Рассказ о старине далёкой

            
                Он шёл к своему домику, слегка, покачиваясь. Его шатания были видны из-за высокого роста - 2м4см. Возле палисадника с жёлтыми акациями, остановился. Здоровый мужик с лохматыми бровями, которые делали его лицо суровым, побаивался свою маленькую ростом, но крутую нравом жену Елену Митриевну.
- Здорово живёшь Ивойло Иванович! - окликнул его сосед.
- Здравствуй Иван Захарович, хорошо,- ответил он.

               Ивойло Иванович немногословен, но с людьми всегда разговаривает почтительно, при этом, не теряя собственного достоинства.
- Елена Митриевна, это я,- радостно сообщил он, закрывая калитку.
- Лебедок, опять пьяный,- возмутилась супруга.
Лебедком его назвала ласковая мать Епистимия Маркеловна, когда он скакал верхом на коне в белой рубахе, но у благоверной это слово было обидным.

                Зять Володя делал вид, что очень занят работой. Тестя любил за доброту и немногословность. Когда они вместе выполняли тяжёлую работу, он всегда брал на себя больше, жалел зятя. Поражала культура его речи. Если тесть собирался в туалет (на улице), а его спрашивали о том, куда он пошёл, отвечал:
 - Вода волю взяла, до ветра пошёл.

               Тамара, застенчивая зеленоглазая девочка с крупными завитками русых кудрей, стояла поодаль, наблюдая за перепалкой, тем более, что они ругались не очень обидно. Дедушка, когда выпьет, произносил одну фразу:
 - Ах, ты, екурса – марса – черви - козыри!
Никто не знал, что это значит, но все начинали улыбаться.
 - Кыш, окаянная,- крикнула бабуля на курицу, которая запачкала круглый, плоский камень, лежащий у крыльца.
Его недавно обнаружили у забора под землёй на небольшой глубине и волоком принесли к крыльцу. Видимо когда-то давно на этом месте была мельница, а камень - это жернов. Теперь речка  Козлиха обмелела, и в ней купаются только малые дети, да гуси с утками. Тамара купается в реке Убе.
 
                Уба когда-то была судоходной, теперь по ней только лес сплавляют. Плоты стоят возле берега, и мальчишки ныряют с них. Дно реки и берег усыпаны круглой галькой, поэтому водица всегда чистая и на любой глубине видно дно. Когда босиком идёшь купаться, галька обжигает ноги, но так приятно согревают после купания. У каждого из ребят своя лежанка. Гальку тщательно подбирают по размеру, чтобы она была ровной и удобной. Река Уба несёт свои воды в Иртыш, а он отдаёт собранное богатство красавице Оби, которая дарит свои сокровища океану, а он не переполняется.

               Пока строгая хозяйка прогоняла курицу, дед протянул внучке денежку:
- Бери, купишь себе что-нибудь.
Он всегда её баловал. Дочь родила ребёнка от первого брака и, хотя никто не обижал, старики считали, что она обижена судьбой. Но супруга видела всё на 360 градусов! Она была скупой, считала баловством тратить деньги на конфеты и ленты. Когда над ней подшучивали, неизменно отвечала:
- Скупость - не глупость.
- Дурак, ты старый, собираешься копить деньги на смерть или нет?- спросила она мужа.
- Умру, на лавке лежать не буду, похоронят,- последовал ответ.
Дед оговаривался односложно, не меняя интонации. Было видно что, несмотря на едкие реплики своей половины, относится к ней доброжелательно.
               Когда, отдавал зарплату, она тут же несла в большой кованый сундук, ключ от замка носила на гайтане, так она называла шнурок, на котором вместе с ключом носила крестик и большую янтарную бусину.

                Тем временем дочь Маруся решила, что пора ей высказать своё мнение.               
- Тятька, зачем нас позоришь? Соседи решат, что пьяница,- промолвила она.
- Пьяница проспится, а дурак - никогда. Никого не позорю, стыдно красть, а я зарабатываю вот этими руками,- ответил он, показал их.

