Мне рассказала лилия долин... - 57

Пой во мраке тихой рощи,
Нежный, кроткий соловей!
Пой при свете лунной нощи!
Глас твой мил душе моей.

Но почто ж рекой катятся
Слёзы из моих очей,
Чувства ноют и томятся
От гармонии твоей?

Ах! я вспомнил незабвенных,
В недрах хладныя земли
Хищной смертью заключённых;
Их могилы заросли
Все высокою травою.
Я остался сиротою,
Я остался в горе жить,
Тосковать и слёзы лить!..

С кем теперь мне наслаждаться
Нежной песнию твоей?
С кем природой утешаться?
Всё печально без друзей!

С ними дух наш умирает,
Радость жизни отлетает;
Сердцу скучно одному:
Свет — пустыня, мрак ему.

Скоро ль песнию своею,
О любезный соловей,
Над могилою моею
Будешь ты пленять людей?*

Илларион Константинович допел песню прекрасным тенором и под бурные аплодисменты гостей поклонился. Музыка вновь полилась вокруг, и закружились пары в танцах...

-Я так рад! - подошёл он к стоявшим в стороне Варе и Михаилу  и принял последний с подноса бокал от разносившего напитки слуги. - Что может сравниться с истинной удачей?!
-Вы уверены во всех гостях? - обеспокоенно спросил Михаил, которому веселье вокруг явно было не по душе, но Илларион Константинович закачал головой:
-Нет больше тревог, друг мой! Удача на нашей стороне, поверьте.

С этими словами он отпил вина и вновь направился к оркестру, который под его указанием приостановил игру. Илларион Константинович со счастливым лицом, с сиянием улыбки и глаз поднял бокал к верху и воскликнул внимательным и довольным лицам вокруг:

-Сегодня невероятно замечательный день! Я пью за него! - отпил он вновь вина.
-Он выглядит таким счастливым, - удивлённо произнёс Михаил. - Сложно поверить, но он столь благороден. Всё-то я не так видел.

Он обнял прильнувшую к нему Варю, и они с ответной улыбкой кивнувшему им Иллариону Константиновичу продолжали слушать его речь:

-Среди нас много разных судеб! Но ничто не сравнится с тем счастьем, которое мы можем сами себе дать, наслаждаясь каждым его мгновением! Я пью за то, - и тут голос его резко исчез.

Илларион стал пытаться кашлять, но сдавившее ему что-то горло не позволяло ни выговорить что, ни вздохнуть. Видевшие, как вдруг стало хозяину праздника худо, гости встрепенулись и со вздохами страха застыли на мгновение на местах.
Михаил и ещё пара человек кинулись поддержать еле стоявшего на ногах Иллариона Константиновича, и он при помощи их рук опустился к полу.

Варя зажала рот руками, но двигаться не смела. Расходившиеся тут же в панике гости переглядывались и спешили прочь, поскорее исчезнуть, уйти от места, где кто-то кого-то пытается уничтожить, убить, отравить, как доносилось из их речей до её слуха...

-Нет, - поднялся Михаил, в ужасе уставившись на бездыханное тело Иллариона, которое помогавшие двое мужчин бережно опустили лежать на полу.

Один из них закрыл покойному глаза, в которых застыл глубокий взгляд, и поднялся следом за товарищем...

-Не успел, - вымолвил один из них.
-Нет!!! - разнёсся по залу крик Вари.

Беда давила и душила, резала изнутри и винила во всём случившемся. Михаил тут же захватил Варю в свои объятия и поскорее повёл на ночной воздух, поддерживая, но она ступала, словно в тумане...

Продолжение - http://www.proza.ru/2014/10/01/772

* - песня на стихи «К соловью» Н. М. Карамазина, 1793 год.