Гадание

Китаец был старым.
Какая нелёгкая занесла его в этот глухой горный посёлок, ведомо было разве что ему самому, и его китайской Богоматери.

Но на Кавказе он жил давно, успев за это время полностью обрусеть или очеркеситься, и считался вместе с источником живой горной воды местной достопримечательностью.

Звали его Миншенг, но откликался он и на Мишу, и на Мишку, и даже на деда Михаила.
В посёлке же его считали чуть ли не провидцем, и частенько захаживали в гости с просьбой раскинуть на столе свои китайские палочки и заглянуть в потрёпанную «Книгу Перемен», надеясь услышать добрые вести о будущем.

Я навестил его по совету отца моего друга – познакомиться с интересным человеком.
Встретил меня дед Миша, как старого знакомого, который с десяток лет тому подался в город за длинным рублём, и вот вернулся, нажив гастрит от пепси-кол и суетливость от широты призрачных возможностей.

Никакой чайной церемонии не было. Церемоний не было вообще, мы попросту попили чай с травами, да поболтали о том, о сём.

Когда же настало время уходить, я всё же не вытерпел и спросил, тщательно подбирая слова, чтобы не показаться наглецом - верит ли он сам в силу своих гаданий, и если да, то кем себя считает – ясновидящим, предсказателем или же счастливым обладателем «И-Цзин»  и набора сухих прутиков?

Он улыбнулся, сузив свои глаза до размера в один пролетающий фотон, немного помолчал и ответил,
- А ты хочешь, чтобы я сказал честно?
Я утвердительно кивнул.
- Видишь ли…. Здесь свой ответ для каждого кто спрашивает. Ну, например, для тётки Зухры один, для хромого Исхака другой, а для тебя третий.
- И это честно?
- Это честнее честного! Люди бояться времени, а ещё больше они бояться его прерывистости…. Они хотят, чтобы время текло, и назад и вперёд не останавливаясь.
- А разве время прерывисто?
- Время – это как вода. Только на первый взгляд едино и текуче, а на самом деле тоже состоит из крупинок. И заглядывая вперёд, люди хотят верить, что там оно не разорвётся и не разлетится во все стороны.

Я помолчал, обдумывая его ответ, и через минуту спросил,
- Ну, хорошо, а как же тогда быть с самим предсказанием? Это всё-таки обман или же нет?
- Ты хочешь, чтобы я ответил как для тебя, или как для Исхака или Зухры?
- Как для меня.

Он поёрзал на стуле и продолжил,
- Будущее - это то, что наваливается на тебя упругой бесстрастной волной и давит непрерывным течением, со всей взбаламученной тиной, с песком и пеной. И если ты стоишь в этой волне, то ни черта дальше вытянутой руки не увидишь, а если не стоишь, то ты либо мёртвый, либо плывёшь по течению, довольствуясь настоящим….

От его слов мне стало как-то не по себе, будто у меня злые и нехорошие отняли с детства любимую игрушку. Я покачал головой и пробормотал,
- Значит обман….
- Нет – это не обман. Это мой ответ тебе.

Затем он встал и пошёл заварить свежего чайку. Я же сидел и смотрел в окно на горы, думая о прерывистости и непрерывности времени, о далёком Китае, о тётке Зухре, у которой покупал себе молоко на завтрак, о хромом Исхаке и его шалопутном внуке….

Когда же хозяин вернулся к столу с горячим чайником, моё настроение немного выправилось.
Он хитро посмотрел на меня, и намеренно коверкая русские слова на китайский манер, спросил,
- Ну, сьто? Будем гадать на будусее?
Это оказалось вдруг так смешно, что я рассмеялся и твёрдо ответил,
- Будем! Обязательно будем….