Я, Она и Осень

Знаете, как бывает? Когда вы приходите в какое-то место, вольно или
невольно у вас появляется наилюбимейшее место, место, которое
становится для вас родным....
В молодости я облюбовал для себя лавочку в старом парке. Здесь было
не слишком темно, но и не ярко, не многолюдно, но и не одиноко. Отсюда
слышно было журчание реки, протекавшей неподалеку, белки - постоянные
жительницы старого парка - настолько избалованы, что иная нет-нет, да и
вспрыгнет на Вашу лавку и примет самый невозмутимый вид - дескать, не
клянчить пришла, а побеседовать. Если заметите такую негодницу, не
спешите прогонять ее; лучше угостите хвостатую орешками, а она в
благодарность исполнит для вас какой-нибудь финт.
Я и сейчас частенько сижу на этой самой лавочке. Уже один, без Нее.
Ее лавочка стоит напротив меня - скособоченная, исписанная нерадивыми
ребятишками. Я не виню их. Они не были знакомы с Ней.
Ох, что-то я отвлекся... Уж извините меня.Много воды утекло с той
осени, глаза мои потускнели, руки сморщились, спина сгорбилась...
Старость. Старость,наполненная пылью, болью и воспоминаниями. Порою я
думаю, что наступила осень моей жизни, время пожинать плоды бурной
молодости.
Итак, пожалуй, нужно уже начинать.
Я был молод в ту памятную осень. Я был настолько безобразно,
беззастенчиво молод, что позволял себе неприличные выходки - например,
я влюблялся без оглядки, влюблялся, словно в первый и в последний
раз... Объектами моей любви становились все представительницы
прекрасного пола - и мои сокурсницы, и совсем незнакомые девушки. Ох уж
эти пятиминутные влюбленности в автобусе! Как часто, бывало,я
простаивал ночи под балконом очередной пассии! Но таковы особенности
молодого сердца - стоило девушке ответить взаимностью, просто подать
знак, шевельнуть ресницами, как я тут же охладевал к ней. И вяли цветы
на окне милашки с разбитым сердцем, а младой гусар - то есть я,
конечно, - уже спешил к очередной победе...
Скажете, подло? Сейчас я понимаю, как низко было с моей стороны
поступать так. Изредка по ночам я вижу этих несчастных - тех, с кем я
обошелся особенно низко. Они плачут, они грязны, плохо одеты и голодны.
Они плачут и проклинают меня!
Просыпаясь в холодном поту, я успокаиваю себя тем, что не раз видел
своих бывших однокурсниц счастливыми, многие вышли замуж, завели детей,
внуков...Но неприятное сосущее чувство грызет меня изнутри,и тогда я
беру свою старую палку, томик с любимыми стихами и бреду в тот памятный
парк.
Вот они, две заветные лавочки под кронами старых деревьев. Дворники
здесь особо не усердствуют, и старая асфальтная дорога, покрытая сетью
трещинок и выбоин, укрыта слоем листьев. Каких только цветов тут ни
встретишь! Желтые, красные, кориченевые, черные... Словно идешь по
коридору в замке самого Мидаса. Покрытая золотом аллея наполнена
звуками осени: суетливые белки торопливо снуют туда-сюда в поисках еды,
запасаются на зиму; то тут, то там можно различить цепочку малюсеньких
ножек - это ежи следуют примеру белок. Ни один лишний звук уже давно ненарушает традиционную осеннюю музыку - шорох листьев, топоток ног,
перекличка оставшихся на зимовку птиц...
Я сажусь на привычную лавку. Взгляд мой привычно падает на Ее место
- пустующее последние тридцать лет.
Как все начиналось? Извольте.
Я был молод и горяч, полон сумасбродных идей по изменению мировых
устоев. Юнец, едва отпустивший усы, уверенный в своей неоспоримой
важности! Мне было двадцать пять, я едва закончил институт, как
водится, лето провел на море, в окружении приятелей и приятельниц...
Пожалуй, оглядываясь назад, я могу сказать, что это было последнее лето
моей юности. В августе, вернувшись в столицу, я собирался устраиваться
на работу тут же, но...
Как сейчас помню. Двадцатые числа августа. Не смотря на то, что все
лето радовало нас ярким солнцем, в этот день небо почему-то затянулось
грязно-серыми тучами. Накапывал мелкий дождь.
