Хищница

                Хищница.

             Когда-то на высоком  живописном берегу реки стояла справная деревня. Здесь была лесопилка с узкоколейкой, летнее пастбище отделения совхоза и обширные заливные луга. Первой  благополучно скончалась лесопилка, когда в войну и сразу после неё выпилили всё спелые леса в округе. Узкоколейку разобрали и на её месте появилась грунтовка, за которой следил совхоз. Затем пришла очередь пастбища, ввиду развала совхоза. Луга стали постепенно зарастать,  косили только деревенские для своих нужд. Дорогу вконец разбили до такой степени, что проехать можно стало  лишь зимой и летом на тракторе или внедорожнике (5 км. до ближайшей деревни). Население быстро разъехалось. Дома с хозпостройками побросали, лишь несколько за бесценок купили  под дачи горожане, имеющие машины с высокой проходимостью, да в одной избушке жили да старика бобыля. Старики занимались рыбалкой и немного охотой, ставили петли на зайцев и добывали пушнину капканами. Летом рыбу солили и коптили, а зимой морозили и продавали перекупщикам. Держали козу, собаку и кошку, которая каждый год ухитрялась приносить котят. Дачники немного платили старикам за охрану и привозили кое-какие продукты. Был у них и небольшой огород:  картошка, лук, чеснок, петрушка, а по углам заросли укропа и хрена.
              Познакомился я со стариками ( это было двадцать лет назад, сейчас я сам такой, но какой же я старик? ) в прошлом году, приехав туда с друзьями на рыбалку. Рыбалка была удачной, вечером варили уху на костре, выпили, как водится, и наелись от пуза. Деды приняли самое активное участие и мы чуть ли не до утра слушали их рыбацкие байки. Приезжали ещё несколько раз, всегда с неизменным успехом, ухой на костре под водочку и стариковские байки. В этом году я приехал второй раз и один. Деды. как всегда, встретили меня радушно. Да и понятно, скучновато им пока.  Сейчас середина июня, а дачники съезжаются обычно в июле, а то и августе. В мае-июне появляются только на выходные.  Показали куда поставить машину, вручил я им литровую бутылку зелёного змия, две булки хлеба и попросил подготовить ночлег   -- Чаво готовить-от, сеновал есть, значитца и место есть – В один голос заявили они – А уж ушицу знатную приготовим, надысь толстолобик попался на полпуда. Достал удочки, рюкзак со всеми прибамбасами и отправился на озеро, благо оно находилось всего-то в двустах метрах от жилья. Озеро, а вернее речная старица, было единственным в округе с более-менее прозрачной водой. В него впадал звонкий лесной ручеёк, а вытекало два. Кроме этого в озере били два или три ключа, поэтому оно не в пример другим ряской полностью не затягивалось, а только в тростнике, росшим по всему периметру. Рыбачил я с небольшого, метрового обрывчика, единственного на всём берегу. Когда солнце заходило за спину, были видны водоросли на дне и как подходит рыба к наживке. Да и всё озеро просматривалось.
        Заметил два выводка кряковых. Они копошились в ряске рядом с тростником под бдительным присмотром уток. Выводки маленькие: в одном три, в другом пять утят. Подальше выплыл ещё один выводок – пять утят. Выводки разновозрастные. В одном ещё желтые пуховые птенцы, в других посерели, прорастают перья. Я любовался этой идиллией, забыв про поплавки. Вдруг, посреди одного выводка раздался всплеск, пошли круги по воде и одним утёнком стало меньше. Утки, заполошно закрякав, поднялись в воздух, выписывая круги над водой. Утята врассыпную бросились в заросли тростника и мгновенно скрылись с глаз. Круги постепенно расширились и исчезли, а я так никого не увидел. Подумал – Наверное, выдра охотится, здесь они водились. Солнце садилось за горизонт, смеркалось. Собрал удочки, достал из воды садок. Ого! Килограмма 3,5-4 будет. Неплохо для вечера!
        Во дворе дымился и постреливал костёр, старики колдовали над почти ведёрным котелком. Второй стоял рядом на осиновой чурке, укутанный драной телогрейкой. Чай – понял я. На дощатом столе стояли миски с холодной варёной картошкой, крупно нарезанным хлебом и кусками жареной щуки, лежали пучки лука. Рядом крутились кошка с двумя котятами и собака.
       -- Вовремя пришёл – довольными голосами встретили меня старики – Садись, пока варево не простыло. Один взял у меня садок с рыбой и понёс в ледник,  второй снял с костра котёл, поставил на дальний конец стола и большим деревянным черпаком принялся вынимать огромные куски разваренной рыбы и раскладывать их на заранее приготовленные широкие листья лопуха. Я до сих пор не знаю их имён, да по-моему они не представлялись. Один называл другого Лешаком, другой первого – Беспалым.  Уху разлили по деревянным, с росписью, чашкам.  Подали мне расписную деревянную ложку.
Остатки шурпы (жидкость ухи) слили в большие глиняные кружки. Всё, -- пустой ведёрный котелок убрали со стола.
         -- Ну,  за удачу! – Булдаковским голосом провозгласил старший, подняв гранёный стакан.
         Выпили, крякнули и застучали ложками. Ели молча, пока не опустели чашки.  Уха была жирная, наваристая и удивительно вкусная.
         -- Двойная – сказал младший (у них два года разницы) – Сначала отварили окуней. Да ты бери рыбье мясо, подсаливай сколько надо, поперчи и в рот.
