Гл. 10 В Германии Ч3

      Сохрутин после обеда до самого вечера делал рядки. Большая часть поля была сделана. Рядки вышли ровными, как по шнуру, лошадь пахала легко. Под вечер пришёл хозяин и проверил глубину борозд, качество почвы. Обычно он, как и в этот раз, брал часть земли проверить на запах.
      - Говном пахнет? – спросил Сохрутин, смеясь, по-русски.
      - Я! Я! Должно пахнуть навозом, тогда свекла лучше будет. Дождь ещё поможет.
      Дожди были частым явлением, поэтому и урожаи свеклы были стабильно большие. Три гектара кормовой свеклы обычно кормили круглый год 15 коров, 50 малых и больших свиней, телят. Доставалось и лошадям. Ботва шла на силос.
      Немцы были на редкость замечательными хозяевами. Всё шло в дело и без потерь. Аграрный механизм работал, как отлаженный механизм по плану. Земля под бураки подготавливалась особенная. После сбора ранних зерновых культур сеяли овёс с перемешкой гороха, успевая собрать зелёную массу на корм коровам. После снятия овса, туда переходил овчар с перегородками, чтобы овцы всё обнавозили и доели, то что осталось и вылезти успело. После овец на поле заходил культиватор и бороны. После того на поле возили гной, осенью припахивали, забороновывали. Зимой возили туда с бассейна бочками слив с хозяйства. Весной шла культивация поля до самой посадки. Это делали для того, чтобы ни один сорняк не вылез раньше. Посадка рассадой давала большой эффект. Семенами было сеять не выгодно. Обычно трава успевала забить посевы. Саженцы же были крепкими, и сами могли бороться с мелким сорняком. Они быстро растут, крепнут, забивая сорняк и высасывая влагу, давая тень. Прополочником обрабатывают один раз, чего хватает на весь сезон. При этом свекла вырастает на 10 килограмм штука. Посадка делается просто, проделывая в борозд острым предметом лунку под корешок. Затем саженец притаптывается, а рядом в 40-50 см. садят следующий саженец. Уборка тоже имеет мудрёную систему. Сборщики вырывают свеклу с трёх рядов слева и с трёх рядов справа, слаживая свеклу рядами листвой в одну сторону. Оставляется проход для арбы или транспорта с телегой. Новая бригада с резаками идёт и срезает ботву, грузит на арбу или прицеп. Зелень увозят на силос, а свеклу в копцы на хранение. С квадратного метра поля получают около четырёх крупных свёкл не менее 4 килограмм каждая, поэтому и выход с гектара большой. На содержание одной коровы в год уходит 35-40 центнеров свеклы. Коровы получают ещё клевер, луговое сено, а ещё и овсяную солому.
      Сохрутин не раз вспоминал технику советских колхозов, понимая, почему урожайность там была ниже. На всех этапах агротехники в советском производстве происходили потери. Что всходило, то быстро зарастало сорняком. Студенты и прочая дешёвая сила чистили свеклу, бросая сорную траву рядами. Семена сорняка опять попадали в землю. В итоге 100 -200 центнеров с гектара, где самая крупная свекла на килограмм. Подготовка почвы, выращивание саженцев приносили не плохие плоды. 20 коров в Германии дают в сутки по 400 литров молока, когда в России коровки приносили в сутки 400 литров, но сто коров.
      Иван верил, что и в Советском государстве научатся так хозяйничать в аграрном и продовольственном производстве. А пока всё шло по старинке.
      В начале мая были закончены все подготовительные работы в поле. Велась подкормка весенних посевов минеральными удобрениями, бороновали картофельные поля. На сенокосы и пастбища вывозили стоки с бассейна.
      Сохрутин ожидал удобного случая, чтобы объясниться с Швайцером или дать ему понять, что про его тайну известно. К середине мая Иван уже знал, что на чердаке скрываются двое солдат, которым и носилась еда. В открытую пойти в коровник к немцам Сохрутин не решался. В середине мая и подвернулся случай. В то время телилась молодая корова. Вечером Сохрутин уже ложился спать, когда в дверь их комнатушки постучались. Это был Швайцер, который пришёл позвать Ивана помочь тянуть телёнка.
      Сохрутин быстро оделся и пошёл с ним в коровник. Корова лежала на боку, ревела и тяжело дышала. Швайцер действовал со знанием дела. Быстро была готова петля из верёвки и прицеплена к передним ножкам телёнка.
      - Тяни! – сказал Швайцер, поправляя голову телёнка.
      Прошла минута и другая, телёнок был на свободе. Корова вздохнула с облегчением, а телёнка поместили на мешок. В отдельном специальном помещении телёнка обмыли и обтёрли.
      - Я помогаю тебе не в первый раз, - сказал Сохрутин немцу, когда всё было прибрано – Ты ни разу и молоком не отблагодарил.
      - Нельзя! – ответил немец.
      - Тем, что на чердаке носить можно? – рассержено сказал Иван, думая припугнуть – Я всё знаю, я всё видел. Пойду сейчас к хозяину и расскажу. А там и гестапо с полицией приедут.
