часть 2

Откажитесь от прочтения данного текста!


Вот сейчас закрою глаза и нырну глубоко-глубоко. В себя. Там, где физически должны быть сердце и легкие, там нечто темное, красное с черным. Если погрузиться, то обратного пути не будет. Как и все мои дороги - по ним никогда нельзя было вернуться назад. Однажды выбрав и ступив на черно-серое полотно, я получил только один единственный вариант - вперед.
Позади оставалось все, что было дорого. Все, что приносило счастье.
Детство закончилось, когда меня темной ночью, крепко держа за руку, больно сжимая пальцы, вывели на мою первую широкую дорогу, ведущую в мир взрослых. Дорога не заняла много времени, если измерять минутами или часами. Но она была бесконечно долгой. Потому что перемолола меня, мелкого, трясущегося и без конца плачущего. Я не умел сопротивляться. Я не знал, почему я должен был вообще защищаться. Наверное, было просто больно. Просто больно. Разрушенные, и так еле дышащие воздушные замки больно царапали осколками и придавливали тяжестью обломков. Обжигали выжженными лесами. Да, в них было полно монстров и прочих противных мерзких тварей, которые так и норовили меня съесть на обед или ужин, предварительно хорошенько выпотрошив меня на большом и грязном столе. Но каждый раз я придумывал способы победить их или убежать от них. Я придумал, что это лишь игра, в которой я сам хозяин. В которой я бравый рыцарь, спасающий волшебный лес от всякой нечисти. И пусть я был сто раз не прав своим глупым детским мозгом, но тогда я еще мог и хотел бороться. Я знал, что я выиграю эту войну со своими монстрами! Ну, а потом... мне показали их обугленные трупы. Показали, что мой мир - лишь иллюзия ребенка. Потому что вот он - взрослый, настоящий мир. Полный боли. Безысходности. Бессилия. И поражений. Мир, в котором может быть только один враг - человек, стоящий напротив тебя. Ты можешь уничтожить его. Это довольно просто, каждый день кто-то убивает кого-то. Ты можешь ненавидеть его. Его, память о нем, его поступки. Даже после того, как он умрет.
После того, как мой отец показал мне мир взрослых, я перестал быть маленьким. Я даже разучился плакать. И еще очень долгое время ни один взрослый, такой же пустой и убогий, как я, не видел на моих щеках ни одной слезинки. Ведь мужчины не плачут. Взрослые не плачут. Рыцари, пусть хоть и мгновенно разжалованные из волшебного мира в земной, должны быть сильными. Герои должны терпеть. Бог терпел и нам велел. Смирение - путь в рай божественный. А все мученики - святые, к ним потом люди толпами ходят. На могилы...
Вот такого взрослого сделали из меня.

Оксана, моя мать, влепила мне пять пощечин со всего маха, когда узнала, что я своровал у друга два фломастера. Она лупила меня так, что у меня перед глазами кружили черные мухи. А когда я упал от последней ее пощечины, ударился головой об чугунные батареи, она швырнула фломастеры мне в лицо и сказала, что в следующий раз отрубит мне пальцы, как это делают в Китае со всеми ворами.
Мне было 6. Я выпрашивал фломастеры на день рождения. Но мне их не подарили. Пообещали со следующей зарплаты. Потом наказали за то, что я подрался в садике, потом пообещали их к Новому Году. Но Дед Мороз, видимо, очень огорчился из-за моего поведения и заветные фломастеры мне так и не подарил. Зато подарил Пашке, о чем стало известно всему двору сразу. И тогда я не выдержал. К тому же, он сказал, что не любит синий и фиолетовый. Почему бы тогда мне их не взять себе? Ведь мне очень нравятся как раз эти цвета.
По жопе от Оксаны я огребал регулярно. "Чай пролил? Ну, ты и свинья! На, блять, получи! Взял тряпку, быстро все вытер!", говорила она 6-летнему ребенку. Смешно, правда?
Иногда отец заступался за меня. И бил ее, чтобы она не била меня. Оксана плакала в ванной и все время грозилась повеситься. Приезжала бабушка. Отчитывала отца за пьянство, мать за лень. Пекла пирожки с капустой, штопала мои колготки и носки, варила кастрюлю борща и уезжала обратно. Два дня после этого я обжирался так сильно, как мог.
 Свое 1 сентября я ждал с нетерпением. Очень хотел встретиться с новыми ребятами, узнать, что такое школа, почувствовать себя важным, потому что уже не в садик ходил, а, как взрослый - учился! Но в конце августа у отцовского друга был юбилей, и родители забухали на несколько дней. Я очень переживал. Я не знал, что я должен делать и куда пойти. Днем накануне я плакал, а вечером приехала бабушка. Она не знала, что происходит, оказалось, тоже очень хотела посмотреть на внука первоклассника. Собирала меня впопыхах, утром отвела на "линейку". Говорила с мой учительницей. Несмотря ни на что, я был счастлив! Я познакомился с пацанами из своего класса, с Семкой и Димой, мы были лучшими друзьми. Всегда и везде вместе. Даже после школы.
Это было веселое время... а потом все стало портиться.
Моим образованием до школы никто не занимался. Ни читать, ни писать я не умел. Книжек мне почти не читали. Мультики по телеку смотрел, и новые зарубежные, и старые советские, а книг не было. Поэтому в школу я пришел не подготовленным. К Новому году все мои одноклассники уже умели читать и писать. У них в тетрадках стояли звездочки и флажки. А в моих закорючки отчаянно выпрыгивали из линий и клеточек. Учительница не понимала, вызывала пару раз Оксану, они говорили о невропатологе, Оксана кивала, а дома орала на меня, что я самый тупой и противный ребенок. Что даже в ее детдоме, где она выросла, таких тупорылых не было. Потом сажала меня за черновики и заставляла до ночи писать закорючки. Бесилась дико, потому что уставший и боявшийся ее, я не мог сосредоточиться и написать ровно. Сколько раз я получал по рукам от нее, не счесть. О том, что у меня СДВ, которое можно и нужно лечить, она узнала только, когда я пошел в третий класс.
А дружба с пацанами у меня расстроилась. Они не хотели дружить с двоечником. Нормально писать я научился только во втором классе, читал медленно и с ошибками.
Но во втором классе я уже был взрослым. Несмотря на то, что катастрофически отставал в учебе, я уже... шел семимильными шагами по миру взрослых. И все игры, успехи и поражения, переживания из-за плохих оценок или потерянных карандашей моих одноклассников казались мне глупыми. Потому что мой мир, тот, который мне пришлось осваиваивать быстрыми темпами, был по-настоящему опасен. В нем было по-настоящему больно и страшно. В нем уже не было солнечного света сквозь зеленую листву. Были стены, были якобы моим домом - самым опасным местом на земле. В нем не было друзей, зовущих тебя после уроков гулять. В нем были взрослые и злые люди, ненавидящие тебя только за то, что ты есть, готовые в любую секунду откусить тебе голову только за то, что подвернулся не вовремя, - самые родные и близкие. Мама и папа.







Воздержитесь от комментариев.