Встречай. 8

8.

Ромес уже сидел у стены на полу. Риана села рядом и опустила голову ему на плечо. Она оказалась какой-то уютной, своей, и у Ромеса возникло странное чувство, что так – правильно, так и должно быть.

- Жила-была Риана, - сказала девушка. – И всегда она хотела летать. Но летать приходилось только во сне. И тогда решила Риана взобраться на самую высокую в мире гору и броситься оттуда в самую глубокую в мире пропасть. Несомненно, она разбилась бы, но зато несколько мгновений летела б, жила б среди облаков. Она знала, что очень немногие пойдут за ней, но и этого вполне хватит. Чем меньше хороших друзей, тем они настоящее.

- И что? – захотел знать Ромес.

- Пока она ещё не прыгнула, - Риана пожала плечами. – Она не знает, где находится самая высокая в мире гора вместе с самой глубокой  мире пропастью.

- Отлично звучит, - оценил Ромес.

- Ты действительно так считаешь? – Риана выглядела приятно удивлённой.

- Понимание с полуслова, улавливание с полумысли…

- Ты идеален! – восхитилась Риана.

- Это правда, - подтвердил Ромес.

Они посидели, расслабившись, а прилечь не решились: боялись заснуть и потерять много времени. И так потеряли его слишком много. Но натруженные ноги, так мало отдохнувшие на белом песке и в отеле, протестовали против дальнейшего движения к неясной цели. И всё-таки, как бы там ни было, подниматься в поход пришлось: отель вдруг содрогнулся, всё заскрежетало и зашаталось. Не сговариваясь, Ромес и Риана вскочили на ноги и что было силы дунули вниз по лестнице, а из своей клетки на них рычал взбешённый от ярости лифт. В отеле сейчас вообще никого, кроме них, не было.

Едва они выскочили наружу, как отель целиком начал грозно и царственно погружаться в опалённый неведомым огнём чёрный песок, совсем как корабль в морскую пучину. Ромес и Риана успели отбежать на безопасное расстояние и оттуда наблюдали величественное, непонятное и оттого устрашающее событие. Этаж за этажом плавно исчезали в голодном песке, и таким образом скрылось этажей двадцать-двадцать пять. А потом отель как-то странно, печально вздохнул, и с рёвом вниз помчались остальные этажи. Это явление отмечалось на протяжении минут пятнадцати, как будто все отели, когда-либо разрушенные, собрались в образе этого одного, а когда под песком исчезла крыша отеля, из недр земли донёсся отдалённый низкий гул, пески вздрогнули, и всё стихло. Ромес и Риана с недоумением взглянули друг на друга. А потом Риана взвизгнула, как щенок, укушенный осой, и молниеносно прыгнула на руки к Ромесу. Ромес едва успел подхватить её.

Песков в пустыне больше не было; вокруг до самого горизонта протянулись первобытные тёплые болота с редко торчащими сочными могучими древовидными папоротниками, хвощами и прочими древними прелестями. Риана испугалась полуметровой пиявки, прикоснувшейся к её ноге, но не успевшей отведать кровушки девушки-вампира и потому вынужденной попытать счастья в иных местах. Ромес стоял по щиколотку в тёплой скользкой воде, и самым обидным было то, что он не мог видеть, какие твари обитают в этой мутной жиже.

- Когда появились первые животные? – задумчиво спросил он у Рианы.

- Минуту назад, - дрожа, ответила она.

- Нет, я имею в виду – вообще. Не помнишь? Я тоже. Но если здесь мы можем видеть болота и папоротники, то откуда тут пиявки? Ведь то была пиявка,  правда?

- Я бы сказала – пиявища.

- Но пиявки сосут кровь. Значит, не исключена возможность встречи с кем-то посовременнее папоротников, кто даёт шансы существовать пиявке.

- Ты думаешь о крупных животных?

- О них тоже. Но главным образом – о людях. Они же тут могут жить?

- Но судя по тому, чему меня когда-то учили, люди появились гораздо позже мира папоротников.

- А вдруг тут как раз наоборот? Мир папоротников появился не раньше людей?

- А не всё ли нам равно? – примирительно произнесла Риана. – Нам желательно следовать вперёд. И опусти меня, пожалуйста, на ноги. Я тяжёлая.

Ромес послушался и поставил Риану в воду, и они пошлёпали опять же куда глаза глядят. Болотце оказалось неглубоким;  дно его, похожее на торф, пружинило под ногами, и всё время казалось, что дно это – лишь тонкая прокладка, а под ним скрывается холодная тёмная бездна мёртвой воды, хранящая не одну страшную тайну. Почему-то совсем не было комаров. Кому от этого хуже? Только комарам.

