Как Алёна и Никита маму от Бабы-Яги спасли

Небольшое предисловие.
Неделю назад моей дочери в школе задали сделать очередной проект – написать волшебную сказку. Разумеется, сия задача легла на мои плечи (мозги, руки и т.д.). "Ты же у нас в семье пЕЙсатель, вот и пЕЙши!" – ухмыльнулся блаховерный.
И я впряглась. Но поставила ребенку условие: "Сюжет – с тебя. А остальное я уж как-нибудь слеплю".
Представляю вам продукт, так сказать, совместного творчества.
Сюжетная схема, герои, волшебные предметы и их действие – Поколение Некст (Валентина Махова, 9 лет, 3-й класс общеобразовательной школы).
Художественная обработка, диалоги, корректура (то есть, "литературное ниггерство") – Галина Махова.
Понятно, что это кич, синтетика и сплошные заимствования, в первую очередь, из "Гусей-Лебедей". С другой стороны, за неделю по заказу создать истинно авторскую сказку – лично мне не потянуть.
Невооруженным глазом видно, что писала сказку отнюдь не детская рука. Несколько раз я спрашивала дочь: "Может, упростить?". "Не-не-не! Не надо, не порть! Оставь как есть" – отвечала она.




На краю одной деревушки, у лесной опушки в маленькой избушке жили-были с мамой да с папой дочка Алёнушка и сынок Никитушка. Жили они не тужили, родителям помогали и поиграть-побегать успевали.
Поехал как-то отец в город на заработки, а, как уезжал, детям наказывал:
– Вы, детушки, без меня не балуйтесь, мамку берегите, помогайте ей, а случится ли плохое, друг друга в беде не бросайте.
Сказал так и уехал.
Остались Алёна да Никита с мамой. Всё делали, как отец наказывал – маме помогали, друг с другом не ссорились, и всё вместе бегали.
Как-то раз они в огороде вместе с мамой морковку пололи да пить захотели. Побежали в дом. И только в горницу вбежали, как среди ясного неба налетела буря, подхватила маму и понесла над лесом далеко-далеко, к самой чаще. Алёна с Никитой и крикнуть ничего не успели, как и буря исчезла, и мамы их уже не видать.
Поплакали они, поплакали, да слезами горю не поможешь. Стали думать, что же им делать.
– Папу бы позвать, да в город два дня идти, – говорит Алёнушка.
– Значит, самим нам надо маму искать! – решил Никита. – Мы большие уже, справимся. Нам папа велел друг друга в беде не бросать, вот и пойдём!
И пошли они в лес, маму искать.
Идут, идут, и уж так далеко зашли, как никогда раньше не заходили. Страшно им, озираются, друг к дружке жмутся. Вдруг слышат: писк какой-то недалеко раздаётся. Подошли они, смотрят, а это бельчонок из дупла выпал и пищит, а мама-белка над ним на дереве по ветке скачет, а вниз не идёт. Увидела белка Алёну с Никитой и заговорила вдруг человеческим голосом:
– Детушки, родимые, помогите нам! Возьмите моего бельчонка и в дупло поднимите. Я бы сама спустилась, да боюсь, как бы другие бельчата из дупла не выпали.
Поднял Никита бельчонка, посадил за пазуху. Сам-то он парень шустрый да ловкий. Что ему то дерево? Мигом вскарабкался к дуплу и отдал бельчонка маме-белке.
– Ох, спасибо вам, детушки, спасибо, ребятушки! – говорит белка. – Век вашей доброты не забуду! Только что же вы одни в такой глуши делаете? Уж не заблудились ли?
– Нет, тётушка белка, не заблудились мы. Мы маму свою ищем, Марьей зовут. Её буря унесла. Не видала ли ты её?
– Видела я ту бурю и маму вашу видела, – сказала белка. – Понесло её дальше, во-он туда. Видите, где сосна большая над лесом высится? Вот в ту сторону и идите. Коли волка по пути встретите, то не бойтесь его, он добрый. А на прощанье примите от меня подарок – орешек волшебный. Где кинете его на землю, там сей же час роща ореховая до небес вырастет. Только будьте осторожны, детушки. Буря та, что вашу маму унесла, необычная была. Как будто наколдованная. Сколько лет живу, а такой не видывала.
Поблагодарили дети белку за подарок да за совет и пошли дальше.
