Зеленоглазая Богиня

Анхелика Фернандес.

Зеленоглазая Богиня.

Аннотация.

Афина Синклер должна быть счастливой: у нее красавец – муж, любимый сын, но она не в силах забыть кузена своего мужа – греческого миллиардера Стефаноса Димитраса. С этим роковым мужчиной у нее связаны воспоминания о первой и единственной любви. Афина его любила, но зная, что ему она не пара, сделала выбор в сторону его кузена. Судьба снова свела их спустя пять лет в солнечной Тоскане, где Афина, узнает, что у него есть дочь. А Стефанос не может простить, что самая желанная и любимая женщина в его жизни так жестоко поступила с ним…


Глава Первая.

Афина, сидя на скамейке, читала книжку, периодически поглядывая на играющего сына. Николас бегал по площади с детьми. До чего же он был похож на отца- мысленно про себя отметила Афина. Те же черные, как смоль, волосы, смуглое лицо, пухлые губы и глаза…
Этот взгляд вовсе не принадлежал пятилетнему мальчику. Голубые, как нефриты, переливающиеся в солнечных лучах, серьезно изучали мир, словно уже познав его и испытав все тягости и предательства. Она очень хорошо помнила этот взгляд, который преследовал ее по ночам, являясь в страшных снах.
В Тоскану они приехали десять дней назад и собирались остаться здесь еще на несколько недель. Они снимали квартиру в и прекрасно проводили время: купались, гуляли, ели фрукты и мороженое. Они обожали Италию, а особенно Тоскану.  Дэвид, ее муж, решил, что семейный отдых пойдет им на пользу. Однако из – за его возникших дел он не смог поехать. К удивлению, Афина не огорчилась. За пять лет брака она привыкла к такому отношению, ведь Дэвиду никогда не хватало времени ни на нее, ни на сына. Нет, в выходные дни он старался уделять им больше внимания, тем не мене Афина должна была быть ему благодарна лишь за то, что он сохранил ее тайну и принял, молча и покорно.
- Мама, мама!!! Николас, подбежал к ней и мгновенно взобрался на колени. Мальчик отвлек ее от мыслей, и Афина ласково погладила сына по голове– А вон ту девочку зовут как тебя – Афина! – запыхавшись, сообщил он.
- Правда? – Афина удивленно посмотрела в сторону, куда показывал детский пальчик. Она действительно была удивлена. Ее имя очень редкое, и уж совсем неожиданно встретить его в Италии.
Симпатичная девочка с длинными черными волосами увлеченно раскачивалась на качелях.
- Пойдем, мам! – Николас соскочил с коленей и потянул Афину к качелям – пойдем, я тебя с ней познакомлю! Она говорит по-английски!
Тем временем девочка слезла с качелей и подошла к миловидной женщине, сидевшей рядом на скамейке. Афина улыбнулась:
- Добрый день! Моя дочь говорит, что Вашу девочку зовут Афина, как и меня. Вы не против? – она присела на скамейку. Светловолосая женщина кивнула головой и мило улыбнулась. Афина посмотрела на девочку, и у нее болезненно екнуло сердце.
На нее взирали его глаза.…Такие же голубые и пронзающие, они изучали ее, будто запоминая каждую частицу. Только сейчас она заметила между своим сыном и девочкой явное сходство, однако отбросила эти мысли куда подальше.
Это просто совпадение.
У кого не бывает голубых глаз, хотя у нее цвет глаз напоминал весеннюю зелень, а у мужа – светло – карие.
Весенняя зелень…
Афина снова невольно вспомнила, что только один человек после неугомонных ночей страсти определил цвет ее глаз. Только он…
- Привет! Меня зовут Афина! Ты такая красивая!
- Привет! – в нефритовых глазах забегали искорки – я тоже Афина! А ты тоже красивая!
Афина улыбнулась:
- Спасибо!
- А я Кара, няня Афины – напомнила о себе женщина.
- А я – Николас. Очень приятно познакомится – серьезно сказал мальчик, и женщины рассмеялись.
Постояв еще немного рядом с взрослыми, дети вернулись к качелям.
- Вы откуда? – спросила Кара - похоже, вы не местные, да?
- Мы из Лондона, приехали на отдых на пару месяцев.
- А мы живем здесь неподалеку. И иногда приходим на эту площадку.
-А сколько лет Афине? – спросила Афина, улыбнувшись.
-Четыре годика – ответила Кара – Но ее отец любит, когда ее называют просто Фина.
Ее снова больно кольнуло. Никто не подбирал к ее имени такого уменьшительно – ласкательного слова, даже муж, ограничиваясь только ее полным именем. Лишь один мужчина так обращался к ней…
-А мать? – Почему она спросила шепотом? Афина не знала ответ на свой вопрос.
Лицо женщины омрачилось:
-Ее нет в живых. Она погибла, когда Финне был годик.
-Погибла? – Афина посмотрела на весело смеющуюся девочку с нескрываемой жалостью. Бедная! Она знала, каково это больно терять родителей, так как сама выросла в детском доме и только в возрасте десяти лет о ней вспомнили родственники из Греции.
-Да – грустно сказала Кара – Глупая смерть! Она упала с лестницы, когда бежала, чтобы ответить на звонок.
Женщины еще поговорили о погоде, итальянской кухни и ловеласах, смеясь, но бросив взгляд на часы, Афина поняла, что забыла позвонить Дэвиду. А, может, он занят? Его не стоит отвлекать от дел, ибо это не очень нравилось ему, хотя он и молчал.
– Мы пойдем, приятно было познакомиться, Кара. – Афина встала и снова улыбнулась– Ник, пойдем.
Дети подбежали к ним.
- Пока, Фина – женщина протянула девочке руку – приятно было познакомится.
- Пока! – девочка посмотрела ей прямо в глаза, и Афину вновь на миг кольнуло какое-то странное чувство.


***

-Мне очень понравилась Афина! А тебе?
- Что? – Афина задумчиво смотрела в окно на опускавшийся на Тоскану вечер, но услышав голос сына, повернулась и рассеяно улыбнулась – Да, конечно. И знаешь, мне кажется, как будто я ее где-то видела.
А точнее ее глаза…Такие пронзительные и когда –то столь обожаемые ею, что она невольно вздрогнула.
- Да ты что, мам! Где ты могла ее видеть? Она никогда не была в Лондоне, она сама мне сказала.
Афина кивнула.
Ее сын не любил Англию, так как ему нравилось море и солнце. Греция, куда они ездили с мужем к родственникам, его очень впечатляла. Дядя и тетя Афины очень удивлялись, что мальчик так привязан к морю. Дэвид не умел плавать, да и не любил его, а Афина не испытывала к нему такого страстного влечения, как сын. Море возвращало ее в прошлое.
-Сыночек, тебе пора спать – произнесла Афина и, чмокнув сына в щечку, провела его взглядом  в спальню.
Афина подавила тихий вздох. Море…Дальнее, но в то же время близкое. Оно подходило под описание Стефаноса. Такой далекий внутренне, но близкий мыслями и действиями.
Афина покачала головой.
Нет, она снова начала думать о нем. Она же обещала Дэвиду в день свадьбы, что навсегда вычеркнет его из памяти и посвятит себя только ему. Все эти пять лет она умело скрывала мысли о нем, заглушая домашними делами и заботой о сыне.
Но как Афина могла забыть  о нем?
Его маленькая копия постоянно окружала ее, не давая малейшего шанса позабыть прошлое и окунуться в настоящее.
Она даже не сумела…полюбить Дэвида, однако чувствовала к нему дружескую привязанность, симпатию и гордилась, что у нее такой красивый муж. Высокий, широкоплечий, загорелый блондин с обаятельной улыбкой и вечно веселыми глазами, он представлял Апполона и старался всеми силами покорить сердце жены, а она делала вид, что ему это удается.
Кошмар наступал ночью, когда Дэвид требовал исполнение супружеского долга, а она лишь обливалась слезами, пока ее муж брал желанное. Она не отвечала на его ласки, не позволяла себе получать какие – либо эмоции, а только покорно лежала и тихо всхлипывала.
-Неужели я тебе совсем не нравлюсь? – спрашивал ее после каждой очередной ночи Дэвид, но она только качала головой.
А потом муж стал все реже и реже приходить в ее спальню, уверяя, что вовсе не обижается на нее, а просто хочет дать ей время, когда она сама придет к нему. Вот только Афина глубоко в душе прекрасно понимала, что вряд ли наступит такой день.
Она уже любила.…Любила, так сильно и самоотверженно, что совсем потеряла голову, совершая самые разные поступки. Она испытала жгучую  и дикую страсть, сливающуюся с необузданным желанием. Если Дэвид был нежным любовником, то Стефанос – воплощение порочности и притяжения.
Афина боялась признаться себе в том, что любила одного кузена, но вышла замуж за другого. Когда тетя нарисовала ей ее будущее с легкомысленным бабником и богачом, думающем только об одном, двадцатилетняя наивная девушка поверила. Она и не обратила внимание, что встречалась с ним на протяжении трех лет, и только с ней Стефанос делился переживаниями.
Она знала лишь одно: боль предательства и измен была очень страшна для нее. И…выбрала спокойного и тихого Дэвида, который только рад жениться на племяннице близкого друга отца.  Она до сих пор помнила душераздирающую боль в глазах Стефаноса, когда она ему сообщила о предстоящей свадьбе. Он ничего не сказал, а просто развернулся и ушел, забрав с собой ее сердце.
А потом родился ее маленький сыночек, ее радость и напоминание о самом лучшем человеке в ее жизни. Их сын. Плод страстной и жаркой любви.
Афина осушила одним глотком стакан холодной воды и направилась к себе в спальню, считая, что она вспомнила о Стефаносе только по той причине, что глаза девочки были похожи на его.
Только поэтому…


***
Несколько дней после встречи на детской площадке Афину не покидало какое-то смутное беспокойство, причину которого она не могла объяснить. Рядом не было Дэвида, с которым можно было бы поделиться и посоветоваться. Хотя, неохотно призналась себе Афина, даже если бы муж забросил все свои дела и приехал к ним, вряд ли бы она стала ему что-то рассказывать.
Во-первых, потому что... она обещала не упоминать имя его кузена, так как Дэвид обо всем знал. Он говорил ей о любви взамен прося полной апатии и безразличии к Стефаносу.
А во –вторых…нет, просто не стала бы.
Через пару дней, отдыхая с Николасом на пляже, они опять встретили Фину с Карой.
-Мы снова встретились! –обрадовалась Кара.
- Я думаю, что потому сегодня мой сын устроил истерику, когда я отказала ему в походе на пляж –рассмеялась Афина –Он чувствовал, что вы придете.
- О, это взаимно! Дома Фина только и говорила о вас. Правда, отец ее был в командировке, но папа вот сегодня должен вернуться, да, моя сладкая? – она обернулась к девочке, - Так что пришлось ей со всем делиться со мной.
Болтая, они расположились на соседних шезлонгах. Дети умчались играть, Кара с эмоциональностью, свойственной всем итальянкам, рассказывала сразу обо всем - об Италии, своей собственной семье, своей подопечной.
-Она к отцу привязана очень сильно. Ну а тот в ней просто души не чает.
- Да, мой муж тоже обожает сына - рассеянно сказала Афина…
- Почему же он не приехал с вами?
- Работа… -неопределенно ответила Афина.
Кара выжидательно смотрела на нее, но подбежавшие дети, усевшись по обе стороны от Афины, помешали ей рассказать подробности. Ник похвастался найденной ракушкой.
- Она замечательная, солнышко. Но, пожалуй, нам скоро надо возвращаться
- Ну, мама. Фина обещала познакомить меня со своим папой, он должен придти сюда – захныкал Ник.
- Да! – подхватила его подружка – У меня замечательный папа, вот увидите!
- О, я не сомневаюсь, милая – улыбнулась Афина, откидывая с лица прядь волос.
В этот момент девочка обернулась, и, вскочив с шезлонга, с криком «Папа, папа»! – побежала куда-то.
Афина, поднявшись на ноги, обернулась посмотреть, к кому так радостно кинулась ее тезка, и замерла: крепко прижимая к себе девочку, как будто ища у нее поддержки в ее маленьком тельце, на нее неверящим, сумасшедшим взглядом смотрел Стефанос Димитрас.
У Афины сердце пропустило несколько ударов, а затем сумасшедшее забилось, а ладони вспотели.  Она смотрела на него, не в силах оторвать от него глаз.
Судьба свела их снова! Неужели линии их жизни переплетены, если они встретились снова, когда оба давали клятву забыть друг о друге!?


Глава Вторая.

Стефанос шел по пляжу, отыскивая Кару и дочку. Прилетев в Тоскану после месячной командировки в Брюсселе, он узнал от слуг, что его дочка пошла купаться с няней.
Он так соскучился по своей малышке!
Раньше Стефанос никогда не оставлял ее больше, чем на неделю, но обстоятельства заставили его так поступить. В его нефтяной империи произошли проблемы, а точнее один старый знакомый решил о себе напомнить.
Дэвид Синклер, воспользовшись свои правом кузена, снял с его счета огромную сумму денег, двести тысяч евро, а наивная секретарша быстренько отдала ему денежки. За что и поплатилась увольнением.
 Наконец Стефанос услышал знакомый звонкий голосок. В следующую секунду он увидел дочь, которая сидела спиной к нему, а рядом с ней... Его сердце узнало ее на долю секунду раньше, чем он увидел, как женщина, до боли знакомым жестом поправляет золотистые  волосы
"НЕТ, это наваждение, ты просто не выспался сегодня, Стефанос".
В это мгновение дочка повернулась, вскочила и побежала к нему. Как в замедленной съемке Стефанос наблюдал, как мчится к нему девочка, как его наваждение встает, и, закрывая глаза рукой от солнца, поворачивается к нему.
Неотрывно глядя на Афину, Стефанос почти бессознательно подхватив дочку на руки..
Вдруг стало очень-очень тихо: исчезли куда-то крики чаек, детские голоса, шум волн…
Она не изменилась: такие же длинные, чуть ниже талии, шелковые волосы, в которые он так любил зарываться по ночам, пухлые сочные губы и глаза…цветом первой весенней травы смотрели на него с неподдельным испугом. Его взгляд опустился ниже. Ярко – красный бюсгалтер подчеркивал полную и тяжелую грудь, а легкое парео не закрывало от него стройные ноги и округлые бедра.
Желание взорвалось в нем с неимоверной силой, растекаясь по крови, отдаваясь глухими воспоминаниями в сердце.
Как он ее любил!
Прошедшие годы были как радуга – ослепительные проблески солнечного счастья сквозь слезы дождя и боли.
 Решение было принято, приговор оглашен.
"Встаньте заключенный. Эта женщина для вас потеряна. Навсегда. И Стефанос пытался смириться с болей разлуки.
«Ты заслуживаешь большего» - сказала она. Стефанос и сам не понимал, почему ринулся искать это большее в Летиции, своей погибшей жене. Нет, вне всякого сомнения, она привлекала его как женщина, и была так похожа на Афину. Волосы, глаза, улыбка смутно напоминала ее улыбку. Но ничего похожего на чувства к Афине Стефанос к жене не испытывал. Желал – да, чувствовал нежность – да. Искренне хотел заботиться. Но не получилось. Его истерзанная душа не способна была дарить заботу. Все что он смог – только причинить ей боль.
Ха, ему ли привыкать делать женщинам больно?
«Признайся, Стефанос, ты заслужил все это» – услужливо шептало ему подсознание.
Афина… кем он был для нее? Героем, отдавшим ей несколько лет жизни? Первым мужчиной, обучившим ее страсти?  Прошлым, вторгшимся в налаженную жизнь? Последним бунтом?
Или все-таки она любила? Но не настолько, чтобы что-то изменить в своей жизни. Дэвида любила больше. Стабильность, общественное мнение, проклятые свои принципы любила больше.
Как больно ранила и унизила его ее показная забота в ту их встречу. Он почти ненавидел ее в тот момент. Он до последнего не верил, что она выйдет замуж за его бесхребетного кузена, но она сделала это. Она посмеялась над его чувствами и его любовью.  Стефанос понимал, что допускать кого – то близко к своему сердце опасно. С самого детства тех, кого он любил, издевались и потешались над ним.
Но жизнь его не научила! Пять лет назад Стефанос вновь доверился и готов был совершить для нее любой безумной поступок. Именно он должен был стать ее мужем! Но эта дрянь предала его!
-Стефанос –дрожащим голосом произнесла Афина.
-Афина! –эхом вырвалось у него.
Опустив дочку на песок, он внимательно изучил ее взглядом, отмечая, что она осталась такой же, как прежде.
-Пять лет мы не виделись – проговорил он. Афина кивнула. Он был чрезвычайно привлекательным в этом темно – синем костюме, облегающем его широкие плечи и мускулистое тело. Такой порочный. Его нефритовые глаза блестели, и у нее по телу пробежала дрожь от этих искр, а полные чувственные губы, которые она любила целовать, изогнулись в презрительной усмешке. Черные, как смоль, волосы приглажены, делая ему вид серьезного бизнесмена. Никто и не поверил бы, что когда –то он, взлохмаченный, веселился вместе с ней на его яхте, а потом они придавались любви.
Отогнав тягучие воспоминания, Афина выдавила улыбку и вежливо поинтересовалась:
-Как ты?
-Как видишь, у меня все прекрасно – в тон ей ответил Стефанос, хотя мысленно уже раздевал ее – А как ты? Как…Дэвид?
Он совсем не имел желания произносить имя этого негодяя, который всю жизнь думал только о себе. Стефанос содержал Дэвида после смерти его отца, зная, что Афина ни о чем не догадывается. Она наивно полагала, что увлечения ее мужа футболом, может приносить большие деньги. Стефанос никогда бы не помог человеку, укравшему  у него его женщину, но он дал слово дяде, что не бросит кузена в беде.
-У него все тоже хорошо – ответила Афина – Бизнес идет отлично.
Она не заметила, как хмыкнул Стефанос, потому продолжила:
-А я слышала, что ты открываешь новый филиал своей компании в Бельгии.
-От Дэвида слышала? – догадался Стефанос.
Афина смутилась:
-Какая разница?
Она промолчала, что подслушивала разговор Дэвида по телефону, когда первый упоминал, что его кузен богатеет не по дням, а по часам.
-Мама, а кто этот дядя? – голос сына заставил ее на секунду застыть, а затем, подхватив сына на руки, она, проглотив подступивший к горлу ком, ответила: - Это дядя Стефанос.
Стефанос бросил беглый взгляд на ее сына, а потом снова пристально посмотрел на нее:
-Сколько ему лет?
-Пять – тихо, почти не слышно сказала Афина, боясь, что он может о чем –то догадаться. Однако ее бывший возлюбленный не подал никакой реакции, поэтому Афина поспешно собралась уйти, но мужчина схватил ее за запястье. Электрический разряд прошелся между ними, и тело Афины вспыхнуло от желания. Только этому мужчину удавалось одним прикосновением разжигать в ней костер страсти.
-Давай завтра встретимся – попросил Стефанос.
Афина недоверчиво взглянула на него. Встретиться с ним? Это не очень хорошая идея – говорил ей разум, но сердце просило обратного.
-Я не могу – отказалась Афина – Мне не с кем оставить Николаса.
-Я попрошу Кару, и она посидит с ним – Он краем глаза взглянул на няню и дочку, удаляющихся с пляжа.
-Я не люблю оставлять сына с чужими – слабо возразила Афина.
-Да, ладно, мама – вмешался в разговор ее сын – Я с удовольствием посижу с тетей Карой и Финой.
Афина прикусила губу и посмотрела в довольное лицо Стефаноса, который понял, что и на этот раз победил.
-Господи! – вздохнул Стефанос – Мы же были друзьями. Чего тебе бояться?
Ей показалось, что он ее ударил. Друзьями? Нет, они никогда не были друзьями. С самой первой встречи в доме ее тети, когда он приехал, чтобы сообщить о смерти своего отца, страсть вспыхнула между ними мгновенно. Но они не подавали виду. Дядя убеждал ее, что самый лучший парень –Дэвид Синклер –кузен Стефаноса. Он и не думал, что его племянница бросится с головой в страстный роман с греком.
Они были любовниками, но не друзьями. Разница очень большая.
-Я никого и ничего не боюсь, Стефанос –гордо сказала Афина –Завтра –значит завтра.
Он, осознав, что до сих пор держит ее за руку, резко отпустил и хладнокровно оповестил:
-Завтра на набережной. В двенадцать.
Афина, прижав сына, ушла, не замечая, как хищно горят нефритовые глаза, провожая ее аппетитную фигуру.


