Беженцы - от глагола бежать

 В полдень Наташу отвлек от приготовления обеда долгожданный киевский звонок.С сестрой она созванивалась регулярно,пока не началась война,а с ней и перебои с сотовой связью,и теперь ощущала некий дискомфорт,от того,что не может,как раньше,болтать о покупках,сравнивать цены на продукты и товары,обсуждать увиденную по телевизору очередную порцию скандала или рукоприкладства в Верховной Раде,услышать свежее суждение об этом «оттуда»,из столицы или посмеяться вместе над проделками дорогущего персидского кота,которого сестра приобрела прямо у станции метро,недалеко от дома.Несмотря на опаску за здоровье питомца,Людмила купила его с рук,просто так,из-за умных глаз и красивого хвоста.Раньше,они часами обсуждали его проделки и ужимки,теперь же все это отошло на задний план,потускнело и стало пустым и неважным.Перебои происходили не только со связью.Водоснабжение,электричество,подвоз продуктов – все  это уже никем не гарантировалось,не являлось чем-то обыденным  и само собой разумеющимся.Казалось,времена дефицита,навсегда стали уделом прошлого,превратились в далекие,полуистлевшие воспоминания,но вот вернулись снова.И в отличие от советского,этот дефицит имел сладковатый привкус страха и крови.Село рядом уже лежало в руинах,его испуганные,оглушенные жители,кто остался жив,спешно покидали разрушенные дома,ломая устоявшиеся привычки и налаженный быт,бросая имущество и хозяйство – скот,птицу, домашних любимцев.Вирус ужаса и паники,распространялся стремительно,как эпидемия неизвестной,смертельной болезни,от которой,похоже,не было спасения ни в подвале собственного дома,ни в бомбоубежище.
 Наташе на прошлой неделе исполнилось двадцать восемь.Раньше,заметив седину,она впала бы в панику и ступор одновременно,а сегодня,смотря утром в зеркало на уставшее,измученное лицо,с новой тонкой складкой,прорезающей красивый,высокий лоб,просто спрятала едва заметную седую прядь под черным локоном и пошла на кухню,готовить завтрак для детей.
 Марьинка под жернова войны попала не сразу.Некоторое время она находилась в стороне от концентрации и передвижений  войск,артобстрелов и авиаударов и жители до последнего надеялись,что горькая чаша междоусобицы минует их.Позавчера украинская армия разбомбила Красногоровку.Каким-то внутренним,обостренным в десятки раз чутьем,Наташа знала,что следующей будет их Марьинка,а за ней и сам Донецк,но уверенность эта не придавала сил для сопротивления горьким обстоятельствам войны,не понукала к срочным действиям,напротив,она парализовывала сознание,лишала сил.В последние дни у нее буквально все валилось из рук и приходилось заставлять себя делать работу по дому,присматривать за детьми.
 Звонки от сестры становились все реже и короче.Между ними вдруг пролегла еще некрепкая и невысокая стена отчуждения и настороженности.Они все так же живо обсуждали здоровье друг друга и детей,делились новостями и советами,но душевность,чистосердечность,искренность уже исчезли,на смену им пришли хорошо спрятанные раздражение и ожидание подвоха.Гражданская война не только убивала,но и разделяла,на правых и(левых)неправых,на патриотов и предателей,на своих и чужих.Люди теряли имущество,здоровье,жизнь,а выжившие лишались близких,друзей,родственников,хороших приятелей и знакомых,перестававших считать себя таковыми.Так,родные братья или сестры,живущие в Донецке и Тернополе,вдруг прекращали любое общение,«забывали» друг о друге на долгие месяцы,считая для себя невозможным даже короткий телефонный разговор.
 Но Наташа еще созванивалась с сестрой,еще принимала участие в ее жизни,интересуясь новостями и давая дельные советы в области кулинарии.Сегодня она была уверена,что звонок из Киева обязательно прозвучит свежим,новомодным хитом в ее телефоне.В последнее время ее обостренная интуиция позволяла «чувствовать» людей.Так бывает во время войны или стихийных бедствий.Страх за жизнь детей,материнский инстинкт,чувство самосохранения,соединяясь воедино,образовывали некий «форпост безопасности»,предохраняя от необдуманных действий,поспешных решений,резких слов.
 Сестра позвонила в полдень,когда у нее на работе начинался перерыв,и несмотря на то,что этот звонок был ожидаем,Наталья вздрогнула,чуть не расплескав жиденький,травяной чай.
 - Наталка,доброго дня.Як ви там?Як діти? – ее энергичный бодрый голос никак не увязывался с ее «тендітністю»,которой она вот уже полгода настойчиво и не без успеха добивалась строгой диетой,фитнесом и «умеренными физическими нагрузками»,на должности секретарши в дорогом офисе какой-то сомнительной фирмы по продаже и транспортировке органических удобрений.Успехи своих веса и фигуры она демонстрировала через mms,что было еще одной темой их разговоров.
 - Пока нормально…
 - Кидай усе.Хапай дітей,забирай чоловіка і приїжджайте до мене.Робота йому знайдеться,нехай не хвилюється.Не чекай нічого,інакше москалі вас знищать там усіх.
 - Какие москали,Люда?
 - Як «какие»?Ти самі,що Крим захопили.Ми кожен день бачимо,як вони знущаються над вами,бомби скидують виродки!
 - Люда,это не русские,это украинцы нас бомбят…
 Она не хотела об этом говорить,но слова,словно встрепанные воробьи,вырвались на свободу и упорхнули в далекий Киев. Трубка на секунду замолчала,потом разразилась новой дробью:
 - Що ти верзеш?Не слухай ти цю кацапську пропаганду,вони тебе ще і не таке розповідатимуть.Їм Криму не вистачає,зараз наш Схід захоплюють.Давай збирай дітей,валізи,приїжджай.Гроші на дорогу в тебе є?Потяги з Донецька ще ходять.Встигнеш.
 Вторично Наталья промашку уже не допустила,возражать не стала,хотя ей и хотелось высказаться и о Востоке и о пропаганде.Но переубеждать сестру было бессмысленно,а наживать «врага» - глупо,поэтому она благоразумно промолчала.Градус разговора нужно было понижать и она сказала неуверенно:
 - Может скоро все закончится…
 - Та,ти не чекай,коли скінчиться!Смерть,вона пішки не ходить.Як там Микола.Шахту ще не зачинили?
