нас под ногами. То и дело до моего слуха доносился хруст баночек из – под пива, каких – то деревяшечек и пакетиков из – под чипсов. Ноги буквально чувствовали всё, на что они наступали. Больше всего я боялся за то, чтобы под ними не оказался шприц.
   Впереди показалась большая гора мусора.
   -Мы к свалке пришли, - обрадовался дедушка. – Во как, оказывается!
   -Чего – то я не узнаю это место…
   -Ну как же! Здесь направо «Союз». А налево Николай Иванович бегал дышать газом.
   -А – а….
   Через какое – то время мы миновали свалку.
   -Только мы можем так, русские люди,  - засмеялся я. – Еврея хрен на свалку заманишь.
   -Ну – ка я поссу немного! – сказал дедушка.
   Я дипломатично отошёл в сторону.
   -Ё – моё! – раздалось за моей спиной.
   -Что такое? – обернулся я.
   -Я брюки обоссал!
   -Где?
   Дедушка повернулся ко мне боком. По левой штанине аккуратно шла тонкая струйка воды.
   -Вот это кружок сделали! По – моему высыхает! Надо часок погулять!
   -Пошли на реку сходим, там, на солнце быстро высохнет.
   -Представляешь, там вот так скажут: появился хрен. С черного моря пришел что ли?
   На реке уже не было толпы пришельцев из Москвы,  а были только мамаши с детьми из нашего корпуса. Ничто бы не напоминало о том, что здесь ещё час назад проходили гуляния, если бы не тонны мусора, сваленные возле мусорных контейнеров. Запах, исходящий оттуда, свидетельствовал о том, что погуляли ребята хорошо. И по концентрации этого запаха в воздухе можно было понять, что закончили они буквально перед нашим приходом.
   Мы устроились на берегу и какое – то время приходили в себя после вечерней вылазки. Потом у дедушки зазвонил телефон – бабушка беспокоилась о нашем исчезновении.
   -А мы тут всё с Галиной Ильиничной…
   Меня отчего – то передернуло при упоминании этого имени.
   -Конечно, конечно, отдыхайте.
   Через некоторое время мы через поле вернулись в наш корпус. Я поднялся в номер за телефоном, и мы остались ждать бабушку внизу у корпуса. Однако время шло, а она не появлялась. И даже не звонила. Естественно, мы занервничали. Стали звонить. Как я понял из бабушкиных слов, они с Ильиничной находились где – то за КПП. Однако уже стемнело, а старушки всё не появлялись. Раздражённые и недовольные, мы отправились на их поиски. Идя по тускло освещённой дороге, я думал о том, что, возможно, за свои насмешки над придурковатым соседом Анатолия мы сейчас мечемся в поисках бабушки, оказывающей моральную поддержку своей горбатой подруге.
   Пропащие встретились нам возле красного здания у развилки. Мы увидели их выходящими оттуда в сопровождении какой – то тётки. Бабушка отправила меня и дедушку в номер, а сама проводила свою новую подружку.
   -Ну, конечно, с ней никто общаться не хочет, - ворчал дедушка, врываясь в номер. – А тут нашла себе подружку. У нее энергия в горбе, она горбом живет.
   Я же молча включил компьютер и только где – то через час успокоился…

15

   -«Увидь, Тот, Кто распят, дарит жизнь! Ты поверь; не в Его ль руке твоя длань, Иерусалим?».
   Строчки из этой само сочиненной песенки я напевал, пока одевался на завтрак. В столовой сегодня обслуживала Ирочка, и дедушка на моих глазах остановил её. Наблюдая за тем, как они разговаривают, я почувствовал, как внутри меня вновь поднимает голову ревнивое чудовище. Утром во время променада я видел её в красивой красной маечке в обтяжку, она подвозила свою коллегу до столовой. Мне было трудно ответить даже самому себе на вопрос, что я сейчас к ней испытывал. Любовь нет, даже смешно говорить. Чувство лёгкой привязанности? Ну, может быть, хотя…. Обиду на то, что у нас ничего не сложилось? И да, и нет. Тогда что же?..
   Поговорив с Ирочкой, дедушка сел за стол. По плану у меня должна была состояться встреча с Наконечным, и я, сухо поставив его в известность об этом, быстрым шагом вышел из столовой.
   Моему настроению сейчас больше всего соответствовала песня Челентано «Аркобалено» (по – русски «Радуга»).  Я шёл, щурясь от солнца, и старался ни о чём не думать. Но в голову, как это обычно бывает в таких случаях, то и дело лезли мысли. Я не мог отмахнуться от мыслей рукой, а потому позволял им роиться во мне, постепенно перестав обращать на них внимание. Тем не менее, перед глазами стояло лицо Ирочки, и я даже узнавал её в некоторых встречных девушках.
   На какое – то время я отвлёк себя воспоминаниями об утренней встрече с Наконечным. Тот как обычно собирал сигареты, а мы подошли к нему со спины.
   -Здравствуйте! – Наконечный распрямился и издали махнул нам рукой.
   -Здравствуйте!
   Дедушка недоуменно посмотрел на меня.
   -Он сам нам сказал «Здравствуйте», - пояснил ему я.   
   -Поближе подошёл бы…
   -Ну, он сам сказал…
   -А я не видел.
   -Зато я слышал.
   -Мало ли что ты слышал…
   Мы приблизились к Наконечному.
   -Здравствуйте, Владимир Владимирович!
   -Доброе утро! Как вы отдыхаете?
   -Пока отлично, - отрапортовал дедушка. – Скоро отпуск заканчивается, будет хэппи – энд – «счастливый конец» по – английски, и поедем.
   -Что вы говорите? – переспросил Наконечный. Ему, видимо, как и мне, послышалось в дедушкиной фразе нечто неприличное.
   -Скоро уже заканчивается, будет хэппи – энд, счастливый конец!
   -В четверг, - уточнил я.
   -Потому что, - продолжил свою мысль дедушка, - как сказал Горбачев «у нас особое мышление», будем в другом мышлении работать.
   -Уже дома?
   -Ну да. Видоизменять страну. Сложно, но нужно. Особенно на вашем поприще, Владимир Владимирович.
   -Поприще у нас, да… - махнул рукой он. – Наливай да пей.
   -Было такое, - кивнул дедушка. – Было. Наливай да пей.
   -Бери больше, кидай дальше, - понесло Наконечного по волнам народного фольклора.
   -Всё правильно, - одобрил дедушка.  И шепнул мне: - Сказать ему?
   -Я сам поговорю!
   -Как субботу, воскресенье провели?
   -Нормально. Владимир Владимирович, а вам подчиняется вот это хозяйство? - дедушка указал рукой на пейнтбольный клуб.
   -Ну, понятие «подчиняется» очень условное. Они…
   -Условно, да? Нет, я, почему говорю, - не дал ему закончить дедушка, - они вот пикники делают там. Нажрались в субботу, напились и бегают с этими берданками, стреляют. Я говорю: «Ребят…».
   -Там? – настала очередь перебивать Наконечного.
   -Там, - не уловил его тона дедушка, хотя мне уже было понятно, на чью сторону встанет этот человек. – Я говорю: «Вы башку себе свернёте». Они же пьяные!
   -А вы где? А вы тоже там?
   -А мы там.
   -А мы пришли посидеть, - я понял, что нужно спасать положение. – Мы же не знали…
   -В кафе? – нахмурился Наконечный.
   -Нет, на реке, в беседке.
   -А она говорит, - гнул своё дедушка, - «я плачу!».  Ну, вы сразу скажите: «частное мероприятие, не имеете права».
   -Ну, плачу она правильно говорит, за землю, за территорию, не за безобразия же.
   -Да, да, да, попросите культурно вежливо. А тут получается: «Пошли вон отсюда», туда – сюда... Ну, хорошо, охрана поняла, вроде так любезна с нами была. Я говорю, я сейчас могу губернатору позвонить. Наберите мне или его или прокуратуру. – На этих словах перед моими глазами отчётливо возникла статуя Христа, закрывающего лицо рукой. – Они сразу задрожали. Ну, порядок – то наведите. Я понимаю, сказали бы, у нас тут мероприятие, до свидания. И мы бы спокойно ушли. Ну, правильно, вы делаете бабки, понятно, всё логично – коммерческая часть вашей этой… как угодно.
    -А они с  этими, которые красящие, как их, шарики?
   -Да.
   -Ну вот, ну и в итоге по – мирному разошлись. Гляжу: шарахают из этих пулек, он пьяный бегает. Я говорю: «Ты же щас убьешь немедленно». Почему? Алкоголь. Ограничьте как – то это, потому что…
   -В смысле как? Они за столом сидят или где – то как – то выпивают?
   -Они бегают рядом с этими рядом пушками. Ещё мне предлагали: «Два автомата возьмёте?». Я говорю: «Я пулемёт щас возьму». Особый юмор они не понимают, конечно.  Потому что не дай Бог что  - то произойдёт, опять будут трясти, а кому это нужно? Я правильно говорю, Владимир Владимирович?
   Тот помолчал.
   -А, это работники или отдыхающие?
   -Где? Здесь? Отдыхающие!
   -Нет, я имею ввиду, там, что бегали?
   -Ну, приезжие, наверное, из Москвы, - сказал я, смотря на небо.
   -Платят им тыщу рублей за эти мероприятия. Вот они. Но они – то бегают в месте, где отдыхающие, свадьба там идёт.
   -Ага. На той территории свадьба была?
   -На той да. Вот произойдет трагедия какая – то от этих пулек, шарахнет боец и готов. И потом разбирайся, кто прав, кто виноват.
   -Сергей Владимирович, сколько сейчас времени?
   -Как? – я недоумённо посмотрел на него. Владимирович?!
   -Времени сколько?
   Поморщившись, я взглянул на часы:
   -Семь сорок пять.
   Вопрос про время. Намёк на то, что нам пора уходить?
   -Понял вас, принял  к сведению.
   -А простите, можно будет сегодня увидеться с Миловым? – в свою очередь задал вопрос я.
   -Я надеюсь. Он – то человек, - Наконечный показал рукой вверх, - президент.
   -Ну ладно, вы тоже начальник всё – таки.
   -Не над ним же, - справедливо заметил Владимир Владимирович.
   -А он сегодня в Управлении будет?
   -Должен подойти, потому что сегодня генеральный директор после отпуска выходит. Должен подойти.
   -Может, мне к вам после завтрака зайти?
   -Ну, насчёт после завтрака не знаю.
   -А то я поем и приду.
   -Я не могу ручаться, я же говорю вам, что доложу, а дальше…. Но я доложил о ваших намерениях. Он – то сразу порекомендовал мне, что я вам и говорил, осветить тему эндо – экологической реабилитации…
   -Ну, понятно, - дедушке эта тема была неинтересна.
   -Если вы посчитаете возможным, можете  вооружиться рекламными проспектами.
   -Хорошо.
   -Ну, увидимся.
   -Они продлили на четыре дня,  - сказал мне дедушка, имея ввиду нас. – Зачем? Может, что – то узнали, увидели. Забеспокоятся.
   -Вчера дежурная напряглась, когда мне выписывала новые квитки.
   -Нет, ничего не напряглась, я с ней разговаривал. «Вот вы у меня в первой строке». Я ей говорю: «У вас компьютер не годится». «Да нет, ну что вы, что вы!». Стала любезной. Обычно не продлевают, а нам продлили. Невыгодно продлевать, Серёж. Они же новые  бабки получают, когда новые люди приезжают.
   Мимо нас проехала Наталья на машине. Дедушке это не понравилось.
   -А что  ты хотел, чтобы она на автобусе приезжала?
   -Ну, хоть подвезли бы тогда. Она сама за рулём. Всё, вопросов  у меня больше нет. Поэтому они все твёрдо не сидят. Но все на машинах. И хорошо ведёт машину…. Всё, вопрос исчерпан. Вот так.  В восьми километрах от Пушкино она живёт. Значит, здесь ехать сколько километров? Пять? Ну, побольше, наверное?
   -Угу.
   -Нет, побольше, килограмм десять, наверное, - сказал дедушка, не заметив, что оговорился. – Так, так, так. И там восемь, двадцать километров. Всё, двадцать минут с хорошей музыкой, с хорошим комфортом, тебя обдувает, пьяную морду, и ты спокойно ведёшь машину. Алкоголь превращает тебя в тряпочку, которая еле соображает.
   -Спокойный отдых – это не про нас, - вздохнул я. – Мы всегда во что – нибудь вмешиваемся.
   Навстречу нам попался Анатолий Васильевич. Вид у него был слегка помятый.
   -Он до изнеможения жрал эту прекрасную вонючую водку, а сейчас еле отходит, - прокомментировал дедушка…
   Наконец показалось здание Управления. Я выключил плеер и неторопливо поднялся по ступенькам. Прикрывая голову ладонью (потолки в этом заведении были до неприличия низкие) я поднялся на второй этаж, прошёл мимо наблюдавших за мной со смесью тревоги и любопытства сотрудников и постучался в единственно открытую дверь.
   -Да? – оторвалась от компьютера и повернулась ко мне тучная женщина с волосами, собранными в пучок.
   -Простите, а где я могу найти Игольчатого Владимира Владимировича? – схохмил я ради поднятия себе настроения.
   Однако секретарша приняла мою «оговорку» как должное и ответила:
   -У него совещание сейчас.
   -Совещание? – с некоторой растерянностью переспросил я, хотя и ожидал чего – то подобного.
   -Да. Присаживайтесь там, подождите его, - женщина махнула рукой в неопределенном направлении.
   -А мне имеет смысл ждать? – спросил я. – Может, лучше я приду попозже. Когда они закончат?
   Женщина как – то автоматически посмотрела на часы:
   -Они только начали.
   -Я понял.
   Быстро спустившись по ступенькам, я вышел из здания и, прячась от солнца между деревьями, быстрым шагом добрался до корпуса. Было немного непривычно идти этой дорогой, так сказать, официально. В предыдущие два дня я нелегально появлялся здесь для слежки за Ирочкой. А сегодня иду на законных основаниях, и никто мне слова поперёк сказать не может.
    Бабушка и дедушка всё ещё завтракали. Я устроился в холле, в зоне бесплатного вай – фая и полез в Интернет. Внезапно до моего слуха донеслось:
   -Хорошо у вас здесь!
   Дедушка разговаривал с Натальей. Чуть позже он пересказал мне их разговор. Как обычно, он спрашивал её на разоблачительные темы.
   -И что тебе спокойно не отдыхается? – поморщился я.
   -А ты прав, прав! Ходит, вынюхивает чего – то туда – сюда. Нет, что бы сидеть в своем скворечнике, как нормальные люди! Сережа, хозяином надо быть! Неделю побыл и уехал, а потом все разыскивают: какой – то хрен ходил. Фигаро здесь, Фигаро там!
   -Пойдём на реку лучше, - решил сменить тему я, заметив бабушку, выходящую из корпуса.
   Мы молча, каждый в своих мыслях, дошли до развилки.
   -Я к Наконечному зайду, у нас утром не получилось встретиться.
   С этими словами я повернулся и зашагал к зданию Управления. На этот раз я остановился у двери с табличкой: «Тишаков Александр Фёдорович». Постучал, открыл. В кабинете были Наконечный, наклонившийся над столом в поисках каких – то папок и… та самая девушка, которая проводила «Кто хочет стать миллионером»! Она сидела за компьютером и с улыбкой смотрела на моё оторопевшее лицо.
   -А вы, значит, и здесь тоже…
   -Да.
   -Здравствуйте, Сергей! – Наконечный выступил вперёд и протянул мне руку.
   Во мне произошло внутреннее борение. Подавать руку тому, про кого ты точно знаешь (самолично лицезрел), что он ещё сегодня утром подбирал окурки, скопившиеся после субботнего гуляния, мне было не очень приятно. А не подать означало продемонстрировать неуважение. Требовалось оперативно принять решение.
   Рассудив, что всё – таки с утра прошло уже достаточно времени и понадеявшись на то, что руки он всё – таки помыл с того раза, я ответил на рукопожатие. Но на всякий случай этой рукой ни до чего не дотрагивался.
   -Я просто зашёл узнать, получится ли сегодня поговорить с Миловым или нет, - объяснил я цель своего визита. – Просто нужно же как – то день распланировать. А то, может быть и смысла не имеет.
   -Машина его здесь, - Наконечный потеснил меня к двери. Мы спустились на первый этаж. Он выглянул в окно. – Он, видимо, где – то в здании, но я не могу его так потревожить, - жест руками, означающий, мол, «куда нам до этих». – Можете пока посидеть в холле, подождать.
   «Где – то я что – то подобное сегодня уже слышал», - отметил про себя я, а вслух спросил:
   -А где у вас здесь мужская комната? Был бы не прочь воспользоваться.
   -А вот, прямо по коридору.
   -Спасибо.
   Дойдя до туалета, я, сознавая, что за ручку двери мог браться Наконечный, брезгливо отворил её мизинцем и прошмыгнул внутрь. Туалетная комнатка была удивительно чистенькой для такого ветхого и неухоженного здания. Открыв кран, я около девяти раз тщательно вымыл руки, а заодно опробовал здешний унитаз (когда ещё попаду в начальственный туалет, так хоть посмотрю, в каком он состоянии). Его состояние меня вполне устроило, и в уже гораздо более приподнятом настроении я устроился в холле ждать Милова – старшего.
   Мимо меня периодически шныряли туда – сюда сотрудники. Все они с недоверием смотрели в мою сторону (взглянуть в глаза не решился ни один). Была одна женщина из санатория по какому – то щекотливому вопросу (повод я не расслышал, да и не особо хотел вслушиваться). Наконечный лично проводил её к какому – то чинуше. После чего вышел ко мне.
   -Сергей, помните, я вам рекомендовал прочитать про метод Левина и так далее…
   -Да, - тотчас соврал я. Точнее сказал половину правды – про то, что говорил – правда, а вот про то, что я с этим ознакомился – нет. Впрочем, про то, что читал ли я левинские брошюры или нет, вопроса не было. Хотя это подразумевалось.
   Очевидно, по моему лицу Наконечный понял, что я книжки даже и не открывал:
   -Надо было, наверное, как – то подготовиться. О чём вы его будете спрашивать?
   Тут я понял, что сейчас окончательно сяду в лужу, однако мужественно проблеял:
   -Про лечение, про общую инфраструктуру санатория…
   «Чего?!» - изумился я сам себе.
   Меня спас появившийся широкоплечий мужчина в очках с седыми волосами и тёмного цвета кожей (ну путать с негром, просто хорошо загорелый).
   -Виктор Васильевич! – крикнул ему Наконечный. Так вот кого зовут так! Значит, тогда Наконечный не перепутал инициалы. – Тут вот журналист пришёл, я вам говорил насчёт интервью. Возможно будет побеседовать?
   Мы с Миловым – страшим обменялись рукопожатием, причём я, вновь нарушив все правила приличия, протянул свою лапу первым.
