Обезьяньи яйца. Глава 9

               

                ***

                - Василий  Францевич,  зайдите  ко  мне, - нам  необходимо
поговорить!  Виктория  Викторовна  была  бледна.  Они  сели  в  кабинете, профессор
налила  коньяк, нарезали  лимон,  закурили.
-   Ситуация  катастрофическая,  вы  же  сами  видите  в  какое непотребство превратилась
бразильская  старушка.
-  Уму  непостижимо!
-  Из-за  нее  стоит  вся  работа,  отказано  одиннадцати  пациенткам. Да  Бог  с  ними еще,
нам  грозит  международный  скандал  и, возможно,  уголовное   преследование,  я  уже
молчу  о  деньгах  и  лаборатории.  Но  как!?  Где  я  ошиблась?
-  Нет, профессор, волновался  Василий Францевич, -  в техническом  плане
трансплантация  была  проведена  блестяще,  у  нас  есть  видео, - любой  гинеколог
будет  в  восхищении…
-  Вот, Вася, - это  расплата.  Я  всегда  опасалась,  что  когда-нибудь  у  нас  повторится
история  Шарикова.  Предупреждал   нас  незабвенный  Михаил  Афанасьевич,
 « чтобы идти параллельно  и  ощупью  с  природой…»,  но  с  другой  стороны  -  столько
клинических  испытаний  и  удачных  трансплантаций, - Киев  в  трансе…  Не  понимаю!
Единственная    радость  -  Чича.  Пардон,  -  теперь  Чиччолина!   Вот  тоже  потрясающая
вещь!  Какой  научный  вышел  казус,  -  кастрированная   милая  обезьянка   превращена
в  молодую  женщину, да  еще и танцовщицу  какую.  Что Вы  думаете  по  этому
поводу,  коллега?
-  Дорогая Виктория  Викторовна,  - с дрожью  в  голосе начал  доктор,  -  вы  мне  как
мать  родная,  вы  приютили  меня  после  интернатуры  в  своей  клинике,  я  вам  многим
обязан,  а  вместо  благодарности  я  обманывал  вас!  Чичу  оперировал  повторно  мой
институтский  товарищ  Котя  Жмунд  и  трансплантировал  ей  оставшиеся  от  Пиппы
яйца!  Простите, это  моя  жадность,  простите!  Вася, красный,  с  очень  решительными
глазами,  поднял   коньячный  бокал.   -  Поверьте, Виктория  Викторовна, вы  для  меня
гораздо  больше,  чем  профессор, учитель...  Мое  безмерное уважение  к  вам...
Позвольте  вам   руку  поцеловать…
     - Да, голубчик, мой... -  растерянно  проговорила  Виктория  Викторовна,  -    и
поднялась  навстречу.  Вася  прикоснулся  губами  к  тонкой  кисти.
     - Ей-богу, Виктория   Вик...
     - Так растрогали, так растрогали... Спасибо  вам,  -  говорила  Виктория  Викторовна, -
 я иногда  на  вас  ору  на  операциях.    Уж  простите  дамскую    вспыльчивость.
В сущности ведь я так одинока... "От Севильи до  Гренады..."
     - Профессор,  не  стыдно  ли  вам?..  -  искренно  воскликнул   пламенный  Василий
Францевич, - если вы не хотите меня  обижать,  не  говорите  мне больше таким образом...
     - Ну, спасибо вам... "К берегам священным Нила..." Спасибо... И я вас  полюбила  как
способного врача.  Только  какого  черта  все  втайне, -  ведь я,  возможно,  и  не  была бы 
против  обучения, - да  и  помогла бы  этому  Коте.
     -  Виктория  Викторовна,  я  вам  говорю! - страстно   воскликнул  Вася, сорвался с
места, плотнее прикрыл дверь, ведущую в коридор  и, вернувшись, продолжал шепотом, -
ведь это - единственный выход.  Я не  смею  вам, конечно, давать советы, но, Виктория
Викторовна, посмотрите на себя, вы  совершенно замучились, ведь так нельзя же больше
работать!
     - Абсолютно  невозможно, - вздохнув, подтвердила  Виктория  Викторовна.
     - Ну, вот, это же немыслимо, - шептал  Вася, - И  ведь я же не мальчик и сам
соображаю, насколько  это  может получиться  ужасная  шутка.  Но  по моему  глубокому
убеждению,  другого  выхода нет!  Нам  надо выдать  Чиччолину  за  омоложенную
Пиппу  О’Бразеяно!  А   по  этой    старой   обезьяне  давно  клетка   в зоопарке
скучает! 
