Автандил Левтолстоя

Дурными, неверными снами маялся Левтолстой… Какая, бывало, только ни пригрезится ему дрянь. Снились становые приставы, околоточные надзиратели, русский дух,  таблицы каких-то неаппетитных элементов, вечнотрезвый пономарь Петрушка, хищные панталоны пуговицами внутрь и прочее.   Однажды приснилось имя Автандил. Просто имя, без  телесного обличья. Тьфу, ерунда какая! Однако понравилось...  Хорошее, звучное имя.  И ничьё. А раз ничьё, значит надобно кого-нибудь им назвать. Проснувшись наутро, Левтолстой наскоро и весьма поверхностно умылся, а завтрака ждать не стал. Свистнул с кухни вчерашний пирожок и стал бродить по дому в поисках  потенциального Автандила.
Как плохо всё-таки быть предсказуемым! Левтолстой и сам ещё не знал, чем займётся в тот день, а домочадцы уж почуяли, что нашёл на него стих шальной, и скоропостижно убежали на деревню. Никто не захотел быть Автандилом, никто! Даже Софья, супруга литератора, даже собаки и тараканы.
Убежать, однако, смогли не все.  Картины остались, скульптура, мебель.  Но и они тоже не горели желанием принять новое имя. Бюст Бетховена набычился непокорно. Портрет Гёте высокомерно кривился и глядел мимо. Щербатый мальчик со спущенными штанами, в принципе, не возражал, но куды ему до Автандила! Мелок больно, да и дурак. Шкаф – банально, диван – натянуто и плоско. Фикус  - то же самое…
Вот у зеркала Леволстой задержался надолго. Поворачивался боком, втягивал пузцо, горделиво вскидывал бровь. Но нет, к сожалению… Заманчиво, очень заманчиво – но… Эх…
Левтолстой хмыкнул и подошел к окошку.  На улице только что закончилось лето. Посуровело как-то всё. Пустые поля затихли, ощетинясь жёлтой колючей стернёй. Даже солнце имело довольно бледный вид – из-за тумана над прудами и ползущих от деревни сдобных, мохнатых дымов. Всё это вместе было необычайно хорошо.
И тут Левтолстоя пронзило горькою мыслью: «Пардон!» - подумал он – «Я извиняюсь,господа! Это как же так? Это же всё уйдёт же сейчас навсегда и не повторится более жамэ! Жамэ, ядрёна кочерыжка! Вот это самое оно, вот этот жизни моей кусок, не знаю даже, как назва… Ах! Да! Да, конечно!»
- Автандил!  -  хрипло заорал Левтолстой – Постой, генацвале, не уходи! Впрочем… Что уж там… Прощай дорогой. Прощай…