- Я – твой подруг, а ты – моя друга, - сообщил Ромес, подтверждая дистанцию. Риана осмыслила его заявление и согласилась с таким выводом. Подруга для Рианы, только мужского пола; друг для Ромеса – только женского. Всё правильно.

Ромес вдруг вспомнил Аннику, её беседы с Лайтом. У них тоже была дистанция. Вроде бы. Только Лайту теперь всё равно, собственно, как и Аннике. Ромес тяжело вздохнул, Риана с некоторым удивлением посмотрела на него, но ничего не спросила – угадала, что такой вопрос о причине всплеска тоски задавать не следует. Хорошая друга.

- Посмотри, там… - сказала Риана и провалилась в «окно». Ромес вовремя схватил её за руку и не дал окунуться с головой. Риана извлеклась мокрая, перепуганная, с широко раскрытыми от страха глазами.

- Я хотела сказать, что там лодка, - жалобно произнесла Риана. – Спасибо, Ромес, что ты есть, - она крепко поцеловала его в гладкую прохладную твёрдую щёку, и после этого их внимание полностью переключилось на лодку.

Скорее, то был остов обычной моторки, тащившийся, задевая ржавым днищем за торфянистое дно болота. В лодке находился лоснящийся полуголый толстяк в очках, поверх которых поблёскивало золотой оправой пенсне с разбитыми стёклами; в одной руке зловеще-благообразный джентльмен имел ногу от жареной утки, а в другой – кривой лорнет. На груди у него висел театральный бинокль и почему-то предметный столик от микроскопа. Благородные чресла его охватывала мини-юбочка, искусно сплетённая из галстуков, а на ногах блистали свежевычищенные лаковые ботинки какой-то хорошей фирмы. За вёслами сидел маленький худой грязный печальный мальчик, уныло наблюдающий за тем, как его пассажир наворачивает жареную птичью конечность и непрерывно лорнирует его, сверкая на солнце (здесь было солнце) осколками стекла.

- А пешочком? – предложил Ромес эксплуататору детского труда, когда лодка достаточно приблизилась.

И возница, и пассажир взглянули на него одинаково холодно и продолжали заниматься своими делами: мальчик грёб, а джентльмен глодал птичью ногу. Ромес и Риана проводили странное плавучее сооружение взглядами.

- Ещё одно альтернативное будущее? – спросила Риана.

- Похоже на то, - задумчиво ответил Ромес. – Всё меняется:  времена, нравы и люди. Но из этого всего одно остаётся неизменным – люди есть люди во всех своих проявлениях, чаще всего – в худших. И если бы не это, мы были бы уже кем угодно, но не людьми. Словом, тихие мысли, облачённые в громкие слова. Это ещё ничего; хуже, если наоборот.

- Бредулька, - сделала вывод Риана.

- Точно, - подхватил Ромес.

- Но умная бредулька.

- Спасибо, сестричка.

- Пожалуйста, братик.

Ромес раздобыл две трухлявые кривые палочки, и они с Рианой продолжили шествие, тыкая этими палочками впереди себя и таким образом избегая невольного купания в таинственных бездонных водах вечной трясины. Пересекли по замысловатой кривой папоротниковую рощу, поднялись на небольшой сухой холм, усеянный хорошо отёсанными блоками ракушечника, и с его вершины увидели внизу, посреди болотистой равнины за сонной мелкой рекой, окаймлённой пышными зарослями тростника, большой остров, обнесённый высокой оградой с тройной ажурной вязью колючей проволоки поверху. А за оградой виднелось строение, более всего напоминающее место для содержания особо опасных элементов. Под оградой темнели две человеческие фигурки.

- Туда? – утвердительно спросил Ромес. Риана ограничилась согласным кивком.

Они спустились с холма, преодолели болото, кое-как перебрались через реку (главным было пройти топкие берега) и постепенно добрались до ограждённой зоны. Под мощной стеной на сухой кочке, покрытой пожелтевшей травой, загорали Рэли с Уродом.

- Целых полчаса вас ждём, - с неудовольствием довёл до сведения пришедших Зомби.

- Полчаса? – удивился Ромес.

- Что, не ожидал? Где вы так долго лазили? Эй, да что с вами? У вас обоих такой вид, будто эти полчаса вы провели в работающей бетономешалке.

- Очень похоже на правду, - буркнула Риана.