   -А о чём вы хотите поговорить?
   «Вы меня этим вопросом сегодня с работы снимете, - с досадой подумал про себя я. – И почему же я уверен, что ответ «о погоде» вас не устроит?».
   -О методе лечения в этом санатории, о том, как всё это задумывалось и о дальнейших перспективах.
   «Неплохо, Сергей Константинович, - мысленно похвалил сам себя я. – С места в карьер, можно сказать».
   -Что вы думаете? – Наконечный переводил взгляд с Милова на меня и обратно.
   Тот ответил не сразу:
   -Я думаю, вам лучше поговорить с Вячеславом Викторовичем…
   -Вашим сыном, - решил похвалиться своей осведомлённостью я. И тут же пожалел об этом.
   -Старшим врачом, - поставил меня на место Милов – старший. – Это он мне дома сын.
   -Как скажете, - попытался спасти положение я.
   -Пройдите к Вячеславу Викторовичу, вот его рабочий кабинет, - Наконечный указал рукой на приёмную, откуда вышел Милов – старший. – Действуйте, Сергей.
   Они ушли. Я отметил про себя, что Милов не сказал мне ни «До свидания», ни чего – нибудь в этом роде. Ну что ж, ладно, сын так сын. Я и сам думал, в крайнем случае, обратиться к нему.
   Я прошёл в приёмную.
   -Здравствуйте.
   -Здравствуйте, - секретарша была по уши в своих бумагах, и в отличие от своей коллеги с верхнего этажа не собиралась ради незнакомого пацана отрываться от работы.
   -Меня зовут Сергей, я корреспондент газеты «Труд»… - затараторил я.
   -Какой газеты? – прервала мои словоизлияния секретарша.
   -«Труд».
   -А…
   -Я пишу статью об этом санатории, в частности, о системе лечения. Очень хотелось бы поговорить с кем – нибудь из врачей. Мне порекомендовали, - при этих словах я указал на Наконечного, проходящего по коридору, - обратиться к Вячеславу Викторовичу.
   -Минутку.
   Женщина, наконец, оторвалась от своего увлекательного занятия (перекладывания листов бумаги из одной стопки в другую) и, заглянув в кабинет к Милову, что – то ему сказала. После чего сообщила мне, сделав приглашающий жест:
   -Проходите.
   Кабинет у Милова был просторный и светлый. Если бы я вдруг волей Божьей стал начальником и выбирал бы, как обставить свой кабинет, я бы вспомнил о рабочем месте Милова. Какая там была обстановка я, увы, сейчас уже вспомнить не в силах, ибо много времени прошло, да и зрительной памятью похвалиться не могу, но перед глазами до сих пор стоит рабочий стол буквой «Т» и широкие удобные кресла.
   -Садитесь, слушаю, - сказал мне бородатый брюнет в белой рубашке с короткими рукавами.
   Большую часть заготовленного заранее текста я выдал ему по дороге к креслу. Милов не стал артачиться и довольно быстро дал согласие. Особенно его удовлетворила фраза: «Интервью будет прислано вам для корректировки». Лично я не знал, зачем мне нужна эта беседа с ним. В моём журнале вряд ли будет востребован подобный материал, но чем Бог не шутит... К тому же, если я хочу вернуться сюда в следующем году, хотя бы для приличия статья должна быть прислана ему на почту. Мы условились встретиться завтра после четырех, когда он освободится после дневного совещания, и я направился к дверям.
   У меня было желание отблагодарить Наконечного, и я уже даже остановился перед дверью его кабинета, но, поразмыслив и представив, что придётся на прощание вновь жать ему руку, благоразумно рассудил, что поблагодарить его можно будет и в другой раз. «В конце концов, - говорил себе я, открывая входную дверь, - не очень прилично отвлекать человека от работы».
   Дедушка, к моему удивлению, ждал меня не в беседке на пруду вместе с бабушкой, а на лавочке возле корпуса.
   -Милов сейчас ко мне подошёл, спросил, как вы отдыхаете, - сказал восхищённый дедушка.
   -Совсем не обязательно было дожидаться меня здесь, - проворчал я. – Всё думаешь, что я не способен сам поговорить с людьми.
   В мрачном настроении, взаимно обиженные друг на друга, мы дошли до реки, где нас ждала бабушка. Однако долги посидеть не получилось, ибо солнце уже припекало, и пришлось искать место в теньке.
   У дороги копался в земле один из помощников Командирши.
   -Главный, как бы вам это сказать, цветовод, - представился, как нам показалось, он.   
   -Вы?
   -Ой, вы неправильно поняли. Я о Наталье Яковлевне говорю.
   Как я понял из контекста, речь шла о Командирше.
   -Такая женщина, солидная, - сказал дедушка.
   -Уже больше двадцати лет занимается этим делом. Она вообще химик. С отличием закончила институт. Чем очень гордится, кстати. Она, действительно, очень неглупая…
   -Видно, - с важностью кивнул дедушка.
   -Нормальная, порядочная, - подтвердил помощник. – А здесь другие и не выживут. Здесь слишком открыто всё, на виду, на виду у всех. И место такое, знаете, на него никто не зарится. Зимой тут работать ужасно. Холодно, и делать практически нечего. Мужики только поэтому и спиваются все.
   -Как зовут?
   -Александр.
   -Что за мода вот так представляться? Имя – отчество!
   -Алексеевич.
   -Как?
   -Александр. Александр Алексеевич.
   -Всего вам доброго, Александр Алексеевич, и здоровья, понимания хорошего юмора.
   -Да, знаете, я и так здесь достаточно хорошо живу и соображаю.
   -Как ваше начальство? Сейчас новый появился.
   -Да.
   -А этот Наконечный…
   -А это главный по…. Короче, зам генерального, он ни фига ни за что не отвечает, - понесло Александра Алексеевича. Если бы мы и вправду были чекистами, то Наконечного после того, что нам поведалл помощник Командирши, уже к вечеру попросили бы написать заявление по собственному. – Он просто ходит. Он ходит, полтора часа моется там под душем, - кивок в сторону бани. – Я так понимаю, нагуливает аппетит. – А вот это уже был намёк на животик Наконечного. – Потому что он ни за что не отвечает, практически.  Ну, может быть, просто приглядывает. Они с генеральным друзья, оба из Сочи, я так понимаю. И тот из Сочи, и этот из Сочи. Оба военные. Они вместе, видимо, служили, и поэтому он его сюда. И он приглядывает, чтобы ничего не унесли, пока тот в отпуске. Он ещё полторы недели в отпуске, генеральный.
   -А что он из себя представляет?
   -Вы знаете, такой жесткий мужик.
   -Жесткий?
   -Да, очень. Он мою трудовую книжку всю облизал: «Так, где, что? Что вы делали в Радио Экспорте?». Я говорю: «Как что? Продавал такие – то элементы». «А – а». Чётко ставит вопросы, чёткий мужик.
   -Чистый кадровик, - вынес вердикт дедушка.
   -Он не кадровик, он военный.
   -Солдафон, - вздохнул дедушка. – Военные, они же знаете как – ты должен в этой кепке ходить, только не в другой, хотя голова вроде для другой кепки. Нет, только в этой.
   Александр Алексеевич невесело рассмеялся:
   -Фактически, он такой мужик…
   -Порядочный?
   -Как бы порядочный. На самом деле, он собирается вот эту нашу штуку, - кивок на котельную, - продать.
   -Продать?
   -Да. Она же под ведомством знаете, кого… как же его… есть такой олигарх, один из наших олигархов…. Не помню, вспомню, скажу. Он её продает, и вроде бы это вопрос пары месяцев. Знаете кто? На «П». Как же его? Ну, неважно. У него большие активы, в том числе, концерны «Русские санатории».
   -Под контролем?
   -Не под контролем, а это его собственность.
   -Он дружит с губернатором?
   -А кто не дружит? – резонно возразил Александр Алексеевич. – Если не дружит, будет драка. Друг у друга будут отнимать активы. Все же с них стригут как всегда.
   -Ну да, они не листья стригут, они другое…
   -Естественно. Неважно, они стригут в любом случае. Поэтому вот этот собирается какому – то шустрому мужику передавать. И тут собираются вот это всё уничтожать, эти здания, они же старые, столетние. Вы же бывали в старых санаториях?
   -Везде.
   -И я  во всех в своё время. Помните «Лесные дали» под Солнечногорском? Там на Истре? Так там тоже хотят всё это дело снести и построить либо новый, либо более современный.
   -Ну, хоть цены б не повышали они.
   -Ну, это же невозможно, сами понимаете.
   -Зарплаты нет, денег нет. Мы же пропадем.
   -А зарплата здесь не в их внимании, но деньги они получают хорошие. С деток. Платят будь здоров сколько и вы платите. Детей здесь полно, около тысячи, и с каждого получают немало. Тридцать тысяч – это хорошие деньги. А для сотрудников здесь зарплаты – копейки. Я вам всё рассказал, что знал.
   -Спасибо, Александр Алексеевич, всего вам доброго!
   -И вам всего доброго, ещё увидимся! Вы уже собираетесь отваливать?
   -Ну, хватит уже!
   -Вы сколько здесь? Месяц?
   -Нет.
   -Четыре дня?
   -Восемнадцать дней будем всего.
   -Нормально так?
   -Нормально.
   -Вот «Зеленые Березы» и ещё один санаторий, мимо него проходите, когда идёте…
   -Это вот этот вот, где пионерский лагерь?
   -Да, да, да. Они разделились как бы.
   Дедушка понял, что нужно сворачивать разговор.
   -Не будем отнимать ваше время. Всего доброго!
   -И вам всего хорошего! Крепитесь!
   -Здоровья вам! – пожелал дедушка. – А всё остальное…
   -А всё остальное Бог восполнит.
   -Наталье Яковлевне скажите, от нас привет.
   -Я скажу, Наталья Яковлевна будет очень рада. Она всегда о вас нормально отзывается.
   -Нам она очень нравится.
   -Ещё бы, у неё папаша и мамаша лётчики боевые.
   -У неё командный дух такой, - съехидничал я.
   -Да, да, она же из семьи военных. Это профессиональное.
   -Я чувствую.
   Сама Командирша встретилась нам возле нашего корпуса.
   -Здравствуйте, Наталья Яковлевна! – окликнул её я.
   Командирша подпрыгнула и едва не выронила из рук лейку.
   -Здравствуйте, товарищи! – надо отдать ей должное, она довольно быстро взяла себя в ноги.
   -Как отдых?
   -Ничего, - буркнул я, вспомнив утреннее разногласие с дедушкой.
   -Ничего, да?
   -По – летнему выглядите, - сказал я, намекая на её платье цвета морской волны.
   -Наталья Яковлевна… - вступил в разговор дедушка.
   Я поймал себя на мысли, что человек, который разговаривает с Командиршей, начинает непроизвольно щуриться, так же как и она.
   -Да, это я, - Командирша повернулась к дедушке.
   -Кто так дороги поливает, гулять невозможно. Ну что ли я не знаю там…
   -Я сказала сегодня водителю: «Тебе сложно напор струи немножко…». Он на меня так посмотрел: «Мне как приказали дорогу мыть…». Я говорю: «Да пошёл ты…».
   -Как приказали?
   -Ну как? Диспетчер дала задание – помыть дорогу. Вот он её…. Добрый день, - кивнула она бабушке, прошедшей мимо неё и не захотевшей останавливаться. – Вот он и её и поливает. А природа, она его не волнует. Зимой, когда он чистит снег, он мне губит все кусты! Он же с силой к делу подходит! Я говорю: «Друг, надо ж думать о том, что будет весной. А весной они все погублены, поломлены». А мне лишь бы, говорит, дорогу расчистить. Узость мышления, она же во всём. Ну…. Я поняла, что бесполезно. Говорю: «Чуть – чуть напор дай. Кусты хоть полей».
   -А этот даже кусты не мог постричь, помните? – сказал я.
   -Товарищ?
   -Да, товарищ. Гость.
   -Я не знаю, кого вы имеете ввиду конкретно. По стрижке кустов это только мы своими кусторезами бензиновыми. А какие вы имеете в виду конкретно кусты?
   -А вон там, у корпуса, - я указал рукой в сторону главного входа в санаторий, - тоже ваша вотчина, да?
   -Всё наше, - подтвердила Командирша. – Все семьдесят гектаров – все мои. У нас же сто пять было, потом вот эти коттеджи построили, двадцать пять гектаров ушло.
   -Не женская эта работа, конечно, - покачал головой я.
   -Не женская, но когда любишь, когда у тебя внутренняя энергия работает на любовь, ты сделаешь всё. Ты устанешь, но ночь пройдёт, ты опять наберёшь сил и опять в любимое дело – это когда оно любимое. А когда оно формально…
   -Любовь к труду, - вмешался дедушка.
   -Безумная, - в тон ему ответила Командирша. – И не только к труду, к зеленому делу. Всё моё, с фазенды моей. Вы чё думаете, мне дали денег? Никто мне ничего не давал. Это моё, привезённое на моей машине, посаженное мной, лопатой уровненное. Вот тут  немножко темновато, вот эти кусты лучше пошли.
   -Кстати, вчера ночью вышли, фонарей вообще нету, - припомнил я. – Кто – нибудь хоть бы озаботился. Ну, это, наверное, не к вам, это к администрации…
   -Ага, - в своей манере отреагировала Командирша, - это к электрикам.
   -Электрики – дураки, я извиняюсь, ничего не видно, ночью расшибиться можно.
   -Да? Я скажу! – угрожающе пообещала Командирша. – Пусть примут, как это говорится, к сведению. Просто, может быть, у электриков был перерыв, они же всегда дежурят. У них суббота – воскресение – дежурный день. И не любя эту работу, они...
   -А дело в том, что даже фонарей нет, вот эту аллею и не найдёшь ночью. Нет фонарей вообще. Поэтому…
   -Да, я тоже здесь не вижу, - согласилась Командирша.
   Я иронически взглянул на неё и заметил:
   -Мне – то ладно, я увижу, а вот людям пожилым, они же ничего не увидят.
   Командирша включилась в предложенную мной игру:
   -А здесь? А здесь есть?  Я чего – то не вижу.
  -Только у корпуса, - ответил я. – И то надпись светится.
  -Ну, пусть в этой ситуации вам поможет помощник ваш Иван Алексеевич, - вмешался в беседу дедушка, перепутав отчество мужика.
   -Вот спасибо – то! – в пояс поклонилась ему Командирша. – Где ж вы мне его отыскали, вот вы?!
   -Я? Ну как, подождите…
   -А разве не вы?
   -Нет.
   -Ну, раз вы это поняли, наверное, это ваша заслуга!  Ой, я каждый понедельник ношу по букету цветов в отдел кадров. За него. Они говорят: «Ну, это не наша… приоритет. Просто это случайность!».
   -Класс, - обалдело покачал головой дедушка.
   -Хорошие люди ко мне попадаются, но, к сожалению, - Командирша развела руками, - если бы раньше.  Я здесь пятнадцать лет.
   «А твой помощник говорил, больше», - отметил про себя я.
   -Не пьяница он, кстати – ко мне ж никто нормальный не идёт, - и рассмеялась. Самой, видно, смешно стало от этой фразы. – Хоть человек один нормальный. Ну да, это большое моё счастье, я радуюсь».
   «Оно и видно. Вон, с какой язвой о нём вспоминаешь». Впрочем, через секунду я устыдился этих мыслей.
   Командирша поднесла лейку к крану и стала наполнять её водой.
   -Наталья Александровна! – откашлялся дедушка.
   -Яковлевна! – резко поправила его она.
   Я вновь вспомнил статую Христа с закрытым лицом рукой.
   -Берегите здоровье!
   -Спасибо большое! – смягчилась она. – Только сил! Сил!  Всё пережить, вытерпеть! Да – а….
   -А зимой вы не работаете здесь? – вопрос от меня.
   -Зимой у нас работы больше, чем летом. Мы занимаемся не только озеленением, но и БЛАГОУСТРОЙСТВОМ, - она подчеркнула это слово, - территории. Что это такое? Это борьба с сушняком, которого полно. А зимой сразу видно – дерево мертвое. Оно выдает себя: сухие ветки. Вот так снега, - она провела рукой по горлу. – Все сидят по кабинетам. А мы в телогрейках, руки мё – ёрзнут! Ты их уже и сюда, и за душу, и сюда! Но когда возьмёшь инструмент (ножовку или пилу), то – есть кто – то пилит, ты оттаскиваешь….  Вот мы попилили, я думала, восточные уберут. Нет, так три кучи и лежат. Мы же три кучи спилили.
   -А восточные  тут  вообще… - поморщился я. – Нажрался, пьяный идёт…
   -Иди ты, такое редко бывает! - сразу поправила меня Командирша. – Им не дают.
   -На свадьбе ему налили, и ходил тут.
   -А – а! – поняла Командирша после того, как я уточнил, где именно мог накачаться восточный. – Понятно.
   -Целоваться лезет, - с обидой изложил я ещё один факт неприличного поведения гостя столицы. – Ужас вообще!
   -А он же сдерживался, - с долей сочувствия произнесла Командирша. Очевидно, вспомнила свои хмельные годы. – Он же сдерживался раньше – то, да…. Нет, они тоже все хорошо пьют.
   -Да!
   -Но вечерком, - сделала уточнение Командирша, закрывая воду.
   -А это и было вечером, часов в десять так, пол – одиннадцатого.
   -А – а! Ой, ну должны, по идее, уволить.
   -Это хорошо бы было, честно, - признался я.
   -Было бы здорово, - не стала спорить Командирша. – Их очень жестко наказывают.
   -И правильно, и правильно.
   -Там сейчас женщина  руководительница, она могла не знать.
   Я понял, что речь идёт о той милой тётеньке, что сорвала нам свидание с Ирочкой.
   -А вот когда был мужчина, Лямин, он их увольнял безжалостно. У него был стукач – человек, который ему докладывал, кто, чем занят из восточных. И они вылетали как пробки из бутылки.
   -Правильно! – хохотнул я.
   -До свидания, Наталья Яковлевна! – не выдержал дедушка.
   -С Богом! – бодро откликнулась она.
   -Вот именно!
   Бабушка ждала нас перед закрытой дверью бара.
   -Учёт? – спросил дедушка.
   -Похоже, дверь закрыта…
   -Ну, значит, придём после обеда, - сказал я, направляясь в сторону лестницы.
   -Нет, я буду ждать, раз пришла…
   Передо мною возник Наконечный.
   -Ну что, Сергей Владимирович, как у вас там? Договорились до чего – нибудь?
   «Нет, всё – таки, с именами – отчествами у него определённо имелись некоторые проблемы».
   -Да, спасибо, обо всём договорились.
   Не зная, как визуально выразить ему свою благодарность, я хлопнул его по руке. Наконечный слегка ошалел от этого жеста, однако, бросив мне «Не за что», направился к бару.