Долго ли, коротко ли шли они, смотрят – а под большой сосной серый волк сидит да жалобно так поскуливает. Забоялись дети сперва, да вспомнили слова белки. Подошли поближе и видят, что у волка лапа в капкан попала.
Взмолился тут волк человеческим голосом:
– Детушки, родимые, помогите мне! Освободите от капкана! Сам я не могу, силы не хватает.
Нашли дети палку покрепче, вставили в капкан, навалились оба, да и разжали зубья. Высвободил волк лапу и говорит:
– Спасибо вам, детушки, спасибо, родимые! Век вашей доброты не забуду! Только как вы попали сюда? В такую глушь и охотник не всякий забредает, а вы такие маленькие. Или заблудились, от мамки отбились?
–Нет, дядюшка волк, – говорят дети, – не заблудились мы. Мы маму свою ищем, Марьей зовут. Её буря унесла. Не видал ли ты её?
– Бурю я ту видал. И маму вашу, выходит, видал. Понесла её буря дальше. Видите, дуб огромный над всем лесом как хозяин стоит? Туда вам и идти. Коли медведя по пути встретите, то не бойтесь его, он добрый. А на прощанье примите от меня подарок – шишку сосновую. Она не простая, а волшебная. Стоит подуть на неё и сказать: "Стань, кем мне надобно!", так она тотчас превратится, во что скажешь. Только будьте осторожны, детушки. Где-то в той стороне, куда идти вам, Баба-Яга живёт. Я сам не видывал, но говорят, злющая она. Кто к ней в руки попадёт, назад уж не воротится.
Поблагодарили дети волка за подарок да за совет и пошли дальше.
Долго ли, коротко ли шли, дошли до огромного дуба и видят – возле того дуба медведь на пеньке сидит. Забоялись его дети сперва, да вспомнили, что им волк сказывал. Подошли поближе.
А медведь сидит, морду лапами прикрыл и жалобно так постанывает. Услыхал он, что идёт кто-то, отвёл лапы от морды, а нос-то весь распухший. Увидал медведь Алёну с Никитой и взмолился человеческим голосом:
– Детушки, родимые, помогите мне, старому! Укусила меня пчела, жало оставила, а я сам  вытащить не могу.
Подбежала к нему Алёнушка, наклонился к ней медведь, стала она его нос оглядывать, жало искать. А она девка сноровистая, глазки вострые. Что ей то жало разглядеть? Подхватила его пальчиками своими тоненькими да и вытащила.
– Спасибо вам, детушки, спасибо, родимые! – говорит медведь. – Век вашей доброты не забуду! Только зачем вы в такую глушь забрели? Здесь человека, поди, раз в год увидишь. Али заблудились-потерялись?
– Нет, дедушка медведь, – отвечают дети, – не заблудились мы. Мы маму свою ищем, Марьей зовут. Её буря унесла. Не видал ли ты её?
– Как же, как же, видал. И бурю видал, и мамку вашу видал. Ту бурю Баба-Яга наколдовала, ребятушки. Я эту каргу лютую много лет знаю. Её рук дело. Стал быть, идти вам к её избушке. Вон, видите, на высоком бугре две ёлки верхушками скрестились? Как вы на тот бугор вскарабкаетесь да по другую его сторону посмотрите, так избушку и увидите. Только берегите себя, детушки, Бабе-Яге на глаза не попадайтесь. Коли она вас поймает, то не видать вам больше родного дома. Может, назад повернёте?
– Нет, дедушка медведь, не повернём! Нельзя нам маму в беде бросить.
Сказали так дети, а сами друг к дружке прижались. Тут, как ни храбрись, а всё одно страшно.
– Что ж, воля ваша, детушки. Раз уж вы так решили, поперёк пути вставать не буду. А на прощанье примите от меня подарок – прутик дубовый. Он не простой, а волшебный. Стоит им постучать – по замку аль по засову какому – то все двери отворяются, все замки отираются. А постучишь в другой раз – всё закроется-захлопнется, на место встанет.
Поблагодарили дети медведя за подарок да за слова его добрые и пошли дальше.
Шли они, шли, до высокого бугра дошли, на вершину его вскарабкались, глянули вниз и увидели – далеко-далеко, в самой чаще, полянка маленькая проглядывается, а на ней избушка стоит на курьих ножках...