***

Они договорились встретиться на набережной. Стефанос пришел чуть раньше, и, в ожидании Афины, нетерпеливо мерил шагами брусчатку.
А если она не придет?..
Нет, Афина всегда держала слово, несмотря ни на что. Лишь однажды она не сдержала обещание. Она клялась быть с ним вечно, но ушла от него, даже не дав возможностей или шанса.
Отец Дэвида и мать Стефаноса были родными братом и сестрой, но после свадьбы его матери они с дядей перестали видеться. И Стефанос знал ответ таким резким переменам.
Его мать запятнала честь аристократического рода Синклеров, выйдя замуж за грека, но дело было совсем другом.
Ставрос Димитрас не являлся его отцом.
Его мать вышла замуж за него, когда уже находилась на втором месяце, а ребенка выдала семимесячным. Но она не учла, что ни одна ложь не останется тайной. Узнав об измене жены, Ставрос начал ее избивать. Стефанос до сих пор помнил тот ужас, охватывающий его, когда он видел, как безжалостно отец издевался над матерью.
Детство закалило его, превратив в холодного дельца, продолжателя семейного бизнеса, так как Ставрос Димитрас испугался огласки и уверил всех, что это его сын. Одна женщина смогла растопить его ледяное сердце, чтобы потом нанести по нему сокрушительный удар.
Наконец, мелькнул знакомый силуэт. Не в силах оторвать глаз, Стефанос смотрел, на приближавшуюся женщину. На ней было простое темно-синее платье с белыми окантовками по краям, светлые волосы рассыпались по плечам.
- Привет – теплая, чуть настороженная улыбка.
- Привет, Афина.
- Куда мы идем?
- Мы покатаемся на яхте, не возражаешь? Здесь очень красивое побережье, такие виды с воды…
- Яхта, побережье, океан… Стефанос, ты совсем не изменился - Афина покачала головой.
- Я люблю океан.... – это единственное, что не меняется в моей жизни много лет. Почти единственное – тихо добавил он, глядя, как ветер треплет ее волосы.
- Ну что ж – она неопределенно махнула рукой в сторону пришвартованных яхт – пошли.
Она знала, что совершила ошибку, согласившись на эту поездку, однако ничего не могла поделать со своим сердцем. Ей хотелось снова оказаться рядом со Стефаном. Это неправильно! Это безрассудно! –кричал ее внутренний голос. Но Афина не смогла отказать ему. Она настроила себя на то, что одна встреча ничего не изменит. Она так и останется замужней, зато обезопасит своего сына от лишнего внимания.
Он был одет в обычную белоснежную рубашку и потрепанные джинсы, возвращая ее к прошлому, где он представал перед ней лихим пиратом ее грез.
Увидев судно, Афина удивленно сказала:
- Она намного меньше твоей прежней яхты.
- Да. Большая тоже есть. Но эта – мне ближе, маленькая, прекрасно управляется - Стефанос прошелся по палубе, сунув руки в карманы и довольно оглядываясь - Я на ней один обычно хожу, без команды. И сегодня здесь тоже никого нет.
Афина настороженно смотрела на него. Не на такую встречу со Стефаносом она рассчитывала. Сходить в ресторан, может быть погулять по набережной… но уходить вдвоем на яхте…
- Афина, ты чего-то боишься? – Стефанос чуть насмешливо глядел на нее
- Нет, - Афина откинула волосы с лица – чего я должна бояться? Готовьтесь к отплытию, капитан.
Она попыталась пошутить, но заметила, что лицо кузена ее мужа вытянулось и приняло холодную маску. Только сейчас до нее дошло, что она обратилась к нему в таком же тоне, что и раньше.
Когда  они любили друг друга.
Нет, нельзя об этом думать. Желает она Стефаноса или нет, злится на него или нет – не важно. Ведь она замужем, и этим ничего не поделаешь. Что же касается Стефаноса, то ей еще давно стала понятна роль, которую он отвел ей в своей жизни.
Любовница и ничего больше.
- Сейчас отойдем подальше от пристани и пойдем вдоль побережья.
Афина наблюдала, как Стефанос возится со снастями, радуясь, что может незаметно рассмотреть его. Короткие непослушные волосы, отточенные движения сильных рук. Ей вдруг ужасно захотелось прикоснуться к нему, потрогать мускулы, взъерошить волосы.  Когда –то она имела полное право распущенно делать с ним все, что ей захочется.
Но прошло время, и она должна смириться.
Поспешно отойдя, она облокотилась на поручень, старательно разглядывая мечущихся над водой чаек.
Вскоре подошел Стефанос и встал рядом:
- Как ты?
- Все отлично. А как же яхта? Авторулевой?
- Да. Здесь мало других судов, и место я это знаю очень хорошо.
Стефанос увидел мурашки, покрывшие ее светлую кожу, и вдруг почувствовал, как пересохло в горле:
- Ты замерзла? Я принесу что-нибудь…
- Нет, Стефанос, это просто ветер – она подумала, что у этих мурашек совсем другое происхождение – мне не холодно.
- Расскажи о себе – попросил он – как ты живешь, Афина?
- Я живу хорошо, Стефанос – в тон ему ответила она -У меня есть Дэвид, дети, любимое дело.
Муж подарил ей на годовщину свадьбы кондитерскую «Небесные сладости», ведь Афина прекрасно пекла и готовила. А сейчас имела возможность командовать персоналом.
- Тогда почему ты здесь одна, без мужа?
- У него работа – Афина пожала плечами – а вообще-то, это не твое дело.
- Ну да, разумеется…
- А ты – отрывисто спросила она – тоже нашел свою вторую половину?
- А тебя это не устраивает – Он насмешливо приподнял одну бровь.
- Я всегда желала тебе счастья, Стефанос.
Стефанос грустно усмехнулся:
- Ее звали Летиция.- он немного помолчал – После отъезда из Греции, я вернулся на Крит, а потом приехал сюда. Через пару месяцев встретил ее, потом женился, родилась дочка – при упоминании девочки его лицо просветлело. – Я и не представлял, какое это такое счастье – иметь детей. А потом она умерла. Упала с лестницы и получила сильную головную травму.
-Мне жаль –искреннее сказала Афина.
-Прошло три года – задумчиво произнес Стефанос –Я раньше думал, что если бы был в тот момент дома, то ничего не произошло. Но сейчас у меня есть другой смысл жизни. Моя дочь.
Афина внимательно смотрела на него:
- Я рада, что у тебя все хорошо.
- Да – глухо произнес он.
Некоторое время они молчали, вглядываясь в воду, как будто именно там можно было найти ответы на все вопросы.
Афина думала, какой хороший из него получился отец. Дэвид любил Ника другой любовью: более пассивной, не обязывающей, потому, наверное, ребенок тянулся больше к ней.
Она не могла требовать от мужа большего, понимая границы и предела, но в душе она мечтала совсем о другом для своего сына. Она желала, чтобы не только мать, но и отец безумно любили его.
-Успехи в кондитерской есть? – нарушил молчание Стефанос.
Афина кивнула:
-Прибыль идет, да и клиенты довольны. Надеюсь, что когда –нибудь расширю бизнес, а пока рада и этому.
-А ты, Афина – Он посмотрел на нее так, словно пытался выбить правду – Ты довольна своей жизнью?
-Да, конечно – растеряно пробормотала Афина – У меня есть все, о чем я мечтала.
Неожиданно яхта покачнулась, и Афина, не удержавшись, упала прямо на Стефаноса. Тот, не ожидав, не смог ее поймать, и они вместе с грохотом рухнули на пол. Афина оказалась прижатой всем телом к нему, вдыхая до боли родной цитрусовый аромат. Ее обдало жаром, заставляя внутри все возгораться. Она прерывисто вздохнула, когда его пальцы нечаянно коснулись ее груди и замерли.
Афина подняла голову и увидела, как потемнели его глаза. Нефритовые они превратились в угольно – черные, в глубине которых полыхало пламя.
Она поняла одну страшную вещь.
Стефанос хотел ее.
Она изучила потребности Стефаноса и знала, как быстро возгорается он от ее прикосновений. Прошло столько лет, но он остался прежним. Такой же горячий и страстный.
Афина попыталась встать, но две сильные руки не позволяли ей сделать этого.  Она ощутила обжигающее дыхание на щеке.
-Так ты, правда, довольна жизнью? – Его вкрадчивый шепот проникал в ее глубины, и Афина снова попыталась высвободиться.
-Отпусти меня!
-Давай проверим – не изменяя интонации предложил Стефанос – Насколько ты довольна мужем.
Афина не понимала его слов, пока горячие мужские губы не впились в ее в страстном поцелуе, затмевая какие – либо принципы.


Глава Третья.

Его губы буквально впились в ее рот, но ей не было больно. Его язык ласкал ее губы, стремясь прорваться внутрь, а она с трудом сдерживала его яростную атаку. И вот его твердый горячий язык проник в ее рот, быстро и настойчиво исследуя каждый уголок, и она не стала противиться ему. Она не могла сделать ничего, чтобы остановить его. Она не собиралась сдаваться, но предательское тело, помнившее еще его прикосновения отреагировало иначе. Оно хотело его также сильно, как и противился ее разум. Нужно было остановиться, но в то же время она вспоминала каждую их страстную ночь. Как они ласкали друг друга! Как она отдавалась в полную его власть!
Афина не сумела сдержать стона, и в это же мгновение, очнувшись от какого –то наваждения, укусила его за губу.
Он вскрикнул, и Афина, воспользовшись, вскочила на ноги и отряхнула с платья невидимую пыль.
-Ты привел меня сюда, чтобы соблазнить?! – сорвалась на крик Афина, но резко замолчала, заметив, с какой обеспокоенностью Стефанос смотрит на затянувшееся темное небо.
На море начинался шторм. Стройный корабль, до этого деловито резавший волны, задрожал мелкой дрожью. Волнение усилилось. Удар! Край неба вдруг согнулся и обрушился на нос корабля.
-Беги в каюту! – завопил Стефанос, и Афина машинально повиновалась. Ее сердце учащенно билось. Он разбудил в ней прежнюю страсть, которую она так тщательно скрывала. Он заставил ее гореть в огне собственного желания. Он снова издевался над ней, причиняя нестерпимую боль!
Но она больше не юная девчонка, отдавшая сердце самому красивому мужчине на Земле.
Она – женщина и мать ребенка, потому на ней лежит намного больше ответственности, чем раньше.
Зайдя в роскошно обставленную в стиле модерн каюту, Афина тяжело опустилась на край кровати.
А ведь Дэвид никогда не испытывал к ней такого желания. Он просто делал то, что считал нужным, не заботясь о том, хочет она или нет. А Афина соглашалась с ним, чувствуя себя обязанной за то, что он воспитывает чужого ребенка.
Она до сих пор помнила испуг в глазах тети, когда та узнала, что племянница ждет ребенка от этого грека. Начались долгие нотации и упреки, прежде чем женщина уговорила ее рассказать все Дэвиду. К ее удивлению, он спокойно принял известие и благородно поступил, назвав чужого мальчика своим сыном.
У нее была размеренная и тихая жизнь, пока он снова не вернулся и не перевернул все с ног на голову.
Теперь она сомневалась, а была ли счастлива она на самом деле?
Прошло уже больше часа, но Стефаноса не было. Волнение охватило ее. А вдруг с ним что – нибудь случилось? Ее пронзила ужасающая мысль, что если Стефанос погибнет, то его маленькая дочка останется без родителей. Ее отдадут в детский дом, как и Афину. Ее родители погибли в авиакатастрофе, а девочку отдали в приют. Она помнила, как ужасно себя тогда чувствовала и молилась, чтобы ее поскорее забрали. Так и произошло. Правда, с опозданием, но все равно бесплодные тетя с дядей удочерили ее.
Афина обхватила плечи руками и стала раскачиваться, нервно глядя на дверь в ожидании, что она откроется.
Стефанос.
Она мучилась переживаниями, что с ним произойдет несчастный случай. Во всем виновата она! Не стоило ей соглашаться на эту поездку и снова почувствовать его губы.
Ненужно было совершать этот рискованный поступок.
Внезапно дверь распахнулась, и Стефанос в мокрой одежде с влажными волосами появился на пороге. Не контролируя свои эмоции, Афина вскочила и бросила ему на шею, крепко прижившись, боясь, что он исчезнет.
-Стефанос! – запричитала Афина – С тобой все хорошо? Ты в порядке?
Афина отстранилась и покраснела, осознав, что позволила себе такую вольность. Но часть ее, самая смелая, толкнула женщину в его объятия. Она желала, чтобы все это было сном. Кошмарным сном.
-Со мной все хорошо –холодно произнес Стефанос –Но бушует буря, потому мы должны остаться на ночь тут.
Кровь застыла в ее жилах. Провести ночь с ним в одной каюте? Нет, этому никогда не быть. Она не позволит ему осуществить задуманное.
-Неужели нет другого выхода? – поинтересовалась Афина, уже зная ответ. Стефанос приподнял темную бровь и саркастически спросил:
-Ты такой хороший пловец, что в непогоду доплывешь до берега?
Афина промолчала, думая, как без нее будет ее маленький Ник. Она никогда не оставляла его одного больше, чем на час, а тут в компании чужих людей он будет вынужден провести всю ночь. Она еле сдержалась, чтобы не заплакать от отчаяния. Однако в следующий момент ее глаза расширились от ужаса.
Стефанос скинул мокрую рубашку, представляя ей возможность любоваться голым мускулистым торсом, отливающим бронзой и покрытым черными завитками волос. Когда – то она покрывала каждый дюйм этого тела, даже маленький шрам на предплечье. Он не смущался своей наготы и держался с естественной грацией атлета, и Афина невольно залюбовалась им.
Да, это он, мой любимый и единственный! — думала она. Правда, он предал меня однажды и наверняка сделает это снова... но теперь я смогу противостоять ему.
Отведя взгляд, Афина тихо произнесла:
-Я не могу провести с тобой ночь.
Стефанос подошел к ней и, приподняв пальцем ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза:
-Ты все – таки боишься меня?
-Нет.
-Боишься своего желания? – хитро процедил он, и Афина, вспыхнув, выпалила:
-Да нет у меня к тебе никакого желания!
Он резко отпустил ее и хмуро проскрипел:
-Конечно, я должен был понять это еще пять лет назад.
-Стефанос… - только и сумела выговорить Афина, пока мужчина подошел к бару и достал бутылку виски. Умело отвинтив пробку, он достаточно много плеснул в бокал и снова повернулся к ней.
«Месть», — напомнил он себе. Но месть была далеко не единственной причиной. Мужчину тянуло к Афине, как когда-то в юности, несмотря ни на что. Его желание было не тридцатилетнего мужчины, а подростка, мечтающего снова попробовать запретный плод.
-Ты переоцениваешь себя, Афина – покачал головой Стефанос – Моя воля, я бы вышвырнул тебя из своей жизни навсегда.
— Каким образом ты собираешься избавляться от меня? Снова затащив в постель? — осмелившись, спросила женщина, склонив голову.
— Почему ты думаешь, что я все еще хочу тебя? — жестко спросил Стефанос.
Афина вздрогнула, но ничего не ответила. Конечно, каждое его слова ранило ее, но она не покажет ему, как ей больно.
Она унизила его мужское достоинство, посмеялась над искренностью чувств. А ведь Афина тогда действительно была для него единственной, самой любимой, она составляла смысл его жизни. И все рухнуло из-за ее холодности и эгоизма! Стефанос невольно вспомнил лицо Афины в тот день, когда она сообщила об их разрыве. Поджатые губы, ледяные глаза, металлический голос, чеканящий холодные, злые и неправильные слова.
-Ты жестокая и бессовестная дрянь – заключил он, и Афина, подняв голову, отшатнулась от маски ярости и ненависти на его лице.
-Не надо – почти не слышно прошептала Афина.
Осушив одним глотком виски, Стефанос снова налил себе вторую порцию и злорадно усмехнулся:
-Как тебе нетерпелось попасть в постель к моему кузену! Тебе было недостаточно одного меня. Твоя страстность и ненасытность погубили тебя.
-Прекрати! – Она зажала уши, не желая больше слышать его громких слов. Он и понятий не имел, что от прежней Афины ничего не осталось. Женщина, которая давала себя ему без остатка, исчезла.
Стефанос убрал ее руки и закричал, не в силах остановить поток гнева:
-Ты всегда думала только о себе! Хоть раз ты задумывалась, что чувствовал я, когда ты разрушила мои мечты. Ты знаешь, как больно, когда разбиваются мечты?
-Да! – вскрикнула Афина, и Стефанос прекратил ее встряхивать, как тряпочную куклу и посмотрел в светло – зеленые глаза, наполненные слезами. Перед ним сейчас стояла беззащитная девушка, отнюдь не познавшая счастья замужества, однако упорно отрицающая это.
Но он не собирался снова подаваться в сети, искусно плетеные ею. Он не верил этим крокодиловым слезам!
Ее слова и насмешливый голос звучали и повторялись в его голове как эхо, принося ему адскую боль: не люблю, поиграли и хватит, не хочу быть с тобой. Его сердце все быстрее и быстрее билось, в душе поднималось чувство злости и обиды на разбитое чувство любви. Кровь прилила к вискам и злость взяла верх над ним. Дикая бешенная ярость взяла верх над разумом и Стефанос, не выдержав, швырнул стакан с виски в стенку. Осколки стекла с шумом упали на пол, а Афина всхлипнула и прикрыла рот ладошкой.
-Я ненавижу тебя! –выплюнул Стефанос –Как же сильно я тебя ненавижу!
С этими словами он развернулся и вышел из каюты, оставив Афину одну. Обхватив себя руками, она осела на пол и разразилась громкими рыданиями.
Она не ожидала, что ей будет так невыносимо услышать от него то, к чему мысленно она давно приготовила себя. Она не была эгоисткой, а просто не хотела быть обманутой. Она хотела семью, которой у нее никогда не было, а не кратковременную вспышку страсти. Она желала крепкий союз на любви, а не на испепеляющем желании.
Афина не имела права винить его. Во всем ответственность лежала над ней. Ей не стоило влюбляться в него и позволить познать истинное сладострастие в его объятиях.