   -А там закрыто…
   Наконечный убедился в этом и сам, рванув на себя запертую дверь. В этот момент из столовой вылетела барменша.
   -Ой, простите…
   -Вас нет на рабочем месте, - сухо сказал Наконечный.
   Барменша отперла дверь, и впустила нас.
   -Им вперёд, - велел шеф барменше, а сам стал бродить по помещению.
   Получив свои коктейли, мы устроились за столиком. Я видел, что Наконечному подали какой – то напиток. Скорее всего, холодненький. И скорее всего, алкогольный.
   В обед дедушка вновь перебросился парой фраз с Ирочкой. К своему удивлению привычных уколов ревности я не почувствовал. Глупо ревновать к родному деду. Тем более что былой взволнованности при виде нее у меня уже не было. Скорее просто лёгкое чувство удовольствия при встречах.
   Когда я настраивал свой телефон на то, чтобы войти в Интернет, я поймал себя на мысли, что «восхищаюсь» как действует сатана. Поссорил близких из – за какой – то девицы. А мы и рады стараться, мужики. И все равно, положа руку на душу, меня раздражала активность родственника в отношении женского пола. Я сатанел, когда видел, как он кокетничает с девушкой, которая проводила «Миллионера» или с той же Ирочкой. Однако вслух, зная, что потом эта тема будет неправильно истолкована и мусолиться на протяжении оставшихся дней, мне приходилось, стиснув зубы, наблюдать за этим и злиться про себя.
   …Мы сидели на лавочке. Вдалеке появилась Инна Ивановна. На голове её мы разглядели красную беретку.
   -Она, видимо, идёт на случку с противником, - хихикнул дедушка. – А, видишь, её разыскивают: где эта Красная шапочка? Вот она, сейчас пойдёт жрать. Вот остановилась…. Неужели на следующий год она опять приедет сюда… на двести дней? Она все номера хочет выкупить. О, вон эти пошли из «Дружбы Народов»…. Видишь, она не знает куда идти, Инна Ивановна в своей шапке.
   -К вам можно? – на лавочку подсела бабушка.
   -А ты знаешь, пошла генеральный секретарь этого… лицея? Ну, той «Дружбы Народов», где ты вчера вечер провела?
   -А я сейчас с ней разговаривала, с ними, - улыбнулась бабушка.
   -Как с ними? Ты разговаривала? – изумился дедушка.
   -Ага.
   -Откуда? Ничего себе…. Прямо «здрасьте» и стала разговаривать?
   -Да, а как же? Она вообще сказала, если от вас человек, двадцать процентов будете иметь. За каждого учащегося.
   -Вот это другое дело! – приосанился дедушка. – Вот я Филипенко скажу…
   -Там этот с ума сойдет, - брякнул я.
   -Кто? – не поняла бабушка.
   -Наконечный, - пояснил я. – Пустили щупальца свои даже сюда.
   -А ты прямо при Наконечном с ними разговаривала? – посмотрел на жену дедушка.
   -А кто это Наконечный?
   -Ну, этот Тишаков – Наконечный, - видя, что она не понимает, о ком идёт речь, объяснил я.
   -Нет, нет, нет.
   -Он отошёл?
   -Они вошли втроём, но он впереди был. Он ушёл, а они в туалете были, ждали друг друга. Вот они сейчас только кушать пошли.
    -А он меня сегодня в своём кабинете принимал, Наконечный. Нога на ногу сидел.
   -Да ты что! Его фамилия Наконечный оказывается, да?
   -Конечно.
   -Его Наконечный зовут, - подтвердил дедушка. – Или кличка его – Игольников.
   -Игольников – Угольников?
   -А я так и сказал секретарше. Она это поняла как должное. «Где у вас Игольников Владимир Владимирович?». «Там». Мне смешно стало: «Ну, ладно».
   -Я что хочу сказать – то, вот Сереж, не хочешь, может у тебя получится там…
   -Нет, - резко ответил я.
   -Ну, хорошие люди – то.
   -Ну, люди хорошие, но нет.
   -Вон Инна Ивановна, блин, убивать нас идёт, - указал на старушку дедушка. – Смотри, Красная шапка! Вон она идёт, смотри!
   -Ну и что дальше? – не разделила его восторгов бабушка.
   -С удовольствием с ней бы пообщался! – вздохнул я.
   -А где вы видите, она идёт – то!
   -Да вон! Вон на лавку села!
   -К сожалению, - добавил я. – Нет, чтобы сюда прийти!
   -А неё пароль: «Красная шапка», оказывается. Её разыскивают, а она говорит: «Да у меня Красная шапочка!». Так и кличку ей нужно дать: Красная шапочка Инна Григорьевна.
   -Всё – таки он Всесоюзный лицей, - сказала бабушка. – Не просто, не простой рядовой. Юр, вот тебе с ними надо контакт наладить! Тебе они понравятся, очень интересные люди! И тебе, Сереж, будет интересно.
   Я промолчал. Зато дедушка крайне воодушевился:
   -А что, я познакомлюсь! Ещё как! Вот они с обеда пойдут, а я тут как тут!
   Дождавшись, когда директор лицей и её темноволосый спутник выйдут из корпуса, мы с дедушкой бросились им навстречу.
   -Добрый день!
   -Добрый! – приветливо откликнулась женщина.
   -Нас по поводу вашего лицея информировали, хотелось бы посмотреть. Когда, что?
   -Хотите посмотреть, пожалуйста. Хотите?
   -Готов? – дедушка посмотрел на меня.
   Я кивнул.
   -Сейчас? Пошли!
   -Пойдём?
   -Пойдём!
   -Чего там смотреть – то? – хохотнул спутник женщины.
   -Ну, вот хочется человеку, - развёл руками я.
   За разговорами мы и не заметили, как дошли до лицея. Женщина, представившаяся как Татьяна Николаевна, отперла ворота, и мы прошли вслед за ней на территорию. Лицей представлял собой трёхэтажное здание. По уверению дедушки, в его бытность работы в строительном кооперативе, именно они с Христичем (своим напарником) строили это здание. За столько лет, конечно, узнать его можно было с большим трудом.
   На первом этаже находились комнаты для совсем маленьких, спортивный зал и бассейн. На втором классы, в которых проходили занятия. На третьем разные административные комнаты и кабинет директора. Среди множества книг, выставленных на полках, мое внимание привлек сборник «Русские святые». «Наши люди», - отметил про себя я.
   Весьма довольные друг другом, мы направились к выходу. Я пообещал им написать статью. Опять же в моём журнале она вряд ли будет издана, но зато людям приятно.
   Уже закрывая за собой калитку, я вздохнул по этому поводу:
   -А так задашь себе вопрос: «Зачем?»…
   -Не надо задавать никаких вопросов, надо просто красиво развернуться и уходить.
   Уже в номере я уговорил дедушку на то, чтобы выпить пиво, оставленное нам заботливым Анатолием Васильевичем. Впрочем, особо долго уговаривать и не пришлось. Налив светло – коричневую жидкость в красивую пивную кружку, дедушка с удовольствием пригубил. Через пару часов ему стало нехорошо. А запах изо рта выдавал, что пару часов назад он употреблял отнюдь не компот.
   - Только в столовой ни с кем не общайся, - посоветовал я, используя сложившуюся ситуацию как повод хотя бы на сегодняшний вечер изолировать родственника от общения с девушками.
   В столовой я всё время искал возможности поговорить с Натальей по поводу того, чтобы сделать общую фотографию с ней и официантами. Так, по крайней мере, у меня останется память об Ирочке. Но Наталья была занята «обкаткой» нового сотрудника и в зале практически не появлялась. «Отложим на завтра», - сказал себе я, допивая компот.
   Потом мне пришло в голову взять ещё порцию пельменей. Неожиданно рядом со мной нарисовался Олигофрен. Он аж трясся от нетерпения, наблюдая за тем, как я кладу пельмень за пельменем в свою тарелку. От греха подальше я положил ложку на блюдце. Тот каким – то неестественным движением схватил её, вывернул руку наподобие подковы и принялся зачерпывать сразу по пять, по шесть пельменей. «Оголодал, бедняга, наверное», - подумал я, наблюдая за ним. Такому лучше не препятствовать. А то шарахнет подносом по шее за то, что отнимаю у него его законное право на еду, и что потом делать?
   Наталья в зале всё – таки появилась, но поговорить нам не дали. Из – за скандала, который устроила та короткостриженая женщина, которая строила глазки дедушке.
   -Стаканы грязные, да что же это такое! И тарелки!
   -Вы знаете, - спокойным тоном отбивала атаки Наталья, - здесь скандалы случаются каждый вечер, меня этим не удивишь.
   -Я сколько ездила, такого бардака ещё не видела! – распалялась дамочка.
   -Прекрасный санаторий! – прокричал со своего места я, но никто не обратил на мою реплику внимания.
   В столовой появилась барменша и немедленно встала на защиту своей подружки – начальницы. Я не знал, как улучить момент, чтобы пригласить её в бар и приобрести у неё воды на вечер. За меня это сделал Олигофрен, бесцеремонно поманив её в коридор.
   -Что вам? – спросила она, становясь за барную стойку.
   -У вас не будет пятьдесят рублей бумажкой?
   -Что?
   Я покачал головой. Сообразив, что номер не пройдёт, Олигофрен повернулся ко мне:
   -А у вас не будет пятьдесят рублей бумажкой?
   От неожиданности я сразу сказал «Нет» и только потом попытался вспомнить, а есть или нет. В кошелек лезть у меня желания не было.
   Олигофрен между тем стал поверх очков обозревать содержимое того, что стояло на барной стойке в тарелке.
   -А пирожки у вас с чем? – обратился он к нахмуренной барменше.
   -Картошка, капуста и… лук, - быстро проговорила она.
   Олигофрен секунд десять постоял в раздумьях и направился к выходу, поминутно оглядываясь. Это, по нашему общему мнению, вообще было его фишкой.
   Барменша перевела взгляд на меня. Я посмотрел в её красивые глаза, приказал себе относиться к ней просто как к работнице фито – бара и попросил две пол – литровые бутылки воды.
   -Пол – литровые? – подняла брови она.
   -Полтора литровые! – поправился я. – Извините!
   Барменша молча протянула мне две бутылки и сдачу. Я отнёс воду к себе в номер, и мы отправились на прогулку. Нам встретилась одна из отдыхающих в лагере, и я понял, кого я в тот вечер принял за Юлю. Был прекрасный вечер, солнце уже прекратило выжимать из нас последние соки. Но даже покой уходящего дня не давал мне избавиться от ощущение, что эти строчки Библии относятся и ко мне: «Пастыри мои отпали от Меня, и пророки пророчествовали во имя Ваала и ходили во след тех, которые не помогают»…

16

   -Давай сегодня не пойдем на реку, - предложил дедушка, застёгивая на ходу куртку, - не хочу встречаться с Наконечным.
   -Давай, - согласился я. – У меня сегодня встреча с Миловым, а Наконечному мне нынче сказать нечего.  А так вообще поговорить о многом можно. Вот так придёшь, спросишь: «Где у вас тут бесплатно воду наливают?». Скажу: «А – ха – ха, как вы смешно пошутили!».
   На ресепшен сидела Нина Михайловна.
   -Ты скажи ей, что мы заплатим за огурцы, - посоветовал я дедушке.
   -Ну, ясно, конечно! – фыркнул он.
   -Восемь тыщ.
   -Здравствуйте! Нина Михайловна…
   -Да.
   -Вы заканчиваете сегодня?
   -Да.
   -А когда в следующий раз будете?
   -Я  восьмого буду работать.
   -А, ну мы уже уедем…. Нина Михайловна, можно у вас сегодня купить килограмма два огурчиков? Мы заплатим.
   -А  я не знаю, буду я сегодня идти на дачу, на огород, - поправилась она. – Будут они у меня, нет…. Вы когда уезжаете?
   -Седьмого.
   -Мы можем к вам подойти, заплатим вам за два  килограмма огурчиков, вы нам сделаете….
   -Ну, надо посмотреть, там будут у меня или нет…
   -Ну, в принципе…. Как можно договориться? Если где – то… вечером или как?..
   -Ну, во сколько вы?..
   -Во сколько вам удобно?
   -Да мне все равно.
   -Когда, Сереж? – дедушка обернулся на меня.
   -Ну, часов в полдевятого, может быть, - растерялся я.
   -Вечера? – хором уточнили у меня дедушка и Нина Михайловна.
   -Вечера, - кивнул я. – Чтоб никого раньше не отвлекать.
   -Мы же гуляем, зайдём к вам туда…
   -К воротам.
   -Или к магазину. Как вам  удобнее? У ворот, наверное, у КПП?
   Договорившись, мы вышли дышать утренним воздухом.
   -Удивляюсь, - привычно ворчал дедушка, - официантки машины имеют. Ладно, Наталья Михайловна, та хоть наворовала, много лет, а эти…
   -Ну а что, они же по образованию все не официанты.
   -Это не важно, Сережа, они по возрасту не могут.
   -У нас в институте все на джипах ездили.
   -Ну не могут они столько заработать! А Наконечный небось всё собирает. Ты возьми, собери, собери, собери и в рот!
   Мимо нас проехала сменщица Ляли на машине.
   -Полезно иногда утром гулять, - заметил я. – Многое увидишь.
   Охранник при виде нас сообщил своему напарнику по рации о нашем появлении.
   -Под видом отдыхающих ходят два басурманина, так они о нас думают, - прокомментировал дедушка.
   -Сидели бы да пиво пили, - подхватил я. – Или не умеют отдыхать или чекисты.
   На стук в дверь бабушка не открыла.
   -Заснула что ли? – нахмурился дедушка.
   Он заколотил сильнее, однако результат оставался прежним.
   -Пойду вниз за вторыми ключами! – выкрикнул уже на бегу я. «Как всё – таки неправильно оставлять ключи в номере!» - отругал себя я.
   На ресепшене уже сидела другая администраторша.
   -Дайте, пожалуйста, запасной ключ от сто двенадцатого номера, - взмолился я, переводя дыхание. – Пожилые люди по рассеянности недоглядели, а в номер – то нужно попасть.
   Женщина порылась в верхнем ящике стола и протянула мне ключ. Я на всех порах помчался на второй этаж. Бледный дедушка наблюдал, как я непослушными руками пытаюсь отпирать дверь.
   -Там ключ в замке, - доложил я. – Она изнутри закрылась.
   -Ну, чтоб тебя!
   -Пойду, покричу ей, может всё – таки не слышит, - пытался успокоить сам себя дедушка, но это ему плохо удавалось. Мы слетели на первый этаж и выбежали на дорогу.
   -Лера! – крикнул дедушка. – Лера! Лера!
   Ответа не последовала. Даже занавески никто не пошевелил.
   -Да что же это такое происходит! – совсем пал духом дедушка.
   -Иду вызывать мастера, пусть дверь взломает!
   Подбежав к администраторше, я вернул ей ключ и сказал:
   -Вы знаете, пожилой человек изнутри заперся и не открывает. Мы волнуемся. Может, можно вызвать мастера, пусть он дверь взломает. Мы оплатим, если что.
   Дежурная посмотрела на меня тяжелым взглядом и набрала чей – то номер:
   -Алло, Миша? Ты сейчас где? В другом корпусе? Как освободишься, подходи сюда, тут помочь надо.
   Она отсоединилась и сообщила мне:
   -Я позвонила плотнику, вызвала его, он скоро подойдёт.
   -Спасибо, - сердечно поблагодарил я и всё – таки уточнил: - Простите, а «скоро» - это когда?
   -Минут через десять.
   -Я его на улице подожду.
   Я вышел из корпуса и некоторое время постоял на крыльце, напряжённо всматриваясь вдаль. Потом вернулся в здание. В конце коридора дедушка махал мне рукой, знаками давая понять, что всё в порядке.
   -Простите, пожалуйста, - сказал я, возвращая ключи администраторше, - там всё выяснилось, недоразумение образовалось, нужда в плотнике отпала.
   Женщина хлопнула рукой по столу, сопроводив своё действие нецензурным словом, начинающимся с буквы «б».
   -Ну, ты, ба, заставила нас поволноваться, - сказал я, врываясь в номер. – Всю гостиницу на уши подняли!
   -Ну, извините меня, - вздохнула бабушка.
   -А что ты не слышала что ли? – посмотрел на неё красный дедушка.
   -Не слышала, я задремала, всю ночь ведь не спала, только сейчас на двадцать минут прилегла. Замок должен был…
   -Замки надо поменять! – взорвался я. – Пол не обязан трещать, он трещит! Сплошные нарушения!
   -Да! – кивнул дедушка, постепенно приходя в себя.
   -Пойди, извинись перед администраторшей, - посоветовал я.
   -Да, прямо сейчас пойду.
   -Пойди, - вздохнул я. – Ох, что день грядущий нам готовит…
   Однако администраторши на месте не было, так что возможность извиниться перед ней мы получили только после завтрака. Увидев Инну Ивановну  я почувствовал лёгкий укол совести за то, что не сдержал своё обещание найти ей солистов в хор. Однако сейчас мне было важнее договориться с Натальей о фотографии.
   -Вы, наверное, знаете, что мы здесь не просто так отдыхаем, - начал я. – Лично мне нужно написать статью о вашем санатории. Я буду снабжать ее фотоматериалами. Вот фотографии столовой у меня нет. И персонала тоже. Надо бы исправить.
   Наталья не стала возражать.
   После завтрака мы с дедушкой подошли к администраторше.
   -Вы извините нас…
   -Ничего страшного, всё нормально.
    -Я думал, вы знаете как…
   -Я с вами согласна, лучше перестраховаться. Всё нормально.
   -Да, вы извините, пожалуйста.
   -Всё нормально.
   -Спасибо. Лучше перестраховаться…
   Мы вышли из корпуса.
   -Мне Наталья доложила, что большой начальник приедет, для него освободят номера, а потом ещё олигарх, точнее, дети от него, закроют целый корпус…
   -Дедушка, даже меня уже раздражает…
   -Всё, закончил.
   Я с раздражением плюхнулся на лавочку и отвернулся в сторону леса. Вспомнив, что днём мне предстоит брать интервью у Милова – младшего, я вдруг сообразил, что ничего не знаю о здешних методах лечения. На соседней лавочке в паре метров от нас сидели Кудрявенькая и её подруга.
   -Я сейчас, - сказал я дедушке и направился к ним. – Здравствуйте, я отвлеку на минутку. Мне по работе сегодня (я журналист) интервью с главврачом. А я на процедуры не хожу, не знаю ни одной.  Может быть, вы скажете, какое здесь лечение, а то я даже не в теме.
   -Ваши родители ходят, наверное, - подала голос подруга Кудрявенькой.
   -Никто не ходит, - покачал головой я. – Не заставишь.
   -Магнитотерапия, - с готовностью стала перечислять Кудрявенькая. – Лазер, это вот то, что на суставы.