***

А мама их, Марья, и вправду к Бабе-Яге попала.
Баба-Яга совсем старая стала, сил мало, кости болят, с хозяйством справляться тяжело, вот и надумала она работницу себе завести. А кто ж по доброй воле к Бабе-Яге в работницы пойдёт? И решила тогда Баба-Яга колдовством себе помощницу раздобыть. Прознала, что в ближней деревне женщина есть, добрая да работящая, Марьей звать. Наколдовала тогда Баба-Яга бурю и перенесла Марью к себе в избу.
Сидит Марья на лавке ни жива ни мертва, а Баба-Яга ей говорит:
– Будешь у меня в работницах. Работёнка твоя будет простая – в избе прибрать, пол помыть, кашу сварить да меня старую накормить. Ну, и что прикажу, всё делать. На-ка вот покуда травы чудодейственные, в ступке их все перетри, да не перепутай, где какая! А не управишься к моему возвращению, так я из тебя щи сварю!".
Сунула Баба-Яга Марье в руки пестик да ступку, бросила на стол травы, а сама избу заперла и улетела куда-то.
Заплакала Марья, ан делать нечего, из запертой избы не убежишь. Да и куда бежать? Вокруг глушь непролазная, и в какой стороне дом, неведомо. Взяла она травы, стала их толочь, а сама всё плачет.
Вдруг слышит Марья – голосок тоненький раздаётся: "Мама! Мамочка!". Выглянула в окно, да так и обмерла. Стоят под окном её детушки, Алёнушка да Никитушка, и её окликают.
Охнула Марья и запричитала:
– Детушки мои, кровиночки! Бегите отсюда скорее, пока Баба-Яга не вернулась и вас не съела!
Дети обрадовались, что маму нашли, засмеялись, запрыгали.
– Нет, мамочка, – говорят, – мы тебя выручать пришли, и без тебя никуда не уйдём.
– Как же вы меня выручите? Избу-то Баба-Яга заперла.
Алёнушка постучала дубовым прутиком по двери – дверь и отворилась. Вбежали дети в избу, к маме бросились. Да некогда обниматься, убегать надо. Того гляди Баба-Яга вернётся!
Снова заплакала Марья:
– Далеко нам не убежать. Прилетит Баба-Яга, увидит, что меня нет, сразу в погоню кинется!
Вынул Никита из котомки сосновую шишку, положил на лавку и сказал:
– Стань как моя мама!
И тотчас обернулась шишка Марьей. Будто сидит Марья на лавке, руки на коленях сложила, очи долу опустила.
Выбежали дети с мамой из избушки. Алёнушка в другой раз постучала по двери прутиком – дверь и захлопнулась.
И опять заплакала Марья:
– Куда нам бежать, в какую сторону? Вокруг лес непролазный!
А дети её утешают:
– Не бойся, мамочка! Мы сюда дорогу нашли – мы и обратно дорогу найдём!
И побежали все в лес.
Вскоре Баба-Яга в свою избушку вернулась. Видит – сидит её работница, руки на коленях сложила, очи долу опустила, и не делает ничего. Стала Баба-Яга на неё кричать, за безделье распекать. Кричит-кричит, а толку никакого. Сидит работница, даже не шевелится. Совсем разозлилась Баба-Яга, схватила свою метлу да как ударит Марью! А Марья-то исчезла. Только шишка сосновая по лавке покатилась да на пол свалилась.
Поняла тут Баба-Яга, что сбежала Марья, и от злости чуть метлу не сломала. Выскочила из избушки, вспрыгнула в ступу и бросилась в погоню.
А Марья с детьми по лесу бегут, ног под собой не чуют, и то и дело назад оглядываются – не летит ли за ними Баба-Яга. Вдруг видят: пятнышко вдали над лесом замелькало, и всё приближается. Вот уже ступу видно, а в ней Баба-Яга сидит, метлой, как веслом, загребает. Припустили они что есть духу, да куда там! Нагоняет их Баба-Яга, вот-вот схватит.
Вспомнила Алёнушка, что орешек у неё остался белкой подаренный, вытащила его из-за пазухи и позади себя кинула. В тот же миг поднялась ореховая роща до небес, да такая густая! Баба-Яга влетела на своей ступе в самую гущу ветвей и в тех ветвях запуталась. Да так запуталась, что три дня и три ночи оттуда выбиралась.
А Марья с детьми из лесу выбрались и домой пошли. Стали жить-поживать да горя не знать. А там и отец с заработков вернулся.


КОНЕЦ