Пакистан после выборов

Пакистан после выборов:
что сулит Пакистану возвращение Наваза Шарифа

Игорь Шевырёв 

По итогам парламентских выборов в Пакистане, состоявшихся 11 мая, убедительную победу одержала оппозиция и таким образом, наибольшие шансы стать новым премьером есть у ее лидера Наваза Шарифа, возглавляющего Пакистанскую Мусульманскую Лигу (ПМЛ). Но что от этого изменится в Пакистане и будут ли изменения вообще? Тем более, что прошедшие выборы – это только первый «акт» обострившейся битвы за Пакистан.

Краткая справка о том, что произошло и каков предварительный расклад: 
11 мая  состоялись выборы в Национальную Ассамблею Пакистана (нижнюю палату парламента).  Всего – 272 мандата.
По  предварительным  данным, расклад среди партий такой:
1.  ПМЛ (Наваза Шарифа) получит 110 мандатов.
2.  «Техрик-и-инсаф» (Имрана Хана) – 37 мандатов.
3.  Пакистанская народная партия (Билавал Зардари, сын президента) – 33 мандатов.
4.  Объединенное национальное движение (мухаджиры) (Алтаф Хусейн) – 8.
5.  Независимые кандидаты – 20 мандатов.

Таким образом,  в новом составе парламента  ни одна из политических сил  не будет иметь большинство. А коалицию смогут сформировать только  Наваз Шариф  и Имран Хан.

Какие из всего этого  можно сделать  выводы: 

Во-первых,   победа оппозиции  полностью закономерна,  здесь изначально не могло быть никаких «сенсаций». Президентский «режим Асифа аль-Зардари» уже давно разложился в народном доверии, став по сути слабенькой американской «марионеткой» по устойчиво высоким антиамериканским настроениям. А в условиях тяжелого социально-экономического положения, опустившего Пакистан на «уровень» failed state шансы у правящей партии были еще более призрачными. В общем, иного исхода  на выборах ожидать было бессмысленно: в Пакистане  ни при каких условиях  не могла победить власть (в данном случае – Пакистанская народная партия) – соответственно, шансы на победу были только у оппозиции. Итого:  как видим, президент аль-Зардари  уже утратил  парламентскую поддержку, в ближайшем  будущем ему придется сдать в пользу оппозиции правительство, а  еще через полгода,  на президентских выборах, придется также сдать «пост №1». Таким образом,  власть в Пакистане полностью изменится, но  поменяется ли при этом нынешний курс?  И что изменит приход к власти мусульманской оппозиции во внутренней политике, экономике, системе международных отношений?
В конце концов, нужно учитывать  пакистанскую специфику «демократии»,  где оппозиционные силы бывают разные (в том числе, лояльные власти – даже при всей своей внешней непримиримости).  Кроме того, в Пакистане несколько исламских партий и две мусульманские лиги: Наваза Шарифа и Куаида э-Азама.
Кстати,  обратим внимание еще  на два нюанса: 
1)  «режим аль-Зардари» хоть и непопулярен среди населения, но все-таки смог «отбыть» полный срок своей каденции. А на большее никто и так не рассчитывал. Причем за это время не произошло ни одного мятежа или госпереворота. Хотя некоторые попытки предпринимались. Казалось бы, странно в обществе сильны антиамериканские настроения и нет никакого уважения к власти, но ни у кого не возникло желания свергнуть власть досрочно. Отсюда сопутствующие выводы: а) декоративность демократических институтов и б) раздробленность оппозиции, которая не смогла сформулировать единую альтернативу против власти;
2)  номинальный победитель выборов (Наваз Шариф) тоже несколько утратил поддержку. Причем в своем родном Пенджабе, где количество набранных голосов оказалось меньшим, чем планировали в Мусульманской лиге.

