Перехлёст. Глава 6

            Моя жизнь возвращается в привычное русло. В то самое, когда в ней не было Андрея. Уже три недели как я в этой жизни. И за эти три недели не посетила ни одного свидания. В первую пятницу мы с Марком ездили на день рождения нашего общего друга, а во вторую я решила наконец-таки отдохнуть у себя дома без посторонних лиц. Сегодня третья пятница, и я встречаюсь с мужчиной. Познакомился со мной несколько дней назад в фойе дворца спорта. Уговорил меня на встречу с ним, и я согласилась лишь из-за его обаяния.
            Я прохожу обучение на тренера по спортивному плаванию. Пока что меня это сильно увлекает. В этой работе куда больше возможностей даже в одном тренерстве, молчу уж о самой должности. Марк занят своим бизнесом, теперь я слишком редко его вижу. Две наших с ним субботы уже вылетели. Чувствую, завтрашняя тоже накроется медным тазом. У Марка никогда не было продолжительных отношений — и меня это очень часто беспокоит. Хоть по нему и не скажешь, что он нуждается в любви, а женского внимания ему всегда хватало, но мне хотелось бы увидеть рядом с ним его постоянную женщину, которая покорила бы его. Наверное, я романтик, поэтому зачастую всё свожу к делам сердечным. А сейчас единственное сердечное дело Марка — его мастерские.
            Несколько дней назад родители уехали к дедушке, папиному отцу. И я бы чувствовала себя дико одинокой, если бы не работа с детьми. Я здорово заряжаюсь от них положительной энергетикой. Можно сказать, они вдыхают в меня новую жизнь, и за это я им очень благодарна.
            Я сижу в ресторане, напротив меня обаятельный брюнет. Обаятельный, но недостаточно интересный для меня. Я с сожалением осознаю, что сегодняшний вечер — повтор привычных моих вечеров, которые были до Андрея. Зовут Вадимом, работает учителем математики, и я уже было зацепилась за его контакт с детьми, но услышала следующее:
            — Да, работаю с детьми. Но называть их детьми — комплимент в моём случае. Дикие животные они и звери, а не дети. Давно бы уволился, если бы был другой вариант работы, но мне приходится терпеть этих остолопов.
            И я тут же разочарованно поникла.
            — Маша! — Доносится до меня оклик, от которого я резко вздрагиваю.
            Я поворачиваюсь. О нет. Я вижу Андрея. На нём напускное удивление и разочарование одновременно. Я опускаю взгляд на собственные руки и делаю глубокий вздох, ожидая непонятно чего.
            — Маша, дорогая, я соскучился. — Он хватает стул за соседним столиком, ставит его рядом со мной и садится. — Разреши мне вернуться домой? Помнишь, что говорила врач? Мы должны пытаться восстановить наш брак!
            Я закатываю глаза, шлёпаю по своему лбу ладошкой и окончательно закрываю лицо руками.
            За что мне всё это?
            — Извините, я вам не мешаю? — Слышу я голос Андрея. Я догадываюсь, что он обращается к Вадиму. — Это моя жена, у нас сейчас кое-какие проблемы. Вы должны знать, как это бывает. — Пауза. За эту паузу его тон меняется. И вот он уже не мужчина-притворство, а мужчина-вызов. — Так что, Маша учит плаванию вашего ребёнка, или вы вышли на неё другим путём? — Допытывается Андрей.
            — Всё! С меня довольно! — Выпаливаю я, отрывая от себя ладони и звонко приземляя их на поверхность стола. Я чувствую, как на нас смотрит весь ресторан, но мне уже всё равно, я слишком зла, чтобы обращать внимание на остальных.
            — Она бывает иногда такой чувствительной, — бросает Андрей Вадиму, качая головой. Опять его насмешки.
            — Прекрати. Сейчас же! — Пытаюсь осадить его я.
            — Мария, я, пожалуй, пойду. Оставлю тебя с мужем. — Говорит Вадим.
            — Разумно. — Кивает ему Андрей. — Всего хорошего!
            Я сверлю его злобным взглядом.
            — Что ты делаешь? — Спрашиваю я.
