Целевенода - 7, 8, 9

7

Второй день нашего совместного проживания (прости, господи!) начался с необычных телевизионных новостей:


…
- Агентство «Хлороформ-Информ» и Торговый дом «Безоткатные поставки» представляют программу «Думский вестник». С вами Кондрат Песиголовец. Здравствуйте!
Сегодня утром фракция «Единая Россия» собралась на внеочередное заседание. На повестке дня смещение с поста заместителя председателя комитета Госдумы по физической культуре, спорту и делам молодежи Яна Козьеноздрева. На вчерашнем заседании Думы Ян Артурович позволил себе критику в адрес олимпийского проекта «Сочи-2014», назвав все это неумной авантюрой и разворовыванием бюджетных средств. Посмотрим, как сегодня свое заявление комментирует сам господин Козьеноздрев:
- Бес попутал, ей богу! Я такого не говорил… Вернее, говорил, но не думал…, то есть думал, но говорить не хотел…, вернее, не мог…, то есть мог, но подумать не успел…, так как-то быстро все…, вот ведь…
Добавим, что на вчерашнем заседании масла в огонь подлило обсуждение кандидатуры на место председателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей. Фракция «Единая Россия» предложила на это место Аду Захватову. Но последняя, взяв слово, сделала шокирующее заявление о том, что недостойна этого поста. Ада Адамовна во всеуслышание объявила, что способствует разрушению собственной семьи, имея в течение двух месяцев внебрачную связь с депутатом Козьеноздревым. После этого выступления Ян Козьеноздрев покинул зал заседаний, а за ним, не торопясь, проследовал заместитель председателя комитета Госдумы по культуре, член фракции ЛДПР Казбек Захватов. Посмотрим, как сегодня комментирует произошедшее Ян Артурович:
- Бес попутал, ей богу! Я этого не делал… Вернее, делал, но не думал…, то есть думал, но делать не хотел…, вернее, не мог…, то есть мог, но подумать не успел…, так как-то быстро все…, вот ведь баба-дура…
Мы будем следить за развитием событий. С вами был «Думский вестник» и Кондрат Песиголовец. Не переключайте канал!
…


Я в очередной раз убедилась, что не ту страну назвали Гондурасом, а дедуля произнес:

- Это что? Эпидемия честности у слуг народа? Профитроли в буфете несвежие были?

- Только эпидемия почему-то одним днем завершилась, - отметила я.

- Как знать. Может, самое интересное еще впереди?

- Самое интересное нам вряд ли покажут, - выразила я свои сомнения.

Звонок домофона отвлек нас от думских откровений.

- Быстро, однако, - загадочно произнес дедушка, садясь в инвалидное кресло, - Липочка, я в кабинете буду.

Я бы в жизни не пустила в дом тех, чьи голоса услышала через динамик домофона. Но я помнила, что нас должны прийти убивать, и мне захотелось узнать, как это будут делать светская львица Клара Кальян и «платиновый голос России» Ричард Булкин.

Интересные знакомства завел дедушка в последнее время!

Успокаивало то, что полковник Стражко обещал все оцепить. Не уйдут, соколики!

Вопрос: к добру ли мое хорошее настроение?
 
Я бегло осмотрела в зеркале свои негламурные джинсы и рубашку, показала отражению язык и пошла открывать.

Проводив гостей в кабинет дедушки, я предложила им чай-кофе или любые напитки из богатого дедушкиного бара. Они от всего отказались и рассыпались в соболезнованиях, пожеланиях скорейшего выздоровления и надеждах, что преступники непременно будут пойманы.

Дедуля в серой водолазке, которая удивительно ему шла, укрыв ноги клетчатым пледом, восседал в инвалидном кресле и выжидательно смотрел на посетителей.

Я встала поодаль и стала наблюдать. Из интонаций визитеров я уяснила одно – им от деда что-то нужно. Нервничая, они совершенно не заметили, что деда Гена ненастоящий.

Надо сказать, что в жизни Кальян и Булкин выглядели значительно лучше. Моложе, что ли.

- Геннадий Иванович, - перешла к делу Клара, - если помните, мы выступали на корпоративе, посвященном 80-летию вашего института.

Дедушка молча кивнул.

- Вы нам еще про лекарство свое рассказывали, как его…

- «Целевенода» - подсказал Булкин.