         -- Ой! Я ж совсем забыл! Привёз я вам соли и перца разного, как просили – засуетился я – Сейчас принесу!
         -- Сиди, однако, успеешь ужо – проворчал старший, -- Расскажи лучше, где и как рыбалил.
         Я, сыто икнув, неторопливо принялся  повествовать. Не забыл рассказать об утиных выводках и о выдре.
         -- Не выдра это – прогудел дедок, в сердцах шлёпнув ладонью по столу, --  Щука, тварь, завелась.  Всё ещё живая, зараза! Опять всех утят сожрёт, утроба ненасытная. Вишь, како дело – почесал он бороду – река-от, который год весной почитай из берегов почти не выходит. Разлива большого нету, озерина-то не переполняется, вот и уйти ей возможностев нету. Здоровющая выросла, жрёт всё подряд, лягушек извела, за птицу принялась. Ондатров молодых берёт. Последние годы ни один утёнок до взрослости не дорос. Пытались сетями выловить – рвёт. Натравили дачников, так она у ентих хвастунов столько блёсен оторвала  – плюнули. Вот ужо рыбу никак переесть не может, а то сдохла бы с голодухи, гадина. Тьфу! Хватит о плохом, давай расскажу, что тут у нас происходило. И начались байки, которым, казалось, не будет конца …
          Я вскоре начал клевать носом, терять нить повествования. Видя это, деды опять засуетились, дали мне фонарик и отправили на сеновал, сказав при этом, что там всё приготовлено.  Забрался наверх по шаткой лесенке вместе с рюкзаком: брошено на сено тоненькое лоскутное одеяльце, да драная простыня непонятного цвета. Ну, и на том спасибо! Выкопал в сене глубокую яму, постели на дно одеяло, разделся, накрылся простынкой, сверху забросал её хорошим слоем сена, оставив отдушину для дыхания, обрызгал отдушину репеллентом, рюкзак под голову и мгновенно заснул.
          Проснулся от азартного крика петуха. Сразу не сообразил, где нахожусь, а когда  вспомнил, вдруг взяли сомнения: откуда петух?  Кур старики не держали!! Разбросал сено и вижу: из люка торчит бородатая голова и заливается по-петушиному.
          -- Пора, рыбачок! Зорьку проспишь – пустой домой уедешь.
          Быстро собрался, выхлебал ложкой шурпу из кружки, превратившуюся в упругое желе, запил стаканом козьего молока и… -- вперёд. Солнце ещё не взошло, но было совершенно светло, а над озером стоял лёгкий туман. Клев начался после первого заброса, я не успел размотать вторую удочку. Одного за другим вытаскивал то окуня, то чебака, то карасика. По сторонам смотреть было некогда. Солнце поднялось над деревьями, осветило воду. Туманчик развеялся. И тут мне показалось, будто  тёмный кусок бревна в воде передо мной слегка сдвинулся. Я уставился на него. Нет, померещилось! Резко ушёл под воду поплавок, Подсечка, и крупный окунь забился в траве у ног. Задёргался поплавок на другой удочке и хороший чебак не долетев до берега с шумом шлёпнулся в воду. Досадно! Когда менял насадку на крючке, глянул в сторону бревна. Оно продвинулось в мою сторону! Передний конец был острым, как затёсанный топором , а задний… задний шевелился! Солнечные лучи уже пробивали верхние слои воды и залили щучье тело. Мозг сработал быстрее мышц. Мгновенно поняв, кто передо мной, я медленно опустился на корточки, бросил удочки, сполз на заднюю сторону бугорка  и бегом припустил к деревеньке
            Ещё не добегая, увидел стариков, которые сидя на корточках, промывали в корыте свежепойманную рыбу и засаливали её в деревянной бочке.
          -- Ружьё! Ружьё! – Закричал я подбегая и тяжело дыша. Один из дедов метнулся в избушку и быстро выскочил обратно с двустволкой в руках и патронами.
          -- Щука там, -- махнул я рукой в сторону  озера, выхватил ружьё и патроны бросился обратно. На бегу заряжая ружьё, слышал сзади чавкающий, постепенно отстающий топот стариков.  Подбежал к бугру, на животе прополз наверх и глянул на озеро. Щука стояла у самого уреза воды под берегом, поднявшись на поверхность так, что над водой был идеен спинной плавник.  Промазать с трёх метров было невозможно. После выстрела щука заметалась у берега, вспенивая воду. Положив ружьё, бросился в озеро, подхватил щуку под жаберные крышки и с большим трудом выбросил на берег. Старики уже были тут как тут. Когда я, мокрый до макушки, выполз на берег, щука, с разбитой вдребезги головой, вытянувшись лежала бездыханной на траве. Пока я сматывал и укладывал дрожащими руками  удочки,  старики вырезали заострённую палку, подцепили на неё добычу и, подобрав ружьё, отправились к деревушке. Догнал я их уже около дома. Старший вынес старинный безмен. -- Семь двести, -- Торжественно заявил он, крякнув  -- Хотя, однако, были и покрупнее. Ну  что, разделываем? – лукаво посмотрел он на меня.
            -- Нет !!! – дурным голосом заорал я. -- Заказывайте, что хотите, а я домой!
Дедок принёс садок с рыбой из ледника, забросил его в багажник. Туда же поместили щуку на старенький брезент и я покатил домой. Ну и физиономия, наверное, была у меня. Глаза сверкают, рот до ушей и ору во всё  горло, не помню уже какую, рыбацкую песню.