Глава Четвертая.

Стефанос не знал, сколько прошло часов, пока он стоял на палубе и смотрел на бурю, постепенно стихающуюся. Наступили сумерки, и уже не так отчетливо были видны далекие берега, но его сейчас это мало волновало.
Афина. Женщина, завладевшая его сердцем и бросившая так жестоко. Он не понимал, какие чувства владели им, когда он решил назвать дочь ее именем. Летиция не была против, как обычно, она подчинялась воле мужа. Такая покорная и послушная она иногда раздражала его. Ему хотелось дикую кошечку с зелеными глазами, которая за словом в карман не лезла. Каждый день Стефанос произносил имя дочери, смакуя и заставляя себя не забывать о предательстве. Он, словно одержимый, давил на кровоточащую рану.
Возможно, если бы она нашла достойную половинку, то он не отреагировал столь сильно, но это был его кузен, в жизни ничего не любивший, кроме денег… и издевательств над ним. Несмотря на то, что он был старше Стефаноса на три года, ума у него не было.
Стефанос, выпрямившись, пошел в каюту, дабы убедиться, что это не сон, а реальность. И эта женщина, как тайфун, снова вторглась в его жизнь.
увиденное зрелище заставило его сердце учащенно забиться. Афина, обхватив колени, сидела на полу и, похоже, дремала. Ее светлые волосы падали на лицо, и он не выдержал и убрал их.  Аккуратный носик поморщился, а тонкие брови приподнялись. Наверное, ей снилось что – то хорошее.
 Осторожно подняв ее на руки, Стефанос положил ее на постель и лег рядом, ощущая, как горячий поток желания накрывает его.
Он хотел ее так сильно, что у него мог помутиться разум.
Его жена была итальянкой, нежной и любила дарить ласки. Он не в силах был показать свою страсть, так как она лишь добивалась от него нежности.
А Афина…она сжигала его без огня одним лишь касанием.
И сегодня, когда он снова почувствовал ее сладкие губы, Стефанос понял, что ничего не забыто.
Стефанос медленно коснулся губами щеки девушки, вдыхая терпкий аромат роз, и внезапно руки девушки взметнулись вверх и обвили его шею. На мгновение он замер и посмотрел в ее распахнутые глаза. Там играл огонь желания, делая их потемневшими, будто два изумруда. Он хорошо помнил моменты, когда Афина возгоралась, подобно свече.
Стефанос почувствовал, как ее пальцы пробежала по его шеи, зарываясь в волосы, и мужчина обхватив ее талию, прижал к себе.
Его поцелуй был точь-в-точь таким, как в ее воспоминаниях, может быть даже еще лучше. Непостижимым образом ему всегда удавалось сочетать силу с нежностью, но теперь в его поцелуе чувствовалось безжалостное требование, и неистовая страсть вспыхнула в Афине, захватив и ее тело, и душу, так что на несколько секунд она застыла, оглушенная. Его губы прижимались к ее губам, подавляя любые попытки сопротивления, забирая у нее все силы, но одновременно даря ей взамен полноту страсти. Одна его рука скользнула по ее спине, ближе привлекая к себе, а другая медленно поднялась к затылку, под тяжелую косу, и его пальцы начали нежно перебирать золотистые пряди ее волос.
Не в силах ничего изменить, Афина почувствовала, как ее руки крепче обхватывают его, заново открывая, как широки его плечи, как тверды мускулы на его груди. Она зарылась в его густые волосы. Хоть Афина и понимала, что ей следует сопротивляться, чтобы как можно скорее покончить с этим фарсом, тело отказывалось внимать доводам разума. Ведь он был когда-то ее первым любовником… ее единственным мужчиной. Между ними существует связь, которую ничто и никогда не сможет нарушить, как бы ей этого ни хотелось.
Его поцелуй стал настойчивее, а большой палец скользнул к уголку ее губ и принялся дразняще их поглаживать, пока они не раскрылись навстречу поцелую. К своему величайшему стыду, она ответила на его поцелуй, ответила со всей страстью пятилетнего ожидания, со всем пылом одиноких дней и ночей. Она поняла, что все прошедшие годы ждала этого момента, и в глубине сердца наслаждалась дорогими воспоминаниями, воскреснувшими сейчас под его прикосновениями. В его объятиях она ожила, снова стала той женщиной, которой была когда-то. Однако другая часть ее души, испытавшей по его вине жестокие страдания, сознавала надвигающуюся опасность и цену, которую ей придется заплатить за то, что она позволила ему запросто смести все барьеры, так старательно воздвигнутые.
Дэвид.
Эта мысль пронзила ее, подобно острой игле.
Всегда заботливый и улыбчивый он не простит ей этой измены, а она так бесчеловечно поступит с мужчиной, отдавшем ей свое сердце. Это неправильно! Следует оттолкнуть Стефаноса и потушить вспыхнувшее желание, но почему – то она не смогла.
Стефанос освободил ее от платья и заворожено смотрел на ее тело, и Афина застонала, когда он провел рукой по ее животу.
-Нет, Стефанос! – отчаянно замотала Афина головой, но мужчина не слушал ее, а принялся исследовать поцелуем каждый дюйм ее тела, наслаждаясь и не замечая, что ее глаза наполнились слезами –Я не хочу. Нет!
-Афина, да – хрипло выдохнул Стефанос – Да и еще раз да!
-Прошу, Стефанос – тихо прошептала она – Это неправильно!
Однако мужчина уже склонился над ней в томительном ожидании, вглядываясь в ее заплаканное лицо.
-Ты больше не подкупишь меня своими слезами – ледяным голосом бросил Стефанос – Мне нужно от тебя лишь одно.


***



Голова Афины дернулась, словно от удара. Он хотел ее из – за мести! Не горячая страсть руководила им, а холодная месть одержала победу.
Ему хотелось взять реванш над ней и продемонстрировать насколько сильно, она беспомощна под его ласками.
-Стефанос – всхлип сорвался с ее груди, когда он овладел ею. Она больше не сдерживала себя и плакала, не переставая. Что она скажет Дэвиду? Что изменила ему с его же кузеном? Что не вычеркнула того из памяти? Что, как и прежде горит от одного лишь его прикосновения?
Дэвид не простит ей обмана. Он не примет женщину, очернившую его репутацию. Она очень хорошо знала, как он дорожит своей честью.
Как только Стефанос отстранился и оделся, подобрав просохшую рубашку, Афина судорожно отыскала платье и надела его. На негнущихся ногах она встала и подошла к зеркалу. Распухшие губы, взъерошенные волосы и покрасневшая кожа доказывали, что сегодня она подалась искушению дьявола.
Она сделала еще шаг и покачнулась, как вдруг сильные руки обвили ее талию. Она посмотрела на Стефаноса. Его глаза излучали разные эмоции: страдание и боль, тоску и одиночество, ярость, но не радость победителя над проигравшим.
-Ты меня ненавидишь? – поинтересовался он, отпустив ее и присев на край кровати. В спальне еще витал аромат страсти, и Афина вздрогнула от снова проснувшегося желания.
-Нет – честно ответила Афина – Мне не за что тебя ненавидеть. Ты сделал то, что должен был. Польстил своему уязвленному самолюбию.
-Theos! –прошептал Стефанос, обхватив голову руками – Перестань, Фина. Прошу не стоит продолжать меня мучить.
Слезинка сорвалась с ее ресницы. Фина. Он снова назвал ее так, нанеся бальзам на появившуюся рану.
-Нам надо возвращаться – вытерев влажную дорожку, поменяла тему Афина – Буря прекратилась, да и Николас меня ждет.
Он резко поднял голову и обвел ее фигуру взглядом. Афина мысленно отругала себя за то, что произнесла имя сына в его присутствии. Вдруг, он о чем – нибудь догадается? Ему не составит особого усилия сложить дважды два, чтобы понять: Ник – его сын. Темноволосый с нефритовыми глазами он не был похож ни на нее, а тем более ни на Дэвида.
-Почему ты назвала сына Николасом? – озадаченно спросил Стефанос, поднимаясь. Когда – то он признался ей, что мечтал о таком имени для своего сына. И вновь гнев вспыхнул в нем. Она отняла у него, даже это.  Стефанос проклинал себя, что только занялся с ней любовью, но он был уверен, что только охладит свой пыл, а на самом деле лишь усугубил ситуацию. Ее тело, ее плечи, ее губы, он хотел каждую минуту наслаждаться ими, но понимал, что невозможное никогда не станет возможным.
Женщина побледнела и пролепетала:
-Дэвиду очень понравилось это имя.
Она солгала. Муж вовсе не участвовал в моменте подбирания имени для ребенка. Но не признаться же ему, что она назвала сына так, потому что хотел именно этого Стефанос?
-Пошли на палубу – мрачно произнес Стефанос, и Афина покорно последовала за ним, наблюдая, как играют мышцы на его спине. Неужели несколько минут назад они сливались воедино?
-Знаешь, после того, как мы расстались, я перестал любить море –задумчиво пробормотал Стефанос, глядя в даль. Афина, стоявшая рядом, удивлено перевела на него взгляд:
-Наше расставание так много значило для тебя?
-Да, Фина – осевшим голосом подтвердил он – Ты сумела привязать меня к себе, но потом также дала понять, что я не занимаю в твоей жизни никакого места.
-Неправда! – возразила Афина.
Разве он не видел, как много значил для нее? Он заменил ей отца, друга, став пылким возлюбленным.
-Что – неправда? – Он повернулся к ней, и в лунный свет осветил гримасу боли на его лице, от чего у нее защемило сердце. –Ты бросила меня без всяких объяснений.
Афина промолчала. Только сейчас она осознала, что под местью скрывается израненная душа, которая металась в расставленных цепях лжи и предательства.
Афина чувствовала свою вину, но Стефанос не любил ее. Он никогда не говорил ей о любви, поэтому она приняла первый шаг сама.
-Что тебе напоминает море? – неожиданно спросил Стефанос и не получив ответа, усмехнулся: - Оно точно, как ты: заманивая к себе неумело пловца, оно проглатывает его.
-Ты – то неумелый пловец? – саркастически переспросила Афина. Нет, Стефанос всегда воплощал дьявола, призывающего к грехопадению. И он пользовался этим, накинув на нее свои сети соблазна.
-А ты просто боялась позволить себе быть счастливой –язвительно заметил он, пропуская мимо ушей ее слова –Ты привыкла к страданиям, Фина.
Стефанос уколол ее в самое больное место. Он прекрасно знал историю ее детства. В детском доме она не позволяла ни с кем сближаться, будучи уверенной, что когда она вырастит, то забудет все. Так и случилось. Тетя Грация и дядя Феодоре усыновили свою племянницу, но не дали ей должной любви. Одежда, крыша над головой, учеба – да, но вот любовь не рассматривалась в их обиходе. А потом в ее жизни появился Стефанос. Как в него можно было не влюбиться? Она нарушила все правила, отдав ему свое сердце, но взамен не получила от него и капли от сей поглощающей любви.
Он не имел права упрекать ее в несчастливом детстве. Как и она не смела упрекать его в том, что он не полюбил ее…
-А ты помнишь, как мы познакомились? – приглушенно спросил Стефанос, вглядываясь в темноту и дальние огни на берегах. – Я пришел сообщить о смерти отца, а ты выбежала в белом платье и в прямом смысле упала на меня.
Афина улыбнулась, вспомнив, как тетя уговорила ее надеть туфли на высоких шпильках, несмотря на то, что ее шатало от непривычной тяжести на ногах. А затем ее позвал дядя, который ждал своего делового партнера, и она побежала по лестнице, уже наперед зная, что рухнет. И вдруг темноволосый незнакомец с волшебным взглядом ускорил ее падения, и Афина свалила и его.
Афина не заметила, как рука Стефаноса обняла ее за плечи, также как он пропустил, что женщина обвила его талию руками и не сопротивлялась.
-Потом ты поджидал меня около дома, и я согласилась поехать с тобой в ресторан – добавила Афина, не видя, но точно зная, что легкая улыбка смягчила его суровое лицо.
Так они стояли на одинокой палубе, смотря вдаль и изредка улыбаясь при каждом воспоминании, греющем душу. Два одиночества нашли друг друга, но прекрасно понимали, что только ночь и луна станут свидетелями сегодняшней сцены. После мощного и принужденного сливания тела они соединили души друг друга.  Судьба разлучила их, а случайность снова свела.


Глава Пятая.


