В плену у сакуры Love Story

Знаю, что любви не нужны границы,
Любящим сердцам визы не нужны.
Сосо Павлиашвили, "Ждет тебя грузин"

ПРОЛОГ

Машины подобно трудолюбивым насекомым неустанно сновали вдоль Университетского проспекта в своем обычном темпе. Они не особо реагировали на предупредительные сигналы светофоров и пытающихся сэкономить пару-тройку минут вечно спешащих пешеходов. Последние то и дело бросались под колеса очертя голову. Кроны деревьев, некогда украшавшие сочной зеленью этот проспект, теперь постепенно покрывались золотистым налетом и мало-помалу расставались с ней. Шутка ли: первый месяц осени по своему обыкновению подкрался незаметно и успел вступить в свои законные права.

Снова в школу? Возможно, именно эта шальная мысль занимала умы миллионов родителей при подготовке своих чад к первым звонкам. Она поначалу вызывала в юных душах священный трепет, но по мере взросления детей каждое их поколение медленно и неумолимо начинало относиться к обучению в школе, как к неприятной обязанности; вроде регулярной проверки у стоматолога. Чем больше свободы получает взрослеющий ребенок, тем круче и внезапнее меняются его приоритеты, жизненные цели и общее мировоззрение.
 
Хмурому рыжему парню с потрепанной кожаной сумкой на ремне, медленно шагающему по сухому истрескавшемуся асфальту в направлении станции метро "Университет", сегодняшний день казался началом настоящей взрослой жизни. Жизни без набивших оскомину формальностей, жизни после десяти лет добровольного рабства за школьной партой. Позади остались тягучие дни, скомканные из-за нервной подготовки к государственным экзаменам. Он все выдержал и добился результата подобно бегуну на длинные изнуряющие дистанции, хотя с одним из выпускников во время сдачи произошло нечто невообразимое, и тот сдал школьному учителю незаполненный бланк. Теперь успешная сдача ЕГЭ - "трех веселых букв", так называемых в узких кругах старшеклассников, стали для новоиспеченного студента предметом искренней гордости; наподобие памятного знака, которыми обычно награждают солдат, отличившихся в ходе успешно проведенных боевых операций.

1.НОЧНОЙ КОШМАР

Сладковатый аромат паприки, смешанный с запахами зелени, специй и морепродуктов  витал в воздухе, наполняя всё вокруг. Весь этот чудный невесомый букет доносился из кухни и просто не мог не раздражать обоняние заснувшего за столом в неудобной позе юноши.  Веснушчатый нос с тихим шумом вдохнул в себя насыщенный столь аппетитными запахами воздух, после чего раздался громогласный чих. Слегка помятое от долгого лежания на деревянной поверхности стола лицо медленно задёргалось, морща гладкую желтоватую кожу.   Юноша проснулся и с трудом разлепил свои блестящие карие глаза: уж очень крепко ему спалось… Спалось  до тех пор, пока его не разбудил пьянящий аромат спагетти с морепродуктами, доносившийся из дверного проёма, ведущего в кухню. Так сильно могло пахнуть только его горячо любимое с детства блюдо. Постепенно приходя в себя, юноша встал из-за письменного стола и на отёкших от долгого сидения ногах поплёлся в ванную комнату приводить себя в порядок.

Через минуту в покрытом слабыми трещинами зеркале появилось отражение веснушчатого лица, принадлежащего парню лет восемнадцати. Этот парень флегматично включил кран и принялся умываться холодной водой, чтобы окончательно стряхнуть с себя остатки сна. По мере того, как обычная пластмассовая расчёска безуспешно пыталась распрямить стоящие торчком огненно-рыжие волосы, в сознании парня проносились воспоминания о вчерашнем дне, теперь уже навсегда канувшем в небытие. Электронные часы, мирно стоявшие на стеклянной полке под треснутым зеркалом, показывали одиннадцать часов и семь минут утра. Сколько же он спал?

Воспоминания о прошедшей ночи давали о себе знать в виде довольно чувствительной головной боли. Вчера вечером он сидел допоздна, выполняя домашнее задание, и даже не успел заметить, как его гибкое сознание погрузилось в глубокий сон. Не то, чтобы так часто случалось, нет: обычно Конев долго ворочался в своей мягкой постели в безуспешных попытках уснуть. Ему мешали разного рода мысли, которые роились в его рыжей голове и вызывали невротические симптомы. 
Кое-как приведя себя в надлежащий вид, рыжеволосый парень игриво подмигнул своему отражению в зеркале и направился на кухню. Точнее, его острый нос сам привёл своего обладателя, следуя тому бесподобному аромату, который источала лежащая на столе тарелка спагетти с морепродуктами. Неподалёку от неё находился маленький листок бумаги, на котором бисерным почерком было выведено:  «Приятного аппетита, Павел! Вернусь нескоро. Твой отец».   Прочитав записку и в очередной  раз вдохнув ноздрями чудный аромат любимого блюда, Конев смог лишь порадоваться тому простому факту, что ему удалось выспаться.


Пока тарелка с горячим завтраком медленно опустошалась, в сознании парня снова и снова восстанавливались яркие сцены минувшего сновидения. Вчера ночью Коневу приснилось не что иное, как таинственный и манящий лик незнакомой ему девушки. На протяжении всего долгого сна он всматривался в узкий разрез чёрных глаз и пытался прочесть по губам скрытое послание, которое, возможно, было адресовано лишь ему одному… Одновременно она казалась ему такой близкой и безнадёжно далёкой, но от этого ничуть не менее желанной. В финале, уже под утро, Конев изо всех сил пытался сократить расстояние от её лица до своего, чтобы почувствовать сладость поцелуя. Но нет же! Он тянулся к ней, но каждая его попытка заканчивалась ничем, поскольку её лицо не приближалось ни на сантиметр.  Вся трагедия заключалась в том, что в странном мире сна прекрасную незнакомку и на всех порах летящего к ней Павла разделяло количество километров, превышающее общую протяжённость экватора Земли. К счастью, воспоминания этого кошмара вовремя прервались тонким запахом спагетти с морепродуктами, половину порции которых уже успел съесть проголодавшийся Конев.               

2. ОНА

Темнота - друг молодежи, в темноте не видно рожи. Что бы там ни значили подобные студенческие поговорки, именно сейчас этот расхожий тезис обретал свой истинный смысл. Внутренний мир общежития всем своим видом напоминал детскую страшилку про события "в черной-черной комнате". Перебои с подачей электроэнергии случались время от времени, и все разномастные жители этого неприметного здания у станции метро "Академическая" уже успели к ним привыкнуть. Как давно привыкли к давке в столичном метро, многочасовому ожиданию врача в 202-й поликлинике и строгому лимиту на собственные денежные средства.