Во-вторых,   оппозиция победила фактически  на безальтернативной  основе. Так, за день до выборов Пакистанская народная партия и Объединенной национальное движение свернули свои избирательные кампании. Во многом, из-за обострившейся террористической активности талибов, которая физически не дала провести выборы по тем округам, которые неформально считались электоральной вотчиной власти. Таким образом, можно даже сказать, что  аль-Зардари фактически сдал власть наиболее удобной для него «оппозиции».  И между прочим, здесь нет ничего ни странного, ни абсурдного: такова логика сохранения власти. «Режим Зардари» как никто другой реально оценивает свое положение и чтоб не допустить настоящую смену власти, попытаться сыграть на упреждение.
Обратим внимание также на  беспрецедентно высокую явку  на выборах: 60-80% (в зависимости от округов). Для сравнения: в 2008 году были 44%. На первый взгляд, высокая явка при депрессивной разрушенной экономике и апатии населения нелогична. Но с другой стороны, высокую явку можно ведь рассмотреть как повышенную мобилизацию усилий власти, чтоб попытаться технологически сохранить курс, если уж не получается собрать реальную «поддержку».
Отметим:  власти пришлось обеспечивать высокую явку в очень сложных и даже боевых условиях. Талибан категорически призвал к бойкоту выборов. Участились случаи терактов, с начала года обострившаяся волна насилия уже унесла 100 жизней. В том числе, только день голосования был омрачен двумя крупными терактами. Сначала в Карачи, возле офиса «левой» партии «Авами». Затем – в Пешаваре, на женском избирательном участке. Сюда же можно также отнести перестрелку на границе с Афганистаном.
Отсюда  вывод:  прошедшие выборы можно назвать победой пакистанской демократии. Но решающие битвы за Пакистан еще не закончены и кто окажется в них победителем?

В-третьих,   Наваза Шарифа можно было бы назвать  главным триумфатором  выборов. С одной стороны, у него  наибольшие шансы  стать новым премьером. И это  безусловный успех:  вернуться в большую политику спустя 14 лет после напряженной оппозиционной борьбы (которая в Пакистане часто ведется не по правилам).  Тем не менее, с другой стороны, Навазу Шарифу как ведущему оппозиционеру так и не удалось в полной мере воспользоваться слабостью власти. Казалось бы, при таком низком рейтинге «марионетки» аль-Зардари оппозиция должна была бы иметь тотальное превосходство, а в итоге, Шариф не сможет даже в одиночку собрать хотя бы простое большинство. В результате, без формирования парламентской коалиции Мусульманской лиге никак не обойтись. А это в свою очередь, предрекает сложные торги. Плюс потребность постоянно поддерживать аппетиты «коалициантов», чтоб за время работы правительства не потерять парламентскую опору.

В-четвертых,   прошедшие выборы можно считать  историческими.  Впервые в Пакистане проходит  мирный переход  от военного правления к гражданскому правительству. Более того, это были первые выборы за последние 66 лет. И с учетом того, что в предыдущие десять лет Пакистан вообще жил от одного госпереворота к другому. Отсюда вопрос: насколько Исламабад сможет адаптироваться к этим новым «штатским» мирным условиям? С учетом того, что влияние армии по-прежнему сильно. Военные сами дали «штатским» фору, равноудалившись от внешней политики и сферы безопасности. Но вряд ли им что-то сможет помешать однажды вернуть себе эту «фору» обратно.
Сможет ли новая власть справиться со всеми вызовами, против которых пробуксовывал «режим Зардари»?
В любом случае, Наваз Шариф  пока что может рассчитывать только за пост премьера (за который ему придется еще много побороться).  Но для упрочения собственной власти ему предстоит уживаться  с президентом  (Пакистан – президентская республика),  а также договариваться  с генералитетом  (которые по-прежнему контролируют внешнюю политику и сферу безопасности страны).  Самое  интересное:  кого Мусульманская лига выдвинет в президенты? И сможет ли потом продвинуть своего ставленника? Скажут ли снова свое слово военные? Можно ли ожидать вслед за возвращение Шарифа еще одно возвращение – Первеза Мушаррафа?  С учетом того, что один «возвращенец» полностью исключает другого, ужиться друг с другом однозначно не смогут ни Шариф, ни Мушарраф.

В-пятых,   Наваз Шариф уже обозначил свой  главный приоритет  – он намерен заняться экономической политикой, посткризисным восстановлением страны. Не сложно догадаться, какие средства он при этом будет использовать. Наваз Шариф, хотя и консервативный мусульманский лидер, но приверженец открытой либеральной экономики. В частности, он намерен провести приватизацию нескольких ликвидных государственных объектов. Кроме того, всерьез заняться дерегуляцией.
Ранее  Наваз Шариф  уже дважды становился премьером Пакистана: в 1990-1993 и 1997-1999 годах. За это время он запомнился: а)  попытками исламизации страны; б)  коррупционными скандалами и  в)  преследованием политических оппонентов. В экономике Шариф смог осуществить несколько крупных инфраструктурных проектов. Но, пожалуй, его самое главное «достижение» - первое испытание атомной бомбы.
После военного переворота 1999 года большую часть времени в оппозиции Шарифу пришлось провести  в Саудовской Аравии  (в изгнании), чтоб не оказаться за решеткой по обвинениям коррупции.
В любом случае, Наваз Шариф  – приверженец западного внешнеполитического курса с ориентацией на США, Евросоюз, Саудовскую Аравию и Индию. Таким образом, победа «оппозиционера» Шарифа в политике Пакистана  ничего принципиально не изменит. 