- Да, а потом предложили его попринимать некоторое время.

- И дали нам по флакончику.

- Мы исправно принимали и эффект действительно потрясающий.

- Общее состояние, как на крыльях!

- Только обнаружилось небольшое побочное действие.

- И у меня и у Клары одинаковое.

Возникла пауза. Гости выжидательно смотрели на профессора.

- Какое же? – спросил дедуля.

Булкин и Кальян переглянулись и певец вымолвил:

- Какое-то время мы были вынуждены говорить только правду.

- Мы совершенно не могли врать, понимаете? Ни физически, ни морально!

Мы с Артистом переглянулись и он осторожно заметил:

- Но это же замечательно!

- Знаете, профессор, - сказал Булкин, - при нашем образе жизни этот побочный эффект крайне нежелателен.

- Омоложение организма налицо, - вторила ему Кальян, - результат сногсшибательный! Но при таком счастье не врать…

- Это невозможно! – вторил певец.

- Я в последней телепередаче призналась, что не спала с Киркоровым! Вы можете себе это представить? НЕ спала! Да у меня несколько проектов заточено под то, что я с ним спала, книга написана, а тут такая засада!

- А я в интервью честно заявил… что я гей, - разоткровенничался Ричард, чуть ни плача, - часть женской аудитории безвозвратно потеряна.

- Зато часть мужской приобретется, - не удержалась я.

Булкин посмотрел на меня так, будто при нем заговорил платяной шкаф.

Выдержав паузу, дедуля спросил:

- Что же вы от меня хотите, молодые люди?

Кальян привычным движением взбила волосы и произнесла:

- Мы бы хотели продолжить прием лекарства. Его действие уникально!

- Но нет ли какого-нибудь противоядия от правдивости? – добавил Булкин.

- Тем более, что она появляется внезапно и также внезапно исчезает.

- При нашей публичности это решительно невозможно!

Артист усмехнулся и сказал:

- Я же, наверное, говорил вам, что средство экспериментальное?

- Разумеется, - ответила Клара.

- Процесс получения конечной формы «Целевеноды» далеко не закончен. И я не знаю, будет ли закончен после случившегося. У меня пока нет ни физических, ни моральных сил.

Далее гости разразились бурными высказываниями на тему: «Ах, как жаль! Кожа-то, вы только посмотрите, кожа-то, как шелк!»

Дедуля, морщась, как от зубной боли, пообещал созвониться с обоими, если решит продолжать эксперимент и добьется каких-либо результатов.

Балансируя на грани тактичности, я кое-как выпроводила наших гостей. Обменяться впечатлениями с дедом я не успела, поскольку зазвонил телефон.

- Слушаю, - сказала я, нажав кнопку громкой связи.

- Кто это? – спросил резкий женский голос.

Когда по телефону разговаривают подобным образом, я всегда борюсь с желанием нахамить собеседнику и упомянуть «коня в пальто».

- Кто нужен? – в тон ответила я.

- Мне Геннадия Ивановича!

- А с кем я говорю?

- А с кем Я говорю?!

Я медленно выдохнула и ответила:

- Это его внучка, Оля.

- Оленька, это депутат Госдумы Захватова. Ада Адамовна. Мы, по-моему, с вами не знакомы. Мне очень надо поговорить с Геной. Мне сообщили, что его выписали.

Мы удивленно переглянулись с дедулей.

«С Геной…» Вот ведь блин горелый!

Дедушка кивнул мне и подкатил ближе к телефону.

- Алло! – сказал он, не выключая громкую связь.

- Геннадий, это Ада! С выздоровлением тебя!

- Спасибо, но я еще не совсем…

- Геннадий, не заставляй меня думать, что это была подстава!

- Что именно?

- Твое лекарство!

- А что такое?

- Что такое? Ты телевизор не смотришь?! Я в Думе черт знает что наговорила! Перед этим Ян чуть ли не похоронил себя! Я ж лекарством с ним поделилась! И что нам твое омоложение? Я теперь выйти из дома не могу – фингал под глазом! Казбек-то мой долго не разбирается, раз – и в морду!

- Ада, но я здесь причем?

- Как причем?! Это все твоя «Целевенода»! Я остановиться не могла на трибуне! Как черт за язык тянул! Иваныч, это ты виноват!