 - Закрыли на прошлой неделе…
 - Ось,тим більше.Давай,не зволікай з цим.Я чекатиму твій дзвінок,повідомиш,коли тебе зустрічати.
 Разговор получился короче предыдущих.Связь прервалась и Наташа не успела сказать,что у них в поселке уже несколько дней нет электричества,поэтому,очевидно,ее мобильник,вряд ли «доживет» до следующего сеанса связи.В сущности,он превратился в бесполезную побрякушку и использовался как будильник по утрам.Кроме сестры,звонить было некому.
 Изредка ей звонил муж,каждый раз с нового номера.Конспирация на войне – отнюдь не игра,она не излишня и является обязательным условием безопасности и выживания.С тех пор,как украинская армия обстреляла из минометов шахту,Коля вместе со своей бригадой перестал быть шахтером,стал ополченцем.Где он сейчас,Наташа не знала,последний короткий звонок был три дня назад.Он сообщал скупые новости с передовой и утешал ее скорой победой.Получалось плохо,но Наташа ценила его внимание и попытку приободрить.Судьба шахтерской жены – надеяться и ждать.Сейчас она тоже надеялась и ждала.Конца кошмара войны,воя сирен,гула снарядов.И как всегда – ждала возвращения мужа.
 Наташа и сама чувствовала - оставаться больше нечего,нужно бежать.Переждать войну,отсидеться в подвале,скорее всего не удастся – украинская армия твердо решила идти до конца и зачистить Донбасс вместе с его жителями если не до окончательного истребления,то до полного запустения.Конечно,жаль было бросать добротный дом,с садом,в которые Коля вложил столько сил и средств,и которые  если не будут разрушены,обязательно подвергнутся разграблению.Жаль оставлять верного Джека – преданного,четырехлетнего пса.Но ее дети – два самых дорогих сокровища,их жизнь и здоровье – важнее любых домов,машин,садов,четвероногих друзей.В конце концов,все это наживное.Хотя в отношении Джека,она не была уверена и столь категорична.Джек был настоящим другом и оставлять его на милость жестокой собачьей доли – было сродни предательству,а взять с собой или отдать в надежные руки,невозможно.Она уже думала об этом,но среди ее знакомых не было никого,кто согласился бы приютить на время доброго,несчастного пса.Оставалось уповать на скорое возвращение,а Джека предоставить самому себе.До наступления холодов,если не потеряется,если не отправится,подобно Биму(1),на поиски своих хозяев,он точно не пропадет.
 Наташа уже загодя приготовила тележку с нехитрым скарбом:вещами,документами,аптечкой и тремя тысячами гривень.Этого должно было хватить на первое время.Дальше – по обстоятельствам.Сегодня она поговорила с сестрой,получила приглашение,которое,если честно,ждала.Наташа никогда не была навязчивой и самой напроситься в гости,для нее было невозможным,постыдным,некрасивым проявлением невоспитанности.Отец всегда повторял,что навязчивость – сродни удушающему шарфу.Поэтому принцип «никогда не навязываться и ни о чем не просить» - пусть не всегда удобный – был чуть ли,не главным кредо в ее жизни.На резких ее поворотах,она часто вспоминала булгаковского Воланда(2):«Никогда и ничего не просите!Никогда и ничего,и в особенности у тех,кто сильнее вас.Сами предложат и сами все дадут!»
 Дети возились во дворе с Джеком,небезуспешно пытаясь научить его нехитрым командам.В последние дни он скрашивал их скуку,всегда готовый к играм и путешествиям по садовым закуткам.За ворота,на улицу,Наташа ребят не выпускала,справедливо опасаясь за их безопасность и жизнь.
 - Сережа,Дима,быстро мыть руки,к столу, - она вышла на крыльцо,подставляя лицо освежающему ветерку.После возни с обедом,стояния у горячей газовой плиты и в отсутствие прохладного потока от кондиционера,ветерок был очень кстати.
 - Мам, я еще не хочу,-старший Сережа,никак не мог оторваться от игры.
 - К столу быстренько.Простынет – снова разогревать я не буду.Покушаете и будете опять играть.Джек подождет.
 - Подождешь? – Сережа обхватил черную морду Джека,притянул к себе.Тот беззлобно гавкнул и одновременно завилял хвостом,выражая согласие.
 - Давайте,давайте ребятки!
 Дети побежали мыть руки и умываться к поливочному крану в саду.Перебои с водой были,но пока,слава Богу,не столь критически,как с электричеством и это здорово выручало.Весной и летом,благодаря регулярному поливу,у Наташи на столе не убывали овощи и скороспелые клубника с малиной.Раньше с мужем,излишки с урожая они возили в Донецк на продажу,теперь же она была рада,что дети в эти неспокойные месяцы,не лишены витаминов и вообще не голодают.
 - Сокровища вы мои, - повторила она вслух свои мысли,садясь за стол рядом. – Завтра поедем в гости к тете Люде.Хотите?
 Пятилетний Дима закивал с набитым ртом.Он еще ни разу не был у тети в гостях.
 - А папа с нами поедет? - спросил Сережа.
 - Папа занят,приедет позже.А сначала – мы.
 - А Джек?
 Наташа знала – этот  вопрос обязательно всплывет и никуда от него не спрятаться.Она была готова к нему и одновременно не знала,как  объяснить,что любимого пса нужно оставить,что не смогут они везти его через полстраны.Детей,на самом деле,совсем непросто обмануть, - они наивны,доверчивы,но и проницательны,и чувствуют фальшь очень быстро,тем более,неоднократную.Стоит вам однажды соврать ребенку,он уже никогда не будет безоговорочно доверять даже искренним вашим словам и поступкам и потребуется много времени и усилий,чтобы это доверие заслужить вновь.Наташа никогда не врала своим детям,а если вопросы были слишком болезненны для детской психики или этически неудобны,предпочитала обойти их или максимально сгладить.Но сейчас,ни обойти,ни замолчать вопрос,было невозможно – нужно было говорить правду или лгать.
 - За Джеком присмотрит баба Маша.Мы ведь ненадолго.Погостим чуток – и домой… - Она изо всех сил старалась казаться правдивой,но так и не смогла найти правильных,доходчивых слов,способных достучаться до детских сердечек,объяснявших решение оставить Джека.Пришлось ссылаться на бабу Машу – соседку,которая ни сном,ни духом не ведала о своей новой обязанности - присматривать за «соседской злыдней»,как она выражалась.Более того,ее сын со дня на день забирал ее к себе в Николаев,об этом Наташа тоже знала.
