Наш!

В Очамчирах непрерывно шел мелкий дождь — то, что я люблю. Подъехали к дому Гиви Мхеидзе. Холодно, затопили камин, внесли 10-ти литровые бутыли с белым вином. Это я, братья Мхеидзе: Бичико, Чичико и Гиви, и один их друг, незнакомый мне абхаз. Закуска, стол. Сели.
Выпили за тамаду, от тамады, за каждого из присутствующих по отдельности, за братьев-сестер, за двоюродных братьев-сестер, за соседей, за друзей, за родителей, за Грузию в целом, за Грузию со всеми ее уголками, за каждый уголок по отдельности, потом за уголки вместе с всей Грузией, выпили пару раз за мир...Это было непросто. Все обрадовались, когда, наконец, обязательные тосты закончились, и начали пить уже нормально. В перерыве между «нормальными» тостами (Бог весть за что) зашел разговор о великом художнике, чью картину на днях привезли в Тбилиси. Ее показывали по телевизору, на нее ходила посмотреть вся Грузия, и все семейство Мхеидзе в том числе, но сейчас, вернувшись в Очамчиру, братья не могли вспомнить имя художника и уже плюнули на это дело, но абхаз, кстати, невеликий в объеме (в отличие от братьев), но плотный, вместительный человек лет сорока, черноволосый такой, уперся:
- Как это вы не можете вспомнить? В театры ходите, в Москву ездите! Ладно я, только по телевизору видел, но вы-то!
- Не помним,  - отмахнулись братья Мхеидзе, у нас есть тост — сказали хором.
- Подождите, - остановил их абхаз, - Гиви, ты на выставке был?
- Был.
- Картину видел?
- Видел.
- Что на ней нарисовано?
- Что-то такое!.. Там не разберешь.
- Это я понимаю, - задумался абхаз.
- А как называлась?
- Не помню, как запомнишь!
- Это я понимаю, - задумался абхаз.
- А автора как звали?
- Вот пристал, - у него спроси - Гиви кивнул на меня, - он гений.
- Как он вспомнит, если он не был?
- Говорю, гений, спроси у него.
- Что скажешь? - спрашивет абхаз. Я, пожалуй, пьян.
- Что?
- Картину видел?
- Нет.
- Ее привезли, как называется знаешь?
- Кто привез, зачем привез, когда привез?
- Недавно, в Тбилиси. Художник очень великий.
- Особенность у ходожника есть какая-нибудь?
- Есть! - абхаза вдруг осенило, - вспомнил!
- Вспомнил? - удивились все.
- Да, он как бы наш, понимаете, наш!
- Наш в каком смысле? - спрашиваю.
- Ну, наш, наш, не знаю как сказать! - абхаз ударил себя кулаком в грудь.
- Наш? - наш только Эль-Греко, - сказал я, не думая ни секунды.
- Эль Греко?! - воскликнул абхаз. - Точно!
- Конечно, Эль Греко! - закричали братья. - давай тост!
абхаз посмотрел на меня восхищенно, - ты точно гений! Так ведь невозможно!
- Возможно, потому что только он наш, - ответил я, ища глазами стакан.
- Как это?
- Ну, как! Из всех великих художников только он наш, ну...не знаю, как сказать! - и я стукнул себя кулаком в грудь.