III. Краденый меч. Глава 11. Краденый меч

                ОТРИЦАНИЕ ИМЕНИ.
               
                Часть 3.
                КРАДЕНЫЙ МЕЧ.
               
                Глава 11. Краденый меч.

    Аарн так и продолжал сидеть на стене и наблюдать за лагерем в садах, сбросивших листья перед зимой. Он ругал – но только про себя! – этих глупых крестьян, набежавших в замок. Нет, всё понятно, они хотели как лучше. Хотели защищать тех, кто многое сделал для них и для этих земель и продержаться до предсказанных перемен. Это называется верность, и заслуживает уважения во все времена и где угодно. Неизвестно, правда, как бы повели себя все эти люди, не будь в замке волшебного арсенала – ружей и пушек, заколдованных кем-то из прежних Лииви. И волшебных защит, пусть ненадёжных, как круг из камней, но всё-таки. Если бы кто-то не принёс в эту долину слухов о переменах. Но вассалы князя Сеша явились сюда отстаивать его дом, и таким образом лишили княгиню Риенн возможности бежать и пересидеть в безопасном месте до самых перемен.
   Дело в том, как было известно Аарну и непоседливым детям из Някки, что мать и невеста князя постоянно оказывали помощь людям, по милости Косзы попавшим в беду. Таким же опальным бедолагам. Они имели возможность снабдить их новыми документами и, дать время опомниться в тайном убежище, впоследствии даже переправить за границу. Госпожа Риенн могла воспользоваться давно налаженной системой, а крестьян, не оказавших сопротивления людям из храма, никто не тронул бы. По крайней мере, была на это надежда. А госпожа Кис и её спутники могли бы пробраться обратно в Текр на помощь князю Сешу, поднять мятеж. Но было решено оборонять замок, ничего уж тут не попишешь. Риенн не проявила твёрдости, не настояла, чтобы крестьяне разошлись по домам, сама осталась дома.
   С другой стороны, где гарантия, что убежище княгини не найдут, не схватят её в пути? Что не казнят людей, служивших в замке и других, старосту Тирипа, например. Кто знает, может, оно и к лучшему, что так сложилось?
   Жаль, что Аарну не было известно, что происходит в Текре, а его друзьям, оставленным в столице, неясно, где Аарн, и почему его так долго нет с необходимыми им известиями. Миче, наверное, с ума сходит от беспокойства за детей, Рики и Лалу, вздыхая, думал Кереичиките. Его мысли перенеслись к собственной семье: как там жена и новорожденная дочка, всё ли благополучно? А потом всё равно пришлось размышлять о Текре, Косзе и намеченном перевороте, который теперь может бесславно загнуться, не начавшись. О Петрике, которого в храме, возможно, принимают за него, за Аарна. А, возможно, даже убили, ведь он не Аарн. Очень больно об этом думать. Но, может, Миче и Лёка уже добрались до него и выручили, и мчатся сюда: за ним и за своими младшими?
   - Рики, погадал бы, что ли? – окликнул он. Но младший Аги, вроде бы, только что бывший тут, куда-то испарился.
   - Погадает он тебе, как же. Какой мальчишка будет тебе гадать, если ему предложили посмотреть инопланетную коллекцию князя и меч тот самый? – хмыкнул Ушту, присевший у пушки.
   Ну ладно. Значит, надо сейчас решить, как поступить ему, Аарну. И, кажется, он уже решил, потому что выхода другого быть не может.
   - Ушту, - сказал он, - прошу, позови княжну Элайн.
   - Это чтоб она тебе опять на верхотуру лезла? Дай отдохнуть человеку после всех дел.
   - Ступай и позови сейчас же. Мне уйти отсюда нельзя.
   Вы, конечно, помните, что Аарн воспитывался в доме вождя всех пиратов, Длинного Когтя, а тот был Корком основной ветви этого славного рода. И, если Кереичиките оставался добродушным, совестливым и бескорыстным, это вовсе не значит, что у него отсутствовала сила воли или он не мог добиться желаемого. Как Петрик умел в одну секунду напустить на себя царственный и непреклонный вид, так и Аарн в нужный момент включал в себе что-то пиратское. Ушту более не ворчал, а безропотно отправился делать, что сказано.
   Когда княжна поднялась на стену, все, кто там был, отошли подальше, чтобы дать им возможность поговорить.
   - И всё-таки, о Марике, - после обсуждения текущих дел завёл надоевший припев Кереичиките. – Признайся уже, Элайн, что там было задумано. Что за магическая услуга от девочки нужна? Насколько я понял, Каиз, учитель Сеша, который подарил тебе бусы, имеет редкий дар подслушивать мысли. Или он очень проницателен. Он воспользовался вашей с Сешем задумкой свергнуть власть Косзы. Воспользовался ради того, чтобы с твоей помощью уничтожить Миче Аги, который ему чем-то мешал. Но под воздействием злых чар ты изменилась. И люди, что были тебе ближе всего, менялись тоже – взять хотя бы Марику. Или твоего жениха, который пошёл у тебя на поводу. А я уверен, он далеко не подкаблучник.   
   - О, нет, конечно!
   - Вы шли своим путём, ты опасалась вмешательства в свои планы Миче Аги… Но каковы были планы? Только ли переворот? Ты, Элайн, неспроста ориентируешься на предсказание той несчастной женщины, невесты Косзы. Ты веришь в возможность сближения в космическом пространстве трёх планет. В любом случае – во многие беды, которые могут произойти от попытки это устроить. Я тоже стал в это верить. Вы на самом деле не надеетесь на счастливый исход бунта?