 Дети любили Джека,могли часами возиться с его шерстью,расчесывая ее гребенкой и очищая от репейных шариков,поили его,кормили с рук,даже пытались лечить,играя в ветеринаров.Эту любовь к собакам они унаследовали от отца.Когда-то тот серьезно увлекался кинологией(3) и если бы не необходимость заработка на жизнь,обеспечения семьи,наверняка бы выбрал не профессию шахтера.Четыре года назад,возвращаясь с ночной смены,он принес маленький,беспомощный,черный комочек,еще нетвердо стоящий на когтистых лапках.Какая-то «добрая душа» выбросила его за ненадобностью.Благо,что не утопила.А уже к полугоду,Джек превратился в настоящего красавца – черный как ночь,с умными глазами и зубастой пастью,с сочным басом и добродушным сердцем.Они все в нем души не чаяли,дети обожали с ним играть,а он отвечал им преданной любовью и неотступным  вниманием.Такова особенность всех «кавказцев».
 На самом деле,между ребятами и псом,было глубокое доверие,возникшее однажды при исключительных обстоятельствах.Диме тогда исполнилось два года,Сереже – семь.Летом муж наконец–то занялся гаражом – завез бетонит,песок,сошелся со строительной бригадой в цене и взял отпуск.Оставалось только приступить к стройке.В тот день он был еще на работе в дневной смене,Наташа отлучилась на полчаса в магазин за продуктами,поручив старшему присмотреть за младшим.Выходить на улицу им запрещалось,но разве можно удержаться,когда прямо у ворот,лежит большой,белоснежный бархан?Совладав с тяжелой,непослушной калиткой,дети принялись увлеченно прокладывать в нем ходы для своих солдатиков и устраивать засады.Работы было много,так что они и не заметили,как возле песочной кучи,появился,словно выросший из-под земли,молодой парень,в клетчатых шортах и черных очках,жующий резинку.Он присел рядом на корточки,немного понаблюдал за детской возней и вдруг больно схватил Сережу за руку,увлекая прочь от открытой калитки.Джек не медлил ни секунды.Он рванулся в проем,захрипел сдавливаемый ошейником,рванулся еще раз и наконец,сорвал цепь.Юному извращенцу-педофилу не поздоровилось.Пострадав физически,от клыков молодой овчарки,перенеся несколько несложных операций, он надолго лишился свободы,так как уже несколько месяцев был разыскиваем доблестными работниками правоохранительных органов.На несколько лет,шорты пришлось сменить на зоновскую робу,а жвачку - на баланду.
 С тех пор Джек не знал,что такое ошейник и цепь,пользуясь полным доверием.И для Наташи,обмануть это доверие,было тем же самым,что предать любимого человека.Но еще страшнее было потерять детей.
 Возможно ли спасением оправдать предательство?Она не знала.Но выбор уже сделала – ради благополучия Сережи и Димы,Джек должен остаться.


 Люди,побывавшие в аду и пережившие его,уже никогда не смогут вернуться к полноценной жизни.Они что-то забудут,избирательная память сотрет детали и лица,заблокирует отдельные трагические воспоминания.Адаптация к послевоенной жизни,без выстрелов,без взрывов,обязательно наступит,но рубцы ужаса и горя останутся навсегда.
 Сейчас,каждый новый день,вместо облегчения приносил все новые смерти и страдания,нервное напряжение достигло той точки,за которой человек перестает адекватно воспринимать окружающий мир,становится психически неуравновешенным, с изломанной психикой и отравленной душой.
 Когда по телевизору ты видишь картинку,как солдат стреляет в ребенка,как миной ударяют в жилой дом с его несчастными жителями,как целые города поливают «Градами»,усеивая их улицы трупами,твое сердце обливается кровью,ты сжимаешь кулаки от гнева и бессилия.Но это война в записи,в «лучшем случае» - в режиме on line,за которой можно наблюдать потягивая пиво и не вставая с дивана.Совсем другие ощущения наступают,когда ты находишься в ее эпицентре,когда где-то совсем рядом свистят снаряды,когда один только вой воздушной сирены парализует сознание и лишает последних сил для бегства,когда в небе над головой,штурмовик делает круг для захода на атаку,целясь в твое сердце.Волны ужаса и паники буквально захлестывают и подобно штормовым морским волнам,накрывают с головой,сквозь которые,ты чувствуешь холодное,липкое от крови,прикосновение смерти.Подобные ощущения испытывали ежедневно сотни тысяч людей,повинных лишь в том,что возжелали жить по своему разумению,а не по киевской указке.
 Неожиданно и по-военному обыденно,Марьинка вдруг очутилась на рубеже боевых действий,превратилась в прифронтовой поселок.За редким исключением,события на войне всегда происходят быстро,меняясь стремительно,как в калейдоскопе.Еще вчера,ты строил планы на лето – куда съездить в отпуск,где отдохнуть всей семьей,в волны какого моря погрузить свое бренное тельце,а сегодня стоишь в нескончаемой очереди за буханкой хлеба и молишь Бога,чтобы предстоящая ночь не стала последней.
 Для маленькой Марьинки,ад наступил ночью 12 июля.К вечеру,в поселке пропала сотовая связь – верный признак надвигающейся беды.Где-то вдали грохотала канонада.Предчувствуя недоброе,Наташа обустроила в подвале два спальных места для детей – благо места хватало,и у них были раскладушка и надувной матрас.Удобств никаких,зато относительно безопасно,много безопасней,чем в доме.Больше спальных мест не было и ей предстояло провести ночь без сна.Впрочем,спать все равно не хотелось – нервное напряжение последних месяцев,питало бессонницу,ее немного подташнивало и лихорадило.
 Весь вечер Джек метался по двору,облаивая через забор пришлых кобелей-бродяг и переговариваясь с соседскими суками.Чтобы как-то его утихомирить,пришлось воспользоваться вольером.Наташа заперла его там,предварительно налив в миску воды.Шума стало меньше,но тревога не исчезла – напротив она превратилась в какое-то дурное предчувствие.
 Электричество по-прежнему отсутствовало из-за разбомбленной накануне подстанции,на которую пробраться для ремонта,было сродни самоубийству.Два молодых ополченца,очевидно в прошлом электрики,уже нашли там свою смерть от пуль снайпера.