         Виктория  Викторовна   встала,  замахала   на него руками и воскликнула:
     - И не соблазняйте,  даже  и  не  говорите,  -  профессор  заходила  по комнате, закачав
дымные  волны,  -  и  слушать  не  буду.  Понимаете,  что, если  нас  накроют.  Нам ведь с
вами  на  "…принимая  во  внимание заслуги …»" выехать  не придется, невзирая
на  отсутствие  судимости.
Ведь у нас нет подходящей  партийной  ориентации,  мой дорогой?
     - Какой там черт!  Я  даже  на «оранжевых»  митингах  в  поддержку  Юли  выступал, -
горестно  ответил  Вася, допивая коньяк.
     - Ну вот, не  угодно  ли.  Ведь  это  же  дурное  досье. 
Пакостнее и представить себе ничего нельзя. Впрочем, виноват, у  меня  еще хуже.   Я
вообще  монархистка,  и  это  известно.  Мерси.  "От Севильи до Гренады... В  тихом
сумраке ночей..."  Вот, черт ее возьми.
     -  Виктория  Викторовна,  вы  -  величина  мирового  значения,  и  из-за какой-то,
извините  за выражение,  макакиной  дочери...  Да разве они  могут  вас тронуть, -
помилуйте!
     - Тем более, не пойду на это, - задумчиво возразила  Виктория  Викторовна,
останавливаясь и озираясь на стеклянный  шкаф с томиками  Гоголя.
     - Да почему?
     - Потому что вы-то ведь не величина мирового значения.
     - Где уж...
     - Ну  вот.  А  бросать  коллегу  в  случае  катастрофы,  самой  же  выскочить
на мировом значении, простите...  Я - киевская  студентка,  а  не  Пиппа!
Виктория  Викторовна  горделиво  подняла  плечи  и  сделалась  похожа   на
французскую  древнюю  королеву.
     - Виктория  Викторовна,  эх...  -  горестно  воскликнул  доктор,  - значит, что же?
Теперь вы будете ждать,  пока  удастся  из  этой  волосатой  нимфоманки  сделать
достойную  женщину?
     Хозяйка  клиники   жестом руки  остановила  его,  налила  себе  коньяку,  хлебнула,
пососала  лимон и заговорила:
     - Василий  Францевич, как, по-вашему, я понимаю что-либо  в  анатомии  и
физиологии,  ну скажем,  женского  полового  аппарата?   Как ваше мнение?
     - Виктория  Викторовна, что вы спрашиваете! - с большим чувством ответил
Вася и развел руками.
     - Ну, хорошо. Без ложной скромности.   Я тоже полагаю, что в этом я  не самая
последняя  в Киеве.
     - А я полагаю, что вы – первая  не только в Киеве, а и в Цюрихе и в Оксфорде! –
яростно перебил  доктор.
     - Ну, ладно,  пусть  будет  так.  Ну,  так  вот,  будущий  профессор  анестезиологии:
это никому не удастся.  Кончено.  Можете и не спрашивать. Так  и  сошлитесь на меня,
скажите, Воздвиженская  сказала.    Finitа, Чичикова!  -  вдруг  торжественно воскликнула
Виктория  Викторовна. - Вот что, Вася, вы первый ученик моей школы и, кроме того, мой
друг, как я убедилась сегодня.  Так  вот  вам  как  другу, сообщу по секрету, - конечно, я
знаю, вы не станете срамить меня,  -  надутая   курица   Воздвиженская   нарвалась  на
этой операции как третьекурсница. 
Правда,  трансплантация  получилась,  вы  сами  знаете  -  какая, - тут  Виктория
Викторовна  горестно  указала  обеими  руками  на  жалюзи,  очевидно,  намекая  на
Бразилию, - но только имейте в  виду,  Василий  Францевич,  что  единственным
результатом этой  трансплантации  будет то, что все мы теперь будем  иметь  эту  Пиппу
вот  где, -  здесь,  Воздвиженская  похлопала   себя  по  крутой  и  склонной  к  параличу
шее,  будьте  спокойны!  Ведь  я  пятнадцать  лет  сидела  за  микроскопом,  сколько
тысяч  срезов  всяких  яичников, и  обезьяньих и человечьих . Вы  знаете,  какую  я  работу
проделала   -   уму  непостижимо. И вот теперь, спрашивается - зачем? Чтобы  в  один
прекрасный  день  озабоченную  старушку   превратить  в  такую мразь, что волос стынет!
