10. 000. 000. 001

2458 год. Человечеству негде плодиться, страны переполнены, Земля истощена. Жизнь искусственно поддерживается на рубеже 10.000.000.000.
И тут появляешься ты. 10.000.000.001.

С самого начала ты знал, что обречен на одиночество. 5.000.000.000 женщин, столько же мужчин. Каждый с самого раннего детства находил себе спутника(или спутницу) на всю оставшуюся жизнь. Конечно, случались и 'сбои', и получались однополые пары. Но и их количество было строго ровным.
Мир пришел к точности. Каждая жизнь просчитывалась до секунды.
А ты знал. Ты знал, что ты - ошибка.
Невозможно контролировать все. Человек — не Бог. Бога нет. Это ученые подтвердили наличием 'контроля над популяцией'. Как животные.
Хаотичность была исключена. И тут появился ты.

Бог существует? Ученые ошибаются?
Нет.
Ты ошибка в бесчисленных расчетах яйцеголовых. Тебя бы следовало устранить. Но кому ты нужен? Твои родители еле смирились с тем фактом, что допустили такую оплошность. Нет, твоя мать не давала никому понять, что беременна, пока не начались схватки.
Ее долго уговаривали, ей угрожали, пытались давить на нее - бестолку. В итоге, 'высшая каста' сочла тебя будущим отбросом. Ведь ты будешь лишним.

Тебе 5 лет. Тебя записывают в школу. Никто не хочет брать тебя в свой класс, потому что во всех школах равное количество учеников. Ты и рад бы туда не ходить, но ты должен. Каждый должен делать то, что должен.

Наконец, находится одна школа, согласная принять тебя. Она находится в трехстах километрах от твоего дома. Туда невозможно доехать на общественном транспорте. Ты едешь туда на велосипеде, несмотря на то, что зимой температура опускается до -35 градусов, а летом поднимается до 35.
Твой класс не идеален. У них теперь 31 человек. Тридцать. И один.
Нет, травли не было - будущее стало слишком умиротворенным, не без помощи психотропного влияния некоторых 'разрешенных веществ' на разум.
Ты получал очень много сочувствия. Очень. Иногда ты ловил себя на мысли, классе так в 9, что лучше бы тебя травили, чем кидали каждый раз взгляд, преисполненный такого сочувствия.

В выпускном классе ты узнаешь, что такое настоящее одиночество. Друзей у тебя не было. Все дружили парами, но у тебя пары не было. А как дружить с одним человеком, люди уже не знали. Прошло слишком много времени с той поры, когда один человек считался целым.
А у тебя не было половины. Ты был разорван.
Иногда ты проклинал судьбу, и свою мать, начавшую пить, когда тебе исполнилось 13.
Каждый раз, когда она выпивала, она прижимала тебя к себе, и, рыдая, рассказывала, как не поддавалась ни на какие уловки врачей, которые хотели умертвить тебя.
Ты киваешь головой так интенсивно, будто слышишь это не в сотый раз, а сам невольно думаешь, что лучше бы давно разложился в контейнере для биомусора, чем влачил такое жалкое существование.

Однако мать в любом состоянии твердит, что ты не лишний человек. Все матери хотят, чтобы их дети были счастливы.
Твой отец не любит тебя. Он не смог примириться с твоим существованием. Для него ты не существуешь. Существуют лишь две твои старшие сестры, уже вышедшие замуж.

На выпускном балу ты одиноко стоишь в углу, попивая пунш, и наблюдая за всеми. Одиночество - твой вечный друг и сосед —, вежливо напоминает о себе.
Ты не выдерживаешь этого, и уходишь с бала.
Нет. Ты не истеришь, не убегаешь оттуда.
Ты тихо исчезаешь, не оставляя и намека на свое исчезновение.
Ты бредешь, не разбирая дороги. Общество не желает принять тебя. Может, пора покончить с этим?
Тебе надоели глаза, полные сочувствия. Холод со стороны отца. Тревога со стороны сестер. Запои матери.
Зачем им эти страдания? Ведь ты можешь покончить с этим. Что держит тебя здесь?
Ты задаешь себе эти вопросы, уже зная на них ответ, пока идешь по мосту.