 Дети спали.Перед завтрашней дорогой,ей тоже не мешало отдохнуть,даже сидя,уронив голову на стол,но сна не было.
 Минометный обстрел начался под утро.Небо на востоке едва подернулось сизой дымкой,как вдруг,где-то рядом громыхнуло – резко,отрывисто,словно какой-то злой затейник ударил в жертвенные литавры.Первая мина легла в пустой, заброшенный двор на соседней улице,вторая угодила в заправочную станцию.Топлива там оставалось чуть,но черное небо вдали полыхнуло искусственным заревом,приближая и без того скорый рассвет.Лишь третьим выстрелом задело блокпост ополчения на шоссе.Хорошо укрепленный и защищенный,он практически не пострадал,только несколько солдат отделались легкой контузией.
 Дети проснулись с первым взрывом.
 - Мама, что это? – Дима вскочил,прижался к ней,сидящей тут же.
 - Тихо, сына.Все хорошо…
 Взрывы теперь были слышны совсем близко – очевидно минометчики принялись перемалывать жилой сектор.Издали можно было различить обрывочные крики и вопли и какой-то неясный треск.
 Но вдруг,минометный шквал иссяк,так же неожиданно,как и начался.Люди выбегали во дворы и на улицы,подогревая панику,плача,пытались куда-то дозвониться.Казалось,все закончилось,но ад был еще впереди.После короткой передышки,заговорили гаубицы – оружие смертельной,разрушительной силы.
 Первым же выстрелом их красавец-дом разворотило вдребезги.Взрыв был такой силы,что земляной пол в подвале качнуло.Если бы он находился в доме,то наверняка разрушился бы.Куски кирпича,дерева,ошметки мебели и посуды разметало по двору,превратив все это в груды мусора.Наташе показалось,что они сидят в металлической бочке,по которой вдруг разом ударили сотней молотков.Они мгновенно оглохли,вжались в землю.Керосиновая лампа слетела с подставки на оштукатуренной стене и разбилась,погрузив их в темноту.Дима заплакал,обхватив ее за шею.
 - Мама! Джек! – Сережа побежал к выходу,проворно взобрался по лестнице к деревянному люку и выскочил во двор,не переставая звать Джека.
 - Сережа, назад! – закричала Наташа вдогонку.Она освободилась от крепких объятий младшего,усадила его на раскладушку и метнулась к лестнице.В темноте наткнулась на что-то,оступилась,и грохнувшись о ступеньки,кажется, рассекла бровь,но боли не почувствовала,лишь неприятное ощущение дискомфорта,как будто мячик от настольного тенниса,брошенный неумелой рукой,нечаянно угодил чуть выше правого глаза.
 Сережа подбежал к вольеру у летнего душа.Дверь была сорвана,низкий потолок из дсп и жести,перехваченный деревянной балкой,рухнул на несчастного пса,который лежал под обломками тихо,смирно,оглушенный и испуганный.
 - Джек,выходи давай.Не бойся. – Сережа приподнял тяжелую балку(откуда только силы взялись?),освобождая друга из заточения.
 Канонада грохотала не смолкая ни на минуту,взрывы то приближались,то отдалялись вглубь города.Припорошенный осколками кирпича и щепы,Джек выполз,припадая на переднюю лапу,одновременно с выбравшейся из темного чрева подвала хозяйкой,радуясь,что видит живыми своих самых близких,дорогих людей и даже попытался подать голос.В эту секунду 152 –х миллиметровый снаряд ударил в соседний дом бабы Маши,ломая стены,разбрызгивая как конфетти,сотни осколков,плюясь раскаленным чугуном на десятки метров.Говорят,снаряд не попадает в одну воронку дважды.Верное наблюдение,как и такое,что часто снаряды  ложатся рядом так кучно,что подобно каплям проливного дождя,не оставляют шансов «выйти сухим из воды».
 Горячая волна бросила Наташу на землю,под сохранившийся крепкий навес над люком подвала.Она ударилась головой о выступающий бордюр(поребрик)и отключилась.Из носа пошла кровь,смешивавшаяся с темными струйками из рассеченной брови,и превращавшая ее правильные черты лица в какую-то кровавую маску из дурного сна.
 Сереже повезло меньше.Его контузило,обдало жаром,пылью и горячим дымом,накрыло раскаленными осколками,посекло руки и ноги. бийца размером с ладонь,вонзился в бок ниже сердца,сбил с ног и рассек его тело почти пополам.
 - Мама, - крикнул он,закрывая ладошкой огромную рану. – И прибавил совсем тихо:- Больно…
  Этот крик привел Наташу в чувство,придал ей остатки сил.Она приподнялась на руках – в голове гудело,глаза,только привыкшие к подвальному мраку,едва различали предметы,но можно было передвигаться на четвереньках по развороченной тротуарной плитке,которую Коля выложил сам год назад.Комья земли дышали едким,вонючим дымом,где-то неподалеку выла сирена реанимобиля.
 - Помогите! Люди! Скорую сюда! – закричала она.Ей показалось,что этот крик услышал весь поселок,хотя его не услышала даже она сама.Машинально вытерев лицо рукавом халата,Наташа доползла до неподвижно лежащего сына и приложила свою ладонь к его ладошке,закрывавшей дыру в боку,не замечая вывалившиеся внутренности.
 -Люди! Кто-нибудь,помогите ради Бога!
 И вновь ее мольбы утонули в какофонии стрельбы.
 «В подвале аптечка» - мелькнула мысль.Влекомая инстинктом материнства,во много раз превосходящим инстинкт самосохранения,она встала,и пошатываясь,побрела к люку «домашнего бомбоубежища».
 - Сейчас мальчик мой,потерпи.Сейчас пройдет, – бормотала она,стараясь сквозь застилавшую глаза кровь,идти точно по разбитой дорожке к подвалу.
 «Только не отключись тряпка,держись» - Превозмогая боль и слабость,Наташа заставляла себя вспомнить содержимое аптечки,что нужно в первую очередь,еще не сознавая,что Сережа мертв.Он был безнадежен,даже если бы рядом дежурила команда хирургов.После таких осколков не выживает никто и если они не задевают жизненно важные органы,смертельно раненый умирает от болевого шока и быстрой кровопотери.
 Улица была окровавлена и разбита.Где-то совсем близко раздавались крики и плач.Марьинка погрузилась в ад,озаряемая догорающей заправкой и огромными факелами домов,которые некому и нечем(разве только своими слезами)было тушить.