     - Исключительное  что-то.
     - Совершенно с вами согласна, доктор.
     - Виктория  Викторовна,  а если бы  яичники  пантеры?
     - Да! – крикнула  Виктория  Викторовна.  -  Да!  Если  только  злосчастная бабка  не
помрет у меня  под  ножом,  а  вы  видели  -  какого  сорта  эта операция.  Одним словом, я

– Виктория  Воздвиженская, ничего труднее не делала в своей жизни.  Можно привить 
яйца  тигрицы  или еще какой-нибудь косули  и соорудить  из  мадам  чрезвычайно 
гламурную  девицу.  Но  на  какого дьявола?  -  спрашивается.  Объясните   мне,   
пожалуйста,   зачем   нужно искусственно фабриковать  Анжелин Джоли,  если  любая 
баба  может  их  родить  когда угодно.  Ведь  родила  же в Киеве наша  актриса  эту  свою
замечательную Миллу.
Доктор, человечество само заботится об этом,  и в  эволюционном  порядке  каждый  год
упорно,  выделяя  из  массы  всякой  серости,  создает  сотнями  выдающихся красавиц,
украшающих земной шар.  А  если  ты  в  душе  озабоченная  обезьяна,  то  хоть  триста
пластических  операций  сделай,  и  лучшие  яичники  подсади,  -  обезьяной  останешься!
                -  Мы  с  вами, Василий  Францевич,   должны  покаяться  за  то,  что  в  погоне
за  золотым  тельцом  идем  на  поводу  у  ошалевших  от  возможности  омолодиться
богатых   старлеток!  Лучше  бы  я  тихонько  эндокринологической   гинекологией  во
Франкфурте    занималась,  приглашали  же!
                В  отдалении  звонко  треснуло  стекло,  затем  вспорхнул  заглушенный
женский визг и тотчас потух.   Нечистая сила шарахнула по обоям в  коридоре,
направляясь  к  операционной,  там  чем-то  грохнуло  и  мгновенно  затихло.   Захлопали
двери, и в кухне отозвался низкий  Валин  крик.
Затем  гомерически  захохотала   Пиппа.
     - Боже мой, еще что-то! -  закричала  Виктория  Викторовна,  бросаясь  к дверям
операционной.
     - Закись, - сообразил  Вася  и выскочил за ним вслед. Они  понеслись  по коридору в
 смотровую,  ворвались в  нее,  отуда  выскочила Зина и вплотную налетела  на
 Викторию  Викторовну.
     - Сколько раз я приказывала – операционную  сейчас   закрывать,  -  в  бешенстве
закричала  профессор. - Где она?!  Василий  Францевич,  успокойте,  ради
бога, пациенток  в приемной!
     - В  операционной, в  операционной  проклятая   сидит,  -  задыхаясь,  закричала Валя.
Виктория  Викторовна  навалилась  на дверь операционной,  но та не поддавалась.
     - Открыть сию секунду!
В ответ в запертой операционной  по  стенам  что-то  запрыгало,  обрушились
столы,  дикий голос Пиппы  визгливо вспорхнул  за дверью:
     -  Каррамба…гы-гыы.. - Монтевидео…  - ую-ю-юууу… Иди  сюда-а…
Зашумел  наркозный  аппарат  и  сладковато  запахло  закисью  азота.   Василий
Францевич  налег на  дверь  и стал ее рвать.
 - Да  выключите  аппарат! Что  она сделала  -  не  понимаю...  -  приходя  в исступление,
вскричала  Виктория  Викторовна.
-  Вот она! - выкрикнула  Валя  из-за  угла  смотровой.
Высокое стекло, выходящее под самым потолком  операционной, треснуло  и из него
вывалилась  старушечья  физиономия  вся  в  липких  рыжих  волосах.  Она  была
перекошена,  глаза   безумно  веселы, а вдоль  обезьяньего  носа тянулась, пламенея от
свежей  крови, - царапина.
      - Вы с ума сошли?  -  спросила  Виктория  Викторовна.  -  Почему  вы  не
выходите?
       Пиппа, хихикая,  оглянулась  и ответила:
     - Закайфовала  я.