   - Не очень, если честно. Кто мы такие, чтобы бороться против целой стаи волшебников? Мы поднимем обычных людей. Пусть часть магов перейдёт на нашу сторону, но всё же…
   - На какое время был намечен переворот? Не ошибусь ли я, если предположу, что на после того, как авантюра Ерпя провалится? Когда он сам ослабнет, как маг, а его приспешники усомнятся в нём, как в лидере?
   Госпожа Кис молчала.
   - Но почему она должна провалиться?
   Элайн совсем закручинилась.
   - Сейчас ты говоришь о том, что переворот нужен срочно, пока ещё не пришло время для Ерпева колдовства. Вы с Сешем даже договорились, что не причините вреда мне, который должен помочь сумасшедшему. Ты хочешь оградить Марику, защитить её? Она должна была сделать что-то такое, что свело бы на нет усилия Наиглавнейшего?
   - Я почему-то думала, что она ТА девочка. Без бус я так не думаю. Марика по прежнему нужна мне, но… Не в том качестве. Я её просто люблю.
   - Что значит, ТА девочка? Что эта девочка должна сделать?
   - Я не знаю, Аарн. Теперь не знаю. Тут, в замке, есть книга. Она постоянно попадалась мне на глаза. Когда у меня уже были бусы… Это должна была быть девочка со способностями к магии.
   - Таких девочек полно, Элайн. Да вот хоть Люсинда.
   - Марика ленилась, занималась плохо, была увлечена вовсе не колдовством, преуспела пока только в левитации, но способности у неё есть, - не услышав его, говорила княжна. – И для меня она просто ТА девочка. На самом деле.
   Весь этот разговор ничего не прояснил для Аарна.
   - Я-то думал, тут какие-то тайны, какая-то действительно потрясающая магическая услуга. Но, похоже, Марика и впрямь побочный продукт. Ты слышишь себя, Элайн? Ты любишь Марику. Она тебе нужна как дочка или, может, как младшая сестрёнка. Для тебя она ТА девочка, которую ты любишь, но которая…
   - А что «которая»?
   - Которая зачем-то нужна твоему дарителю бус.
   - Зачем? – испугалась Элайн.
   - Это ты мне скажи. Ты что-то начала говорить про книгу.
   - Ну, было в ней написано, что девочка нужна со способностями к магии. Из определённой семьи.
   - И семья эта…
   - Семья эта Охти, Аарн, - вскинула на него сердитый взгляд госпожа Кис. – Из семьи Охти девочка, волшебница. Так-то.
   - Это ты про Марику? Про бешеную хулиганку?
   - Это я просто про Марику. Не говори никому.
   - Как это про Марику? При чём здесь Марика?
   - На самом деле, идеально подошла бы Лала Паг.
   - Но она не волшебница…
   - Да. А Марика – родная внучка Зика Корка, ты его знаешь. И ещё – внучка деда вашего Петрика.
   - Ага. Деда нашего Перика. Деда Петрика… Марика Петрику двоюродная сестра?! Петрику и Миче? Ты в уме ли, Элайн?
   - Ну что ты кричишь? – с досадой произнесла княжна, хотя Аарн и не кричал вовсе, а говорил еле слышно. Громче нельзя о таких вещах. – Отец Марики – незаконнорожденный сын прежнего короля.
   - Не может быть! Ты лучше меня знаешь, что он пропойца, допился до белых чертей, хотел застрелить родную дочь. Кроме как в школе нигде не учился, да и там был балбес. Да ты знаешь ли, кто его мать? Лизавета! Вот ужас-то где!
   - Ну и что, что Лизавета. В молодости обе тётки были красавицами редкостными. Да и сейчас ничего. А король был в гостях, были праздники… Лизаветы дружили. И потом, взяв детей, переехали в Някку. Думали, может, выгоду поиметь от бывших кавалеров. Но постоянно помогал только Зик Корк. Король в этом сыне был разочарован, и постоянно помогать отказался. Вернее, дал через Зика много денег, но только единожды. С этого капитала Лизаветы имеют хорошие проценты. И дом, тот, в котором они живут – подарок короля. Совсем не плохой, как ты знаешь.
   - Какие дела творятся, Элайн!
   - Ещё и не такие творятся, Кереичиките.
   - Вот почему Петрик вечно носится с Марикой, а Миче ему подпевает.
   - Да не знает он ничего, Петрик ваш.
   - Нет?
   - Нет. Не сказали ему. Но есть же Зов Крови.
   - Действительно есть. Удивительная новость какая-то. Я бы сказал Петрику. Было бы здорово!
   - Сначала пусть бы он добрался до тебя живым, а то знаешь ли…
   - И всё-таки, - Аарн никак не мог отказаться от того, чтобы выяснить всё до конца. – Всё-таки, для чего нужна девочка – волшебница из рода Охти? Прочитать какое-нибудь сложное заклинание, которое помешало бы Наиглавнейшему Ерпю? Дать ему по башке кирпичом? Плюнуть ему в физиономию? Отбить Косзе рога? Говори, женщина-кошка.
   - Я не знаю, - сказала Элайн.
   - Вот те и раз.
   - Тем не менее. Когда я вчера бросилась к этой книге, то увидела, что это справочник по садоводству.
   - Наколдовать высокий урожай древесных поганок и отравить Ерпя?
   - Да нет же! Раньше мне казалось, что это важная книга о том, как можно помешать в том случае, если кто-нибудь вдруг захочет устроить встречу Трёх Сестёр. А теперь я понимаю, что это чары мерзкого Каиза, учителя Сеша. И боюсь за Марику. Я невольно вынудила её отправиться в Текр со мной, и вот она здесь. Я понимаю, что ему нужна была девочка. Зачем она ему, как ты считаешь, Аарн?