А я сидел и плакал, сжимая в руке письмо, с известием о смерти отца.
Не хочется вдаваться в подробности - в конце концов, не автобиографию
же пишу! - но пришлось отказаться от мечты о высокооплачиваемой работе,
снять корону завоевателя мира и отдать более смелым и решительным
товарищам. А самому ехать в крошечный городок - свою первую родину.
Признаюсь, что не было во мне слез. Ни на похоронах, ни потом, когда
разобрал документы и нашел письма, адресованные отцом ко мне. Словно
перегорела лампочка, словно промокла спичка, эмоции так и не смогли
объять меня пламенем ненависти к другим, более счастливым людям...
Я остался. Остался, потому что я слаб, потому что горе сломило меня.
Я нашел работу, и вскоре жизнь пошла своим чередом. Из дома - на
работу. Из дома - на работу. Друзей я, в силу природной самоуверенности
и чувства собственного превосходства над другими, так и не завел.
Однако появилась одна привычка: после работы я заворачивал в старый
парк, где облюбовал себе местеко в стороне от главной аллеи,и
углублялся в чтение.
Вот с этого момента, собственно, и начинается наша история.
Она появилась ослепительным сентябрьским днем. Вначале я услышал
лишь перестук ее каблучков по разбитой дорожке.А потом появилась она. Я
не смотрел на нее, делая вид, что мне совсем не интересно, кто же
разрушил мое всегдашнее уединение.
А она была уверенной в себе! Гордо прошествовала мимо меня и, лишь
пару секунд подумав,заняла лавку напротив. Раздался шелест страниц - и
она, подобно мне, углубилась в чтение.
И вот только тогда я решился бросить на нее взгляд.
Она была чрезвычайно молода - кажется, ей едва исполнилось
восемнадцать. Густая копна рыжеватых волос, на которых так беспечно
играло холодное осеннее солнце, неряшливо выбивалась из-под зеленого
беретика, кокетливо сдвинутого набок. Ее глаза были доселе невиданного
мной голубого цвета, с оттенком льда в самой своей глубине. Поистине,
она была самой осенью: круговорот позолоченных листьев на фоне
кристального, вымытого дождями синего неба с отпечатком будущих
метелей! Ее очаровательное круглое личико было усыпано веснушками, а
тонкие губки, чуть тронутые светлой помадой, постоянно были поджаты,
будто она разрешала про себя сложнейшую в мире задачу...
Вы никогда не поймете, что я испытал! Столько грации, столько мысли
было в Ее хрупкой фигурке, столько откровений льстил мне еехолодный,вдумчивый взгляд! Воистину, сама осень явилась тогда предо
мной!
Нет, это не было всепоглощающей страстью; мне не захотелось обладать
ею. Впервые в жизни я заробел не только подойти к девушке но даже
заговорить с нею!
Тогда, в первый день нашего знакомства, я просто смотрел на нее, не
в силах отвести взгляда. Девушка-осень, казалось, не замечала моего
взгляда, только лишь - или это был обман воспаленного мозга? - сильнее
золотились на солнце ее локоны...Так прошло три часа. Когда
окончательно стемнело, Она вложила меж страниц листок клена и,
удовлетворенно вздохнув, покинула меня, не сказав даже последнего
"Прощай!". Это почему-то задело меня. Она отнеслась ко мне так, словно
мы и не были знакомы!
Я просидел еще целый час. Очень боялся, что прекрасная девушка
подумает, что я преследую ее. И лишь когда окончательно стемнело, а на
небо высыпали первые звезды, я решил, что она, должно быть, уже дома, и
тогда покинул парк и сам.
Всю ночь я не сомкнул глаз. Мне виделось, что и Она не спит,
ворочаясь в своей постели и, смотря в потолок, вопрошает: "как там Он?
Думает ли он обо мне? Явится ли завтра?"
На следующий день, едва закончив работу, я тут же помчался в
заветный парк.
Ее там, конечно, не было - но что с того? вероятно, она придет
позже. Дрожащими от нетерпения пальцами я раскрыл свою книгу, стараясь
придать себе самый невозмутимый вид.
И она пришла.