     - Откройте замок. Что ж, вы никогда замка не видели?
     - Да нафига?  Тут  у  вас  отпадно.  Чири- чири!  Ща,  еще  понюхаю  газиков  и  за
 ампулки  возьмусь!
     - Батюшки! Она  до  баллонов  добралась! - вскричала  Валя  и всплеснула
руками.
     - Там  краник  на  баллоне  такой  есть! - выкрикивала   Виктория  Викторовна,
стараясь  перекричать   гул  аппарата, - покрутите  его  вправо... Вправо  крутите! Вправо!
     Пиппа  пропала  и через минуту вновь появилась  в окошке.
     -  А  кокаинчик  есть? -  прочичикала  старушка.
     - Да  выключите  аппарат. Она  взбесилась!
     - Каррамба, твою ма - ать...ха-ха-ха -у-ги-ги-уу.. еще  полчасика  подышу, а  потом…- и
 она  сорвалась  вниз ,  тяжело зазвенели  по  кафелю  газовые  баллоны.
     Все трое всплеснули руками и в таком положении застыли. Минут через пять Вася,
профессор  и  Валя  сидели рядышком на круглых  стульях  в смотровой   и  зевали  от
просачивающейся  из  дверной  щели  закиси  азота, а охранник Федор  в  противогазе  лез
в слуховое окно.
     -  Хи-хи-гы! Чири-чири – визжала   Чичикова  сквозь шум  аппарата  все  тише.
     Послышался голос Федора:
     - Виктория  Викторовна, все  равно  надо  открывать,  пусть  разойдется,  проветрим
потом.
     - Открывайте! - сердито крикнула  Виктория  Викторовна.
Тройка поднялась со стульев,  дверь  из  операционной   нажали  и  тотчас  волна
сладкого  газа  хлынула в коридорчик.   Вышел  Федор, снял  противогаз  и заулыбался.
     - Еле закрутил  баллон,  кран  сорвала, - пояснил он.
     - Где эта? – спросила  Виктория  Викторовна и с проклятием  подняла  правую  руку.
     - Боится выходить, - глупо усмехаясь, объяснил Федор.
     - Бить будете,  дочурка? – донесся  слабеющий   но веселый  голос Пиппы из
 операционной. 
     - Тьфу, чумичка! – сплюнула  в  сердцах  Виктория  Викторовна.  Дайте  ей  кислорода
 подышать, а то  вон  губы  уже  синие.
Анестезиолог  стоял   в  вестибюле и  вел  переговоры  через  чуть  приоткрытую  дверь:
     - Не будет сегодня приема, профессор нездорова.  Будьте добры отойти от двери, у нас
газовый  шланг лопнул...
     - А когда же прием? – добивался  женский  голос за дверью, - мне бы  только  на
минуточку...
     - Не могу, - Вася  нервничал,  -  профессор  лежит и шланг лопнул. Завтра прошу. Валя!
Милая!  Включите  же  и  здесь  кондиционеры.
     Звонки  следовали  один  за  другим.
     - Когда же операция? - приставал голос и пытался просунуться в щель.
     - Закисный  шланг  лопнул.
     - Я бы в противогазе прошла...
     Синеватые силуэты появились за дверью.
     - Нельзя, прошу завтра.
     - А я записана.
     - Завтра. Катастрофа с закисью.
     Из двери на черный ход высунулась вихрастая пацанячья голова, шмыгнула носом,
оглядела приемную, и произнесла с восхищением:
                - Ну, нигады, нагад!...
                Бледная Виктория Викторовна пересекла приемную и спросила пацана грозно:
                - Тебе чего здесь надо?
                - Говорящую обезьянку хочу позырить, - ответил лоботряс и втянул в себя свисающую соплю.
                Вэ-Вэ еще больше побледнела, подошла к нему вплотную и отпустила щелбан.
                - Скройся мигом и дорогу забудь, - она с треском захлопнула дверь. - Валя, ну я же
просила запирать…
                Федор, кряхтя, поднимал  баллоны  и  столы  в  операционной,  а  исцарапанная 
Чичикова придумала  новый способ.  Она  скатала  громадную тряпку  в  трубку  и  с
 противным  визгом  и  хохотом  размахивала  ею  над  головой как пропеллером.
     - Что  ты,  макака,  по  всей  квартире  гоняешь?  -  сердилась  Валя, - кондиционеры
 работают.