   Кереичиките сказал:
   - Хочу домой. Не люблю загадки. Не понимаю этих интриг. Правда, не понимаю. Ты смотрела в справочник по садоводству, и тебе представлялось очень важным доставить на Навину Марику, потому что она ТА девочка. ТА девочка, которая нужна Каизу, учителю твоего жениха. Ты действовала так, как тебе подсказывал заколдованный справочник по садоводству и злые синие бусы. Марика здесь, и Каиз должен следовать сюда. Какое там – следовать! Он уже должен быть здесь. Но его нет. Я тоже боюсь за Марику. Невозможно понять, что происходит вокруг неё.
   - Что мы будем делать, Аарн?
   - Будем сидеть в осаде. Смотри, наши друзья опять хотят с нами поговорить.
   В саду наметилось какое-то движение. Там затушили костёр, и группа волшебников двинулась по дороге прямо к воротам.
   - Хотят попробовать их разбить, - сказала Элайн. – Ничего. Возможно, в этой схватке мы тоже победим.
   - Однозначно, княжна, - ухмыльнулся Аарн. – Ты даже не представляешь, на что я способен, когда разозлюсь.
   Защитники замка занимали свои места.
   - Позволь покомандовать, - попросил Кереичиките.
   - Хорошо, - ответила госпожа Кис и отдала распоряжение, чтобы слушались Аарна.
   - Сейчас увидите, как они запищат и уберутся обратно, поджав хвосты, - развеселившись, крикнул он.
   Волшебников стало больше, очевидно подтянулись охотничьи отряды из леса.
   - Пальнуть в них из пушки? – с надеждой спросил Ушту.
   - А пальни, - разрешили ему.
   Могли бы быть потери в рядах магов, но, во-первых, Ушту промазал, во-вторых, предвидя это, волшебники шли под прикрытием разных защит. Современные, они оказались сильнее древних заклятий, наложенных на оружие.
   - Плохи наши дела, - констатировала княгиня Риенн. Но тихо. Чтобы не подрывать боевой дух.
   Снова прокричали что-то, обозвав осаждённых изменниками и предложив сдаться. На это Тирип ответил им такими выражениями, что привести их в печатном издании стыдно до ужаса. Рики с удовольствием устроил Усиление Голоса. Тогда маги попытались рассредоточиться и ударить по стенам с разных сторон, отвлекая защитников от обороны ворот. Тех, кто мог бы противостоять им с каждой из сторон замка было всего-то четыре человека: Рики, за которым увязалась Марика, Сервей, и Нена. И то хорошо, вчера было меньше. Аарн и Элайн должны были отстаивать ворота – уязвимое место. Так было решено заранее, но Кереичиките приказал волшебникам, своим и чужим:
   - Стойте.
   И тут же завязалась такая битва, что рассказ о ней будут передавать из уст в уста и описывать в книгах не одно десятилетие.
   Аарн хотел показать кисточконосцам всю мощь, на которую способен. Он, приказав не вмешиваться никому, один противостоял всей этой банде. Он бил заклятиями боевой магии, не забывая о защите. Он отбивал все нападки, не пропустил ни один удар, он легко создавал обманные иллюзии, не позволяя сосредоточиться исключительно на себе. Те, кто внизу, были уверены, что какие-то люди выскочили на них из кустов, канав и сада, и сражались с неведомым и несуществующим противником. Сражались с чудовищами, от вида которых даже у Рики холодела спина, а ведь он знал, что это создания фантазии Аарна. Ничего себе, фантазия! На самом деле колдовство такого масштаба готовится долго, требует невероятного напряжения и мастерства. Никогда ещё жизнь не вынуждала Аарна на подобное. Маги сражались даже друг с другом, если Кереичиките удавалось прорвать их защиту и применить чары личины. Он стоял на виду, не смея прятаться за зубцами стены с риском пропустить удар или в чём-то ошибиться. И, когда он до предела измотал в поле всех, кто там был, и позволил рассеяться иллюзиям, дыму и туману, люди увидели со стен, что луг вокруг замка словно бы перепахан, что на окраине сада выворочены деревья, в поле горят скирды сена, а перепуганные лошади разбежались. Что огромный валун, всегда стоявший на опушке рощи, выворочен из земли и скатился с холма, подмяв под себя навес, там, где люди ожидают почтовой кареты. Маги внизу били по отдельно стоящей старой башне. Она была здесь ещё до строительства замка. Сейчас кто-то из нападавших в панике пятился от неё и кричал: «Смотрите, смотрите! Она могла затаиться внутри!» Аарн махнул рукой, и некая непонятная тварь, огромная, шерстяная, гудящая, как жук, с зубами и когтями, появилась из башенного окна, расправила длинные крылья, полетела… и пропала в воздухе. Кое-кто из магов ударил по этому месту, а кое-кто упал на землю, закрыл голову руками. Были среди волшебников раненые, но, кажется, обошлось без убитых. Сервей и Нена облегчённо вздохнули, ведь некоторые из этих людей были им небезразличны. Волшебников в белых балахонах шатало от усталости, некоторые падали на землю, не имея сил подняться и отойти.