 У Наташи еще хватило сил спуститься в подвал,ощупью отыскать бинты.На это ушли последние силы.Словно сомнамбула,она добрела до лестницы и вновь потеряла сознание.


 С восходом солнца пушки умолкли. Марьинка замерла и онемела от горя. Десятки разрушенных домов похоронили под собой десятки их жителей. Многие нашли свою смерть прямо на улице. Особенно пострадали окраины, частный сектор, уже не подлежащий восстановлению и выжившие в эту ночь, превратились в «лишних людей», в бомжей без надежд и перспектив. Досталось и многоэтажкам – подъезды некоторых были разгромлены, балконы и окна – разрушены. Там где дома выстояли, повсюду были видны испятнанные осколками стены и изуродованные дворы.
 Почти везде, где были развалины отыскивались трупы. Изуродованные, трудно узнаваемые, они в последний раз становились героями сводок новостей и горячих репортажей, взывая к отмщению и до краев наполняя души выживших осязаемым горем.
 Молодой крепкий парень,руками разбирая обломки дома с каким-то остервенением разбрасывал кирпичи и доски,совершенно не обращая внимания на вопрос водителя микроавтобуса,притормозившего рядом:
 - Земеля,пострадавшие есть?
 - Маму мою убили!За что-о-о?За что-о-о?Фашисты!Будьте вы прокляты!Вы и дети ваши!
 Водитель вышел из машины,позвал еще двоих,сидевших внутри,«на подмогу».
 Похожие картины были почти во всем поселке.В это же утро начался исход и бегство.У кого были родственники вне зоны боевых действий,спешно уезжали к ним,пока еще можно было уехать на своем авто или по железной дороге и автобусами.У кого их не было,переезжали в Донецк,заселяя детские сады,школы,общежития.Люди жались к центру,как можно дальше от войны,понимая,что отсрочка временна,что украинские орудия,скоро достанут их и здесь.Отсутствие крупных,значимых военных успехов,делало шансы Новороссии на существование,весьма призрачными.Положение на фронтах было критическим – армия ДНР повсеместно отступала,с боями оставляя растерзанные города и села.Как и в тяжелый 1941 год,многие уже не верили в победу,не надеялись на лучшее будущее для себя и своих детей,впадали в панику и вместе с тем,в какую-то безразличную апатию,полагая,что падение новой Республики – дело ближайшего месяца и многочисленных жертв,а их имена уже вписаны в список этих жертв,и поделать с этим ничего нельзя.Бежать больше было некуда.
 Убитых хоронили в тот же день – быстро и организованно.Ополченцы оперативно пригнали экскаватор,привезли свежеструганные,еще пахнущие смолой и опилками гробы.Святой отец,быстро отпел невинно убиенных прямо на кладбище,у мест последнего успокоения.
 Наташу и Диму,поисково-спасательная бригада нашла тоже быстро.Утром их вытащили из подвала,сразу доставили в городскую больницу.Ей зашили бровь,обработали раны и порезы,положили под капельницу.Легкая контузия,сотрясение мозга и шок,были сравнительно небольшой платой за выживание.
 К полудню,Наташа пришла в себя и целый день,прерываемая собственными рыданиями и уходом за Димой,пыталась восстановить в памяти детали прошедшей ночи.Если бы ей это удалось,наверное,она сошла бы с ума.Но память заблокировала самые страшные эпизоды,стерла подробности.Она знала,что Сережа погиб, то дом их разрушен,но совершенно не помнила детали.
 А через день,в дверях палаты появился Коля – родной и любимый,обветренный и посуровевший,коренастый и по-шахтерски крепкий,с автоматом за спиной,в зеленой бандане,из-за которой она его сразу не узнала.Он уже был в курсе всего что случилось.
 - Котенок мой как ты? – он присел на краешек кровати,склонился для объятий,стараясь не показать свою растерянность от вида ее седины,теперь полностью покрывавшей голову.
 - Как же ты меня нашел? - Наташа прижалась к любимому мужчине,еще не веря до конца, что это не сон.
 - Нашел…
 - Коля,Сережа…
 - Я знаю.Слава Богу,вы живы остались, - он отвернулся к соседней кровати,стараясь скрыть слезы,протянул руки к сидящему Диме.
 - Ну как ты мужичок?Держишься? – и посадил его на колени.
 - Не пугай его.Он не разговаривает.
 - Как… не разговаривает?
 - Врачи говорят - от пережитого стресса.Нужен процесс реабилитации и стопроцентной гарантии не дают. – Наташа тихо заплакала. – А кто здесь будет лечить во время войны?
 Николай посадил сына обратно на кровать,встал,задумчиво смотря на своих родных людей,потом неожиданно спросил:
 - Как ты себя чувствуешь?
 - Нормально.
 - Я сейчас вернусь,подожди, - сказал он,будто боясь,что Наташа с сыном могут исчезнуть и вышел из палаты.
 Вернулся он не так скоро,как обещал.Снова присел рядом.
 - Котенок,вам надо уезжать.Я сейчас у доктора твоего был,под свою ответственность,забираю вас отсюда.Он говорит,тебе две недели лежать нужно минимум,но через две недели здесь может камня на камне не остаться.Ситуация сама видишь какая.В общем, котенок,надо собираться.Я и приехал сюда,чтобы забрать вас.У меня внизу машина.
 - А куда ты нас?
 - На вокзал.Ждать больше нечего.Кольцо вот-вот захлопнется.Ты же собиралась к сестре,вот и поезжай.Там и врачи получше... Главное дорогу перенести.Так что давай котенок,не будем время терять.Поезд через два часа.Поедешь через Харьков.Доберешься до Киева,Людмила тебя встретит.
 - Коля,у меня ни денег,ни вещей,ничего не осталось.
 - Деньги и вещи,все осталось,не волнуйся.Наши ребята - не мародеры.Мне главврач передал,я уже в машину погрузил.С лекарствами только проблема.До Киева нужно на анальгине продержаться,а там будет легче.Давай котенок,поехали,время уходит.
 Он помог Наташе собраться и спуститься по ступеням, затем вынес Диму,усадил их на заднее сиденье и уже выруливал со служебной стоянки,когда Наташа спросила:
 - До отправления,успеем домой съездить? – и удивилась,как это странно теперь звучит:«съездить домой»,когда дома уже нет.
