Страж

СТРАЖ

               Дыра - это  просто  ничто,
                но  вы  можете  в  ней  сломать  голову.
                Остин  О’ Малли
       ...Жуткий, казалось, вырвавшийся из бездонной глубины кошмарного сна рёв неведомого чудовища подбросил Михаила над землёй, и болезненно ударил его об острые камни. Он тут же вскочил на ноги, пытаясь включить своё заспанное сознание и заставить себя понять, что же произошло.
       Сон точно сдуло ураганным ветром. Земля под ногами истерично подпрыгивала, горы вокруг раскачивались, по склону катились ожившие, перепуганные камни. Михаил безумным взглядом проводил огромный, размером с двухэтажный дом, валун, величественно и неслышно за общим гулом катаклизма прокатившийся в каких-нибудь пяти метрах от него.
В воздухе повисла густая, почти непроглядная пыль.

       …И вдруг апокалипсический гул резко смолк, сменившись беспорядочным шумом многих камнепадов.
       - « Землетрясение!!! » - наконец сообразил Михаил. Он стоял на полусогнутых ногах с разведёнными в стороны руками, в инстинктивно принятой позе, готовый мгновенно упасть на более устойчивые четвереньки, если земля под ногами вновь начнёт трепыхаться. Он ещё не проснулся окончательно, и пока не понимал, отчего его трясёт - от утренней горной прохлады, или от только что перенесённого испуга.

       …Новый гул, имевший уже несколько другую тональность, родился где-то за остаточным шумом осыпей, решительно подавил его, и потёк, заполняя собой мир, и заставив Михаила всё-таки упасть не на промежуточные карачки, а сразу же на более надёжный живот. Он оторвал своё лицо от свежей щебёнки, и глянул вверх, на далёкие пики, уже проглядывавшие сквозь слегка поредевшую пыль.

       Нет, это были не повторные толчки, а гораздо хуже. Далеко-далеко, под самой заснеженной вершиной Дага, он увидел белую, клубящуюся волну, стремительно катящуюся вниз.
       - « Лавина  сорвалась!.. » - Михаил снова взлетел на ноги и нервно заметался по склону, оскальзываясь и падая на камни. Он слишком хорошо знал, чем заканчиваются подобные представления в горах. Перепад высот менее трёх километров - для серьёзной лавины это сущие пустяки! Самое большее через две минуты придёт предлавинная ударная воздушная волна, и деться тут от неё попросту некуда... Голый склон, стиснутый скалами; здесь лавина только наберёт максимальную мощь...

       …Неожиданно сумасшедше бегавший взгляд Михаила уткнулся в широкую тёмную дыру, зиявшую в высокой скале всего в тридцати-сорока метрах от того места, где он так бестолково и затравленно суетился. Ещё вчера вечером, когда он укладывался спать на ночь, этой пещеры не было; очевидно, вход в неё наглухо прикрывал тот самый гигантский валун, который совсем недавно скатился вниз.
       Время на раздумья было более чем минимальным. Нараставший гул гнал Михаила вниз, подальше от лавины, и в то же время к неминуемой гибели, но жалкие остатки здравого смысла толкали его вперёд, навстречу приближавшейся смерти - в тёмное лоно спасительной пещеры.
       Михаил маячил около точки неустойчивого равновесия лишь мгновение. В следующее он уже торопливо карабкался вверх по крутому склону. Он, если можно было так сказать, почти успокоился, понимая, что успеет спрятаться в этой пещере до прихода всё сметающей каменно-снежной волны. Для полнейшего успокоения ему не хватало лишь хотя бы поверхностных знаний о самой пещере.  А вдруг это всего лишь неглубокая ниша?.. Такая не спасёт. От этих мыслей Михаилу снова стало слегка тоскливо.
       - « Только  бы  она  была  глубокой  и  с  поворотами... - молил Михаил уже и без того щедрую Судьбу. – Чтобы  её  не  забило  камнями  и  снегом, замуровав  в  ней  якобы  спасшегося... Чтобы  не  высосало  наружу  разряжением  после  ударной  волны… »

       ...Вбежав наконец в пещеру, он прижался к холодной шершавой стене и почувствовал её нервную дрожь. Гул, нарастая, переходил в злобный рёв - лавина приближалась.
       Оглянувшись на опасно близкий вход, Михаил заторопился вглубь пещеры, подальше от возможного греха. Быстро темнело, ход к великой радости Михаила повернул вправо, и вдруг он увидел в темноте странную, белую с сероватыми прожилками стену, перегородившую пещеру. Это было похоже на вставшие вертикально клубы дыма; в стене происходили непрерывные движения, порождавшие многочисленные искры, и сама она слегка светилась в плотных пещерных сумерках. Она слабо мерцала, как испорченная лампа дневного света, и ничего не освещала. В ней не было ничего пугающего, но она вызывала в душе какие-то смутные предчувствия. Михаил смотрел и смотрел на неё, забыв обо всём, заворожённый ритмом её мерцания.

       …Неожиданно он почувствовал, что за его спиной в пещере появился ещё кто-то живой. Он попятился от белой стены, сделал несколько шагов назад, и выглянул из-за поворота пещеры.

       …Вход в неё, почти подавляя свет утра, наполовину закрывала огромная лохматая туша...
       - « Медведь... » - у Михаила сразу ослабели ноги, едва окрепшие после землетрясения.
       Такого оборота дел он совсем не ожидал. Лавина - явление неодушевлённое: прошла - и нет её, а заденет или пощадит - это уж как повезёт. С медведем гораздо хуже: у него есть выбор в отношении к партнёру по спасательным операциям...
       А косолапый, тоже искавший укрытие от приближавшейся лавины, топтался на месте, очевидно, ощущая какую-то угрозу, исходившую из глубины пещеры. Он не мог самостоятельно сделать выбора, но чудовищный рёв и камни - предвестники лавины, - уже пролетавшие перед входом в пещеру, сломали-таки нерешительность зверя...

       …Увидев, что медведь бежит прямо на него, Михаил наконец на какое-то время потерял то, чего его не смогло лишить землетрясение. Ничего не соображая, зная только, что за спиной у него появился новый вариант смерти, он с разбегу влетел в клубящуюся белую стену...

       ...Это было похоже на падение плашмя в воду, но с относительно небольшой высоты. Белая стена оказала очень лёгкое сопротивление и податливо разошлась в стороны, пропустив человека в свою таинственную глубину. Вдруг налетели вихри, обдувая тело со всех сторон, потом снова была поверхность воды, и, пробив её грудью, Михаил вылетел наружу. Зажмурив в самый последний момент глаза, и задержав дыхание, он не ощутил запахов вихрей и не увидел стену изнутри. Уже вылетев из неё, он продолжал бежать с закрытыми глазами, и не дыша.
       Он сослепу болезненно налетел на холодную каменную стену, упал, почти теряя сознание от хронического недостатка кислорода, вздохнул и открыл наконец глаза.