   - А теперь навострите уши, - сказал наш герой, так, чтобы они слышали. – Вы хорошие бойцы, и я не стану вас убивать. Я, Аарн Кереичиките, сильнейший маг Винэи. Думаю, вы сейчас в этом убедились. Я знаю, что вы держите в вашем паршивом храме человека, захваченного по ошибке. Он – не тот человек. Я – Аарн Кереичиките. Ступайте, скажите Наиглавнейшему Ерпю, пусть сам явится сюда на переговоры. Пусть оставит этого человека в живых. Возможно, я соглашусь на обмен.
   Наверное, разумные люди отошли бы от стен и послали бы в столицу гонцов. Но не надо забывать, что служители храма то и дело прикладываются к благодати и даже возят её с собой. И даже любят тяпнуть перед важным мероприятием. В их душах что-то взыграло, возмущение, наверное. Или глупость. Они выдвинулись вперёд, и…
   Аарн вырвал ружьё из рук болтавшейся здесь же Лалы и приставил дуло к виску.
   - Я убью себя, - сказал он, - если будет ещё хоть малейшая попытка штурмовать замок или как-то иначе в него пробраться. А там посмотрим, что сделает с вами Наиглавнейший. Ему, я знаю, очень нужен Аарн Кереичиките. Настоящий. А это я.
   Командиры утихомирили буянов. Маги унесли и увели раненых. Ушли, еле перебирая ногами. В этот раз вся банда потащилась в деревню. Там она расположилась в большом доме старосты Тирипа, вызвав справедливый гнев его и его семьи. Конечно, в Текр оправили посыльных, как же иначе. Отправили по реке, в парусной яхте – так быстрее.
   Когда стало ясно, что враги отступают, защитники замка увидели, что Аарну, противостоящему им всем, очень худо. Он был бледен, а губы казались синими, глаза ввалились, пальцы дрожали, спина сгорбилась.
   - Братцы, - прошептал он, - кажется, я сейчас умру.
   И рухнул от слабости на протянутые к нему руки.
   - Пустите меня к нему! – надрывался Рики. – Пустите же, я знаю, что делать!
   Когда он упал на колени перед полуживым Аарном и схватил его за руки, чтобы оказать помощь, Кереичиките сказал, улыбаясь:
   - Это же ты, дурачок.
   - Я, я, Аарн. Лежи тихо. Я помогу.
   - Ты, Рики. Тот человек, о ком предсказание.
   - Бредит, наверное. Закутайте его в тёплое. Сделайте горячий чай.
   - Подожди, - шептал Аарн, почём зря расходуя силы. – Пусть Элайн скажет, что не познакомилась с тобой в день гадания.
   - Скажи ему, тётя Ки-Кис. Скажи, что не познакомилась. А то он так и будет болтать. А молчать надо.
   - Нет! – звонко воскликнула Элайн, тоже стоявшая на коленях возле Кереичиките. И засмеялась, глядя на Рики: - Он прав. Предсказание Миче о тебе было, Рики.
   - Да ладно вам!
   - Нет, правда. Несите-ка Аарна в тепло.
   …Это было действительно так. В тот день, когда Элайн пришла ко мне для гадания, изменив внешность, она немного заплутала в нашем квартале. Флаг, который я поднимаю над домом, когда готов принять клиентов, виден издалека. Но, если идти пешком со стороны нижних корпусов Лечебницы, ориентируясь только на него, и не зная дороги, можно попасть в такое место, где узкие проулки между домами причудливо переплетаются, взбираясь в горку и спускаясь, и порой заканчиваясь тупиками. Просто так не попадёшь, куда хочешь. Там все уже знают: если кто-нибудь незнакомый бродит с безумными глазами и ищет взглядом у кого бы спросить, как выйти из лабиринта, значит, он идёт к Миче, ориентируясь на флаг. Так и Элайн Кис. Она попалась на глаза мальчишке, который предложил довести женщину куда нужно.
   - Я – Рики Аги, - представился он, - Мичин брат. Поэтому нам по пути. Вы можете не говорить, как вас зовут.
   Однако, Элайн назвала какое-то вымышленное имя. Идти было недалеко, но они успели поболтать о том, о сём, и Элайн подивилась, какой этот мальчик сообразительный, образованный и забавный. В ту пору она ещё не знала Рики в лицо, но вот, познакомилась. Память об этом знакомстве была вытеснена мыслями, рождёнными под воздействием злых синих бус. Станешь тут разве помнить о встрече с мальчишкой? А гадание оказалось точным.
   - Это я, значит, тот человек, который вмешается в ваши планы и воспримет их как свои. Тот, с которым ты уже познакомилась сегодня. Это я. Вот как, значит. Вот я мешаю и мешаю. Всё время планы путаю. То магию применял, то в лесу потерялся, то скажу не то, то ещё что-нибудь. И всё кувырком! Ну прости меня, тётя Кис-Кис.
   - Она, я думаю, не сердится, - усмехнулся Аарн.
   Конечно же, он поправился.   
      
    *
    - Эй, - позвала приятеля Лала Паг. – Эй, Рики, тебе что, так меч этот нравится?
   Подобно мне, Рики интересовался оружием настолько, насколько у него красивые ножны или интересная гарда. У этого меча не было ножен, они потерялись где-то в глубине веков. Гарда, конечно, была, и весь меч производил благоприятное впечатление. Потому что мастер, сделавший его, заботился и о красоте тоже. Но не ювелирные изыски и не качество клинка привлекало внимание Рики Аги. Его привлекал луч солнца, падавший через маленькое оконце прямо на этот меч. Луч зажёг красные и фиолетовые искорки на рукоятке и золото, вплавленное в клинок. Солнце сместилось, а луч остался.
   - Смотри, - с благоговением произнёс Рики. – Смотри вверх.
   - Обалдеть! – пискнула Лала, сразу понявшая, что имеет в виду её друг.