Афина она задумчиво ходила по рядам. Увидев магазин мужской одежды, она решила зайти, выбрать что-нибудь в подарок мужу. Взяв сына за руку, она прошла в изысканно оформленный отдел. Николас не мог оторваться от новой игрушки робота, исследуя ее.
- Buon giorno, signora! – поприветствовал ее продавец.
Афина приветливо кивнула ему, и принялась разглядывать товар. Через некоторое время, поймав себя на том, что рассеянно вертя в руках полосатую рубашку, она раздумывает, как бы она подошла Стефаносу, женщина резко развернулась и буквально выскочила из магазина. За ней еле поспел Николас.
Продавец разочарованно посмотрел ей вслед.
Что с ней творится?
После той прогулки на яхте и того, как грубо взял ее Стефанос, она была обязана забыть его, но ничего не получалось. Перед глазами до сих пор стоял его печальный взгляд, когда она уходила от него.…Наверное, все происходящее оказалось слишком сказочным, чтобы продолжаться. И на утро, когда яхта плавно подплыла к порту, она не собиралась ничего говорить или о чем – нибудь спрашивать.
Афина хотела позабыть обо всем: о его прикосновениях, о той страсти, что охватила ее, о том, как, обнявшись, они стояли на палубе и наслаждались друг другом.
Прошло три дня, а ей казалось, что вечность. Даже разговор с мужем не помог ей отвлечься. Он столько всего у нее спрашивал, все хотел узнать, но она лишь ограничивалась простыми «да» или «нет». Еще больше ее удивил Николас, когда принялся расхваливать Стефаноса. Его глазки так сверкали при упоминании о том, что отец проводит с Финой каждую минуту своего отдыха, не отпуская и не ругая ее. Нет, Дэвид никогда не поднимал на Ника руку, но одного его взгляда, полного презрения и ненависти, боялась, даже Афина. Тогда она задумывалась, он на самом деле такой хороший или просто притворяется?
- Афина! – детский голосок заставил ее вздрогнуть и обернуться. От соседнего магазинчика к ней спешили ее маленькая тезка и Стефанос. Сердце учащенно забилось. – Привет - воскликнула девочка, когда они приблизились. Она подмигнула Нику, и тот убрал игрушку в пакет и ответил ей улыбкой.
- Привет – Афина удивленно смотрела на них – а вы тут откуда?
На Стефаносе были белоснежные брюки и черная шелковая рубашка, обтягивающая его мускулистый торс. Женщины всего центра смотрели на него с открытым восхищением, что, к своему изумлению, Афину очень раздражало.
Стефанос открыл, было, рот, но дочь опередила его:
- А мы пришли покупать мне куклу!
- Вот как! Купили?
- Да, смотри – девочка протянула ей яркую коробку с куклой.
- Она очень красивая, Афина – женщина присела на корточки – как ты ее назовешь?
- Пока не знаю – малышка пожала плечами - Потом подумаю!
Афина рассмеялась и поднялась. Она напомнила ей Стефаноса, когда она подарила ему на день рождение статую капитана, то он также задумчиво подбирал имена, словно он был живым.
Стефанос внимательно смотрел на нее:
- Как ты поживаешь? Тебя не было на пляже.
- Я была занята – непринужденно улыбнулась Афина. Она улыбалась, а душа ее заплакала.
Зачем он ищет ее? Для чего пытается оживить прошлое? Он не понимает, насколько ей мучительно находиться рядом с ним и каждую минуту думать о том, что еще три дня назад они снова бросились друг другу в объятия.
- Пап, ты обещал, что мы пойдем в кафе - протянула счастливая обладательница куклы – Афина и Ник, пойдут с нами?
- Да, как насчет того, чтобы сходить и поесть мороженого? - лицо Стефаноса вдруг осветила такая задорная мальчишеская улыбка, что Афина, собиравшаяся было отказаться, не выдержала и кивнула.
-Мама, пойдем, ты же обещала мне мороженое – потянул ее за край юбки Николас, и Афина открыла и закрыла рот.
Стефанос посмотрел на Николаса, и кровь застыла в жилах Афины. Она молилась, чтобы он ни о чем не догадался и не начал задавать лишних вопросов, но он лишь ухмыльнулся и протянул руки. Николас неуверенно посмотрел на мать, которая побледнела, как полотно, а потом, хихикнув, подбежал к Стефаносу и обнял того за шею.
Эта картина настолько поразила ее, что на секунду она лишилась дара речи. Никто из них и не догадывался, что у них кровная связь. Нерушимое родство отца и сына.
- Да, папа, это отличная идея! – воскликнула маленькая Афина.
- Видимо, против вас троих у меня нет шансов – деланно вздохнула женщина. Она упорно доказывала себе, что делает это только ради Фины.  Она не ожидала, что так полюбит его дочку. Этот маленький ангелочек потерял мать, а она всегда мечтала иметь дочь. Она предлагала завести мужу еще одного ребенка, но тот постоянно отговаривал ее и упрекал в том, что ей недостаточно одного сына. Предательское воображение нарисовало ее в окружение темноволосых детей, а рядом стоял Стефанос и гордо улыбался.
Испугавшись своих мыслей, Афина покачала головой и поблагодарила официантку за стаканчик с мороженым. Шоколадное. Только сейчас до нее дошло, что погруженная в свои мысли, она не заказала себе ничего, а значит только один человек, даже Ник не имел понятий о том, что она ест мороженое, сделал все за нее.
- Ты же не ешь сладкого? – удивленно спросила Афина, когда Стефанос и себе заказал порцию крем-брюле.
- Эта маленькая сладкоежка обратила меня в свою веру – Стефанос заговорщически подмигнул дочери.
Они ели мороженое, пока дети болтали о пустяках. Афина вдруг почувствовала удивленное спокойствие и радость. Она жалела только, что нельзя повернуть время назад. Со стороны они выглядели, как семья. Афина про себя очень удивилась, как непринужденно держится Стефанос и Николас на его коленях. Возникало такое чувство, что они давно знают всю правду.
Между тем, девочка, первой доев свою порцию, вдруг вылезла из-за стола, подошла к Афине и забралась к ней на колени.
Афина ласково погладила ее по голове, кинула какой-то странный взгляд на Стефаноса и вернулась к своему мороженому. Малышка, взяв со стола свою ложку, принялась ей помогать. Афина рассмеялась и чмокнула девочку в макушку.
Стефанос, глядя, на дочь, доверчиво прижавшую к Афине, и уплетавшую с ней из одной вазочки мороженое, почувствовал, как где-то в груди встает горячий, не дающий дышать ком. Забыв про еду, он смотрел на них, навсегда запечатлевая эту картинку в своей памяти.
Сын Афины оказался очень смышленым мальчиком, обожающим море и яхты. Он утверждал, что когда вырастит непременно станет моряком. Когда – то и Стефан говорил такие вещи отцу, но зная, что эти слова вызывают в нем агрессию, прекращал разговор. Его биологический отец и любовник матери, как позже узнал Стефанос, был яхтсменом. Они с его матерью имели плотные отношения, но он погиб,  а девушка вышла замуж за другого.
Стефанос посмотрел на мальчика. Николас вовсе не перенял ни отца, ни от матери внешность. У него были темные волосы и пронзительные голубые глаза сочетались с оливковым цветом кожи. Дэвид был блондином, чем всегда гордился. Тогда почему у его сына черные волосы? Если бы Стефанос не был уверен в том, что отец Ника – Дэвид, то мог поклясться, что он – его сын.
Но Стефанос помнил жестокие шутки Дэвида о том, что он, Стефанос, незаконнорожденный и, ни на что не имеет права. Эти слова до сих пор отдавались гулом в его ушах.
Стефанос краем глаза взглянул на Афину.
Интересно, муж рассказал ей о семейной трагедии Димитрасов или утаил? Скорее всего второе, иначе бы она в тот день ни отдалась ему на яхте. Зачем ей мужчина, который никогда даже не видел своего отца?
Николас соскочил с его колен и, подойдя к Афине, потянул его дочь к себе. Афина покачала головой:
-Никуда вы не пойдете.
-Ну, мама, мы лишь поиграем – Мальчик указал маленьким пальчиком на детскую площадку, прилегающую к кафе. Однако Афина была непоколебима:
-Я сказала, нет. Без взрослых вы не двинетесь с этого места.
Фина посмотрела на отца жалостливым взглядом, и он, усмехнувшись, произнес:
-Перестань паниковать, Афина. Ничего не случится, если дети немного поиграют. Тем более они нас не видят, но мы их же видим.
-А вдруг что – нибудь случится? – не отступала Афина, хотя девочку уже осторожно поставила на землю.
Стефанос хмыкнул и, поманив пальцем Ника, что – то прошептал ему на ухо. Тот расплылся в улыбке и, схватив Фину за руку, они побежали, оставив возмущенную Афину в недоумении.
-Что ты ему сказал? – недовольно спросила женщина, когда дети скрылись из виду.
Стефанос пригубил горячего кофе и расплылся в улыбке:
-Ничего такого. Просто объяснил ему, что если что – то нравится, то нужно этого добиваться.
Афина театрально закатила глаза:
-Прошу прощения! Как я сама не догадалась? Ты же в прямом смысле берешь все, что хочешь.
Она поняла, что перегнула палку, когда его брови сошлись на переносице, а губы поджались в тонкую линию.
-Ты сама заставила меня сделать это – проскрипел Стефанос – Во всем больше вины на тебе.
-Стефанос, а тебе не кажется, что у тебя вошло в привычку обвинять и ненавидеть меня? – гордо вздернув подбородок, поинтересовалась Афина – Я же не виню тебя, что ты женился на Летиции.
-А ты не имеешь право! – грозно воскликнул он – Не я же первым женился, а ты побежала под венец с этим бесхребетным.
Афины вспыхнула от гнева:
-Не называй его так!
-Отстаиваешь честь своего муженька? – язвительно поддел ее Стефанос – Похвально, но банально.
-Не впутывай Дэвида в наши отношения – выпалила Афина, прежде чем успела подумать. Его кулаки сжались, и на миг она подумала, что он не посмотрит на людей в ресторане, ни на обслуживающий персонал, и ударит ее. Но Стефанос хмуро пробормотал:
-Он, к моему сожалению, давно стал частью наших отношений.
Стефанос говорил так, словно она предала его любовь. Страсть – да. Гордость его растоптала и унизила – возможно, но не любовь.  Чего сейчас он добивался? Разве та ночь на яхте не послужила лекарством для него, когда он показал ей, что она годится только для постели.
Он ненавидел ее! Он сам сказал ей это!
-У тебя что – то на губе – внезапно хрипло сказал Стефанос, и Афина машинально провела пальцем по нижней губе.
Стефанос привстал и наклонился к ней так, что она чувствовала его горячее дыхание, запах лосьона после бритья и цитрусовый одеколон.   Его глаза горели  в обрамлении черных ресниц, четко очерченные полные губы приоткрылись, словно собираясь что-то сказать, но он молчал.
Афина неосознанно подалась вперед, и его руки легли ей на плечи, а она затрепетала от ожидания.
Сейчас он ее поцелует.…Вот сейчас она ощутит слегка горьковато – сладкий вкус его губ, такой завораживающий и пленительный.
Темная голова склонилась, и губы Афины распахнулись, собираясь принять его поцелуй, как неожиданно противное жужжание телефона заставило их отшатнуться друг от друга.


Глава Шестая.


Порывшись в сумке, Афина достала телефон и ответила на звонок:
-Алло.
-Любимая, ты не звонила мне сегодня – Веселый голос Дэвида полностью отрезвил ее, и она хрипло произнесла:
-Прости, мы с Ником гуляли по торговому центру.
-А почему у тебя такой сиплый голос – подозрительно спросил муж, и Афина солгала:
-Просто поела много мороженого.
В трубке раздался смех, и она неуверенно посмотрела на Стефаноса,  непринужденно потягивающего кофе. Словно, ничего не случилось. Он не думал ее поцеловать при стольких людей, а она не загорелась от желания. Его, похоже, ситуация очень забавляла. Обида нахлынула на нее, и Афина прижала телефон к уху:
-А у тебя все хорошо, Дэвид?
Она заметила, как напряглись мускулы на лице Стефаноса, что доставило ей удовольствие. Конечно, он не ревновал, но все же она понимала, что ему было неприятно.  Он сравнивал себя и кузена, видя в последнем соперника, получившего желанное.
-А ты одна с Ником? – внезапно поинтересовался Дэвид.
Афина похолодела:
-Конечно. Почему ты спрашиваешь?
-Просто так – странно ответил муж – Ладно, давай, наберу тебя позже.
Афина положила трубку и, встав, собралась пойти за сыном, как вдруг сильная рука вцепилась в ее запястье.
-Не уходи – процедил сквозь зубы Стефанос.
Афина попыталась освободить руку, но ничего не получалось. Железным обручем обвились его пальцы.
-Стефанос, отпусти меня – попросила Афина – Мне все равно уже надо идти.
Он встал и поравнялся с ней:
-Мне нужно с тобой поговорить.
-А мне – нет – снова сделав попытку освободиться, Афина зашипела: - На нас смотрят. Отпусти меня
-С одним условием – хитро согласился Стефанос, и Афина недоверчиво покосилась на него:
-Каким?
-Ты завтра встретишься со мной – твердо произнес Стефанос.
-Нет!
-Да, иначе я тебя не отпущу –предупредил ее он, сильнее сжав запястье. Подавив вскрик боли, Афина помотала головой. Она не имела желания снова с ним пересекаться, ибо уже не в силах была контролировать свое сердце. Верный Дэвид ждет ее дома, считая, что она и Ник просто гуляют по пляжу и наслаждаются Тосканой. Каково ему будет узнать, что его жена встречается с бывшим любовником?
-Что тебе нужно? – железным тоном проговорила Афина – Оставь меня в покое, Стефанос.
-Я хочу с тобой поговорить – настаивал Стефанос – Кое – что выяснить.
-Нечего выяснить, Стефанос!
-Николас не похож на Дэвида – выпалил Стефанос. Он  не это хотел сказать, но, видимо, его слова подействовали на нее. Афина проглотила подступивший к горлу ком и, побледнев, прошептала:
-Когда и где?
Он не понимал, что произошло, и отчего такая резкая смена настроения происходила с Афиной. Неужели она что – то скрывала? По ее растерянному взгляду и бледному лицу нельзя было не понять, что ее тревожит какой – то факт, о которым она желает ему не говорить.
Но что с ней?
Афина чувствовала себя так, будто ее обдали кипятком. О Николасе. Что он хочет сказать ей о сыне? Если он и догадался о чем – то – она попытается переубедить. Мысль, что Николаса могут у нее отнять, поднимала в ней животный страх. Он был ее единственной радостью, этаким звеном благодаря которому держался ее брак.
-Где вы живете? – спросил Стефанос.
Когда Афина назвала ему адрес, то он немного воодушевился. Этот комплекс находился совсем недалеко от них. А знает она об этом или нет?
-Я за тобой подъеду – Он отпустил ее руку и хищно оскалил зубы: - Кара посидит с детьми.
Разум говорил, что нельзя идти с ним на встречу и допускать сближения, однако сердце матери рвалось узнать, что этот мужчина хочет от нее и ее сына. А женская часть предательски мечтала познать снова страсть и желание.


