Зверь, которого ты прячешь

Основано на реальных событиях.


«На потолке зеркала,
Розовое шампанское,
И она сказала: «Здесь мы просто узники,
По нашему собственному желанию».
В комнате хозяина
Они собрались, чтобы пировать.
Они резали тварь своими стальными ножами,
Но никак не могли убить животное.

Последнее, что я помню,
Это как я побежал к дверям.
Мне нужно было найти как выбраться отсюда
Чтобы вернуться туда, откуда я пришёл.
«Расслабьтесь», сказал сторож,
«Нас запрограммировали принимать гостей.
Вы можете освободить номер в любое время,
Но вы никогда не сможете уйти!»

Eagles «Отель Калифорния»


– Так, значит, вы, Степан, утверждаете, что потустороннего мира не существует вовсе? – спросил мужчина, лет сорока на вид, сидящий на нижней полке за столиком.

– Я не утверждаю, а высказываю сомнения, как агностик, – ответил юноша с верхней полки напротив, свесив рыжую голову. – В наше время ни в чем нельзя быть уверенным. Мне нужны факты.

Поезд «Санкт-Петербург – Минеральные Воды» нес в составе два вагона студентов третьего курса биофака на летнюю практику. Бабочки Приэльбрусья продолжали беспечно порхать над луговыми травами в предгорьях, не догадываясь о неумолимом приближении отряда естествознателей.

В этой веселой большой компании единственным случайным пассажиром оказался Алексей Константинович Шамарин, инженер, командированный к смежникам в Арзамас. В купе, помимо Сергея Алексеевича ехали тот самый Степан и две его однокурсницы – Светлана и Катерина. Шел второй день пути, полчаса назад оставили позади Воронеж.

– Можно сказать, что я на собственной шкуре испытал знакомство с потусторонним миром, – чуть улыбнулся мужчина. – И шрамы от этой встречи остались на всю оставшуюся жизнь.

– Алексей Константинович, а расскажите нам об этом, – стали упрашивать девушки. – Очень любопытно. Пожалуйста!

– Ага, новые байки из склепа. Ну-ну, – съязвил Степан, но приготовился слушать историю. Шамарин неспешно задернул оконные шторы.

                ***

Не прошло и двух месяцев учебы на первом курсе института, как нас, будущих ядерщиков, бросили на колхозные поля бороться за урожай. Аграрные технологии предусматривали уборку капусты только после начала заморозков. А коммунальные технологии не торопились включать отопление в бараках, куда нас заселили. Электронагреватели со своей работой не справлялись. Вдобавок захваченный из дома переносной телевизор ловил волну с большими помехами. Каждый вечер по возвращению с раскисших от осенних дождей капустных полей, нас, измученных, встречали на пороге барака скука и холод.

Большая часть студентов скрашивала свой досуг при помощи самогонки, раздобытой в деревне неподалеку. В соседних комнатах гудеж начинался сразу после ужина в семь вечера и продолжался до самого утра. Но нашу небольшую компанию из четырех человек, успевшую сформироваться за первый месяц учебы, это не сильно вдохновляло. Выход предложила староста группы Надя, в которую я влюбился в первый же день институтских занятий.

– А давайте этим вечером будем вызывать духов известных умерших людей, – сказала она. – У меня есть успешный опыт. Я расскажу, что нужно приготовить.

За полчаса мы раздобыли лист ватмана и написали на нем шариковой ручкой по кругу буквы алфавита. На тарелке из столовой мы поставили метку, закоптив край с помощью зажигалки. Погасив свет в комнате, Надя зажгла свечу и поставила на край стола. Ватман лежал в центре, на него она положила кверху дном тарелку. Три пары глаз с любопытством наблюдали за приготовлением к сеансу с потусторонним миром.

– А кого вызывать будем? – шепотом поинтересовался москвич Илья. – Предлагаю начать с Высоцкого, всегда мечтал с Семенычем пообщаться. Кто за?

– Высоцкого не будем беспокоить, – твердо ответила Надя. – В прошлый раз я его обратно еле вернуть смогла. Пришлось долго уговаривать.

За столом все притихли, начиная осознавать серьёзность забавы. Общим голосованием решили начать общение с Сергея Есенина. По команде Нади мы все положили обе руки на тарелку.

– Я призываю сюда дух Сергея Есенина, – тихо, но уверенно произнесла Надя. – Дух Есенина приди, мы хотим поговорить с тобой.