            — Я? У меня деловая встреча, — он кивает головой в сторону длинной шторы, за которой располагается уединённый столик с диванчиками. Обычно на восемь-десять мест. — Заметил здесь тебя, решил спасти ситуацию.
            — Ты что, нарочно портишь мне жизнь?
            — Жизнь? Я спас тебя от очередного скучного свидания.
            — Кто тебе сказал, что оно было скучным?
            — Твоё лицо, Маша. — Спокойно отвечает он. — Твоё лицо.
            — Ты испортил мне весь вечер, Андрей. — Говорю я, поднимаясь со стула.
            — Я могу всё исправить после деловой встречи. — Решительно заявляет он.
            — Не смей. — Возражаю я. — Мы давным-давно всё выяснили на этот счёт. — Я беру в руки сумочку. — Удачно повеселиться, муженёк. — Бросаю ему я и ухожу.
            Отвратительное чувство растекается по всему телу и постукивает молоточком в голове. Я только всё вернула на круги своя, а он в один момент всё разрушил, словно бросил гранату рядом со мной. Мне обидно, и я вновь потеряла баланс над собой и собственной жизнью. Настроение мгновенно помахало мне ручкой, забрало свои чемоданы и укатило в атмосферу получше. А мне хочется забраться в кровать, укрыться одеялом и пролежать так пару лет.
            Не успеваю я дойти до спальни, как раздаётся дверной звонок. Я уже знаю, кто это. И знаю, как поступлю. К моему счастью, у меня две входные двери, так что я открываю первую и спрашиваю его через вторую железную дверь:
            — Какая буква в слове «Нет» тебе непонятна?
            — Не глупи, открой мне дверь. — Просит Андрей.
            — Андрей, ты меня слышишь?
            — Да, даже очень хорошо. Маша, впусти меня. Я просто пришёл поговорить.
            — И я должна в это поверить? — Скептически спрашиваю я.
            — Вообще — да.
            — Что ж, твой план с грохотом провалился. Теперь можешь идти.
            Он начинает рычать.
            — Я серьёзно, открой эту чёртову дверь!
            Меня начинает терзать обида от его вспышки, я закрываю первую дверь и ухожу в спальню.
            Я сворачиваюсь клубочком на кровати, укрываюсь пледом, из проигрывателя тихо доносится "Beatles", на часах только девять вечера.
Я вдруг резко сажусь, в голову отдаёт какой-то резкий, пищащий звук. Я не понимаю, где я. И потом только осознаю, что я заснула на добрых пятнадцать минут, осознаю, что у меня звонит телефон.
            — Да? — Отвечаю я немного хриплым голосом.
            — Негоже заставлять серьёзного мужчину совершать несерьёзные поступки, знаешь? — Спрашивает Андрей, а потом добавляет: — Выгляни в окно.
            — Что? Зачем?
            — Маша, просто выгляни в окно.
            Чёрт с ним. Я встаю с кровати вместе с пледом, отодвигаю штору и вижу под окном своё светящееся имя. И чем он его выложил? Свечками, которые зажёг? Всё-таки он ненормальный. Но зная Андрея, подобный жест может означать глубокое извинение с его стороны. Хоть я и не могу скрыть улыбки, я заставляю взять себя в руки.
            — Можно вопрос? — Спрашиваю его в трубку.
            — Да.
            — А кого ты заставил выкладывать моё имя?
            — Если я скажу, ты не поверишь.
            Как странно, я до сих пор не почувствовала ни его улыбки, ни усмешки.
            — Себя, — добавляет он.
            А ведь он серьёзен.
            Не подействует. Это не подействует. Нет. Чёрт. Это всё-таки действует. И я тяжело вздыхаю. Кажется, на этот раз проиграла я.
            — Я впущу тебя, но только поговорить. Слышишь?
            — Я понял. — Говорит он и отключается.