***


Как Стефанос говорил, он подъехал за ней на своем новеньком красном «феррари». Открыв дверцу Афине и убедившись, что она удобно разместилась, он присоединился к ней.  Сегодня она выглядела плохо: бледное лицо с большими темными кругами под глазами, усталость во взгляде. Видно, что она не выспалась.
-Ты хотел поговорить о Николасе? – незаметно нервничая, подняла главную тему разговора Афина.
Стефанос посмотрел на нее в замешательстве, а когда до него дошло, то улыбнулся:
-Хороший мальчик. Мне понравился ход его мыслей. Не далеки те времена, когда он станет моряком.
-И все? – удивилась Афина. Всю ночь она не спала, гадая, что может сказать ей Стефанос и чего потребовать. Как будет объясняться перед Дэвидом, если Стефанос потребует право на опеку,  а он всего лишь хотел похвалить ее сына! Какой нонсенс!
-Николас был предлогом для того, чтобы мы встретились –признался Стефанос, ожидая очередной вспышки гнева, но женщина тихо вздохнула:
-Зачем нам встречаться, Стефанос?  Кому эти встречи принесут радость?
-Я хочу показать тебе Тоскану, прекрасную Италию –пропустив ее слова мимо ушей, сказал Стефанос.
Он ждал ее ответа, а в висках пульсировала кровь. Даже если она откажет, то он все равно добьется желаемого. Черт побери, он хочет ее!
Женщина закрыла глаза. «Осторожность, чувство долга, семья, Дэвид» – сказал рассудок. – «Жизнь, солнце, свобода, Стефанос» – стучало сердце.
- Фина – хриплым от волнения голосом позвал он.
- Я люблю Тоскану…



Машина послушно летела вперед, подчиняясь легкому напряжению ноги на педали, малейшему движению рук. Обычно вождение успокаивало и расслабляло Стефаноса, но сейчас он с трудом сосредотачивался на дороге. Присутствие Афина отвлекало, волновало, заставляло сердце биться чаще. Пальцы крепко сжимали руль, будто ища в нем опоры. Хотелось вдавить педаль газа в пол и увозить, увозить, увозить её далеко-далеко, и где-то там за горизонтом, остановить машину и забыть обо всем на свете…
Афина смотрела на руки Стефаноса, чуть сильнее нужного сжимавшие руль, чувствуя как ноет где-то в районе солнечного сплетения, покалывает и чуть сводит рот, как будто она съела кислую ягоду.
Она попыталась сосредоточиться на видах, проносящихся за окном машины. Вокруг раскинулись красивейшие поля и холмы, вдали мелькала полоса моря. Афина вздохнула, откинулась на сиденье, прикрыла глаза. Хотелось так ехать и ехать, чувствовать его рядом, наблюдать за ним из-под припущенных век и забыть обо всем на свете.
Стефанос первым нарушил молчание, начал рассказывать о местах, которые они проезжали.
Минут через десять он свернул с основной дороги, и через некоторое время остановился.
Афина вышла из машины и ахнула. Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось огромное маковое поле.
- Стефанос, какая красота…
- Да, Афина. Пойдем?
Медленно они двинулись этому роскошному пестрому ковру.
- Знаешь, я фотографии этих итальянских маковых полей видела лишь в рекламных буклетах. А вот вживую только издалека, из окна машины. И почему-то я ни разу не подъехала ближе, не остановилась, хотя и хотелось. А это потрясающе – она улыбнулась, повернувшись к нему.
- Надо быть ближе к тому, что влечет тебя…
- Ты следуешь этому правилу, не так ли?
- Следую? Если бы я мог быть ближе ко всему, что мне нужно – Он неотрывно смотрел в ее лицо.
-Стефанос, ты же знаешь, что все это неправильно –горестно прошептала Афина –Это влечение –неправильно.
Он схватил ее за плечи и встряхнул, как тряпочную куклу:
-А то, что ты сделала со мной – это правильно?
-Не надо! – воскликнула Афина, решив больше не сдерживаться – Ты во всем виноват. Хоть раз ты говорил, что я тебе нужна? Хоть раз ты признавался мне в любви? Хоть раз ты просил меня о том, чтобы я открыла тебе свое сердце, Стефанос? Ты показывал мне силу страсти, а как же любовь?
Стефанос выпустил ее и тяжело задышал. Каждое ее слово являлось правдой. Он никогда не просил ее говорить о любви, считая, что эта часть отношений уже и так известна. В эту секунду он осознал, что поступал эгоистично. Он брал ее, наслаждался ее телом, но тщательно избегал тему о любви, хотя в душе у него это чувство уже жило.
-Ты права – глухо сказал Стефанос – Я не говорил с тобой о любви. Но я думал, что все и так прекрасно видно.
Сердце бешено забилось. Неужели…Стефанос любил ее? Нет, этого просто не могло быть. Она скорее поверила бы в пятна на солнце, чем в то, что он любил ее. Тогда почему в его голосе неразделенная боль, и тоска поселилась в нефритовых глубинах?
-Ты…любил меня? – тихо пробормотала Афина, не веря в происходящее, но Стефанос кивнул и печально усмехнулся:
-Любил ли я тебя? Да. Фина, я очень нуждался в тебе и любил, но все прошло. Ты же так мне сказала в день нашего расставания.
Эйфория, охватившая ее, стала улетучиваться. Любил, но сейчас уже не любит. Между ними была воздвигнута стена из предательства и ненависти. Он перестал ее любить, а она. Теперь не отучилась его любить. Как и не пыталась.
 Пять лет назад в жизни Стефаноса появилась еще одно сильное чувство – его дочь. Он боготворил девочку
Но, как ни странно, это нисколько не умерило его чувств к Афине. Напротив, порой, глядя на дочку, он мечтал о том, что Афина могла бы быть сейчас рядом с ними… Вот они весело смеются, вот обнимаются и темные волосы девочки переплетаются со светлыми локонами, вот они все вместе с Николасом и Финой играют на пляже, вот они, уложив детей спать пьют чай у камина, и занимаются любовью… Почти физически ощущал он эти образы и морщился, как от боли, осознавая их бесплотность… Прятал свои мысли от всего мира, испытывая сосущее чувство вины перед женой, но ничего не мог с собой поделать. Наверное, ему все же удавалось загонять эти эмоции глубоко в себя, во всяком случае, Летиция не задавала лишних вопросов. Она вообще была из тех женщин, которые живут только настоящим и будущим, не позволяя прошлому вылезать из темноты и вмешиваться в текущий день.
Так он и жил, старательно выстраивая свою жизнь без Афины, без попыток что-либо вернуть. Обожал дочь, дорожил женой, успешно занимался бизнесом, вел здоровый образ жизни, наконец.  А потом потерял Летицию, но обрел Афину.
Когда он увидел Афину на пляже, вся эта тщательно выстроенная система рухнула, как карточный домик.
Эта женщина в очередной раз ворвалась в его жизнь и перевернула все с ног на голову. А он, чувствуя, как того и гляди начнет рушиться его мир, мечтал только об одном – чтобы она не исчезла.
Он видел, что она тоже тянется к нему, отыскивал в ее глазах тщательно спрятанные эмоции. Стефанос не мог понять, почему она поддается им. После того, как ясно дала ему тогда понять, что он ей не нужен. После всех этих лет с Дэвидом. Неужели у нее с ним что-то не так? Или это мимолетный порыв и она снова будет метаться, и терзать его?
Стефанос боялся думать о том, что будет через час, через день, через неделю и месяц. Только бы она была рядом.
Мне и правда хорошо здесь – улыбнулась она – наверно, это маки дурманят.
Он вдруг наклонился, сорвал один цветок и начал вплетать в ее волосы.
От прикосновения к ней задрожали руки, и цветок никак не хотел держаться. Афина потянулась поправить его, и их пальцы встретились. Сердце сорвалось в галоп.
- Афина – выдохнул Стефанос.
Не отрывая взгляда от ее лица, он медленно притянул ее руку и осторожно, обжигая ее кожу своим дыханием, прижался к ней губами…Уже не в силах остановиться, он покрывал поцелуями ее ладонь, сходя с ума от прикосновения ее кожи, ее запаха, вкуса…
Афина не могла ни отнять руку, ни даже пошевелиться. Затем, усилием воли стряхнув с себя это оцепенение, сжала его пальцы:
- Стефанос… пожалуйста…
Он оторвался от ее руки, но не отпустил. Несколько секунд молча смотрел в ее лицо, потом, держа ее ладошку в своей, сказал:
- Пойдем, я хочу показать тебе еще кое-то…
Афина заметила, что цветок все-таки выпал из ее волос, и опустилась на корточки, чтобы поднять его. А встав на ноги, вдруг оказалась буквально в сантиметре от Стефаноса. Застучала в голове от резкого движения кровь, и в следующую секунду ее обхватили сильные руки:
- Ты – мое счастье – прошептал он и припал к ее губам.
Многострадальный мак выпал из ее вмиг обессиливших пальцев, и Афина порывисто обняла Стефаноса, отвечая на его поцелуй и чувствуя, как он все крепче прижимает к себе.  Он прикасался к уголкам ее губ кончиком языка. Не вынуждая и даже не прося, а только играя, позволяя ей самой сделать следующий шаг. Следовало бы отстраниться и прекратить это безумие. Но ей было так приятно.               
Со слабым вздохом она приоткрыла губы, разрешая более интимный поцелуй. Его язык ворвался в ее рот — и всякая возможность трезво мыслить исчезла. Она туманно ощущала, как ее руки прикасаются к нему, гладят его напряженные мышцы.
Руки Стефаноса скользнули под занавес ее распущенных волос и коснулись спины в вырезе платья. Такие теплые, такие сильные. Его пальцы раздвинулись, чтобы захватить побольше пространства. Афина теснее прижалась к нему. Стефанос первым разорвал их объятие. Афина с трудом подняла веки и, заглянув в его глаза, содрогнулась, увидев неприкрытое желание. Оно проникло в самое ее сердце, разбив стены, которыми она себя окружила, разрушив все убеждения, которыми она так долго руководствовалась.
-Я очень тебя хочу –хрипло прошептал Стефанос, и Афина залилась румянцем, но следующие его слова повергли ее в шок: -А Дэвид страстный в постели?
Афина грустно проговорила:
-Ты не изменился, Стефанос.
-Значит, как партнер тебя он не устраивает? –продолжал Стефанос.
-Я не буду обсуждать свою интимную жизнь с тобой – возразила Афина и перевела тему: -Ты обещал, что покажешь мне красоты Италии.
Стефанос кивнул. Афина шла, теребя в руках сорванный листок и пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Но в присутствии Стефаноса разум бастовал и отказывался подчиняться хозяйке. Кожа и губы все еще горели от его поцелуев. Он появлялся в ее жизни и переворачивал в ней все вверх дном. Стремясь обрести потерянное равновесие, стремясь приобрести семью и мужа, она оттолкнула его пять лет назад. Оттолкнула грубо и жестоко. Первый раз в жизни он вернул ей удар. Вернул грубость и жестокость. Уменьшило ли это его боль? Афина не знала. Старалась не задумываться, не обращать внимания… но не могла не думать, не ревновать его к другим женщинам, которые могли появиться после него…
После их памятного вечера на яхте, когда она отдалась ему, он не целовал ее так нежно, как сейчас.
Как за спасительный круг цеплялась она за свою симпатию к Дэвиду. И это помогло. Они помирились, наладилась прежняя жизнь, они были счастливы и понимали друг друга…
Но это только история не знает сослагательного наклонения. А человек – знает. Могла ли Афина поклясться, что никогда не думала «А если бы…»? Не могла.
Что-то стало меняться в ее семье… Она переставала зависеть от мужа. От того, что он рядом, от его суждений, от его принципов. Афина взрослела, росли ее дети... а муж… да, он был рядом, все также целовал ее каждое утро, они почти также часто занимались любовью. Точнее хотел ее он, а она лишь лежала в собственном ледяном коконе, не позволяя податься его ласкам.
Но не было ни мысли, ни слова о том, что их семье может что-то угрожать. Выстоявшая в таких бурях, она не могла рассыпаться из-за противно зудящего ветерка.
И они все также улыбались друг другу, разговаривали друг с другом, работали, играли с детьми…
Дэвида эти изменения безоговорочно устраивали и не напрягали. Он не пытался выяснить у Афины, что ее тревожит, просто молча предпочитал не видеть и не придавал значения. Он знал, что она никуда от него не уйдет.
 Уезжая одна в Италию, Афина надеялась сменить обстановку, подумать, дать им возможность отдохнуть друг от друга. Дэвид попытался было отговорить ее, не особо, впрочем, усердствуя, но свалившийся на него ворох работы решил все за них. Афина уехала одна.
И вот…
Что это? Еще одна проверка на прочность? Жизнь? Судьба?
А у Стефаноса теперь есть дочь. Может, теперь он поймет, каково ей.…
Только почему же он опять так смотрит…
- Афина! – голос Стефаноса вернул ее в действительность – Смотри.
Она подняла голову к небу и почувствовала капли воды на лице. Густые тучи украшали темное небо. Гром раскатился так неожиданно, что Афина, вскрикнув, бросилась в объятия к Стефаносу, крепко прижавшись к нему.
-Все хорошо – тихо прошептал Стефанос – Я рядом, agape mou. Пошли в машину.
Афина высвободилась и последовала за ним, проклиная вспышку эмоций. Она не боялась грозы, но и не любила ее. Она наводила на нее грустные воспоминания о тех днях в детском доме.
Когда они сели в машину, Стефанос сказал:
-Сейчас поедем ко мне на яхту.
-Нет – запротестовала Афина – Домой. Отвези меня домой.
-Николас с Карой – не отставал Стефанос – А мы согреемся на яхте.
При слове «согреемся» Афина невольно поморщилась. Что же он имел в виду? Согреться чаем? Согреться горячей страстью?
-Я хочу домой – уперто произнесла Афина и заметила, как лукаво заблестели его глаза.
-Домой – значит домой, милая – хрипло засмеялся Стефанос.
Афина покраснела, понимая подтекст, и поспешно исправилась:
-Давай на яхту.
Стефанос довольно улыбнулся. Афина внутренне негодовала, как человек может быть столь распущенным и откровенным? Она прекрасно понимала, о чьем доме говорил Стефанос.


Глава Седьмая.


- Бренди? – за кажущейся шутливостью его тона слышалось напряжение.
- Ограничусь горячим чаем.
- Тебе нужно переодеться, ты совсем промокла. Я могу дать тебе рубашку и найти какие-нибудь спортивные штаны.
- Будет достаточно рубашки.
- Уверена?
- Да, уверена.
- Держи – он протянул ей светло-голубую рубашку. - Ты можешь переодеться в ванной.
Афина молча кивнула и вышла.
В крохотном санузле, она сняла свою влажную блузку и надела его рубашку. Медленно провела пальцем по воротнику, пытаясь справиться с предательски набегавшим волнением. Его мужской запах, словно вселялся в нее, призывая к чему –то порочному.
Тряхнув головой, Афина закатала рукава и вернулась в каюту. Обнаженный по пояс, Стефанос, стоя к ней вполоборота, искал что-то в шкафу. Афина замерла. Капельки влаги, все еще блестевшие в его волосах, широкие плечи, маленький шрам, который она столько раз целовала…
Даже стоя на расстоянии полутора метров от него, она физически ощутила запах его кожи.
Наконец, он выбрал рубашку, продел руки в рукава и, медленно застегивая пуговицы, подошел к ней:
- Все в порядке?
-Да, – Афина сглотнула. – Все отлично.
- Это хорошо, – он мягко смотрел на нее, потом протянул руку и вытащил из-под воротника рубашки золотистую прядь ее волос.
Афина судорожно вздохнула:
-Нет, Стефанос. Не надо.
Он обвел ее фигуру взглядом. Его рубашка доходила ей почти до колен, облегая соблазнительную фигуру, и желания вспыхнуло в нем с новой силой.
-Афина – прохрипел он ее имя, нежно коснувшись подушечками пальцев ее щеки. Ее зеленые глаза вспыхнули, но она попыталась скрыть огонь, но у нее не получилось. Разум ее сдался желанию сердца, потому она решила, что или сегодня или больше никогда.
Она прижалась к его губам, а ее язык сплелся с его языком, и она начала погружаться в сладкий омут страсти. Она прижала к себе его голову. Он приподнял ее, сомкнув руки на талии, и его губы, такие нежные, начали осыпать поцелуями ее щеки, шею и замерли вдруг на пульсирующей голубой жилке.
Его губы были как пылающий огонь, и он обжигал ее сквозь тонкий хлопок рубашки. Афина застонала, крепче прижав к себе его голову, побуждая к дальнейшим действиям.
-Фина… - страстно проговорил Стефанос – Моя Фина!
 -Твоя – застонала Афина, зарываясь в его волосы и с жаром начала ласкать губами его лицо – Твоя и только твоя.
Стефанос зарычал и, подняв ее на руки, бросил на кровать. На мгновение она вспомнила, что еще несколько дней назад именно на ней он насильно принудил ее заняться с ним любовью, но сейчас она жаждала его. Возможно, в их ту ночь на яхте ее желание было подавлено голосом разума, но не теперь.
– Скажи, что хочешь этого также сильно, как я, – прерывисто дыша, прошептал Стефанос, не сводя глаз с ее лица. Тревожная складка залегла между его бровями.
Она не могла, да и не хотела лгать ему.
– Я хочу тебя больше, чем могла себе это представить.
– Ты несравненна, и сейчас я могу думать только о твоей бархатной коже и о том моменте, когда услышу твои сладкие вздохи.
От его слов желание запульсировало у нее внутри. Стефанос и раньше умел пробуждать в ней страсть. Но сейчас это был не просто соблазн, а нечто большее.
Афина потянулась к его чувственным губам.
– Я хочу, чтобы ты думал только об этом.
Она легко провела языком по его нижней губе. Застонав, он схватил ее за волосы и порывисто привлек к себе. Мгновение, и он впился в ее губы, нетерпеливо проникая внутрь, распаляя ее желание.
Афина отвечала на его поцелуй. Когда она потянула его рубашку, расстегивая пуговицы, одна из них оторвалась и упала на пол. Расстегнув остальные, она буквально сорвала с него рубашку и положила руки ему на плечи.
-Эта ночь будет отличаться от той? – тихо прошептала она. Стефанос, смотря на нее безумно горящими глазами, превратившимися в два темно – синих омута, кивнул.
-Эта ночь будет самой прекрасной, Фина – поклялся Стефанос. Она улыбнулась и поцеловала его плечо. Он не остался в долгу и, освободив ее от платья, стал ласкать ее тело, заставляя обвить его шею руками и изогнуться навстречу. Его губы умело прокладывали дорожку от ее шеи до груди, а руки гладили стройные ноги и бедра.
И вот наступил долгожданный момент. Два горящих тела слились в огненном танце любви, отдаваясь друг другу полностью и безраздельно. Дождь перестал иди, давая любовникам возможность познать страсть, дикую и необузданную, без свидетелей.
Афина чмокнула Стефаноса в подбородок и уютно положила голову ему на грудь, находясь еще в сладкой неге и качаясь на волне наслаждения.
-Мне еще никогда не было так хорошо, Стефанос – честно призналась Афина. Он показал ей иную сторону страсти: нежная и ласковая со смесью жара и желания.
-Фина, ответь мне на один вопрос: ты меня любила? – спросил Стефанос, и в его голосе почувствовалась грусть.
Она удивлено посмотрела на него. Разве он не знал ответа? Разве она не доказывала ему насколько сильно любила его? И…любит.