 Они поехали в Марьинку.Улицы опустели,и всюду чувствовалось присутствие притаившейся смерти,высматривающей пустыми,мертвыми глазницами,новые жертвы.Где-то неподалеку,стрекотали автоматы,несколько раз им встречались вооруженные ополченцы и возле блокпоста их немного задержали,но в целом до кладбища они домчались быстро.
 Свежие могилы с простыми табличками вытянулись вдоль древних оград и памятников метров на пятьдесят и Сережина отыскалась не сразу.Небольшая,с деревянной табличкой без цифр и дат,она расположилась почти у самого овражка.Тут же,рядом,находилась и могила бабы Маши,уже ухоженная цветами.Видно,здесь побывал сын,так и не успевший вывезти ее.
 Диму оставили в машине.Наташа снова не выдержала,разрыдалась.
 - Не поеду я никуда!Не хочу! – слезы душили ее и чтобы как-то остановить их,она уткнулась в плечо мужа,в пропахшую дымом,пропыленную куртку.
 Вместе с этими слезами иссякала ее энергия жизни и она почувствовала вдруг,что вместе с сыном сейчас умерла часть ее души,что эта часть лежит вот здесь,под свежим холмиком и простой табличкой с фамилией,именем,отчеством.Тяжелая,железобетонная плита неизбывного горя,которая уже никогда не будет сдвинута,убрана,навалилась на нее,не позволяя дышать.
 - Надо ехать котенок.Спасай Димку.Здесь вы погибнете.
 Они еще постояли немного,положили свежие гвоздики,купленные только что в цветочном магазине,и поехали на свои развалины.
 Еврозабор был разбит и повален,дом превратился в руины и груду обломков.Только летняя кухня сохранилась с проломленной крышей и выбитыми окнами.А возле входа в подвал сидел искалеченный до неузнаваемости Джек.Когда-то черная, оснящаяся шерсть на нем свалялась от грязи и крови,опухшие уши были посечены и разорваны,левый глаз смотрел пустой,запорошенной глазницей,передняя левая лапа перебита.Джек почти ослеп и оглох,похудел и высох от тоски,но был жив.Он тоже узнал своих хозяев,даже попытался приподняться на трех лапах и подать голос,виляя хвостом и выражая этим радость,что его не бросили здесь,что за ним вернулись.Забыв на секунду о гибели сына,Николай подбежал к нему,присел и обнял,как близкого друга,которого не видел много-много лет.
 - Ему ветеринар нужен, - сказала Наташа,выходя из машины.
 - Наташа возьми в машине баклажку с водой,принеси.
 Все эти дни Джек не ел и не пил и даже не имел возможности стать бродячим псом из-за перебитой лапы.
 -Джек.Друг мой.Как же тебя угораздило? - приговаривал Коля,вытирая ему морду и пытаясь напоить.Миски не было,поэтому он поил несчастного пса с руки.Наливал в ладонь воду и смачивал нос.
 - Котенок,помоги мне, - попросил он,подставляя ладони как для умывания. – Лей.
 Теперь Джек мог по-настоящему напиться.
 - Нет сейчас ветеринаров в Донецке,разбежались все.Лечебница закрылась.И не приютит его никто сейчас.Кому он такой нужен?
 Джек напился,а Коля достал карманный фонарик и спустился в подвал,в поисках каких-нибудь оставшихся полезных вещей.Ничего,кроме гнутой миски не нашлось и она оказалась кстати.
 Наташа,смотря на эту дверь,вдруг подумала,что если бы не заперла Джека в вольере в тот вечер,если бы спустила его в подвал,Сережа остался бы жив.Эта мысль возникла сама собой,в подробностях,воскресив в памяти все детали,которые она безуспешно пыталась вспомнить в больнице.У нее закружилась голова и если бы не подоспевший муж,она вновь упала бы без чувств.Коля подхватил ее,отнес в машину,напоил таблетками.Затем вернулся к Джеку,разломил на несколько частей кольцо колбасы,положил рядом с миской,полной воды.Потом присел на корточки.
 - Прощай дружище.Я вернусь.А пока – держись, - он говорил спокойно,стараясь сдержать слезы,понимая,что не выживет Джек здесь без ухода и присмотра.И вернется он сюда теперь не скоро,если вернется вообще.«Шахтерскую дивизию» перебрасывали сегодня в Горловку в одну из самых горячих точек этой войны.А как оно будет потом – одному Богу известно.Шахтерам не привыкать рисковать своей жизнью,но если раньше они рисковали ею ради приличных заработков,то сейчас они защищали свою землю и своих близких,погибая ежедневно.
 Джек не стал есть,только уткнулся головой в камуфляжную куртку и замер.Он понял – его не хотят брать,бросают здесь.Если бы сейчас Николай отнял его голову,то увидел бы,что единственный глаз Джека стал влажным.Джек плакал молча,покорно,даже этим выражая безграничную верность,веру и преданность.Он потянулся и как-то глубоко,по-человечески вздохнул,прощаясь насовсем,словно хотел сказать:«Я все понимаю.Что ж поделаешь?Буду ждать».
 И долго еще не отнимал головы.
 Уже садясь в машину,Николай обернулся,хотел окликнуть его,но не смог.А Джек все-таки встал на три лапы и завилял хвостом,в последний раз видя своего любимого друга.
 Опять неподалеку послышались минометные взрывы,предвещавшие Марьинке,скорую участь Семеновки.Пора было уезжать.Николай сел за руль и стиснув зубы, помчался к вокзалу. 


 Война в больших городах имеет одно специфическое свойство – она напрочь ликвидирует пробки,иногда буквально и вообще парализует любое движение.В миллионном Донецке,эта специфика была видна особенно ярко,в некогда оживленные и напряженные часы-пик.Сейчас из одного конца города в другой,можно было проехать практически свободно и беспрепятственно,делая короткие остановки лишь на блокпостах.
 На вокзал они прибыли даже с небольшим запасом времени.Но ждать пришлось недолго.Вскоре объявили посадку на поезд Донецк – Киев.
 Только вчера руководство ДНР сформировало и отправило целый пассажирский состав с беженцами окровавленной,но все еще не сломленной Новороссии,в Ростов.Женщины с детьми,старушки и старички,помнившие еще ту войну,с нехитрыми пожитками уезжали навсегда,в страну,считавшую их своим народом,оторванным когда-то и уничтожаемым сейчас «под корень».
