Противоречие тебя

Противоречие тебя преодолеть, превозмогая жизнь, нельзя...

Молча я прошла мимо, но казалось, что уже сказано больше, чем нужно. Сергей смотрел на меня, словно ждал чего-то. В моих же глазах не было ничего, кроме безнадёжных обещаний самой себе, что всё теперь будет по другому. Не важно, как, но по просто по другому. Значат ли хоть что-нибудь все те моменты, когда он просто был рядом, и я сходила от  этого с  ума? Путанные мысли, и взгляд, неизмеримо глубокий, и невыносимо тонко скользящий по нервам.  И ясные картины безумной близости, которые я пыталась выкинуть из головы. Его зовут Сергей, лет  тридцать на вид. Женат вроде, детей вроде бы нет. Нельзя сказать, что он мой коллега, мы не работаем вместе. Но часто я встречаюсь с ним, и часами могу наблюдать за ним сквозь полупрозрачные жалюзи. Кто он? Менеджер, личность не столько яркая, сколько постоянная и чёткая. Белая рубашка, галстук, всё как обычно. Но чем то цепляет его не внешность даже, натура что ли. Нет, не душа, до души далеко ещё, мне бы общаться с ним научиться. В компании я недавно работаю. Компания крупная, статусная, специализируется на продаже дорогих автомобилей. Работать в ней – значит соответствовать заявленному  уровню, клиентам. Совершенно всё служит для создания эдакой фееричности и восторженности, включая бесплатные конфеты и потрясающий свежесваренный кофе. Как я попала в салон работать, мне и самой до сих пор не понятно, но не об этом речь. Прежде я добрых три года сидела дома, с ребёнком, порастеряв друзей и порядком позабыв, какой сочной бывает жизнь на вкус,  общалась исключительно в узком кругу семьи.  Теперь же, шаг за шагом, возвращаюсь к нормальной человеческой жизни, заново осваивая навыки общения, переступая через комплексы и стрессы.  И всё бы хорошо, да вот хочется же эмоций, ощущений новых. Хочу жить в полном смысле этого слова. А как – не знаю. Потому и цепляюсь за каждую намекающую на занятное продолжение случайность, за каждое невпопад сказанное слово.  А немногое нужно – чуть-чуть внимания, чуть-чуть нежности и заботы, чуть-чуть страсти. По натуре я эгоцентричный человек, хотя жутко стесняюсь этого. Мне нравиться быть в центре внимания, чтобы обо мне говорили, чтобы нуждались во мне. Но жутко закомлексованная. Вот и бьюсь об обе стенки – то ли королевой быть, то ли золушкой. Пока остаюсь на втором плане, золушкой, и прилежно стираю пелёнки и мужнины носки. А хочется же счастья!
…Ну вот, опять. Сергей сразу обратил внимания на то, что я смущаюсь в его присутствии, говорю всегда чётко и по делу, ни капли юмора, серьёзно так, этим и выбиваюсь из общей массы. И теперь при каждом подходящем случае он напоминает об этом. А ещё напоминает, какие длинные у меня ноги. В ответ же я сказать ничего не могу, делаю лишь лицо многозначительно-каменное и ухожу в своё убежище, чтоб никто не видел меня, настоящую, живую. В этот раз он сказал особенно подчёркнуто:  «Доброе утро, Анна, мы с вами ещё сегодня не виделись». На первый взгляд ничего особенного, но внимание на это обратили все, и все что-то своё, плохое и коварное, обязательно подумали. Вот точно в школе он был двоечником и задирой, из таких же как правило получаются самые успешные. Ну да ладно. В очередной раз мне остаётся лишь как рыбе ради забавы пойманной проглотить крючок с наживкой. Лишь бы в сети не попасть.
…В тот вечер я чуть позднее остальных ушла с работы. Почти в десять. Воскресенье, и это значит, что автобуса почти не дождаться. На такси денег не было. До дома три остановки, недалеко, в общем, я решилась прогуляться несмотря на жуткий холод и бесцельно слоняющихся по улицам ночного города  бомжей. Жуть. Спокойствие и надежду на то, что всё будет хорошо, давали лишь медленно падающие с неба снежинки, словно хлопья, на которые смотришь, и становишься чуть счастливей, чуть добрей. Вдруг дыхание перехватило от резкого скрипа тормозов.  «Тебя подвезти?» Я уже хотела бежать, но успела заметить, что в машине сидел Сергей, да, тот самый менеджер. Сердце  билось бешено, особенно в коленках, отчего ноги подкашивались. Хотелось выругаться благим матом, от переизбытка эмоций. Но увидев эти честные глаза, я лишь ответила: «Если только тебе по пути…». В машине  почти не слышно было шума двигателя, и по всему  салону словно густое вино в бокале разлилась музыка. Не за что бы не подумала, что он слушает джаз, минорный, ещё с таким выражением лица, словно каждую ноту и каждый звук смакует, наслаждаясь. «Где живёшь?». «Недалеко здесь, выкинешь меня на следующей остановке. Вообще спасибо тебе большое, что остановился. На улице темно и страшно так». Чувствую, что говорю много лишнего. «Поедешь в клуб?», вдруг спрашивает он.  «В смысле? В смысле зачем?». «Ну зачем в клубы ездят, просто так. Наши все в какой то клуб сегодня вроде собирались, типа корпоративна, ты не знала что ли?» « Нет. Думаешь нормально будет, если я приеду, а там в принципе меня никто не ждёт? Да и ребёнок дома. Нет, спасибо.» Далее в мыслях брызгами фонтана вырвались из тайн подсознания картины недвусмысленных фантазий: вспышки светы, поцелуи, ладоней страстные прикосновенья, переходящие в борьбу души и тела… В какой то момент я вернулась в реальность, увидев неоном высеченное «Без правил». «Ну всё, приехали. Пойдём?» «А…а…. Ну да. Значит всё же в клуб…», - не договорив, я поняла сразу, что нет другого выбора, что просто глупо будет взять и уйти. Несмотря на то, что он, не получив согласия, меня привёз. В холле было немного шумно, пара полупьяных посетителей боролась с собственными здоровьем и амбициями и отказывались от предложения вызвать такси. Ещё одна девушка, только что пришедшая, сдавала вещи в гардероб, при каждом шаге подчёркивая длину платья, еле прикрывающего бёдра. В клубе я была один единственный раз в жизни. Лет пять назад. Как то не сложилось у меня общение с миром тусовок и модных пати. Сергей  за руку провёл меня в зал, к одному из свободных столиков. Резко по глазам ударил раздражающий свет, осветив всю ту пошлость атмосферы подобных заведений. «И где же все остальные?» «Ты ещё кого-то хочешь видеть?» Его однозначность немного смутила, но появилось чувство не то желания, не то волнения, что, собственно, одно и то же. По телу, по позвоночнику и к бёдрам волной прошёл ток возбуждения, от которого мурашки поползли по коже. «Какой коктейль будешь?» «Может водки?»,  - после этой моей фразы он широко улыбнулся. Как наваждение, я уже почти ощущала, как эти губы целуют шею, грудь, и ниже… Да что же я делаю то? После были три часа однообразного ритма с перерывами на забойную импровизацию ди-джея с элементами непрофессионального бит-боксинга, толпа кайфующих под экстези людей, своеобразная от этого романтика, бутылка водки на двоих под хорошее настроение и с тигровыми креветками на гриле, какие-то ровным счётом ничего не значащие разговоры. В какой то момент я увидела его глаза. Это были те самые глаза, которые я видела не раз, в своих многочисленных и порядком откровенных снах, но это было уже не важно. Потому как вырвалась изнутри вся та страсть, которая не находила способа вырваться прежде. Дикая страсть, сжигающая всё, полупьяное сознание, я уже не ощущала себя ни в пространстве, ни во времени. В следующую минуту мы шли по обжигающему тело морозу, снег падал на кожу и таял мгновенно. Ничего было уже не важно. Не нужны были слова. Дальше – огни ночного города, как звёзды. Я ощущала счастье, неистовое, всеобъемлющее, здесь и сейчас я жила. Завтра  ничего уже не будет, потому внимала жизни в этот самый миг, здесь и сейчас, дышать полной грудью,  ощущать его дыхание, и  отвечать на поцелуи. Я не знаю, куда мы приехали, и это было не важно. Я не знаю, почему, но кресло в машине, на котором я сидела, вдруг опустилось ниже. Я не знаю, что я творила в тот момент. Но каждый миг ловила рук его тепло и страсть, и нежных губ объятия. Рывком сорвал он платье, и как зверь дикий набросился на ещё сопротивляющуюся добычу. Я боролась, с ним, с собой, с собственными мыслями. Мощные руки скользили по бёдрам, опасно приближаясь к той грани, зайдя за которую, нельзя будет вернуться. Я сдалась. Плевать на то, что фактически я ломаю себе жизнь, разрушаю привычный мне мир, в котором жила, в котором мне было пусть и скучно, но безопасно. Почти от страсти задыхаясь, я жадно ловила его губы, вдыхала его запах, неведомый мне ранее его мир. Вдруг он остановился. Я слышала мощные удары сердца, и не могла понять, его или моего. Невыносимо, невозможно было преодолеть ту силу, которая внутри всё разрывала.      «Ты хочешь этого?». Я молчала. Я просто не могла сказать ни слова.  «Ты этого хочешь, ведь так?», - Сергей почти закричал, не сдержавшись, и пожалел об этом. Он приник губами к моему лбу, словно по отцовски дочь поцеловал, нежно так, заботливо. От всего его тела исходил жар, я ощущала, как он пытается себя преодолеть, остановиться. Я его хотела.  Дрожало тело.  Но не могла сказать ни слова. Закрыла глаза. Казалось, что умру сейчас, что мир остановился, и нет больше ничего, кроме раздражения, злости, на себя, за то что не могу больше ничего сделать, кроме как молчать, на Сергея, на сегодняшний вечер, на весь мир, на то, что существую. Я вышла из машины. Почти побежала, на ходу одевая платье, куртку, вытирая слёзы. Хотелось провалиться, исчезнуть, чтобы не было ничего, чтобы меня не было. Он догнал меня, крепко обнял. Целовать начал щёки, солёные от слёз. «Прости меня.»Прижал к себе ещё крепче, как котёнка затравленного. «Ну прости меня, Аня. Давай я домой тебя отвезу.» Казалось, что ехали целую вечность, что время остановилось, и ждёт, когда мы хотя бы что-нибудь скажем друг другу. Невыносимо долго длились последние секунды, когда он парковался у подъезда. Я не сказала ничего. Вышла из машины. Хотела посмотреть в глаза, увидеть взгляд, увидеть душу, понять, что чувствует, что ощущает он. И не смогла. Даже не обернулась, уходя. Поднявшись на нужный мне этаж, я ещё минуты две стояла у квартиры. У двери, за которой больше нет царившей прежде иллюзии уюта и любви. Открыв её, робко так,  вошла. Было тихо, и темно. Значит спят все. Значит не ждут...