Артист хитро взглянул на меня и продолжил:

- Адамовна, я уверен, ты справишься. У тебя ж опыт большой…

- Жопыт мой попрошу не трогать! Жопыт мой не про твою честь, старый козел!

И самый честный депутат Госдумы дала отбой.

Мы не смогли удержаться и расхохотались.

Через некоторое время, утерев выступившие слезы, я спросила:

- Что ты по этому поводу думаешь?

- Думаю, что твой дедушка – гений, – ответил Артист, - но мне кажется, давать непроверенное средство столь известным личностям опрометчиво.

- Вопрос: знал ли он о побочном эффекте?

- Если знал, то он большой юморист.

- Интересно, в какой момент проявляется приступ неудержимой честности?

- Думаю, это зависит от дозы, длительности употребления и индивидуальных особенностей организма.



8

Наступил третий день ожидания.

Мы сидели на кухне и пили чай. Артист с утра был какой-то задумчивый. Я с разговорами не лезла, уважая его желание остаться наедине с собственными мыслями, т.е. изображала примерную внучку.

Глядя в окно, он неожиданно произнес:

- Липочка, ты когда-нибудь фантазировала на тему: «Люди не способны врать»?

- Честно признаться – нет, - я присела за кухонный стол и внимательно посмотрела на дедулю.

- Хочешь попробовать?

- Давай.

Он отхлебнул чая и начал:

- Не смогут работать все медиа-ресурсы.

- Согласна. Политики тоже.

- Не возражаю. Дипломаты останутся без работы.

- И разведчики.

- Врачи не смогут следовать тайне Гиппократа.

- Церковь рухнет!

- О-па! Так далеко, внучка, я не заходил…

- А люди твоей профессии?

- Все очень просто. Останавливаешь на улице человека и спрашиваешь: «Извините, вы – бандит?». Человек отвечает: «Каюсь! Да!». Приглашаешь его в ближайший отдел, на что он отвечает: «С удовольствием! Сниму камень с души»

Мы немного помолчали и я решилась продолжить:

- Детям не будут врать про капусту и аиста.

- А женщинам не будут втирать про глубину глаз и тонкую душу.

- Да. Будут честно обсуждать грудь, попу и ноги.

Артист помолчал, опять отвернувшись в окно, и выдал:

- А самому себе тоже придется не врать?

- Не знаю. Наверное.

- Ужасно. Люди всегда предпочитали удобный самообман неудобной истине. Для некоторых, согласись, правда смерти подобна.

- Давай остановимся на том, что люди генетически не приспособлены жить в подобных условиях.

Дедуля внимательно посмотрел на меня и спросил:

- Может быть, зря все это Геннадий Иванович затеял?

- Основной вопрос в другом: знал ли он обо всем заранее?

- Если знал, то им начата очень опасная игра. За это не только из окна выбросить могут.

Деда Гена часто рассуждал об ответственности ученого за свои достижения. Утверждал, что человек науки должен просчитывать ходы вперед лучше шахматиста.

Мне сейчас нечего было ответить Артисту. Все ответы были у профессора Липачева.

- Не возражаешь, если я на какое-то время займу ванную? – как всегда неожиданно, спросил Артист.

- Пожалуйста, - сказала я.

Дождавшись звука льющейся воды, я направилась в кабинет дедушки.

Он не носил никаких следов присутствия чужого человека. Это меня слегка удивило. Обычно самцы высших приматов непременно метят свою территорию, но здесь был удивительный случай. Артист столь же органично вписался в чужое пространство, как и в предложенный ему образ. Я пока не готова была ответить, радует меня это или огорчает. Честно говоря, я недолюбливала мужчин, мимикрирующих по поводу и без.

Я подошла вплотную к гравюре с изображением Брюса.

- Почему тебя дедушка здесь повесил, Яков Вилимович? – спросила я вслух.

Что-то было не так с этой гравюрой. А что, я никак не могла понять, блин горелый!

Изобретение деды Гены как-то связано с работами Брюса?

Граф славился не только, как талантливый артиллерист. Ему удалось достичь успеха во многих областях: механике, филологии, дипломатии, педагогике, переводах…  Но особый интерес у него вызывала астрономия и астрология. Не брезговал он и алхимией.

- Неужели, дедушка, ты нашел записки Брюса, позволившие тебе создать «Целевеноду»? Просто так ты бы не повесил этот портрет над письменным столом.