 Николай усадил жену и сына в купе полупустого вагона,погрузил тележку с вещами,поговорил с бортпроводницей и вручил ей какую-то мзду,очевидно за обеспечение с ее стороны максимального комфорта и быстро вернулся.
 - Котенок,вот возьми, - он протянул дешевый мобильный телефон и тоненькую пачку стогривенных купюр,перехваченных резинкой. – Как только выедешь из зоны блокады,появится связь,сразу позвони в Киев,пусть сестра тебя завтра встречает.Я  с проводницей договорился – к тебе никого подселять не будут.Лежи,отдыхай и не думай о плохом.Как приедешь,сразу обратись в больницу,настаивай на госпитализации.Деньги,документы,медицинские карточки,всегда держи при себе.Никому не рассказывай обо мне,даже сестре.Все, котенок.Пора. – Он обнял ее и нежно поцеловал. -  Даст Бог,скоро свидимся.
 Поезд тронулся.
 - Коля,ну береги ты себя там, - Наташа снова расплакалась. – Что мы без тебя будем делать?
 - Не волнуйся,котенок.Разобьем эту мразь – и заживем. – Он в последний раз расцеловал сынулю и своего котенка и вышел из купе,когда вагон уже набирал ход.


 Почти весь остаток дня она проспала.На станциях ее никто не тревожил – Колин «подарок» действовал безотказно – а между остановками дробный перестук колес,так контрастировал с взрывами снарядов и свистом пуль,был таким мирным и успокаивающим,что она спала без тревоги и страха,впервые за много дней.Молодой организм уже не выдерживал нервного напряжения,уже не справлялся с постоянным стрессом,выпавшим на ее долю за последние дни.Она потеряла сына – эта мысль ни на секунду не оставляла ее,терзая измученное сердце,но с ней нужно было примиряться,как-то жить дальше.Время и расстояния залечивают самые глубокие раны,и чем больше пройдет времени,чем дальше будет расстояние,тем вернее рана будет заживать,оставляя лишь уродливый рубец.
 Душа ее омертвела.Она могла часами сидеть неподвижно,смотреть невидящими глазами куда-то вдаль.Со стороны казалось,что рассудок покинул ее,что она не в себе и лишь Димина возня рядом возвращала ее в этот жестокий,несчастный,потускневший мир.
 Она вдруг обнаружила,что после контузии не может вспомнить отдельные имена,названия и термины.Поначалу это открытие вызывало панику,теперь же она стала к нему безразлична.Богу было угодно оставить их с сыном в живых,если будет Его воля – она вспомнит со временем все,что нужно.Незачем терзать себя еще и этим «открытием».
 Дима требовал к себе все большего внимания и ухода.Он снова,как и четыре года назад,начал мочить штанишки и он по-прежнему молчал,реагируя на ее голос,понимая и исполняя запреты,но не издавая ни единого звука.Он перестал улыбаться.Пережитый ужас,все еще цепко держал его.
 За окном смеркалось.Бескрайние пшеничные поля,которые некому было убирать,тянулись золотистым шлейфом,перемежаясь редкими лесочками или черными проплешинами сожженной,сорняковой травы.Они уже проехали Харьков,когда Наташа вспомнила о телефонном звонке.Связь работала,но трубка молчала.Решив повторить попытку позже,она встала с кушетки,расстегнула замки тележки,вынула хлеб,колбасу,сок,помидоры еще со своего огорода,сладкий сырок.
 - Сына,давай покушаем.Хочешь?
 Они поужинали.Наташа еще не успела убрать со столика,как в коридоре за дверью послышались оживленные голоса.За все время,как они выехали из Донецка,только молоденькая,миловидная проводница заглянула пару раз,предлагая горячий чай и чистую постель.Сейчас в дверь осторожно,но настойчиво постучали и Наташа,привлеченная шумом,потянула за ручку.Перед ней стоял сухонький,интеллигентного вида дед,с козлиной бородкой,в черном,чистеньком,еще советского покроя,пиджачке,в темной рубашке,с сумкой-кошелкой,длинные самодельные ручки которой,висели у него на рукаве.
 - А я слышу голос,значит, внутри кто-то есть Дай думаю,загляну.Впустишь дочка? – Дед приветливо улыбнулся белоснежной челюстью.
 Из-за его тощей спины показалась негодующая проводница.
 - Дедуля,я ж тебе сказала – в этот вагон не заходить вообще.Вот так отвернись на секунду - проморгаешь все на свете… - обратилась она к Наташе,оправдываясь.
 - Дамочка,мне только до Березовки доехать.Тут полчаса всего.Если я не помешаю…У меня и жажду есть чем утолить, - он ловко,как факир из цилиндра,достал из кошелки бутылку.
 - Спрячь дед сейчас же, - «дамочка» сразу посуровела. – Конфискую.Тебе ж сказано по-русски – мест нет!Есть свободные места во втором вагоне.
 - Ладно, - примирительно заключила Наташа, - за полчаса дедушка нас не стеснит.Она была рада попутчику,надеясь отвлечься от тягостных мыслей и хоть с кем-то поговорить.
 Едва зарождающийся конфликт,сошел на нет и «дамочка» скрылась.
 Дед сел напротив,внимательно наблюдая,как Наташа убирает со стола,не сводя глаз с ее седины.
 - Вы голодны?Может,перекусите? – предложила она.
 - Что ты дочка.Я после шести уже не кушаю.Отвык.Откуда вы?
 - Из Донецка.
 Дед помолчал немного,будто собираясь с мыслями.
 - Бедные вы,бедные...Вижу,досталось вам…
 - Да,досталось…- Ей не хотелось возвращаться вновь в пережитое,но дед уже догадался об этом сам и сменил тему расспросов:
 - А далеко едете?
 - В Киев.
 - Не туда вы едете,дочка…
 - Это почему?
 - Ехать нужно,не туда,где ждут,а туда,где безопасно.
 - А разве в Киеве небезопасно?
 - Для таких,как вы – нет.
 Наташа уже начала жалеть,что позволила деду «подселиться».
 - Да, столица, - вдруг как-то странно произнес он и крякнул. – Майдан,«Свобода» и все такое прочее… Мало кто понимает, что всех нас ждет.А я знаю…
 Она посмотрела на него вопросительно,но спрашивать ни о чем не стала.
 - Знаю,знаю, - продолжал дед. – Поверь мне дочка,Донбасс – это прелюдия.
 - Какая еще прелюдия?К чему?