            Я просыпаюсь около восьми часов, поднимаюсь с дивана, иду в свою спальню. Останавливаюсь в проёме и прислоняюсь головой к дверному косяку. Андрей спит на моей кровати. Вчера он здорово перебрал за нашим разговором. Намеревался напоить меня, а я хитрила — делала вид, что пью, а сама выливала спиртное в цветок. Забавно, а ведь я не успела заметить, как уже привязалась к нему. У меня к нему тёплые чувства, которые действительно меня согревают. Я смотрю на него, а меня внутри будто укрывают большим одеялом. И так уютно, и так тепло. Я не хочу давать точное определение своим чувствам, вгонять их в рамки симпатии или влюблённости. Даже думать об этом не хочу. Ведь главное — это то, что они просто есть. Я вспоминаю слова Андрея: «Чувства не для меня», и мне становится тоскливо.
            Иду на кухню, отрываю большой лист с календаря. Сегодня уже май. Я вдруг понимаю, что что-то упустила и смотрю на апрельские числа. А что я забыла? Я пробегаю по неделям и наконец до меня доходит, что в апреле у меня нет дней, обведённых красным маркером. Чёрт. У меня задержка. Я уверена, что я не беременна. В конце концов за последние два месяца у меня был только Андрей, но с ним мы всегда всё контролировали. Точнее, я контролировала всё таблетками. Стоп. Я разорвала отношения с Андреем три недели назад. В понедельник. И я не принимала таблетки с того же понедельника. Меня одолевает истерический смех. Да нет, я не беременна. Я пытаюсь себя успокоить, но меня внезапно берёт такая паника, что я мчусь в аптеку за тестом на беременность.
            Через пятнадцать минут я уже держу тест в руках в ванной комнате, мысленно медитируя: «Нет, нет, нет. Я не беременна». Я не выдерживаю и полминуты ожидания, мне нужен стакан воды. Я беру тест и выхожу из ванной. Дверью я чуть не сбиваю Андрея. Я испуганно смотрю на него и стремительно завожу руку с тестом за спину. От него не уходит этот жест, он берёт меня за локоть и заставляет показать, что у меня в руке. От вида теста он меняется в лице и резко бледнеет. Я пытаюсь проглотить ком, застрявший у меня поперёк горла.
            — Ты беременна? — Спрашивает он тоном, от которого у меня мурашки по телу.
            И его интонация уже даёт мне понять всё, что он думает по этому поводу. Я опускаю взгляд на тест, который ещё не готов открыть мне правду, смотрю на Андрея и решаюсь солгать:
            — Да.
            Он ещё сильнее бледнеет (хотя куда уж больше) и начинает нервно мерить коридор шагами.
            — Как? Ты же говорила мне, что пьёшь таблетки? — Спрашивает он неузнаваемым для меня голосом.
            — А потом перестала. Наверное, слишком рано. — Пожимаю я плечами.
            — Чёрт возьми, ты же взрослая женщина! И не можешь контролировать такую вещь? — Взрывается он.
            Ну и что я делаю? Зачем я ему лгу? Знаю, зачем. Затем, что распознала его реакцию. Он не готов к серьёзным отношениям, но до сих пор хочет добиться от меня согласия на те отношения, которые меня не устраивают. У меня жгут глаза и крутит в носу, но я ни за что не позволю себе расплакаться. И уж тем более перед ним!
            — Я же тебе говорил, что всё это не для меня. Ты серьёзно? Ребёнок? — Он издаёт нервный смешок. — Ни за что. Никаких детей.
            Я молчу.
            — Делай что хочешь, но я не хочу в этом участвовать. Материальная поддержка — пожалуйста, её я окажу, но никакой другой не будет.
            Андрей идёт в спальню за своим пиджаком.
            — Ты уходишь? — Спрашиваю я, когда он снова появляется в коридоре.
            — Да, — решительно отвечает он.
            — Вот почему я люблю всё держать под контролем! Чтобы подобной ахинеи не происходило! — Чуть ли не кричит он.
            — Ахинеи? Ребёнок — это ахинея?
            — Для меня — да. Какой, к чёрту, ребёнок?
            — Ну как, разнообразие же, — подначиваю его я со злостью.
            — Своё разнообразие я держу под контролем, и ребёнок в него никак не входит!
Опять это слово — "контроль".
            — Рано или поздно твой контроль тебя погубит, — тихо говорю ему я.
            Он бросает на меня злобный взгляд, обувается и выходит из квартиры.
            Я смотрю на тест — отрицательный.