   Окошко было узким, солнце катилось к закату, и теперь его лучи должны были озарять не меч, а, скажем, вон ту инопланетную чашу из коллекции старого князя. Собственно, другие лучи проникали в комнату, как им положено проникать в это время суток. А этот словно оторвался от светила и висел в комнате с коллекцией сам по себе.
   - Но мы ведь знаем, - проговорила Марика, которая даже потрогала луч, чтобы убедиться, что он настоящий, - мы знаем, что на Винэе не бывает так, чтобы лучи к оружию прилипали. Да, Лала? К этому не прилипает?
   - Нет. Я его сто раз дома видела. Только пыль прилипает. Но она прилипает ко всему. Даже к нам, пока мы тут стоим.   
   - Это знак, - сказал Рики. - Знак из моего сна. Всё связано в мире Эсьняи. Я должен был оказаться здесь. Я думал, что я совсем дурак, когда за вами, девчонки, увязался, а братьев оставил в проклятом Текре. Но я должен был Налаку найти. И этот меч увидеть. Ты ведь можешь взять его, Лала? Тебе ведь его отдали?
   - Налака ням-ням, - тут же отозвался хороший мальчик с Лалиного плеча.
   - Отдали, - кивнула она.
   - А ты отдай его мне. На время.
   - Зачем это?
   - Надо. Я Миче отнесу.
   - Зачем это?
   - Ты что, не понимаешь? Говорю же: мне сон приснился, что я должен обязательно братьям срочно какую-то вещь принести. Теперь знаю, какую. Не может быть, чтобы на такой знак второй раз можно было наплевать.
   - Атем это? – спросил Налака.
   - А вообще да, - сказала Марика. Утром, когда нас сюда приводили, я тоже заметила, что свет падает странно, но подумала, что померещилось.
   - Мы сбежать хотим? – поморщилась Лала. – Сбежать и отнести братьям вещь из сна? Но вы же волшебники, ребята. Как бросить тут всех?
   - Я не брошу, - вздохнула Марика. – Как я брошу тётю Элайн? И тётю Риенн? Вы не поверите: вообще не могу бросить. Может, их тут всех убьют, а я даже не побыла с ними как следует. Я тоже должна была тут оказаться. Я как бы вдруг попала домой. Вы понимаете, да?
   - Тебя ведь тоже убьют. Если вдруг что.
   - Ну и пусть.
   - Но мы понимаем.
   - Но вы справитесь без меня?
   - Мы справимся. Кто-то обязательно должен сказать Миче и всем, что тут происходит.
   - Позвать на помощь.
   - Посмотреть, что там с Петриком.
   - Если здесь будет Петрик, можно ничего не бояться.
   - Вообще ничего.
   - Он разберётся со всеми.
   - Это так. Он даже с Марикой разобрался.
   - Эй, - возмутилась хулиганка из Някки. – Полегче. Вы знаете, что взрослые там обсуждают, кого послать в Текр? Пойдёмте, опять попроситесь с ними.
   - Да, попросимся, а если не отпустят – я буду думать, как сбежать, - сказал Рики, не отводя глаз от ярко горящего лезвия. – Но давайте вот что. Если завтра утром это повторится, то мой сон был вещим, и меч надо взять с собой. Обязательно.
   - Да мы и так его возьмём. В любом случае. Наше собственное оружие. Тяжёлый, наверное, да? - заинтересовалась Лала. А Налака, теребивший кисточку, свисающую инопланетного флага спросил:
   - Атем это?
   - Фиг знает зачем, - объяснили подростки.
   На их взгляд коллекция отца князя Сеша была собранием какого-то барахла. Добро бы он собирал, скажем, только инопланетное оружие. Или инопланетные знамёна. Или посуду вроде той чаши. Или, к примеру, почтовые марки. Или пусть всё это сразу, но не всё, что попало. Тут были книги, одежда, сбруя, были лопаты и косы, на взгляд ребят, точно такие же, как на Винэе и на Навине. Был консервный нож. Была напольная ваза. Были корзины, пояса, заплечные мешки, перья домашних птиц, которые надо макать в чернила, и были ручки, где чернила содержатся внутри и равномерно вытекают во время письма через маленькую дырочку. Были вёсла, кадушки и прочая лабуда. Были и по настоящему прекрасные, интересные, удивительные предметы, но они как-то терялись во всякой ерунде, как теряется бесценное кольцо, если его бросить в ящик с обычным хламом. Заслуживали внимания картины. Как друзья Лёки Мале, Лала и Рики считали, что картины всегда заслуживают внимания. Но инопланетная живопись была на их вкус мрачновата. Кроме одной картины – висящей у Сеша в кабинете. Вот та – да. Та была восхитительна. Поднимала настроение, вселяла надежду и вдохновляла на что-то. Кого на что. Это было последнее приобретение старого князя. Из всей коллекции мало что стоило затраченных на это денег. Детям казалось даже, что ушлые торговцы время от времени обманывали собирателя и впаривали ему какое-нибудь коромысло из ближайшего города как инопланетное и потому дорогое.