 - К ужасной симфонии войны.
 «Наверное учитель истории или музыки, - подумала Наташа,стараясь не обращать внимание на саднящую бровь, – И при том – ненормальный».
 Поезд подъезжал к Березовке.Дед между тем продолжал:
 - Это не вы несчастные,это мы – несчастные.То,что вы пережили,нам еще предстоит пережить.И переживут не все.А сколько городов будет разрушено,сколько невинных людей еще убьют… Вот увидишь дочка,очень скоро эта бедная,убогая страна вся умоется кровью.После Донбасса фашисты сунутся в Крым и получат большую войну.«Єдина країна» будет расчленена и разграблена.А пока,гнидам остается сжигать и расстреливать всех несогласных с их властью.Юго-Восток они просто так не отдадут и смертей,крови и слез,будет еще много среди славян.
 Состав замедлил ход,дед направился к выходу.
 - Ну вот, дочка,я и приехал.Береги себя и сына.Больше у тебя деток не будет. – Уже у двери обернулся. – Не учитель я.
 И вышел.


 Оставшаяся часть пути прошла спокойно,больше к ним никого не «подселяли». Дозвониться до сестры так и не удалось,абонент был вне зоны доступа,но Наташа не унывала.На вокзале обязательно должно работать справочное бюро.Домашний адрес сестры она еще помнила.
 Киев встретил их безразличием и вокзальной суетой.Утренняя свежесть прогнала остатки сонливости,задышала прохладным ветерком на воспаленные веки.Наташа постояла немного на перроне,рассматривая снующих мимо киевлян и гостей столицы,и поняв,что никто ее не ждет,поплелась в огромное здание вокзала, с сыном на руках и гремящей позади сумкой-тележкой.Неподалеку,два гопника стояли у киоска с шаурмой и не спеша прихлебывали кофе из пластиковых стаканчиков.
 - Гляди, - кивнул один из них,тонкий как доска,кривоногий и глазастый. – Явно не местная.
 - Да, - согласился интеллигентного вида,непримечательный собеседник. – В поезде «Донецк – Киев»,местных мало.Наш человек.
 - Работаем как обычно?
 «Интеллигент» кивнул.
 Они допили кофе и кривоногий бросился в сторону удаляющейся «не местной».Передвигался он быстро,в скорости ему нельзя было отказать,чего не скажешь о его ловкости и аккуратности.Он как-то неуклюже оступился,споткнулся,и пытаясь сохранить равновесие,налетел на Наташу,ухватившись за ее руку,как утопающий – за соломинку.Она бросила сумку,крепко держа сына,негодуя на это безобразие.Даже повернулась,чтобы возмутиться,но тут,со стороны вокзала,подоспел «интеллигент»,коршуном налетевший на кривоногого:
 - Мужик,под ноги смотреть надо! – Он схватил его за шиворот,помог подняться. – Ты что,совсем зрение потерял?Людей не замечаешь?
 - Извините… - пробормотал тот,поднимаясь и отряхивая нетвердой рукой брюки.
 - Да он пьян, - «интеллигент» сочувственно посмотрел на готового расплакаться Диму,подмигнул ему и вновь обратил весь свой гнев на кривоногого:
 - Пошел вон отсюда,пока я милицию не вызвал!Пьянь поганая!
 - Извините… - вновь промямлил бедолага,устремляясь в людской поток впереди.
 - С такими – надо держать ухо востро, - «интеллигент» проводил его подозрительным взглядом,одновременно поднимая опрокинутую тележку. – Все в порядке?Вы не ушиблись?
 - Нет, спасибо.
 - Вот и хорошо.
 Он произнес еще несколько дежурных фраз поддержки и сочувствия,после чего растворился в бесконечных лабиринтах привокзальной жизни так же незаметно,как и появился.
 Только у окошка справочного бюро,Наташа обнаружила пропажу сумочки с деньгами и документами,и эта кража сломила ее окончательно.Она не могла вспомнить адрес сестры и чувствуя приближение паники,села на свободное сиденье рядом и расплакалась,обращая на себя внимание праздных зевак.Без документов,без денег,без мобильного телефона,совершенно одна в чужом,огромном городе,сейчас она остро ощутила свою беспомощность и враждебность окружающего мира.За последние дни,Наташа пережила столько испытаний,увидела столько горя и боли,выплакала столько слез,что теперь чувствовала отчаяние,тяжелой плитой душившее ее надежды.
 Сердобольный мужчина,в старомодных очках,с сумкой через плечо и от этого похожий на вечного студента,подошел к ним,попытался,как и «интеллигент»,проявить участие:
 - Что с вами?Вам плохо?
 - Деньги и документы… - сквозь слезы едва слышно,прошептала она. – Как мы теперь… в чужом городе?..
 - А вы издалека?
 Наташа промолчала,но мужчина сам неуверенно предположил:
 - Из зоны АТО?Переселенцы?
 - Мы не переселенцы.Мы бежим от войны и карателей…
 Это уточнение почему-то вывело «студента» из себя.
 - Ах,бежите от войны?Да еще и от карателей?Так вы значит беженцы? – спросил он и недобро улыбнулся.
 - Беженцы, - угрюмо и безнадежно подтвердила Наташа.
 - А что же ты здесь забыла,беженка?Езжай в свою Московию,сука.И вы…лядка своего прихватить не забудь.Нечего пачкать Киев своими грязными ногами.Развели беспредел на Донбассе и хотят,чтобы здесь их хлебом-солью встречали!Ты чего сюда приехала,зараза чумная?«Чемодан вокзал,Россия»,слыхала такую речевку?Здесь Украина!Свободная и независимая!Понятно?
 И чтобы окончательно утвердить свою правоту,он наклонился к перепуганному Диме и гаркнул что есть мочи:
 - Слава Украине!!!
 И довольный,направился к выходу.

(22.VII.2014 г. – 26.IX.2014 г.)

Примечания:     (1)...подобно Биму - Бим - шотландский сеттер, главный герой повести советского писателя Г.Н.Троепольского (1905 - 1995 гг.) "Белый Бим,Черное ухо"(1971г.), жемчужины русской прозы XX века.
                (2)Воланд - один из главных героев романа-менипеи гения русской литературы XX века М.А.Булгакова (1891 - 1940 гг.) "Мастер и Маргарита"(1928-1940 гг.)
                (3)Кинология - наука о собаках:выведении пород, дрессировке, истории происхождения.