Невероятная история про потерю совести

Глава 1
Петр Николаевич Дергачев проснулся в этот день чуть раньше обычного. По своей привычке он не стал тревожить своего лакея, а неспешно надел рубашку и стал прихорашиваться перед зеркалом.
- Степан – негромко подозвал к себе лакея Петр Николаевич, - Степан, Степан! Хватит дремать, вставай! Принеси мне чаю!
Степана не было несколько минут, Дергачев не любил, когда его лакей  задерживается, это его всегда выводило из себя.
- Вот, держите Петр Николаевич! Как спалось вам? Небось, хорошо, я слышал, как вы сегодня  ночью сладко губами чавкали.
- Чего? Это я  блинчики ночью кушал, которые мне передала мама моей невесты, Агриппина Тимофеевна.
- Извиняюсь – Степан потупился.
- Степан, присядь на табуреточку. У меня к тебе разговор.
- Как скажите  Петр Николаевич. – Степан взял вещи, переложил их с одной табуретки на другую и аккуратно присел на край.
- Степан скажи мне, у тебя было такое, что тебе казалось, будто ты что-то потерял. А что понять не можешь.
- Нет, Петр Николаевич. Если у меня что-то пропадает, то я это вижу. Хотя, что у меня брать-то? Я человек не богатый.
- Да я не про вещи. Я про что-то такое, что сидит у тебя внутри. Тут вот пропала – Дергачев указал на сердце – Пустоту чувствую. Никак не могу понять что. Но понимаю, что что-то ценное.
- Это посложнее будет.

Раздался звонок в дверь, лакей поспешил её открыть.  В дверях появился приятель Дергачева  - Михаил Неряшка.
- Михаил Федорович, здравствуйте, проходите, не стойте у порога. – Степан вежливо проводил гостя в комнату.
- Ну, Петр, приветствую тебя!!! – без лишних церемоний поздоровался Неряшка.
- Да-да, и я тебя приветствую – сухо произнес Дергачев.
- Что ты такой серьезный? Стряслось, что-то?
- Ничего не стряслось. Ко мне невеста должна приехать, ищу, что можно надеть.
- Ну, это святое дело. Женитьба! – Неряшка по-царски уселся на кресло.
Дергачев не стал скрывать своего недовольства от наглости гостя и тут же заговорил:
- Михаил, немедленно встань с кресла! Пересядь на стул!
- А с чего-то вдруг? – Дергачев грозно поглядел на приятеля.- Ладно, я пересяду. Мне не трудно. Петр, я к тебе по делу пришел. Но думаю, наверное, не стоит мне заводить этот разговор….
-  А чего же? – Дергачев  неожиданно прервал монолог Михаила Федоровича.  – Говори! Зря, что ль обувь бил об дорогу.
- Не зря… - Неряшка немного растерялся.- Петр, не знаю с чего начать.
- Но уж начни с чего-нибудь.
- Да-да…  а так вот. Ты  знаешь, мне тут нужно отдавать за комнату несколько рублей…
- Ага, и я должен тебе в этом помочь?
- Да, Петр. Я тебе всё отдам. Как только получу очередное жалование. – Здесь Неряшка отвлекся  - Степан, принеси мне воды. В горле пересохло.
Лакей послушно склонил голову и отправился на кухню.
Через несколько минут, Степан уже стоял возле Неряшки. Михаил всё это время соображал и прикидывал в голове, отчего у его приятеля Дергачева такое непонятное поведение.
Каждый раз, когда Михаил Неряшка заходил в гости к  Петру Николаевичу, то он просто прыгал от счастья, всегда был очень мягок с ним, а тут… Это его и настораживало.
- Ну,  ты будешь продолжать говорить свое дело, или пойдешь домой?  - неожиданно для самого Неряшки, спросил Дергачев.
- Да, конечно.  – Михаил немного засуетился – так ты мне дашь деньги. Я просто горю.
На этом месте, Дергачев откладывает расческу  в сторону и деловито поворачивает голову к своему приятелю:
- Скажи, мне мой любезный, а много ли ты мне отдал? С чего вдруг я тебе буду сейчас давать. Отдай сначала прежние рубли, а потом можно будет уже и о новых долгах заговорить.
- Но как? Что ты такое говоришь?
- А говорю то, что хочу! Ты, Михаил, наглый, хитрый тип, который пользовался моим великодушием и который мог обвести наивного человека вокруг пальца. Я по простоте своей молчал, но теперь накипело!
- Ты не смеешь так говорить!  -  Не на шутку разозлился Неряшка, - я считал тебя другом, который всегда придет на помощь. А ты?  Ты ужасный человек. Сколько я тебе хорошего сделал? Вспомни! Совести у тебя  нет!
- Да, точно!!! – Дергачев, незамедлительно стукнул себя ладошкой по лбу и тут же стал звать лакея: 
- Степан, Степан! -  лакей  тут же прибежал к Дергачеву и немного смутился – Я понял, что  потерял!!! СОВЕСТЬ! Да-да. Не смотри на меня такими большими глазами. Если меня раньше совесть сдерживала порвать отношения  с ним. – Дергачев указал на Неряшку – то теперь я могу свободно это сделать. Убирайся!
Неряшка все это время находился в большом замешательстве. Он не знал как реагировать на такое поведение. С одной стороны ему хотелось уйти, с другой – он не получил, что хотел. Но весь конфликт разрешил лакей:
- Дорогой Михаил Федорович, вам лучше уйти. Приходи через пару дней. Я уверен, что он свою, ммм, совесть найдет. А сейчас уходите.
Неряшка послушался совета Степана и удалился.