***


-Конечно – подтвердила Афина, погладив его по щеке, улыбаясь от вида его расширившихся глаз – Я очень тебя любила, Стефанос. Наверное, потому мне было тяжело с тобой расставаться.
Стефанос не верил своим ушам.   Наверное, его она тогда любила. Да что там "наверное", она его действительно любила, она была с ним по-настоящему счастлива. А с Дэвидом она не была счастлива, иначе не ответила с такой пылкостью на его ласки.
Но почему она бросила его?
Этот вопрос мучил его на протяжении долгого времени. Если она любила его, то не оставила и не ушла бы к другому. Она вовсе не была похожа на его мать,  которая думала лишь о своей выгоде, выходя замуж за миллиардера. Афина принадлежала к другой группе людей, которые боятся верить своему счастью. Он знал трагедию ее жизни: о том, что она выросла в детском доме, о приемных родителях, но он и не думал, что она окажется способной любить, но не принимать любовь.
-А за Дэвида ты вышла замуж из – за большой любви ко мне? –вырвалось у него, и Стефанос увидел, как женщина плавно приподнялась и посмотрела на него. В ее глазах читались вина, ласка, нежность, боль и…
Стефанос покачал головой. Ему точно кажется, что она все еще любит его. Возможно, страсть не погасла, но любовь…
Ее золотые волосы рассыпались по плечам, а распухшие губы так манили его, но Стефанос сдержался, дабы услышать всю правду.
Она ждала этого вопроса также сильно, как боялась его. Ответа она не знала - он давно потерялся среди остальных мыслей в ее голове. Но она понимала, что сейчас ей предстоит открыться полностью перед ним.
-Стефанос, а ты мог дать мне семью? – Она заметила, как мужчина вздрогнул всем телом и продолжила: - Ведь ты ни разу не сказал мне, что любишь меня. Мне было с тобой хорошо. Очень. Но время шло, и я бы тебе надоела.
Ее голос сломался, а предательские слезы накипели, но взяв себя в руки, Афина собралась докончить начатое:
-Ты не можешь меня осуждать. Я бросила тебя, потому что знала, ты – вольная птица. Ты не можешь ужиться только с одной женщиной.
-Все сказала? – Ярость на его лице показала, что она немного переборщила. Но она выдала ему чистую правду.
-Не делай из себя жертву – презрительно скривил губы Стефанос – Ты меня спрашивала, когда – нибудь о браке? Нет. В тот день, когда ты так безжалостно дала мне отпор, я хотел предложить тебе стать моей женой, Афина. Понимаешь, женой!
В каюте повисло напряженное молчание. Стефанос встал и, одевшись, повернулся к ней и замер. Ее плечи вздрагивали от рыданий, а по щекам текли слезы. Сейчас она выглядела такой невинной и беззащитной, сломленной и лишенной счастья, что у него сжалось сердце.
-Фина – Он присел возле нее на корточки и ласково погладил ее по мокрой щеке – Хватит плакать, yanika mou. Все прошло.
Она прижалась к его груди, утопая в безграничном горе. Собственными руками она оттолкнула свое счастье, когда оно было так близко. Схватилась за более безопасный вариант – за Дэвида, а он страдал не хуже ее. Сейчас Афина поняла, что исключительно ее страх и желание иметь семью вынудили совершить этот поступок. Она не дала ему шанса на любовь, безусловно доверившись опыту тети.
-Прости меня, Стефанос – всхлипнула Афина и отстранилась – Я хотела детей и мужа, семейный очаг. Я была такой наивной и полагала, что ты просто хочешь меня, но не любишь. А Дэвид…он казался очень надежным.
-И ты выбрала его – закончил за нее Стефанос, вытерев слезы на ее щеках.
Афина кивнула:
-Тогда я была уверена, что поступила правильно. Но с каждым моментом я понимала, что не могу без тебя.
-Когда я увидел тебя там, на пляже… У меня внутри все переворачивается, я теряю все опоры, на которых стоял последние годы, но эти дни были одними из самых счастливых в моей жизни. А в твоей, Афина?
- Стефанос, не спрашивай меня об этом.
- Я хочу знать! – почти крикнул он.
- Мы должны думать о счастье других людей, Стефанос.
- Да почему?!! – Его лицо вытянулось, и на мгновение ей показалось, что он взорвется, но, глубоко вздохнув, сказал:
- Хорошо. Но скажи, просто скажи мне, что я тебе безразличен. Ну же, Фина!
Он крепко сжимал ее предплечье.
- Нет! – Афина посмотрела ему прямо в глаза. Потемневшие нефриты, они манили, умоляли и угрожали одновременно – Зачем ты так? Стефанос, я не могу…
-Все ты можешь, а просто не хочешь – гневно воскликнул он, вскочив на ноги и повернувшись к ней спиной: - Выбирай: я или Дэвид.
Она снова узнала того Стефаноса: эгоистичный и жестокий, он не давал ей возможности определиться, а лишь настаивал и требовал. Встав, она подобрала одежду и надела, после чего грустно прошептала:
-Стефанос, мой выбор всегда был один. Жаль, что ты так и не понял этого.
С этими словами она повернулась и вышла из каюты, оставив мужчину в тяжелом состоянии. Ему, казалось, что его воскресили, а затем заново убили.
Он потерял женщину, которую любил…и любит.
Догадка не заставила себя долго ждать. Ему не было бы так больно, если он не любил ее, как прежде. Списывая все на трехлетнее воздержание и былую страсть, он пытался уйти от главного.
Стефанос любил только ее! Ее запах, ее волосы, ее тело и характер. Он жаждал обладать не только телом, но и душой.


***

Афина отложила расческу и посмотрела на себя в зеркало. Опухшие глаза, бледное и осунувшееся лицо. Она выглядела живым мертвецом.
При воспоминании о Стефаносе ее лицо покрывалось лихорадочным румянцем. Прошло пять дней, а след его поцелуев до сих пор горели на ее теле. 
Женщина смущенно возвращалась в те минуты, когда его ласки доводили ее до сумасшествия. При воспоминании о том, что происходило между ними ночью, ее бросило в жар. И тут же в душе родилось какое-то досадное ощущение, словно свершилось что-то нехорошее, о чем со стыдом вспоминается потом. Впрочем, так оно и было в действительности, ведь прошлой ночью она, по сути, изменила мужу. А это ни по каким меркам нельзя назвать нормальным поступком, даже несмотря на то что довелось погрузиться в самый глубокий из водоворотов страсти с человеком, которого она любила.
Дэвид очень огорчится, узнав обо всем.
При воспоминании о муже Афина едва не расплакалась. Когда – нибудь этому доверчивому и веселому мужчине придется услышать жуткое признание об измене.
Неожиданно ее пронзила безумная идея. А к чему скрывать? Их брак давно потерял фундамент, и даже симпатия и ответственность, казалось, уже не держали их. Они жили вместе по привычке. Возможно, Дэвид ее любил, но постепенно замечая ее холодность, тоже начал остывать. Он почти перестал требовать соблюдение супружеского долга, хотя еще несколько лет назад под любым предлогом мечтал увести ее в спальню.
Внезапно в дверь постучали, и Афина устало направилась открывать ее. Кто бы это мог быть? Николас играл в своей комнате, а больше некому было прийти, кроме…
Ее сердце отчаянно забилось. Неужели Стефанос решил навестить ее?..
Афина глубоко вздохнула, и озарение снизошло на нее. Она не будет скрывать свои чувства. Она признается, что любит его, а уже обо всем другом будет думать потом.
Однако на пороге стоял…Дэвид. Его лицо излучало радость, и он, войдя внутрь, крепко поцеловал ее в щеку.
-Не ожидала меня увидеть? – похлопав ее по руке, весело сказал он – Сюрприз удался.
-Дэвид…
Внутренний голос толкал ее на то, чтобы она прямо сейчас все ему рассказала и ушла от него. Конечно, на сына претендовать он не имеет права, ведь он ему не родной, но все – таки Афина чуть переживала по поводу, как воспримет известие Ник.
-Пока я доехал до квартиры, чуть не расплавился на солнце – оглядывая обстановку, проговорил Дэвид – Жара неимоверная. Кстати, вы хорошо устроились.
-Дэвид… - начала Афина, но он снова не дал ей сказать:
-Италия – прекрасная страна с опасными ловеласами. Надеюсь, тебе никакой итальянец не понравился. Они такие легкомысленные…
-Дэвид, я изменила тебе – тихо произнесла Афина и подняла голову, ожидая его реакции. Она думала, что он начнет кричать или ругаться, но вместо этого он хмуро спросил:
-Он – итальянец?
-Нет – покачала головой Афина – Стефанос Димитрас – мой бывший любовник.
Наступила тишина. Афина была уверена, что сейчас ее муж взорвется и будет упрекать ее в предательстве и нанесенной обиде, но Дэвид, как ей показалось, словно наигранно воскликнул:
-Как ты могла!
-Прости меня –всхлипнула Афина и опустив голову, не заметила торжествующего взгляда мужа и его ехидную улыбку.
-Что ты намерена делать дальше? – скрывая подлинные эмоции, поинтересовался Дэвид, нажав на последнее слово.
Афина удивлено посмотрела на него:
-Неужели тебе все равно? Дэвид, я изменила тебе со Стефаносом. Я…была с ним.
-Нет, дорогая, мне, конечно, не все равно, и я очень расстроен.  Но просто я люблю мыслить рационально.  Что ты будешь делать дальше? – задумчиво протянул он – Я так понимаю Димитрас не захочет, чтобы его связь с женой кузена предалась огласки. И даст столько денег, сколько мы попросим.
Афина начала понимать, на что он намекает. Ему было безразлично, что она предала его, так как он думал о выгоде, которую он мог извлечь из этого всего. Сейчас она смотрела на него и ужаснулась. Как она могла прожить с таким противным человеком пять лет! Отдать ему пять лет своей жизни, а он разговаривает с ней так, словно она намеренно соблазнила Стефаноса с целью заработать.
-Дальше я собираюсь подать на развод – твердо произнесла Афина и увидела, как гримаса ненависти исказила его лицо –И забыть о тебе, как о страшном сне.
-А деньги? – вырвалось у ее мужа – Как же деньги, которые мы получим путем шантажа?
Если бы она не знала, что Дэвид не пьет, то подумала, что он слишком много позволил себе алкоголя.
-Никаких денег не будет – горячо возразила Афина –Сейчас ты немедленно уйдешь, а потом –развод.
-Но Афина… - зашипел ее муж, однако Афина пальцем указала ему на дверь:
-Пошел вон, иначе я буду кричать. А ты знаешь, что комплекс находится недалеко от участка полиции, а слышимость очень хорошая.
Грязно выругавшись, Дэвид быстро ретировался, а она изумилась. Как этот человек умело прятал свою истинную сущность под маской доброты и заботы. Но теперь пришел конец ее терпению.
Она сделала свой выбор. И на этот раз она не ошиблась. Стефанос.
Схватив телефон и набрав Кару, Афина узнала, что мистер Димитрас отправился на набережную, что означало судьбой ей дан шанс вернуть потерянное. Попросив няню приехать с Финой и посидеть с Ником у нее в квартире, она начала поспешно собираться.
Надев белый сарафан, едва доходивший ей до колен и уложив волосы, Афина услышала звонок в дверь.
-Спасибо, что согласились посидеть с Ником –пропуская няню с девочкой на руках, поблагодарила Афина. Она перевела взгляд на дочку Стефаноса и поцеловала ее в лобик. Малышка улыбнулась, и Афина поняла, что именно это стало последней каплей.
Ей нужен Стефанос и его дочь. Она любит их обоих и не даст судьбе отнять у нее дорогих людей.
Ей нужно срочно увидеть его, пока она не потеряла его навсегда.


Глава Восьмая.

Стефанос смотрел на море, постепенно скрывающееся в наступающих сумерках, и думал, почему терять во второй раз самое ценное – наивысший пик боли.
Если бы не дочь, то он окончательно сломался, но ради нее он пытался создавать вид храброго и непоколебимого, каким она его видела.
Афина. Она снова выбрала не его, и он чувствовал, что все происходит с ним вновь. Она бросила его на произвол судьбы, открыв рану на сердце, которая кровоточила с каждой минутой.
Он понимал ее. У нее есть дом, семья, муж и сын, а тут бывший любовник из прошлого, заставляющей ее окунуться в прежнюю глубину страсти.
Стефанос глубоко вздохнул. Он до сих пор чувствовал ее нежный аромат и вкус сладких губ, от чего желание усиливалось в нем.
Он грезил о ней и днем, и ночью, но жестокая реальность больно колола. Он не нужен ей, а все из – за того, что пять лет назад он не осмелился признаться ей в любви. А все могла иначе…
Она бы стала его женой, и у них появились кучу детей, однако она принадлежит другому. Судьба не оказала ему милость, забирая всех, кому он что – то испытывал или любил. Наверное, он должен быть благодарен за дочь, но Стефанос ощутил только тяжесть.
Внезапно послышались тихие шаги, и Стефанос замер, не в силах шевелиться. Этот нежный аромат духов с нотками терпкой розы он узнал бы из тысячу.
-Афина?
-Да, Стефанос – послышался тихий голос – Добрый вечер.
Тут он наконец-то к ней повернулся и окинул ее внимательным взглядом. Однако ни слова не сказал – конечно же, ждал, когда она сообщит, чем вызван ее неожиданный визит.
Сделав глубокий вдох, Афина спросила:
– А как ты понял, что это я?
Он едва заметно улыбнулся:
– Просто знал.
Она молча кивнула. Его ответ означал, что он чувствовал ее присутствие. Но ведь то же самое всегда происходило и с ней – если Стефанос находился где-то рядом, она всегда это чувствовала; казалось, что даже воздух вокруг нее становился от его присутствия каким-то другим. И, конечно же, она всегда ощущала исходившее от него тепло.
Стефанос направился к ней, но потом вдруг остановился. Пристально посмотрев на нее, спросил:
– Как ты, Афина?
Она пожала плечами – не знала, как ответить. Ведь Стефанос сейчас выглядел таким печальным, а тоска, залегшая в его нефритовых глазах, вызвало в ней приступ нежности.
– У меня все прекрасно. Спасибо. А как ты?
– Я скучал по тебе.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, но ни один из них не сделал шага вперед.
Наконец, не выдержав молчания, Афина проговорила:
-Прошло пять дней, а ты ни разу не появлялся.
Стефанос криво усмехнулся:
-Ты же только этого и хотела.
-Мне, кажется, что только ты хочешь избегать моего общества –высказала ему Афина.
Конечно, он не ожидал от нее признания в любви. Но предложить, что он пытается избавиться от нее…
Неужели она действительно так о нем думала? Неужели не понимала, что он не сможет без нее жить?
И все же она грустила – в ее зеленых глазах не горел огонь. И сейчас, едва лишь взглянув на нее, когда она пришла к нему, он сразу же увидел грусть на ее лице. К тому же что-то очень ее беспокоило – он заметил морщинку меж ее бровей. Но при этом она была так же прекрасна, как и прежде, и он не мог смотреть на нее без волнения.
Когда она пришла, он попытался приблизиться к ней, чтобы как-то утешить. Но тут глаза ее сверкнули, и он вспомнил: она не нуждалась в его утешении.
Да, она в очередной раз ясно дала ему понять, что не нуждалась в нем.
Закрыв глаза, Стефанос глухо застонал – ему казалось, что сердце его разрывается от боли. Неожиданно он почувствовал, как к нему прижалось податливое тело.
-Я люблю тебя, Стефанос -сказала она. Она не собиралась этого говорить, но слова вырвались у нее сами собой, очевидно, под воздействием его страдающего вида.
Он молча смотрел на нее. И он не верил ей. Она ведь и раньше говорила, что любит его, но тогда она не осталась.
Его глаза расширились, и он еще крепче сжал ее пальцы. А потом вдруг рассмеялся.
Невероятно! Она сказала, что любит его, а он смеется! Какое унижение!
Афина вскинула подбородок и воинственно посмотрела на него. Если бы она так же взглянула на кого – то, те бы пришли в себя. Немного помедлив, она сквозь зубы процедила:
– Тебе смешно? Что в моих чувствах смешного?
Она развернулась и собиралась уйти, как он схватил ее за запястье и подтолкнул к стене, ограждающей порта.
Стефанос крепче прижал Афину к стене и обеими руками уперся в панели по обе стороны от ее головы.
– Значит, любишь меня? – прорычал он, угрожающе нависая над ней.
Прежде чем Афина успела что-то сказать, он страстно ее поцеловал. С первым же прикосновением его губ она забыла об унижении, обняла его за шею и пылко поцеловала в ответ. Стефанос крепко прижимал ее к стене, и было очевидно, что он охвачен неистовым желанием.
Когда же он, наконец, поднял голову, у нее кружилась голова. Не в силах вымолвить ни слова, она прижималась к нему всем телом.
– И я тебя люблю, – проговорил он с дрожью в голосе и снова ее поцеловал, прижав к себе так крепко, что на сей раз она почувствовала, как его тело горит –Я не переставал тебя любить на протяжении пяти лет.
Стефанос отстранил ее от себя и озадаченно спросил:
-Почему ты плачешь?
-Нет, не плачу – заявила Афина. И тут же почувствовала, что щеки у нее мокрые от слез. Она бы их вытерла, но Стефанос крепко держал ее за плечи.
Он выругался сквозь зубы. Потом привлек ее к себе и стал целовать ее щеки и шею.
– Не плачь, – прошептал он ей на ухо. – Я люблю тебя. Почему ты плачешь?
Ее сердце тотчас же встрепенулось, и она обняла его за шею. Сморгнув с ресниц последние слезинки, она подняла на Стефаноса глаза:
– Я тоже люблю тебя. Вот поэтому.
Он не то засмеялся, не то застонал. Губы его тронула улыбка, но глаза оставались серьезными.
– Опять плачешь?
– Это потому… Потому что ты рядом. Потому что я люблю тебя.
– Разве это причина плакать? – Он покачал головой.
– Иногда. – Афина вздохнула и встретилась с ним взглядом. В лунном свете его глаза казались синими, и она не могла прочесть их выражение, но губы улыбались с нежностью. – Я готова стать твоей. Когда захочешь.
– А-а… – Казалось, ему наконец-то стало ясно то, о чем он раньше смутно догадывался.
И вот он уже обнимает ее и целует, и она целует его в ответ… и не может остановиться… Когда же он наконец поднял голову, она прижалась щекой к его груди и услышала громкий стук сердца.
– Фина… – Он приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть в лицо. Она так ослабела после поцелуев, что и не думала сопротивляться. – Афина, я тебя люблю. Черт, я хочу на тебе жениться. Завтра бы женился, если б мог.
– Но ты не можешь. – В ее голосе прозвучало отчаяние. – Есть Дэвид.
– Да, есть Дэвид. – Казалось, Стефанос о чем-то задумался. – Видишь ли, Фина, я должен тебе кое-что рассказать. С тех пор как мы расстались, и умер отец Дэвида, то бизнес пошел к развалу. Твой муж был не в состоянии оплачивать кредиты, потому просил помощи у меня. Дело в том, что все пять лет я спонсировал вашу семью. Я дал обещание покойному дяди. Я легко могу заставить его подписать документы на развод.
Сначала она почувствовала отвращение к Дэвиду, сменившееся восхищением Стефаносом. Он не оставил своего кузена, несмотря на то, что последний отнял у него женщину. Он продолжал помогать им с финансами. Афина раньше догадывалась, что его хобби, футбол, не могло приносить таких огромных сумм, но муж уверял ее в другом.
-Почему? –тихо всхлипнула Афина –Ну почему же ты такой хороший?
После этих слов она приникла к его губам в страстном поцелуе, и вот секунда они уже лежат на земле. Руки Стефаноса ласкали ее бедра, а Афина изогнулась ему навстречу, горя от желания.
-Ты разведешься с Дэвидом, выйдешь за меня, и я усыновлю Николаса –сквозь поцелуи пробормотал он.
Афина замерла. Она так и не призналась ему в том, что Ник – его сын, а не Дэвида.
– О, Стефанос… – Ее голос дрожал, глаза же впились в смуглое худое лицо.
Наконец она поняла, что у нее есть только один выбор. И она выбирает Стефаноса, чего бы ей это ни стоило. Если у нее будет Стефанос, она до конца жизни ничего больше не попросит у Бога! Его широкие плечи закрывали обзор, и она не могла видеть, одни они на этой дорожке или нет, но ей было все равно, она была готова на все.
– Николас – твой …
Афина не закончила фразу – что-то вырвалось из темноты и ударило Стефаноса по голове. Послышался тошнотворный звук, но она не успела понять, что произошло. В следующее мгновение глаза Стефаноса закатились, и он упал прямо на нее.
– Стефанос! – в ужасе закричала Афина. Она пыталась удерживать его, затем снова открыла рот, чтобы позвать на помощь, но тут что-то тяжелое ударило ее в висок, и все погрузилось во тьму.