   -Суставы…
   -Да. Потом электрофарез, это всё, значит, на суставы. Потом ванны, кто ходит на них, я не хожу на ванны. Душ шарко, душ этот самый, как его…
   -Контрастный?
   -Контрастный, да. Потом что еще… Бассейн.
   -А вот по Левину лечение, мне тут все мозги вынесли…
   -Да ну, это какое – то дурацкое, - поморщилась Кудрявенькая.
   -Мне все говорят, пиши про Левина. А что это такое?
   -Ну, вот у них это программа очищения.
   -Чего? – глупо спросил я. – Организма?
   -Организма, - хором подтвердили Кудрявенькая и её подруга. – Но мы….
   -Колют или что? – бестактно спросил я.
   -Ой, там всё, вы знаете. Там они приезжают, скажем два дня, утром, по – моему, клизмы, на следующий день тоже, потом дюбажи…
   -Чего?
   -Дюбажи, - пояснила мне подруга Кудрявенькой.
   -А – а, - кивнул я. «Как будто мне стало более понятно. Дюбажи. Дюба что?».
   -Потом, значит, какие – то там таблетки. Потом дробное питание.
   -Это комплексное, значит, лечение?
   -Комплексное. Десять дней – пятьдесят тысяч.
   -Так это не оригинально, это ж ведь так кто – то до него делал, - разочарованно сказал я. – Ещё платно тем более.
   -И вот они видите, кто вот такие приезжают, - Кудрявенькая руками изобразила толстого человека, - думают, что они прямо похудеют. Похудеют… на триста грамм.
   -Ну, понятно…
   -Вот, и ингаляция.
   -Ну, в принципе, ничего необычного тут нет, - подытожил я.
   -Абсолютно, абсолютно, - заверила меня Кудрявенькая.
   -Посмотрим, как он мне скажет.
   -А если хотите системе, подойдите к Ирине Викторовне, это главврач, он вам так распишет…. Она вам всё расскажет.
   -Спасибо.
   -А ты обратил внимание, - сказал мне дедушка, когда я подсел к нему, - как только мы перестали ходить на пруд, и Наконечного нет уже здесь.
   -Он нас боится?
   -Боится, - подтвердил дедушка. – Боится, что будем проверять. Он в кабинете сидит.
   -Может, нам пойти коктейль попить? – предложила бабушка.
   -Попозже, - сказал дедушка. – Через полчасика.
   -Я тогда поднимусь за компьютером, - сказал я, вставая. – Поработаю на свежем воздухе.
   -Давай.
   Взяв у бабушки ключи, я взбежал по ступенькам и вошел в корпус. В холле напротив медицинского кабинета восседала Инна Ивановна. Сейчас она была не в своей боевой раскраске и вся какая – то погнутая, скрюченная.
   -Компьютеризация, компьютерные эти карточки, - заворчала она, увидев меня. – Чем это вызвано, я примерно знаю. Ни следа, ни памяти, как будто тебя здесь не было. Безудержная коммерциализация, свадьбы, похороны.
   -Похороны? – я замер возле неё с открытым ртом.
   -Я шучу. Есть грань, когда эти мероприятия (это без вас было) уже надоедают. Было выездное заседание ЗАГСа. Шестьдесят человек оккупировало санаторий по сути. Но есть же грань. Я вам не собираюсь никаких интервью давать, это не моё, - предупредительно сказала она мне, заметив в моих руках диктофон.
   -Хорошо, конечно.
   -Моя задача здесь удерживаться, ко мне неплохо относятся. У меня тоже тяжелые проблемы со здоровьем, мне абсолютно не до этого. Пол шестого придите, посидите.
   -Ну, если меня главврач отпустит. У меня с ним сегодня интервью.
   -Это же от вас зависит, сколько будет интервью проводиться.
   -Мне главное, чтобы он успел на все мои вопросы ответить, - выкручивался я.
   -Если я вам чем – то смогу, конечно, помочь, я люблю помогать,  то, пожалуйста. Но, поверьте мне,  я, будучи здесь восемь месяцев, разбираюсь кое в чём. Конечно, о настоящих тенденциях я никогда не скажу, вы сами понимаете…
   -Да это видно, - разочаровал её я, оглядываясь по сторонам.
   -У меня очень плохо со здоровьем, поэтому…
   -Инна Ивановна, я всё понимаю, - заверил её я, косясь в сторону лестницы.
   -Я не хочу какую – то разоблачительную компанию проводить, зачем?
   -Не надо, не надо…
   В баре не было никого, за исключением бородатого мужчины, в котором я немедленно узнал Милова – младшего и его собеседника.
   -Три коктейля, пожалуйста, - обратился дедушка к барменше.
   -Вам с шампанским? – сегодня она была в настроении.
   -С шампанским нужно быть осторожнее в такую жару…
   Взяв коктейли, мы отошли к нашему столику.
   -И вот я обратил внимание, Лер, - сказал он супруге, - сюда  всё начальство ходит есть, кроме Катьки Бусько из Управления, которая нам путевки делала.
   -Но они жалеют, что больше не Милов всем руководит.
   -Конечно. При мне – то было хорошо, а без меня не очень.
   Бабушка поперхнулась коктейлем и начала надсадно кашлять. Дедушка вскочил и стал стучать её по спине. Допив коктейли, мы вышли из бара.
   -Идите к нам! – поманила нас к себе секретарша Наконечного, играющего с детьми.
   -Да нет, спасибо, мы сейчас там…. Подойди на секунду, я тебе одну вещь скажу, - поманил я к себе дедушку.
   -Чего?
   -Вот в эти три дня оставшиеся, два, можно вот эти твои общения прекратить, меня уже раздражать начинает.
   -Что мне с того, что вас раздражает? – завёлся дедушка. – Она обнаглела уже. Сейчас скажу, её выкинут нахрен! Распустились все. Она даже рада была, что Лера поперхнулась, эта курва.
   -Прямо проклятый день какой – то, - вздохнула бабушка.
   -Не надо ни на что сваливать, - сказал я. – Утром всё было из – за того, что просто кое – кто ключ в двери оставляет, вот и всё. Не надо  ни на кого сваливать, виноваты только мы сами. А сейчас очень быстро пить стала, вот и всё. Не обязательно же его за одну минуту выпивать.
   -Юра, ты не надо, ты только не наезжай на неё, - сказала ему, откашлявшись, бабушка.
   -Да это он так, голословно, - успокоил её я.
   -Эта наглая, это не та девочка, - с обидой сказала бабушка.
   -Да, та порядочная, а это лимитчица, курва! – кипел дедушка. – Гнать в шею, проверку за проверкой.
   -А что за принцип, чтобы все бедными были? – спросил я. – У кого как сложилось, тот пусть так и живёт.
   -Юра, а как ты определил, что она не докладывает? Или ты всё время смотрел?
   -А я смотрел, всё время за ней наблюдаю, и за Лялькой и за ней.
   «Минус мне за наблюдательность», - сказал сам себе я.
   -Она когда кислород делает, она в такую большую чашку переливает, видела у неё большую чашку?
   -Нет, я же не подходила вообще.
   -Она берет ложку и накладывает в стакан. В связи с тем, что там кислород, он сразу оседает. Вот Лялька наложит раз, два, три и сверху ещё. А эта четыре ложки и суёт мне. И сразу осело.
   -Сразу, - подтвердила бабушка.
   -Я вообще, считай, ничего не пил.
   -То – есть мы выпили, а тебе как бы остатки.
   -У нас на троих получилось полтора. Она полтора уже украла.
   -Ах! – всплеснула руками бабушка. – И ухмыляется! Наглая такая!
   -Бабки собирает!
   -Да!
   -А сколько, Лер, не приходит…
   -Да! Да!
   -Они не приходят, а процедуры каждый день.
   -Это их проблемы, что они не ходят, - воззвал к здравому смыслу я.
   -Да не в этом дело, Серёжа. Лера, она бухгалтером была в общепите, всё знала, блин! Дело – то разве в этом? Обкрадывают народ по – чёрному!
   -Пап, давай поспокойнее реагировать, - обратилась к нему бабушка. – Поспокойнее!
   -Да, Сереже пока это не понять, молодой…
   -Мне всё понятно, просто я в отличие от тебя на это так внимания не обращаю, я к этому по – другому отношусь.
   -У Сережи свои понятия, - поспешила вмешаться бабушка.
   У Сережи действительно было другое мнение на этот счёт, но Серёжа понимал, что в таком состоянии, в котором его родственники находились сейчас, библейские слова «Не завидуй злодействующим» будут как красная тряпка быку.
   Вот в таком взвинченном состоянии мы и дошли до магазина.
   -Лер, ты понимаешь, какая у них концепция мысли, - всё не мог успокоиться дедушка, - для них главное деньги, им не важно, дышишь ты, задыхаешься.… Помнишь, мы в две тысячи седьмом приезжали, нам Людка горничная сказал: «Уй, а кто это за вас заплатил?». Не успели прийти, у нищих спрашивает, кто за вас заплатил! Как оскорбительно было, ой блин! Тогда еще путевки дешевле стоили. Лицемеры здесь все…. Вот одна два раза сходила (у неё десять сеансов), она ставит галочку, как будто была. Вот мы попили, уже триста рублей, да ёлкина ты мать!
   -Воруют, - вздохнула бабушка.
   -Да! Да! Воруют, блин!
   -Ну, давай не будем ходить, - в некотором отчаянии предложила бабушка.
   -Да дело не в этом, Лерунь, - дал задний ход дедушка. – Нам отдыхать осталось два дня. Обязательно будем ходить. На этом, - он показал рукой в направлении бара, - капитал не построишь. Если полезно, дай Бог!
   -Во сколько машин, смотри – ка! – воскликнула бабушка.
   Машин и вправду возле КПП было предостаточно. На какое – то время дедушка отвлёкся на них, и тема коррупции в баре отошла на второй план.
   -А хорошо я тебе брюки подшила, - сказала бабушка на обратном пути.
   -Хорошо, - согласился дедушка, осматривая свои ноги.
   -Правда, там по – моему левая штанина чуть короче получилась…
   -Ничего, а это только комиссия будет определять, одна нога выше или ниже. Спокойно, Лерунь. Сейчас с качеством никто не работает давно. Сейчас вон воруют все по – черному.
   -У меня брючины тоже: одна выше, другая ниже, - попыталась увести мужа с этой темы бабушка.
   -Нормально, никто не заметит, - буркнул тот.
   -Осторожно, машина!
   Мимо нас проехала крутая иномарка.
   -Парень там сидел, крест у него висел, вот это да! – бабушка руками показала, каких огромных размеров был этот крест.
   Мне было неприятно это слушать. Однако я не нашел слов, чтобы что – то вообразить.
   -А ты видел,  какие два деловых партнера сидели в баре, когда я закашлялась, - сказала бабушка мужу.
   -Может, казачки засланные, - пожал плечами тот. – На таком уровне человек двадцать засылают.
   Я и в этом случае не стал их разубеждать. Пусть принимают Милова и его коллегу за «стукачей», если им так хочется.
   В обед я вновь наблюдал кокетничанье дедушки с Ирочкой. «Вечером я точно её сфотографирую», - дал себе слово я. Краем глаза, я увидел, что в столовой обедает всё начальство «Зелёных Берез». Милова среди трапезничающих не было. Когда девушка, которая проводила «Миллионера», подошла взять себе котлеток, я спросил у неё:
   -Как вы всё успеваете? Оказывается, вы и в Управлении работаете, и здесь успеваете…
   -Да, да, мы такие! – улыбнулась она. – Иначе нельзя.
  Когда время подбежало к четырём часам я, оставив бабушку с дедушкой отдыхать в номере, спустился на первый этаж. Со мной был ноутбук. Я чувствовал себя в привычной стихии, а главное, мне никто не мешал делать свою работу. Пусть и результаты этой работы представлялись для меня весьма бесперспективными.
   В холле мимо меня пробежала Очкастая, бросив администратору:
   -А где Вячеслав Викторович?
   -Он обедать пошёл.
   -Нет, значит, Милова, да? – в свою очередь полюбопытствовал я.
   -Он был здесь, - задумалась администратор, - но сейчас вышел. С минуту на минуту должен прийти.
   -Хорошо, я подожду.
   Я устроился в кресле рядом с парнем, возящимся со своим айфоном. Где – то секунд через сорок появился Милов. Очевидно, боковым зрением он заметил меня. Я встал.
   -Пойдёмте, - сказал Милов и распахнул передо мной дверь своего кабинета.
   Под пристальным и одновременно ошалелым взглядом Очкастой я шагнул в кабинет. Милов закрыл за мной дверь и устроился за столом.
   -Это не займёт много времени, - пообещал я, открывая ноутбук и включая диктофон.  – Вы не против?
   -Нет.
   -Можно немножко истории от первого лица. Как началось ваше лечение…
   -Как появилась программа? – помог мне Милов.
   -Да! – с благодарностью посмотрел на него я и откинулся на спинку стула.
   Из слов Милова я понял одно: программа лечения по Левину отнимает у тех, кто её проходит, всё свободное время. Потенциальному пациенту нужно уже в шесть утра пойти на первые процедуры. Последняя процедура у него будет завершена в десять вечера. И ещё перед сном нужно будет что – то сделать. Так что по ходу повествования мои зачатки симпатии к этой системе лечения исчезли окончательно. Зато сам Милов мне всё больше и больше нравился. Особенно когда сказал, что по прогнозам учёных человек должен жить около ста двадцати лет. «Как в Библии сказано», - обрадовался я. Под конец он дал мне свою визитку, и я пообещал ему прислать статью на его электронную почту.
   На входе в столовую стояли Ирочка и Наталья.
   -Попробуйте, - хором сказали они и указали на что – то. Только тут я заметил за их спинами красиво выставленные на столе в ряд бокалы с белой жидкостью.
   -Кефир, да? Прелесть какая!
   Глянув Ирочке в лицо, я какими – то машинальными движениями поднял бокал и сделал несколько глотков. Напиток и вправду оказался съедобным.
   -Неплохо, - вынес приговор я.
   Со стороны, я уверен, был заметно, что я неуютно себя чувствую.
   Дедушка что – то начал говорить дамам, бросив мне: «Иди, занимай стол». Я почувствовал себя так, словно мне стукнули по лицу грязной тряпкой, причём удар был такой силы, что на него обернулись все, кто был в этот момент в столовой. Шмякнув бокал на стол, за которым мы обычно сидели, я отправился бродить по залу, наблюдая боковым зрением за пудрящим мозги дамам дедушкой.
   В этот раз с ужином я справился ещё быстрее, чем с обедом. После чего, отставив тарелку, подошёл к Наталье. Она как раз беседовала  с барменшей, но я бесцеремонно вторгся в их разговор.
   -Простите, пожалуйста, вы помните о нашей договорённости?
   Наталья на секунду задумалась, а потом кивнула.
   -Во сколько мне подойти?
   -М – м…. В семь пятнадцать, двадцать.
   -Договорились.
   Я вышел из столовой в очень раздражённом состоянии, едва не споткнулся на смятом в холле ковре.
   -Да пошли вы все! – выругался я, перепрыгивая через две ступеньки. Сел на лавочку, а тут подсел старик с сожжённой челюстью и развернул газету. В обед он спросил меня, почему я так мало ем и высказал предположение, что я влюбился. После этого общаться мне с ним резко расхотелось.
   Поднявшись, я отправился совершать круг вокруг корпуса. Постепенно нервы приходили в порядок, но всё равно для полного успокоения требовалось что – то ещё. И это что – то ещё появилось в виде мужчины, которому я помог разобраться  в компьютере и его супруги. Я до сих пор уверен в том, что они видели, в каком я расхристанном состоянии и решили подойти меня подбодрить.
   -Сергей, ты чего – то пишешь здесь, да?
   -Книгу пытаюсь написать, - ответил я.
   Далее разговор потёк на тему того, как трудно писателям в России себя реализовать. В ходе беседы я узнал, что этот человек – полковник запаса, в девяностые из – за дефолта оставшийся не удел.
   -Ему в спину плевали мальчишки! – возмущалась супруга.
   -За то, что служил в советской армии?
   -Да, да!
   В назначенное время, даже чуть раньше, я вернулся в столовую. Пара отдыхающих, в том числе мои родственники, ещё заканчивали ужин. Я подсел к ним за стол.
   -Сейчас дедушка тут с Татьяной Николаевной, - начала бабушка, - а впрочем, давайте на улице поговорим.
   Они привстали.
   -Вы идите, мне тут нужно одно дело сделать.
   Я произнёс это таким тоном, чтобы у дедушки не возникло ни вопросов, ни возражений. Дождавшись, когда останусь один, я подошёл к Наталье.
   -Сейчас мы тут приберёмся.
   Сказав это, она пошла по залу, подзывая к себе официантов и сообщая им о моей идее.
   -Не все хотят фотографироваться, - сказала она мне. – Уговаривай.
   -Чего застеснялся, Муххамед? – обратился к нему я. – Если нужно время на причесаться – поправить причёску, так оно у тебя есть. А если боишься чего, так я в этом санатории семь лет уже, - я перевёл взгляд на Наталью Николаевну, - буду я плохо о нём писать?
   Поняв, что потенциальное согласие персонала уже получено, я поискал глазами Ирочку. Она стояла ко мне спиной и убирала со стола посуду. Я подошёл к ней.
   -Ирочка, интервью вы мне не дали, ну хоть сфотографируйтесь для общей фотографии для статьи.
   -Хорошо, хорошо.
   Поняв, что беседа не завяжется, я отошёл, удивившись, с какой лёгкостью я с ней разговариваю. Видно, отсутствие дедушки, что называется, развязало мне руки.
   -А для какой газеты – то? – донеслось мне в спину.
   Её тон мне очень не понравился. Так со мной разговаривала одна моя бывшая, и именно после такого её со мной обращения она перестала быть для меня объектом обожания. Вот и сейчас я вдруг как – то резко охолодел к Ирочке, но, положа руку на сердце, не могу сказать, что до конца.
   -«Труд».
   -«Труд»? – переспросила она.
   Устыдившись своего малодушия, я всё – таки ляпнул:
   -Ну, вообще, многим изданиям будет предложено. Сейчас работаю в «Труде», хочу перейти в «Комсомолку». Между нами, дрянная газетка, где я сейчас тружусь.
   «Господи Боже, что я несу? Какой «Труд»? Где ты там работаешь? Кем?». Я почувствовал, как краска приливает к лицу.
   К счастью, разговор сам собой оборвался. Бестолково побродив по залу, я устроился за одним из столиков. В зал вошла дежурный администратор и взяла себе поесть. Ирочка, как и другие официанты, бродила между столами, поправляя скатерти и салфетки. В какой – то момент мы встретились взглядами…
   Наконец Наталья стала собирать своих подчинённых.
   -Где будем фотографироваться?
   Я предложил им встать напротив зеркал в центре зала. Ирочка встала как – то неуклюже сбоку, Наталья поместила её рядом с собой, а на её место перебросила Бека. Я сделал снимок и для верности ещё два дубля.