       …Близкий вход в пещеру освещало яркое солнце.
       Это было уже странно: Михаилу показалось, что лавина загнала его в пещеру на рассвете, когда солнце ещё пряталось за горами. Медведя поблизости не наблюдалось и, что самое странное, Михаил не слышал рёва лавины.
       - « Прошла  уже?.. - с облегчением и недоверием подумал он, потому что со спины лавины обычно так же шумны, как и с лица, а эта была какой-то заторможенной. – А  медведь?!. » - вынырнул вдруг из не очень глубокого подсознания недавний ужас.
       Он опять подбросил Михаила вверх и швырнул к выходу. Не задумываясь над тем, как они с медведем могли разминуться в тесной утробе пещеры, но понимая, что тот сейчас где-то рядом и тоже ищет выход, который у их общего убежища может быть только один, Михаил вылетел из тёмной сырой дыры, и гигантскими прыжками заскакал вниз по склону. Он падал, тут же поднимался, и, делая над собой огромные усилия, чтобы не оглядываться и не сбиваться с темпа, бежал всё дальше и дальше от теперь казавшейся ему страшнее лавины, совсем недавно спасшей его пещеры...

       ...Он бежал, гладя только себе под ноги, пока случайно не сорвался с небольшого обрыва, и не ссыпался с мелкими камнями вниз…
       Когда прекратились болезненные кувыркания, он попытался встать, чтобы продолжить паническое бегство, но резкая боль в левом колене уложила его обратно на жёсткие камни. Перед глазами всё остаточно кружилось, к горлу подступила тошнота, а загнанное сердце пульсировало одновременно в голове, груди, руках и ногах. Казалось, оно заполнило собой всё тело!
       Михаил попытался ползти, потом прислонился спиной к большому камню и сел так, чтобы видеть склон, по которому он только что бежал. Глаза заливал раскалённый пот, но склон был, как на ладони, и он прекрасно видел, что злосчастного медведя на нём нет. Несколько успокоившись, но не настолько, чтобы расслабиться совсем, он глядел на чёрную дыру в скале, прекрасно понимая, что ему просто дарована короткая передышка, и пользовался этим подарком Судьбы. Медведь рано или поздно выйдет наружу и одному Богу или Дьяволу известно, в какую сторону он направится и с каким настроением. А для измученного, безоружного человека сейчас не было ничего важнее именно этого...
       Михаил сидел, тяжело дыша, и, не моргая, смотрел на чёрное пятно входа в пещеру. У него был неплохой запас пространства длиной почти в полкилометра, и это давало ему относительное право на короткий отдых. Если косолапый надумает устраивать погоню, уже можно будет удрать от него, забравшись на скалу. Медведи, живущие в местных горах, неплохо научились по ним лазать, но им трудно сравниться в этом деле с хорошо подготовленным альпинистом или охотником.

       …Шли томительные в своей бесконечности минуты, но Михаил так и не видел вблизи пещеры никакого движения, хотя на светлом склоне не мог бы не заметить тёмного комка.
       - « Странно... - подумал он. - Понравилось  ему  в  пещере, что  ли?.. Берлогу  там  себе  решил  устроить?.. Она  там  что, внутри  мёдом  намазана?.. »
       Косясь на чёрную дыру, Михаил подтянул к груди уставшие в коленях ноги. Брюки на них были изодраны и окровавлены, сквозь дыры проглядывало нечто грязно-красное и пугающее своей откровенной антисанитарией. Охая, он тяжело поднялся и впервые за последние минуты осмысленно огляделся, не упуская в то же время из внимания потенциально опасную пещеру.
        И тут он увидел такое, что жалкий лохматый медвежонок в ней показался ему просто плодом нездорового воображения...

       …Во-первых, это был НЕ ТОТ СКЛОН...
      Но это само по себе было бы лишь половиной беды, и объяснялось простым наличием у пещеры второго выхода. Худшим оказалось другое - то, что оглушило как гром среди абсолютно ясного неба...

       …Это были НЕ ТЕ ГОРЫ!!.
      Михаил, выросший в местных горах, знал в них почти каждый камешек, но сейчас не узнавал ничего...
       Ему вдруг стало непривычно жутко. Со всех сторон его окружали совершенно незнакомые вершины. Михаил потерянно огляделся и тут увидел остальное...

       …Это было НЕ ТО НЕБО...
       Не голубое, а какое-то сиреневатое, с привычными кучевыми облаками и непривычно яркими, видимыми даже на дневном небе, звёздами...

       …Это было НЕ ТО СОЛНЦЕ...
       Да и Солнце ли?.. Гораздо меньших размеров, не жёлтое, как обычно, а с красноватым оттенком, и вдобавок окружённое сложным гало...

       …Это был НЕ ТОТ ВОЗДУХ...
       Более густой и жаркий, он имел странный, незнакомый запах, чем-то напоминавший запах сильно разведённого пельменного уксуса...

       …И звуки... Это было ни на что не похоже и потому страшно... Ни один электронный синтезатор на свете не смог бы сотворить такое... Скрип, жужжание, треск, писк, щелчки... Всё это чередовалось и смешивалась, то повышаясь в тонах, то опускаясь почти до инфразвука.
       Михаил на минуту оцепенел. Он понимал, что нужно что-то делать, но что именно?..
       - « Где  же  это  я?.. Куда  я  попал?.. » - его била нервная дрожь.

       ...На то, что здесь было Солнцем, наползла непроницаемая туча. Воздух резко потемнел, дунул прохладный ветер. Мимо лица Михаила что-то со свистом пролетело и с металлическим звоном врезалось в камни под ногами.
       Удивление, объединившись с любопытством, оказались сильнее пока беспочвенных страхов. Михаил нагнулся, но не сразу нашёл то, что искал, потому что камни не отличались разнообразием лиц. Вдруг из одного вылезло что-то вроде червяка и, вытянувшись почти на полметра, присосалось к крупному булыжнику.
       Дальнейшее произошло в короткие доли секунды: червяк резко сократился, камешек с огромной скоростью полетел вперёд, звонко щёлкнул о выпуклый бок булыжника, и с воем улетел в небо.
       Михаил осторожно потрогал пальцем на булыжнике только что получившуюся глубокую выщербину. В ушах звенело.
       Он присвистнул от изумления и опустился на камни. Это же явно было живое существо! Михаил чётко видел, что у « червяка » тонкая желтоватая кожа, под которой пульсировала жидкость. Но скорость передвижения!
Он быстренько прикинул в уме. Получалось что-то невообразимое: скорость полёта - сотни метров в секунду, ускорения, недопустимые ни для одного живого существа на Земле, плюс ещё энергия удара - из того же откровенного безумия...
       - « Живая  пуля... - Михаил опасливо огляделся, вновь вспомнив о том, что он теперь не в родных горах. – А  если  бы  она  не  пролетела  мимо, а  попала  в  меня?.. »
       О том, что из этого могло выйти, думать совершенно не хотелось - неприятных ощущений хватало и без того. Создавалось впечатление, что Провидению захотелось сложить их в большую рыхлую кучу. С этим нужно было что-то поделать, но, конечно же, не здесь.
       Забыв о разбитых в кровь коленях, Михаил вскочил и, пригибаясь точно под обстрелом замаскированных снайперов, побежал обратно к пещере. Его гнал туда инстинкт самосохранения, правивший сегодня бал, а Михаил привык доверять ему, давно на собственной шкуре узнав, что нет ничего надёжнее вещей, выработанных и апробированных длительной эволюцией...
       - « Нет  уж, лучше  в  ласковые  когтистые  лапы  к  Топтыгину, чем  здесь... » - Михаил в какой-то степени кривил душой: он был уже почти уверен в том, что давешнего медведя в пещере нет и в помине. Он заподозрил, что произошло нечто совершенно невероятное: каким-то образом его из пещеры перенесло не только на другую планету, но и в другую звёздную систему. Михаил не считал себя излишне образованным, но был достаточно грамотен, чтобы знать - в Солнечной Системе, кроме Земли, других пригодных для жизни планет попросту нет...
      Что-то случилось во время этого проклятого землетрясения, ничем другим объяснить происходящее Михаил попросту не мог. Всё дело в этой таинственной пещере! Она, видимо являлась чем-то вроде межзвёздного канала, соединяющего две планеты, на которых условия жизни, к счастью, оказались почти одинаковыми, и для того, чтобы вернуться на родную Землю, Михаилу следовало проделать весь путь в обратном порядке. Что он и намеревался немедленно предпринять.