Внезапно ты замечаешь странную парочку: женщина, неловко бегущая, волочит за собой мужчину, беспрестанно кашляющего.
Они забегают на мост, и сталкиваются с тобой.

Порасспрашивав их, ты узнаешь, что в любом обществе есть противники навязанных идеалов.

Их двое, но свела их не обычно заложенная программа, а борьба с устоями общества.
Мужчина был болен раком легких. Он не переставал кашлять ни на минуту. По правилам, в нем должна поддерживаться жизнь, пока власти не решат, что он прожил достаточно, и не подпишут разрешение на смерть.
Какая нелепость - разрешение на смерть!
Это было правдой.
Никто не мог умереть, пока ему не разрешат.
Это и было причиной того, что ты не можешь покончить с собой. Хотя у тебя нередко возникали мысли, что за тебя не будут беспокоиться.
С остальными же поступали просто.
Если была предпринята попытка самоубийства, то человека восстанавливали 'из пепла' - иногда даже буквально! - и обрекали на вечную жизнь в стенах исправительных зданий.
Это было хуже смерти. Намного, намного хуже.
Глухая, запертая комната, и ничего в ней нет, кроме самых банальных средств для удовлетворения самых простых желаний. Никаких развлечений. Даже работы никакой, кроме самой монотонной.
Ты не раз ездил на экскурсию в такие здания.
Вам показывали мутные, остекленевшие глаза некогда юной девушки, уже 100 лет прожившей в стенах этого здания.
Она не реагировала ни на что, кроме прямого приказа начать действия или закончить их.

Мужчина, которого ты повстречал, не хотел искусственно поддерживать в себе жизнь, поэтому находился в вечных бегах от бюро надсмотрщиков. Он не хотел продлевать свои мучения, но и гнить в стенах исправительного бастиона тоже не хотел. У них с женщиной была договоренность. Когда он умрет, она должна была сжечь его труп и развеять прах по ветру. Женщина была беременна. Ей угрожали намного страшнее, чем твоей матери. Если она родит, то она родит пару тебе.
Тогда вас будет 10.000.000.002. Однако, мужчина, который умрет, обречет и кого-то еще на одиночество, разве не так?
Ты спросил его об этом. Мужчина лишь хрипло рассмеялся, и ответил, что цикл продолжится.
Ты не понял его.

Вы решили скрываться вместе. Придя домой, ты покидал вещей в сумку, и попрощался с матерью. Она рыдала, просила тебя не уходить, но ты в последний раз обнял ее, прошептав, что ты — лишний человек, и своим присутствием лишь погубил ее жизнь.
Мать рыдала, но с достоинством проводила тебя. Сестры плакали, обнявшись. Даже отец впервые обратил на тебя внимание.

Втроем вы скрывались в разных странах уже 5 месяцев. Живот женщины мешал ей ходить, и в последние дни она лишь стонала, пытаясь совладать с болью.
Вы не знали, что с ней, и почему она испытывает настолько сильную боль - вам нельзя было попадаться на глаза любым государственным служащим. Через несколько дней мужчина умер, в последний раз хрипло прошептав слова любви женщине, залившейся слезами.

Вы продолжили бегство, сдержав обещание мужчине, развеяв его прах по ветру. В один день вас застали врасплох. Здание окружило бюро ищеек. И тут у женщины начались роды.
Роды шли долго. Ты держал оборону, как мог. Средние познания в современной технике позволило вам 'забаррикадировать' дверь старого покинутого дома, и теперь бюро ждало технической подмоги.
Женщина, наконец, родила, но понимая, что она не жилец, взяла с тебя то же обещание, что и мужчина. Тебе было отвратительно ощущать запах горелой плоти, но обещание прежде всего.
Женщина слабо улыбнулась тебе в последний раз, и, выдохнув, умерла.
Обрезав пуповину перочинным ножом, ты развел костер, и бросил туда тело.
Прошло несколько часов, прежде чем она сгорела полностью.
Прах взвился в воздух и тонкой дымкой заструился в окошко, которое ты открыл, понимая, что агенты все равно взломают твою ненадежную защиту.

В тот же самый момент дверь вышибли агенты.

Они застали тебя с младенцем, не перестававшим орать, на руках.
Ты не знал, какого пола был новорожденный, поэтому слегка приподнял его.

Это была девочка.
Цикл продолжался.