Кстати, в этой связи обратим  на международную реакцию  на пакистанские выборы.
Самым первым приветствие сделал афганский президент  Хамид Карзай,  который призвал Исламабад продолжать борьбу с терроризмом.
Премьер Индии  Манмохан Сингх  выразил надежду на улучшение отношений. Индийский премьер верит, что вместе с Навазом Шарифом сможет проложить «новый курс» в двусторонних отношениях.
США  разумеется, отмалчиваются. Во-первых,  во власти по-прежнему президент аль-Зардари и не с руки Вашингтону «приветствовать» оппозицию, раскрывая все карты. Во-вторых,  пока что развитие событий идет в выгодном для США свете.
Китай,  имеющий в Пакистане наибольшее влияние, тоже не спешит со своими оценками выборов. Кроме того, взяла также паузу  Россия  (второй после Китая пакистанский «бенефициар») (напомним, Москва даже отменила визит президента Путина в Исламабад, который был запланирован в сентябре 2012 года). 

В-шестых,   если уж говорить о триумфаторах выборов, то в этом отношении более уместно упомянуть партию «Техрик-и-инсаф»  (Движение за справедливость), которую возглавляет  Имран Хан. 
На предыдущих выборах 2008 года эта партия вообще не принимала участие, а сейчас она, набрав ход, имеет все шансы войти в коалицию. Причем Имран Хан не только переиграл власть как оппозиция, но и смог также доказать эффективность и по отношению к партии Наваза Шарифа. «Техрик-и-инсаф» даже удалось перетянуть на себя часть электората Пенджаба, который вообще-то длительное время считался «вотчиной» ПМЛ-Н.
В пользу Имрана Хана играет также то, что  его избиратель  – это в основном, молодежь. Отчасти потому что сам Хан – живая легенда пакистанского крикета (Прим.: для Южной Азии крикет по популярности сродни футболу в Европе). 
Кроме того, «Техрик-и-инсаф» стоит  на устойчивых антиамериканских  позициях, отражая тем самым широкий общественный запрос. Так, Имран Хан считает нецелесообразным участие Исламабада в прозападных «войнах с терроризмом». Его как пакистанского патриота возмущает та наглость и вероломство, с которым США периодически вторгаются на территорию Пакистана для уничтожения объектов некоей полумифической «Аль-Каиды». Имран Хан обещает, что став властью, приложить все усилия, чтоб сбивать каждый вторгшийся такой американский беспилотник. Ну и наконец, «Техрик-и-инсаф» отстаивает традиционные мусульманские ценности, выступая за построение исламского государства благоденствия.
На прошедших выборах «Техрик-и-инсаф» получила пока что второе место, но зато  уже вытеснила  партию власти. Однако, по всей видимости, политическая «звезда» Имрана Хана  только начинает подыматься  на властный Олимп. Пока что выше – только Наваз Шариф, которому придется держать основной «удар» как лидеру оппозиционной коалиции.

…В завершение,  обратим внимание на  еще одно  последствие выборов: из Пакистана спешно выехал шеф бюро New York Times Деклан Уолша  (Declan Walsh). Формально его «выдворили» из страны пакистанские власти. Но  фактически  такое пояснение вряд ли можно воспринимать всерьез. С учетом того, что в Исламабаде и так правит проамериканский режим и нынешняя победа оппозиция в свете всего вышеизложенного не является ему «помехой».
По сути, выезд Уолша можно считать как отзыв. Не «марионетки» Исламабада выдворили, а  США предпочли свернуть свою «миссию».  Другими словами, Вашингтону больше не нужен столь влиятельный источник информации в Пакистане.
Как правило, подобное поведение бывает в двух случаях: или  США решили «сдать» Пакистан (что маловероятно и не просматривается по итогам выборов),  или  же Вашингтон готовится к сценарию дестабилизации (и таким образом, старается вывести из страны свои лучшие «кадры»).  Ну а с учетом уникальной геостратегической роли Пакистана  его дестабилизация станет детонатором  нестабильности по всему региону Большой ЦентрАзии, где  главная цель,  с точки зрения интересов США – зацепить  Иран.  В частности, попытаться  блокировать Тегеран с востока,  а заодно – сорвать наметившийся пакистано-иранский союз.
Кроме того, дестабилизация Пакистана  запустит цепную реакцию с перспективой перетока на Среднюю Азию, чтоб попытаться залезть в южное подбрюшье России.

…Итак,  обернутся ли прошедшие парламентские выборы  Дестабилизацией  ситуации в Пакистане и в конечном итоге, очередным военным переворотом? 

13 мая 2013 года