   -Спасибо, Ирочка, хоть за это, - брякнул я ей и мысленно охнул. По – моему даже она поняла, какую до невозможности идиотскую фразу я ляпнул.
   Выйдя из столовой, я поискал глазами бабушку с дедушкой. Они сидели на лавочке в тени деревьев.
   -Сереж, пришло время идти на встречу с Инной Михайловной, - сказала бабушка. – Поднимись наверх, там сумка на ручке двери, возьми её и пойдём.
   Я отправился в номер. Распахнув дверь, я увидел на столе пустую бутылку воды и, решив, что пара минут у меня в запасе есть, спустился в бар. Ещё издалека я увидел, как барменша заходит в бар. «Подождём», - решил я, облокотившись на стол.
   Когда девушка вышла из туалета (я внимательно прислушивался, чтобы она обязательно помыла руки), я спросил у неё:
   -Вы ещё не закрылись?
   -Нет.
   -Можно водички купить у вас?
   -Да, - девушка распахнула дверь и пропустила меня.
   -Так водичка ваша хорошо идёт. Особенно в жару.
   -Да, да.
   Она встала за прилавок.
   -Две бутылки, да?
   -Да. Это уже можно использовать как пароль.
   Девушка шутку не оценила. «Что – то у меня сегодня вечер неудачных каламбуров», - отметил про себя я, беря в руки бутылки.
   Когда я выходил из корпуса, дедушка уже шёл мне навстречу.
   -А мы ещё не опаздываем! – предупредительно крикнул ему я. – Сейчас только тридцать семь минут.
   Бабушка сказала, что останется на территории, и мы с дедушкой поспешили к выходу. По дороге дедушка рассказал мне, что за ужином побеседовал с Татьяной Николаевной. Та сказала, что будет очень рада принять их на зиму в свой корпус, и вообще у них, как я понял, уже всё «вась – вась».
   Я слушал его вполуха, ибо мои мысли были заняты прошедшим вечером. Я был рад, что на память об Ирочке у меня хотя бы останется её изображение. Умом я окончательно понял, что мы подходим друг другу, как «Москвичу» автоматическая коробка передач, а вот сердце что – то по – прежнему туго соображало. «Признайся ей в любви, - звучало в моей голове. – Признайся ей в любви!».
   Мне показалось, что мои мысли звучат так громко, что дедушка вот – вот их расслышат. Но он думал о другом. В частности, о том, где и как лучше заказать такси. Пока мы ждали Инну Михайловну у магазина, он взял визитку у какого – то армянина на старой ржавой развалюхе. У меня было ощущение, что Инна Михайловна не придёт. Но нет – в двадцать часов семь минут (я сверился с часами), мы увидели её, выходящей из подъезда загнивающей пятиэтажки. Получив огурцы и вручив ей двести рублей, мы отправились обратно. Дедушка хотел пройти через поле, но я отказался, опасаясь, что Ирочка может поехать той же дорогой, а мне не хотелось больше с ней встречаться этим вечером.
   Наша бабушка сидела на лавочке и беседовала с Кудрявенькой. Мы не стали прерывать их беседу, я отнёс огурцы в номер, вернее, еле доволочил, и мы отправились на вечернюю прогулку. С каждым днём темнело всё раньше. В девять двадцать уже включили фонари. В полумраке слышалось шуршание травы. Татьяна Николаевна говорила, что здесь временами водятся лисы. По небу на фоне яркого алого заката уходили за горизонт вослед солнцу кисельные облака.
   Уже в номере бабушка рассказала нам о том, какое впечатление произвела на неё Кудрявенькая
   -Ну, я вам скажу, она попроще, чем та, Ильинична – то поинтеллигентнее. А эта мне говорит, один раз смотрю – идёт мужчина голый. Я шарахнулась.
   -А это кто был? – спросил я, оторвавшись от созерцания фото с Ирочкой. – Наконечный?
   -Полковник ваш.
   -А – а…
   -Вопрос – а почему там вообще купается замдиректора Наконечный? – завёл свою любимую песню дедушка.
   Я слушал их вполуха. Завтра пред крайний, лучше скажем так, нашего пребывания в «Зеленых березах», и у меня будет время подвести предварительные итоги.   

17

   Ночью мне снились кошмары. Поэтому я проснулся раньше обычно и раньше же обычного повёл дедушку совершать променад. Я с удовлетворением отметил, что машина Ирочки не припаркована сегодня ворот «Союза», в котором она по – видимому или живёт или снимает комнату. Значит, сегодня мне не придётся задыхаться от ревности по тем или иным поводам. Вслух я свою радость, естественно, выражать не стал.
   Дойдя до пруда, мы увидели Наконечного, как всегда подбирающего окурки. По обоюдному согласию мы решили не встречаться с ним и повернули в обратную сторону, предприняв всё для того, чтобы он нас не заметил. Однако  Наконечному было не до нас. Когда мы сворачивали за угол, он уже спешил в Управление.
   -У него должны быть стукачи, - сказал дедушка. – Он заходит: «Катенька, здравствуй, дорогая! (А там люди сидят у неё). Я к тебе зайду через двадцать минут. Кто будет звонить, я в кабинете». Звоночек. «Владимир Владимирович, вас к телефону!». А у него никакого телефона нет. Приходит: «Ну как дела?». «Ты знаешь, вот этот вчера обосрался. А этот перепил».
   -Сейчас проще по электронной почте прислать отчет, - заметил я.
   -Здравствуйте, Наталья Александровна! – перепутав отчество, поприветствовал дедушка Командиршу. Она только что припарковалась возле котельной и, по всей видимости, подзывала к себе кошку: «Кыся моя Кыся. Рыжа, Рыжа! Ну, иди сюда».
   -Кого это она? – не понял дедушка.
   -…Иди быстрее, я тебе привезла свежей курочки. Иди, моя Ляля.
   -А где она? – хором спросили мы с дедушкой.
   -А вон он идёт, - Командирша указала на толстого рыжего кота, приближающегося к ней со стороны Управления.
   -Рыжа, Рыжа, малышка, иди! Он мышкует там, в районе нашего завода Управления, - пояснила нам Командирша.
   -Вот ещё две, - сказал я и, видя, что Командирша не понимает, в какую сторону нужно смотреть стал ей показывать, что называется, на пальцах. – Вон ещё, нет, вот, вот, две пришли.
   -А это любимый, это Чернуша, - Командирша подхватила черного кота и взяла себе на руки. Сегодня она была в цветастом длинном платье, и ей оно не шло. Обычно я привык ее видеть в затрапезной майке и драных брюках.
   -Я говорила с механиком по поводу освещения санатория, - обратилась к нам Командирша. – Он сказал: «Да, правильно люди говорят». Я говорю: «А что ж зря мне люди будут высказывать свои пожелания? Пожилым вообще страшно». «Да! Там плохо освещено. А как нам лучше сделать?».
   -А кто у вас здесь главный механик?
   -Главный механик? Александр Федорович Шишкин. Маленького роста такой.  И говорит: «Да, надо.  А вот как вы думаете – стал советоваться с начальником котельной, он как бы его заместитель, - хорошо сделать или красиво?». Я говорю: «Ребят, это уже вам решать».
   -Лучше хорошо, - хихикнул я.
   -Конечно, хорошо! «Поставьте какие – то прожектора, чтобы площадка освещена была. Люди там и дружатся и сидят и поговаривают. Ну как так можно, это же тебе не лес!». «Да, наверное, надо сделать» - так это, типа того, - Командирша помогла себе руками изобразить вялую реакцию Александра Федоровича Шишкина на ее предложение. – «Я давно говорил!». То – есть у них – то вопрос возникал, а как всегда чего – то не хватало.
   -Не надо показывать, - заметил дедушка, глядя, как она пальцами изображает отсутствие «мани, мани».
   -Денег не хватает, - та покорно опустила руки.
   -Когда пальцами играют, это разве о деньгах идёт речь?
   -Я имею ввиду да, деньги.
   -Ну, это раньше, а сейчас по – другому.
   -Ага, ну мне некогда в это вникать! – Командирша поискала глазами кошку и, найдя, указала на неё рукой. – Видите, валяется, значит, дождь будет! Они, когда валяются, значит, будет изменение погоды.
   -Наталья Яковлевна, всего вам доброго, мы прогуляемся.
   -Ага, всех благ!
   -И вам, и вам!
   Командирша отошла к своему помощнику и что – то зашептала ему на ухо.
   -Двойная игра, - вздохнул дедушка.
   -Пьет, во – первых, - посмотрел в её сторону я.
   -Ну, пьет, не знаю, Серёж, но актёрское дарование у неё так себе.
   -Зато память хорошая. Про прожектор я и то забыл.
   Впереди стояла машина Наконечного.
   -Вот ты заметь, - сказал дедушка, - он машину оставил, а купаться не пошёл.
   -Туда пошёл, - сказал я, указывая в сторону Управления. – Но, кстати, и я в её общении с нами чувствую второе дно.
   -Так и должно было. Она всё время критикует всех. Я её позицию понимаю. Никто здесь ничего не решает, Серёжа. Решают только на уровне: «Мы подумаем, мы посоветуемся, да, да, да»…. У нас в Советское время так и было.
   -Пока сверху не спустят…
   -Да, да, да! Видишь, неровно? Сейчас подзываю, прибежит Матвей Карапетович, убери немедленно! Но никому ничего не нужно!
   -Зачем, он по – другому заработает. Здесь есть черпать откуда.
   -Раньше в Советское время денежки показывали вот так, - дедушка повторил жест Командирши. – А я ей говорю: «Сейчас уже так не показывают, сейчас по – другому».
   -Да нет, так же показывают.
   Наконечный, как оказалось, уже переместился на реку. Мы постояли минуты две на берегу и приняли решение не попадаться ему на глаза.
   -А Наконечный теперь поймёт, что мы его избегаем.
   -Хочешь, пойдём на реку?
   -Да нет.
   -И мне нет. Завтра встанем, покушаем, вызовем такси (а, может, даже сегодня) и погнали в Москву. Вот и всё. И вспоминай, как звали.
   В столовой на входе сегодня дежурила Лена. Утром мы сделали ей замечание по поводу того, что она портит своё здоровье. На что она ответила:
   -Я уже старая.
   -Что серьезно?
   -Конечно, у меня сын есть. Внуков  только ждать осталось.
   -Прекрасно, - улыбнулся я. – Тогда вам можно.
   Лена захохотала. При входе в столовую она в шутку попросила у нас документы. Чтобы как – то поднять себе настроение, которое в предчувствии очередного дедушкиного выступления (и оно, предчувствие, меня не обмануло) было на нуле, я, закончив есть, подошёл к ней и сказал:
   -Я вам свои документы покажу, когда мы с вами в ЗАГС пойдем.
   Она распахнула пошире свои красивые глаза и сказала:
   -Мне уже поздно в ЗАГС.
   -И какой из этого следует вывод…. Что ж вы говорите?
   Она улыбнулась.
   -Вот вас вчера не было, я для своего очерка сделал фотографию ваших коллег, - я продемонстрировал ей снимок на дисплее смартфона. – Очень жаль, что вас не было.
   -У меня был законный выходной.
   На этих словах к ней подошёл врач.
   -Очень жаль, - повторил я и вышел, чувствуя, что разговор заходит в тупик.
   Однако мне не хотелось,  чтобы утро началось столь бездарно. Поэтому ноги сами собой понесли меня к Ляле.
   -Обошлось вчера?
   -Что обошлось?
   -Только мы вам пожелали счастливой дороги, и тут ты врезалась в кусты.
   -Обошлось.
   -Ну и отлично.
   -Чай будешь пить?
   -Чай? – я задумался и вдруг вспомнил, что очень хочу пить. – Чай нет, а водички был бы не против. Только мне по – моему не на что.
   Лялечка поставила передо мной бутылку «Сенежской».
   -Ничего.
   -Я потом занесу, ты не думай.
   -Я тебя поймаю, если что, - улыбнулась Ляля.
   -Ну ладно тебе…
   -Да я шучу, - успокаивающе посмотрела на меня девушка.
   В баре появилась Кудрявенькая. Поздоровавшись с Лялечкой и со мной, она начала делать себе чай.
   -Вы уже знаете ингредиенты? – улыбнулся я.
   -Да, - ответила та. – Лялечка, чем история – то закончилась?
   -Мы ходили к начальству, она сказала, что две недели нам доплачивать не будет.
   -А какое она имеет право, вам по закону положено.
   -Ну, или она решили зажать или хочет уйти и нас с собой увести.
   -А вы устроили что – то вроде забастовки? – пристально посмотрел на неё я.
   -Ну, вроде.
   -В общем, вот такие пироги…
   -А кого вы имеете в виду под начальством? – во мне проснулось журналистское любопытство.
   -А вот такая женщина с выпуклыми глазами, - ответила за Лялечку Кудрявенькая.
   -Тёмноволосая? – машинально показал на свои волосы я.
   -Да, да, да.
   -У – у – у, - понимающе протянул я, вспомнив о сорванном свидании (эта рана у меня до сих пор саднила), - это такая… сложная женщина.
   -Космический комплекс, - вынесла ей суровый, но справедливый приговор Кудрявенькая и понесла чай к себе в номер.
   -Лялечка, а про кого вы говорили, что начальство у вас строгое?
   Лялечка непонимающе уставилась на меня.
   -Ну, вы говорили, что вам велели бейджик носить, что я вас по легенде спас от этого начальства.
   -А – а…. Ну это…
   По её тону я понял, что ей не хочется говорить на эту тему.
   -Я, когда только подбирался к вашим сотрудникам, случайно столкнулся с ней. Так она меня стала пытать: «Кто вы, зачем да почему и на какую тему?». Кстати, я вот вчера ваших сотрудников фотографировал для статьи – статью пишу о вашем санатории. Не хотите, я и вас на рабочем месте сфотографирую, например, в обнимку с аппаратом для производства кислородных коктейлей?
   Лялечка отказалась.
   -У твоего дяди или кто он тебе?
   Я отметил, что мы окончательно перешли на «ты» и ответил:
   -Дедушка.
   -У твоего дедушки хорошее чувство юмора.
   -Да. – «Даже чересчур иногда», - добавил про себя я.
   Лялечка скрылась в дальней комнате.
   -У тебя там спальня? – улыбнулся я.
   Лялечка выглянула оттуда:
   -Здесь склад и мойка. Мне бы поработать…
   -Понял, - улыбнулся я. – Деньги занесу, не думай.
   Выйдя из бара, я вспомнил вчерашний вечерний разговор с мамой по телефону. Та иронически оценила мои любовные похождения и сказала, что прошлый год меня ничему не научил. В этом я с ней согласился. Все мы, христиане, малая Церковь. И все мы, к сожалению, не учимся на своих ошибках. Церковь невыученных уроков.
   -Добрый день! – приветствие дедушки адресовалось Олигофрену.
   -Здравствуйте!
   -На велосипеде надо осторожно, потому что вы можете упасть. Вы нетвердо сидите на велосипеде.
   -Это кажется вам, - поспешила вмешаться бабушка.
   -Вот Анатолий этот… Львович или как его, вот твой друг – то…
   -Да, да, да…
   -Васильич, вот он хорошо катается.
   -Я тоже хорошо.
   -Хорошо, да?
   -Хорошо, хорошо, - закивала головой бабушка, спеша уверить его в этом. Видимо, она считала, что с больными только так и можно разговаривать. – Я видела. Уверенно так.
   -Но всё – таки поосторожнее, - гнул свою линию дедушка. – Сзади девочку не сажай.
   -Нет, я никого не сажаю.
   -Молодец. Будь поосторожнее, потому что я наблюдал – ты так ехал, вилял, я думал, ты и дом сорвёшь!
   Дедушка не выдержал и расхохотался.
   -Нет, я нормально.
   -Он у меня утром спросил, почему вы мне про велосипед сказали вчера, - сообщил нам дедушка, когда Олигофрен уехал.
   -А ты что ответил?
   -Я говорю, вы на велосипеде плохо катаетесь.
   -Наоборот, хвали, хвали, - шикнула на него бабушка.
   Мимо нас прошла Инна Ивановна. По ее виду было заметно, что раздосадована. А раздосадована она была оттого, что мы заняли её любимую лавочку. Поздоровалась она только со мной.
   -В мою сторону даже не смотрит, - отметил дедушка.
   Мне удалось уговорить родственников сходить на реку, подышать по меткому выражению дедушки «военно – морским» воздухом. На реке и вправду было чудесно! Как же нам будет не хватать этого в Москве…. Где – то вдалеке резвились немногочисленные купающие, совершенно не обращая внимания на знак «Купаться запрещено!». Несколько человек плыли на лодке. Мы сидели в своей любимой беседке на воле, положив ноги на скамейку как на подставочку, я описывал очередной день нашего пребывания в «Березах», а родственники дремали. Как же нам будет этого всего не хватать…
   Вернувшись в корпус, мы выпили по коктейлю. Я отдал Лялечке сдачу. В коридоре дедушка опять приставал к секретарше Наконечного, которая, пригласила его и нас на «Угадай мелодию» в пять часов. Мне это как всегда не понравилось. Во время обеда я видел её в нашей столовой. А чуть позже появился и сам шеф.
   -Хорошо кушает, - отметил дедушка, наблюдая за тем, как Наконечный с тарелкой, полной еды, устраивается за угловым столиком. – Ему должны приносить еду, а он сам набирает. Такой бы в Москве в начальники не прошел. Ни хрена не прошёл.
   Мы с дедушкой сидели на лавочке.
   -Хочешь, я ему предложу, чтобы он с тобой в шахматы сыграл, Полковник? – предложил я дедушке, наблюдая за знакомым нам стариком. Он сидел на дальней лавочке и общался с двумя пенсионерами. – Предложить?
   -Ну, попробуй.
   Я встал и решительным шагом направился к болтающим старичкам.
   -Извините, пожалуйста, - обратился я к Полковнику, - минутку украду у вас.
   -Пожалуйста, - разрешил тот.
   -Вот вы ко мне по поводу тенниса обращались, теперь я к вам со встречным предложением. Вот человек очень в шахматы хорошо играет, - я указал на дедушку, -  не хотите ли сыграть с мастером спорта в шахматы? У нас есть с собой.
   -А где? Когда?
   -Ну, это на ваше усмотрение. Можно после ужина.
   -После ужина у меня теннис, - ответил себялюбивый Полковник. – Давайте сейчас.
   -Договорились.
   -Дядя ваш? Папа?
   -…Дедушка.
   -А я думал…
   -Вы не один, кто так думает, - успокоил его я. – Пошёл за шахматами.
   Я жестом показал дедушке, что у него появился соперник, забежал в столовую, забрал у бабушки ключи, взял шахматы и спустился на первый этаж. Полковник уже подходил к нам, когда мы закончили расставлять фигуры.
   -Какими будете играть? – поинтересовался дедушка.