Феерия по поводу потери совести радовала Дергачева недолго. С минуты на минуту должна была приехать его невеста с мамой Агриппиной Тимофеевной. А к ним обеим у него накопилось много претензий. Этого он и боялся. Поэтому всё это время, пытался каким-то образом сосредоточиться и пробовал отыскать её. Совесть. Но всё тщетно.
Глава 2
Агриппина Тимофеевна  это была женщина огромного охвата, с колючей родинкой на левой щеке. Всегда со всеми высокомерна, говорила с каждым словно через запотелое окно.  У этой женщины была только единственная большая слабость – её любимая дочь Анфиса. Ради неё она могла пойти на всё. Анфиса никогда не была ничем  обделена. Игрушки, сладости, прислуга, внимание – всегда было в достатке. К своим 18 годам Анфисе захотелось замуж и Агриппина Тимофеевна начала активную работу по поиску потенциального мужа. Стоит отметить, своего мужа, Николая Дмитриевича Сорокина, эта могучая женщина  никогда не любила. Сорокин практически стал холопом в собственном доме, хотя до женитьбы на Агриппине Тимофеевне, он был человеком твердого нрава и силы воли. Но её ему сломали.
Госпожа Сорокина долго искала молодого человека, никто не соглашался становиться женихом её дочери - капризной, недалекой и высокомерной.     Но счастье дочери ей встретился Дергачев. Мягкий, добрый, наивный, да и вроде бы с какими то денежками.  Удачная находка. 