       Перебежками продвигаясь к пещере, Михаил неожиданно наткнулся на своё ружьё, и тут же обнаружил его в собственной безнадёжно прохудившейся памяти.
       - « Ух  ты! - обрадовался он. - А  я  про  тебя  совсем  забыл! »
       Михаил схватил родное оружие и поцеловал его тёплое ложе. Ружьё он, очевидно, потерял, когда кубарем гремел с обрыва. Просто удивительно, как страх одуряет даже умного человека! Ведь, поднятый утренним землетрясением, он инстинктивно забросил ружьё за спину и, потеряв из виду, совершенно про него забыл, ошарашенный последующими жизненными перипетиями. Сильный страх питается ослабевшим рассудком...
       Он переломил любимую « ижевку » и заглянул в её двенадцатикалиберные стволы.
       Оба снаряженные патрона были на месте. Ремень оказался порванным, и пришлось искать ещё и патронташ, который он вечером имел глупость пристегнуть к этому самому ремню.
       Патронташ нашёлся довольно быстро, а вот высыпавшиеся из него патроны доставили Михаилу определённые  хлопоты. Мешала нервозность ситуации, но он упорно рылся в камнях, с трудом попадая трясущимися в руках гильзами в мягкие ячейки.
       Застегнув наконец патронташ на поясе, он получил очередной уровень относительного успокоения. Оружие придавало уверенности, хотя в мире, где летали живые пули, оно могло оказаться не опаснее дешёвой детской хлопушки.  Но даже в этом случае ружьё давало возможность оказывать пусть бессмысленное, но активное сопротивление, а не спасаться от опасности самым древним в мире способом - бегством. Оружие, несомненно, придумали трусы, чтобы не быть слишком смелыми...

       К пещере Михаил вернулся, считая себя вооруженным почти до зубов. В обоих стволах ружья сидели могучие « турбинки », и он был готов отстаивать даже у медведя своё неотъемлемое право на возвращение домой.
       По крайней мере, хотя бы здесь всё было ясно. Медведь - это вполне реальная земная опасность, а именно против такого рода опасностей и создавалось когда-то огнестрельное оружие.
       Михаил встал у тёмного входа, не решаясь сделать первый шаг под нависающие своды. До сих пор его гнала сюда чужая планета, но теперь две опасности относительно уравновесились, и требовался какой-нибудь внешний или внутренний толчок, чтобы он взял на себя трусость сделать этот обязательный шаг.
       В пещере было темно и совершенно непонятно, вокруг светло, но не менее  загадочно, если не более опасно. Если бы не этот роковой и пока вероятный мишка, Михаил рванул бы в пещеру, не задумываясь и без оглядки: для него потенциальная опасность « стенки » уже почти инвертировалась в благо гарантированного возвращения в засыпанную лавиной, но родную земную пещеру.
       Если бы не этот тёзка-медведь...

       ...Уже знакомый звонкий щелчок и последовавший за ним пугающий металлический звон окончательно сформировали давно напрашивавшееся решение Михаила.
       - « Хватит  с  меня  этих  остросюжетных  инопланетных  приключений! Сюда  можно  приходить  только  в  не  пробиваемом  даже  метеоритами  космическом  скафандре! Или  в  дорогом  бронежилете! Попробуем  прийти  с  ними  в  следующий  раз! Если  достанем... »
       Михаил прощально оглянулся на откровенно запугивавший его мир. Местное солнце уже вышло из надоевшей ему тучи. Голые, безжизненные склоны ярко блестели, точно присыпанные свежим снегом, и уже в этом крылась какая-то непривычная дикость и неприветливость. Любовь к миру, в котором Михаил родился и вырос, возникла не сама по себе, она передалась через кровь всеми теми поколениями, которые жили в нём до него. А здесь он был абсолютно чужим, инородным телом, и планета как бы выживала его отсюда, умело воздействуя на психику. Планеты, наверное, тоже не любят лишних и непредвиденных хлопот.
       Он всё-таки шагнул в пещеру, вход в которую здесь был короче, и сразу увидел белую стену. Сейчас она уже не казалась ему непонятной и пугающей; теперь это была дорога домой, и требовалось только толкнуть её от себя. Или потянуть за ручку...
       Михаил по уже укоренившейся в нём привычке вздохнул, зажав в себе дыхание, зажмурил глаза, и, выставив вперёд готовое к бою ружьё, сделал робкий первый шаг в стену...

       ...Всё повторилось. Дважды беззвучно расплескалась вода, дунули безвкусные ветры, и Михаил уже оказался по другую сторону туманной космической двери.
       Торопливо открыв глаза, он ничего не увидел. Совсем ничего! В пещере, если это была пещера, царил полнейший мрак. « Стена » слабо светилась сама, как и прежде, ничего вокруг себя не освещая.
       Взяв направление от неё, Михаил наугад пошёл к выходу, касаясь свободной рукой шершавой каменной стены пещеры.
       Пройдя шагов с полсотни, он начал слегка волноваться. Темнота по-прежнему окружала его, и не было в этой тьме ни малейшего просвета, не считая бледных расплывчатых пятен перед глазами, порождённых воспалённым воображением.
       - « Уж  не  завалило  ли  пещеру  камнями?.. » - Михаил морально подготовил себя к этому ещё на чужой планете, однако даже полная темнота не могла скрыть от него того, что пещера стала как будто длиннее...     Первоначально она казалась значительно короче, если её не « укоротила » встреча с медведем... Страх увеличивает глаза, сокращая дистанции... Путь под гору кажется короче подъёма на неё, однако даже темнота не утаивала какого-то подвоха.
       Михаил вдруг засомневался: а ТА ли это пещера?.. Полагаться на слух и зрение в замурованном каменном склепе было почти бессмысленно, поэтому он попробовал принюхаться.
       Ответ обоняния был таким же неопределённым и невразумительным, как и сообщения других органов чувств. Воздух в пещере ни о чём не говорил и даже ни на что не намекал. Он пах двумя вещами: сыростью и камнем - запахами, к которым Михаил давно привык, живя много лет рядом с горами. Фонарик или хотя бы спички могли оказать неоценимую помощь в попытке ориентирования на незнакомой местности, но рюкзак со всем этим, так теперь необходимым, остался там, на Земле, и до него ещё следовало добраться. Оставался ещё вариант - вынуть пулю из патрона и при вспышке холостого выстрела попытаться заполучить хотя бы минимальную информацию о месте своего вынужденного заточения. За спиной осталась туманная « стена », которую условно можно было назвать дверью в другой мир. Элементарная логика подсказывала, что и впереди тоже должно что-то быть. Дверь - это всего лишь искусственная перегородка между тем, что перед ней, и тем, что за...