   Полковник взял в руки две фигуры разных цветов, завёл за спину руки и велел дедушке указать на одну из них. Дедушка выбрал левую. Ему выпало играть чёрными.
   Какое – то время я сосредоточенно (хотя здесь явное преувеличение) наблюдал за игрой, затем мне стало скучно, я устроился на соседнюю лавочку и стал смотреть на то, как ветер гоняет по асфальту листья. В какой – то момент к играющим присоединился ещё один зритель. Тогда я оставил их доигрывать, а сам решил дойти до лагеря.
   Идя по дороге, усеянной уже успевшими перекраситься из зелёного в жёлтый цвет, я благодарил Бога за эти дни и извинялся за то, что мог бы провести их с большей пользой. Где – то вдалеке я разглядел двух девчонок. Обернувшись на меня, они захихикали и стали выделываться всю дорогу до здания, пытаясь привлечь моё внимание. Но я уже слишком устал от всех этих женских игр и, в крайнем случае, мог сказать им: «Девочки, я не кусаюсь, не нужно меня дрессировать». Дойдя до лагеря, я повернулся и зашагал в обратном направлении.
   Когда я подходил к корпусу, дедушки и Полковника уже не было. Значит, игра окончилась раньше, чем я думал.
   -А чего вы так рано закончили? – поинтересовался я у дедушки, закрывая за собой дверь.
   -А Полковник мне проиграл, а второй этот зритель почти сразу сдался.
   -Ну и как на твой взгляд играл этот Полковник?
   -Упёрто. Ты знаешь, был момент, я почти проиграл. У него перевес был. А сделай я неправильный ход, он бы точно выиграл.
   Родственники прилегли отдохнуть. Я на этот раз тоже позволил себе немножко полежать. Спать не хотелось, но всем телом ощущалась огромная усталость. В пять я решил пойти посмотреть, как там проходит «Угадай мелодию». Закрыв за собой дверь, я направился в актовый зал. Выходящий оттуда парень обозрел меня взглядом и с трудом сдержал улыбку. Я догадывался, что могло развеселить его – переодевая брюки, я забыл заправить в них рубашку и застегнуть ширинку.
   В зале, как я и ожидал, наученный горьким опытом «Миллионера» были только аниматор и две женщины. Я пристроился позади одной из старушек.
   Игра уже началась. Сначала мы отгадывали песни из советских кинофильмов, потом из телепередач, потом из телевизионных игр, потом из мультфильмов. И вот тут бабульки очень забеспокоились. Как я понял, до моего прихода в виду отсутствии конкуренции они были спокойны, что приз будет их. А тут пришёл молодой засранец, который знает больше их. Да ещё и в иронической форме делает им замечания, мол, как же так, вы больше меня на свете прожили, а песен из фильмов собственной молодости не знаете.
   В итоге, бабушки остались довольны, потому что победа ушла им. Они думали уесть меня громогласным возгласом: «Приз наш!», но я даже не обратил на это внимания. Меня больше интересовала аниматорша.
   -А можно будет посмотреть, что за призы вы им приготовили?
   -Да, пожалуйста, - ответила она, выключая свой компьютер, с помощью которого проигрывала мелодии.
   -Я, честно говоря, был немного удивлён, увидев вас у Нак… Владимира Владимировича в приёмной. Вы и здесь и там…
   «Кажется, я это уже говорил»…
   -Да, я утром там работаю, потом у меня дети, а потом вот здесь…
   -А кто вы по должности?
   -Шеф – аниматор.
   Мы вышли из зала и первыми направились к лестнице.
   -А вы местная или из Москвы?
   Судя по неспешному ответу девушки и по тому, как тщательно она его продумывала, я понял, что вопрос мой ей если ни не понравился, то смутил:
   -Нет, я из…
   Названия этого места я не запомнил, а потому не могу привести здесь.
   -Сейчас вот учусь ещё…
   -Вы институт заканчиваете?
   По просиявшему лицу девушки я понял,  что резкое омоложение её в моих глазах, ей приятно.
   -Нет, я уже закончила. У меня несколько образований.
   -У – у, зачем девушке образования? Выходите замуж, у мужа всё будет…
   -Я уже побывала замужем, ребёнок есть, его кормить нужно…
   Это многое объясняло. Мы достигли первого этажа.
   -А вы, почему не были на «Угадай мелодии»? – обратилась аниматорша к двум старушкам, сидящим в холле.
   -А мы пришли, думали, что на улице будет, посидели, подождали и ушли…
   -Выговор вам! – улыбнулась аниматорша и полезла в ящик стола.
   -Так, давайте посмотрим, чем вы там обрадуете победительниц!
   Призами оказались шапочки для душа, два женских романа, бульварнее не бывает и какой – то шампунь.
   -А вот представляете, если бы я выиграл! И мне бы это всё досталось.
   -Ну и что? – улыбнулась девушка. – Вам не нужна шапочка для душа?
   Шапочка, которую она мне показала, была розового цвета.
   -Спасибо, я ещё не настолько облысел, чтобы в шапочке ходить. Так, ну в целом я уже всё осмотрел, пойду. Только по дальней лестнице, а то меня сшибут ваши победительницы, движимые жаждой наживы.
   Едва мы с дедушкой вошли в столовую, мы вновь увидели стол, уставленный стаканами с кефиром.
   -Попробуйте, - сказала Лена.
   Дедушка схватил три стакана.
   -Нет, только два, - остановила его Лена.
   -Так нас же трое, - попытался возразить дедушка.
   -Вы в столовую всегда вдвоём приходите, - парировала Лена. – Может, вы вообще в разводе…
   -Ну, вы даёте, Лена, - покачал головой дедушка.
   Я почувствовал в этот момент странное ощущение, которое даже не буду здесь описывать. Первым расправившись со свининой в говядине (моё авторское прочтение блюда, не смущаться), я подошёл к Леночке.
   -Леночка, мы завтра уезжаем. Не хотите я ваше изображение тоже в газету вставлю?
   -Ой, нет, - напетушилась она. – Я не фотогеничная.
   -Ну как хотите. Вы выйдете нас завтра провожать торжественно? Кефир, может, ещё раз поставите.   
   -Конечно, конечно!
   Улыбнувшись ей, я зашёл к Ляле.
   -Лялечка, две бутылки… а, чего там – три бутылки воды!
   Поднявшись с тяжеленными бутылками на свой этаж, я сообразил, что ключи остались у бабушки. Матерясь, я потащил бутылки вниз.
   Лялечка беседовала с Леной у входа в столовую и слегка ошалела при виде меня.
   -Ты решил сюда их принести?
   -Ключи забыл, - ответил я, стараясь не показывать, что мне невероятно тяжело волочь эти бутыли.
   -Тебя не выпустят отсюда!
   -Меня выпустят!
   Забрав у бабушки ключи, я направился к выходу. Там столпились несколько пожилых людей.
   -Я всё понимаю,  кефиру хочется, но выносить целый графин, - выговаривала Лена  старушке. – Вы что, кефиру никогда не пили?
   Стоящий рядом старичок, очевидно супруг, указал на надпись у входа: «Из столовой продукты питания и посуду НЕ ВЫНОСИТЬ!».
   -Простите, с кем не бывает, - сконфуженно  сказала бабушка и вышла. Супруг за ней.
   -У вас и такое случается? – улыбнулся я Лене.
   -Да, - улыбнулась в ответ Леночка.
   Отнеся воду в номер, я спустился к родственникам. Их уже перехватил Анатолий. На него накатили воспоминания, как он в советские времена садился на метро, доезжал до стадиона Динамо и наслаждался игрой любимого «Торпедо».  Напоследок она дал нам свои координаты.
   -Надо ему  в шахматы предложить сыграть, - сказал дедушка.
   Мы прошли на нашу любимую беседку и сделали несколько совместных фотографий. К сожалению, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Подходил к концу и наш предпоследний день пребывания в «Зеленых Березах». Я находил утешение в том, что сюда можно будет приезжать из Москвы на один день на прогулку – это во – первых, а во – вторых, совместные дела с Татьяной Николаевной надолго не дадут нам забыть о Пушкино.
   Наблюдая за тем, как солнце, окрашивая небо в ярко – красный цвет, уходит за горизонт, я размышлял над тем, как же всё – таки быстро прошли эти семнадцать дни. Ещё первые три шли относительно долго, потому что мы адаптировались. А когда случилась акклиматизация, дни стали щёлкать так, что дух захватывало. Кажется, только вчера я присматривался к Ирочке, а сегодня уже мы с ней общаемся друг с другом как чужие люди. И как будто заново, другими глазами ты смотришь на этого человека, при встрече с которым пару дней назад внутри тебе становилось хорошо…
   Уже были брошены в воду монетки, вознесены благодарности Всевышнему за прекрасный отдых. Бабушка отдыхала на лавочке у корпуса, мы как всегда бродили по территории. Умудрённый прошлыми своими отъездами, я понимал, что через дня два Москва затянет меня в свой водоворот проблем. Но пусть это будет дня через два. Но не сегодня. Не в этот час. С девяти до десяти.
   Когда мы уже уходили с берега, я увидел Олигофрена. Он разговаривал с сотрудниками кафе.
   -На работу, наверное, устраивается, - высказал предположение я.
   -Нет, он просто олигофрен – здоровый больной человек, - поправил меня дедушка.
   У ворот лагеря стояла машина Ирочки. А сама владелица в окружении своих коллег выходила из второго корпуса. Она разговаривала по телефону. Я не исключал, что она просто делала вид ради того, чтобы мы к ней не приставали. Я поблагодарил Бога, что дедушка в этот раз удержался от бесед с ней. Ирочка и её коллеги сели в машину и уехали.
   Чтобы как – то оправдать наше появление здесь, я шепнул дедушке, указывая на курившего охранника:
   -Спроси чего – нибудь у него.
   -А чтоб сюда пройти, паспорт нужен? – крикнул ему  дедушка.
   -Нет, просто посторонним вход воспрещён! – прокричал в ответ тот.
   -А тем, кто живёт в санатории? – нахмурился я.
   -Тем, кто живёт, тоже запрещено, - чуть подумав, ответил охранник.
   -Круглов – то работает? – пристально посмотрел на него Юрий Васильевич.
   -Да. Но он сейчас у себя дома. Он уехал.
   -В Белоруссию? – уточнил дедушка.
   -Нет.
   -В Сергиев – Посад? – догадался я, вспомнив о том, что в прошлом году мне говорили, где теперь живёт дочь Круглова Ника.
   -Да,  в Посаде.
   -Он в Сергиев – Посаде живёт? – удивился дедушка.
   -Да. Жена его была сегодня, где – то час назад.
   -А директор – то осталась, женщина?
   -Шаршунова, - уточнил я.
   -Да, осталась.
   -А смена когда последняя, в конце августа.
   -Да, до двадцать девятого.
   Дедушка огляделся:
   -Вот, смотри, закрыли и порядок. Чисто всё. А раньше проходной двор был. Пройдёшь туда, там всё открыто, дети бегают. Только я ей сказал, что её уволю, всё сделали! Вовремя надо приезжать! А она думала, мы шутим. Я говорю: «Сейчас по программе НТВ вас покажу». Она: «Да вы что!». Потом она узнала, что действительно в моих силах и показать.
   Я почувствовал, что дедушку уже понесло, и жестом дал понять ему, что пора уходить. Впрочем, дедушка и сам был настроен заканчивать разговор.
   -Вот теперь всё правильно: и сюда нельзя зайти и туда и неважно, кто ты.  А то там бегают, там, говорят, пьяные ходят!  Я говорю: «Да что это!». А она обиделась: «Вот вы, я…». В общем, удачи вам! А вы сами откуда?
   -Саратов, - коротко ответил парень.
   -Саратов, да?
   -«Огней так много золотых на улицах Саратова», - пропел я.
   -Удачи вам!
   Когда мы через поле шли в корпус, дедушка услышал, что охранник при входе по рации сообщил, что мы прошли. Впрочем, сейчас меня это не взволновало. Я огляделся по сторонам и подумал: неправильно всё время смотреть в прошлое. Впереди всегда будет ещё интереснее…

18

   Мы идём вдоль берега реки, я вижу в волнах чьё – то отражение, свет утреннего солнца мешает мне рассмотреть чьё именно…. На работе мой начальник разносит в пух и прах мою статью…. Мы едем по дороге в проливной дождь, я смотрю в окно, мне грустно…. Я иду по улице, мне в спину смеются, показывают пальцем, швыряют мои книжки…
   Я резко проснулся и едва не скатился с кровати. К моему удивлению, я всё ещё находился в своей спальне в номере санатория «Зелёных Берёз», а не в Москве. Мне понадобилось пара секунд на то, чтобы сообразить, что сегодня день отъезда, и что через пару часов мы действительно будем в Москве. А пока нам нужно идти на свой крайний променад.
   Я спустил ноги на пол, нашарил тапочки и едва не упал. Меня спасло только то, что комнатка была маленькая, и я смог опереться на стену. После пробуждения прошло слишком мало времени, чтобы могла восстановиться координация. Цепляясь за всё, что попадалось под руки, я добрался до двери и распахнул её.
   Бабушка с дедушкой ещё спали. Я осторожно потрепал дедушку по плечу.
   -Вставай, дедушка. Пойдём, погуляем напоследок.
   Дедушка зевнул и отбросил одеяло. Через пятнадцать минут, захлопнув за собой дверь номера, мы уже спускались по ступенькам на первый этаж. Я настолько привык к тому, что каждое своё утро мы теперь начинаем с этих прогулок, что даже не представлял, как перестраиваться на то, что в Москве так не будет.
   Едва мы вышли из корпуса, нам в нос сразу ударил пронзающий до самых гланд запах хвои, по мере продвижения в лес, смешивающийся с мятой. Мы шли по хрустящим уже по – осеннему желтым листьям, осматриваясь по сторонам. Мне в глаза бросился жучок, сидящий на листке березы. Не знаю почему, но мне это в тот момент показалось невероятно красивым, некой иллюстрацией Библейской истории о Сотворении Мира.
   На подходе к лагерю я увидел машину Ирочки. «Неужели она сегодня будет, и я увижу её, так сказать, на дорожку?» - подумалось мне. Однако сейчас, краем уха слушая новости по радиоприёмнику в руках дедушки, я больше размышлял не об этой официантке с юридическим образованием, а любовался природой, старясь запечатлеть в памяти каждую дорожку, каждую тропинку, каждое облако. Когда ещё потом выпадет возможность всё это вновь увидеть…
   У реки мы ещё издали заметили машину Наконечного.
   -Может, сегодня тоже не будем вступать с ним в контакт? – предложил дедушка. – Пусть себе плывёт и думает о благополучии «зелёного городочка».
   -Да ладно, чего нам бояться, уедем сегодня и всё.
   -Да я вообще ничего не боюсь! Даже этого Олигофрена.
   -Насчет Олигофрена мне сказал Анатолий, что с ним беседа была. Вызывали в администрацию, мол, ну что ж вы так себя ведёте. Но это оказалось бесполезно – он в свою дуду дудит, они в свою.
   Наконечный уже был в воде. А Полковник застёгивал брюки. Кивнув нам, он подхватил свою сумку и как всегда босиком поспешил в сторону корпуса.
   Наплававшись, Наконечный вышел на берег, подхватил окурок и швырнул его в урну. Не очень помню, но по – моему окурок цели не достиг.
   -Вояж наш закончился! – крикнул ему дедушка. – И сегодня мы уезжаем с впечатлениями какими – то.
   -Понятно, - крикнул в ответ Наконечный и оптимистично добавил: - Жизнь продолжается. Наступают будни.
   -Ну, увы, да, - кивнул я.
   -Будем наводить порядок за границей.
   -В Москве, - пояснил я дедушкины слова.
   -Где наводить порядок? – не расслышал Наконечный, его внимание привлёк очередной окурок. Подняв его, он почесал за ухом. Меня передёрнуло от отвращения.
   -За границей.
   -Московской области? – рассмеялся Наконечный. – Или внутри границы? – Наклонился и поднял ещё один окурок. – Ну, если не идеализировать ситуацию, взять, допустим, наш клан, состоящий из нескольких семей. Со стороны матери, со стороны отца. Отец – директор совхоза, был, закончил, ну, на пенсию вышел, матери мой брат (уже другая ветвь, да) тоже директор совхоза, не было тридцати лет, чего там  двадцать три, двадцать четыре, потом начальником области госуправления стал. Младший брат мой директором совхоза был…
   -Вы про свою семью говорите? – уточнил дедушка, не понимая, к чему Наконечный поднял генеалогию своего Наконечного рода.
   -Что? – переспросил сбитый на взлёте Наконечный.
   -Про свою семью говорите?
   -Да, да, да, про кланы. Сам я тоже был командиром части. То – есть вроде как к этому есть то ли тяга, то ли способность. Ну а всё это у младшего брата закончилось тем, что он стал там начальником или председателем или руководителем какого – то ЗАО, ООО. Понятно, что очень сложный регион, Оренбургская область.
   -Был я там, - вздохнул дедушка.
   -Там же засухи, - продолжал Наконечный. – Ну и вот это, конечно, всё закончилось, но только поддержка близких. Пациенты, машины – всё это дороже, чем можно справиться.
   -Да…
   Мы помолчали.
   -Понятно, - наконец, ради приличия, нарушил тишину дедушка.
   Наконечный обратился ко мне:
   -Ну что, Сергей Владимирович, получилось у вас?
   Я отметил, что он уже не в первый раз коверкает моё отчество и решил на этот раз его поправить:
   -Константинович.
   -А?
   -Сергей Константинович, немножко, ошиблись вы.
   -Папа Костя у него.
   -Вы просто по своему отчеству, видимо, называете…
   -Нет, где – то ошибочка вышла…
   -Ну, ничего, - смилостивился я.
   -Сергей Константинович, а в каком институте вы учились?
   Я назвал свой ВУЗ.
   -Чего – то я  вроде невнимательно глянул…. Наверное, - подчеркнул он.
   Дедушка ещё раз уточнил название института.
   -Поставьте в «Яндексе» и всё окажется, - добавил он.
   -Я открыл по фамилии, и, наверное, я ошибся…
   -Ошиблись.
   -А так спасибо, всё хорошо.
   -А вы встретились?
   -Встретились, да. Во вторник. В Москве потом всё напишу и пришлю. На его почту, на вашу.
   -Принял он хорошо, доброжелательно, - со своей стороны отчитался дедушка.
   Я мрачно посмотрел на него.
   -Ну, давай сам докладывай.
   -Да чего тут докладывать! – рассмеялся Наконечный, наклоняясь за бутылкой из – под колы.  – У нас же не отчет, не доклад. Почти  коллегиальная беседа. Я ещё раз посмотрю, а то я в Интернет чик, и чего – то мне вот…. То ли однофамилец попался ваш с отчеством Владимирович, то ли я ошибся. Скорее всего.