Час пик для Дергачева настал. Они приехали.  С Петра Николаевича  стекался уже седьмой пот.
- Здравствуйте, Агриппина Тимофеевна, Анфиса Николаевна. -  Приветствовал Степан гостей.   
Обе дамы ничего не ответили. Только немного фыркнули носом.
- Ну, как хотите! – про себя проговорил Степан. – Проходите, Петр Николаевич, в комнате. -  Снова он обратился к дамам.
Госпожа Сорокина с дочерью прошла неторопливо в комнату. Там их уже ожидал Дергачев.
- Здравствуйте, мои дорогие женщины! – Петр Николаевич бросился немедленно целовать их  холеные ручонки. 
- Здравствуй-здравствуй, дорогой Петр Николаевич! – Как-то неспешно произнесла Агриппина Тимофеевна.
- Здравствуйте, мой милый Петр!  - следуя примеру матери, затараторила Анфиса Николаевна.
Дергачеву стало неловко в их компании. Он не знал, что сейчас нужно было делать. Петр Николаевич хотел усадить дам на мягкие кресла, но не успел. Дамы сами уселись.  Начинать разговор также он не умел, да тут ещё ему и не хотелось этого, уж больно сильно он опасался за своё состояние и за излишнюю эмоциональность. Единственное, что делал Дергачев умеючи - периодически   доставал из кармана фрака платок и протирал им лоб, шею, лицо.
- Степан!- Вырвалось у него.
Степан не задержался, появился быстро.
- Сделай нам, пожалуйста, свой лучший чай. И принеси любимые пряники.
- Слушаюсь.
- Что вы делали вчера? – вырвалось из губ Анфисы Николаевны, дабы нарушить неловкую паузу.
- Да, ничего такого, чтобы хвалиться. Служба, дом, служба…
- Это плохо!!! – зарычала Агриппина Тимофеевна. – Вы должны и обязаны хвалиться! Вы получаете в жены такую прекрасную девушку, поэтому об этом должны знать все. Вы должны преподносить себя всем. Моя дочь выйдет только за достойного. Так делайте же себя достойным!!! Не нужно себя зажимать!!! Нужно себя представлять!!!
- Вы будете меня учить? – неожиданно вырвалось у Дергачева.
- Что?!
На этих словах, Анфиса Николаевна крепко схватила Агриппину Тимофеевну за руку.
- Ничего… - Дергачев был готов провалиться сквозь землю.  Он незамедлительно стал закрывать свой рот руками.
- Да, я буду вас учить!  - твердо произнесла  госпожа Сорокина.  – У вас, молодой человек, ещё молоко не обсохло на губах. А тут ещё со старшими начинаете пререкаться. Не узнаю я вас!
- Да-да и я вас тоже не узнаю, дорогой Петр Николаевич – повторила за матерью Анфиса Николаевна.
 Дергачеву  стало не хватать его запаса нервов. Ему хотелось ответить. Но держался. Он немного успокаивался, когда начинал ходить взад-вперед по своей небольшой комнате.
- Прекратите  мельтешить у меня перед глазами, - недовольно фыркнула госпожа Сорокина. – И спрячьте же, наконец, свой грязный  платок.
И вот тут то прихватило…
- Я не потерплю, чтобы кто-то обзывал мой любимый платок!!!  - едва не сорвав голос, произнес Дергачев. – Вы не смеете со мной так обращаться. Я далеко не робкого десятка, и молоко на губах у меня давно высохло!!! Вы бестактная женщина,  и властная вдобавок…
В комнату вошел Степан:
- Вот, барышни ваш чай.
- Убери чай!  – не глядя на лакея, закричал Дергачев, - отнеси его обратно. Это женщины не достойны, пить твой лучший чай. 
Степан поторопился скрыться.
У женщин от неожиданности и дерзости  перехватило дыхание.
- Как… Вы… смеете – получилось выдавить из себя у  Агриппины  Тимофеевны.
- Смею, смею!!! – не успокаиваясь, продолжал Петр Николаевич, - вы меня перед всеми и так меня выставляли и так выставляли. Нашли дурака за которого можно выдать свою дочь и довольны. И нет бы радоваться и вести себя поскромнее, так нет же! Давай себя выпячивать. Мерзко и гадко!
Агриппина Тимофеевна молчала.
- Что вы такое говорите, Петр Николаевич? – едва не сдерживая слезы, произнесла Анфиса Николаевна.
- Давай, плачьте теперь! Знаем вы вас! Вы готовы прикинуться невинными овечками, лишь бы вас кто-нибудь в жены прибрал, а после свадьбы аркан на шею и как ваш отец!
- Не смейте говорить про отца плохо! – затопала ногами Анфиса Николаевна.
- Я только один раз. И то констатирую факты. Всем известно как вы про своего отца на всех светских мероприятиях грязью поливаете…
- Хватит!!! – Буркнула госпожа Сорокина, - Вы мерзкий человек. Вы Бесстыжий!
- Нет, я бессовестный!!! – противовес произнес Дергачев.
- Дочь моя, уходим. – Агриппина Тимофеевна схватила дочь за руку и молниеносно вышла из комнаты.
- Идите, и не приходите больше!!!
  В дверях Степан сказал женщинам, чтобы они не обижались на Дергачева, но дамы и слушать не захотели его. Только громко хлопнули дверью.