Свет потух именно в тот неловкий момент, когда она взяла в руки махровое полотенце и принялась беспорядочно тереть свои черные, мокрые после душа волосы. Зеркальное отражение ее бледного тела со следом от послеоперационного шрама в районе груди в одночасье погрузилось во тьму. Незамедлительно раздался громкий стук в дверь ванной, сопровождающийся жалким дребезжанием: видавшая виды щеколда никогда не являлась надежным замком.
- Досиделась! Опять пробки полетели... А других кто подумает? - полные раздражения фразы, произнесенные на ее родном языке, обжигали ей уши.
От безысходности она накрыла влажную голову полотенцем и присела на холодный край давно не чищеной ванной. Как можно жить в огромном городе, населенном миллионами чужих людей, если даже те немногие соотечественники, что позволяют услышать родную речь, нередко доводят до ручки? После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь гулким биением тяжелых капель воды о дно ванны, забрезжила единственная лампа накаливания. Внезапное возобновление подачи электроэнергии ослепило ее.
Через несколько мгновений она оправилась от ряби в глазах и, похлопав тонкими ресницами, принялась рассматривать себя любимую в потёртом зеркале.
"А что, я - очень даже ничего..." - думалось ей. - "Может быть, в этой стране все привыкли к светлым волосам и голубому цвету глаз, вот и не обращают на меня внимание. Зато у себя дома, в Токио, я была бы первой красавицей..."
В этот момент дверь ванной стала скрипеть с таким резким надрывом, что при других обстоятельствах давно должна была треснуть и перестать быть естественной преградой между душевой и другими комнатами. Соседкам Сакуры тоже не терпелось принять душ, сбросив весь накопленный за день негатив, за что и страдала несчастная дверь. Впопыхах завернувшись в полотенце и прихватив с собой электрический фен - благо их комната не была обделена розетками - она открыла щеколду и выпорхнула прочь из душевой. Недовольные тирады ровесниц, учащихся с ней в одной академической группе, Сакура решила пропустить мимо ушей: каждой девушке следует и просто необходимо следить за своей красотой, а это дело не требует спешки. Впрочем, в её родной стране вообще спешить не принято.

Тяжёлые испытания, лежавшие на её хрупких плечах, остались позади. Получив новый опыт, вчерашняя старшеклассница Сакура Накамура стала сильнее. Она стала Избранной - одной из немногих счастливиц, выбранной двумя лучшими образовательными учреждениями России и Японии для проведения обмена. И этот крест ей нужно будет нести до самого диплома о получении высшего биологического образования. После нескольких изнуряющих лет изучения русского языка Сакура продолжала думать на японском, и в особо трудные дни именно этот тривиальное обстоятельство помогало сохранить ей свой рассудок по приезде в дикую Россию.
Теперь, когда мягкая, напоминающая о далёком доме, пятнистая пижама нежно обволакивала её кожу, а её чистые волосы оттенка древесного угля лежали на пуховой подушке, самое время было забыть про грядущее начало первого в жизни учебного года в Университете и заснуть.  "Вершина Фудзи всё так же беззаботно купается в облаках, пока здешние деревья теряют листья" - промурлыкала она про себя и отправилась в Царство Снов.

3. СЛЕД ЕГО ПРОШЛОГО

Не сказать, что Павел был красавцем: в бесплатный довесок к его огненно рыжей шевелюре прилагалась россыпь ярких веснушек. Именно за них в его детстве мама любя называла  сыночка Конопушкой. Многие друзья родителей сравнивали маленького Павлика с героем Фёдора Стукова из советского фильма про Тома Сойера. И было за что сравнивать: юный проказник постоянно убегал из дома и ненавидел читать книги.
В школьные годы Павлу пришлось здорово потрудиться, чтобы не нахватать "троек" за первый же год обучения. Из всей программы ему нравилось изучать лишь природоведение и хореографию. Выработав к пятому классу стойкую привычку сидеть от звонка до звонка, Конев спокойно проводил учебные дни и успевал дружить со многими девочками в классе - благо их было в разы больше, чем представителей сильного пола.
В седьмом классе он стал полноправным гражданином России, и теперь вся тяжесть возможного наказания за любое правонарушение могла нежданно-негаданно свалиться на его рыжую голову. Далее шли неспокойные годы пубертатного периода: юные девчачьи глаза, волосы и другие привлекательные части тела так сильно волновали Павла, что тот спал и видел свой первый поцелуй со всеми девочками своего "8 В" класса.
Два года спустя уже сами девушки стали проявлять к нему интерес и позволяли себя приглашать на свидания. Большая часть из них так и не приходила к назначенному времени, позволив рыжему горе-донжуану усвоить несколько важных жизненных уроков.   
Последней возможностью исполнить свои желания перед взрослой жизнью был выпускной вечер. На теплоходе музыка играла, а он опять стоял на берегу. Опоздав на отправление теплохода по Москве-реке из-за неотложных семейных обстоятельств, Павел  отложил все свои прихоти, тайные мечты, желания и грёзы насчёт заветного слияния своих губ с мягким девичьим ротиком до сдачи Единого Государственного Экзамена и поступления в ВУЗ.
Не сказать, что сдача экзаменов была для него трудной задачей: Конев всегда по-мужски ставил перед собой цель, а потом с разным успехом пытался её добиться. Выходило согласно уровню его знаний, помноженных на усердную подготовку.
Сравнивать себя с другими наш герой не мог и не хотел: уж слишком уникальным казался ему самому собственный жизненный путь. В конечном итоге получив бюджетное место на факультете биологии Московского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова, он настроил себя на каторгу в ближайшие пять лет своей короткой жизни. Образование не являлось для Павла самоцелью, скорее он ещё не познал всех радостей студенческой жизни, а потому думал, что учение свет - и ничего кроме учения под своей ближайшей перспективой не предполагал.