       …Вдруг Михаилу показалось, что впереди забрезжил слабый свет. Он слегка приободрился - ему совершенно не хотелось тратить столь драгоценные патроны на всякую ерунду; они могли очень пригодиться для других, более важных целей.
       Впереди действительно светлело с каждым шагом, и Михаил прибавил темпа, насколько это позволяли делать условия пещеры.

       ...Да, пещера действительно была НЕ ТА - Михаилу хватило для такого неутешительного вывода лишь одного короткого взгляда на открывшийся перед ним пейзаж. И вообще его визит сюда был лишён всяческого смысла: пещера находилась на краю двухкилометровой пропасти... Вниз уходила абсолютно гладкая отрицательная стена, лезть по которой без специального снаряжения было более чем сумасшествием; вверх и в стороны шли такие же неприступные стены.
       Михаил не испытывал особого сожаления по поводу невозможности хоть немного исследовать новый мир. Хотя воздух здесь был таким же, как на Земле, в нём, тем не менее, присутствовали какие-то пугающие пришельца из другого мира флюиды... Так человек реагирует на запах близкого, но невидимого хищника...
       Местное небо закрывали сплошные грязно-серые тучи, казавшиеся неподвижными, несмотря на свою близость. Солнц у этой планеты было, по всей видимости, несколько: Михаил выявил на серых облаках два гораздо более светлых пятна.
       А в остальном этот мир не резал ни зрения, ни слуха. Далеко внизу, по дну ущелья, текла сжатая тесными берегами горная речушка, на её крутых берегах что-то, вроде, росло, однако Михаил не смог бы настаивать на этом утверждении - слишком велико было расстояние. До противоположных склонов взгляд не доставал, вязнув в дымке. Если там что-то и было, то всё совершенно терялось на тёмных скалах.
       А над всем этим белели заснеженные вершины, такие же, как и на Земле. Воздух был тих и пуст: ни запахов, ни птиц, ни насекомых. Очевидно, эволюция живого на этой планете ещё не дошла до полётов. Или просто была нелётная погода...

       …Постояв на краю пропасти, Михаил бесцельно побегал быстро устававшим взглядом по казавшемуся декоративным пейзажу, и безо всякого сожаления вернулся к дымной стенке.
       У него уже были достаточные основания для серьёзных волнений. Вся эта чехарда с разными планетами ни в коей мере не способствовала коренному улучшению его настроения. Михаил очень хотел вернуться к себе домой, но, вместо этого, похоже, лишь удалялся от него... Очевидно, в технике прохода сквозь межпланетную дверь была какая-то система, которую он по невежеству своему не соблюдал. Он попытался вспомнить, в какой её точке проходил в первый и во второй раз.
       Что было в самый первый раз, Михаил вспомнить попросту не смог: он весьма смутно представлял себе тот волнующий период своей жизни... А во второй раз вроде шёл чуть левее центра... Во всяком случае, проверить гипотезу следовало.

       ...Проход правее центра « двери » ничего не дал, хотя Михаил и не смог увидеть планеты - вход в пещеру на этот раз был действительно завален. Однако снаружи доносились такие звуки... По причине своей молодости, Михаил не мог знать, как ревел настигавший добычу тираннозавр, но наверняка тоньше и тише... Пол и стены пещеры дрожали от топота ног чудовищных зверей, с потолка дождём осыпались камешки. Желание смотаться отсюда поскорее возникло сразу же при входе в тёмный предбанник нового мира, и Михаил с радостью уступил этому желанию...

       ...В течение довольно длительного времени он по-разному проламывался сквозь эту проклятую « дверь ». Он входил в неё в разных её точках, пробовал делать это на четвереньках и ползком, он делал это и очень быстро, и достаточно медленно...
       Но итог всегда был лишь один: всякий раз Михаил оказывался в совершенно новом для него мире. Десятка полтора планет прошли перед его изумлённы-ми глазами, и ни одни из них не повторялась дважды.
Хотя... Возможно, он появлялся в разных точках каких-то из этих миров, но родную Землю-то он бы узнал сразу!..

       Природа просто ошеломляла его богатством своей невероятной фантазии! Там были планеты с одним, двумя, и даже четырьмя солнцами. Михаил появлялся на них днём и ночью, утром и вечером. Один раз он вышел на поверхность планеты, находившейся, по-видимому, в самом центре шарового звёздного скопления. Её ночное небо было щедро усыпано бесчисленными звездами; они светили настолько ярко, что освещали всё вокруг, превращая пейзаж в нечто феерическое, с множеством переплетающихся теней и невообразимой мешаниной цветов сотен радуг. Михаил долго стоял на пороге пещеры, любуясь этим природным чудом, а потом, медленно пятясь, ушёл обратно в пещеру... Красоты пейзажей увлекают туристов, а не заблудившегося, но это сравнение не давало полной картины душевного состояния Михаила. У заплутавшего в тайге было гораздо больше шансов выйти когда-нибудь к людям, чем у него. Там существуют какие-то ориентиры, позволяющие придерживаться нужного направления, а на что ориентироваться здесь?..

       ...Он не знал, сколько продолжались его эксперименты, и сколько бы они продолжались ещё, если бы в один из своих выходов он вдруг не полетел вниз -  « дверь » на этот раз оказалась прямо на скале, без традиционных сенец в виде пещеры…
       Высота была не слишком большой - метра три, но Михаил, совершенно не бывший готовым к этому, упал мешком с костями и поэтому сильно ушибся. Его тело ещё помнило острые камни первой в длинной череде незнакомых планет, и новое падение лишь усугубило эту память. Несколько минут он лежал, оглушённый неожиданным ударом, прислушиваясь к старым и новым синякам, потом с трудом встал.
       Глянув вверх, он увидел то, чего, очевидно, никому видеть не полагалось. На свежем изломе скалы вокруг « двери », которая даже немного выступала из неё, чётко вырисовывался широкий, явно металлический обод, окружавший плоский дым.
       Михаил огляделся. Вокруг валялись обломки скалы и камни - признаки недавнего землетрясения или обвала.
       Теперь уже не вызывало никаких сомнений искусственное происхождение межпланетной « двери ». Очевидно, какая-то сверхмощная цивилизация, находя планеты со сходными атмосферными и природными условиями, соединяла их короткими межпространственными переходами, чтобы не тратить время и энергию на длительные перелёты. Непонятно было лишь одно: по какому правилу или системе происходило соединение двух родственных миров. Если по принципу вероятности, Михаил имел шанс, проделав какое-то количество ходов, вернуться на Землю. Но если данная система была управляемой и кем-то контролировалась, он целиком и полностью зависел от чьей-то банальной прихоти...
       Падение вынудило его задуматься не только ногами. Продолжать свои поиски в том же бараньем духе было просто опасно, ибо в следующий раз можно будет сверзиться и с двухкилометровой высоты. Без парашюта... А надежд на помощь хозяев всего этого лабиринта, судя по всему, было мало. Во всяком случае, до сих пор они проявляли к деятельности Михаила в своих владениях полнейшее безразличие.
       Это обидно раздражало. Уважающая себя цивилизация не должна допускать, чтобы собрат по умственному превосходству над неразумной Природой так унизительно громыхал своими костями.
       Михаил подобрал отлетевшее в сторону ружьё. Оно опять совершенно не пострадало, и Михаил с завистью подумал о том, что самому ему в этих переделках везло в гораздо меньшей степени. А в этом мире не повезло и самой « двери », и если вся эта « коридорная  система » активно эксплуатируется, вот-вот должны были появиться загадочные ремонтники, которые постороннего могут попросту не заметить. Во всяком случае, поторопиться с возвращением следовало, иначе « дверь » могут перенести в другое место, и тогда Михаилу засветит перспектива навечно остаться в этом мире, не приглашавшем его к себе в гости...
       Взобраться по почти отвесной стене на трёхметровую высоту оказалось не так просто, как того хотелось бы. Рюкзак со всем необходимым  был слишком далеко от этих негостеприимных мест, а без спецснаряжения даже альпинист сверхвысокого класса вряд ли имел бы здесь перед Михаилом хоть какое-то серьёзное преимущество…