И тут меня осенило!

Дедушка не большой поклонник живописи, ему больше нравятся графические работы. Вся графика у нас в доме снабжена паспарту и рамками со стеклами, а гравюра висит просто так, на ниточке и кнопочке. Почему?

Рука моя сама потянулась к изображению и перевернула его.

На обороте картона я увидела слова и цифры, написанные карандашом:

МОГИЛКА НОСОНА:
55.772444
37.634861

Сложно сказать, написал это деда Гена или кто-то другой. Буквы были печатными, а цифры не говорили мне абсолютно ничего.

- Что это? Шифр? Код какой-то? Что за могилка и кто этот Носон? – произнесла я, кажется, вслух.

Написано карандашом, значит, можно стереть. Надо зафиксировать для истории.

Пройдя в свою комнату, я взяла смартфон и, вернувшись, сфотографировала лицевую и оборотную сторону гравюры. На всякий случай.

Я не собиралась скрывать находку от Артиста, но из ванной все еще слышался звук льющейся воды.

Ну, что ж… Позже поговорю с ним на эту тему.

Когда нас придут убивать неизвестно, а в холодильнике, однако же, мышь повесилась. Настала пора вспомнить об обязанностях хозяйки. Я взяла сумку, обула кроссовки и крикнула в сторону ванной:

- Дедуля, я в магазин!

- Хорошо, будь осторожна, - донеслось оттуда.

В супермаркете я осознала, что довольно длительное общение с Артистом не дало мне никакой информации о его гастрономических пристрастиях. И тут же меня посетила еще одна мысль – взялся играть дедушку, будешь есть то, что он любит. Правильно?

Я медленно двигалась между рядов, толкая перед собой тележку. В винном отделе я увидела черногорский «Vranac». Размышления о том, не взять ли пару бутылочек, были прерваны ощущением чего-то твердого, уткнувшегося мне в спину.

- Дверь в подсобку справа видишь? – негромко раздалось у меня над ухом.

Я кивнула.

- Двигай туда!

Я не стала сопротивляться. Где-то поблизости должны были находиться «воины света» полковника Стражко и майора Гридина.

Я совсем не боялась.

Ну, если только самую малость…

Оставив тележку, я подняла руки и направилась к двери в подсобное помещение.

- Руки, дура, опусти!

Я снова послушалась и, войдя в прохладу, поняла, что абсолютно ничего не вижу, а только чувствую.

Чувствую на своем лице какую-то тряпку с отвратительным запахом…



9

Хорошо, что у меня нет насморка. Дышать с заклеенным ртом было бы абсолютно невозможно.

Кстати, так лупить женщину по щекам совсем не этично. У меня же не истерика.

Я открыла глаза и увидела перед собой плечистого мужика в кожаном пиджаке с лицом бывшего боксера и безобразным шрамом через всю левую щеку. Где-то я уже видела «пригласившего» меня сюда.
 
Я сидела на стуле в полуподвальном помещении. Руки мои были скованы наручниками сзади. Я попыталась пошевелить ими. Больно, блин!

Боксер обернулся и произнес:

- Граф, она очухалась.

Я не ослышалась? Граф? Еще одного графа мне в жизни не хватало! Или Брюс воскрес?

Интересно, долго я была в отключке?

Боксер посторонился и я увидела в помещении еще троих.

Первый внешне напоминал повзрослевшего Гарри Поттера в джинсах и ветровке. Он вертел в руках смартфон (не мой ли это?) и на меня совсем не смотрел.

Второй был постарше, с длинными светлыми волосами, завязанными в конский хвост, и непропорционально длинным носом. Спортивная одежда, кроссовки. Он сидел на каком-то ящике и перебирал четки, изредка посматривая в мою сторону.

Ну, а прямо передо мной на стуле восседал пожилой мужчина с заостренными чертами лица и седым ежиком волос на голове. Болезненно худой, в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Левой рукой он опирался на трость, рукоятка которой была выполнена в виде головы какой-то птицы с длинным клювом. Мизинец правой руки украшала золотая печатка, блестящая в тусклом свете подсобки.

Прямо, Воланд какой-то!

Он внимательно смотрел на меня, время от времени затягиваясь папиросой. Именно папиросой, а не чем-нибудь.