   В замке было кое-что поинтереснее: помещения, где Сеш проводил химические опыты. Потому что это была его профессия. Он был химик, даже больше того – фармацевт. Он придумывал мази для лечения прыщей, ожогов, ушибов и ран, микстуры для укрепления организма и скорейшего выздоровления, кремы для лица, чтобы женщины были красивыми, и средства для мытья и укладки волос. Сешу нравилось создавать румяна, совершенствовать краску для ресниц, а также экспериментировать с мылом, включая в его состав вытяжки из целебных растений. Всё это говорило о хорошем отношении Сеша к женщинам - своим и вообще. И это был непорядок, а может даже, и преступление в государстве, где всем заправляет Чёрная Нечисть. Поэтому в храме должны были знать только о целебных мазях и средствах от кашля. Ещё это говорило о том, что будь в Текре другие порядки, и Сеш мог бы увеличить состояние семьи до невероятных размеров. Такие прекрасные и нужные товары, какие он мог бы поставлять на рынок, обязательно пользовались бы спросом. Построил бы заводик…
   Чуть позже, когда солнце уже вообще не проникало ни в какие окна, Лала Паг улизнула ото всех и вернулась в комнату с коллекцией с зажжённой лампой. Любознательность не давала Лале жить спокойно, а энергия, бьющая через край, требовала немедленного воплощения идей. Правда, надо отдать девочке должное, идеи эти никогда не были сумасбродными и никому не причиняли вреда. Лала очень разумна. Чудилка говорил даже, и даже, серьёзно, что если он когда-нибудь отречётся от престола, то хотел бы видеть на нём Лалу Паг. Я бы, наверное, тоже. Поскольку не исключал того, что с Петрика может статься. При определённых условиях.
    И вот Лала прошла прямо к своему собственному мечу и сняла его со стены. Подержала, протёрла пыль, покрутила так и этак. А потом открыла витрину в дальнем углу и положила меч поверх каких-то лоскутков. Она уже заметила – солнце освещает этот угол только вечером. И уж точно его лучи не могут в это время бить прямо в горизонтальную витрину. Ей хотелось проверить, насколько прав Рики, утверждая, что солнечный луч – это знак, ей хотелось знать, чей это знак и почему это знак. На самом деле, у неё не было причин подвергать слова Рики сомнению. И уж точно, она не пустилась бы в опасную дорогу, не захватив оружия: такого прекрасного, короткого меча, который более-менее ей по силам. Просто, как я уже сказал, потянуло на эксперименты. Закрыв витрину, Лала прошептала:
   - Надо же! Единственная вещь из собственного дома! Из собственного, можно сказать, детства. Ну почему железяка? Почему не куколка?
   Лала лишилась родного дома в семь лет, со смертью дедушки, который воспитывал её вместо родителей, которых она видела лишь изредка. Она иногда с тоской вспоминала какие-то вещи, любимые уголки, плюшевых зверушек и коллекцию фантиков и открыток. Конечно, потом у неё были другие игрушки, и новая коллекция, и книжки точь-в-точь, как затрёпанные до школы, купленные нами, потому что выросшей Лале хотелось их иметь в память о малышовом возрасте. Но из тех лет действительно не осталось ничего, кроме этого вот меча. Да ещё Отрицания Имени, с которым девочка не расставалась с тех пор, как дедушка надел ей на шею цепочку.
    Погрустив немного, Лала отправилась ужинать. А ужиная, думала о том, что во время осады часто наступает такой момент, когда в городе или крепости кончается вся провизия. Иногда и вода тоже. Люди болеют, страдают, голодают и умирают десятками, а их вон сколько собралось в этом замке. Осада - это то, чего Лала не хотела бы пережить никогда. Она подумала, может, стоит поменьше есть, чтобы сэкономить? Или, наоборот, побольше, чтобы наесться впрок? Не пришла ни к какому выводу, да так и сидела, мысленно подсчитывая, сколько в замке имеется запасов и на какой срок их хватит, если ужинать такими вот, скажем, порциями. Когда их стоит сокращать: прямо сразу, предполагая грядущие ужасы, или подождать – авось, осада быстро закончится? Если есть мало с самого начала, люди ослабеют и не смогут сражаться. Если не экономить, то… сами понимаете.
   - Что ты не ешь, Лалочка? Заболела?
   - Я ем, - замогильным голосом сообщило будущее светило истории. И она действительно взялась за ложку. Прямо сразу ослабеть девочке не хотелось. Лучше потом. Вот был бы тут Петрик, который, когда его удавалось поймать и заставить, немного учился разбираться во всём военном! Он объяснил бы, как следует распределять продукты питания. Был бы тут Петрик… Лала неожиданно и горько расплакалась.
   Её бросились утешать, а она рассердилась и твердила только:
   - Да всё нормально. Я просто очень скучаю. Очень-очень. По Петрику своему. Как он там?
   
   *
   Больше не было попыток штурмовать замок. Кисточконосцы ждали особого распоряжения Наиглавнейшего. Из замка была видна тихая Лииви, глубокая и широкая красавица. Там, за Округлой горкой, имеющей вид невысокой длинной насыпи между берегом и долиной, стояло несколько зданий, частных и общественных, и виднелись склады и пристань.
   Много было споров насчёт того, отпускать ли детей в Текр с известиями и с этим мечом. Уже в первый вечер взрослые перессорились из-за этого, но к согласию не пришли.
   Утром Лала позвала всех в комнату с коллекцией. Поплёлся даже ещё не вполне оклемавшийся Аарн. Конечно, ему было трудно взбираться по лестнице, ведущей на самый верх основного здания, туда, где было устроено это хранилище.
   - Лучше бы сделать здесь танцевальный зал или студию, - отдышавшись, посоветовал он. – А весь этот хлам – в подвал.
   - Я тоже думала об этом! – обрадовалась Риенн.
   Комнату сквозь узкие окна заливало солнце. Лала предупредила обитателей и гостей замка о том, что она переместила меч в место, по её мнению, недоступное утренним лучам. Все замерли у входа и стали смотреть.