- Как будто телегу снял с плеч – тяжело выдохнул Дергачев, после ухода гостей. – Так больше продолжаться не может. Надо иди писать заявление. Степан!
Степан, видя состояние Петра Николаевича,  боялся  сделать лишнее движение.
- Вы, что-то хотели?
- Да. Чай не остыл?
- Нет, Петр Николаевич.
- Отлично. Тогда принеси мне его. Его попью и отправлюсь в город. Написать нужно заявление о пропаже.
- Совести? – осторожно переспросил Степан.
- Да, совести. Она тоже вещь и как я убедился, тоже может пропасть. Соответственно, и найти её тоже могут.

Глава 3
В городе N, репутация Ивана Андреевича Колыпатова, местного чиновника, была незавидная. Этот полный мужчина, с редкими волосами, носом картошкой и чрезмерно тонкими губами зарекомендовал себя лишь с негативной стороны. Жадный, бессовестный, мелочный – так про него говорили простые люди, которые приходили к нему на прием, и те, кто с ним работал. Ивана Андреевича такое положение, если не радовало, то, по крайней мере, устраивало. Те, кому крайне что-то было необходимо, в любом случае, уважили бы его, а те, кто не может этого сделать, проживут и так. А с коллегами особо считаться не надо, пусть видят и завидуют как его, простой люд боится. Тем более в этом маленьком городе, Колыпатов единственный чиновник такого  высокого ранга.

В этот день Иван Андреевич пришел на службу удивительно вовремя. И вдобавок ко всему, пришел не хмурый и не выспавшийся, а радостный и довольный жизнью.
- Мария Николаевна, вы сегодня выглядите блестяще! -  произнес Колыпатов, как только вошел в рабочее помещение.
Мария Николаевна  от неожиданности даже поперхнулась.
- Спасибо, вам Иван Андреевич. – Скромно произнесла она. 
- Не за что, если ко мне сегодня кто-нибудь придет, приглашай без раздумья. Я сегодня  в очень хорошем настроении. Не поверите, я проснулся и понял, что до этого дня мне чего-то не хватало, а тут, бац, и сразу же поменялся. Словно что-то появилось у меня внутри. Что-то, что до этого я не использовал.
- Совесть… – еле слышно язвительно заметила Мария Николаевна.
- Что-то вы сказали? – переспросил Колыпатов.
- Да ничего такого – испуганно ответила секретарь.
- Вы не бойтесь, вам же наверняка виднее, что я приобрел. Говорите смелее.
-  Вы, наверное, совестью обзавелись.
- Чем?
- Совестью! – Мария Николаевна мило улыбнулась.
- Первый раз слышу. Но ничего, мне пока это приобретение нравиться. Я к себе.