   -А осенью у вас здесь тоже много отдыхающих? – решил переменить тему я, но этот вопрос не помог мне выбраться из лужи, в которую я сам же себя посадил.
   -Я здесь, вам докладывал, с седьмого июля. Можно накрыть уже поляну – месяц я здесь тружусь.
   -Хорошая вещь – поляна! – обрадовался дедушка. – У нас было такое. Это наше уже!
   -Да, да, да! – расхохотался Наконечный. – Конечно, есть разделение – высокий сезон, когда спрос большой, средний сезон, понятно, умеренное заполнение, и низкий сезон – и это уже эмпирически, видимо, сотрудники выделили эти периоды, обозначили и стоимость путёвок в зависимости от сезона дифференцируется.
   -Понятно, - сказал в ошеломлении от его словарного запаса я.
   -Владимир Владимирович, - дедушка пристально посмотрел на него, - ну вы будете повышать цены в дальнейшем?
   -Я пока…
   -Ну, я имею в виду не вы, но…
   -Понятно. Я к этому ещё не привлекался. Но полагаю так, что общая тенденция – молоко повышается, и цены на путёвки тоже повысятся. Ну, наверное, это будет адекватно и обдуманно. Дело – то не простое, это не так, что вот срочно продать клубнику надо. А коль скоро санаторий существует давно, детский оздоровительный лагерь, допустим, вот на днях, э – э… пятнадцатого что ли, будет отмечать пятидесятилетний юбилей. То – есть это образование может быть просто в виде санатория, в каком он видел, был, не знаю, существует, наверняка, давно. И гнаться за сиюминутной выгодой какой – то сомнительной вряд ли здесь станут. Будут если повышать, то по веским причинам: электричество, вода, продукты, требования. Ну, видите, скромные номера, более, чем скромные.
   -Да, - немедленно подхватил эту тему дедушка, - и полы трещат. И на диване спать неудобно. Мы только сегодня догадались, что нужно было матрац постелить. Он в шкафу лежал, а мы не догадались его посмотреть. Лоханулись как сейчас говорят. Надо Олегу Дерипаска доложить, пусть миллиард вложит, а то он гуляет со своими деньгами…
   -Сделайте это обязательно! По собственной инициативе.
   -Во!  Мы знаем, как  его найти, как выйти на него, через каких людей.
   -Вам ещё раз спасибо, - стал закруглять разговор я, - всего хорошего!
   -Всего хорошего!
   Мы уже сделали несколько шагов по направлению дороги, когда Наконечный догнал нас:
   -Видел фотографии – зимой на льду стоит холобудочка. Сейчас у него она на территории, - кивок в сторону подметающего территорию узбека, - в виде… как это называется, - Наконечный замялся, подыскивая нужное слово в своём отнюдь не богатом лексиконе, - парник, теплица! Парник! Теплица это с отоплением. Зимой он пилит прорубь и ставит её на лёд, эту будку. Дюжие мужики, он мне рассказал, вытаскивают, ну и будет купание зимнее. Приезжайте, смотрите, фотографируйте.
   -Ну вот, мы думаем, как раз на зиму приехать, - обнадёжил его я.
   -А так же будет Крещение. Ну, я к Крещению отношусь, так как к спортивному для себя мероприятию,  - доверительно сообщил нам Наконечный, - просто как к окунанию в этот период в пруд.
   Я решил немного просветить его:
   -Ну и Церковь сложно относится, потому что народ не понимает, как именно нужно Его праздновать. Поэтому, к сожалению вашему, это не тот Праздник, который должен бы восприниматься как спортивный.
   Наконечный отбил мяч:
   -Я к тому, что не отношусь к этому религиозно.
   -Я понял.
   -А многие лица высокие стали относиться, - съехидничал дедушка.
   -Обсуждать будем? – с некоторым вызовом посмотрел на него Наконечный.
   -Я считаю, это не нужно, это их личное дело, - поспешил пресечь полемику я, чувствуя в витающую в воздухе грозу.
   -Ты у меня партбилет на стол положишь! – со зверским лицом процитировал ставшие в его понимании классикой слова Наконечный. – Это сначала было,  а потом они берут свечки.
   -Мы – то знаем, - опять завёл свою песню дедушка.
   -Вот это непостоянство, конечно, изумляет…. А можно его не сжигать, этот партбилет?
   -Можно, - разрешил дедушка.
   -Но кто – то же сжигал, - напомнил Наконечный. – Марк Захаров и прочие.
   -Это Ленком.
   -Да, да, да. Ну, я считаю, это низкий уровень… как это сказать… нравственности.
   -Понятно.
   -Всего доброго вам! Было приятно познакомиться! Будьте здоровы!
   Мы вышли на дорогу.
   -Эмпирическое мышление у него, - проворчал дедушка. – И эмпирический слог.
   -Молодцы, они на слово не поверили, проверяют, - отметил я. – Хорошо ещё, что я сказал, что я в «Труде» на стажировке.
   -Правильно, - одобрил дедушка.
   -А то они проверят по сотрудникам. Я знаю сайт этой газеты, там написано: «Наши сотрудники», а там ни хрена меня нет.
   -А ты стажировщик.
   -А я ему сразу сказал, что только собираюсь им предложить материал.
   -Доброе утро! – поздоровался с нами напарник Командирши.
   -Доброе утро, Александр Алексеевич! Походка у вас на пятьдесят пять лет!
   -Спасибо.
   -Он на работу торопится просто, - разъяснил я дедушке.
   -Я не тороплюсь, я иду, мне просто нужно полить там…
   -Всё, сегодня закончили свой отдых, - доложил ему дедушка.
   -Да, сегодня придётся уехать, - подхватил я. – Не хочется, но…
   -Всего доброго.
   -И вам всего доброго. Не болейте!
   -Спасибо вам!
   -Живите спокойно, на всё наплюйте!
   -Если нам дадут.
   -Ну, давайте, увидимся!
   -Наталье Яковлевне привет большой!
   -Непременно. Может быть, ещё увидимся. Вы же не сегодня?..
   -Сегодня.
   -Я имею в виду, в обед уезжаете. Может быть, ещё увидимся. Потому что мы идём туда, - он указал рукой в сторону нашего корпуса. Там будем рубить, эти самые… деревья.
   -Хорошо.
   Мы решили прогуляться за ворота.
   -Можно я подведу итоги насчет Наконечного? – спросил дедушка.
   -Давай.
   -Бросается ненужными словами, словами руководителя низкого ранга, вот. Нет интеллекта. Словами бросается высокомерного характера, эмпирические выражения какие – то такие, кому они нужны в принципе. Поэтому уровень его руководства…
   -Да нет, - не согласился я, - выражается – то он как раз довольно грамотно.
   -Пытается, - смилостивился дедушка.
   -За некоторым исключением довольно неплохо.
   -Сереж, ну, командир части был! Ё! Что ж ты хочешь! А уровень интеллекта в два, в три раза ниже, чем у наших руководителей, которые руководят заводами. Даже у Анатолия Васильевича интеллект выше, чем у него. Видишь, тоже экономист министерства образования.
   -У него  выше оттого, что знает, где хапнуть.
   -Ну, это уже…. Выражения – то какие «хапнуть»!
   Навстречу нам шли сотрудники лагеря «Союз». Проходя мимо нас, они бросали в наши стороны настороженные взгляды. По всей видимости, в их сознании мы так и остались тайными агентами спецслужб, приехавшими сюда для того, чтобы стучать на отдыхающих и выяснять, у кого совесть не чистая.
   Мимо нас промчался старенький «Москвич», оглашая окрестности рёвом сирены. Мы с дедушкой отпрыгнули в сторону. Машина пронеслась мимо нас и скрылась за поворотом на магистраль.
   -Только спецслужбам разрешается подавать сигналы, - сказал, отряхивая брюки, дедушка.
   -То – есть, это ФСБшник поехал? Ты его видел на территории?
   -Видел.
   -Он много раз приезжал уже?
   -Ну, приезжал, вот здесь как – то крутился.
   -Может, ЧП какое – нибудь случилось?
   -Конечно! А как же! Всё, сигнал подаёт, и ни одно ГАИ не остановит. Они всё знают.
   -А мы сейчас уедем, - вздохнул я, - Наконечный и компания успокоятся.
   -Ни хрена, могут теневики приехать, - не согласился со мной дедушка. -  Под видом отдыхающих. Будут гулять как будто, шапку оденут кривую, глаз косой, а на самом деле проверяющие. Если олигарх приедет, он обязан наводить порядок, у него свои спецслужбы.
   -Всё понятно.
   В столовой было немноголюдно, ибо пришли мы уже поздно.
   -А обещали нас встретить шампанским, - улыбнулся я стоявшей на входе Лене.
   -Да кто же с утра шампанским встречает? – резонно возразила она.
   -Вон наглец молодой! – взорвался один из отдыхающих. – С утра шампанское требует! Посмотрите на него!
   Половина столовой обернулась в мою сторону. Слегка раздосадованный, я пошёл по залу, ища глазами Ирочку. Но, видимо, сегодня была не ее смена. Ну и к лучшему…
   Как всегда первым закончив есть, я вышел из столовой с желанием совершить обзорную прогулку. Предварительно я сказал Леночке:
   -Ну, давайте вашу жалобную книгу, напишу в ней что – нибудь приятное.
   Леночка, улыбаясь, протянула мне просимое. Я написал в ней: «Выражаю благодарность санаторию за красивый персонал» или что – то в этом духе. Вернул книжку Леночке и вышел. Двери бара были призывно открыты, и я под взглядом Леночки направился туда.
   Лялечки на месте не было. Я взял ложку и постучал о бортик стеклянного стакана.
   -Привет! – выглянула она из –за угла.
   -Зашёл сказать, что уезжаю сегодня.
   -Да? – не буду ничего приукрашивать, но по – моему при этих словах Лялечка как – то поникла. – Приезжай ещё.
   -Приеду. Как твоя история с начальницей?
   Настроение у Лялечки упало ещё ниже.
   -Да там всё… - она махнула рукой.
   -Битва проиграна?
   -Ещё нет, но всё может быть.
   Я принял решение быстрее, чем обдумал его последствия:
   -Если бы ты оставила мне свой телефон, я бы мог поспрашивать, кому в Москве нужны бармены.
   Лялечка с готовностью (в которой я не увидел провинциального хамства) извлекла из – под стойки листок и написала на нём свой номер.
   -А если место найдётся, как будем решать вопрос с проживанием?
   -Это моя проблема.
   -Понял, - я продублировал номер в смартфон. – Ничего не могу обещать, Ляль, но, то, что я об этом не забуду, в этом можешь не сомневаться.
   -Извините, что вас прерываю, - понимающе улыбнулась подошедшая женщина, - но можно мне травяной чай?
   Я вышел из корпуса. Солнце светило вовсю, но я рассмотрел на небе несколько туч, приближающихся со стороны востока. Но пока о дожде речи не было, и я шёл, щурясь от солнечных лучей и радуясь тому, что у меня в запасе есть ещё несколько часов для того, чтобы насладиться Пушкинской природой.
   Дедушка с бабушкой ждали меня на выходе из столовой.
   -А вы давно поели? – с удивлением спросил я, подходя к ним.
   -Минут девять назад, - ответил дедушка.
   -Пойдёмте на дорожку посидим на реке, на нашем месте, - предложила бабушка.
   -Согласен, - обрадовался я. – Времени у нас ещё много, потом придём, соберём вещи, пообедаем и будем заниматься такси.
   Сказано – сделано. Через пару минут мы были уже на реке. На этот раз никто нам не сделал замечание, и я лишний раз укрепился во мнении, что побережье становится чертой оседлости лишь на время приезда гостей из Пушкино и Москвы.
   Мы просидели на берегу в беседке около часа. Созерцая, как облака плывут по небу, отражаясь в реке, как купающиеся брызгаются друг на друга, я подумал о том, что завтра уже всё это буду видеть только на фотографиях.
   В номере было так душно, что казалось, будто Там наверху включили отопление на полную мощность. Обливаясь потом, я убрал все самые крупные вещи в чемодан, передислоцированный мной из шкафа на диван.
   -Я пойду на улицу, я здесь не выдержу, - сообщил дедушка, набрасывая на себя полотенце.
   -Я, если можно, тоже, - сказал я. – Вернусь, уберу остальное.
   -Давайте, давайте, - согласилась бабушка. – А я тут поработаю.
   -А может, с нами пойдёшь? – посмотрел на неё дедушка.
   -А вещи кто за меня уберёт? – нахмурилась бабушка. – Идите, идите!
   Наша любимая лавочка была занята двумя дорого одетыми еврейками. Я их раньше здесь не видел. Мы устроились на соседнюю, но сидеть было невыносимо, так один из постояльцев санатория смолил сигарету за сигаретой.
   -Вы не подскажете, что нам делать? – обратился дедушка к еврейкам. – Мужчина, что называется, шмалит как паровоз, а я задыхаюсь. Сижу, и он меня окуривает. Как быть мне?
   -Жалуйтесь.
   -Жаловаться? Кому?
   -Сказать ему: Господин такой – то, будьте любезно пройдите на другую лавочку.
   -А он мне скажет: я, как курил, так и буду курить.
   -А вы тоже курите?
   -Не – ет!
   -Он как бы от его слов говорит, - пояснил я. – Его мысли озвучивает.
   -Я мысли читаю, я академик всё – таки, терапевт психологических наук. Я чувствую, что он мыслит. Скажу, он сейчас обидится на меня.
   -А вы прежде предупредите, вы на меня не обижайтесь, но мне очень бы хотелось вас попросить деликатно.
   -Но он не поймёт меня.
   -Давай я ему скажу, - предложил я. – Я так ему скажу, что сразу поймёт.
   -Предупредите, потому что он может, знаете как: ну вы что, я такой – то! Я хочу вас попросить, мне неудобно, сделайте, пожалуйста, одолжение.
   Дедушка посмотрел на меня:
   -Сколько ферментов нужно задать в мозг, чтобы ответная реакция была?
   -Пятнадцать, по – моему, - пожал плечами я.
   Бабушки недоумённо воззрились на нас.
   -Я наукой занимаюсь, - напомнил им дедушка. – Когда мы занимаемся психологией, мы не в душу человека заглядываем, а в мозг.
   -А вы включите сейчас не мозг, а душу, и всё будет нормально.
   -А – а, вы наукой занимаетесь…
   -А вот вы научный человек, видно, - польстил им я.
   -Как мне везёт на великих людей! – всплеснул руками дедушка.
   Бабушки рассмеялись.
   -Вот только на него не повезло! – я указал на курящего мужика.
   Дедушка фыркнул:
   -Три звезды имел по нашей линии,  в Оборонке работал, сейчас курит как не в себя.
   -А как вас зовут?
   -Ю.В.
   -Ю.В? Ага, а я В.Д.
   -Юрий Васильевич. Меряю ум.
   -Разве можно мерять ум?
   -Раньше в деревне говорили: «Умный пройдёт мимо».
   Снова смех.
   -А вы давно здесь?
   -Заканчивается наша эпоха – сегодня улетаем.
   -У, жалко.
   -Восемнадцать дней, - уточнил я.
   -А что жалко?
   -Не будет компании у нас.
   -Вы только приехали? – спросил я.
   -Мы здесь каждый год.
   -И мы каждый год.
   -У нас был один раз перерыв – в «Липки» ездили.
   -Два года. И один в «Софрино».
   -А вы на каком этаже? – внезапно прищурилась одна из евреек.
   -На втором.
   -А, может, это вы как раз есть, которых мы дожидаемся, когда они уедут.
   -Как это так? – оторопел я.
   Еврейка зашлась от хохота.
   -У вас номера ещё нет?
   -У нас номер будет после того, когда уедут прежние владельцы. Наверное, это вы.
   -Возможно, - не стал возражать дедушка.
   -Какой у вас?
   -Сто двенадцатый.
   -Сто двенадцатый? – задумались еврейки. – Это по – моему…
   -Второй этаж, сюда окна, - помог им дедушка.
   -У нас тоже сюда, но только в спальне…
   -Да не, ну это значит не мы.
   -Значит, не вы.
   -Нет, нет.
   -Нет? Значит, правильно Нинель Борисовна сказала: жалко, что вы уезжаете.
   В эту минуту я испытывал к старухам совсем не православные чувства и уже показывал глазами дедушке, чтобы он поскорее завершал разговор с ними.
   -Ну, не будем мешать женщинам отдыхать…
   -Вы не мешаете, - старухи сделали вид, что не поняли моего намёка.
   -Ну как, а с номером могли же помешать – то, - съехидничал я.
   -Мы ждём просто, когда у нас освободится.
   -Секрет не выдам, – непонятно к чему вдруг заявил дедушка, указывая на меня, - о чём он думает.   
   -О чём он думает? – старухи с любопытством уставились на меня.
   Я сообразил, что имеет ввиду дедушка и злобно посмотрел в его сторону.
   -О чём же?
   -Но образование у него высшее, хорошее.
   -Ладно, ладно, ладно, - поспешил пресечь тему я. Не хватало ещё, чтобы он меня рекламировал перед этими престарелыми хамками.
   -Поверхностное, - вломил дедушка.
   Как назло, бабули и не думали сворачивать беседу.
   -Вам понравилось здесь?
   -Очень! – с готовностью ответил дедушка. – Питание хорошее. После того, как мы уедем, хуже будет.
   -Да что вы!
   -Ну, всегда как: если комиссия на месте, сразу появляется всё буквально, особенно, если жалобы поступают. Это, видимо, по всей России так.
   -Ну, мы много лет сюда ездим...
   -Много лет? То – есть вы можете уже анализировать. В принципе, ещё раз говорю, нормально. Вам понравится. Но полы скрипят, менять надо, хозяину сказал я.
   -Там раньше, знаете, были ковровые дорожки.
   -Ковры закончились, - буркнул я.
   -Ой, Матушка – Русь! – залихватски хлопнул себя по колену Юрий Васильевич. – Мы пойдём, мне ещё надо лекцию прочитать.
   -Всего вам доброго!
   -До свидания! – сказал я, а про себя добавил: «Хорошего отдыха желать не буду, потому что это неискренне получится».
   -Извините за мой непонятный юмор, но он от большого ума. Бывает, горе от ума.
   -Юмор от ума, - развёл руками я.
   -Вот именно!
   -Ну, пошли, - торопил его я.
   Когда мы чуть отошли, я сказал:
   -Это ей нужно извиняться, бессовестная! Номер! Я после этого бы развернулся и ушёл бы сразу!
   -Ну, Серёж! – развёл руками дедушка. – Профессора!
   -Ну и дальше что?
   -Ну, уважение нужно иметь.
   -Ну и имей! Бессовестные! Мне все равно, что она профессор, абсолютно!
   -Я с уважением отношусь к званиям, - подчеркнул дедушка.
   -Давно ли? Кто – то мне недавно говорил, что их покупают, что это ничего не значит. В лесу, я помню, когда мы шли там, не надо.
