Предисловие к публикации на Прозе. ру
Критики как таковой книга не имела. Видимо, не заслужила интереса, хотя вполне возможно, что просто не пришло её время. Но кое-какие отклики в Интернете были.
Если оставить в стороне выпады по сугубо политическим вопросам, то обсуждалась не сама книга, а страничка её «Содержания». Дальше перечня персонажей публика не пошла. Зато по включению имён и книг в список «100 великих литгероев» прошли скромные дебаты. Поскольку трёх страничек «От автора» прочитать никто не удосужился, спор оказался не по делу. Кто-то обижался, что половины имён, включённых в «100 великих литгероев», не слышал, а посему какие они «великие»? А кто-то ругался, что я просто переписал школьный учебник и тем щеголяю. По частностям, некоторые шибко возмущались, что в ряд великих не включён ни один персонаж из «Войны и мира» Льва Толстого, а кто-то расстраивался, что в книге нет героя из «Цзинь, Пин, Мэй» или «Сна в красном тереме» Цао Сюэциня. Таким образом, мои «обличители» продемонстрировали, что с книгой не знакомы даже поверхностно, но при этом взялись её обсуждать и осуждать. Впрочем, винить их в этом нельзя. Не для них было писано. Если так вообще можно сказать.
Кому предназначена эта книга? Поначалу и в самом деле в планах издательства предполагалось подготовить издание в помощь школьникам. И начинал я работу, имея перед собой именно такую сверхзадачу. Около десяти глав написаны согласно этой задумке. А потом пошло автоматическое письмо. Кто профессионально занимается литературной работой, знает, что это такое и как это бывает. Со многими такое случалось. Писал я не по плану, а в разнобой, посему автоматика включилась на главе «Иудушка Головлёв». С той ночи мне оставалось лишь фиксировать, вычитывать текст и дополнять его материалами о других видах искусств, где нашёл отражение анализируемый герой.
Под конец стало окончательно ясно, что книга «100 великих литгероев» предназначена профессиональным литераторам, прежде всего писателям. Ну и любопытствующим, само собой разумеется.
Здесь я вынужден привести маленькое, но важнейшее историческое пояснение. Всем известен Нюрнбергский процесс над главными нацистскими преступниками. Центральной фигурой на процессе считается Герман Геринг — второе лицо в Третьем рейхе, отец-основатель гестапо и один из идеологов концлагерей для советских военнопленных. Казалось бы ублюдочнее тварь и не найти. Но история опровергла такой наивный взгляд на её собственный ход, и со временем стало ясно, что по настоящему центральной фигурой главного Нюрнбергского процесса является Юлиус Штрейхер — главный редактор газеты «Дер Штюрмер» («Штурмовик»). Имя его слышали единицы интересующихся, да и тем дано копаться лишь в испражнениях популяризаторов темы о ничтожестве, гнили и развращённости этого человека. На деле же вот уже скоро сто лет происходит замазывание, затемнение, зачернение проблемы Штрейхера. А проблема в том, что Штрейхер оказался «единственным из подсудимых в Нюрнберге, которого признали виновным исключительно за печатную пропаганду, а не за реальное участие в принятии решений о войне и геноциде». Говоря простыми словами, Штрейхер был единогласно осуждён и повешен за свободу слова и право творческой личности выражать свои идеи — в современном понимании сего миром западной демократии. Штрейхер был повешен за столь модное сегодня «особое, личное мнение», высказанное публично.
Казнью Штрейхера суд стран-победительниц наглядно воплотил в жизнь то, что я называю «казус дедушки Крылова». Ведь именно Иван Андреевич одним из первых, если не первым, обосновал справедливость возмездия за преступления словом. «Казус дедушки Крылова», в частности, утверждает:
1. Слово материально;
2. Сказанное преступное слово, особенно записанное и опубликованное преступное слово — бессмертно, а потому оно вершит преступление вечно, причём ему подвержено гораздо большее число жертв, чем может погубить обычный преступник;
3. Совершивший преступление словом более преступен, чем совершивший преступление действием, и подлежит гораздо более суровому возмездию.
Такое философское воззрение Крылова на мир литературы и философии более подробно рассмотрено в «Ста великих литгероях» в главе «Сочинитель». Я считаю её центральной в книге. Кстати, с позиций «казуса дедушки Крылова» там даны рассуждения о большинстве выбранных литературных героев. Думаю, что справедливость «казуса» аж через двести лет после его обоснования в значительной степени подтверждают современные украинские события.
Другая характерная черта «Ста великих литгероев» такова. Литературоведение обычно рассматривает художественное произведение как неизменную данность на все времена — какие мысли и идеи несёт оно изначально, такие мысли и идеи несёт оно впредь и всегда. В «Ста великих литгероях» художественное произведение рассматривается как живой организм, развивающийся и изменяющийся, но не стареющий во времени. Книга есть вечный живой организм. Слова в ней вроде бы одни и те же, но мысли и идеи в процессе развития человеческого общества изменяются, могут стать своей прямой противоположностью, постареть или омолодиться и т.д.
Такова была моя изначальная личная концепция «100 великих литгероев». Родившись через автора, далее книга живёт независимо от него своей собственной жизнью, своими интересами, вкусами и пристрастиями. Другими словами, книга — живой организм, пришедший в этот мир скорее всего (или зачастую) из инфернального мира.
По сей причине труды о статичности книги и размышления, о принесённых ею идеях в данном случае не интересны. Интересен ход изменения смысла книги, живущей в историческом процессе. Но ещё интереснее приложение этих изменений к «казусу дедушки Крылова» на нашем этапе развития человеческой цивилизации.
«Сто великих литгероев» были изданы в сильном сокращении — на треть. На Прозе.ру я публикую полную версию книги. Возможно, если возникнет необходимость, мною будут сделаны какие-либо дополнения. Это уж как получится.
В заключение ещё раз подчеркну: «100 великих литературных героев» — самостоятельный живой организм. Понять книгу можно, лишь прочитав её полностью. Есть соблазн анализировать и делать выводы о ней по отдельным главам. При таком варианте чтения ничего, кроме плюха в лужу, не получится. Эта книга даже умудрилась самостоятельно выбрать себе переплёт, и у всех, кто над нею работал, глаза на лоб полезли, когда его увидели. Так чего уж говорить о содержании. Одно слово — автоматическое письмо.
Свидетельство о публикации №214100101327
Виорэль Ломов 06.09.2019 09:51 Заявить о нарушении