Патологоанатом

На вопрос, кем стала твоя дочь, приятно ответить: балериной или дизайнером. Не так престижно, но все-таки весомо заявить: офисной служащей. В конце концов, – преподавателем. Но, увы, это всё не мои варианты. Я вынуждена юлить и изворачиваться. Говорить обтекаемо, что моя Эва – некоторым образом врач, в некотором роде доктор.
– Ого! – восхищенно воскликнула моя давняя приятельница, с которой я случайно встретилась на улице и присела в кофейне поболтать. – Так Эва осуществила свою мечту? Молодец! Мало кто реализует детскую любовь к кошкам и собакам в серьезное взрослое занятие.
– Причем тут кошки и собаки? – удивилась я.
– Ну, ты же сама сказала, что Эва некоторым образом врач. Я помню, как она маленькая тискала подряд всех котят, не пропускала ни одного щенка, вот и  предположила, что она стала ветеринаром. А разве, нет?
Я отрицательно помотала головой:
– Эва не работает с животными. Исключительно с людьми.
– Видимо, я неправильно тебя поняла. Или скорее, ты неверно выразилась.
Я согласно кивнула на оба замечания. Приятельница продолжала демонстрировать широту своего мышления:
– Значит, твоя девочка ушла в нетрадиционную медицину. Иглоукалывание или пиявки?
– Отнюдь, – скептически заметила я.
– Гомеопатия?
– Ничего похожего.
– Аюрведа?
– Близко не лежало.
– А-а! – просияла приятельница. – Ты меня разыгрываешь?! Эва на самом деле доктор фундаментальных наук? Погоди, я угадаю… Философия или математика?
– Медицина, – со скорбным вздохом произнесла я.
– Наверное, Эва занимается теоретическими изысканиями? – не унималась приятельница.
– Нет, – возразила я. – Она самый настоящий практик.
Приятельница посмотрела на меня подозрительно, как на помешанную.
– Так она все-таки врач? – уточнила она.
– Некоторым образом. В некотором роде.
Впору было пустить разговор по новому кругу. Или логичнее оставить меня с моими тараканами наедине. Приятельница выбрала третий оригинальный ход. Похоже, что она по жизни была человеком легким, необидчивым. После небольшой паузы застрекотала вновь, как ни в чем не бывало:
–  Наконец, разобрались! Твоя дочь – доктор. Ну что ж, сам Бог мне тебя послал. Надеюсь, Эва сможет мне помочь. Мне нужна консультация грамотного специалиста.
– Эва сможет тебе помочь, если надо установить причину смерти.
Приятельница поперхнулась и закашлялась.
– Чьей смерти? – еле выдавила она из себя.
– Чьей-либо, – неопределенно повела плечами я. – Ведь Эва – патологоанатом.
В какой уже раз за пять минут разговора приятельница застыла в немом изумлении.
– Патологоанатом?! – поразилась она. – Эта хрупкая девочка с музыкальными пальцами?!
– Эва говорит, что ее тонкие гибкие пальцы, натренированные в свое время игрой на флейте, очень помогают ей в работе.
– Она так любила сцену. Свет прожекторов.
– В морге достаточно яркое освещение.
– Ужас! – в сердцах заключила приятельница. – Как такое могло случиться?
– Дикая история, – призналась я и, поскольку приятельница всем своим видом выражала желание и готовность слушать, пустилась в повествование: – Началось с того, что мы с мужем заподозрили Эву в курении. И это было тогда, когда девочке едва исполнилось четырнадцать лет. Божий одуванчик, еще не раскрывшийся до конца цветочек, а уже вместо легкого аромата духов источала запах табачного дыма. Естественно, как любые порядочные родители, кстати, сами не курильщики, мы забеспокоились и занервничали. Потребовали от дочери объяснений. Эва стала отнекиваться и отбрыкиваться. Естественно, как любой ребенок. Что, мол, в рот никогда сигареты не брала и даже пробовать не собиралась. А одежда пахнет потому, что почти все ее сверстники курят. Во дворе. В клубе. И даже в школе на переменах.
– Прямо в классах?! – опешили мы.
– Нет, конечно. На улицу выскакивают.
Мы посоветовали Эве не общаться с такими сверстниками. Но она заметила, что тогда выпадет из общественной жизни, растеряет всех друзей. И вообще превратится в асоциальный элемент. Короче, серьезно нас напугала. С одной стороны. А с другой, на некоторое время притупила нашу бдительность. Прошло несколько месяцев, пока вопрос не возник вновь, и не встал теперь конкретным ребром. Я обнаружила в кармане Эвиной куртки начатую пачку сигарет и зажигалку.
– Это что?! – напустилась я на нее.
– Не моё, – тут же выпалила она.
– А чьё?
Эва замялась:
– Если я тебе скажу, ты пойдешь разбираться с родителями того, кто подкинул эти предметы в мой карман. Получится, что я выдам товарища.
– Твой карман – мусорное ведро?! – продолжала ругаться я. – как можно в него подкинуть такое?! И что это за товарищ такой, который спасает себя, жертвуя другим?!
– Ну, мам, ты даешь! – присвистнула Эва. – Уже и жертвенность приплела, будто жизнь на кону.
