Как мы ходили в Филармонию

Это прекрасное слово – Филармония. Да еще и мероприятия весьма примечательное – концерт, посвященный 75-летию М. Магомаева. Что может быть восхитительней?

В весьма благодушном расположении духа я и мои любимые дамы – мама и тётечка – прибыли на данное событие в ожидании предстоящей феерии. Места я специально выбрала поближе к сцене (3-й ряд), дабы в полной мере насладиться всеми прелестями концерта.

При входе раскинулся людской поток, страждущих незабываемого. Пролавировав среди этого потока, мы успешно добрались до гардероба, расположенного на 2-м этаже в закутке, куда мы были отправлены службой безопасности по причине отсутствия свободных номерков в привычном для нас месте временного пристанища одежды.

Непросто было подобраться к креслам - в зале было несметное количество приставных мест: имя великого певца сделало своё дело и придало особый притягательный статус концерту.  И вот, миг настал: зажглись огромные люстры над сценой и... на сцену выскочил сгусток темперамента грузинской наружности. Вступительное слово было незабываемым. Незабываемым было именно впечатление. То, что было произнесено, пронеслось почти что мимо меня – все мое существо было захваченно увиденным. Как выяснилось чуть позже, этот сгусток энергии был не кто иной, как Председатель фонда талантов Москвы и СПб (точное название не припомню): черный костюм, игривая лиловая бабочка, платочек того же оттенка, шаловливо выглядывающий из нагрудного кармана, и венчавший завершение образа пояс а-ля Дон Хосе всё тогоже лилового оттенка. Кроме необычного одеяния моё внимание было приковано к стилю поведения этой колоритной личности. Буря эмоций, мгновенно проносившихся и оставлявших следы невообразимых гримас на его лице, мешала сосредоточиться. А ведь ряд-то был третий. Так что все перепитии настроений Председателя фонда были в полном моем распоряжении. Пытаясь подавить на своем лице улыбку (справедливости ради надо отметить, что это плохо у меня получалось), я силилась вникнуть в смысл сказанного, но тщетно. Единственное, на чем удалось сосредоточиться, так это на том, что в концерте примут участие звезды оперного творчества СПб и Москвы.

Первое отделение было посвящено классическим ариям из опер, оперетт и неаполитанским песням, а открывала отделение троица баритонов. После объявления номера, к моему великому изумлению, Председатель, отделившись от микрофона на краю сцены, направился к двум сногсшибательным баритонам (примерно 25-ти и 35-ти лет) с явным намерением участвовать в трио. Уж даже и не помню, что они исполняли, но двое – были просто неподражаемы, да и Председатель, как оказалось, тоже не без таланта. Конечно, Председательский уровень совсем не тот, но он очень старался. Во время исполнения, все тот же Председатель был неповторимо театрален: то пафосно прикладывал руку ко лбу, как будто силясь унять головную боль, то широко раскидывал руки-крылья, чуть не сбивая потоком воздуха двух баритонов, некстати разместившихся по соседству, похлопывал по ним, будто пытаясь выбить пыль с ошалевших от такого темперамента баритонов. Помимо молодых баритонов, в концерте принимали участие убелённые сединами корифеи искусства. Молодость, без условно, это – голос и внешние данные, но опыт – как говорится, есть опыт:  поведение на сцене и владение залом – удел убелённых сединами, хоть и голос уж не тот.

Второе отделение отражало эстрадное творчество М.Магомаева. Причем, перед вторым отделением на сцене появились микрофоны, чему немало были удивлены все присутствующие. И вот оно – любимые и знакомые с детства песни. Но микрофоны...Не предполагала, что в наш век нано технологий возможно такое допотопное оборудование и соответствующее качество звука. Открыл второе отделение (кто бы сомневался) Председатель. Микрофон шипел, выпуская из себя непонятные звуки. После последовавших громких протестов из зала и предложений петь без микрофона, наш друг (уж позвольте мне иногда так именовать Председателя по причине его частого упоминания в моем повествовании) сослался на то, что это специальная задумка: ведь САМ Магомаев исполнял эстрадные песни в микрофон, и концерт построен именно таким образом только для того, дабы приблизиться к кумиру. В общем, были еще какие-то не особо внятные аргументы, но, по-правде говоря, без микрофона Председателю было бы просто не вытянуть низкие тембральные ноты. Далее следовал «Ноктюрн». Но, видимо, от переизбытка чувств и горячего грузинского темперамента, наш друг забыл слова и начал исполнение со второй половины первого куплета. Но это совсем мне лично не испортило впечатление, хотя, если быть честной, то эта песня больше бы подошла по вокальным данным самому молодому баритону. Далее следовали песни в исполнении и  молодежи, и корифеев.
В общем и целом, концерт удался. После его завершения и положенных аплодисментов, выйдя одухотворенными из зала, мы пустились на поиски гардероба. Это, как не парадоксально, оказалось весьма непростой задачей. Показав номерки смотрителю и резонно спросив путь к оставленным вещам, мы отправились четко по заданному направлению. Обойдя в этом направлении всё, что только было можно, и, более того, пропутешествовав по всем окрестным лестницам вниз и вверх, цели мы не достигли. Почти впав в отчаяние, было принято единственно правильное решение: вернуться в исходную точку нашего мероприятия и проследить путь заново. Это спасительное решение привело нас в гардероб, где, к тому времени, на вешалках размещались уже только наши вещи. Облачившись, мы, кротко обсуждая услышанное и увиденное, отправились в обратный путь, который за беседой оказался не столь долгим, как дорога в Филармонию.

Друзья мои, ходите в Филармонию, посещайте концертные залы и получайте УДОВОЛЬСТВИЕ!