       …Уже пройдя сквозь основательно надоевшую « дверь », он вдруг вспомнил, что, оглушённый неудачным приземлением на камни, даже не огляделся на новой планете, и если это всё-таки была Земля...
       Ему стало почти нехорошо от этой ужасной мысли, и нарастающего голода, он совсем было огорчился до проливных слёз, но тут в его мозгу всплыла неподвижная картинка, зафиксированная взглядом в момент падения: мир опрокидывается, а метрах в трёхстах стоит кто-то или что-то, похожее на два огромных шара, соединённых вместе.
       Михаил зажмурился, помогая зрительной памяти, и картинка, коротко схваченная краем глаза, стала яснее.

       …Это явно был какой-то местный зверь с блестящей, игольчатой шкурой и множеством длинных, гибких щупальцев. Взгляд человека был слишком коротким, чтобы уловить любое движение зверя и тот запечатлелся в памяти неподвижным, как на фотографии. Но, кроме него, на « снимке » отпечаталось и другое: несколько тёмных на светлом фоне неба крестообразных летающих существ.
       Экстерьер увиденных обитателей только что покинутого мира Михаила несколько успокоил: в земной фауне ему ничего подобного видеть не приходи-лось.

       ...Очередной мир встретил его уже знакомой тьмой наглухо замурованной пещеры. Всё это уже бывало, и Михаил действовал по выработавшемуся стереотипу. Он сделал два осторожных шага вперёд и упёрся взмокшим от пота лбом в перегородившую ему путь скалу.
       Михаил пошарил по ней руками, и сразу нащупали НЕЧТО... Он осторожно исследовал вздрагивавшими от волнения пальцами выпуклую овальную коробочку на стене пещеры, из которой выступали шесть то ли кнопок, то ли просто стерженьков.
       Он нежно нажал на верхнюю кнопку…

       …Под пальцем мгновенно загорелся неяркий фиолетовый огонёк, он плавно перешёл в синий, потом в голубой, зелёный, прошёл все цвета радуги, и погас красным угольком.
       И в тот же миг тьма исчезла вместе с преградой...
       Михаил инстинктивно отшатнулся от брызнувшего ему прямо в лицо яркого света…

       …Перед ним расстилалась пустыня. Она начиналась прямо от « порога » пещеры и уходила за далёкий горизонт. Песок какого-то ядовито-зелёного с жёлтыми пятнами цвета лежал волнами, оставшимися после прогулок здешних ветров. Цвет неба поражал густой зеленью, и в ней почти растворялось огромное, с размытыми краями и потому казавшееся чем-то нереальным, миражным, светило. Оно плавало в нагретом воздухе, и эти колебания делали его ещё более фантомным...
       Как понял Михаил, зелёный гигант ходил здесь всего лишь в подмастерьях, а главная звезда, которая жгла эту планету огнём, находилась где-то у него за спиной, по другую сторону неба, и он судил о ней лишь по длинным теням, тянущимся в пустыню.
       Поле зрения было слишком узким и Михаил, впервые в своих бестолковых приключениях ощутив выраженную потребность хорошо оглядеться, шагнул из пещеры...

       …Он больно стукнулся лбом о совершенно невидимую преграду и только тогда сообразил, что скала перед ним не исчезла, а лишь сделалась полностью прозрачной.
       Это становилось ещё более интересным... Такого ему ещё не демонстрировали, и он с любопытством глянул на то, что, очевидно, являлось пультом управления неведомой цивилизации.

       …Коробочка не отличалась изяществом, во всяком случае, на изощрённый взгляд землянина. Её шероховатый корпус как-то естественно и органично переходил в скальный монолит, и потому больше походил на его естественную часть, а не на творение чьего-то разума. Кнопки, а это были именно они, тоже не сверкали дизайном. И разнесены они были на довольно большое расстояние.   Глядя на них, Михаил подумал, что пальчики у создателей всего этого лабиринта должны быть далеко не музыкальными...
       Пульт совершенно не имел значков, содержащих хоть какую-то информацию. Просто шесть кнопок в один короткий вертикальный ряд. Конструкторам и постоянным пользователям этого было, очевидно, вполне достаточно, а у Михаила оставались лишь один способ познавания - метод псевдонаучного « тыка ».
       Он снова нажал на верхнюю кнопку, но ничего не изменилось - ни в лучшую, ни в худшую сторону.
       Тогда он нажал на вторую. Кнопка с готовностью загорелась красным, отсалютовала Михаилу всем спектром, и погасла фиолетовой уже в полной темноте - скала снова стала непрозрачной.
       Михаил торопливо нажал верхнюю кнопку и в пещеру вновь ворвался яркий свет новой планеты. Тени на песке за короткое время успели чуть сдвинуться в сторону.
       С двумя кнопками всё было почти ясно, и Михаил утопил в скалу пальцем третью…

       …Что невидимая стена перед ним исчезла, он понял сразу, когда песок, нанесённый ветрами по другую её сторону почти до уровня колен Михаила, потеряв перед собой привычную преграду, ссыпался вниз к его облезлым ботинкам. И одновременно в пещеру ворвался сухой, горячий воздух, принесший с собой запах раскалённого песка, и негромкие шорохи играющего с пустыней лёгкого ветерка.
       Михаил поднял стволы ружья чуть выше и внимательно прислушался.
Вокруг был только шорох, шорох и только шорох... Тогда он осторожно вышел наружу.

       …Скала с « дверью » оказалась чем-то вроде волдыря на необъятном теле пустыни; она торчала в полнейшем одиночестве - метров пятнадцати в высоту и примерно столько же - в сечении.
       Точнее Михаил определить не смог. Когда он шагнул за ближайшую каменную грань, его словно отшвырнуло обратно!