 Большая биологическая аудитория походила на античный амфитеатр, заполненный чуть более, чем наполовину. Угол обзора от самого высокого яруса до деревянного стола, находящегося непосредственно вблизи кафедры, за которой должен был располагаться лектор, позволял студенту ощутить себя во всепоглощающем открытом пространстве. Видавшие виды стены Университета, казалось ему, хранили энергию взаимодействия мудрого преподавателя с аудиторией, а деревянные скрипучие сидения помнили всех присутствующих в этом огромном зале. Именно такие непередаваемые, мистические и вызывающие безмолвное, почти религиозное благоговение, ощущения испытывал новоявленный первокурсник в течение первых минут ожидания самой первой лекции.
Незаметно для всех студентов потёртая дверь тихонько отворилась,  и в зал вошёл преподаватель. Его появление не вызвало у потенциальных слушателей практически никакого эффекта: разве что самые болтливые из них перешли на едва слышимый шёпот.
Павел открыл свою тетрадь и приготовил шариковую ручку для конспектирования тезисов, не признавая современных гаджетов, которыми обладала львиная доля присутствующих. Он не умел быстро печатать и вдобавок страшился потерять важный навык письма: привыкшие к частым нажатиям на экран или клавиши молодые пальцы легко могут отказаться от ручки и впоследствии будут с большим трудом возвращаться к ней.
Каждое слово преподавателя находило отклик в тетради Конева, он буквально ловил и транслировал речь умудрённого опытом профессора, кодируя язык последнего в свой собственный язык сокращений, символов и схематичных рисунков. После полутора часов непрерывного процесса конспектирования его бедная натренированная рука затекла, и тем самым он получил своё первое боевое крещение. Теперь так будет шесть дней в неделю, и Павел к этому готов: гордое звание студента МГУ нужно оправдывать каждый день.

4. VINYL, FOOTBALL & ROCK'N'ROLL

Привычные полчаса просмотра недружелюбной темени тоннеля, изредка прерываемой светлыми платформами сквозь буквы НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ – и вот она, Краснопресненская. Час пик: народ неустанно болтался в проходах, особенно это бросилось в глаза при неизменном трансфере со станции «Парк культуры» Сокольнической линии на аналогичную станцию линии Кольцевой. «Ладно, я с учёбы еду – думается Павлу, - а ведь каких-нибудь пять лет, и здравствуй, построение карьеры. Стану такой же ломовой лошадью…» Сумка с тетрадями съезжает с плеча, надо поправить.
Выход из метро. Вечернее небо над Московским Зоопарком озарялось багровыми, розоватыми и золотистыми пятнами, исчезающими в глубине закатной синевы. Конев быстрым шагом проскочил официальный магазин атрибутики футбольной команды, пленивший последними часами перед закрытием группу брутальных мужчин в спортивной форме. Начало нового сезона: где ещё им быть. В глубине души рыжий студент симпатизировал спартачам и их любимому клубу, поскольку ни одна букмекерская контора не могла предугадать результат очередного матча с участием красно-белых: настолько они были непредсказуемы.

 Семья Конева ютилась в типичной «хрущёвке», представляющей ценность на рынке вторичной недвижимости лишь из-за непосредственной близости к центру столицы. Серый блочный дом, подъезд с деревянной дверью, два светящихся квадрата окон в верхнем углу здания – место обитания многих москвичей. Внутри оранжевого скрипящего лифта герою предстоит минута тряски по пути на верхний этаж. За его длинным пронзительным звонком в обитую войлоком дверь ровным счётом ничего не следует. «Отец ещё на работе» - думает он, почёсывая рыжую шевелюру, - «Окей, сам открою».
Дома Павла ждала новая записка, осенним листком украшавшая кухонный стол. В ней указывалось на то, что утолять собственный голод новоиспечённому студенту-биологу также следует самостоятельно. Из продуктов внутри дрожащего и бухтевшего холодильника свежими оставались только пельмени. Чтобы как-то разнообразить процесс готовки, Павел сходил в собственную комнату и включил старенькую радиолу, предварительно сняв с верхней крышки кружевной половичок. Поставив скорость воспроизведения пластинки на нужное количество оборотов, он аккуратно опустил иглу в правильную зону диска, таким образом, словно попадая дротиком в мишень. Заиграла жемчужина коллекции виниловых пластинок, доставшейся Коневу от покойного деда. Павел слушал и мысленно благодарил его - одного из самых убеждённых и преданных музыке стиляг - за то, что сейчас, сквозь годы и поколения можно ловить момент и наслаждаться живой музыкой на практически нетленном носителе. Звучал «Харакири», отлично сохранившийся альбом отечественной рок-группы ПИКНИК, которая уже более тридцати лет остаётся верной себе и своим почитателям. В их песне «Течёт большая река» рыжему парню чувствовалась надежда, оптимизм и неизменность лучшего завтра. В то время, как заветные пельмени медленно варились в эмалированной кастрюле, Павел находил в себе радость подпевать летящим к нему из другой комнаты словам:

Они танцуют весь день – харе-харе,
Они увидели свет – харе-харе.
Течёт большая река – харе-харе,
А мне семнадцать лет.

Была бы под ногами земля – харе-харе,
Была бы под ногами земля – харе-харе.
Была бы под ногами земля – харе-харе,
Да то, что забыть нельзя.

Конев остро ощущал необходимость иметь для себя почву под ногами: единожды вступая во взрослую жизнь, он стремился быть условной единицей в предлагаемых обстоятельствах и жизненных проблемах. И когда его правая рука чистой ложкой вынимала на тарелку готовые пельмени, Павел был уверен: отец может на него положиться. Хотя в голове студента нет-нет, да и всплывала мысль об ушедшей матери – вот что воистину «забыть нельзя»… Зато можно приступить к ужину.

А все печали зачем? – харе-харе,
А все печали зачем? – харе-харе.
Была бы большая река – харе-харе,
Да было б куда лететь…

 Зачем печалиться, зачем грызть себя излишне негативными мыслями? Самым главным для Павла было не прошлое, а настоящее – здесь и сейчас – всё плохое он старался стереть, изгнать из своей памяти в глухое бессознательное. Пару раз в год они с отцом приезжали в Химки почтить память их самого близкого человека, и тем самым погружались в молчаливое почтение, отдавали дань прошлому времени, проведённого с Вероникой Игоревной Коневой (1960 – 2000). В настоящем времени и Павел, и его отец – менеджер по продажам, в дилерском центре немецкого автомобильного концерна -  спокойно жили, душа в душу и оба смотрели только вперёд. Им было «куда лететь»…
    Раздался протяжный звон дверного звонка – Платон Михайлович Конев дома. Закинув оставшуюся после съеденных пельменей пустую грязную тарелку в посудомоечную машину, Павел поспешил открывать. Нужно было узнать отца последние новости из мира автомобилей, рассказать о прошедшей лекции и просто поболтать на кухне.
5.МИР В ЕЁ КАРМАНЕ
 
На следующее утро длинные изумрудные коридоры Биологического корпуса Университета галдели и шумели десятками и сотнями юных голосов. Те из молодёжи, кто был повзрослее, уже носили белые халаты и второпях переходили из полумрака одной лаборатории в чарующий мир  другой. Мимо видавших виды стен с портретами известных учёных, а также тяжёлых шкафов, полки которых снизу доверху были забиты различными склянками, сонно тянулась на коллоквиум группа первокурсников с психологического факультета. И только вблизи крайней аудитории на отшибе этажа стояла девушка, прислонившись поясницей к облупившемуся подоконнику.

