Универсальный закон

   Кошмар продолжался. Алекс пытался проснуться, но не мог. Увы, это был не сон.
-  Ну, Алекс! Скажите: Herr! – взывала к нему учительница немецкого фрау Вагенер. – Скажите: Herr! – нависла она над ним грозной скалой.
   Не знал бы он, что на шпрахкурсах учат так изысканно ругаться – не поверил бы! И кто?! Сама фрау Вагенер, яркая и элегантная блондинка!
-  Да не Герр, а Herr! – поправила она его.
   Притихшая группа с нарастающим интересом следила за потугами Алекса. Даже те, кто разгадывал кроссворды и играл в морской бой, оставили свои дела.
-  Herr! – выдавил из себя, наконец, несчастный.
-  Вот так, хорошо! – похвалила учительница. – А теперь скажите: Vater, Mutter!
   Алекс не удивился бы, если бы фрау Вагенер потрясла перед ним погремушкой или попыталась бы приладить ему памперс. Он чувствовал себя младенцем, как, впрочем, и его соседи по шпрахкурсам. Они были в таком возрасте, когда, обычно, на вопросы не отвечают, а задают их. Но это не мешало «младенцам» выползать в перерывах на лестничную площадку и самозабвенно устраивать там перекуры типа «ёжик в тумане». И тогда казалось, что главная-то часть занятий – это перерывы, а уроки немецкого, как пауза, на которой под колыбельную из неправильных глаголов можно сладко вздремнуть.
   Немецкий упорно не давался. За ним надо было ухаживать, как за неприступной барышней. Вот с русским у Алекса проблем не было. Он его даже не учил, а просто впитал с материнским молоком! А что если и тут попробывать этот метод?! Но где раздобыть женское молоко местного разлива? Именно местного! На китайском и вьетнамском тут не общаются. А если рискнёшь напиться такого импортного женского молочка – станешь калякать по-вьетнамски!
   Алекс решительно прошёлся по магазинам, но своим вопросом только смущал молоденьких продавщиц. А одна чопорная дама даже залепила ему пощёчину! Но не просить же ещё кормящих матерей дать ему припасть к их груди, чтобы испить парного молочка, содержащего всю грамматику! Их дремучие мужья едва ли поймут, что человек серьёзно изучает немецкий. А коровье молоко женское заменить не может. Никакого толка от него, кроме мычания на уроках!
   У каждого свой метод изучения языка. Кто-то на занятиях решает кроссворды, кто-то читает газеты, а кто-то мирно дремлет. Говорят, в состоянии сна человек лучше запоминает. Но преподаватели, почему-то, этот метод не жалуют. Однажды Фёдор, вернее, Теодор, сосед Алекса, решил этот метод испытать. И уснул. Сладко так, безмятежно. Но попутал его бес, захрапел! Фрау Вагенер прервала свою колыбельную и подозрительно:
-  В чём дело? В чём дело?
   А очнувшийся от локтя соседа Теодор, мужик сообразительный, сделал вид, что у него приступ бронхиальной астмы начался. Талант! Но перестарался. «Скорая» в больницу увезла.
   А у Иоанна, приятеля Алекса по общежитию, был другой способ изучения немецкого. Он штудировал его по винным этикеткам. Любой кучерявый текст на бутылке мог прочесть! А чтобы закрепить результат, осушал сосуд. Успехи незамедлили сказаться. Сначала Иоанн беседовал сам с собой, а потом у него появился невидимый собеседник по имени Ядрёнавоша. А язык его обрёл такой сложный диалект, что даже местные жители затруднялись сказать, о чём он толкует! Сейчас этот самородок совершенствует свой язык в университете, вернее, в его психиатрической клинике. Но это мелочи. Зато, как высоко взлетел. Не зря постоянно твердит, что он – сокол!
   Алекс же продолжал посещать шпрахкурсы, пытаясь взять немецкий за рога. Но только рога эти сами норовили его поддеть. Он бы совсем отчаялся, если бы на днях не свалился с велосипеда. От удара о землю его потрясла гениальная мысль! Алекс открыл универсальный закон. Любой успех зависит только от движения! Остановился – всё! Пиши пропало! Результата не видать, как своих ушей! А маленький шаг – это тоже движение. В том числе и в языке. И тогда всё обязательно получится!
   Но только при одном условии: если не сразу и не много!