Сначала из-за туч показалось скудное осеннее солнце. Осторожно,
опираясь на лучики - ножки,оно ползло по лавке, все ближе и ближе
подбираясь ко мне. И в тот же миг я заслышал легкую дробь ее шагов.
Показалось ли мне, или она действительно спешила ко мне? Вид был такой
же невозмутимый,но прядь волос, вчера тщательно заправленная за ухо,
выбилась и тихонечко стукала ее по щеке. О, как хотел бы я заправить
эту прядь!И сказать ей что-то вроде "Здравствуй. Я заждался", а она бы,
уж непременно, улыбнулась бы кокетливо и ответила:"Прости. Я спешила".
Нет, не почудилось мне! Ее губы слегка - на волосок, но все же! -
разошлись в приветственной улыбке! Она села на свое место, жмурясь,
глянула на небо; полюбовавшись видом, достала книгу и углубилось в
чтение.
Когда она уходила, что-то в ее жестах - то ли взмах руки, то ли
поворот головы, - подсказал мне, что она обязательно вернется. Эта
мысль заставила трепетать мое сердце.
Так началось мое общение с чудесной девушкой-осенью. Она приходила
всегда в одно и то же время - на двадцать две минуты позже меня. Я
приветственно опускал голову на бок; она же, усаживаясь, слегка
передергивала плечиками, будто жалуясь на сырую холодную погоду. Я в
ответ выразитльно глядел на небо, будто говоря, что погода-то может и
премерзкая,но вот небо безусловно прекрасно... Прямо как ваши глаза.
Игра ль это воображения, или взаправду, но тут девушка слегка краснела.
Ох, вы мне льстите, говорила она мысленно, почесывая переносицу.
Ничуть, отвечал я,закидывая ногу на ногу. Благодаря вам я наконец-таки
сумел полюбить осень.
Прошел сентябрь, наступил октябрь. Моя возлюбленная сменила легкую
курточку на длинное пальто, к моему разочарованию весьма скрадывающемуочертания ее прелестной фигурки. Я немедля высказал ей свое мнение едва
слышимым вздохом,на что моя милая тут же ответила, что ради моего
одобрения мерзнуть не собирается, вздрогнув на пронзительном ветру.
Наш роман набирал обороты. Я собирал для нее самые красивые листья в
парке и аккуратно раскладывал их на ее лавке, будто случайно
принесенные ветром; видели бы вы ее сияющие восторгом глаза, когда она
заменяла ими обветшавшие листочки-закладки в своей книге! После ее
ухода я подбирал эти ее дары, и аккуратно вклеивал в альбом дома.
Эти листочки пахли осенью.Пахли сквозным ветром, засыпающей землей,
ледяным, как ее глаза, небом.
Вы спросите меня, отчего я уверен, что мне не пригрезилась вся эта
история? Тогда вам придется выслушать один случай.
Это была уже середина октября. Я сильно простыл, и ушел с работы
раньше обычного, но, против обыкновения, решил не наведываться в парк -
небо заволокло тучами, капал набирающий обороты дождь. Я рассудил, что
в такую погоду нечего ждать Ее прихода, и, выпив назначенные лекарства,
благополучно заснул.
А проснулся от шума дождя за окном. Небо рыдало на промерзшую до
основания землю, капли разбивались о мое окно, словно сама осень была в
обиде на меня за мой прогул.
В этот момент меня пробил холодный пот; вдруг представилось мне, что
моя королевна все ж таки пришла в условленное место и сидит и ждет меня
там, ждет, тщетно вглядываясь в серую, мокрую от дождя даль...
Сказать, что я поспешил в парк, - значит, не сказать ничего. Я взлетел,
едва сообразив одеться, я бежал по мокрым улицам, и редкие прохожие,
прячущиеся под зонтами, изумленно провожали меня взглядом...
О, горе мне. неверующему! Она действительно приходила. Мы
столкнулись с нею на главной аллее. Увидев меня, она вздрогнула, ротик
приоткрылся, словно она хотела что-то сказать, но тут же, опомнившись,
она смолчала. Ее прекрасные глаза потемнели, и я с ужасом понял что моя
прелестница злится. Однако,мимоходом взглянув в мое извиняющееся лицо,
она заметно смягчилась; на губах заиграла мягкая полуулыбка, и
возлюбленная моя прошла мимо, прячась от наглых капель под старомодным,
поскрипывающем на ветру зонтом... Ее походка сказала мне, что я прощен,
что моя болезнь замечена и на меня больше не обижаются.
