Близко к цели

Облезлый черный кот появился во дворе пятиэтажки вечером. Внимательный наблюдатель мог бы сказать, что он соткался из воздуха, возник ниоткуда, материализовался, но... ни во дворе, ни в доме не нашлось внимательных наблюдателей. Люди занимались своими делами и не замечали шныряющую между клумб живность.

Кот прогулялся от одного подъезда к другому, улегся возле задней двери салона сотовой связи и задремал. Покоем он наслаждался недолго – высунувшаяся на улицу уборщица выплеснула в палисадник ведро грязной воды, а остатками окатила приблуду со словами: «Фу, паршивый!»

Морду кота действительно покрывала какая-то короста. И это было не единственным его недостатком. Он выглядел отвратительно: худой, до выпирающих сквозь шерсть ребер, испачканный то ли мазутом, то ли смолой, и неоднократно  битый неласковой жизнью – до переломов лап и хромоты.

Навязанный душ кот перенес стоически. Поднялся, встряхнулся, одарил уборщицу неласковым взглядом, и перебрался досыпать на сухое место, не сделав попытки вылизаться. Через полчаса его снова потревожили. Выскочившая из двери барышня долго говорила по телефону – описывала Ивану Сергеевичу, как уборщица сломала ногу.

– Поскользнулась на вымытой плитке, представляете? Попыталась ухватиться за стойку, а стойка перевернулась. И кассовый аппарат разбился. И бумаги – квитанции, ведомости – все рассыпалось, и нам с Машей теперь разбирать... да, «Скорая» увезла. Теперь ждем, пока хозяин приедет. Работать же без кассы нельзя.

Попрощавшись с собеседником, барышня обратила внимание на кота. Гладить не стала, побрезговала, зато посюсюкала – «ах ты ж бедненький! Выгнали из дома? Кушенькать хочешь, да?» – и пообещала принести кусочек колбасы. Вторая продавщица, явившаяся во двор на зов: «Посмотри, кто к нам пришел!», предложила не мелочиться, а купить в соседнем магазине пакет корма:

– Пусть хоть пожрет вволю, бедолага.

За три дня кот отъелся и немного похорошел. Короста исчезла, впалый живот округлился. Замечать перемены было некому – магазин настигла череда болезней и несчастных случаев. Одна из продавщиц попала под машину, торопилась, когда за пирожками бегала, не посмотрела на светофор. Вторая барышня и сторож слегли с высокой температурой – видимо, кто-то из покупателей одарил бациллами гриппа. Новые продавщицы, обнаружившие в подсобке пакет корма, ежедневно выносили коту плошку с обедом, жалели, и даже дали объявление на форуме любителей животных, надеясь пристроить приблуду в хорошие руки. Желающих не нашлось.

Дом кот обрел случайно. В магазин зашла словоохотливая тетка, присматривавшая телефон в подарок сыну. Продавщицы привычно выслушали поток жалоб на мужа и невестку, отчет о здоровье старенькой мамы и оживились, когда тетка упомянула сдохшего кота, к которому старушка была очень привязана.

– А возьмите маме нашего котика! Доброе дело сделаете. Мы-то на квартирах живем, нам некуда. Жалко его, пропадет же зимой...

Тетка поначалу сопротивлялась, но продавщицы пустили в ход все свое обаяние и профессиональные навыки, и вместо телефона впарили ненужную животину. Немалую роль сыграло то, что скучавший грузчик из соседнего магазина согласился завернуть кота в кусок брезента и отнести в квартиру старушки – идти было недалеко, десяток кварталов.

На обратном пути грузчик – нарочно не придумаешь! – столкнулся с разогнавшимся велосипедистом. В больницу не увезли, но сотрясение мозга заработал. Тетка, забравшая кота и ополовиненный пакет корма, о происшествии, понятное дело, не узнала. А если бы и узнала? Или посмеялась бы, или посочувствовала.

Кот, попавший в дом, без капризов вытерпел купание, деликатно обнюхал миски для еды, царапнул лапой по наполнителю в лотке, сообщая: «Понял» и, обсохнув, приступил к выполнению прямых кошачьих обязанностей. Забрался на кровать, под бок к старушке, громко замурлыкал.

– Вот и славно, – подытожила тетка. – Будет, мама, тебе друг и забава.

Кот заурчал еще громче, проводил уходящую тетку насмешливым взглядом. Как знал, что она доберется домой, и в подъезде споткнется на лестнице. Споткнется, потеряет равновесие и пересчитает все ступеньки пролета, ломая руку и ребра.


...Вечер наступил быстро. Укладываясь спать, старушка согнала кота с кровати: одно дело покрывало шерстью пачкать, другое – на постельном белье валяться. Помолилась, посетовала, что потух фонарь за окном, заменявший ей ночник, и заснула. Кот устроился в кресле, на хозяйском халате. Он закрыл глаза, задышал ровно, без мурлыканья. Видно было, что не спал – когти равномерно втягивались и вытягивались, терзая ткань халата.

Если бы кто-то увидел кота сейчас, не узнал бы, или подивился. Где тот запаршивевший приблуда, который крался между палисадников пятиэтажки? В кресле лежал здоровенный холеный зверюга с лоснящейся шерстью. Такого газетой по носу не хлопнешь, если в тапки нагадит – сдачу огребешь, мало не покажется.

Мурлыканье заполнило комнату в волчий час – тьма сплотилась, пытаясь выстоять против рассвета, тени ожили, заметались, уличные звуки стихли в ожидании беды. Старушка всхрапнула и перевернулась на спину, складывая руки на груди. Ей снились давние времена. Шорох песка и шелковой юбки, смех молодого мужа, летящий в небо и возвращающийся ударом в грудь волейбольный мяч. Кот, урча от предвкушения, запрыгнул на край кровати. Молодуха из сна опустилась на песок, вздохнула, укладывая голову на плечо мужу – как хорошо сидеть рядом, нет большей радости, чем встреча после долгой разлуки...

Крылатый возник возле кровати внезапно. Свет полыхнул так ярко, будто молнией принесло. Вспышка выжгла перешептывающиеся тени, ослепила кота, уже забравшегося старушке на грудь, поближе к сердцу. Не было ни окрика, ни удара карающего меча, ни приговора – приговор прозвучал давным-давно, тысячи лет назад. Взмах крыльев породил вихрь, поднявший кота, как пушинку. Завертевший, закруживший, сбросивший в беспросветную, кипящую смолой тьму.

В вое сплелись боль и разочарование. Опять неудача. Впереди долгий трудный путь – кто бы знал, каких трудов ему стоит не раствориться в смоле, выплыть, выбраться наверх в кошачьем теле... Но к разочарованию примешивалась гордость собой: почти успел, а это значит, что следующая попытка может быть удачной. Он верил – ему удастся выпить человеческую жизнь досуха до того, как вмешается светлый. Принять истинную форму и даже не поморщиться от взмаха крыльев.

Веру подпитывали два источника. В сотни раз улучшившаяся способность к маскировке и человеческая любовь к животным. В средние века и до крылатых дело не доходило: его убивали люди – прямо на улице, через пару мгновений после воплощения. А сейчас едва успевали останавливать за волосок до перерождения.

Когда-нибудь ему повезет.