   - А! Что я вам говорил?! – ликующе воскликнул Рики.
   Место было недоступным, но странным образом отдельно освещённым, окутанным сиянием удивительным и волшебным. Такое вы увидите, когда наступит ранняя весна, и вдруг сразу весь снег начнёт таять под распалившемся солнцем, вокруг закапает, ошалеют от счастья воробьи, а вы выходите впервые без меховой шапки, и куртка на вас лёгкая и красивая, совсем новая, и всё радует – от яркого-яркого неба до улыбок прохожих, и верится только в самое лучшее. Вы протягиваете ладонь, и на неё шлёпается блестящая капля – словно подарок судьбы. А повсюду, и вокруг вашей руки – вот такое сияние. А откуда оно берётся? От солнца, хранимого Радо, покровителя смелых и радостных.
   На протянутую ладонь Лалы нежно опустилось крохотное и пушистое золотое пёрышко. Она уже держала когда-то такое же точно также. Оно, отпущенное в полёт, спасло реку Някку, и море, и ближайшие берега от страшной беды, от отравы, что делали в собственном доме Лалы с того момента, как увезли оттуда семилетнюю сироту, не позволив захватить даже любимую куклу.
   - Радо вернул мне пёрышко! – умилилась она. – Пёрышко, которое давно подарил за то, что я хорошая девочка.
   Те, кто с Навины, и Аарн даже, склонили головы перед этим чудом. И этим знаком, ожидаемом детьми. Радо чтут на Навине даже больше, чем на Винэе.
   - Мы идём к Миче и Петрику, - обрадовался Рики.
   Больше не было споров.
   
   *
   Проклятые маги сразу же выставили дозоры, и невозможно было выйти через ворота или спуститься по стене.
   - А что, - говорил Рики, - у вас нет, что ли, подземного хода? Подземный ход должен быть обязательно. Тем более, что ваш князь Сеш сам какие-то переходы обследует.
   Подземный ход был. Но он обвалился в ту пору, когда Сеш и Элайн ещё даже не родились. Никто не удосужился восстановить проход. Ребятам показали раскопки, которые начались по приказу Риенн после смерти мужа, и которые планировалось закончить весной. Сейчас было как бы начало зимы, а зимой в этих краях лежит снег. И, конечно, никто не копает промёрзшую землю. Всё было так странно в этом году, и, сбитые с толку люди повели себя согласно календарю, а не погоде. Теперь недоумевали и разводили руками: могли бы уже успеть закончить.
   - Куда ведёт ход? – спросил Рики. Ему сказали, что в сад, на опытный участок возле леса, огороженный живой колючей изгородью.
   - Нам подходит. Давайте копать.
   - Нет, - всполошились женщины. – По нему в замок могут пробраться враги.
   - Но что же делать?
   - Выпустить посланцев и снова обрушить проход, - посоветовал Нена.
   И раскопки возобновились в этот же час. Причём, надо было следить, чтобы снаружи ничего не услышали и не почуяли.
   В той части подземного хода, где уже поработали строители, всё было надёжно, укреплено и отделано камнем. Ближе к выходу обвал как был, так и остался. Мужчины работали, расчищая и укрепляя проход. Марике и Лале пока что делать было нечего. Они нянчились с Налакой, болтали со здешними ребятами, помогали взрослым по мере надобности. Аарн преподавал воодушевлённой Люсинде основы магии. По вечерам и в другое подходящее время обитатели замка, и взрослые, и дети, собирались послушать истории, легенды и сказки, которых Кереичиките знал великое множество. И знал также, откуда эти истории взялись, и как объясняются с научной точки зрения.
   - Элайн, - спросил Кереичиките, - где ты сама училась колдовству? Кто твой учитель?
   Учителем княжны был Сеш, она познавала эту науку под прикрытием Убежища Огня.
   Рики засел в мастерской и сделал себе своё. Кроме Убежища Огня он вывел на двойной золотой пластине и все другие узоры Отрицания Имени. Он стал склоняться к мысли, что всё-таки это полезная штука, и ничего недостойного в ней нет. Провести целую стаю сильных магов, которые не спят, не едят, а только и делают, что упражняются в поиске и ловле неучтённых волшебников – что может быть достойней?
   - Я им покажу, как меня хватать, - бормотал Рики, разглядывая творение рук своих. Ни Вьюн, ни папа, ни Миче – никто не смог бы упрекнуть его, что он допустил ошибку или где-то погрешил против правил. Или, что на внешней стороне пластины, которая служит крышечкой, недостаточно красивый узор. Этот узор вызывал у юного мастера гораздо большую гордость собой, чем только что законченные переплетения Отрицания Имени. Это что! Предписанные традицией символы. Другое дело – оформление крышечки. Это выдумка самого мальчика. Папа сказал бы, что он молодец. И Миче тоже. И Петрик. А вот Лёка мог бы поджать губы, верный своему правилу, что не следует очень уж сильно перехваливать детей. Под словом «детей» наш художник всегда почему-то имеет в виду Рики и его друга Тиле, не Лалу или, скажем, собственного сына Мурика. Вот Лёка возьмёт, значит, в руки новенькое Отрицание Имени и станет рассматривать крышечку в поисках к чему бы придраться с художественной точки зрения. Но не найдёт. Так-то. Вообще, в Отрицании Имени ничего не должно вызывать ни малейшего порицания. Поглядите, например, на артефакт, который всегда носит на шее Петрик. Мастер, создавший его, боясь порицания, вообще никак не оформил крышечку. Простой длинной пластиной смотрится это Отрицание Имени в закрытом виде. Непорядок.   