Скучать одному в кабинете ему не пришлось, через десять минут к нему пришла милая старушка.
- Здравствуйте, уважаемый Иван Андреевич.
- Добрый день. Как вас зовут?
-Меня то?
- Да, вас.
- Пульхерия Парамоновна.
- Какое красивое имя.
Бабушка смутилась и удивилась одновременно. Никогда Колыпатов не спрашивал ни о кого имени. Только ты и вы. А тут ещё и комплимент сделал.
- По какому вопросу пришли?
- Я то? Ой, вы не представляете, мой сосед, Антонов, мне житья не дает.
- Что же он такого делает?
- Он меня совсем затравил, чиновник чертов!!!
Колыпатова чуть-чуть передернуло.
- Извините… - Пульхерия Парамоновна тут же захотела провалиться сквозь землю.
- Ну, ладно, давайте дальше.
- Ну, так вот.  Он расширяет свои хоромы. Мало того, что у меня и так остался небольшой клочок земельки, они тот кусок хочет забрать. Мусор через забор кидает, словно там пустошь. Я ему говорила, что буду жаловаться, а он только ухмыляется, говорит, что  в этом городе у него нет управы.
- Так и говорит?
- Да, Иван Андреевич. Вот к вам я и пришла, чтобы справедливость найти.
- Нашли, Пульхерия Парамоновна.
- Спасибо вам, - старушка даже взбодрилась сразу -  вам цены нет, неужели у нас появился такой хороший и, главное, справедливый чиновник?
- Да, не знаю как нас счет справедливости, но  совестью  я обзавелся. Буквально сегодня утром. Проснулся и, бац, совесть. Такое бывает.
На его слова Пульхерия Парамоновна ничего не ответила. Довольная решением  она постаралась поскорее ретироваться из кабинета.
Ивану Андреевичу такое положение понравилось. Вот только одна незадача. Как это можно помогать безвозмездно. За такие дела он обычно получал хорошее вознаграждение. А тут выполнил работу и ничего. Жалко немного.  Ну, ладно у него теперь совесть есть. Пусть греет душу. Тем более, такого приобретения практически ни у одного из его коллег нет.  Колыпатов продолжил прием.