                Огорчённо махнув рукой, сутулясь, пошёл по узкой тропинке между кустами крыжовника к баньке, которую срубил сам. Она была просторная, с предбанником, где можно было отдохнуть, попить кваску, супруга делала знатный квас - слезу вышибает, нигде такого не попьёшь. В бане чисто, пахнет берёзовым веником, в мутное окно бьётся пчёлка, он ложится на полок и не выйдет, пока не выспится.
               Выпивал он всегда, когда получал расчёт, а происходило это один раз в 2-3 месяца, так как работал по найму, был хорошим плотником.
               Сон не шёл, вспомнил своё детство. Семья была большая, отец трудился сапожником, рано овдовел, осталось с ним четверо детей. Решился посвататься к девице Епистимии, она согласилась и родила ему ещё троих. Брат Никита умер в отрочестве, надорвался, был очень сильным, не по возрасту, его в селе называли Осилком. Купцы, ради потехи, просили поднять тяжесть, он поднимал, а они ему конфеты давали за это.

                Когда началась «Первая Мировая война», его призвали в Армию. Командиры заметили, что солдат очень способный, особенно к математике, хотели отправить на учёбу, но он решил вернуться домой, чтобы помогать отцу.
                Возвратился в село и запала в сердце молодая вдова, её муж Елисей погиб. Вернулась она в родительский дом, себя блюла, несла себя, как королева, этим и покорила молодого богатыря. Сдалась не сразу, заявила кавалеру:
- Замуж за тебя не пойду, ты не нашей веры.
Она была из зажиточной семьи старообрядцев, а он – православный. Но смелость - города берёт! Жениха окрестили зимой в проруби. Избранница не устояла, тесть выделил в приданое - нетель, другого добра. Родила Елена семерых детей, но трое умерли в раннем возрасте.

                В хозяйстве было две коровы и пара лошадей, когда началось раскулачивание. К счастью, его причислили к середнякам - не тронули, а мужей двух своячениц сослали, но о той горькой судьбе - другая история. Хозяйство разорили, начался голод и снова война - Великая Отечественная. Его призвали в Трудовую Армию, заготавливал лес в Кемеровской области. Двух старших сыновей мобилизовали на фронт, вернулись, слава Богу!  На этой счастливой мысли он и заснул.
                А во дворе жизнь шла своим чередом. Старушка успокоилась, старик дома, деньги на месте, всё хорошо. Она долго не сердилась, обладая ироничным складом ума, могла с юмором обсудить проблему, после чего она переставала быть таковой. Зять не переставал удивляться тёщиной мудрости и главное, откуда что бралось, ведь она была безграмотной. Сама рассказывала, как её тятенька отдал учиться в церковно - приходскую школу. Тогда писали грифелем (мелом) на доске, у каждого своя была. Вот эту доску она в первый же день расколола о голову какого-то парнишки и убежала, на этом учёба закончилась.

               Казалось, что у неё есть изречения на все случаи жизни. Бывало, внучка сообщит ей сельскую новость, она строго замечает:
- Зачем мне это толкуешь?
- Все говорят,- растерянно отвечает Тома.
- Пусть услышат, но не от тебя,- сердилась старушка.
Она хорошо готовила и любила кормить, но если жадничали, ворчала:
- Что, по обжоре память сотворяешь?
Иногда Маруся с подругами принимались обсуждать кого - то, она останавливала их словами:
- Не ищи в селе, а ищи в себе.
Когда односельчанин вёл себя непорядочно и все начинали злословить о нём, подводила итог:
- Вольному - воля, спасённому - рай.
Конечно, обсуждали свадьбы и частенько люди недоумевали, мол, что он в ней нашёл или наоборот, тогда разговор обрывала словами:
- Не по хорошу мил, а по милу хорош.
Порой шутили над молодой семьёй, где ссорились, тогда замечала:
- Милые бранятся, только тешатся, не мели Емеля, не твоя неделя.
И тут же поучала внучку:
- Замуж выходи один раз и навсегда. За хорошего (жениха) – не досиди, да иди, а за плохого - пересиди, но не ходи!
Если вдруг слышала в свой адрес что-либо нелицеприятное, разборок не устраивала:
- С дураком свяжись, сам таким будешь.
Молилась она утром и вечером, но любимой была поговорка:
- На Бога надейся, да сам не плошай!
Над начальниками, которые сквернословили, посмеивалась:
- Из пана пан - пан, а из хама пан - хам.