Всё происходящее вокруг мало интересовало Сакуру, предварительно приехавшую на биофак в 07:30 - за полтора часа до начала первого занятия – а потому почти полностью погружённую в состояние полудрёмы. С головой уйти в сон ей мешало любимое хобби: одетая в однотонное сиреневое платье взамен набившей оскомину в прошлой жизни школьной формы, она играла в карманную приставку. Фокусирующиеся за счёт правильно подобранных контактных линз её узкие чёрные глаза смотрели в крохотный монитор из цветных светящихся пикселей. Ловкие наманикюренные пальцы нажимали на кнопки по бокам экрана, достигая успеха в игре. Она считала подобное времяпрепровождение хорошим способом разгрузить мозг, а также держать в форме собственный острый ум, благодаря которому она попала в лучшее учебное заведение России.
 
      Между тем за прошедший час игры, а точнее за девять пройденных уровней, мимо сосредоточенной на собственной консоли Сакуры прошло полтора десятка студентов-биологов, составлявших её академическую группу. Она смущённо спросила на почти безупречном русском замыкающего процессию долговязого верзилу о том, который сейчас час. Наручные часы отечественного производства на его руке показывали, что до начала первого семинара по анатомии центральной нервной системы оставалось десять минут.  Когда долговязый исчез внутри дверного проёма, Сакура нехотя окинула сонным взглядом просторный зал, в дальнем углу которого она находилась. Окружающий чужестранку гвалт постепенно стихал, и наступающую тишину портил лишь приближающийся топот чьих-то тяжёлых ботинок.

Это был Павел. Не  то чтобы, ему в привычку давно вошло приходить к самому звонку: скорее тем самым он демонстрировал себе и окружающим свойственную лишь ему редкую пунктуальность. Снимая на ходу шуршащую ветровку цвета мокрого асфальта, студент сквозь упавшие на лоб рыжие пряди заметил девушку, в правой руке которой продолжала свистеть и трещать электронной палитрой звуков приставка, а на лице – всеми силами подавляемый зевок. Небрежный жест, поправляющий прическу – и он уже рядом с ней сидит на подоконнике, свесив ноги.
- Привет, ты тоже на семинар?.. – хитрый блеск карих глаз и приветливый тон должны произвести на неё впечатление.
Сакура на секунду оторвала взгляд от экрана и заглянула своими острыми зрачками в самую его душу: настоящий биолог, прямо юный натуралист с микроскопом. Её нежные напомаженные губки скривились в улыбке:
- Привет… Ага, сижу-играю…
Павел покосился на мерцающий экран в руках девушки: не каждый день встречаешь настолько увлечённых игроманов, особенно среди представительниц прекрасного пола. По сути – кусок пластмассы с микросхемами внутри, - и как он способен увлечь человека на долгое время! Юноша прекрасно это понимал и решил блеснуть перед собеседницей имеющимися знаниями:
- Насколько мне известно, это популярная модель в Японии, только вышла в продажу.
Угольки глаз Сакуры довольно сверкнули. От восторга она даже резко захлопнула складную крышку консоли.
- О, ты знаешь! В моей стране все любят играть.
Почувствовав, что их разговор сразу нашёл нужные рельсы, рыжеволосый с интересом пронаблюдал, как складная приставка исчезла в компактной кожаной сумочке иностранки.
- Ещё бы, целый мир в кармане. Сам бы себе такую купил, да времени нет.
Их глаза встретились, после чего оба весело заморгали. Решив для себя, что сейчас лучшее время для знакомства, студент протянул девушке правую ладонь:
- Меня зовут Павел, приятно познакомиться.
Маленький ротик издал весёлый кокетливый смешок, после чего правая рука девушки мягко схватила ладонь Конева:
- Я Сакура, приятно…      
Ах, этот смеющийся, остренький заусенистый акцент восточных языков! Учитывая, что русский язык является одним из самых сложных для изучения, Павел был восхищён почти правильной чистотой её произношения и самим фактом разговора с девушкой из другой страны и манящей малоизведанной культуры… Судя по имени, небольшому росту и общей внешней привлекательности своей новой знакомой, он был уверен в том, что она приехала из Японии. Это понимание пришло к Коневу метафизически, за доли секунды, и только протяжный звонок к началу занятий вернул его к реальности.
- Пойдём в аудиторию? – подмигнул студент девушке.
Она не привстала, а просто вспорхнула с подоконника, и, пользуясь оказанным мужским вниманием, прошуршала сиреневым платьем в дверной проём. Павел вошёл следом, заранее предвкушая ближайшие два академических часа за одной партой с восточной красавицей. Лучшего начала дня он и пожелать не мог.

6.ОСЕННИЙ ВЕЧЕР

В конце дня вдоль золотисто-краснеющего сквера, знаменующего своей протяжённостью долгий путь студентов к станции метро, весело болтая, шли молодые люди. Из толпы пышущих жизнью, озабоченных делами и просто гуляющих сверстников выделялись две фигуры: он и она, идущие рядом. Огненно-рыжая шевелюра Павла своим ярким свечением дополняла миленький букетик из охристых листьев клёна, который несла в руке его новая знакомая. На лице Сакуры читалась восторженная заинтересованность, какая только может быть у стремящейся быть обласканной мужским вниманием девушки. Её радовало всё вокруг – от сентябрьского тёплого вечера, проводимого под сенью деревьев, до россыпи розоватых веснушек, размазанных по щекам Конева.

Сакура весело щебетала о своей далёкой Родине в ответ на непрекращающиеся расспросы Павла, знающего о Японии лишь понаслышке. К примеру, она с лёгкостью открыла ему глаза на настоящую японскую кухню, о которой завсегдатаи московских суши-баров не могли даже мечтать. По её рассказам, девушка готовила сама родные для себя блюда в общежитии, покупая необходимые продукты в магазине японских товаров на Новослободской. Деньги на жизнь в Москве Сакура получала электронными переводами от родителей, и внешне выглядела вполне удовлетворённой своим положением в чужой стране, вызывая у Павла одно только непрекращающееся восхищение.