       …Это было как беззвучный взрыв перед самым лицом! Михаил не смотрел на небо, но Царь-Звезда безжалостно хлестнула его по глазам, опалив их и заполнив чем-то белым и раскалённым.
       Ослеплённый и обожжённый, он шарахнулся обратно, под прикрытие скалы, на ощупь нашёл вход и упал в успевшую стать ему родной пещеру, скуля от нестерпимой боли в почти выбитых осязаемым, как острие штыка, светом глазах.
       Очень долго он обретал былую способность снова видеть. Михаил лежал, закрыв лицо руками, и из ошпаренных глаз его медленно вытекала ослепительная, жгучая белизна. Она слабела, бледнела, потом разорвалась в клочья, и наконец рассыпалась множеством мелких светящихся точек. Михаил подождал, пока этих точек станет совсем мало, и только тогда отнял дрожащие руки от лица.
       Боль уже чуть ушла, а страх прошёл сразу, как только он понял, что случайно не ослеп.
       - « Как  у  меня  всё  нескладно  получается... - с горечью подумал он. - Тычусь  наугад, как  слепой  котёнок... Другой  на  моём  месте  давно  бы уже  угробился... Везёт  же  дуракам... »
       Он сел спиной к стене пещеры. Болели ободранные колени, саднили исцарапанные руки, горело обожжённое лицо. И хотелось пить, очень хотелось пить! Гораздо сильнее, чем есть...
       Михаил посмотрел на наручные часы. Электронный хронометр показывал тринадцать тридцать шесть чего-то.
       - « Сколько  же  я  уже  так  бестолково  мотаюсь?.. - подумал Михаил невесело. - Когда  ложился  спать, будильник  поставил  на  шесть  утра. Проснулся  от  землетрясения, после  звонка  тоже  не  слышал. Значит, он потерялся  на  фоне  тех  шумных  десяти  минут  от  пробуждения  до  первой  пробежки  сквозь  « дверь ». Выходит, землетрясение  началось  в  непосредственной  близости  от  шести  утра, и  вот  уже  около восьми  я  ношусь,  как  угорелый, по  этому  безразмерному  лабиринту. Молодец!.. Исследую, как  крыса, тупики... А  надо  делать  что-то  разумное, осмысленное, и, главное, результативное. И  достойное  разумного  существа. Вдруг  за  мной  наблюдают?.. »
       Он с подозрением оглядел стены пещеры, выискивая на них неземные и внимательные глаза.
       Итак, что-то нужно было наконец предпринять. Что-то кардинальное. Скакать через порог можно до бесконечности, пока не околеешь от голода, жажды, переломов, или ещё чего-нибудь подобного. Михаил решительно встал и подошёл к пульту.
       - « Во-первых, нужна  другая  планета, если  уж  не  суждено  будет  скоро  вернуться  на  родную  Землю. Как  это  ни  прискорбно, но  необходимо  себя  психологически  подготовить  и  к  такому  огорчительному  варианту. На  всякий  пожарный  случай... Вдруг  тут  работает  лишь  автоматика, и  хозяева  слишком  долго  будут  меня  искать. Придётся  какое-то  время  выждать, желательно  бы, конечно, не  слишком  продолжительное...
       Итак, для  начала  мне  нужна  планета - гостиница  на  время  вынужденной  командировки  на  непредсказуемое  время. Эта  определённо  рассчитана  не  на  таких  олухов, как  я. Нужен  мир  попрохладнее  и... - он вспомнил пляски динозавров за каменной стеной, - потише... Хотя, почему, собственно, потише?.. Какая, в сущности, разница, как  меня  сожрут: совершенно  бесшумно  или  с  большой  помпой?.. »
Он вымученно улыбнулся.
       - « Эх, попить  бы  и  слегка  поесть... А  там  пусть  хоть  самого едят... Без  хлеба… »
       При мысли о еде проснулся пребывавший в длительном психологическом шоке желудок, и Михаилу стало окончательно ясно, что умрёт он не от голода, а, скорее всего, от пищевого отравления...
       - Ладно! - сказал он самому себе вслух. - Если животные окажутся несъедобными на вид, стану вегетарианцем!
       О том, будут ли для него съедобными и растения, он почему-то не подумал...

       ...Уходя, Михаил закрыл вход в пещеру скалой. Это делала четвёртая кнопка.
       Для чего служили оставшиеся две, он выяснять не стал. Возможно, для вызова хозяев, возможно, для коммутации миров. А возможно, и для уничтожения « двери »...
       Больше всего Михаил боялся третьего, и это удерживало его от дальнейших экспериментов с кнопками. Земля была невообразимо далеко и в то же время, благодаря « двери », совсем рядом, и он приходил в ужас от одной мысли о том, что лёгким движением пальца может навсегда лишить себя шансов на возвращение домой...
       Возможно, всё обстояло не совсем так или даже совсем не так, и Михаил предельно упрощал принципы управления межпланетными переходами. Он чёт-ко понимал лишь одно - техникой должны манипулировать те, кто её создал, у них это гораздо лучше получится, а ему во избежание неприятностей лучше не тыкать своими дилетантскими пальцами куда попало. Мина не взорвётся, если из любопытства не надавишь на взрыватель, а предусмотрительно обойдёшь её стороной...

       ...Прежде чем пройти сквозь « дверь » в очередной, уже сбитый со счёта раз, Михаил провёл ещё один, на его взгляд совершенно безобидный, эксперимент. Ему давно было интересно узнать, какова толщина этой дымной стенки, и в какой момент происходит переход из одной точки пространства в другую. Субъективно « дверь » воспринималась как две тонких перегородки с дымной начинкой между ними, и толщиной всей конструкции не более метра.  Михаил решил попробовать узнать, можно ли, если лечь на землю, оказаться головой на одной планете, а ногами - на другой? Однажды он уже проползал сквозь дым, но тогда ему было совсем не до детальных анализов ситуации, а сейчас это уже имело принципиальное значение: во-первых, интересовала чисто техническая сторона вопроса, а во-вторых, волновал и шанс возврата в уже знакомый мир. Если появится возможность « слегка  выглядывать  в  окошко » и возвращаться из не понравившегося мира в уже известный, и более привлекательный, это чуть снизит опасность, которой Михаил теоретически подвергался при каждом проходе.
       Он задержал в лёгких воздух, лёг на живот, забросив ружьё за спину, и пополз в дым, как в глубокий тыл врага.

       …Стенки точно раздвинулись, вбирая Михаила в « дверь » целиком.  Почувствовав, что первая преграда щекочет ноги около щиколоток, Михаил вытянул вперёд руки, но второй перегородки не достал. Тогда он чуть продвинулся вперёд, ощутив, что первая перегородка сползла под подошвы ботинок и, вытянув руки снова, сразу же нащупал мягкое и пружинящее.
Он встал в межпланетном дыму, зажал ружьё на всякий случай коленками и развёл руки.
       Кончики пальцев упёрлись в перегородки. Тогда он впервые открыл в « двери » глаза...

       …Вокруг правила темнота, не менее плотная, чем в замурованных пещерах. Дверь между мирами только снаружи имела цвет, а внутри это, очевидно, было « абсолютно чёрное тело ».
       Михаил рискнул сделать пробный вдох, ибо уже ничего не терял. Он был достаточно не глуп, чтобы понять, что такого рода устройства просто обязаны быть абсолютно безопасными, поскольку любые правила рано или поздно нарушаются.
       И всё-таки его поразило то, что он мог дышать в дыму, в то же время не чувствуя ни вкуса, ни запаха заполнявшего это пространство воздуха. Было такое ощущение, что в лёгкие вообще ничего не входит, но, как ни странно, удушья Михаил совершенно не чувствовал...
       Постояв немного в « двери », он не стал выходить в другую сторону, а снова пробил первую перегородку, сделав шаг назад...