   -В каком лесу?
   -В нашем, Измайловском, так что насчет званий вот не нужно это говорить.
   -Да?
   -Да.
   -Ну, женщина в возрасте, пенсионерки…
   -Ну и дальше что?
   -Ну как же так?
   -Ну, здоровья ей, только не нужно хамить – номер она ждёт! Я сейчас побежал, вещи собрал – занимайте его. Это её проблема, что она ждёт. Приезжай  попозже. А потом что, она на улице ждёт?  На природе сидит, пусть наслаждается. Фразы не нужно такие говорить хамские. Я сейчас ей мог бы сказать: «На что ты жалуешься? Сидишь на воздухе и ещё вещи такие говоришь».
   -В корне не согласен, Сережа.
   -Ну и что, а мне – то что от этого?
   -Не понимаешь ты наше советское воспитание, мы должны друг друга уважать, друг друга поддерживать.
   -Так вот и уважай и не говори такие вещи. Что она  такое лепит - то?
   -А что она лепит, Сережа?
   -Бестактно, извини, очень лепит.
   -Нормально, Сережа, нормально.
   -Ну, ладно, давай ты при своем, я при своем.
   Побродив какое – то время по территории, мы вернулись к корпусу.
   -Ой, Инна Ивановна! – вздрогнул дедушка, заметив впереди пожилую женщину.
   -Спокойно! – резко сказал я и выступил вперёд: – Здравствуйте, Инна Ивановна! Мы сегодня уезжаем!
   -Что? – не расслышала она.
   -Уезжаем мы сегодня! – повторил я, подходя поближе.
   -Как быстро – то!
   -Восемнадцать дней, увы, больше номер не продлевают.
   -А как промчалось, мне кажется, только сегодня приехали.
   -Согласен, согласен.
   -Неужели? Ну не может быть! Восемнадцать дней…
   -Да, увы, да…
   -Когда уезжаете?
   -Сегодня после трёх.
   -Как жалко – то.
   Я решил на дорожку ещё раз извиниться:
   -Вы нас простите, если что не так было…
   -Вы меня тоже, мы должны дружить…
   -Нормально, согласен, - быстро ответил я.
   -Дружить надо, поддерживать. Как ваше интервью? Ничего прошло?
   Я лишний раз про себя восхитился её памятью.
   -Нормально, да.
   -Ну, слава Богу, надо публиковаться.
   -Потом дома его расшифрую. Приятный человек. Сказал, что те, кто лечатся здесь, они загружены с шести утра до десяти вечера,  то – есть даже погулять некогда. Ну, это по – моему тоже перебор. Надо пополам: что – то лечить, а что – то…
   -Надо по программе, - рассудительно заметила Инна Ивановна.
   -Это перегиб, где – то можно и не ходить, - обрадованно подхватил я.
   -Конечно. Счастливо, приезжайте!
   -Спасибо, а вам удачи с вашим хором!
   -Спасибо большое!
   -Извините, что не получилось вам найти людей!
   Инна Ивановна прошла мимо дедушки, сделав вид, что с ним не знакома.
   -Злопамятная бабёшка, - вздохнул он. – И это правильно. А зачем ты извинился?
   -Затем. – Я решил, что нет смысла сейчас приводить слова Христа: «Молитесь за обижающих вас».
   -Ты ей нравишься, я нет, - тем временем продолжал дедушка. – Потому что я всё время с подколками и так далее, и так далее. А она ещё с ума не сошла, чтоб простить. Поэтому она не прощает и правильно делает.
   Дойдя до лавочек, мы решили до часу посидеть на воздухе. Впереди замаячила сутулая фигура Галины Ильиничны. К нам она не подошла. С тех пор, как бабушка стала общаться с Кудрявенькой, она резко к ней охладела. К нам, соответственно, тоже.
   Из корпуса вышел Полковник. Он устроился на соседней лавочке и стал зашнуровывать роликовые коньки. Дедушка расспросил его немного о жизни. Оказалось, что Полковник тридцать три года отработал таксистом. «Если вам скажут, что представители этой профессии бедствуют, не верьте, - заявил нам он. – Никогда не голодал. И семья моя тоже». Ещё мы узнали, что у него проблемы с няней для внука и плохие отношения с сыном.
   -Всё от жизни берёт, - вздохнул дедушка, когда Полковник уехал. – Преимущественно мёртвыми букашками.
   Меня особенно восхитила педантичность Полковника. Он сказал, что ему обязательно нужно успеть тридцать минут до обеда покататься. Живёт по часам.
   В обед я взял себе салат с сухариками. Когда я шёл к нашему любимому столу, за окном громыхнуло так, что стёкла едва не повылетали из окон. Ещё через минуту, когда мы уже ели, с грохотом пролетела за окном столешница. Она врезалась во что – то, сопроводив столкновение ужасающим звуком. Боковым зрением я заметил двух евреек, которые заявили, что мы, возможно, занимаем их номер. «Интересно, а они заплатили за обед или халявят как тот мужик?», - подумал я.
   Леночка, как и утром, стояла на входе в столовой.
   -Спасибо вам! Хоть кефир и не подали, и шампанское тоже. А вот в Софрино шампанское подают, - с лёгкой укоризной заметил ей я.
   -Приезжайте ещё, - улыбнулась мне Лена.
   -Да, может, через год увидимся, - согласился я.
   У Лялечки было закрыто. А я хотел с ней ещё раз поговорить. Но что ж делать. Пойду посмотрю, что твориться на лужайке. А там лило как из ведра! Постояльцы санатория стояли кто в холле, кто на крыльце и наблюдали за тем, как столы и стулья, подхваченные ураганом, носятся вдоль столовой, периодически врезаясь в стены и теряя то ножки, то спинки.
   -Вот и погуляли! – вздохнула Кудрявенькая.
   Я не удержался и сделал ей комплимент по поводу того, как она стильно одевается. Ей было это очень приятно. Мы довольно долго разговаривали на разные темы: журналистика, медицина, искусство. Я даже хотел поднять тему религии, но, не увидев креста на шее Кудрявенькой и вспомнив некоторые её слова, понял, что не стоит метать бисер. Кроме того, мне на память пришли слова из замечательной песни: «Мы должны быть внимательней в выборе слов, оставь безнадёжных больных. Ты не вылечишь мир, и в этом всё дело. Пусть спасёт лишь того, кого можно спасти…». «Не откладывай на завтра то, в чём можно согрешить сегодня». Нет, это не сюда!
   Ба – бах! Что – то громыхнуло, и со стороны столовой на асфальт вытекло несколько литров воды.
   -А что это такое? – оторопело уставился на пену, покрывающую лужайку перед санаторием, я.
   -Столовую затопило! – хохотнул курящий чуть поодаль мужик.
   -Через водосточную трубу вода, что на крыше накопилась, вытекла, - ответил охранник, не отрывающийся от своего телефона.
   -А – а…
   В дверях появился дедушка.
   -Ну что, пойдём, такси заказывать?
   -Куда идти – то, там дождь?
   Дедушка высунул руку из – под козырька:
   -Уже не капает.
   Он спрыгнул с крыльца и поспешил полем в сторону КПП. Я попрощался с Кудрявенькой и сделал несколько пробных шагов. Дождь действительно почти прекратился. Тогда я ускорил шаг и вскоре догнал Юрия Васильевича.
   Мы не успели даже дойти до поворота, как вдруг громыхнуло, небо разрезала напополам серебристая молния, и об асфальт застучали капли дождя.
   -Ну, ё – моё! – закричал я. – Надо же было додуматься, не взять с собой зонт!
   Тут же, словно в подтверждение моим словам, Господь усилил дождь, и я почувствовал, как по спине заструились капельки. Под ногами зачавкала вода, а спина быстро – быстро становилась мокрой.
   На моё счастье, впереди замаячил домик сторожа с навесом. Добежав до него, я встал под навес и подманил к себе дедушку.
   -Постоим? – спросил он, вставая рядом.
   -Ну, сейчас дождь прекратится, и пойдём за такси, - ответил я, оценивая ущерб, нанесённый мне дождём. Рубашка намокла не сильно, высохнет быстро. Брюкам повезло меньше, на мокрую ткань уже налипла какая – то грязь.
   -По – моему закончился, - сказал дедушка.
   Я выглянул из нашего укрытия. Да, действительно, не прошло и двух минут, как дождь прекратился. Мы, избегая наступать в грязные лужи, прыжками и перебежками добрались до КПП и остановились напротив главного входа. Машин было много, однако ни одного маршрутного такси не наблюдалось. Я взглянул на часы. Только что, условно говоря, пробило три часа.
   -Как нарочно, как будто, - поражался дедушка, - когда не надо, полно машин строит, а сейчас не одной. Тому армянину не хочешь позвонить?
   -Ему ни за что, - категорически ответил я. Мои слова сопроводили раскаты грома.
   -Всё, понял, - оставил тему дедушка.
   -Я лучше пешком пойду, чем с ним поеду. Нас один армянин уже вёз. Не забывай, чем всё это закончилось. Вот я,  правда, не учёл, что такси так редко ходят, здесь моя вина. Обычно всегда полно,  уж кто – нибудь да стоит обязательно. А сегодня нет и всё, ну ё – моё!
   Мы прошли до угла, но и там не оказалось ни одной машины. Возле ближайшего к нам дома (но не того, в котором предположительно проживает Нина Михайловна) стояла машина с шашечками, но в неё прямо на наших глазах прыгнула женщина, и машина умчалась.
   -Прям чувствуешь себя как на выборе невест, - посмотрел я ей вслед. – Все стоят. «А я уже заказанная, а я уже выбранная».
   -Всё правильно, - кивнул дедушка.
   Мы вернулись на исходные позиции. Все припаркованные машины возле КПП скучали в ожидании своих хозяев, за исключением одной. В салоне я разглядел молодого парня, вертящего в руках айфон.
   -А с ним поедешь? – спросил дедушка.
   Я не знал, что ему ответить. Дедушка направился к парню. Я увидел, что на вопрос дедушки «Можешь ли ты нас подвезти до Москвы?», парень отрицательно покачал головой.
   Дедушка направился обратно ко мне. Я развёл руками, мол, говорил же. К парню же подошла женщина с большими бёдрами и ребёнком. Они о чём – то поговорили, после чего парень подошёл к нам.
   -Я могу вас подвезти.
   -Нас трое будет, - предупредил его дедушка.
   -Трое? – нахмурился парень. – Вот как…
   -Ну, нет, так нет, - ответил я. Меня этот молодой человек уже начал раздражать.
   -Нет, вы, правда, извините, меня, если бы вас двое было, мы бы вас разместили на заднем сиденье. Я бы до Щёлково своих довёз, а потом вас, куда вам там надо…
   -Ну что делать…
   Время шло, а такси всё не появлялось. В какой – то момент у меня в кармане зазвонил  смартфон.
   -Как дела? – поинтересовалась бабушка.
   Я вслушался в её тон и с облегчением обнаружил, что она вроде бы не сердится.
   -Мы ищем такси. Пока безуспешно. Не ругайся, ладно?
   -Да нет, всё нормально. Просто тут горничная требует, чтобы мы номер сдали.
   -А с какой такой стати она требует? – возмутился я. – У нас до трех положено сдать. А сейчас, - я сверился с часами, - только половина.
   -Ей на дачу нужно уезжать, поэтому…
   Я представил, как бабушка одна выволакивает тяжеленые сумки из номера под пристальным взглядом сварливой горничной.
   -Я уже иду.
   Отсоединившись, я сказал дедушке:
   -Бабушку из номера выселяют.
   -Так ещё же трёх часов нет!
   -Это дела не меняет, как выяснилось. Я пойду, помогу ей выселиться, а ты, если поймаешь машину, скажи, чтобы подъезжал прямо к корпусу. Вынесем сумки и уедем.
   Сказав это, я перемахнул через шлагбаум и поспешил в сторону корпуса. За моей спиной угрожающе громыхало. Периодически я поднимал глаза в небо и видел, как оно всё и больше затягивается тёмными тучами. Где – то вдали вновь замерцала молния.
   Взбежав по ступенькам, я быстрым шагом прошёл по коридору в наш номер. Бабушка сидела в кресле. Я взял чемодан за ручку и вывез его в коридор. После чего туда же телепортировался ещё один, а вслед за ним и две сумки. Заперев дверь, я вручил ключи горничной.
   -Посиди здесь в коридоре, - сказал я бабушке. – А я пойду там контролировать, а то мало ли…
   -Хорошо, - кивнула бабушка.
   Слетев по ступенькам вниз, я увидел в холле Наконечного, о чём – то разговаривающего с Очкастой. Чтобы вновь заставить её понервничать, я громко сказал ему:
   -До свидания, Владимир Владимирович!
   -Всего доброго, - растерянно ответил он.
   Я распахнул дверь и, не успел сделать пары шагов, как ощутил, что дождь вновь пошёл. Пришлось на глазах у Наконечного возвращаться к бабушке на второй этаж за зонтиком. Так что по полю я уже шёл, как мне казалось, надёжно защищённым от дождя. Но так мне только казалось. Ибо вновь разразившийся ливень ни с того ни с сего с первых же минут одержал убедительную победу в битве с моим зонтиком.
   Мои брюки, до этого уже бывшие немного потрёпанные дождём, в момент превратились в половые тряпки. По зонту мне на спину стекла изрядная часть воды, и моя спина вмиг ощутила холодное прикосновение небесной стихии. Ругаясь, я перепрыгивал через лужи и внутренне боролся с искушением повернуть в обратную сторону и отсидеться в корпусе. Однако я прошёл уже большую половину пути, отступать, как говорится, было некуда, да и совесть не позволяла оставить дедушку одного под проливным дождём без зонта.
   Когда я подбежал к КПП, дождь прекратился. Я поднял глаза к небу и мысленно сказал: «Господи, у Тебя есть чувство юмора!».
   При виде меня дедушка слегка ошалел.
   -Только не надо мне ничего говорить! – предостерегающе поднял руку я. – Высохнет!
   -А я и не буду говорить, - ответил дедушка. – Мне охранник всё сказал. Я его спрашиваю: «Когда ж вы успели наворовать?». А он плечами только пожал: «Да здесь все воруют!». И на дома показывает: «Ты думаешь, там беднота живёт? Беднота в тюрьме сидит или в могиле». Наркоманы, он сказал, здесь…
   -Наркоманов я вижу, вон шприцы везде валяются, - проворчал я. – В этом году как – то поменьше, а так…
   -Здесь, говорит, все воруют – здравница, есть где поживиться. Девочку эту как зовут?
   -Какую?
   -Пошла к высокой, Очкастой: «Там у меня столько – то человек». А та говорит: «Ты там поправь». Ей говорит, той, которая нас обслуживала, ну как её зовут? Наташа? Вот эта девочка. Она всё время вместо Натальи работает. Вот эта маленького росточка, которая курит.
   -Лена её зовут.
   -Лена? Ну, вот она сейчас подошла к Высокой: «Там можно поправить?».
   -Ну и что?
   -Пятьдесят человек, Сереж!
   -Ну, ты ей ничего не высказал, я  надеюсь?
   -Ты что дурак что ли, Сереж? – оскорбился дедушка. – Что ж  ты меня уж так? Какую  - то хрень говоришь!
   -А ты где стоял в этот момент?
   -Ну, рядом. Я мимо проходил, а они разговаривали. Очкастая спиной стояла, меня не видела.
   -А – а…
   -А потом Наконечный пришёл.
   -Ну, воровство – то мелкое, - справедливости ради признал я, - оно никому не вредит.
   -Это нет. Поэтому и говорят: мне десять копеек до миллиона не хватает.
   - А Наконечный тебе сказал: «Здрасьте»?
   -Да.
   -А ты мимо прошёл?
   -Ну, я так махнул ему. Может он думал, что я остановлюсь.
   -Он по – моему понял, что мы его избегать стали.
   -Ну и правильно. Сереж, да мы ему и не нужны.
   -Да ну не сказал бы, кстати, - не согласился я. – По – моему, в нас он как раз был больше заинтересован. Сам подходил. Про интервью – то он же у меня спрашивал, как у вас там всё.  Хотя бы из чувства того,  чтобы я ни в чём не подвёл его.  И потом, я убедился: не надо брезговать людьми. Не надо брезговать людьми…. Тут парадоксально: когда не надо такси стоят полно, когда надо – их нет.
   Возле нас затормозило такси. Я подскочил к водителю.
   -Занят я, - откликнулся он, выскочил из салона и пошёл к охраннику договариваться, чтобы его пропустили. Охранник что – то ответил ему. Таксист набрал чей – то номер (очевидно заказчика), переговорил с ним.
   -У него сколько сумма написана на дисплее? – спросил я у дедушки, заглянувшего в салон его машины.
   -Тыща триста.
   -А Жора с нас взял?
   -Тыща восемьсот, триста  он нам сбавил, полторы тыщи получается.
   -Скотина, - подытожил я.
   -А такси вы здесь долго ждать будете, - сообщил нам таксист, закончив разговор. – Здесь они обычно не останавливаются.
   -Да как же, по  целым дням стояли, а тут сегодня как нарочно, - проворчал я.
   -Я могу вызвать другую машину, пятнадцать минут, и вы уедете, - предложил парень.
   -Вызовете, пожалуйста.
   Я продиктовал ему номер телефона и назвал своё имя, и он дал мои координаты своему напарнику. Напарник перезвонил мне и сообщил, что уже выехал. Приехал он, правда, через двадцать минут, но я был счастлив тем обстоятельством, что он вообще появился. Запрыгнув на заднее сидение, я спросил водителя, представившегося как Олег, можно ли включить печку, чтобы у меня высохли брюки.
   -Да ты что, мы все здесь от жары скорчимся! – воскликнул водитель. – Не волнуйся, в салоне высохнет всё быстро! Сейчас как на крыльях Родины полетим!
   -Смотри, чтобы крылья не отвалились, - проворчал дедушка.
   Мы подкатили к КПП. Охранник не спешил поднимать шлагбаум. Дедушка вышел из салона и подошёл к будке. Через секунд двадцать он вернулся, сопровождаемый воплями охранника:
   -Предупреждать надо, что машину берёте! Вы здесь три часа слонялись на КПП, могли бы и сказать за это время!
   Мужчина преувеличивал – глаза мы ему мозолили всего лишь чуть больше часа, я проверил.
   -Я ваших правил не знаю, - с достоинством ответил дедушка, захлопывая за собой дверцу.
   Шлагбаум был поднят. Разбрызгивая грязь, мы подъехали к корпусу. Дедушка выскочил из салона и поспешил внутрь. Я тоже открыл дверь и увидел стоящую возле бара Лялю.
   -Никак не могу уехать! – улыбнулся я ей.
   -Счастливо тебе! – просияла мне Ляля.
   -И тебе! – крикнул в ответ я. – Ты не думай, приеду в Москву, обязательно займусь твоим вопросом. Я тебе обещаю…