               Этот список можно продолжать долго, но ход мыслей Володи прервала тёща, которая ругала дочь:
- Маруська, сколько можно мыть полы? Ты уже всю краску стёрла.
Тут уже не выдержала Тома.
- Бабонька, а разве раньше не мыли?- поинтересовалась она.
- Их тогда не красили, шоркай песком сколько душе угодно.
- Это как?
- Смочишь половицы, посыпаешь чистым песком и трёшь голиком (старый берёзовый веник без листьев), потом моешь. Не ходили, пока не высохнет.
                Бабушка что-то вспомнила, заулыбалась.
- Мамонька как-то мне сказала помыть в горнице, я младшего брата Платона посадила на подоконник, чтобы не мешал, вымыла половину и спрашиваю его:
- Платонка, где белее?
А он показал на ту половину, где я ещё не мыла. Я его с подоконника стащила и отлупила. А он ведь правильно сказал, сухой-то пол белый, а мокрый - жёлтого цвета,- улыбается рассказчица.
               Тома вспоминает Платона, который приезжает проведать сестру верхом на коне, представляет его сидящим на подоконнике и тоже смеётся.

- Бабонька, расскажи ещё про "раньше",- просит она.
- Раньше жизнь была славная! Тятенька трудился ямщиком, привозил нам из поездки гостинцы - шали, полушалки, отрезы. Нас было четыре сестры, у каждой свой сундук, готовили приданное. Сами не бездельничали, а пряли, ткали, вышивали. В голод твой дедушка почти всё снёс на базар, обменивал на хлеб, так и выжили. Потом война, осталась я с твоей матерью, да младшим Димкой. Опять голод, надо было солдат кормить, но никто не роптал, у всех кто-то воевал. Зимой было тяжело, а летом - на подножием корму (овощи, ягоды, зелень).
               Однажды привезли в село немцев эвакуированных. По соседству поселили немку с двумя внуками. Мне дать нечего, в огороде сорвала тыкву, другие овощи, отнесла им. Позже зашла проведать, а она тыкву приготовила, каждому в отдельную тарелочку положила и вилочки дала. Чудно мне было. Я-то тыкву пополам режу, семечки выну и в печку, она распарится так, хоть губами ешь и на стол, ели ложками, как из миски. Потом узнали, что у немки сын на фронте воюет, а она – замечательная модистка, стала обшивать наших односельчан, а они несли, кто что мог. Так и выжили!

- Мама, а помнишь, как мы с Димкой на совхозное поле  бегали за семечками?- смеётся Маруся.
- Мам, расскажи,- просит Тома.
- Позвала я твоего дядю за подсолнухами, но он был трусливый и не хотел идти со мной. Затея была опасная. Поля охраняли, объезжали их верхом на лошади, поэтому этих людей называли объездчиками. И не только от воров, но и от врагов народа, которые травили (уничтожали) посевы, но я уговорила его.  Взяли скатерть, скалку и вперёд! Диме велела сидеть под кустом, сказала, что он будет скалкой выбивать семечки на скатерть, а сама направилась к полю. Только принялась ломать шляпку подсолнуха, как послышался стук копыт. Я вмиг представила, что мне будет от матери, если объездчик отберёт у нас вещи. Побежала к Димке, схватила их и наутёк, объездчик за мной, не догнал!
Позже он говорил твоей бабушке:
- Ну, твоя дочка и бегает, на коне догнать не мог!

              Между тем стало смеркаться, и бабуля командует:
- Айдате (идёмте) в избу, а то уже шуликуны идут, детей, которые не спят, забирают и уводят с собой!
Девочка опасливо смотрит по сторонам, шуликунов она никогда не видела, но боязно.
Богомолица творит вечернюю молитву: молится о здравии, об упокоении.
- Бабонька, а где Бог живёт?- интересуется Тома:
- На небесах.
- А я смотрела и не увидела.
- Так ты глядишь на небо, там его нет, Он живёт на небесах, где нет бесов.

                Утром Тамара выглянула в окошко, а там дедуля уже двор подметает метлой с длинной ручкой, Хозяйка зовёт всех к завтраку, они садятся, но не начинают, ждут команды.
- Томка, зови деда,- приказывает она.
              Девочка опрометью бежит за дедушкой и возвращается вместе. Он берёт со стола деревянную ложку и все приступили к трапезе. Старушка пытается продолжить вчерашний нагоняй, но, не получив поддержки, умолкает, гроза миновала, где-то вдалеке слышны её раскаты - это она гремит ухватом в печи.