Как и любому другому интернет-пользователю, Коневу было поверхностно известно о популярной японской массовой культуре, завоевавшей не одно юное сердце не только в России, но и в западном мире. Прочитав пару месяцев назад несколько файлов электронных японских комиксов, именуемых странным словом манга, он поделился с девушкой своим пониманием этих нарисованных историй. То, в чём обывательский русский ум Павла видел экзотический вид искусства, было для Сакуры развлечением на каждый день в беззаботные детские годы. То же самое отношение касалось и аниме-мультфильмов: на московских улицах рыжий студент регулярно видел группы подростков странно одетых в парики и жёлтые пижамы-кугуруми, а также в обвешанные значками куртки и сумки… На его искреннее недоумение Сакура со смехом отвечала всё новыми терминами, являясь для своего сокурсника гидом и поводырём в доселе неизведанном мире страны Восходящего Солнца. Именно ей выпало жить и вариться в плавильном культурологическом котле собственной родины, пережившей за время мировой истории не одну трагедию. Сакура охотно призналась парню в том, что каждую ночь, засыпая, обнимает в кровати любимую детскую игрушку – плюшевого покемона по имени Пикачу. Её наивная простота вперемешку с нескрываемым ребячеством не могла не вызвать симпатии Павла, слушающего и внимающего каждому слову из мягкого напомаженного девичьего ротика.

  Вдоволь наговорившись о том, какими стереотипами и символами Япония неожиданно возникла и осела в русском сознании, гуляющие студенты сменили тему. Девушка кокетливо поёжилась, указав в наступающей в конце первого семестра долгой зиме предмет собственного страха и неудобств. На это Павел сразу же  сострил: мол, в их случае по-настоящему бояться следует не зимних холодов, а неизбежной сессии. Она одобрительно кивнула, взмахнув собранными в конский хвост волосами оттенка древесного угля. Карие глаза парня вовсю любовались её восточными чертами лица: острыми скулами, горошинами зрачков в раскосых глазках, юной свежестью гладкой смуглой кожи. «Такую девушку непременно следует оберегать в нашей солнечной стране». – думалось ему в эти минуты. – «Может мне следует стать её верным телохранителем?».
          
   Между тем заволокшие московское небо сумерки уже сгустились над молодыми людьми, уже пришедшими к длинному пешеходного перехода по направлению к станции метро «Университет». Рядом яркими огнями горел и переливался цирк на проспекте Вернадского. Последние на сегодня маршрутные такси забирали пассажиров. Павел и Сакура спокойно перешли дорогу, и парень услужливо приоткрыл дверь вестибюля, пропуская спутницу вперёд. Не без тревоги они прошли через турникеты по студенческим проездным – ведь только в московском метро в подобной ситуации заранее готовишься к возможному удару. Сакура подвела нового знакомого к карте станций, цветастым осьминогом разбросанных по громадному листу: «Мне на Академическую». Конев пальцем показал ей место своего пункта назначения в другой точке карты.

Опять час пик, толпа людей в огромном ревущем вагоне, мелькающие огни тоннеля, темнота… Нос к носу стоят двое студентов внутри наполняемого вагон скопления пассажиров. Можно ничего не говорить: всё равно гул летящего по рельсам поезда заглушает любой голос. Они просто смотрят друг другу в глаза. Его крупные карие улыбаются её узким чёрным. И только мимолётное смущение, выражающееся в едва заметном покусывании губ, поправлении ремня на съехавшей сумке и потряхивании юными светлыми головами выдаёт, насколько Павел и Сакура сейчас реально взволнованы. Поезд подъезжает к станции «Парк культуры», а значит им пора выходить.

В центре зала, совсем рядом с развилкой, разделяющей платформу станции Кольцевой линии  на два пути, парень и девушка дружески обнимаются. За короткое время прикосновения к себе её невысокого тела Павел почувствовал тепло родственной ему души и, поддавшись естественному желанию, провёл рукой по пучку жёстких чёрных волос. В ответ на это японка хихикнула и ласково потрепала рыжие кудряшки Конева. С разных краёв платформы к ним подъезжают поезда. Павел и Сакура ещё раз дарят друг другу ослепительные по жизнерадостности и озорству улыбки, после чего обещают встретиться на завтрашних занятиях и только потом исчезают внутри раскрытых дверей прибывших вагонов. Знал ли каждый из них утром того дня, сколько положительных эмоций принесёт эта случайная встреча в зале Биологического корпуса?             

7. СКВОЗЬ ИСТОРИЮ

В таком неспешном темпе прошёл месяц занятий естественными науками, который однокурсники провели сидя бок о бок за одной партой. Обязательная нагрузка в виде шестидневной учебной недели давала о себе знать накопленной усталостью из-за постоянного недосыпа. Милое общение с загадочной иностранкой возбуждали в Павле всё больший интерес к её далёкой и такой недоступной родине. Он слышал звенящую мелодию непонятной японской речи в те минуты, когда ему удавалось присутствовать при телефонном разговоре Сакуры с кем-то из родителей. Будучи страстным меломаном, Павел набивал в строку интернет-поисковика запрос за запросом, чтобы хотя бы отчасти понять такой всеобъемлющий и ни на что не похожий конструкт, как j-pop, японскую популярную музыку. В редкие свободные дни он даже приезжал в Японский центр Библиотеки иностранной литературы, чтобы расширить свой кругозор, а вместе с ним и количество тем для увлекательной беседы с Сакурой по дороге к метро.

Естественно, такое грандиозное и редкое событие для России, как выставка японских экспонатов в Ветошном переулке, не прошло мимо студента Конева. В выкроенное специально для культпохода воскресенье он, предварительно встретившись с девушкой на станции "Театральной", пешком добрался с ней через Площадь Революции к Главному Универсальному Магазину - а оттуда и до Ветошного переулка было рукой подать. Вот что сразу бросилось парню в глаза: в тот день тёмные волосы Сакуры были завязаны в маленький пучок на затылке, а тени её крохотных век мерцали сиреневым блеском. На фоне сей восточной выдержанности растрёпанные рыжие кудри и веснушки Павла делали его похожим на засевшего в лаборатории физика-экспериментатора, этакого фрика от науки. Впрочем, пока человек неповторимо юн, забота о внешнем виде может и отойти на второй план: молодые посетители выставки своими джинсовыми нарядами буквально кричали окружающим о своём студенческом статусе. Однако почтеннейшую публику больше волновали старинные гравюры с изображенными на них легендарными самураями, древние доспехи и классическое холодное оружие катана. 
- Людям важно помнить свою историю. - многозначительно заявила Сакура, вглядываясь в расписные национальные халаты кимоно. - Настоящая Япония здесь, и внутри нас. Изображённая на шёлке композиция из моста через речку и восходящего солнца переливалась в свете окружённых ламп. Слегка подкованный информацией из тематических журналов Библиотеки, Павел протянул:
-  У вас ведь больше нет самураев...
Девушка качнула головой и тихо перешла к другой экспозиции.
- Как нет армии после проигранной войны. Но Япония покоряет мир без оружия: каждый год много туристов, покемоны, милый стиль... - в этот момент она попыталась заглянуть внутрь его глаз, как будто хотела прочесть мысли:
- Знаешь, что для вас наша Япония?
Ответ Павла был настолько очевиден, насколько и тривиален:
- Суши, электроника, мультики...
После тяжёлого и глубокого вздоха чёрные глаза Сакуры вновь сфокусировались на японских исторических реликвиях, после чего скрылись за блестящими веками.
- Ваша Япония - это ровно, та Япония, какую вы придумали. Придумали сами.
Её откровение по-настоящему ошеломило Павла. В самом деле, питая собственное сознание отдельными стереотипами о чужой стране - пусть и собранными из достоверных источников - , он не мог давать себе отчёт в том, что знает о ней правду. Конев не мог знать, что в родном городе Сакуры настолько чисто, что даже строительная техника выглядит только что сошедшей с заводского конвейера. Что любое транспортное затруднение на дороге предупреждается и сигнализируется путём размахивания флага специально обученным человеком. Что львиная доля популярных в московских суши-барах японских блюд - детище маркетинга американского ресторанного бизнеса. Что на каждом шагу можно воспользоваться бесплатным туалетом с диковинно оборудованным унитазом. Он, как и многие из нас, россиян, просто никогда в жизни не был в Токио.