Зачем-то - я не знаю, право, зачем! - я дошел до нашего секретного
места свидания. И с каким-то непередаваемым ужасом я увидел Ее
очертания - там, где она сидит ежедневно! Это означало, что меня ждали,
не смотря на дождь и непогоду, а я, тюфяк, прихворнул и не подумал о
ней, о ее чувствах!
Неделю после этого я выпрашивал у Нее прощения. Я собирал ей гроздья
рябины, причудливые шишки, последние желтые листочки.
Моя принцесса смилостивилась лишьчерез неделю, подарив мне оставленную
на лавке перчатку.
Шло время. Октябрь подходил к концу, я понимал, что осень - наша с
ней Осень! - подходит к концу. Она спрятала свои рыжие непослушные
локоны под белую шапочку, и это показалось мне безумно символичным;
яосозновал, что навеки застрял в этой осени, в этом застывшем в
вечности парке, на этой скамейке - потому что здесь была Она, девушка
с огненными волосами и глазами - льдинками!
Вы,дорогие читатели, наверняка ожидаете моей повести о том, как я
подошел к ней, как заговорил - не жестами, а словами! - но вы
заблуждаетесь. Человек слаб; человечьей натуре свойственно сомневатьсяв правильности своих решений; слишком уж уютно человеку в его крошечном
мирке, где все понятно и где не нужно совершать невозможного, дабы
обрести желаемое; увы, я человек. Я слаб. Мое сердце наливалось кровью
от осознания того, что мы больше не увидимся с нею, но так же я боялся,
что меня отвергнут, или - что,зная мою натуру, совершенно не исключено,
- я отвергну... Я принял решение не портить эту прекрасную сказку своим
грубым вмешательством, - и, во время одной из встреч, я твердо дал ей
это понять, совершенно игнорируя ее.
О, видели бы вы, как разолило это мою красавицу! Она ерзала, она
прикусывала губу, хмурилась, - но я был непреклонен. Даже суровый
холод,предвещающий скорую зиму, не заставил меня сменить мою
решительную позу.
В конце концов, она встала и, не попрощавшись, ушла на полчаса
раньше обычного.
После этого мы увиделись еще пару раз. Она выглядела печальной,
держалась отстраненно... Я тоже. Все-таки это были наши последние
деньки...
И вот наступил тот день, когда, придя в парк, я увидел на ее лавке
книгу. Ту самую, с которой я увидел ее в первый раз.
Это был сборник стихов одного известного автора. На титульной
странице четким летящим почерком выведено:
"Любая секунда - вечность. Любой момент - бесценен."
Эта книга до сих пор стоиту меня на полке. Когда воспоминания
терзают мой разум, я беру эту книгу и иду в тот самый парк. Я сижу там
до самого вечера.
А Ее - нет.
После той самой осени мои дела наладились. Я стал лучше работать.
Потому что, глядя на людей, я вспоминал, что каждый момент, проведенный
с ними - бесценен. Я старался быть дружелюбным, и мне это удавалось. Я
женился, у меня появились дети, а после - и внуки. Я много работал,
упиваясь этим, потому что любая секунда - вечность, и я не мог
растрачивать эти крошечные вечности просто так, не сделав ничего
полезного... Можно сказать, что я исполнил свою мечту и изменил мир -
свой собственный, тот, в котором жил я и мои близкие.
Иногда я задавался вопросом - где сейчас Она? как ей живется,
счастлива ли она? Иногда явел с ней мысленные диалоги - но даже в
собственных мыслях я не мог себе позволить заговорить с нею напрямую,
не посредством намеков и жестов... Я рассказывал ей о своей жизни,
спрашивал совета - и она неизменно отвечала.
Я надеялся, что и Она видит меня во снах, и Ей часто вспоминаются
наши встречи в старом запущеном парке...
Вот такая вот история случилась со мной. Каждую осень в моей груди
просыпается глухая тоска по незбывшимся мечтам....Но я недаю ей воли.
Благодаря Ей, этой девушке-Осени, я научился ценить то, что у меня
есть.
Потому что,
           Любая секунда-вечность,
                Любой момент - бесценен.
P.S. Я так и не смог разлюбить осень.