       ...Нет, это была не печально знакомая планета - пустыня: эксперимент в очередной раз закончился неудачей. На Михаила из тёмной глубины пещеру сразу повеяло не летней прохладой, и чем ближе он подходил к её выходу, тем холоднее становилось вокруг.
       Последние метры он шёл уже по глубоким снежным наносам.

       …Местность снаружи пещеры ничего своим видом не напоминала и, скорее всего, мир был из совершенно новеньких. Очень вытянутое сочно-красное светило плохо освещало планету и ещё хуже её обогревало. Пещеру окружали невысокие холмы, оставшиеся от очень старых гор. Вершины их давно сгладились от времени, и под снежным одеялом почти не угадывались складки рельефа.
       Здесь царила зима - впервые Михаил оказался на зимней планете. Правда, холод ещё не успел создать ему по-настоящему дискомфортные условия, но это было только вопросом времени: мороз тут стоял градусов в двадцать по привычному Цельсию.
       Михаил поелозил взглядом по одноцветному снежному пейзажу.

       …Метрах в двухстах от пещеры, по вершине одного из холмов, неторопливо двигалась длинная вереница каких-то живых существ. Смотреть приходилось против светила, и Михаил только разглядел, что у этого существа имелось очень много ног, и не наблюдалось ни одной головы. И чем больше он смотрел, тем сильнее склонялся к мысли, что существо вообще одно... Что-то вроде гигантской тысяченожки.
       Холод помешал довести стихийные наблюдения до конца. Он уже забрался глубоко под рваную одежду, а ружьё, остывшее гораздо быстрее, стало примерзать к ладони.
       Михаил чертыхнулся и, на всякий случай, застучав зубами, потрусил обратно к « двери ». На бегу он заметил на самом длинном наносе снега чьи-то очень мелкие следы, ещё не занесённые снегопадом. Кто-то из местных приходил сюда не так давно, и стоял тут в нерешительности. Следы не вели в « дверь », значит, пришелец повернул обратно.
       « Дверь » была непонятной, а потому пугающей. Если бы не медведь, Михаил и сам близко бы к ней не подошёл. От страха душа ушла в пятки, и полез, куда не надо... И кто только придумал такое дурацкое определение?! В пятки душа не уходит, а уже удирает!..

       ...Он шагнул в « дверь » и тут же сделал шаг назад. Михаил уже понимал, что это не совсем дверь и вовсе необязательно идти вперёд.  Перегородка была одна, просто её следовало пересекать дважды, и неважно как - лицом вперёд или спиной. Будучи пройденной один раз, она тут же снова возникала на пути. В каких-то невообразимых измерениях всё скручивалось, переплеталось и выворачивалось наизнанку. Скорее всего, « дверь » имела визуальную высоту около трёх метров, ширину - примерно столько же, но совершенно не имела толщины. По всей видимости, Михаил столкнулся с двухмерной конструкцией, являвшейся прямым переходом между мирами, в которых царили три измерения, и тоннелем, соединяющим эти миры. Сколько измерений имеет сам тоннель - меньше двух или больше трёх - об этом Михаил не пытался даже гадать: он слишком плохо представлял себе физику подобных вещей. А дым, как он понял, возникал от чего-то вроде ионизации воздуха или даже самого Пространства в пограничной зоне. Для перехода из одной планетной системы в другую требовалось уйти в дым целиком, дальнейшее же происходило почти мгновенно. Во всяком случае, для наблюдателя...

       ...Выйдя спиной вперёд из « двери », Михаил тут же - не привычными органами чувств, а чем-то иным, таившимся в нём и оставшимся в наследство от неимоверно далёких предков звериным чутьём - уловил смертельную опасность. В следующее мгновение он уже снова был в дыму, запоздало, вдогонку ошпаренный леденящим душу шипением. Уже в темноте перехода он рефлекторно обернулся к так и не увиденному им врагу и, выставив вперёд ружьё, сорвавшись, нажал на спуск, выстрелив во тьму и своим ужасом…
 
       …Ружьё слабо вздрогнуло в руках, но ни грохота выстрела, ни вспышки, ни отдачи Михаил не уловил. Очевидно, в этом непонятном пространстве или его отсутствии не было ни света, ни звуков, ни инерции.
       Он стоял в коридоре, сжимая в потных руках ружьё, и его колотило изнутри тысячами маленьких молоточков. В ушах не смолкало чудовищное шипение, точно исторгнутое глотками тысяч ядовитых змей, а по напряжённой стене текло что-то липкое и холодное. Она будто окаменела под чьим-то, превращающим в скалу, взглядом...

       …Нужно было двигаться... Михаил интуитивно чувствовал, что если даже чудовище и бросилось за ним, оно опоздало хотя бы на одно мгновение, и, значит, оказалось в ином, чем он, мире. Но если оно тоже сейчас находится в туннеле, всё равно их теперь разделяет Бесконечность. Бесконечность Пространства, бесконечность Времени... Всё это Михаил почти понимал, и вот это  ПОЧТИ мешало ему сейчас тронуться с места. Это была инерция пережитого ужаса, который можно было компенсировать лишь эквивалентным ощущением безопасности. Новая планета могла добавить ему новых страхов, окончательно расшатав нервную систему Михаила. Тоннель тоже в принципе не давал абсолютной гарантии, но человеческая психика устроена так странно, что уже обретённая относительность удерживает его от настоятельной необходимости поисков абсолюта.
       - « Кретин!!. - мысленно клял себя Михаил. – Остолоп!!! Ты  бы  ещё встал  на  четвереньки  и  пошёл  вперёд  задом!.. Всё-таки  точно  есть  на  свете  Бог! И  очень  жаль, что  древние  не  дали  имени  богу  дураков! Интересно, как  бы  оно  звучало?.. »
       Он почувствовал, что немного отходит, что липкий и холодный пот струйками стекает с его тела на землю, а спина из камня превращается в прежнюю живую плоть.
       - « Трудно  взять  себя  в  руки, если  там  уже  находятся  ноги... Так  можно  и  сойти  с  ума... Или  спрыгнуть?.. - чувство юмора как всегда возвращалось к нему одним из последних. - Ну что?.. – грубо приказал он самому себе мысленно. - Сделаем  очередное  и  обязательное  усилие  над  собой?.. В  конце  концов, смелость  делают  из  хорошо  дрессированной  трусости... А  трус  умирает  только  от  грома... »
       Перезарядив ружьё, Михаил выбросил пустую и невидимую гильзу в тёмную бесконечность тоннеля, глубоко вздохнул непонятно чем, и выглянул наружу, выставив из дыма только голову...

       ...Он увидел крохотную пещерку, скорее даже глубокую нишу в скале, и безоблачную синь неба за её краями.
       Цвет неба Михаилу понравился сразу, но он с минуту прислушивался и принюхивался к этому новому миру, вглядываясь в его чистую синеву.
       Ничего подозрительного он не обнаружил и окончательно понял, что ему здесь точно нравится больше, чем не нравилось везде прежде.
       И не только цвет неба... Он не мог поверить в то, что произошла невероятная удача и долгожданная встреча с потерявшейся в Бесконечности Землёй наконец состоялась, но что-то ему уже подсказывало, что если этот мир и не является родной планетой, то максимально близок ему во многом.
       Выйдя целиком из стоячего дыма целиком, Михаил поискал в пещере привычный пульт, но его в нише не оказалось. Это навело его на мысль, что пульты ставились не везде, а только в мирах, чем-то отличавшихся от основной массы пещер.
       Чем? Тут тоже крылась какая-то тайна... Можно было предположить, что строители коридора усмотрели в этих мирах нечто такое, от чего на всякий случай следовало отгородиться.
       По разумению Михаила, опасаться они могли только трёх вещей: активности планеты, активности её неразумных обитателей и активности зрелого Разума.