Неужели Воланд «Беломор» курит?

- Мне очень жаль, Олимпиада Васильевна, что приходится знакомиться с вами в подобных условиях, - голос у него был низкий и хриплый, - поверьте, это вызвано объективными причинами.

Знаю я эти «объективные причины». Где Стражко, блин горелый?!

- Зовут меня Семеном Даниловичем. В избранных кругах я Сеня Граф, если вам интересно.

Вот уж совсем неинтересно!

- Причина нашего свидания вам должна быть также понятна. Мне жаль, что с профессором Липачевым так вышло.

Ему жаль, что выбросил пожилого человека из окна или что выбросил так неудачно?

- Ваш дедушка излишне упрям. Его несговорчивость вывела моих людей из себя.

Надеюсь, его «люди» успели в себя вернуться, чтобы достойно сгнить в тюрьме?

- И юмор у него необычный. Держать «Целевеноду» в холодильнике в бутылке из-под водки. Мишка Косой и так каждое утро с бодуна, зачем только я его на дело взял. Пока мы профессором занимались, употребил он изобретение дедушки вашего в одно рыло на кухне и на следующий день на Петровку пошел. Сдаваться. Хорошо, перед этим мне позвонил, сообщил, что молчать не может, старый я, мол, козел. Пришлось машину его вместе с ним прямо в Большом Каретном на воздух поднять. Стукачей фартовая жизнь не терпит, да и за «козла» отвечать надо. Теперь в команде моей на одного меньше, упокой Господи, душу грешника, - и Граф перекрестился.

Жаль, что Мишка Косой пожадничал. Вам бы всем лекарство не помешало. Не для омоложения конечно.

- Не будет и ваш многоуважаемый предок после выздоровления показания давать, - уверенно заявил Граф, - об этом сейчас верный мой человек хлопочет. От вас же, Олимпиада Васильевна, желаю услышать, что нашли вы в квартире. Где записи? Где опытные образцы, если они еще остались? Мы в прошлый раз недостаточно тщательно осмотрели ваше жилище. Время поджимало, знаете ли, а после не до того было.

А если и я ничего не нашла, что он делать будет? Неприятный холодок пробежал по спине. Не хотелось мне фантазировать на эту тему.

- Семен Данилович, - неожиданно воскликнул Гарри Поттер.

- Нашел чего, Гарик? – обернулся к нему Граф.

А его еще и Гариком зовут? Потрясающе!

- Тут фотка последняя очень уж интересная, - сказал Гарик, показывая на дисплей телефона, - это фото гравюры, что в кабинете висит, я ее помню, а вот это – видимо оборотная сторона с надписью «Могилка Носона» и цифрами какими-то.

Граф повернулся ко мне.

- Надеюсь, вы все нам объясните, Олимпиада Васильевна. Что за могилка? Очень не хотелось бы прибегать к насилию.

Кто бы мне все объяснил! Я хотела произнести это вслух, но у меня вышло какое-то невнятное мычание.

- Кричать здесь бесполезно, поверьте мне. Шрам, - сказал он, обращаясь к боксеру, - открой ей вьюшку.

Память моя извлекла из глубин образ боксера. Именно его я видела в день приезда у своего дома. Пассажир бордового минивэна. Значит, вся эта компания вела наблюдение с момента моего возвращения в Москву. Что ж они сейчас встрепенулись? Неужели из-за гравюры?

Шрам сорвал скотч с моих губ.

- Мой рот не вьюшка! – огрызнулась я и сплюнула.

Я была уверена, что Стражко не подведет и это придавало моему поведению достаточно наглый характер.

- Захотим, и помойкой станет! – произнес Шрам, мерзко улыбаясь, - а выбьем зубы, можно будет и…

- Шрам, прекрати! – осадил его Граф.

- Я, кажется, догадался! – снова воскликнул Гарик, - сейчас проверю.

Он подошел ближе к окну полуподвального помещения, достал другой смартфон и начал в нем копаться.

- Быстрее давай, студент! – подал голос длинноволосый, которого до этого не было слышно.

- Нос, утухни! – осадил Граф и его.

Ну, вроде со всеми познакомилась. Этот, стало быть, Нос. Совершенно неудивительно.

- Семен Данилович, это координаты! Это северная широта и восточная долгота! – Гарик, казалось, ни на кого не обращал внимания, - а знаете, какого места?