Покинув выставку, первокурсники отправились пешком в лапшичную на Мясницкой улице - один из островков японской жизни, напоминавших девушке о доме. Подходя к стеклянным витринам заведения, Сакура указала Павлу на муляжи еды, сделанные настолько достоверно, что при одном мимолётном взгляде на них у рядового посетителя должен просыпаться аппетит. За длинной деревянной стойкой студенты тихо поглощали суп с пшеничной лапшой и кусками свинины, жидкая часть которого приятно опускалась вниз по их юным пищеводам. Именно здесь можно было попробовать настоящие японские напитки, получив вместе с холодной или горячей жестяной банкой вежливое приветствие от говорящего автомата. "Сакура такая милая и доброжелательная, неужели там все настолько учтивы, что даже бездушная машина говорит тебе ласковое слово?" - недоумевал про себя Павел.

Чем больше озабоченный рыжий студент узнавал о Японии, тем больше запутывался. Каждый день, проведённый вместе с девушкой, ставшей уже доброй подругой, открывал ему новую пищу для ума и материал для познания. Также он не забывал платить Сакуре той же монетой, делясь с ней опытом жизни в России и объяснения непонятных межкультурных различий вроде излишней русской эмоциональности, неповиновению законам, соборности и прочая, и прочая. В то же время было в спокойной и жизнерадостной девушке что-то невыразимо загадочное, странное и непохожее на типичное поведение других его одногруппниц - оно  притягивало Павла всё ближе и ближе к себе, при этом не пересекая разумную грань. Кроме того, именно в то воскресенье, Сакура услышала искреннее восхищение парня вкусом японского удона, и в её радушном взгляде загорелся хитрый огонёк.
- Нравится? Я умею готовить дома много вкусного! - улыбнулась она тогда за стойкой.
У находящегося во власти вкуса и свежих впечатлений рыжего Павла тут же вырвалось:
- С удовольствием попробовал бы...
Тут он понял, что сболтнул лишнее и на время замолчал, пережёвывая пищу. Накрашенные губки задрожали в весёлом смехе:
- Ты... Ты хочешь попробовать?
Волосы качнулись в кивке, а россыпь веснушек медленно заливала краска.
Сакура великодушно улыбнулась и сверкнула узкими глазками:
- Хорошо, я приглашаю тебя.




8.МАГИЯ ВОСТОКА

Незаметно, как это обычно бывает в круговерти ежедневной учебной рутины, прошло ровно шесть дней. Отец Павла мог не волноваться по поводу вечернего отсутствия сына, поскольку был заранее оповещен о приглашении Сакуры и всегда рассчитывал на его самостоятельность. Главным условием при достижении консенсуса между отцом и сыном было обязательное возвращение последнего до закрытия метро, основные переходы которого прекращали свою работу в один час ночи по московскому времени. Следовательно после субботних занятий молодые люди как обычно доехали до станции "Парк культуры", но на этот раз уже держали свой путь в общежитие на "Академической". Именной студенческий билет грел сумку каждому из них, ведь именно он служил бесплатным пропуском во множество зданий, входящих в структуру Московского Университета. В другое время первокурсники с радостью сходили бы в зоопарк на Красной Пресне или в выставочный зал Манежа, не заплатив за это ни копейки, но в светлой голове Сакуры уже созрел хитрый план на этот вечер.

Продвигаясь вперед по длинным коридорам общежития, студенты миновали множество обклеенных кусками объявлений стен, пока не пришли к заветному входу в комнату. Девушка раскрыла свою сумку и принялась с глухим шуршанием перебирать тонкими пальцами все ее содержимое. Наконец в ловкой правой руке звякнули ключи: "Нашла!". Перед тем, как воткнуть их в дверной замок, Сакура на мгновение затихла и прислонила правое ухо к разрываемой трещинами поверхности двери. - Никого. Я рада, что нам повезло! - хихикнула она в переминающемуся с ноги на ногу Павлу и открыла скрипучую дверь. Он уже знал, что у Сакуры есть соседки-соотечественницы, но встреча с ними безусловно могла бы помешать их близкому общению. За дверью девушка попросила его снять обувь в знак уважения к давней традиции японского быта. Внутреннее убранство трех комнат, соединенных между собой коридором с общим санузлом нисколько не удивило рыжего парня: в похожем месте проводил студенческие годы его родной отец. Лишь через тонюсенькую щелочку между аркой проема и косяком можно было разглядеть кучу неубранных вещей, но это была дальняя от них комната и притом Сакура никогда не позволила бы себе такого беспорядка. Проходя мимо второй комнаты в ванную чтобы по привычке помыть руки, Павел заглянул в проем второго обиталища: блеклые стены дополняли постеры звезд японской рок-сцены, переодетых в женщин, а вблизи кушетки частоколом выстроились пустые пивные бутылки. - Моя соседка пробует в жизни все... - не без презрения побурчала девушка, и, отразившись в зеркале ванной комнаты, приоткрыла дверь в свой мир. - Добро пожаловать!