      Швайцер вздрогнул, как от удара грома. Лицо его изменилось, а глаза забегали по сторонам, что-то выглядывая. Сохрутин подумал, что немец ищет вилы, которые были в другом конце. За вилами бежать было бесполезно, поднялся бы шум. Иван подумал, что ему было бы худо, окажись вилы в руках немца. Рукопашного столкновения он не опасался и стоял смело.
      Немец стоял, прислушиваясь вокруг. Сохрутин готовился дать отпор, надеясь легко справиться с Швайцером. Иван был помоложе и имел навыки в борьбе и боксе, зная, куда бить для наилучшего эффекта. Немец ничего не предпринимал, но, неожиданно, поднял палец ко рту.
      - Это антифашисты! Понял? – тихо проговорил Швайцер – Молоко будет, только молчи. Войне скоро конец.
      - Спокойной ночи! – сказал Сохрутин и пошёл к себе.
      Женя не спала.
      - Тяжёлая корова была? Долго тянули?
      - Нет! Задержался за разговорами с Швайцером! Не понял я его. Что за человек? Вот молоко у нас скоро будет. Он обещал.
      - Обещанного обычно долго ждут, - ответила Женя.
      - Утро вечера мудрее. Давай спать!
      На другой день вечером после дойки коров и кормления телят молоком, Швайцер принёс около трёх литров парного молока.
      - Сами пейте и никому не рассказывайте. Каждый день буду приносить столько, - сказал немец, передавая молоко.
      С тех пор Иван и Женя получали каждый день около двух литров молока. Второй завтрак они теперь оставляли на вечер, когда будет молоко.
      Лето было в полном разгаре. Сохрутин ежедневно осыпал картофель и пропалывал лошадью площади кормовой свеклы. За это время ему удалось пару раз слушать новости с фронта. По всем фронтам шло наступление. Передавали об освобождении Белорусских городов Жлобина, Рогачёва, Бобруйска. Бои велись на Украине и в Литве. Особенно Сохрутину понравилась информация о Бобруйске, где он начинал войну в 34 сапёрном полку. Да и в Рогачёве и Жлобине приходилось строить переправы, а потом был плен…
      В июне месяце Германию постоянно бомбили. Но и фашистские армады тоже летали над Суттропом в сторону Запада. Позже Сохрутин узнал от чабана, что на западе начали активные действия англо-американские войска. Было понятно, что фашистской Германии приходит конец. На улицах городов и посёлков появлялись плакаты «Вир капитулирен най» - «Мы ни капитулируем никогда!».
      В начале июля 1944 года была проведена мобилизация в армию оставшихся полукалек и молодёжи. Был забран и сын чабана. Сохрутин предложил спрятать в хозяйстве молодого парня, но чабан отказался.
      - Будет хуже! Меня самого заберут. Если бы он сбежал по дороге на фронт, тогда другое дело. Боюсь, что он попадёт на восток, тогда не вернётся. Я подсказал сыну сдаться русским, они не издеваются над пленными, хотя наша пропаганда говорит обратное.
      Наступила пора уборки урожая. Сохрутин косил сноповязкой ячмень, овёс, пшеницу. Так проходило лето. Между покосами заготавливали сено, клевер, люцерну, бобы, посеянные вместе с викой для силоса.
      Всё приходилось делать лошадьми. Трактор так и не возвратился с завода. Оказалось, что тракторный завод подвергся хорошей бомбёжке. От сильной натуги в сноповязке пала молодая лошадь «Экекс». Сохрутину в помощь старой лошади дали быка. Бык был старый и очень умный. При вспашке, он умело разворачивался в следующую борозду. Более того, когда лошадь в свой черёд заходила мимо борозды, то бык поправлял её рогом в бок.
      В сентябре справились с картофелем, и шёл сев озимой пшеницы. Пахать приходилось много, да ещё надо было успевать молотить и сдавать зерно на элеватор в Рюттен. Сотни возов сена надо было свезти в хозяйство и подать на горище. Вручную подавать было мало чего, так как в хозяйстве был вентилятор, который захватывал потоком воздуха. В бункер подавались снопы, а оттуда по проходу воздухом подавалось на горище. За всем следил один направляющий, как проходит упаковка.
      Ещё летом в Италии был переворот. Муссолини свергли. Итальянских солдат разоружили и отправили в лагеря. Беженцев прибавилось. С фронта тоже были беженцы. Советская армия наступала на всех направлениях. Второй фронт продвигался медленно, в основном производилась бомбёжка.
      Немцы стали строить дополнительные лагеря и всех беглецов без разбора помещали туда.
      Поздно осенью Сохрутин решил опять съездить в Мешеду и посетить Ширен. В своём хозяйстве работы практически все были окончены.
      В Мешедэ и Лярах было всё благополучно. С Ширен, Мелингауза приходили Стах, Вася и Михаил. Живут на старых местах, ожидают окончания войны, чтобы ехать домой. Новости группа получала с того же источника, что и ранее. Каждый выходной в Ляры приходила девушка, которая рассказывала всё, что успела услышать из новостей. Она рассказывала по-русски, но поляки уже понимали многое, да и русских было много среди группы. В Лярах сделали карту, на которой отмечали точками продвижение Красной Армии по Европе.
      - Карту прячьте хорошо. С такими делами можно не дожить до конца войны, - предупредил товарищей Сохрутин, узнав про карту.
      Сохрутин переночевал в Лярах, а к обеду уже был в Суттропе.
Продолжение следует...