- Ну, не томи.

- Навигатор показывает: Большая Сухаревская площадь, дом один. Это начало подземного перехода со стороны проспекта Мира.

- Тут рядом, - заметил длинноволосый.

Вся компания обернулась ко мне.

- Олимпиада Васильевна, хотелось бы объяснений, - заявил Граф. – Что за могила у подземного перехода и кто такой Носон?

Мне самой объяснения не помешали бы!

Координаты. Если их записал деда Гена, то зачем? Почему именно этого места? И какая там может быть могила?

Блин горелый! Сухаревская площадь!

Подземный переход огибает остатки фундамента той самой снесенной Сухаревой башни, где когда-то чернокнижничал Брюс и где, по слухам, была спрятана книга Соломона.

А могилка Носона? Почему могилка, а не могила?

М-О-Г-И-Л-К-А  Н-О-С-О-Н-А

Неужели…

Очень трудно сосредоточиться в такой обстановке. Мелькнула какая-то мысль, но я ее тут же потеряла.
 
- Олимпиада Васильевна, я жду!

Он сказал, что его верный человек сейчас «разбирается» с дедушкой. То есть с Артистом. Может, ФСБэшники бросили все силы на квартиру, а меня потеряли?

- Что вы хотите от меня услышать? Ваш подручный сам догадался, что это координаты. Что находится в этом месте, кроме подземного перехода, я понятия не имею. Что за могила и кто такой Носон я тоже не знаю. Дедушка мне ничего не сообщал. Я сфотографировала оборотную сторону гравюры просто так. Хотелось потом подумать над этой записью.

- Почему сразу у профессора не спросили?

- Он спал.

- А после?

- А после я в магазин пошла и в ваших руках оказалась.

- Правильно ли я понимаю, что об этих координатах вы с дедом вообще не говорили?

- Правильно понимаете. Я хотела вернуться к этой теме, когда он проснется.

- Не думаю.

- Что не думаете?

- Что он проснется.

У меня сжалось сердце. Что сейчас происходит с Артистом?

Граф помолчал некоторое время, пристально глядя мне в глаза, после чего произнес:

- Нос, подгони машину поближе. Мы с Олимпиадой Васильевной прокатимся.

Длинноволосый вышел из подсобки.

- А надо ли ее с собой тащить? – спросил Шрам, - кончим здесь по-тихому, раз не знает ничего.

- Это, любезный, не твоего ума дело! Браслеты ей спереди одень и куртку перекинь, чтоб незаметно было. Если профессор подлянку какую задумал, ей первой достанется.

Пока боксер перестегивал мне наручники, возникла у меня шальная мысль вспомнить уроки каратэ, которые я брала в студенческие годы. Но трезво оценив ситуацию, я поняла, что трех мужиков мне не потянуть. Тем более, что Шрам, скорее всего, вооружен. А может, не только он.

- Надеюсь, Олимпиада Васильевна, вы не будете делать глупостей? Пытаться бежать, поднимать шум и тому подобное?

- Пусть попробует! Я ей мигом кадык вырву! – осклабился Шрам.

- У женщин нет кадыка, образованный! – огрызнулась я.

- Слышь, ты!… - боксер занес руку, но тут же опустил, так как путь ей преградила трость Графа.

Перед моим носом мелькнул клюв неизвестной птицы.

- Сейчас не время, - заметил он.

Оставалось надеяться, что кто-нибудь из чекистов все-таки следит за подсобкой.

Мы прошли через торговые залы супермаркета. Шрам с Гариком вели меня под руки. Граф следовал чуть сзади.

Я никого не заметила вокруг. Хотя, кого я хотела заметить? Людей с пистолетами и надписью «ФСБ» на спине?

Единственное мое наблюдение не вызывало сомнений - на улице начало темнеть.

Втроем мы сели на заднее сиденье «Гелендвагена», Граф сел рядом с водителем и приказал Носу рулить в сторону проспекта Мира.

И в этот момент я догадалась. Я вспомнила о любви дедушки к анаграммам и все стало на свои места.

МОГИЛКА НОСОНА – это КНИГА СОЛОМОНА!





ИЛЛЮСТРАЦИЯ: Яков Брюс. Гравюра.



Окончание: http://www.proza.ru/2014/10/02/726