Через несколько минут в кабинет зашел один не очень опрятный мужчина, лет 38, с огромной бородой и в рванье:
- Иван Андреевич, это безобразие!!! Как можно такое вытворять!  - мужчина был зол.
- Что произошло, молодой человек?  И уберите свою дурно пахнущую шапку со стола.
- Чяво-с? Ах, шапка… - мужчина поторопился спрятать её в карман. – Это возмутительно! Как так можно? Мне, отцу троих маленьких детей, не дают зайти в театр вместе с детьми посмотреть детский спектакль. Где это видано?
- Ну, наверное, где прописано.
- Прописано? Покажите где?
-А может вы неопрятно одеты вместе с детьми? Туда вроде ходит интеллигенция…
- Интеллигенция? А это кто? Почему я не подхожу под эти рамки? Я обыкновенный рабочий человек. Тружусь, как могу, обеспечиваю семью. Да, много не платят. Но это не повод ограничивать меня и мою семью в каких-то правах. Государство, где ты? Ау?
- Не надо говорить на повышенных тонах. Успокойтесь. Не знаю даже чем вам помочь… - Колыпатов почесав затылок, тихо произнес. – Зачем же вы столько- то детей рожали, государство же может разориться на всевозможных пособиях.
- Что? – у мужчины всё закипело внутри. – Ты, морда высшего засола, будешь меня говорить и диктовать, кого и сколько мне рожать.
-Я… - у Ивана Андреевича затряслось всё от испуга.
-Убью…  - Мужичок   кинулся на Колыпатова с кулаками. Бил не сильно, но куда нужно. В нос,  два раза в  печень и вдобавок  сделал «карпа». Колыпатов от неожиданности даже не крикнул.  Уходя, мужик, напоследок, кинул Колыпатову дурно пахнущую шапку  в лицо.
Иван Андреевич долго приходил в себя. Вставал кряхтя, падал, снова вставал кряхтя и потом обратно падал. Для окончательного восстановления после неожиданного нападения понадобилось около двадцати минут:
- Кто бы мог подумать, что за совесть так колотят. Нет, нужно избавляться от неё. Одни неприятности. Жил без неё и проживу дальше. Мария Николаевна, где вы?
Через мгновение появилась она:
- Ой, Иван Андреевич, что с вами?
- Ничего хорошего. За совесть били.
- Ой, дорогой вы наш…. Может лекаря?
- Не надо лекаря. Скажи, сегодня наш инспектор принимает?
- Да, конечно. Вот и отлично. Пойдем значит к нему.
- Зачем? Будете привлекать обидчика к отвественности?
- Нет, от совести избавляться. Кто ж её потерял, раз я её приобрел. Логично?
- Да…- Мария Николаевна чуть-чуть покрутила у виска.
Глава 4
Николай Васильевич Синичкин – это местный инспектор, который своей честностью и бескомпромиссностью  заработал в городе большой авторитет. Его любили и боялись, он не делил людей на простых и не очень.  Подолгу службы ему пришлось столкнуться с самыми различными делами. Было и воровство мелкого домашнего скота, и свиней в мешки закидывали, чтобы потом на  базаре продать и старушки скручивали воров и притаскивали в отделение. Много всякого, всего и не упомнишь. Его любимым жестом на допросах – было удержание правой рукой своего могучего подбородка. А если учесть, что на глазах были постоянно надеты его любимые с толстой оправой очки, это располагало к милой и душевной беседе. Что, собственно, и нужно было Синичкину.
- Вас срочно хотят видеть –  громко сообщил  служащий, едва прикрыв за собой дверь.
- Что там такое? Кого принесло? – оставался невозмутимым Синичкин.
-Да, какой-то странный тип, говорит, что потерял очень важное и ценное.
- Так пусть заходит. Разберемся.
Дергачев ждать себя не заставил. Зашел так стремительно, что бумаги, лежавшие под боком у Николая Васильевича на столе, принялись летать. Синичкин не дал им разрешения:
- Милый Николай Васильевич, спасайте!!!
- Что, любезный мой произошло? 
- Можно водички?
-Да, разумеется, пейте!
Дергачев с лихвой схватил кувшин и стал жадно пить содержимое.
- Так что же собственно произошло? – сгорал от любопытства сам Синичкин.
- Ах, да. Уважаемый Николай Васильевич, скажите это нормально терять совесть?
Синичкин не понял.
- Ну, что же вы такой непонятный, то?
- Не знаю, с детства такой!
- Сегодня утром я потерял совесть.
- Что?
- Вы плохо слышите, я сказал,  потерял совесть сегодня!
Синичкин схватил кувшин и также  отпил с него немного:
 - И как?
- Что как?
- Как вы теперь без совести, то?
- Ужасно, я сегодня разругался с Агриппиной Тимофеевной Сорокиной. Высказал, всё, что о ней думаю.
- И ещё живы?
- Чего?
- Нет-нет, продолжайте!
- Так вот, мне перед ней теперь неудобно. И вообще мне потеря совести дает много свободы.
- Ничего, многих других это не останавливала.
- А я так не хочу, мне моя совесть нужна.  Помогите!
- Хорошо, я сегодня же дам объявление, о том, чтобы вам вернули вашу совесть, тот, кто её взял.
-  За вознаграждение!
- Конечно, за вознаграждение, не переживайте. Александр!
В кабинет вошел служащий:
- Проводите господина Дергачева до выхода. Пусть он вам напишет свой адрес на случай находки.
-Хорошо, Николай Васильевич. 
Синичкину нужно было сделать небольшой перерыв, после Дергачева, его голова слегка нагрелась. Николай Васильевич отправился в буфет.
-Николай Васильевич, спасайте! – истерично набросился на Синичкина Иван Андреевич Колыпатов.
- Иван Андреевич, отпустите мой воротник. Вы же чиновник! Негоже, негоже.
- Ах, да извините.
- Пройдемте.
Они оба направились в кабинет. Синичкин шел спокойно, Колыпатов наоборот, был очень нервным.
- Водички? – предложил Синичкин, как только они вошли.
- Нет, спасибо.
- Теперь говорите – Синичкин захотел присесть на стул.
- Иван Андреевич,  вы имеете совесть? – тут Синичкину уже перехотелось сидеть.
- А что собственно произошло?
-  Я сегодня утром с ужасом обнаружил, что у меня совесть появилась.
- Да, вы что? Теперь у нас в городе всё хорошо будет?
-  Вы издеваетесь надо мной? Мне  не нужна совесть. Чужая притом.
- Конечно, вы же её не пользуетесь. А может это ваша совесть проснулась? Так бывает, спит совесть, спит. А потом, бац, и появляется.
- У меня не появляется. У меня её никогда не было.
- Верю, охотно верю. А чем же с ней плохо то?
-  Работать мешает. А даже пострадал из-за неё.
- Бедняга, вы.
- Опять вы издеваетесь? Вы мне будете помогать или нет?
- Не злитесь. Чем могу, помогу. Александр!!!
Входит служащий:
- Дай, пожалуйста, Ивану Андреевичу, адрес того Дергачева, который несколько минут назад приходил. Может у Колыпатова как раз его совесть. Тот её сегодня потерял.
-  Спасибо, Николай Васильевич, огромное вам спасибо!
-Езжайте к нему, пока он дома.
Чиновник пулей помчался к Дергачеву.
- Ух, кто ещё притащиться?
- Николай Васильевич, можно вопрос? – не удержался служащий.
- Задавай.
- А зачем они приходили, такие странные?
- Александр, один потерял совесть, другой нашел. Вот и проблем нахватали. Мне интересно только одно, как они  её менять будут.

