О влиянии французских романов

Жила-была в одном далеком государстве девочка. Она была развита не по годам. В два встала на ноги, в три уже умела читать, в пять - знала основные правила этикета и учила своих кукол хорошим манерам. В семь лет девочку отправили в лицей для благородных девиц. И там девочка, назовем ее Изабель, была самой умной и самой тихой из всех своих одноклассниц. Каждый год она получала золотую медаль и похвалу от строгой директрисы со взглядом полкового командира. Сверстниц она не любила и смотрела на них свысока. Они отвечали ей той же монетой и считали Изабель нахальной выскочкой и не брали ее в свои девичьи компании. Шло время, девочки росли и пришла та чудесная пора, когда юные мисс начинают смотреть на мальчиков с новым, порой неожиданным для себя, интересом. Но у настоящей леди на первом месте стоит учеба, а не какие-то нахальные мальчишки. Так что пока ее одноклассницы томно вздыхали над любовными записками, Изабель корпела над учебниками. Иногда она завидовала своим сверстницам, но никогда бы не призналась себе в таком. В выпускном классе кто-то принес в лицей несколько запрещенных французских романов в тонкой обложке, из тех, что продавались на книжных развалах по три шиллинга. Когда директриса заметила одну из девушек за чтением подобной литературы, она была в бешенстве. “Если я еще кого-нибудь застану за чтением подобной… дряни, то немедля выгоню из моего лицея! Я не потерплю подобной грязи, подобной похабщины в моих владениях! Я обязалась вырастить из вас настоящих леди и я сделаю это, клянусь Богом!”. Впрочем, угрозы оказались тщетны. Многие запомнили книги наизусть, а самые сочные куски переписали себе в тайные альбомы. Что до Изабель - когда ей дали почитать несколько отрывков, она покраснела до кончиков ушей и бросила книгу на пол. “Неужели вы считаете, что подобная грязь может заинтересовать приличную молодую девушку вроде меня? Это же совершенно отвратительно!”. Ее одноклассницы посмеялись и пошли к себе, а Изабель взялась за домашнее задание по латыни, но то никак не шло. Сосредоточиться не удавалось, а когда она легла спать, сны ей снились весьма интересного толка…

На выпуске Изабель была объявлена лучшей лицеисткой, гордостью учебного заведения и примером для всех юных леди. Директриса, вытирая скупую слезу, обняла ее словно свою родную дочь и пожелала всегда оставаться такой же чудесной молодой мисс, какой она ее запомнила. В этом же году Изабель поступила в лучший государственный университет на кафедру юриспруденции. И хоть она и думала, что ситуация там будет совершенно не такой, как в лицее, надежды ее были тщетны. Все оказалось еще хуже. Если в лицее французские романы читали, то тут девушки с филфака их переводили и отправляли в типографии, а некоторые - даже писали свои сочинения на сходные темы и распространяли их по университету. От отчаяния Изабель зарылась в учебу еще глубже, чем в лицейские времена. Что еще хуже - ее однокурсницы регулярно ходили на сеновал, расположенный неподалеку от женского общежития и потом радостно делились впечатлениями в таких подробностях, что Изабель приходилось зажимать уши, и то помогало не до конца. Иногда их ухажеры, рискуя своим местом в университете, пробирались к ним в окна и оставались до утра и тогда уже закрывай уши, не закрывай - все одно. К счастью, к пятому курсу самых бойких девиц уже выгнали из почтенного учебного заведения, и Изабель смогла вздохнуть свободнее, особенно когда отчислили ее единственную соседку по комнате. К тому же, теперь ей уже не надо было скрывать от любопытной однокурсницы свою постыдную коллекцию отборнейших французских романов по три шиллинга.

Как можно было догадаться, университет Изабель закончила с красным дипломом, легкой близорукостью и хорошей коллекцией самиздатовской литературы. Она устроилась младшим юристом в приличную контору и уверенно продвигалась по службе. Все коллеги считали Изабель ярой пуританкой и блюстительницей морали и потому в ее присутствии не затрагивали ни одной темы, которая могла бы показаться девушке непристойной. Вечерами она пила какао и перечитывала свои любимые сочинения, мечтая о несбыточном. Еще через несколько лет она вступила в партию консерваторов, где быстро пошла вверх. В тридцать лет стала вице-спикером, в тридцать пять - министром образования, а в сорок - премьер-министром страны. Церемония вступления в должность и последовавшее за ним празденство были поистине шикарными. В загородной резиденции было не протолкнуться от гостей. Шампанское лилось рекой, отовсюду раздавались поздравления и пожелания удачной и продуктивной работы на благо страны. Но вот вечеринка подошла к концу и уехали самые поздние гости. Изабель закрыла двери особняка, подозвала своего личного секретаря и что-то зашептала ему на ухо. Тот понимающе кивнул и пошел к телефону - совершить пару очень важных звонков. Через час к резиденции приехали два весьма респектабельных джентльмена. Секретарь встретил их, пожал руки и объяснил, какая комната им нужна. Дверь спальни закрылась и не открывалась целую неделю, а звуки, которые раздавались из-за нее, могли поразить воображение даже самого искушенного гуляки. На седьмой день, совершенно изможденная, премьер-министр вышла из спальни и потребовала машину до города. Добравшись до столицы, она первым делом запретила всю французскую литературу, сеновалы и приказала закрыть все дешевые уличные театры с их непристойными представлениями. С этого момента не было ни дня, чтобы в ее спальне не ночевал какой-нибудь джентльмен, а то и целых двое сразу. Прислуга поневоле смирилась с таким положением вещей и просто обзавелась солидным запасом берушей, а бедный секретарь просто сбился с ног, подыскивая Изабель достойные развлечения.

Вроде бы здесь можно было и закончить эту историю, но стоит все же рассказать о последующих событиях. За следующие несколько месяцев интерес Изабель к управлению государством становился все слабее, а страсть к организации скандальных вечеринок только росла. Поэтому когда через год после ее вступления в должность страну захватила соседняя держава, руководитель которой напрыгался по сеновалам еще во времена студенчества, никто особенно не удивился. Бывшую премьер-министра сослали на какой-то уединенный остров, оставив ей только старую коллекцию французской литературы, а народ наконец-то вздохнул с облегчением.

Конец.