Первым, что увидел сбрасывающий водяные капли с рук Павел, был позолоченный котенок на письменном столе. Блестящая лапка была согнута в приветственный жест и без устали раскачивалась из стороны в сторону. Кроме него на столе лежала стопка библиотечных книг, выданных по учебному абонементу и словарь японских иероглифов. Павла поразили чистота и аккуратность, с которыми девушка расставила свой нехитрый скарб по местам. Вблизи заправленной постели - которой, казалось, не пользовались по назначению, настолько нетронутой она выглядела - лежал расстеленный коврик и сложенное спиралью одеяло. - Здесь я сплю, - невозмутимо обронила Сакура, потому что речь шла о ее естественной привычке. Подобные элементы японской жизни неоднократно мелькали в мультфильмах про школу, которые за последние полтора месяца жадно втягивал в себя Павел. Все, что он видел на этих крохотных десяти квадратных метрах, являлось подтверждением той немногой информации об экзотическом быте. Будучи настоящей японкой, Сакура Накамура, его новая подруга, была живым воплощением, носителем японской культуры, способным пронести ее основы в его далекую холодную Россию.
- Нравится? - кокетливо пропела она, кивая в сторону золотистого котенка. - Это мой герой, он несет счастье.
Немую гримасу восхищения на лице Павла сменила улыбка.
- Надеюсь, он поможет тебе во время сессии.
Сакура довольно кивнула, и ее взгляд сместился в сторону фотографии родителей, стоявшей в рамке слева от стопки учебников. Круглолицый мужчина с короткой стрижкой обнимал красавицу-жену на фоне двухэтажного дома с маленькими квадратными окнами. Оба так и светились счастьем, словно рекламировали зубную пасту.
- Красивая у тебя семья. Они, должно быть, горды тобой. - прокомментировал парень, все больше и уважая девушку за множество увиденных и понятых мелочей, чудесным образом преобразованных в плюсы.
- Да, это я настояла на Университете. Люблю животных, понимаешь... - смеясь, ответила Сакура и присела на стул. - Может быть, кошку заведу.
- Ты сама как кошка! - вырвалось у Павла, присевшего рядом на кровать.
- Мяу... - она играючи сымитировала покачивание лапкой золотого котенка, и оба звонко рассмеялись.
В это время раздалось приглушенное урчание - это пустой желудок первокурсника сигнализировал о срочной потребности в пище.
- О, ты голодный и я забыла тебя угостить... - смущенно покраснела девушка и сразу же встала со стула, хлопая себя по затылку. - Глупая я, глупая...

Через десять минут студенты находились на пустой вечерней кухне общежития, где на одной из потертых газовых плит Сакура варила рис. Согласно ее оптимистичному увещеванию специальные круглые зерна риса, из которых при должной сноровке и клейкой субстанции может получиться знакомое многим суши, отлично комбинируются с жидким соусом карри. Поскольку японка была частым гостем магазина на Новослободской, нехватки в жидком карри не наблюдалось. Несмотря на то, что приготовленное блюдо считалось одним из самых простых, Павлу оно показалось одновременно вкусным, сытным, а главное - сделанным с душой. Лицо Сакуры, в которой только что признали годную хозяйку, слегка порозовело и склонилось в вежливой благодарности. Может быть, она и не знала простой истины, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, но в нее по крайней мере, с детства вложили основы домоводства, что не могло не подкупить юного Павла. Домой, на Краснопресненскую, он ехал в приподнятом настроении, готовясь при случае по достоинству отблагодарить свою драгоценную подругу.

9.ВДВОЁМ

Лекции закончились, и с приближением конца семестра наступила первая зачетная неделя. В распоряжении первокурсников находилось лишь несколько дней перед началом серьезных испытаний на прочность своих нервов и соответствие себя гордому званию студентов МГУ. Павел и Сакура спокойно учились на протяжении трех месяцев в одной академической группе, выполняли похожие задания и помогали друг другу готовиться к коллоквиумам. В сегодняшний век быстрых сетевых коммуникаций между интернет-пользователями этот процесс не требовал больших усилий, хотя в душе Павла оставалось смутное предчувствие о скорой замене библиотечных книг электронными носителями информации. Ему было очень приятно, когда в шесть утра ему позвонила та самая девушка и с чувством выполненного долга сообщила, что реферат о сером веществе головного мозга готов и ждет его в электронном почтовом ящике. Подумать только! Сакура потратила полночи, чтобы помочь ему - он ей небезразличен. Конечно и Павел старался применять собственные возможности по мере сил, поэтому они оба были только рады такой взаимной помощи.

Тот декабрьский день был спланирован и выкроен Коневым от и до. Все эти несколько недель, прошедших с момента посещения им комнаты Сакуры в общежитии, он вынашивал план идеального свидания. Карманных денег никак не хватало на заведение дороже университетской столовой, поэтому единственно верным решением в таком случае было полагаться на собственные силы. В конце концов, их с отцом уютная квартира на Красной Пресне выглядела неплохим местом для уединения. Павел заранее навел порядок в собственной комнате и никак не мог дождаться возможности пригласить девушку на чашку кофе, настолько это грядущее событие вселяло в него волнение. И вот он уже стоит с букетом кустовых роз на станции метро "Парк культуры", где они условились встретиться. В течение получаса на его смартфон приходят короткие сообщения о приближении поезда с нею к месту назначения. Как же медленно тянется время, и как быстро бегут мимо него реки спешивших в разные стороны людей... Наконец он узнает в толпе румяное лицо японки, пробивающейся к нему сквозь толпу. Она все ближе. Две ножки, обутые в меховые угги и обтянутые синими джинсами набирают скорость. Широкая улыбка до ушей. Встреча взглядов. "Привет!" Мгновение спустя розы достаются ей, наманикюренные пальцы берут букет в охапку. Вокруг Сакуры как будто зажглось свечение искреннего счастья. "Мне? Спасибо!" Ее мягкие губы касаются веснушчатой щеки Павла. Как же он сам счастлив в этот момент! Свободная ладонь Сакуры самопроизвольно берет его правую руку, и они идут вместе. Давно тлевшая между ними искра, казалось, зажглась и стала медленно разгораться.

Он закрыл за ней дверь и предложил тапочки. Девушка предпочла остаться в коротких чулках, одетых под джинсы, но Павел настоял на ношении обуви ввиду отсутствия в квартире теплых полов. По традиции гость всегда моет руки, и вот милые черты Сакуры, отражаясь в зеркале, выглядывают из-под махрового полотенца.
- Я приготовлю кофе, как и обещал. - приглашает на кухню Павел.
Пока компактная кофемашина бурлит и жужжит, перерабатывая капсулу, рыжий парень уже в своей комнате, хлопочет около раритетной радиолы. "Какую бы пластинку подобрать? Нужно что-нибудь романтичное..." Из деревянного комода под проигрывателем наугад вынимается первый номерной альбом группы ТЕХНОЛОГИЯ.
Пластинку - из конверта, иглу - чуть поодаль от начала зоны записи. К моменту возвращения Павла на кухню, чашка с ароматным экспрессо уже готова и он по желанию гостьи разбавляет кофе детским молоком из холодильника. Пока готовится вторая чашка, из соседней комнаты летят первые воздушные аккорды песни.
Они пьют теплый кофе, глядя друг на друга. Бывают в жизни редкие моменты, когда слова вовсе не нужны. И то, что они слушают, лишь добавляет милого спокойствия в тянущийся момент наслаждения и отдыха.