     - Да что кондиционеры, - ловя  рыжими  лапами  воздух,  отвечала  Пиппа,  -  оно  на
 парадное вылезет.   
Валя  столбенела.
     - До чего классная  штука! – отозвалась  вдруг  Чичикова.
     Вася  захлопнул дверь, не выдержал и засмеялся.  Ноздри  Виктории  Викторовны
 раздулись, очки вспыхнули.
     - Вы о  чем  говорите? – спросила  она  у  Пиппы  с высоты, - позвольте  узнать.
     - Про закись  я  говорю. Такая  прелесть, - ответила  Пиппа, бегая глазами.  Жалко, что
я  до  ампулок  добраться  не  успела.  Акапулько  а-яя-яй!
     - Знаете, Чичикова, - переводя дух, отозвалась  Виктория  Викторовна  -  я
положительно не видала  более наглого существа, чем вы.
     Вася  хихикнул.
     - Вы, - продолжала  Виктория  Викторовна, - просто нахалка.  Как  вы  смеете
это  говорить?  Вы все это учинили и еще  позволяете...  Да  нет!  Это  черт
знает что такое!
     - Пиппа, скажите мне, пожалуйста, - заговорил  Василий  Францевич, - сколько
времени  вы еще будете  наркоманить? Стыдитесь!  Ведь  это  же безобразие!  Обезьяна…
     - Какая  я  обезьяна? - хмуро отозвалась  Чичикова, - ничего  я  не  обезьяна. А тебя,
пацан, в  больнице  терпеть  невозможно.  Марафет  зажал  у  себя  в  сейфе.  Ширяешься
втихаря,  небось.  Я, однако,  покайфовать  хотела.    Вас всех  проучить  надо  -  никто  со
мной  чики-пики  не  хочет.  Карамба…
     - Вас бы саму  поучить! – ответила  Виктория  Викторовна, - вы  поглядите
на  свою  морду  в зеркале.
     - Ё… Чуть глаза не лишилась, - мрачно отозвалась  Пиппа, трогая глаз волосатой  грязной рукой.
     Когда  сладкий  запах  выветрился  и  звонки  прекратились  Виктория  Викторовна  в
сафьяновых  красных туфлях стояла  в приемной.
     - Вот вам, Федор.
     - Благодарю.
     - Переоденьтесь сейчас же.  Да, вот  что:  выпейте  у  Вали  спирта.
     - Спасибо, - Федор помялся, потом  сказал.  -  Тут  еще, Виктория  Викторовна. Я
 извиняюсь, уж прямо и совестно. Только, - за стекло  в седьмом  боксе... Гражданка
 Чичикова бананами  швыряла...
     - В  кого? – спросила   Виктория  Викторовна, хмурясь, как облако.
     - Привиделся  кто-то  ей.   Она  потом  ему   адвокатом  из  Бразилии  грозилась.
     - Черт!
     - Меня  пониже  спины   обнимать  стала.  Ну, повздорили.
     - Ради бога, вы мне всегда сообщайте сразу  о  таких  вещах!  Сколько
нужно?
     - Тысячу.
     Виктория  Викторовна  извлекла десять бумажек с молодым Шевченко и вручила
Федору.
     - Еще за такого мерзавца тысячу платить,  -  послышался  в  дверях   визгливый голос, -
да он сам...
     Виктория  Викторовна  обернулась, закусила  губу, и молча  схватила  Пиппу за шкуру,
вытеснила  ее  в смотровую  и  заперла  на  ключ.  Пиппа  изнутри  тотчас
заскребла  когтями  по  стеклу двери.
     - Не сметь! - явно больным голосом воскликнула  Виктория  Викторовна.
     - Ну, уж это  действительно,  -  многозначительно  заметил  Федор,  -
такую  наглую  животину  я в жизнь свою не видал.
     Вася  как из-под земли вырос.
     - Виктория  Викторовна, прошу вас, не волнуйтесь.
     Энергичный эскулап отпер дверь в смотровую  и оттуда донесся его голос:
     - Вы что? В кабаке портовом, что ли?
     - Это так... - добавил решительно  Федор, - вот это так... Да  по  уху волосатому  бы
еще...
     - Ну, что вы, Федор, - печально буркнула  Виктория  Викторовна.
     - Помилуйте, вас жалко, профессор.


Дальше     -     (http://www.proza.ru/2014/10/04/436)