   Рики взял из рук госпожи Кис золотую цепочку.
   - Ты, мастер Аги, почему-то не скрываешься от меня, - сказала она, улыбнувшись.
   Он объяснил:
   - Потому что ты, тётя Кис-Кис, из того рода, которому следует обязательно иметь Отрицание Имени.
   - Откуда ты взял?
   - Откуда я знаю, хочешь спросить? Да ладно! Ты же понимаешь, что это чувствуется.
   - Нет. Никто никогда не говорил мне, что чувствуется.
   - Так кроме нас с Миче ты никогда и не встречалась с теми, кто может его создать. Но где твоё Отрицание Имени?
   - Оно… Оно… - смешалась Элайн.
   - Оно вообще у тебя было?
   - Да, было. Но цепочка распалась, когда я… В общем, я потеряла его. Поэтому сейчас принесла такую цепочку, которая просто так не порвётся.
   - Да, я вижу какое плетение. Но, скажу я тебе, тётя Кис-Кис, что Отрицание Имени ведь просто так не теряется. Ты бы заметила и подобрала. Если бы оно просто упало. Это был очень плохой день, да?
   - Хуже некуда, - шепнула княжна и приложила ладони к глазам. – Тогда шёл дождь…
   - Дождь?
   - Я могла бы погибнуть. И я, и Сеш. Бывает, что Отрицание Имени теряется, когда спасает своего владельца.
   - Точно. Извини, тётя, Кис-Кис. Прости. Нельзя быть таким любопытным.
   - Ничего.
   - Просто ведь не каждый день встречаешь человека, такого, как ты. Которому нужно иметь Отрицание Имени.
   - Конечно. Потом, в лучшие времена, сделаешь мне что-нибудь интересное? Колечко, подвеску и серёжки, например?
   - Обязательно. Тебе будет хорошая скидка. 
   Элайн засмеялась: Рики в своём репертуаре.
   - Когда увидишь своего брата, - произнесла она, - скажи, что я сожалею. Раскаиваюсь. Прошу прощения.
   - За что это?
   - Он поймёт.
   - Кто из моих братьев?
   - Миче, конечно.
   И, не дав Рики возможности спросить, чем это госпожа Кис успела провиниться перед Миче, она вышла из мастерской.
   Теперь ей будет тяжело: ведь все вокруг, включая друзей злого Косзы знают, что княжна волшебница. Неучтённая, да ещё и женщина. Как и эта девушка, невеста Сервея. Рики вздохнул и взялся за новую работу: госпожа Риенн дала ему ещё кусочек золота: сделать для Люсинды Убежище Огня. На всякий случай. Пусть это будет колечко.
   За много лет впервые под одной крышей собралось столько людей, одновременно применивших незаконное волшебство. Рики, Аарн, княжна Элайн Кис и Люсинда. Наиглавнейший Ерпь, наверное, кусает себя за пятки от злости, а все его маги стоят на ушах.
   А госпожа Кис и впрямь боялась дождя больше всего на свете. Вот, буквально недавно шёл дождь, и княжна заперлась в своей комнате, задвинула тяжёлые тёмные шторы и не показывалась, пока с неба не перестало капать. Была бледной и тихой. И как, спрашивается, она собирается оборонять замок? А вдруг в разгар магического боя пойдёт дождь? Она убежит и спрячется? Так нельзя. Как оставить в замке всю эту странную компанию? Одна надежда на Аарна. Можно было бы не ходить никуда, сидеть здесь, отбиваться от кисточконосцев и ждать, когда на помощь придут братья и Лёка. Они были живы, хотя и в тревоге – об этом говорил Рики Зов Крови. Но ведь неизвестно, что будет дальше. Может, они сами в опасности и вся надежда у них только на Рики и этот меч – недаром ведь был тот сон, недаром сам Радо указал на оружие. Надо идти им навстречу. Надо помочь. Надо рассказать о том, что здесь творится. Например, о том, что Аарн назвался собственным именем и, вроде бы, готов сдаться в лапы Ерпя, в обмен на живого Петрика. Это совсем, совсем не хорошо. И ведь Петрик может, уже бежал? Не может быть, чтобы он по-прежнему оставался в лапах жрецов. Миче и Лёка не допустят такого несчастья. Светлая Эя! Что-то будет!
   И что же здесь так возятся с этим подземным ходом?! Эх, вот если бы можно было применить магию там, под землёй! Но нет. Придётся сидеть и ждать.
   Рики легче было переносить ожидание за работой. Не так лезли в голову разные мысли. Помимо проблемы с пленённым Петриком, Миче, Лёкой и Васяткой, затерянных где-то в столице и подвергающихся миллиону опасностей, был ещё князь Сеш, которого следовало тоже предупредить, если он ещё жив. И где его искать? Но это забота тех, кто отправится из замка с Рики и Лалой. И тут же, в городе, в отсутствие Наиглавнейшего, который по задумке Аарна, бросится к дому Лииви, вспыхнет бунт, будет переворот, и никакой тебе встречи Трёх Сестёр. Хотя остаётся ещё безумный Ерпь здесь, прямо у замка. И что он предпримет? И что с ним делать?
   Нет, только работа, иначе, можно с ума сойти, прямо, как Наиглавнейший!
   Было решено, что завал расчистят на такую ширину и высоту, чтобы люди могли протиснуться хоть как-нибудь. Хоть ползком. Некогда разворачивать большие работы: подземный ход был нужен на один раз.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/10/06/1359
   
Иллюстрация: моя фотка и работа автора Яндекс.Фотки Радды Чех