       Первая опасность была более чем спорной, и, хорошенько её обдумав, Михаил пришёл к совершенно парадоксальному для него выводу: если в « дверь » после серьёзного местного катаклизма хлынет, к примеру, вода из разлившегося местного океана, то она, в принципе, могла вытечь в открывшийся тоннель и вся...
       Это было абсурдом! Полнейшим абсурдом! Значит, на этот случай что-то предусматривалось.

       Вторая опасность была просто спорной. Всё живое, не насилуемое преобладающим над инстинктами разумом, должны были попросту избегать самой « двери », не говоря уже о том, чтобы хоть иногда использовать её по прямому назначению.
       Значит, оставалось третье... И чем больше Михаил думал над этим, тем увереннее склонялся к мысли о собственной активной причастности ко всему сей-час происходящему. И тут на ум приходило такое, что арктически холодело в груди...

       ...Получалось, что кто-то, случайно или умышленно впустив его в коридор в первый раз, теперь услужливо открывает перед ним двери, о чём-то предупреждая закрытыми... Этот кто-то не может ничего сказать, но может что-то дать понять...
       Михаил вспомнил неприятные эпизоды с планетой - пустыней и танцами динозавров. Оба случая вписывались в его гипотезу; в неё не вписывалось жуткое шипение...
       - « Одно  из  двух... - сделал он вывод. – Либо  ошибочна  теория, либо  страх  был  ложным... »
       Подтвердить свои предположения ему не представлялось возможным, опровергнуть - тоже, и Михаил пока оставил гипотезу в качестве полуфабрикатной рабочей, поскольку сам верил в неё лишь частично. От сих, так сказать, и до сих…

       …Он осторожно выглянул наружу...
       Грот находился на пологом склоне довольно высокой горы. Нет, не случайно двери почти всегда устанавливались в труднодоступных местах! Определённо, за этим что-то крылось… Склон её уходил вниз, обрываясь не слишком глубоким ущельем, а вот вверх, на находившуюся совсем рядом вершину, при желании можно было бы вскарабкаться.
       Убедившись в отсутствии поблизости чего-нибудь подозрительного и тем более опасного, Михаил не без удовольствия это и сделал.
       Он сел на камень, дыша тёплым летним воздухом, и впервые за последние часы чему-то радовался.
       Ему здесь определённо нравилось! Нравилось голубое небо с таким же жёлтым, как и на Земле, Солнцем. Нравился свежий воздух, пахнувший близкой водой и травой. Нравились звуки, очень напоминавшие пение птиц и стрекотание кузнечиков. Планета, точно живое и доброе существо, располагала его к себе, по-матерински успокаивая...
       Михаил обнаружил, что находится на многокилометровом скальном плато. Вокруг высились старые, просевшие от времени горы, по небу неторопливо ползли белые перистые облака, а глубоко внизу, в долине, всё было зелёным.
       ЗЕЛЁНЫМ!!!
       Только сейчас он почувствовал, как безумно устал. Часы на руке показывали шестнадцать девятнадцать, значит, он ещё три часа занимался чёрт знает чем!
       С этим пора было кончать. Хотя бы на время, достаточное для лёгкого расслабления. Крыса, бегающая по лабиринту, тоже имеет право на короткий перекур...
       Сжимая в руке верное ружьё, Михаил лёг на спину, ощутив через изодранную куртку теплоту долго гревшегося на солнце камня, и закрыл глаза, отпустив мышцы и мысли. Было чуть жарковато, но уставшее тело попрошайничало отдыха, игнорируя лёгкие неудобства.

       …Сон обрушился на него так быстро и мощно, что Михаил не нашёл в себе сил для сопротивления...

/ / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / / /

       ...СТРАЖ был стар, невероятно стар, гораздо старше всей этой Вселенной, а потому не имел возраста, как не имеет его Вечность. Когда-то его создатели, построив эту Вселенную, соединили все её планеты с одинаковыми природными условиями коридорами - переходами, поставив возле каждой системы таких переходов по  Стражу. Очень давно эти системы довольно интенсивно эксплуатировались Создателями и другими разумными существами, входившими в Сообщество Разумов, но пришло время, когда вдруг исчезли и сами Создатели, и их друзья...
       А  СТРАЖ  остался... Он не имел связи с другими стражами, но имел задание, которое до сих пор никто не отменял. И он бдительно охранял доверенные ему переходы.

       …Время шло, однако Создатели не появлялись. СТРАЖ  был бессмертен, но не вечны были миры, соединённые переходами. Он не умел чинить двери, разрушавшиеся вследствие природных катаклизмов. Согласно заложенной в него Программе, он посылал сигнал бедствия, и, не дождавшись ответа, уничтожал переходы, когда те лишались первоначальной маскировки, и могли стать объектами исследований обитателей планет, катастрофически быстро становившихся разумными…
       Но миров было слишком много, а лишённая должного ухода система неизбежно старела. И иногда СТРАЖ не успевал разрушить дверь достаточно быстро...

       ...Уничтожив дверь, демаскированную природным катаклизмом на одной из населённых разумными существами планет, СТРАЖ  вдруг почувствовал, что кто-то из них успел через неё пройти...
       Он проследил путь существа.

       …Оно теперь находилось в коридоре, вне Пространства и Времени. СТРАЖ не имел глаз, но чувствовал Поле Разума, исходившее от этого существа. Поле было слабым, гораздо слабее, чем у Создателей, но СТРАЖ ощущал его растущую во Времени плотность и интенсивность. Существо было представителем расы, быстро движущейся вперёд по пути Эволюции, и СТРАЖ, не имевший души и живого разума, но следовавший заложенному в него Создателями гуманному началу, не посмел уничтожить его. Заработала Программа, бывшая когда-то основой, и СТРАЖ, подчиняясь ей, открыл перед существом первую дверь...

       …Уже после нескольких проходов СТРАЖ понял, что существо действует вслепую, не зная назначения и принципа работы Системы, и когда оно случайно прошло сквозь полуразрушенную землетрясением, но ещё не уничтоженную дверь на одной из планет, СТРАЖ впервые за всю историю своего существования попытался взять инициативу на себя...

       …Существо оказалось слишком энергичным. Стоило чуть ослабить внимание, как оно тотчас исчезало из сферы контроля СТРАЖА. Он был лишь исполнителем воли Разума и потому не имел права его задерживать. СТРАЖ  послушно открывал каждую дверь, случайно оказывавшуюся на пути существа, но постепенно изменял геометрию Пространства таким образом, чтобы рано или поздно вернуть существо в исходную точку. Это тоже было заложено в его обширной Программе...

      ...Когда активное разумное существо в очередной раз покинуло коридор уже в нужном месте, СТРАЖ испытал некоторое моральное удовлетворение, и с чувством честно выполненного долга уничтожил на планете демаскированную им же дверь...

                Надежда  остаётся
                даже  тогда,
                когда  она  уже
                мертва…