Тарелка медленно поползла вниз по ватману.

– Леш, ты чего тарелку на себя тянешь, это не честно!

– Илюх, ты сам пихаешь тарелку от себя ко мне, какие вопросы!

– Ребята, не ссорьтесь! – вмешалась Надя. – Вначале всегда так, каждый думает, что кто-то другой тарелку тянет. Нужно всем успокоиться, все обязательно получится.

Через полчаса попыток, тарелка наконец заскользила под нашими руками. Замирая на миг меткой у одной буквы, она передвигалась к следующей букве. Мы наблюдали за этим таинственным вращением, затаив дыхание.

– Г… А… Д… Ж… И… Д…

– Гад, жид, – произнесла вслух Марина из Пензы. – Илюх, из нас четверых ты больше всех под это описание подходишь. Чего-то поэт ругается на тебя. У тебя в школе по литературе какие оценки были?

Марина была хваткой девочкой и уже успела сойтись с Ильей и переехать жить к нему в квартиру на Тверской.

– Отличные, – пробурчал Илья. Черные мелко вьющиеся волосы говорили в пользу Маринкиной версии. – Просто как поэт он мне никогда не нравился.

– Слушайте, а давайте сюда вызовем самого дьявола. Это поинтереснее поэта будет, – предложил я. – А потом выгоним его. Я видел в иностранных фильмах, как священники изгоняют. Это не сложно.

– Ты, что, спятил? – Надя побледнела. – Ни за что!

– Парни, а по мне, так пора на перекур, – сказала Марина. – Надя, давай там, обратно Есенина отправляй, и пошли на свежий воздух.

Через пять минут я остался в комнате один. Но от своей задумки отказываться не собирался. Уверенности и смелости мне придавали несколько прочитанных ранее новозаветных страниц. Книгу маме подарила коллега по работе.

– Дьявол, я приказываю тебе, приди, – торжественно произнес я, положив руки на тарелку. Ничего не произошло. Тарелка не двинулась ни на сантиметр. На всякий случай я оглядел комнату по углам. Нигде ни звука, ни шороха. – Я повторяю, дьявол, приди сюда.

Опять ничего. В коридоре послышались голоса моих друзей, возвращавшихся с перекура.

– Дьявол, именем Христа, приказываю тебе, возвращайся назад, – на всякий случай, как в увиденном кино, поспешно произнес я, и убрал руки с тарелки. В тот вечер мы никого больше так и не вызвали.

                ***

– Забавная история, прям «Битва экстрасенсов» какая-то, – ухмыльнулся Степан. – Только она ничего не доказывает, ведь ничего не произошло. Есенин не в счет.

– Все случилось на следующее утро, – глухо произнес Алексей Константинович, уставившись в стол.

                ***

– Отец на машине разбился, – младший брат встретил меня на крыльце нашего дома. Он казался мне повзрослевшим лет на семь.

– Насмерть?! – я замер у крыльца.

На следующее утро после устроенного Надей вечернего сеанса, я проснулся с осознанием того, что свершилось нечто ужасное. Это было не предчувствие, а именно уверенность в произошедшем несчастье, хотя я и не знал, что именно случилось. Мне удалось отпроситься у руководителя, и первой же электричкой вернуться домой.

– Нет, живой вроде. Но поломался сильно. Ему сейчас операцию делают. Мать уже уехала к нему в больницу.

У кровати отца мы застали заплаканную мать. Отец был бледный от перенесенной операции: перелом бедра в двух местах и поврежденное колено. Левая нога была в гипсе и поднята на спицах на растяжке. Но после увиденного на посту ГАИ, куда мы заехали с братом по пути, нашего искорёженного «Запорожца», походившего больше на раздавленную консервную банку, это все равно казалось чудом.

                ***

– Это могло оказаться простым совпадением: тот вечер и авария на следующее утро, – Степан не хотел сдаваться, – теория вероятности допускает это.

– Если бы это ограничилось одной аварией, – вздохнул Шамарин. – Как будто злая сила проникла в нашу семью. Отца через месяц выписали на костылях из больницы, но в семье начались нескончаемые конфликты, которых никогда раньше не было. Родители были на грани разрыва. На работе у матери возникли проблемы. У брата в школе учеба не шла. Денег постоянно не хватало, это было начало девяностых. Всего не опишешь. Есть расхожее выражение «жить как в аду», так вот это про нашу семью в то время. Я был уверен, что тогда в бараке, открыв дверь в потусторонний мир, я не смог ее закрыть. И из-за моего безрассудного поступка страдали, не догадываясь о причинах, самые близкие мне люди. Моя совесть мучила меня.