Глава Девятая.

С трудом открыв глаза, Стефанос сначала подумал, что должно быть, изрядно напился накануне, потому что ужасно болела голова и все двоилось перед глазами. Но дело в том, что он никогда не напивался. Нет, в далекой молодости, он любил приложиться к бутылке, но потом бросил, опасаясь, что может привыкнуть.
Следующий раз – это расставание с Афиной. Тогда он перестал соображать и не отрывался от виски в течение нескольких дней, заглушая боль потери.
В комнате был еще один человек, здоровенный малый в грубой шерстяной куртке, несмотря на жару в Тоскане и поношенных джинсах, по виду головорез. Он стоял спиной к двери, низко надвинув на лоб шляпу, и, как и Дэвид, держал в руке пистолет.
Положение отчаянное, ничего не скажешь. Да, он находился в смертельной опасности, и следовало что-то предпринимать, но что именно? Он связан по рукам и ногам, лежит на пыльном ковре в смутно знакомой комнате, а над ним Дэвид с пистолетом в руке. Наконец-то вспомнилось и все остальное: ночь на яхте, расставание с Афиной, ее приход на набережную, и как они чуть не занялись любовью.
– Где Афина? – Охвативший его страх никак не отразился в голосе, но он хорошо знал Дэвида, и сердце громко застучало. Дэвид способен причинять боль ради самой боли, а Афина чувствительна. Она нуждалась в защите, а взбешенный Дэвид –не лучшее явление.
– Ты имеешь в виду мою жену? Прямо за тобой. – Дэвид небрежно мотнул головой.
Стефанос с трудом перекатился и увидел ее. Она лежала в углу между ночным столиком и стеной; ее золотистые волосы растрепалась, разметались по плечам, а руки явно были связаны за спиной, хоть веревок и не видно. Колени под белом сарафаном прижаты к телу так, что касаются подбородка, прекрасные зеленые глаза в гуще ресниц покраснели от слез, на лбу красуется свежий синяк. Щека опухла, показывая, что в скором времени появится гематома.  Так выглядит лицо после прямого удара. Во рту был кляп. Он такое не раз видел, в сущности, это было обычным делом среди людей. Сейчас его переполнила лава гнева и ненависти к кузену. Он и раньше догадывался о дурном характере Дэвида.
– Ты ее ударил. – Стефанос напрягся всем телом, глаза хлестнули Дэвида по лицу. «За это я тебя убью», – мысленно пообещал он Дэвиду. Но конечно же, он не стал об этом говорить. Если бывает время для осторожности, то сейчас именно такое время. – Какой же ты ублюдок! Ты ее ударил. Что за мужчина бьет женщину?
– Кузен, ты, как всегда, галантно защищаешь отъявленных шлюх. – Дэвид подошел к нему, стараясь, однако, не слишком приближаться. – Уверен, они это поощряют, но ты сам выглядишь довольно глупо. Полагаю, это потому, что твоя мать была одной из них. Жаль, Ставрос Димитрас не выяснил это до того, как на ней женился. Это бы нас от многого избавило. – Дэвид посмотрел на Афину. – Он тебе не рассказывал про свою мать? Когда она выходила замуж за этого миллиардера, она была беременна. К сожалению, она была моей родной тетей. Она была из хорошей семьи, что делает ситуацию еще удивительнее. У нее был любовник, и она забеременела, а потом любовник умер, она поскорее вышла за него и сказала, что ребенок от него, просто родился семимесячным. Ей бы это удалось, но Стефанос оказался слишком похожим на своего настоящего отца. Видишь ли, все Димитрасы блондины, а он – черный. Ставрос заподозрил истину, потому что настоящий отец Стефаноса в далекой молодости был его другом. И он изводил жену, покуда она не призналась. Потом он несколько лет избивал ее до бесчувствия, и она наконец сделала то, что от нее требовалось, – умерла. Мой отец отказался от нее сразу, как узнал. Ему не нужна была сестра – шлюха.
Дэвид опять посмотрел на Стефаноса. Глаза были полны злобы.
– Тебе тогда было тринадцать, Стеф? Какая трагедия! – Он опять повернулся к Афине. –Ставрос Димитрас и хотел бы отказаться от ублюдка, но не мог публично навесить на себя ярлык дурака и рогоносца. Так что теперь мы имеем дело с узурпатором. Стефанос не имеет права руководить нефтяной империей.  Так как у Димитрасов родственников нет, то все состояние может отойти ко мне. Я же его кузен!
«Долго же ему пришлось разбираться в семейной истории», – подумал Стефанос. Когда-то для него было бы невыносимо выслушивать насмешливое повествование Дэвида, и тот это отлично знал. Но теперь Стефанос не вспыльчивый мальчишка, которого Дэвид знал, а мужчина. И хотя любое упоминание о матери, умершей столько лет назад, причиняло боль, но разговор об обстоятельствах ее жизни и смерти больше не наполнял его слепой яростью.
-Что ты собираешься с нами делать? –с тревогой глядя на Афину, спросил Стефанос.
– О, сначала я вас застрелю. Не вижу нужды причинять лишние страдания, – проговорил он с насмешкой в голосе. Потом перевел взгляд на Афину и, наставив на нее пистолет, добавил: – А моя женушка не чем не отличается от моей тети. Такая же дрянь.
-Не смей так о ней говорить – закричал Стефанос с сильным заметным акцентом.
Дэвид оскалил зубы:
-Она замуж вышла за меня, а через семь месяцев родился Ник. А…чувствуешь совпадение? Точно. Только у нее хватило мозгов мне обо всем рассказать. И щенка твоего я отдам в детский дом, откуда ты и сама.
Стефанос плохо понимал, о чем он говорит, мозаика сложилась в его голове. Вышла замуж беременной? Так как у Афины до него не было любовников, то означает, что…
-Николас – мой сын? – с дрожью в голосе поинтересовался Стефанос.  Он заметил, как слезы полились из глаз Афины. Ему не надо было лишних доказательств! Николас – его сын!
Как раньше он не признавал факт того, что мальчик – абсолютная его копия. Он просто не ожидал, что Дэвид, всегда презирающей Ставроса Димитраса, совершит тоже самое.
-Да, этот щенок твой – злорадно рассмеялся Дэвид – Пять лет я ждал момента, когда смогу взять реванш. Пять долгих лет терпел этого ублюдка и его вечно страдающую мать. Даже в постели она была ледышкой. И что ты в ней нашел?
-Заткнись! – зашипел Стефанос.
-Думаешь, ваша встреча – случайность? – безумно переводя взгляд с жены на Стефаноса, язвительно поинтересовался Дэвид – Нет. Все это спланировано мною. Афина, а ты даже не подумала, почему я выбрал именно Тоскану?
Женщина покачала головой, и Дэвид продолжил:
-Я знал, что мой дорогой кузен живет в Тоскане. Я даже снял квартиру ближе к нему.  Я знал, что кто –нибудь из вас сделает первый шаг. Он считал, что ты его бросила и ненавидела, а ты его любила. История любви с печальным концом, не считаешь, моя милая жена?
Афина не могла говорить из –за кляпа, но слезы непрерывно срывались с ее глаз. Злобная ухмылка Дэвида обещала возмездие за то, что она посмела ему возразить, – он скрутил ей руки за спиной так, что онемели пальцы. Она понимала, что от этих людей не приходится ждать милости.
Все они хотели ее смерти.
А она собиралась во что бы то ни стало остаться в живых.
Потом они внесли в комнату Стефаноса и бесцеремонно швырнули на пол. В самом деле, кто станет заботиться о человеке, которого собираются убить?
На мгновение она подумала, что Стефанос умер, но его ноги пошевелились, и она облегченно вздохнула.
Дэвид желал их смерти!
Неожиданно головорез подошел к Дэвиду и с опаской указывая взглядом в окно, что – то прошептал ему на ухо.
Тот резко побледнел и вслух произнес:
-Какого черта, тут делает полиция? Кто их вызвал?
Стефанос оглядел помещение. Эта была его квартира, которую он приобрел. Когда он задерживался на работе, то ночевал тут, дабы окончить неотложные дела и немного выспаться. Она прилегала к его офису, а полиция каждую ночь, по его поручению, делала обход.
-Пора с этим кончать! – уверено сказал Дэвид, нацелив пистолет на Афину – Прощай, моя дорогая жена.
-Подожди! – остановил его Стефанос – А что ты получишь, убив ее? Тебе нужен я. Убей меня, а ее отпусти.
-Она изменила мне! – расширив от удивления глаза, усмехнулся Дэвид – Представляешь, вас найдут убитых в твоей квартире и поймут, что она была твоей любовницей. Вы будете на том свете, а я – опекуном твоей дочери и владельцем всех богатств.
Стефанос лежал на полу и мрачно смотрел на Дэвида. Голова же его чуть приподнялась от ковра, и казалось, он готовился перекатиться по полу. Он не позволит, чтобы имя ее дочери произносилось грязным ртом кузена.
Лицо Дэвида исказила язвительная усмешка, он поднял пистолет и прицелился в Стефаноса.
Афина резко дернулась и зацепила головой вазу, которая рухнула на пол и разлетелась на тысячу осколков.
Дэвид вздрогнул, выругался, и пистолет в его руке дернулся в сторону. Стефанос тотчас же прочертил по полу дугу связанными ногами и, как дубинкой, подсек ими кузена. Тот взвыл от боли, выстрелил в воздух и рухнул на пол.
И в эту же секунду дверь распахнулась, и трое полицейских ворвались в квартиру. Моментально закрутив головорезу руки, один из них увел его, а другой подошел к Стефаносу и принялся развязывать его. Когда он освободился, то подбежал к Афине и вынул тряпку из ее рта.
Она громко рыдала, пока Стефанос избавлял ее от веревок, а потом прижал к себе.
-Успокойся, теперь мы всегда будем вместе – прошептал Стефанос, целуя ее в лоб – Моя любовь!
Пошатываясь, Афина встала на ноги. Ее сердце переполнилось безграничной любовью к Стефаносу, и она подняла голову.
-Прости меня – тихо произнесла Афина, подставляя губы для поцелуя. Стефанос наклонил голову, как вдруг пронзительный крик заставил из обернуться.
– Нет!
Афина подняла слезящиеся глаза и чуть не вскрикнула: двое полицейских пытались держать рвущегося Дэвида … Афина вдруг поняла, кто кричал.
Это был Дэвид. Двое мужчин крепко держали его, а он стоял и смотрел на нее и Стефаноса – они в изнеможении привалились к друг другу. Стефанос гладил ее по щеке, она тоже, нежно проводила по его разбитой губе. Но что-то заставляло ее по-прежнему смотреть на Дэвида. И тут вдруг она увидела, как он вырвался из рук тех, кто его держал, и кинулся к ней и к Стефаноса, в руке у него был пистолет.
– Стефанос! – завопила она.
Раздался выстрел. Афина, громко закричав, обхватила Стефаноса обеими руками. Дэвид посмотрел на них с ненавистью, когда полицейские потащили его к выходу.
– За мистера Димитраса ты будешь гнить всю жизнь в тюрьме! – прокричал кто-то из мужчин. Афина по-прежнему обнимала Стефаноса. Она знала, что он ранен, но не знала, насколько серьезно.
– Стефанос, что с тобой?
– Меня только задело, это не страшно, – сказал он, на удивление отчетливо выговаривая слова.
Внезапно он покачнулся и, как ни старалась она удержать его, повалился на ковер, увлекая ее за собой.
-Любимый, прошу, не закрывай глаза! – всхлипнула Афина, с ужасом заметив, как на его рубашке в районе груди расплывалось красное пятно – Стефанос, нет!
-Весенняя трава – тихо, но отчетливо хрипнул Стефанос – Твои глаза, как весенняя трава, залитая первыми каплями росы.
Афину сотрясали рыдания, когда ее пальцы окрасились в красный цвет, и она прошептала:
-Не оставляй меня! Я же люблю тебя, Стефанос.
Его губы изогнулись в печальную усмешку, а глаза медленно начали закрываться. Последнее, что она услышала, были его три слова:
-Я люблю тебя, Фина.



Глава Десятая.