– Вот именно! – не на шутку разошлась я. – На кону здоровая жизнь того человека, который приучает себя к курению. А ты его покрываешь. Признавайся, кто это был, иначе я пойду разговаривать со всеми родителями подряд, с чьими детьми ты общаешься. Выступлю на классном собрании. Все равно дознаюсь.
– Да никого я не покрываю! – вдруг осадила меня Эва. – Мои это сигареты. Моя зажигалка.
Ноги мои подкосились, я шлепнулась на табурет.
– Так я и знала, – пробормотала я в полном отчаянии.
В тот же вечер на семейном совете мы с мужем попытались достучаться до неразумного нашего подростка:
– Папа не курит. Мама не курит. Тебе зачем?
– А мне нравится, – упиралась Эва. – Модно. Круто.
– А если будет круто прыгать с десятого этажа, ты тоже поддашься моде?
Эва устало закатила глаза. Типа, ну чё вы как дети, честное слово.
Последовали годы упорной борьбы. Мы с мужем грозили Эве всякими наказаниями. Что не возьмем с собой в отпуск. Что не купим новый телефон. Что отберем компьютер. Что не будем ее одевать и обувать. В итоге, ни один из этих пунктов выполнен не был. В отпуска мы уезжали вместе, потому что оставлять Эву на месяц одну с бабушкой было опаснее, чем иметь ее этот месяц перед глазами. Было больше вероятности, что удержим ее от сигарет, если будем находиться рядом. И телефон новый купили, потому что старый окончательно вышел из строя, а мы уже привыкли знать, где кто находится. Компьютер не отобрали по причине необходимости выполнять на нем некоторые домашние задания. Доклады, тесты и прочее. Всю информацию о классной и школьной жизни теперь сообщали через группу в Контакте, так что деваться было просто некуда. И без одежды ребенка тоже не оставишь.
Просили мы с мужем учителей, чтобы они последили за школьниками и поругали курильщиков. Учителя следили и ругали, но толку от этого было мало. Если раньше детвора дымила за углом школы, то теперь просто убегала подальше. И дворник, якобы, не мог их поймать. Я подозревала дворника в сговоре с пацанами, но доказательств не имела.
Обратилась за помощью к преподавателю флейты в музыкальной школе. Та признала, что сама замечала запах табака, исходивший от Эвы. Но думала, что это было следствие курения Эвиного папы. Когда же ей сказали, что курит на самом деле сама девочка, то она чуть дар речи не потеряла.
– Эвочка, флейтисту важно иметь чистые и сильные легкие! – патетично воскликнула она.
– Может, и важно для солиста, – парировала Эва. – Но в большом оркестре прекрасно играют и курильщики. Я своими глазами видела в театре оперы и балета, когда был антракт, почти весь оркестр дымил в курилке.
– Так, то мужчины, – объясняла педагог. – А оркестровые женщины создания нежные.
– Видела я одну барабанщицу, – ухмыльнулась Эва. – Сама нежность.
Я обратилась к теме, которая по-моему мнению должна была Эву остановить, как представительницу прекрасно пола. Я стала целенаправленно привлекать ее внимание на неважный внешний вид курильщиков и особенно курильщиц. На то, что у них серый цвет лица, землистая кожа, мешки под глазами и хриплый голос. И на то, что сигарета никак не вяжется с красивой внешностью. Но телевидение всячески опровергало мои доводы. Эва была уверена, что достижения косметологии сотрут все негативные следы. И нет смысла отказываться от приятной привычки.
– Приятная привычка, говоришь?! – вспылил муж. – Так я тебе покажу, к чему она приводит!
Он вспомнил про одного своего знакомого, который говорил, что работает в морге. У него возникла идея показать Эве легкие заядлого курильщика. Если ее не пронимает внешность, то, может, она испугается внутренностей? На мой взгляд, идея была сумасшедшая, но перечить мужу я не стала. Он договорился со знакомым, умаслил начальство заведения, и в один из дней явился в морг вместе с Эвой. Знакомый заранее приготовил нашатырный спирт в полной уверенности, что девочке, которой на тот момент было всего семнадцать лет, станет плохо после первого же пасса скальпеля, и на этом эксперимент закончится. Он глубоко заблуждался. Эва не только не упала в обморок, она еще и от стола не отошла ни на шаг. С большим интересом наблюдала за действиями специалиста, задавала заинтересованные вопросы:
– А что краснеет там под ребрами? И что вот здесь за жилка?
Муж был в шоке. Он еле сдерживал приступ тошноты, а Эва спокойно держала пинцет.
– После этой экскурсии она стала упирать на биологию и готовиться к поступлению в медицинский университет. Благополучно его закончила и вот уже несколько лет работает патологоанатомом. С большим интересом. И вовсе не жалеет об этом, – завершила я свой рассказ.
– И так и продолжает курить? – спросила моя приятельница.
– Курить бросила, – удовлетворенно заметила я. – Бережет теперь свои органы. Так что муж цели достиг.
Приятельница качала головой, выражая и удивление, и восхищение, вместе взятые.
– Не думаю, что это путь для всех, – заключила я. – Но лично нам помогло.