- Ромес, что ты сделал с моей сестрой? – грозно начал возникать Зомби. – Сестра, что ты сделала с Ромесом? Вы двое, что вы сделали друг с другом?

- Тебе такое и во сне не приснится! – презрительно фыркнула Риана.

Зомби оценил возможности своих снов и с уважением протянул:

- Ах вы, бедняжки!

А Рэли сказал:

- Иногда случается так, что когда останавливаются часы, с ними останавливается и время.

Ромес всё понял.

- Что это за мир? – спросила Риана.

- Ещё одно будущее, - ответил Рэли. – Вроде как то, где наш Ром собирался вздремнуть. Всё так же, как там, только вместо лесов – болота. Ещё живы люди, которые были свидетелями тех времён. Выросло и поколение после них. Возвращаться к старому образу жизни никто не хочет. То есть почти никто. Находятся, конечно, люди, желающие повернуть время вспять, но их очень мало. Подавляющему большинству нужно тепло, влага и пища – обычные факторы, способствующие удовлетворению простейших потребностей. И на том конец. И им ничего не докажешь. Меньшинство живёт отдельной общиной по своим законам, а некоторые…  Некоторым нужна власть. Как вы думаете, что за этой стеной?

- Тюряга, - сказала Риана.

- Концлагерь, - предположил Зомби.

- Маленькое государство, - придумал Ромес.

- Всё вместе, - ответил Рэли. – Один диктатор захватил власть в здешних краях, заставляет население работать на себя. Непокорные попадают сюда. Живым пока ещё никто не вышел. Но и над диктатором есть начальник, более-менее сносный, и он не знает, что тут творится по-настоящему. Ему говорят, что тут – исправительная колония для провинившихся. Начальник иногда наезжает с визитами и остаётся всем устройством доволен. Но он ни разу не видел большую яму посреди внутреннего двора, едва присыпанную землёй, которую иногда размывают дожди, и тогда там можно увидеть мёртвые тела непокорных, а частенько и без дождя – торчащие из земли бледные пальцы. Иногда же земля шевелится и стонет  - значит, попавшие туда оказались настолько невосприимчивы к перевоспитанию, что не заслужили даже нормальной смерти. Но после того, как через яму пару раз проезжает тяжёлый танк, всё смолкает, и появляется много места…

- Какие ужасы ты рассказываешь, Рэли, - перебила его побледневшая Риана.

- Это не ужасы, а всего лишь местная реальность.

- Мы ничего не сделаем, Рэли? – спросил Ромес.

- Мы с тобой, Ром, обладаем не настолько мощным торсом,  не настолько внушительными бицепсами, не настолько толстой шеей и не настолько маленькой головой, чтоб быть зачисленными в ряды суперменов, - спокойно сказал Рэли. – Нечего и пытаться что-либо изменить.

- Но почему? Мы могли бы любым доступным способом ликвидировать диктатора…

- А что потом, Ром? На его место придёт ещё более свирепый. Любой из бывших угнетённых, взойдя на престол диктатора, станет диктатором. Корень зла неистребим, и, срывая его побеги, ты только заставляешь его быстрее развиваться и активнее расти. Чтоб его уничтожить, следует уничтожить целый мир. А к чему это? Другим мирам он не угрожает, так предоставим же его самому себе. Пусть цветёт и колосится. Оставим его и пойдём дальше. Не время засиживаться.

- Это совершенно не похоже на тебя, Рэли. Если бы мне кто-то сказал, что ты так рассуждаешь, я бы не поверил.

- Тихо, Ром. Признайся честно: тебя до глубины души волнует судьба такого мирка?

- Нет, - вздохнув, сказал Ромес.

- Вот видишь. Когда будешь вершить чьи-то судьбы, сделаешь всё по-своему, - мягко предложил Рэли.

- Сделаю-то сделаю… Только не знаю, уж не позволю ли я корню зла произрастать и дальше. Ведь для чего-то он изначально был создан… - тихо, еле слышно откликнулся Ромес.

- По крайней мере, честно, - понимающе кивнул Рэли. – А ты хочешь быть вершителем судеб?

- Нет. Почему я, а? Я не хочу. Я боюсь. Я не умею. Я не справлюсь. Я сделаю что-то не так. Меня одолеет тоскука.

- Чего? – осторожно спросила Риана.

- Чудовище. Помесь тоски и скуки.

- А-а.

- Потом, Ромес, - прервал Рэли. – Нам давно уже пора. Держитесь поближе друг к другу.