Недопетый мотив я услышу во сне,
До утра не сомкну я глаз.
До конца не простив все прошедшее мне,
Ты не спишь, как и я сейчас.

В полуночном метро, в хороводе огней
Мне опять снится твоя тень.
Сумасшедшая ночь, проведенная с ней,
И опять наступает день.

Тепло кофеина обволакивает внутренности. Они встают из-за стола, оставляя пустые чашки. Павел жестом приглашает ее в свою комнату, девушка с интересом повинуется. За окном стеной идет снегопад, и это непрекращающееся падение снежинок резко контрастирует с теплом красного абажура в его комнате. Он мягко берет ее за руку, и приглашает на танец. Голова девушки восторженно кивает. Его руки смыкаются на ее талии, а она держит парня за крепкую шею, слегка потягиваясь из-за разницы в росте. Их тела двигались, как одно целое, вторя протяжному голосу певца из проигрывателя.

Танцы вдвоем, странные танцы.
День переждем, не будем прощаться,
А ночью начнем, странные танцы.
Танцуй под дождем
В переходах подземных станций.

Никогда еще Конев не ощущал объект своего восхищения так близко к себе. На смуглом лице Сакуры можно было разглядеть каждую пору, каждую родинку или старательно замазанный тональным кремом розовый прыщик. Ее черные глаза были закрыты под затененными веками, настолько сильно девушка была увлечена музыкой и танцем. В один миг Павел понял: это он сейчас ведет в танце и он держит это милое покорное создание в своих руках. Он ей обладает. Пора сделать то, что так давно мерещилось в сознании и бессознательном, проявляясь в бесчисленных неврозах. Мягкий розовый рот Сакуры был слегка приоткрыт. Он потянулся к ней губами и сразу же достиг липкого и мягкого ощущения в районе собственного языка. Их губы встретились и мягко покусывали друг друга, а языки нежно переплетались. Это был поцелуй. Закрытые глаза не мешали Павлу чувствовать, а время, казалось, растянулось в пространстве или остановило свой ход. Все смешалось. И когда взору его опьяненных карих глаз предстало ее покорное личико, с онемевшего от новых ощущений языка сорвались Три Вечных Слова.
- Я... Люблю тебя...
В черных глазах Сакуры загорелся добрый умиротворенный огонек, а щечки вновь украсил румянец. Доброта и нежность буквально струились на Павла с ее улыбающегося личика.
- И... - смущенно приотрылся мягкий ротик. - И я...
Они вновь соединились, на этот раз почти в полной тишине. Рядом издавались лишь звуки трения иглы о твердый центр пластинки: она давно уже была проиграна. Впрочем, это было уже совсем неважно.

ЭПИЛОГ

В зачетных книжках уже были выставлены первые отметки об успешной сдаче промежуточных отчетностей. Сразу после наступления нового года первокурсников ждала зимняя сессия - первая в их насыщенной студенческой жизни. По состоянию на конец декабря Павел Конев планировал встретить главный русский праздник в кругу семьи, - к нему обещали приехать дальние родственники - а подготовку к экзаменам провести на даче в южном Подмосковье. Что касается искренней и солнечной Сакуры Накамуры, в ее планах значился краткосрочный отъезд в Страну Восходящего Солнца к любимым родителям, не видевшим свою дочь несколько месяцев.

Взлетные полосы тянулись во всю длину за широкими панорамными окнами аэропорта "Шереметьево", принимая все новые и новые прибывающие рейсы. Объявления дикторов о посадке тонули в глухом гуле снующих пассажиров. И только в зоне вылета одна нарядная узкоглазая девчонка никак не могла распрощаться со стоявшим напротив нее рыжеволосым парнем. Их лица выражали нарастающую грусть расставания, а губы шептали друг другу обещания "писать и ждать скорой встречи". Прерывистую вереницу слов прервал страстный и глубокий поцелуй двух душ, которые буквально прикипели и теперь испытывали зудящую боль разъединения. Он целовал ее, как в последний раз, вкладывая в прикосновение губ все свое желание этой необычной восточной красавицы. Отлепившись, она заглянула своими зрачками внутрь его глаз и нервно заморгала. "Я буду ждать". Павел ответил теми же словами и обвел печальным взглядом ее смуглое, влажное от слез лицо. Ему было нужно запомнить ее образ на долгое время, пусть его смартфон и полон их общих фотографий. Женский голос дежурным тоном обьявил начало посадки на рейс Москва - Токио, после чего губы расстающихся соприкоснулись еще несколько раз.
Сакура выдавила из себя некое подобие улыбки, а затем изо всех сил прижала Павла к себе, повиснув на его шее. "Мне пора идти... Пока, мой любимый!" Обхватив на прощание ее низенькое тельце, Конев обещал ей скоро встретиться здесь же и быть на связи в течение всего времени подготовки. В конце концов узкие глазки девушки выразили удовлетворение этими словами любящим взглядом, и сверкнули уже издали, когда она с цветным чемоданом отходила все дальше к выходу на посадку.

Павел долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась в толпе пассажиров, оставив его стоять на том же месте. Нужно всего лишь подождать каких-нибудь семь-восемь дней, когда он приедет в этот же аэропорт встречать ее возвращение в Россию. Грусть от невозможности больше быть с любимым человеком сменилась уверенностью в завтрашнем дне, в будущем. Она обязательно прилетит к нему, эта удивительно чистая и непорочная девушка, покорившая его юное сердце. Больше всего Павел начал скучать о тех культурных странностях и премудростях, что его удивляли при более близком знакомстве с японским бытом. Эта девчонка открыла ему, простому москвичу, целый новый мир, сверкающий яркими красками и неизведанными тайнами. Благодаря ей Павла всегда будет манить снежная вершина Фудзиямы, а в груди останется цвести нежное розовое соцветие сакуры. Он приедет к ней на встречу в новом году, а перед этим будет писать ночи напролет. Русский студент Павел оказался теперь в нежном и тягучем плену. В плену у сакуры, волнующей своим цветением юные сердца год от года перед сезоном дождей.
В плену у Сакуры...

Август 2013 - Сентябрь 2014 г.