часть II

В один из таких вечеров, по осени, я сидел и провожал взглядом в последний путь плавно падающие цветные листья. На дворе стояла глубокая ночь. Изредка в соседних домах попадались залитые светом окна не спящих людей. Я задумался, казалось бы, лишь на пару секунд, и подскочил от бархатного голоса незнакомой мне девушки, которая уже сидела рядом:

-Не спится? 


Сначала я немного опешил, потому что было немного странно среди ночи, в глухом конце улицы, увидеть такое прекрасное милое существо. Её правильные черты лица сразу бросались в глаза. Румяные щёки полыхали нежным пламенем. Алые губы, налитые кровью, светились; наверное, их можно было бы разглядеть в кромешной тьме. Серые глаза с зелёным отливом удивлённо смотрели на меня. Стало быть, я еще прилично молчал и смотрел на неё, потому что она снова обратилась ко мне:

-Вы впорядке?

-Да-да, всё хорошо. Простите, я немного задумался.

-Хорошо.


Некоторое время мы сидели на разных концах скамьи и молчали, как малые дети, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. Мне было неловко, да и как-то странно видеть рядом с собой человека в это время в этом месте, но потом она повернулась ко мне и сняла своей тёплой улыбкой моё стеснение, разрезав звонким голосом студёную тишину:


-Почему вы сидите здесь один в такой мерзкий осенний вечер?

-Ну, не такой уж он и мерзкий,-ответил я, хоть он и начинал казаться мне таковым до того момента, как я увидел её.- Согласитесь, он мог бы быть гораздо противнее, если бы накрапывал мелкий дождь.

-Верно. Давно вы тут сидите?

-Час...Два...Может три...Не знаю. Время тут летит незаметно. А Вы по какой причине здесь?

-Тоска,-сказала она и опустила глаза.- Знаете, бывают такие моменты, когда это чувство затягивает тебя в свои объятия в компанию к низкому, грязному осеннему небу.  Хочется просто сесть и отдаться ему на какое-то время, позволить накинуть тяжёлый плед на свои плечи, дать шанс тишине сделать надрезы между рёбрами.


Как же я понимал её. Всего за полминуты она смогла описать моё состояние, в то время как я сам не мог подобрать слова, чтобы сделать это. Я почувствовал, что этому человеку можно довериться, и мне жутко захотелось сделать это. Какое-то время мы ещё сидели в тишине, и вдруг она придвинулась ближе ко мне.

-А Вы почему грустите?

-Мне нравится. Нравится сидеть вот так в разрывающей тишине, наслаждаться одиночеством, вскрывать себе вены ржавым ножом из сплава воспоминаний. Последние два года это стало моим нормальным состоянием. Я привык к этому. Даже стал получать удовольствие от подобного рода ранений, и каждый вечер прихожу сюда, чтобы получить очередную инъекцию раствора опьяняющих страданий.

-Понимаю.


Холодало. Дыхание замедлялось. Осень пыталась забрать нас с собой.

-Что-то Вы слишком уж молчаливый. Надеюсь, я Вам не мешаю.

-Нет, вовсе нет,- покраснев ответил я,- Вы создаёте не ту тишину, которая обкладывает со всех сторон сердце динамитом и разрывает в острые осколки, которые потом режут всё тело изнутри. С Вами приятно помолчать. Я никогда не видел, чтобы кто-то коротал здесь вечера, поэтому просто немного непривычно видеть Вас рядом.
 
-Чудно.
Вы когда-нибудь влюблялись?


Подобного рода вопрос ввёл меня в тупик, и я стал думать, вспоминать, было ли подобное в моей жизни, или нет. И понял, что я никогда не испытывал такого. Я никогда не влюблялся в прохожих, никогда не смотрел в глаза девушкам, проходящим мимо, не обращал ни на кого внимания; меня никогда и никто не цеплял ни на мгновение.


-Нет. Но я любил. Очень любил. И мне сполна хватило этого. Больше отдавать от себя подобного рода чувства я никогда не смогу, потому что во мне теперь ничего нет. Все мои чувства вычерпали до дна. Я опустошён. Я знаю, что в будущем, возможно, я не буду так одинок, как сейчас, что найдётся человек, который возьмёт моё сердце в свои тёплые руки и отогреет, расплавит весь лёд, но я не смогу любить так, как любил.

-А я сегодня влюбилась. Ехала домой в метро, напротив меня сидел парень, который что-то увлечённо записывал в свою синюю записную книжку. Карандаш бегал туда-сюда по расчерченным листам блокнота, перенося его мысли на бумагу. В какую-то секунду я успела поймать эти глаза: такие оживлённые и наполненные тоннами эмоций. Я сразу поняла, что влюбилась в его взгляд. Он был охвачен идеями, и старался быстрее успеть записать их, как бы не забыть какую-нибудь мельчайшую деталь, и не пропустить что-нибудь важное. Оказалось, он настолько забыл обо всём происходящем вокруг, что проехал свою станцию. На следующей он в спешке вылетел из вагона и потерял листок, выпавший из блокнота. Я подняла его. Он был весь испещрён словами, но мне удалось разобрать отрывки стихов.

-И что теперь? Как свыкнуться с мыслью о том, что Вы никогда не увидите впредь этот взгляд, так быстро ставший знакомым?

-Не обязательно его видеть снова. Мне хватает того, что я чувствую сейчас. Влюблённость вообще сложно описать. Она возносит тебя, позволяет немного отвлечься от окружающих проблем, даёт возможность немного помечтать. Это чувство можно смело сравнить с летним проливным дождём, что идёт всего несколько минут, но прибивает собой тяжёлую пыль и даёт возможность глубоко вдохнуть прохладный свежий воздух, который продлит нам шанс на дальнейшую жизнь, не позволив умерев от зноя. А потом в небе появляется радуга, которая дарит нам тёплую улыбку. Мне пора идти. Прощайте.


Она исчезла также, как и появилась. Я очень долго сидел здесь, охваченный своими мыслями, и ушёл лишь тогда, когда почувствовал свои заледеневшие руки.
Придя домой, я сделал себе горячий зелёный чай, сел поудобней в любимое кресло, улыбнулся, и думал, думал...


Мне было неизвестно даже её имя.
Но я успел влюбиться.