Когда Афина пришла в себя, то увидела склоненные лица докторов. Медсестры что –то вкололи ей, от чего она ощутила слабость во всем теле, но не уснула.
-Что со мной? – хрипло спросила Афина, прикоснувшись пальцами к повязке на голове.
Врач мило улыбнулся:
-Небольшое сотрясение и маленькая ранка на виске.
Стефанос. Он умер! Да, она была свидетелем, как последние силы покидают его, а пересохшие губы шептали слова о любви. А потом она погрузилась в темноту и больше ничего не помнила. А сейчас горькие воспоминания, подобно игле вонзались в ее сердце.
Она потеряла его.
Слезы полились по ее щекам, и доктор озабоченно сказал:
-Успокойтесь. Вы нам нужны в хорошем состоянии. Лучше скажите, кем вам приходится Стефанос Димитрас?
-Он…умер? – Услышала она дикий крик, и только спустя секунду по шокированному лицу мужчины поняла, что кричала именно она.
-Нет, ему сделали операцию, и состояние стабилизируется. Но кем вам он приходится?
Афина точно знала ответ на вопрос доктора и уверенно проговорила:
-Он –мой жених.
Она не имела понятия понравится ее ложь Стефаносу или нет, но в ее сердце принадлежит ему. Навсегда.
Свесив ноги на пол, Афина, несмотря на предупреждения доктора, поддерживающего ее за локоть, пошла к Стефаносу. На одинокой больничной кровати лежал неподвижный мужчина, когда – то полный сил. Его лицо было бледное, под глазами залегли морщинки, а грудь скрыта под повязкой бинта.
Внимательно вглядевшись в лицо лежавшего на кровати Стефаноса, Афина поразилась его бледности. Он все еще была без сознания, и тень то и дело пробегала по его лицу. Таким Афина никогда не видела его, и страх холодной рукой сжал ее сердце. Что, если доктор не прав? Что, если с ним все намного серьезней, чем он думает? Он кажется таким беззащитным и таким отстраненным от всего. Словно он уже готов покинуть этот мир!
-Он уже два дня в таком состоянии – где – то издалека звучал голос доктора.
Два дня! Вот уже два дня она находится в больнице рядом со Стефаносом, а он так и не пришел в себя! Афина, глядя на озабоченное лицо врача, ловила себя на мысли, что все больше и больше боится этих визитов. Почему?! Ну почему он не приходит в себя?! Неужели все так плохо? Что же происходит там, за гранью сознания? Что не пускает его обратно, в полный любви мир, который она готова подарить ему?!
Она рухнула на ближайший стул и взяв его за руку, тихо сказала:
-Ты говорил, что любишь меня. Тогда докажи мне свою любовь, Стефанос. Приди в себя и покажи, что мой Стефанос не сдается. Он борется со всеми невзгодами. Подумай о дочери, о сыне, обо…мне. Ведь нет мне жизни без тебя, Стефанос.
Слезы срывались с ее щек на его руку, которую она прижимала к губам, и Афина молилась о том, чтобы он не покидал ее.
Сознание возвращалось к нему медленно. И никогда еще ему не было так страшно, как в этом пограничном состоянии, где перемешивались сон и явь. Звуки внешнего мира порой долетали до него, но были они какими-то плоскими, словно неживыми. Последнее, что он помнил, было заплаканное лицо Афины, и единственным мучавшим его вопросом было, все ли с ней в порядке. Он пытался произнести ее имя, но губы не могли издать даже самого слабого звука. Окончательно Стефанос пришел в себя ранним утром, когда небо за окном только начало менять черный цвет на темно-серый. Первые несколько секунд Стефанос никак не могла понять, что с ним и где он находится, но вскоре по окружающей обстановке догадался, что он в больнице. Увидев спящую прямо на стуле возле его кровати Афину, Стефанос подумала было, что все еще спит и видит сон. Но реальность, тут же мощным потоком хлынувшая в его сознание, помогла понять, что сон уже закончился, что он и в самом деле видит перед собой Афину. Он не хотел его будить, но, когда пошевелился, она сразу же открыла глаза.
— Стефанос! Как ты? Как же ты меня напугал! Я чуть с ума не сошла, когда увидела тебя в крови.
Его взгляд вновь был полон тепла и того особенного, чего она так боялась и надеялась увидеть. Мучившая ее боль отступила, но как же страшно было поверить в то, о чем так долго мечталось!
-Ты помнишь, что я тебе сказал? – усмехнулся он – Я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя, Фина.
-А я не хочу, чтобы ты меня оставил – тихо сказала Афина и погладила его темные волосы. Он жив! Это самое главное, а остальное – пустяки. Вместе они пройдут все трудности, ибо любовь их никогда не умрет.
-Но ты заслуживаешь наказания – притворно сурово произнес Стефанос – Очень жестокого наказания.
-За что? – изумилась Афина, вытирая набегающие слезы.
-Ты скрыла от меня моего сына – Он выдержал паузу и добавил: - Теперь тебе придется выйти за меня замуж.
-Только из – за ребенка? – облегченно рассмеялась Афина, радуясь, что он в состоянии шутить.
-Нет – Покачал головой Стефанос – Я люблю тебя, Афина. Больше всего меня завораживают твои глаза, а твое тело так и просит, чтобы я все время его касался. Мне нравится то, как ты целуешься, возбуждая во мне страсть. Я до сих пор помню вкус твоих шоколадных тортиков, которыми ты завлекала меня в наши встречи. Я хочу, чтобы ты пекла мне их каждый день…
-Ты растолстеешь – улыбнулась сквозь слезы Афина, но Стефанос отмахнулся и продолжал:
-Я хочу, чтобы у моей дочери была такая мать, как ты. У Николаса должен быть не приемный, а родной отец. Я хочу то, чего не имел раньше. Фина, я хочу семью. А согласна ли ты выйти замуж за незаконнорожденного, который разбогател не по праву и прожить с ним всю свою жизнь? Стать матерью для его дочери и родить ему еще прекрасных детей?
Его слова были для Афины лучшей в мире музыкой, лучшим лекарством для ее истерзанной души.
Ураганы, еще недавно бушевавшие в ней, уступили место мягкому утреннему бризу, и яркий свет наполнил все ее существо.
Жизнь, полная радостных надежд и мечтаний, вновь возродилась в ней, но нужно было еще привыкнуть ко всем этим столь стремительно возникшим переменам.
Она закрыла глаза: это чудо и это счастье были так велики, что их невозможно было вынести. Он любит ее! И он просил ее выйти за него замуж!
-Так ты согласна? – напряжено спросил Стефанос – Согласна провести со мною всю жизнь?
-Да! – воскликнула Афина – Да и еще раз да! Я буду твоей женой и матерью для Фины.
-Тогда поцелуй меня скорее – сиплым голосом попросил Стефанос.
Афине не нужно было повторять дважды. Нагнувшись, она впилась в его губы страстным поцелуи, изливая туда не только желание, но боль и любовь. Они целовались так долго, пока она не почувствовала, что пальцы Стефаноса пробираются к ее груди.
С трудом заставив себя отстраниться, Афина укоризненно взглянула на него:
-Мы напугаем весь персонал.
-Могла бы продлить удовольствие для меня – обиженно хмыкнул Стефанос, и Афина ласково провела губами по его виску и прошептала ему на уху:
-А что же для брачной ночи ты не оставишь мне возможность дать тебе удовольствие?
-Какая у меня будет распущенная и шаловливая жена! – мечтательно закатил глаза он.
-А тебе не хочется этого? – лукаво поинтересовалась Афина.
-Хочу, очень тебя хочу – понизив голос до шепота, произнес Стефанос, и она залилась краской.
-Я люблю тебя – сказала Афина, и Стефанос широко улыбнулся:
-А я всегда это знал. Все равно, мне очень приятно, будущая миссис Димитрас.


Эпилог.

-Гости приехали! Гости!
Четырехлетний Джонатан носился по зеленым холмам и, радостно вскрикивая, возвещал о том, что двери особняка Димитрасов распахнулись. Афина улыбалась сыну, безуспешно пытаясь унять его и укоризненно смотря на десятилетнего Николаса, что – то объясняющего непослушной Фине. В первые месяца она очень беспокоилась, что Николас не примет Стефаноса, но сын удивил ее, заявив, что всегда мечтал о таком отце. Фина моментально запрыгнула к ней на руки, когда узнала, что ее отец женится на ее тезке. А четыре года назад у них появился еще один сын.
Сегодня был день рождение Афины, и гости начали собираться, а она до сих пор не переоделась в роскошное вечернее золотое платье на прозрачных бретельках. Дети с утра бегали по всему дому, а она не могла их успокоить. Только Стефаноса ей не хватало…
Странно, что он еще не поздравил ее, так как на протяжении тех лет первый, кто дарил ей розу и поцелуй в губы был именно Стефанос.
Подозвав Кару и попросив ее отвлечь Джонатана, Афина пригрозила пальцем Нику, чтобы он не обижал сестренку, а только потом поднялась наверх.
Этот особняк Стефанос купил почти сразу после их свадьбы, дабы в нем началась их новая жизнь. Он настоял на том, чтобы они жили в Тоскане, так как снова обрели друг друга на итальянской земле.
Тетя и дядя Афины очень раскаивались, что погубили ее жизнь и приехали на свадьбу. Она до сих пор с замиранием вспоминала, как шла к алтарю, где ее ждал любимый человек.
Они вместе уже пять лет, но с каждым днем их любовь возгоралась сильней. Их любовь была закалена трудностями и падениями. Дэвид согласился подписать документы на развод, так как Стефанос угрожал сделать его жизнь адом.
Надев плате, Афина посмотрела на себя в зеркало. Перед ней была уверенная и сногсшибательно красивая женщина, которая любит и любима. Теперь у нее было все: дети, любовь, страсть, муж и бизнес.
Кондитерскую, которой она владела, Стефанос предложил продать, а взамен купил ей шикарный ресторан, объединенный с пекарней. Он воплотил ее мечту в реальность. Теперь не только Италия, но и вся Европа заказывала у нее торты и сладости. Однако Афина старалась больше времени проводить дома с детьми и мужем, хотя Стефанос ей не запрещал работать.
Афина приложила руку к своему животу. Эта беременность оказалась неожиданной, но, тем не менее, желанной. Афина начала чувствовать, что старшие дети уже не нуждаются в ее опеке. Николас, которому исполнилось десять лет, проводил большую часть времени на занятиях и на морских тренировках, чтобы в будущем стать знаменитым яхтсменом, а Фина собиралась стать флористом, потому усиленно изучала разные растения и цветы, что выводило иногда ее папу из себя. Стефанос часто жаловался ей, что их дом – настоящая оранжерея, но Афина поощряла увлечение падчерицы. Теперь у нее будет еще один ребенок, которому необходима ее забота, как Джонатану.
Только она пока не сказала об этом Стефаносу…
Неожиданно ее взгляд опустился на бумагу, к которой была прикреплена алая роза. Развернув лист, она прочитала написанное:
«Жду тебя на набережной. Сбеги с праздника.
Твой муж, Стефанос.
Афина весело рассмеялась, и уже через несколько минут открывала дверь каюты, которая хранила в себе столько воспоминаний. Когда Стефанос покупал дом, то осведомил ее о том, что он будет близок к набережной, что очень радовало Афину. По выходным они часто выходили в море без детей, потому что отнюдь не пейзажи изучали они.
На столе возвышался огромный двухэтажный торт, а рядом стояли два бокала и холодное шампанское. Горящие свечи придавали пикантную обстановку.
Внезапно сильные руки обняли ее за талию и развернули к себе. В темно – синем деловом костюме, облегающем его мускулистую фигуру, Стефанос выглядел сногсшибательно, несмотря на то, что он был старше ее на пять лет. Его атлетическому позавидовал любой бы спортсмен.
-Agape mou, с днем рождения – поздравил ее Стефанос, подав черную бархатную коробку. Раскрыв ее, Афина не сдержала крик восторга. Бриллианты, переплетные с изумрудом, словно косичка, выделялись самым огромным бриллиантом посередине в виде капли.
-Стефанос, спасибо – тихо проговорила Афина, обняв мужа – Ты подарил мне весь мир, а украшения – это пустяки.
-Этот пустяк мне обошелся в два миллиона евро – притворно надулся Стефанос, но когда губы жены коснулись его губ, то обхватив ее талию, ответил со всей страстностью.
-Шампанское? – со стоном отстранившись от нее, Стефанос разлил золотую жидкость в бокалы и протянул один Афине, но она покачала головой.
-А я хочу другого – внезапно сипло прошептала Афина, задорно улыбнувшись – Сделай имениннице еще один подарок.
 – Твое предложение слишком заманчиво. – Стефанос взглянул через плечо на жену и подмигнул ей. – Такая женщина предлагает мне себя. Неужели я могу отказаться? Никогда.
Стефанос начал снимать с нее платье. Его губы коснулись ее шеи, в то время как ловкие пальцы делали свое дело. Через несколько секунд Афина уже стояла в одном нижнем белье.
Она повернулась к мужу и нежно поцеловала его в губы. Устранив последнюю преграду, разделявшую их, он подхватил жену на руки и отнес на кровать.
Руки Стефаноса блуждали по ее телу, и Афина чувствовала, как в ней пробуждается желание – так было всегда, когда муж ласкал ее. Он обещал сделать ее счастливой и сдержал слово. Она ни разу не пожалела о том, что рискнула довериться ему и их любви
-Капитан, а куда сегодня держим маршрут? – шутливо спросила Афина, положив голову ему на плечо, когда они, получив наслаждение, сейчас просто отдыхали в объятиях друг друга.
-Сегодня мой маршрут – это твои объятия – хищно ответил Стефанос, погладив ее по золотистым волосам.
-Господи, а что подумают гости? –ужаснулась Афина и попыталась встать, но мужчина дернул ее на себя и крепко прижав, начал ласкать ее грудь и живот.
-Тебе бы хотелось к ним вернуться? – хрипло поинтересовался Стефанос, осторожно уложив ее обратно, заставив снова загореться ее тело.
-Ты соблазнил меня, и я забыла обо всех гостях – покачала головой Афина – Тем более там Кара и дети, а гости даже не заметят нашего часового отсутствия.
 -Часового? – хитро переспросил Стефанос, вновь завлекая ее в пучину страсти и желания. Неизвестно, сколько прошло времени, когда усталые они откинулись на подушки и довольно рассмеялись.
Стефанос смотрел на золотоволосую богиню, лежащую на шелковых простынях, и чувствовал, как его переполняет любовь. Она подарила ему весь мир. Она дала ему семью, которой у него, по – настоящему, и не было. Он любил и был любим. Стефанос знал, что даже через пятьдесят лет будет ее любить и желать также, как и в первый раз.
Его зеленоглазая богиня – искусительница!
Афина родила ему прекрасных сыновей, за что он был благодарен ей. Также она одарила его дочь такой нежностью, что иногда он думал, что Афина запуталась и считает Фину своей дочкой.
Стефанос ласково откинул упавшую прядь волос ей на лоб и поцеловал. Она поморщила носик и замурлыкала, как удовлетворенная кошка.
-Хватит, Стефанос – слабо запротестовала Афина, когда муж погладил внутреннюю сторону ее бедра – Ты упрекал меня в том, что я ненасытна, а сам…
-Я никогда не упрекал – удивился он – Наоборот, мне так нравится твоя страстная натура.
Афина кокетливо улыбнулась и обняла его за шею:
-А что вам еще нравится во мне, мистер Димитрас?
-Все –в тон проговорил ей –Твои губы и плечи, а еще мне нравится, как ты улыбаешься. Мне нравится, как ты пытаешься отругать Джонатана, но потом вздыхаешь и говоришь, что он еще маленький. Мне нравится, что ты любишь меня. Мне нравишься вся ты.
-Ох, Стефанос –воскликнула его жена –Только ты мог признаться так откровенно. Но ты не слова ни сказал о наших детях. Почему?
-Ты – мое сердце, а они –моя душа –пояснил Стефанос –Я обожаю Николаса, видя в нем себя. Не меньше люблю Фину, но по ночам иногда думаю, что через пять – шесть лет мне придется ее никуда одну не отпускать. А Джонатан слишком непокорен и упрям, чем напоминает мне тебя.
-А ты бы хотел еще детей? – прикусив губу, задала волнующий ее вопрос Афина.
Стефанос задумчиво уставился в потолок, а потом, серьезно посмотрев на нее, произнес:
-Очень, но я понимаю, что для тебя слишком тяжело выносить третьего ребенка. Поэтому, я об этом и не думал.
-А придется подумать! – выпалила Афина и повернулась к нему спиной, принимая обиженный вид, чем удивила мужа:
-Ты хочешь третьего ребенка?
Она покачала головой, и Стефанос еще больше нахмурился:
-Тогда – что?
Афина обернулась и посмотрела на него, не скрывая веселья и лукавства:
-Я говорю, что уже поздно хотеть или не хотеть.
-Фина, я тебя не понимаю, потому…-начал было Стефанос, но резко остановился и ошеломленно взглянул на нее, будто никогда раньше ее не знал, а затем хрипло выдохнул: -Ты беременна?
Она кивнула, и Стефанос порывисто обнял ее:
-Глупышка, а почему не сказала раньше?
-Хотела сделать тебе сюрприз –проведя пальцами по его щеке, призналась Афина –Теперь ты не против появления четвертого члена?
-Как я могу быть против? –закричал от радости он и нежно прильнул к ее губам в поцелуи, пытаясь выразить всю благодарность, любовь, страсть и продемонстрировать ей насколько дорога она ему.
-Люблю тебя – сказала Афина, когда Стефанос оторвался от ее губ и прижал к себе, зарываясь  в ее волосах.
-Я тебя люблю, Фина – проговорил он –Судьба дала мне второй шанс, и я буду каждое мгновение своей жизни посвящать только тебе и детям. Моя зеленоглазая богиня, ты подарила мне жизнь. Моя воинственная Афина.
Афина улыбнулась, сдержав слезы. Она знала, что именно этим ее муж будет заниматься в течение их долгой и счастливой супружеской жизни.