– И как долго это продолжалось в вашей семье? – спросила Катерина.

– Почти два года. Все это время я продолжал духовные поиски, читал подаренную маме Библию. И через это пришел к пониманию, какую страшную ошибку я тогда допустил. Раскаялся, принял крещение, и тогда все сразу как отрезало, отступило от нас. В семье воцарился прежний мир.

– Алексей Константинович, а что такого страшного вы в тот вечер сделали? – спросила вторая девушка. – Обычная студенческая забава. У нас вот тоже на курсе девчонки любят ворожить.

– Это не забава, Света, – серьезно сказал Шамарин. – Это явление называется спиритизм. Оно возникло в середине девятнадцатого века, в северной части штата Нью-Йорк. Его основателями считаются сестры Фокс, которые заявляли, что духи контактировали с ними, легко постукивая по столу. Правда, их критики утверждают, что на самом деле постукивание производилось башмаками сестер. Среди спиритов действительно попадается немало шарлатанов, но это не отрицает самого явления.

– Ну, точно, как какая новая ерунда возникает, так обязательно из Америки, – возмущенно заметил Степан.

– Спиритизм появился гораздо раньше на самом деле, просто он принимает различные формы. В наше время он продает себя как энергоинформационные технологии, – сказал Шамарин. – В древности Бог через Своих пророков строго настрого запрещал евреям заниматься этим. Я процитирую вам один текст.

– Обращать будете? – снова ехидно спросил Степан. – Я так и знал, что дело этим закончится.

– Не обращать, а информировать, – улыбнулся инженер. – Кто предупрежден, тот вооружен. Решать вам все равно. Лучше послушайте.

– «И когда скажут вам: “обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям”, тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мертвых о живых? Обращайтесь к закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света».

– А как же тогда Есенин, который ругался на вашего приятеля? – спросила Катерина

– Не было там никакого Есенина. Это грубая подделка, за которой стоят злые духи. Они играют на чувствах людей. На любопытстве, как в нашем случае. Или на горечи утраты. Эти духи по ту сторону нашего мира умело копируют поведение умерших, вводя в смертельное заблуждение живущих. Люди не догадываются, какой страшный зверь прячется за дверью, которую они пытаются открыть.

– Но вам-то удалось от него избавиться, – сказала Светлана.

– Да, но примерно через год зверь решил вернуться в родительский дом. На это время я уже жил отдельно, – ответил Шамарин.

В этот момент поезд въехал в тоннель. Обе девушки ахнули от неожиданности.

                ***

– Да, мам, да, я все понял… Стуки после полуночи начинаются. Уже целую неделю? Скажи брату, чтобы не боялся... Нет, священнику не звони пока, я попробую сначала сам… Через три дня буду у вас. Мне нужно подготовиться, ты же знаешь, постом и молитвою изгоняется род сей… Целую…

Вначале я проверил пустующую половину дома. Соседи, уехав в отпуск, оставили родителям ключи. Возможно, к ним пробралась кошка. Нет, все пусто. Значит, придется ждать. В первом часу ночи уселся в кресло и прикрыл глаза.

Я чуть было не заснул, когда раздался осторожный первый стук со стороны соседей. Затем второй стук. Третий. Еще пара стуков. Потом сразу целая серия стуков. На азбуку Морзе это не похоже. Пора.

Я преклонил колени и громко медленно произнес:
– Именем Господа и Спасителя Иисуса Христа приказываю тебе оставить навсегда этот дом!

                ***

– Получилось? – спросили одновременно обе девушки.

– Получилось. Теперь уже насовсем. Стуков больше не было, мой младший брат засыпал спокойно, – широко улыбнулся Шамарин. – Ладно, заговорился я с вами. А мы уже к Армавиру подходим, моя станция. Счастливо оставаться!

Мужчина, взяв чемодан, вышел в коридор. Состав начинал торможение. В динамике наверху купе раздалось потрескивание, предупреждая о начале утреннего концерта по заявкам пассажиров.

Зазвучала красивая грустная мелодия и солист запел зовущим голосом: Welcome to the Hotel California…