Глава 5

Степан очень испугался сильного стука в дверь:
- Кто там такой неугомонный, дверь сломаете! – Лакей поторопился открывать, на его лице читалось недовольство и злоба, но когда он открыл дверь,  то онемел от удивления.
- Что ты, пень трухлявый, дверь так долго не открываешь? – в дверях стоял Колыпатов – дай пройти, что ты стал как булыжник.
Степан зашевелился.
- Хозяин дома?
- Да, Иван Андреевич, только он спит. Переволновался немного.
- Ничего у меня для него хорошая новость, иди, буди.
- Слушаюсь – Степан заторопился.

Через несколько минут, заспанный, в домашнем халате из своей комнаты вышел Дергачев.
- Какая большая честь для меня ваше присутствие здесь.
- Ой, давай без этих выражений – фыркнул Колыпатов. – Я по делу пришел. Отдать тебе то, что тебе принадлежит.
-Совесть что ли? – Дергачев тут же оживился.
- Да ну! Неужели вы её нашли?
- Да нашел! И нужно сказать в очень хорошей форме. Так припекла, что житья от неё нет.
- Как? Так она вас обидела?
- Не то, чтобы обидела, просто не по мне. Поэтому забирайте её быстрее.
- Давайте!
- Бери.
Дергачев и Колыпатов стояли долго и смотрели друг на друга.
Степану стало интересно, чем закончиться эта история, неожиданно для себя, он присел на край хозяйского стула и стал дожиться дальнейших действий.
- Ну, почувствовал, что-нибудь? Забрал? – не удержался от вопроса Иван Андреевич.
- Не знаю. Ничего не почувствовал. А давайте глаза закроем?
- Давай!
 Они оба сильно зажмурили глаза и для уверенности схватили друг друга за руки.
- О, дало что-то! -  радостно закричал Дергачев.
- Хорошо-то как, словно пару килограмм сразу сбросил.
- Вот и отлично. Может чай?
- Какой чай? Мне работать надо! Не теряй больше совесть. А хотя лучше положи её на полочку и ходи так. Ничего не отвлекает. Проверено. Ну, прощай.
Степан так и не понял, что только что произошло в этой квартире. Недоумение на его лицо нисходило ещё долго.

Заключение
Я не знаю, дорогие читатели, разобрались ли они с совестью или нет, но одно известно доподлинно -  через месяц Дергачев всё-таки женился на Анфисе Николаевне, на свадьбе лихо отплясывал с самой Агриппинной Тимофеевной, а свидетелем на свадьбе был сам Неряшка. Что касается  Ивана Андреевича Колыпатова, то тут встало всё на свои места. Он как был недосягаем так им и остался. Только, правда, стал ещё жаднее. И ещё больше лениться. Но по поводу лени чиновников говорить не приходиться, Колыпатов - не единственный.